Страница:
Василий Никитич Татищев
История Российская. Часть 4
57. ИВАН III ВАСИЛЬЕВИЧ
1462. Раздел. Юрий угличский. Андрей вологодский. В год 6970 (1462), от рождества же Господа Спаса нашего 1462, марта 27 дня после смерти великого князя Василия Васильевича по его благословению воспринял престол государства Русского старший сын его Иоанн Васильевич. Братья же младшие по завещанию отцову приняли уделы свои: князь Юрий Васильевич Углич, Бежецкий Верх; второй, Борис, Звенигород; третий, Андрей, Вологду со всем Заозерьем; и так пребывали в любви и согласии.
6971 (1463). Послал князь великий наместников своих в Новгород Великий. Затем послал киличеев своих к хану в Орду с дарами многими. Хан же принял дары, прислал своего посла в Москву к великому князю.
6972 (1464). Брак Василия рязанского. Князь великий Иоанн Васильевич и мать его великая княгиня Мария отпустили князя Василия Ивановича рязанского на его вотчину княжение Рязанское. И той же зимой приехал он в Москву и женился, взял сестру великого князя Анну; и венчан был в соборной церкви Успения Богородицы января […] дня, и в ту же седмицу возвратился с княгинею в Рязань.
Марта 4-го митрополит Феодосий поставил в митрополиты Иосифа иерусалимлянина, брата патриарха иерусалимского. Патриарх же оный, придя в Москву милостыни ради, преставился в пути во граде Кафе. Ему же и всему христианству во Иерусалиме была от султана египетского истома великая, и тот Иосиф восхотел быть на его месте патриархом. Сего ради, собрав милостыню многую, возвратился, но не дошел до земли своей.
6973 (1465). Еп. Трифон суздальский. Сентября 13 дня Феодосий митрополит, оставив митрополию, сошел в монастырь к Михаилову Чуду. Князь же великий созвал братию свою и всех епископов земли Русской, а также архимандритов, игуменов и протопопов, и всем священным собором по соизволению великого князя избрали в митрополиты Филиппа, епископа суздальского. Бывшие же на поставлении его епископы: ростовский архиепископ Трифон, добрянский епископ Евфимий, рязанский епископ Давид, коломенский Геронтий, сарайский Вассиан; те же, которые не пришли, те прислали послов и грамоты свои; и подписались все об избрании, поставили его ноября 1 дня. А Трифону добрянскому дали Суздаль.
6975 (1467). Апреля 22 преставилась великая княгиня Мария тверянка великого князя Иоанна Васильевича и положена в церкви Вознесения. В тот же год Трифон ростовский оставил епископство и пошел в монастырь. Тогда обновлена была церковь Вознесения каменная великою княгинею Мариею Василия Васильевича; а заложена была великою княгинею Евдокиею Дмитрия Иоанновича за 62 года, и тут положена была в тот же год. И после многих лет начала завершать великая княгиня София и достроила до конца, но от пожара повредилась, камни опали и своды сдвинулись, и сего ради обделали ее кирпичом обожженным.
6976 (1468). Князи казанские завраждовали между собою, и хана Ибрагима некие не любили, иные Касима султана сольстить хотели. И князь Абдул-Мамон с прочими князями прислали от себя послов к Касиму просить его на ханство Казанское. Он же, не опознав лести их и уведав втайне от иных казанцев, как и сколько на то совещались, поверил им и начал просить о помощи великого князя. Князь великий не ведал о том, но веря Касиму, послал к нему князя Ивана Васильевича Оболенского-Стригу и прочих воевод с воинствами своими. И султан Касим пошел с ними со своими мещерскими и городецкими татарами. И когда приехал к Волге, там, где решено было перевозиться через Волгу на луговую сторону, тут встретил его хан казанский Ибрагим со всеми князями и многою силою казанскою и не дал ему перевозиться на свою сторону. Касим же стоял многие дни, а так как осень студена была и слякотна, начал корм людям и коням оскудевать, и так, не преуспев нисколько, возвратился. Тогда многие в посты мясо ели, и многие кони умерли от голода, многие из них доспехи свои побросали, но сами все здравые восвояси пришли. А татары казанские после отхода их с того часа пошли спешно к Галичу, думали всех попленить, видев здесь воинство, думали язычники там пусто обрести. И придя, мало нечто полона взяли, а градам и волостям не могли ничто зло сотворить, поскольку все были осторожные и в осадах по градам, потому что князь великий, отпустив войска и не поверив татарам, разослал по городам заставы, в Муром, и в Новгород Нижний, и на Кострому, и в Галич, и велел им сидеть в осаде, стеречься от Казани.
Той ж осенью князь великий Иоанн послал на черемису князя Семена Романовича, а с ним многих детей боярских двора своего; и совокупившись, все пошли из Галича декабря в 6 день, и пошли лесами без пути, а зима была весьма студена.
Декабря 13 поставлен Ростову архиепископ архимандрит спасский Вассиан, а прежде был игуменом троицким. Рать же великого князя пришла в землю Черемисскую, и много зла учинили земли той; людей иссекли, а иных в плен повели, а иных сожгли; а коней их и всякую животину, чего нельзя с собою брать, то все иссекли; а что было имущества их, то все взяли; и повоевали всю землю тут, вдоволь пожгли. А до Казани не доходили за один день и, возвратившись, пришли к великому князю января 6 дня все здравы. А муромцам и новгородцам велел князь великий воевать по Волге, и те, придя, повоевали горы и пристани по обе стороны.
Той же зимой князь великий за три недели до Великого заговенья пошел к Владимиру, а с ним братья его князь Юрий да князь Борис, да сын его князь Иван, да князь Василий Михайлович верейский, и все князи их, и бояре, и воеводы со всеми людьми. А князя Андрея старшего оставил князь великий на Москве, да и другого князя Андрея младшего.
Той же весной в Великое говенье пришел на Москву посол от короля Казимира польского Якуб писарь да Ивашенец, и князь великий велел ему приехать в Переславль. А сам из Владимира с сыном поехал к Переславлю, а братию и всех людей оставил во Владимире; и пришел в Переславль, посла отпустил и возвратился опять к Владимиру.
А татары казанские в ту же весну, придя, взяли Кичменгу и зажгли; князь же великий послал перехватить их. Пришел великий князь на Москву в пяток Великий в вечере. И той же весной после Великого дня князь великий многих детей боярских двора своего послал на Каму воевать места Казанские: с Москвы к Галичу Руна с казаками, а из Галича детей Семена Филимонова: Глеба, Ивана Шусту, Василия Губу; и пошли с вологжанами в судах мая 9 дня к Устюгу. А с Устюга пошел князь Иван Звенец с устюжанами, а Иван Игнатьевич Глухой с кичемжанами, и снялись все вместе на Вятке под Котельничем. И оттуда пошли с ними вятичи не многие, и была весть вятчанам, что идут на них казанцы, и возвратились назад к Вятке, и сотни с три их пошли с воеводами великого князя. Казанцы же пришли со многою силою к Вятке, и не возмогли вятчане противиться им, и передались за казанского хана Обреима. А воеводы великого князя повоевали черемису по Вятке реке, и пошли из Вятки по Каме на Низ, и воевали до Тамлуги, и гостей побили многих, а товару у них взяли много; ходили до перевоза Татарского, да опять возвратились вверх, воюя Казанские же места; и в Белую Волошку ходили воевать. А в то время казанские татары, двести человек, воевать пошли и дошли до той ж Волошки на конях и, побросав тут коней у черемисы, пошли из Волошки в судах вверх по Каме. А рать великого князя пришла и тут черемису повоевали, а людей иссекли, и коней, и всякую животину; и тех татар коней иссекли, которые пошли вверх по Каме, и пошли за теми татарами по Каме. И когда услышали, что уже близ пришли тех татар, и стали воеводы, избрали все, каждый же от своих людей, семь насадов, и отпустили с ними воеводу Ивана Руна; они же догнали татар. Увидев их, татары выскочили на берег. Руно же повелел своим за ними же на берег выйти, а татары забежали за речку и начали биться. Милостию же Божиею начали одолевать христиане, и перешли на татар за речку ту, и так побили их, и воеводу их Тулазия, князя Тархана сына, взяли, да другого бердышника, а прочих всех побили. А руси на том бою двух человек убили, а раненых было шестьдесят человек, но милостию Божиею все живы. И пошли оттуда на Великую Пермь да к Устюгу, и так пришли к Москве все поздорову; а татар привели полоненных к великому князю.
Мая в 23 день в час ночи загорелся посад на Москве, горело вверх по рву за Богоявленскую улицу мимо Весяковых дворов, от Богоявленской улицы по Иоанна святого на пять улиц, от Иоанна святого на Подол по Васильевский луг, да на Большую улицу на Вострый конец и по самую реку, да по Кузьму и Дамиана на Востром конце. Истомно ж тогда было и внутри города, поскольку ветрено было и вихрь многий; но Бог сохранил его.
Кн. Хрипунов. Татары побиты. Июня 4 из Новгорода Нижнего застава великого князя, князь Федор Хрипунов с москвичами, пошла на Волгу и побила татар казанских, двор ханский, многих добрых; тогда убили князя Колупая, а князя Хозюмбердея, поймав, привели к великому князю на Москву.
6977 (1469). Посол из Рима. Февраля в 11 день пришел из Рима от кардинала Виссариона грек, Юрий именем, к великому князю с листом, в котором писано было, что «есть в Риме деспота аморейского Фомы Ветхословца от царства Константинограда дочерь его, именем София, православная христианка. Если восхочешь взять ее, то я учиню ее в твоем государстве. А присылали к ней король французский и князь великий меделянский, но она не хочет в латинство». Тогда пришли и фрязи: Карл именем, Ивану фрязину, московскому денежнику, брат старший, да племянник, старшего их брата сын, Антон. Князь же великий внял себе слова сии в мысль, и подумав о сем с митрополитом Филиппом, и с матерью своею, и с боярами, и в ту же весну марта в 20 день послал Ивана фрязина к папе Павлу и к тому кардиналу Виссариону и царевну видеть. Он же дошел туда к папе, и царевну видел, и с чем послан, то к папе и кардиналу Виссариону изложил. Царевна же, слыша, что князь великий и вся земля его в православной вере христианской сияет, восхотела за него. Папа же, князя великого посла Ивана фрязина много честив, отпустил его к великому князю с тем, что дать ему царевну, но да пришлет за ней бояр своих. А листы свои папа дал Ивану фрязину таковые, что послам великого князя ходить свободно два года по всем землям, которые под его папежством присягают к Риму.
6978 (1470). Вятчане отрекаются. Вольница на войну. Новгород Старый. Руно. Рознежа. Чебоксары. Войска к Казани. Остров Коровий. Ирихов остров. Татары побиты. Татары побиты. Русские побиты. После Великого дня на другой неделе послал князь великий на Казанские места рать в судах, воеводу Константина Александровича Беззубцева, а с ним многих детей боярских двора своего, также и от всей земли своей детей боярских, изо всех городов своих, изо всех вотчин братии своей по тому же. А с Москвы послал сурожан, и суконников, и купчин людей знатных, и прочих всех москвичей, которые пригожи, по их силе, а воеводу над ними поставил князя Петра Васильевича Оболенского. И те пошли Москвою рекою к Новгороду Нижнему. А коломничи и все, которые выше их по Оке, Окою рекою пошли, и муромцы также, а владимирцы и суздальцы Клязьмою, дмитровцы, можайцы, угличане, ярославцы, ростовцы, костромичи и прочие все поволжане Волгою к Новгороду же. И сойтись положили на один срок, и сошлись все те в одно место в Новгород. А к Устюгу послал князь великий воеводу своего князя Даниила Васильевича Ярославского да с ним своего двора детей боярских: Ивана Гавриловича, Тимофея Михайловича Юрла, Глеба, Василия, Семеновых детей Филимонова, Федора Борисовича Брюха, Салтыка Травина, Микиту Константинова, Григория Перфушкова, Андрея Бурдакова; а с Вологды воевода Семен Пешек Сабуров с вологжанами. И придя на Устюг, пошли в судах к Вятке, а устюжане с ними же; и придя к Вятке, начали вятчанам говорить словами великого князя, чтобы пошли с ними на казанского хана. Они же сказали к ним: «Изневолил нас хан, и правое свое дали мы ему, что нам не помогать ни хану на великого князя, ни великому князю на хана». А в ту пору был на Вятке посол казанского хана, и тот послал весть к Казани, что от Вятки идет рать великого князя судовая, но не во многом числе. А Константин Беззубцев, со всеми предписанными воинами совокупившись, стояли в Новгороде Нижнем; и прислал князь великий грамоту свою, веля ему самому стоять в Новгороде, а которые под ним дети боярские и прочие все войско восхотят, тех повелел ему отпустить воевать места Казанские. Он же прочел грамоту и разослал за всеми бывшими под ним. Сошлись же к нему все князи и воеводы, и сказал им, что прислал к нему князь великий грамоту «и велел всем вам, кто восхочет, идти воевать Казанские места по обе стороны Волги, а мне велел здесь в Новгороде быть. И вы пойдите, а к городу Казани не ходите». То слышав, воины великого князя сказали воеводе своему Константину: «Все хотим на окаянных татар, и за святую церковь, и за своего государя великого князя Иоанна, и за все православное христианство». И пошли все, а Константин остался в Новгороде. И пошли из Оки под Новгород под Старый, и стали под Николою на Бечеве, и, выйдя из судов, пошли в город к старой церкви Преображения Господня; оттуда сойдя, также и у святого Николы молебны сотворили и милостыню дали, каждый их по их возможности. После сего же совокупившись все заедино, начали мыслить в себе, кого поставить воеводою, чтобы одного все слушались; и много думав, избрали себе по своей воле Ивана Руна. И в тот же день отплыв от Новгорода 60 верст, ночевали; а на следующее утро обедали на Рознеже, а ночевали на Чебоксарах. А от Чебоксары шли день весь, да и ночь ту всю шли, и пришли под Казань на ранней заре мая 22 в неделю Пятидесятницы. И выйдя из судов, пошли на посад, а татары казанские еще все спали, и повелели трубить, а татар начали сечь, и грабить, и в плен брать; а что полон был тут на посаде христианский, московский, рязанский, литовский, вятский, устюжский, пермский и иных прочих городов, тех всех разполонили; а посады их все со всех сторон зажгли. Многие же басурманы и татары, не желая дать в руки христианам, а большее жалея о многом богатстве своем, запирались над своим добром в храмах и с женами, и с детьми, и со всем, что у них ни есть, и сгорели. Погорели же посады, и рать отступила от града, а уже и истомились они весьма, и все, придя в суда свои, отошли на остров Коровий и тут стояли семь дней. И тут пришел к ним из Казани полоняник коломнятин, сказывая им, что подлинно собрался на них хан казанский Обреим со всею землею своею. Камскою, и Сыплинскою, и с Костяцкою, и с Беловолжскою, и Вотяцкою, и Башкирскою, и «быть ему на вас на ранней зоре судовою и конною ратью». Слышав то, воеводы великого князя и все воины его начали отсылать от себя молодых людей с большими судами, а сами остались позади на берегу оборонять тех, а повелели им стать на Ирихове острове на Волге, а на узкое место не ходить. Они же, не послушав, пошли на узкое место в больших судах, и тут пришли на них татары на конях и начали стрелять, желая побить их; они же, против них стреляясь, отбивались от них. А судовая рать татарская, лучшие князи и люди, пошли на великого князя рать на судовую же, словно принести себя в жертву желая, ибо немногих видели их оставшихся. Сии же, не убоявшись, пошли против татар, хотя тех и много было, и, много бившись, прогнали татар до самого города Казани под стену; и возвратились оставшиеся, пришли на Ирихов остров и совокупились тут вместе с большими судами. Когда же стояли они на том острове, тут пришел к ним Константин Александрович Беззубцев, воевода их старший. Придя же, послал к Вятке великого князя словом говорить вятчанам, чтобы пошли к Казани ратью, а срок им учинил от того дня три с половиной недели стать под Казанью. Вятчане же отвечали: «Коли пойдут братья великого князя, тогда пойдем и мы». Константин же за тот срок со всею силою стоял другие три с половиной недели, а от великого князя воевод и от вятчан не было к ним никакой вести; а у них начало уже корму не доставать, ибо не много с собою запасу имели, поскольку шли спешно. И пошел Константин со всеми воинами с Ирихова к Нижнему Новгороду вверх. Гребли же они день тот и на следующее утро до полуутра, и тут встретила их ханша Касимова, мать казанского хана Обреима, и начала говорить воеводам великого князя: «Князь великий отпустил меня к моему сыну со всем добром и с честью, и потому уже не будет никоего лиха меж нами, но все добро будет». И поплыла мимо их, а сии вверх пошли; и придя на Звенич, ночевали тут с субботы на воскресенье. И в полуутро в воскресенье повелели себе обедню служить бывшим с ними священникам, и отслушав обедню, хотели сесть есть, а у иных церквей еще не успели и обедни отслушать, и в то время пришли на них казанские татары, все князи и вся земля их судовою ратью и конною по берегу. Видев же то, воеводы великого князя и все воины его пошли в суда свои и погребли против судовой рати татарской, и начали биться с ними. И одолели христиане татар, те же бежали к берегу, там где конная рать их была. Конные же татары начали с берега наших стрелять, и русские отступили от них к своему берегу; а на судах татары опять возвратились за ними же; русские же, обратившись, прогнали их снова к своим. И так бились весь день тот до самой ночи, и разошлись каждый на свой берег ночевать. И после того князь Федор Семенович Хрипун, Ряполовских князей, побил татар на Волге июня в 4 день. Тогда же была сеча злая на долгое время на устье Камы с устюжанами и великого князя дворянами татарам казанским. И множество тут убито было от обоих; тогда же убили Никиту Константиновича, а Юрла Плещеева в плен взяли и его товарищей, прочие же устюжане пробились под Новгород.
В тот же год князь великий Иоанн Васильевич всея Руси послал братию свою, князя Георгия, и князя Андрея старшего, и князя Василия сына князя Михаила Андреевича, и иных своих воевод со многими людьми на конях ратью к Казани.
6979 (1471). Война на Казань. Сентября в 1 день князь Юрий Васильевич со всеми воинами московскими пришел под Казань, и судовые рати пошли пешими к граду. Татары же выехали из града и, побившись мало, бежали во град. Русские же погнали их, и стали под городом, и отняли у них воду. Хан же Обреим, видя себе в великой беде, начал посылать послов своих к князю Юрию Васильевичу, и добил челом, и мир взят на всей воле великого князя. И возвратились на Москву со всем воинством.
Знамение. 4 солнца. Апреля 15 дня в неделю Цветоносную после вечерни в 12-й час дня было знамение в солнце: явился круг на небе, одним краем посреди неба, а другой спускался к западу; та же половина круга того, которая к западу, изнутри червлена была, а около зелено, до половины круга того вверх по краям, как бывает дуга на небе, тем цветом; а другая половина, которая вверх, та бела. А под кругом тем две дуги тем же образом, изнутри зелено, а внутри червлено; до самого запада на середке дуг тех солнце бывшее уже близ к западу шло; а меж дуг под самым кругом словно два рога, один концом на юг, а другой на север; а между ними словно солнце сияло светлое, и стояло над настоящим солнцем прямо; а на низ от того солнца меж рогов, промеж же дуг, по обе стороны по солнцу против настоящего солнца. И так два часа видеть было можно. И потом круг и дуги изогнулись, а те три солнца необычные сошлись вместе, и стало одно, и шло за настоящим солнцем повыше его, и зашли вместе, прежде настоящего. А то необычное знамение от мокроты аера (воздуха) было, говорят. Около же круга, который был краем посреди неба, по обе стороны его повыше красно было, но вверх не сходилось, а вниз до полукруга концы их. Сие же знамение видели многие на Москве; в прочих же городах нигде же того не видели и нисколько не говорят.
Женился Андрей угличский. Той же весною мая в 27 день в неделю о Слепом женился князь Андрей Васильевич угличский на Москве, взял княжну Елену, дочь князя Романа Мезецкого; а венчал их Филипп митрополит.
В тот же год месяца августа в 30 день, на исходе второго часа, загорелась Москва внутри града на Подоле близ Константина и Елены от двора Богдана Носова; до вечерни горело, и выгорело все, ибо поднялся тогда и ветер сильный с полуночи. И за рекою многие дворы погорели, а иные отнимали; а головни и бересту с огнем весьма далеко носило, за много верст. А князь великий был тогда на Коломне. Остался же тогда в городе двор княжий Ивана Юрьевича, да племянников его два двора, да Ирины Алексеевны, ибо оттуда ветер тянул.
Король Казимир послал в Большую орду к хану Ахмату татарина Кирея Кривого; а тот Кирей бежал к королю от великого князя Иоанна, и был он холоп великого князя купленный. Пришел же тот Кирей к хану, начал многие речи лживые и наговоры от короля на великого князя говорить и многие дары принес к нему, также и к князям его к Темиру и прочим от короля, и челом бия, говорил: «Чтобы вольный хан пожаловал, на великого князя русского пошел со всею Ордою своею, поскольку многая истома земли моей от него». А князь Темир и прочие после же одоления короля над великим князем подучали хана. Но не сбылась мысль окаянных, поскольку хотению Божию человек препятствия учинить не может. Хан же тот год весь держал Кирея у себя, ибо не было ему с чем отпустить к королю его, иных ради зацепок своих.
Умер Иона пермский. Умер еп. Иона новгородский. Той же осенью преставился епископ пермский Иона. Той же осенью месяца ноября в 5 день на память святых мучеников Галактиона и Епистимии преставился архиепископ Иона Великого Новгорода и Пскова, и положили тело его в его монастыре в Отней пустыни.
Избрание епископа. Новгородцы же по старине, каков был обычай у них, сотворили вече и начали избирать от священноиноков на архиепископию. И избрав трех, метнули жребия, и пал жребий на некоего священноинока, Феофила именем, и возвели его на двор архиепископов. И послали к великому князю Иоанну Васильевичу посла своего Никиту Ларионова бить челом и позволения просить, чтобы нареченному их чернецу Феофилу пожаловал и велел быть к себе на Москву и поставить бы его велел своему отцу Филиппу митрополиту на архиепископию Великого Новгорода и Пскова, как и прежде сего было при прежних великих князях. Князь же великий по их челобитью и прошению нисколько к прежнему не промышляя, но милость проявляя, посла их, почтив, отпустил со всем, о чем ему бил челом от всего Новгорода, ответ дав ему такой: «Поскольку вотчина моя Великий Новгород и прислали ко мне бить челом о том, что взял Бог отца их, а нашего богомольца, архиепископа Иону, а избрали себе по своему обычаю по жеребью священноинока Феофила, я их, князь великий, жалую того нареченного Феофила и велю ему быть к себе на Москву к митрополиту Филиппу стать на архиепископию Новгорода и Пскова безо всяких зацепок, но по прежнему обычаю, как было при отце моем великом князе Василии, и при деде моем, и при прадеде, и при прежде бывших всех великих князях, которых мы род, Владимира и Новгорода Великого и всея Руси».
Марфа посадница. Смятение новгородцев. Новгородцы к Литве. Пришел же посол их Никита Ларионов в Новгород, и сказал им про милость великого князя. Многие же там бывшие люди лучшие, посадники их, и тысяцкие, и богатые люди, весьма о сем рады были, и тот нареченный их Феофил. Но некоторые из них, посадничьи дети Исаака Борецкого с матерью своею Марфою и с прочими иными изменниками, наученные диаволом, которые горше бесов были прелестники на погибель земли своей и себе на пагубу, начали нелепое говорить и развращенное и, на вече приходя, кричать: «Не хотим за великого князя московского, ни зваться вотчиною его. Вольные мы люди Великого Новгорода, а московский князь великий много нам обиды и неправды чинит; но хотим за короля польского и великого князя литовского Казимира». И так возмутился весь град, и шатались, как пьяные: иные же хотели по старине за великого князя к Москве, а другие за короля к Литве. Тогда же изменники начали нанимать худых мужиков вечников, которые на то завсегда готовы по их обычаю, и, приходя на вече, звонили всегда в колокола и, крича, говорили: «За короля хотим». Иные же говорили к ним: «За великого князя хотим московского по старине, как было прежде сего». Наймиты же изменников тех камни бросали на тех, которые за великого князя хотят. И велико неустроение было в них, и меж собой ратью ходили, сами на себя восставая. Многие же из них, старые посадники и тысяцкие лучшие люди, также и зажиточные люди говорили к ним: «Нельзя, братцы, тому так быть, как вы говорите, за короля нам даться и архиепископа поставить от его митрополита, латинянина по сути. А изначала вотчина мы тех великих князей, от первого великого князя нашего Рюрика, которого по своей воле взяла земля наша из варяг князем себе и с двумя братьями его; потом же правнук его князь великий Владимир крестился и все земли наши крестил: Русскую, и нашу Славянскую, и Мережскую, и Кривичскую, и Весь, иначе говоря Белоозерскую, и Муромскую, и Вятичи, и прочие. И от того великого князя Владимира даже и до сего господина нашего великого князя Иоанна Васильевича за латинами мы не бывали и архиепископа себе не поставляли от них, как вы ныне хотите ставить от Григория, называющегося митрополитом Руси, а ученик тот Исидоров, по сути латынин». Те же развратники, как и прежние еретики, научаемые диаволом, желая на своем настоять и на благочестие дерзнуть, а князю великому не желая покориться, одинаково вопили: «За короля хотим». А другие говорили: «К Москве хотим, к великому князю Иоанну и к митрополиту Филиппу в православие». Злодейцы же оные, противники православия, Бога не боящиеся, посла своего послали к королю с подарками многими, Панфила Селифантова да Кирилла сына Ивана Макарьина, говоря: «Вольные мы люди Великого Новгорода бьем челом тебе, честному королю, чтобы ты государь нашему Великому Новгороду и нам господин был, и архиепископа вели нам поставить своему митрополиту Григорию, и князя нам дай из своей державы». Король же принял дары их с любовью, рад был речам их и, много чтив, посла их отпустил к ним со всеми теми речами, чего хотели, и послал к ним князя Острожского Михаила, Олелкова сына, воеводы киевского. Новгородцы же приняли его честно, наместников же великого князя не сослали с Городища; а что был у них князь Василий, Горбатого брат, суздальских князей, того послали в Заволочье в заставу на Двину.
6971 (1463). Послал князь великий наместников своих в Новгород Великий. Затем послал киличеев своих к хану в Орду с дарами многими. Хан же принял дары, прислал своего посла в Москву к великому князю.
6972 (1464). Брак Василия рязанского. Князь великий Иоанн Васильевич и мать его великая княгиня Мария отпустили князя Василия Ивановича рязанского на его вотчину княжение Рязанское. И той же зимой приехал он в Москву и женился, взял сестру великого князя Анну; и венчан был в соборной церкви Успения Богородицы января […] дня, и в ту же седмицу возвратился с княгинею в Рязань.
Марта 4-го митрополит Феодосий поставил в митрополиты Иосифа иерусалимлянина, брата патриарха иерусалимского. Патриарх же оный, придя в Москву милостыни ради, преставился в пути во граде Кафе. Ему же и всему христианству во Иерусалиме была от султана египетского истома великая, и тот Иосиф восхотел быть на его месте патриархом. Сего ради, собрав милостыню многую, возвратился, но не дошел до земли своей.
6973 (1465). Еп. Трифон суздальский. Сентября 13 дня Феодосий митрополит, оставив митрополию, сошел в монастырь к Михаилову Чуду. Князь же великий созвал братию свою и всех епископов земли Русской, а также архимандритов, игуменов и протопопов, и всем священным собором по соизволению великого князя избрали в митрополиты Филиппа, епископа суздальского. Бывшие же на поставлении его епископы: ростовский архиепископ Трифон, добрянский епископ Евфимий, рязанский епископ Давид, коломенский Геронтий, сарайский Вассиан; те же, которые не пришли, те прислали послов и грамоты свои; и подписались все об избрании, поставили его ноября 1 дня. А Трифону добрянскому дали Суздаль.
6975 (1467). Апреля 22 преставилась великая княгиня Мария тверянка великого князя Иоанна Васильевича и положена в церкви Вознесения. В тот же год Трифон ростовский оставил епископство и пошел в монастырь. Тогда обновлена была церковь Вознесения каменная великою княгинею Мариею Василия Васильевича; а заложена была великою княгинею Евдокиею Дмитрия Иоанновича за 62 года, и тут положена была в тот же год. И после многих лет начала завершать великая княгиня София и достроила до конца, но от пожара повредилась, камни опали и своды сдвинулись, и сего ради обделали ее кирпичом обожженным.
6976 (1468). Князи казанские завраждовали между собою, и хана Ибрагима некие не любили, иные Касима султана сольстить хотели. И князь Абдул-Мамон с прочими князями прислали от себя послов к Касиму просить его на ханство Казанское. Он же, не опознав лести их и уведав втайне от иных казанцев, как и сколько на то совещались, поверил им и начал просить о помощи великого князя. Князь великий не ведал о том, но веря Касиму, послал к нему князя Ивана Васильевича Оболенского-Стригу и прочих воевод с воинствами своими. И султан Касим пошел с ними со своими мещерскими и городецкими татарами. И когда приехал к Волге, там, где решено было перевозиться через Волгу на луговую сторону, тут встретил его хан казанский Ибрагим со всеми князями и многою силою казанскою и не дал ему перевозиться на свою сторону. Касим же стоял многие дни, а так как осень студена была и слякотна, начал корм людям и коням оскудевать, и так, не преуспев нисколько, возвратился. Тогда многие в посты мясо ели, и многие кони умерли от голода, многие из них доспехи свои побросали, но сами все здравые восвояси пришли. А татары казанские после отхода их с того часа пошли спешно к Галичу, думали всех попленить, видев здесь воинство, думали язычники там пусто обрести. И придя, мало нечто полона взяли, а градам и волостям не могли ничто зло сотворить, поскольку все были осторожные и в осадах по градам, потому что князь великий, отпустив войска и не поверив татарам, разослал по городам заставы, в Муром, и в Новгород Нижний, и на Кострому, и в Галич, и велел им сидеть в осаде, стеречься от Казани.
Той ж осенью князь великий Иоанн послал на черемису князя Семена Романовича, а с ним многих детей боярских двора своего; и совокупившись, все пошли из Галича декабря в 6 день, и пошли лесами без пути, а зима была весьма студена.
Декабря 13 поставлен Ростову архиепископ архимандрит спасский Вассиан, а прежде был игуменом троицким. Рать же великого князя пришла в землю Черемисскую, и много зла учинили земли той; людей иссекли, а иных в плен повели, а иных сожгли; а коней их и всякую животину, чего нельзя с собою брать, то все иссекли; а что было имущества их, то все взяли; и повоевали всю землю тут, вдоволь пожгли. А до Казани не доходили за один день и, возвратившись, пришли к великому князю января 6 дня все здравы. А муромцам и новгородцам велел князь великий воевать по Волге, и те, придя, повоевали горы и пристани по обе стороны.
Той же зимой князь великий за три недели до Великого заговенья пошел к Владимиру, а с ним братья его князь Юрий да князь Борис, да сын его князь Иван, да князь Василий Михайлович верейский, и все князи их, и бояре, и воеводы со всеми людьми. А князя Андрея старшего оставил князь великий на Москве, да и другого князя Андрея младшего.
Той же весной в Великое говенье пришел на Москву посол от короля Казимира польского Якуб писарь да Ивашенец, и князь великий велел ему приехать в Переславль. А сам из Владимира с сыном поехал к Переславлю, а братию и всех людей оставил во Владимире; и пришел в Переславль, посла отпустил и возвратился опять к Владимиру.
А татары казанские в ту же весну, придя, взяли Кичменгу и зажгли; князь же великий послал перехватить их. Пришел великий князь на Москву в пяток Великий в вечере. И той же весной после Великого дня князь великий многих детей боярских двора своего послал на Каму воевать места Казанские: с Москвы к Галичу Руна с казаками, а из Галича детей Семена Филимонова: Глеба, Ивана Шусту, Василия Губу; и пошли с вологжанами в судах мая 9 дня к Устюгу. А с Устюга пошел князь Иван Звенец с устюжанами, а Иван Игнатьевич Глухой с кичемжанами, и снялись все вместе на Вятке под Котельничем. И оттуда пошли с ними вятичи не многие, и была весть вятчанам, что идут на них казанцы, и возвратились назад к Вятке, и сотни с три их пошли с воеводами великого князя. Казанцы же пришли со многою силою к Вятке, и не возмогли вятчане противиться им, и передались за казанского хана Обреима. А воеводы великого князя повоевали черемису по Вятке реке, и пошли из Вятки по Каме на Низ, и воевали до Тамлуги, и гостей побили многих, а товару у них взяли много; ходили до перевоза Татарского, да опять возвратились вверх, воюя Казанские же места; и в Белую Волошку ходили воевать. А в то время казанские татары, двести человек, воевать пошли и дошли до той ж Волошки на конях и, побросав тут коней у черемисы, пошли из Волошки в судах вверх по Каме. А рать великого князя пришла и тут черемису повоевали, а людей иссекли, и коней, и всякую животину; и тех татар коней иссекли, которые пошли вверх по Каме, и пошли за теми татарами по Каме. И когда услышали, что уже близ пришли тех татар, и стали воеводы, избрали все, каждый же от своих людей, семь насадов, и отпустили с ними воеводу Ивана Руна; они же догнали татар. Увидев их, татары выскочили на берег. Руно же повелел своим за ними же на берег выйти, а татары забежали за речку и начали биться. Милостию же Божиею начали одолевать христиане, и перешли на татар за речку ту, и так побили их, и воеводу их Тулазия, князя Тархана сына, взяли, да другого бердышника, а прочих всех побили. А руси на том бою двух человек убили, а раненых было шестьдесят человек, но милостию Божиею все живы. И пошли оттуда на Великую Пермь да к Устюгу, и так пришли к Москве все поздорову; а татар привели полоненных к великому князю.
Мая в 23 день в час ночи загорелся посад на Москве, горело вверх по рву за Богоявленскую улицу мимо Весяковых дворов, от Богоявленской улицы по Иоанна святого на пять улиц, от Иоанна святого на Подол по Васильевский луг, да на Большую улицу на Вострый конец и по самую реку, да по Кузьму и Дамиана на Востром конце. Истомно ж тогда было и внутри города, поскольку ветрено было и вихрь многий; но Бог сохранил его.
Кн. Хрипунов. Татары побиты. Июня 4 из Новгорода Нижнего застава великого князя, князь Федор Хрипунов с москвичами, пошла на Волгу и побила татар казанских, двор ханский, многих добрых; тогда убили князя Колупая, а князя Хозюмбердея, поймав, привели к великому князю на Москву.
6977 (1469). Посол из Рима. Февраля в 11 день пришел из Рима от кардинала Виссариона грек, Юрий именем, к великому князю с листом, в котором писано было, что «есть в Риме деспота аморейского Фомы Ветхословца от царства Константинограда дочерь его, именем София, православная христианка. Если восхочешь взять ее, то я учиню ее в твоем государстве. А присылали к ней король французский и князь великий меделянский, но она не хочет в латинство». Тогда пришли и фрязи: Карл именем, Ивану фрязину, московскому денежнику, брат старший, да племянник, старшего их брата сын, Антон. Князь же великий внял себе слова сии в мысль, и подумав о сем с митрополитом Филиппом, и с матерью своею, и с боярами, и в ту же весну марта в 20 день послал Ивана фрязина к папе Павлу и к тому кардиналу Виссариону и царевну видеть. Он же дошел туда к папе, и царевну видел, и с чем послан, то к папе и кардиналу Виссариону изложил. Царевна же, слыша, что князь великий и вся земля его в православной вере христианской сияет, восхотела за него. Папа же, князя великого посла Ивана фрязина много честив, отпустил его к великому князю с тем, что дать ему царевну, но да пришлет за ней бояр своих. А листы свои папа дал Ивану фрязину таковые, что послам великого князя ходить свободно два года по всем землям, которые под его папежством присягают к Риму.
6978 (1470). Вятчане отрекаются. Вольница на войну. Новгород Старый. Руно. Рознежа. Чебоксары. Войска к Казани. Остров Коровий. Ирихов остров. Татары побиты. Татары побиты. Русские побиты. После Великого дня на другой неделе послал князь великий на Казанские места рать в судах, воеводу Константина Александровича Беззубцева, а с ним многих детей боярских двора своего, также и от всей земли своей детей боярских, изо всех городов своих, изо всех вотчин братии своей по тому же. А с Москвы послал сурожан, и суконников, и купчин людей знатных, и прочих всех москвичей, которые пригожи, по их силе, а воеводу над ними поставил князя Петра Васильевича Оболенского. И те пошли Москвою рекою к Новгороду Нижнему. А коломничи и все, которые выше их по Оке, Окою рекою пошли, и муромцы также, а владимирцы и суздальцы Клязьмою, дмитровцы, можайцы, угличане, ярославцы, ростовцы, костромичи и прочие все поволжане Волгою к Новгороду же. И сойтись положили на один срок, и сошлись все те в одно место в Новгород. А к Устюгу послал князь великий воеводу своего князя Даниила Васильевича Ярославского да с ним своего двора детей боярских: Ивана Гавриловича, Тимофея Михайловича Юрла, Глеба, Василия, Семеновых детей Филимонова, Федора Борисовича Брюха, Салтыка Травина, Микиту Константинова, Григория Перфушкова, Андрея Бурдакова; а с Вологды воевода Семен Пешек Сабуров с вологжанами. И придя на Устюг, пошли в судах к Вятке, а устюжане с ними же; и придя к Вятке, начали вятчанам говорить словами великого князя, чтобы пошли с ними на казанского хана. Они же сказали к ним: «Изневолил нас хан, и правое свое дали мы ему, что нам не помогать ни хану на великого князя, ни великому князю на хана». А в ту пору был на Вятке посол казанского хана, и тот послал весть к Казани, что от Вятки идет рать великого князя судовая, но не во многом числе. А Константин Беззубцев, со всеми предписанными воинами совокупившись, стояли в Новгороде Нижнем; и прислал князь великий грамоту свою, веля ему самому стоять в Новгороде, а которые под ним дети боярские и прочие все войско восхотят, тех повелел ему отпустить воевать места Казанские. Он же прочел грамоту и разослал за всеми бывшими под ним. Сошлись же к нему все князи и воеводы, и сказал им, что прислал к нему князь великий грамоту «и велел всем вам, кто восхочет, идти воевать Казанские места по обе стороны Волги, а мне велел здесь в Новгороде быть. И вы пойдите, а к городу Казани не ходите». То слышав, воины великого князя сказали воеводе своему Константину: «Все хотим на окаянных татар, и за святую церковь, и за своего государя великого князя Иоанна, и за все православное христианство». И пошли все, а Константин остался в Новгороде. И пошли из Оки под Новгород под Старый, и стали под Николою на Бечеве, и, выйдя из судов, пошли в город к старой церкви Преображения Господня; оттуда сойдя, также и у святого Николы молебны сотворили и милостыню дали, каждый их по их возможности. После сего же совокупившись все заедино, начали мыслить в себе, кого поставить воеводою, чтобы одного все слушались; и много думав, избрали себе по своей воле Ивана Руна. И в тот же день отплыв от Новгорода 60 верст, ночевали; а на следующее утро обедали на Рознеже, а ночевали на Чебоксарах. А от Чебоксары шли день весь, да и ночь ту всю шли, и пришли под Казань на ранней заре мая 22 в неделю Пятидесятницы. И выйдя из судов, пошли на посад, а татары казанские еще все спали, и повелели трубить, а татар начали сечь, и грабить, и в плен брать; а что полон был тут на посаде христианский, московский, рязанский, литовский, вятский, устюжский, пермский и иных прочих городов, тех всех разполонили; а посады их все со всех сторон зажгли. Многие же басурманы и татары, не желая дать в руки христианам, а большее жалея о многом богатстве своем, запирались над своим добром в храмах и с женами, и с детьми, и со всем, что у них ни есть, и сгорели. Погорели же посады, и рать отступила от града, а уже и истомились они весьма, и все, придя в суда свои, отошли на остров Коровий и тут стояли семь дней. И тут пришел к ним из Казани полоняник коломнятин, сказывая им, что подлинно собрался на них хан казанский Обреим со всею землею своею. Камскою, и Сыплинскою, и с Костяцкою, и с Беловолжскою, и Вотяцкою, и Башкирскою, и «быть ему на вас на ранней зоре судовою и конною ратью». Слышав то, воеводы великого князя и все воины его начали отсылать от себя молодых людей с большими судами, а сами остались позади на берегу оборонять тех, а повелели им стать на Ирихове острове на Волге, а на узкое место не ходить. Они же, не послушав, пошли на узкое место в больших судах, и тут пришли на них татары на конях и начали стрелять, желая побить их; они же, против них стреляясь, отбивались от них. А судовая рать татарская, лучшие князи и люди, пошли на великого князя рать на судовую же, словно принести себя в жертву желая, ибо немногих видели их оставшихся. Сии же, не убоявшись, пошли против татар, хотя тех и много было, и, много бившись, прогнали татар до самого города Казани под стену; и возвратились оставшиеся, пришли на Ирихов остров и совокупились тут вместе с большими судами. Когда же стояли они на том острове, тут пришел к ним Константин Александрович Беззубцев, воевода их старший. Придя же, послал к Вятке великого князя словом говорить вятчанам, чтобы пошли к Казани ратью, а срок им учинил от того дня три с половиной недели стать под Казанью. Вятчане же отвечали: «Коли пойдут братья великого князя, тогда пойдем и мы». Константин же за тот срок со всею силою стоял другие три с половиной недели, а от великого князя воевод и от вятчан не было к ним никакой вести; а у них начало уже корму не доставать, ибо не много с собою запасу имели, поскольку шли спешно. И пошел Константин со всеми воинами с Ирихова к Нижнему Новгороду вверх. Гребли же они день тот и на следующее утро до полуутра, и тут встретила их ханша Касимова, мать казанского хана Обреима, и начала говорить воеводам великого князя: «Князь великий отпустил меня к моему сыну со всем добром и с честью, и потому уже не будет никоего лиха меж нами, но все добро будет». И поплыла мимо их, а сии вверх пошли; и придя на Звенич, ночевали тут с субботы на воскресенье. И в полуутро в воскресенье повелели себе обедню служить бывшим с ними священникам, и отслушав обедню, хотели сесть есть, а у иных церквей еще не успели и обедни отслушать, и в то время пришли на них казанские татары, все князи и вся земля их судовою ратью и конною по берегу. Видев же то, воеводы великого князя и все воины его пошли в суда свои и погребли против судовой рати татарской, и начали биться с ними. И одолели христиане татар, те же бежали к берегу, там где конная рать их была. Конные же татары начали с берега наших стрелять, и русские отступили от них к своему берегу; а на судах татары опять возвратились за ними же; русские же, обратившись, прогнали их снова к своим. И так бились весь день тот до самой ночи, и разошлись каждый на свой берег ночевать. И после того князь Федор Семенович Хрипун, Ряполовских князей, побил татар на Волге июня в 4 день. Тогда же была сеча злая на долгое время на устье Камы с устюжанами и великого князя дворянами татарам казанским. И множество тут убито было от обоих; тогда же убили Никиту Константиновича, а Юрла Плещеева в плен взяли и его товарищей, прочие же устюжане пробились под Новгород.
В тот же год князь великий Иоанн Васильевич всея Руси послал братию свою, князя Георгия, и князя Андрея старшего, и князя Василия сына князя Михаила Андреевича, и иных своих воевод со многими людьми на конях ратью к Казани.
6979 (1471). Война на Казань. Сентября в 1 день князь Юрий Васильевич со всеми воинами московскими пришел под Казань, и судовые рати пошли пешими к граду. Татары же выехали из града и, побившись мало, бежали во град. Русские же погнали их, и стали под городом, и отняли у них воду. Хан же Обреим, видя себе в великой беде, начал посылать послов своих к князю Юрию Васильевичу, и добил челом, и мир взят на всей воле великого князя. И возвратились на Москву со всем воинством.
Знамение. 4 солнца. Апреля 15 дня в неделю Цветоносную после вечерни в 12-й час дня было знамение в солнце: явился круг на небе, одним краем посреди неба, а другой спускался к западу; та же половина круга того, которая к западу, изнутри червлена была, а около зелено, до половины круга того вверх по краям, как бывает дуга на небе, тем цветом; а другая половина, которая вверх, та бела. А под кругом тем две дуги тем же образом, изнутри зелено, а внутри червлено; до самого запада на середке дуг тех солнце бывшее уже близ к западу шло; а меж дуг под самым кругом словно два рога, один концом на юг, а другой на север; а между ними словно солнце сияло светлое, и стояло над настоящим солнцем прямо; а на низ от того солнца меж рогов, промеж же дуг, по обе стороны по солнцу против настоящего солнца. И так два часа видеть было можно. И потом круг и дуги изогнулись, а те три солнца необычные сошлись вместе, и стало одно, и шло за настоящим солнцем повыше его, и зашли вместе, прежде настоящего. А то необычное знамение от мокроты аера (воздуха) было, говорят. Около же круга, который был краем посреди неба, по обе стороны его повыше красно было, но вверх не сходилось, а вниз до полукруга концы их. Сие же знамение видели многие на Москве; в прочих же городах нигде же того не видели и нисколько не говорят.
Женился Андрей угличский. Той же весною мая в 27 день в неделю о Слепом женился князь Андрей Васильевич угличский на Москве, взял княжну Елену, дочь князя Романа Мезецкого; а венчал их Филипп митрополит.
В тот же год месяца августа в 30 день, на исходе второго часа, загорелась Москва внутри града на Подоле близ Константина и Елены от двора Богдана Носова; до вечерни горело, и выгорело все, ибо поднялся тогда и ветер сильный с полуночи. И за рекою многие дворы погорели, а иные отнимали; а головни и бересту с огнем весьма далеко носило, за много верст. А князь великий был тогда на Коломне. Остался же тогда в городе двор княжий Ивана Юрьевича, да племянников его два двора, да Ирины Алексеевны, ибо оттуда ветер тянул.
Король Казимир послал в Большую орду к хану Ахмату татарина Кирея Кривого; а тот Кирей бежал к королю от великого князя Иоанна, и был он холоп великого князя купленный. Пришел же тот Кирей к хану, начал многие речи лживые и наговоры от короля на великого князя говорить и многие дары принес к нему, также и к князям его к Темиру и прочим от короля, и челом бия, говорил: «Чтобы вольный хан пожаловал, на великого князя русского пошел со всею Ордою своею, поскольку многая истома земли моей от него». А князь Темир и прочие после же одоления короля над великим князем подучали хана. Но не сбылась мысль окаянных, поскольку хотению Божию человек препятствия учинить не может. Хан же тот год весь держал Кирея у себя, ибо не было ему с чем отпустить к королю его, иных ради зацепок своих.
Умер Иона пермский. Умер еп. Иона новгородский. Той же осенью преставился епископ пермский Иона. Той же осенью месяца ноября в 5 день на память святых мучеников Галактиона и Епистимии преставился архиепископ Иона Великого Новгорода и Пскова, и положили тело его в его монастыре в Отней пустыни.
Избрание епископа. Новгородцы же по старине, каков был обычай у них, сотворили вече и начали избирать от священноиноков на архиепископию. И избрав трех, метнули жребия, и пал жребий на некоего священноинока, Феофила именем, и возвели его на двор архиепископов. И послали к великому князю Иоанну Васильевичу посла своего Никиту Ларионова бить челом и позволения просить, чтобы нареченному их чернецу Феофилу пожаловал и велел быть к себе на Москву и поставить бы его велел своему отцу Филиппу митрополиту на архиепископию Великого Новгорода и Пскова, как и прежде сего было при прежних великих князях. Князь же великий по их челобитью и прошению нисколько к прежнему не промышляя, но милость проявляя, посла их, почтив, отпустил со всем, о чем ему бил челом от всего Новгорода, ответ дав ему такой: «Поскольку вотчина моя Великий Новгород и прислали ко мне бить челом о том, что взял Бог отца их, а нашего богомольца, архиепископа Иону, а избрали себе по своему обычаю по жеребью священноинока Феофила, я их, князь великий, жалую того нареченного Феофила и велю ему быть к себе на Москву к митрополиту Филиппу стать на архиепископию Новгорода и Пскова безо всяких зацепок, но по прежнему обычаю, как было при отце моем великом князе Василии, и при деде моем, и при прадеде, и при прежде бывших всех великих князях, которых мы род, Владимира и Новгорода Великого и всея Руси».
Марфа посадница. Смятение новгородцев. Новгородцы к Литве. Пришел же посол их Никита Ларионов в Новгород, и сказал им про милость великого князя. Многие же там бывшие люди лучшие, посадники их, и тысяцкие, и богатые люди, весьма о сем рады были, и тот нареченный их Феофил. Но некоторые из них, посадничьи дети Исаака Борецкого с матерью своею Марфою и с прочими иными изменниками, наученные диаволом, которые горше бесов были прелестники на погибель земли своей и себе на пагубу, начали нелепое говорить и развращенное и, на вече приходя, кричать: «Не хотим за великого князя московского, ни зваться вотчиною его. Вольные мы люди Великого Новгорода, а московский князь великий много нам обиды и неправды чинит; но хотим за короля польского и великого князя литовского Казимира». И так возмутился весь град, и шатались, как пьяные: иные же хотели по старине за великого князя к Москве, а другие за короля к Литве. Тогда же изменники начали нанимать худых мужиков вечников, которые на то завсегда готовы по их обычаю, и, приходя на вече, звонили всегда в колокола и, крича, говорили: «За короля хотим». Иные же говорили к ним: «За великого князя хотим московского по старине, как было прежде сего». Наймиты же изменников тех камни бросали на тех, которые за великого князя хотят. И велико неустроение было в них, и меж собой ратью ходили, сами на себя восставая. Многие же из них, старые посадники и тысяцкие лучшие люди, также и зажиточные люди говорили к ним: «Нельзя, братцы, тому так быть, как вы говорите, за короля нам даться и архиепископа поставить от его митрополита, латинянина по сути. А изначала вотчина мы тех великих князей, от первого великого князя нашего Рюрика, которого по своей воле взяла земля наша из варяг князем себе и с двумя братьями его; потом же правнук его князь великий Владимир крестился и все земли наши крестил: Русскую, и нашу Славянскую, и Мережскую, и Кривичскую, и Весь, иначе говоря Белоозерскую, и Муромскую, и Вятичи, и прочие. И от того великого князя Владимира даже и до сего господина нашего великого князя Иоанна Васильевича за латинами мы не бывали и архиепископа себе не поставляли от них, как вы ныне хотите ставить от Григория, называющегося митрополитом Руси, а ученик тот Исидоров, по сути латынин». Те же развратники, как и прежние еретики, научаемые диаволом, желая на своем настоять и на благочестие дерзнуть, а князю великому не желая покориться, одинаково вопили: «За короля хотим». А другие говорили: «К Москве хотим, к великому князю Иоанну и к митрополиту Филиппу в православие». Злодейцы же оные, противники православия, Бога не боящиеся, посла своего послали к королю с подарками многими, Панфила Селифантова да Кирилла сына Ивана Макарьина, говоря: «Вольные мы люди Великого Новгорода бьем челом тебе, честному королю, чтобы ты государь нашему Великому Новгороду и нам господин был, и архиепископа вели нам поставить своему митрополиту Григорию, и князя нам дай из своей державы». Король же принял дары их с любовью, рад был речам их и, много чтив, посла их отпустил к ним со всеми теми речами, чего хотели, и послал к ним князя Острожского Михаила, Олелкова сына, воеводы киевского. Новгородцы же приняли его честно, наместников же великого князя не сослали с Городища; а что был у них князь Василий, Горбатого брат, суздальских князей, того послали в Заволочье в заставу на Двину.