Страница:
– Да, я знаю, – пробормотал тот, бросил на меня вороватый взгляд и признался: – Только два дня назад узнал. Еще и «колокольчикам» не говорил. Не представляю, что сделает Иля, когда поймет: Андрей умирает и ничего не хочет с этим делать. Психолог отказался продлевать свою жизнь ради нас. Но ведь тогда он даже на выпускном побывать не сможет!
– Тебя это так волнует? – уточнил осторожно.
– А тебя нет? – тут же довольно резко бросил Ир.
– Уже нет, – обронил я и внимательно на него посмотрел.
Ирирган насторожился:
– Ты… что-то сделал?
– Экспериментальная технология протыкания пространства-времени. Не был бы ты на ножах с Лучистым, мог бы узнать массу полезного. Он талантлив, как бы ни был тебе неприятен.
– Он собирался силой меня поцеловать, только чтобы убедиться, что я – это я! – воскликнул Ир негодующе.
– Да. А в итоге тебя поцеловал Андрей. Но, судя по всему, твое мерцание было совсем не против.
– Не против?! Ты тоже думаешь, что если мы мерцаем и в мужчин и в женщин, то и спать способны и с теми и с другими, да?! – вдруг огорошил меня секретарь и, досадуя, отошел к окну.
Встал ко мне спиной. Если бы он все еще был эльфом, уши бы у него покраснели, но, судя по всему, у мерцающих смущение с примесью возмущения было схоже с человеческим, поэтому он таким нехитрым способом попытался спрятать от меня свои пылающие щеки. Мальчишка! Я не ожидал от него такого. Совсем не ожидал.
– Ир, да я многого о вас не знаю, но это не смертельно, как мне кажется.
– А мне кажется, что мир сходит с ума, и я вместе с ним, – в сердцах бросил он, озвучив мои собственные мысли. – Андрей считает, что такие отношения в порядке вещей. Не стесняется говорить об этом. А я уже голову сломал, пытаясь его убедить, чтобы он в своем мире ни на кого не заглядывался, а к кому-нибудь из нашего присмотрелся получше.
– Например, к тебе? – уточнил я, честно попытавшись скрыть, насколько неприятно было бы для меня такое развитие их отношений.
– Да нет же! Как ты не понимаешь?! – Ир резко повернулся ко мне.
Но я не стал развивать тему. Вряд ли в состоянии раздражения мерцающий сможет меня услышать.
– Он пропагандирует свои взгляды среди студентов?
– С чего ты взял? – искренне удивился желтоглазый юноша. И это удивление меня обнадежило.
– Просто предположил. Еще не хватало, чтобы наши ребята раньше времени узнали об этой стороне жизни.
– Не успев завести потомство, так? – Шутвик глянул исподлобья.
– Ирирган?
Мерцающий снова отвернулся к окну.
– Андрей ничего не пропагандирует. Командоры – это еще не показатель. Но ты, похоже, не учел, что у темных такие связи в порядке вещей. Они вообще предпочитают любить существ одного с ними пола.
– У них другое отношение к семье и браку. Несмотря на всю свою любовь, они не забывают о потомстве.
– Это да. – Ир вздохнул. – Командоры теперь вместе. Судя по всему, тебе еще никто не рассказал сию новость.
– В том самом смысле?
– Да.
– И Андрей, как я понимаю, им поспособствовал?
– Они счастливы. Только ты прав. У Мурки взрослая дочь, и вполне возможно, что есть еще дети, а Барсик… – Мерцающий запнулся, вздохнул, потом махнул рукой: – В общем, ты понимаешь.
– Понимаю и еще побеседую с ними. Но мы, как мне казалось, говорим с тобой об Андрее.
– Да, о нем, – тихо обронил мой секретарь, – только пропагандой то, что он делает, назвать трудно. Я в этом уверен.
Стало очевидно, что мой славный мальчик измотан из-за нервных переживаний, свалившихся на него вместе с плохим самочувствием Андрея и моим появлением в этом доме. Будь он моим сыном, я бы обнял его, но теперь даже не был уверен в том, что он сирота, как значилось в его документах. Не стану скрывать, эта мысль меня огорчила. Хотя должна была обрадовать. Ведь это значило, что Ир знал тепло семейного очага и его детские годы не прошли в одиночестве и отчаянии.
– Они третировали его и продолжают это делать, – обронил я, возвращаясь к первоначальной теме разговора. В частности, речь шла о родителях нашего психолога.
– Кто? – Мерцающий недоуменно посмотрел на меня через плечо.
Пришлось покачать головой и рассказать во всех подробностях.
– Андрей, насколько я знаю, всегда хотел учиться в университете, таком же, как наш, только без магического уклона, но его отец был против, втайне от него забрал документы из приемной комиссии и отнес их в техникум – учебное заведение более низкого ранга, чем университет. Уже учась там, Андрей назло родителям завел роман со взрослым мужчиной. Когда об этом стало известно, отец напился и избил парня до полусмерти. Мальчишка три месяца провел в больнице, две недели не приходил в себя, находился в глубокой коме. Предоставив возможность жить в этой отдельной квартире, родители от него просто откупились. Очистили совесть, если можно так сказать.
Я ожидал вспышки гнева. Ведь Ир был мерцающим. Но ее не последовало. Мой секретарь неподвижно стоял у окна. Только когда он заговорил, мне по-настоящему стало его жалко. Я ведь со всем моим опытом спокойно пережил эти известия, но ему с его благородными понятиями о чести и совести было очень нелегко смириться с такой жизненной историей друга.
– Я знаю, что говорят о моем народе. Не стану утверждать, что все это неправда. Зерна истины среди рассказов есть, и их немало. Но… – Ир резко повернулся ко мне, завел руки за спину и уперся ими в подоконник. В глазах плескалась неподдельная боль. – У нас нет ничего более ценного, чем наши дети. Я уже рассказывал и командорам и остальным… у нас, как бы вам всем ни хотелось верить в обратное, нет своего государства. Мы живем среди вас, притворяемся вами. Так интереснее. Да и привыкли мы так жить. Но если у кого-то появляется возможность родить ребенка, мерцающие бросают все и уезжают в Чащу Лис. Спокойное, хорошо охраняемое и скрытое от внешнего мира место. Там рождаются дети, там они воспитываются до определенного возраста, пока не научатся правильно мерцать. Только тогда семья возвращается к своим мерцаниям и снова переезжает туда, откуда уехала. Вместе с ними возвращается подросший ребенок. Как правило, внешне он не старше двадцати пяти лет.
– Но на самом деле старше?
– Да. Но я сейчас не о том. Понимаешь… – Ирирган запнулся, помолчал, потом продолжил: – Детей холят и лелеют, ведь всегда есть опасность, что их первые мерцания окажутся неправильными и полностью поглотят саму их суть. Мы в мерцании можем обрести любую магию, но на самом деле наша стихия – вода. Мы такие же изменчивые, как она, с легкостью принимающая форму сосуда, в который ее налили. Но от изменения формы вода не меняет своей сущности. Маленькие мерцающие эту сущность по недомыслию могут изменить. В Чаще Лис есть место, где целую вечность в отдельных камерах живут те дети, которым уже не вернуться.
– Что значит – не вернуться, Ир? – Его рассказ взволновал меня. Я и помыслить не мог, что у их расы все может быть настолько сложно.
Он тускло улыбнулся:
– Как уже сказал, наша стихия – вода. Дети становятся ею. Маленький источник, возникающий словно из ниоткуда. Как правило, он бьет в метре от земли прямо из воздуха. Эта вода никуда не проливается, в нескольких сантиметрах над землей она просто исчезает. Такой вот маленький фонтанчик, в который превратился неправильно мерцнувший ребенок. Поэтому… понимаешь, как мне дико, что они… они сделали такое с собственным сыном? Ты понимаешь? – Он чуть не плакал в этот момент, вопрошая отчаянно и горько. А я был так огорошен рассказом, что не сообразил подойти к нему. Но не успел ничего ответить.
– Ир, – послышался со стороны двери хриплый голос Андрея. Я обернулся к нему, но человек уже прошел в комнату, приблизился к Шутвику и неожиданно крепко, без предупреждения и лишних слов, обнял его.
В тишине крохотной комнатки отчетливо послышался его успокаивающий шепот:
– С ума сошел – в пограничном состоянии откровенничать…
Я не поверил собственным ушам, но был вынужден поверить глазам. Ир уткнулся лицом в плечо психолога, прерывисто вздохнул и стиснул человека в ответных объятиях. Потом через несколько секунд ослабил хватку и даже слегка оттолкнул от себя Андрея, позволив мне увидеть свое преображенное лицо. Стрелки, словно вытатуированные в уголках глаз, и совсем не такие длинные, как у эльфов, хоть и заостренные на концах уши – вот каким оказался истинный облик мерцающего.
– Ты был в пограничном состоянии и не кинулся на меня? – Вопрос сорвался с губ быстрее, чем я успел подумать и остановить себя.
Ир дернулся, посмотрел на меня из-за плеча Андрея и криво усмехнулся:
– Мы давно уже не такие безудержные, как принято считать.
– Ну да, конечно, а кто меня чуть не придушил при первом знакомстве? – ворчливо протянул Андрей, отступая от него и плюхаясь на освобожденный мерцающим стул. Он хитро посмотрел на растерявшегося от такого заявления Ириргана и улыбнулся.
Тот возмущенно открыл рот, но я успел спросить первым:
– Он правда пытался?
– Ага. – Андрей повернулся ко мне и улыбнулся своей бесхитростной, открытой улыбкой. Не парень, а находка. Я заинтересованно посмотрел на своего сотрудника. Психолог принялся пояснять: – Наша мерцающая недотрога решила, что я его чуть ли не насиловать собрался. И это после того, как он сам забрался ко мне в постель.
– Не на полу же мне было ложиться! – тут же возмущенно бросил Ир.
– В твоем распоряжении имелся целый диван в гостиной.
– Без подушки и одеяла?
– А как же твое амплуа настоящего воина, который может спать хоть на земле в сорокаградусный мороз?
– Когда это у меня было такое амплуа? И ты сам ко мне полез с поцелуями!
– Ага. В нос. Только затем, чтобы ты не расслаблялся!
«Какие же они еще мальчишки!» – подумалось отстраненно. С самого начала их дружеской перепалки у меня все не получалось стереть с лица глупую улыбку. Не думал, что мой юный секретарь может быть таким живым и открытым. Поэтому, стоило им обоим замолчать, рискнул спросить:
– Ир, а ты всегда такой или изначально был ближе к тому, которого я знал?
– Был, – хмуро глянув на Андрея, ответил Шутвик, хотя фамилия у него, наверное, тоже другая. Пока я думал об этом, мерцающий продолжил: – Это он меня извратил, – и кивнул на Андрея.
– Ты еще скажи, совратил, – насмешливо бросил тот.
– И скажу!
– Это кто еще кого совращает? – прищурившись, уточнил Андрей. И снова вмешался я:
– Думаю, оба хороши. А теперь, возможно, вам обоим будет интересно, почему вы можете смело признаваться «колокольчикам», сколько тебе, Андрей, на самом деле лет.
– И даже сколько жить осталось? – тут же встрял Ир.
– А вот сколько ему осталось, я не поручусь.
– Та-а-а-ак, – протянул психолог, причем в его тоне отчетливо сквозило недовольство. – Это что же получается, пока я тут бедных Ирчиков стращаю, без меня меня женили?
– На ком? – ледяным тоном уточнил после паузы Ир.
– Это у них расхожая фраза, – попытался сказать я, но Андрей перебил:
– Ты же хвастал, что после общения с моим переводчиком все-все знаешь?
– Запамятовал! – почти прорычал в его сторону Ирирган. Удивительно, и не боится наш психолог так его доводить?
– Я ведь говорил, что что-нибудь придумаю, – примирительно сказал я. – Сначала в подобных действиях не было необходимости, но когда ты проявил себя во время нападения на университет и отсутствовал дома, поскольку лежал в лазарете, мы с Лучистым запустили обратный отсчет.
– Обратный отсчет до чего? – настороженно уточнил Андрей.
– До того момента, как прокол пространства-времени войдет в конечную фазу.
– Конкретнее! – требовательно бросил Ир, сгорающий от нетерпения. Странно, но он мне таким нравился. Наверное, я хотел бы получше узнать его в новом для меня качестве. Пришлось пояснять:
– По идее, вы оба… я ведь правильно понял, что в последнее время вы оба тут живете? – Они закивали, а я снова улыбнулся, поскольку моя догадка оказалась верной, и продолжил: – Так вот, вы должны были уже заметить, что, несмотря на то что в этом мире семидневная неделя, а в нашем – восьмидневная, лишний день куда-то пропадает, нет?
– Мы должны были пойти в пятницу к моим, – удивленно пробормотал Андрей и посмотрел на Ира.
– По вашему времени. Не по нашему.
– А в итоге…
– В общем, вы поняли, о чем речь, – перебил я их и снова вернулся к объяснениям: – Со временем границы совсем сотрутся. Таким образом, в нашем мире ты станешь жить вне времени, а выходя в этот мир – не в свою квартиру, а именно в мир, – будешь оказываться в нем в то же самое время, в которое его покинул. Таким образом, процессы старения пойдут только в том случае, если тебе придется находиться за пределами своей жилплощади слишком длительное время. В конечном счете даже эльфам порой становится невыносимо жить и они уходят в иные миры. Поэтому тебе была оставлена возможность контролировать собственное старение.
– Я мало что понял… – вздохнул было Андрей, но Ир решительно перебил его:
– Я все тебе объясню. Потом.
– В постели? – Тут же закинул удочку психолог, за что (признаться, я был удивлен) получил смачный подзатыльник от мерцающего.
– Ир, твой самоконтроль меня вдохновляет, – вырвалось у меня.
– Это хорошо, – быстро нашелся тот, хотя в первый момент и растерялся. Улыбнувшись, он сказал: – Но ты еще не видел, какими вспыльчивыми могут быть наши дети. Достаточно взглянуть на Нику.
– Так откуда взялась эта девочка? Ты мне так толком и не объяснил.
– Ее подослали ко мне напавшие на университет, – вместо моего секретаря ответил психолог.
И мне, если честно, в этот момент было абсолютно не стыдно, что я от неожиданности чуть не упал со стула. Схватился за стол и недоверчиво уставился на мальчишек. Андрей все еще сидел в обманчиво расслабленной позе, Ир стоял рядом с ним, цепким взглядом впившись в мое лицо.
– Все нормально? – участливо спросил психолог.
Мой голос прозвучал хрипло и чуточку зло.
– А теперь по порядку. Быстро.
Разъяснять принялся Андрей:
– Эти ваши расы, которым запрещено учиться в универе, устали сидеть безвылазно по своим норкам и создали тайное общество, которое поставило себе целью уничтожить Камни истинного зрения. – Он покосился на Ира: – Правильно хоть назвал?
– Правильно, не волнуйся, – отозвался тот. Андрей продолжил:
– Так вот, они решили по-тихому захватить университет, отвести тебя в Большой зал и все там взорвать. Ты в их плане был главной подсадной уткой. То есть именно на тебя они собирались свалить всю вину за происшедшее, так как знали: ректор радеет за радикальные изменения в уставе университета. Вот и все. Но мы Нику перевербовали. Сам посуди, то, что она теперь с нами, даже хорошо. Во-первых, под присмотром, во-вторых, получила возможность убедиться, что мирный способ изменения ситуации в их пользу куда действеннее, чем террористический. В-третьих, она хорошая девочка. Нет, правда, не в тюрьму же ее сажать? А Барсик обещал поговорить с братом. Так что высокое начальство уже должно быть в курсе и все такое.
– Так, – мне пришлось медленно встать, похоже, пора было им напомнить, что в этом учебном заведении самое высокое начальство – я. Ладно, Ир с Андреем пусть отдыхают, а вот командоры, похоже, слегка заигрались. – Хорошо, поговорю и с ней. – Глянув на них, уточнил: – Без вас. И с Мурзясом и Барсимом. Кстати, – внимательно посмотрел на Ира, – если с Андреем уже случалось что-то подобное, почему тебе не пришло в голову напоить его настоем вхари-мусь-мусь.
– Чем-чем? – тут же уточнил Андрей, и лицо у него вытянулось.
– Не волнуйся, это просто настойка для поддержания общего тонуса организма. Она только немного горчит, – сладко пропел Ир.
– Я ведь тебе уже говорил, что не буду пить никакую гадость!
– Предпочитаешь, чтобы я тебя связал и влил ее изо рта в рот?
– Ир! – возмущенно выкрикнул Андрей и попытался вскочить на ноги, но тот почти обиженно бросил:
– Не все же тебе идиотские шутки отпускать!
И психолог сразу же угомонился. Так это они, оказывается, шутят! Радостно. А то я испугался за обоих.
– Это правда не так уж и противно, – тем временем заявил мерцающий, – к тому же настойка полностью состоит из натуральных ингредиентов, приготовлена без применения магии. Тебе, возможно, даже понравится. Напиток чем-то напоминает по свойствам ваш кофе, только полезнее – бодрит и освежает не временно и мнимо, а по-настоящему.
– Ну если как кофе… – с сомнением протянул Андрей, словно маленький ребенок, которому предложили попробовать какую-то неведомую бяку.
– Сегодня отдыхайте. – Я снова вмешался в их разговор и обратился к Иру: – Присмотри за ним. А с завтрашнего дня я жду тебя на рабочем месте.
– Нет. – Такой ответ стал для меня полной неожиданностью. Я уточнил:
– Нет?
– У меня все еще академический отпуск, Карл. Я не могу позволить ему шататься одному. – Разумеется, Шутвик имел в виду Андрея. – Спроси у командоров и ребят, он регулярно в самые неожиданные моменты фонтанирует такими идеями, что просто грех не подхватить. Поэтому я не могу. Понимаешь?
– Мне… трудно без тебя, – сам удивился, что так легко удалось в этом признаться.
– Знаю и буду помогать. Но, сам понимаешь, сидеть в приемной…
– Но помогать ты обещаешь?
– Конечно! – торжественно подтвердил Ир и неожиданно лукаво улыбнулся: – А то, я смотрю, основательно они за тебя взялись. Специально всех самых сложных ребят из высокопоставленных семейств определили в один класс и решили посмотреть, выплывешь ты или нет.
– А я выплыву? – уточнил у обоих.
– Не просто выплывешь, а их всех потопишь, – вдруг огорошил нас с Иром Андрей, – могу гарантировать.
Мне, как ни странно, показалось, что ему стоит поверить.
Глава вторая
– Тебя это так волнует? – уточнил осторожно.
– А тебя нет? – тут же довольно резко бросил Ир.
– Уже нет, – обронил я и внимательно на него посмотрел.
Ирирган насторожился:
– Ты… что-то сделал?
– Экспериментальная технология протыкания пространства-времени. Не был бы ты на ножах с Лучистым, мог бы узнать массу полезного. Он талантлив, как бы ни был тебе неприятен.
– Он собирался силой меня поцеловать, только чтобы убедиться, что я – это я! – воскликнул Ир негодующе.
– Да. А в итоге тебя поцеловал Андрей. Но, судя по всему, твое мерцание было совсем не против.
– Не против?! Ты тоже думаешь, что если мы мерцаем и в мужчин и в женщин, то и спать способны и с теми и с другими, да?! – вдруг огорошил меня секретарь и, досадуя, отошел к окну.
Встал ко мне спиной. Если бы он все еще был эльфом, уши бы у него покраснели, но, судя по всему, у мерцающих смущение с примесью возмущения было схоже с человеческим, поэтому он таким нехитрым способом попытался спрятать от меня свои пылающие щеки. Мальчишка! Я не ожидал от него такого. Совсем не ожидал.
– Ир, да я многого о вас не знаю, но это не смертельно, как мне кажется.
– А мне кажется, что мир сходит с ума, и я вместе с ним, – в сердцах бросил он, озвучив мои собственные мысли. – Андрей считает, что такие отношения в порядке вещей. Не стесняется говорить об этом. А я уже голову сломал, пытаясь его убедить, чтобы он в своем мире ни на кого не заглядывался, а к кому-нибудь из нашего присмотрелся получше.
– Например, к тебе? – уточнил я, честно попытавшись скрыть, насколько неприятно было бы для меня такое развитие их отношений.
– Да нет же! Как ты не понимаешь?! – Ир резко повернулся ко мне.
Но я не стал развивать тему. Вряд ли в состоянии раздражения мерцающий сможет меня услышать.
– Он пропагандирует свои взгляды среди студентов?
– С чего ты взял? – искренне удивился желтоглазый юноша. И это удивление меня обнадежило.
– Просто предположил. Еще не хватало, чтобы наши ребята раньше времени узнали об этой стороне жизни.
– Не успев завести потомство, так? – Шутвик глянул исподлобья.
– Ирирган?
Мерцающий снова отвернулся к окну.
– Андрей ничего не пропагандирует. Командоры – это еще не показатель. Но ты, похоже, не учел, что у темных такие связи в порядке вещей. Они вообще предпочитают любить существ одного с ними пола.
– У них другое отношение к семье и браку. Несмотря на всю свою любовь, они не забывают о потомстве.
– Это да. – Ир вздохнул. – Командоры теперь вместе. Судя по всему, тебе еще никто не рассказал сию новость.
– В том самом смысле?
– Да.
– И Андрей, как я понимаю, им поспособствовал?
– Они счастливы. Только ты прав. У Мурки взрослая дочь, и вполне возможно, что есть еще дети, а Барсик… – Мерцающий запнулся, вздохнул, потом махнул рукой: – В общем, ты понимаешь.
– Понимаю и еще побеседую с ними. Но мы, как мне казалось, говорим с тобой об Андрее.
– Да, о нем, – тихо обронил мой секретарь, – только пропагандой то, что он делает, назвать трудно. Я в этом уверен.
Стало очевидно, что мой славный мальчик измотан из-за нервных переживаний, свалившихся на него вместе с плохим самочувствием Андрея и моим появлением в этом доме. Будь он моим сыном, я бы обнял его, но теперь даже не был уверен в том, что он сирота, как значилось в его документах. Не стану скрывать, эта мысль меня огорчила. Хотя должна была обрадовать. Ведь это значило, что Ир знал тепло семейного очага и его детские годы не прошли в одиночестве и отчаянии.
– Они третировали его и продолжают это делать, – обронил я, возвращаясь к первоначальной теме разговора. В частности, речь шла о родителях нашего психолога.
– Кто? – Мерцающий недоуменно посмотрел на меня через плечо.
Пришлось покачать головой и рассказать во всех подробностях.
– Андрей, насколько я знаю, всегда хотел учиться в университете, таком же, как наш, только без магического уклона, но его отец был против, втайне от него забрал документы из приемной комиссии и отнес их в техникум – учебное заведение более низкого ранга, чем университет. Уже учась там, Андрей назло родителям завел роман со взрослым мужчиной. Когда об этом стало известно, отец напился и избил парня до полусмерти. Мальчишка три месяца провел в больнице, две недели не приходил в себя, находился в глубокой коме. Предоставив возможность жить в этой отдельной квартире, родители от него просто откупились. Очистили совесть, если можно так сказать.
Я ожидал вспышки гнева. Ведь Ир был мерцающим. Но ее не последовало. Мой секретарь неподвижно стоял у окна. Только когда он заговорил, мне по-настоящему стало его жалко. Я ведь со всем моим опытом спокойно пережил эти известия, но ему с его благородными понятиями о чести и совести было очень нелегко смириться с такой жизненной историей друга.
– Я знаю, что говорят о моем народе. Не стану утверждать, что все это неправда. Зерна истины среди рассказов есть, и их немало. Но… – Ир резко повернулся ко мне, завел руки за спину и уперся ими в подоконник. В глазах плескалась неподдельная боль. – У нас нет ничего более ценного, чем наши дети. Я уже рассказывал и командорам и остальным… у нас, как бы вам всем ни хотелось верить в обратное, нет своего государства. Мы живем среди вас, притворяемся вами. Так интереснее. Да и привыкли мы так жить. Но если у кого-то появляется возможность родить ребенка, мерцающие бросают все и уезжают в Чащу Лис. Спокойное, хорошо охраняемое и скрытое от внешнего мира место. Там рождаются дети, там они воспитываются до определенного возраста, пока не научатся правильно мерцать. Только тогда семья возвращается к своим мерцаниям и снова переезжает туда, откуда уехала. Вместе с ними возвращается подросший ребенок. Как правило, внешне он не старше двадцати пяти лет.
– Но на самом деле старше?
– Да. Но я сейчас не о том. Понимаешь… – Ирирган запнулся, помолчал, потом продолжил: – Детей холят и лелеют, ведь всегда есть опасность, что их первые мерцания окажутся неправильными и полностью поглотят саму их суть. Мы в мерцании можем обрести любую магию, но на самом деле наша стихия – вода. Мы такие же изменчивые, как она, с легкостью принимающая форму сосуда, в который ее налили. Но от изменения формы вода не меняет своей сущности. Маленькие мерцающие эту сущность по недомыслию могут изменить. В Чаще Лис есть место, где целую вечность в отдельных камерах живут те дети, которым уже не вернуться.
– Что значит – не вернуться, Ир? – Его рассказ взволновал меня. Я и помыслить не мог, что у их расы все может быть настолько сложно.
Он тускло улыбнулся:
– Как уже сказал, наша стихия – вода. Дети становятся ею. Маленький источник, возникающий словно из ниоткуда. Как правило, он бьет в метре от земли прямо из воздуха. Эта вода никуда не проливается, в нескольких сантиметрах над землей она просто исчезает. Такой вот маленький фонтанчик, в который превратился неправильно мерцнувший ребенок. Поэтому… понимаешь, как мне дико, что они… они сделали такое с собственным сыном? Ты понимаешь? – Он чуть не плакал в этот момент, вопрошая отчаянно и горько. А я был так огорошен рассказом, что не сообразил подойти к нему. Но не успел ничего ответить.
– Ир, – послышался со стороны двери хриплый голос Андрея. Я обернулся к нему, но человек уже прошел в комнату, приблизился к Шутвику и неожиданно крепко, без предупреждения и лишних слов, обнял его.
В тишине крохотной комнатки отчетливо послышался его успокаивающий шепот:
– С ума сошел – в пограничном состоянии откровенничать…
Я не поверил собственным ушам, но был вынужден поверить глазам. Ир уткнулся лицом в плечо психолога, прерывисто вздохнул и стиснул человека в ответных объятиях. Потом через несколько секунд ослабил хватку и даже слегка оттолкнул от себя Андрея, позволив мне увидеть свое преображенное лицо. Стрелки, словно вытатуированные в уголках глаз, и совсем не такие длинные, как у эльфов, хоть и заостренные на концах уши – вот каким оказался истинный облик мерцающего.
– Ты был в пограничном состоянии и не кинулся на меня? – Вопрос сорвался с губ быстрее, чем я успел подумать и остановить себя.
Ир дернулся, посмотрел на меня из-за плеча Андрея и криво усмехнулся:
– Мы давно уже не такие безудержные, как принято считать.
– Ну да, конечно, а кто меня чуть не придушил при первом знакомстве? – ворчливо протянул Андрей, отступая от него и плюхаясь на освобожденный мерцающим стул. Он хитро посмотрел на растерявшегося от такого заявления Ириргана и улыбнулся.
Тот возмущенно открыл рот, но я успел спросить первым:
– Он правда пытался?
– Ага. – Андрей повернулся ко мне и улыбнулся своей бесхитростной, открытой улыбкой. Не парень, а находка. Я заинтересованно посмотрел на своего сотрудника. Психолог принялся пояснять: – Наша мерцающая недотрога решила, что я его чуть ли не насиловать собрался. И это после того, как он сам забрался ко мне в постель.
– Не на полу же мне было ложиться! – тут же возмущенно бросил Ир.
– В твоем распоряжении имелся целый диван в гостиной.
– Без подушки и одеяла?
– А как же твое амплуа настоящего воина, который может спать хоть на земле в сорокаградусный мороз?
– Когда это у меня было такое амплуа? И ты сам ко мне полез с поцелуями!
– Ага. В нос. Только затем, чтобы ты не расслаблялся!
«Какие же они еще мальчишки!» – подумалось отстраненно. С самого начала их дружеской перепалки у меня все не получалось стереть с лица глупую улыбку. Не думал, что мой юный секретарь может быть таким живым и открытым. Поэтому, стоило им обоим замолчать, рискнул спросить:
– Ир, а ты всегда такой или изначально был ближе к тому, которого я знал?
– Был, – хмуро глянув на Андрея, ответил Шутвик, хотя фамилия у него, наверное, тоже другая. Пока я думал об этом, мерцающий продолжил: – Это он меня извратил, – и кивнул на Андрея.
– Ты еще скажи, совратил, – насмешливо бросил тот.
– И скажу!
– Это кто еще кого совращает? – прищурившись, уточнил Андрей. И снова вмешался я:
– Думаю, оба хороши. А теперь, возможно, вам обоим будет интересно, почему вы можете смело признаваться «колокольчикам», сколько тебе, Андрей, на самом деле лет.
– И даже сколько жить осталось? – тут же встрял Ир.
– А вот сколько ему осталось, я не поручусь.
– Та-а-а-ак, – протянул психолог, причем в его тоне отчетливо сквозило недовольство. – Это что же получается, пока я тут бедных Ирчиков стращаю, без меня меня женили?
– На ком? – ледяным тоном уточнил после паузы Ир.
– Это у них расхожая фраза, – попытался сказать я, но Андрей перебил:
– Ты же хвастал, что после общения с моим переводчиком все-все знаешь?
– Запамятовал! – почти прорычал в его сторону Ирирган. Удивительно, и не боится наш психолог так его доводить?
– Я ведь говорил, что что-нибудь придумаю, – примирительно сказал я. – Сначала в подобных действиях не было необходимости, но когда ты проявил себя во время нападения на университет и отсутствовал дома, поскольку лежал в лазарете, мы с Лучистым запустили обратный отсчет.
– Обратный отсчет до чего? – настороженно уточнил Андрей.
– До того момента, как прокол пространства-времени войдет в конечную фазу.
– Конкретнее! – требовательно бросил Ир, сгорающий от нетерпения. Странно, но он мне таким нравился. Наверное, я хотел бы получше узнать его в новом для меня качестве. Пришлось пояснять:
– По идее, вы оба… я ведь правильно понял, что в последнее время вы оба тут живете? – Они закивали, а я снова улыбнулся, поскольку моя догадка оказалась верной, и продолжил: – Так вот, вы должны были уже заметить, что, несмотря на то что в этом мире семидневная неделя, а в нашем – восьмидневная, лишний день куда-то пропадает, нет?
– Мы должны были пойти в пятницу к моим, – удивленно пробормотал Андрей и посмотрел на Ира.
– По вашему времени. Не по нашему.
– А в итоге…
– В общем, вы поняли, о чем речь, – перебил я их и снова вернулся к объяснениям: – Со временем границы совсем сотрутся. Таким образом, в нашем мире ты станешь жить вне времени, а выходя в этот мир – не в свою квартиру, а именно в мир, – будешь оказываться в нем в то же самое время, в которое его покинул. Таким образом, процессы старения пойдут только в том случае, если тебе придется находиться за пределами своей жилплощади слишком длительное время. В конечном счете даже эльфам порой становится невыносимо жить и они уходят в иные миры. Поэтому тебе была оставлена возможность контролировать собственное старение.
– Я мало что понял… – вздохнул было Андрей, но Ир решительно перебил его:
– Я все тебе объясню. Потом.
– В постели? – Тут же закинул удочку психолог, за что (признаться, я был удивлен) получил смачный подзатыльник от мерцающего.
– Ир, твой самоконтроль меня вдохновляет, – вырвалось у меня.
– Это хорошо, – быстро нашелся тот, хотя в первый момент и растерялся. Улыбнувшись, он сказал: – Но ты еще не видел, какими вспыльчивыми могут быть наши дети. Достаточно взглянуть на Нику.
– Так откуда взялась эта девочка? Ты мне так толком и не объяснил.
– Ее подослали ко мне напавшие на университет, – вместо моего секретаря ответил психолог.
И мне, если честно, в этот момент было абсолютно не стыдно, что я от неожиданности чуть не упал со стула. Схватился за стол и недоверчиво уставился на мальчишек. Андрей все еще сидел в обманчиво расслабленной позе, Ир стоял рядом с ним, цепким взглядом впившись в мое лицо.
– Все нормально? – участливо спросил психолог.
Мой голос прозвучал хрипло и чуточку зло.
– А теперь по порядку. Быстро.
Разъяснять принялся Андрей:
– Эти ваши расы, которым запрещено учиться в универе, устали сидеть безвылазно по своим норкам и создали тайное общество, которое поставило себе целью уничтожить Камни истинного зрения. – Он покосился на Ира: – Правильно хоть назвал?
– Правильно, не волнуйся, – отозвался тот. Андрей продолжил:
– Так вот, они решили по-тихому захватить университет, отвести тебя в Большой зал и все там взорвать. Ты в их плане был главной подсадной уткой. То есть именно на тебя они собирались свалить всю вину за происшедшее, так как знали: ректор радеет за радикальные изменения в уставе университета. Вот и все. Но мы Нику перевербовали. Сам посуди, то, что она теперь с нами, даже хорошо. Во-первых, под присмотром, во-вторых, получила возможность убедиться, что мирный способ изменения ситуации в их пользу куда действеннее, чем террористический. В-третьих, она хорошая девочка. Нет, правда, не в тюрьму же ее сажать? А Барсик обещал поговорить с братом. Так что высокое начальство уже должно быть в курсе и все такое.
– Так, – мне пришлось медленно встать, похоже, пора было им напомнить, что в этом учебном заведении самое высокое начальство – я. Ладно, Ир с Андреем пусть отдыхают, а вот командоры, похоже, слегка заигрались. – Хорошо, поговорю и с ней. – Глянув на них, уточнил: – Без вас. И с Мурзясом и Барсимом. Кстати, – внимательно посмотрел на Ира, – если с Андреем уже случалось что-то подобное, почему тебе не пришло в голову напоить его настоем вхари-мусь-мусь.
– Чем-чем? – тут же уточнил Андрей, и лицо у него вытянулось.
– Не волнуйся, это просто настойка для поддержания общего тонуса организма. Она только немного горчит, – сладко пропел Ир.
– Я ведь тебе уже говорил, что не буду пить никакую гадость!
– Предпочитаешь, чтобы я тебя связал и влил ее изо рта в рот?
– Ир! – возмущенно выкрикнул Андрей и попытался вскочить на ноги, но тот почти обиженно бросил:
– Не все же тебе идиотские шутки отпускать!
И психолог сразу же угомонился. Так это они, оказывается, шутят! Радостно. А то я испугался за обоих.
– Это правда не так уж и противно, – тем временем заявил мерцающий, – к тому же настойка полностью состоит из натуральных ингредиентов, приготовлена без применения магии. Тебе, возможно, даже понравится. Напиток чем-то напоминает по свойствам ваш кофе, только полезнее – бодрит и освежает не временно и мнимо, а по-настоящему.
– Ну если как кофе… – с сомнением протянул Андрей, словно маленький ребенок, которому предложили попробовать какую-то неведомую бяку.
– Сегодня отдыхайте. – Я снова вмешался в их разговор и обратился к Иру: – Присмотри за ним. А с завтрашнего дня я жду тебя на рабочем месте.
– Нет. – Такой ответ стал для меня полной неожиданностью. Я уточнил:
– Нет?
– У меня все еще академический отпуск, Карл. Я не могу позволить ему шататься одному. – Разумеется, Шутвик имел в виду Андрея. – Спроси у командоров и ребят, он регулярно в самые неожиданные моменты фонтанирует такими идеями, что просто грех не подхватить. Поэтому я не могу. Понимаешь?
– Мне… трудно без тебя, – сам удивился, что так легко удалось в этом признаться.
– Знаю и буду помогать. Но, сам понимаешь, сидеть в приемной…
– Но помогать ты обещаешь?
– Конечно! – торжественно подтвердил Ир и неожиданно лукаво улыбнулся: – А то, я смотрю, основательно они за тебя взялись. Специально всех самых сложных ребят из высокопоставленных семейств определили в один класс и решили посмотреть, выплывешь ты или нет.
– А я выплыву? – уточнил у обоих.
– Не просто выплывешь, а их всех потопишь, – вдруг огорошил нас с Иром Андрей, – могу гарантировать.
Мне, как ни странно, показалось, что ему стоит поверить.
Глава вторая
Полуэльф – тот же эльф, только не такой ушастый
Карл Ви’Хольм
В жизни каждого человека бывают вещи, к которым он настолько привыкает, что, когда их у него отбирают или они сами куда-то пропадают, в первый момент он чувствует себя растерянным и покинутым. И только хороший пинок по самому стратегически важному месту может привести в чувство. Ир никогда не был для меня вещью, но без него я в какой-то момент оказался полностью дезориентированным. Зато Андрей с его гиперактивностью в рамках подписанного с ним договора стал для меня тем самым отрезвляющим и приводящим в чувство пинком. Признаюсь, я устыдился. Поэтому, по собственным ощущениям, вернулся в классную комнату «колокольчиков» совсем другим человеком. И это хорошо, поскольку сумел быстро сориентироваться и переключиться, когда обнаружил, что там меня поджидают три юные дивы.
Ириль, она же Ника, хотя очень сомневаюсь, что это ее настоящее имя, а не очередное прозвище Андрея. Иля, которая, после того как пост старосты покинул Ир, стала негласным лидером класса. И та, которой удалось удивить меня своим присутствием больше всего, – Ингианиса Рим-Доль. Младшая Верховная Владычица Первого Дома Темного королевства. Неужели Андрей и ее успел обработать? Что интересно, действительно успел, но к тому времени, когда леди Рим-Доль призналась в этом, меня это уже нисколько не удивляло. Ир в чем-то прав – за Андреем нужен присмотр все тридцать два часа в сутки.
– Меня ждете? – спросил с отеческой улыбкой.
– Как он там? – взволнованно отозвалась Ириль.
– Все хорошо. Я дал им с Иром на сегодня выходной. – И тут же без перехода обратился к юной светлой: – Мне нужно с тобой поговорить.
Она покорно опустила глаза. Тихо сказала:
– Да, я ждала вас за этим, – и трогательно закусила губу. Не помню, чтобы прежняя Ира была на такое способна. Эта оказалась мягче и на самом деле куда больше напоминала светлую эльфийку, а не девочку-пацанку из лагеря степных наемников. Но их различия я смог осознать только теперь, когда понимал, что это уже совсем другая Ира.
– Мы тоже вас ждали, – вмешалась в разговор Рим-Доль.
– Скажите, Ингианиса, а как он называет вас? – прямо спросил я.
Темная не растерялась. Улыбнулась мне хитрой улыбкой знатной заговорщицы и ответила:
– Инга. А моего мужчину Андрей зовет Марфой. Мне сказали, что в их мире это женское имя, но, как ни странно, ему очень идет.
– Марфой? – уточнил я, перебирая в голове возможные варианты. Я неплохо знал студентов-старшекурсников, ведь сам преподавал именно у них. Наконец сообразил: – Марфинус.
– Да. – Она покладисто кивнула и, помедлив секунду, произнесла: – Психолог нам очень помог. Очень, – повторила с нажимом, – поэтому я пришла предупредить его и потом собиралась навестить вас и сказать, что Великая Мать Дома Рим-Доль высказала пожелание посетить университет в родительский день. Это возможно?
– Я сяду, если вы не возражаете, – пробормотал в ответ и тихо опустился на последнюю парту ряда.
Студентки выжидающе смотрели на меня. А я все пытался осмыслить услышанное. Ведь если глава Темного королевства посетит наш университет, чего еще ни разу не случалось, то… И тут я понял, в родительский день тут будет не только Верховная Великая Мать, но и многие другие.
– Вик-Холь? – обратился к Иле.
– Да, наша тоже.
– Еще кто-нибудь?
– Думаю, даже Рутберг-старший придет, Андрей просил позвать всех родителей. После футбольного матча он хочет их собрать и провести родительское собрание.
– Командоры… знают?
– Возможно… – заговорила Ириль, подняла глаза на Илю, словно спрашивала разрешение, та, кажется, кивнула, и девушка продолжила. – Будет серый кардинал Камюэль Барсим, Барсик предупредил меня, чтобы я была морально готова отвечать на вопросы его брата.
– А Барсик сказал брату, что в следующие выходные тут соберется весь цвет темноэльфийского двора?
– Не знаю, – тихо прошептала девушка. – Вы думаете, было бы лучше…
– Нет, я думаю, что должен был узнать обо всем этом в первую очередь, а не в последнюю. – Конечно, это неправильно – срывать раздражение на студентах, но меня ведь тоже можно понять, разве нет?
– О визите матери я узнала лишь сегодня утром, когда связывалась с ней и делилась впечатлениями от позавчерашнего футбола… – Рим-Доль сделала паузу, словно собиралась с мыслями, и продолжила: – И того, что случилось вчера.
– Я буду поставлен в известность о вчерашних событиях?
– С моей стороны нет. Это касается только моего мужчины и меня.
– Все ясно. Этот купидон-переросток и вам успел посодействовать?
– Кто? – изумленно выдохнула светлая, а обе темные с вопросом посмотрели на меня.
Пришлось объяснить:
– Купидон – это их земной бог любви. Обычно его изображают в виде пухленького ребенка с белоснежными крылышками за спиной. Андрей, как вы понимаете, на ребенка непохож.
Теперь настала моя очередь выжидающе на них смотреть. Первой сориентировалась Вик-Холь:
– И им он тоже помог, вы уже знаете…
– О Барсике и Мурке?
Глаза девушек ясно сказали, что об этом они бы мне никогда не сообщили, если бы не оказался в курсе событий. Теперь понятно, почему я понятия не имел ни об этом их футболе, в который уже благополучно сыграли, ни обо всем остальном. Партизаны, нечего сказать. Молчат и сопят в две дырки, не хуже ассасинов в Первую Набийскую кампанию. Ладно. Пока поговорим о другом.
Я просмотрел на леди Рим-Доль и спросил прямо:
– Какова вероятность того, что Барсик переживет встречу с вашей матерью?
– Ему ничто не угрожает. Могу гарантировать, – тут же ответила она.
Признаться, я был удивлен.
– Даже так?
– Только так. Они с отцом… в своем праве.
– Прекрасно. Иля, тебе есть что сказать? – Я посмотрел на вторую темную. Она отрицательно покачала головой. – В таком случае Ника идет со мной, а вы – на занятия. Все ясно?
Девушки кивнули. Юная светлая подобралась и послушно последовала в одном со мной направлении. Заведя ее в свой кабинет, я отправил к командорам шушара и запер дверь на ключ. Предложил девушке кресло для посетителей, сам сел за свой стол и внимательно на нее посмотрел.
– Сними мерцание, – потребовал мягко.
Она замерла под моим взглядом, потом решительно кивнула и на самом деле мерцнула, я такое видел только однажды. Их процесс перевоплощения на самом деле имеет мало общего с трансформациями оборотней. Разве что можно найти несколько схожих черт с видоизменениями драконов.
Теперь на меня смотрели желтые глаза молоденькой мерцающей. Вздохнув, я откинулся на спинку кресла и уже не потребовал, а попросил:
– Расскажи все, что, как тебе кажется, ты можешь рассказать, не предавая своих друзей.
Она удивилась такой формулировке, но, помедлив несколько секунд, попыталась объяснить, с чего начало существование это их тайное общество. Мне ничего не оставалось, как слушать и удивляться. Все-таки не зря в мире Андрея существует поговорка: «Век живи, век учись». Похоже, пришло мое время на старости лет научиться чему-то путному.
Андрей
Сидел, смотрел на Ира, который устроился напротив меня. Как только Карл ушел, мерцающий шустро занял освободившееся место. Мне о многом хотелось его спросить. А если хочется, то почему бы не сделать?
– Правда, что у вас дети… ну как фонтанчики, если в первый раз неправильно мерцнули?
– Ты думаешь, я ему тут врал? – почти прорычал Ирирган, и я окончательно пришел к выводу, что товарища секретаря пора привести в чувство. И напомнить, кто есть кто.
В жизни каждого человека бывают вещи, к которым он настолько привыкает, что, когда их у него отбирают или они сами куда-то пропадают, в первый момент он чувствует себя растерянным и покинутым. И только хороший пинок по самому стратегически важному месту может привести в чувство. Ир никогда не был для меня вещью, но без него я в какой-то момент оказался полностью дезориентированным. Зато Андрей с его гиперактивностью в рамках подписанного с ним договора стал для меня тем самым отрезвляющим и приводящим в чувство пинком. Признаюсь, я устыдился. Поэтому, по собственным ощущениям, вернулся в классную комнату «колокольчиков» совсем другим человеком. И это хорошо, поскольку сумел быстро сориентироваться и переключиться, когда обнаружил, что там меня поджидают три юные дивы.
Ириль, она же Ника, хотя очень сомневаюсь, что это ее настоящее имя, а не очередное прозвище Андрея. Иля, которая, после того как пост старосты покинул Ир, стала негласным лидером класса. И та, которой удалось удивить меня своим присутствием больше всего, – Ингианиса Рим-Доль. Младшая Верховная Владычица Первого Дома Темного королевства. Неужели Андрей и ее успел обработать? Что интересно, действительно успел, но к тому времени, когда леди Рим-Доль призналась в этом, меня это уже нисколько не удивляло. Ир в чем-то прав – за Андреем нужен присмотр все тридцать два часа в сутки.
– Меня ждете? – спросил с отеческой улыбкой.
– Как он там? – взволнованно отозвалась Ириль.
– Все хорошо. Я дал им с Иром на сегодня выходной. – И тут же без перехода обратился к юной светлой: – Мне нужно с тобой поговорить.
Она покорно опустила глаза. Тихо сказала:
– Да, я ждала вас за этим, – и трогательно закусила губу. Не помню, чтобы прежняя Ира была на такое способна. Эта оказалась мягче и на самом деле куда больше напоминала светлую эльфийку, а не девочку-пацанку из лагеря степных наемников. Но их различия я смог осознать только теперь, когда понимал, что это уже совсем другая Ира.
– Мы тоже вас ждали, – вмешалась в разговор Рим-Доль.
– Скажите, Ингианиса, а как он называет вас? – прямо спросил я.
Темная не растерялась. Улыбнулась мне хитрой улыбкой знатной заговорщицы и ответила:
– Инга. А моего мужчину Андрей зовет Марфой. Мне сказали, что в их мире это женское имя, но, как ни странно, ему очень идет.
– Марфой? – уточнил я, перебирая в голове возможные варианты. Я неплохо знал студентов-старшекурсников, ведь сам преподавал именно у них. Наконец сообразил: – Марфинус.
– Да. – Она покладисто кивнула и, помедлив секунду, произнесла: – Психолог нам очень помог. Очень, – повторила с нажимом, – поэтому я пришла предупредить его и потом собиралась навестить вас и сказать, что Великая Мать Дома Рим-Доль высказала пожелание посетить университет в родительский день. Это возможно?
– Я сяду, если вы не возражаете, – пробормотал в ответ и тихо опустился на последнюю парту ряда.
Студентки выжидающе смотрели на меня. А я все пытался осмыслить услышанное. Ведь если глава Темного королевства посетит наш университет, чего еще ни разу не случалось, то… И тут я понял, в родительский день тут будет не только Верховная Великая Мать, но и многие другие.
– Вик-Холь? – обратился к Иле.
– Да, наша тоже.
– Еще кто-нибудь?
– Думаю, даже Рутберг-старший придет, Андрей просил позвать всех родителей. После футбольного матча он хочет их собрать и провести родительское собрание.
– Командоры… знают?
– Возможно… – заговорила Ириль, подняла глаза на Илю, словно спрашивала разрешение, та, кажется, кивнула, и девушка продолжила. – Будет серый кардинал Камюэль Барсим, Барсик предупредил меня, чтобы я была морально готова отвечать на вопросы его брата.
– А Барсик сказал брату, что в следующие выходные тут соберется весь цвет темноэльфийского двора?
– Не знаю, – тихо прошептала девушка. – Вы думаете, было бы лучше…
– Нет, я думаю, что должен был узнать обо всем этом в первую очередь, а не в последнюю. – Конечно, это неправильно – срывать раздражение на студентах, но меня ведь тоже можно понять, разве нет?
– О визите матери я узнала лишь сегодня утром, когда связывалась с ней и делилась впечатлениями от позавчерашнего футбола… – Рим-Доль сделала паузу, словно собиралась с мыслями, и продолжила: – И того, что случилось вчера.
– Я буду поставлен в известность о вчерашних событиях?
– С моей стороны нет. Это касается только моего мужчины и меня.
– Все ясно. Этот купидон-переросток и вам успел посодействовать?
– Кто? – изумленно выдохнула светлая, а обе темные с вопросом посмотрели на меня.
Пришлось объяснить:
– Купидон – это их земной бог любви. Обычно его изображают в виде пухленького ребенка с белоснежными крылышками за спиной. Андрей, как вы понимаете, на ребенка непохож.
Теперь настала моя очередь выжидающе на них смотреть. Первой сориентировалась Вик-Холь:
– И им он тоже помог, вы уже знаете…
– О Барсике и Мурке?
Глаза девушек ясно сказали, что об этом они бы мне никогда не сообщили, если бы не оказался в курсе событий. Теперь понятно, почему я понятия не имел ни об этом их футболе, в который уже благополучно сыграли, ни обо всем остальном. Партизаны, нечего сказать. Молчат и сопят в две дырки, не хуже ассасинов в Первую Набийскую кампанию. Ладно. Пока поговорим о другом.
Я просмотрел на леди Рим-Доль и спросил прямо:
– Какова вероятность того, что Барсик переживет встречу с вашей матерью?
– Ему ничто не угрожает. Могу гарантировать, – тут же ответила она.
Признаться, я был удивлен.
– Даже так?
– Только так. Они с отцом… в своем праве.
– Прекрасно. Иля, тебе есть что сказать? – Я посмотрел на вторую темную. Она отрицательно покачала головой. – В таком случае Ника идет со мной, а вы – на занятия. Все ясно?
Девушки кивнули. Юная светлая подобралась и послушно последовала в одном со мной направлении. Заведя ее в свой кабинет, я отправил к командорам шушара и запер дверь на ключ. Предложил девушке кресло для посетителей, сам сел за свой стол и внимательно на нее посмотрел.
– Сними мерцание, – потребовал мягко.
Она замерла под моим взглядом, потом решительно кивнула и на самом деле мерцнула, я такое видел только однажды. Их процесс перевоплощения на самом деле имеет мало общего с трансформациями оборотней. Разве что можно найти несколько схожих черт с видоизменениями драконов.
Теперь на меня смотрели желтые глаза молоденькой мерцающей. Вздохнув, я откинулся на спинку кресла и уже не потребовал, а попросил:
– Расскажи все, что, как тебе кажется, ты можешь рассказать, не предавая своих друзей.
Она удивилась такой формулировке, но, помедлив несколько секунд, попыталась объяснить, с чего начало существование это их тайное общество. Мне ничего не оставалось, как слушать и удивляться. Все-таки не зря в мире Андрея существует поговорка: «Век живи, век учись». Похоже, пришло мое время на старости лет научиться чему-то путному.
Андрей
Сидел, смотрел на Ира, который устроился напротив меня. Как только Карл ушел, мерцающий шустро занял освободившееся место. Мне о многом хотелось его спросить. А если хочется, то почему бы не сделать?
– Правда, что у вас дети… ну как фонтанчики, если в первый раз неправильно мерцнули?
– Ты думаешь, я ему тут врал? – почти прорычал Ирирган, и я окончательно пришел к выводу, что товарища секретаря пора привести в чувство. И напомнить, кто есть кто.