Татьяна Патрикова. Тонкости эльфийской генеалогии

   В общем, подошли мы к двери. И ректор, и Корешель всю дорогу о чем-то напряженно думали. Наверное, Карл немного, но злился. Получается, и о гневотерапии он не ведал ни сном ни духом. Надеюсь, поймет, что в первую очередь виноват в сложившейся ситуации сам. Если бы ректор изъявил желание посмотреть, что да как, я бы без лишних проволочек привел его к ребятам. То, что он у нас мужик хороший, я понял еще в свой первый день в этом мире. Но Карл ведь так и не удосужился поинтересоваться, чем я занят и каковы успехи у «колокольчиков». А вот молчание Корешеля меня, признаюсь, напрягало. К тому же я все никак не мог сообразить, как мне его имя поудобнее сократить. А то у меня тут все, кроме него, щеголяли с кличками. При этом звать его просто «корешем» мне почему-то совсем не улыбалось.
   В таком вот странном настроении я вместе с ректором и полуэльфом подошел к окованным дверям. Постучал условным стуком. И несколько опешил, когда дверь открыл не кто-то из ребят, а Барсик собственной персоной. Растерялись мы с ним – ведь точно так же, как я заметил за его спиной Мурку, светлый увидел за моей ректора. Наверное, мысли у него были схожи с моими. Пришел конец, которого не ждали.
   Минутная заминка – и Барсик все же посторонился. Я протиснулся мимо него внутрь. За мной вошел Карл, последним мимо командора прошмыгнул полуэльф. Обернувшись, увидел, какими квадратными глазами Тарэль на него уставился. А полуэльф к тому же скорчил виноватую мордашку и заявил:
   – Я только на минуточку. Посмотрю, куда это все пошли… – Не знаю, на самом ли деле его слова совпали со словами шакала из «Маугли», или это глюк моего переводчика, но после этого я окончательно понял, что с Корешелем мы подружимся – это раз. И два – я придумал, как стану его называть.
   Собственно, после этого был полный абзац или, как я говорю, картина маслом. Корешель и Карл посмотрели в глубь зала-пещеры и застыли как вкопанные. Ну еще бы!
   Гарри в своем драконьем виде наступала на Илю и Алого. Причем за всем этим действом наблюдал Том и внаглую раздавал указания. Тут же рядом наш огнетелый Фа наседал на Ульку и Кара. Последний при этом вращал в руках не двойные клинки, которые я видел на занятиях у Корешеля, а какую-то тонкую цепь с гирей – или как называется эта круглая штуковина с шипами по всему периметру? – в общем, мне на ум пришел только моргенштерн, правда, почему-то казалось, что его навинчивали на что-то типа стержня, тем самым создавая палицу.
   В общем, зрелище оказалось знатным. При этом чуть в стороне от всех Ника с Лией тискали Бандита. Точнее, пытались тискать, но делали это предельно осторожно, – по всей видимости, уже были знакомы с его когтями. А Машка рядом с ними с восторгом смотрел на то, как Алый в компании Или отбивается от золотой выверны. Собственно, это все. Но, глянув на Карла, я понял, что сейчас будет большой бада-бум.
   Ректор медленно выдохнул и повернулся к нам с командорами. Открыл рот, чтобы высказать все, что он по этому поводу думает, но тут громогласно воскликнул Корешель:
   – Да, кто же такому учит! Ты с ума сошел! – накинулся он, как ни странно, не на меня, а на Тома. Тот обернулся, увидел учителя по магическим единоборствам и чуть было не сел на пол от неожиданности. Разумеется, все ребята тут же уставились на полуэльфа, который подскочил к Тому и принялся горячо втолковывать: – Да она же так крылья повредить может! Прежде чем командовать, хоть бы книжки какие-нибудь по драконам почитал!
   Ну, в общем, я понял, что теперь они там уже как-нибудь сами разберутся, поэтому все свое внимание обратил на ректора. Тот тоже какое-то время смотрел на ребят и беснующегося от возмущения Корешеля, потом снова повернулся к нам. Командоры подобрались, я робко улыбнулся. Как там говорят – даже если вас съели… Вот сейчас нас, кажется, будут есть без соли и перца.
   – Мы ведь вчера все с вами прояснили, – помедлив, накинулся Карл на командоров. – Вы оба подтвердили, что рассказали мне все, что было известно. А это что тогда? – И он махнул рукой в глубину пещеры, где Корешель продолжал наседать на ребят.
   – Это была не наша тайна, – брякнул Барсик, но был удостоен такого взгляда, что заткнулся на подлете.
   Мурка, судя по всему, счел за благо промолчать и не лезть на рожон. Тогда ректор вспомнил о главном виновнике сего безобразия, то есть обо мне. Под его взглядом я честно попытался потупиться, ибо чувствовал себя как последний нашкодивший в хозяйские тапки кот.
   – Карл, но я ведь говорил, что расскажу… если бы ты спросил раньше… – выдавил из себя, но, видимо, не помогло.
   – Вы с Иром вчера со мной откровенничали о чем угодно, только не об этом.
   – Ну да. Как-то к слову не пришлось.
   – А должно было прийтись!
   – Да ладно тебе, ничего ведь такого…
   – Иля сказала, что ты всех родителей на собрание созываешь, – вдруг бросил он раздосадованно и почти зло, и до меня дошло, что его так напрягло во всем происходящем, но ректор уже продолжал: – Ты понимаешь, что может произойти, если кто-нибудь из темных или светлых поймет, с кем учится их дражайшее чадо. К тому же среди твоих родителей еще и Глава Ордена Драконоборцев. Разве ты не знаешь?
   Разумеется, он имел в виду родителей Фа и Гарри. А Глава Ордена – это было сказано про папу Ульки. Ух!
   – Конечно, знаю, – ответил я и открыто улыбнулся, – но ты зря так переживаешь, мы с родителями Фа и Гарри встретимся уже после родительского дня, в городе.
   – В городе? – Черты лица Карла разгладились, он уже не выглядел таким сердитым.
   – Да, там есть изумительное кафе. Там я с ними и пересекусь. Чтобы обсудить, что да как.
   – Ну хоть на это ума хватило.
   – Я вообще очень умный.
   – Ага, – встрял Барсик и сказал в сторону: – Задним умом.
   – Барсим, а что с Камюэлем? – спросил у него ректор и куда более благосклонно посмотрел на всех нас.
   – Я… – светлый запнулся, – сам с ним поговорю.
   – Мы поговорим, – неожиданно вмешался в разговор молчавший до этого Мурка и решительно положил руку на плечо светлого. Тот – о чудо! – не заорал благим матом, а благодарно кивнул. Похоже, приручение строптивого Огненного шло полным ходом.
   – Барсик, по-моему, у тебя типичный комплекс младшего брата, – не утерпев, встрял я.
   Светлый картинно закатил глаза к потолку.
   – О да, про то, что я для тебя один ходячий комплекс, я уже понял. Не надоело еще, нет?
   – Не-а. Ведь это на самом деле так, – объявил я и принялся объяснять: – Судя по всему, у вас в семье им всегда восхищались и прочили просто великолепную карьеру, а ты завидовал. И всегда мечтал превзойти брата. Что мы теперь имеем? Он при императоре, а ты тут. Весь из себя такой родовитый, простых деток стережешь.
   – Простых? – тут же взвился Барсик и чуть не кинулся на меня, но Мурка его удержал. За что ему огромное спасибо. Все же нашего Огненного с его горячим темпераментом регулярно заносило.
   – Андрей, ты неправ, – вдруг встал на защиту Барсима ректор, – у нас поначалу несли службу самые обычные отряды со своими командирами, но очень быстро стало ясно, что с детками высокопоставленных родителей они справиться не могут, так как боятся лишний раз разгневать их высокородных родственничков. Поэтому мы обратились к главам обоих государств с просьбой выделить нам таких командоров, которые не испугались бы прижать этих деток к ногтю.
   – Я-то все это понимаю, – признался ворчливо, – но Барсик все равно нервничает по этому поводу, разве не так?
   – Нервничал, – отведя глаза в сторону, неожиданно покладисто согласился тот и едва заметно улыбнулся, – но сейчас уже не жалею, что все сложилось так, как сложилось.
   – Так не стесняйся тогда, скажи об этом брату!
   – А кто говорит, – он повернулся ко мне и посмотрел с хитринкой, – что я при первой же встрече ему об этом не поведаю?
   – Ну, – быстро нашелся я, – ты ведь уже был у него, сам говорил. Что же не сказал?
   – Потому что тогда, – он скосил глаза себе за спину, там стоял Мурка, – еще не был полностью уверен.
   – А теперь все? Вас можно поздравить? – в лоб спросил я, не посчитав нужным лишний раз миндальничать. Что они – не мужики, не поймут, что ли?
   – Можно, – сказал за них обоих Мурзяс и посмотрел на ректора.
   Тот философски пожал плечами:
   – Не скажу, что одобряю. Особенно выбор Барсима, который не может похвастаться наличием потомков, в отличие от тебя, но, если это ваш выбор, не мне его осуждать.
   Темный кивнул. Барсик промолчал. Повисла пауза, но она была недолгой, потому что ее прервал крик Тома:
   – Да с чего вы решили, что мы будем делать так, как вам хочется! – Разумеется, он обращался к Корешелю.
   – Так, – сказал я, вместе с командорами и ректором повернувшись в сторону спорщиков. – Похоже, настало время вмешаться.
   Я уже собирался пойти к ним, когда ректор придержал меня за локоть:
   – Андрей, а Ир где?
   – А, – махнул рукой, – с Умкой в нашем классе к презентации проекта по мелиорации готовится.
   – Умкой?
   Пришлось скривиться и обратиться к командорам:
   – Я все равно его имя не произнесу.
   Но эти коварные личности неожиданно ухмыльнулись и не поспешили мне на помощь, как я рассчитывал. Ректор продолжал меня удерживать, в то время как спор Корешеля с Томом уже перешел в самую горячую стадию и оба спорщика схватились за оружие.
   – В общем, – поспешил сказать я, придумав наконец, как выкрутиться, – единственный гном мелиоратор на выпускном курсе.
   – Триумвирфар? – изумленно выдохнул ректор, но мне было уже не до того, я быстро кивнул, вырвался и помчался усмирять моих горячих парней.
   – Том, а ну опусти меч. Опусти, я кому сказал?! – закричал уже на подлете, то есть подбегая к вставшим в стойку Корешелю и Рутбергу. За всем этим с интересом наблюдали остальные «колокольчики». – И ты тоже, – бросил, осторожно положив ладонь на острие меча Корешеля и пригнув его книзу. Учитель скосил на меня глаза, но, что примечательно, меч убрал первым. Тот просто испарился из-под моей ладони.
   Выдохнув, повернулся к Тому. Он фыркнул и тоже убрал оружие.
   – А теперь давайте проясним происходящее, – объявил я. – Ты, Том, действительно многого не знаешь как о драконах, так и об ифритах, и, как мне кажется, не рвешься узнать.
   – Они сами все необходимое могут рассказать! – запротестовал Том.
   – Да? – насмешливо уточнил Корешель и бросил долгий взгляд на Гарри, та неожиданно потупилась. Да-да. Понятия не имею, как ей это удалось, но на золотой драконьей морде появилось смущенное и даже пристыженное выражение.
   Я вмешался.
   – Они оба слишком юные, Том. Тебе не приходило это в голову?
   Рутберг изумленно распахнул глаза, обернулся, посмотрел на друзей и снова перевел взгляд на нас с Корешелем.
   – Хотите сказать, что я правда…
   – Мог навредить ей этой своей командой: «Ударь его крылом!» – припечатал полуэльф, строго посмотрев на него. А дальше продолжил говорить совсем не об этом. – Не стоит думать, что если ты признанная звезда арены, то из тебя получится такой хороший учитель, как ты возомнил!
   Глаза Тома возмущенно вспыхнули, но снова обозлиться на полуэльфа я ему не дал, влез с вопросом:
   – А что за арена? Я о ней уже слышал, но активно хлопал ушами. Теперь мне интересно.
   – А что ты слышал? – поинтересовался Корешель.
   – Ну что Том типа на ней самый крутой. Даже Вини на лопатки положил и все такое.
   – Вини? – уточнил Корешель.
   Я потупился, поэтому объяснять пришлось Тому:
   – Виниэльс Шелковый. Он так его сокращает.
   – Только его? – живо уточнил полуэльф.
   – Не-а, – отмахнулся Том, – всех. Даже Фаль у нас теперь просто Фа.
   – Нет, то, что он вас сократил, я в курсе, но старших…
   – Барсим – Барсик, Мурзяс – Мурка, – со снисходительной улыбкой начал перечислять Том, – Ирирган – Ир…
   – Даже Шутвик?
   – Ага. Они теперь лучшие друзья.
   – С Шутвиком? – с неподдельным недоверием в голосе уточнил Корешель, заставив меня задуматься, каким же был Ир до встречи со мной, если кто-то настолько сильно сомневается в том, что он способен с кем-то искренне дружить и вообще к кому-то хорошо относиться.
   – Да, с ним, – влез я и поспешил вернуть разговор в прежнее русло, – так что за арена?
   Отвечать мне начал, как ни странно, не Том, а Корешель.
   – Об этом никто тебе официально не скажет, но уже много лет вблизи Холёбаска на специальной арене проводятся магические бои без правил. Официально это осуждается, и раз в полгода университет направляет коммандос вроде как для разгона сего сомнительного мероприятия, но, разумеется, бои утихают на какое-то время, а потом опять продолжаются. Большинство мало-мальски сильных магов университета участвуют в них. Рутберг с момента своего поступления и первого выхода на арену считался признанным чемпионом, но сейчас как-то подозрительно забросил это дело и уже несколько недель кряду не просто не выходил на арену, но и не появлялся в числе зрителей. Теперь я понимаю почему. – И он выразительно посмотрел на Тома.
   – О да, – протянул я, – им всем и на гневотерапии адреналина хватает, – а потом глянул на Рутберга и прямо спросил: – Твой отец строжайше запретил тебе ввязываться в сомнительные мероприятия. Ты поэтому ввязался?
   Том отвернулся. Пожевал губу, словно не решаясь признаться, но все же сказал:
   – Меня бесит его двуличие. – Он сообщил об этом без ярости, спокойно и словно бы окончательно. – Будь он на моем месте, первым делом помчался бы на арену бить морды всем и каждому – просто для поднятия тонуса, но так как это я, а не он, то просто невыносимо, насколько мой отец…
   – Лебезит перед людьми, получившими, в отличие от него, диплом?
   – Думай, что говоришь! – мгновенно ощерился Том. – Мой отец никогда бы…
   – И все же дипломированные боевые маги вызывают у него невольный трепет, я прав? – окончательно загнав парня в угол, сказал и понял, что не ошибся.
   Том снова отвернулся от нас с Корешелем.
   – Да, – с трудом выдавил он. – А еще отец всем хвастает, что я у него такой весь из себя умный и поступил сюда учиться. Но я ведь…
   – Совсем не такой.
   – Нет, я, конечно, не придурок и так далее… – словно не слыша меня, продолжил Том, – просто…
   – Тебе неприятно, когда тебя незаслуженно хвалят, так?
   – Да, – тихо ответил парень и опустил глаза в пол, явно пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. А потом в довершение всего сказал: – Я не паинька, впрочем, как и он сам. Но он считает, что просто обязан вырастить из меня этакого интеллигента. Да сдалось оно мне все!
   Еще один готов. Вот все и стало на свои места. Знаю я таких папочек, как этот Рутберг-старший. Недаром наш Том такой колючий. Папочка совсем его достал. Ладно, об этом позже. Я сказал:
   – Хорошо. С этим прояснили. Теперь насчет отсутствия у тебя должного профессионализма. – Я указал глазами на Корешеля.
   Том тут же надулся:
   – Почему я не могу их сам учить?
   – Потому, что тебе явно не хватает опыта, – припечатал я и посмотрел на полуэльфа. – Но ведь он может быть кем-то вроде помощника, если ему так нравится амплуа учителя.
   Вместо ответа Корешель неожиданно протянул:
   – А как бы ты меня сократил?
   – Э? – растерялся я.
   – Ты ведь всем прозвища придумываешь. Так как?
   О, понял! Расплывшись в улыбке, обронил:
   – Шмель. Знаю, что, может, и не очень созвучно, зато подходит. Пушистый, юркий и с жалом…
   – В одном месте, – тут же осклабился Том.
   – А какая разница, где жало, главное, что жалит метко, – тут же пропел обрадованный полуэльф и обратился к «колокольчикам», которые чутко прислушивались к нашему разговору. – В общем, кто не знал, моя диссертация когда-то называлась «Основы гипотетически возможных воздушный боев на драконах». Кроме всего прочего, я спроектировал два вида седел – одно на выверну, другое на дракона. И хоть в ту пору казалось просто невероятным, что кто-то из драконов рискнул бы пустить себе на спину ну, скажем, рыцаря, я все равно защищался именно по этой тематике. Поэтому доподлинно знаю, какие приемы можно применять к такому дракону, как ты, Гарилика, а чего проделывать не рекомендуется. – Он сделал паузу, дав ребятам осмыслить сказанное, и весело поинтересовался: – Так что там с моей профпригодностью?
   – Сгодится! – неожиданно объявил за всех Улька, широко улыбнулся, подошел к полуэльфу и протянул руку.
   Шмель тут же крепко ее пожал.
   – Эй! – разнесся под потолком возглас нашего золотого дракончика. – С чего ты взял, что я позволю тебе меня оседлать? – Конечно же она спрашивала это у Ульки.
   А дальше все просто смеялись. Потому что наш рыцарь – плечистый и крупный парень – обернулся к выверне с таким виноватым выражением на мордочке, что даже традиционно сдержанная Иля прыснула в кулак, не говоря уже про откровенно развеселившихся Алого, Кара и Фа.
   – Ладно, – пробурчала Гарри, которая конечно же тоже не осталась равнодушной к выразительной мимике Ульки, – может быть, когда-нибудь.
   – Отлично! – вместо рыцаря просиял Шмель и со всей дури хлопнул меня по плечу.
   Я поперхнулся воздухом. И вытаращил на него глаза. А радостный полуэльф объявил:
   – Знал бы, что ты тут такую авантюру проворачиваешь, уже давно бы к вам напросился. Но ничего, сегодняшние две пары потренируемся, а после занятий продолжим.
   – Мы не можем после занятий. – К нам подошла Иля, облаченная в уже знакомый мне обтягивающий ее наподобие второй кожи костюм.
   – Почему? – искренне огорчился полуэльф, убирая руку с моего плеча.
   – У нас тренировка.
   – Какая еще тренировка?
   – По футболу, – вмешался подоспевший вовремя Алый и посмотрел на меня.
   – А я-то тут при чем? – вырвалось непроизвольно, потом, кивнув себе за спину на командоров, я сказал: – У вас тренеры есть, вот у них и спрашивайте, будет сегодня что или они уже передумали.
   – Так, – раздался громкий возглас Барсика. – Нечего вносить смуту в ряды капитанов!
   – Да, Андрей, что-то ты заговорился, – вмешался Мурка и громко объявил, чтобы слышали все: – Тренировка будет. Даже небольшую дружескую игру проведем.
   И тут в повисшей после воплей темного тишине раздался приглушенный голос Шмеля:
   – Ребят, а футбол – это что?
   – О! – протянул на это Том, стоявший к нам с Корешелем ближе остальных, хлопнул учителя по плечу и ласково сказал: – А ты приходи вечером на поле, там и увидишь.
   – Я тоже приду, – строго проинформировал нас ректор.
   – Конечно, господин ректор, – ответила за всех Иля, потом посмотрела на Карла и добавила: – Думаю, вам действительно стоит увидеть это до родительского дня.
   – Вот и прекрасно, – довольно обронил Карл, глянул на меня, потом обвел взглядом всех присутствующих и объявил: – Продолжайте урок. Командоры и Андрей, со мной.
   Пришлось опустить голову и топать к нему. Когда я подошел, Карл первым делом спросил:
   – Скажи-ка, мои глаза не врут, и твои девочки играют с земным котом?
   – Ага, – непроизвольно расплывшись в улыбке, подтвердил я. – Барсику на день рождения Бандита подарил.
   – Да? – Ректор, который, судя по всему, о наших земных кошках знал не понаслышке, повернулся к светлому командору и полюбопытствовал: – И как тебе Бандит?
   – Мне – просто замечательно, – осклабившись, выдал Тарэль и тут же добавил: – А вот Мурке не очень.
   – Теперь уже нормально, – пробурчал в сторону темный.
   На что светлый не преминул сообщить:
   – Ага, после того как ты ему свою собственную комнату на растерзание отдал.
   – И где же ты теперь… – начал Карл, но осекся.
   – Со мной, – проинформировал Барсик и без того уже догадавшегося ректора.
   – Собственно, с этого и началась наша футболотерапия, – встрял я. – Они после первого свидания ночевать отправились в одну комнату, вот светлые коммандос и возбухли.
   – И? – настороженно уточнил Карл.
   Я картинно пожал плечами:
   – Пришлось усмирять.
   – Знаешь, о чем я думаю, – после непродолжительной паузы неожиданно выдал ректор.
   Я насторожился. Карл продолжил:
   – Зная Ира, как он тебя еще не придушил?
   – Говорят, он как-то пытался, – протянул Мурка, обнажив в улыбке острые зубы.
   – А мы с Иром в этом плане единодушны, – поддержал темного Барсик и добавил: – Все пытаемся сыграть в игру «Прибей психолога», но Мурка нас не поддерживает.
   – Думаю, я тоже скоро стану фанатом этой игры.
   – Эй-эй! – наконец смог вставить хоть слово. – А почему сразу я?! И вообще, я ведь ни при чем, честно, вы сами и…
   – Пошли уже, нипричемный ты наш, – хмыкнув, сказал Мурка и подтолкнул нас с Барсиком к двери.
   Уходя, я слышал, как за спиной Шмель раздает ребятам короткие указания, и тихо радовался, что все так удачно сложилось. Опять не подвело чутье. А то что бы я без него делал.
   Карл привел нас в свой кабинет через портал. Понятно теперь, откуда у Ира такая любовь к этим черным дырам. А то все равно каждый раз становилось как-то не по себе, когда в них ступал.
   Мне досталось креслице для посетителей, второе к тому времени уже куда-то подевалось, так что командоры, как и в первый день нашего знакомства, остались стоять. Барсик у окна, а Мурка уже привычно – у стены. Конечно, за окном ярко светило солнце, что было не очень приятно для чувствительных глаз илитири, так думал и я и, судя по всему, Карл. Но оба удивились, когда Мурзяс вдруг материализовал в руке солнечные очки, которые мы вместе покупали в моем мире, и, водрузив быстро потемневшие стекла себе на нос, подошел к светлому. Да, это было красиво.
   Я поймал на себе задумчивый взгляд Карла и только виновато развел руками, но, думаю, ректор прекрасно понял, что вины за собой я никакой не ощущал.
   – А теперь, – сказал он, обращаясь ко мне, – расскажи, что ты задумал с этим своим собранием.
   – Если скажу, вы ведь их раньше времени не предупредите? – тут же деловым тоном уточнил я.
   Карл хитро прищурился:
   – Знаешь, после всего, что увидел, этот твой взгляд, мой друг, настораживает.
   – Если не сказать больше, – проворчал с подоконника Барсик.
   – Пугает, – сделал последнее уточнение Мурка.
   Я закатил глаза к потолку:
   – Но вы же меня знаете…
   – Вот именно, – снова влез в разговор светлый командор, – слишком хорошо знаем. Так что, давай, выкладывай все начистоту.
   – Ну ладно, – примирительно сказал я и принялся делиться долгоиграющими планами.
   В общем, ничего удивительного, что под конец они все дружно меня поддержали. Так что я получил официальное добро со стороны ректора на свое родительское собрание, которое планировал провести сразу же после показательного футбольного матча, совмещенного с матчем-реваншем.
   Если честно, я уже и сам не мог дождаться выходных. Так хотелось посмотреть на родителей моих «колокольчиков». Но следовало пережить еще четыре дня. Правда, что-то мне подсказывало, что они пролетят для нас всех как одно мгновение.
   В общем, сегодня до окончания уроков у «колокольчиков» и начала тренировки по футболу в наш класс я так и не попал. Так что Ира, можно сказать, целый день не видел. Зато весело провел время с ребятами коммандос. Когда мы с командорами уже выходили из приемной ректора, нас неожиданно перехватил не кто-нибудь, а Вини в компании двух темных. Оказалось, что наш светлый задира не забыл о своем долге перед Илей. Он ведь обещал ей сладости, так? Так. Вот только и я и Иля, с которой мы это уже обсуждали, пришли к выводу, что светлый – гад неблагодарный – сделал вид, что забыл и конечно же ничего сладкого нам уже не обломится. Оказалось, зря мы так думали.
   – Слушай, это же традиция твоего мира! – воскликнул Вини, как только мы отошли чуть дальше по коридору. – Вот и расскажи, как лучше все преподнести.
   – А их ты что, для моральной поддержки взял? – поинтересовался я и кивнул на сопровождавших его темных.
   – Откуда я знаю, какие сладости можно темным, а какие нельзя. И что вообще им нравится! – бросил на это уязвленный светлый.
   Я покосился на криво ухмыляющихся командоров и понимающе обронил:
   – Понятно, значит, они тут в качестве консультантов.
   – А что в этом такого? – возмутился один из темных.
   – Ничего, – хмыкнув, отозвался я, – только фиговые из вас консультанты.
   – Почему это? – тут же вопросил второй.
   – Потому что вряд ли у вас принято делать приятное девушкам.
   – Отчего же, – заступился за сородичей Мурка, – до второго совершеннолетия мы только и занимаемся тем, что делаем приятное женщинам.
   – Не в том смысле, пошлый ты наш, – пропел на это Барсик и каким-то чудом ухитрился съездить локтем по ребрам ошалевшего от такого тона темного.
   Я глупо хихикнул, так как не ожидал поддержки со стороны светлого командора, а потом снова отвлекся на их подчиненных.
   – И что ты решил ей преподнести? – поинтересовался у Вини.
   – Почему только ей, – делая вид, что не замечает, какими взглядами смотрят друг на друга командоры, пробубнил тот.
   – Неужели ты нас всех решил сладостями попотчевать? – тут же оживился я.