Татьяна Тронина. Девушка на качелях

   А Харитонов вдруг остановился, закурил.
   Агния замерла – она сейчас находилась за кустами и обуглившимися сугробами. Наверное, Харитонов заметил, что кто-то там стоит… Но Агнии в любом случае не хотелось идти мимо него. Он стоит, она стоит… Еще есть время.
   Харитонов курил, мрачно оглядывая двор. Похоже, ему было наплевать на Агнию, он думал о чем-то своем.
   Выглядел Харитонов не в пример хуже своего ровесника Орехова – нескладный, небритый, патлатый. Хотя, если честно, Агнии нравились длинноватые волосы у мужчин (не длинные, а длинноватые). Рауль из ее любимого фильма имел такие же волосы.
   Харитонов был бледнокожим, с узким длинным лицом, с длинным же носом. Мрачный, непонятный тип. Кто он, чем занимается, почему отец настроен против него?
   Стал бы сосед из первого подъезда слушать Агнию, если бы она вдруг заговорила с ним? Была бы она ему интересна?..
   Наверное, при виде любого мужчины женщина разгадывает одну и ту же загадку – могут они быть вместе или нет?
   Если с Ореховым ситуация казалась понятной – нет, не могут, то с Харитоновым все оставалось в неопределенной дымке. Может, да, а может – нет.
   Неожиданно Агния вспомнила картинку из детства: поздняя весна, компания из старших ребят во дворе, среди них Эдуард и Харитонов. Кажется, Харитонова зовут Глебом. Нет, Гришей, Гришей, точно!
   Так вот, сидят они, старшие, во дворе, смеются, кто-то играет на гитаре… Между прочим, юный Гриша Харитонов и тогда был нескладным, тощим и патлатым! Но к чему эти воспоминания?
   …Харитонов докурил сигарету, бросил ее себе под ноги (ух, увидел бы это отец!) и зашагал к арке. Агния с облегчением вздохнула и, выждав еще пару минут, тоже решительно направилась к арке.
   Через полчаса девушка вышла из метро «Красные Ворота». Не то чтобы Агния была уже спокойна, нет… Но она уже смирилась со своей участью. Пусть стригут. Она находилась в том состоянии, которое в психиатрии называют «скорбное бесчувствие». Когда ничего не печалит и ничего не радует.
   Мелодично звякнул колокольчик над дверями.
   – Здравствуйте, вы к кому? – сладко-сладко пропела администраторша.
   – К Наташе, на одиннадцать.
   – Прошу…
   Небольшой зал был пуст. Наташа – молодая девица с теми же «сладкими» повадками (и почему работники сферы услуг так пошло себя ведут?) – усадила Агнию в кресло.
   – Стричься? Ой, а что это у вас с волосиками?.. В метро отстригли? Ой, какой ужас! В наше время только на машине можно по городу передвигаться… Дураков полно! Ну ничего, ничего, сейчас мы все поправим!
   Агния призналась, что практически никогда не стриглась.
   – Придется вот такой длины волосы оставить… – со скорбным вздохом произнесла Наташа. – Чуть-чуть до плеч не будут доставать. А длиннее никак нельзя – видите, у вас тут так срезано, да еще под таким углом… Но вы не переживайте, вам пойдут короткие волосы.
   – Каре, может быть? – прошелестела Агния.
   – Каре? Нет, что вы! Боб! Только боб. И филировку сделаем, затылочек приподнимем…
   – Боб так боб, – кротко согласилась Агния, которая понятия не имела, что такое этот «боб». – Вам виднее.
   – И покрасить бы волосики… А то, вы уж простите, ваш собственный оттенок такой… немножко невыразительный. Серенький. Я бы чуть посветлее сделала.
   – Светлее? – растерялась Агния. – Это что же, в блондинку? Н-не знаю… А может, потемнее?
   – Как – темнее? – испугалась Наташа. – У вас же глаза светлые, светло-серые… Так что вы после покраски будете вся такая светленькая. Беленькая, точно ангел. Как? Красим?
   – Красим, – обреченно кивнула Агния – все равно уже терять нечего. Теперь ее беспокоило лишь одно – чтобы Наташа сделала свою работу качественно. Если новая прическа окажется нелепой, несуразной и – упаси бог! – кривой, с неровно торчащими прядями – отец закатит скандал. Заставит дочь снова идти в салон, возвращать деньги, писать жалобы и т. д. и т. п. Отец требовал, чтобы Агния никогда не спускала дуракам и разгильдяям. Нельзя поощрять халатность и непрофессионализм! «Чтоб еще за собственные деньги тебя так бездарно обкорнали!» – скажет отец, если стрижка ему не понравится.
   – И укладочку делаем, да?..
   Рекомендация Инги, хороший салон, немалые деньги за работу, которые назвала Наташа, определив объем работ, – все это, конечно, внушало оптимизм, но… Разве в наше время можно кому-то верить?
   Наташа недрогнувшей рукой срезала у Агнии оставшиеся длинные пряди и стала мешать в плошке краску.
   – Сначала красим, потом стрижем, – объяснила Наташа.
   Затем шустро, разделяя волосы прядь за прядью, принялась мазать голову Агнии какой-то сине-фиолетовой пахучей гадостью. Но почему синей? Наверное, Наташа что-то напутала с цветом. «Ужас…» – с безнадежной тоской подумала Агния и, не желая видеть свое отражение в зеркале, а также не в силах сопротивляться, закрыла глаза.
   – Так, сидим двадцать минут, потом смываем…
   Пришли посетители – в соседних креслах кого-то стригли, красили, шумел фен… Агния окончательно впала в прострацию и не заметила, как летит время.
   – Идем-идем-идем, головушку мыть…
   После мытья Агнию посадили обратно в кресло, Наташа сняла с ее головы полотенце – и вправду, волосы стали как будто светлее. «Уф, хоть не синяя», – с облегчением вздохнула Агния. Пока ничего катастрофического не произошло.
   Наташа защелкала ножницами. Долго-долго стригла, потом вооружилась феном… И затем филировочными ножницами принялась елозить по оставшимся волосам, да так безжалостно – только клочья полетели в стороны! Агния опять в ужасе закрыла глаза.
   – Ну-с, открываем глазоньки, смотрим!
   Агния, не питая никаких иллюзий, с тоской открыла глаза.
   – Как? По-моему, неплохо. Вам, кстати, короткая стрижка больше идет, – щебетала Наташа. – Затылочек немного скошенный, а я его приподняла, видите? И челочку сделала. Смотрите, как с челочкой хорошо, а? Прелесть! И волосы можно укладывать. Когда у вас волосы длинные были, с ними ничего нельзя было сделать, они от собственной тяжести распрямлялись. Да, вы теперь даже можете не укладывать особо – вымыли, гелем намазали, феном с диффузором посушили, и все!
   Агния смотрела в зеркало и не понимала – хорошо или плохо получилось. Кажется, не криво – и то ладно.
   – Личико только бледное, надо бы подкраситься, – опять защебетала Наташа. – У нас как раз специалист по макияжу свободна, хотите?
   – Хочу, – сказала Агния. Пролетариям нечего терять, кроме своих цепей.
   Специалист по макияжу, молодая, полная, шумная, с энтузиазмом принялась малевать Агнии лицо.
   – Смотрите, как я брови подвожу… И тени вот так, в углах глаз растушевываю… Румяна чуть-чуть, на выступающую часть скул…
   – Я не буду похожа на матрешку? – робко промямлила Агния.
   – Так мы ж неярко… Губы вот таким оттенком, персиковым…
   Агния посмотрела на себя в зеркало – кажется, действительно неярко. А что, вполне прилично. Нормальное лицо, нормальная прическа. Обычная девушка. Отец, пожалуй, не погонит ее в салон скандалить и возвращать назад деньги.
   – Мне нравится! – признательно улыбнулась Агния. – Спасибо…
   Она вышла из салона, лишившись значительной суммы. «Все-таки умеют они разводить на деньги… Ну да ладно, чего теперь!»
   Агния достала сотовый.
   – Алло, Инга… Я освободилась. Ты как? Хочешь увидеть меня стриженой?
   – Да! Да!!! Давай через полчаса, у моей работы. Там как раз напротив новое кафе открыли, я еще в нем не была…
   Агния пешком, по Садовому, направилась в ту сторону, где располагался офис Инги.
   Было довольно прохладно – около нуля, ясный, белый свет пробивался сквозь облака. Снега не было.
   Скинув капюшон, Агния шла вдоль витрин и с жадным любопытством смотрела на свое отражение в стеклах. Не узнавала. Очень уж непривычно. И как-то легко голове, волосы не тянут вниз… Опять же челка эта…
   Агния повертела головой. Невысокая, худенькая девушка со светлыми пушистыми кудрями – одуванчик, да и только. Трогательно и мило. Пожалуй, ей идет стрижка.
   Агнии сначала было трудно признаться себе в этом. «С косой тоже было хорошо. Да еще с такой косой, как у меня! Трагедии, конечно, нет, но очень, очень жалко потерять такие длинные волосы, какие были у меня!»
   Рядом засигналила машина. Агния обернулась – водитель глядел на нее, приветливо махал рукой. Не бандит, не урод, вполне нормальный мужчина с внешностью яппи…
   Агния пожала плечами и зашагала вперед. Навстречу шел еще мужчина и смотрел на нее. Смотрел прямо в лицо. Потом вдруг заметил ее взгляд, нахмурился, опустил голову.
   Агния оглянулась – тот прохожий все еще глазел ей вслед.
   «Интересно, что все это значит, может, у меня тушь потекла?» Агния снова уставилась в очередную зеркальную витрину. Там отразилась милая, трогательная, словно ангел, небесно-нежная, задорная, застенчивая девушка. Очень юная. Она?! Она.
   С каждым шагом, с каждым взглядом, с каждой прожитой минутой Агния все яснее замечала, осознавала те перемены, которые произошли с ней. Не сразу до ее сознания достучалась мысль: «Я красива».
   Она и раньше, с косой, выглядела вполне хорошо и тоже нравилась окружающим… В основном добродушным тетенькам и пожилым дяденькам. Но сейчас… Сейчас она была не примерной паинькой, сейчас она была – женщиной. Красивой. Раньше люди смотрели на ее косу, теперь – на ее лицо. «Это – я? Неужели это я?!»
   Агния ловила взгляды прохожих. Потом кто-то зазывно закричал – басом, с мольбой:
   – Девушка, а девушка, который час?
   – Ах, отстаньте… Я не знаю. Да вон же часы! – Агния уже находилась в смятении, взбудораженная, потрясенная. Она еще никогда не испытывала подобного.
   Это ощущение было сравнимо со счастьем. Быть красивой – счастье. И пусть другие – не идеальные, обделенные природой – твердят, что они и так хороши, что надо любить себя такими, какие они есть – то есть любить толстыми, кривобокими, коротышками, лысыми, старыми, что каждый человек красив по-своему… Но боже мой, какое это лицемерие, какая ложь! Только восхищенные взгляды прохожих могут подарить это счастье, только внимание мужчин…
   «Выходит, я должна быть благодарна тому, кто отстриг мне в метро волосы? Выходит, да… Как там у классика – «Я – часть той силы, что вечно хочет зло и вечно совершает благо»? Интересно, а что скажет Инга?»
   Зазвонил сотовый.
   – Алло…
   – Ты где? – Инга. Легка на помине!
   – Я рядом. А ты где?
   – Я уже внутри. Японское кафе, там на витрине суши нарисованы…
   – А, вижу!
   Через пару минут Агния уже заходила в кафе. Здесь было довольно людно – время бизнес-ланча. Агния огляделась – и в углу, около окна, обнаружила Ингу. Ингу всегда было легко найти в толпе – по рыжим буйным кудрям, рубенсовским роскошным формам. Инга смотрела прямо на нее, на Агнию, и жевала хлебную палочку. Лицо подруги ничего не выражало.
   «Инге не понравилась моя новая прическа?.. Почему она так равнодушна?» – расстроилась Агния.
   Она подошла к столику, за которым сидела подруга.
   Инга смотрела словно сквозь Агнию. Потом, нахмурившись, отвернулась и принялась нажимать кнопки на своем сотовом.
   – Инга!
   – А? – От неожиданности Инга чуть не выронила телефон. Взгляд ее вдруг сфокусировался. – Агнет… Ты?..
   – Я.
   – О-о… О-ой! – Зрачки у Инги расширились, стали бездонными. – Агнета, я… ты… – Пауза. – Как же тебе хорошо!!!
   – Тише, тише, не кричи.
   – Я в шоке! Тебе так хорошо, так хорошо!!! – страстно воскликнула Инга и от избытка чувств даже завыла.
   – Да тише ты… – засмеялась Агния, очень довольная тем впечатлением, которое произвела на подругу.
   – Морозова… Нет, не могу поверить! Я же сколько помню, ты все время с одной и той же чухонской косой…
   – Чухонской? Ты же говорила, что она меня украшает и вообще… редкое явление? – с иронией напомнила Агния.
   – Да мало ли что я говорила! Теперь-то видно, какая ты! Прелесть. – Инга немного успокоилась. – Девушка! – подозвала она официантку. – Дайте еще меню, пожалуйста. Я, пожалуй, выпью. Не хотела, а… Пива, ноль пять.
   – Сейчас же еще не вечер… – напомнила Агния. – Девушка, а мне, пожалуйста, глинтвейна. И вот этих роллов, – она ткнула пальцем в картинку на развороте меню.
   – Да, и мне тоже роллов. И суши. И сашими. И вот этот салат. И еще мидии… – Сделав заказ, Инга вновь впилась взглядом в Агнию: – Агнет, ты знаешь, на кого сейчас похожа?
   – На кого?
   – На Мэг Райан в юности. Точно такой же типаж.
   – Я не помню Мэг Райан…
   – Да господи, звезда мелодрам! – рассердилась Инга. – Снялась в фильмах «Город ангелов», «Французский поцелуй», «Вам письмо», «Дурман любви»…
   – Я не помню…
   – Ах, ну да, ты ж у нас один «Призрак Оперы» смотришь, я и забыла. Агнета, теперь ты живо найдешь жениха и бросишь меня. С кем мне теперь ездить по Золотому кольцу? С кем ходить по музеям? С кем ходить на разведку в новые кафе?
   Агния засмеялась, Инга всегда говорила в подобной манере – полушутя, полусерьезно.
   – Ты послушай, почему я решилась подстричься… Это же целая детективная история! – спохватилась Агния. – А дело было так. Да, кстати, еще кое-что вспомнила! В общем, начну с конца, с самого интересного…
   И Агния, которая теперь воспринимала вчерашнее происшествие иначе, уже не так трагично, пустилась в рассказ – подробный, закрученный, словно триллер. Жаль только, что преступник (маньяк с ножницами, подстерегающий девушек на эскалаторах метро!) так и останется неизвестным.
   Инга ужасалась, ахала, прижимала ладони к щекам, жадно пила пиво и от избытка чувств глотала роллы, почти не жуя.
   – …И почему, почему со мной так поступили? – то и дело вздыхала Агния, уже без надрыва, но с удивлением.
   – Из зависти! У тебя же шикарная коса… Но это только к лучшему. Ты теперь прекрасно выглядишь! И вообще, все, все сложилось исключительно удачно.
   – Но как я теперь пойду к своим ученикам? Я ведь до этого жуткого происшествия встретила Леночку Голикову, свою бывшую ученицу.
   – Кого?!
   – Да-да, представь, бывшую ученицу! И она меня узнала! По косе! Ты ведь помнишь, как я целых три года была учительницей в начальных классах?
   Снова ахи, охи, прижатые к щекам ладони, пиво и еда, которую Инга стремительно забрасывала в себя, словно кочегар в топку – уголь. Верно, от переживаний Инга не отдавала себе отчета, что делает.
   – …А чего жалеть о волосах? На встречу с бывшими учениками можно прийти и без косы… Девушка! Еще вот этих роллов мне принесите. И пива, еще ноль пять пива!
   – Инга, остановись, – засмеялась Агния.
   – Я не могу. Это нервы. И вообще… Я думаю, в наше время нельзя передвигаться по Москве пешком. Слава богу, что все так удачно закончилось и ты особо не пострадала, но… мало ли еще маньяков вокруг ходит!
   – И что теперь делать?
   – Как – что? Ездить на машине. Это безопасней.
   – Да, безопасней! – недоверчиво нахмурилась Агния. – Так я только косу потеряла, а на машине в аварию попадешь – с жизнью распрощаться можно!
   – Но ты будешь аккуратно ездить. Ты ведь не лихачка!
   – Инга, милая, я право и лево путаю, я газ от тормоза не отличу!
   – Да, что правда, то правда, – задумавшись, согласилась Инга. – Я тебя знаю. Газ от тормоза, да… Проблема.
   – И потом, откуда у меня деньги на машину? – продолжила Агния. – Нет, допустим, на «Жигули» двадцатилетней давности я смогу накопить, но…
   – Как? А кредит на что? И потом, разве отец тебе не поможет?
   Агния пожала плечами. Ей вдруг стало неловко.
   – А почему это отец должен мне помогать? – выдавила она с натужной иронией.
   – Потому что он твой отец и небедный человек. Потому что мы не в Америке, а в России – тут принято помогать своим детям, – быстро возразила Инга.
   – Вот он мне и помогает. Я работаю у него.
   – И сколько он тебе платит? – не отставала подруга.
   – Да уж больше, чем зарабатывала в школе!
   Инга замолчала, серьезно глядя на Агнию. Потом улыбнулась:
   – Ладно, не будем об этом. Ох, Агния, Агния… Как же тебе идет эта стрижка! Я тебя просто не узнаю. Пойдем на следующие выходные в Дом фотографии? Там новая выставка…
   – Я постараюсь.
   – Я бы еще в Суздаль съездила… Говорят, зимой там необыкновенно… Скоро Масленица. Я обожаю Масленицу. Встретить Масленицу в Суздале, с блинами! Это сказка. Блины… ммм! – Инга мечтательно облизнулась.
   …Подруги вышли из кафе только через час.
   – Чего-то как-то тяжко… – вздохнула Инга, повиснув у Агнии на локте. – Как-то мне… нехорошо.
   – А не надо было столько есть! – привычно напомнила Агния. – Такси, может быть, поймаем?
   – Какое такси! Ты посмотри – все Садовое стоит.
   – Вот! А ты говоришь – машина, машина… Ладно, идем, я тебя провожу.
   Они побрели по заледенелому тротуару. Дом Инги был не так уж далеко.
   Инга, только что веселая, оживленная, сникла и замолчала.
   – Да что с тобой? – удивилась Агния.
   – Как-то… нехорошо, – уныло повторила подруга. – Те роллы были лишними, точно.
   Они прошли еще пару кварталов.
   – Агния, стой. Сейчас… Отдышусь.
   – Тебе плохо?
   – Как-то… Ой, нет, пошли быстрее!
   Теперь девушки почти бежали. Инга молчала, уже ни на что не обращая внимания, забыв обо всем. Бледная, сосредоточенная, с испариной на лбу.
   – Инга?
   – Так и крутит, так и крутит в животе… – пожаловалась бедняжка. – Ой, давай быстрее!!!
   Они бегом, минут за пятнадцать, кое-как добрались до дома Инги. В лифте Инга тихонько постанывала и дрожала. На вопросы Агнии не отвечала, видимо, захваченная какой-то одной мыслью.
   – У тебя есть лекарства дома? От живота? – спросила Агния.
   – Н-нет… Н-не знаю… Ой! Да где же ключи?!
   Они вбежали в квартиру. Инга бросила на руки Агнии шубку и стремительно скрылась в туалете.
   – Инга, я не буду раздеваться на всякий случай, я в аптеку пойду… – сообщила Агния.
   Шум воды. Стоны.
   – Инга!
   «Нет, это невозможно…» Агния постучала в закрытую дверь.
   – Ты как?
   Инга вышла минут через пять, измученная, бледная.
   – Ты посиди со мной… – едва слышно попросила она.
   – Да, конечно!
   – У нас там, в аптечке, есть лекарства, никуда не ходи…
   Инга напилась таблеток, легла на диван.
   – Ты вся бледная… – с ужасом произнесла Агния. – И у тебя озноб. Может быть, врача вызовем?
   – Нет. Нет… Я просто съела лишнего… Ой! – Инга вскочила с дивана и вихрем умчалась. Вернулась минут через десять, уже не бледная, а белая какая-то, с мокрыми волосами, с синюшными подглазьями – утопленница, да и только.
   – Инга, плохо? Давай врача вызовем, а? – жалобно взмолилась Агния.
   – Нет. Я родителям позвонила. Через час они приедут.
   Инга полежала еще несколько минут на диване, потом снова выбежала из комнаты.
   – Инга, ты как хочешь, а я в «Скорую» звоню! – дрожащим голосом вслед ей закричала Агния.
   Было слышно, как в туалете Ингу мучительно рвет.
   Агния набрала «ноль три».
   – Алло, «Скорая»? Пожалуйста, приезжайте. Кажется, моя подруга отравилась. Что? А, ей тридцать четыре… Мы были в кафе, ели суши… Что? Нет, со мной все в порядке… Адрес? Диктую… – Агния, сбиваясь, продиктовала адрес. – Когда? Ждем.
   Инга вышла в коридор, еле держась на ногах.
   – Мне плохо, Агнета… – едва слышно прошептала она. – Я умираю.
   Агния подхватила ее под руку, дотащила до дивана.
   – Ничего-ничего… Сейчас врачи приедут!
   – Мне плохо, – одними губами произнесла Инга, и глаза у нее вдруг закатились – она потеряла сознание.
   – Инга! Инга! Ой, мамочки… – Агнию охватил такой мучительный страх, что она даже перестала соображать – птицей заметалась по комнате, натыкаясь на мебель.
   «А если она умрет?! Ох, что же я ее родителям скажу… Она же их единственная дочь… Какой ужас!»
   И в этот момент в дверь позвонили. Агния бросилась к дверям, трясущимися руками принялась открывать замки. В «глазок» она даже не посмотрела.
   Одним движением Агния рванула дверь на себя и оказалась лицом к лицу с… Харитоновым. Это было так неожиданно, так внезапно, что Агнии показалось, будто она сама сейчас находится в бреду. Меньше всего она ожидала увидеть именно этого человека. В этом столкновении – нос к носу, сейчас – заключался какой-то парадокс. Ведь ни разу в жизни она с ним не поздоровалась – там, в их дворе. А вот здесь, в другой части Москвы, находясь в доме чужом, она говорит ему:
   – Здра… здравствуйте.
   Лицо у Харитонова было абсолютно непроницаемым – как, наверное, у любого человека, чья профессия связана с общением со множеством людей. Глаза – светло-голубые, ясные, чуть навыкате.
   – Здравствуйте, – дружелюбно и в то же время абсолютно спокойно ответил Харитонов. – Где больная?
   – Здесь… Проходите, пожалуйста, – отходя назад, на автомате произнесла Агния.
   – Здравствуйте, – вслед за Харитоновым вошла крупная, коротко стриженная женщина средних лет, которая несла в руках довольно большой чемодан. И Харитонов, и его спутница были одеты в спецодежду синего цвета, со светоотражающими полосками – как и полагается работающим на «Скорой» людям. И от обоих крепко пахло табаком.
   «Теперь понятно, почему отец называл Харитонова «костоправом»… Он – врач! Он, наверное, утром как раз шел на дежурство…» – подумала Агния.
   Тем временем женщина в комнате мерила у Инги давление. Та уже пришла в себя и тихонько постанывала.
   – Что случилось? – обернулся Харитонов к Агнии.
   – Мы были в кафе. Ели суши. Потом ей стало плохо…
   – Тошнило?
   – Что? А, да, – растерянно произнесла Агния.
   Харитонов тем временем заставил Ингу показать язык, ощупал живот.
   – Вера Петровна, давление померь…
   – Любит наш народ суши, – недовольно произнесла женщина – Вера Петровна. – Охота людям эту дрянь есть! То и дело травятся… Замучились на вызова́ ездить!
   Харитонов тем временем что-то писал в карте, сидя за столом.
   – Вера Петровна, вколите больной… – он неразборчиво произнес название лекарства.
   – И что теперь будет? – растерянно произнесла Агния.
   – Что-что… в больницу вашу сестру повезем, – буркнул Харитонов.
   Агния в этот момент стояла позади него. Волосы у Харитонова были темные, он то и дело заводил пряди за уши. Если бы не кургузая спецодежда, то он здорово смахивал бы на Рауля. По крайней мере, со спины.
   «Почему он говорит – «сестру»? Он что, не узнает меня?» – подумала Агния.
   – Она не сестра, она подруга. Сейчас ее родители приедут, – зачем-то уточнила Агния.
   Ингу вновь начало мутить.
   – Вера Петровна, надо ей желудок промыть…
   Пока врачи возились с Ингой, Агния не знала, что ей делать, куда приткнуться, и все время думала о том, почему Харитонов ее не узнал. Может, он и не смотрел никогда в ее сторону, время от времени сталкиваясь во дворе многоквартирного дома? «Ах да, я же подстриглась! – озарило Агнию. – Ведь даже Инга меня не узнала сегодня…» Агния решила сказать доктору, что они соседи.
   Она подошла к дверям, ведущим в коридор – там Харитонов разговаривал по телефону:
   – …да, отравление. Ну что-что… Понос и рвота. Куда везти? В Боткинскую? Хорошо.
   Агния онемела. Нет, она была вполне современной девушкой, жила в Москве, передвигалась по городу в общественном транспорте и уж, кажется, ко всему должна была привыкнуть. Но чтобы человек столь благородной профессии, к тому же отдаленно напоминающий Рауля, виконта де Шаньи из «Призрака Оперы», говорил… Э-э, ну, эти слова…
   После промывания Инге сделали еще укол.
   – Ну как, поехали, девушка? В Боткинскую, хорошую больницу… Собирайтесь.
   Инга, до того только стонавшая, неожиданно воспряла. Приподнявшись на локте, она заявила голосом четким и твердым:
   – Я не поеду, мне лучше.
   Харитонов с Верой Петровной кратко, но очень сочно живописали Инге, что с ней может быть, если она не поедет. Вплоть до летального исхода!
   В этот момент в квартиру ворвались родители Инги – Антон Иванович и Нина Самойловна.
   – Инга, девочка! Птичка! – в ужасе зарыдала крупная и рыжая Нина Самойловна.
   – Мы через всю Москву, через пробки… Мчались на всех парах! – Антон Иванович упал на колени перед диваном, обнял Ингу.
   – Мамочка… папулик… я отравилась… проклятые суши! – пожаловалась страдалица. – Папулик, они хотят меня в больницу…
   – Ой, не могу! – застонала Нина Самойловна. – Агничка, детка, а ты как? Инга, а почему у Агнии все хорошо?
   – Она столько не ела, вот почему! – раздраженно и капризно крикнула Инга. При родителях она, особа тридцати четырех лет и девяноста килограммов живого веса, моментально расслабилась, превратилась в маленькую девочку.
   Семейная сцена вызвала у Харитонова усмешку. Но Агнии было не до иронии. Она растерянно наблюдала, как Антон Иванович обнимает дочь, как распускает над Ингой крыла Нина Самойловна… Столько любви, столько нежности! Смешно, трогательно… До слез.
   – Так, вы собирайтесь, будем ждать вас внизу, у «Скорой»… – скомандовала Вера Петровна. – Тапочки, халат, туалетную бумагу, зубную щетку… Лишнего не берите!
   – Агния, ты иди. Мы теперь уж сами… Спасибо! – плаксиво улыбнулась Инга, которая продолжала оживать буквально на глазах. – Вот видишь, как бывает… Я позвоню!
   Харитонов с помощницей ушли.
   Агния скомканно попрощалась с Ингой, ее родителями и тоже вышла на улицу.
   …Уже стемнело – горели фонари вдоль дома, сахарно мерцал синий снег на газоне. К западу, за домами, разливался закатный свет – тоже синий, но уже с такими желтыми, зелено-оранжевыми оттенками, что напоминал скорее раннюю весну, чем зиму. Этот вечерний прозрачный свет заставил Агнию встрепенуться и на миг даже забыть обо всем. Надо же! А еще вчера казалось, будто не будет конца и краю этой зиме…