Величание по предкам
Еще совсем недавно главу государства невозможно было назвать без отчества, то есть так, как мы сейчас можем прочитать в газете: Борис Ельцин, Владимир Путин, Дмитрий Медведев. Когда-то считалось, что если человека до седых волос называют просто по имени, без отчества, то это пустой человек, несерьезный и авторитета в глазах окружающих не заработал.
Сейчас отчества, кажется, сдают позиции в повседневном общении. Люди зрелого возраста не видят ничего обидного в том, что к ним обращаются по имени.
Попытку навести элементарный порядок и отделить служилых дворян Ивановых от Ивановых-мещан предприняла Екатерина II. По ее указу было введено различное написание отчеств для чиновников и офицеров различных классов. Например, Петр Иванович Кузнецов, имея в екатерининские времена невысокое звание, до капитана включительно, в официальных бумагах записывался без отчества – Петр Кузнецов. Получив следующие чины, но не став генералом, он именовался уже Петр Иванов Кузнецов. Но лишь обретя генеральский чин, он становился Петром Ивановичем Кузнецовым.
Совсем другое дело – родовое имя. Если вы посмотрите на карту расселения славянских племен, обнаружите там несколько названий в форме отчеств: кривичи, радимичи, вятичи, дреговичи. О реальном происхождении этих названий пусть спорят специалисты, заметим только, что старинная легенда выводит происхождение радимичей от некоего Радима, а вятичей – от его брата Вятко.
Довольно долго в России о родовитости человека говорила его принадлежность к Рюриковичам – опять-таки родовое название в форме отчества. Это не фамилия – фамилии у Рюриковичей были свои собственные, разные, это указание на знатность: можем проследить свой род до самого Рюрика! Схожим же было наименование «Гедиминовичи» – они вели свой род от литовского князя Гедимина. Гедиминовская порода считалась на Руси не такой знатной, как рюриковская, но по сравнению с безродными людьми, которые поднялись во времена Петра Первого, тоже хвасталась знатностью рода.
Сейчас отчества, кажется, сдают позиции в повседневном общении. Люди зрелого возраста не видят ничего обидного в том, что к ним обращаются по имени.
ПРИМЕЧАНИЕСтаринные отчества больше напоминают фамилии: Иван Семенов сын – а сейчас сказали бы Иван Семенович, что раньше было запрещено. Отчества на -вич принадлежали в те времена только самым высшим сословиям, а всем прочим следовало именоваться поскромнее. Царское разрешение писаться в документах с «вичами» было равносильно возведению человека в дворянство. (Впрочем, в повседневной жизни люди часто не лишали себя удовольствия именоваться на -вич.)
А когда-то какие страсти кипели, если решался вопрос, по отчеству писаться или без, с отчеством на – ов или – вич!
Попытку навести элементарный порядок и отделить служилых дворян Ивановых от Ивановых-мещан предприняла Екатерина II. По ее указу было введено различное написание отчеств для чиновников и офицеров различных классов. Например, Петр Иванович Кузнецов, имея в екатерининские времена невысокое звание, до капитана включительно, в официальных бумагах записывался без отчества – Петр Кузнецов. Получив следующие чины, но не став генералом, он именовался уже Петр Иванов Кузнецов. Но лишь обретя генеральский чин, он становился Петром Ивановичем Кузнецовым.
ПРИМЕЧАНИЕВ старые времена рядом с отчеством иногда также употреблялось и дедичество – величание по деду. Вы не поверите, но этот обычай наблюдался в некоторых районах Псковской и Новгородской областей еще в первой половине XX в.: человек писался, например, Иваном Семеновичем Антоновым, его сын – Федором Ивановичем Семеновым, его внук – Алексеем Федоровичем Ивановым. Как видите, дедичество в этом случае имело вид фамилии и для всех неосведомленных было фамилией, но фактически ей не являлось и фамилии не создавало. Потом уже эту скользящую бесфамильность ликвидировали и назначили дедичество фамилией.
Интересно, что в старину отчество могло писаться и по матери – Иван Марфин сын, Степан Настасьевич. Правда, для этого Марфа или Настасья должна была либо иметь мужа совсем негодного, никаким уважением у окружающих не пользующегося, либо быть не замужем или вдовой.
Совсем другое дело – родовое имя. Если вы посмотрите на карту расселения славянских племен, обнаружите там несколько названий в форме отчеств: кривичи, радимичи, вятичи, дреговичи. О реальном происхождении этих названий пусть спорят специалисты, заметим только, что старинная легенда выводит происхождение радимичей от некоего Радима, а вятичей – от его брата Вятко.
Довольно долго в России о родовитости человека говорила его принадлежность к Рюриковичам – опять-таки родовое название в форме отчества. Это не фамилия – фамилии у Рюриковичей были свои собственные, разные, это указание на знатность: можем проследить свой род до самого Рюрика! Схожим же было наименование «Гедиминовичи» – они вели свой род от литовского князя Гедимина. Гедиминовская порода считалась на Руси не такой знатной, как рюриковская, но по сравнению с безродными людьми, которые поднялись во времена Петра Первого, тоже хвасталась знатностью рода.
Как же звали Ярославну
А теперь поговорим о женских отчествах. Очень часто в старину они были известны более, чем имена. Классическим примером служит Ярославна, жена князя Игоря, героя «Слова о полку Игореве». Кто может вспомнить, как ее звали?
Имена женщин появляются в документах очень редко, и только ближе к петровским временам, когда женщины уже получили некоторую самостоятельность; повсеместно распространяется полная, с упоминанием имени и отчества женщины, запись. Кроме этого, обычным компонентом ее имени становится двух– или трехчленное имя ее мужа: посадская вдова Соломанида Алексеева дочь Васильевская жена Жукова (муж Василий Жуков), Мавра Иванова дочь Михайловская жена Ефремова сына Митрополова (муж Михаил Ефремов сын Митрополов). Впрочем, были вариации: могли, например, на первое место поставить имя мужа: подьячего Васильевской жены Григорьева сына Кудрина вдова Парасковья Федорова дочь (муж Василий Григорьев сын Кудрин). А могли и так: вдова суконной сотни Василия Иванова сына Саватиева жена его Акулина Дмитриева дочь (муж Василий Иванов сын Саватиев).
И только в XIX в. женщин стали называть так, как мы привыкли.
Впрочем, рудименты сохранялись. В Сибири довольно распространены фамилии на -ых. Так вот, женщина, вышедшая, например, за человека по фамилии Черных, фамилию носила не Черных, а Черновская. В городах, где такой обычай не соблюдался (в связи с тем, что фамилии на -ых, -их все-таки не часто встречаются в общем массиве русских фамилий и люди просто не знают всех тонкостей их употребления), женщина тоже могла стать Черных, но, с другой стороны, сын Черновской уже писался Черновский, а не Черных. Занятно, но на родине фамилий этого типа – европейском севере России – фамилии на -их, -ых в ряде мест отмечаются исключительно как женские. То есть у мужчины с фамилией Луговой жена и дочери записывались Луговых. И соответственно в городе, в отрыве от деревенских обычаев женщина могла получить в таком случае фамилию Луговая.
Ах да, так как же звали Ярославну?
Евфросинья.
ПРИМЕЧАНИЕВ старинных документах редко упоминали имя женщины, куда чаще называли ее по имени отца или мужа. В новгородских берестяных грамотах записано: «Фомина жена» или же просто «Павловая» (жена Павла). Иногда употреблялась двучленная форма – но опять без женского имени: Глебовая Всеславича (жена Глеба Всеславича). Девушку называли по отцу: Даниловна Романовича (дочь Данилы Романовича).
Можно вспомнить грустную историю: умерла у старика его старуха. Пришли соседки, занялись похоронами. Надо же помянуть… Призадумались соседки: называли-то они ее Петровной по отцу или же Иванихой по мужу. Имени же никто вспомнить не мог. «А как звали покойную?» – спросили у мужа. Попробовал старик вспомнить да заплакал: молодая была – женой звал, дети пошли – стал говорить «мать», подросли детки, состарились родители – старухой стал звать. Так и поминали – рабу божию Петровну, имя же ты ее, Господи, знаешь сам…
Имена женщин появляются в документах очень редко, и только ближе к петровским временам, когда женщины уже получили некоторую самостоятельность; повсеместно распространяется полная, с упоминанием имени и отчества женщины, запись. Кроме этого, обычным компонентом ее имени становится двух– или трехчленное имя ее мужа: посадская вдова Соломанида Алексеева дочь Васильевская жена Жукова (муж Василий Жуков), Мавра Иванова дочь Михайловская жена Ефремова сына Митрополова (муж Михаил Ефремов сын Митрополов). Впрочем, были вариации: могли, например, на первое место поставить имя мужа: подьячего Васильевской жены Григорьева сына Кудрина вдова Парасковья Федорова дочь (муж Василий Григорьев сын Кудрин). А могли и так: вдова суконной сотни Василия Иванова сына Саватиева жена его Акулина Дмитриева дочь (муж Василий Иванов сын Саватиев).
И только в XIX в. женщин стали называть так, как мы привыкли.
Впрочем, рудименты сохранялись. В Сибири довольно распространены фамилии на -ых. Так вот, женщина, вышедшая, например, за человека по фамилии Черных, фамилию носила не Черных, а Черновская. В городах, где такой обычай не соблюдался (в связи с тем, что фамилии на -ых, -их все-таки не часто встречаются в общем массиве русских фамилий и люди просто не знают всех тонкостей их употребления), женщина тоже могла стать Черных, но, с другой стороны, сын Черновской уже писался Черновский, а не Черных. Занятно, но на родине фамилий этого типа – европейском севере России – фамилии на -их, -ых в ряде мест отмечаются исключительно как женские. То есть у мужчины с фамилией Луговой жена и дочери записывались Луговых. И соответственно в городе, в отрыве от деревенских обычаев женщина могла получить в таком случае фамилию Луговая.
Ах да, так как же звали Ярославну?
Евфросинья.
ГЛАВА 3
Фамилия
Фамилия… Что это такое
Что такое фамилия? Мы, русские, называем так семейное имя, которое передается по наследству, в отличие от личного имени, которое у каждого из членов семьи свое собственное.
Слово «фамилия» (лат. familia) существовало за много веков до того, как его начали использовать в современном значении: так в Древнем Риме называли обширную семью римского типа; кроме отца семейства, его жены и детей, туда входили еще все его рабы, вольноотпущенники и прочие тем или иным способом зависимые от него люди (так называемые клиенты).
Позже в западноевропейских языках оно стало означать семью уже в более узком понимании и в этом значении перенято русским языком при Петре I. Постепенно значение слова изменилось: теперь так стали называть не семью, а ее наименование, в прежнем же значении слово употреблялось разве что в ироническом смысле. Мы можем сказать, например: «Он пожаловал к нам со всей своей фамилией», имея в виду, что гость пришел со всем своим семейством.
Между тем во многих других языках это слово по-прежнему означает семью, но никак не семейное имя.
Сейчас каждый получает фамилию при рождении, и многие не могут представить, что люди когда-то не имели фамилий, благодаря чему мы можем иногда видеть в книгах такие курьезы, как, например, А. Македонский вместо Александра Македонского или И. Муромец вместо Ильи Муромца… Не было фамилий и у Александра Невского и Дмитрия Донского. Они обходились прозваниями по происхождению или по прославившим их битвам.
Ученые полагают, что фамилия как семейное, а не родовое наследственное имя возникла на севере Италии приблизительно в Х в. Позже фамилии начали распространяться во Франции, а затем и в Германии. В Англию, как утверждают ученые, они пришли с нормандцами.
Ясно, что первыми фамилиями обзаводились дворяне, поэтому процесс «офамиливания» затянулся на целые столетия. В Англии, например, фамилии сформировались уже к XV в., а вот в Уэльсе и Шотландии – только в XVIII в. А, к примеру, в Дании в 1526 г. король обязал дворян обзавестись фамилиями в приказном порядке.
Слово «фамилия» (лат. familia) существовало за много веков до того, как его начали использовать в современном значении: так в Древнем Риме называли обширную семью римского типа; кроме отца семейства, его жены и детей, туда входили еще все его рабы, вольноотпущенники и прочие тем или иным способом зависимые от него люди (так называемые клиенты).
Позже в западноевропейских языках оно стало означать семью уже в более узком понимании и в этом значении перенято русским языком при Петре I. Постепенно значение слова изменилось: теперь так стали называть не семью, а ее наименование, в прежнем же значении слово употреблялось разве что в ироническом смысле. Мы можем сказать, например: «Он пожаловал к нам со всей своей фамилией», имея в виду, что гость пришел со всем своим семейством.
Между тем во многих других языках это слово по-прежнему означает семью, но никак не семейное имя.
Сейчас каждый получает фамилию при рождении, и многие не могут представить, что люди когда-то не имели фамилий, благодаря чему мы можем иногда видеть в книгах такие курьезы, как, например, А. Македонский вместо Александра Македонского или И. Муромец вместо Ильи Муромца… Не было фамилий и у Александра Невского и Дмитрия Донского. Они обходились прозваниями по происхождению или по прославившим их битвам.
Ученые полагают, что фамилия как семейное, а не родовое наследственное имя возникла на севере Италии приблизительно в Х в. Позже фамилии начали распространяться во Франции, а затем и в Германии. В Англию, как утверждают ученые, они пришли с нормандцами.
Ясно, что первыми фамилиями обзаводились дворяне, поэтому процесс «офамиливания» затянулся на целые столетия. В Англии, например, фамилии сформировались уже к XV в., а вот в Уэльсе и Шотландии – только в XVIII в. А, к примеру, в Дании в 1526 г. король обязал дворян обзавестись фамилиями в приказном порядке.
ПРИМЕЧАНИЕОбразование фамилий у российского дворянства завершил Петр I; большинство русских дворянских фамилий образовано из отчеств (от имен как календарных, так и мирских), гораздо реже – по названиям владений. Крепостным крестьянам фамилии не полагались. У крестьян существовали уличные фамилии, но, поскольку в документы крестьяне попадали редко, эти фамилии фиксировались очень редко. (Со временем уличная фамилия могла смениться на другую или вообще исчезнуть.) Другое дело, когда крестьянин отпускался на работу в город – вот тогда уличная фамилия могла попасть в документы, закрепиться, стать постоянной фамилией.
В России родовые именования бояр были очень похожи на фамилии – только вот они были непостоянны, неустойчивы и почти с каждым поколением менялись. В первой половине XIV в. боярин Андрей Иванович Кобыла имел трех сыновей: старший Семен Жеребец, правнук которого записан как Жеребец-Кобылин, родоначальник Жеребцовых; второй сын – Александр Елка Кобылин – от него пошли Кобылины; третий – Федор Кошка, родоначальник Кошкиных, от которых вели родословную Романовы. Как видите, фамилии в этом семействе – как раз в момент зарождения – только у одного из потомков, Александра, отчество Кобылин впоследствии определилось в фамилию, у потомков Семена – и прозвище Жеребец, и отчество Кобылин одно время служили родовым именем, пока не возникла фамилия Жеребцов, а у Федора и его потомков даже и родовым именем отчество Кобылин не стало.
Полет фантазии
Отмена крепостного права в 1861 г заставила наконец крестьян обзавестись фамилией. Это стало обязанностью писарей, которые, вряд ли обрадовавшись такому повороту дела, особо себя не утруждали: ни о какой фантазии речи не шло, писари просто записывали, если была, уличную фамилию (часто исказив по причине не большой грамотности) или вписывали в документы отчество или дедичество, а то и вовсе записывали всей деревне фамилию бывшего владельца. Оттого далеко не каждый Оболенский, Нарышкин, Шереметев является потомком аристократического рода. Куда большая вероятность, что это потомок крепостного. Совершенно невозможно, чтобы человек по фамилии Князев происходил из княжеской семьи. Скорее, какой-нибудь писарь людей князя Н. записывал как
Князевых, а людей княгини К. – как Княгининых. Сенаторов – вероятнее всего, потомок крестьянина, принадлежавшего некому сенатору, хотя остается ничтожная вероятность, что эта фамилия произошла от практически неупотребительного календарного имени Сенатор. Владыкин – вряд ли потомок человека по имени Владыка, пожалуй, его предок пахал землю какого-нибудь архиерея, владыки. И совершенно невозможно понять, были ли родоначальники фамилий Писарев и Попов сыновьями писаря или попа либо же просто писарскими или поповскими работниками.
Фамилия у крепостного могла возникнуть или измениться в результате самодурства помещика. Актриса П. А. Стрепетова рассказывала, что своей фамилией она обязана капризу помещика, у которого ее дед был крепостным. Помещик просто приказал: «Будь ты отныне не Григорьев, а Стрепетов». Аналогичным же образом переменил фамилии своим крепостным актрисам Шереметев. Были Кучерявникова, Ковалева, Чечевицына, Кочедыкова – стали Изумрудова, Гранатова, Яхонтова, Аметистова. Актеры же стали именоваться Милорадовым, Кремневым, Сердоликовым и т. п.
Один ярославский оригинал называл своих крепостных фамилиями приближенных Наполеона: Даву, Фуше, Бернадот… Одного из своих отпущенников он назвал Коленкуром – эта фамилия впоследствии обрусилась до Коленкорова. Этот же помещик или подобный ему дал фамилию предку красного командарма – Блюхер, по фамилии немецкого генерала наполеоновских времен.
Удивляться тут нечему: цари, «первые русские помещики», поступали точно так же. Например, Екатерина II дала своему парикмахеру фамилию Рибопьер. Этот парикмахер казался ей особенно миловидным, когда смеялся, и она говорила ему по-французски: «Ри, бо Пьер» – «Смейся, красавец Пьер». Она же могла фамилию изменить. Некоему Арсению Мациевичу было высочайше приказано забыть свои имя и фамилию и называться Андрей Враль и Андрей Бродяга.
Не отставал от нее и сын, император Павел I. Своего камердинера, уроженца Кутаиса, который был взят в плен в войне с Турцией, он назвал Кутайсовым и впоследствии дал графский титул. Не понравилась ему фамилия одного кадета Приказный – он тут же велел ее переменить на фамилию стоящего рядом М. Н. Муравьева. (Надо полагать, этот господин не очень обрадовался новому родственничку.)
И Николай I, тоже услышав, что фамилия смотрителя Малого театра в Москве – Караколпаков, заявил: «Не может быть таких фамилий». И вот вам, пожалуйста: вместо Караколпакова – Востоков.
Князевых, а людей княгини К. – как Княгининых. Сенаторов – вероятнее всего, потомок крестьянина, принадлежавшего некому сенатору, хотя остается ничтожная вероятность, что эта фамилия произошла от практически неупотребительного календарного имени Сенатор. Владыкин – вряд ли потомок человека по имени Владыка, пожалуй, его предок пахал землю какого-нибудь архиерея, владыки. И совершенно невозможно понять, были ли родоначальники фамилий Писарев и Попов сыновьями писаря или попа либо же просто писарскими или поповскими работниками.
Фамилия у крепостного могла возникнуть или измениться в результате самодурства помещика. Актриса П. А. Стрепетова рассказывала, что своей фамилией она обязана капризу помещика, у которого ее дед был крепостным. Помещик просто приказал: «Будь ты отныне не Григорьев, а Стрепетов». Аналогичным же образом переменил фамилии своим крепостным актрисам Шереметев. Были Кучерявникова, Ковалева, Чечевицына, Кочедыкова – стали Изумрудова, Гранатова, Яхонтова, Аметистова. Актеры же стали именоваться Милорадовым, Кремневым, Сердоликовым и т. п.
ПРИМЕЧАНИЕВарвара Петровна Тургенева, мать писателя, развлекалась тем, что давала своим слугам фамилии министров и придворных. Например, ее дворецкий носил фамилию Бенкендорф.
Граф Нарышкин пошел еще дальше. Каждого из своих музыкантов он наделил названием музыкальной ноты, так что когда два музыканта из его хора попали однажды в полицию, то на вопрос, кто они такие, ответили: «Я нарышкинский Ц», «Я нарышкинский Фис».
Один ярославский оригинал называл своих крепостных фамилиями приближенных Наполеона: Даву, Фуше, Бернадот… Одного из своих отпущенников он назвал Коленкуром – эта фамилия впоследствии обрусилась до Коленкорова. Этот же помещик или подобный ему дал фамилию предку красного командарма – Блюхер, по фамилии немецкого генерала наполеоновских времен.
Удивляться тут нечему: цари, «первые русские помещики», поступали точно так же. Например, Екатерина II дала своему парикмахеру фамилию Рибопьер. Этот парикмахер казался ей особенно миловидным, когда смеялся, и она говорила ему по-французски: «Ри, бо Пьер» – «Смейся, красавец Пьер». Она же могла фамилию изменить. Некоему Арсению Мациевичу было высочайше приказано забыть свои имя и фамилию и называться Андрей Враль и Андрей Бродяга.
Не отставал от нее и сын, император Павел I. Своего камердинера, уроженца Кутаиса, который был взят в плен в войне с Турцией, он назвал Кутайсовым и впоследствии дал графский титул. Не понравилась ему фамилия одного кадета Приказный – он тут же велел ее переменить на фамилию стоящего рядом М. Н. Муравьева. (Надо полагать, этот господин не очень обрадовался новому родственничку.)
И Николай I, тоже услышав, что фамилия смотрителя Малого театра в Москве – Караколпаков, заявил: «Не может быть таких фамилий». И вот вам, пожалуйста: вместо Караколпакова – Востоков.
Детям до 16 не читать!
Начиная разговор о еще одной категории фамилий, не могу не вспомнить эпизод из романа Вадима Шефнера «Лачуга должника». Герой попадает в комнату, где находилась…
«…«СЕКЦИЯ ИЗУЧЕНИЯ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ИМЕН И ФАМИЛИЙ – СИЗИФ. Староста секции Голгофа Патрикеевна Нагишом».
Почтенная старостиха спросила, как меня зовут. Я назвался, и она с долей пренебрежения заявила:
– Белобрысов – фамилия не уникальная, научно-познавательного интереса в ней нет. В основной состав секции вас не примут. Если хотите, можете посещать СИЗИФ на правах гостя…
– А я и не прошусь в вашу секцию, – сказал я.
– Ну, это уж ваше дело, – обиженно изрекла Голгофа Патрикеевна. – Вы просто представления не имеете, какие замечательные люди собираются здесь… Вот посмотрите! Она протянула мне тисненую серебром папку, на которой значилось: «СИЗИФ. Редкофамильцы и редкоименцы. Основной состав».
Дождь за окнами шел на убыль, пора было топать домой, а список был длинный. Я стал просматривать его через пятое в десятое: Агрессор Ефим Борисович… Антенна Сергеевна… Бобик Аметист Павлович… Жужелица Марина. Кувырком Любовь Гавриловна. Ладненько Кир Афанасьевич. Медицина Павловна… Ночка Демосфен Иванович… Пейнемогу Анастасия… Свидетель Лазарь Яковлевич. Сулема Стюардесса Никитична. Эротика Митрофановна. Яд Сильфида Борисовна.
– Нате ваш список, – обратился я к Голгофе Патрикеевне. – Тут у вас, между прочим, ошибочка. Смотрите, дважды написано: «Трактор Андреевич Якушенкин». И год рождения один и тот же – тысяча девятьсот двадцать девятый.
– А вот и не ошибка! – просияла Голгофа. – Это близнецы. Родители не хотели обидеть кого-либо из них и дали им одно, но выдающееся имя. С точки зрения педагогики – очень разумное решение!
– А это что за шифровка? – вопросил я, указав на последнюю страницу, где особняком значились четыре человека:
«…«СЕКЦИЯ ИЗУЧЕНИЯ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫХ ИМЕН И ФАМИЛИЙ – СИЗИФ. Староста секции Голгофа Патрикеевна Нагишом».
Почтенная старостиха спросила, как меня зовут. Я назвался, и она с долей пренебрежения заявила:
– Белобрысов – фамилия не уникальная, научно-познавательного интереса в ней нет. В основной состав секции вас не примут. Если хотите, можете посещать СИЗИФ на правах гостя…
– А я и не прошусь в вашу секцию, – сказал я.
– Ну, это уж ваше дело, – обиженно изрекла Голгофа Патрикеевна. – Вы просто представления не имеете, какие замечательные люди собираются здесь… Вот посмотрите! Она протянула мне тисненую серебром папку, на которой значилось: «СИЗИФ. Редкофамильцы и редкоименцы. Основной состав».
Дождь за окнами шел на убыль, пора было топать домой, а список был длинный. Я стал просматривать его через пятое в десятое: Агрессор Ефим Борисович… Антенна Сергеевна… Бобик Аметист Павлович… Жужелица Марина. Кувырком Любовь Гавриловна. Ладненько Кир Афанасьевич. Медицина Павловна… Ночка Демосфен Иванович… Пейнемогу Анастасия… Свидетель Лазарь Яковлевич. Сулема Стюардесса Никитична. Эротика Митрофановна. Яд Сильфида Борисовна.
– Нате ваш список, – обратился я к Голгофе Патрикеевне. – Тут у вас, между прочим, ошибочка. Смотрите, дважды написано: «Трактор Андреевич Якушенкин». И год рождения один и тот же – тысяча девятьсот двадцать девятый.
– А вот и не ошибка! – просияла Голгофа. – Это близнецы. Родители не хотели обидеть кого-либо из них и дали им одно, но выдающееся имя. С точки зрения педагогики – очень разумное решение!
– А это что за шифровка? – вопросил я, указав на последнюю страницу, где особняком значились четыре человека:
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента