Тильман Екатерина. Грань желания

   ...Но человек, который, пока Мара была на занятиях, проник в ее комнату и теперь, как ни в чем ни бывало, расположился в единственном кресле, вряд ли мог натолкнуть на подобные ассоциации: стройный темноглазый брюнет, одет аккуратно, длинные волосы перехвачены серебряным шнурком...
   Однако внешность незваного гостя не произвела на Мару такого впечатления, как сам факт наглого вторжения. Что это за тип?! Она никогда раньше его не видела - как, впрочем, и других мужчин: в Школе служили только женщины. Воспитанниц вообще жестко ограничивали в общении с противоположным полом - во избежание соблазнов: ведь известно, как эксперименты с энергией повышают женскую привлекательность! А энергию нужно тратить на учебу, а не на любовные истории... И надо сказать, что репутация школы только выигрывала от этой строгости!
   - Кто вам разрешил входить в мою комнату?! - возмущенно начала она, предусмотрительно оставляя дверь позади себя полуоткрытой. - Кто вас вообще сюда впустил?! И кто вы такой?. - Она вдруг запнулась на полуслове, заметив, что незнакомца искренне забавляет ее возмущение. - Послушайте, да вы совсем...
   - Такое стремление к справедливости и порядку, как у тебя, милая Мара, достойно всяческих похвал! - весело произнес парень, даже не пытаясь встать. - Оно заглушает даже любопытство, не говоря уже об остальном... И мне очень приятно, что Школа способна в столь короткий срок привить своим воспитанницам такую важную добродетель как послушание и дисциплинированность...
   Мара с трудом подавила готовое вырваться оскорбление.
   - Кто? вы? такой? - отчетливо, почти по буквам, стараясь не допустить в голосе даже тени эмоций, проговорила она.
   Гость неожиданно быстрым движением поднялся наконец из кресла, кивнул и коротко представился:
   - Хилим. Магистр Лунного Храма, - и, увидев, как изменилось лицо Мары, уточнил, словно бы смягчая слишком звучный титул: - Один из магистров...
   Опустив глаза, Мара справилась с охватившим ее волнением, но теперь решительно не знала, что положено говорить в таких случаях. Верить незваному гостю не хотелось - но с другой стороны, какой еще мужчина, кроме магистра Храма-на-Мысу, мог так запросто проникнуть в комнату воспитанницы Школы воздушных танцев?
   Да, но если он действительно тот, за кого себя выдает - что ему нужно от неуспевающей ученицы?! Или просто ошибся комнатой? Да нет, он же сразу назвал ее по имени...
   - Зачем вы здесь? - неохотно спросила она, поднимая голову.
   - А ты еще не догадалась? - Фраза прозвучала почти насмешливо, но Мара тут же поняла, что как раз насмешки в ней не было, только искреннее и немного высокомерное удивление: и в самом деле, как же это можно было до сих пор не догадаться?! Да, кем бы ни был этот человек, нахальства ему не занимать!
   - Я ищу новых жрецов для храма, - нетерпеливо пояснил тот. - То есть тех, кого можно было бы взять в ученики.
   - И вы думаете... - начала Мара, но громкий стук в неприкрытую дверь прервал ее.
   - Да-да, войдите! - с прежним невинным нахальством откликнулся гость, прежде чем Мара успела открыть рот. - Если не ошибаюсь, это вы, Вероника Аркадьевна?
   Директриса заглянула в комнату - довольно робко заглянула, даже не пытаясь войти... Однако! Мара машинально поздоровалась.
   - Входите, пожалуйста! - улыбаясь, повторил Хилим. - Вы что-то хотели узнать?
   - Да... То есть... - Вероника смешалась было, но тут же взяла себя в руки. - Я хотела уточнить, все ли у вас в порядке?
   - В абсолютном! - сквозь улыбку Хилима неожиданно проступило что-то едва ли не зловещее. - Если мне потребуется ваша помощь...
   - В таком случае, не буду мешать! - директриса попятилась, явно не желая, чтобы гость успел закончить фразу.
   Впрочем, Хилим уже сам понял, что переборщил. Торопливо шагнул к двери, поклонился - ну, просто сама почтительность! - и поддержав Веронику Аркадьевну под локоть, помог ей с достоинством отступить в коридор.
   - Еще раз благодарю вас за внимание к моей скромной персоне! проникновенно сказал он ей вслед, закрыл дверь и снова повернулся к Маре: - Продолжим. Надеюсь, теперь цель моего визита не вызывает сомнений?
   Он замолчал, давая собеседнице прийти в себя. "Интересно, - отрешенно подумала Мара, - он сразу понял, что я не поверила ему?.."
   Теперь-то она уже не сомневалась, что неожиданный гость и вправду был магистром: перед кем еще стала бы так заискивать Вероника? Вот только... непонятно, чем его заинтересовала именно Мара? Ведь жрица - это, наверное, нечто большее, чем даже летающая танцовщица...
   - С тобой заключат договор на три года, - Хилим неожиданно заговорил снова. - Потом посмотришь сама, возобновлять его или нет.
   Эта короткая фраза сразу расставила все по местам, и Мара едва не расхохоталась. Как же она сразу не сообразила? Обслуживающий персонал храма тоже можно назвать по-разному: младшими жрецами, например, или учениками... А по сути ей три года предстоит стирать пыль с резных колонн - и это еще в лучшем случае!
   Она гневно взглянула на Хилима, но он словно бы и не заметил ее возмущения. Спокойно пояснил:
   - Раз ты пришла в эту школу, ты нуждаешься в лунной энергетике.
   Мара смогла только молча кивнуть. Кто в той или иной степени не нуждается в лунной энергетике? Хотя для Мары эта причина как раз не была решающей - и кто знает, не в этом ли причина ее неуспехов?..
   - Ты знаешь, что никогда не взлетишь, потому что сама не веришь в это! Ну, и что дальше?
   Сколько раз Мара сама задавала себе этот вопрос! Особенно после злосчастного письма Ролана, когда стало ясно, что устраиваться от начала и до конца предстоит самой. Но ведь впереди еще четыре года...
   - Как будто здесь учат только летать! - огрызнулась она.
   Хилим удовлетворенно кивнул:
   - Еще здесь учат обычным танцам. Классическим, восточным, фольклорным... Перечислять дальше, или хватит?
   Мара удрученно промолчала: хореография уже сейчас доставляла ей немало огорчений. Конечно, восточные танцы - дело другое, и наедине с собой Мара иногда часами наслаждалась их сдержанно-напряженными движениями... но выступать на публике - нет, на это не стоило рассчитывать!
   - Кроме того, владение энергетикой позволяет манипулировать людьми, спокойно продолжал Хилим. - Это, конечно, не профессия...
   - Я этого все равно не умею! - с досадой прервала его Мара. - Если бы умела...
   - То поняла бы, отчего твой жених повел себя так... гм... странно!
   Остывшее было возмущение всколыхнулось в Маре с новой силой:
   - Да какое вы право имеете лезть в мои дела?! Вы думаете, если вы магистр...
   - Тихо, тихо! - стремительным движением руки Хилим словно бы отгородился от вспышки гнева, а потом неожиданно спросил:
   - Хочешь вернуть этого своего парня?
   Мара онемела. Это что: шутка, издевательство - или дьявольская сделка?! Ведь Ролан успел жениться, недавно мама написала, что Инесса ждет ребенка, и счастливые супруги уже начали строить собственный дом...
   - И тем не менее твой Ролан отнюдь для тебя не потерян. Если ты сейчас вернешься, он бросит эту свою официантку к... в общем, неважно! магистр усмехнулся. - Ты на многое сможешь его вдохновить! Не исключено, что вы даже сможете перебраться Северной Провинции в более приятные места и какое-то время даже будете счастливы...
   - Какое-то время? - машинально переспросила завороженная Мара.
   Магистр снова усмехнулся:
   - А ты бы хотела - всю жизнь? С ума сойти, до чего же вы все любите гарантии!
   Его презрительное "вы все" ударило, как порыв ледяного ветра. Мара отшатнулась и зажмурилась - а когда открыла глаза, магистра уже не было в комнате...
   ...Юпитер уже высоко стоял над горизонтом, когда Хилим спустился к пришвартованной яхте. Команда развлекалась преферансом при свете фонаря на пирсе и не выказывала нетерпения или беспокойства - впрочем, жрецам храма не привыкать к ночным выходам! Ну, а нет ли здесь кого-то еще? Хилим внимательно огляделся...
   - Вы еще согласны взять меня в храм? - послышался сверху знакомый голос. Кусты над пологим склоном, ведущим к воде, зашевелились, и Мара неловко съехала в освещенное пространство.
   - Понимаете... - начала она, выбираясь на причал.
   - Понимаю! - Хилим протянул руку. - Запрыгивай!
   Он помог девушке пройти по скрипучим расшатанным доскам и перескочить на палубу. Она не испугалась, не стала говорить всякие глупости об оставленных вещах или необходимости "еще немного подумать" - и это понравилось Хилиму.
   - Ну что же, Мара... - начал было он, но запнулся: - Нет, просто невозможно пользоваться этими незаконченными формами! Мара... Мария? Или Марина? - Ответа не было, и Хилим, не долго думая, решил сам: - В храме ты будешь Мариной!
   5
   Изобразительное искусство
   сокращенно "изобразие".
   Из под лезвия летела каменная крошка, рассыпаясь розоватыми искрами. Марина едва успевала поглядывать на лежащую перед ней картинку, где была зафиксирована аура образца, а поверх нее небрежно набросан эскиз будущей статуэтки - взлетающего фламинго. Нельзя ошибаться, потому что лезвие движется стремительно - но линии сами подсказывают свою форму. Очень твердый на ощупь родонит не является серьезным препятствием для "энергорезца", наверное, эта штука с легкостью будет резать даже алмазы... Резать? Или плавить? Или... или что-то еще, чему в языке и названия-то нет!
   ...Энергорезцы были еще одной тайной лунных храмов, такой же дерзко-показной, как и летающие стеки. Вот он, держи его в руке, крути, как хочешь, терзай им любой подходящий камень - все равно никогда не поймешь, как устроено это подобие игрушечного скальпеля!
   Впрочем, чем дальше, тем меньше Марине хотелось разгадывать становящиеся привычными храмовые секреты. За два месяца, проведенных в камнерезных мастерских, она научилась _р_а_б_о_т_а_т_ь_ энергорезцом, и работать неплохо - а это было гораздо важнее!
   ...Да, неудачливая ученица Школы воздушных танцев прижилась в храме. И была благодарна судьбе за то, что ее учителем стал Карел. Или точнее сказать, стал хозяином?
   Карел был старшим жрецом (звание - ниже магистров, но выше всех остальных). Он командовал в камнерезных мастерских, именно командовал, хотя и без лишней строгости. Да и к чему нужна была строгость? Этот огромный, лохматый, похожий на лешего человек умел внушать страх даже не повышая голоса! Впрочем, Марина вскоре перестала бояться того, в чьих руках была теперь ее судьба.
   Хозяин мастерских никогда не покидал храм. Никто не знал, кем он был в миру, носил ли когда-нибудь другое имя. Да и кто рискнул бы спрашивать? Марине казалось, что даже магистры опасаются этого пусть добродушного, но все же дикого великана.
   С Хилимом Карела связывало многое, и прежде всего, чисто деловые интересы: летающие стеки, которые придумывал Хилим, изготавливал именно Карел. Впрочем, Марине не раз казалось, что магистр и старший жрец были давними приятелями...
   ...Да и чем, если не дружеской услугой, была "доставка" Марины в храм?! Карелу понадобилась новая ученица - и вот магистр уже... ну, не в клюве тащит, конечно, но близко к тому!
   ...Хилим и отнесся-то к ней тогда как к обыкновенной посылке. Там, на пристани, когда Марина (тогда еще Мара) отыскала яхту, он не стал тратить время на лишнюю вежливость - после первых же робких слов согласия просто втянул новую пассажирку на палубу и холодно приказал спуститься в каюту, где она и прострадала в одиночестве всю дорогу...
   В каюте было неуютно и страшно: до Храма-на-Мысу очень далеко, как крошечное суденышко сумеет преодолеть такое расстояние?! Вдруг поднимется ветер, или начнется дождь - погода на море иногда меняется так быстро!
   А если вообще все окажется обманом? Ведь она поверила словам, только словам, без малейшего подтверждения! Может быть, она нужна магистру совсем для других целей? Говорят же, что в лунных храмах иногда приносятся человеческие жертвы - и кто знает, насколько далеки от истины эти слухи?..
   Может быть, в подземных галереях и вправду справляются таинства свирепой Матери богов? Может быть, непослушных жрецов действительно приковывают к скалам, чтобы ночью неведомые морские чудовища сожрали бедняг? Может быть, в огне маяка сжигают тела пойманных при попытке к бегству? Может быть... о, в храме все может быть!
   К счастью, о перепуганной пассажирке никто не вспоминал. В тонкий борт шлепали волны, а палубы то и дело доносились голоса, непонятные команды, смех, и под эти однообразные звуки Мара даже немного успокоилась. Тревожные мысли не исчезли, но словно бы зациклились, цепляясь одна за другую и постепенно теряя остроту. В углу на большом деревянном ящике было почти уютно, а если завернуться в покрывало, то и совсем хорошо...
   Пригревшись, Мара не сразу уловила, что изменилось в окружающих звуках. Потом поняла: плеск волн стал каким-то другим, и ветра больше не было слышно. А спустя мгновение весь корпус яхты мягко вздрогнул, толкнувшись во что-то, и послышалась непонятная команда, потом тяжелые шаги по палубе - и тут же скрип открываемого люка... И голос кого-то из команды - хрипловатый, насмешливый, но вроде бы не злой:
   - Эй, там, внизу! Подъем, приехали!
   Мара не помнила, как выбралась из каюты - помнила только, как шагнула на палубу и увидела почти прямо над собой громадную темную постройку неправильной формы. Храм? Уже, так быстро? Но почему не видно маяка?! Ведь на храме должен быть маяк, его не могли погасить!
   От страха Мара едва не потеряла сознание... но тут же сообразила, что из-под самой стены маяка и не должно быть видно...
   Она облегченно вздохнула, и тут же услышала над собой еще чей-то голос:
   - Лим, это ты, что ли?
   Тут же вспыхнул фонарь на пристани - и в его неверном желтом свете Мара в первый раз увидела своего будущего учителя.
   Карел выглядел невозмутимо и внушительно, как всегда - впрочем, тогда она еще не знала этого "как всегда". Окинув яхту внимательным взглядом, он неторопливо подошел к краю пирса и подал Маре руку, помогая спуститься на причал. Потом вопросительно оглянулся на Хилима. Тот немедленно отозвался:
   - Энергетика мощная, воображение слабое, вибрация - почти чистая двойка. По-моему, Карел, это именно то, что ты просил.
   Несмотря на усталость и волнение, Мара сообразила, что речь шла о ней. Ну, знаете ли! Но опережая ее возмущенный вопрос, Карел задумчиво заметил "в пространство", что Хилима в детстве явно недостаточно драли хворостиной. Хилим тут же без смущения откликнулся в том смысле, что драли вполне достаточно, просто детство было очень давно... Потом, усмехнувшись, коротко попрощался и исчез в темноте.
   Карел повернулся к Маре.
   - Ну, пошли, что ли? Ты на него, - он кивнул вслед ушедшему Хилиму, не обижайся! Он с людьми общаться вообще не умеет, что тут поделаешь!
   Мара только пожала плечами, но Карел и не ждал ответа.
   - Тебя как зовут-то? - снова спросил он.
   - Мар... - но после секундной запинки она буквально ощутила неслучайность данного Хилимом нового имени и представилась уже отчетливо: - Марина!
   Карел, не дожидаясь вопросов, объяснил, что заведует камнерезными мастерскими.
   - Мне был нужен еще один человек для работы с родонитом. Знаешь, такой ярко-розовый камешек с черными крапинками? Думаю, ты быстро научишься... А в храме ценят хорошие камни и хороших мастеров!
   Марина действительно быстро научилась. То ли были у нее неведомые ей самой способности, то ли Карел оказался редким учителем, то ли храмовые "энергорезцы" изрядно облегчали работу камнереза...
   ...Инструмент чудесно слушался руки и с равной легкостью, вопреки всем законам механики, вел и прямой, и изогнутый срез. Как такое могло быть? Марина больше не размышляла над этим всерьез, но во время работы ее по-прежнему неизменно охватывали удивление и восторг. И наверное, именно эти нетускнеющие чувства оживляли все ее изделия...
   ...Фламинго был сложным заданием, но Марина чувствовала, что справляется. Главное получилось: изящная тонкая шея и напряженные перед взлетом широкие крылья.
   Смотреть на эскиз требовалось все реже: теперь Марина сама чувствовала острую стремительную ауру образца. Это и понятно: когда "уберешь все лишнее", аура усиливается! Оставалось лишь проработать детали: навести легкий узор перьев, обточить как можно тоньше длинные ноги, клюв. В общем, только бы не испортить то, что уже сделано...
   Кто-то осторожно приоткрыл дверь. Марина аккуратно довела резец до края крыла и только тогда подняла голову. В комнату заглядывал Юджин, мастер из соседней комнаты. Он и вправду уже мастер: работает у Карела больше пяти лет, и делает не простенькие сувениры для продажи, а настоящие серьезные вещи. Обновляет интерьеры храма, например, или вырезает лечебные талисманы...
   - Ты пойдешь с нами ужинать? - позвал Юджин.
   Марина вздохнула. Присоединиться к компании хотелось, но...
   - Я еще не закончила!
   Все равно недоделанная статуэтка не даст покоя! Юджин, конечно, понял Марину.
   - Ну, ладно, - помедлив, отозвался он. - Если хочешь, я потом зайду за тобой.
   Марина обрадованно кивнула: бродить вечером одной очень не хотелось! В темноте безлюдных переходов даже охранный амулет не казался защитой. Все время мерещились где-то сбоку, на пределе зрения, странные тени и силуэты, и хотя таинственное "нечто" никогда не показывалось воочию, его присутствие ощущалось. И - это было лучшим доказательством реальности угрозы, - охранные амулеты в храме носили все, кроме магистров...
   Больше всего Марина боялась заходить в подвал - но именно там камнерезы оставляли на ночь свои инструменты. Хранилище называлось "ежиной" комнатой, и хотя никакие ежи там не жили, по углам стояли изображающие их скульптуры. Они были сделаны из какого-то необычного, очень черного камня, тщательно выточенные иголки воинственно торчали в разные стороны - и как раз между иголками удобно было пристраивать "энергорезцы".
   Подвал находился ниже уровня моря, и вода просачивалась сквозь стенки. С утра до вечера капли мерно простукивали тишину, не нарушая покоя, но иногда... Да, Марина не сомневалась: в "ежиной" комнате живет какая-то непонятная сущность. Потому что стоило пробыть там дольше обычного, ища среди колючек свой резец, и скоро в ровный перестук вплеталось негромкое, но упорное поскребывание. Оно меняло тональность, и в чем-то было даже музыкальным - словно невидимый жилец развлекался этими звуками.
   Как-то Юджин, смеясь над испугом Марины, нарисовал на стене портрет "шуршавчика". Получилось что-то вроде шкодного толстенького хомячка на шести паучьих лапах. Фантазия показалась Марине не самой лучшей... но ощутимо близкой к реальности! С тех пор она избегала бродить в одиночестве по незнакомым закоулкам.
   "В храме нет ничего по-настоящему враждебного, - очень серьезно объяснял Карел, - но есть много чужого. Вот представь себе, что ты в горах, или в море или в незнакомом лесу... ты ведь будешь вести себя осторожно, правда? Вот и здесь нужно быть такой же осторожной. И запомни главное правило: никогда, ни при каких условиях, ни днем, ни ночью, не снимай охранного амулета..."
   6
   Космодром построили на экваторе, но Земля,
   как назло, вскоре перестала вращаться.
   Лунный месяц почти совпадает с календарным, и у каждого полнолуние свое лицо. Октябрьское - прохладный хмель зрелости, ноябрьское - праздник на грани сна, декабрьское - темно-синее плотное безвременье. Есть дерзкое безумье мая, и теплая пауза июля, и дразнящая щедрость сентября. Каждый месяц хранит свои привычки. Но случается, что на отмеренные тридцать дней приходится два полнолуния...
   "У нас есть шанс, в котором нет правил..."
   ...Майское _н_е_у_р_о_ч_ь_е_ (какое-то языческое название!) было самим дорогим ритуалом в Храме-на-Мысу. Дорогим во всех смыслах - потому что не так-то просто было туда попасть! Достаточно сказать, что приглашения гостям рассылала сама верховная жрица!
   Марина, однако, надеялась побывать на таинственном действе незаметно просочиться в верхние галереи. Она не боялась, что попадется Карел все равно не станет наказывать ее. Он вообще терпимо относится к любопытству - редкое для старшего жреца свойство характера!
   Верхние галереи очень напоминали трехмерный лабиринт - с той лишь разницей, что заблудиться в них на самом деле было невозможно. Каждая пещера имела не только обычный выход в путаницу разновысоких переходов, но и лаз на первый этаж. Отверстия, разумеется, были закрыты и тщательно замаскированы, но это могло обмануть лишь гостей, а не служителей храма. Одним из таких лазов и решила воспользоваться Марина...
   ...Серебряный шар висел над морем, рассыпая серебряные блики. И по сравнению с этим зрелищем все человеческие торжества показались вдруг смешными и нелепыми. Что можно добавить к такому вот величавому покою? "Да и вообще, - с сомнением подумала Марина, - не глупо ли встречать полнолуние в закрытом помещении?"
   И все же, бросив прощальный взгляд на величественный пейзаж, она покинула уютный балкон. Красота природы бесконечна - но человеческое любопытство она не лечит! А Марина уже снова чувствовала неодолимый интерес к неизвестному празднику...
   Она легко преодолела две дюжины высоких выщербленных ступенек, выбралась на тесную площадку и осторожно толкнула крошечную, почти незаметную дверь. Скользнула вперед... и едва не потеряла сознание, не успев даже понять, что же именно так поразило ее, мгновенно перенеся из одной реальности в другую!..
   Да, всего лишь один шаг - но она мгновенно оказалась В МИРЕ ЛУННОГО СВЕТА! Свет был повсюду - такой мягкий и сильный, что казался вещественным... Непонятно, откуда он исходил. Может быть, прямо с ночного неба, проникнув неведомым способом сквозь каменные стены? Но как такое могло быть?!
   ...Марина не сразу заметила, что кроме нее в пещере было еще несколько человек. Но опасения, что ее заметят, тут же растаяли: в этом мире живого серебра никто не станет удивляться и задавать вопросы!
   Звучала негромкая музыка, словно аккомпанируя дробящимся лучам. И вдруг откуда-то из глубины пещеры выступила призрачно-темная женская фигура. Она медленно приближалась... и что-то странное было в ее походке, и Марина, замерев в своем углу, напряженно всматривалась... да, несомненно: незнакомка двигалась, не касаясь ногами пола! Это был полет но как же он был далек от традиционных публичных выступлений!
   Лишь теперь Марина узнала знаменитую чемпионку - и едва поверила своим глазам. Если бы Зара показала где-нибудь на соревнованиях т_а_к_о_е_... Тогда ее популярность, и без того немалая, поднялась бы до немыслимых высот!
   Или так можно летать лишь в неурочное полнолуние? Вещь в себе, движение мимо, танец не для зрителей... Глядя на танцовщицу, легко было поверить, что каждый сможет взлететь, стоит лишь забыть о чем-то лишнем! Марина невольно затаила дыхание, не сводя глаз с Зары... и вдруг, неожиданно и запретно, их взгляды встретились!
   Казалось, холодная рука сжала сердце - но в тот же миг нахлынула шальная, пьянящая радость: "Я все могу, мне все доступно и позволено!" И словно тоже подчиняясь этой вспышке, танцовщица завертелась в диком стремительном танце. При каждом повороте она очерчивала стеком невидимую плоскость и тут же опиралась на нее, начиная очередную фигуру. Руки и ноги сплетались самым немыслимым образом, рисуя в плотном воздухе вычурные узоры.
   Это продолжалось невероятно долго... А может быть, всего несколько минут... Усталость сковала Марину, но быстрые взгляды танцовщицы крепко держали, не позволяя расслабиться. А когда сил совсем не стало, безумный вальс вдруг прекратился. Летунья словно нехотя поднялась высоко под потолок, замерла на миг... и вдруг, бросив стек вниз, черной молнией метнулась за ним!
   Марина невольно вскрикнула - но жуткое падение остановилось на полпути, а танцовщица, почти презрительно оглянувшись, медленно выплыла прочь из пещеры...
   ...Марина не помнила, как спустилась на первый этаж, как добралась до своей комнаты. И еще несколько дней чувствовала себя совершенно больной, словно бы высосанной. Может быть, эта фантастическая летунья - настоящий вампир? Говорят, они изредка встречаются в нашем грешном мире... а если так, то где же им быть, как не в лунном храме?..
   7
   Отдай что хочешь, человек, но не жди,
   что тебе заплатят положенную цену...
   Марине никогда не надоедало гулять ночью по берегу - одной или всей компанией из мастерских, а чаще всего вдвоем с Юджином. Они мало говорили во время этих прогулок, поддаваясь странному, но общему для обоих чувству отрешенности: впереди - бесконечное море, отраженные в воде проблески маяка, редкие огни проходящих судов... а сзади между тобой и прочим миром непоколебимо застыл храм.
   От предложений Юджина проводить ее до комнаты Марина неизменно отказывалась. Нравы в храме были простые, мирские условности вызывали удивление или даже смех, и строгость поведения была для девушки единственной защитой. Лучшим способом избежать объяснений было просто неожиданно попрощаться и быстро исчезнуть в темноте - тем более, что вне храма Марина почему-то не боялась привидений...
   Страшно было только проходить мимо входов в подвал. Их было несколько в восточной стене, и Марина уже за несколько шагов чуяла дыхание влажной прохлады и неизвестности. И пробиралась мимо этих ухмыляющихся пастей со всей возможной торопливостью. И боялась даже представить себе, что будет, раздайся из темноты хотя бы какой-то звук.
   ...Но она и помыслить не могла, что услышит зов о помощи!
   Марина пробиралась вдоль восточной стены по знакомой до последнего камушка тропинке, когда откуда-то слева вдруг послышался услышала вдруг пронзительный крик: