Страница:
— Кто же поедет к Хельви посвящать его в наш прекрасный план? — обратился канцлер к государю, мастерски присвоив себе часть авторства того предложения, которое, похоже, так порадовало императора.
— Литок прав — отсылать кого-либо из вас будет слишком подозрительно. А расширять круг посвященных я не хочу. Думаю, мы пригласим Хельви во дворец, для того чтобы он отчитался о строительстве очередного моста через Серебряный поток. В конце концов, он самовольно, — император поднял вверх указательный палец, подчеркивая последнее слово, — запретил строить новые переправы через реку, а это несет убыток казне. Пусть попробует оправдать свое решение!
Литок скептически покачал головой. Очень правдоподобно — умирающий император, а слухи о плохом самочувствии Раги Второго, верно, уже просочились за дверь этой спальни, интересуется проблемой строительства моста на какой-то забытой богами речке. И для этого в столицу вызывают наместника Западного края. Курам на смех! Он взглянул на Висте —великий канцлер тоже выглядел каким-то обиженным. Но вовсе не из-за провальной идеи государя. Сановнику просто не понравилось, что последние слова Раги были адресованы не ему, а Литоку. В конце концов, это он был великим канцлером и главным советником императора, а не какой-то там лекаришка. Поэтому Висте решил достать из рукава припрятанный там до трудных времен козырь, логично рассудив, что времена эти настали.
— Я не хотел огорчать тебя раньше времени, государь, принимая во внимание слабое состояние твоего драгоценного здоровья, — осторожно начал хитрец, — но есть одно обстоятельство, о котором, как мне кажется, ты должен все-таки узнать.
— Ну что еще, — поморщился Раги, — разве недостаточно еще на сегодня неприятностей?
Висте откашлялся. Не в его правилах было приставать с разговорами к императору, когда тот был не в настроении. Однако канцлер рассудил, что, учитывая неординарность ситуации, он может пойти на небольшой риск. Информация стоила того, чтобы раскрыть ее немедленно. Сановнику не терпелось вернуть утраченные позиции и поставить на место Литока.
— Дело в том, что когда ты назвал имя того человека, спутника Хельви, в общем, я говорю о Вепре, то оно мне знакомо совсем по другому поводу. Несколько месяцев назад мы отправляли дозорный отряд по Хмурой реке, что течет до подножия Черных гор. Как ты знаешь, подобные экспедиции мы отправляем раз в год — Черные горы слишком неприступны, чтобы опасаться всерьез какой-то угрозы с юга, однако проверить, как там идут дела, все-таки надо. Так вот, отряд под руководством моего племянника Ахара добрался до первых порогов. как и было предписано ему в канцелярии. Никаких следов жизни обнаружено не было — даже нечисть сторонится Тех мест.
— Не тяни, Висте. Раз ничего не было обнаружено, так при чем тут этот человек?
— В том-то и дело, государь. Я сказал, что не было обнаружено никого, но я не говорил, что они не нашли ничего.
Раги нахмурился. Видно, что он был измучен длинным разговором и желал отдыха. Литок уже хотел было потребовать, чтобы канцлер убирался вместе со своей гнусной шпионской информацией, однако Висте приблизился к кровати государя и прошептал ему несколько слов в самое ушко. Маг побелел от злости. Император потер пальцами виски, пытаясь сосредоточиться.
— Как давно вернулась назад экспедиция? — спросил он наконец.
— В самом начале весны, — быстро— ответил Висте, — пару месяцев назад. Хмурая, как ты знаешь, не замерзает зимой.
— Об этом знает кто-то, кроме тебя и Ахара?
— Нет, мой император, мы с племянником умеем держать язык за зубами.
— Хорошо. Я хотел бы лично поговорить с Ахаром. Приведи его ко мне, только не сегодня. Я чувствую, что сейчас мне понадобится помощь Литока. Встретимся после обеда, друг мой. — Император протянул канцлеру руку, и тот благоговейно припал к ней губами. — Мне нужно беречь силы. Видят боги, их осталось совсем немного.
Висте отошел от кровати Раги Второго, его глаза победно сияли. Он кинул снисходительный взгляд на лекаря и спокойно вышел из покоев. Литок, сделав вид, что совершенно не обратил внимания на перешептывание канцлера с императором, молча подошел к кровати, отогнул больному край века и стал внимательно рассматривать покрытое розовыми сосудами глазное яблоко. Император послушно терпел эту процедуру. Литок был одним из лучших врачевателей королевства. Однако даже он не всемогущ, вдруг тоскливо подумал Раги.
— Не слишком обнадеживающая картина? — робко спросил он у мага.
Тот только покачал головой. По самым смелым прогнозам, жить больному оставалось не больше двух недель Собственно, состояние императора было плохим уже несколько лет, однако при помощи разных отваров и вытяжек Литоку удалось совершить чудо — Раги не только не умирал, но даже МО1 вести практически полноценную придворную жизнь — участвовать во всех удовольствиях, которые мог предоставить ему его сан и набитая золотом казна империи. Однако лекарю была хорошо известна цена такого поведения. Теперь она стала известна и императору. Повелитель прикрыл глаза, откинувшись на подушки.
— Хочешь знать, что наплел мне этот старый лис? — негромко спросил он у Литока и, не дождавшись ответа, продолжал: — Его драгоценный племянник нашел на пустынном берегу Хмурой реки послание от этого самого Вепря. Обрывок кожи, исчерканный полустертыми каракулями. Часть текста была смыта водой, однако наш канцлер способен читать даже чистый лист, сам понимаешь. В общем, это просьба о помощи, и адресована она нашему наместнику Хельви. Висте хотел попридержать это послание, чтобы в спокойной обстановке показать мне, но впоследствии запамятовал о нем — засунул куда-то в бумаги.
— Знаете, что самое фантастическое в этой истории? — подумав, сказал Литок. — Это, конечно, не бутылка, пронесшаяся невредимой через пороги Хмурой реки, и даже не удачливость племянника канцлера. Самое удивительное для меня — это то, что великий канцлер Висте забыл о чем-то, попавшем ему в руки. По-моему, так быть не должно.
— Все мы стареем, — мягко отвечал Раги. — Силы уже не те. Мне нужно поспать, мой добрый Литок.
— Не смею дольше беспокоить тебя, государь.
Маг поклонился и бесшумно покинул комнату. Раги вздохнул и несколько минут лежал с закрытыми глазами. Б спальне стало тихо, птицы за окном, выходившим в сад, притихли, словно тоже догадывались о недуге императора.
— Выходи, — вдруг негромко позвал Раги.
Стенка рядом с кроватью отодвинулась в сторону, и невысокая фигура в широком темном плаще с капюшоном проскользнула в комнату. То ли оттого, что солнце зашло в это время за тучу, то ли потому, что императору постепенно отказывало зрение, но Раги показалось, что в спальне резко потемнело. Фигура откинула капюшон с лица, однако в сумраке лица было не разглядеть.
— Ты слышал весь разговор, — слабо произнес император, — ты можешь представить себе, что тут начнется после моей гибели. Они даже сейчас грызутся между собой, а это ведь еще лучшие из моих подданных. Они не позаботятся о моей бедной девочке. Мне предстоит закончить свои дела самостоятельно, перед тем как я отправлюсь за ушедшими богами. Ступай и исполни то, о чем я просил.
Таинственный незнакомец, не произнеся ни слова, поклонился кровати, на которой лежал умирающий, и растворился в густой тени, которую отбрасывал на пол вышитый парчовый полог.
ГЛАВА 3
— Литок прав — отсылать кого-либо из вас будет слишком подозрительно. А расширять круг посвященных я не хочу. Думаю, мы пригласим Хельви во дворец, для того чтобы он отчитался о строительстве очередного моста через Серебряный поток. В конце концов, он самовольно, — император поднял вверх указательный палец, подчеркивая последнее слово, — запретил строить новые переправы через реку, а это несет убыток казне. Пусть попробует оправдать свое решение!
Литок скептически покачал головой. Очень правдоподобно — умирающий император, а слухи о плохом самочувствии Раги Второго, верно, уже просочились за дверь этой спальни, интересуется проблемой строительства моста на какой-то забытой богами речке. И для этого в столицу вызывают наместника Западного края. Курам на смех! Он взглянул на Висте —великий канцлер тоже выглядел каким-то обиженным. Но вовсе не из-за провальной идеи государя. Сановнику просто не понравилось, что последние слова Раги были адресованы не ему, а Литоку. В конце концов, это он был великим канцлером и главным советником императора, а не какой-то там лекаришка. Поэтому Висте решил достать из рукава припрятанный там до трудных времен козырь, логично рассудив, что времена эти настали.
— Я не хотел огорчать тебя раньше времени, государь, принимая во внимание слабое состояние твоего драгоценного здоровья, — осторожно начал хитрец, — но есть одно обстоятельство, о котором, как мне кажется, ты должен все-таки узнать.
— Ну что еще, — поморщился Раги, — разве недостаточно еще на сегодня неприятностей?
Висте откашлялся. Не в его правилах было приставать с разговорами к императору, когда тот был не в настроении. Однако канцлер рассудил, что, учитывая неординарность ситуации, он может пойти на небольшой риск. Информация стоила того, чтобы раскрыть ее немедленно. Сановнику не терпелось вернуть утраченные позиции и поставить на место Литока.
— Дело в том, что когда ты назвал имя того человека, спутника Хельви, в общем, я говорю о Вепре, то оно мне знакомо совсем по другому поводу. Несколько месяцев назад мы отправляли дозорный отряд по Хмурой реке, что течет до подножия Черных гор. Как ты знаешь, подобные экспедиции мы отправляем раз в год — Черные горы слишком неприступны, чтобы опасаться всерьез какой-то угрозы с юга, однако проверить, как там идут дела, все-таки надо. Так вот, отряд под руководством моего племянника Ахара добрался до первых порогов. как и было предписано ему в канцелярии. Никаких следов жизни обнаружено не было — даже нечисть сторонится Тех мест.
— Не тяни, Висте. Раз ничего не было обнаружено, так при чем тут этот человек?
— В том-то и дело, государь. Я сказал, что не было обнаружено никого, но я не говорил, что они не нашли ничего.
Раги нахмурился. Видно, что он был измучен длинным разговором и желал отдыха. Литок уже хотел было потребовать, чтобы канцлер убирался вместе со своей гнусной шпионской информацией, однако Висте приблизился к кровати государя и прошептал ему несколько слов в самое ушко. Маг побелел от злости. Император потер пальцами виски, пытаясь сосредоточиться.
— Как давно вернулась назад экспедиция? — спросил он наконец.
— В самом начале весны, — быстро— ответил Висте, — пару месяцев назад. Хмурая, как ты знаешь, не замерзает зимой.
— Об этом знает кто-то, кроме тебя и Ахара?
— Нет, мой император, мы с племянником умеем держать язык за зубами.
— Хорошо. Я хотел бы лично поговорить с Ахаром. Приведи его ко мне, только не сегодня. Я чувствую, что сейчас мне понадобится помощь Литока. Встретимся после обеда, друг мой. — Император протянул канцлеру руку, и тот благоговейно припал к ней губами. — Мне нужно беречь силы. Видят боги, их осталось совсем немного.
Висте отошел от кровати Раги Второго, его глаза победно сияли. Он кинул снисходительный взгляд на лекаря и спокойно вышел из покоев. Литок, сделав вид, что совершенно не обратил внимания на перешептывание канцлера с императором, молча подошел к кровати, отогнул больному край века и стал внимательно рассматривать покрытое розовыми сосудами глазное яблоко. Император послушно терпел эту процедуру. Литок был одним из лучших врачевателей королевства. Однако даже он не всемогущ, вдруг тоскливо подумал Раги.
— Не слишком обнадеживающая картина? — робко спросил он у мага.
Тот только покачал головой. По самым смелым прогнозам, жить больному оставалось не больше двух недель Собственно, состояние императора было плохим уже несколько лет, однако при помощи разных отваров и вытяжек Литоку удалось совершить чудо — Раги не только не умирал, но даже МО1 вести практически полноценную придворную жизнь — участвовать во всех удовольствиях, которые мог предоставить ему его сан и набитая золотом казна империи. Однако лекарю была хорошо известна цена такого поведения. Теперь она стала известна и императору. Повелитель прикрыл глаза, откинувшись на подушки.
— Хочешь знать, что наплел мне этот старый лис? — негромко спросил он у Литока и, не дождавшись ответа, продолжал: — Его драгоценный племянник нашел на пустынном берегу Хмурой реки послание от этого самого Вепря. Обрывок кожи, исчерканный полустертыми каракулями. Часть текста была смыта водой, однако наш канцлер способен читать даже чистый лист, сам понимаешь. В общем, это просьба о помощи, и адресована она нашему наместнику Хельви. Висте хотел попридержать это послание, чтобы в спокойной обстановке показать мне, но впоследствии запамятовал о нем — засунул куда-то в бумаги.
— Знаете, что самое фантастическое в этой истории? — подумав, сказал Литок. — Это, конечно, не бутылка, пронесшаяся невредимой через пороги Хмурой реки, и даже не удачливость племянника канцлера. Самое удивительное для меня — это то, что великий канцлер Висте забыл о чем-то, попавшем ему в руки. По-моему, так быть не должно.
— Все мы стареем, — мягко отвечал Раги. — Силы уже не те. Мне нужно поспать, мой добрый Литок.
— Не смею дольше беспокоить тебя, государь.
Маг поклонился и бесшумно покинул комнату. Раги вздохнул и несколько минут лежал с закрытыми глазами. Б спальне стало тихо, птицы за окном, выходившим в сад, притихли, словно тоже догадывались о недуге императора.
— Выходи, — вдруг негромко позвал Раги.
Стенка рядом с кроватью отодвинулась в сторону, и невысокая фигура в широком темном плаще с капюшоном проскользнула в комнату. То ли оттого, что солнце зашло в это время за тучу, то ли потому, что императору постепенно отказывало зрение, но Раги показалось, что в спальне резко потемнело. Фигура откинула капюшон с лица, однако в сумраке лица было не разглядеть.
— Ты слышал весь разговор, — слабо произнес император, — ты можешь представить себе, что тут начнется после моей гибели. Они даже сейчас грызутся между собой, а это ведь еще лучшие из моих подданных. Они не позаботятся о моей бедной девочке. Мне предстоит закончить свои дела самостоятельно, перед тем как я отправлюсь за ушедшими богами. Ступай и исполни то, о чем я просил.
Таинственный незнакомец, не произнеся ни слова, поклонился кровати, на которой лежал умирающий, и растворился в густой тени, которую отбрасывал на пол вышитый парчовый полог.
ГЛАВА 3
Хельви. упоенный встречей с Сури, возвращался в Верхат затемно. Он проехал мимо патрулей, не скрываясь, разумно рассудив, что те, кто отслеживает его исчезновения, все равно узнают, что наместник вернулся, а те, кому это малоинтересно, давно спят. О том, что за ним ведется слежка, человек узнал от своей возлюбленной. От и сегодня они вернулись к этой теме.
Канцлер Висте подозревает всех вокруг в измене, он наводнил империю шпионами, и отцу известно каждое твое слово, впрочем, как и слово каждого мало-мальски могущественного и уважаемого землевладельца в стране. Ты не можешь себе представить, насколько ловко расставлены сети канцлера, — певуче говорила Сури, расчесывая густые каштановые кудри Хельви.
Наместник всегда ловил себя на том, что его возлюбленная делает и говорит примерно то же самое,, что и остальные друзья и знакомые Хельви, только у нее это получалось почему-то в сто раз лучше. «Что, ровно в сто раз?» — смеялась Сури, и на ее румяных щечках появлялись ямочки. Вот сваны, к примеру, говорят между собой на родном языке, который напоминает звон колокольчика. И все равно у них не получается произнести хоть одно слово так же нежно и музыкально, как это делает дочь императора. Придворный куафер каждое утро причесывает наместника, он аккуратен и осторожен, однако его рука никогда не сравнится с мягкой, душистой ладошкой принцессы.
— Твой канцлер ловит рыбу в поле, расставляя сети в Западном крае. У императора нет более преданного слуги, чем я, и ты знаешь почему, — ответил наследнице Хельви, целуя ее нежную руку.
— Он мой отец, и поэтому ты не можешь не любить его, — рассудительно сказала Сури. — К несчастью, он чувствует себя все хуже и хуже. Лекарь не отходит от него ни на шаг. Подчас я думаю, что, если бы он постоянно не напоминал императору, насколько тот болен, возможно, отец чувствовал бы себя лучше.
Хельви захотелось сказать, что лекарь, который прослужил Раги Второму уже десять лет, лучше знает, в чем нуждается больной, однако промолчал. Он просто обнял свою рыжеволосую красавицу, и они сидели так некоторое время молча, слушая стрекотание кузнечиков в траве и щебет птиц в кронах деревьев.
— Мне пора, — наконец горько вздохнула Сури. — Отец, верно, уже вернулся с охоты и ищет меня. К счастью, Наина очень быстро переносит меня домой. Через пару часов полета я предстану перед разгневанным родителем.
— Почему мы должны расставаться? — задал дежурный вопрос Хельви.
— Потому что такова воля моего отца, — пожала плечами наследница.
— А если он прикажет тебе забыть меня, ты тоже будешь послушной дочерью? — Он взял Сури за подбородок.
— Разумеется, я не осмелюсь нарушить его волю. Я просто покончу с собой. Лучше умереть, думая о тебе, чем жить, никогда больше не встречаясь с тобой, — прошептала она, и губы влюбленных слились в поцелуе.
Между тем Наина, которой порядком надоело охотиться на кроликов — занятие, которому она посвящала каждый второй день месяца, — вышла на полянку. Одета она была с шиком — длинная, расшитая жемчугом юбка нежно-розового цвета и такой же лиф, плечи прикрывала легкая шаль. Издали ее вполне можно было принять за молодую женщину-человека. Гарпия была высокая и ширококостная, в отличие от маленьких, хрупких Младших. Белая кожа, золотистые косы и изящные руки — ее можно было бы назвать красавицей. Конечно, не все гарпии выглядят так. В большинстве своем они похожи на омерзительных стариков и старух с кошачьими мордами вместо лица. Все зависит от питания, а у Наины, в отличие от менее счастливых сородичей, стол был роскошным. Для нее во дворце ежедневно закалывали свинью.
Гарпия приблизилась, и тут ее звериные черты сразу стали заметны — ярко-желтые глазищи могли светить в темноте не хуже факелов, острые когти «украшали» короткие пальчики, а широкие клыки блестели каждый раз, как Наина открывала рот. Хельви, который знал гарпию не только по походу в усыпальницу Ашух, все не мог привыкнуть к мысли, что эта бестия стала едва ли не самой близкой подругой Сури. Когда-то он категорически считал, что кровожадной гарпии не место в густонаселенном замке. Однако Наина оказалась, по-видимому, исключением из этого правила.
— Здравствуй, принц. Вижу, ты опять подрос.
— Прекрати, Наина, — махнул рукой наместник, — люди не растут все время, как грибы.
— А все равно ты вырос, — фыркнула гарпия, которой не нравилось, когда с ней спорят.-»— Сури, нам пора возвращаться. Мы и без того вернемся в Гору девяти драконов только затемно.
— Она права, — вздохнула наследница и подняла на Хельви свои бездонные бирюзовые глаза. — Нам нужно расстаться, любовь моя. Я уже начинаю считать дни до нашей следующей встречи.
— Будь осторожна, прошу тебя, — прошептал человек, обнимая Сури, — я так люблю тебя. Наверное, мои наставники из королевства Синих озер были правы, когда утверждали, что все Младшие сплошь ведьмы да колдуны. Ты просто-напросто заколдовала меня и лишила воли.
— Я хотела бы заколдовать тебя, чтобы быть уверенной, что твои чувства ко мне никогда не остынут, — нежно отвечала Сури.
— А я бы хотела напомнить, что нам пора домой. Через месяц снова увидишь своего суженого, — капризно вмешалась Наина. ,
— До встречи, любимый!
— Береги себя, родная! Буду ждать тебя через месяц на этом месте!
Наина решительно обняла Сури, которая ласково улыбалась Хельви, хотя по ее щекам текли слезы, и они взмыли высоко в небо. Гарпии и весталы — единственные известные Хельви существа, которые могли летать или. как говорил высокомудрый Айнидейл, левитировать. Правда, парить умели еще и драконы, но в их существование трезвомыслящий наместник не верил. Это были просто персонажи сказочных историй, которые рассказывают детишкам на сон грядущий, — огромные, тяжелые огнедышащие твари, которые селятся на вершинах гор.
Возвращаясь со свидания в Верхат, Хельви подумал, что драконов, слава Огену, на самом деле нет. Мало ему проблем с горожанами, фермерами, дружиной, заезжими купцами, строителями и бродячими артистами. Наместник невольно рассмеялся — стоило представить на минуточку, что толстокожая, брызжущая пламенем тварь бродит по берегам Серебряного потока, и все проблемы покажутся несерьезными.
С такими мыслями он и возвращался домой. Новый Верхат светился издали многочисленными окнами и бойницами, которые испещрили высокие темные стены. Хе-лызи въехал в город через ворота Совы — западный вход, на дозорной башне которого был укреплен шпиль с бронзовой птицей. Караульные начали поднимать первые ворота — в целях безопасности проходы в широких крепостных стенах были отделены сразу тремя металлическими решетками, которые закрывались одна за другой. Перед каждой решеткой располагалось небольшое помещение, куда могла въехать телега с лошадьми. Хельви, узнанный караульными, которые дежурили у каждой решетки, проехал в город.
Резиденция наместника Западного края была отстроена на месте сгоревшего дотла во время пожара дома Красного петуха. Сваны и тут потрудились на славу. Вместо подковообразного дома со широкими окнами-витражами в центре Верхата красовался высокий замок с множеством башенок, покрытых темной черепицей. Узкие, высокие окна не были забраны решетками — кому придет в голову лезть в дом, полный воинов? Зато многочисленные квадратные бойницы под затейливыми крышами давали возможность обитателям в случае неожиданной осады дать достойный отпор врагу. Высоко над флюгерами, украшавшими замок, билось на ветру знамя, торжественно пожалованное наместнику императором — белый дракон на лазоревом поле. Вокруг замка был разбит аккуратный парк. Закрывая за собой тяжелую дверь, Хельви в очередной раз подумал, что во всей империи едва ли найдется более безопасный дом, чем его собственный.
Он взбежал по широкой лестнице на второй этаж и увидел полоску света из-под двери своего кабинета. Опять Базл хозяйничает, улыбнулся наместник и смело вошел в комнату. Свечи, факелы и камин достаточно освещали помещение, однако маг, который после схватки со слугами Черного колдуна в усыпальнице Ашух побаивался темноты, сжимал в левой руке еще и магический кристалл, от которого шел ровный сиреневатый свет. Правой рукой он перелистывал лежавший перед ним на столе пыльный фолиант из библиотеки. Маг был углублен в чтение и, казалось, не замечал ничего вокруг, но Хельви не обманывался на этот счет.
— Доброй ночи. Не спится? — Наместник отшвырнул ножны с мечом в угол.
Он сел у столика у окна, на котором стояли две тарелки с хлебом, сыром и зеленью, и стал есть, — к огорчению своей свиты, Хельви не любил пышных застолий и довольствовался малым. Отпрыски знатных родов, служившие при дворе в Верхате, списывали это на непомерную скупость наместника, однако Хельви не обращал на это никакого внимания.
— Нет. Решил вот почитать немного, — потянулся в кресле Базл, — Как принцесса?
Хельви невольно взглянул на большой портрет Сури, висевший на стене между камином и огромным столом, заваленным бумагами. Маг был в курсе личной жизни наместника Западного края, но, разумеется, хранил все подробности в тайне. В свою очередь Хельви не мог похвастаться, что имеет представление о том, есть ли у глифа подружка. Возможно, альвы не приветствуют смешанные браки, подумал он, глядя на необычный узкий профиль приятеля — прямой, тонкий нос был почти вдавлен в щеки. Длинные ресницы оставляли глубокие тени под продолговатыми матовыми глазами глифа. Обернувшись, маг взглянул на повелителя и чуть заметно улыбнулся. Хельви не отвел глаза, хотя смотреть и впрямь было тяжело — прислужники Черного колдуна навсегда изуродовали лицо Базла, грубый шрам перетягивал полностью левую щеку. Наместнику было известно о нескольких случаях, когда особо чувствительные дамы из свиты падали в обморок, сталкиваясь в темных коридорах замка с магом. Какие уж там подружки.
— Благодарю тебя, принцесса в порядке, передает тебе привет. Наина тоже в порядке, обещала съесть нас всех, как только портные закончат шить ей очередное платье. Где она умудряется хранить столько одежды? — Дворец императора большой, а женская половина гораздо больше представительской части, — рассудительно сказал Базл. — Все же я бы на месте наследницы не доверял столь безоглядно гарпии. Клыки и когти всегда при ней.
— Я постоянно твержу ей об этом, однако она не слушает. В конце концов, именно Наине мы обязаны нашим коротким счастьем.
— Тем не менее лично я ей не доверяю. Очень странную историю о расставании с Вепрем у подножия Черных гор она рассказала. После этого разрыва она якобы вернулась в Гору девяти драконов. Но с чего бы это алхину велеть ей убираться с глаз долой? Мне кажется, Вепрь был не прочь нагрести в Черных горах побольше сокровищ Младших, а гарпия могла бы заняться их перевозкой. Получается, что от нее сплошная польза, а человек ее прогнал. Не верю я ее рассказам, и все тут.
— Алхины не совсем обычные люди, — попытался защитить гарпию Хельви. — Их единственная цель — собрать как можно больше волшебных артефактов, которые потом можно было бы выгодно продать на ярмарке в Ойгеые или каком-нибудь другом большом городе моего родного королевства. Ради добычи они пойдут на все. Наина, конечно, едва ли стала бы претендовать на золото и оружие, которое они могли отыскать, но ты сам знаешь, что она помешана на дорогой одежде. Они могли сцепиться из-за какого-нибудь сундука.
— Помилуй, наместник, откуда в Черных горах взяться сУндуку с драгоценными нарядами?
Наместник пожал плечами. Ему совершенно не хотелось спорить с магом. В конце концов, он всегда подозревал, что любые отношения кого бы то ни было с Вепрем закончатся разлукой. Хельви понял это сразу, как только Бпервые встретил алхина в Тихом лесу, в котором сам
скрывался после побега из Нонга — приграничной крепости королевства Синих озер, куда его доставили вместе с братом-близнецом, принцем Оме, и где Хельви узнал, что ему никогда не быть правителем родной страны. Совет Мудрых принял решение отдать трон Омасу, а второго мальчика заточить в далекой крепости Шоллвет в середине Тихого леса. Чудом вырвавшись из-под опеки конвоя, который вез его к месту заточения, Хельви бежал и наткнулся на Вепря. Почему-то он был уверен, что алхин не станет сдавать его королевским воинам. Однако потом он понял, что охотник за сокровищами Младших поступил так совсем не из-за жалости к принцу, а потому, что был занят поиском очередного клада в окрестностях черной башни Ронге. Он и принца-то пригласил составить ему компанию только затем, чтобы использовать его труп в качестве наживки для монстров, обитавших в Ронге. Только план Вепря в тот раз не сработал, прищурившись, усмехнулся наместник.
Алхин оказался никудышным другом. Конечно, он опытный воин и прекрасно разбирается в магических штучках, однако для дружбы или любви эти таланты не имеют значения. Охотник за сокровищами Младших совершенно не ценил окружающих, поэтому, когда он сорвался из Верхата в Черные горы, Хельви даже не расстроился. Он знал, что настанет день, и Вепрь наплюет на своих бывших боевых товарищей и отправится, куда глаза глядят — мир посмотреть и себя показать.
Правда, принцу было немного непонятно, зачем за ним увязалась гарпия. Они встретили Наину в подземелье Ронге и были с того времени неразлучны: Хельви, Вепрь и Наина. В таком составе они и пришли в империю альвов.
Принц был связан с гарпией клятвой верности, однако перед походом в усыпальницу Ашух на встречу с Черным колдуном расторг договор, отпустив Наину на все четыре стороны. Но она все равно появилась в пещерах усыпальницы и помогла Вепрю спастись из-под завала. С того времени она почему-то не отходила от алхина, а когда речь зашла о походе за сокровищами гриффонов, то согласилась сопровождать человека в горы. Но, видно, даже ей было не стерпеть постоянных придирок и подозрений Вепря, раз буквально через полгода после ухода из Верхата она внезапно появилась во дворце императора Раги Второго и попросила у Сури принять ее на службу. Наверное, повелитель приказал бы сию минуту отрубить ужасной ведьме голову, несмотря на просьбы дочери, однако у принцессы оказался собственный взгляд на проблему. Гарпия живет в ее личных покоях и, разумеется, всячески избегает встреч с Раги Вторым, который иногда заходит навестить дочь. А взамен наследница получила верную помощницу, которая сделала возможными встречи Сури с любимым.
— Ты слышишь, о чем я говорю, наместник? У тебя такой странный взгляд, словно ты спишь с открытыми глазами!
Только после этих слов Базла Хельви сообразил, что вот уже несколько минут стоит и смотрит в открытое окно на спящий сад, а маг в это время пытается что-то у него спросить. Ну и дела, удивился наместник, неужели я так устал после поездки по лесу.
— Извини, приятель, я в самом деле немного отвлекся. Продолжай, я внимательно тебя слушаю.
— Я говорил, что хотел бы знать, что эта парочка сделала с Таром. Я казню себя до сих пор — мне следовало отговорить беднягу отправляться в столь безумное приключение в компании с ночной бестией и самонадеянным человеком. Иногда я думаю о том, как бы он пригодился сейчас в Верхате, что за славный командующий гарнизоном мог бы из него выйти. Да что за глупости — он был действительно одаренным альвом, он мог бы блистать и в Горе девяти драконов, тем более что император так благоволил к нему.
— Мне тоже не хватает Тара, но он пережил в усыпальнице Ашух настоящий кошмар и, возможно, выдержал битву более трудную, чем все мы, вместе взятые. После этого каждый нуждается в хорошем отдыхе, а полазить по Черным горам не самое плохое и скучное времяпрепровождение для настоящего любителя. Что же касается хорошего расположения императора, то оно никуда не денется — погуляет наш Ожидающий еще пару десятков лет и воротится в родную столицу с мешками трофеев, и уж тут Раги прижмет его к сердцу.
— Мои друзья пишут из столицы, что император очень слаб. Он вряд ли дотянет до конца года, — негромко сказал Базл.
Хельви вспомнил о глубоких черных кругах вокруг глаз императора, на которые он не мог не обратить внимания при последней встрече, и мысленно согласился с неизвестными ему знакомыми мага. Он был вообще удивлен, что царственный альв протянул так долго — увидев правителя еще в первый раз в Горе девяти драконов, принц решил, что тот умирает, однако с того момента прошло почти десять лет. В любом случае громко болтать о скорой кончине правителя не стоило, вспомнил неожиданно принц предостережения наследницы.
— Пусть твои друзья не лезут со своими соболезнованиями раньше времени, — довольно резко ответил он Базлу. — Раги Второй пережил уже не одну зиму, а это самое скверное время для больных, сам понимаешь. А весной ему тем более незачем думать о смерти.
Маг удивленно посмотрел на человека, но, видно, понял, в чем дело, потому что молча кивнул и уткнулся в книгу. Хельви, закончив трапезу, прикрыл пустые тарелки салфеткой, еще раз взглянул на портрет Сури и решил идти спать. Вообще-то он был молод и силен, и ему ничего не стоило провести остаток ночи, сидя за бумагами, — горожане и селяне снова забрасывали его петициями, требуя наказать воинов дружины и гарнизона, которые в последнее время распоясались и безнаказанно разгромили уже не один кабак в Верхате, не говоря уже о бесчисленных трактирах фермеров. Хельви понимал, что молодым альвам просто негде испробовать силы — войны, слава Огену, не ожидается, дозорные отряды хоть и прочесывают лес гораздо тщательнее, чем во времена Хате, однако редко встречаются с чудовищами.
Эта мысль напомнила ему о сегодняшней стычке с протином. Наместник нахмурился. Что-то было не так с этим монстром. Уж очень близко к дороге он залег. Почему воины, патрулировавшие лес, не обратили на него внимания? Это был нехороший знак, но обдумывать это у наместника не было желания. Я займусь этим завтра, решил он, вызову командира, его, кажется, зовут Шам, и узнаю, отчего он считает, что к службе можно относится так же легко, как к разграблению фермерских амбаров.
Канцлер Висте подозревает всех вокруг в измене, он наводнил империю шпионами, и отцу известно каждое твое слово, впрочем, как и слово каждого мало-мальски могущественного и уважаемого землевладельца в стране. Ты не можешь себе представить, насколько ловко расставлены сети канцлера, — певуче говорила Сури, расчесывая густые каштановые кудри Хельви.
Наместник всегда ловил себя на том, что его возлюбленная делает и говорит примерно то же самое,, что и остальные друзья и знакомые Хельви, только у нее это получалось почему-то в сто раз лучше. «Что, ровно в сто раз?» — смеялась Сури, и на ее румяных щечках появлялись ямочки. Вот сваны, к примеру, говорят между собой на родном языке, который напоминает звон колокольчика. И все равно у них не получается произнести хоть одно слово так же нежно и музыкально, как это делает дочь императора. Придворный куафер каждое утро причесывает наместника, он аккуратен и осторожен, однако его рука никогда не сравнится с мягкой, душистой ладошкой принцессы.
— Твой канцлер ловит рыбу в поле, расставляя сети в Западном крае. У императора нет более преданного слуги, чем я, и ты знаешь почему, — ответил наследнице Хельви, целуя ее нежную руку.
— Он мой отец, и поэтому ты не можешь не любить его, — рассудительно сказала Сури. — К несчастью, он чувствует себя все хуже и хуже. Лекарь не отходит от него ни на шаг. Подчас я думаю, что, если бы он постоянно не напоминал императору, насколько тот болен, возможно, отец чувствовал бы себя лучше.
Хельви захотелось сказать, что лекарь, который прослужил Раги Второму уже десять лет, лучше знает, в чем нуждается больной, однако промолчал. Он просто обнял свою рыжеволосую красавицу, и они сидели так некоторое время молча, слушая стрекотание кузнечиков в траве и щебет птиц в кронах деревьев.
— Мне пора, — наконец горько вздохнула Сури. — Отец, верно, уже вернулся с охоты и ищет меня. К счастью, Наина очень быстро переносит меня домой. Через пару часов полета я предстану перед разгневанным родителем.
— Почему мы должны расставаться? — задал дежурный вопрос Хельви.
— Потому что такова воля моего отца, — пожала плечами наследница.
— А если он прикажет тебе забыть меня, ты тоже будешь послушной дочерью? — Он взял Сури за подбородок.
— Разумеется, я не осмелюсь нарушить его волю. Я просто покончу с собой. Лучше умереть, думая о тебе, чем жить, никогда больше не встречаясь с тобой, — прошептала она, и губы влюбленных слились в поцелуе.
Между тем Наина, которой порядком надоело охотиться на кроликов — занятие, которому она посвящала каждый второй день месяца, — вышла на полянку. Одета она была с шиком — длинная, расшитая жемчугом юбка нежно-розового цвета и такой же лиф, плечи прикрывала легкая шаль. Издали ее вполне можно было принять за молодую женщину-человека. Гарпия была высокая и ширококостная, в отличие от маленьких, хрупких Младших. Белая кожа, золотистые косы и изящные руки — ее можно было бы назвать красавицей. Конечно, не все гарпии выглядят так. В большинстве своем они похожи на омерзительных стариков и старух с кошачьими мордами вместо лица. Все зависит от питания, а у Наины, в отличие от менее счастливых сородичей, стол был роскошным. Для нее во дворце ежедневно закалывали свинью.
Гарпия приблизилась, и тут ее звериные черты сразу стали заметны — ярко-желтые глазищи могли светить в темноте не хуже факелов, острые когти «украшали» короткие пальчики, а широкие клыки блестели каждый раз, как Наина открывала рот. Хельви, который знал гарпию не только по походу в усыпальницу Ашух, все не мог привыкнуть к мысли, что эта бестия стала едва ли не самой близкой подругой Сури. Когда-то он категорически считал, что кровожадной гарпии не место в густонаселенном замке. Однако Наина оказалась, по-видимому, исключением из этого правила.
— Здравствуй, принц. Вижу, ты опять подрос.
— Прекрати, Наина, — махнул рукой наместник, — люди не растут все время, как грибы.
— А все равно ты вырос, — фыркнула гарпия, которой не нравилось, когда с ней спорят.-»— Сури, нам пора возвращаться. Мы и без того вернемся в Гору девяти драконов только затемно.
— Она права, — вздохнула наследница и подняла на Хельви свои бездонные бирюзовые глаза. — Нам нужно расстаться, любовь моя. Я уже начинаю считать дни до нашей следующей встречи.
— Будь осторожна, прошу тебя, — прошептал человек, обнимая Сури, — я так люблю тебя. Наверное, мои наставники из королевства Синих озер были правы, когда утверждали, что все Младшие сплошь ведьмы да колдуны. Ты просто-напросто заколдовала меня и лишила воли.
— Я хотела бы заколдовать тебя, чтобы быть уверенной, что твои чувства ко мне никогда не остынут, — нежно отвечала Сури.
— А я бы хотела напомнить, что нам пора домой. Через месяц снова увидишь своего суженого, — капризно вмешалась Наина. ,
— До встречи, любимый!
— Береги себя, родная! Буду ждать тебя через месяц на этом месте!
Наина решительно обняла Сури, которая ласково улыбалась Хельви, хотя по ее щекам текли слезы, и они взмыли высоко в небо. Гарпии и весталы — единственные известные Хельви существа, которые могли летать или. как говорил высокомудрый Айнидейл, левитировать. Правда, парить умели еще и драконы, но в их существование трезвомыслящий наместник не верил. Это были просто персонажи сказочных историй, которые рассказывают детишкам на сон грядущий, — огромные, тяжелые огнедышащие твари, которые селятся на вершинах гор.
Возвращаясь со свидания в Верхат, Хельви подумал, что драконов, слава Огену, на самом деле нет. Мало ему проблем с горожанами, фермерами, дружиной, заезжими купцами, строителями и бродячими артистами. Наместник невольно рассмеялся — стоило представить на минуточку, что толстокожая, брызжущая пламенем тварь бродит по берегам Серебряного потока, и все проблемы покажутся несерьезными.
С такими мыслями он и возвращался домой. Новый Верхат светился издали многочисленными окнами и бойницами, которые испещрили высокие темные стены. Хе-лызи въехал в город через ворота Совы — западный вход, на дозорной башне которого был укреплен шпиль с бронзовой птицей. Караульные начали поднимать первые ворота — в целях безопасности проходы в широких крепостных стенах были отделены сразу тремя металлическими решетками, которые закрывались одна за другой. Перед каждой решеткой располагалось небольшое помещение, куда могла въехать телега с лошадьми. Хельви, узнанный караульными, которые дежурили у каждой решетки, проехал в город.
Резиденция наместника Западного края была отстроена на месте сгоревшего дотла во время пожара дома Красного петуха. Сваны и тут потрудились на славу. Вместо подковообразного дома со широкими окнами-витражами в центре Верхата красовался высокий замок с множеством башенок, покрытых темной черепицей. Узкие, высокие окна не были забраны решетками — кому придет в голову лезть в дом, полный воинов? Зато многочисленные квадратные бойницы под затейливыми крышами давали возможность обитателям в случае неожиданной осады дать достойный отпор врагу. Высоко над флюгерами, украшавшими замок, билось на ветру знамя, торжественно пожалованное наместнику императором — белый дракон на лазоревом поле. Вокруг замка был разбит аккуратный парк. Закрывая за собой тяжелую дверь, Хельви в очередной раз подумал, что во всей империи едва ли найдется более безопасный дом, чем его собственный.
Он взбежал по широкой лестнице на второй этаж и увидел полоску света из-под двери своего кабинета. Опять Базл хозяйничает, улыбнулся наместник и смело вошел в комнату. Свечи, факелы и камин достаточно освещали помещение, однако маг, который после схватки со слугами Черного колдуна в усыпальнице Ашух побаивался темноты, сжимал в левой руке еще и магический кристалл, от которого шел ровный сиреневатый свет. Правой рукой он перелистывал лежавший перед ним на столе пыльный фолиант из библиотеки. Маг был углублен в чтение и, казалось, не замечал ничего вокруг, но Хельви не обманывался на этот счет.
— Доброй ночи. Не спится? — Наместник отшвырнул ножны с мечом в угол.
Он сел у столика у окна, на котором стояли две тарелки с хлебом, сыром и зеленью, и стал есть, — к огорчению своей свиты, Хельви не любил пышных застолий и довольствовался малым. Отпрыски знатных родов, служившие при дворе в Верхате, списывали это на непомерную скупость наместника, однако Хельви не обращал на это никакого внимания.
— Нет. Решил вот почитать немного, — потянулся в кресле Базл, — Как принцесса?
Хельви невольно взглянул на большой портрет Сури, висевший на стене между камином и огромным столом, заваленным бумагами. Маг был в курсе личной жизни наместника Западного края, но, разумеется, хранил все подробности в тайне. В свою очередь Хельви не мог похвастаться, что имеет представление о том, есть ли у глифа подружка. Возможно, альвы не приветствуют смешанные браки, подумал он, глядя на необычный узкий профиль приятеля — прямой, тонкий нос был почти вдавлен в щеки. Длинные ресницы оставляли глубокие тени под продолговатыми матовыми глазами глифа. Обернувшись, маг взглянул на повелителя и чуть заметно улыбнулся. Хельви не отвел глаза, хотя смотреть и впрямь было тяжело — прислужники Черного колдуна навсегда изуродовали лицо Базла, грубый шрам перетягивал полностью левую щеку. Наместнику было известно о нескольких случаях, когда особо чувствительные дамы из свиты падали в обморок, сталкиваясь в темных коридорах замка с магом. Какие уж там подружки.
— Благодарю тебя, принцесса в порядке, передает тебе привет. Наина тоже в порядке, обещала съесть нас всех, как только портные закончат шить ей очередное платье. Где она умудряется хранить столько одежды? — Дворец императора большой, а женская половина гораздо больше представительской части, — рассудительно сказал Базл. — Все же я бы на месте наследницы не доверял столь безоглядно гарпии. Клыки и когти всегда при ней.
— Я постоянно твержу ей об этом, однако она не слушает. В конце концов, именно Наине мы обязаны нашим коротким счастьем.
— Тем не менее лично я ей не доверяю. Очень странную историю о расставании с Вепрем у подножия Черных гор она рассказала. После этого разрыва она якобы вернулась в Гору девяти драконов. Но с чего бы это алхину велеть ей убираться с глаз долой? Мне кажется, Вепрь был не прочь нагрести в Черных горах побольше сокровищ Младших, а гарпия могла бы заняться их перевозкой. Получается, что от нее сплошная польза, а человек ее прогнал. Не верю я ее рассказам, и все тут.
— Алхины не совсем обычные люди, — попытался защитить гарпию Хельви. — Их единственная цель — собрать как можно больше волшебных артефактов, которые потом можно было бы выгодно продать на ярмарке в Ойгеые или каком-нибудь другом большом городе моего родного королевства. Ради добычи они пойдут на все. Наина, конечно, едва ли стала бы претендовать на золото и оружие, которое они могли отыскать, но ты сам знаешь, что она помешана на дорогой одежде. Они могли сцепиться из-за какого-нибудь сундука.
— Помилуй, наместник, откуда в Черных горах взяться сУндуку с драгоценными нарядами?
Наместник пожал плечами. Ему совершенно не хотелось спорить с магом. В конце концов, он всегда подозревал, что любые отношения кого бы то ни было с Вепрем закончатся разлукой. Хельви понял это сразу, как только Бпервые встретил алхина в Тихом лесу, в котором сам
скрывался после побега из Нонга — приграничной крепости королевства Синих озер, куда его доставили вместе с братом-близнецом, принцем Оме, и где Хельви узнал, что ему никогда не быть правителем родной страны. Совет Мудрых принял решение отдать трон Омасу, а второго мальчика заточить в далекой крепости Шоллвет в середине Тихого леса. Чудом вырвавшись из-под опеки конвоя, который вез его к месту заточения, Хельви бежал и наткнулся на Вепря. Почему-то он был уверен, что алхин не станет сдавать его королевским воинам. Однако потом он понял, что охотник за сокровищами Младших поступил так совсем не из-за жалости к принцу, а потому, что был занят поиском очередного клада в окрестностях черной башни Ронге. Он и принца-то пригласил составить ему компанию только затем, чтобы использовать его труп в качестве наживки для монстров, обитавших в Ронге. Только план Вепря в тот раз не сработал, прищурившись, усмехнулся наместник.
Алхин оказался никудышным другом. Конечно, он опытный воин и прекрасно разбирается в магических штучках, однако для дружбы или любви эти таланты не имеют значения. Охотник за сокровищами Младших совершенно не ценил окружающих, поэтому, когда он сорвался из Верхата в Черные горы, Хельви даже не расстроился. Он знал, что настанет день, и Вепрь наплюет на своих бывших боевых товарищей и отправится, куда глаза глядят — мир посмотреть и себя показать.
Правда, принцу было немного непонятно, зачем за ним увязалась гарпия. Они встретили Наину в подземелье Ронге и были с того времени неразлучны: Хельви, Вепрь и Наина. В таком составе они и пришли в империю альвов.
Принц был связан с гарпией клятвой верности, однако перед походом в усыпальницу Ашух на встречу с Черным колдуном расторг договор, отпустив Наину на все четыре стороны. Но она все равно появилась в пещерах усыпальницы и помогла Вепрю спастись из-под завала. С того времени она почему-то не отходила от алхина, а когда речь зашла о походе за сокровищами гриффонов, то согласилась сопровождать человека в горы. Но, видно, даже ей было не стерпеть постоянных придирок и подозрений Вепря, раз буквально через полгода после ухода из Верхата она внезапно появилась во дворце императора Раги Второго и попросила у Сури принять ее на службу. Наверное, повелитель приказал бы сию минуту отрубить ужасной ведьме голову, несмотря на просьбы дочери, однако у принцессы оказался собственный взгляд на проблему. Гарпия живет в ее личных покоях и, разумеется, всячески избегает встреч с Раги Вторым, который иногда заходит навестить дочь. А взамен наследница получила верную помощницу, которая сделала возможными встречи Сури с любимым.
— Ты слышишь, о чем я говорю, наместник? У тебя такой странный взгляд, словно ты спишь с открытыми глазами!
Только после этих слов Базла Хельви сообразил, что вот уже несколько минут стоит и смотрит в открытое окно на спящий сад, а маг в это время пытается что-то у него спросить. Ну и дела, удивился наместник, неужели я так устал после поездки по лесу.
— Извини, приятель, я в самом деле немного отвлекся. Продолжай, я внимательно тебя слушаю.
— Я говорил, что хотел бы знать, что эта парочка сделала с Таром. Я казню себя до сих пор — мне следовало отговорить беднягу отправляться в столь безумное приключение в компании с ночной бестией и самонадеянным человеком. Иногда я думаю о том, как бы он пригодился сейчас в Верхате, что за славный командующий гарнизоном мог бы из него выйти. Да что за глупости — он был действительно одаренным альвом, он мог бы блистать и в Горе девяти драконов, тем более что император так благоволил к нему.
— Мне тоже не хватает Тара, но он пережил в усыпальнице Ашух настоящий кошмар и, возможно, выдержал битву более трудную, чем все мы, вместе взятые. После этого каждый нуждается в хорошем отдыхе, а полазить по Черным горам не самое плохое и скучное времяпрепровождение для настоящего любителя. Что же касается хорошего расположения императора, то оно никуда не денется — погуляет наш Ожидающий еще пару десятков лет и воротится в родную столицу с мешками трофеев, и уж тут Раги прижмет его к сердцу.
— Мои друзья пишут из столицы, что император очень слаб. Он вряд ли дотянет до конца года, — негромко сказал Базл.
Хельви вспомнил о глубоких черных кругах вокруг глаз императора, на которые он не мог не обратить внимания при последней встрече, и мысленно согласился с неизвестными ему знакомыми мага. Он был вообще удивлен, что царственный альв протянул так долго — увидев правителя еще в первый раз в Горе девяти драконов, принц решил, что тот умирает, однако с того момента прошло почти десять лет. В любом случае громко болтать о скорой кончине правителя не стоило, вспомнил неожиданно принц предостережения наследницы.
— Пусть твои друзья не лезут со своими соболезнованиями раньше времени, — довольно резко ответил он Базлу. — Раги Второй пережил уже не одну зиму, а это самое скверное время для больных, сам понимаешь. А весной ему тем более незачем думать о смерти.
Маг удивленно посмотрел на человека, но, видно, понял, в чем дело, потому что молча кивнул и уткнулся в книгу. Хельви, закончив трапезу, прикрыл пустые тарелки салфеткой, еще раз взглянул на портрет Сури и решил идти спать. Вообще-то он был молод и силен, и ему ничего не стоило провести остаток ночи, сидя за бумагами, — горожане и селяне снова забрасывали его петициями, требуя наказать воинов дружины и гарнизона, которые в последнее время распоясались и безнаказанно разгромили уже не один кабак в Верхате, не говоря уже о бесчисленных трактирах фермеров. Хельви понимал, что молодым альвам просто негде испробовать силы — войны, слава Огену, не ожидается, дозорные отряды хоть и прочесывают лес гораздо тщательнее, чем во времена Хате, однако редко встречаются с чудовищами.
Эта мысль напомнила ему о сегодняшней стычке с протином. Наместник нахмурился. Что-то было не так с этим монстром. Уж очень близко к дороге он залег. Почему воины, патрулировавшие лес, не обратили на него внимания? Это был нехороший знак, но обдумывать это у наместника не было желания. Я займусь этим завтра, решил он, вызову командира, его, кажется, зовут Шам, и узнаю, отчего он считает, что к службе можно относится так же легко, как к разграблению фермерских амбаров.