Страница:
Лина ТИМОФЕЕВА
ПОСЛЕДНИЙ ДРАКОН
ГЛАВА 1
«В те времена, когда империи Младших еще не было и в помине и в густых лесах Западного края прогуливались боги, печальная история произошла с кравчим Дакосом и ключником Жашем. Были они богами и прислуживали светлой деве Ласве, в густые волосы которой был вплетен солнечный свет. Ни один смертный не мог не только приблизиться, но даже посмотреть на богиню Ласву, не зажмурившись. Именно она несла чудесный первозданный свет миру, в котором и растения, и животные, и Младшие были сильнее, выше и красивее, чем те, что живут ныне. Когда Ласва с утра открывала глазки, предупредительный светлый бог Дакос брал ее за ручку и отводил по высокой хрустальной лесенке на пышно взбитую белую тучку на небе. Там ждал богиню накрытый стол и чудесные прислужники, и сам Дакос наливал в золотой кубок светлой девы божественное вино всех цветов радуги. До полудня продолжалось веселье, и затем кравчий покидал богиню, уступая место своему брату — темному богу Жашу. В обязанности Жаша входило ублажать Ласву до самого вечера и затем помочь ей осторожно спуститься по хрустальным ступеням обратно на землю, где была уже подготовлена для нее кровать. Небесные же покои Ласвы Жаш запирал на золотой ключ, дабы никто не мог вторгнуться в них во время отсутствия владелицы. Так продолжалось много тысяч лет, а братья не старели и не уставали от своей работы, потому что они были богами.
Но в один прекрасный вечер, прогуливаясь по лесам Западного края, божественный кравчий Дакос встретил девушку чудесной красоты. Ее волосы переливались в лучах уже начавшей спускаться с небесной лестницы Ласвы словно золотые нити, лицо было белое, как самое нежное облако на небе, а глаза синие, как вода в священном колодце богини Зорь. Однако красавица не была богиней— она сказала, что зовут ее Ашух и она дочь пастуха Аште, который вырубил небольшую делянку в этом лесу, построил дом и разводил коз. Боги хорошо относились к Младшим, однако никто никогда не ставил смертных на одну ступень с бессмертными. Поэтому Дакос сам удивился тому восхищению, которое вдруг вызвала в нем Младшая, но не признался в этом Ашух, а предложил девушке гулять по лесу вместе. Как бог, он мог принимать любой образ. Прислуживая Ласве, он проплывал над землей в виде белого орла, однако для прогулок со своей новой знакомой делался похож на Младшего — прекрасного юношу в богатых шелковых одеждах.
Как долго продолжались эти встречи, никто из живущих ныне не знает об этом точно, однако со временем Дакос замечал, что кожа на лице у его прекрасной спутницы становится грубее, а блестящие волосы тускнеют. Только бирюзовые глаза горят так же ясно, как в момент их первой встречи. Обеспокоенный Дакос спросил, не случилось ли несчастья с Ашух и не может ли он помочь.
— Нет, господин мой, ты ничем не можешь мне помочь. Это не беда и не проклятие, это просто наступающая старость. Младшие смертны, в отличие от богов. Поэтому от меня останется лишь горстка праха, а ты будешь вечно отводить свою прекрасную госпожу по хрустальной лестнице на небо, — отвечала Ашух.
Однако Дакос, потрясенный мыслью о скорой разлуке с Младшей, которую сильно полюбил, поклялся Ашух. что не потерпит ее ухода. Листья и цветы, сказал он, могут умирать каждую осень, но ты не цветок и не дерево, ты создана по образу богов и будешь жить вечно. Ашух не обратила внимания на эти слова Дакоса — она его слишком любила и готова была до конца своих дней сопровождать светлого бога в его прогулках, каждое утро вырывая предательские седые волоски из своей пышной косы. Пастух Аште давно махнул рукой на упрямую дочь, которая не желала выходить замуж, хотя женихи частенько приезжали в их лес, прослышав о красоте невесты.
А Дакос, который всерьез вознамерился одарить свою возлюбленную бессмертием, обратился к своему брату Жашу за советом. Ключник Жаш с недоумением выслушал светлого бога, потому что не мог понять, какую ценность может представлять Младшая. Однако в глубине души он давно имел зуб на братца — Жашу хоть и нравилась его служба, но он считал, чтсгу Дакоса она гораздо легче: утром богиня Ласва всегда находилась в добром настроении, шутила и смеялась, с удовольствием поднимала кубок, который наполнял Дакос. Зато к вечеру уставшая и отяжелевшая дева угрюмо смотрела на мир, могла обжечь своими лучами зазевавшихся прислужников, и Жашу не раз приходилось на собственной спине тащить красавицу с лестницы, потому что, перебрав радужного вина, она еле перебирала ногами. Правда, спина у темного бога была крепкой и широкой — прислуживая Ласве, он принимал вид черного дракона. А ведь после столь утомительного спуска божественному ключнику следовало подниматься еще раз, чтобы запереть небесный покой. Тем не менее, пообещав Дакосу подумать над его бедой, Жаш решил, что судьба дает ему верный шанс навсегда избавиться от везучего брата.
— Я знаю, как помочь твоей Ашух, — сказал он, встречаясь с Дакосом в очередной раз у священного колодца богини Зорь,—Дай ей напиться того вина, которое ты так щедро наливаешь нашей светлой деве Ласве. Я точно знаю, что этот напиток сохраняет вечную красоту богини света. А Младшей он должен обязательно дать божественное бессмертие.
Дакос сердечно поблагодарил брата и на следующее утро, разливая вино в золотой кубок Ласвы, капнул себе в глаз немного волшебной жидкости. Вернувшись в полдень домой, он взял небольшую белую чашу и выплакал туда похищенное вино богини. Обрадованный тем, что все прошло удачно, он бросился на встречу с Ашух и протянул ей драгоценный подарок. Младшая была немало смущена, однако Дакос сказал, что, испив чашу, она сможет остаться его вечной спутницей, и это решило дело. Ашух приняла чашу и залпом выпила вино Ласвы. И в тот же миг светлый бог замертво упал на землю, Коварный Жаш не сказал ему, что кравчий, разливающий напиток бессмертия, не может предлагать его смертным существам, иначе им достанется и вся чудесная сила бога.
Однако богиня Ласва в тот момент, когда растерянная и испуганная Ашух горько рыдала над телом возлюбленного, случайно взглянула со своего пиршественного поднебесья на землю. Маленьким золотым жаворонком нырнула она вниз, погрузив весь мир в темноту. Напрасно Жаш и прислужники в кромешном мраке искали светлую деву на небе — божественный жаворонок опустился прямо на колени Ашух и спросил, что произошло со светлым кравчим солнечной девы.
Глотая слезы, Ашух поведала богине все, что случилось с ней и ее любимым, рассказав и о роли темного бога Жаша во всей истории, о которой она знала со слов Дакоса. Ласва разгневалась так, что золотое оперение жаворонка раскалилось докрасна. Молча схватила она Ашух за золотую косу и взлетела вместе с девушкой на небо. Младшая решила, что настал ее смертный час, однако волшебный напиток и сила Дакоса действительно совершили чудо — Ашух стала бессмертной. Теперь ее красота стала вечной, и она могла увидеть истинный образ девы Ласвы, которая сбросила с себя перья жаворонка и превратилась в могущественную богиню. Ашух склонила перед ней голову.
Жаш, увидев Младшую, понял, что Дакос мертв и что светлой Ласве известно, кто подстроил это убийство, В ужасе метнулся он на землю, пытаясь укрыться от разящих лучей богини, но они настигли черного дракона. Жаш взревел так, что могучие ели на земле трещали и пригибались к земле, как тростинки, и его разорвало на тысячу маленьких кусочков. Однако, уничтожив коварного братоубийцу, Ласва забыла, что божественный кравчий был наделен бессмертием. Поэтому останки бога-дракона не истлели в земле, а дали жизнь новому племени Младших, которое вскоре заселило высокие горы мира богов.
Ласва предложила бессмертной Ашух исполнять обязанности кравчей, но бывшая Младшая отказалась от такой чести. Больше всего ей хотелось вновь стать смертной, чтобы уйти вслед за своим мертвым возлюбленным, сказала она богине. Тем не менее Ласва, хоть и была величайшей из богинь, не могла подсказать ей средства, как исполнить такое странное желание. Поэтому Ашух в одиночестве спустилась по хрустальной лестнице на землю и ушла в тот лес, в котором они с Дакосом так любили прогуливаться на закате дня. В память о своем прекрасном возлюбленном велела она горным карлам сделать ей венец из золотых цветов и листьев. Бывшей Младшей и этим блестящим, никогда не вянущим бутонам и листьям предстояло существовать до конца времен.
С тех самых пор лес Ашух стал необычным местом. Он привлекал не только Младших, но и богов — сюда приходили они бродить по чуть различимым тропам, пока время их не истекло и они окончательно не ушли с земли Младших. Однако Ашух не последовала за богами. Она навсегда растворилась среди деревьев родного леса, и порой ее светлая тень в золотом венце мелькает в полдень среди деревьев. Никто из Младших не смеет нарушить покой лесной девы. Лишь много веков спустя альвы, в империи которых оказался в результате многочисленных войн лес Ашух, построили для нее прекрасный подземный купол с усыпальницей. Там, по словам лучших магов императора, лесная дева могла наконец обрести приют после всех лет скитаний».
Прекрасная легенда, подумал человек, едущий между Деревьев леса Ашух. Каждый альв, даже самый последний пастушонок из Западного края, увидев его ладную фигуру, тотчас бы узнал императорского наместника из Западного края и правителя Верхата Хельви Щедрого, как почтительно называли его местные жители. Ни доспех, ни кольчуга не прикрывали грудь правителя — все знали, что когда-то давно он принес клятву никогда не носить защиту. Говорили, впрочем, что после схватки с хозяином холмов — страшным чудовищем, которое пожрало немало императорских воинов во время короткой войны с отступником Ривом, — Хельви уже не могла повредить обычная сталь. Наместник слышал эти разговоры, однако помалкивал. Тот, кто сумел пройти через кровь хозяина холмов, должен бояться только себя, глубокомысленно говорили седоусые альвы, сидя за широкими столами в местных трактирах, а молодежь молча глядела им в рот. Совсем немного лет провел Хельви в Верхате, однако ни один из бывших правителей города до него не мог похвастаться таким обилием слухов и сплетен о себе, любимом. И неудивительно: молодой, бесстрашный воин не был похож на своих предшественников. Во-первых, он был человеком. Хотя империя альвов изначально создавалась при участии нескольких племен Младших и альвы никогда не отказывались иметь дело с людьми из королевства Синих озер, откуда родом был Хельви, однако отношения с соседями были напрочь испорчены после так называемых войн Наследников. Правда, эти войны закончились лет пятьсот назад, но альвы жили дольше людей, и пять веков для них были не таким уж большим сроком. Ну а люди — они известны своей злопамятностью. Тот факт, что несколько родовитых кланов альвов участвовали в Последней войне Наследников на стороне принца Халлена Темного, который попытался отобрать престол у своего кузена, законного короля Хамеля, крепко запал в голову ближайшим королевским советникам — великим магам и чародеям, которые входили в Совет Мудрых. В результате Младшие были объявлены врагами людей, границы были навсегда закрыты, хотя и прежде их нельзя было назвать многолюдными, — непроходимые буреломы и топи разделяли империю альвов и королевство Синих озер, и по обе стороны местные жители благодарили теперь ушедших богов за эти естественные заслоны.
Именно поэтому появление человека, да не одного, а целых двух, да еще в сопровождении ужасной гарпии, так поразило альвов несколько лет назад. Западный край тогда переживал нелучшие времена — глава семьи Красных петухов господин Хате много лет правил в Верхате, однако ни один странник, на свою беду забредший на берега Серебряного потока, не смог выбраться обратно. Ничего конкретного местные жители не знали, могли только предполагать, что всех неизвестных путников хватают и доставляют в дом Хате, а там они бесследно исчезают. Но со странными пришельцами дело обстояло иначе — они не только по приказу Красного петуха побывали в заброшенной усыпальнице Ашух в центре проклятого леса, но и вернулись после столь славного похода в Верхат, чтобы оплакать внезапную смерть Хате, а затем отправились в Гору девяти драконов — столицу империи,, пред светлые очи самого императора Раги Второго. Людей взялся сопровождать один из лучших воинов из личной гвардии его императорского величества по имени Тар.
Что именно случилось во дворце в Горе девяти драконов, обитатели Верхата не знали, но после отъезда людей и Тара во владениях Красного петуха начались ужасные события. У Хате внезапно объявился наследник по имени Рив, который перебил при помощи враждебных тварей оставшихся в городе воинов. Глава общины Верхата дрожащими от ужаса руками вручил безумцу ключи от города и тут же велел согражданам собирать нехитрый скарб с семьями и бежать подальше от городских ворот. Дальнейшие события показали, что радетель интересов горожан не ошибся — через пару дней Верхат запылал. Впрочем, готовые к самому страшному обороту дел жители сумели спастись на соседних холмах. Рива немедленно обвинили в поджоге, но желающих преследовать проклятого колдуна не нашлось. Некоторые чересчур высоколобые альвы — а высокий лоб считается в империи признаком ума и благородного происхождения —уверяли, что сам по себе Рив был неспособен устроить такую заварушку. Однако, несомненно, ему помог маг, причем не кто иной, как печально известный Черный колдун — настоящий злодей, поддерживавший во время войны Наследников принца Халлена, а после его кончины сбежавший из королевства людей и просивший убежища у тогдашнего императора альвов Аста.
Как бы то ни было, на поимку коварного поджигателя и его злого помощника из Горы девяти драконов был прислан отряд воинов во главе с Таром, Хельви и придворным магом Базлом. В результате нескольких кровопролитнейших схваток с нечистью, которую бросили на Младших и людей отступники, от отряда осталось не более пяти десятков воинов. Им удалось проникнуть в усыпальницу Ашух, где укрепились преступники. Вот только взять их живыми не удалось — своды пещер рухнули в самый последний момент, погребя под собой тела мятежников. Герои же, с трудом спасшиеся из-под завала, были сами едва живы: Тар практически не дышал, у Базла было изуродовано лицо и правая рука, а Хельви, вступивший в единоборство с хозяином холмов, был покрыт ожогами от ядовитой слизи, которая, как известно, находится под липкой черной кожей монстра.
К счастью, придворный маг Базл оказался неплохим лекарем. Всего за несколько недель он поднял на ноги друзей и справился с собственными увечьями, хотя говорили, что некоторые дамы при виде Базла падали в обморок. Император Раги Второй на радостях по поводу быстрой победы назначил Хельви наместником Западного края и правителем Верхата, тем более что законных наследников у Хате Красного петуха не осталось.
И тут человек по-настоящему удивил альвов. Они были готовы к поборам и грабежам, которые нередко устраивали своим подданным бывшие владыки Верхата. На это закрывали глаза — лишь бы был мир на земле, а к остальному можно привыкнуть, говорили альвы. Так что горожане сожженной столицы Западного края, унесшие, что и говорить, немало золотых слитков в том «нехитром скарбе», который собирали в течение нескольких дней перед пожаром, были изумлены, когда новый наместник предложил им общими усилиями восстановить Вер-хат И Хельви не обманул подданных — при помощи бесконечного потока писем в столицу, предельной экономии и толкового контроля за выполнением работ он сумел добиться того, что император изрядно профинансировал строительство. Только благодаря грамотным действиям наместника, который мог быть и по-королевски изыскан, и спать на голой земле, Верхат отстроили в три года и превратили его в настоящую крепость. Городские стены укрепили каменной кладкой и бойницами. Сложная система внутренних лестниц позволяла гарнизону в считанные минуты занять оборону. Широкие улицы с тротуарами были вымощены красивой красной плиткой, повсюду разбиты чудесные парки и сады. Высокие фонтаны выпускали в небо струи чистейшей ледяной воды из Серебряного потока, русло которого немного изменили, чтобы река проходила через город.
Альвы, которые славились умением возводить прекрасные мосты, восприняли наличие водной артерии в городе как руководство к действию. Буквально через год через довольно узкое русло Серебряного потока, который открыто протекал всего в двух кварталах Верхата, было перекинуто с десяток мостиков, один другого оригинальнее и изящнее. В дело был вынужден вмешаться наместник, который выпустил указ, запрещающий строить новые переходы через городскую часть реки под угрозой вечного изгнания — вода в Серебряном потоке начинала застаиваться от огромного количества столбов и перегородок, державших мосты. То и дело в реке случался затор, поэтому Хельви был вынужден даже создать специальную службу, которая занималась очисткой дна от мусора и ила.
Впрочем, указ наместника не вызвал народных волнений. Альвы искренне уважали странного человека, волей судьбы оказавшегося их правителем. Младшие верили ему и знали, что в случае опасности он не оставит их в беде. Тот факт, что они не ошибались в наместнике, подтверждали и несколько добрых знамений, которые произошли в Западном крае с момента прихода Хельви к власти. Во-первых, откуда-то из-под земли к альвам вышло древнее племя сванов. Хотя незнакомых пришельцев сперва побаивались и кое-кто даже пустил слух, что они состояли на службе у Черного колдуна, однако наместник в обиду сванов не дал, и правильно сделал. Сваны оказались прекрасными архитекторами. Новый Верхат был построен по их планам. Кроме того, они проектировали замок наместника — и создали, по словам всех, кто гостил у Хельви, настоящее произведение искусства. После того как строительство города было закончено, часть сванов осталась жить здесь же, в отданном им благодарными альвами квартале. Однако в Горе девяти драконов тоже прослышали про строителей-кудесников, и знатные придворные пожелали иметь модных архитекторов у себя. Так что большая часть сванов перебралась в Столицу и активно занималась возведением дворцов и замков для ближайшего окружения Раги Второго.
Вторая добрая примета, по мнению альвов, состояла в том, что лес Ашух, в который еще во времена Хате Красного петуха забредали только вооруженные воины сторожевых отрядов, да и то следуя только по хорошо знакомым дорогам, неожиданно перестал убивать случайных путников и даже позволял местной ребятне собирать ягоды и грибы. Конечно, дурная слава этой чащи никуда не делась, и альвы старались без серьезной причины не заходить в дебри Ашух, однако тот факт, что лесная дева сменила гнев на милость, был налицо, Младшие напрямую связывали ее благоволение с нежданным появлением в Верхате Хельви, которого, как уверял старший повар в замке наместника, ближайшие соратники называли принцем. Был ли он действительно из царственного рода — и если да. то какой земли, альвы не знали.
Хельви бережно сложил небольшой плотный листок бумаги, на котором аккуратным мелким почерком Базла была записана легенда об Ашух, и убрал в простую пастушью сумку, висевшую у седла. История о златокудрой деве была совсем недавно разыскана верным другом, кудесником и страстным любителем чтения Базлом в библиотеке Хате Красного петуха, чудом уцелевшей во время пожара в Верхате. Маг пропадал там целыми днями, и неудивительно — он был глифом, а они-то от рождения любят книги и готовы всю жизнь просидеть над толстыми манускриптами. Хотя Базл со смехом уверял, что является в своей семье отрезанным ломтем и считается безумцем, который решил сделаться не хранителем библиотеки, а волшебником, видно, природные наклонности брали свое. Сури понравится эта история, подумал Хельви, пусть даже изложенная причудливым слогом мага. Необычный хлюпающий звук привлек на секунду его внимание.
Впрочем, наместник не вздрогнул, не дернулся, не повернул головы, и даже, кажется, не изменилось выражение его лица. Незаметным движением он лишь слегка подтянул ножны, лежавшие вдоль левого бедра. К удивлению своих подданных, Хельви был правшой. Чья-то легкая тень быстро мелькнула за деревьями. Странно, она передвигалась достаточно быстро, однако на гарпию не похожа, подумал Хельви и начал беззаботно насвистывать. Враг, прячущийся в густой листве, должен быть уверен, что перед ним безобидный путник.
Еще одна ветка хрустнула совсем близко, и Хельви аккуратно положил ладонь на шершавую, холодную рукоятку меча. Впрочем, махать клинком наместнику не довелось. Большая еловая шишка — откуда только и нашлась в лиственном лесу — вылетела из кустов и звонко шлепнула его по лбу. Из леса раздалось хихиканье. Неужели дети резвятся, озадаченно спросил себя Хельви и тут же отверг эту идею, Детвору в эту чащу разве что палкой загонишь, они и ягоду-то берут только по берегам Серебряного потока, а реку наместник давно оставил позади. Да и не сезон сейчас по грибы или по ягоды ходить— весна только-только вошла в силу. Кроме того, представить себе местных детишек, у которых хватило бы духа швырнуть в вооруженного воина шишкой, он не смог.
Приграничные жители воспитывались в уважении к дружине. Они знали, что не смогут самостоятельно отбить нападение сколько-нибудь серьезного врага. История с Ривом была еще свежа в их памяти. Наконец, они прекрасно осознавали смысл и назначение оружия и представляли себе, что обстреливать ради забавы шишками вооруженного человека — занятие совсем небезопасное.
Эти мысли мгновенно пронеслись в голове Хельви. Значит, перед ним все-таки нечисть. Он круто остановил своего невысокого, местной породы конька, выхватил меч и споро поскакал к большому серому камню, который виднелся за деревьями, хотя и был почти полностью прикрыт высокой жесткой травой. Конь жалобно заржал — нестись через кусты леса Ашух нравилось ему гораздо меньше, чем скакать по ровной, привычной дороге. Наместник чуть ослабил вожжи и подъехал почти вплотную к камню.
Он был очень необычным — бугристым, как будто обрубленным сверху, больше похожим на древний окаменевший пень, решил Хельви. Именно отсюда донеслось хихиканье нечести. Неужели протин, восхитился наместник, который из многочисленных жалоб и донесений знал, что в последнее время в лесу участились нападения протинов. По этому поводу он даже просил Базла составить ему описание этих чудовищ, хотя имя их было смутно знакомо Хельви. Вполне возможно, что Айнидейл, его наставник в период обучения на Зеркальном озере, рассказывал что-то о протинах, однако годы, прошедшие с того времени, надежно убрали из памяти наместника все мелочи, которые могли бы отвлечь правителя от более важных вещей.
К счастью, дотошливый Базл. покопавшись в старинных книгах, составил вполне грамотное описание нечисти, и Хельви сейчас оставалось только припомнить, что именно там было написано. О том, что протин чаще всего является перед странником в виде большого, старого пня, он знал. Что еще? Кажется, коварный лесной житель боится воды и любит кататься на лошадях, особенно чужих Любит зло подшутить над безобидными путниками. Очень любит напугать несчастную жертву до смерти. Конечно, со взрослым ему не справиться, а вот детишек протин вполне может убить — задушить, навалившись всем телом. Достоверно известно, что мясо он не ест и кровь, в отличие от тех же гарпий, не пьет, а значит, злодейства совершает лишь из природного озорства. Спасибо, Базл, негромко шепнул наместник.
— Ну что затаился? Выходи, поговорим, а то у меня мало времени, я спешу. Давно хочу посоветоваться с тобой насчет парочки очень важных вопросов, — громко сказал Хельви.
Он вспомнил, что протина должно отличать еще и острое любопытство, и решил воспользоваться этим качеством, чтобы выманить противника из его укрытия. Однако тот, по всей видимости, не спешил появляться на глаза.
— Можешь говорить оттуда, где стоишь. Я прекрасно слышу тебя, — раздался в ответ скрипучий голосок.
— Для того чтобы задать тебе эти вопросы, мне обязательно нужно видеть тебя, — проникновенно продолжал Хельви. — Иначе откуда мне знать, что отвечать будешь именно ты, а не кто-то другой? Поторопись — вопросы и впрямь чрезвычайно серьезны!
Камень, или окаменевший пень, как-то странно затрясся и вдруг опал в густую траву. Через несколько секунд на том месте, где он стоял, не осталось и следа от пребывания протина. Хельви на всякий случай попытался направить своего похрапывающего от ужаса конька в сторону от зарослей осоки, но тут очередная шишка со стуком ударила его по уху.
— Не там ищешь! Холодно, холодно! — И заливистый, скрипучий смешок смолк в вершинах деревьев.
— Кажется, ты решил поиграть со мной, — ласково сказал Хельви, потирая ушибленное ухо. — А ведь мне действительно нужен твой совет. Есть одна загадка, которая просто не дает мне покоя, и я подумал, что именно ты мог бы помочь найти ответ на нее
— Спрашивай! —раздалось откуда-то из кустов.
— Что ясно, как солнце, но светит и днем, и ночью? Что сжимает шею господина, но не задушит? Что стоит дорого, но ценится еще дороже? Ответь мне на этот простой вопрос, если ты и впрямь мудрец!
— Это то, что висит у тебя на шее, — воскликул протин, появляясь из-за кустов и азартно вытягивая щепочку-палец, который указывал на грудь наместника. Там сияла драгоценная тяжелая цепь.
Но в один прекрасный вечер, прогуливаясь по лесам Западного края, божественный кравчий Дакос встретил девушку чудесной красоты. Ее волосы переливались в лучах уже начавшей спускаться с небесной лестницы Ласвы словно золотые нити, лицо было белое, как самое нежное облако на небе, а глаза синие, как вода в священном колодце богини Зорь. Однако красавица не была богиней— она сказала, что зовут ее Ашух и она дочь пастуха Аште, который вырубил небольшую делянку в этом лесу, построил дом и разводил коз. Боги хорошо относились к Младшим, однако никто никогда не ставил смертных на одну ступень с бессмертными. Поэтому Дакос сам удивился тому восхищению, которое вдруг вызвала в нем Младшая, но не признался в этом Ашух, а предложил девушке гулять по лесу вместе. Как бог, он мог принимать любой образ. Прислуживая Ласве, он проплывал над землей в виде белого орла, однако для прогулок со своей новой знакомой делался похож на Младшего — прекрасного юношу в богатых шелковых одеждах.
Как долго продолжались эти встречи, никто из живущих ныне не знает об этом точно, однако со временем Дакос замечал, что кожа на лице у его прекрасной спутницы становится грубее, а блестящие волосы тускнеют. Только бирюзовые глаза горят так же ясно, как в момент их первой встречи. Обеспокоенный Дакос спросил, не случилось ли несчастья с Ашух и не может ли он помочь.
— Нет, господин мой, ты ничем не можешь мне помочь. Это не беда и не проклятие, это просто наступающая старость. Младшие смертны, в отличие от богов. Поэтому от меня останется лишь горстка праха, а ты будешь вечно отводить свою прекрасную госпожу по хрустальной лестнице на небо, — отвечала Ашух.
Однако Дакос, потрясенный мыслью о скорой разлуке с Младшей, которую сильно полюбил, поклялся Ашух. что не потерпит ее ухода. Листья и цветы, сказал он, могут умирать каждую осень, но ты не цветок и не дерево, ты создана по образу богов и будешь жить вечно. Ашух не обратила внимания на эти слова Дакоса — она его слишком любила и готова была до конца своих дней сопровождать светлого бога в его прогулках, каждое утро вырывая предательские седые волоски из своей пышной косы. Пастух Аште давно махнул рукой на упрямую дочь, которая не желала выходить замуж, хотя женихи частенько приезжали в их лес, прослышав о красоте невесты.
А Дакос, который всерьез вознамерился одарить свою возлюбленную бессмертием, обратился к своему брату Жашу за советом. Ключник Жаш с недоумением выслушал светлого бога, потому что не мог понять, какую ценность может представлять Младшая. Однако в глубине души он давно имел зуб на братца — Жашу хоть и нравилась его служба, но он считал, чтсгу Дакоса она гораздо легче: утром богиня Ласва всегда находилась в добром настроении, шутила и смеялась, с удовольствием поднимала кубок, который наполнял Дакос. Зато к вечеру уставшая и отяжелевшая дева угрюмо смотрела на мир, могла обжечь своими лучами зазевавшихся прислужников, и Жашу не раз приходилось на собственной спине тащить красавицу с лестницы, потому что, перебрав радужного вина, она еле перебирала ногами. Правда, спина у темного бога была крепкой и широкой — прислуживая Ласве, он принимал вид черного дракона. А ведь после столь утомительного спуска божественному ключнику следовало подниматься еще раз, чтобы запереть небесный покой. Тем не менее, пообещав Дакосу подумать над его бедой, Жаш решил, что судьба дает ему верный шанс навсегда избавиться от везучего брата.
— Я знаю, как помочь твоей Ашух, — сказал он, встречаясь с Дакосом в очередной раз у священного колодца богини Зорь,—Дай ей напиться того вина, которое ты так щедро наливаешь нашей светлой деве Ласве. Я точно знаю, что этот напиток сохраняет вечную красоту богини света. А Младшей он должен обязательно дать божественное бессмертие.
Дакос сердечно поблагодарил брата и на следующее утро, разливая вино в золотой кубок Ласвы, капнул себе в глаз немного волшебной жидкости. Вернувшись в полдень домой, он взял небольшую белую чашу и выплакал туда похищенное вино богини. Обрадованный тем, что все прошло удачно, он бросился на встречу с Ашух и протянул ей драгоценный подарок. Младшая была немало смущена, однако Дакос сказал, что, испив чашу, она сможет остаться его вечной спутницей, и это решило дело. Ашух приняла чашу и залпом выпила вино Ласвы. И в тот же миг светлый бог замертво упал на землю, Коварный Жаш не сказал ему, что кравчий, разливающий напиток бессмертия, не может предлагать его смертным существам, иначе им достанется и вся чудесная сила бога.
Однако богиня Ласва в тот момент, когда растерянная и испуганная Ашух горько рыдала над телом возлюбленного, случайно взглянула со своего пиршественного поднебесья на землю. Маленьким золотым жаворонком нырнула она вниз, погрузив весь мир в темноту. Напрасно Жаш и прислужники в кромешном мраке искали светлую деву на небе — божественный жаворонок опустился прямо на колени Ашух и спросил, что произошло со светлым кравчим солнечной девы.
Глотая слезы, Ашух поведала богине все, что случилось с ней и ее любимым, рассказав и о роли темного бога Жаша во всей истории, о которой она знала со слов Дакоса. Ласва разгневалась так, что золотое оперение жаворонка раскалилось докрасна. Молча схватила она Ашух за золотую косу и взлетела вместе с девушкой на небо. Младшая решила, что настал ее смертный час, однако волшебный напиток и сила Дакоса действительно совершили чудо — Ашух стала бессмертной. Теперь ее красота стала вечной, и она могла увидеть истинный образ девы Ласвы, которая сбросила с себя перья жаворонка и превратилась в могущественную богиню. Ашух склонила перед ней голову.
Жаш, увидев Младшую, понял, что Дакос мертв и что светлой Ласве известно, кто подстроил это убийство, В ужасе метнулся он на землю, пытаясь укрыться от разящих лучей богини, но они настигли черного дракона. Жаш взревел так, что могучие ели на земле трещали и пригибались к земле, как тростинки, и его разорвало на тысячу маленьких кусочков. Однако, уничтожив коварного братоубийцу, Ласва забыла, что божественный кравчий был наделен бессмертием. Поэтому останки бога-дракона не истлели в земле, а дали жизнь новому племени Младших, которое вскоре заселило высокие горы мира богов.
Ласва предложила бессмертной Ашух исполнять обязанности кравчей, но бывшая Младшая отказалась от такой чести. Больше всего ей хотелось вновь стать смертной, чтобы уйти вслед за своим мертвым возлюбленным, сказала она богине. Тем не менее Ласва, хоть и была величайшей из богинь, не могла подсказать ей средства, как исполнить такое странное желание. Поэтому Ашух в одиночестве спустилась по хрустальной лестнице на землю и ушла в тот лес, в котором они с Дакосом так любили прогуливаться на закате дня. В память о своем прекрасном возлюбленном велела она горным карлам сделать ей венец из золотых цветов и листьев. Бывшей Младшей и этим блестящим, никогда не вянущим бутонам и листьям предстояло существовать до конца времен.
С тех самых пор лес Ашух стал необычным местом. Он привлекал не только Младших, но и богов — сюда приходили они бродить по чуть различимым тропам, пока время их не истекло и они окончательно не ушли с земли Младших. Однако Ашух не последовала за богами. Она навсегда растворилась среди деревьев родного леса, и порой ее светлая тень в золотом венце мелькает в полдень среди деревьев. Никто из Младших не смеет нарушить покой лесной девы. Лишь много веков спустя альвы, в империи которых оказался в результате многочисленных войн лес Ашух, построили для нее прекрасный подземный купол с усыпальницей. Там, по словам лучших магов императора, лесная дева могла наконец обрести приют после всех лет скитаний».
Прекрасная легенда, подумал человек, едущий между Деревьев леса Ашух. Каждый альв, даже самый последний пастушонок из Западного края, увидев его ладную фигуру, тотчас бы узнал императорского наместника из Западного края и правителя Верхата Хельви Щедрого, как почтительно называли его местные жители. Ни доспех, ни кольчуга не прикрывали грудь правителя — все знали, что когда-то давно он принес клятву никогда не носить защиту. Говорили, впрочем, что после схватки с хозяином холмов — страшным чудовищем, которое пожрало немало императорских воинов во время короткой войны с отступником Ривом, — Хельви уже не могла повредить обычная сталь. Наместник слышал эти разговоры, однако помалкивал. Тот, кто сумел пройти через кровь хозяина холмов, должен бояться только себя, глубокомысленно говорили седоусые альвы, сидя за широкими столами в местных трактирах, а молодежь молча глядела им в рот. Совсем немного лет провел Хельви в Верхате, однако ни один из бывших правителей города до него не мог похвастаться таким обилием слухов и сплетен о себе, любимом. И неудивительно: молодой, бесстрашный воин не был похож на своих предшественников. Во-первых, он был человеком. Хотя империя альвов изначально создавалась при участии нескольких племен Младших и альвы никогда не отказывались иметь дело с людьми из королевства Синих озер, откуда родом был Хельви, однако отношения с соседями были напрочь испорчены после так называемых войн Наследников. Правда, эти войны закончились лет пятьсот назад, но альвы жили дольше людей, и пять веков для них были не таким уж большим сроком. Ну а люди — они известны своей злопамятностью. Тот факт, что несколько родовитых кланов альвов участвовали в Последней войне Наследников на стороне принца Халлена Темного, который попытался отобрать престол у своего кузена, законного короля Хамеля, крепко запал в голову ближайшим королевским советникам — великим магам и чародеям, которые входили в Совет Мудрых. В результате Младшие были объявлены врагами людей, границы были навсегда закрыты, хотя и прежде их нельзя было назвать многолюдными, — непроходимые буреломы и топи разделяли империю альвов и королевство Синих озер, и по обе стороны местные жители благодарили теперь ушедших богов за эти естественные заслоны.
Именно поэтому появление человека, да не одного, а целых двух, да еще в сопровождении ужасной гарпии, так поразило альвов несколько лет назад. Западный край тогда переживал нелучшие времена — глава семьи Красных петухов господин Хате много лет правил в Верхате, однако ни один странник, на свою беду забредший на берега Серебряного потока, не смог выбраться обратно. Ничего конкретного местные жители не знали, могли только предполагать, что всех неизвестных путников хватают и доставляют в дом Хате, а там они бесследно исчезают. Но со странными пришельцами дело обстояло иначе — они не только по приказу Красного петуха побывали в заброшенной усыпальнице Ашух в центре проклятого леса, но и вернулись после столь славного похода в Верхат, чтобы оплакать внезапную смерть Хате, а затем отправились в Гору девяти драконов — столицу империи,, пред светлые очи самого императора Раги Второго. Людей взялся сопровождать один из лучших воинов из личной гвардии его императорского величества по имени Тар.
Что именно случилось во дворце в Горе девяти драконов, обитатели Верхата не знали, но после отъезда людей и Тара во владениях Красного петуха начались ужасные события. У Хате внезапно объявился наследник по имени Рив, который перебил при помощи враждебных тварей оставшихся в городе воинов. Глава общины Верхата дрожащими от ужаса руками вручил безумцу ключи от города и тут же велел согражданам собирать нехитрый скарб с семьями и бежать подальше от городских ворот. Дальнейшие события показали, что радетель интересов горожан не ошибся — через пару дней Верхат запылал. Впрочем, готовые к самому страшному обороту дел жители сумели спастись на соседних холмах. Рива немедленно обвинили в поджоге, но желающих преследовать проклятого колдуна не нашлось. Некоторые чересчур высоколобые альвы — а высокий лоб считается в империи признаком ума и благородного происхождения —уверяли, что сам по себе Рив был неспособен устроить такую заварушку. Однако, несомненно, ему помог маг, причем не кто иной, как печально известный Черный колдун — настоящий злодей, поддерживавший во время войны Наследников принца Халлена, а после его кончины сбежавший из королевства людей и просивший убежища у тогдашнего императора альвов Аста.
Как бы то ни было, на поимку коварного поджигателя и его злого помощника из Горы девяти драконов был прислан отряд воинов во главе с Таром, Хельви и придворным магом Базлом. В результате нескольких кровопролитнейших схваток с нечистью, которую бросили на Младших и людей отступники, от отряда осталось не более пяти десятков воинов. Им удалось проникнуть в усыпальницу Ашух, где укрепились преступники. Вот только взять их живыми не удалось — своды пещер рухнули в самый последний момент, погребя под собой тела мятежников. Герои же, с трудом спасшиеся из-под завала, были сами едва живы: Тар практически не дышал, у Базла было изуродовано лицо и правая рука, а Хельви, вступивший в единоборство с хозяином холмов, был покрыт ожогами от ядовитой слизи, которая, как известно, находится под липкой черной кожей монстра.
К счастью, придворный маг Базл оказался неплохим лекарем. Всего за несколько недель он поднял на ноги друзей и справился с собственными увечьями, хотя говорили, что некоторые дамы при виде Базла падали в обморок. Император Раги Второй на радостях по поводу быстрой победы назначил Хельви наместником Западного края и правителем Верхата, тем более что законных наследников у Хате Красного петуха не осталось.
И тут человек по-настоящему удивил альвов. Они были готовы к поборам и грабежам, которые нередко устраивали своим подданным бывшие владыки Верхата. На это закрывали глаза — лишь бы был мир на земле, а к остальному можно привыкнуть, говорили альвы. Так что горожане сожженной столицы Западного края, унесшие, что и говорить, немало золотых слитков в том «нехитром скарбе», который собирали в течение нескольких дней перед пожаром, были изумлены, когда новый наместник предложил им общими усилиями восстановить Вер-хат И Хельви не обманул подданных — при помощи бесконечного потока писем в столицу, предельной экономии и толкового контроля за выполнением работ он сумел добиться того, что император изрядно профинансировал строительство. Только благодаря грамотным действиям наместника, который мог быть и по-королевски изыскан, и спать на голой земле, Верхат отстроили в три года и превратили его в настоящую крепость. Городские стены укрепили каменной кладкой и бойницами. Сложная система внутренних лестниц позволяла гарнизону в считанные минуты занять оборону. Широкие улицы с тротуарами были вымощены красивой красной плиткой, повсюду разбиты чудесные парки и сады. Высокие фонтаны выпускали в небо струи чистейшей ледяной воды из Серебряного потока, русло которого немного изменили, чтобы река проходила через город.
Альвы, которые славились умением возводить прекрасные мосты, восприняли наличие водной артерии в городе как руководство к действию. Буквально через год через довольно узкое русло Серебряного потока, который открыто протекал всего в двух кварталах Верхата, было перекинуто с десяток мостиков, один другого оригинальнее и изящнее. В дело был вынужден вмешаться наместник, который выпустил указ, запрещающий строить новые переходы через городскую часть реки под угрозой вечного изгнания — вода в Серебряном потоке начинала застаиваться от огромного количества столбов и перегородок, державших мосты. То и дело в реке случался затор, поэтому Хельви был вынужден даже создать специальную службу, которая занималась очисткой дна от мусора и ила.
Впрочем, указ наместника не вызвал народных волнений. Альвы искренне уважали странного человека, волей судьбы оказавшегося их правителем. Младшие верили ему и знали, что в случае опасности он не оставит их в беде. Тот факт, что они не ошибались в наместнике, подтверждали и несколько добрых знамений, которые произошли в Западном крае с момента прихода Хельви к власти. Во-первых, откуда-то из-под земли к альвам вышло древнее племя сванов. Хотя незнакомых пришельцев сперва побаивались и кое-кто даже пустил слух, что они состояли на службе у Черного колдуна, однако наместник в обиду сванов не дал, и правильно сделал. Сваны оказались прекрасными архитекторами. Новый Верхат был построен по их планам. Кроме того, они проектировали замок наместника — и создали, по словам всех, кто гостил у Хельви, настоящее произведение искусства. После того как строительство города было закончено, часть сванов осталась жить здесь же, в отданном им благодарными альвами квартале. Однако в Горе девяти драконов тоже прослышали про строителей-кудесников, и знатные придворные пожелали иметь модных архитекторов у себя. Так что большая часть сванов перебралась в Столицу и активно занималась возведением дворцов и замков для ближайшего окружения Раги Второго.
Вторая добрая примета, по мнению альвов, состояла в том, что лес Ашух, в который еще во времена Хате Красного петуха забредали только вооруженные воины сторожевых отрядов, да и то следуя только по хорошо знакомым дорогам, неожиданно перестал убивать случайных путников и даже позволял местной ребятне собирать ягоды и грибы. Конечно, дурная слава этой чащи никуда не делась, и альвы старались без серьезной причины не заходить в дебри Ашух, однако тот факт, что лесная дева сменила гнев на милость, был налицо, Младшие напрямую связывали ее благоволение с нежданным появлением в Верхате Хельви, которого, как уверял старший повар в замке наместника, ближайшие соратники называли принцем. Был ли он действительно из царственного рода — и если да. то какой земли, альвы не знали.
Хельви бережно сложил небольшой плотный листок бумаги, на котором аккуратным мелким почерком Базла была записана легенда об Ашух, и убрал в простую пастушью сумку, висевшую у седла. История о златокудрой деве была совсем недавно разыскана верным другом, кудесником и страстным любителем чтения Базлом в библиотеке Хате Красного петуха, чудом уцелевшей во время пожара в Верхате. Маг пропадал там целыми днями, и неудивительно — он был глифом, а они-то от рождения любят книги и готовы всю жизнь просидеть над толстыми манускриптами. Хотя Базл со смехом уверял, что является в своей семье отрезанным ломтем и считается безумцем, который решил сделаться не хранителем библиотеки, а волшебником, видно, природные наклонности брали свое. Сури понравится эта история, подумал Хельви, пусть даже изложенная причудливым слогом мага. Необычный хлюпающий звук привлек на секунду его внимание.
Впрочем, наместник не вздрогнул, не дернулся, не повернул головы, и даже, кажется, не изменилось выражение его лица. Незаметным движением он лишь слегка подтянул ножны, лежавшие вдоль левого бедра. К удивлению своих подданных, Хельви был правшой. Чья-то легкая тень быстро мелькнула за деревьями. Странно, она передвигалась достаточно быстро, однако на гарпию не похожа, подумал Хельви и начал беззаботно насвистывать. Враг, прячущийся в густой листве, должен быть уверен, что перед ним безобидный путник.
Еще одна ветка хрустнула совсем близко, и Хельви аккуратно положил ладонь на шершавую, холодную рукоятку меча. Впрочем, махать клинком наместнику не довелось. Большая еловая шишка — откуда только и нашлась в лиственном лесу — вылетела из кустов и звонко шлепнула его по лбу. Из леса раздалось хихиканье. Неужели дети резвятся, озадаченно спросил себя Хельви и тут же отверг эту идею, Детвору в эту чащу разве что палкой загонишь, они и ягоду-то берут только по берегам Серебряного потока, а реку наместник давно оставил позади. Да и не сезон сейчас по грибы или по ягоды ходить— весна только-только вошла в силу. Кроме того, представить себе местных детишек, у которых хватило бы духа швырнуть в вооруженного воина шишкой, он не смог.
Приграничные жители воспитывались в уважении к дружине. Они знали, что не смогут самостоятельно отбить нападение сколько-нибудь серьезного врага. История с Ривом была еще свежа в их памяти. Наконец, они прекрасно осознавали смысл и назначение оружия и представляли себе, что обстреливать ради забавы шишками вооруженного человека — занятие совсем небезопасное.
Эти мысли мгновенно пронеслись в голове Хельви. Значит, перед ним все-таки нечисть. Он круто остановил своего невысокого, местной породы конька, выхватил меч и споро поскакал к большому серому камню, который виднелся за деревьями, хотя и был почти полностью прикрыт высокой жесткой травой. Конь жалобно заржал — нестись через кусты леса Ашух нравилось ему гораздо меньше, чем скакать по ровной, привычной дороге. Наместник чуть ослабил вожжи и подъехал почти вплотную к камню.
Он был очень необычным — бугристым, как будто обрубленным сверху, больше похожим на древний окаменевший пень, решил Хельви. Именно отсюда донеслось хихиканье нечести. Неужели протин, восхитился наместник, который из многочисленных жалоб и донесений знал, что в последнее время в лесу участились нападения протинов. По этому поводу он даже просил Базла составить ему описание этих чудовищ, хотя имя их было смутно знакомо Хельви. Вполне возможно, что Айнидейл, его наставник в период обучения на Зеркальном озере, рассказывал что-то о протинах, однако годы, прошедшие с того времени, надежно убрали из памяти наместника все мелочи, которые могли бы отвлечь правителя от более важных вещей.
К счастью, дотошливый Базл. покопавшись в старинных книгах, составил вполне грамотное описание нечисти, и Хельви сейчас оставалось только припомнить, что именно там было написано. О том, что протин чаще всего является перед странником в виде большого, старого пня, он знал. Что еще? Кажется, коварный лесной житель боится воды и любит кататься на лошадях, особенно чужих Любит зло подшутить над безобидными путниками. Очень любит напугать несчастную жертву до смерти. Конечно, со взрослым ему не справиться, а вот детишек протин вполне может убить — задушить, навалившись всем телом. Достоверно известно, что мясо он не ест и кровь, в отличие от тех же гарпий, не пьет, а значит, злодейства совершает лишь из природного озорства. Спасибо, Базл, негромко шепнул наместник.
— Ну что затаился? Выходи, поговорим, а то у меня мало времени, я спешу. Давно хочу посоветоваться с тобой насчет парочки очень важных вопросов, — громко сказал Хельви.
Он вспомнил, что протина должно отличать еще и острое любопытство, и решил воспользоваться этим качеством, чтобы выманить противника из его укрытия. Однако тот, по всей видимости, не спешил появляться на глаза.
— Можешь говорить оттуда, где стоишь. Я прекрасно слышу тебя, — раздался в ответ скрипучий голосок.
— Для того чтобы задать тебе эти вопросы, мне обязательно нужно видеть тебя, — проникновенно продолжал Хельви. — Иначе откуда мне знать, что отвечать будешь именно ты, а не кто-то другой? Поторопись — вопросы и впрямь чрезвычайно серьезны!
Камень, или окаменевший пень, как-то странно затрясся и вдруг опал в густую траву. Через несколько секунд на том месте, где он стоял, не осталось и следа от пребывания протина. Хельви на всякий случай попытался направить своего похрапывающего от ужаса конька в сторону от зарослей осоки, но тут очередная шишка со стуком ударила его по уху.
— Не там ищешь! Холодно, холодно! — И заливистый, скрипучий смешок смолк в вершинах деревьев.
— Кажется, ты решил поиграть со мной, — ласково сказал Хельви, потирая ушибленное ухо. — А ведь мне действительно нужен твой совет. Есть одна загадка, которая просто не дает мне покоя, и я подумал, что именно ты мог бы помочь найти ответ на нее
— Спрашивай! —раздалось откуда-то из кустов.
— Что ясно, как солнце, но светит и днем, и ночью? Что сжимает шею господина, но не задушит? Что стоит дорого, но ценится еще дороже? Ответь мне на этот простой вопрос, если ты и впрямь мудрец!
— Это то, что висит у тебя на шее, — воскликул протин, появляясь из-за кустов и азартно вытягивая щепочку-палец, который указывал на грудь наместника. Там сияла драгоценная тяжелая цепь.