Страница:
– А какие вкуснее?
– Эти! – солдат предъявил «Ф-1». – Враги ревут, как скотина, если такая штучка попадает в их кучку.
– Молодец. Не падаете духом.
– А они у нас все такие! – с гордостью заявил Нигматулин.
Сергеев хотел еще что-то сказать бойцу, но, увидев, как тот вдруг строго глянул вперед и, схватив автомат, прильнул к брустверу, повернулся и посмотрел в сторону противника.
По борозде прямо к ним полз немецкий солдат, а следом за ним, на некотором расстоянии, двигался целый батальон. Все поле покрывалось коричневой чумой.
– Накапливаются на рубеже для атаки, – сделал вывод лейтенант, вынимая пистолет, и скомандовал: – Приготовиться к бою!
Артиллерия прекратила огонь, немецкая пехота поднялась и с криком устремилась к окопам. Их встретили дружным огнем. Самые шустрые фрицы падали, но на их месте появлялись другие. Сергеев понял, что огнем из окопов не отбить натиск врага, и дал сигнал к контратаке.
Полетели из окопов сотни гранат, захлопали разрывы, осколки волной хлестнули по врагу, ряды немцев на время расстроились.
– За мной, вашу мать! – скомандовал Сергеев и выскочил из окопа. – За Родину! За Сталина! Не допустим врага к Москве!
Он бросился вперед.
– Ура-а-а! – прокатилось по линии контратакующих и из глубины…
Солдаты вклинились в ряды врага, завязалась кровавая схватка.
На Нигматулина набросились сразу несколько фрицев, и в неравном бою гибель его была неизбежна. Сергеев заметил это и поспешил на помощь. Собираясь нанести удар высокому лысому противнику, он вдруг поскользнулся и упал. Джинна выстрелил в него в упор, пистолет выпал из руки Сергеева…
Несколько бойцов, расчищая путь, подхватили лейтенанта и унесли в тыл.
Узнав о ранении командира, лейтенант Довжук взял командование ротой на себя. Но едва он успел направиться туда, где сражался первый взвод, как остановился и пошатнулся. Бойцы заметили, как по его брюкам расползается кровавое пятно – правая нога лейтенанта была прострелена двумя пулями…
– Отразили атаку? – спросил Карим, про себя улыбаясь.
Ему было приятно, что в трудный момент перед наступлением самым неунывающим оказался именно его сородич, дейвона.
– Конечно! Ты сомневался? – Сергеев затушил сигарету.
– А что за амулет? Ну, камушек этот.
– Толком не знаю. Отец говорил, у многих маах’керу они были, такие камушки. У командиров вделаны в ремешок от часов, у рядовых бойцов… не знаю, как-то иначе крепились. А ему достался от убитого оборотня – очень удобно поддерживать связь с бойцами… У отца он долго хранился, пока не сперли…
«Надо будет поискать в Интернете», – подумал Карим.
Конечно, сведения об амулетах военного времени просто так в Сети не валяются. Но на специальных сайтах есть много чего, надо только подобрать ключик. И Сатин даже знал, кого он попросит об этом.
Глава 4
– Эти! – солдат предъявил «Ф-1». – Враги ревут, как скотина, если такая штучка попадает в их кучку.
– Молодец. Не падаете духом.
– А они у нас все такие! – с гордостью заявил Нигматулин.
Сергеев хотел еще что-то сказать бойцу, но, увидев, как тот вдруг строго глянул вперед и, схватив автомат, прильнул к брустверу, повернулся и посмотрел в сторону противника.
По борозде прямо к ним полз немецкий солдат, а следом за ним, на некотором расстоянии, двигался целый батальон. Все поле покрывалось коричневой чумой.
– Накапливаются на рубеже для атаки, – сделал вывод лейтенант, вынимая пистолет, и скомандовал: – Приготовиться к бою!
Артиллерия прекратила огонь, немецкая пехота поднялась и с криком устремилась к окопам. Их встретили дружным огнем. Самые шустрые фрицы падали, но на их месте появлялись другие. Сергеев понял, что огнем из окопов не отбить натиск врага, и дал сигнал к контратаке.
Полетели из окопов сотни гранат, захлопали разрывы, осколки волной хлестнули по врагу, ряды немцев на время расстроились.
– За мной, вашу мать! – скомандовал Сергеев и выскочил из окопа. – За Родину! За Сталина! Не допустим врага к Москве!
Он бросился вперед.
– Ура-а-а! – прокатилось по линии контратакующих и из глубины…
Солдаты вклинились в ряды врага, завязалась кровавая схватка.
На Нигматулина набросились сразу несколько фрицев, и в неравном бою гибель его была неизбежна. Сергеев заметил это и поспешил на помощь. Собираясь нанести удар высокому лысому противнику, он вдруг поскользнулся и упал. Джинна выстрелил в него в упор, пистолет выпал из руки Сергеева…
Несколько бойцов, расчищая путь, подхватили лейтенанта и унесли в тыл.
Узнав о ранении командира, лейтенант Довжук взял командование ротой на себя. Но едва он успел направиться туда, где сражался первый взвод, как остановился и пошатнулся. Бойцы заметили, как по его брюкам расползается кровавое пятно – правая нога лейтенанта была прострелена двумя пулями…
– Отразили атаку? – спросил Карим, про себя улыбаясь.
Ему было приятно, что в трудный момент перед наступлением самым неунывающим оказался именно его сородич, дейвона.
– Конечно! Ты сомневался? – Сергеев затушил сигарету.
– А что за амулет? Ну, камушек этот.
– Толком не знаю. Отец говорил, у многих маах’керу они были, такие камушки. У командиров вделаны в ремешок от часов, у рядовых бойцов… не знаю, как-то иначе крепились. А ему достался от убитого оборотня – очень удобно поддерживать связь с бойцами… У отца он долго хранился, пока не сперли…
«Надо будет поискать в Интернете», – подумал Карим.
Конечно, сведения об амулетах военного времени просто так в Сети не валяются. Но на специальных сайтах есть много чего, надо только подобрать ключик. И Сатин даже знал, кого он попросит об этом.
Глава 4
Поспать удалось недолго.
Карима, прикорнувшего в ординаторской на кожаном диване, разбудил гам на посту: Светлана сдавала смену худенькой остроносой Леночке.
«Счастливый человек, – подумал Сатин. – Она не видит сквозь Пелену. Она не знает, как устроен это суетный мир…»
Спокойно поразмышлять ему тоже не дали – Леночка ворвалась в ординаторскую, сияя, как начищенный бикс, и с твердым намерением напоить доктора Сатина крепким кофе.
Карим не любил кофе, но ему не хотелось обижать заботливую медсестру, так отчаянно стремившуюся выйти замуж – пока безрезультатно. Хмуро взирая на бледное небо за окном, он глотал обжигающее темно-коричневое пойло, раздумывая, успеет ли позвонить Скоробогатову до пятиминутки.
Если не успеет, придется дергать того уже на работе.
Вскоре стало ясно, что не успеет – ординаторская наполнилась людьми: врачами, медсестрами. Пришел заведующий отделением, вприпрыжку принеслась старшая сестра с журналом. Началась рутина: сколько поступило, сколько операций, состояние, кто на выписку, происшествия…
Карим тоже доложил о своей маах`керу. Очухался он только через полчаса, когда вся «травма» разлетелась по рабочим местам. Взглянул на часы, увидел, что до обхода есть еще время, и набрал номер Ильи.
– Абонент ответит. Он сейчас, сейчас ответит. Ну ты подожди, подожди, не клади трубку! – заорал в телефоне энергичный мужской голос, и Карим едва не подпрыгнул.
Через секунду прозвучало:
– Привет, серый. Как оно ничего?
– Здравствуй! Что за шайтан у тебя в трубе?
– Понравилось? – Илья хрюкнул. – По-моему, оригинально. Все лучше, чем простые гудки.
– Да уж. Слушай, ты занят?
– Да не, я на работе. Балду пинаю.
– Понятно. Хочу тебя попросить: амулетик один глянуть надо. Очень надо.
– Да без базара. Что за фенька?
– Название не знаю. Выглядит как кусочек янтаря на браслете от часов. Пользуются, предположительно… – Карим понизил голос, – маах`керу… Еще со времен Великой Отечественной.
– А не раньше?
В трубку было слышно, как Илья стучит по клавиатуре.
– Что-то мне подсказывает, что не раньше.
– Данных маловато. Еще что-нибудь?
Карим задумался.
– Используется как средство связи. Возможно, скрывает тело Силы…
– О, другое дело! – воодушевился Илья и через минуту радостно крикнул: – Нет такого!
– Ух ты! Как это нет? Ты где смотришь?
– Как где? В «Гугле»!
Карим едва удержался, чтоб не выругаться.
– По-твоему, я сам не могу в поисковике набрать?
– Раз звонишь, то, наверное, не можешь, – заявил Илья со всей непосредственностью.
– По-моему, это не я, а ты сегодня не спал, – вздохнул Карим. – Вруби «анальгин», полегчает.
Илья перестал валять дурака и сказал полушепотом:
– Я тебя понял. У меня здесь уши и глаза. Посмотрю, но позже, тогда брякну, ок?
– Угу, давай. Спасибо!
– Пока не за что, – сделав акцент на первом слове, бросил Илья и отключился.
А Карим отправился делать обход.
Бокс, который занимала маах`керу, предназначался для «блатных», а вовсе не для случайных девушек без документов, просто больше положить ее было некуда. В палате поэтому имелись телевизор и кондиционер.
Снежана не спала. Она сидела на кровати в казенной ночной рубашке, смотря в одну точку.
Наконец Кариму удалось как следует разглядеть ее: худенькая нервная девушка с прямыми черными волосами до плеч, характерными для представителей ее расы остренькими ушками и беспокойными темными глазами. Лицо ее не казалось красивым: слишком резкие черты.
А вот фигура, угадывающаяся под рубашкой, заставила сердце Карима биться не так ровно, как ему хотелось бы. На заостренные ногти на руках был нанесен маникюр: желтый месяц на фиолетовом фоне с серебряными точками звезд. Такой же Сатин заметил и на ногах, еще вчера.
При виде травматолога девушка оживилась.
– Снимите с меня это! – вместо приветствия заявила она, подняв руку в гипсе. – Мне надо домой, меня ждут.
– Подождут! – строго сказал Карим. – Я вас только что прооперировал. В таком состоянии не то что на выписку – из палаты неделями не выходят. И сели вы рановато…
– Ты же видишь, кто я, дейвона! – неприветливо сказала Снежана. – Со мной уже все в порядке. А если останусь здесь дольше, меня убьют сатра.
Карим плотно прикрыл дверь бокса и присел на кровать рядом с девушкой, смотревшей на него исподлобья.
– Почему ты так решила? – серьезно спросил он, рассудив, что нет смысла «выкать» и дальше.
Маах`керу сердито дернула плечом:
– Потому что… У нас с ними произошли некоторые разногласия.
– Ух ты! Об этом я догадался. Но здесь тебе ничего не угрожает. Лучше давай, я запишу твою фамилию…
– Ну зачем тебе моя фамилия, доктор? Напиши, что я из Серохвостов, и довольно.
– Ты одна так отделала сатра? – не удержавшись, спросил Карим.
– Тебя не касается! Наши дела – это наши дела. «Серому» лезть в них не надо.
– Это, видимо, вместо благодарности за то, что я собрал из кусочков твои красивые ножки, – произнес Карим, в упор глядя на девушку.
Снежана ничуть не смутилась:
– Спасибо. А теперь сними с меня гипс и повязки, мне нужно к матери. Я даже не знаю, жива ли она.
– А связаться с ней ты не можешь?
– Уже пробовала, просила у медсестры мобильник. У нее телефон не отвечает, заблокирован.
– А твой амулет? – тихо спросил Карим.
Снежана наградила врача таким пронзительным взглядом, словно хотела просверлить в нем дыру.
– А ты глазастый, дейвона.
– Короче! – Карим встал. – Сейчас тебе сделают антибиотик, потом – на рентген, и в зависимости от результатов – подумаем.
Не дожидаясь ответа, он быстрым шагом вышел из бокса.
«Интересная девчонка… Характер, правда, стервозный, но это ее не портит».
Травматолог вовсе не собирался выписывать пациентку сегодня. С какой бы скоростью ни протекала регенерация у маах`керу – есть же здравый смысл, и лучше застраховаться от последствий. Ему просто не хотелось спорить с упрямой девчонкой.
На остальных пациентов он потратил больше времени, чем планировал. Всех осмотрел, подкрутил аппараты остеосинтеза, заполнил листы назначений, двоих направил на выписку. Заглянул он и к сатра, хотя это были не его палаты: четверо лежали в одной, а пятый, самый «тяжелый» – отдельно, в нейрохирургическом боксе.
Никто из них не чувствовал себя и вполовину так же бодро, как Снежана.
«Вот что значит разница между сферами», – в который раз подумал ординатор.
Он направлялся взглянуть на тяжело пострадавшего «зеленого», когда в коридоре его окликнули:
– Эй, любезный!
Карим отлично понял, что обращаются к нему, но предпочел сделать вид, что не слышит, – ему не нравилась такая манера обращения.
– Доктор!
На сей раз Карим обернулся:
– Да?
Окликнувший был сатра, и, похоже, непростой, слишком высокомерно он держался. Чуть поодаль у стены жались еще двое, в халатах поверх черных костюмов – видимо, охрана.
– Вы курируете эту палату? – спросил сатра.
– Нет, – ответил Карим не без облегчения.
Ему вовсе не улыбалось общаться с незваными посетителями и выполнять все их требования.
– А кто? – резко спросил визитер.
– Доктор Бочкин.
– Спасибо, – не глядя на травматолога, ответил сатра и широкими шагами направился к ординаторской.
«Ведут себя, как дома», – подумал Карим.
Тут позвонил Илья, и он поспешил поскорее нырнуть в кабинет сестры-хозяйки, чтобы, примостившись между стеллажами с бельем, спокойно поговорить.
Самой сестры на месте не было – она, как всегда в это время, болтала со старшей.
– Але!
– Радуйся, дева Мария! – воскликнул довольный Скоробогатов.
– Нашел, что ли? Рассказывай! – оживился Карим и присел на корточки, облокотившись на стопку лежащих на полке подушек.
– Значится, так. Амулет в виде продолговатого камня, напоминающего янтарь. Называется «глаз маах`керу». Был изготовлен действительно из янтаря в эпоху рыцарей-крестоносцев, в XIII веке.
Производитель и первый владелец неизвестны. Достался Александру Невскому в битве на Чудском озере. С периода после татаро-монгольского ига считался утерянным. Сведения о нем всплывают только в Первую мировую войну: использовался генералом Самсоновым как средство связи в битве при Танненберге. После самоубийства генерала амулет пропал.
– Опять пропал. Дальше?
– Дальше вновь огромный пробел, и появляется он только в тридцать девятом году. А тут интересно: амулет был расплавлен Часовщиками с целью добавления его эссенции в опытную партию…
– Что? В партию? КПСС? – захохотал Карим.
– Чего ты ржешь?
– Да фраза дикая.
– Фраза нормальная. Обычная канцелярская фраза. К тому же не я ее придумал, – обиделся Илья.
– Ладно, дальше давай.
– Да, была выпущена партия количеством тридцать штук, называлась «Амулет-эхо», автором разработки официально считается Часовщик Хар-Мей.
– Храмеев, что ли?
– Видимо, он. Амулет маскирует тело Силы, обладает свойством передавать невербальную информацию…
– Какую это невербальную?
– Тут дальше очень много букв. Но я так понял: с его помощью нельзя переговариваться, просто можно подать сигнал: «Я тут».
– Как маячок, что ли?
– Ну да. Короче, он работает с телом Силы: может маскировать, может послать сигнал об опасности и позвать на помощь. Но действует только в том случае, если один из «абонентов» – маах`керу или сатра. То есть мы с тобой не могли бы воспользоваться. В дальнейшем след его утерян. Это то, что тебе было нужно?
– Да. Спасибо огромное. Ты где это нарыл?
– А не скажу. С тебя пиво.
– Само собой. Ладно, давай, я побежал.
«Ну хоть не взрывается», – подумал Карим, не переставая поражаться мощности амулета, маскирующего тело Силы даже под наркозом.
Но почему Снежана не может связаться с матерью? Вероятно, у той такой же амулет. Или это хитрость, чтоб побыстрее выписаться? Нет, выписывать ее еще рано…
Карим вышел из кабинета сестры-хозяйки, и тут его раздумья были прерваны самым неожиданным образом.
– Что значит: не можете сказать? – бушевал у женского поста уже знакомый сатра, чуть не с кулаками подступая к Леночке. – А я говорю, мне необходимо видеть Снежану Серову…
«Ух ты! – подумал Карим. – Как быстро отыскали».
– В чем дело? – холодно спросил он, подходя к посту.
Сатра обернулся:
– Это вы? Я ищу одну… даму.
– Здесь у нас не дом свиданий, – отрезал Карим. Он почувствовал, что было бы неправильным тотчас рассказать этому неприятному типу, где находится маах`керу.
– Что? – опешил сатра.
– Вы же не будете утверждать, что она ваша родственница или близкий друг семьи? – вкрадчиво спросил травматолог.
Сатра явно не ожидал такого поворота, его лицо пошло пятнами. Он усиленно соображал, что бы такое сказать, но Карим не дал ему такой возможности.
– Посещения тяжелых больных разрешается только близким родственникам! – заявил он.
– Да вы… да ты, – чуть не задохнулся «зеленый». – Вы что себе позволяете?
– Что здесь происходит? – раздался хрипловатый голос.
Карим и не заметил, как подошел заведующий. Очень многие медики видят сквозь Пелену – это целесообразно. Врач, не знающий о существовании чужих, может нечаянно причинить им вред. Многие. Но заведующий к их числу не относился.
– А тут вот… – Карим не знал, что и придумать, чтоб объяснить положение.
– Этот господин без халата и без бахил, а хочет пройти к тяжелобольной! – вмешалась Леночка.
– Не вижу никакой проблемы, – нахмурился заведующий. – Разве на посту нет дежурных бахил? А с вами мне необходимо переговорить, прошу вас пройти ко мне в кабинет. – Это было сказано гораздо более любезным тоном и предназначалось уже сатра. Может, заведующий и не видел ауру, зато всегда безошибочно определял состояние кошелька родственников пациентов. – Вы ведь по поводу…
Они удалились, а Карим поспешил в палату к Снежане. Медсестра еле успела сунуть ему в руки свежие снимки. Ординатор быстро просмотрел их на просвет у окна: кости срослись.
В палате работал телевизор, но девушки не было.
Рассердившись, Карим повернул было обратно, но тут из-под кровати послышался шорох, и появилась растрепанная Снежана.
– А, это ты! Я думала, опять сатра. Они сюда только что заглядывали, два «шкафа» в халатах. Охранники. Слушай, помоги мне выбраться отсюда, а? Очень прошу, – затараторила она, не давая Кариму опомниться.
Ординатор вздохнул:
– Помогу, если честно скажешь, что натворила. Ты моя пациентка и потому неприкосновенна. Но сама понимаешь: я живу в этом городе. – Он развел руками.
– Боишься? – презрительно бросила маах`керу.
– Не боюсь. Но искать приключений на голову себе и своим родным не хочу, пойми. А вдруг ты убила кого? – улыбнулся он.
– Да. Убила! – тихо, но четко произнесла Снежана. – Местную шишку, Теодоракеса. И положила всю его охрану. Доволен? Он для нас главный вражина.
Голос ее слегка дрогнул. Карим стоял, раскрыв рот.
– Что, не поможешь теперь? – зло спросила Снежана. – А если бы твоего отца убили, или брата, или…
– Подожди.
Карим взял с кровати пульт и прибавил звук в телевизоре.
– …отделался легким испугом, – раздалось оттуда. – Комментарии он дать отказался. Покушение совершено предположительно…
– Это его ты убила? – усмехнулся Карим, убавляя звук.
На заднем плане, наполовину закрытый внушительным корпусом журналистки, мелькал Теодоракес.
– Живой, значит, – разочарованно протянула Снежана.
– И невредимый, между прочим, – заметил Карим. – И для тебя это лучше, поверь.
Девушка ничего не ответила.
– Ты в Москве живешь? – задумчиво спросил ординатор.
– Да. Мне на автобус надо. Принеси мою одежду, а? Пожалуйста.
Маах`керу как-то скисла. Ее уверенность в себе улетучилась.
– Да ладно, я могу иллюзию сотворить, – невинно произнес Карим, глядя в потолок.
– Из чего? Из ночной рубашки? – фыркнула Снежана.
– Не-ет. Рубашка казенная, ее придется здесь оставить, – ординатор изо всех сил изображал серьезность.
Девушка посмотрела на него, как на ребенка:
– Вчера, что ли, не налюбовался?
– Да мне не до того было, – признался травматолог.
Маах`керу, наконец, улыбнулась и на мгновение стала очаровательной.
– Честно говоря, – продолжал Карим, – ничего от твоей одежды не осталось, одни лохмотья.
Улыбка сползла с лица Снежаны.
– Вот что, – решился Карим. – До конца моей смены еще час. Сейчас снимем гипс и повязки, а потом я заброшу тебя на физио…
– Мне не нужно никакое физио! – горячо возразила Снежана.
– Ты не могла бы помолчать, а? Если хочешь, иди домой прямо сейчас. В коридоре тебя дожидается обаятельный мужчина. Даже трое. И все с копытами.
– Вот козлы, – с досадой буркнула девушка.
– Очень надеюсь, что тебе не придет в голову им это сказать. Они в лицо тебя знают?
– Ну, видели мельком, в полутьме. А я даже морок сотворить не могу, – жалобно прибавила она.
– Почему?
Снежана вновь взглянула на него исподлобья:
– Не спрашивай, дейвона. Просто помоги.
– Кстати, меня зовут Карим.
– Читать я умею, – процедила маах`керу, кивнув на бейдж.
Пока Карим снимал гипс и разматывал бинты на ногах маах`керу – в перевязочную решили не ходить, чтоб лишний раз не светиться в коридоре, и ординатор принес инструменты в палату, – Снежана сидела спокойно. Но как только он закончил, девушка вновь занервничала.
Карим задумался: чтоб добраться до лестницы или до лифта, придется пройти через все отделение, и незаметно это сможет сделать разве что альв. Он осторожно выглянул в коридор: сатра не было видно, но в любую секунду они могли появиться.
Наводить иллюзии – привлекать лишнее внимание, но благодаря амулету аура Снежаны не определяется, и в этом ее счастье…
– Я придумал. Сиди здесь.
Он выскочил из палаты и вскоре вернулся с белым халатом, шапочкой и маской.
– Надевай это и иди не спеша к лестнице. А я следом.
Снежана молча облачилась в халат – он оказался ей велик, – нацепила «намордник» и глубоко надвинула шапочку, закрывая уши. Над раковиной висело зеркало, в которое она не замедлила взглянуть.
– Я похожа на мумию.
– Сойдет. Тебе не на подиум.
Карим выглянул из палаты и, не обнаружив сатра, пропустил Снежану вперед. Она резво зашагала по коридору, шаркая больничными тапками. Прикрыв дверь бокса, Сатин медленно двинулся за ней. На посту он для виду прихватил несколько историй болезни.
Никто не обращал на маах`керу внимания, но как только она поравнялась с кабинетом заведующего, оттуда вышел он сам вместе с уже знакомым сатра.
«Да что ж так не везет сегодня», – с досадой подумал Карим.
К счастью, сатра не обратил на девушку внимания. А вот заведующий проводил ее недоуменным взглядом. Но тут же отвлекся и забыл. Карим догнал свою подопечную уже на лестнице и быстро препроводил в физиокабинет.
– Анна Ивановна, – вкрадчиво, с придыханием начал он, наклоняясь над пожилой медсестрой с пережженным перекисью мелированием. – Сделайте девушке электрофорез с кальцием. И не выпускайте ее, пока я не вернусь. Пожалуйста.
– Все поняла, доктор, – заговорщицки улыбнулась медсестра физиокабинета. – Не волнуйтесь.
Как только ординатор вернулся в отделение, перед ним как из-под земли вырос «зеленый».
– Где маах`керу? – резко спросил он. – Я знаю, это ваша больная. Где она?
– Зачем она вам? – Карим тянул время.
– Давайте сразу все выясним, уважаемый Карим Артемович, – заговорил сатра, расставив ноги на ширину плеч, словно боялся упасть. – Она преступница: чуть не убила четверых представителей нашего клана. И у господина Теодоракеса есть горячее желание с ней побеседовать. Пока просто побеседовать. С вашей ли помощью, без вас ли, но его желание осуществится. Наш клан в хороших отношениях с местными дейвона, и, думаю, не стоит их портить. Тем более в столь тяжелое для страны время. Так где, вы говорите, находится Снежана Серова?
– Разумеется, вы можете с ней побеседовать, о чем речь? Надеюсь, вас устроит разговор в палате? Снежана еще слишком слаба, чтобы…
– Доктор, вы не поняли меня, – мягко проговорил сатра, беря Карима за плечо. – Ее нет в палате, и я это знаю. Давайте не будем осложнять положение.
– Это вы не поняли! – Карим сдвинул брови. – Серова на процедурах. Как только она вернется в бокс, у вас будет возможность поговорить с ней.
Сатра внимательно взглянул на Карима, но ничего не сказал. Повернувшись, он зашагал прочь.
«Наконец-то», – с облегчением подумал ординатор и направился к посту. Можно, конечно, попросить помощи у медсестер, но тогда разговоров будет на все отделение.
И не только сплетни беспокоили Карима.
Зайдя в безлюдную ординаторскую, он набрал номер матери.
– Мама? Помоги мне, пожалуйста.
Мать выслушала его сбивчивый рассказ – большая часть была правдой, недостающие детали женщина-дейвона дорисовала сама.
– Ты опять нашел себе бурную страсть, сын?
– Да нет, ну… Не думаю. Просто очень нужно, – смутился Карим.
– В этом я и не сомневаюсь. Жди, сейчас буду.
Через пятнадцать минут мать подошла к приемному покою. Ждавшему там сыну она передала огромный полиэтиленовый пакет со своей старой курткой, джинсами «для дачи», зимними сапогами и еще кое-какой мелочью.
Карим не рассчитывал, что Снежана захочет вернуться в отделение, но на всякий случай заглянул в бокс. Там оказалось пусто. На полу лежал какой-то предмет, и, чтобы разглядеть его получше, травматолог сделал два шага вперед.
Предмет зашевелился и вытянулся вверх: он напоминал небольшую рогатку, состоящую из фрагментов, как будто четки или бусы. Карим на всякий случай попятился. Странная штуковина развернула рожки (антенну?) и поползла в его сторону. Травматолог невольно вжался в стену.
Он точно не знал, что это, но отлично понимал: подобные вещицы просто так на полу не валяются.
Есть «магические штуковины», рядом с которыми лучше не двигаться, есть те, от которых надо бежать без оглядки, и попадаются такие, от которых убегать бесполезно. Карим просто ждал.
«Рогатка» подползла почти вплотную к его ногам и застыла. Между «усиками» появилось неяркое зеленое свечение, но тут же исчезло. По-видимому, потеряв к дейвона всякий интерес, странная змейка выбралась в коридор.
Не зная, как поступить, Карим осторожно двигался следом, держа в руке пакет. «Рогатка» уверенно скользила по отделению, лавируя между попадавшимися ей людьми, которые ничего не замечали.
Достигнув лестницы, она на какое-то время задержалась. Похоже, она «принюхалась», затем бодренько заскользила вниз по ступеням. И тут Карим понял: этот предмет как-то настроен на Снежану, он ищет ее! И что будет, когда найдет – неизвестно. Травматолог стремглав бросился к лифту.
Он ворвался в физиокабинет в ту минуту, когда неизвестная хреновина находилась уже рядом с кушеткой Снежаны.
Девушка все еще лежала с прицепленными к ноге электродами, две соседние кушетки тоже были заняты пациентами. За столом, перед аппаратом УФО, сидел еще один. Медсестра поднималась со стула, чтобы взять лоток с парафином.
«Рогатка» растопырила усы, между ними появилось зеленое свечение…
Карим тут же бросился к этой штуке и схватил ее. Заметавшись по кабинету и лихорадочно соображая, что делать, он увидел в углу двадцатилитровую канистру с антисептиком. Не будучи уверенным, что поступает правильно, он в два прыжка оказался рядом с канистрой и, быстро открутив крышку, сунул в узкое отверстие опасный предмет, затем плотно закрыл емкость.
– Ложись! – только и успел крикнуть Карим, бросаясь на пол.
Рвануло, с громовым хлопком пластиковая канистра разлетелась на куски, облив пергидролем стены, пол, приборы… Раздались крики. Карим поднялся, весь промокший со спины. К счастью, ожогов он не получил. Снежана успела кинуться на пол, женщина слева от нее – закрыть лицо подушкой. На них обеих плеснуло жидкостью и забросало мелкими осколками – тоже без серьезных, кроме синяков и царапин, последствий. Мужчина справа не успел ничего предпринять, но ему повезло – он лежал далеко.
Вся сила удара досталась медсестре и юноше, сидевшему за столом. Ей обожгло и расцарапало кисти рук, да еще брызги умеренно горячего парафина попали на лицо. Что же касается парня – пергидролем окатило сзади его стриженную под ежик голову.
Карима, прикорнувшего в ординаторской на кожаном диване, разбудил гам на посту: Светлана сдавала смену худенькой остроносой Леночке.
«Счастливый человек, – подумал Сатин. – Она не видит сквозь Пелену. Она не знает, как устроен это суетный мир…»
Спокойно поразмышлять ему тоже не дали – Леночка ворвалась в ординаторскую, сияя, как начищенный бикс, и с твердым намерением напоить доктора Сатина крепким кофе.
Карим не любил кофе, но ему не хотелось обижать заботливую медсестру, так отчаянно стремившуюся выйти замуж – пока безрезультатно. Хмуро взирая на бледное небо за окном, он глотал обжигающее темно-коричневое пойло, раздумывая, успеет ли позвонить Скоробогатову до пятиминутки.
Если не успеет, придется дергать того уже на работе.
Вскоре стало ясно, что не успеет – ординаторская наполнилась людьми: врачами, медсестрами. Пришел заведующий отделением, вприпрыжку принеслась старшая сестра с журналом. Началась рутина: сколько поступило, сколько операций, состояние, кто на выписку, происшествия…
Карим тоже доложил о своей маах`керу. Очухался он только через полчаса, когда вся «травма» разлетелась по рабочим местам. Взглянул на часы, увидел, что до обхода есть еще время, и набрал номер Ильи.
– Абонент ответит. Он сейчас, сейчас ответит. Ну ты подожди, подожди, не клади трубку! – заорал в телефоне энергичный мужской голос, и Карим едва не подпрыгнул.
Через секунду прозвучало:
– Привет, серый. Как оно ничего?
– Здравствуй! Что за шайтан у тебя в трубе?
– Понравилось? – Илья хрюкнул. – По-моему, оригинально. Все лучше, чем простые гудки.
– Да уж. Слушай, ты занят?
– Да не, я на работе. Балду пинаю.
– Понятно. Хочу тебя попросить: амулетик один глянуть надо. Очень надо.
– Да без базара. Что за фенька?
– Название не знаю. Выглядит как кусочек янтаря на браслете от часов. Пользуются, предположительно… – Карим понизил голос, – маах`керу… Еще со времен Великой Отечественной.
– А не раньше?
В трубку было слышно, как Илья стучит по клавиатуре.
– Что-то мне подсказывает, что не раньше.
– Данных маловато. Еще что-нибудь?
Карим задумался.
– Используется как средство связи. Возможно, скрывает тело Силы…
– О, другое дело! – воодушевился Илья и через минуту радостно крикнул: – Нет такого!
– Ух ты! Как это нет? Ты где смотришь?
– Как где? В «Гугле»!
Карим едва удержался, чтоб не выругаться.
– По-твоему, я сам не могу в поисковике набрать?
– Раз звонишь, то, наверное, не можешь, – заявил Илья со всей непосредственностью.
– По-моему, это не я, а ты сегодня не спал, – вздохнул Карим. – Вруби «анальгин», полегчает.
Илья перестал валять дурака и сказал полушепотом:
– Я тебя понял. У меня здесь уши и глаза. Посмотрю, но позже, тогда брякну, ок?
– Угу, давай. Спасибо!
– Пока не за что, – сделав акцент на первом слове, бросил Илья и отключился.
А Карим отправился делать обход.
Бокс, который занимала маах`керу, предназначался для «блатных», а вовсе не для случайных девушек без документов, просто больше положить ее было некуда. В палате поэтому имелись телевизор и кондиционер.
Снежана не спала. Она сидела на кровати в казенной ночной рубашке, смотря в одну точку.
Наконец Кариму удалось как следует разглядеть ее: худенькая нервная девушка с прямыми черными волосами до плеч, характерными для представителей ее расы остренькими ушками и беспокойными темными глазами. Лицо ее не казалось красивым: слишком резкие черты.
А вот фигура, угадывающаяся под рубашкой, заставила сердце Карима биться не так ровно, как ему хотелось бы. На заостренные ногти на руках был нанесен маникюр: желтый месяц на фиолетовом фоне с серебряными точками звезд. Такой же Сатин заметил и на ногах, еще вчера.
При виде травматолога девушка оживилась.
– Снимите с меня это! – вместо приветствия заявила она, подняв руку в гипсе. – Мне надо домой, меня ждут.
– Подождут! – строго сказал Карим. – Я вас только что прооперировал. В таком состоянии не то что на выписку – из палаты неделями не выходят. И сели вы рановато…
– Ты же видишь, кто я, дейвона! – неприветливо сказала Снежана. – Со мной уже все в порядке. А если останусь здесь дольше, меня убьют сатра.
Карим плотно прикрыл дверь бокса и присел на кровать рядом с девушкой, смотревшей на него исподлобья.
– Почему ты так решила? – серьезно спросил он, рассудив, что нет смысла «выкать» и дальше.
Маах`керу сердито дернула плечом:
– Потому что… У нас с ними произошли некоторые разногласия.
– Ух ты! Об этом я догадался. Но здесь тебе ничего не угрожает. Лучше давай, я запишу твою фамилию…
– Ну зачем тебе моя фамилия, доктор? Напиши, что я из Серохвостов, и довольно.
– Ты одна так отделала сатра? – не удержавшись, спросил Карим.
– Тебя не касается! Наши дела – это наши дела. «Серому» лезть в них не надо.
– Это, видимо, вместо благодарности за то, что я собрал из кусочков твои красивые ножки, – произнес Карим, в упор глядя на девушку.
Снежана ничуть не смутилась:
– Спасибо. А теперь сними с меня гипс и повязки, мне нужно к матери. Я даже не знаю, жива ли она.
– А связаться с ней ты не можешь?
– Уже пробовала, просила у медсестры мобильник. У нее телефон не отвечает, заблокирован.
– А твой амулет? – тихо спросил Карим.
Снежана наградила врача таким пронзительным взглядом, словно хотела просверлить в нем дыру.
– А ты глазастый, дейвона.
– Короче! – Карим встал. – Сейчас тебе сделают антибиотик, потом – на рентген, и в зависимости от результатов – подумаем.
Не дожидаясь ответа, он быстрым шагом вышел из бокса.
«Интересная девчонка… Характер, правда, стервозный, но это ее не портит».
Травматолог вовсе не собирался выписывать пациентку сегодня. С какой бы скоростью ни протекала регенерация у маах`керу – есть же здравый смысл, и лучше застраховаться от последствий. Ему просто не хотелось спорить с упрямой девчонкой.
На остальных пациентов он потратил больше времени, чем планировал. Всех осмотрел, подкрутил аппараты остеосинтеза, заполнил листы назначений, двоих направил на выписку. Заглянул он и к сатра, хотя это были не его палаты: четверо лежали в одной, а пятый, самый «тяжелый» – отдельно, в нейрохирургическом боксе.
Никто из них не чувствовал себя и вполовину так же бодро, как Снежана.
«Вот что значит разница между сферами», – в который раз подумал ординатор.
Он направлялся взглянуть на тяжело пострадавшего «зеленого», когда в коридоре его окликнули:
– Эй, любезный!
Карим отлично понял, что обращаются к нему, но предпочел сделать вид, что не слышит, – ему не нравилась такая манера обращения.
– Доктор!
На сей раз Карим обернулся:
– Да?
Окликнувший был сатра, и, похоже, непростой, слишком высокомерно он держался. Чуть поодаль у стены жались еще двое, в халатах поверх черных костюмов – видимо, охрана.
– Вы курируете эту палату? – спросил сатра.
– Нет, – ответил Карим не без облегчения.
Ему вовсе не улыбалось общаться с незваными посетителями и выполнять все их требования.
– А кто? – резко спросил визитер.
– Доктор Бочкин.
– Спасибо, – не глядя на травматолога, ответил сатра и широкими шагами направился к ординаторской.
«Ведут себя, как дома», – подумал Карим.
Тут позвонил Илья, и он поспешил поскорее нырнуть в кабинет сестры-хозяйки, чтобы, примостившись между стеллажами с бельем, спокойно поговорить.
Самой сестры на месте не было – она, как всегда в это время, болтала со старшей.
– Але!
– Радуйся, дева Мария! – воскликнул довольный Скоробогатов.
– Нашел, что ли? Рассказывай! – оживился Карим и присел на корточки, облокотившись на стопку лежащих на полке подушек.
– Значится, так. Амулет в виде продолговатого камня, напоминающего янтарь. Называется «глаз маах`керу». Был изготовлен действительно из янтаря в эпоху рыцарей-крестоносцев, в XIII веке.
Производитель и первый владелец неизвестны. Достался Александру Невскому в битве на Чудском озере. С периода после татаро-монгольского ига считался утерянным. Сведения о нем всплывают только в Первую мировую войну: использовался генералом Самсоновым как средство связи в битве при Танненберге. После самоубийства генерала амулет пропал.
– Опять пропал. Дальше?
– Дальше вновь огромный пробел, и появляется он только в тридцать девятом году. А тут интересно: амулет был расплавлен Часовщиками с целью добавления его эссенции в опытную партию…
– Что? В партию? КПСС? – захохотал Карим.
– Чего ты ржешь?
– Да фраза дикая.
– Фраза нормальная. Обычная канцелярская фраза. К тому же не я ее придумал, – обиделся Илья.
– Ладно, дальше давай.
– Да, была выпущена партия количеством тридцать штук, называлась «Амулет-эхо», автором разработки официально считается Часовщик Хар-Мей.
– Храмеев, что ли?
– Видимо, он. Амулет маскирует тело Силы, обладает свойством передавать невербальную информацию…
– Какую это невербальную?
– Тут дальше очень много букв. Но я так понял: с его помощью нельзя переговариваться, просто можно подать сигнал: «Я тут».
– Как маячок, что ли?
– Ну да. Короче, он работает с телом Силы: может маскировать, может послать сигнал об опасности и позвать на помощь. Но действует только в том случае, если один из «абонентов» – маах`керу или сатра. То есть мы с тобой не могли бы воспользоваться. В дальнейшем след его утерян. Это то, что тебе было нужно?
– Да. Спасибо огромное. Ты где это нарыл?
– А не скажу. С тебя пиво.
– Само собой. Ладно, давай, я побежал.
«Ну хоть не взрывается», – подумал Карим, не переставая поражаться мощности амулета, маскирующего тело Силы даже под наркозом.
Но почему Снежана не может связаться с матерью? Вероятно, у той такой же амулет. Или это хитрость, чтоб побыстрее выписаться? Нет, выписывать ее еще рано…
Карим вышел из кабинета сестры-хозяйки, и тут его раздумья были прерваны самым неожиданным образом.
– Что значит: не можете сказать? – бушевал у женского поста уже знакомый сатра, чуть не с кулаками подступая к Леночке. – А я говорю, мне необходимо видеть Снежану Серову…
«Ух ты! – подумал Карим. – Как быстро отыскали».
– В чем дело? – холодно спросил он, подходя к посту.
Сатра обернулся:
– Это вы? Я ищу одну… даму.
– Здесь у нас не дом свиданий, – отрезал Карим. Он почувствовал, что было бы неправильным тотчас рассказать этому неприятному типу, где находится маах`керу.
– Что? – опешил сатра.
– Вы же не будете утверждать, что она ваша родственница или близкий друг семьи? – вкрадчиво спросил травматолог.
Сатра явно не ожидал такого поворота, его лицо пошло пятнами. Он усиленно соображал, что бы такое сказать, но Карим не дал ему такой возможности.
– Посещения тяжелых больных разрешается только близким родственникам! – заявил он.
– Да вы… да ты, – чуть не задохнулся «зеленый». – Вы что себе позволяете?
– Что здесь происходит? – раздался хрипловатый голос.
Карим и не заметил, как подошел заведующий. Очень многие медики видят сквозь Пелену – это целесообразно. Врач, не знающий о существовании чужих, может нечаянно причинить им вред. Многие. Но заведующий к их числу не относился.
– А тут вот… – Карим не знал, что и придумать, чтоб объяснить положение.
– Этот господин без халата и без бахил, а хочет пройти к тяжелобольной! – вмешалась Леночка.
– Не вижу никакой проблемы, – нахмурился заведующий. – Разве на посту нет дежурных бахил? А с вами мне необходимо переговорить, прошу вас пройти ко мне в кабинет. – Это было сказано гораздо более любезным тоном и предназначалось уже сатра. Может, заведующий и не видел ауру, зато всегда безошибочно определял состояние кошелька родственников пациентов. – Вы ведь по поводу…
Они удалились, а Карим поспешил в палату к Снежане. Медсестра еле успела сунуть ему в руки свежие снимки. Ординатор быстро просмотрел их на просвет у окна: кости срослись.
В палате работал телевизор, но девушки не было.
Рассердившись, Карим повернул было обратно, но тут из-под кровати послышался шорох, и появилась растрепанная Снежана.
– А, это ты! Я думала, опять сатра. Они сюда только что заглядывали, два «шкафа» в халатах. Охранники. Слушай, помоги мне выбраться отсюда, а? Очень прошу, – затараторила она, не давая Кариму опомниться.
Ординатор вздохнул:
– Помогу, если честно скажешь, что натворила. Ты моя пациентка и потому неприкосновенна. Но сама понимаешь: я живу в этом городе. – Он развел руками.
– Боишься? – презрительно бросила маах`керу.
– Не боюсь. Но искать приключений на голову себе и своим родным не хочу, пойми. А вдруг ты убила кого? – улыбнулся он.
– Да. Убила! – тихо, но четко произнесла Снежана. – Местную шишку, Теодоракеса. И положила всю его охрану. Доволен? Он для нас главный вражина.
Голос ее слегка дрогнул. Карим стоял, раскрыв рот.
– Что, не поможешь теперь? – зло спросила Снежана. – А если бы твоего отца убили, или брата, или…
– Подожди.
Карим взял с кровати пульт и прибавил звук в телевизоре.
– …отделался легким испугом, – раздалось оттуда. – Комментарии он дать отказался. Покушение совершено предположительно…
– Это его ты убила? – усмехнулся Карим, убавляя звук.
На заднем плане, наполовину закрытый внушительным корпусом журналистки, мелькал Теодоракес.
– Живой, значит, – разочарованно протянула Снежана.
– И невредимый, между прочим, – заметил Карим. – И для тебя это лучше, поверь.
Девушка ничего не ответила.
– Ты в Москве живешь? – задумчиво спросил ординатор.
– Да. Мне на автобус надо. Принеси мою одежду, а? Пожалуйста.
Маах`керу как-то скисла. Ее уверенность в себе улетучилась.
– Да ладно, я могу иллюзию сотворить, – невинно произнес Карим, глядя в потолок.
– Из чего? Из ночной рубашки? – фыркнула Снежана.
– Не-ет. Рубашка казенная, ее придется здесь оставить, – ординатор изо всех сил изображал серьезность.
Девушка посмотрела на него, как на ребенка:
– Вчера, что ли, не налюбовался?
– Да мне не до того было, – признался травматолог.
Маах`керу, наконец, улыбнулась и на мгновение стала очаровательной.
– Честно говоря, – продолжал Карим, – ничего от твоей одежды не осталось, одни лохмотья.
Улыбка сползла с лица Снежаны.
– Вот что, – решился Карим. – До конца моей смены еще час. Сейчас снимем гипс и повязки, а потом я заброшу тебя на физио…
– Мне не нужно никакое физио! – горячо возразила Снежана.
– Ты не могла бы помолчать, а? Если хочешь, иди домой прямо сейчас. В коридоре тебя дожидается обаятельный мужчина. Даже трое. И все с копытами.
– Вот козлы, – с досадой буркнула девушка.
– Очень надеюсь, что тебе не придет в голову им это сказать. Они в лицо тебя знают?
– Ну, видели мельком, в полутьме. А я даже морок сотворить не могу, – жалобно прибавила она.
– Почему?
Снежана вновь взглянула на него исподлобья:
– Не спрашивай, дейвона. Просто помоги.
– Кстати, меня зовут Карим.
– Читать я умею, – процедила маах`керу, кивнув на бейдж.
Пока Карим снимал гипс и разматывал бинты на ногах маах`керу – в перевязочную решили не ходить, чтоб лишний раз не светиться в коридоре, и ординатор принес инструменты в палату, – Снежана сидела спокойно. Но как только он закончил, девушка вновь занервничала.
Карим задумался: чтоб добраться до лестницы или до лифта, придется пройти через все отделение, и незаметно это сможет сделать разве что альв. Он осторожно выглянул в коридор: сатра не было видно, но в любую секунду они могли появиться.
Наводить иллюзии – привлекать лишнее внимание, но благодаря амулету аура Снежаны не определяется, и в этом ее счастье…
– Я придумал. Сиди здесь.
Он выскочил из палаты и вскоре вернулся с белым халатом, шапочкой и маской.
– Надевай это и иди не спеша к лестнице. А я следом.
Снежана молча облачилась в халат – он оказался ей велик, – нацепила «намордник» и глубоко надвинула шапочку, закрывая уши. Над раковиной висело зеркало, в которое она не замедлила взглянуть.
– Я похожа на мумию.
– Сойдет. Тебе не на подиум.
Карим выглянул из палаты и, не обнаружив сатра, пропустил Снежану вперед. Она резво зашагала по коридору, шаркая больничными тапками. Прикрыв дверь бокса, Сатин медленно двинулся за ней. На посту он для виду прихватил несколько историй болезни.
Никто не обращал на маах`керу внимания, но как только она поравнялась с кабинетом заведующего, оттуда вышел он сам вместе с уже знакомым сатра.
«Да что ж так не везет сегодня», – с досадой подумал Карим.
К счастью, сатра не обратил на девушку внимания. А вот заведующий проводил ее недоуменным взглядом. Но тут же отвлекся и забыл. Карим догнал свою подопечную уже на лестнице и быстро препроводил в физиокабинет.
– Анна Ивановна, – вкрадчиво, с придыханием начал он, наклоняясь над пожилой медсестрой с пережженным перекисью мелированием. – Сделайте девушке электрофорез с кальцием. И не выпускайте ее, пока я не вернусь. Пожалуйста.
– Все поняла, доктор, – заговорщицки улыбнулась медсестра физиокабинета. – Не волнуйтесь.
Как только ординатор вернулся в отделение, перед ним как из-под земли вырос «зеленый».
– Где маах`керу? – резко спросил он. – Я знаю, это ваша больная. Где она?
– Зачем она вам? – Карим тянул время.
– Давайте сразу все выясним, уважаемый Карим Артемович, – заговорил сатра, расставив ноги на ширину плеч, словно боялся упасть. – Она преступница: чуть не убила четверых представителей нашего клана. И у господина Теодоракеса есть горячее желание с ней побеседовать. Пока просто побеседовать. С вашей ли помощью, без вас ли, но его желание осуществится. Наш клан в хороших отношениях с местными дейвона, и, думаю, не стоит их портить. Тем более в столь тяжелое для страны время. Так где, вы говорите, находится Снежана Серова?
– Разумеется, вы можете с ней побеседовать, о чем речь? Надеюсь, вас устроит разговор в палате? Снежана еще слишком слаба, чтобы…
– Доктор, вы не поняли меня, – мягко проговорил сатра, беря Карима за плечо. – Ее нет в палате, и я это знаю. Давайте не будем осложнять положение.
– Это вы не поняли! – Карим сдвинул брови. – Серова на процедурах. Как только она вернется в бокс, у вас будет возможность поговорить с ней.
Сатра внимательно взглянул на Карима, но ничего не сказал. Повернувшись, он зашагал прочь.
«Наконец-то», – с облегчением подумал ординатор и направился к посту. Можно, конечно, попросить помощи у медсестер, но тогда разговоров будет на все отделение.
И не только сплетни беспокоили Карима.
Зайдя в безлюдную ординаторскую, он набрал номер матери.
– Мама? Помоги мне, пожалуйста.
Мать выслушала его сбивчивый рассказ – большая часть была правдой, недостающие детали женщина-дейвона дорисовала сама.
– Ты опять нашел себе бурную страсть, сын?
– Да нет, ну… Не думаю. Просто очень нужно, – смутился Карим.
– В этом я и не сомневаюсь. Жди, сейчас буду.
Через пятнадцать минут мать подошла к приемному покою. Ждавшему там сыну она передала огромный полиэтиленовый пакет со своей старой курткой, джинсами «для дачи», зимними сапогами и еще кое-какой мелочью.
Карим не рассчитывал, что Снежана захочет вернуться в отделение, но на всякий случай заглянул в бокс. Там оказалось пусто. На полу лежал какой-то предмет, и, чтобы разглядеть его получше, травматолог сделал два шага вперед.
Предмет зашевелился и вытянулся вверх: он напоминал небольшую рогатку, состоящую из фрагментов, как будто четки или бусы. Карим на всякий случай попятился. Странная штуковина развернула рожки (антенну?) и поползла в его сторону. Травматолог невольно вжался в стену.
Он точно не знал, что это, но отлично понимал: подобные вещицы просто так на полу не валяются.
Есть «магические штуковины», рядом с которыми лучше не двигаться, есть те, от которых надо бежать без оглядки, и попадаются такие, от которых убегать бесполезно. Карим просто ждал.
«Рогатка» подползла почти вплотную к его ногам и застыла. Между «усиками» появилось неяркое зеленое свечение, но тут же исчезло. По-видимому, потеряв к дейвона всякий интерес, странная змейка выбралась в коридор.
Не зная, как поступить, Карим осторожно двигался следом, держа в руке пакет. «Рогатка» уверенно скользила по отделению, лавируя между попадавшимися ей людьми, которые ничего не замечали.
Достигнув лестницы, она на какое-то время задержалась. Похоже, она «принюхалась», затем бодренько заскользила вниз по ступеням. И тут Карим понял: этот предмет как-то настроен на Снежану, он ищет ее! И что будет, когда найдет – неизвестно. Травматолог стремглав бросился к лифту.
Он ворвался в физиокабинет в ту минуту, когда неизвестная хреновина находилась уже рядом с кушеткой Снежаны.
Девушка все еще лежала с прицепленными к ноге электродами, две соседние кушетки тоже были заняты пациентами. За столом, перед аппаратом УФО, сидел еще один. Медсестра поднималась со стула, чтобы взять лоток с парафином.
«Рогатка» растопырила усы, между ними появилось зеленое свечение…
Карим тут же бросился к этой штуке и схватил ее. Заметавшись по кабинету и лихорадочно соображая, что делать, он увидел в углу двадцатилитровую канистру с антисептиком. Не будучи уверенным, что поступает правильно, он в два прыжка оказался рядом с канистрой и, быстро открутив крышку, сунул в узкое отверстие опасный предмет, затем плотно закрыл емкость.
– Ложись! – только и успел крикнуть Карим, бросаясь на пол.
Рвануло, с громовым хлопком пластиковая канистра разлетелась на куски, облив пергидролем стены, пол, приборы… Раздались крики. Карим поднялся, весь промокший со спины. К счастью, ожогов он не получил. Снежана успела кинуться на пол, женщина слева от нее – закрыть лицо подушкой. На них обеих плеснуло жидкостью и забросало мелкими осколками – тоже без серьезных, кроме синяков и царапин, последствий. Мужчина справа не успел ничего предпринять, но ему повезло – он лежал далеко.
Вся сила удара досталась медсестре и юноше, сидевшему за столом. Ей обожгло и расцарапало кисти рук, да еще брызги умеренно горячего парафина попали на лицо. Что же касается парня – пергидролем окатило сзади его стриженную под ежик голову.