Страница:
И еще они привезли отросток Келебери, Белого дерева, что росло посредине Тол Эрессе, а оно было потомком Галатилиона, Дерева Туны, которое Яванна дала Эльдару в Благословенном королевстве.
И дерево выросло и расцвело во дворе короля Арменелоса.
Из-за запрета Валар Дунеданы в те дни совершали путешествия на восток, они забирались даже во внутренние моря и, приходя иногда к берегам Великих земель, испытывали чувство жалости к покинутому миру Средиземья. В Темные годы людей Повелители снова сошли на эти берега, и никто не помешал им, потому что в эту эпоху люди стали слабыми и боязливыми.
И придя к ним, нумеронцы многому научили их, объяснили людям, как нужно сеять, молоть зерно, рубить лес.
И тогда люди Средиземья стали жить лучше, и непроходимые леса отступили, а люди избавились от ига потомства Моргота.
С годами стремление становилось сильнее, и нумеронцы начали тосковать по бессмертному городу, и с ростом их могущества и славы их беспокойство все увеличивалось. Потому что хоть Валар и наградили Дунеданов долгой жизнью, они не могли уберечь их от усталости мира и нумеронцы умирали.
И вот тень неудовлетворенности омрачила их существование, и причиной была воля Моргота, все еще действовавшая в мире.
И нуменорцы начали роптать против судьбы людей, не разрешавшей им плавать на запад.
И они говорили друг другу: почему Повелители Запада блаженствуют в мире в то время, как нам суждено умереть, покинуть свой дом и все, созданное нами?
А вот эльдарцы не умирают, и даже те, кто восстал против Повелителей. И так как мы покорили все моря, почему мы не можем приплыть в Альквалонде, чтобы приветствовать там наших друзей?
А были и такие, кто говорил: а почему бы нам не побывать в Амане, чтобы приобщиться к блаженству Могущественных? Разве не стали мы самыми сильными из народов Арда?
Эльдарцы сообщили эти слова Валар, и Манве опечалился, видя облако, затмевающее рассвет Нуменора. И он послал к Дунеданам вестников с предостережением королю и тем, кто хотел бы слышать о судьбе и образе мира.
– Судьбу мира, – сказал вестник, – может изменить тот, кто его создал. И пусть даже вы добрались бы до Амана, в том для вас было бы мало пользы. Потому что не страна Манве делает его обитателей бессмертными, но бессмертие живущих в ней освятило страну.
Но король сказал:
– А разве не живет Эрендиль, предок мой? Или он не находится в стране Амана?
На это последовал ответ:
– Тебе известно, что у него особая судьба: он был причислен к незнающим смерти Перворожденным! Но та же судьба навсегда лишила его возможности вернуться в смертные земли. А ты и твой народ не Перворожденные, а всего лишь смертные люди, какими вас создал Илюватар. Похоже, что вы хотите обладать преимуществами двух рас: плавать в Валиноре, когда вам вздумается, и возвращаться, когда вас потянет домой.
Но нуменорцы ответили:
– А почему мы не должны завидовать Валар из-за бессмертия? От нас требуют слепого доверия, внушают надежду. А мы любим землю и не хотели бы расставаться с нею.
Тогда вестники сказали:
– Валар не известен замысел Илюватара, но ваш дом не здесь, не в стране Амана, и нигде в пределах кругов мира. И судьба, и смерть с самого начала даров Илюватара была его замыслом.
Все это происходило в дни Тар-Хирнатана Кораблестроителя и Тар-Атанамира, его сына. Они были высокомерны, стремились к богатству и обложили людей Средиземья данью, и Тар-Атанамир был тринадцатым королем. Ему не понравились советы вестников, и он пренебрег ими. Одряхлевший, он не соглашался передать власть своему сыну и цеплялся за жизнь.
Затем королем стал Тар-Апкалимон, сын Тар-Атанамира, и вел он себя так же, как и отец, и в его дни в народе произошел раскол, большая часть в нем была людьми короля, и они отвернулись от Эльдара и Валар. Меньшая называлась Элендили, они сохранили дружбу эльдарцев и прислушивались к советам с Запада. Но и их тревожила мысль о смерти.
Так начало убывать Блаженство Вестерносс, но мощь и великолепие страны все возрастало. Короли не любили Валар, но нуменорцы не осмеливались нарушить запрет, и страх смерти все больше охватывал их. Нуменорцы стали строить помещения для мертвых и заполнили всю страну склепами тлена плоти. Также нуменорцы предались удовольствиям и буйному веселью, и люди уже редко посещали святилище на вершине Менельтармы.
И именно тогда нуменорцы построили большие поселения на Западе и хотели достичь господства над Средиземьем, и теперь они выглядели скорее хозяевами, чем наставниками Средиземья. Огромные их корабли неслись по ветру на восток и возвращались нагруженными, и они устраивали пиршества и одевались в серебро и золото.
Во всем этом друзья эльфов не принимали участия и поддерживали дружбу с эльфами, оказывая им помощь в борьбе против Саурона.
В эту эпоху Саурон снова появился в Средиземье и вернулся к злу, воспитанному Морготом. Уже в дни Тар-Минастира, одиннадцатого короля Нуменора, он укрепил Мордор и начал войну за господство над Средиземьем. Он ненавидел нуменорцев и не забыл про ту помощь, которую Тар-Минастир оказал Джил-Гиладу, когда было выковано Главное Кольцо и в Эриадоре шла война между Сауроном и эльфами. Теперь он узнал, что мощь и великолепие там возросли, однако, он не решался бросить им вызов. Но он был очень коварен, и с помощью этих колец он начал нападать на укрепления нуменорцев.
В те дни тень, омрачавшая Нуменор, стала еще темнее, и срок жизни королей все уменьшался, и их сердца все больше ожесточались против Валар. На трон взошел король Адунахор, повелитель Запада.
Но худшее было впереди, потому что Ар-Гамильзор, двадцать второй король, стал злейшим врагом Верных и запретил пользоваться наречием эльфов.
Теперь Элендили жили на западных берегах Нуменора, но король приказал всем Верным уйти с Запада и поселиться в восточных землях, и там за ними было установлено наблюдение.
После дома королей самыми благородными были в Нуменоре повелители Андуние, потому что они принадлежали к дому Эльроса. Они питали любовь к Эльдару и благоговели перед Валар.
В дни Ар-Сикалтора, отца Ар-Гамильзора, в Нуменоре жила Инэилбет, известная красотой, и матерью ее была Линдорие, сестра Эрендура, повелителя Андуние.
Гамильзор взял Инэилбет в жены и не было любви между ними, как и между их сыновьями. Старший походил на мать и умом, и сложением, а младший пошел в отца, только был гордым и более высокомерным.
Ар-Гамильзор предпочел уступить скипетр ему, а не старшему сыну, как следовало по закону.
Но когда старший, Низиладун, получил скипетр, он стал титуловаться и принял имя Тар-Палантир. Он на время дал мир Верным и посещал святилище Эру.
Младший, Гамальхид, был сильным и непокорным, и он повел за собой тех, кто назывался людьми короля, и противился воле короля, своего брата, открыто, и еще больше – тайно. Так дни Тар-Палантира омрачились печалью.
Гамальхид умер за два года до своего двухсотлетия, но это не принесло мира королю. Потому что Фаразон, сын Гамальхида, вырос еще более строптивым и жадным к богатству, чем его отец. Он приобрел славу военачальника в битвах на море и на суше. Поэтому, когда он вернулся в Нуменор, узнав о смерти отца, сердца народов повернулись к нему, потому что он привез с собой огромное богатство и щедро раздавал его.
Тар-Палантир умер. У него не было сына, одна только дочь, Мириэль, и к ней по праву перешел теперь скипетр. Но Фаразон взял ее в жены против ее воли, сотворив тем самым зло, так как браки между близкими родственниками не разрешались. А когда они вступили в брак, Фаразон завладел скипетром и имя своей королевы изменил на Ар-Зимрофель.
Ар-Фаразон был самым могучим и гордым из всех королей Моря со времени образования Нуменора.
Как-то раз, сидя на золотом троне в столице Арменелоса, Ар-Фаразон мрачно размышлял о войне, потому что Саурон двинул свои войска, как только Ар-Фаразон покинул Средиземье. Он осадил города на побережье и принял титул короля людей, и объявил своей целью разбить нуменорцев и разрушить Нуменор.
Велика была ярость Ар-Фаразона, и он сам отплыл на восток со своим войском.
И люди увидели его паруса, окрашенные в алый цвет. Страх охватил поселенцев, и люди бежали оттуда.
Король Моря высадился в Средиземье. На холме установили его шатер, а в нем – королевский трон. Тогда король послал герольдов к Саурону, чтобы тот предстал перед ним и присягнул ему в верности.
И Саурон явился, не пытаясь начать войну, потому что понял, что могущество Короля Моря превосходит все слухи о нем и что не пришло еще время навязывать свою волю Дунеданам. Он был хитер и искусно добивался своей цели исподволь, когда сила не могла помочь. Поэтому он обратился к Ар-Фаразону с льстивыми словами, и народ удивился, как все это было прекрасно и мудро.
Но Ар-Фаразон не был обманут и хотел взять Саурона в плен как заложника. Саурон сделал вид, что согласился на это. И он, оказавшись за морем, был изумлен, увидев землю Нуменора, и его сердце еще больше наполнила зависть и ненависть.
Таково было коварство его речей, что не прошло и трех лет, а он был уже близок к сокровенным делам короля, и видя благосклонность, которой он пользовался у повелителя, все советники короля стали расточать ему ласки, кроме Амандиля, повелителя Акуидие.
И в стране начали происходить перемены, и в сердца друзей эльфов проникла тревога.
И когда за закрытыми дверями Ар-Фаразон спросил Саурона:
– Кто это – Владыка Тьмы?
Саурон ответил:
– Его имя – Мелькор, и он сделает тебя сильнее всех.
И тогда король Ар-Фаразон стал поклоняться Тьме и владыке Мелькору, и люди последовали его примеру.
В Роменне все еще жили остатки Верных, возглавляли их почитавшиеся за мужество и ум королевский советник и сын его Элендиль, отец Изильдура и Анариона. Амандиль и Элендиль были великими мореплавателями и происходили от Эльроса Тар-Маниатюра. В дни юности, когда они росли вместе, Амандиль был дорог Фаразону, и хотя он и был другом эльфов, все же вплоть до прихода Саурона оставался в совете короля. Но теперь его отстранили от дел, потому что Саурон ненавидел его, однако, Амандиль был так благороден, что пользовался почетом у многих людей, и ни король, ни Саурон не могли расправиться с ним.
Поэтому Амандиль удалился в Роменну и тайно призвал туда всех, кого считал верными. Он опасался, что эльфам грозит опасность, и вскоре так и случилось. Но когда до Амандиля дошел слух о злом намерении осквернить вершину Илюватара, он тайно пробрался туда и совершил подвиг: он проник в Арменелос, где росло дерево, охраняемое по приказу Саурона, и сорвал с него плод, и, получив множество ран в обратном пути от стражи, скрылся, а так как он был переодет, никто не узнал, кто это был.
А Амандиль вернулся в Роменну. Тот плод тайно посадили, и Амандиль благословил его. Весной появился росток и начал давать побеги.
Никому больше не удавалось сделать подобное, потому что после нападения король уступил Саурону и срубил Белое Дерево, и с тех пор отказался от верности своих отцов Аману.
По замыслу Саурона на холме возвели башню, и ее венчал купол. На вершине купола сделали отверстие, где Саурон сжег срубленный ствол Нимлота.
Могущество Саурона с каждым днем возрастало, и в той башне люди совершали кровавые жертвоприношения Мелькору, и чаще всего жертвами были Верные.
Саурон привлек к себе на службу тех, кто восстанавливал человека против человека, и они бродили по стране, и народ начал роптать против короля и вождей.
С помощью советов Саурона король приумножал свои владения и строил корабли. Теперь нуменорцы отправлялись в Средиземье вооруженными и появлялись там, как свирепые воины. И они преследовали людей, забирая добро и обращая их в рабство, и многих убивали на своих алтарях. Люди боялись нуменорцев, и память о добрых королях исчезла из мира.
Так Ар-Фаразон стал величайшим тираном, какого не знал мир со времен царствования Моргота, хотя в тени трона фактически всем правил Саурон.
Шли годы, и король почувствовал приближение смерти, и его охватило чувство страха. Тогда настал час для Саурона, которого он долго ждал.
И Саурон обратился к Ар-Фаразону, сказав, что сила короля теперь настолько велика, что он мог бы навязать свою волю всему существующему. И Саурон сказал:
– Сами Валар владеют страной, и лгут тебе, скрывая ее – тому причина жадность и страх, как бы короли людей не вырвали у них королевство, но великие короли сами берут принадлежащее им по праву.
Тогда Ар-Фаразон, одурманенный вином, внял словам Саурона и начал вынашивать в сердце замысел войны против Валар. Он тайно готовил ее, и все же Амандиль получил предостережение о намерениях короля. Поэтому он призвал своего сына Элендиля и сказал ему:
– Мрачны дни, и нет для людей надежды, так как Верных осталось мало, и я решил уплыть на Запад и обратиться к Валар и к самому Манве, и просить его помощи, пока еще не все погибло!
– Но не предашь ли ты этим короля? – спросил Элендиль. – Ведь тебе хорошо известны обвинения, которые выдвигают против нас, будто мы предатели, а ведь эти обвинения ложны.
– Хотя бы я думал, что Манве ждет подобного от посланца, – я предал бы короля. Но я буду умолять о милосердии к людям и об избавлении их от Саурона, потому что среди них остались еще Верные.
– Но как ты думаешь, отец, что произойдет с твоими домочадцами, когда станет известно о том, что ты сделал?
– Это не должно быть известным, – сказал Амандиль. – Я подготовлю свой уход в секрете и уплыву на восток, но тебе, сын мой, и твоему народу советую подготовиться и погрузить на другие корабли все то имущество, с которым вы не захотите расстаться. Снарядив корабли, вы должны собраться в гавани Роменны, и когда придет время, вы объявите, что последуете за мной на восток. Но пусть не будет заметно, что вы собираетесь взять с собой много людей – из-за войны, которую король ныне замышляет, ему потребуются все силы, какие он сможет собрать. Ищите верных, и пусть они подчиняются вашему решению.
– Какому решению, отец?
– Не вмешиваться в войну и наблюдать, – ответил Амандиль. – Пока я не вернусь, я не могу сказать больше.
Затем Амандиль простился со своими домочадцами.
– Будьте всегда наготове, ибо конец мира близок!
Ночью Амандиль взошел на большой корабль и повел его на Запад. Он взял с собой трех слуг.
Элендиль выполнил все, что приказал ему отец, и его корабли стояли у причалов. Верные погрузили на них своих жен, детей, и имущество. Так Элендиль приготовился ко всему и не вмешивался в злые дела тех дней, ожидая знака, которого не было. Тогда он отправлялся к западным берегам и смотрел вдаль за море, потому что тоска одолевала его: он любил своего отца.
Теперь молнии сверкали все чаще и убивали людей на холмах, в полях, на улицах. Ужасная молния ударила в купол храма и расколола его на части, и пламя охватило его, но сам храм не дрогнул, и Саурон стоял наверху, и люди называли его тогда богом и делали все, что он требовал.
А король Ар-Фаразон все ускорял свое вооружение.
В то время флоты нуменорцев покрыли все море на западе страны. Флаги на кораблях были золотые и черные, и все это ожидало слова Ар-Фаразона.
И вот с заката поднялись орлы Повелителей Запада, и позади них он пылал красным пламенем, так что весь Нуменор был озарен как бы горящим золотым огнем.
Тогда Ар-Фаразон взошел на борт своего могучего корабля, и на нем был установлен трон Ар-Фаразона. Он надел корону и доспехи и велел поднять якоря.
Флот нуменорцев двинулся навстречу угрозе Запада.
Постепенно флотилия скрылась из вида часовых и ночь поглотила ее, и утром нуменорцы проникли в запретные моря.
И вот армада Ар-Фаразона появилась из-за горизонта и окружила Альквалонде и весь остров Эрессе, и нольдорцы испугались. Гордость правила Ар-Фаразоном, и в конце концов, он покинул корабль и сошел на берег, который был пустынным, и объявил его своим владением.
И войско нуменорцев встало неприступным лагерем возле Туны, откуда бежали все эльдарцы.
Тогда Манве с горы воззвал к Илюватару, а Илюватар показал свое могущество, и между Нуменором и бессмертными землями разверзлась огромная трещина, и мир содрогнулся. Весь флот Нуменора был увлечен в бездну, поглотившую корабли навсегда. А корабль Ар-Фаразона и смертные воины были погребены под холмами.
Земля же Амана и Эрессе Эльдара были навсегда удалены из пределов досягаемости людей. А Дарованная земля Андор была полностью разрушена. Нуменор рухнул во мрак и перестал существовать.
Велением Илюватара образовались новые земли и новые моря, и мир стал меньше, потому что Валинор и Эрессе начали исчезать из него.
Судьба свершилась в непредвиденный для людей час, на тридцать девятый день после ухода флотилии. Из Менельтармы внезапно вырвался огонь, земля затряслась, холмы сдвинулись, и Нуменор погрузился в море.
Но, может быть, Амандиль действительно добрался до Валинора, и Манве склонил слух к его мольбе, потому что милостью Валар Элендиль, его сыновья и их народ избежали гибели в этот день. Элендиль оставался в Роменне, отказавшись последовать призыву короля, когда тот отправился на войну.
Скрываясь от солдат Саурона, Элендиль поднялся на свой корабль и встал вдали от берега в ожидании назначенного срока. Остров защитил его от яростного удара бури, и он был поглощен ею и счел бы свою гибель меньшей бедой, потому что смертельная тоска не была бы такой горькой, как утраты и агония того дня. Но сильный ветер подхватил корабль и помчал вдаль.
Девять кораблей было там: четыре у Элендиля, три у Изильдура, а у Анариона два. И черный ураган гнал их во мрак мира, и спустя много дней их выбросило на берег Средиземья.
Впоследствии Элендиль и его сыновья основали королевства в Средиземье.
Многие повествования рассказывают о подвигах потомков Элендиля в последующую эпоху и борьбе с Сауроном, которая еще не была закончена.
Когда произошла катастрофа, Саурон был охвачен страхом перед Валар и тем, что сделал Эру с морем и сушей.
Саурон, сидя на своем троне внутри башни, засмеялся, когда услышал трубы Ар-Фаразона, призывающие к битве, и под гром бури его трон рухнул в бездну вместе с башней.
Но Саурон был бессмертен, и дух его вернулся в Средиземье, в Мордор, где был его дом. Там он снова надел Главное Кольцо, поселился в Барад-дуре, пока не обрел новое обличье – воплощение злобы и ненависти. И мало кто мог вынести взгляд Ока Саурона Ужасного.
Среди изгнанников многие верили, что вершина Менельтармы, Колонны Небес, не погрузилась навсегда в море, но снова поднялась над волнами – одинокий остров, затерявшийся в бескрайних водах.
Потому что это было священное место, и даже в дни Саурона никто не осквернил его.
Среди потомков Элендиля было немало таких, кто впоследствии пытался найти тот островок, потому что хранители знаний утверждали, будто бы в старину дальнозоркие люди могли видеть с Менельтармы отблеск Бессмертной Страны. Ведь даже после катастрофы сердца Дунеданов все еще обращались к Западу, и, зная, что мир изменился, они все же говорили:
– Альквалонде исчезла с лица земли, а страна Амана ушла от нас, и в нашем мрачном мире их не найти. Но когда-то они были и все еще существуют где-то в своем истинном виде.
И Дунеданы считали, что даже смертные люди смогли увидеть мир иного времени.
Искуснейшие из моряков все еще бороздили пустынные моря, надеясь натолкнуться на остров Менельтарму и увидеть оттуда мираж давно существовавших стран.
Но поиски были тщетными.
Так в последующие дни с помощью морских путешествий, короли людей узнали, что мир действительно стал круглым. Хранители знаний людей говорили, что должен еще существовать Прямой Путь, – для тех, кому было дано найти его. И они учили, что до тех пор, пока не погибнет новый мир, останется старая дорога – тропа к западу воспоминаний, идущая через Ильмен, где не может существовать беспомощная плоть, и достигающая Тол Эрессе. А может быть она идет и дальше, в Валинор, где все еще живут Валар, наблюдая, как развертывается история мира. И на всех побережьях ходят рассказы и слухи моряков о моряках, оказавшихся за бортом и каким-то образом, может быть, милостью или благожелательством Валар, попавших на Прямой Путь, откуда они увидели лицо мира далеко внизу под собой.
А потом они приходили к освещенным причалам Альквалонде, к последним берегам моря на краю Амана и, перед тем, как умереть, видели Белую гору, Таникветиль, ужасную и прекрасную.
25. О КОЛЬЦАХ ВЛАСТИ И О ТРЕТЬЕЙ ЭПОХЕ
И дерево выросло и расцвело во дворе короля Арменелоса.
Из-за запрета Валар Дунеданы в те дни совершали путешествия на восток, они забирались даже во внутренние моря и, приходя иногда к берегам Великих земель, испытывали чувство жалости к покинутому миру Средиземья. В Темные годы людей Повелители снова сошли на эти берега, и никто не помешал им, потому что в эту эпоху люди стали слабыми и боязливыми.
И придя к ним, нумеронцы многому научили их, объяснили людям, как нужно сеять, молоть зерно, рубить лес.
И тогда люди Средиземья стали жить лучше, и непроходимые леса отступили, а люди избавились от ига потомства Моргота.
С годами стремление становилось сильнее, и нумеронцы начали тосковать по бессмертному городу, и с ростом их могущества и славы их беспокойство все увеличивалось. Потому что хоть Валар и наградили Дунеданов долгой жизнью, они не могли уберечь их от усталости мира и нумеронцы умирали.
И вот тень неудовлетворенности омрачила их существование, и причиной была воля Моргота, все еще действовавшая в мире.
И нуменорцы начали роптать против судьбы людей, не разрешавшей им плавать на запад.
И они говорили друг другу: почему Повелители Запада блаженствуют в мире в то время, как нам суждено умереть, покинуть свой дом и все, созданное нами?
А вот эльдарцы не умирают, и даже те, кто восстал против Повелителей. И так как мы покорили все моря, почему мы не можем приплыть в Альквалонде, чтобы приветствовать там наших друзей?
А были и такие, кто говорил: а почему бы нам не побывать в Амане, чтобы приобщиться к блаженству Могущественных? Разве не стали мы самыми сильными из народов Арда?
Эльдарцы сообщили эти слова Валар, и Манве опечалился, видя облако, затмевающее рассвет Нуменора. И он послал к Дунеданам вестников с предостережением королю и тем, кто хотел бы слышать о судьбе и образе мира.
– Судьбу мира, – сказал вестник, – может изменить тот, кто его создал. И пусть даже вы добрались бы до Амана, в том для вас было бы мало пользы. Потому что не страна Манве делает его обитателей бессмертными, но бессмертие живущих в ней освятило страну.
Но король сказал:
– А разве не живет Эрендиль, предок мой? Или он не находится в стране Амана?
На это последовал ответ:
– Тебе известно, что у него особая судьба: он был причислен к незнающим смерти Перворожденным! Но та же судьба навсегда лишила его возможности вернуться в смертные земли. А ты и твой народ не Перворожденные, а всего лишь смертные люди, какими вас создал Илюватар. Похоже, что вы хотите обладать преимуществами двух рас: плавать в Валиноре, когда вам вздумается, и возвращаться, когда вас потянет домой.
Но нуменорцы ответили:
– А почему мы не должны завидовать Валар из-за бессмертия? От нас требуют слепого доверия, внушают надежду. А мы любим землю и не хотели бы расставаться с нею.
Тогда вестники сказали:
– Валар не известен замысел Илюватара, но ваш дом не здесь, не в стране Амана, и нигде в пределах кругов мира. И судьба, и смерть с самого начала даров Илюватара была его замыслом.
Все это происходило в дни Тар-Хирнатана Кораблестроителя и Тар-Атанамира, его сына. Они были высокомерны, стремились к богатству и обложили людей Средиземья данью, и Тар-Атанамир был тринадцатым королем. Ему не понравились советы вестников, и он пренебрег ими. Одряхлевший, он не соглашался передать власть своему сыну и цеплялся за жизнь.
Затем королем стал Тар-Апкалимон, сын Тар-Атанамира, и вел он себя так же, как и отец, и в его дни в народе произошел раскол, большая часть в нем была людьми короля, и они отвернулись от Эльдара и Валар. Меньшая называлась Элендили, они сохранили дружбу эльдарцев и прислушивались к советам с Запада. Но и их тревожила мысль о смерти.
Так начало убывать Блаженство Вестерносс, но мощь и великолепие страны все возрастало. Короли не любили Валар, но нуменорцы не осмеливались нарушить запрет, и страх смерти все больше охватывал их. Нуменорцы стали строить помещения для мертвых и заполнили всю страну склепами тлена плоти. Также нуменорцы предались удовольствиям и буйному веселью, и люди уже редко посещали святилище на вершине Менельтармы.
И именно тогда нуменорцы построили большие поселения на Западе и хотели достичь господства над Средиземьем, и теперь они выглядели скорее хозяевами, чем наставниками Средиземья. Огромные их корабли неслись по ветру на восток и возвращались нагруженными, и они устраивали пиршества и одевались в серебро и золото.
Во всем этом друзья эльфов не принимали участия и поддерживали дружбу с эльфами, оказывая им помощь в борьбе против Саурона.
В эту эпоху Саурон снова появился в Средиземье и вернулся к злу, воспитанному Морготом. Уже в дни Тар-Минастира, одиннадцатого короля Нуменора, он укрепил Мордор и начал войну за господство над Средиземьем. Он ненавидел нуменорцев и не забыл про ту помощь, которую Тар-Минастир оказал Джил-Гиладу, когда было выковано Главное Кольцо и в Эриадоре шла война между Сауроном и эльфами. Теперь он узнал, что мощь и великолепие там возросли, однако, он не решался бросить им вызов. Но он был очень коварен, и с помощью этих колец он начал нападать на укрепления нуменорцев.
В те дни тень, омрачавшая Нуменор, стала еще темнее, и срок жизни королей все уменьшался, и их сердца все больше ожесточались против Валар. На трон взошел король Адунахор, повелитель Запада.
Но худшее было впереди, потому что Ар-Гамильзор, двадцать второй король, стал злейшим врагом Верных и запретил пользоваться наречием эльфов.
Теперь Элендили жили на западных берегах Нуменора, но король приказал всем Верным уйти с Запада и поселиться в восточных землях, и там за ними было установлено наблюдение.
После дома королей самыми благородными были в Нуменоре повелители Андуние, потому что они принадлежали к дому Эльроса. Они питали любовь к Эльдару и благоговели перед Валар.
В дни Ар-Сикалтора, отца Ар-Гамильзора, в Нуменоре жила Инэилбет, известная красотой, и матерью ее была Линдорие, сестра Эрендура, повелителя Андуние.
Гамильзор взял Инэилбет в жены и не было любви между ними, как и между их сыновьями. Старший походил на мать и умом, и сложением, а младший пошел в отца, только был гордым и более высокомерным.
Ар-Гамильзор предпочел уступить скипетр ему, а не старшему сыну, как следовало по закону.
Но когда старший, Низиладун, получил скипетр, он стал титуловаться и принял имя Тар-Палантир. Он на время дал мир Верным и посещал святилище Эру.
Младший, Гамальхид, был сильным и непокорным, и он повел за собой тех, кто назывался людьми короля, и противился воле короля, своего брата, открыто, и еще больше – тайно. Так дни Тар-Палантира омрачились печалью.
Гамальхид умер за два года до своего двухсотлетия, но это не принесло мира королю. Потому что Фаразон, сын Гамальхида, вырос еще более строптивым и жадным к богатству, чем его отец. Он приобрел славу военачальника в битвах на море и на суше. Поэтому, когда он вернулся в Нуменор, узнав о смерти отца, сердца народов повернулись к нему, потому что он привез с собой огромное богатство и щедро раздавал его.
Тар-Палантир умер. У него не было сына, одна только дочь, Мириэль, и к ней по праву перешел теперь скипетр. Но Фаразон взял ее в жены против ее воли, сотворив тем самым зло, так как браки между близкими родственниками не разрешались. А когда они вступили в брак, Фаразон завладел скипетром и имя своей королевы изменил на Ар-Зимрофель.
Ар-Фаразон был самым могучим и гордым из всех королей Моря со времени образования Нуменора.
Как-то раз, сидя на золотом троне в столице Арменелоса, Ар-Фаразон мрачно размышлял о войне, потому что Саурон двинул свои войска, как только Ар-Фаразон покинул Средиземье. Он осадил города на побережье и принял титул короля людей, и объявил своей целью разбить нуменорцев и разрушить Нуменор.
Велика была ярость Ар-Фаразона, и он сам отплыл на восток со своим войском.
И люди увидели его паруса, окрашенные в алый цвет. Страх охватил поселенцев, и люди бежали оттуда.
Король Моря высадился в Средиземье. На холме установили его шатер, а в нем – королевский трон. Тогда король послал герольдов к Саурону, чтобы тот предстал перед ним и присягнул ему в верности.
И Саурон явился, не пытаясь начать войну, потому что понял, что могущество Короля Моря превосходит все слухи о нем и что не пришло еще время навязывать свою волю Дунеданам. Он был хитер и искусно добивался своей цели исподволь, когда сила не могла помочь. Поэтому он обратился к Ар-Фаразону с льстивыми словами, и народ удивился, как все это было прекрасно и мудро.
Но Ар-Фаразон не был обманут и хотел взять Саурона в плен как заложника. Саурон сделал вид, что согласился на это. И он, оказавшись за морем, был изумлен, увидев землю Нуменора, и его сердце еще больше наполнила зависть и ненависть.
Таково было коварство его речей, что не прошло и трех лет, а он был уже близок к сокровенным делам короля, и видя благосклонность, которой он пользовался у повелителя, все советники короля стали расточать ему ласки, кроме Амандиля, повелителя Акуидие.
И в стране начали происходить перемены, и в сердца друзей эльфов проникла тревога.
И когда за закрытыми дверями Ар-Фаразон спросил Саурона:
– Кто это – Владыка Тьмы?
Саурон ответил:
– Его имя – Мелькор, и он сделает тебя сильнее всех.
И тогда король Ар-Фаразон стал поклоняться Тьме и владыке Мелькору, и люди последовали его примеру.
В Роменне все еще жили остатки Верных, возглавляли их почитавшиеся за мужество и ум королевский советник и сын его Элендиль, отец Изильдура и Анариона. Амандиль и Элендиль были великими мореплавателями и происходили от Эльроса Тар-Маниатюра. В дни юности, когда они росли вместе, Амандиль был дорог Фаразону, и хотя он и был другом эльфов, все же вплоть до прихода Саурона оставался в совете короля. Но теперь его отстранили от дел, потому что Саурон ненавидел его, однако, Амандиль был так благороден, что пользовался почетом у многих людей, и ни король, ни Саурон не могли расправиться с ним.
Поэтому Амандиль удалился в Роменну и тайно призвал туда всех, кого считал верными. Он опасался, что эльфам грозит опасность, и вскоре так и случилось. Но когда до Амандиля дошел слух о злом намерении осквернить вершину Илюватара, он тайно пробрался туда и совершил подвиг: он проник в Арменелос, где росло дерево, охраняемое по приказу Саурона, и сорвал с него плод, и, получив множество ран в обратном пути от стражи, скрылся, а так как он был переодет, никто не узнал, кто это был.
А Амандиль вернулся в Роменну. Тот плод тайно посадили, и Амандиль благословил его. Весной появился росток и начал давать побеги.
Никому больше не удавалось сделать подобное, потому что после нападения король уступил Саурону и срубил Белое Дерево, и с тех пор отказался от верности своих отцов Аману.
По замыслу Саурона на холме возвели башню, и ее венчал купол. На вершине купола сделали отверстие, где Саурон сжег срубленный ствол Нимлота.
Могущество Саурона с каждым днем возрастало, и в той башне люди совершали кровавые жертвоприношения Мелькору, и чаще всего жертвами были Верные.
Саурон привлек к себе на службу тех, кто восстанавливал человека против человека, и они бродили по стране, и народ начал роптать против короля и вождей.
С помощью советов Саурона король приумножал свои владения и строил корабли. Теперь нуменорцы отправлялись в Средиземье вооруженными и появлялись там, как свирепые воины. И они преследовали людей, забирая добро и обращая их в рабство, и многих убивали на своих алтарях. Люди боялись нуменорцев, и память о добрых королях исчезла из мира.
Так Ар-Фаразон стал величайшим тираном, какого не знал мир со времен царствования Моргота, хотя в тени трона фактически всем правил Саурон.
Шли годы, и король почувствовал приближение смерти, и его охватило чувство страха. Тогда настал час для Саурона, которого он долго ждал.
И Саурон обратился к Ар-Фаразону, сказав, что сила короля теперь настолько велика, что он мог бы навязать свою волю всему существующему. И Саурон сказал:
– Сами Валар владеют страной, и лгут тебе, скрывая ее – тому причина жадность и страх, как бы короли людей не вырвали у них королевство, но великие короли сами берут принадлежащее им по праву.
Тогда Ар-Фаразон, одурманенный вином, внял словам Саурона и начал вынашивать в сердце замысел войны против Валар. Он тайно готовил ее, и все же Амандиль получил предостережение о намерениях короля. Поэтому он призвал своего сына Элендиля и сказал ему:
– Мрачны дни, и нет для людей надежды, так как Верных осталось мало, и я решил уплыть на Запад и обратиться к Валар и к самому Манве, и просить его помощи, пока еще не все погибло!
– Но не предашь ли ты этим короля? – спросил Элендиль. – Ведь тебе хорошо известны обвинения, которые выдвигают против нас, будто мы предатели, а ведь эти обвинения ложны.
– Хотя бы я думал, что Манве ждет подобного от посланца, – я предал бы короля. Но я буду умолять о милосердии к людям и об избавлении их от Саурона, потому что среди них остались еще Верные.
– Но как ты думаешь, отец, что произойдет с твоими домочадцами, когда станет известно о том, что ты сделал?
– Это не должно быть известным, – сказал Амандиль. – Я подготовлю свой уход в секрете и уплыву на восток, но тебе, сын мой, и твоему народу советую подготовиться и погрузить на другие корабли все то имущество, с которым вы не захотите расстаться. Снарядив корабли, вы должны собраться в гавани Роменны, и когда придет время, вы объявите, что последуете за мной на восток. Но пусть не будет заметно, что вы собираетесь взять с собой много людей – из-за войны, которую король ныне замышляет, ему потребуются все силы, какие он сможет собрать. Ищите верных, и пусть они подчиняются вашему решению.
– Какому решению, отец?
– Не вмешиваться в войну и наблюдать, – ответил Амандиль. – Пока я не вернусь, я не могу сказать больше.
Затем Амандиль простился со своими домочадцами.
– Будьте всегда наготове, ибо конец мира близок!
Ночью Амандиль взошел на большой корабль и повел его на Запад. Он взял с собой трех слуг.
Элендиль выполнил все, что приказал ему отец, и его корабли стояли у причалов. Верные погрузили на них своих жен, детей, и имущество. Так Элендиль приготовился ко всему и не вмешивался в злые дела тех дней, ожидая знака, которого не было. Тогда он отправлялся к западным берегам и смотрел вдаль за море, потому что тоска одолевала его: он любил своего отца.
Теперь молнии сверкали все чаще и убивали людей на холмах, в полях, на улицах. Ужасная молния ударила в купол храма и расколола его на части, и пламя охватило его, но сам храм не дрогнул, и Саурон стоял наверху, и люди называли его тогда богом и делали все, что он требовал.
А король Ар-Фаразон все ускорял свое вооружение.
В то время флоты нуменорцев покрыли все море на западе страны. Флаги на кораблях были золотые и черные, и все это ожидало слова Ар-Фаразона.
И вот с заката поднялись орлы Повелителей Запада, и позади них он пылал красным пламенем, так что весь Нуменор был озарен как бы горящим золотым огнем.
Тогда Ар-Фаразон взошел на борт своего могучего корабля, и на нем был установлен трон Ар-Фаразона. Он надел корону и доспехи и велел поднять якоря.
Флот нуменорцев двинулся навстречу угрозе Запада.
Постепенно флотилия скрылась из вида часовых и ночь поглотила ее, и утром нуменорцы проникли в запретные моря.
И вот армада Ар-Фаразона появилась из-за горизонта и окружила Альквалонде и весь остров Эрессе, и нольдорцы испугались. Гордость правила Ар-Фаразоном, и в конце концов, он покинул корабль и сошел на берег, который был пустынным, и объявил его своим владением.
И войско нуменорцев встало неприступным лагерем возле Туны, откуда бежали все эльдарцы.
Тогда Манве с горы воззвал к Илюватару, а Илюватар показал свое могущество, и между Нуменором и бессмертными землями разверзлась огромная трещина, и мир содрогнулся. Весь флот Нуменора был увлечен в бездну, поглотившую корабли навсегда. А корабль Ар-Фаразона и смертные воины были погребены под холмами.
Земля же Амана и Эрессе Эльдара были навсегда удалены из пределов досягаемости людей. А Дарованная земля Андор была полностью разрушена. Нуменор рухнул во мрак и перестал существовать.
Велением Илюватара образовались новые земли и новые моря, и мир стал меньше, потому что Валинор и Эрессе начали исчезать из него.
Судьба свершилась в непредвиденный для людей час, на тридцать девятый день после ухода флотилии. Из Менельтармы внезапно вырвался огонь, земля затряслась, холмы сдвинулись, и Нуменор погрузился в море.
Но, может быть, Амандиль действительно добрался до Валинора, и Манве склонил слух к его мольбе, потому что милостью Валар Элендиль, его сыновья и их народ избежали гибели в этот день. Элендиль оставался в Роменне, отказавшись последовать призыву короля, когда тот отправился на войну.
Скрываясь от солдат Саурона, Элендиль поднялся на свой корабль и встал вдали от берега в ожидании назначенного срока. Остров защитил его от яростного удара бури, и он был поглощен ею и счел бы свою гибель меньшей бедой, потому что смертельная тоска не была бы такой горькой, как утраты и агония того дня. Но сильный ветер подхватил корабль и помчал вдаль.
Девять кораблей было там: четыре у Элендиля, три у Изильдура, а у Анариона два. И черный ураган гнал их во мрак мира, и спустя много дней их выбросило на берег Средиземья.
Впоследствии Элендиль и его сыновья основали королевства в Средиземье.
Многие повествования рассказывают о подвигах потомков Элендиля в последующую эпоху и борьбе с Сауроном, которая еще не была закончена.
Когда произошла катастрофа, Саурон был охвачен страхом перед Валар и тем, что сделал Эру с морем и сушей.
Саурон, сидя на своем троне внутри башни, засмеялся, когда услышал трубы Ар-Фаразона, призывающие к битве, и под гром бури его трон рухнул в бездну вместе с башней.
Но Саурон был бессмертен, и дух его вернулся в Средиземье, в Мордор, где был его дом. Там он снова надел Главное Кольцо, поселился в Барад-дуре, пока не обрел новое обличье – воплощение злобы и ненависти. И мало кто мог вынести взгляд Ока Саурона Ужасного.
Среди изгнанников многие верили, что вершина Менельтармы, Колонны Небес, не погрузилась навсегда в море, но снова поднялась над волнами – одинокий остров, затерявшийся в бескрайних водах.
Потому что это было священное место, и даже в дни Саурона никто не осквернил его.
Среди потомков Элендиля было немало таких, кто впоследствии пытался найти тот островок, потому что хранители знаний утверждали, будто бы в старину дальнозоркие люди могли видеть с Менельтармы отблеск Бессмертной Страны. Ведь даже после катастрофы сердца Дунеданов все еще обращались к Западу, и, зная, что мир изменился, они все же говорили:
– Альквалонде исчезла с лица земли, а страна Амана ушла от нас, и в нашем мрачном мире их не найти. Но когда-то они были и все еще существуют где-то в своем истинном виде.
И Дунеданы считали, что даже смертные люди смогли увидеть мир иного времени.
Искуснейшие из моряков все еще бороздили пустынные моря, надеясь натолкнуться на остров Менельтарму и увидеть оттуда мираж давно существовавших стран.
Но поиски были тщетными.
Так в последующие дни с помощью морских путешествий, короли людей узнали, что мир действительно стал круглым. Хранители знаний людей говорили, что должен еще существовать Прямой Путь, – для тех, кому было дано найти его. И они учили, что до тех пор, пока не погибнет новый мир, останется старая дорога – тропа к западу воспоминаний, идущая через Ильмен, где не может существовать беспомощная плоть, и достигающая Тол Эрессе. А может быть она идет и дальше, в Валинор, где все еще живут Валар, наблюдая, как развертывается история мира. И на всех побережьях ходят рассказы и слухи моряков о моряках, оказавшихся за бортом и каким-то образом, может быть, милостью или благожелательством Валар, попавших на Прямой Путь, откуда они увидели лицо мира далеко внизу под собой.
А потом они приходили к освещенным причалам Альквалонде, к последним берегам моря на краю Амана и, перед тем, как умереть, видели Белую гору, Таникветиль, ужасную и прекрасную.
25. О КОЛЬЦАХ ВЛАСТИ И О ТРЕТЬЕЙ ЭПОХЕ
Был в древности Саурон, Майяр, которого синдарцы в Белерианде называли Гортауром.
При сотворении Арда Мелькор уговорил Саурона перейти на его сторону, и Саурон стал могущественнейшим и преданнейшим из слуг Врага, и наиболее опасным, потому что принимал многие обличья.
Когда был разрушен Тангородрим и пал Моргот, Саурон принял прекраснейший облик и, склонившись перед Эонве, вестником Манве, отрекся от всех злых деяний, и многие считали, что Саурон действительно раскаялся.
Но не во власти Эонве было даровать прощение, и он приказал Саурону вернуться в Аман и там ждать решения Манве. Тогда Саурон, устыдившись, не захотел вернуться на ожидание приговора Валар – поэтому, когда Эонве отбыл, Саурон укрылся в Средиземье и обратился ко злу, и оковы Моргота на нем были очень прочными.
Белерианд был разрушен и обратился в пустыню, и многие земли скрылись в водах Великого Моря. На востоке разрушились стены Эль-Эрада, в южной части появился огромный проход и море хлынуло в него, образовав залив. К этому заливу устремилась река Луна, потом он был назван заливом Луны. Нольдорцы дали этой стране название Линдон, и многие жили там, не желая еще покинуть Белерианд.
Джил-Гилад, сын Фингона, был их королем, и с ними жил Эльронд Полуэльф, сын Эрендиля Мореплавателя и брат Эльроса, первого короля Нуменора.
На берегах залива Луны эльфы построили свои гавани и назвали их Митлонд. Там они держали множество кораблей. Время от времени они отправлялись в плавание.
Другие эльдарцы в эту пору пересекали горы Эред Люина и уходили во внутренние земли. Они основали королевство среди эльфов Сильвана в лесах и горах, далеко от моря, о котором тосковали их сердца.
Эльфы из рода Нольдора основали свое королевство в Эрегионе, который люди назвали Холлином. Эрегион находился вблизи поселения карликов, Хазад-дума.
Из Сет-ин-Эдил была проложена верхняя дорога, потому что между карликами и эльфами возникла дружба, и она обогатила оба народа. Мастера превзошли своим искусством всех мастеров древности, исключая только одного Феанора. И величайшим из них был сын Куруфина Келебримбор. Он отрекся от своего отца и остался в Нарготронде.
Много лет во всем Средиземье царил мир, но страны его оставались дикими, кроме тех, где поселились эльфы Белерианда. Раньше эльфы свободно скитались по странам вдали от моря, но то были Авари, знавшие о делах Белерианда лишь понаслышке, и Валинор был для них отвлеченным названием. А на юге и востоке множились люди, и большинство из них обратились ко злу, потому что Саурон не терял времени.
Видя опустошение мира, Саурон решил, что Валар, низвергнув Моргота, снова забыли о Средиземье. Он ненавидел эльдарцев и боялся Нуменора.
Саурон нашел, что из всех народов легче всего совратить людей. Саурон то и дело посещал их, и облик его был прекрасным и мудрым. Не бывал он только в Линдоне, потому что Джил-Гилад и Эльронд не доверяли ему. Но в других местах эльфы принимали Саурона с радостью, и лишь немногие прислушивались к словам посланцев из Линдона, призывавших к осторожности.
Наиболее радостно были приняты предложения Саурона в Эрегионе, потому что в этой стране нольдорцы всегда хотели стать умелыми и искусными мастерами, кроме того, в их сердцах не было мира, и они научились у Саурона многому, и ему хотелось подчинить их себе, своему влиянию.
Эльфы сковали главные кольца, и Саурон тайно создал Главное Кольцо, чтобы править прочими.
Значительная власть и сила Саурона была вложена в Главное кольцо, власть эта была очень велика, и пока он носил его, он знал, что делалось с помощью прочих колец, и мог видеть мысли носящих те кольца и управлять этими мыслями.
Но эльфов не так легко можно было одолеть. Лишь только Саурон надел на палец Главное Кольцо, они стали остерегаться его и поняли, что он хочет стать хозяином всего, что они создали, и тогда они сняли свои кольца, но Саурон пришел в ярость и выступил против них открытой войной, требуя, чтобы все кольца были переданы ему, но эльфы бежали от него и спасли три кольца, и спрятали.
Эти три кольца обладали большой властью.
Из всех колец Саурону были нужны именно эти, потому что обладатели этих колец могли отражать действие времени и отсрочить усталость от жизни в этом мире.
Саурон не мог обнаружить три кольца, потому что они попали в руки мудрых. Однако эти кольца подчинялись Главному Кольцу.
С тех пор война между Сауроном и эльфами не прекращалась никогда. Эрегион был опустошен, Келебримбор погиб, и двери Мориа закрылись.
При сотворении Арда Мелькор уговорил Саурона перейти на его сторону, и Саурон стал могущественнейшим и преданнейшим из слуг Врага, и наиболее опасным, потому что принимал многие обличья.
Когда был разрушен Тангородрим и пал Моргот, Саурон принял прекраснейший облик и, склонившись перед Эонве, вестником Манве, отрекся от всех злых деяний, и многие считали, что Саурон действительно раскаялся.
Но не во власти Эонве было даровать прощение, и он приказал Саурону вернуться в Аман и там ждать решения Манве. Тогда Саурон, устыдившись, не захотел вернуться на ожидание приговора Валар – поэтому, когда Эонве отбыл, Саурон укрылся в Средиземье и обратился ко злу, и оковы Моргота на нем были очень прочными.
Белерианд был разрушен и обратился в пустыню, и многие земли скрылись в водах Великого Моря. На востоке разрушились стены Эль-Эрада, в южной части появился огромный проход и море хлынуло в него, образовав залив. К этому заливу устремилась река Луна, потом он был назван заливом Луны. Нольдорцы дали этой стране название Линдон, и многие жили там, не желая еще покинуть Белерианд.
Джил-Гилад, сын Фингона, был их королем, и с ними жил Эльронд Полуэльф, сын Эрендиля Мореплавателя и брат Эльроса, первого короля Нуменора.
На берегах залива Луны эльфы построили свои гавани и назвали их Митлонд. Там они держали множество кораблей. Время от времени они отправлялись в плавание.
Другие эльдарцы в эту пору пересекали горы Эред Люина и уходили во внутренние земли. Они основали королевство среди эльфов Сильвана в лесах и горах, далеко от моря, о котором тосковали их сердца.
Эльфы из рода Нольдора основали свое королевство в Эрегионе, который люди назвали Холлином. Эрегион находился вблизи поселения карликов, Хазад-дума.
Из Сет-ин-Эдил была проложена верхняя дорога, потому что между карликами и эльфами возникла дружба, и она обогатила оба народа. Мастера превзошли своим искусством всех мастеров древности, исключая только одного Феанора. И величайшим из них был сын Куруфина Келебримбор. Он отрекся от своего отца и остался в Нарготронде.
Много лет во всем Средиземье царил мир, но страны его оставались дикими, кроме тех, где поселились эльфы Белерианда. Раньше эльфы свободно скитались по странам вдали от моря, но то были Авари, знавшие о делах Белерианда лишь понаслышке, и Валинор был для них отвлеченным названием. А на юге и востоке множились люди, и большинство из них обратились ко злу, потому что Саурон не терял времени.
Видя опустошение мира, Саурон решил, что Валар, низвергнув Моргота, снова забыли о Средиземье. Он ненавидел эльдарцев и боялся Нуменора.
Саурон нашел, что из всех народов легче всего совратить людей. Саурон то и дело посещал их, и облик его был прекрасным и мудрым. Не бывал он только в Линдоне, потому что Джил-Гилад и Эльронд не доверяли ему. Но в других местах эльфы принимали Саурона с радостью, и лишь немногие прислушивались к словам посланцев из Линдона, призывавших к осторожности.
Наиболее радостно были приняты предложения Саурона в Эрегионе, потому что в этой стране нольдорцы всегда хотели стать умелыми и искусными мастерами, кроме того, в их сердцах не было мира, и они научились у Саурона многому, и ему хотелось подчинить их себе, своему влиянию.
Эльфы сковали главные кольца, и Саурон тайно создал Главное Кольцо, чтобы править прочими.
Значительная власть и сила Саурона была вложена в Главное кольцо, власть эта была очень велика, и пока он носил его, он знал, что делалось с помощью прочих колец, и мог видеть мысли носящих те кольца и управлять этими мыслями.
Но эльфов не так легко можно было одолеть. Лишь только Саурон надел на палец Главное Кольцо, они стали остерегаться его и поняли, что он хочет стать хозяином всего, что они создали, и тогда они сняли свои кольца, но Саурон пришел в ярость и выступил против них открытой войной, требуя, чтобы все кольца были переданы ему, но эльфы бежали от него и спасли три кольца, и спрятали.
Эти три кольца обладали большой властью.
Из всех колец Саурону были нужны именно эти, потому что обладатели этих колец могли отражать действие времени и отсрочить усталость от жизни в этом мире.
Саурон не мог обнаружить три кольца, потому что они попали в руки мудрых. Однако эти кольца подчинялись Главному Кольцу.
С тех пор война между Сауроном и эльфами не прекращалась никогда. Эрегион был опустошен, Келебримбор погиб, и двери Мориа закрылись.