Толкиен Джон Рональд Руэл. Сильмарильон

   И случилось так, что когда сильно уменьшившееся войско гномов Ногрода, возвращаясь из Менегрота, снова пришло в Сарк-Атрад, оно было атаковано врагами. И все леса наполнились звуком рогов, и на гномов посыпались стрелы. Множество их было убито, некоторым удалось спастись от засады, и они бежали на восток к горам. Но когда они поднимались по склонам, пастухи деревьев загнали гномов в тенистые леса, и ни один из них не добрался до дома.
   В той битве у Сарк-Атрада Берен сражался в последний раз и сам убил повелителя Ногрода, и сорвал с него ожерелье гномов. Но тот, умирая, проклял это сокровище.
   Тогда Берен, посмотревший внимательно, узнал тот камень Феанора, который он вырезал из короны Моргота.
   Когда все было кончено, сокровища Дориата сбросили в реку Аскар, и с того времени она получила другое название Рафлориэль, Золотое ложе.
   А Берен взял Наугламир и вернулся на Тол Гален. Горе
   Лютиен не стало меньше, когда она узнала, что по велитель Ногрода убит и с ним погибло много гномов. В это
   время Диор, наследник Тингола, простился с Бере ном и Лютиен, вместе с женой Нимлот явился в Менегрот и поселился там. С ним ушли и их сыновья Элурад и Элурин, и дочь Эльвинг. Синдарцы приняли их с радостью и уже не горевали о погибших родичах, а Диор снова восстановил славу королевства Дориат.
   Как-то осенней ночью кто-то постучался в ворота Менегрота, требуя доступа к королю. То был повелитель Зеленых эльфов, спешивший из Оссирианда, и привратники провели его к Диору. Пришелец молча подал королю шкатулку и простился с ним. В этой шкатулке лежало ожерелье гномов, в которое был вправлен Сильмариль.
   Диор, взглянув на него, понял, что это знак того, что Берен Эрхамион и Лютиен умерли и ушли за пределы мира.
   Долго смотрел Диор на Сильмариль, который его отец и мать принесли из царства ужаса Моргота. Затем Диор встал и обвил Наугламир вокруг своей шеи. Теперь он казался самым прекрасным из детей мира всех рас.
   И между эльфами, рассеянными по всему Белерианду, разнесся слух, что Диор носит Наугламир, и говорили:
   -- Сильмариль Феанора снова пылает в лесах Дориата. И клятва сыновей Феанора снова пробудилась в их сердцах, потому что, пока ожерелье носила Лютиен, ни один эльф не отваживался напасть на нее, но теперь, узнав о возрождении Дориата и возвышении Диора, семь братьев снова собрались и направили Диору послание с требованием вернуть их собственность.
   Но Диор ничего не ответил сыновьям Феанора, и Келегорм убедил братьев готовиться к нападению на Дориат.
   Они явились неожиданно и сражались с Диором в Тысяче пещер. И так произошло второе убийство эльфа эльфами.
   Там Келегорм пал от руки Диора, и Куруфин, и Карантир Смуглый, но Диор был убит, и с ним Нимлот, его жена, и жестокие слуги Келегорма схватили его юных сыновей и бросили их умирать в лесу...
   Маэдрос сожалел об этом и долго искал их в лесах Дориата, но тщетно, и о них не рассказывает ни одна история.
   Так был разгромлен Дориат, и он никогда уже не поднялся снова. Но сыновья Феанора не получили того, чего добивались, ибо остатки народа бежали от них, и среди беглецов была Эльвинг, дочь Диора. Им удалось спастись, и они унесли с собой Сильмариль и принесли его к морю, к устью реки Сирион.
   Ч А С Т Ь 23.
   О Т У О Р Е И О П А Д Е Н И И
   Г О Н Д О Л И Н А
   Рассказывают, что Хуор, брат Хурина, погиб в битве Бесчисленных слез, а зимой того же года его жена Риан, родила ребенка в дебрях Митрима. Он получил имя Туор, и его взяла на воспитание Аннаэль из рода Зеленых эльфов, которые обитали в тех холмах.
   Когда же Туору исполнилось шестнадцать лет, эльфы задумали покинуть пещеры Андрота и тайно отправиться к гавани Сириона. Но прежде, чем они успели уйти, их атаковали орки и восточноязычные, и Туор был взят в плен и отдан как раб Лоргану.
   Три года он терпел это рабство, но в конце третьего года бежал и возвратился в пещеры Андрота, и начал жить там один, и стал приносить восточноязычным такой вред, что Лорган назначил награду за его голову.
   Когда Туор жил так в одиночестве, то Ульмо вложил в его сердце стремление покинуть землю отцов, потому что он избрал Туора орудием своих замыслов.
   Расставшись с пещерами Андрота, Туор отправился на запад, через Дор-ломин, и увидел Аннон-ин-Гелид, Ворота Нольдора, которые воздвиг народ Тургона, когда он много лет назад жил в Неврасте. Оттуда темный туннель уводил под горы и выходил в Кирит Ниниах, по которому бежал бурный поток.
   Случилось так, что уход Туора не заметили ни люди, ни эльфы, и Моргот ничего не узнал о нем.
   А Туор пришел в Невраст и увидел Белегаэр, Великое море, и был очарован им, и беспокойство, охватившее его, привело его в глубины королевства Ульмо.
   А пока он поселился в Неврасте один.
   Прошло лето этого года, и судьба Нарготронда приблизилась, но когда наступила осень, Туор увидел семь огромных лебедей, летевших с юга. Туор понял это как знак того, что слишком долго медлил, и последовал за их полетом вдоль морского побережья.
   Так Туор пришел в покинутые залы Виньямара и, войдя туда, нашел щит, доспехи и меч, оставленные там Тургоном по велению Ульмо.
   И Туор, облачившись в них, спустился на берег, но с запада пришла сильная буря, и среди шума раздался величественный голос Ульмо, обратившегося к Туору. Ульмо приказал ему покинуть эти места и разыскать королевство Гондолин. И дал ему большой плащ, чтобы укрыть его от глаз врагов.
   А утром, когда буря затихла, Туор встретился с эльфом, стоявшим рядом со стенами Виньямара. Это был Воронве, из Гондолина, тот, кто плавал на последнем корабле, посланном Тургоном на запад.
   Узнав о приказе, полученном Туором от повелителя вод, Воронве исполнился изумления и дал согласие проводить Туора к дверям Гондолина. Поэтому они вместе покинули Виньямар и осторожно пробирались на восток.
   Наконец путь привел их к омутам Иврина, и они печально взглянули на оскверненную драконом местность. И увидели кого -то, быстро идущего на север. То был высокий человек, одетый в черное и вооруженный черным мечом. Они не знали, кто он. Человек прошел мимо.
   В конце концов, с помощью могущества Ульмо, они добрались до двери Гондолина, где были задержаны охраной. Их провели по ущелью Орфалх Эхор, и они предстали перед Эктелионом, начальником ворот.
   Там Туор сбросил свой плащ, и по вооружению сразу стало видно, что его послал Ульмо.
   По приказу Эктелиона зазвенели трубы, и эхо откликнулось в холмах, и вдалеке раздался ответный звук труб.
   Так Туор пересек Тумладен и оказался у ворот Гондолина.
   Его провели вверх по лестнице к башне короля, и он уви дел подобие деревьев Валинора. Потом он предстал перед Тургоном, а справа от короля сидела Идриль, его дочь.
   И все, кто слышал голос Туора, изумились и стали сомневаться, вправду ли это человек смертной расы.
   И Туор предостерег Тургона, что проклятие Мандоса близко теперь к его завершению, и он приказал Тургону уходить, оставив город, и идти вниз по Сириону, к морю.
   Тургон долго обдумывал совет Ульмо, и ему вспомнились слова, сказанные Ульмо в Виньямаре:
   -- Не возлюби слишком работу рук твоих и замыслы твоего сердца и помни, что истинная надежда Нольдора находится на западе и придет из-за моря.
   Но Тургон стал теперь гордым, а Гондолин - прекрасным, как памятный Тирион, и Тургон все еще верил в тайну, скрывающую город.
   Маэглин всегда выступал на совете против Туора, и слова его казались Тургону более весомыми.
   Тургон не подчинился приказанию Ульмо, и страхи предательства проснулись в сердце Тургона, и тогда было приказано замуровать проход в двери.
   Туор остался в Гондолине, и сердце Идриль потянулось к нему, а его - к ней. Тайная ненависть Маэглина стала еще больше, потому что он желал обладать ею, но Туор завоевал сердца всего народа, за исключением Маэглина и его приверженцев.
   Весной следующего года в Гондолине родился Эрендиль Полуэльф, сын Туора и Идриль. Поразительно прекрасен был Эрендиль.
   Тогда дни Гондолина были полны радости и мира, и никто не знал, что крики Хурина уже выдали Морготу место Скрытого королевства. Но Идриль была мудрой и дальновидной и велела подготовить секретный путь, которым можно было покинуть город в слуае необходимости.
   Как-то раз, когда Эрендиль был еще юным, Маэглин исчез. Он, как уже говорилось, любил горное дело, и он был предводителем эльфов и часто выходил с немногими спутниками за гряду холмов, а король не знал об этом.
   И вот случилось так, что Маэглин был взят в плен орками и уведен в Ангбанд. Пытки сломили его дух, и он купил себе жизнь, открыв Морготу место, где находился Гондолин.
   Велика была радость Моргота. Моргот послал Мазглина обратно в Гондолин, чтобы никто не заметил измены, и он должен был помочь нападению извне, когда придет его час.
   Наконец в год, когда Эрендилю исполнилось семь лет, Моргот закончил приготовления и бросил на Гондолин своих бальрогов, орков и волков. С ними пошли и драконы, и теперь они стали многочисленны и ужасны.
   Войско Моргота перебралось через холмы, и оно подошло к самым стенам города, и Гондолин был заключен в кольцо осады.
   О подвигах отчаянной доблести - и не в последнюю очередь Туора - много рассказано в "Падении Гондолина", и о битве Эктелиона с Готмогом, повелителем бальрогов, где противники убили друг друга. Тургон погиб в развалинах башни.
   Туор пытался спасти Идриль, така как Маэглин захватил ее и Эрендиля. Туор бился с Маэглином на стенах и сбросил его оттуда. и тело его, падая, ударялось о камни на склонах Амон Гварета, прежде чем пылавший внизу огонь поглотил его.
   Затем Туор и Идриль повели остатки народа Гондолина, всех, кого они смогли собрать в царившем смятении, в потайной ход, который подготовила Идриль. И об этом проходе военачальники Ангбанда ничего не знали и не думали, что какой-нибудь беглец пойдет по тропам, ведущим на север, к высотам гор и к высотам Ангбанда. Дым пожара и пар от прекрасных фонтанов Гондолина, гибнущих в пламени драконов Севера, накрыл долину Тумладен траурным туманом, который и помог бежать Туору и другим, поскольку до входа в туннель у подножья гор им еще предстояло пройти по длинной и открытой всем взглядам дороге. Тем не менее они пробрались туда и начали взбираться вверх, без надежды, в горе и страдании, ибо холод и страх царили на этих скалах, а многие среди них были ранены, и женщины, и дети.
   Им предстояло пройти ужасным проходом, носившим название Кирит Торонат, Орлиная Расселина, где под тенью высочайших пиков узкой тропой вился их путь - справа ее ограждала отвесная стена, а слева ужасный водопад срывался в бездну. Вереница беглецов вытянулась вдоль этой опасной дороги, когда на них из засады напали орки, потому что Моргот расставил своих наблюдателей на высотах вокруг. И среди нападавших орков был Бальрог. И положение беглецов было ужасно, и едва ли бы смогла их спасти доблесть золотоволосого Глорфинделя, главы рода Золотой Цветок Гондолина, если бы им на помощь вовремя не пришел Торондор.
   Много было спето песен о поединке Глорфинделя и Бальрога на скалистой вершине. Оба они пали в пропасть, но прилетевшие орлы устремились вниз на орков, и толпа их, визжа и крича, отступила. И все орки были убиты или сброшены в бездну, так что слух о побеге из Гондолина дошел до ушей Моргота лишь долгое время спустя.
   Торондор вынес из пропасти тело Глорфинделя, и его похоронили на каменистом кургане рядом с проходом. И там пробилась зеленая трава, и на кургане распускались золотисто -желтые цветы среди бесплодных камней, до тех пор пока не изменился мир.
   Ведомые Туором остатки жителей Гондолина прошли через горы и спустились в долину Сириона, и прошли в Нан Тетрен, где власть Ульмо еще жила в потоке огромной реки. Там скитальцы отдохнули, но печаль их была неизлечима.
   И потому Идриль и Туор, покинув Нан Тетрен, ушли вниз по реке и поселились возле устья Сириона, присоединив свой народ к отряду Эльвинг, дочери Диора, и Эрейнион Гил-галад был провозглашен Верховным королем Нольдора в Среднеземелье.
   А Моргот считал свой триумф полным и не придавал значения сыновьям Феанора. Если Моргот и знал о поселении у Сириона, то не подавал виду, выжидая часа, предоставив трудиться своей лжи и клятве Феанора.
   Тем временем количество эльфов возле Сириона увеличивалось. С острова Балар к ним приплыли моряки Сирдана и учили их мореходству и кораблестроению. И они жили под защитой Ульмо.
   Рассказывают, что в то время Ульмо явился в Валинор и говорил там с Валар о нуждах эльфов. Он призывал Валар простить эльфов и спасти их от власти Моргота, а также отвоевать Сильмарили. Но Манве не внял ему, и клятву Феанора не мог отменить даже могущественный Манве.
   В те дни Туор почувствовал приближение старости, и стремление к морским далям стало сильнее, и он построил большой корабль и назвал его Эрраме, Морское крыло, и вместе с Идриль он отправился в плавание, и его имя уже больше не встречалось ни в песнях, ни в рассказах. Но впоследствии появилась песня, где говорилось, что Туор был причислен к старшей расе и присоединился к любимому им Нольдору, и судьба его отделилась от судьбы людей.
   Ч А С Т Ь 24.
   О П У Т Е Ш Е С Т В И И Э Р Е Н Д И Л Я
   И О В О Й Н Е Г Н Е В А
   Эрендиль Великолепный был тогда вождем народа, поселившегося в устье Сириона, и его женой стала Эльвинг Прекрасная, и она принесла ему Эльронда и Эльроса. Однако отдых не был уделом Эрендиля. Два желания горели в сердце Эрендиля: отправиться на поиски Туора и Идриль, и еще он хотел найти последний берег и ходатайствовать перед Валар, что, быть может, пробудит в сердцах властителей сострадание к Среднеземелью.
   Эрендиль стал другом Кирдана, с его помощью он построил прекраснейший корабль, но не нашел ни Туора, ни Идриль. И он затосковал об Эльвинг и повернул домой, к побережью Белерианда.
   В это время до Маэдроса дошли первые известия о том, что Эльвинг жива и по-прежнему владеет Сильмарилем. Она поселилась возле устья Сириона. Знать, что клятва их осталась неисполненной, было мучением для него и его братьев, и, собравшись вместе, они направились в Гавани с предложением дружбы. Однако Эльвинг и народ Сириона отказались уступить камень, и уж меньше всего они хотели расстаться с ним, пока Эрендиль, их повелитель, находится в море.
   И тогда произошло самое жестокое из убийств эльфов эльфами, третье зло, причиной которого была клятва.
   Оставшиеся в живых сыновья Феанора обрушились на изгнанников Гондолина и разгромили их. В этой битве некоторые из народа сыновей Феанора не стали принимать участия, а немногие другие с возмущением протестовали и погибли, сражаясь на стороне Эльвинг против своих собственных вождей, но Маэдрос и Маглор одержали победу.
   Слишком поздно пришли корабли Кирдана и Гил-галада на помощь Сириону. И Эльвинг, как и ее сыновья, исчезла. Те немногие, кто остался в живых, присоединились к Гил-галаду и ушли с ним к острову Балар, и они рассказали, что Эльрос и Эльронд взяты в плен, но Эльвинг с Сильмарилем на груди бросилась в море.
   И сыновьям Феанора не удалось завладеть камнем, но он не погиб. Потому что Ульмо вынес Эльвинг из волн и дал ей обличье большой белой птицы, и Сильмариль сиял на ее груди, когда она летала над волнами, разыскивая своего любимого Эрендиля.
   Среди ночи Эрендиль, стоявший у руля своего корабля, увидел, как она мчалась к нему. И в песне поется, как она упала на палубу Вингилота, потеряв сознание, и Эрендиль укрыл ее на своей груди, но утром с изумлением увидел рядом с собой свою жену. Волосы падали ей на лицо, и она спала.
   В великую печаль повергло Эрендиля и Эльвинг пленение их сыновей, и они боялись, что дети их были убиты, но этого не произошло. Маглор пожалел их и воспитал, и впоследствии между ними возникла любовь.
   А Эрендиль, не видя надежды, покинул с отчаяния Среднеземелье и вместе с Эльвинг отправился на поиски Валинора. И мореплаватели достигли зачарованных островов и вошли в моря мрака. Они увидели Тол Эрессе и бросили якорь в заливе Эльдамара. А Телери, увидев этот корабль, изумились очень яркому свету Сильмариля, и тогда Эрендиль высадился на берег и обратился к Эльвинг и к тем, кто сопровождал его, и сказал:
   -- Ничья нога, кроме моей, да не ступит сюда, чтобы не обрушился на вас гнев Валар. Сам же я пойду навстречу опасности ради двух родов.
   Но Эльвинг ответила:
   -- Тогда наши пути разошлись бы навсегда. Но все твои опасности я разделю с тобой!
   И она прыгнула в белую пену и побежала к нему. Эрендиль был опечален этим, так как боялся, что гнев Повелителей Запада покарает жителей Среднеземелья. Они простились со своими товарищами и покинули их навсегда.
   Тогда Эрендиль сказал Эльвинг:
   -- Подожди меня здесь, потому что лишь одному суждено стать носителем этой вести.
   И он ушел от Эльвинг и проник в Калакирна. Однако
   стража заметила издалека Эрендиля и поспешила в Валинор. А Эрендиль взобрался на холм Туна и не обнаружил там никого. Он пошел по улицам Тириона, но они были пусты. Он бродил по покинутому Тириону, громко выкрикивая призывы, но никто ему не ответил. И Эрендиль повернул обратно, в сторону моря, но едва он вступил на дорогу, ведущую к побережью, кто-то воскликнул:
   -- Привет тебе, Эрендиль, знаменитый из моряков, носитель света, слава детей земли!
   Тот голос принадлежал Эонве. Он явился из Валинора и призвал Эрендиля предстать перед великими Арда. И Эрендиль отправился в Валинор, и никогда больше не ступал на землю людей.
   И тогда Валар собрали совет и вызвали Ульмо, и Эрендиль рассказал о судьбах двух родов.
   Он просил прощение для Эльдара и сочувствия к их великим бедам.
   Просьба его была удовлетворена.
   Среди эльфов рассказывают, что когда Эрендиль ушел оттуда, разыскивая Эльвинг, Мандос заговорил о его судьбе и сказал:
   -- Останется ли в живых смертный человек, ступивший на бессмертные земли?
   Ульмо ответил:
   -- Для этого он и был рожден. И скажи мне: кто такой Эрендиль - сын ли Туора или же сын Идриль?
   Но Мандос сказал:
   -- Даже нольдорцы, добровольно покинувшие Аман, не могут вернуться сюда!
   Манве принял решение и объявил:
   -- В этом деле мне дано вершить судьбу. Кара, которой пренебрег Эрендиль из любви к двум родам, не будет угрожать ни ему, ни Эльвинг. Но они никогда больше не появятся среди людей внешних Земель. И еще одно мое решение: Эрендилю и Эльвинг и их сыновьям будет дано право свободно выбрать - с какой расой - людей или эльфов - соединить свою судьбу.
   А Эльвинг, пока Эрендиль отсутствовал, почувствовала себя одинокой и испугалась. Она побрела по берегу моря и оказалась вблизи Альквалонде, где находился флот Телери.
   Эльфы дружелюбно приняли ее, и, услышав рассказ о Дориате и Гондолине, исполнились сострадания.
   В Гавани Лебедей нашел вернувшийся Эрендиль свою Эльвинг, но вскоре их призвали в Валинор, и там они узнали решение короля.
   Тогда Эрендиль сказал Эльвинг:
   -- Выбирай ты, потому что я устал от мира. И Эльвинг
   выбрала участь перворожденных детей Илювата ра, так как из этой расы происходила Лютиен.
   Тогда по приказу Валар Эонве отправился на берег Амана, где оставались товарищи Эрендиля, и, взяв лодку, поместил в нее троих моряков, которые пересекли моря вместе с Эрендилем и которых звали Фалатар, Эреллонт и Аэрандин, и погнал ее на восток.
   Теперь корабль стал удивительно прекрасным, и Эрендиль сел у руля, а Сильмариль был закреплен у него на лбу. Далекие путешествия совершил Эрендиль на этом корабле, даже в беззвездную пустоту. Но чаще его видели утром или вечером, блистающего в лучах заката, когда он возвращался в Валинор из странствий за границами мира.
   В тех путешествиях Эльвинг не сопровождала мужа, ей трудно было переносить холод. Она больше любила землю, поэтому для нее была построена башня на северной границе моря.
   В плавание по воздушным морям отправился Вингилот. И когда он, сверкающий и яркий, неожиданно появился в небе, народ Среднеземелья в изумлении смотрел на него, и все сочли его знамением и назвали Звездой Высокой Надежды. А когда эта звезда появилась вечером, Маэдрос сказал Маглору:
   -- Не Сильмариль ли это сияет теперь на западе? Маглор
   ответил: -- Если это действительно Сильмариль, который
   пропал в море, тогда мы должны быть рады, потому что теперь его великолепие видят многие, и никакое зло не грозит ему.
   Эльфы воспрянули духом и не отчаивались больше, а Моргота охватила тревога.
   Однако говорят, Моргот не предвидел нападения на него, последовавшего с запада. Кроме того, Моргот считал, что навсегда посеял рознь между Нольдором и Повелителями Запада.
   А войска Валар приготовились к битве, и под их знаменами шли Ваньяр, народ Ингве, нольдорцы, и вел их Финарфин, сын Финве. Из Телери немногие пожелали идти на войну, потому что они не забыли убийства в Лебединой Гавани и похищения их кораблей.
   Ни в одной истории не рассказывается о марше войска Валар на север в Среднеземелье, потому что там не было ни одного из эльфов, что жили и мучились в здешнем мире.
   Итак, сила Валар выступила с запада, и вызов труб Эонве потряс небо.
   Столкновение воинов получило название Великой Битвы и Войны гнева. В ней приняли участие все силы Моргота, и они были так велики, что Анфауглит не мог вместить их. Весь север охватило пламя войны.
   Но это не помогло Морготу: бальроги были уничтожены, а бесчисленные легионы орков гибли в огромном костре, и мало их осталось.
   И те немногие, оставшиеся из трех домов Друзей эльфов, сражались тогда на стороне Валар и отомстили за Барагунда и Барахира, Гальдора и Гундора, Хуора и Хурина и многих других своих вождей.
   Видя, что его войско разбито, Моргот дрогнул и не осмелился выступить сам. Он начал подготовленную, но последнюю и отчаянную атаку. Из подземелья хлынули драконы. Таким губительным оказался этот натиск, что войско Валар было отброшено.
   Но появился Эрендиль, сверкающий белым пламенем, а вокруг Вингилота собрались огромные птицы небес, и Торондор был их предводителем. В воздухе началась битва и продолжалась весь день и всю ночь. Перед восходом солнца Эрендиль убил Анкалагона Черного, самого могучего дракона, затем взошло солнце, и войска Валар двинулись в наступление.
   Почти все драконы были уничтожены, все ямы Моргота обрушены и завалены, а силы Валар хлынули в глубины земли.
   Моргот скрылся в подземелье и просил о мире и прощении, но был повержен на землю, и его голову за ошейник притянули к ногам.
   Так пришел конец владычеству Ангбанда.
   Тогда Эонве как посланец древнейшего короля призвал эльфов Белерианда покинуть Среднеземелье, но Маэдрос и Маглор не стали слушать его и начали готовиться к отчаянной попытке исполнить свою клятву, потому что братья направили послание Эонве, требуя, чтобы он уступил им теперь камни, которые создал Феанор, их отец, и украденные у него Морготом.
   Но Эонве ответил, что право на работу их отца теперь утрачено ими из-за многочисленных деяний, причиной которых было ослепление братьев своей клятвой, а больше всего из-за убийства Диора и нападения на Гавани. Свет Сильмарилей должен вернуться на запад, а Маглору и Маэдросу следует возвратиться в Валинор и ждать там решения Валар, и лишь по их приказу Эонве освободит камни от своего попечения.
   Маглор хотел было подчиниться, и он сказал:
   -- Клятва не говорит, что мы должны торопиться, а в Валиноре, может быть, нам даруют прощение, и мы получим нашу собственность мирным путем.
   Но Маэдрос ответил, что если они, вернувшись в Аман, не встретят благосклонности Валар, клятва их останется в силе, но выполнить ее не будет надежды. Кто может сказать, какая судьба ожидает нас, если мы ослушаемся могущественных в их стране или снова попытаемся принести войну в их королевство.
   Все же Маглор продолжал колебаться, сказав:
   -- Если сами Манве и Варда запрещают исполниться клятве, разве не стала она недействительной?
   И Маэдрос ответил:
   -- Но как достигнут наши голоса слуха Илюватара, как попадут за круги мира? А ведь именем Илюватара поклялись мы в своем безумии и призвали на себя вечную Тьму, если не сдержим наше слово. Кто освободит нас от него?
   -- Если никто не сможет освободить нас, - сказал Маглор, - тогда вечная тьма будет нашим уделом, сдержим ли мы клятву или нет. Но меньшим злом будет ее нарушить.
   Но он уступил воле Маэдроса, и они стали совещаться, как им получить Сильмарили. Потом братья переоделись, и, войдя ночью в лагерь Эонве, подползли туда, где хранились камни и, убив стражников, завладели Сильмарилями.
   Тогда весь лагерь поднялся против них, и братья приготовились умереть, но Эонве запретил их убивать, и те бежали оттуда. Каждый из них взял по Сильмарилю, потому что они решили: один из камней утрачен для нас, нам суждено разделить наследие нашего отца.
   Но камень опалил руку Маэдроса, и он понял, что право его стало недействительно, а клятва - тщетной. И тогда Маэдрос бросился в пропасть, где и погиб. А Сильмариль, который он нес, пропал в недрах земли.
   И Маглор тоже бросился в море, не в силах терпеть мучений от камня.