Толстова Татьяна. Дети двух Миров

   Пес, переминаясь с лапы на лапу, тихонечко заскулил. Бородач взял один шампур и снял с него кусочек.
   - Держи, - ароматное мяско шмякнулось на землю неподалеку от костра, - Ешь, псинка, я себе еще нажарю, старый Оцлум не жадный.
   Бородач встал и сделал пару шагов назад. Пес медленно, глядя на старого Оцлума, направился к кинутому угощению. Желудок собаки возбужденно требовал еды.
   - Да не боись ты, - Оцлум повернулся спиной к Константину Григорьевичу и отошел в сторону. В свете огня за ним Смирнов отчетливо увидел огромный пень с воткнутым в него топором, рядом с которым лежала окровавленная туша. Струйки крови сбегали к земле, образуя маленькие лужицы. Подле самого пня с вывалившимся языком из открытой пасти, валялась голова собаки и смотрела на Смирнова мертвыми глазами.
   Тошнота сама подкатила к горлу Константина Григорьевича, пустой желудок свела судорога, и если бы было чем, то Смирнова, скорее всего, стошнило бы. Мысли бешено запрыгали в голове Константина Григорьевича, и он не дожидаясь развязки сюжета, опрометью кинулся бежать подальше от жуткого ужина.
   - Не хочешь, как хочешь, - бросил ему в след бородач, поднимая с земли кусок жаренного мяса, - Не пропадать же добру…
   Сняв грязными пальцами налипшую грязь, Оцлум отправил собачатину себе в рот.
   - В самый раз, - причмокивая сальными губами, одобрил бородач.
   После этого случая, Константин Григорьевич решил для себя, что ему не стоит больше приближаться к деревням, да и вообще держаться подальше от кого бы то ни было.
   Чтоб хоть как-то поддерживать в себе силы, Смирнов пытался ловить мелких грызунов, и, давясь от отвращения, поедал их. Впрочем, даже такая трапеза требовала приложения не малых усилий в поимки добычи. Удачей Константин Григорьевич считал, когда ему удавалось набрести на воду или повстречать кусты со съедобными ягодами. Объедая нижние ветки, он хоть не надолго, но все же обманывал голод.
   Чем ближе Смирнов подходил к Сельдмону, тем мрачней становились его мысли. Он задумывался, а стоит ли вообще ему соваться в этот гадюшник. Если пограничные вампиры все же побрезговали им, то кто его знает, как поступят вампиры Сельдмона…
   Насколько знал Константин Григорьевич, на простых смертных они не охотились на улицах города, словно какие-то дикари. Для развлечений подобного рода существовали особые "центры досуга". Сельдмонские носферату считали себя вполне цивилизованными, и пить кровь у первого встречного для них являлось моветоном. Потому и придумали себе подобные центры развлечения, в которых содержались "живчики" - обычные смертные, при помощи которых, любой заплативший за "игру" мог потешить себя сценарием на любой вкус. Живчиков разводили как скот, заботясь только об их здоровье и самое главное - о составе крови. Каждый вампир Сельдмона имел одного, а то и нескольких закрепленных за ним живчиков. По собственному усмотрению он мог выпить его сразу или растянуть удовольствие на несколько игр, все зависело от привязанности вампира к живчику. Хозяева подобных центров не скупились на создании благоприятных условий для игр, лучшие сценаристы разрабатывали для клиентов всевозможные сюжеты, под них строились декорации и оформлялись огромные залы. Одним словом, - вампиры ни в чем себе не отказывали.
   Константин Григорьевич знал об этом, понимая, что вряд ли кто из горожан позарится на убогого пса, и все же… А вдруг? Вдруг какой-нибудь забулдыга, не имеющий возможности оплатить развлечение в центре, решит отыграться на нем? Маловероятно, но рисковать не хотелось, а в Сельдмон все же надо попасть.
   Пес лежал на траве, разглядывая раскинувшийся впереди город. Каких-нибудь двадцать минут ходьбы, и он окажется в Сельдмоне. Там придется побегать в поисках гостиницы, где останавливались ребята, "Серая лошадь", кажется. Если ему повезет, и он сумеет взять след Евы, то считай, пол дела сделано. А вот если нет… Тогда плохо, тогда он даже и не знает, что делать, куда идти.
   Как всегда, Константину Григорьевичу хотелось есть. В последнее время он постоянно находился в состоянии голода. В нескольких метрах от себя Смирнов увидел куст с оранжевыми ягодами, по форме своей смахивающие на крыжовник. Еда - так себе, но на какое-то время голод отступит.
   Пес встал, подошел к кусту и с обреченным видом принялся поедать ягоды. Слегка кисловатые, они и в самом деле напоминали крыжовник. Вскоре, Константин Григорьевич уже больше не мог их есть, набив оскомину кислыми ягодами. Горестно вздохнув, пес направился к дороге ведущей в город. Можно конечно было дойти до Сельдмона и через луг, но кочки и ямки, изобиловавшие на нем, мешали идти, а ровная и утоптанная дорога гарантировала псу удобный путь.
   Ежесекундно поднимая дорожную пыль всеми четырьмя лапами, Константин Григорьевич трусцой бежал по обочине. Мимо то в одну, то в другую сторону проезжали телеги, дилижансы, или всадники. Никто из них не обращал внимания на бегущую куда-то по своим делам собаку. Постепенно Константину Григорьевичу идти становилось все трудней и трудней. То ли дорога стала издеваться над ним, подставляя под его кривенькие лапки то яму, то кочку, то ли воздух стал значительно плотнее. Смирнову начало казаться, что он продирается сквозь кисель. В скором времени, цепляясь лапкой за лапку, и с трудом оценивая обстановку вокруг него, пес попросту скатился в кювет. В голове у Константина Григорьевича били барабаны и мысли шли по кругу, глаза отказывались смотреть, тело перестало ему подчиняться. С каждой минутой Смирнову становилось все хуже и хуже, и он уже не мог адекватно воспринимать все, что происходит.
   По всей видимости, ягоды, которые он недавно съел, не были такими безобидными, как крыжовник.
   "Скорее всего, отравление, - прошмыгнула мысль, - пусть так, лишь бы хуже не стало, или еще что посерьезнее".
   Судороги начали сводить лапы, тело собаки периодически дергалось в конвульсиях. Константин Григорьевич уже полностью не понимал, что с ним происходит, и, теряя сознание, не почувствовал, как чьи-то руки подняли его с земли.

Глава 30. Семья.

   Внутреннее убранство драконьего дворца напомнило Еве замок мастера Агвальта. Изобилие портретов, более масштабных, чем у мага, но таких же одухотворенных и насыщенных теплом и любовью, сразу бросалось в глаза.
   "Может, это причуда всех первых отцов, - промелькнула у Евы мысль, когда они шли по длинной галерее, - Похоже на то, ведь они живут не одну тысячу лет, сколько лиц промелькнуло мимо… Не все их друзья бессмертны, а фотоаппаратов тут нет и в помине, вот и прибегают к помощи художников, чтоб запечатлеть дорогие их сердцу лица".
   Один из залов был полностью завешан портретами драконов. Черные, лиловые, оранжевые и прочих расцветок драконы взирали на проходящих мимо мудрыми взорами. Ева заметила, как Ке'Ар с любовью и нежностью смотрит на портреты. Гальтаф IV недовольно сопел, когда дракон задерживался то возле одного, то возле другого полотна. Ему не терпелось узнать развязку истории девушки, которую теперь считал своей гостьей, а не пленницей.
   - Так почему же Агвальт не рассказал о твоем происхождении, дева? - поинтересовался Ке'Ар, когда они покинули драконий зал.
   - Понятия не имею, - честно призналась Ева.
   - Мы вот как поступим, - размышлял на ходу лиловый дракон, - Пойдем сейчас в мою гостиную, там ты все подробно расскажешь о днях, проведенных у мага в замке, а потом я покажу тебе портреты твоих первых родителей.
   - Портреты? - переспросила девушка.
   - Совершенно верно, - кивнул головой Ке'Ар, - у меня их несколько, написанных в разные годы. Самый последний я попросил написать перед самым вашим уходом за грань Барьера. Это ваш семейный портрет.
   - Значит, на нем есть и я? - удивилась девушка, - Верней, мое первое воплощение?
   - Да, это так, - согласился лиловый дракон.
   Нетерпение охватило Еву. Еще бы! Увидеть саму себя, нарисованную много столетий назад! Такая возможность не каждый день выпадает.
   Гостиная комната дракона хоть и оказалась весьма просторной, но все же была уютной, казалось, что все тепло драконьего дворца сконцентрировалось в ней. Ке'Ар предложил гостям присесть и завязал с Евой разговор об их визите к мастеру Агвальту.
   Вспоминая все дни, проведенные в замке, девушка поведала Ке'Ару о том, как маг обучил ее многому, стараясь ничего не упустить из их бесед с мастером Агвальтом. Когда Евин рассказ затронул тему ее задания тут, в Магическом мире, и то, что маг догадался, какая роль ей была отведена начальником разведки, неким Константином Григорьевичем, глаза дракона запылали гневом. Но мудрый Ке'Ар умело спрятал драконий гнев поглубже.
   - И знаете, что самое смешное? На одном из портретов, висящих в замке мастера Агвальта, я увидела молодого человека, очень похожего на этого самого Константина Григорьевича, только значительно моложе.
   - Да уж, бывают совпадения, - кивнул головой дракон. - Только мне все равно пока не ясно, почему Агвальт не показал тебе твоих родителей, у него ведь есть их портрет. Правда, там они запечатлены совсем юными, когда еще не были мужем и женой. Этот портрет нарисовали в первый день их встречи, на балу у одного из императоров существовавшего тогда государства.
   - Вы покажите мне его? - заерзала Ева.
   - Да, с удовольствием, дева. Думаю, что не стоит больше откладывать, тем более, что ты мне уже все рассказала.
   Дракон встал и жестом пригласил пройти за ним. Солнце залило ярким светом всю просторную комнату, куда он привел своих гостей. Солнечные лучи ласково скользили по картинам, наполняя их жизнью. Ева бегала глазами по портретам, пытаясь сама отыскать тот, о котором говорил Ке'Ар.
   - Опаньки, - всплеснула руками девушка, - и у вас точно такой же портрет, как у мастера Агвальта…
   Ева стояла напротив молодой пары, ласково улыбающейся миру с полотна. Дракон хотел было что-то сказать, но не стал, давая девушке возможность продолжить начатую фразу.
   - Я вам про него говорила, - указала на молодого человека с портрета Ева.
   Дракон тяжело вздохнул:
   - Теперь мне понятно, почему промолчал Агвальт…
   Ева удивленно приподняла брови и, наклонив голову чуть набок, посмотрела на Ке'Ара. В ее глазах стоял вопрос. Но дракон не успел ответить, взгляд Евы упал еще на одно полотно, висевшее чуть в стороне. Глаза девушки широко открылись, а губы замерли в немом крике. На групповом портрете неизвестный художник запечатлел счастливую семью. В юной леди, одетой в воздушное кипельно-белое платье Ева сразу же узнала себя. А рядом… Рядом, с одной стороны, положив ей руку на плечо, стоял Константин Григорьевич, а с другой - прекрасная эльфийка. Задыхаясь от охвативших ее чувств, Ева только и могла, что переводить взгляд с дракона на картину и обратно.
   - Теперь тебе понятно, почему маг промолчал? - грустно спросил Ке'Ар.
   - Это… Он… Это же… - у девушки не было слов, чтоб выразить всю палитру взорвавшихся эмоций, - Как же он смог так поступить со мной?!
   Слезы сами навернулись на глазах у Евы.
   - Не знаю, - развел лапами дракон, - Никто не знает, кроме него самого.
   Эльф наблюдал за всем происходящим молча. Ему до боли стало жалко Еву, но он не знал, чем ей помочь. Конэ-Эль просто подошел к ней и молча обнял. Ева уткнулась лицом в его плечо и беззвучно заплакала.
   - Эх-хех-хе, - Гальтаф IV с сочувствием посмотрел на них.
   Размазывая слезы по щекам, Ева вновь взглянула на семейный портрет. Ее мать, великолепная эльфийка, вызывала в ее сердце волну нежности и тепла, а вот отец… Никаких эмоций, кроме обиды и ненависти не возникало в душе у девушки. Это пугало Еву, но все же она не могла заставить себя по-другому относиться к нему. Пускай Константин Григорьевич даже и не догадывался, что она его дочь в первом воплощении, он попросту не мог этого знать, но поступить вот так с обычной девушкой, коей она являлась для него, разве это порядочно?
   Стараясь не смотреть на своего отца, Ева разглядывала мать. В чертах ее лица девушка угадывала свои собственные. Сходство поражало, только остроконечные милые ушки и миндалевидные глаза ей не достались от матери. Ко всему прочему, Ева не могла понять, почему тогда, в замке мага, она не смогла разглядеть это сходство…
   "Здравствуй, мамочка, - говорила девушка эльфийке, - Как жаль, что я ничего не помню из той жизни, что провела с тобой. Ты, наверное, очень любила меня. Милая, милая моя мамочка… Что побудило меня бросить этот мир и ринуться охранять тот, чужой тогда мне мир людей? На этот вопрос у меня нет ответа, да и не будет. Только ты одна-единственная могла все помнить и знать. Жива ли ты сейчас? Все может быть, ведь эльфы бессмертны".
   - Она жива? - уже вслух спросила Ева у дракона.
   - К сожалению, дева, я не знаю ее судьбы. После того, как мы изменили структуры этого мира, я переселился сюда, и больше не слышал о твоей матери.
   Ева разочарованно вздохнула. Жаль, она бы с радостью встретилась с ней…
   - Когда ты вернешься к себе, ты скажешь Константину Григорьевичу о том, что узнала? - нерешительно спросил Конэ-Эль.
   - Нет!!! - вырвался резкий крик. - Никогда в жизни не скажу!
   Ева отвернулась от портрета и опрометью бросилась из комнаты. Не разбирая дороги, она бежала по дворцу. Ненависть рвала ее сердце, прижигая раны болью. Дурацкий вопрос "почему?" крутился в голове, хотя Ева и знала, что на него никогда не бывает ответа. Люди всегда задают его себе: "Почему это произошло именно со мной? За что?". И еще никто ни разу не получил на него вразумительный ответ. "Потому что" - и все, этим все сказано.
   Эльф бросился вслед за Евой. Он нашел ее стоящей возле окна одной из комнат. Совершенно спокойная внешне, девушка смотрела куда-то вдаль, за горизонт. Конэ-Эль подошел к ней сзади и обнял.
   - Все будет хорошо, - прошептал он ей на ушко, - Все будет хорошо, я тебе это обещаю.
   - Как ты можешь обещать того, что совершенно не зависит от тебя? - грустно усмехнулась Ева, - Это не наши игры, понимаешь? Мы всего лишь пешки в чьей-то игре под названием "Жизнь". Наши роли прописаны, сценарий готов.
   - Нет, я с тобой не согласен, - возразил эльф, - Мы сами можем переписать сценарий своей жизни так, как нам этого хочется.
   - Твои бы слова да Богу в уши…
   Не переспрашивая, что она этим хотела сказать, Конэ-Эль просто поцеловал Еву, понимая, что в данный момент ему все равно ничего объясняться не будет.
   - Пойдем, а? Как-то нехорошо получается, неудобно перед драконом и императором, - эльф разжал объятья и развернул Еву за плечи к себе лицом. В ее глазах ничего кроме печали и обиды он не смог прочесть.
   - Пошли… - согласилась девушка.
   Мудрый дракон прекрасно понимал, что творится в душе у Евы, и посему не стал отсылать на ее поиски слуг, давая тем самым ей возможность немного прейти в себя. Гальтаф IV явно нервничал, недовольный поступком гостей: взять вот так, бесцеремонно и без его на то разрешения удалиться.
   - Она из другого мира, чего ты хочешь от нее? Дева попросту не в курсе всех дворцовых церемоний, - урезонил его Ке'Ар.
   Император только фыркнул в ответ.
   - Лучше пойдем в гостиную, подождем их там, выпьем чего-нибудь, - не обращая внимания на недовольство императора, предложил лиловый дракон.
   - "Сердце дракона"? - полюбопытствовал император.
   Это вино, приготовленное по рецепту самого Ке'Ара, Гальтаф IV очень уважал и не упускал возможности испить его вместе с другом. Дракон знал эту слабость императора и, улыбаясь, кивнул. Расторопный слуга кинулся выполнять повеление Ке'Ара и принес поднос, на котором стояли наполненные до краев вином бокал для императора и огромный кубок для дракона. Зажмурив от удовольствия глаза, Гальтаф IV сделал пару глотков. Да, дракон был знатоком своего дела - вино разливало по телу не только тепло, но и предавало силы.
   Некоторое время спустя в дверях гостиной появились Ева и эльф.
   - Простите, что я вот так, бесцеремонно покинула вас, - извинилась перед ними девушка.
   - Ничего, мы все понимаем, - добродушно ответил Ке'Ар, подавая знаки императору, чтоб тот ничего не говорил, - Присаживайтесь.
   Девушка и эльф прошли в гостиную, и присели на предложенные им кресла. Оказавшись в удобном кресле, Ева почувствовала, насколько устала. Закрыв глаза ладонью, она шумно вздохнула.
   - Может бокал отменного вина придаст тебе силы? - предложил ей Ке'Ар, - И ты, эльф, тоже.
   Приняв с благодарностью вино, девушка отпила немного. "Сердце дракона" сделало свое дело - силы и хорошее настроение вернулись к ней. Эльфу вино тоже пришлось по вкусу, улыбаясь, он посмотрел на Еву.
   "Все будет хорошо, все будет хорошо", - говорили его глаза.
   - Итак, Конхен у вас, - дракон отдал слуге пустой кубок, - Что вы собираетесь делать дальше?
   - Будем возвращаться на Кармансен, именно там ведьмы вовсю крушат Барьер, готовя прорыв в мой мир на этом участке, - ответила Ева.
   - Вот как… - нахмурился дракон, - Не думал, что дело зашло так далеко. Значит, она почти добилась своего.
   - Кто "она"? - поинтересовался Конэ-Эль.
   - Маур Фэй, самая хитрая, умная ведьма. Бунт - это плод ее изощренного ума. Старая гадина давно лелеяла план прибрать к рукам ваш мир. Взбаламутила своих сородичей, привлекла Верховных вампиров, наобещав им многого. Она прекрасно осведомлена, что молодое поколение кровососов устало развлекаться в Центрах с живчиками, именно так они называют своих доноров. Этим ублюдкам подавай острых ощущений настоящей охоты, а не придуманных сценариев. Ведьма умело разогрела в вампирах интерес к захвату мира людей, где они смогут безо всяких ограничений предаться своим фантазиям. Карга нарушила договор о неразглашении тайны Барьера. До того, как она открыла рот, о вашем существовании знало лишь малое число приграничных вампиров, охраняющих линию Барьера. Не скажу, что я с любовью отношусь к ним, но они все же были вампиры чести и держали сведения о Барьере под большим секретом. Как Маур Фэй удалось привлечь и их на свою сторону, чего она им наговорила, я не знаю, могу только догадываться. Одно не понимает эта чертовка, что принесет погибель не только нашему, но и вашему мирам.
   - Откуда у вас такие сведения? - напряглась Ева.
   - Из достоверных источников, - ушел от прямого ответа Ке'Ар.
   Дракон отвернулся в сторону и откашлялся. Взволнованный тем, что он говорит, Ке'Ар не смог сдержать кашель. Лица его собеседников выражали обеспокоенность.
   - Прошу меня простить, друзья, - дракон жестом подозвал слугу и попросил принести ему вина.
   Когда кашель отпустил, Ке'Ар продолжил. Его откровенно пугала сложившаяся ситуация. Память дракона хранила картины трагедии, которая послужила причиной раскола Единого мира. Тысячи ни в чем неповинных погибли тогда, горе, боль и страх властвовали над миром. Допускать этого вновь нельзя. Во второй раз разделить мир Первые отцы уже не смогут, их энергии на это попросту не хватит. Тогда, тысячи лет назад, они были молоды и полны сил. Да, Первые отцы хоть и бессмертны, но все же не Боги.
   Так говорил лиловый дракон, глядя на юную деву и ее спутника.
   - А меч? Какая роль отводится ему? - эльфу хотелось до конца понять, что же все-таки требуется от них с Евой.
   Ясное дело, что ни он сам, ни девушка не смогут справиться с ордой воинственно настроенных ведьм и вампиров. Вся основная задача ляжет именно на Конхен, а они с Евой лишь его проводники. Но что именно им предстоит сделать, и хотел узнать у дракона Конэ-Эль.
   - Ты задал правильный вопрос, юный эльф, - одобрил дракон, - Вам маг рассказывал историю меча?
   В ответ раздалось два коротких "да".
   - Что ж, прекрасно, тогда вы знаете, что в мече сконцентрирована колоссальная энергия, высвобожденная при разделении Единого мира. Конхен - это ключ, позволяющий закрыть Барьер, помешать его разрушению. Ваша задача, доставить его к Барьеру, а там он уже сам сделает свое дело. Все понятно?
   - Ясней некуда, - наматывая кончик косы на палец, произнесла Ева, - Любым способом Конхен должен достичь Барьера, чего проще…
   - Не скажи, - дракону явно не понравился беспечный ответ девушки, - В дороге с вами может случиться всякое.
   - Что, например? - сложила губки бантиком Ева.
   Конэ-Эль укоризненно посмотрел на нее: вроде взрослая, а порой ведет себя как малое дитя.
   - Например, меч могут похитить или вас могут убить. Тогда что делать будете? - с сарказмом спросил дракон.
   - В смысле? - не поняла его иронии Ева.
   - В прямом, - как ни в чем не бывало, продолжил Ке'Ар, - Представь ситуацию, что вы оба погибли… Внимание, вопрос: каким образом Конхен достигнет Барьера? А?
   - Нас уже пытались убить, только из этого ничего не вышло, - фыркнула девушка.
   - Значит, плохо пытались.
   - Я владею магией, и могу защитить нас с Конэ-Элем.
   - Не будь столь наивна, дева, не стоит переоценивать себя и недооценивать силы врага.
   - Мастер Агвальт научил меня многому, - продолжала упорствовать Ева.
   Она прекрасно понимала, что дракон прав, но ее упрямство вылезало наружу, заставляя продолжать спорить. С ней происходило такое, но очень редко. Эта отвратительная черта характера порой сильно усложняла ей жизнь. Бывали случаи, когда упрямство ставило ее в глупое положение, но Ева ничего не могла с собой поделать, и продолжала упрямиться.
   - Хорошо, - согласился с ней мудрый дракон, - ты сильный маг, но в жизни случается всякое. Так ведь?
   Эльф захихикал, глядя на растерявшуюся Еву. Она-то приготовилась спорить с драконом, а он так просто согласился с ней. Император насмешливо хмыкнул, посмотрев на покрасневшую девушку.
   - А ну вас, - отмахнулась от них Ева.
   - Не обижайся, хорошо? - ласково попросил дракон, - Просто порой надо слышать, что тебе говорят и постараться услышать сказанное.
   Скрестив на груди руки, Ева всем своим видом показывала, что она не намерена продолжать разговор в этом русле.
   - Может, кто-то проголодался и желает перекусить? - сменил тему Ке'Ар.
   Взглянув на дракона с благодарностью за понимание, Ева подняла руку, и как ни в чем не бывало, весело произнесла:
   - Я хочу, чесслово.
   - Мне кажется, что никто бы из нас не отказался, - император довольно погладил бородку.
   За несколько минут слуги принесли подносы с кушаньем на любой вкус и быстро сервировали стол. Ева с удовольствием отправляла в рот один кусочек за другим. На сытый желудок продолжать разговор стало как-то веселей.
   - Я вот что подумал, - отпил глоток ягодного морса Конэ-Эль, - Если вся наша с Евой задача сводится к тому, чтоб доставить Конхен к поврежденному участку Барьера, то не проще ли было бы, Еве переместится туда. И быстро, и без всяких приключений.
   - Я бы так не сказал, - не согласился с эльфом лиловый дракон.
   - Это почему? - Евина рука с пирогом замерла на пол пути ко рту.
   - Рискованно.
   - Не вижу в чем риск… - Ева не очень хотела перемещаться одной без эльфа, но с другой стороны, если это поможет делу, то почему бы и нет.
   - Поясню, - дракон чуть отодвинулся от стола, - В данном случае тебе придется использовать один из длинных коридоров сине-зеленой зоны межпространства. Ни разу не опробовав его в действии, ты попросту рискуешь свалиться в бесцветную зону, а оттуда нет выхода. Неоправданный риск в данном случае: сама можешь исчезнуть, и Конхен будет утерян бесследно. А уж этого никак нельзя допускать. Это ты и сама понимаешь.
   Поджав губы, Ева невесело закачала головой:
   - Все ясно…
   - Точно?
   В ответ Ева резво закивала головой, словно китайский болванчик.
   - Тогда чего тут рассуждать, - эльфу явно не терпелось отправиться в дорогу, - нас ждет побережье. Доберемся до ближайшего портового города, договоримся с капитаном идущего на Кармансен торгового судна…
   - А деньги у вас для этого есть? - уточнил император.
   Кислое выражение лица Евы сразу же выдало, что в их карманах нет ни гроша, даже ломанного. Она, конечно, могла наколдовать немного золотых монет, но мастер Агвальт предупредил в свое время, что этого лучше не делать. Из богатства у нее только и было, что брошь, подаренная магом, но с ней она не собиралась расставаться ни за какие коврижки.
   - Не переживай, я исправлю сие недоразумение, - пообещал Гальтаф IV
   - Будем премного благодарны, - мило улыбнулась Ева.
   Отдав необходимые распоряжения, император отправил одного из слуг к казначею.
   - Нам бы еще пару коней, - Конэ-Эль решил наглеть до конца, - А то пешком идти до самого побережья как-то не очень впечатляет.
   - Конэ! - шикнула на эльфа Ева.
   - Однако… - хмыкнул император.
   - А что? Ну что я такого попросил?
   "Словно я у него пол царства в придачу выторговываю…" - подумал эльф, глядя на еле заметно раскачивающуюся руку девушки, зажатую в маленький, но многообещающий кулачок.
   - А мальчик прав, - поддержал Конэ-Эля дракон, - Пешим ходом вы до побережья очень и очень долго идти будете.
   - Так вы дадите нам коней? - не прекращая наглеть, спросил эльф.
   - Нет, - ответил за императора Ке'Ар, и еле заметно подмигнул другу. - Коней мы вам не дадим.
   - Вот те раз… - расстроился эльф.
   - Вот те "два" подумал Борман и бросил второй кирпич, - проворчала Ева.
   - Что? - шесть пар удивленных глаз посмотрели на нее.
   - Что "что"? - попыталась уйти от объяснений Ева.
   - Кого кто кинул? - уточнил император.
   - Похоже, что вы нас, - съязвила Ева перехватив у эльфа эстафету вредности.
   - Куда это мы вас кинули?- не унимался Гальтаф IV.
   - На произвол судьбы кинули, ваше величество. - Ева понимала, что император им ничего не должен, но уже не могла остановиться.
   Перспектива топать ногами до самого побережья ей не очень нравилась. Так почему бы и не попробовать раздобыть коней? Может, что из этой затеи и выгорит. За спрос денег не берут, вдруг повезет, тем более что Гальтаф IV все же император, что ему какая-то пара лошадей?