Страница:
На командный пункт фронта Митрофан Иванович Неделин и Семен Павлович Иванов возвращались в одной машине. В пути они успели обменяться мнениями о порядке оказания помощи в комплектовании и боевой готовности болгарской армии, о ее хороших командирах и мужественном личном составе. Затем повели разговор об обстановке, сложившейся в районе Будапешта.
Войска 2-го Украинского фронта вели боевые действия за овладение Будапештом уже третий месяц, но никак не могли выполнить поставленной задачи. Было нанесено три удара, и ни один не привел к желаемым результатам. Враг яростно сопротивлялся и любой ценой стремился удержать столицу Венгрии.
– Мне, Семен Павлович, представляется, что с выходом наших войск к озерам Веленце и Балатону, – обращаясь к генералу Иванову, сказал Неделин, – Верховное Главнокомандование, вероятно, должно прийти к выводу о необходимости подключения к Будапештской операции сил и средств нашего фронта. Они сейчас находятся на таком рубеже, откуда можно нанести мощный удар на север, обойти Будапешт с запада и во взаимодействии с войсками Родиона Яковлевича Малиновского окружить и уничтожить обороняющийся в нем гарнизон.
– Я согласен с вами, Митрофан Иванович, – ответил генерал Иванов. – Поживем – увидим. Думаю, что мы в обороне долго не засидимся.
12 декабря Ставка Верховного Главнокомандования, исходя из общих целей зимней кампании 1945 года – быстрейшего вывода из войны союзника гитлеровской Германии, салашистской Венгрии, – решила осуществить разгром врага в районе Будапешта совместными усилиями войск 2-го и 3-го Украинских фронтов.
3-й Украинский фронт получил задачу нанести удар из района озера Веленце в северном направлении, выйти через Бичке к южному берегу Дуная на участке Эстергом – Несмей и замкнуть кольцо окружения вокруг будапештской группировки противника. Одновременно соединениям фронта предстояло штурмом овладеть западной частью города Будапешта.
Разграничительная линия между фронтами устанавливалась по реке Дунай.
46-я армия снова переходила в состав 3-го Украинского фронта. Кроме того, Ставка дополнительно подкрепила его двумя механизированными и одним кавалерийским корпусами, 7-й артиллерийской дивизией прорыва, 9-й зенитно-артиллерийской дивизией, 12-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригадой, 92-м корпусным артиллерийским полком и 47-м гвардейским минометным полком «катюш» резерва Верховного Главнокомандования.
К началу Будапештской операции против войск фронта действовали 25 немецких и венгерских дивизий, занимавших мощный в огневом и инженерном отношениях оборонительный рубеж глубиной в 70 километров – «линию Маргариты», которая состояла из трех полос и во многом напоминала вражескую оборону на Днестре. Видимо, командующий группой армий «Юг» генерал Г.Фиснер решил еще раз противопоставить нашим войскам свой однажды уже полностью провалившийся вариант.
Шла ускоренная подготовка советских войск к прорыву, который предполагалось начать 20 декабря. Командующий артиллерией фронта и его помощники обстоятельно учли накопленный опыт по успешному взламыванию вражеской обороны в осуществленных операциях и задумали провести в стороне от направления главного удара отвлекающий маневр артиллерийскими средствами. Поэтому Неделин приказал командующему артиллерией 4-й гвардейской армии генерал-майору артиллерии М.П.Цикало подготовить в районе севернее Эньинга систему ложных огневых позиций, установить на них не менее 50 макетов гаубиц, а для обмана противника вести оттуда систематический огонь отдельными «кочующими» орудиями.
Идея Митрофана Ивановича оказалась продуктивной. Ложное противник принял за действительное, поскольку уже с 18 декабря он начал подвергать макеты сильному обстрелу, используя для этого дальнобойную артиллерию и катера Балатонской военной флотилии.
20 декабря, утром, когда еще не рассеялся нависший над землей туман, началась артиллерийская подготовка. Затем в атаку ринулись пехота и танки, поддерживаемые артиллерией и авиацией. Наступающие части прорвали первую полосу вражеской обороны и к исходу дня продвинулись на 12 километров, расширив брешь до 25 километров.
21 декабря артиллерия обеспечила ввод подвижных групп и активно участвовала в отражении многочисленных контратак противника. В этот же день в освобожденной Восточной Венгрии, в городе Дебрецене, приступило к работе Временное Национальное собрание, которое приняло решение порвать с гитлеровской Германией и объявить ей войну. Поэтому день 21 декабря 1944 года навечно вошел в историю венгерского народа.
Митрофан Иванович придал дополнительно 18-му танковому корпусу два полка 42-й истребительной противотанковой артиллерийской бригады, два полка 22-й зенитной артиллерийской дивизии, 230-й гаубичный артиллерийский полк, 200-й и 58-й минометные полки реактивной артиллерии, что позволило танкистам 24 декабря овладеть крупным узлом дорог – городом Бичке, а 26 декабря выйти к южному берегу Дуная и овладеть городом Эстергом, где они, соединившись с войсками 2-го Украинского фронта, полностью завершили окружение всей будапештской группировки врага, насчитывавшей свыше 180 тысяч человек 30.
Советское командование, не желая подвергать разрушению венгерскую столицу и стремясь обезопасить ее жителей, предъявило блокированному противнику ультиматум, в котором были выдвинуты гуманные условия капитуляции. Однако фашисты отвергли его, злодейски расправившись с нашими парламентерами. Оставалось одно: уничтожить врага, если он не сдается!
Гитлеровское руководство поспешно готовилось к деблокаде будапештского гарнизона. Оно даже сняло свои лучшие танковые дивизии СС «Викинг» и «Мертвая голова» с Берлинского направления. Перевод их из Польши в район Комарно и Комаром давал основание командованию 3-го Украинского фронта предполагать, что противник готовит мощный контрудар по правому флангу 4-й гвардейской армии генерала Захарова.
Толбухин, понимая сложность положения, пришел к выводу, что необходимо организовать надежную противотанковую оборону, в которой основная роль отводилась артиллерии. Поэтому Федор Иванович рекомендовал Митрофану Ивановичу немедленно выехать к генералу Захарову.
По прибытии на командный пункт 4-й гвардейской армии Неделин в первую очередь уточнил обстановку: наличие и состояние артиллерии, ее группировку и места расположения истребительно-противотанковых полков. В этой армии насчитывалось 2125 орудий и минометов. Оперативная артиллерийская плотность в 126-километровой полосе составляла 16 орудий и минометов на 1 километр фронта.
Неделин и Цикало решили создать систему противотанковых узлов, состоящих из опорных пунктов. К 1 января 1945 года оборудовали 39 таких пунктов, и каждый был оснащен 12-14 орудиями разного калибра.
Кроме того, генерал Неделин настоял на том, чтобы начиная со стрелкового полка любое подразделение имело подвижные противотанковые резервы, а вероятные направления действий танков противника были заранее разведаны и пристреляны. Для противотанковых орудий подготовили маршруты выдвижения и огневые рубежи.
Те артиллерийские средства, которыми располагала 4-я гвардейская армия, во взаимодействии их с пехотой и авиацией, по мнению Митрофана Ивановича, могли задержать вражеские танки.
Правда, командующий артиллерией фронта, испытывавший некоторое беспокойство за слабо прикрытый стык со 2-м Украинским фронтом, предложил маршалу Толбухину перебросить из Эстергома 12-ю истребительно-противотанковую бригаду и два полка 86-й стрелковой дивизии.
– А этих сил будет достаточно? – спросил Федор Иванович.
– Полагаю, на первое время хватит, – ответил Митрофан Иванович.
– Тогда согласен, одобряю! Только выдвижение войск надо произвести как можно скорее, не медлить с занятием обороны. Я сам сообщу Родиону Яковлевичу Малиновскому о наших планах. Пусть и он обратит побольше внимания на свой левый фланг, – закончил разговор маршал Толбухин.
...Да, война полна неожиданностей, событий и явлений сложных, порой невероятно трудных.
На войне было тяжело не только тем, кто шел в смертельную атаку, находился на линии огня в сырых траншеях и окопах. Ответственность за состояние и действия полков, бригад, дивизий, корпусов, армий, многих тысяч советских людей и в конечном счете за судьбу Родины возлагалась на командование, штабы, политорганы, персонально на каждого военачальника.
Мучительные раздумья над оперативными картами, тщательное изучение деталей обстановки, безупречное знание положения и возможностей своих войск, повседневная забота об их всестороннем обеспечении, постоянные поиски лучших, целесообразных способов разгрома врага, мобилизация подчиненных на выполнение боевых задач, выезды на передовую в самые критические моменты и сотни, сотни других забот – такова нелегкая доля генералов и офицеров, которые буквально валились с ног от чрезмерного переутомления, мерзли наравне с солдатами, получали ранения, контузии и гибли как герои...
Безусловно, тогда, в январе 1945 года, постоянное напряжение на грани человеческих возможностей было характерно для деятельности Толбухина, Желтова, Неделина и других. Враг готовил контрудар, и его во что бы то ни стало надлежало отразить с наименьшими для наших войск потерями.
Противнику удалось скрытно сосредоточить юго-восточнее города Комарно 4-й танковый корпус СС в составе пяти танковых и трех пехотных дивизий. В них насчитывалось 530 танков, в основном тяжелых, до 1400 орудий и минометов. Соотношение сил было неравным: фашисты имели в 17 раз больше танков, чем мы, артиллерии в 4,5 раза и располагали примерно пятикратным численным превосходством в людях.
Ночью 2 января, в 2 часа 30 минут, после мощного огневого налета гитлеровцы перешли в атаку на том участке, где оборонялся 31-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора С.А.Бобрука. При этом в первом эшелоне наступало до 200 вражеских танков и до четырех полков мотопехоты. С рассветом активные боевые действия начала и окруженная в Будапеште группировка. Она стремилась соединиться с войсками, продвигавшимися с северо-запада.
С утра 3 января противник ввел в горловину прорыва в общей сложности более 300 танков и штурмовых орудий. Несмотря на самоотверженные и мужественные действия советских воинов, неприятельские танки вышли на дороги, ведущие к Бичке и Будапешту, что заставило маршала Толбухина немедленно отдать приказ о срочном создании второй полосы обороны на рубеже Эстергом – Бичке и о размещении там танкового и двух механизированных корпусов. Кроме того, он поручил Неделину собрать с неатакованных направлений как можно больше артиллерийских средств и сосредоточить их против основной вражеской танковой группировки.
Митрофан Иванович в течение ночи и одного неполного дня направил к месту прорыва противника 28 артиллерийских и минометных полков. Он выслал в каждый полк офицеров штаба, которые в зависимости от сложившихся обстоятельств принимали соответствующие меры по безукоснительному исполнению замысла и распоряжений командующего артиллерией.
К утру 4 января войска фронтового оборонительного заслона развернулись в полосе шириной около 25 километров. При этом все основные дороги, выходы из дефиле гор, окраины населенных пунктов и опушки рощ были заняты нашей мотопехотой, танками и артиллерийскими батареями различных калибров (вплоть до 152-мм), а также зенитными орудиями, способными поражать «королевские тигры». На флангах развернулись истребительно-противотанковые артиллерийские полки. Глубина обороны дополнялась расположенными на закрытых огневых позициях минометными, гаубичными и тяжелыми пушечными полками. Два истребительно-противотанковых артиллерийских полка находились в резерве командующего фронтом.
В результате оперативных и четких действий Неделина средняя плотность артиллерийских средств на направлении главного удара противника была доведена до 56 орудий и минометов на 1 километр фронта, а глубина противотанковой обороны достигла 10-14 километров.
Натолкнувшись на искусно организованный, непреодолимый противотанковый рубеж, противник, потеряв большое количество техники и живой силы, вынужден был 6 января прекратить свои атаки. За пять дней фанатического, истерического наступления фашисты продвинулись всего лишь на несколько километров и были остановлены. До окруженных в Будапеште войск им оставалось еще 25 километров, но это расстояние они уже не могли преодолеть: не хватало моральных и физических сил.
Не сумев организовать прорыв к Будапешту со стороны Комарно, фашистское командование спешно запланировало второй контрудар – из района северо-западнее города Секешфехервара. Наступление предполагалось вести в двух направлениях: с северо-запада на Бичке и с юго-запада на Замоль. В итоге, по замыслу гитлеровцев, действовавшие под Бичке части 3-го Украинского фронта должны были оказаться в кольце. А обе группировки попытались бы пробиться к Будапешту и все же деблокировать окруженные в нем войска.
Контрударные соединения имели в своем составе по три танковые дивизии. Движение на Замоль противник начал в 8 часов 40 минут 7 января. На боевые порядки 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии 20-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Н.И.Бирюкова ринулось одновременно свыше 120 вражеских танков и штурмовых орудий. Через 40 минут возобновились атаки противника и в полосе 31-го гвардейского стрелкового корпуса в направлении Бичке.
И на этот раз многочисленные яростные атаки фашистов разбивались о неприступную оборону. Немецкие танки превращались в горящие факелы. Они уничтожались метким огнем артиллерии и подрывались на густо поставленных нашими саперами минных полях.
В эти январские дни особенно стойко сражались и наносили большой урон противнику в районе Секешфехервара и Замоля артиллеристы 9-й и 42-й истребительно-противотанковых артиллерийских бригад под командованием полковников И.В.Грищенко и К.А.Леонова. Так, батарея майора А.Н.Бородая за 40 минут боя сожгла 5 и подбила 4 вражеских танка. Более 20 танков подошли вплотную к огневым позициям батареи, снаряды рвались вокруг пушек, но воины не дрогнули. На взвод лейтенанта С.И.Ермолаева двигались семь вражеских танков. Три из них были уничтожены. Однако все, кроме Ермолаева, погибли. В этой смертельной схватке комсомолец Ермолаев не раздумывая со связкой противотанковых гранат бросился под немецкий танк и подорвал его. Прочитав поступившее в штаб артиллерии фронта донесение об этом подвиге, Митрофан Иванович приказал полковнику К.А.Леонову немедленно подготовить наградные документы и отправить их в Москву. И вскоре Президиум Верховного Совета СССР посмертно присвоил лейтенанту С.И.Ермолаеву звание Героя Советского Союза.
Отважно действовали и расчеты зенитных орудий. Например, 8 января шесть расчетов 60-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона гвардии майора И.П.Попова лишь за три минуты боя севернее Секешфехервара уничтожили семь «тигров».
Благодаря героизму советских воинов противник за пять дней в районе Секешфехервара продвинулся только на 7 километров, а под Бичке так и остался на исходных позициях. Все его повторные попытки прорваться через нашу оборону закончились неудачей. Враг понес большие потери в живой силе, лишился 100 танков, а также различной другой боевой техники.
Наступило временное затишье. Оно настораживало наше командование: вероятно, противник готовился нанести новый удар, так как проводил крупные перегруппировки своих сил.
Наша разведка, к сожалению, не могла точно установить, куда стягиваются неприятельские войска. Этому во многом мешали сплошная облачность и частые снегопады с дождями. В штаб фронта поступали самые противоречивые сведения.
Ясно было одно: противник хитрит, пытается ввести нас в заблуждение. Проводя ложные передвижения в северном направлении, фашистское командование сумело к 17 января скрытно сосредоточить два танковых корпуса на левом фланге 4-й гвардейской армии.
К третьему контрудару изготовились пять немецких танковых дивизий, ряд венгерских пехотных и кавалерийских частей. На избранном направлении противник располагал 600 танками, 1200 орудиями и минометами и имел явное численное превосходство в людях.
Гитлеровцы намеревались прорвать нашу оборону между озерами Веленце и Балатон и стремительным броском к Дунаю рассечь войска фронта на изолированные части, а затем, повернув на север, выйти к Будапешту.
Наступление противника началось утром 18 января там, где его не ожидали. Удар приняли на себя соединения 135-го стрелкового корпуса генерал-майора П.В.Гнедина.
После недельной передышки снова развернулись ожесточенные, кровопролитные бои. Благодаря внезапности нападения противник прорвал оборону и утром 20 января достиг Дуная в районах Дунапентеле и Адонь. Отдельные танковые подразделения фашистов появились на подступах к Дунафельдвару, где находился штаб фронта, охраняемый лишь одной батареей 45-мм противотанковых пушек. 3-й Украинский фронт был расчленен на две группировки. Положение осложнялось еще и тем, что накануне сильный ледоход неожиданно снес все понтонные переправы через Дунай.
В эти тяжелые дни Митрофан Иванович Неделин и его ближайшие помощники находились постоянно в войсках и на месте руководили созданием новых рубежей, осуществляли смелый маневр артиллерией.
Экстренно была организована мощная полоса обороны между озером Веленце и Адонь на Дунае. С ведома Толбухина Неделин снял с неатакованных участков 30 артиллерийских полков и усилил ими район прорыва, доведя артиллерийскую плотность до 32 орудий и минометов на 1 километр фронта. Этого оказалось достаточно для того, чтобы остановить эсэсовские танковые дивизии. В связи с плохой погодой часто не представлялось возможным иметь достоверные данные о местах сосредоточения немецких танковых частей. Более того, враг менял направления своих ударов. Поэтому Митрофан Иванович изыскал новый контрспособ для эффективной борьбы с противником. Он создал маневренные группы артиллерии в корпусах, армиях и во фронте, которые быстро выдвигались туда, где появлялись фашистские танки. Причем Митрофан Иванович каждый раз лично подсчитывал, какое количество артиллерийских средств необходимо для огневого поражения того или иного танкового соединения врага, без промедления принимал конкретное решение и оперативно отдавал соответствующие распоряжения подчиненным. Благодаря этому ему удавалось наращивать плотность артиллерии до 50-100 и более орудий на 1 километр фронта.
Немало сделал он и для того, чтобы 10-я истребительно-противотанковая бригада за четверо суток смогла преодолеть расстояние в 1858 километров. В горных условиях ежесуточно она совершала марш-броски по 450-470 километров.
Командир этой бригады полковник А.В.Князь, получив приказ от Митрофана Ивановича, с ходу развернул свои средства южнее города Секешфехервара. С 17.00 17 января и по 19 января 1945 года бригада ожесточенно сражалась с превосходящими силами противника. Через рубеж ее обороны прорвались только отдельные танки противника, которые были добиты другими артиллерийскими полками. Однако в результате бесперебойных налетов авиации, огня танков и артиллерии врага отважная бригада потеряла около половины своих средств.
Потерпел полный крах и третий контрудар врага. Все его попытки прорваться к Будапешту закончились неудачей.
Наконец войска 2-го и 3-го Украинских фронтов сломили сопротивление окруженной будапештской группировки и завершили ее разгром в течение 13-15 февраля.
Бывший командующий 17-й воздушной армией маршал авиации В.А.Судец как-то рассказывал, что при ликвидации будапештского гарнизона произошел казус, который «поссорил» Ф.И.Толбухина и Р.Я.Малиновского. Вот как это произошло.
13 февраля 1945 года Р.Я.Малиновский доложил Ставке о взятии Будапешта. Но пояснил, что в городе еще оказывают сопротивление 16-20 тысяч гитлеровцев. Левофланговая армия 2-го Украинского фронта, бравшая Будапешт, была переподчинена 3-му Украинскому фронту. Армия находилась в тяжелом положении. Она должна была наступать в северо-западном направлении и одновременно уничтожать уцелевшую в городе группировку противника. У армии не хватало сил для выполнения этих двух задач. Тем более фашисты предприняли очередную попытку вырваться из окружения.
Утром 15 февраля маршал Толбухин пригласил к себе генералов Неделина и Судеца.
– Митрофан Иванович, какую вы можете оказать помощь в разгроме остатков будапештской группировки противника? Надо через два-три часа развернуть северо-западнее города не менее 10-15 артиллерийских полков.
– За это время я могу выдвинуть не более четырех-пяти истребительно-противотанковых и минометных полков, – доложил Неделин.
– А что вы, Владимир Александрович, можете сделать?
– Погода нелетная, видимости никакой, стало быть, авиация не может принять участия в операции, – ответил Судец.
Услышав такой ответ, командующий войсками фронта, которому немного нездоровилось, недовольно сказал:
– Вот что, мои дорогие, идите в соседнюю комнату и, пока не найдете решения, ко мне не возвращайтесь.
«Мы ушли и начали обсуждать все возможные варианты, – вспоминает В.А.Судец. – Вдруг Митрофан Иванович говорит мне:
– Владимир Александрович, а ведь вы можете помочь! Надо снять полки зенитной артиллерии, прикрывающие ближайшие к Будапешту аэродромы, и выдвинуть их на рубеж, указанный Федором Ивановичем».
Спустя примерно 10-15 минут Судец и Неделин высказали свои предложения Федору Ивановичу, и он их одобрил.
Через четыре часа командир зенитного полка связался по телефону с командующим воздушной армией:
– Товарищ командующий, крупное фашистское соединение разгромлено. Пленен один генерал-лейтенант и с ним еще несколько генералов и офицеров. Что прикажете с ними делать? Куда их доставить?
Судец, находившийся рядом с Толбухиным и Неделиным, сообщил им о только что полученном донесении. Федор Иванович приказал немедленно доставить немецких генералов на командный пункт фронта. Это распоряжение было передано командиру зенитного полка.
Но проходит время, и Совинформбюро в вечерних последних известиях передает, что 15 февраля войска 2-го Украинского фронта разгромили остатки окруженной группировки врага в районе Будапешта, захватив ее командира и двух генералов.
Узнав об этом, Толбухин потребовал объяснений у Судеца, который смог только назвать точное время, когда отбыл командир зенитного полка с немецкими генералами с места их пленения. По поручению Федора Ивановича Судец позвонил Малиновскому и попросил его сообщить в Москву о том, что произошло в действительности в Будапеште.
– Дело сделано, зачем сейчас об этом говорить? – раздраженно бросил Малиновский.
Федора Ивановича Толбухина такой ответ не удовлетворил. Он тут же позвонил в Ставку и доложил о недоразумении Сталину. Выслушав его, Иосиф Виссарионович спокойно сказал:
– Опровержения давать не будем, но мы будем считать, что окончательную победу над врагом в Будапеште одержал именно ваш, 3-й Украинский фронт.
Лишь по приезде в штаб 3-го Украинского фронта командира зенитного полка стало известно следующее. Выполняя приказ командующего 17-й воздушной армией, он с усиленной охраной на двух легковых машинах вез пленных генералов. Однако в пути был остановлен одним из сотрудников особого отдела 2-го Украинского фронта. Услышав, куда они едут, этот сотрудник приказал следовать за ним и на КП своего фронта «отобрал» немецких генералов, а мужественного командира насильно задержал. А остальное... Такие недозволенные приемы встречались во время войны, правда, редко.
В сражении за Будапешт со всей полнотой проявился полководческий талант генерала Неделина. Он сумел организовать отражение контрударов противника, воодушевить артиллеристов на подвиги. И, как прежде, в битвах под Москвой, Сталинградом и Курском, здесь, в Венгрии, их действия определялись простыми, но емкими словами: «Ни шагу назад! Стоять насмерть!»
2. УКРОЩЕНИЕ «ТИГРОВ» И «ПАНТЕР»
Войска 2-го Украинского фронта вели боевые действия за овладение Будапештом уже третий месяц, но никак не могли выполнить поставленной задачи. Было нанесено три удара, и ни один не привел к желаемым результатам. Враг яростно сопротивлялся и любой ценой стремился удержать столицу Венгрии.
– Мне, Семен Павлович, представляется, что с выходом наших войск к озерам Веленце и Балатону, – обращаясь к генералу Иванову, сказал Неделин, – Верховное Главнокомандование, вероятно, должно прийти к выводу о необходимости подключения к Будапештской операции сил и средств нашего фронта. Они сейчас находятся на таком рубеже, откуда можно нанести мощный удар на север, обойти Будапешт с запада и во взаимодействии с войсками Родиона Яковлевича Малиновского окружить и уничтожить обороняющийся в нем гарнизон.
– Я согласен с вами, Митрофан Иванович, – ответил генерал Иванов. – Поживем – увидим. Думаю, что мы в обороне долго не засидимся.
12 декабря Ставка Верховного Главнокомандования, исходя из общих целей зимней кампании 1945 года – быстрейшего вывода из войны союзника гитлеровской Германии, салашистской Венгрии, – решила осуществить разгром врага в районе Будапешта совместными усилиями войск 2-го и 3-го Украинских фронтов.
3-й Украинский фронт получил задачу нанести удар из района озера Веленце в северном направлении, выйти через Бичке к южному берегу Дуная на участке Эстергом – Несмей и замкнуть кольцо окружения вокруг будапештской группировки противника. Одновременно соединениям фронта предстояло штурмом овладеть западной частью города Будапешта.
Разграничительная линия между фронтами устанавливалась по реке Дунай.
46-я армия снова переходила в состав 3-го Украинского фронта. Кроме того, Ставка дополнительно подкрепила его двумя механизированными и одним кавалерийским корпусами, 7-й артиллерийской дивизией прорыва, 9-й зенитно-артиллерийской дивизией, 12-й истребительно-противотанковой артиллерийской бригадой, 92-м корпусным артиллерийским полком и 47-м гвардейским минометным полком «катюш» резерва Верховного Главнокомандования.
К началу Будапештской операции против войск фронта действовали 25 немецких и венгерских дивизий, занимавших мощный в огневом и инженерном отношениях оборонительный рубеж глубиной в 70 километров – «линию Маргариты», которая состояла из трех полос и во многом напоминала вражескую оборону на Днестре. Видимо, командующий группой армий «Юг» генерал Г.Фиснер решил еще раз противопоставить нашим войскам свой однажды уже полностью провалившийся вариант.
Шла ускоренная подготовка советских войск к прорыву, который предполагалось начать 20 декабря. Командующий артиллерией фронта и его помощники обстоятельно учли накопленный опыт по успешному взламыванию вражеской обороны в осуществленных операциях и задумали провести в стороне от направления главного удара отвлекающий маневр артиллерийскими средствами. Поэтому Неделин приказал командующему артиллерией 4-й гвардейской армии генерал-майору артиллерии М.П.Цикало подготовить в районе севернее Эньинга систему ложных огневых позиций, установить на них не менее 50 макетов гаубиц, а для обмана противника вести оттуда систематический огонь отдельными «кочующими» орудиями.
Идея Митрофана Ивановича оказалась продуктивной. Ложное противник принял за действительное, поскольку уже с 18 декабря он начал подвергать макеты сильному обстрелу, используя для этого дальнобойную артиллерию и катера Балатонской военной флотилии.
20 декабря, утром, когда еще не рассеялся нависший над землей туман, началась артиллерийская подготовка. Затем в атаку ринулись пехота и танки, поддерживаемые артиллерией и авиацией. Наступающие части прорвали первую полосу вражеской обороны и к исходу дня продвинулись на 12 километров, расширив брешь до 25 километров.
21 декабря артиллерия обеспечила ввод подвижных групп и активно участвовала в отражении многочисленных контратак противника. В этот же день в освобожденной Восточной Венгрии, в городе Дебрецене, приступило к работе Временное Национальное собрание, которое приняло решение порвать с гитлеровской Германией и объявить ей войну. Поэтому день 21 декабря 1944 года навечно вошел в историю венгерского народа.
Митрофан Иванович придал дополнительно 18-му танковому корпусу два полка 42-й истребительной противотанковой артиллерийской бригады, два полка 22-й зенитной артиллерийской дивизии, 230-й гаубичный артиллерийский полк, 200-й и 58-й минометные полки реактивной артиллерии, что позволило танкистам 24 декабря овладеть крупным узлом дорог – городом Бичке, а 26 декабря выйти к южному берегу Дуная и овладеть городом Эстергом, где они, соединившись с войсками 2-го Украинского фронта, полностью завершили окружение всей будапештской группировки врага, насчитывавшей свыше 180 тысяч человек 30.
Советское командование, не желая подвергать разрушению венгерскую столицу и стремясь обезопасить ее жителей, предъявило блокированному противнику ультиматум, в котором были выдвинуты гуманные условия капитуляции. Однако фашисты отвергли его, злодейски расправившись с нашими парламентерами. Оставалось одно: уничтожить врага, если он не сдается!
Гитлеровское руководство поспешно готовилось к деблокаде будапештского гарнизона. Оно даже сняло свои лучшие танковые дивизии СС «Викинг» и «Мертвая голова» с Берлинского направления. Перевод их из Польши в район Комарно и Комаром давал основание командованию 3-го Украинского фронта предполагать, что противник готовит мощный контрудар по правому флангу 4-й гвардейской армии генерала Захарова.
Толбухин, понимая сложность положения, пришел к выводу, что необходимо организовать надежную противотанковую оборону, в которой основная роль отводилась артиллерии. Поэтому Федор Иванович рекомендовал Митрофану Ивановичу немедленно выехать к генералу Захарову.
По прибытии на командный пункт 4-й гвардейской армии Неделин в первую очередь уточнил обстановку: наличие и состояние артиллерии, ее группировку и места расположения истребительно-противотанковых полков. В этой армии насчитывалось 2125 орудий и минометов. Оперативная артиллерийская плотность в 126-километровой полосе составляла 16 орудий и минометов на 1 километр фронта.
Неделин и Цикало решили создать систему противотанковых узлов, состоящих из опорных пунктов. К 1 января 1945 года оборудовали 39 таких пунктов, и каждый был оснащен 12-14 орудиями разного калибра.
Кроме того, генерал Неделин настоял на том, чтобы начиная со стрелкового полка любое подразделение имело подвижные противотанковые резервы, а вероятные направления действий танков противника были заранее разведаны и пристреляны. Для противотанковых орудий подготовили маршруты выдвижения и огневые рубежи.
Те артиллерийские средства, которыми располагала 4-я гвардейская армия, во взаимодействии их с пехотой и авиацией, по мнению Митрофана Ивановича, могли задержать вражеские танки.
Правда, командующий артиллерией фронта, испытывавший некоторое беспокойство за слабо прикрытый стык со 2-м Украинским фронтом, предложил маршалу Толбухину перебросить из Эстергома 12-ю истребительно-противотанковую бригаду и два полка 86-й стрелковой дивизии.
– А этих сил будет достаточно? – спросил Федор Иванович.
– Полагаю, на первое время хватит, – ответил Митрофан Иванович.
– Тогда согласен, одобряю! Только выдвижение войск надо произвести как можно скорее, не медлить с занятием обороны. Я сам сообщу Родиону Яковлевичу Малиновскому о наших планах. Пусть и он обратит побольше внимания на свой левый фланг, – закончил разговор маршал Толбухин.
...Да, война полна неожиданностей, событий и явлений сложных, порой невероятно трудных.
На войне было тяжело не только тем, кто шел в смертельную атаку, находился на линии огня в сырых траншеях и окопах. Ответственность за состояние и действия полков, бригад, дивизий, корпусов, армий, многих тысяч советских людей и в конечном счете за судьбу Родины возлагалась на командование, штабы, политорганы, персонально на каждого военачальника.
Мучительные раздумья над оперативными картами, тщательное изучение деталей обстановки, безупречное знание положения и возможностей своих войск, повседневная забота об их всестороннем обеспечении, постоянные поиски лучших, целесообразных способов разгрома врага, мобилизация подчиненных на выполнение боевых задач, выезды на передовую в самые критические моменты и сотни, сотни других забот – такова нелегкая доля генералов и офицеров, которые буквально валились с ног от чрезмерного переутомления, мерзли наравне с солдатами, получали ранения, контузии и гибли как герои...
Безусловно, тогда, в январе 1945 года, постоянное напряжение на грани человеческих возможностей было характерно для деятельности Толбухина, Желтова, Неделина и других. Враг готовил контрудар, и его во что бы то ни стало надлежало отразить с наименьшими для наших войск потерями.
Противнику удалось скрытно сосредоточить юго-восточнее города Комарно 4-й танковый корпус СС в составе пяти танковых и трех пехотных дивизий. В них насчитывалось 530 танков, в основном тяжелых, до 1400 орудий и минометов. Соотношение сил было неравным: фашисты имели в 17 раз больше танков, чем мы, артиллерии в 4,5 раза и располагали примерно пятикратным численным превосходством в людях.
Ночью 2 января, в 2 часа 30 минут, после мощного огневого налета гитлеровцы перешли в атаку на том участке, где оборонялся 31-й гвардейский стрелковый корпус генерал-майора С.А.Бобрука. При этом в первом эшелоне наступало до 200 вражеских танков и до четырех полков мотопехоты. С рассветом активные боевые действия начала и окруженная в Будапеште группировка. Она стремилась соединиться с войсками, продвигавшимися с северо-запада.
С утра 3 января противник ввел в горловину прорыва в общей сложности более 300 танков и штурмовых орудий. Несмотря на самоотверженные и мужественные действия советских воинов, неприятельские танки вышли на дороги, ведущие к Бичке и Будапешту, что заставило маршала Толбухина немедленно отдать приказ о срочном создании второй полосы обороны на рубеже Эстергом – Бичке и о размещении там танкового и двух механизированных корпусов. Кроме того, он поручил Неделину собрать с неатакованных направлений как можно больше артиллерийских средств и сосредоточить их против основной вражеской танковой группировки.
Митрофан Иванович в течение ночи и одного неполного дня направил к месту прорыва противника 28 артиллерийских и минометных полков. Он выслал в каждый полк офицеров штаба, которые в зависимости от сложившихся обстоятельств принимали соответствующие меры по безукоснительному исполнению замысла и распоряжений командующего артиллерией.
К утру 4 января войска фронтового оборонительного заслона развернулись в полосе шириной около 25 километров. При этом все основные дороги, выходы из дефиле гор, окраины населенных пунктов и опушки рощ были заняты нашей мотопехотой, танками и артиллерийскими батареями различных калибров (вплоть до 152-мм), а также зенитными орудиями, способными поражать «королевские тигры». На флангах развернулись истребительно-противотанковые артиллерийские полки. Глубина обороны дополнялась расположенными на закрытых огневых позициях минометными, гаубичными и тяжелыми пушечными полками. Два истребительно-противотанковых артиллерийских полка находились в резерве командующего фронтом.
В результате оперативных и четких действий Неделина средняя плотность артиллерийских средств на направлении главного удара противника была доведена до 56 орудий и минометов на 1 километр фронта, а глубина противотанковой обороны достигла 10-14 километров.
Натолкнувшись на искусно организованный, непреодолимый противотанковый рубеж, противник, потеряв большое количество техники и живой силы, вынужден был 6 января прекратить свои атаки. За пять дней фанатического, истерического наступления фашисты продвинулись всего лишь на несколько километров и были остановлены. До окруженных в Будапеште войск им оставалось еще 25 километров, но это расстояние они уже не могли преодолеть: не хватало моральных и физических сил.
Не сумев организовать прорыв к Будапешту со стороны Комарно, фашистское командование спешно запланировало второй контрудар – из района северо-западнее города Секешфехервара. Наступление предполагалось вести в двух направлениях: с северо-запада на Бичке и с юго-запада на Замоль. В итоге, по замыслу гитлеровцев, действовавшие под Бичке части 3-го Украинского фронта должны были оказаться в кольце. А обе группировки попытались бы пробиться к Будапешту и все же деблокировать окруженные в нем войска.
Контрударные соединения имели в своем составе по три танковые дивизии. Движение на Замоль противник начал в 8 часов 40 минут 7 января. На боевые порядки 5-й гвардейской воздушно-десантной дивизии 20-го гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Н.И.Бирюкова ринулось одновременно свыше 120 вражеских танков и штурмовых орудий. Через 40 минут возобновились атаки противника и в полосе 31-го гвардейского стрелкового корпуса в направлении Бичке.
И на этот раз многочисленные яростные атаки фашистов разбивались о неприступную оборону. Немецкие танки превращались в горящие факелы. Они уничтожались метким огнем артиллерии и подрывались на густо поставленных нашими саперами минных полях.
В эти январские дни особенно стойко сражались и наносили большой урон противнику в районе Секешфехервара и Замоля артиллеристы 9-й и 42-й истребительно-противотанковых артиллерийских бригад под командованием полковников И.В.Грищенко и К.А.Леонова. Так, батарея майора А.Н.Бородая за 40 минут боя сожгла 5 и подбила 4 вражеских танка. Более 20 танков подошли вплотную к огневым позициям батареи, снаряды рвались вокруг пушек, но воины не дрогнули. На взвод лейтенанта С.И.Ермолаева двигались семь вражеских танков. Три из них были уничтожены. Однако все, кроме Ермолаева, погибли. В этой смертельной схватке комсомолец Ермолаев не раздумывая со связкой противотанковых гранат бросился под немецкий танк и подорвал его. Прочитав поступившее в штаб артиллерии фронта донесение об этом подвиге, Митрофан Иванович приказал полковнику К.А.Леонову немедленно подготовить наградные документы и отправить их в Москву. И вскоре Президиум Верховного Совета СССР посмертно присвоил лейтенанту С.И.Ермолаеву звание Героя Советского Союза.
Отважно действовали и расчеты зенитных орудий. Например, 8 января шесть расчетов 60-го отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона гвардии майора И.П.Попова лишь за три минуты боя севернее Секешфехервара уничтожили семь «тигров».
Благодаря героизму советских воинов противник за пять дней в районе Секешфехервара продвинулся только на 7 километров, а под Бичке так и остался на исходных позициях. Все его повторные попытки прорваться через нашу оборону закончились неудачей. Враг понес большие потери в живой силе, лишился 100 танков, а также различной другой боевой техники.
Наступило временное затишье. Оно настораживало наше командование: вероятно, противник готовился нанести новый удар, так как проводил крупные перегруппировки своих сил.
Наша разведка, к сожалению, не могла точно установить, куда стягиваются неприятельские войска. Этому во многом мешали сплошная облачность и частые снегопады с дождями. В штаб фронта поступали самые противоречивые сведения.
Ясно было одно: противник хитрит, пытается ввести нас в заблуждение. Проводя ложные передвижения в северном направлении, фашистское командование сумело к 17 января скрытно сосредоточить два танковых корпуса на левом фланге 4-й гвардейской армии.
К третьему контрудару изготовились пять немецких танковых дивизий, ряд венгерских пехотных и кавалерийских частей. На избранном направлении противник располагал 600 танками, 1200 орудиями и минометами и имел явное численное превосходство в людях.
Гитлеровцы намеревались прорвать нашу оборону между озерами Веленце и Балатон и стремительным броском к Дунаю рассечь войска фронта на изолированные части, а затем, повернув на север, выйти к Будапешту.
Наступление противника началось утром 18 января там, где его не ожидали. Удар приняли на себя соединения 135-го стрелкового корпуса генерал-майора П.В.Гнедина.
После недельной передышки снова развернулись ожесточенные, кровопролитные бои. Благодаря внезапности нападения противник прорвал оборону и утром 20 января достиг Дуная в районах Дунапентеле и Адонь. Отдельные танковые подразделения фашистов появились на подступах к Дунафельдвару, где находился штаб фронта, охраняемый лишь одной батареей 45-мм противотанковых пушек. 3-й Украинский фронт был расчленен на две группировки. Положение осложнялось еще и тем, что накануне сильный ледоход неожиданно снес все понтонные переправы через Дунай.
В эти тяжелые дни Митрофан Иванович Неделин и его ближайшие помощники находились постоянно в войсках и на месте руководили созданием новых рубежей, осуществляли смелый маневр артиллерией.
Экстренно была организована мощная полоса обороны между озером Веленце и Адонь на Дунае. С ведома Толбухина Неделин снял с неатакованных участков 30 артиллерийских полков и усилил ими район прорыва, доведя артиллерийскую плотность до 32 орудий и минометов на 1 километр фронта. Этого оказалось достаточно для того, чтобы остановить эсэсовские танковые дивизии. В связи с плохой погодой часто не представлялось возможным иметь достоверные данные о местах сосредоточения немецких танковых частей. Более того, враг менял направления своих ударов. Поэтому Митрофан Иванович изыскал новый контрспособ для эффективной борьбы с противником. Он создал маневренные группы артиллерии в корпусах, армиях и во фронте, которые быстро выдвигались туда, где появлялись фашистские танки. Причем Митрофан Иванович каждый раз лично подсчитывал, какое количество артиллерийских средств необходимо для огневого поражения того или иного танкового соединения врага, без промедления принимал конкретное решение и оперативно отдавал соответствующие распоряжения подчиненным. Благодаря этому ему удавалось наращивать плотность артиллерии до 50-100 и более орудий на 1 километр фронта.
Немало сделал он и для того, чтобы 10-я истребительно-противотанковая бригада за четверо суток смогла преодолеть расстояние в 1858 километров. В горных условиях ежесуточно она совершала марш-броски по 450-470 километров.
Командир этой бригады полковник А.В.Князь, получив приказ от Митрофана Ивановича, с ходу развернул свои средства южнее города Секешфехервара. С 17.00 17 января и по 19 января 1945 года бригада ожесточенно сражалась с превосходящими силами противника. Через рубеж ее обороны прорвались только отдельные танки противника, которые были добиты другими артиллерийскими полками. Однако в результате бесперебойных налетов авиации, огня танков и артиллерии врага отважная бригада потеряла около половины своих средств.
Потерпел полный крах и третий контрудар врага. Все его попытки прорваться к Будапешту закончились неудачей.
Наконец войска 2-го и 3-го Украинских фронтов сломили сопротивление окруженной будапештской группировки и завершили ее разгром в течение 13-15 февраля.
Бывший командующий 17-й воздушной армией маршал авиации В.А.Судец как-то рассказывал, что при ликвидации будапештского гарнизона произошел казус, который «поссорил» Ф.И.Толбухина и Р.Я.Малиновского. Вот как это произошло.
13 февраля 1945 года Р.Я.Малиновский доложил Ставке о взятии Будапешта. Но пояснил, что в городе еще оказывают сопротивление 16-20 тысяч гитлеровцев. Левофланговая армия 2-го Украинского фронта, бравшая Будапешт, была переподчинена 3-му Украинскому фронту. Армия находилась в тяжелом положении. Она должна была наступать в северо-западном направлении и одновременно уничтожать уцелевшую в городе группировку противника. У армии не хватало сил для выполнения этих двух задач. Тем более фашисты предприняли очередную попытку вырваться из окружения.
Утром 15 февраля маршал Толбухин пригласил к себе генералов Неделина и Судеца.
– Митрофан Иванович, какую вы можете оказать помощь в разгроме остатков будапештской группировки противника? Надо через два-три часа развернуть северо-западнее города не менее 10-15 артиллерийских полков.
– За это время я могу выдвинуть не более четырех-пяти истребительно-противотанковых и минометных полков, – доложил Неделин.
– А что вы, Владимир Александрович, можете сделать?
– Погода нелетная, видимости никакой, стало быть, авиация не может принять участия в операции, – ответил Судец.
Услышав такой ответ, командующий войсками фронта, которому немного нездоровилось, недовольно сказал:
– Вот что, мои дорогие, идите в соседнюю комнату и, пока не найдете решения, ко мне не возвращайтесь.
«Мы ушли и начали обсуждать все возможные варианты, – вспоминает В.А.Судец. – Вдруг Митрофан Иванович говорит мне:
– Владимир Александрович, а ведь вы можете помочь! Надо снять полки зенитной артиллерии, прикрывающие ближайшие к Будапешту аэродромы, и выдвинуть их на рубеж, указанный Федором Ивановичем».
Спустя примерно 10-15 минут Судец и Неделин высказали свои предложения Федору Ивановичу, и он их одобрил.
Через четыре часа командир зенитного полка связался по телефону с командующим воздушной армией:
– Товарищ командующий, крупное фашистское соединение разгромлено. Пленен один генерал-лейтенант и с ним еще несколько генералов и офицеров. Что прикажете с ними делать? Куда их доставить?
Судец, находившийся рядом с Толбухиным и Неделиным, сообщил им о только что полученном донесении. Федор Иванович приказал немедленно доставить немецких генералов на командный пункт фронта. Это распоряжение было передано командиру зенитного полка.
Но проходит время, и Совинформбюро в вечерних последних известиях передает, что 15 февраля войска 2-го Украинского фронта разгромили остатки окруженной группировки врага в районе Будапешта, захватив ее командира и двух генералов.
Узнав об этом, Толбухин потребовал объяснений у Судеца, который смог только назвать точное время, когда отбыл командир зенитного полка с немецкими генералами с места их пленения. По поручению Федора Ивановича Судец позвонил Малиновскому и попросил его сообщить в Москву о том, что произошло в действительности в Будапеште.
– Дело сделано, зачем сейчас об этом говорить? – раздраженно бросил Малиновский.
Федора Ивановича Толбухина такой ответ не удовлетворил. Он тут же позвонил в Ставку и доложил о недоразумении Сталину. Выслушав его, Иосиф Виссарионович спокойно сказал:
– Опровержения давать не будем, но мы будем считать, что окончательную победу над врагом в Будапеште одержал именно ваш, 3-й Украинский фронт.
Лишь по приезде в штаб 3-го Украинского фронта командира зенитного полка стало известно следующее. Выполняя приказ командующего 17-й воздушной армией, он с усиленной охраной на двух легковых машинах вез пленных генералов. Однако в пути был остановлен одним из сотрудников особого отдела 2-го Украинского фронта. Услышав, куда они едут, этот сотрудник приказал следовать за ним и на КП своего фронта «отобрал» немецких генералов, а мужественного командира насильно задержал. А остальное... Такие недозволенные приемы встречались во время войны, правда, редко.
В сражении за Будапешт со всей полнотой проявился полководческий талант генерала Неделина. Он сумел организовать отражение контрударов противника, воодушевить артиллеристов на подвиги. И, как прежде, в битвах под Москвой, Сталинградом и Курском, здесь, в Венгрии, их действия определялись простыми, но емкими словами: «Ни шагу назад! Стоять насмерть!»
2. УКРОЩЕНИЕ «ТИГРОВ» И «ПАНТЕР»
Советские войска двигались на запад. Все новые и новые территории освобождали они от фашистских захватчиков.
Наряду с победоносным наступлением в Польше и Восточной Пруссии продолжались активные боевые действия 2-го и 3-го Украинских фронтов в западных областях Венгрии. Предполагалось, что войска этих фронтов уничтожат вражескую группу армий «Юг», выйдут к городам Братиславе, Брно, Вене и попутно блокируют крупные промышленные предприятия, производившие самолеты, танки, авиамоторы и боеприпасы, а также овладеют богатыми месторождениями нефти в венгерском районе Надьканижа и в Австрии, на которые еще рассчитывала фашистская Германия. Наступление намечалось начать 15 марта 1945 года.
Однако, как выяснилось в двадцатых числах февраля, я противник готовился к возобновлению наступления. Гитлеровское командование планировало нанести удар по 2-му Украинскому фронту из района Комарно на восток, а затем обрушиться основными силами у Балатона на войска 3-го Украинского фронта. Враг надеялся отбросить их за Дунай и тем самым не допустить их выхода к нефтеносным районам и южным границам Германии.
Наряду с победоносным наступлением в Польше и Восточной Пруссии продолжались активные боевые действия 2-го и 3-го Украинских фронтов в западных областях Венгрии. Предполагалось, что войска этих фронтов уничтожат вражескую группу армий «Юг», выйдут к городам Братиславе, Брно, Вене и попутно блокируют крупные промышленные предприятия, производившие самолеты, танки, авиамоторы и боеприпасы, а также овладеют богатыми месторождениями нефти в венгерском районе Надьканижа и в Австрии, на которые еще рассчитывала фашистская Германия. Наступление намечалось начать 15 марта 1945 года.
Однако, как выяснилось в двадцатых числах февраля, я противник готовился к возобновлению наступления. Гитлеровское командование планировало нанести удар по 2-му Украинскому фронту из района Комарно на восток, а затем обрушиться основными силами у Балатона на войска 3-го Украинского фронта. Враг надеялся отбросить их за Дунай и тем самым не допустить их выхода к нефтеносным районам и южным границам Германии.