Страница:
дикаркой. Будь она самой коварной кокеткой, и тогда вряд ли
было бы труднее ее покорить.
-- Я принимаю ваш подарок, сэр, и принимаю его с
благодарностью,--впервые заговорила молодая креолка,
непринужденно выступая вперед.-- Но мне кажется...-- продолжала
она, указывая на мустанга и в то же время вопросительно смотря
в глаза мустангеру,--мне кажется, что ваша пленница еще не
укрощена? Она дрожит от страха перед неизвестным будущим.
Вероятно, еще постарается сбросить узду, если она ей придется
не по нраву, и что я, бедняжка, тогда буду делать?
-- Правильно, Морис,-- сказал майор, совсем не поняв
тайного смысла этих слов и обращать к тому, кто один только и
мог разгадать их значение.-- Мисс Пойндекстер права. Мустанг
еще совсем не объезжен -- это ясно каждому. А ну-ка, любезный
друг, поучите его немного!.. Леди и джентльмены!--обратился
майор к окружающим.--Это стоит посмотреть, особенно тем, кто
еще не видел подобного зрелища... Ну-ка, Морис, садитесь на нее
и покажите нам, на что способны наездники прерий. Судя по ее
виду, вам предстоит нелегкая задача.
-- Вы правы, майор, задача действительно не из легких! --
ответил мустангер, бросив быстрый взгляд, но не на четвероногую
пленницу, а на молодую креолку.
Собрав все свои силы, чтобы не выдать себя, девушка,
дрожа, отступила назад и скрылась в толпе гостей.
-- Ничего, Морис, ничего! -- твердил майор успокаивающим
тоном.-- Хоть глаза ее и горят огнем, бьюсь об заклад, что вы
выбьете из нее дурь. Попытайтесь-ка!
Не принять предложения майора мустангер не мог -- ему не
позволила профессиональная гордость. Это был вызов его
ловкости, мастерству наездника: завоевать себе признание в
прериях Техаса не так-то легко.
Морис выразил согласие тем, что ловко соскочил с седла и,
передав поводья своей лошади Зебу Стумпу, подошел к крапчатому
мустангу.
Молодой охотник не стал терять время на какие-либо
приготовления, он только попросил освободить место. Это было
выполнено мгновенно: большая часть гостей, в том числе все
дамы, вернулись на асотею.
Морис Джеральд вскочил на спину мустанга только с куском
лассо в руках, которое он набросил петлей на его нижнюю челюсть
и затянул на голове в виде уздечки.
Впервые дикая лошадь почувствовала на себе человека, в
первый раз ей было нанесено подобное оскорбление.
Пронзительный злобный визг показал, какое негодование
вызвало у нее это посягательство на свободу.
Лошадь встала на дыбы и несколько секунд сохраняла
равновесие в этом положении. Всадник не растерялся и обхватил
ее шею обеими руками. С силой сжимая ее горло, он вплотную
прильнул к ней. Не сделай он этого, лошадь могла бы броситься
на спину и раздавить под собой седока.
После этого мустанг начал бить задом -- прием, к которому
всегда прибегают в подобных случаях дикие лошади. Это поставило
всадника в особенно трудное положение: он рисковал быть
сброшенным. Уверенный в своей ловкости, мустангер отказался от
седла и стремян, а сейчас они бы ему очень помогли; но укротить
оседланную лошадь не сочли бы в прерии за подвиг.
Он справился и так. Когда лошадь стала бить задом,
мустангер быстро перевернулся на ее спине, руками обхватил ее
за бока и, упершись пальцами ног в ее лопатки, не дал себя
сбросить.
Два или три раза повторил мустанг эту попытку, но каждый
раз вынужден был уступить ловкости наездника. И наконец, словно
поняв тщетность своих усилий, взбешенная лошадь перестала
брыкаться и, сорвавшись с места, помчалась таким галопом,
словно собиралась унести всадника на край света.
Где-то эта скачка должна была кончиться, но лишь вне поля
зрения собравшихся, которые остались на асотее, ожидая
возвращения мустангера. Многие высказывали предположения, что
он может быть убит или по крайней мере изувечен. Среди
присутствующих один человек тайно желал этого, а для другого
это было почти равносильно собственной смерти. Почему Луиза
Пойндекстер, дочь гордого луизианского плантатора, известная
красавица, которая могла бы выйти замуж за самого знатного и
богатого человека, почему она позволила себе увлечься или даже
просто мечтать о бедном техасском охотнике -- это была тайна,
которую не могла разгадать даже она сама, несмотря на свой
незаурядный ум.
Может быть, она еще не зашла так далеко, чтобы влюбиться.
Сама она этого не думала.
Она сознавала только, что в ней вспыхнул какой-то странный
интерес к этому удивительному человеку, с которым она
познакомилась при таких романтических обстоятельствах и который
так сильно отличался от заурядных людей, составлявших так
называемое избранное общество.
И она сознавала, что этот интерес, вызванный словом,
взглядом, жестом, услышанным или замеченным среди выжженной
прерии, вместо того чтобы погаснуть, день ото дня становился
все больше.
И сердце Луизы забилось сильнее, когда Морис-мустангер
снова появился на лошади, но теперь уже не дикой, а укрощенной:
она не пыталась сбросить его, а притихла и покорно признала в
нем своего хозяина.
Молодая креолка испытала то же чувство, хотя этого никто
не заметил и она сама этого не сознавала.
-- Мисс Пойндекстер,-- сказал мустангер, соскакивая с
лошади и не обращая внимания на встретивший его гром
рукоплесканий,-- могу ли я попросить вас подойти к лошади,
набросить ей на шею лассо и отвести в конюшню? Если вы это
сделаете, она будет считать вас своей укротительницей и всегда
после этого станет покорна вашей воле, стоит вам лишь напомнить
ей о том, что впервые лишило ее свободы.
Чопорная красавица возмутилась бы таким предложением,
кокетка отклонила бы его, а робкая девушка испугалась бы.
Но Луиза Пойндекстер, правнучка французской эмигрантки, ни
минуты не колеблясь, без тени жеманства или страха, встала и
покинула своих аристократических друзей. Следуя указаниям
мустангера, она взяла веревку, сплетенную из конского волоса,
набросила ее на шею укрощенного мустанга и отвела его в конюшню
Каса-дель-Корво.
Слова мустангера звучали у нее в ушах, эхом отдаваясь в
сердце: "Она будет считать вас своей укротительницей и всегда
после этого станет покорна вашей воле, стоит вам лишь напомнить
ей о том, что впервые лишило ее свободы".
Первые розовые лучи восходящего солнца озарили флаг форта
Индж; более слабый отблеск упал на плац-парад перед офицерскими
квартирами.
Он осветил небольшой фургон, запряженный парой
мексиканских мулов. Судя по тому, с каким нетерпением мулы били
копытами, вертели хвостами и поводили ушами, можно было
заключить, что они давно уже стоят на месте и ждут не дождутся,
когда настанет время двинуться в путь. Поведение мулов
предупреждало зевак, чтобы они не подходили близко и не
попадались им под копыта.
Собственно говоря, зевак и не было, если не считать
человека огромного роста, в войлочной шляпе, в котором,
несмотря на слабое освещение, нетрудно было узнать старого
охотника Зеба Стумпа.
Он не стоял, а сидел верхом на своей старой кобыле,
которая проявляла куда меньше желания тронуться в путь, чем
мексиканские мулы или ее хозяин.
Но вокруг кишела лихорадочная суета. Люди быстро сновали
взад и вперед -- от фургона к дверям дома и затем обратно к
фургону.
Их было человек десять; они отличались друг от друга
одеждой и цветом кожи. В большинстве это были солдаты
нестроевой службы. Двое из них, вероятно, были поварами, а еще
двух-трех можно было принять за офицерских денщиков.
Среди них важно расхаживал взад и вперед франтоватый негр;
его самоуверенный вид можно было объяснить только тем, что он
состоял в лакеях у майора -- коменданта форта. Командовал этой
пестрой кучкой людей сержант, у которого соответственно его
чину были три нашивки на рукаве; ему было поручено нагрузить
фургон всякого рода напитками и провизией -- короче говоря,
всем необходимым для пикника.
Пикник устраивался на широкую ногу, о чем можно было
судить по количеству и разнообразию припасов, погруженных в
фургон: там стояли корзинки и корзиночки всех видов и размеров
и продолговатый ящик с двенадцатью бутылками шампанского; а
жестяные банки, выкрашенные в ярко-коричневый цвет, и
неизбежные коробки сардин говорили о лакомствах, привезенных в
Техас издалека.
Несмотря на обилие вин и всяких деликатесов, один из
хлопотавших здесь остался недовольным. Этим разочарованным
гурманом был Зеб Стумп.
-- Послушай-ка,-- обратился он к сержанту,-- в этом
фургоне чего-то не хватает. Мне сдается, что в прерии найдется
кое-кто, кому не по вкусу всякие заграничные штучки, вроде
этого шампэня, и кто предпочитает пойло попроще.
-- Предпочитает пойло шампанскому? Вы про лошадей
говорите, мистер Стумп?
-- К черту твоих лошадей! Я не про лошадиное пойло говорю,
а про мононгахильское виски.
-- А, теперь все понятно! Вы правы, мистер Стумп... Про
виски не следует забывать, Помпей. Кажется, там припасена
бутыль для пикника.
-- Так точно, сержант! -- раздался голос чернокожего
слуги, приближавшегося с большой бутылью.-- Вот эта самая
виски.
Считая, что теперь сборы закончены, старый охотник стал
проявлять признаки нетерпения.
-- Ну как, сержант, все готово? -- сказал он, нетерпеливо
переминаясь в стременах.
-- Не совсем, мистер Стумп. Повар говорит, что нужно еще
цыплят дожарить.
-- Провались эти цыплята вместе с поваром! Что они стоят
по сравнению с диким индюком наших прерий! А как подстрелишь
птицу, если солнце пропутешествовало по небу с десяток миль?
Майор заказал мне достать хорошего индюка во что бы то ни
стало. Черт побери! Это не так-то просто после восхода солнца,
да еще когда эта колымага тащится по пятам. Не думайте,
сержант,-- птицы не такие дураки, как солдаты форта. Из всех
обитателей прерии дикий индюк самый умный, и, чтобы его
провести, нужно встать по крайней мере вместе с солнцем, а то и
раньше.
-- Верно, мистер Стумп. Я знаю, майор рассчитывает на ваше
искусство и надеется попробовать индюка.
-- Еще бы! А может, он еще хочет, чтобы я доставил ему
язык и окорок бизона, хотя эта скотина в южном Техасе уже лет
двадцать как уничтожена? Правда, я слыхал, что европейские
писатели, а особенно французы, пишут в своих книжках совсем
другое... ну, это уж на их совести. В этих краях теперь нет
бизонов... Здесь водятся медведи, олени, дикие козлы, много
диких индюков, но, чтобы подстрелить дичь к обеду, надо
позавтракать до рассвета. Мне необходимо иметь запас времени,
иначе я не обещаю вести вашу компанию, да еще по дороге
охотиться за индюками. Так вот, сержант, если хочешь, чтобы
знатные гости жевали индюка за сегодняшним обедом, давай
команду трогаться.
Убедительная речь старого охотника подействовала на
сержанта, и он сделал все, что от него зависело, чтобы поскорее
двинуться в путь вместе со всеми белыми и черными помощниками.
И вскоре после этого обоз с провизией, предводительствуемый
Зебом Стумпом, уже двигался через широкую равнину,
расстилающуюся между Леоной и Рио-де-Нуэсес.
Не прошло и двадцати минут после отъезда фургона с
провизией, как на плац-параде стало собираться общество,
которое выглядело несколько иначе.
Появились дамы верхом на лошадях, но их сопровождали не
грумы, как это бывает во время охоты в Англии, а друзья или
знакомые, отцы, братья, женихи, мужья. Почти все, кто был на
новоселье у Пойндекстера, собрались здесь.
Приехал и сам плантатор, его сын Генри, племянник Кассий
Колхаун и дочь Луиза. Молодая девушка была верхом на крапчатом
мустанге, который привлек к себе общее внимание на празднике в
Каса-дель-Корво.
Пикник устраивался, чтобы отблагодарить Пойндекстера за
его гостеприимство; майор и офицеры были хозяевами, плантатор и
его друзья -- приглашенными. Для увеселения гостей решили
устроить охоту за дикими лошадьми -- великолепное, редкостное
зрелище.
Местом для такой охоты могла быть только прерия, где
водились дикие мустанги,-- милях в двадцати к югу от форта
Индж. Поэтому и нужно было отправиться в путь пораньше и взять
достаточное количество провизии.
Как только солнечные лучи заиграли на зеркальной глади
Леоны, участники пикника уже готовы были отправиться в путь в
сопровождении двадцати драгун, которым было отдано распоряжение
держаться позади. Как и у слуг, у них был свой проводник, но не
старый следопыт в выцветшей куртке, в поношенной войлочной
шляпе, ехавший на кляче, а молодой всадник в живописном
костюме, на великолепном коне, вполне достойный быть
проводником такого изысканного общества.
-- Пора, Морис! -- крикнул майор, видя, что все уже в
сборе.-- Мы готовы следовать за вами... Леди и джентльмены!
Этот молодой человек прекрасно знает повадки и привычки диких
лошадей. Никто в Техасе не сможет лучше показать нам охоту на
них, чем Морис-мустангер.
-- Я не заслуживаю таких похвал,-- ответил молодой
ирландец, вежливо поклонившись обществу.-- Я только обещаю
показать вам, где водятся мустанги.
"Как он скромен!"--подумала Луиза, вся дрожа при одной
только мысли о том, чему боялась верить.
-- Поехали! -- скомандовал майор, и веселая кавалькада во
главе с Морисом Джеральдом тронулась в путь.
Для жителей Техаса проехать до завтрака двадцать миль по
прерии -- сущая безделица.
Не прошло и трех часов, как кавалькада достигла цели
своего путешествия, которое прошло вполне благополучно, если не
считать того, что под конец все сильно проголодались.
К счастью, фургон с провизией не заставил себя ждать, и
еще задолго до полудня оживленная компания расположилась
закусить в тени огромного гикори на берегу Рио-де-Нуэсес.
В пути ничего особенного не произошло. Мустангер в роли
проводника скакал, как всегда, впереди; остальные участники
пикника, не считая одного или двух, почти не замечали его, за
исключением тех случаев, когда он поражал всех своим
мастерством наездника, легко перескакивая ручьи или овраги, в
то время как другие искали брода или объезжали препятствие.
Можно было бы заподозрить его в хвастовстве -- в желании
порисоваться. Кассий Колхаун высказал такое мнение. Возможно,
что на этот раз отставной капитан сказал правду.
Но кто стал бы осуждать за это мустангера? Были ли вы
когда-нибудь на охоте в Англии, где со всех сторон горделиво
кивают шляпы с перьями и по траве тянутся шлейфы амазонок? Вы
говорите, что были, и что же? Будьте осторожны и не упрекайте
напрасно техасского мустангера. Подумайте, он ведь был под
огнем двадцати пар прекрасных глаз -- некоторые из них сияли,
ках звезды. Вспомните, что среди них были глаза Луизы
Пойндекстер, и едва ли вы будете удивляться желанию мустангера
блеснуть.
И некоторые другие всадники с не меньшей настойчивостью
стремились показать свою удаль и мужество. Молодой драгун
Генкок не раз старался доказать, что он не новичок в верховой
езде, а лейтенант стрелковых войск время от времени покидал
племянницу интенданта, чтобы продемонстрировать свое искусство
наездника; а когда он слышал восхищенный шепот, он не всегда
смотрел в сторону той, которой, по мнению всех, было отдано его
сердце.
О, дочь Пойндекстера! И в салонах цивилизованной Луизианы,
и в прериях дикого Техаса твое присутствие вызывает бурю. Где
бы ты ни появилась, пробуждаются романтические мечты и начинают
бушевать страсти.
Будь Морис Джеральд полным властелином прерии и если бы
все обитатели ее были покорны ему, он не мог бы выбрать более
удачного места для охоты за дикими лошадьми, чем то, к которому
он привел путешественников.
Едва лишь запенилось в бокалах вино из немецких погребков
Сан-Антонио и синева неба стала казаться глубже, а зелень еще
изумруднее, как внезапный крик "Mustenos!" заглушил гул
голосов, и полувысказанные признания были прерваны взрывом
веселого смеха. Это крикнул мексиканский вакеро, который был
послан дозорным на холм неподалеку.
Морис, приглашенный к столу в качестве гостя, быстро допил
свой стакан и, вскочив на лошадь, крикнул:
-- Cavallada?26
-- Нет,-- ответил мексиканец,-- manada.
-- Что они там болтают? -- спросил Колхаун.
-- Mustenos -- по-мексикански значит "мустанги",-- ответил
майор,-- а манадой они называют табун диких кобыл. В эту пору
кобылы держатся вместе, отдельно от жеребцов, если только...
-- Если что? -- нетерпеливо спросил капитаи Колхаун,
прерывая объяснение.
-- Если только на них не нападают ослы,-- ответил майор.
Все засмеялись.
Между тем манада приближалась.
-- На коней! -- раздались со всех сторон голоса.
Едва ли можно было успеть сосчитать до ста, как удила были
уже во рту лошадей, не успевших прожевать кукурузу, уздечки
переброшены через их плечи, еще влажные от быстрой скачки в
духоте тропического утра, и все были уже в седлах, готовые
мчаться вперед.
В это время дикий табун появился на гребне возвышенности,
на которой только что стоял дозорный. А он -- мустангер по
профессии -- был уже в седле и в одно мгновение оказался среди
табуна, пытаясь набросить лассо на одного из мустангов. Дико
храпя, лошади мчались бешеным галопом, словно спасаясь от
какого-то страшного преследователя. Все время испуганно косясь
назад, не замечая ни фургона, ни всадников, они неслись вперед.
-- За ними кто-то гонится,-- сказал Морис, заметив
беспокойное поведение животных.-- Что там такое, Креспино? --
крикнул он мексиканцу, которому с холма было видно, кто
преследует табун.
В ожидании ответа все притихли. На лицах многих отразились
тревога и даже страх. Не индейцы ли гонятся за мустангами?
-- Un asino cimmaron,-- послышался малоутешительный ответ
мексиканца. -- Un macho27,--прибавил он.
-- Да, так я и думал. Надо остановить негодяя, иначе он
испортит нам всю охоту. Когда дикий осел гонится за табуном,
мустангов не остановишь никакими силами. Далеко ли он?
-- Совсем близко, дон Морисио. Он бежит прямо на меня.
-- Попробуй набросить на него лассо. Если не удастся,
стреляй. От него надо избавиться.
Почти никто из присутствующих не понял, кто преследует
лошадей. Только мустангер знал, что означают слова: "Un asino
cimmaron".
-- Объясните, Морис, в чем дело,-- сказал майор.
-- Посмотрите туда,-- ответил мустангер, указывая на
вершину холма.
Этих двух слов было достаточно. Все взоры устремились на
гребень холма, где с быстротой птицы неслось животное,
считающееся образцом медлительности и глупости.
Дикий осел очень сильно отличался от своего забитого
собрата -- домашнего осла. Дикий осел был почти такой же
величины, как мустанги, за которыми он гнался. Если он и не
бежал быстрее самого быстрого из них, то, во всяком случае, не
отставал. Эта живая картина возникла на фоне зеленой прерии с
молниеносной быстротой. Наблюдавшие не успели обменяться и
несколькими словами, как дикие кобылы оказались почти рядом с
ними. Тут, точно впервые заметив группу всадников, мустанги
забыли о своем ненавистном преследователе и повернули в
сторону.
-- Леди и джентльмены! Оставайтесь на месте! -- закричал
Джеральд, обращаясь к всадникам, пробовавшим сдержать своих
лошадей.-- Я знаю, где излюбленное пастбище этого табуна.
Мустанги помчались туда. Мы отправимся за ними, и там у нас
будет хорошая возможность поохотиться. Если же мы начнем охоту
сейчас, они скроются вон в тех зарослях, и тогда мы вряд ли их
снова увидим... Ну-ка, сеньор Креспино! Пусти пулю в этого
негодяя. Ведь он на расстоянии выстрела, не так ли?
Мексиканец снял с седла свое короткоствольное ружье,
быстро вскинул его, прицелился и выстрелил в дикого осла.
Осел заревел, но это был, видимо, только вызов с его
стороны. Он остался невредим: Креспино промахнулся.
-- Надо остановить его,-- воскликнул Морис,-- иначе он
будет гнаться за мустангами до самой ночи!
Резким движением мустангер пришпорил лошадь. Как стрела,
помчался Кастро в погоню за ослом, который, невзирая ни на что,
продолжал свое преследование.
Короткая скачка наперерез ослу -- и гнедой вынес хозяина
на расстояние, с которого можно было бросить лассо. Еще
мгновение -- и петля с молниеносной быстротой просвистела над
длинными ушами.
Бросая лассо, Морис сделал полуоборот,-- Кастро
повернулся, как будто на шарнирах, и затем так же послушно
остановился и весь напрягся, ожидая рывка.
На секунду все затаили дыхание, когда осел, кинувшись
вперед, натянул веревку. Потом он поднялся на дыбы и тяжело
опрокинулся на спину, точно пораженный пулей в самое сердце.
Однако осел был еще жив -- туго затянувшаяся вокруг его
шеи петля только придушила его. Острым мачете28 мексиканец
перерезал ему горло. Это происшествие задержало начало охоты.
Все ждали, что теперь предпримет Морис-мустангер. Он соскочил с
седла и подошел к убитому ослу, чтобы взять свое лассо... Но
тут в движениях ирландца почувствовалась поспешность, очевидно
вызванная какой-то новой тревогой. Он бросился к своему коню.
Только немногие из присутствующих заметили неожиданную
торопливость мустангера -- большинство были заняты своими
испуганными лошадьми. Те же, кто заметил, были удивлены.
Мустангер незадолго перед этим сам уговаривал их не торопиться.
Они не видели причины для такой резкой перемены в его
поведении, разве только она была вызвана тем, что Луиза
Пойндекстер, внезапно отделившись от группы всадников,
понеслась бешеным галопом, как будто решив перегнать всех в
погоне за табуном.
Но охотник за дикими лошадьми знал, что это не так. Такой
невежливый поступок едва ли был намеренным со стороны всадницы.
Скорее в нем был повинен крапчатый мустанг. Морис заметил, что
промчавшаяся манада была та самая, к которой мустанг еще
недавно принадлежал. Несомненно, увидев товарищей, он помчался
со своей всадницей на спине, чтобы присоединиться к ним.
Так думал Морис-мустангер. Скоро и остальные пришли к тому
же выводу.
В рыцарском порыве вслед за девушкой бросились почти все
охотники -- впереди Колхаун, Генкок и Кроссмен, а за ними около
десятка молодых людей -- плантаторов, адвокатов, чиновников.
Каждый мечтал о том, что ему повезет и он догонит беглянку.
Однако почти никто из них не был серьезно встревожен --
все знали, что Луиза Пойндекстер прекрасная наездница; перед
ней расстилалась огромная равнина, гладкая, как дорожка
ипподрома; мустанг будет скакать, пока не устанет; сбросить
всадницу он не может; вряд ли Луизе грозит серьезная
опасность...
Только один человек не разделял этого мнения. Он первый
проявил тревогу -- это был сам мустангер.
Он тронулся с места последним, так как задержался,
свертывая лассо. Когда он вскочил в седло и понесся вдогонку,
между ним и остальными охотниками было уже около двухсот ярдов.
Впереди всех сломя голову мчался Колхаун, не щадя ни себя,
ни своего коня; драгун и стрелок несколько отстали; сзади
скакали остальные участники состязания.
Морис постепенно обогнал всех и, пришпорив своего коня,
поскакал впереди капитана.
Когда гнедой заслонил удалявшегося крапчатого мустанга,
Колхаун, шипя от злобы, послал ему вслед проклятие.
Полуденное солнце осветило совершенно необычную картину.
Табун диких лошадей мчался с невероятной быстротой по обширной
прерии. Лошадь из этого табуна с девушкой на спине следовала за
ними на расстоянии четырехсот ярдов. На таком же расстоянии от
нее на гнедом коне скакал молодой человек в живописном наряде,
стараясь догнать ее; позади него -- целая вереница всадников,
штатских и военных. А позади всех мчался полным галопом отряд
драгун, только что отделившийся от группы возбужденно
жестикулировавших мужчин и женщин, которые тоже сидели на
лошадях, но не двигались с места.
Через двадцать минут картина изменилась. Действующие лица
на великолепном зеленом ковре прерии были те же, а их
расположение стало иным, во всяком случае, расстояние между
ними увеличилось: манада выиграла расстояние у крапчатого
мустанга, крапчатый мустанг -- у гнедого, а соперников
последнего уже совсем не было видно, и лишь парящий в
сапфировом небе орел мог различить их своим зорким глазом.
Дикие лошади, крапчатый мустанг со своей всадницей, гнедой
конь и его всадник остались одни среди простора саванны.
На протяжении еще одной мили погоня продолжалась без
особых перемен.
Дикие кобылы мчались по-прежнему быстро, но больше уже не
визжали и не проявляли страха. Позади слышалось отрывистое
ржание крапчатого мустанга, но бывшие подруги как будто не
замечали его. Всадница сидела спокойно, не проявляя тревоги.
Гнедой был встревожен, хотя и не так, как его хозяин,
который, казалось, был близок к отчаянию.
-- Быстрей, Кастро! -- воскликнул Морис с некоторым
раздражением в голосе.-- Что с тобой сегодня? Не забывай, что
ты догнал ее в прошлый раз, хотя и с трудом. Но ведь теперь она
с седоком. Посмотри туда, глупое животное! Эта всадница мне
дороже всего на свете, за нее я отдал бы и твою и свою жизнь...
Крапчатая кобыла как будто стала проворней. Может быть, оттого,
что она объезжена? Или лошади вообще бегают быстрее с седоком
на спине? Что, если я потеряю ее из виду? Это в самом деле
начинает выглядеть неприятно! Она может попасть в очень трудное
положение. Хуже того: ей грозит опасность. Серьезная опасность.
Если я потеряю ее из виду, наверняка случится беда.
было бы труднее ее покорить.
-- Я принимаю ваш подарок, сэр, и принимаю его с
благодарностью,--впервые заговорила молодая креолка,
непринужденно выступая вперед.-- Но мне кажется...-- продолжала
она, указывая на мустанга и в то же время вопросительно смотря
в глаза мустангеру,--мне кажется, что ваша пленница еще не
укрощена? Она дрожит от страха перед неизвестным будущим.
Вероятно, еще постарается сбросить узду, если она ей придется
не по нраву, и что я, бедняжка, тогда буду делать?
-- Правильно, Морис,-- сказал майор, совсем не поняв
тайного смысла этих слов и обращать к тому, кто один только и
мог разгадать их значение.-- Мисс Пойндекстер права. Мустанг
еще совсем не объезжен -- это ясно каждому. А ну-ка, любезный
друг, поучите его немного!.. Леди и джентльмены!--обратился
майор к окружающим.--Это стоит посмотреть, особенно тем, кто
еще не видел подобного зрелища... Ну-ка, Морис, садитесь на нее
и покажите нам, на что способны наездники прерий. Судя по ее
виду, вам предстоит нелегкая задача.
-- Вы правы, майор, задача действительно не из легких! --
ответил мустангер, бросив быстрый взгляд, но не на четвероногую
пленницу, а на молодую креолку.
Собрав все свои силы, чтобы не выдать себя, девушка,
дрожа, отступила назад и скрылась в толпе гостей.
-- Ничего, Морис, ничего! -- твердил майор успокаивающим
тоном.-- Хоть глаза ее и горят огнем, бьюсь об заклад, что вы
выбьете из нее дурь. Попытайтесь-ка!
Не принять предложения майора мустангер не мог -- ему не
позволила профессиональная гордость. Это был вызов его
ловкости, мастерству наездника: завоевать себе признание в
прериях Техаса не так-то легко.
Морис выразил согласие тем, что ловко соскочил с седла и,
передав поводья своей лошади Зебу Стумпу, подошел к крапчатому
мустангу.
Молодой охотник не стал терять время на какие-либо
приготовления, он только попросил освободить место. Это было
выполнено мгновенно: большая часть гостей, в том числе все
дамы, вернулись на асотею.
Морис Джеральд вскочил на спину мустанга только с куском
лассо в руках, которое он набросил петлей на его нижнюю челюсть
и затянул на голове в виде уздечки.
Впервые дикая лошадь почувствовала на себе человека, в
первый раз ей было нанесено подобное оскорбление.
Пронзительный злобный визг показал, какое негодование
вызвало у нее это посягательство на свободу.
Лошадь встала на дыбы и несколько секунд сохраняла
равновесие в этом положении. Всадник не растерялся и обхватил
ее шею обеими руками. С силой сжимая ее горло, он вплотную
прильнул к ней. Не сделай он этого, лошадь могла бы броситься
на спину и раздавить под собой седока.
После этого мустанг начал бить задом -- прием, к которому
всегда прибегают в подобных случаях дикие лошади. Это поставило
всадника в особенно трудное положение: он рисковал быть
сброшенным. Уверенный в своей ловкости, мустангер отказался от
седла и стремян, а сейчас они бы ему очень помогли; но укротить
оседланную лошадь не сочли бы в прерии за подвиг.
Он справился и так. Когда лошадь стала бить задом,
мустангер быстро перевернулся на ее спине, руками обхватил ее
за бока и, упершись пальцами ног в ее лопатки, не дал себя
сбросить.
Два или три раза повторил мустанг эту попытку, но каждый
раз вынужден был уступить ловкости наездника. И наконец, словно
поняв тщетность своих усилий, взбешенная лошадь перестала
брыкаться и, сорвавшись с места, помчалась таким галопом,
словно собиралась унести всадника на край света.
Где-то эта скачка должна была кончиться, но лишь вне поля
зрения собравшихся, которые остались на асотее, ожидая
возвращения мустангера. Многие высказывали предположения, что
он может быть убит или по крайней мере изувечен. Среди
присутствующих один человек тайно желал этого, а для другого
это было почти равносильно собственной смерти. Почему Луиза
Пойндекстер, дочь гордого луизианского плантатора, известная
красавица, которая могла бы выйти замуж за самого знатного и
богатого человека, почему она позволила себе увлечься или даже
просто мечтать о бедном техасском охотнике -- это была тайна,
которую не могла разгадать даже она сама, несмотря на свой
незаурядный ум.
Может быть, она еще не зашла так далеко, чтобы влюбиться.
Сама она этого не думала.
Она сознавала только, что в ней вспыхнул какой-то странный
интерес к этому удивительному человеку, с которым она
познакомилась при таких романтических обстоятельствах и который
так сильно отличался от заурядных людей, составлявших так
называемое избранное общество.
И она сознавала, что этот интерес, вызванный словом,
взглядом, жестом, услышанным или замеченным среди выжженной
прерии, вместо того чтобы погаснуть, день ото дня становился
все больше.
И сердце Луизы забилось сильнее, когда Морис-мустангер
снова появился на лошади, но теперь уже не дикой, а укрощенной:
она не пыталась сбросить его, а притихла и покорно признала в
нем своего хозяина.
Молодая креолка испытала то же чувство, хотя этого никто
не заметил и она сама этого не сознавала.
-- Мисс Пойндекстер,-- сказал мустангер, соскакивая с
лошади и не обращая внимания на встретивший его гром
рукоплесканий,-- могу ли я попросить вас подойти к лошади,
набросить ей на шею лассо и отвести в конюшню? Если вы это
сделаете, она будет считать вас своей укротительницей и всегда
после этого станет покорна вашей воле, стоит вам лишь напомнить
ей о том, что впервые лишило ее свободы.
Чопорная красавица возмутилась бы таким предложением,
кокетка отклонила бы его, а робкая девушка испугалась бы.
Но Луиза Пойндекстер, правнучка французской эмигрантки, ни
минуты не колеблясь, без тени жеманства или страха, встала и
покинула своих аристократических друзей. Следуя указаниям
мустангера, она взяла веревку, сплетенную из конского волоса,
набросила ее на шею укрощенного мустанга и отвела его в конюшню
Каса-дель-Корво.
Слова мустангера звучали у нее в ушах, эхом отдаваясь в
сердце: "Она будет считать вас своей укротительницей и всегда
после этого станет покорна вашей воле, стоит вам лишь напомнить
ей о том, что впервые лишило ее свободы".
Первые розовые лучи восходящего солнца озарили флаг форта
Индж; более слабый отблеск упал на плац-парад перед офицерскими
квартирами.
Он осветил небольшой фургон, запряженный парой
мексиканских мулов. Судя по тому, с каким нетерпением мулы били
копытами, вертели хвостами и поводили ушами, можно было
заключить, что они давно уже стоят на месте и ждут не дождутся,
когда настанет время двинуться в путь. Поведение мулов
предупреждало зевак, чтобы они не подходили близко и не
попадались им под копыта.
Собственно говоря, зевак и не было, если не считать
человека огромного роста, в войлочной шляпе, в котором,
несмотря на слабое освещение, нетрудно было узнать старого
охотника Зеба Стумпа.
Он не стоял, а сидел верхом на своей старой кобыле,
которая проявляла куда меньше желания тронуться в путь, чем
мексиканские мулы или ее хозяин.
Но вокруг кишела лихорадочная суета. Люди быстро сновали
взад и вперед -- от фургона к дверям дома и затем обратно к
фургону.
Их было человек десять; они отличались друг от друга
одеждой и цветом кожи. В большинстве это были солдаты
нестроевой службы. Двое из них, вероятно, были поварами, а еще
двух-трех можно было принять за офицерских денщиков.
Среди них важно расхаживал взад и вперед франтоватый негр;
его самоуверенный вид можно было объяснить только тем, что он
состоял в лакеях у майора -- коменданта форта. Командовал этой
пестрой кучкой людей сержант, у которого соответственно его
чину были три нашивки на рукаве; ему было поручено нагрузить
фургон всякого рода напитками и провизией -- короче говоря,
всем необходимым для пикника.
Пикник устраивался на широкую ногу, о чем можно было
судить по количеству и разнообразию припасов, погруженных в
фургон: там стояли корзинки и корзиночки всех видов и размеров
и продолговатый ящик с двенадцатью бутылками шампанского; а
жестяные банки, выкрашенные в ярко-коричневый цвет, и
неизбежные коробки сардин говорили о лакомствах, привезенных в
Техас издалека.
Несмотря на обилие вин и всяких деликатесов, один из
хлопотавших здесь остался недовольным. Этим разочарованным
гурманом был Зеб Стумп.
-- Послушай-ка,-- обратился он к сержанту,-- в этом
фургоне чего-то не хватает. Мне сдается, что в прерии найдется
кое-кто, кому не по вкусу всякие заграничные штучки, вроде
этого шампэня, и кто предпочитает пойло попроще.
-- Предпочитает пойло шампанскому? Вы про лошадей
говорите, мистер Стумп?
-- К черту твоих лошадей! Я не про лошадиное пойло говорю,
а про мононгахильское виски.
-- А, теперь все понятно! Вы правы, мистер Стумп... Про
виски не следует забывать, Помпей. Кажется, там припасена
бутыль для пикника.
-- Так точно, сержант! -- раздался голос чернокожего
слуги, приближавшегося с большой бутылью.-- Вот эта самая
виски.
Считая, что теперь сборы закончены, старый охотник стал
проявлять признаки нетерпения.
-- Ну как, сержант, все готово? -- сказал он, нетерпеливо
переминаясь в стременах.
-- Не совсем, мистер Стумп. Повар говорит, что нужно еще
цыплят дожарить.
-- Провались эти цыплята вместе с поваром! Что они стоят
по сравнению с диким индюком наших прерий! А как подстрелишь
птицу, если солнце пропутешествовало по небу с десяток миль?
Майор заказал мне достать хорошего индюка во что бы то ни
стало. Черт побери! Это не так-то просто после восхода солнца,
да еще когда эта колымага тащится по пятам. Не думайте,
сержант,-- птицы не такие дураки, как солдаты форта. Из всех
обитателей прерии дикий индюк самый умный, и, чтобы его
провести, нужно встать по крайней мере вместе с солнцем, а то и
раньше.
-- Верно, мистер Стумп. Я знаю, майор рассчитывает на ваше
искусство и надеется попробовать индюка.
-- Еще бы! А может, он еще хочет, чтобы я доставил ему
язык и окорок бизона, хотя эта скотина в южном Техасе уже лет
двадцать как уничтожена? Правда, я слыхал, что европейские
писатели, а особенно французы, пишут в своих книжках совсем
другое... ну, это уж на их совести. В этих краях теперь нет
бизонов... Здесь водятся медведи, олени, дикие козлы, много
диких индюков, но, чтобы подстрелить дичь к обеду, надо
позавтракать до рассвета. Мне необходимо иметь запас времени,
иначе я не обещаю вести вашу компанию, да еще по дороге
охотиться за индюками. Так вот, сержант, если хочешь, чтобы
знатные гости жевали индюка за сегодняшним обедом, давай
команду трогаться.
Убедительная речь старого охотника подействовала на
сержанта, и он сделал все, что от него зависело, чтобы поскорее
двинуться в путь вместе со всеми белыми и черными помощниками.
И вскоре после этого обоз с провизией, предводительствуемый
Зебом Стумпом, уже двигался через широкую равнину,
расстилающуюся между Леоной и Рио-де-Нуэсес.
Не прошло и двадцати минут после отъезда фургона с
провизией, как на плац-параде стало собираться общество,
которое выглядело несколько иначе.
Появились дамы верхом на лошадях, но их сопровождали не
грумы, как это бывает во время охоты в Англии, а друзья или
знакомые, отцы, братья, женихи, мужья. Почти все, кто был на
новоселье у Пойндекстера, собрались здесь.
Приехал и сам плантатор, его сын Генри, племянник Кассий
Колхаун и дочь Луиза. Молодая девушка была верхом на крапчатом
мустанге, который привлек к себе общее внимание на празднике в
Каса-дель-Корво.
Пикник устраивался, чтобы отблагодарить Пойндекстера за
его гостеприимство; майор и офицеры были хозяевами, плантатор и
его друзья -- приглашенными. Для увеселения гостей решили
устроить охоту за дикими лошадьми -- великолепное, редкостное
зрелище.
Местом для такой охоты могла быть только прерия, где
водились дикие мустанги,-- милях в двадцати к югу от форта
Индж. Поэтому и нужно было отправиться в путь пораньше и взять
достаточное количество провизии.
Как только солнечные лучи заиграли на зеркальной глади
Леоны, участники пикника уже готовы были отправиться в путь в
сопровождении двадцати драгун, которым было отдано распоряжение
держаться позади. Как и у слуг, у них был свой проводник, но не
старый следопыт в выцветшей куртке, в поношенной войлочной
шляпе, ехавший на кляче, а молодой всадник в живописном
костюме, на великолепном коне, вполне достойный быть
проводником такого изысканного общества.
-- Пора, Морис! -- крикнул майор, видя, что все уже в
сборе.-- Мы готовы следовать за вами... Леди и джентльмены!
Этот молодой человек прекрасно знает повадки и привычки диких
лошадей. Никто в Техасе не сможет лучше показать нам охоту на
них, чем Морис-мустангер.
-- Я не заслуживаю таких похвал,-- ответил молодой
ирландец, вежливо поклонившись обществу.-- Я только обещаю
показать вам, где водятся мустанги.
"Как он скромен!"--подумала Луиза, вся дрожа при одной
только мысли о том, чему боялась верить.
-- Поехали! -- скомандовал майор, и веселая кавалькада во
главе с Морисом Джеральдом тронулась в путь.
Для жителей Техаса проехать до завтрака двадцать миль по
прерии -- сущая безделица.
Не прошло и трех часов, как кавалькада достигла цели
своего путешествия, которое прошло вполне благополучно, если не
считать того, что под конец все сильно проголодались.
К счастью, фургон с провизией не заставил себя ждать, и
еще задолго до полудня оживленная компания расположилась
закусить в тени огромного гикори на берегу Рио-де-Нуэсес.
В пути ничего особенного не произошло. Мустангер в роли
проводника скакал, как всегда, впереди; остальные участники
пикника, не считая одного или двух, почти не замечали его, за
исключением тех случаев, когда он поражал всех своим
мастерством наездника, легко перескакивая ручьи или овраги, в
то время как другие искали брода или объезжали препятствие.
Можно было бы заподозрить его в хвастовстве -- в желании
порисоваться. Кассий Колхаун высказал такое мнение. Возможно,
что на этот раз отставной капитан сказал правду.
Но кто стал бы осуждать за это мустангера? Были ли вы
когда-нибудь на охоте в Англии, где со всех сторон горделиво
кивают шляпы с перьями и по траве тянутся шлейфы амазонок? Вы
говорите, что были, и что же? Будьте осторожны и не упрекайте
напрасно техасского мустангера. Подумайте, он ведь был под
огнем двадцати пар прекрасных глаз -- некоторые из них сияли,
ках звезды. Вспомните, что среди них были глаза Луизы
Пойндекстер, и едва ли вы будете удивляться желанию мустангера
блеснуть.
И некоторые другие всадники с не меньшей настойчивостью
стремились показать свою удаль и мужество. Молодой драгун
Генкок не раз старался доказать, что он не новичок в верховой
езде, а лейтенант стрелковых войск время от времени покидал
племянницу интенданта, чтобы продемонстрировать свое искусство
наездника; а когда он слышал восхищенный шепот, он не всегда
смотрел в сторону той, которой, по мнению всех, было отдано его
сердце.
О, дочь Пойндекстера! И в салонах цивилизованной Луизианы,
и в прериях дикого Техаса твое присутствие вызывает бурю. Где
бы ты ни появилась, пробуждаются романтические мечты и начинают
бушевать страсти.
Будь Морис Джеральд полным властелином прерии и если бы
все обитатели ее были покорны ему, он не мог бы выбрать более
удачного места для охоты за дикими лошадьми, чем то, к которому
он привел путешественников.
Едва лишь запенилось в бокалах вино из немецких погребков
Сан-Антонио и синева неба стала казаться глубже, а зелень еще
изумруднее, как внезапный крик "Mustenos!" заглушил гул
голосов, и полувысказанные признания были прерваны взрывом
веселого смеха. Это крикнул мексиканский вакеро, который был
послан дозорным на холм неподалеку.
Морис, приглашенный к столу в качестве гостя, быстро допил
свой стакан и, вскочив на лошадь, крикнул:
-- Cavallada?26
-- Нет,-- ответил мексиканец,-- manada.
-- Что они там болтают? -- спросил Колхаун.
-- Mustenos -- по-мексикански значит "мустанги",-- ответил
майор,-- а манадой они называют табун диких кобыл. В эту пору
кобылы держатся вместе, отдельно от жеребцов, если только...
-- Если что? -- нетерпеливо спросил капитаи Колхаун,
прерывая объяснение.
-- Если только на них не нападают ослы,-- ответил майор.
Все засмеялись.
Между тем манада приближалась.
-- На коней! -- раздались со всех сторон голоса.
Едва ли можно было успеть сосчитать до ста, как удила были
уже во рту лошадей, не успевших прожевать кукурузу, уздечки
переброшены через их плечи, еще влажные от быстрой скачки в
духоте тропического утра, и все были уже в седлах, готовые
мчаться вперед.
В это время дикий табун появился на гребне возвышенности,
на которой только что стоял дозорный. А он -- мустангер по
профессии -- был уже в седле и в одно мгновение оказался среди
табуна, пытаясь набросить лассо на одного из мустангов. Дико
храпя, лошади мчались бешеным галопом, словно спасаясь от
какого-то страшного преследователя. Все время испуганно косясь
назад, не замечая ни фургона, ни всадников, они неслись вперед.
-- За ними кто-то гонится,-- сказал Морис, заметив
беспокойное поведение животных.-- Что там такое, Креспино? --
крикнул он мексиканцу, которому с холма было видно, кто
преследует табун.
В ожидании ответа все притихли. На лицах многих отразились
тревога и даже страх. Не индейцы ли гонятся за мустангами?
-- Un asino cimmaron,-- послышался малоутешительный ответ
мексиканца. -- Un macho27,--прибавил он.
-- Да, так я и думал. Надо остановить негодяя, иначе он
испортит нам всю охоту. Когда дикий осел гонится за табуном,
мустангов не остановишь никакими силами. Далеко ли он?
-- Совсем близко, дон Морисио. Он бежит прямо на меня.
-- Попробуй набросить на него лассо. Если не удастся,
стреляй. От него надо избавиться.
Почти никто из присутствующих не понял, кто преследует
лошадей. Только мустангер знал, что означают слова: "Un asino
cimmaron".
-- Объясните, Морис, в чем дело,-- сказал майор.
-- Посмотрите туда,-- ответил мустангер, указывая на
вершину холма.
Этих двух слов было достаточно. Все взоры устремились на
гребень холма, где с быстротой птицы неслось животное,
считающееся образцом медлительности и глупости.
Дикий осел очень сильно отличался от своего забитого
собрата -- домашнего осла. Дикий осел был почти такой же
величины, как мустанги, за которыми он гнался. Если он и не
бежал быстрее самого быстрого из них, то, во всяком случае, не
отставал. Эта живая картина возникла на фоне зеленой прерии с
молниеносной быстротой. Наблюдавшие не успели обменяться и
несколькими словами, как дикие кобылы оказались почти рядом с
ними. Тут, точно впервые заметив группу всадников, мустанги
забыли о своем ненавистном преследователе и повернули в
сторону.
-- Леди и джентльмены! Оставайтесь на месте! -- закричал
Джеральд, обращаясь к всадникам, пробовавшим сдержать своих
лошадей.-- Я знаю, где излюбленное пастбище этого табуна.
Мустанги помчались туда. Мы отправимся за ними, и там у нас
будет хорошая возможность поохотиться. Если же мы начнем охоту
сейчас, они скроются вон в тех зарослях, и тогда мы вряд ли их
снова увидим... Ну-ка, сеньор Креспино! Пусти пулю в этого
негодяя. Ведь он на расстоянии выстрела, не так ли?
Мексиканец снял с седла свое короткоствольное ружье,
быстро вскинул его, прицелился и выстрелил в дикого осла.
Осел заревел, но это был, видимо, только вызов с его
стороны. Он остался невредим: Креспино промахнулся.
-- Надо остановить его,-- воскликнул Морис,-- иначе он
будет гнаться за мустангами до самой ночи!
Резким движением мустангер пришпорил лошадь. Как стрела,
помчался Кастро в погоню за ослом, который, невзирая ни на что,
продолжал свое преследование.
Короткая скачка наперерез ослу -- и гнедой вынес хозяина
на расстояние, с которого можно было бросить лассо. Еще
мгновение -- и петля с молниеносной быстротой просвистела над
длинными ушами.
Бросая лассо, Морис сделал полуоборот,-- Кастро
повернулся, как будто на шарнирах, и затем так же послушно
остановился и весь напрягся, ожидая рывка.
На секунду все затаили дыхание, когда осел, кинувшись
вперед, натянул веревку. Потом он поднялся на дыбы и тяжело
опрокинулся на спину, точно пораженный пулей в самое сердце.
Однако осел был еще жив -- туго затянувшаяся вокруг его
шеи петля только придушила его. Острым мачете28 мексиканец
перерезал ему горло. Это происшествие задержало начало охоты.
Все ждали, что теперь предпримет Морис-мустангер. Он соскочил с
седла и подошел к убитому ослу, чтобы взять свое лассо... Но
тут в движениях ирландца почувствовалась поспешность, очевидно
вызванная какой-то новой тревогой. Он бросился к своему коню.
Только немногие из присутствующих заметили неожиданную
торопливость мустангера -- большинство были заняты своими
испуганными лошадьми. Те же, кто заметил, были удивлены.
Мустангер незадолго перед этим сам уговаривал их не торопиться.
Они не видели причины для такой резкой перемены в его
поведении, разве только она была вызвана тем, что Луиза
Пойндекстер, внезапно отделившись от группы всадников,
понеслась бешеным галопом, как будто решив перегнать всех в
погоне за табуном.
Но охотник за дикими лошадьми знал, что это не так. Такой
невежливый поступок едва ли был намеренным со стороны всадницы.
Скорее в нем был повинен крапчатый мустанг. Морис заметил, что
промчавшаяся манада была та самая, к которой мустанг еще
недавно принадлежал. Несомненно, увидев товарищей, он помчался
со своей всадницей на спине, чтобы присоединиться к ним.
Так думал Морис-мустангер. Скоро и остальные пришли к тому
же выводу.
В рыцарском порыве вслед за девушкой бросились почти все
охотники -- впереди Колхаун, Генкок и Кроссмен, а за ними около
десятка молодых людей -- плантаторов, адвокатов, чиновников.
Каждый мечтал о том, что ему повезет и он догонит беглянку.
Однако почти никто из них не был серьезно встревожен --
все знали, что Луиза Пойндекстер прекрасная наездница; перед
ней расстилалась огромная равнина, гладкая, как дорожка
ипподрома; мустанг будет скакать, пока не устанет; сбросить
всадницу он не может; вряд ли Луизе грозит серьезная
опасность...
Только один человек не разделял этого мнения. Он первый
проявил тревогу -- это был сам мустангер.
Он тронулся с места последним, так как задержался,
свертывая лассо. Когда он вскочил в седло и понесся вдогонку,
между ним и остальными охотниками было уже около двухсот ярдов.
Впереди всех сломя голову мчался Колхаун, не щадя ни себя,
ни своего коня; драгун и стрелок несколько отстали; сзади
скакали остальные участники состязания.
Морис постепенно обогнал всех и, пришпорив своего коня,
поскакал впереди капитана.
Когда гнедой заслонил удалявшегося крапчатого мустанга,
Колхаун, шипя от злобы, послал ему вслед проклятие.
Полуденное солнце осветило совершенно необычную картину.
Табун диких лошадей мчался с невероятной быстротой по обширной
прерии. Лошадь из этого табуна с девушкой на спине следовала за
ними на расстоянии четырехсот ярдов. На таком же расстоянии от
нее на гнедом коне скакал молодой человек в живописном наряде,
стараясь догнать ее; позади него -- целая вереница всадников,
штатских и военных. А позади всех мчался полным галопом отряд
драгун, только что отделившийся от группы возбужденно
жестикулировавших мужчин и женщин, которые тоже сидели на
лошадях, но не двигались с места.
Через двадцать минут картина изменилась. Действующие лица
на великолепном зеленом ковре прерии были те же, а их
расположение стало иным, во всяком случае, расстояние между
ними увеличилось: манада выиграла расстояние у крапчатого
мустанга, крапчатый мустанг -- у гнедого, а соперников
последнего уже совсем не было видно, и лишь парящий в
сапфировом небе орел мог различить их своим зорким глазом.
Дикие лошади, крапчатый мустанг со своей всадницей, гнедой
конь и его всадник остались одни среди простора саванны.
На протяжении еще одной мили погоня продолжалась без
особых перемен.
Дикие кобылы мчались по-прежнему быстро, но больше уже не
визжали и не проявляли страха. Позади слышалось отрывистое
ржание крапчатого мустанга, но бывшие подруги как будто не
замечали его. Всадница сидела спокойно, не проявляя тревоги.
Гнедой был встревожен, хотя и не так, как его хозяин,
который, казалось, был близок к отчаянию.
-- Быстрей, Кастро! -- воскликнул Морис с некоторым
раздражением в голосе.-- Что с тобой сегодня? Не забывай, что
ты догнал ее в прошлый раз, хотя и с трудом. Но ведь теперь она
с седоком. Посмотри туда, глупое животное! Эта всадница мне
дороже всего на свете, за нее я отдал бы и твою и свою жизнь...
Крапчатая кобыла как будто стала проворней. Может быть, оттого,
что она объезжена? Или лошади вообще бегают быстрее с седоком
на спине? Что, если я потеряю ее из виду? Это в самом деле
начинает выглядеть неприятно! Она может попасть в очень трудное
положение. Хуже того: ей грозит опасность. Серьезная опасность.
Если я потеряю ее из виду, наверняка случится беда.