— Из всего-то ты делаешь тайну! — насупилась Даморна. — И я не обязана ломать голову над теми вещами, над которыми меня заставляют ломать голову.
— Я все тебе объясню со временем, — проворковал Квент. — Но пока что ты во всем должна меня слушаться.
— А я и так слушаюсь тебя!..
Итак, Даморна отправилась за покупками в обществе миссис Мэлони, нарядившись при этом скромной супругой бакалейщика. Спутница вырядилась мамашей бакалейщика. Дамы остановились у Нью-Иксчейндж и сделали все задуманные приобретения. Из этих приобретений Квент одобрил большинство, но несколько вещиц были отосланы назад в лавку ввиду их низкого качества. Комната Даморны была благодаря этой вылазке полностью меблирована. Девушка наслаждалась роскошью обстановки, вот только стулья были чуть низковаты. И еще: постоянно поддувало, холодный воздух проникал сквозь неплотно пригнанные оконные рамы. В силу последнего обстоятельства, особенно в ненастную погоду, Даморна предпочитала проводить время у камина, болтая о том о сем с миссис Мэлони.
— Я и не подозревала, — сокрушалась девушка, рассказывая старушке о своих занятиях с Квентом, — что делаю столько вещей неверно: неправильно говорю, неправильно сажусь, встаю, умываюсь, прохаживаюсь по комнате… Просто жуть какая-то!
— Ну что ты, милочка, — утешала ее миссис Мэлони, — в тебе живет актриса, уж поверь мне. Твои манеры и речь сейчас практически безукоризненны.
— Ах, если бы и Квентин был того же мнения, что и вы, миссис Мэлони!
— Мужчины, дорогая моя, — существа непредсказуемые. Однако знай, если даже я не могу придраться к тебе, то никто другой также не вправе будет сделать это. Я ведь была чертовски талантливой актрисой!
Подобное самохвальство развеселило Даморну. И все же она понимала, что требования Квента слишком завышены по сравнению с теми целями, что он преследует, хотя что это за цели, по-прежнему оставалось неразъясненным.
— Он очень странный человек, вы не находите? — сказала Даморна, разглаживая подол платья.
— Может и странный. Однако женщины сильно клюют на него.
— Но вы говорили, кажется, что он не интересуется слабым полом.
— Если б это было так, он бы не водил сюда их так часто!
Даморна вспомнила, что по собственному признанию Квента, у него не было проблем с девицами, желающими залезть к нему в постель.
— Неужели он водит их к себе? — с наивной озабоченностью осведомилась девушка.
Ответ миссис Мэлони ее не утешил.
— У мужчины всегда есть под боком одна или несколько женщин. Так уж повелось на свете.
Пальцы Даморны немного дрожали.
— Но уж постоянной-то дамы у него наверняка нет!
— Как знать, как знать.
— Вы не слышали, чтобы он что-нибудь говорил на этот счет?
— Знаешь, он вообще говорит редко, если его ни о чем не спрашивают! Но… нет, ничего такого я никогда не слышала от него… Однако у тебя что-то слишком много вопросов сегодня.
— Это помогает скоротать вечер. Кстати, еще вопрос: не знаете, почему Квентин не выходит из дому днем?
— Это не мое дело.
— Неужели вы настолько лишены любопытства, что никогда не спрашивали его об этом?
— Много будешь знать, скоро состаришься! Таков мой девиз.
— Но не кажется ли вам несколько странным подобное его поведение?
— В «Белых Монахах» полно странных людей. Лучше перестань докучать мне своими вопросами, иначе не вытерплю и я и начну выпытывать у тебя самой разные вещи. Например, скажи, дорогая, откуда ты родом и за какой нуждой прикатила в Лондон?
Даморна вздрогнула.
— Вокруг моего прошлого нет никаких тайн. И никогда не было.
— Может, что и так, — проворчала Мэлони, — однако на поставленный вопрос ты все-таки не стала отвечать.
Тем и закончился разговор двух женщин. Даморне не слишком понравился тот оборот, который вдруг он принял. Таким образом беседа ничего не дала ей. Ничего нового о Квентине так и не удалось узнать.
Квентин улыбался. Рубашка его была расстегнута до пояса, рукава закатаны до локтей: он ждал, когда Дженни принесет воды. Но даже в столь диком виде чувствовал себя щеголем. Ему нравилось, что у Даморны все получается как нельзя лучше. Он даже мог назвать ее успехи блестящими, но… не торопился переоценивать ситуации. К тому же, часы занятий были самыми светлыми часами в сутках. В целом, все это обещало удачное завершение его пребывания в «Белых Монахах». Наконец в дверь постучали.
— Войдите.
Удивительно, вместо Дженни на пороге стояла миссис Мэлони с громадным кувшином, из которого валил пар.
— Надеюсь, ты не собираешься облить меня кипятком, — спросил Квент.
— Не болтай чепухи, — усмехнулась миссис Мэлони. — Это мой самый лучший фарфор.
Дама твердым шагом проследовала в комнату и поставила кувшин рядом с умывальником, затем развернулась к Квенту лицом и грозно уперла руки в боки.
Квентин едва сдерживал свое раздражение. Конечно, нет смысла кричать на нее и ругать за вторжение. Миссис Мэлони содержит свой приют в весьма неплохом районе Лондона, однако кроме ее «Белых Монахов» здесь практически не найти комнаты, достаточно спокойной и достаточно дешевой. Не надо обижать порядочную женщину. Однако за чем бы это могла она явиться к нему?
— Садитесь, миссис Мэлони, — проговорил Квент с непроницаемым лицом.
Дама чопорно уселась в предложенное ей кресло.
— Не в моих правилах вторгаться в комнату к мужчинам, но я должна предупредить вас об одной вещи, пока не поздно…
— Что же это за вещь?
Миссис Мэлони пристально посмотрела в глаза Квента и покачала головой, как бы удивляясь его недогадливости.
— Квентин, дорогой, неужели ты не видишь, что эта Даморна просто сохнет по тебе!
Квент мог ожидать чего угодно: просьбы увеличить плату за снимаемое помещение, жалоб на большой расход угля, повелений не оставлять на ночь окон открытыми, — но этого!..
— Вы всерьез разговариваете со мной, миссис Мэлони, или разыгрываете?
— Ты даже на вы перешел от удивления! Я всерьез…
— Но ты же, надеюсь, не хочешь обвинить меня в том, что я пытался подогреть интерес Даморны ко мне?
— Мне это решительно все равно. Теперь у меня дома поселилась настоящая леди, пусть даже родившаяся в деревеньке. Я чувствую себя обязанной присматривать за ней.
Квентин невесело засмеялся. Похоже, с ним разговаривают действительно всерьез. Черт, ведь он достаточно ясно объяснил этой девчонке свои намерения, прежде чем привести ее сюда. Неужели она все истолковала на свой дурацкий лад? Господи, до чего же трудно иметь дело с этими женщинами! Никогда не разберешь, что там творится у них в головах!
Миссис Мэлони ждала ответа.
— Ты правильно сделала, что пришла ко мне, — заговорил он, — я обязательно приму к сведению все, что ты тут насказала мне.
— И позаботься о том, чтобы не вводить бедную девочку в заблуждение.
— Всенепременно позабочусь.
— Очень хорошо, но все-таки, знаешь, Квент, — вздохнула Мэлони, — вы мне кажетесь как бы созданными друг для друга. Она настоящая леди, а ты — такой джентльмен…
— Прошу тебя, не нужно, — хрипло засмеялся Квент, — ты меньше всего похожа на слезливую старушку!
— Однако я очень надеялась, что вы когда-нибудь соедините свои сердца!
— Нечего надеяться, — отрезал Квентин. — Такой поворот событий совершенно немыслим.
— Решай сам, — печально пробормотала миссис Мэлони и удалилась.
Квентин тупо смотрел на захлопнувшуюся дверь.
Глава пятая
Глава шестая
— Я все тебе объясню со временем, — проворковал Квент. — Но пока что ты во всем должна меня слушаться.
— А я и так слушаюсь тебя!..
Итак, Даморна отправилась за покупками в обществе миссис Мэлони, нарядившись при этом скромной супругой бакалейщика. Спутница вырядилась мамашей бакалейщика. Дамы остановились у Нью-Иксчейндж и сделали все задуманные приобретения. Из этих приобретений Квент одобрил большинство, но несколько вещиц были отосланы назад в лавку ввиду их низкого качества. Комната Даморны была благодаря этой вылазке полностью меблирована. Девушка наслаждалась роскошью обстановки, вот только стулья были чуть низковаты. И еще: постоянно поддувало, холодный воздух проникал сквозь неплотно пригнанные оконные рамы. В силу последнего обстоятельства, особенно в ненастную погоду, Даморна предпочитала проводить время у камина, болтая о том о сем с миссис Мэлони.
— Я и не подозревала, — сокрушалась девушка, рассказывая старушке о своих занятиях с Квентом, — что делаю столько вещей неверно: неправильно говорю, неправильно сажусь, встаю, умываюсь, прохаживаюсь по комнате… Просто жуть какая-то!
— Ну что ты, милочка, — утешала ее миссис Мэлони, — в тебе живет актриса, уж поверь мне. Твои манеры и речь сейчас практически безукоризненны.
— Ах, если бы и Квентин был того же мнения, что и вы, миссис Мэлони!
— Мужчины, дорогая моя, — существа непредсказуемые. Однако знай, если даже я не могу придраться к тебе, то никто другой также не вправе будет сделать это. Я ведь была чертовски талантливой актрисой!
Подобное самохвальство развеселило Даморну. И все же она понимала, что требования Квента слишком завышены по сравнению с теми целями, что он преследует, хотя что это за цели, по-прежнему оставалось неразъясненным.
— Он очень странный человек, вы не находите? — сказала Даморна, разглаживая подол платья.
— Может и странный. Однако женщины сильно клюют на него.
— Но вы говорили, кажется, что он не интересуется слабым полом.
— Если б это было так, он бы не водил сюда их так часто!
Даморна вспомнила, что по собственному признанию Квента, у него не было проблем с девицами, желающими залезть к нему в постель.
— Неужели он водит их к себе? — с наивной озабоченностью осведомилась девушка.
Ответ миссис Мэлони ее не утешил.
— У мужчины всегда есть под боком одна или несколько женщин. Так уж повелось на свете.
Пальцы Даморны немного дрожали.
— Но уж постоянной-то дамы у него наверняка нет!
— Как знать, как знать.
— Вы не слышали, чтобы он что-нибудь говорил на этот счет?
— Знаешь, он вообще говорит редко, если его ни о чем не спрашивают! Но… нет, ничего такого я никогда не слышала от него… Однако у тебя что-то слишком много вопросов сегодня.
— Это помогает скоротать вечер. Кстати, еще вопрос: не знаете, почему Квентин не выходит из дому днем?
— Это не мое дело.
— Неужели вы настолько лишены любопытства, что никогда не спрашивали его об этом?
— Много будешь знать, скоро состаришься! Таков мой девиз.
— Но не кажется ли вам несколько странным подобное его поведение?
— В «Белых Монахах» полно странных людей. Лучше перестань докучать мне своими вопросами, иначе не вытерплю и я и начну выпытывать у тебя самой разные вещи. Например, скажи, дорогая, откуда ты родом и за какой нуждой прикатила в Лондон?
Даморна вздрогнула.
— Вокруг моего прошлого нет никаких тайн. И никогда не было.
— Может, что и так, — проворчала Мэлони, — однако на поставленный вопрос ты все-таки не стала отвечать.
Тем и закончился разговор двух женщин. Даморне не слишком понравился тот оборот, который вдруг он принял. Таким образом беседа ничего не дала ей. Ничего нового о Квентине так и не удалось узнать.
Квентин улыбался. Рубашка его была расстегнута до пояса, рукава закатаны до локтей: он ждал, когда Дженни принесет воды. Но даже в столь диком виде чувствовал себя щеголем. Ему нравилось, что у Даморны все получается как нельзя лучше. Он даже мог назвать ее успехи блестящими, но… не торопился переоценивать ситуации. К тому же, часы занятий были самыми светлыми часами в сутках. В целом, все это обещало удачное завершение его пребывания в «Белых Монахах». Наконец в дверь постучали.
— Войдите.
Удивительно, вместо Дженни на пороге стояла миссис Мэлони с громадным кувшином, из которого валил пар.
— Надеюсь, ты не собираешься облить меня кипятком, — спросил Квент.
— Не болтай чепухи, — усмехнулась миссис Мэлони. — Это мой самый лучший фарфор.
Дама твердым шагом проследовала в комнату и поставила кувшин рядом с умывальником, затем развернулась к Квенту лицом и грозно уперла руки в боки.
Квентин едва сдерживал свое раздражение. Конечно, нет смысла кричать на нее и ругать за вторжение. Миссис Мэлони содержит свой приют в весьма неплохом районе Лондона, однако кроме ее «Белых Монахов» здесь практически не найти комнаты, достаточно спокойной и достаточно дешевой. Не надо обижать порядочную женщину. Однако за чем бы это могла она явиться к нему?
— Садитесь, миссис Мэлони, — проговорил Квент с непроницаемым лицом.
Дама чопорно уселась в предложенное ей кресло.
— Не в моих правилах вторгаться в комнату к мужчинам, но я должна предупредить вас об одной вещи, пока не поздно…
— Что же это за вещь?
Миссис Мэлони пристально посмотрела в глаза Квента и покачала головой, как бы удивляясь его недогадливости.
— Квентин, дорогой, неужели ты не видишь, что эта Даморна просто сохнет по тебе!
Квент мог ожидать чего угодно: просьбы увеличить плату за снимаемое помещение, жалоб на большой расход угля, повелений не оставлять на ночь окон открытыми, — но этого!..
— Вы всерьез разговариваете со мной, миссис Мэлони, или разыгрываете?
— Ты даже на вы перешел от удивления! Я всерьез…
— Но ты же, надеюсь, не хочешь обвинить меня в том, что я пытался подогреть интерес Даморны ко мне?
— Мне это решительно все равно. Теперь у меня дома поселилась настоящая леди, пусть даже родившаяся в деревеньке. Я чувствую себя обязанной присматривать за ней.
Квентин невесело засмеялся. Похоже, с ним разговаривают действительно всерьез. Черт, ведь он достаточно ясно объяснил этой девчонке свои намерения, прежде чем привести ее сюда. Неужели она все истолковала на свой дурацкий лад? Господи, до чего же трудно иметь дело с этими женщинами! Никогда не разберешь, что там творится у них в головах!
Миссис Мэлони ждала ответа.
— Ты правильно сделала, что пришла ко мне, — заговорил он, — я обязательно приму к сведению все, что ты тут насказала мне.
— И позаботься о том, чтобы не вводить бедную девочку в заблуждение.
— Всенепременно позабочусь.
— Очень хорошо, но все-таки, знаешь, Квент, — вздохнула Мэлони, — вы мне кажетесь как бы созданными друг для друга. Она настоящая леди, а ты — такой джентльмен…
— Прошу тебя, не нужно, — хрипло засмеялся Квент, — ты меньше всего похожа на слезливую старушку!
— Однако я очень надеялась, что вы когда-нибудь соедините свои сердца!
— Нечего надеяться, — отрезал Квентин. — Такой поворот событий совершенно немыслим.
— Решай сам, — печально пробормотала миссис Мэлони и удалилась.
Квентин тупо смотрел на захлопнувшуюся дверь.
Глава пятая
Со временем Даморна научилась узнавать Квентина по стуку в дверь. Он всегда стучал как-то уверенно и спокойно, не нервно, не робко, не грубо. Это уже говорило о многом. Раз Квентин больше не врывается к ней вовсе без стука, значит она уже больше не деревенщина, не дурочка, а настоящая леди. Но Даморна редко позволяла себе наслаждаться изменениями в этом постукивании и сразу летела открывать дверь.
Сегодня, впрочем, она не торопилась отпирать, хотя стучали уже три раза. Пускай помнит о том, что она — не Уизел, известный всем воришка, готовый выполнять всякое желание Квента. Постучали в четвертый раз.
— Я буду готова через секундочку, — пропищала Даморна, потом глубоко вздохнула и зашагала к двери.
Квентин стоял на пороге с растрепанными волосами, небритый, злой. Рубашка расстегнута, рукава закатаны до локтей.
— Я думала, — в некотором удивлении пробормотала Даморна, — что на сегодня наши занятия окончены.
— Нужно обсудить кое-что, — сказал Квент довольно жестко. — Могу я войти?
— Можешь.
Квент вошел и тотчас принялся бегать из угла в угол, как бы вовсе и не собираясь обсуждать что-либо. Рубашка пучилась, дыбилась и буквально трещала на нем — такой он был мускулистый! Даморне нравилось его атлетическое телосложение и волосатая грудь. Сердце чуть не выпрыгивало от волнения.
Квент перехватил влюбленный взгляд девушки и тотчас остановился.
— Ага, — сказал он, — выходит, миссис Мэлони была права.
— О чем ты говоришь?
— Миссис Мэлони уверяет меня, что…
— Ну, это наверняка может подождать, — перебила Даморна, думая, что догадалась, в чем уверяла ее друга миссис Мэлони. — Может, послать пока что за бренди или вином? Ты выглядишь таким усталым. Надо выпить немножко, а то не ровен час простудишься. Тут такие сквозняки, что просто жуть!
Даморна приложила руку ко лбу Квентина и в тот же миг отдернула ее, как бы обжегшись.
— Э, да ты точно заболел! Знаешь, в кувшине есть немного воды. Давай, я сделаю тебе примочку на лоб.
— Дева Пресвятая! Что ты морочишь мне голову?
Я здоров как бык, но вот если ты не дашь мне молвить и словечка, то слягу в постель непременно!
— Прости, — прошептала девушка дрожащим голосом. — Я не хотела тебя обидеть. Я только хотела, чтобы тебе было так же уютно со мной, как и мне с тобой в течение последних двух недель, на протяжении которых ты проявлял обо мне такую заботу!
Губа Даморны — нижняя, она одна! — стала заметно подрагивать. Это подрагивание новоиспеченная лицедейка не раз уже отрабатывала перед зеркалом. Репетиции привели к тому, что губа изрядно отвисла, что придавало лицу детски наивное выражение. Теперь оставалось только пошире разинуть глаза, выдавить из них по слезинке и добиться того, чтобы эти последние подрагивали жалобно на ресницах. Тогда образ расстроенного ребенка будет полностью завершен.
— Я смотрю, ты уже сделалась настоящей притворой, — зло проговорил Квент. — Следует пожалеть того дурачка, что попадется тебе в лапки.
Даморна улыбнулась сквозь удачно исторгнутые из глаз слезы и наклонилась до самой земли, подставляя щеку для поцелуя. Квентин схватил девушку за плечи и отодвинул ее к стене.
— Я же тебе тысячу раз говорил, что не ищу себе проститутку, — мягко напомнил он Даморне.
— Проститутку? Вот, значит, какого ты мнения обо мне? Ну так знай, у меня желания отдаться тебе не больше, чем вот у этой стены!
— И тем не менее ты откровенно мне себя предлагаешь!
— Это я-то? Да как у тебя язык поворачивается говорить такое? Я всего лишь хотела закрепить на практике все то, чему ты так настойчиво учил меня. И вот к чему это привело. Вместо того, чтобы оценить мое мастерство, ты гнусно оскорбляешь меня!
Даморна указала на дверь.
— Квентин, немедленно выйди вон из моей комнаты!
Квентин собрался уже было уходить, но потом вдруг схватил девушку за руку и повалил на диван, а сам расположился подле нее на стуле.
— Выслушай меня, — сказал Квент, все еще не выпуская руки. — Я пришел к тебе сегодня, потому что меня просила об этом миссис Мэлони. Она полагает, что ты влюбилась в меня без памяти, мне же хотелось убедиться в том, что добрая старушка ошибается.
— Надеюсь, ты уже убедился в неправоте миссис Мэлони. Скорей рак на горе свистнет, чем я в тебя влюблюсь, гнусный бандит!
— Что ж, я рад за тебя. Ты должна помнить, что наши с тобой отношения — это исключительно деловые отношения. Со временем я соберу достаточно денег, чтобы покинуть Англию и жить себе припеваючи в колониях.
— А на кого же ты меня оставишь? Куда я пойду без тебя?
— Куда захочешь. Я оставлю тебе достаточно деньжонок. Красивая женщина, да еще состоятельная, без труда отыщет себе место под солнцем и, разумеется, супруга. Такого, какого только захочет!
— Но я ни за кого не хочу выходить замуж…
Даморна вовремя остановилась, ибо уже хотела сказать «кроме тебя». Боже, неужели она хочет выскочить за грабителя Квентина?
— Тебе, дорогая моя, вовсе и не нужно будет выходить замуж, если ты этого не захочешь! Позволь мне посоветовать, куда лучше вложить деньги, и я укажу тебе такие источники дохода, благодаря которым ты сможешь жить, не зная горя до конца дней своих.
«Где, в Лондоне? Без тебя?» — мысленно возопила Даморна, а вслух сказала:
— Выходит, чем скорей мы покончим с нашим делом, тем лучше для нас обоих!
— Вот именно, — кивнул Квентин. — Мне-то ведь тоже никак нельзя без конца истреблять самых богатых жителей Лондона. Этой своей истребительской деятельностью я со временем затяну у себя петлю на шее! А теперь — спокойной ночи!
Как только за Квентом захлопнулась дверь, слезы брызнули из глаз Даморны. Как он смеет так обращаться с ней! И потом… ах, как только она будет ему не нужна больше, он ее бросит… какой ужас!., какая несправедливость! Он грубый, злой, нехороший человек! Просто хам! Что ж, она позволит ему издеваться над собой сколько угодно, позволит вычеркнуть себя из жизни мудрого вора, «лорда Квента», не устраивая никаких сцен. Но этот паршивый лорд сильно пожалеет о содеянном!
Квентин невесело посмеивался: больше, наверное, над самим собой, нежели над недавней сценкой с Даморной. Проклятье! Если девица станет использовать против него все то, чему он научил ее, начнется настоящий содом! Надо же, знаменитый лорд Квент чуть не дал уговорить себя какой-то деревенской дуре, приглашавшей его в постель! Еще бы минута, и он барахтался бы с ней за шелковым пологом, покряхтывая от наслаждения. Нет, никогда! Подобные штучки могли бы дорого ему обойтись. Во-первых, Даморна, если судить по ее повадкам, невинна. Это крайне неудобно для мужчины. Во-вторых, он мог бы заделать ей ребенка, что уже вообще ни в какие ворота не лезло бы! Жениться-то главе преступного мира совершенно ни к чему, а с ребеночком этого главу обязательно стали бы снаряжать под венец…
Квент вышел на улицу, сжимая в кармане рукоятку пистолета. Он никогда не применял оружия, но часто благодарил Бога за присутствие верного дружка под боком. Над головой висела луна, но ее свет, поначалу яркий, все более и более тускнел по мере того, как Квентин продвигался в глубину мрачных переулков. Лорд шел на дело!
Квент свистнул. В ответ засвистели тоже. Через четверть минуты из темноты выскребся Уизел и подбежал к своему господину.
— Хорошая ночка, — прошептал Уизел, — особенно для тех, кто не переносит света солнца!
Квентин улыбнулся. Он ценил невеселые шуточки своего компаньона.
На Флит-стрит оба жулика взяли извозчика и доехали до таверны, той самой, что находилась у пристани.
В таверне стояла невероятная духота. Рожи посетителей выглядывали из густого табачного дыма, как изюм из сайки. Воняло перегаром. В таверне нынче происходили петушиные бои, все сгрудились вокруг небольшой площадки посреди залы и с жадностью наблюдали за очередной схваткой. Ставки, очевидно, были весьма высоки. Квентин поднял воротник, входя в таверну, но мигом сообразил что тут им нечего бояться.
Бойцовые петухи так лихо махали крыльями, что сальные свечи на стенах поминутно гасли. Тогда их вновь спешили зажечь, ибо хозяева птиц требовали этого самыми истошными криками. Пришла пора самых главных схваток. На арену, обитую войлоком, выпустили двух громадных петухов. У обоих, разумеется не было ни сережек, ни гребешков. Петухи склевывали их по настоянию хозяев еще в юном возрасте. Предполагалось, что склевав собственные сережки и гребешок, петух сделается злобнее в бою.
Наконец птицы схватились. Они наскакивали друг на друга, хлопая крыльями, щелкая клювами, махая лапами. Зрители кричали что было мочи.
Квентин поморщился от отвращения: он недолюбливал грубых утех простонародья. Однако внезапно ему бросились в глаза два довольно прилично одетых джентльмена, также живо болевших за петухов, как и прочие оборванцы. Первый оказался весьма молодым человеком и к тому же ухарем: он высыпал на стол перед толпой все содержимое своего тугого кошелька. Другой мужчина не торопился сделать ставки, видимо, потому, что был постарше и посдержанней первого. Квентину показались знакомыми черты этого последнего.
— Лорд Музвель, — вспомнил Квентин и плотоядно улыбнулся. — Отлично!
Да, это была настоящая удача! Лорд Музвель! Благородный грабитель Квент страшно не любил этого хапугу!
Уизел беспечно потягивал эль у стойки, надвинув свою знаменитую кепку прямо на глаза. Квентин похлопал по плечу своего приспешника и кивком подбородка указал на Музвеля. Уизел все понял и принялся цедить свой эль с подчеркнуто независимым, почти вальяжным видом.
Петухи дрались еще около часа. Наконец один из них рухнул замертво на войлочную обивку арены. Крылья его были переломаны, из разодранного горла хлестала кровь. Победа была признана всеми зрителями.
— Посмотри, Уизел, — зашептал Квент, — похоже, Музвель ставил на выигравшего петуха. Как проворно он ссыпает денежки в кошель, как осторожно озирается по сторонам! У, сволочь! Да он просто всем своим видом говорит: ограбьте меня, люди добрые! Дуралей…
Уизел выпил свой эль и не спеша вышел на крыльцо. Квентин последовал за ним. Наконец из таверны выплыл и Музвель.
— А я проигрался в пух и прах, — громко проговорил Квентин, обращаясь к некоему невидимому собеседнику.
Музвель вздрогнул.
— Ах, вы так напугали меня, сэр! Но до чего же приятно слышать вашу правильную речь. Вы, значит, не жулик, раз говорите так чисто. А этой сволочью кишит все кругом.
— Бандитам нечем будет поживиться. Я только что выложил все деньги!
— А я, напротив, выиграл крупную сумму, до того крупную, что многие перезали бы глотку самому Господу Богу, если она только имеется, эта глотка, чтобы поиметь хотя бы четверть выигранного… Однако нельзя ходить так поздно одному, сэр. Я бы и сам не выходил из этой грязной таверны один, но мои провожатые сплошь пьяницы и уже ползают под столами, как свиньи! Но это уже, правда, мои, а не ваши, трудности, сэр!
— Точно.
— Мы раньше не встречались? Лорд Музвель — к вашим услугам.
— Уильям Бартлет — к вашим.
— Бартлет? Что-то я не помню такого имени…
— Немудрено. Я в Лондоне совсем недавно. Но ваше имя уже известно. Рад познакомиться с вами лично.
С реки подул пронизывающий ветер, и Музвель мигом озяб.
— Да, в этих краях Богу душу отдашь раньше, чем дождешься извозчика! Но я не хотел приезжать в своей карете. Это только привлекло бы грабителей.
— Мне вас очень жаль, лорд Музвель, — сочувственно проговорил Квентин, — на вашем бы месте я не задерживался бы здесь ни минутой больше!
Квент сделал вид, что уходит. Музвель тотчас схватил его за рукав.
— Умоляю вас, подождите извозчика вместе со мной. Я заплачу за вас, хоть бы вам нужно было ехать к черту на кулички…
— Не вижу смысла оставаться здесь. Извозчики не жалуют своим вниманием эти края, появляясь у таверны на пристани исключительно редко. Но вот если мы пройдемся немного, то очень скоро набредем на одно чудное питейное заведение, у которого просто все запружено экипажами.
Лорд Музвель колебался.
— Я что-то ничего не слыхал о вашем питейном заведении.
Внезапно раздался крик:
— Стой, гад! Держите вора!
Квентин узнал голос Уизела и тотчас схватил опешившего Музвеля за плечо и толкнул его в темноту.
— Сюда, милорд. Если мы тут задержимся, то больше вы не увидите своих монет.
— Да, вы правы! Я послушаюсь вашего совета.
Квентин шагнул в Бог весть откуда взявшуюся аллею, прислушиваясь к шагам лорда за спиной. Нет, тот не передумал и покорно семенил за своим мнимым спасителем.
Когда Квент решил, что они зашли уже достаточно далеко, он вынул из кармана пистолет и повернулся к Музвелю.
— В чем дело, почему мы остановились? — пробормотал Музвель, не заметив в кромешной темноте наставленного на него дула.
— Мы уже пришли, милорд. Давайте сюда ваши денежки, благо награбили вы их предостаточно.
— Награбил? Да я — джентльмен, а не вор. Вор — это ты, а не я!
— А это с какой стороны посмотреть! По-моему, дело обстоит как раз-таки несколько иначе. Словом, кошелек давай, а то я его сам отберу.
Лорд Музвель почувствовал, как к его лбу приложили холодное дуло пистолета.
— Забирай, мерзавец. Но ты далеко не уйдешь с моими деньгами.
— Уйду.
— Я пущу по твоему следу констеблей. Они тебя изловят!
— Не изловят.
Оставив свою жертву в темноте аллеи, Квентин быстро скрылся. Не прошел он и нескольких ярдов, как его встретил Уизел.
— Хорошо поработали, правда?
— Очень хорошо. Кошелек тяжелый. Нам надолго хватит.
Уизел хрипло засмеялся.
Квентин бросил на стол, за которым сидела Даморна, двадцать пять соверенов. Все еще не оправившаяся от давешнего скандала, девушка довольно холодно взглянула на монеты.
— Прекрасно, — вяло проговорила она, — но что я должна делать с ними.
— Я думаю, ты сможешь потратить их в Нью-Иксчейндж…
— Где? — удивилась Даморна. — Я не ослышалась? Насколько я помню, ты предпочитал держать меня подальше от модного общества, а теперь сам толкаешь меня туда.
— Я это делаю для того, чтобы на тебя обратили внимание нужные люди. Все, чему я научил тебя за последние две с лишком недели, необходимо проверить на практике.
— А что мне нужно будет делать там?
— Тратить деньги. Столько, сколько сумеешь потратить!
— А на что?
— На что угодно… Впрочем, все двадцать пять соверенов не следует швырять на ветер. Твое внимание должно быть занято всякими мелочами вроде тапочек, перчаток или небольших отрезов ткани. И ни в коем случае не торгуйся!
— Это интригует.
— Думаю, нужные люди тоже будут заинтригованы.
— И это все, что мне нужно будет делать в Нью-Иксчейндж?
— Да, все.
Даморна улыбнулась. Чего, собственно говоря, ей бояться? Поход в магазин означает конец репетиций. Постоянные придирки Квентина осточертели ей.
— А ты уверен, — позволила себе усомниться Даморна, — что нужные люди ничего не заподозрят?
— Чтобы этого не произошло, мы должны придумать, кто ты такая!
— И кто же я такая?
— В окрестностях Лондона живет одна интересная вдовушка, — начал Квентин. — Она овдовела прошлой весной. Все признавали ее красавицей. Ею пленился даже один барон, разменявший седьмой десяток. Впрочем, в самом Лондоне эта вдовица не появлялась, но это только на руку нам. Она была единственной дочерью уважаемого лавочника, а посему не имела ни знатного имени, ни крупного наследства. Последнее обстоятельство особенно огорчило деток престарелого барона, каковой барон, кстати, очень скоро помер! Так и овдовела наша героиня. Куда она делась потом, не знает никто. Думали, что она — в трауре, но время траура давно прошло, да и не могла молоденькая и весьма симпатичная особа излишне долго оплакивать образину-барона. Надо полагать, вдовица едва ли появится в Лондоне. Я навел справки и выяснил, что она уже родила ребенка от помощника приходского священника и сидит безвылазно в своем маленьком домишке в трехстах милях от Лондона.
— А если меня начнут расспрашивать о бароне, что я должна буду отвечать?
— Барон не отличался общительностью, а если у него и имелись друзья среди одногодок, то можно смело утверждать, что сегодня они преспокойно лежат себе в земле.
— Но нужно же мне хоть что-нибудь знать о человеке, который доводился мне мужем.
— Отнюдь нет. Сомневаюсь, что его настоящая жена была осведомлена в этом смысле больше твоего! Барон издох через два месяца после свадьбы!
— Все-то ты знаешь, Квентин!
— А как же!
Даморна улыбнулась, а Квентин продолжал развивать свой план.
— Миссис Мэлони будет выступать в роли твоей служанки. Хлопчатобумажные юбки и чепец очень к ней идут! Понятно?
— Понятно.
В два часа приехал извозчик. Даморна и миссис Мэлони залезли в коляску. Внезапно из-за угла выбежал священник. Они взяли его с собой и поехали в центр Лондона.
Сегодня, впрочем, она не торопилась отпирать, хотя стучали уже три раза. Пускай помнит о том, что она — не Уизел, известный всем воришка, готовый выполнять всякое желание Квента. Постучали в четвертый раз.
— Я буду готова через секундочку, — пропищала Даморна, потом глубоко вздохнула и зашагала к двери.
Квентин стоял на пороге с растрепанными волосами, небритый, злой. Рубашка расстегнута, рукава закатаны до локтей.
— Я думала, — в некотором удивлении пробормотала Даморна, — что на сегодня наши занятия окончены.
— Нужно обсудить кое-что, — сказал Квент довольно жестко. — Могу я войти?
— Можешь.
Квент вошел и тотчас принялся бегать из угла в угол, как бы вовсе и не собираясь обсуждать что-либо. Рубашка пучилась, дыбилась и буквально трещала на нем — такой он был мускулистый! Даморне нравилось его атлетическое телосложение и волосатая грудь. Сердце чуть не выпрыгивало от волнения.
Квент перехватил влюбленный взгляд девушки и тотчас остановился.
— Ага, — сказал он, — выходит, миссис Мэлони была права.
— О чем ты говоришь?
— Миссис Мэлони уверяет меня, что…
— Ну, это наверняка может подождать, — перебила Даморна, думая, что догадалась, в чем уверяла ее друга миссис Мэлони. — Может, послать пока что за бренди или вином? Ты выглядишь таким усталым. Надо выпить немножко, а то не ровен час простудишься. Тут такие сквозняки, что просто жуть!
Даморна приложила руку ко лбу Квентина и в тот же миг отдернула ее, как бы обжегшись.
— Э, да ты точно заболел! Знаешь, в кувшине есть немного воды. Давай, я сделаю тебе примочку на лоб.
— Дева Пресвятая! Что ты морочишь мне голову?
Я здоров как бык, но вот если ты не дашь мне молвить и словечка, то слягу в постель непременно!
— Прости, — прошептала девушка дрожащим голосом. — Я не хотела тебя обидеть. Я только хотела, чтобы тебе было так же уютно со мной, как и мне с тобой в течение последних двух недель, на протяжении которых ты проявлял обо мне такую заботу!
Губа Даморны — нижняя, она одна! — стала заметно подрагивать. Это подрагивание новоиспеченная лицедейка не раз уже отрабатывала перед зеркалом. Репетиции привели к тому, что губа изрядно отвисла, что придавало лицу детски наивное выражение. Теперь оставалось только пошире разинуть глаза, выдавить из них по слезинке и добиться того, чтобы эти последние подрагивали жалобно на ресницах. Тогда образ расстроенного ребенка будет полностью завершен.
— Я смотрю, ты уже сделалась настоящей притворой, — зло проговорил Квент. — Следует пожалеть того дурачка, что попадется тебе в лапки.
Даморна улыбнулась сквозь удачно исторгнутые из глаз слезы и наклонилась до самой земли, подставляя щеку для поцелуя. Квентин схватил девушку за плечи и отодвинул ее к стене.
— Я же тебе тысячу раз говорил, что не ищу себе проститутку, — мягко напомнил он Даморне.
— Проститутку? Вот, значит, какого ты мнения обо мне? Ну так знай, у меня желания отдаться тебе не больше, чем вот у этой стены!
— И тем не менее ты откровенно мне себя предлагаешь!
— Это я-то? Да как у тебя язык поворачивается говорить такое? Я всего лишь хотела закрепить на практике все то, чему ты так настойчиво учил меня. И вот к чему это привело. Вместо того, чтобы оценить мое мастерство, ты гнусно оскорбляешь меня!
Даморна указала на дверь.
— Квентин, немедленно выйди вон из моей комнаты!
Квентин собрался уже было уходить, но потом вдруг схватил девушку за руку и повалил на диван, а сам расположился подле нее на стуле.
— Выслушай меня, — сказал Квент, все еще не выпуская руки. — Я пришел к тебе сегодня, потому что меня просила об этом миссис Мэлони. Она полагает, что ты влюбилась в меня без памяти, мне же хотелось убедиться в том, что добрая старушка ошибается.
— Надеюсь, ты уже убедился в неправоте миссис Мэлони. Скорей рак на горе свистнет, чем я в тебя влюблюсь, гнусный бандит!
— Что ж, я рад за тебя. Ты должна помнить, что наши с тобой отношения — это исключительно деловые отношения. Со временем я соберу достаточно денег, чтобы покинуть Англию и жить себе припеваючи в колониях.
— А на кого же ты меня оставишь? Куда я пойду без тебя?
— Куда захочешь. Я оставлю тебе достаточно деньжонок. Красивая женщина, да еще состоятельная, без труда отыщет себе место под солнцем и, разумеется, супруга. Такого, какого только захочет!
— Но я ни за кого не хочу выходить замуж…
Даморна вовремя остановилась, ибо уже хотела сказать «кроме тебя». Боже, неужели она хочет выскочить за грабителя Квентина?
— Тебе, дорогая моя, вовсе и не нужно будет выходить замуж, если ты этого не захочешь! Позволь мне посоветовать, куда лучше вложить деньги, и я укажу тебе такие источники дохода, благодаря которым ты сможешь жить, не зная горя до конца дней своих.
«Где, в Лондоне? Без тебя?» — мысленно возопила Даморна, а вслух сказала:
— Выходит, чем скорей мы покончим с нашим делом, тем лучше для нас обоих!
— Вот именно, — кивнул Квентин. — Мне-то ведь тоже никак нельзя без конца истреблять самых богатых жителей Лондона. Этой своей истребительской деятельностью я со временем затяну у себя петлю на шее! А теперь — спокойной ночи!
Как только за Квентом захлопнулась дверь, слезы брызнули из глаз Даморны. Как он смеет так обращаться с ней! И потом… ах, как только она будет ему не нужна больше, он ее бросит… какой ужас!., какая несправедливость! Он грубый, злой, нехороший человек! Просто хам! Что ж, она позволит ему издеваться над собой сколько угодно, позволит вычеркнуть себя из жизни мудрого вора, «лорда Квента», не устраивая никаких сцен. Но этот паршивый лорд сильно пожалеет о содеянном!
Квентин невесело посмеивался: больше, наверное, над самим собой, нежели над недавней сценкой с Даморной. Проклятье! Если девица станет использовать против него все то, чему он научил ее, начнется настоящий содом! Надо же, знаменитый лорд Квент чуть не дал уговорить себя какой-то деревенской дуре, приглашавшей его в постель! Еще бы минута, и он барахтался бы с ней за шелковым пологом, покряхтывая от наслаждения. Нет, никогда! Подобные штучки могли бы дорого ему обойтись. Во-первых, Даморна, если судить по ее повадкам, невинна. Это крайне неудобно для мужчины. Во-вторых, он мог бы заделать ей ребенка, что уже вообще ни в какие ворота не лезло бы! Жениться-то главе преступного мира совершенно ни к чему, а с ребеночком этого главу обязательно стали бы снаряжать под венец…
Квент вышел на улицу, сжимая в кармане рукоятку пистолета. Он никогда не применял оружия, но часто благодарил Бога за присутствие верного дружка под боком. Над головой висела луна, но ее свет, поначалу яркий, все более и более тускнел по мере того, как Квентин продвигался в глубину мрачных переулков. Лорд шел на дело!
Квент свистнул. В ответ засвистели тоже. Через четверть минуты из темноты выскребся Уизел и подбежал к своему господину.
— Хорошая ночка, — прошептал Уизел, — особенно для тех, кто не переносит света солнца!
Квентин улыбнулся. Он ценил невеселые шуточки своего компаньона.
На Флит-стрит оба жулика взяли извозчика и доехали до таверны, той самой, что находилась у пристани.
В таверне стояла невероятная духота. Рожи посетителей выглядывали из густого табачного дыма, как изюм из сайки. Воняло перегаром. В таверне нынче происходили петушиные бои, все сгрудились вокруг небольшой площадки посреди залы и с жадностью наблюдали за очередной схваткой. Ставки, очевидно, были весьма высоки. Квентин поднял воротник, входя в таверну, но мигом сообразил что тут им нечего бояться.
Бойцовые петухи так лихо махали крыльями, что сальные свечи на стенах поминутно гасли. Тогда их вновь спешили зажечь, ибо хозяева птиц требовали этого самыми истошными криками. Пришла пора самых главных схваток. На арену, обитую войлоком, выпустили двух громадных петухов. У обоих, разумеется не было ни сережек, ни гребешков. Петухи склевывали их по настоянию хозяев еще в юном возрасте. Предполагалось, что склевав собственные сережки и гребешок, петух сделается злобнее в бою.
Наконец птицы схватились. Они наскакивали друг на друга, хлопая крыльями, щелкая клювами, махая лапами. Зрители кричали что было мочи.
Квентин поморщился от отвращения: он недолюбливал грубых утех простонародья. Однако внезапно ему бросились в глаза два довольно прилично одетых джентльмена, также живо болевших за петухов, как и прочие оборванцы. Первый оказался весьма молодым человеком и к тому же ухарем: он высыпал на стол перед толпой все содержимое своего тугого кошелька. Другой мужчина не торопился сделать ставки, видимо, потому, что был постарше и посдержанней первого. Квентину показались знакомыми черты этого последнего.
— Лорд Музвель, — вспомнил Квентин и плотоядно улыбнулся. — Отлично!
Да, это была настоящая удача! Лорд Музвель! Благородный грабитель Квент страшно не любил этого хапугу!
Уизел беспечно потягивал эль у стойки, надвинув свою знаменитую кепку прямо на глаза. Квентин похлопал по плечу своего приспешника и кивком подбородка указал на Музвеля. Уизел все понял и принялся цедить свой эль с подчеркнуто независимым, почти вальяжным видом.
Петухи дрались еще около часа. Наконец один из них рухнул замертво на войлочную обивку арены. Крылья его были переломаны, из разодранного горла хлестала кровь. Победа была признана всеми зрителями.
— Посмотри, Уизел, — зашептал Квент, — похоже, Музвель ставил на выигравшего петуха. Как проворно он ссыпает денежки в кошель, как осторожно озирается по сторонам! У, сволочь! Да он просто всем своим видом говорит: ограбьте меня, люди добрые! Дуралей…
Уизел выпил свой эль и не спеша вышел на крыльцо. Квентин последовал за ним. Наконец из таверны выплыл и Музвель.
— А я проигрался в пух и прах, — громко проговорил Квентин, обращаясь к некоему невидимому собеседнику.
Музвель вздрогнул.
— Ах, вы так напугали меня, сэр! Но до чего же приятно слышать вашу правильную речь. Вы, значит, не жулик, раз говорите так чисто. А этой сволочью кишит все кругом.
— Бандитам нечем будет поживиться. Я только что выложил все деньги!
— А я, напротив, выиграл крупную сумму, до того крупную, что многие перезали бы глотку самому Господу Богу, если она только имеется, эта глотка, чтобы поиметь хотя бы четверть выигранного… Однако нельзя ходить так поздно одному, сэр. Я бы и сам не выходил из этой грязной таверны один, но мои провожатые сплошь пьяницы и уже ползают под столами, как свиньи! Но это уже, правда, мои, а не ваши, трудности, сэр!
— Точно.
— Мы раньше не встречались? Лорд Музвель — к вашим услугам.
— Уильям Бартлет — к вашим.
— Бартлет? Что-то я не помню такого имени…
— Немудрено. Я в Лондоне совсем недавно. Но ваше имя уже известно. Рад познакомиться с вами лично.
С реки подул пронизывающий ветер, и Музвель мигом озяб.
— Да, в этих краях Богу душу отдашь раньше, чем дождешься извозчика! Но я не хотел приезжать в своей карете. Это только привлекло бы грабителей.
— Мне вас очень жаль, лорд Музвель, — сочувственно проговорил Квентин, — на вашем бы месте я не задерживался бы здесь ни минутой больше!
Квент сделал вид, что уходит. Музвель тотчас схватил его за рукав.
— Умоляю вас, подождите извозчика вместе со мной. Я заплачу за вас, хоть бы вам нужно было ехать к черту на кулички…
— Не вижу смысла оставаться здесь. Извозчики не жалуют своим вниманием эти края, появляясь у таверны на пристани исключительно редко. Но вот если мы пройдемся немного, то очень скоро набредем на одно чудное питейное заведение, у которого просто все запружено экипажами.
Лорд Музвель колебался.
— Я что-то ничего не слыхал о вашем питейном заведении.
Внезапно раздался крик:
— Стой, гад! Держите вора!
Квентин узнал голос Уизела и тотчас схватил опешившего Музвеля за плечо и толкнул его в темноту.
— Сюда, милорд. Если мы тут задержимся, то больше вы не увидите своих монет.
— Да, вы правы! Я послушаюсь вашего совета.
Квентин шагнул в Бог весть откуда взявшуюся аллею, прислушиваясь к шагам лорда за спиной. Нет, тот не передумал и покорно семенил за своим мнимым спасителем.
Когда Квент решил, что они зашли уже достаточно далеко, он вынул из кармана пистолет и повернулся к Музвелю.
— В чем дело, почему мы остановились? — пробормотал Музвель, не заметив в кромешной темноте наставленного на него дула.
— Мы уже пришли, милорд. Давайте сюда ваши денежки, благо награбили вы их предостаточно.
— Награбил? Да я — джентльмен, а не вор. Вор — это ты, а не я!
— А это с какой стороны посмотреть! По-моему, дело обстоит как раз-таки несколько иначе. Словом, кошелек давай, а то я его сам отберу.
Лорд Музвель почувствовал, как к его лбу приложили холодное дуло пистолета.
— Забирай, мерзавец. Но ты далеко не уйдешь с моими деньгами.
— Уйду.
— Я пущу по твоему следу констеблей. Они тебя изловят!
— Не изловят.
Оставив свою жертву в темноте аллеи, Квентин быстро скрылся. Не прошел он и нескольких ярдов, как его встретил Уизел.
— Хорошо поработали, правда?
— Очень хорошо. Кошелек тяжелый. Нам надолго хватит.
Уизел хрипло засмеялся.
Квентин бросил на стол, за которым сидела Даморна, двадцать пять соверенов. Все еще не оправившаяся от давешнего скандала, девушка довольно холодно взглянула на монеты.
— Прекрасно, — вяло проговорила она, — но что я должна делать с ними.
— Я думаю, ты сможешь потратить их в Нью-Иксчейндж…
— Где? — удивилась Даморна. — Я не ослышалась? Насколько я помню, ты предпочитал держать меня подальше от модного общества, а теперь сам толкаешь меня туда.
— Я это делаю для того, чтобы на тебя обратили внимание нужные люди. Все, чему я научил тебя за последние две с лишком недели, необходимо проверить на практике.
— А что мне нужно будет делать там?
— Тратить деньги. Столько, сколько сумеешь потратить!
— А на что?
— На что угодно… Впрочем, все двадцать пять соверенов не следует швырять на ветер. Твое внимание должно быть занято всякими мелочами вроде тапочек, перчаток или небольших отрезов ткани. И ни в коем случае не торгуйся!
— Это интригует.
— Думаю, нужные люди тоже будут заинтригованы.
— И это все, что мне нужно будет делать в Нью-Иксчейндж?
— Да, все.
Даморна улыбнулась. Чего, собственно говоря, ей бояться? Поход в магазин означает конец репетиций. Постоянные придирки Квентина осточертели ей.
— А ты уверен, — позволила себе усомниться Даморна, — что нужные люди ничего не заподозрят?
— Чтобы этого не произошло, мы должны придумать, кто ты такая!
— И кто же я такая?
— В окрестностях Лондона живет одна интересная вдовушка, — начал Квентин. — Она овдовела прошлой весной. Все признавали ее красавицей. Ею пленился даже один барон, разменявший седьмой десяток. Впрочем, в самом Лондоне эта вдовица не появлялась, но это только на руку нам. Она была единственной дочерью уважаемого лавочника, а посему не имела ни знатного имени, ни крупного наследства. Последнее обстоятельство особенно огорчило деток престарелого барона, каковой барон, кстати, очень скоро помер! Так и овдовела наша героиня. Куда она делась потом, не знает никто. Думали, что она — в трауре, но время траура давно прошло, да и не могла молоденькая и весьма симпатичная особа излишне долго оплакивать образину-барона. Надо полагать, вдовица едва ли появится в Лондоне. Я навел справки и выяснил, что она уже родила ребенка от помощника приходского священника и сидит безвылазно в своем маленьком домишке в трехстах милях от Лондона.
— А если меня начнут расспрашивать о бароне, что я должна буду отвечать?
— Барон не отличался общительностью, а если у него и имелись друзья среди одногодок, то можно смело утверждать, что сегодня они преспокойно лежат себе в земле.
— Но нужно же мне хоть что-нибудь знать о человеке, который доводился мне мужем.
— Отнюдь нет. Сомневаюсь, что его настоящая жена была осведомлена в этом смысле больше твоего! Барон издох через два месяца после свадьбы!
— Все-то ты знаешь, Квентин!
— А как же!
Даморна улыбнулась, а Квентин продолжал развивать свой план.
— Миссис Мэлони будет выступать в роли твоей служанки. Хлопчатобумажные юбки и чепец очень к ней идут! Понятно?
— Понятно.
В два часа приехал извозчик. Даморна и миссис Мэлони залезли в коляску. Внезапно из-за угла выбежал священник. Они взяли его с собой и поехали в центр Лондона.
Глава шестая
Здания на Нью-Иксчейндж были большие и длинные, такие большие и длинные, что сердце Даморны учащенно забилось. Перед девушкой открывался чарующий вид: бесконечные ряды магазинов. В витринах висели самые разнообразные изделия. Тут были и атласные накидки, и напудренные парики, и шляпы с плюмажами, и веера, — словом, всякая всячина. Недолго думая, Даморна вылезла из экипажа и шагнула в самую гущу толпы, текшей мимо витрин. Миссис Мэлони и священник последовали за ней. Так как девушка никого не знала, то у нее не было необходимости кивать каждому встречному и поперечному. Но многие прохожие с улыбкой взирали на Даморну, и это ее очень радовало.
Скоро вся компания, — Даморна, Мэлони, священник, — зашла в лавку готового платья. Пустая корзина миссис Мэлони стала быстро наполняться носками и носовыми платочками, еще быстрее, чем руки самой Даморны. Возникла необходимость попросить продавца отослать покупки, но этого никак нельзя было делать: не давать же адрес «Белых Монахов»?
Скоро вся компания, — Даморна, Мэлони, священник, — зашла в лавку готового платья. Пустая корзина миссис Мэлони стала быстро наполняться носками и носовыми платочками, еще быстрее, чем руки самой Даморны. Возникла необходимость попросить продавца отослать покупки, но этого никак нельзя было делать: не давать же адрес «Белых Монахов»?