Томас Рид. Беспомощная рука, или Возмездие дикого леса

   Животное только что было убито - его задушили собаки, а охотники добили одним-двумя выстрелами. Но не все собаки уцелели: две или три из них - самые молодые и неосторожные - лежали мёртвые рядом со зверем, которого они травили.
   Охотники только что прискакали сюда и остановились над черной окровавленной тушей. Преследование, короткое и быстрое, закончилось; и теперь, впервые после того, как покинули поляну, они оказались в состоянии размышлять. И сразу же страшная мысль посетила их.
   - О Боже! - воскликнул молодой Рэндалл. - Индеец! Мы оставили его висящим на дереве на одной руке!
   - О Господи, в самом деле! - повторил за ним Спенсер; все шестеро побледнели и с испугом посмотрели друг на друга.
   - Если он отпустил ветку, то он...
   - Если! Несомненно, он отпустил, и давно. Прошло уже добрых двадцать минут, как мы покинули поляну. Невероятно, чтобы он провисел так долго это просто невозможно.
   - И если он отпустил ветку?
   - Тогда он мертв.
   - Но ты уверен, что петля была у него на шее? - ты, Билл Бак, и ты, Альф Брэндон - ведь это вы двое сделали это!
   - Ага! - огрызнулся Бак. - Вы же сами видели. И она непременно затянулась, если он сорвался. Конечно, мы не думали, что все так закончится; и кто мог предположить, что как раз в это время медведь выскочит из лесу? Черт побери, если черномазый отпустил ветку, он уже мертв, и всё тут. Теперь ничего не поделаешь.
   - Что будем делать, ребята? - спросил Граббс. - Это грязное дело теперь будет нелегко уладить, я думаю.
   У них не нашлось ответа на эти слова. У каждого на лице появилось какое-то странное выражение. Это было скорее опасение за возможные последствия, нежели раскаяние. Некоторые, более молодые и менее беспечные, как будто немного сожалели о случившемся, но всё же преобладал страх.
   - Что будем делать, ребята? - снова спросил Граббс. - Мы должны что-то сделать, нельзя же оставлять все как есть.
   - Не лучше ли будет нам поехать назад, на поляну? - предложил Спенсер.
   - Это теперь бессмысленно, - ответил сын торговца лошадьми. - То есть, я хотел сказать, мы уже его не спасем. Если никто больше не был там с тех пор, как мы его оставили, мы найдем черномазого мертвым - мертвым как Юлий Цезарь.
   - Вы думаете, что кто-то мог бы прийти раньше нас и спасти его?
   Этот вопрос интересовал всех. Они были бы рады получить на него положительный ответ.
   - Там мог бы за это время кто-то побывать, - ответил Рэндалл, ухватываясь за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку. - Тропинка проходит через поляну - прямо мимо того места. Многие ходят этим путем. Кто-то мог бы появиться там вовремя. Поэтому мы должны вернуться и посмотреть. Хуже от этого не будет.
   - Да, нам лучше вернуться, - согласился сын плантатора. - Нам лучше вернуться туда, но с другой целью.
   - Ты имеешь в виду - изобразить самоубийство? Но ты забыл, что мы привязали его левую руку. Из-за этого случившееся не будет выглядеть как самоубийство. Он просто не мог сделать это сам.
   - Я имею в виду другое.
   - Что же тогда?
   - Если он повешен, то повешен и, прежде всего, мёртв. Мы не вешали его, и тем более не намеревались этого делать. Это ясно.
   - Я не думаю, что нас можно преследовать по закону, - предположил сын судьи.
   - Но у нас могут быть неприятности, и этого следует избежать.
   - Что же ты предлагаешь, Альф?
   - Как известно, мертвые уже не свидетели, а тем более - мертвые, закопанные в землю.
   - В этом рассуждении есть рациональное зерно, в самом деле! согласился Бак.
   - Версия о самоубийстве неправдоподобна. Даже если бы мы сняли и спрятали веревку, привязывающую его руку к бедру, есть еще дочь Рука. Она видела, что парень остановился и беседовал с нами. И если она найдет его повешенным спустя всего полчаса после этого, нет никакой возможности убедить кого бы то ни было, что это самоубийство. Нет, ребята, нам, безусловно, следует спрятать его тело.
   - Верно, это для нас единственная возможность избежать неприятностей, - согласились остальные.
   - Тогда поехали. Мы не должны терять ни минуты. Девушка может вернуться и увидеть, что с ним стало, или сам старый Рук может пожаловать, или кто-то еще пройдёт по тропинке. Поехали!
   - Стойте! - воскликнул Рэндалл. - Нужно кое-что сделать, пока какая-нибудь случайность нас не разъединила.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Мы все сейчас замешаны в этом грязном деле - мы все в одной лодке! Не имеет значения, кто из нас задумал все это и кто набросил веревку. Все согласны с этим, не так ли?
   - Да, все согласны. Я подтверждаю.
   - И я.
   - И я.
   Все шестеро дали согласие, и это говорило о том, что все они действительно хотели бы выпутаться из сложного положения и не намерены искать правых и виноватых.
   - Хорошо, - продолжил Рэндалл, - тогда мы должны быть честными друг перед другом. Мы должны поклясться в этом, и именно сейчас, перед тем, как двигаться дальше. Я предлагаю, чтобы все мы принесли клятву.
   - Мы сделаем это. Ты, Рэндалл, произноси слова клятвы, и мы будем повторять их за тобой.
   - Разверните тогда лошадей так, чтобы мы оказались лицом друг к другу.
   Лошади были поставлены в круг, голова к голове, так, что их удила почти соприкасались.
   Рэндалл произнёс клятву, и остальные повторили за ним:
   - Мы клянемся, все и каждый из нас, хранить секрет смерти метиса-индейца, которого зовут Чак, не раскрывая его ни словом и ни действием, клянемся никогда не разглашать обстоятельства, приведшие к его смерти, в суде перед лицом закона; наконец, клянемся друг перед другом свято соблюдать эту клятву вплоть до нашей смерти. Клянемся, да поможет нам Б-г!
   - А теперь, - сказал Брэндон, как только шесть молодых негодяев скрепили рукопожатием этот отвратительный договор, - нам следует пойти туда и как можно скорее спрятать тело индейца. Я знаю здесь поблизости пруд, достаточно глубокий для того, чтобы можно было утопить труп. Если его обнаружат там, это будет лучше, чем если бы он висел на дереве.
   Никто не отреагировал на последние слова Брэндона, слова, которые могли бы несколько успокоить подавленных свершившимся юношей, и все отправились к лагерю в полной тишине.
   Не нашлось ни одного из них, кто не трепетал бы от страха, возвращаясь на поляну, где еще недавно они проявляли такую буйную радость, издеваясь над несчастным индейцем.
   Однако грязное дело было сделано, и обстоятельства требовали от них вернуться, чтобы скрыть следы преступления.
   Глава IX
   ДОГОВОР ПО ПРИНУЖДЕНИЮ
   Одолеваемые мрачными мыслями о совершенном преступлении, шестеро охотников поехали обратно на поляну. Они старались избегать дороги, чтобы кого-нибудь случайно не встретить, и пробирались через чащу леса. Они продвигались медленно и осторожно, стараясь создавать как можно меньше шума и придерживая своих собак.
   Некоторые, наименее храбрые, испытывали страх перед картиной, которая могла им открыться на поляне, и они рады были бы избежать возвращения туда. Даже привыкший громко говорить Слаугтер с радостью бы отказался от только что принятого решения, однако он понимал, что это было достаточно опасно.
   Подъехав к поляне, все еще скрытой от их взоров зарослями тростника, они снова остановились и принялись держать совет, разговаривая шепотом.
   - Не стоит появляться там всем сразу, - сказал сын хозяина таверны. Пусть пойдут один или двое, чтобы посмотреть, что там творится.
   - Да, так будет лучше, - согласился Спенсер.
   - Тогда кто из нас пойдет?
   Вся компания устремила свои взоры на Бака и Брэндона. Эта парочка заварила всю эту кашу, и теперь они не смели отказаться, чтобы не выглядеть трусами.
   Они стали добровольцами по обязанности, однако при всем желании не могли скрыть своё неудовольствие. Их лица выражали всё что угодно, только не готовность отправиться на разведку.
   - Давайте оставим наших лошадей. Лучше пойти пешком. Если там кто-то окажется, будет легче вернуться незамеченными.
   Это предложил сын плантатора, и Бак согласился с ним.
   Они спешились, передали поводья двоим из оставшихся и затем, подобно двум пумам, бесшумно подкрадывающимся к ничего не подозревающему молодому оленю, стали пробираться сквозь заросли к поляне.
   Вскоре поляна открылась перед ними, и они могли хорошо ее рассмотреть. Там была туша медведя, черная от покрывших ее стервятников; медвежья шкура по-прежнему свисала с дерева. Однако то, что должно было вызвать их ужас, тело, которому полагалось висеть на другом дереве, - отсутствовало! Они искали его взглядом и не находили. Тело не висело на ветке и не лежало под деревом. Живой или мертвый, индеец исчез!
   Это исчезновение никоим образом не могло их успокоить; тем более, что, осматривая ветку, они заметили кусок веревки, все еще свисавший с дерева; той самой веревки, с помощью которой они поймали индейца в ловушку. При этом даже издали было видно, что веревка была перерезана ножом, а не оборвалась, как им хотелось бы надеяться, под тяжестью груза.
   Кто мог перерезать веревку? Индеец? Это невозможно. У него ведь не было ничего, что могло его спасти. Они были бы счастливы, если бы у него случайно оказался нож, которым он, высвободив руку, перерезал веревку.
   Кругами, в полной тишине, они приближались к прогалине, стараясь оставаться незамеченными. Стервятники почувствовали их приближение; эти мрачные птицы довольно неохотно покинули место своего пиршества и поднялись в воздух. Что-то в поведении крадущихся людей насторожило их, как будто они знали, что эти люди совершили преступление.
   - Да, веревка перерезана, это ясно, - сказал Бак, когда они наконец оказались под деревом. - Срез ровный, сделан ножом. Чья, черт возьми, это работа?
   - Ума не приложу, - ответил молодой плантатор. - Похоже на то, что это сделал старик Джерри Рук, хотя мог быть и случайный прохожий.
   - Кто бы это ни был, я надеюсь, что помощь подоспела вовремя. Если же нет...
   - Если нет, так на то мы и здесь. Конечно, я счел бы за благо увидеть его висящим. Тогда у нас был бы шанс спрятать тело в надежном месте. Но теперь это невозможно. Тому, кто нашел его, будет известно все. Лина Рук знает, что мы были здесь, и она не будет молчать, я полагаю. Если бы только это был сам Рук, старый негодяй, у нас был бы шанс. Он неравнодушен к деньгам, и я готов - так же, как и мы все, - заплатить ему за молчание.
   - Отлично, значит, вы готовы к этому, мистер Альфред Брэндон. Это как раз то, чего хочет Рук, "старый негодяй", а деньги - как раз то, что он желает получить. Теперь назовите вашу цену, мистер Альфред Брэндон.
   Если бы в этот момент мертвое тело упало с ветки, это напугало бы обоих преступников меньше, чем живой Джерри Рук, неожиданно появившийся перед ними из зарослей тростника.
   - Это вы, Джерри Рук? - воскликнули оба, задрожав от страха. - Вы здесь?
   - Я, собственной персоной, джентльмены, и как раз вовремя, ведь вы хотели меня видеть, не так ли? А теперь назовите вашу цену, или, может быть, мне это сделать? Ну-ну, не стройте из себя невинных младенцев, вы отлично понимаете, о чем я говорю. Вам обоим достаточно хорошо известно, какое преступление вы совершили. Вы повесили на этом дереве Пьера Робидо, который жил у меня в хижине.
   - Мы не совершали этого преступления.
   - Нет, вы это сделали. Вы "повесили его за шею, пока он не будет мертв", как выражаются судьи. Я оказался здесь случайно и спустил его на землю, но было уже слишком поздно.
   - Это правда, Рук? Вы говорите правду? Вы нашли его мертвым?
   - Мертвым, как оленя, в которого попала пуля из винтовки Джерри Рука. Если не верите, вы можете пойти ко мне и увидеть его безжизненное тело.
   - Нет-нет; но мы не совершали этого. У нас не было намерения его повесить. Клянемся небесами...
   - Не надо клятв, молодые люди. Меня не интересуют ваши намерения; что сделано, то сделано. Я знаю, как все было. Вы повесили его ради забавы пустяшной забавы, - а затем убежали и забыли про него. Ваша забава стала причиной его смерти.
   - О господи, мы очень сожалеем, что так получилось. Мы не думали, что все так обернется. Во всем виноват медведь, который неожиданно появился из лесу, и собаки бросились за ним...
   - Ах, медведь, во всем виноват медведь? Я так и думал. Значит, вы побежали за зверем и оставили несчастного молодого человека висеть на дереве?
   - Да, все было именно так. Мы не отрицаем этого. Мы не хотели, чтобы так получилось. Мы думали только о медведе.
   - Ну что ж, теперь вы должны подумать совсем о другом. Что вы собираетесь делать?
   - Это ужасное, отвратительное дело. Нам очень жаль.
   - Без сомнения, это так, и ваши весьма ценные сожаления были бы уместны, имей молодой человек родственников, которые бы позаботились предъявить вам счет. Но у него нет никого кроме меня - он жил у меня и стал мне родным. Все это облегчает дело для вас.
   - Но что вы сделали с... э-э-э... телом?
   Брэндон осторожно задал этот вопрос, имея в виду дочь Рука.
   - С телом? Я отнес его в хижину и спрятал там. Я не хотел бы, чтобы полштата переполошилось, пока я буду говорить с вами. Так что об этом пока еще никто, кроме меня, не знает.
   - А...
   - Что "а"?
   - А ваша дочь?
   - О, моя дочь не в счет. Она покладистая девушка и не будет болтать, я взял с нее обещание помалкивать. Не беспокойтесь об этом.
   - Джерри Рук! - сказал Брэндон, поняв намек старого охотника, уже позаботившегося о том, чтобы сохранить всё в секрете. - Не стоит предавать огласке это дело. Мы нарушили закон, и нам это известно. И вы также знаете об этом. У нас не было намерения совершить преступление, это была неудачная шутка. Но так как из этого вышло грязное дело, мы должны теперь сделать все возможное, чтобы замять его. Вы единственный, кто может доставить нам неприятности, но вы не будете этого делать. Я знаю, что не будете. Мы можем вам хорошо заплатить, если вы нам поможете. Вы можете сказать, что этот молодой человек уехал - в Орлеан или куда-нибудь еще. Я слышал, вы однажды сказали, что он недолго будет жить у вас. Это объяснит вашим соседям его отсутствие. Короче говоря, сколько стоит такое объяснение?
   - Провалиться мне на этом месте, Альф Брэндон, вам бы в адвокаты податься или в проповедники, или заняться чем-нибудь ещё в этом роде. Вы всё изложили так точно! Хорошо, посмотрим. Я сильно рискую, сохраняя вашу тайну - очень сильно рискую! Мне не хотелось бы быть обвиненным в сокрытии преступления и пособничестве преступникам. Хорошо, посмотрим! Вас было шестеро. Моя дочь сказала мне это, я и сам могу судить об этом по следам ваших лошадок. Где же еще четверо?
   - Они недалеко отсюда.
   - Ну, тогда вам бы стоило позвать их сюда. Я полагаю, все они глубоко увязли в этом болоте, так же, как и вы. Кроме того, есть очень важный пункт, который должен быть согласован со всеми. Я хотел бы, чтобы вся ваша компания была здесь и участвовала в обсуждении.
   - Мы согласны - они сейчас явятся. Сходи за ними, Билл.
   Билл выполнил просьбу, и вот шесть охотников-любителей снова собрались на поляне, но их мысли и чувства теперь были далеки от прежних. Билл рассказал им все, и теперь предложение Рука было им известно. Они сидели верхом на своих лошадях удрученные, готовые согласиться на все, что им предложат.
   - Вас шестеро, - сказал охотник, очевидно, вычисляя цену своего молчания. - У вас у всех богатые родители, способные выплачивать мне сотню долларов в год пожизненно. Шестьсот долларов. Это для вас незначительная сумма, а мне она обеспечит безбедную старость. Охота с собаками должна быть прекращена, и вы, друзья, должны с этим согласиться. Вы еще должны радоваться, что имеете дело со мной. Вы платите мне пенсию: сотню долларов регулярно и вперед. Всем вам известно, за что. Вы согласны?
   - Я согласен.
   - И я.
   - И я.
   Так ответили все шестеро.
   - Хорошо, тогда вы можете отправляться домой. Вы мне здесь больше не нужны, разве что поторопитесь принести деньги. И не пытайтесь меня одурачить, иначе, клянусь Предвечным...
   - Вы можете нам доверять, Джерри Рук, - перебил старого охотника Брэндон, не давая ему произнести угрозу. - Вы вполне можете положиться на нас. Я лично позабочусь обо всем.
   - Что ж, тогда договорились. Что же касается этой медвежьей шкуры, развешанной на дереве, - надеюсь, вы не собираетесь забрать ее с собой? Могу ли я взять ее как доказательство серьезности нашей сделки?
   Ни у кого не было возражений. Старый охотник получил право на трофеи двух медведей, убитых на поляне и в лесу. Те, кто добыли их, были рады избавиться от сувениров, напоминавших бы им об этом злом дне.
   Теперь их настроение улучшилось, и они медленным шагом разъехались по домам, не подозревая, что Джерри Рук будет смеяться вслед одураченным простофилям, которым он навязал это отвратительное соглашение.
   Старый же охотник был вполне доволен сделкой.
   - А теперь, - заключил он, сняв медвежью шкуру с ветки и начиная свой путь по лесной тропинке, - теперь следует уладить дела с Диком Тарлетоном. И если мне это удастся, я буду считать сегодняшний день самым удачным в своей жизни.
   Затихли голоса людей на поляне. Теперь снова слышалось только хлопанье крыльев стервятников, вернувшихся к прерванной трапезе.
   Глава X
   КЛЯТВЫ МЕСТИ
   Солнце село, сумерки сгустились в лесной чаще. Однако мерцание светлячков позволяло, хотя и с трудом, различить фигуры двух стоявших под деревьями людей.
   При таком слабом свете не удалось бы их разглядеть, однако можно было узнать голоса. И люди эти вели серьезный разговор.
   Местом действия стал берег речки - байу7, - размеренно текущей не далее чем в двух сотнях ярдов от хижины охотника. Собеседники только что вышли на свежий воздух, очевидно, желая продолжить разговор с глазу на глаз.
   Огонь в комнате, которая служила одновременно гостиной и кухней, излучал слабый свет, проникавший наружу через окно хижины. В самом помещении не было никого, если не считать дремлющей охотничьей собаки.
   Еще более слабый свет горящей свечи сочился через щели прикрытой двери, ведущей в другую комнату. Внимательный взгляд мог бы увидеть в этой комнате силуэт молодой девушки. Она склонилась над низкой кроватью, где лежал юноша, очевидно, спящий. Во всяком случае, он не шевелился, и девушка молча смотрела на него. При таком слабом свете можно было разглядеть выражение тревоги и печали на ее лице, но невозможно было узнать, кто она и кто этот спящий юноша.
   Двое стояли снаружи, у высокого тополя. Они вели разговор, начатый возле очага, на котором был приготовлен ужин для них, теперь закончившийся. Все еще стояла теплая осень - время, когда медведи начинают готовиться к зимней спячке.
   - Я считаю, Дик, - говорил старый охотник, продолжая диалог, - что тебе не следует думать о мести и подобных вещах - это полная чушь. Выкинь из головы эту абсурдную идею! Чего ты сможешь добиться? Они, вернее, их родители, занимают положение в обществе и только посмеются над тобой. Пытаться отомстить - это все равно что играть на трубе для этих вот светлячков! У них водятся деньжата, у них есть связи, и они плевать хотели на закон.
   - Да, я это знаю, я хорошо это знаю, - отвечал Тарлетон, и в его ответе чувствовалась непреклонная решимость поступить по-своему.
   - Ещё бы тебе не знать - у тебя ведь есть уже печальный опыт! К тому же ты сейчас на мели, но даже если б у тебя были деньги, то все равно нет ни малейшего шанса! Да ещё против тебя это твое старое дело, и ты не можешь действовать открыто. Ведь это те самые люди, сам видишь, вернее, сыновья тех самых людей...
   - Будь они прокляты! Все те же Бак, Брэндон, Рэндалл, каждый из них! О, Боже! Это судьба. Их отцы разорили меня, погубили мою жизнь, а теперь явились сыновья, чтобы довершить дело. Все это очень странно - пугающе странно!
   - Хорошо, я признаю, что это необычно, как будто сам чёрт вмешался в дело. Теперь он снова играет в ту же игру, и если ты попробуешь отыграться, твоя карта будет бита. Возьми снаряжение, которое я тебе дал, и бросай это дело, это самое лучшее для тебя. Ты ведь собирался в Калифорнию? Езжай туда, как и планировал. Разбогатей там, ты ведь уверен, что у тебя есть шанс. Отправляйся туда, разбогатей и затем возвращайся, если тебе захочется. Когда ты наполнишь свои карманы золотым песком, тебе будет наплевать на закон, и тогда ты сможешь делать всё, что только придёт тебе в голову.
   - И у меня будет всё это, чтобы я смог отомстить как за себя, так и за него, моего бедного мальчика!
   - Хорошо, Дик, допустим, в этом есть резон. Они причинили тебе зло, вне всякого сомнения. И все же, Дик, ты должен отдавать себе отчет, что это для тебя может плохо кончиться.
   - Я знаю, что всё это закончится моей погибелью! Послушать, что ты говоришь, так можно вообразить, что ты действительно в это поверил. Если б я думал, что ты поверил...
   - Но я никогда не верил и не верю - у меня и в мыслях ничего подобного нет, Дик! Я всегда знал, что ты не повинен в этом.
   - Джерри Рук, я уже поклялся тебе, и теперь клянусь в этом снова: я так же виновен в убийстве этой девушки, как если бы я ее никогда не видел. Я подтверждаю, что она имела обыкновение встречаться со мной в лесу в том самом месте, где её потом нашли с пулей в сердце, а рядом лежал мой собственный пистолет, из которого её и убили. Пистолет был украден из моего дома негодяем-убийцей. Это мог быть или Бак, или Брэндон - кто именно, я затрудняюсь сказать, отцы тех молодых людей, кто "отличился" сегодня. Яблоко от яблони далеко не падает. Оба увивались вокруг девушки, оба ревновали ее ко мне. Они знали, что она предпочла меня им, и, без сомнения, именно поэтому один из них убил её. Не один, так другой это сделал, и если бы я точно знал, кто именно, я бы отправил его на тот свет уже давно. Я не хотел совершить ошибку, убивая невиновного; к тому же, сказать по правде, девушка уже была мертва, и мне было уже все равно. Но после того, что случилось сегодня, я спрошу с них за все - с них и с их сыновей - со всех, кто замешан и в тех, и в нынешних злодеяниях.
   - Хорошо, хорошо, только пусть это будет после того, как ты вернешься из Калифорнии. Я говорю тебе, Дик: сейчас ты ничего не сможешь сделать без того, чтобы не сунуть шею в петлю. Эта старая история все еще не забыта: вспомни, как ты стоял под деревом с петлей на шее; и если бы тебе не удалось тогда ускользнуть, тебе пришел бы конец. Если сейчас ты покажешься здесь снова, произойдет то же самое, и тебе не удастся выкрутиться как в прошлый раз. Поэтому отправляйся лучше в Калифорнию. Заработай там как можно больше золотых камешков и золотого песку, чтобы у тебя были средства для осуществления своей мести. Вернись оттуда, и тогда, возможно, я смогу тебе помочь свести с ними счёты, о которых ты говоришь.
   Тарлетон задумался, ничего не говоря в ответ на это. Странно, что во всех его словах не чувствовалось горя, а только гнев! Горечь утраты собственного сына совсем не ощущалась в его речах. Неужели он так быстро смирился с его смертью? Или жажда мести заглушила в нем все остальные чувства?
   Его друг и советчик, не дожидаясь ответа, продолжал:
   - Я дал тебе хороший совет - уехать в Калифорнию, и если ты к нему не прислушаешься, ты наделаешь глупостей. Езжай туда и возвращайся с золотом; сначала золото, а месть будет потом.
   - Нет! - твердо ответил Тарлетон. - Месть, Джерри Рук, - это месть. Для меня месть сначала, а затем Калифорния! Я твердо решил посчитаться с ними, и если не получится наказать их по закону, то...
   - Этого не будет, Дик. Этого не будет.
   - Нет, я сделаю это.
   Света, излучаемого светлячками, Джерри Руку вполне хватило, чтобы разглядеть белую рукоятку из слоновой кости - рукоятку большого ножа (такие ножи называют здесь "арканзасская зубочистка"), на мгновение сверкнувшего в руке Тарлетона.
   Но этого света было недостаточно, чтобы Тарлетон смог разглядеть всю глубину горького разочарования, написанного на лице старого охотника, увидевшего этот нож, разочарования от того, что его уговоры ни к чему не привели.
   - А теперь, - сказал гость, выпрямляясь и собираясь откланяться, - у меня есть дела в Хелине. Я собираюсь там встретить товарища, о котором уже говорил тебе; это тот, кто дал мне золото. Он должен был подняться по реке пароходом, и теперь он уже, наверное, там. Как ты знаешь, такое путешествие обычно занимает у меня около двух дней, ты можешь ждать моего возвращения перед восходом солнца. Я надеюсь, что не потревожу тебя моим ранним появлением.
   - Приходи и уходи когда тебе удобно, Дик. Нет необходимости в церемониях в моей скромной хижине. Мне безразлично, в котором часу ко мне приходят.
   Тарлетон застегнул пуговицы своего пиджака, скрыв висевшую на груди вышеупомянутую "зубочистку", и, не произнеся более ни слова, направился по дороге, ведущей к реке и городу Хелина. Эта дорога была немногим лучше конской тропы, и он скоро исчез из поля зрения, скрывшись среди деревьев.
   Джерри Рук остался на месте, возле ствола тополя, где проходила беседа. Когда его гость скрылся из виду и уже не мог его услышать, Рук сквозь зубы ожесточенно выругался, выражая свою досаду по поводу этой неудачной беседы.
   ГЛАВА XI
   ДИК ТАРЛЕТОН
   Беседа, только что услышанная нами, пролила некоторый свет на историю Дика Тарлетона. Еще немного сведений о нем потребуется для объяснения его слов, что путешествие займет у него около двух дней. Он сам рассказал почти все, чтобы облегчить нашу задачу: прервать повествование для рассказа о нем; или иными словами, набросать краткое описание его прошлой жизни, которое в данный момент вполне уместно.
   В характере Ричарда Тарлетона с детства проявился необыкновенный дух диких джунглей, не противоречащий, однако ценностям цивилизации. Будучи прирожденным джентльменом, привыкший к безделью, сочетаемому с дурными наклонностями, он пошел по кривой дороге, что, в свою очередь, привело его к разорению и нищете. Слишком гордый, чтобы просить, слишком ленивый, чтобы зарабатывать честным трудом, он стремился заполучить легкие деньги, играя в карты, а также проворачивая прочие сомнительные махинации, что его сильно дискредитировало. За долгое время, пока он орудовал в Виксбурге и других городах в нижнем течении Миссисипи многие стали жертвами его трюков. Наконец, он осел в Арканзасе, где все подобные типы находят себе безопасное убежище. Город Хелина стал новой его резиденцией.