— Понятно, — сказал Багз, включая передачу. — Тебе приходится заботиться о своей репутации.
— Да, — ровным голосом проговорила она. — Мне приходится заботиться о своей репутации.
Они выехали на шоссе и двинулись в направлении недавно отстроенного ресторана для автомобилистов. Кратко поинтересовавшись у Эми, он заказал солодовое молоко и гамбургеры. Сам он был не голоден, тогда как Эми съела все до последней крошки. Весело посмеиваясь над собой, она даже доела оставшуюся на его тарелке жареную картошку.
Время подошло к десяти и пора было ехать.
— В тот вечер мы разошлись так поздно, знаешь, и...
— Я знаю, — буркнул Багз. — Но тогда у тебя было свидание с Фордом, и потому все прошло нормально.
— Да, с кем-то, кого я знаю всю свою жизнь, за кого я вроде бы собираюсь выйти замуж, — именно поэтому все прошло нормально.
— И все остальное тоже будет нормально.
— Нет, все остальное не будет. В общем-то... — Она так и не закончила фразу, голос постепенно смолк — усталый и почему-то встревоженный. Потом вздохнула и сказала: — Извини, Мак. Больше я сейчас ничего не могу сказать, только это — извини.
— Да что за ерунда. — Он пожал плечами. — Ты вообще не обязана мне что-либо объяснять.
— Не обязана. Равно как и извиняться. А сказала я это лишь потому, что ты мне нравишься, и я подумала, что тебе это будет приятно.
Обида и гнев в душе Багза мгновенно улетучились, и он снова почувствовал себя довольным и радостным. Остановив машину у ее дома, он нерешительно повернулся и посмотрел Эми в лицо.
— Я просто болван, — сказал он. — Большой тупоголовый болван. Можешь принять эти слова и как извинение, и как объяснение.
— Все в порядке... — Улыбка вернулась на ее лицо. — И мне очень хотелось бы встречаться с тобой подольше, чем сейчас. Час или около того — ну что это такое? Только успеешь сказать друг другу «привет», и все. Может, придешь ко мне завтра вечером пообедать?
— Я? — Багз буквально просиял. — Но это же создаст тебе кучу проблем, и...
— Не создаст. Ничуть. Здесь есть одна негритянка, которая работает у местных. Я могу попросить ее прийти и помочь мне, а когда она сама наестся и уберет посуду...
Эми ожидающе посмотрела на него, но была слишком горда, чтобы настаивать на приглашении. Подавив вспыхнувшую было обиду, Багз сказал, что с удовольствием придет к ней на обед.
— Значит, договорились. Приходи пораньше, часам к шести, и у нас впереди будет целый вечер. А сейчас, — Эми откинулась на спинку сиденья и протянула руки, — если хочешь поцеловать меня перед сном, то я с удовольствием приняла бы твой поцелуй.
Багз прижал ее к себе. Он поцеловал ее не так, как ему хотелось бы, и не так, как, он подсознательно чувствовал, должен был бы это сделать. Это было лишь легкое соприкосновение губ, а руки его почти не сжимали ее тела.
Эми чуть отстранилась и задумчиво посмотрела на него. Потом откинула прядь волос с его лба и сказала:
— Спасибо, Мак. Большое тебе спасибо.
— Ты меня благодаришь? За что же?
— Ты знаешь. За то, что ты ничего не портишь. За то, что не заставляешь меня чувствовать, что... Но я и так знала, что ты не стал бы так делать. С такими добрыми глазами, как у тебя...
— Ну да, — буркнул Багз. — С глазами как у чокнутого.
— Я сказала, добрыми и очень хорошими. Глазами, которые видели столько боли, что никак не могут перестать плакать.
— Да я никогда в жизни не плакал.
— Значит, настала пора. И мне кажется, ты почувствуешь себя более счастливым, когда это случится. Но пока... — Ее голос понизился до дремотного бормотания. — Мак, поцелуй меня еще. И если тебе захочется сделать это чуточку покрепче...
Он снова поцеловал ее — и в самом деле чуточку покрепче, чуть менее целомудренно, чем до этого. Как и в прошлый раз она поблагодарила его, после чего они пожелали друг другу спокойной ночи и расстались.
Багз поехал в отель, очень счастливый и довольный собой, игнорируя при этом слабенький внутренний голосок, ехидно называвший его дубиной стоеросовой и настаивавший, что он всего лишь олух.
А ему действительно было хорошо. Все было просто прекрасно, и к чему копаться в причинах этого состояния? Зачем разбирать его на части, пытаясь выяснить, что и как там тикает?
Он остановился у стойки администратора и взял лежавший в ячейке предмет. Он почти уже разорвал бумагу и лишь тогда понял, что это письмо, причем не обычная записка от Джойс.
Все еще думая об Эми, он присел в углу вестибюля и открыл конверт.
Глава 11
Глава 12
— Да, — ровным голосом проговорила она. — Мне приходится заботиться о своей репутации.
Они выехали на шоссе и двинулись в направлении недавно отстроенного ресторана для автомобилистов. Кратко поинтересовавшись у Эми, он заказал солодовое молоко и гамбургеры. Сам он был не голоден, тогда как Эми съела все до последней крошки. Весело посмеиваясь над собой, она даже доела оставшуюся на его тарелке жареную картошку.
Время подошло к десяти и пора было ехать.
— В тот вечер мы разошлись так поздно, знаешь, и...
— Я знаю, — буркнул Багз. — Но тогда у тебя было свидание с Фордом, и потому все прошло нормально.
— Да, с кем-то, кого я знаю всю свою жизнь, за кого я вроде бы собираюсь выйти замуж, — именно поэтому все прошло нормально.
— И все остальное тоже будет нормально.
— Нет, все остальное не будет. В общем-то... — Она так и не закончила фразу, голос постепенно смолк — усталый и почему-то встревоженный. Потом вздохнула и сказала: — Извини, Мак. Больше я сейчас ничего не могу сказать, только это — извини.
— Да что за ерунда. — Он пожал плечами. — Ты вообще не обязана мне что-либо объяснять.
— Не обязана. Равно как и извиняться. А сказала я это лишь потому, что ты мне нравишься, и я подумала, что тебе это будет приятно.
Обида и гнев в душе Багза мгновенно улетучились, и он снова почувствовал себя довольным и радостным. Остановив машину у ее дома, он нерешительно повернулся и посмотрел Эми в лицо.
— Я просто болван, — сказал он. — Большой тупоголовый болван. Можешь принять эти слова и как извинение, и как объяснение.
— Все в порядке... — Улыбка вернулась на ее лицо. — И мне очень хотелось бы встречаться с тобой подольше, чем сейчас. Час или около того — ну что это такое? Только успеешь сказать друг другу «привет», и все. Может, придешь ко мне завтра вечером пообедать?
— Я? — Багз буквально просиял. — Но это же создаст тебе кучу проблем, и...
— Не создаст. Ничуть. Здесь есть одна негритянка, которая работает у местных. Я могу попросить ее прийти и помочь мне, а когда она сама наестся и уберет посуду...
Эми ожидающе посмотрела на него, но была слишком горда, чтобы настаивать на приглашении. Подавив вспыхнувшую было обиду, Багз сказал, что с удовольствием придет к ней на обед.
— Значит, договорились. Приходи пораньше, часам к шести, и у нас впереди будет целый вечер. А сейчас, — Эми откинулась на спинку сиденья и протянула руки, — если хочешь поцеловать меня перед сном, то я с удовольствием приняла бы твой поцелуй.
Багз прижал ее к себе. Он поцеловал ее не так, как ему хотелось бы, и не так, как, он подсознательно чувствовал, должен был бы это сделать. Это было лишь легкое соприкосновение губ, а руки его почти не сжимали ее тела.
Эми чуть отстранилась и задумчиво посмотрела на него. Потом откинула прядь волос с его лба и сказала:
— Спасибо, Мак. Большое тебе спасибо.
— Ты меня благодаришь? За что же?
— Ты знаешь. За то, что ты ничего не портишь. За то, что не заставляешь меня чувствовать, что... Но я и так знала, что ты не стал бы так делать. С такими добрыми глазами, как у тебя...
— Ну да, — буркнул Багз. — С глазами как у чокнутого.
— Я сказала, добрыми и очень хорошими. Глазами, которые видели столько боли, что никак не могут перестать плакать.
— Да я никогда в жизни не плакал.
— Значит, настала пора. И мне кажется, ты почувствуешь себя более счастливым, когда это случится. Но пока... — Ее голос понизился до дремотного бормотания. — Мак, поцелуй меня еще. И если тебе захочется сделать это чуточку покрепче...
Он снова поцеловал ее — и в самом деле чуточку покрепче, чуть менее целомудренно, чем до этого. Как и в прошлый раз она поблагодарила его, после чего они пожелали друг другу спокойной ночи и расстались.
Багз поехал в отель, очень счастливый и довольный собой, игнорируя при этом слабенький внутренний голосок, ехидно называвший его дубиной стоеросовой и настаивавший, что он всего лишь олух.
А ему действительно было хорошо. Все было просто прекрасно, и к чему копаться в причинах этого состояния? Зачем разбирать его на части, пытаясь выяснить, что и как там тикает?
Он остановился у стойки администратора и взял лежавший в ячейке предмет. Он почти уже разорвал бумагу и лишь тогда понял, что это письмо, причем не обычная записка от Джойс.
Все еще думая об Эми, он присел в углу вестибюля и открыл конверт.
Глава 11
"Мистер Маккена! Вы убили мистера Дадли. Я знаю, что вы это сделали, потому что была в ванной и слышала все, что произошло. Если вы окажетесь упрямым или несговорчивым, я позабочусь о том, чтобы о случившемся узнал мистер Лу Форд. У вас есть выбор, мистер Маккена. Вы можете выслать пять тысяч долларов по моему адресу (прилагается ниже) или можете отправиться в тюрьму, возможно, даже на электрический стул.
Разумеется, я бы предпочла, чтобы вы сделали первое, поскольку огласка подобных сведений неизбежно поставит меня в затруднительное положение, и к тому же мне от нее не будет никакой пользы. Но я все же сделаю это, если не получу деньги. Выбор, мистер Маккена, остается за вами. Прошу не затягивать с этим делом.
Джин Браун,
«Дженерал деливери»
Вестекс-Сити, штат Техас".
Письмо и адрес на конверте были аккуратно написаны карандашом. Штемпель отправителя действительно указывал на Вестекс-Сити, но это конечно же была липа. Шантажист был явно отсюда, из «Хэнлона», находился в близких отношениях с Дадли и достаточно много знал о самом Багзе, в частности, о том, что у него уже были две отсидки.
Иного и быть не могло. Кроме того, если принимать во внимание обстоятельства встречи вымогателя с Дадли, это наверняка должна быть женщина. Одна из двух женщин, поскольку Багзу на ум приходили лишь две женщины, которых с достаточным основанием можно было подозревать в участии в этом деле. Обе могли быть наслышаны о его прошлом; обе могли знать или действительно хорошо знали Дадли; обе могли спокойно заходить в отель и выходить из него, не вызывая при этом никаких подозрений.
Джойс Хэнлон? Уж она-то определенно была способна на подобное. И это вполне соответствовало ее цели хорошенько шмякнуть его дубинкой по башке. Деньги ей особо не требовались, это было всего лишь средство, которое могло заставить его попотеть, загнать в угол, после чего она появилась бы на сцене и предложила выход.
К сожалению — к сожалению, поскольку Багз действительно хотел, чтобы именно она затеяла всю эту интригу, — Джойс не могла быть той самой дамой в ванной. Ведь он разговаривал с ней буквально через несколько секунд после того, как Дадли выскользнул из окна, и она при любых условиях не смогла бы за это время добежать из его ванной до своей комнаты.
Значит, оставалась Розали Вара, больше было некому. Рози, которая всегда ему так нравилась и с которой он неизменно старался быть как можно более обходительным и приятным.
Она получила пять штук, и теперь... Возможно, Дадли разыграл ее, сказав, что у него есть еще пять тысяч, а может, она просто решила попробовать действовать на свой страх и риск?
У человека могло не оказаться таких денег, но он должен был обладать соответствующей смелостью, чтобы где-нибудь раздобыть их, поскольку только так он мог избавиться от тюрьмы или электрического стула.
Багз в клочья изорвал письмо и выбросил его в урну. «Пожалуй, чего-то вроде этого стоило ожидать, — подумал он. — Но не от Рози». Поэтому в данный момент он был хотя и встревожен, но не сильно удивлен. Ему нередко доводилось встречаться с такими подлыми штучками, и было бы чертовски странно, если бы произошло что-то другое.
Однако после своей последней отсидки Багз заметно поумнел. Кроме того, теперь ему было за что сражаться, не то что в прошлые разы. Так что не исключено, что ему и сейчас суждено получить крепко по мозгам — покрепче даже, чем в былые годы, — однако он твердо рассчитывал избежать подобной участи. Расчет его был нацелен на нечто совершенно иное, и детали будущего плана уже начали оформляться в его сознании.
Рози...
Он медленно перевел взгляд в сторону мезонина, рассчитывая увидеть ее, после чего посмотрел на громадные квадратные часы, висевшие над входом в вестибюль.
Половина двенадцатого. В это время она была или должна была быть где-то на этажах.
Багз резко поднялся из кресла, прошел к лифтам и поднялся на двенадцатый этаж. Он был совершенно спокоен и держался как обычно. Наверное, подумалось ему, до него еще не вполне дошел истинный смысл всей этой нехорошей истории. А может, ему просто было нелегко заставить себя испытывать по отношению к Рози какие-то иные чувства, кроме обиды и раздражения. Как бы то ни было, за всю его жизнь Багзу редко доводилось пребывать в более спокойном и уверенном состоянии, чем сейчас.
Отперев дверь в его номер своим служебным ключом, Рози была поглощена работой. Багз достал из ящика комода пачку сигарет и чистый носовой платок, заметив, что последние несколько вечеров он рано уходил из своего номера.
— Пожалуй, я немного застоялся, только и занимаясь тем, что ем, сплю и работаю. Вот и решил, начиная с сегодняшнего дня, почаще выходить в город.
— И правильно сделаете, мистер Маккена, — с серьезным видом кивнула Розали. — Эта ночная работа... да, мне лично очень нравится моя работа, но я тоже замечаю, что постепенно скатываюсь в какую-то колею.
Это было начало, и она сама предложила его. Как бы ненароком Багз поддержал тему разговора:
— Так вам тоже стало это надоедать, да? Слушайте, послезавтра я еду в Вестекс-Сити. Отправляюсь сразу после работы. Не хотите прокатиться со мной?
— С вами? — Она буквально опешила. — Но... но...
— Парень, которого я хочу повидать, живет в нескольких милях от Вестекса. У него там большие владения. Я попросил его одолжить мне завтра кое-какие деньги, вот и надо поехать, оставить какую-нибудь расписку или что-нибудь в этом роде.
— Но... Это, конечно, очень мило с вашей стороны, мистер Маккена, но я...
— Я мог бы высадить вас где-нибудь в городе, а через несколько часов подобрать назад. Не уверен, что поездка покажется вам очень уж увлекательной. Разве что покатаетесь да пообедаете. Но...
— Мистер Маккена, — перебила его она. — Мистер Маккена...
— Да?
— Я думаю, что этого все же не стоит делать. Здесь, на юго-западе, предрассудки не столь сильны, как на юге, а я ведь негритянка, и...
— Ну и что? — пожал плечами Багз. — Вы совсем не похожи на негритянку, и у вас не будет плаката на спине, что вы ею являетесь.
Глаза Розали вспыхнули, губы поджались в гневной горделивости, поскольку даже в устах Багза Маккены эти слова показались достаточно бестактными. А может, именно эта бестактность, в которой не чувствовалось ни малейшего намека на подвох, и позволила ему выкинуть этот трюк.
Какое-то мгновение она смотрела на него прищуренными глазами и поджав губы. Багз также не отводил от нее взгляда — само воплощение невинности. И тут она внезапно расхохоталась, залилась смехом от радостного изумления.
— Хорошо, мистер Маккена, — она прикоснулась ладонью к глазам, — я буду очень рада поехать с вами, если вы уверены в том, что сами этого действительно хотите. А кроме того, как вы сказали, у меня и вправду не будет никакого плаката на спине.
— Ну, я не хотел, чтобы это прозвучало именно так, — несколько смущенно проговорил он. — Я...
— Я знаю. Я знаю, что вы имели в виду... Значит, вы сказали — послезавтра?
— Да. Завтра у меня в городе дела. Во всяком случае, мне надо будет получить деньги, которые отправляет этот парень.
Как показалось Багзу, все прошло просто замечательно. Когда Розали ушла, он запер дверь и сел за письменный стол.
Вынув несколько листов писчей бумаги, он порвал ее на мелкие куски, сунул их в конверт, размером походивший на почтовый, запечатал, наклеил марку и надписал его. В тот же вечер, чуть позднее, он опустил его в почтовый ящик на улице.
Ночь прошла в обычном для него режиме. Окончив смену, он повторил привычную процедуру двух предыдущих дней. Неопределенность долго продолжаться не может, подумал он. Джойс была весьма решительной дамой и играла по-крупному, поэтому рано или поздно она начнет оказывать давление. Она не станет обращать внимание на табличку, укрепленную на дверной ручке, или скажет, что телефонистка соединила ее с его номером. Но... сначала главное. Он займется ею, когда время придет. Сейчас же надо было позаботиться о других вещах.
Проснулся он около пяти и уже через полчаса был в сборе. В его ячейке лежало несколько записок о телефонных звонках — перегнувшись через стойку, он убедился в том, что это именно те записки. Оставив их на месте, он вышел на улицу.
Купил букет цветов — лучший, который можно было купить за пять долларов, после чего, произведя в уме кое-какие подсчеты, присовокупил к нему фунтовую коробку конфет. Держа в руке свои скромные подарки, Багз ровно в без пяти шесть постучал в дверь дома Эми Стэндиш.
Потом еще постучал, и еще, и лишь тогда заметил, что все шторы в доме были опущены и изнутри не доносилось ни звука.
Потом в нерешительности задумался, не перепутал ли он дату, может, речь шла не о сегодняшнем вечере, а о каком-то другом?
Дверь со скрипом приоткрылась, и он услышал голос Эми, доносившийся из щели:
— Мак, — говорила она как-то приглушенно, даже хрипловато. — Что ты... Разве ты не получил мою записку?
— Записку? О... — Он вспомнил про ячейку в отеле. — Да, кажется, там что-то было. Но...
— Извини, Мак, но давай встретимся как-нибудь в другой вечер.
— Но в чем дело-то? — протестующе проговорил Багз. — Что-то не так? Я сделал что-то, что...
— Нет, ты здесь ни при чем. Я... я не могу сейчас об этом говорить. А теперь, если ты позволишь... пожалуйста, Мак...
Но Багз явно заупрямился. Если она заболела или что там еще, почему он не может знать об этом? Неожиданно ее голос словно надтреснул, в нем зазвучали истерические нотки:
— Я сказала, уходи! Оставь меня в покое! Я сказала тебе, сказала, что не м-могу сейчас разговаривать, и если у тебя есть хоть какие-то чувства, если ты хоть...
Дверь захлопнулась прямо у него перед носом, и Багз с яростью посмотрел на нее. Швырнув конфеты и цветы на крыльцо, он зашагал к машине.
Последующие несколько часов он пребывал в ужасном настроении. Разочарование смешивалось с гневом, а гнев с обидой. И... да, чертовски плохо все складывалось. Настолько плохо, что успело перегореть еще задолго до окончания смены, и он смог взять себя в руки и размышлять спокойно.
Разумеется, поведение Эми было абсолютно непростительным. Он действительно не находил ему никаких оправданий. Она же, похоже, была полностью уверена в том, что может по праву, дать ему от ворот поворот, даже если у нее и не было на то никакого права. И все же, несмотря на все свое паршивое настроение — хотя оно уже в общем-то прошло, — он просто не мог представить себе, чтобы эта женщина выкидывала такие фокусы. Да и ей конечно же тоже все это было чертовски неприятно и наверняка нравилось ничуть не больше, чем ему.
Он уже достаточно успокоился, чувствовал себя в относительном порядке, и к концу смены твердо решил, что простит Эми эту ее выходку... Естественно, если она сама раскается в содеянном и достаточно убедительно объяснит свой поступок.
Вестекс-Сити представлял из себя город в истинном понимании этого слова. Отнюдь не большой — всего где-то тысяч пятьдесят жителей, — но вполне процветающий и важный, поскольку в нем размещались штаб-квартиры различных нефтяных компаний.
От Рэгтауна до него менее шестидесяти километров, но из-за узкого шоссе и пробок на дорогах им удалось добраться до места лишь к одиннадцати часам. Багз обговорил с Розали, когда он ее подберет — хотя что там было обговаривать? — мрачно подумал он, — и спросил, где она хочет, чтобы он ее высадил. Розали вежливо ответила, что ее устроило бы любое место в деловой части города, поэтому он остановил машину в семи или восьми кварталах от почты.
Затем Багз повел машину, как бы намереваясь покинуть пределы города, но через пару кварталов повернул за угол и поехал обратно. Удобное место для парковки нашлось на боковой улице неподалеку от места назначения — как его, так и ее. Выйдя из машины, он поспешил к центральной улице и зашел в ресторан.
Место это находилось как раз напротив почты. Усевшись чуть в глубине зала у стойки, Багз прекрасно видел оба входа в здание.
Если бы он не так пристально следил за почтой и внимательнее присмотрелся к тому самому ресторану, в котором находился, то, возможно, заметил бы...
Хотя, скорее всего, нет, не заметил бы. Заведение было явно дорогое, претенциозное, с модным по тем временам тусклым освещением. Так что даже если бы он посмотрел вокруг себя, то едва ли заметил бы пару, устроившуюся в кабине в дальнем конце зала.
Зато сам он был как на ладони. Нет, Эми Стэндиш его бы не увидела, поскольку сидела спиной ко входу, тогда как сидевший на противоположной стороне Лу Форд мог прекрасно его видеть.
Он не подал Эми никакого знака, даже не обмолвился о присутствии Багза, продолжая поглощать пищу, что-то говорить ленивым тоном и ухмыляться в ответ на вялые, неохотные реплики девушки. Однако сам Форд, заметив напряженный взгляд Багза, явно заинтересовался объектом его интереса. В общем-то ему все было видно не хуже, чем Багзу, и как только тот вскочил и вышел из ресторана, он также поднялся.
Багз дал Рози возможность несколько минут пробыть в помещении почты и подошел ко входу в тот самый момент, когда она выходила, что-то засовывая в сумочку. Глаза девушки широко раскрылись, она остановилась как вкопанная.
— О, мистер Маккена, — запинаясь проговорила Розали. — Что... Я думала, что...
— Я знаю, что вы думали! — сказал Багз, хватая ее за руку. — Пошли!
— Но... — Ее подрагивающие губы пытались изобразить улыбку. — Но что я такого сделала? Почему вы...
— Предупреждаю вас, Рози! — скрежещущим голосом проговорил Багз. — Мне не хотелось бы причинять вам боль, но если вы не пойдете сами, я силой потащу вас. Даже если придется оторвать вам руку!
Она еще мгновение поколебалась, явно пытаясь что-то сказать, но потом ее воля словно испарилась и в ней не осталось ничего от былой спокойной гордости и уверенности в себе. Она покорно пошла рядом.
Багз грубо затолкал девушку в машину, чуть ли не всем корпусом подпирая ее в бок. На глаза Розали навернулись слезы, и она принялась смахивать их пальцами.
Багз выхватил из рук девушки сумочку и распахнул ее...
Разумеется, я бы предпочла, чтобы вы сделали первое, поскольку огласка подобных сведений неизбежно поставит меня в затруднительное положение, и к тому же мне от нее не будет никакой пользы. Но я все же сделаю это, если не получу деньги. Выбор, мистер Маккена, остается за вами. Прошу не затягивать с этим делом.
Джин Браун,
«Дженерал деливери»
Вестекс-Сити, штат Техас".
Письмо и адрес на конверте были аккуратно написаны карандашом. Штемпель отправителя действительно указывал на Вестекс-Сити, но это конечно же была липа. Шантажист был явно отсюда, из «Хэнлона», находился в близких отношениях с Дадли и достаточно много знал о самом Багзе, в частности, о том, что у него уже были две отсидки.
Иного и быть не могло. Кроме того, если принимать во внимание обстоятельства встречи вымогателя с Дадли, это наверняка должна быть женщина. Одна из двух женщин, поскольку Багзу на ум приходили лишь две женщины, которых с достаточным основанием можно было подозревать в участии в этом деле. Обе могли быть наслышаны о его прошлом; обе могли знать или действительно хорошо знали Дадли; обе могли спокойно заходить в отель и выходить из него, не вызывая при этом никаких подозрений.
Джойс Хэнлон? Уж она-то определенно была способна на подобное. И это вполне соответствовало ее цели хорошенько шмякнуть его дубинкой по башке. Деньги ей особо не требовались, это было всего лишь средство, которое могло заставить его попотеть, загнать в угол, после чего она появилась бы на сцене и предложила выход.
К сожалению — к сожалению, поскольку Багз действительно хотел, чтобы именно она затеяла всю эту интригу, — Джойс не могла быть той самой дамой в ванной. Ведь он разговаривал с ней буквально через несколько секунд после того, как Дадли выскользнул из окна, и она при любых условиях не смогла бы за это время добежать из его ванной до своей комнаты.
Значит, оставалась Розали Вара, больше было некому. Рози, которая всегда ему так нравилась и с которой он неизменно старался быть как можно более обходительным и приятным.
Она получила пять штук, и теперь... Возможно, Дадли разыграл ее, сказав, что у него есть еще пять тысяч, а может, она просто решила попробовать действовать на свой страх и риск?
У человека могло не оказаться таких денег, но он должен был обладать соответствующей смелостью, чтобы где-нибудь раздобыть их, поскольку только так он мог избавиться от тюрьмы или электрического стула.
Багз в клочья изорвал письмо и выбросил его в урну. «Пожалуй, чего-то вроде этого стоило ожидать, — подумал он. — Но не от Рози». Поэтому в данный момент он был хотя и встревожен, но не сильно удивлен. Ему нередко доводилось встречаться с такими подлыми штучками, и было бы чертовски странно, если бы произошло что-то другое.
Однако после своей последней отсидки Багз заметно поумнел. Кроме того, теперь ему было за что сражаться, не то что в прошлые разы. Так что не исключено, что ему и сейчас суждено получить крепко по мозгам — покрепче даже, чем в былые годы, — однако он твердо рассчитывал избежать подобной участи. Расчет его был нацелен на нечто совершенно иное, и детали будущего плана уже начали оформляться в его сознании.
Рози...
Он медленно перевел взгляд в сторону мезонина, рассчитывая увидеть ее, после чего посмотрел на громадные квадратные часы, висевшие над входом в вестибюль.
Половина двенадцатого. В это время она была или должна была быть где-то на этажах.
Багз резко поднялся из кресла, прошел к лифтам и поднялся на двенадцатый этаж. Он был совершенно спокоен и держался как обычно. Наверное, подумалось ему, до него еще не вполне дошел истинный смысл всей этой нехорошей истории. А может, ему просто было нелегко заставить себя испытывать по отношению к Рози какие-то иные чувства, кроме обиды и раздражения. Как бы то ни было, за всю его жизнь Багзу редко доводилось пребывать в более спокойном и уверенном состоянии, чем сейчас.
Отперев дверь в его номер своим служебным ключом, Рози была поглощена работой. Багз достал из ящика комода пачку сигарет и чистый носовой платок, заметив, что последние несколько вечеров он рано уходил из своего номера.
— Пожалуй, я немного застоялся, только и занимаясь тем, что ем, сплю и работаю. Вот и решил, начиная с сегодняшнего дня, почаще выходить в город.
— И правильно сделаете, мистер Маккена, — с серьезным видом кивнула Розали. — Эта ночная работа... да, мне лично очень нравится моя работа, но я тоже замечаю, что постепенно скатываюсь в какую-то колею.
Это было начало, и она сама предложила его. Как бы ненароком Багз поддержал тему разговора:
— Так вам тоже стало это надоедать, да? Слушайте, послезавтра я еду в Вестекс-Сити. Отправляюсь сразу после работы. Не хотите прокатиться со мной?
— С вами? — Она буквально опешила. — Но... но...
— Парень, которого я хочу повидать, живет в нескольких милях от Вестекса. У него там большие владения. Я попросил его одолжить мне завтра кое-какие деньги, вот и надо поехать, оставить какую-нибудь расписку или что-нибудь в этом роде.
— Но... Это, конечно, очень мило с вашей стороны, мистер Маккена, но я...
— Я мог бы высадить вас где-нибудь в городе, а через несколько часов подобрать назад. Не уверен, что поездка покажется вам очень уж увлекательной. Разве что покатаетесь да пообедаете. Но...
— Мистер Маккена, — перебила его она. — Мистер Маккена...
— Да?
— Я думаю, что этого все же не стоит делать. Здесь, на юго-западе, предрассудки не столь сильны, как на юге, а я ведь негритянка, и...
— Ну и что? — пожал плечами Багз. — Вы совсем не похожи на негритянку, и у вас не будет плаката на спине, что вы ею являетесь.
Глаза Розали вспыхнули, губы поджались в гневной горделивости, поскольку даже в устах Багза Маккены эти слова показались достаточно бестактными. А может, именно эта бестактность, в которой не чувствовалось ни малейшего намека на подвох, и позволила ему выкинуть этот трюк.
Какое-то мгновение она смотрела на него прищуренными глазами и поджав губы. Багз также не отводил от нее взгляда — само воплощение невинности. И тут она внезапно расхохоталась, залилась смехом от радостного изумления.
— Хорошо, мистер Маккена, — она прикоснулась ладонью к глазам, — я буду очень рада поехать с вами, если вы уверены в том, что сами этого действительно хотите. А кроме того, как вы сказали, у меня и вправду не будет никакого плаката на спине.
— Ну, я не хотел, чтобы это прозвучало именно так, — несколько смущенно проговорил он. — Я...
— Я знаю. Я знаю, что вы имели в виду... Значит, вы сказали — послезавтра?
— Да. Завтра у меня в городе дела. Во всяком случае, мне надо будет получить деньги, которые отправляет этот парень.
Как показалось Багзу, все прошло просто замечательно. Когда Розали ушла, он запер дверь и сел за письменный стол.
Вынув несколько листов писчей бумаги, он порвал ее на мелкие куски, сунул их в конверт, размером походивший на почтовый, запечатал, наклеил марку и надписал его. В тот же вечер, чуть позднее, он опустил его в почтовый ящик на улице.
Ночь прошла в обычном для него режиме. Окончив смену, он повторил привычную процедуру двух предыдущих дней. Неопределенность долго продолжаться не может, подумал он. Джойс была весьма решительной дамой и играла по-крупному, поэтому рано или поздно она начнет оказывать давление. Она не станет обращать внимание на табличку, укрепленную на дверной ручке, или скажет, что телефонистка соединила ее с его номером. Но... сначала главное. Он займется ею, когда время придет. Сейчас же надо было позаботиться о других вещах.
Проснулся он около пяти и уже через полчаса был в сборе. В его ячейке лежало несколько записок о телефонных звонках — перегнувшись через стойку, он убедился в том, что это именно те записки. Оставив их на месте, он вышел на улицу.
Купил букет цветов — лучший, который можно было купить за пять долларов, после чего, произведя в уме кое-какие подсчеты, присовокупил к нему фунтовую коробку конфет. Держа в руке свои скромные подарки, Багз ровно в без пяти шесть постучал в дверь дома Эми Стэндиш.
Потом еще постучал, и еще, и лишь тогда заметил, что все шторы в доме были опущены и изнутри не доносилось ни звука.
Потом в нерешительности задумался, не перепутал ли он дату, может, речь шла не о сегодняшнем вечере, а о каком-то другом?
Дверь со скрипом приоткрылась, и он услышал голос Эми, доносившийся из щели:
— Мак, — говорила она как-то приглушенно, даже хрипловато. — Что ты... Разве ты не получил мою записку?
— Записку? О... — Он вспомнил про ячейку в отеле. — Да, кажется, там что-то было. Но...
— Извини, Мак, но давай встретимся как-нибудь в другой вечер.
— Но в чем дело-то? — протестующе проговорил Багз. — Что-то не так? Я сделал что-то, что...
— Нет, ты здесь ни при чем. Я... я не могу сейчас об этом говорить. А теперь, если ты позволишь... пожалуйста, Мак...
Но Багз явно заупрямился. Если она заболела или что там еще, почему он не может знать об этом? Неожиданно ее голос словно надтреснул, в нем зазвучали истерические нотки:
— Я сказала, уходи! Оставь меня в покое! Я сказала тебе, сказала, что не м-могу сейчас разговаривать, и если у тебя есть хоть какие-то чувства, если ты хоть...
Дверь захлопнулась прямо у него перед носом, и Багз с яростью посмотрел на нее. Швырнув конфеты и цветы на крыльцо, он зашагал к машине.
Последующие несколько часов он пребывал в ужасном настроении. Разочарование смешивалось с гневом, а гнев с обидой. И... да, чертовски плохо все складывалось. Настолько плохо, что успело перегореть еще задолго до окончания смены, и он смог взять себя в руки и размышлять спокойно.
Разумеется, поведение Эми было абсолютно непростительным. Он действительно не находил ему никаких оправданий. Она же, похоже, была полностью уверена в том, что может по праву, дать ему от ворот поворот, даже если у нее и не было на то никакого права. И все же, несмотря на все свое паршивое настроение — хотя оно уже в общем-то прошло, — он просто не мог представить себе, чтобы эта женщина выкидывала такие фокусы. Да и ей конечно же тоже все это было чертовски неприятно и наверняка нравилось ничуть не больше, чем ему.
Он уже достаточно успокоился, чувствовал себя в относительном порядке, и к концу смены твердо решил, что простит Эми эту ее выходку... Естественно, если она сама раскается в содеянном и достаточно убедительно объяснит свой поступок.
* * *
Багз подсадил Розали Вара в нескольких кварталах от отеля. Он заранее прикупил несколько упаковок с кофе и сладкие булочки, чем они и позавтракали в дороге. Оба большей частью молчали. Розали казалась чертовски усталой после ночной работы, а Багзу вообще не хотелось о чем-либо говорить. В свете того, что он должен был сделать — и что она сама делала с ним, — даже вежливое молчание создавало почти невыносимое напряжение.Вестекс-Сити представлял из себя город в истинном понимании этого слова. Отнюдь не большой — всего где-то тысяч пятьдесят жителей, — но вполне процветающий и важный, поскольку в нем размещались штаб-квартиры различных нефтяных компаний.
От Рэгтауна до него менее шестидесяти километров, но из-за узкого шоссе и пробок на дорогах им удалось добраться до места лишь к одиннадцати часам. Багз обговорил с Розали, когда он ее подберет — хотя что там было обговаривать? — мрачно подумал он, — и спросил, где она хочет, чтобы он ее высадил. Розали вежливо ответила, что ее устроило бы любое место в деловой части города, поэтому он остановил машину в семи или восьми кварталах от почты.
Затем Багз повел машину, как бы намереваясь покинуть пределы города, но через пару кварталов повернул за угол и поехал обратно. Удобное место для парковки нашлось на боковой улице неподалеку от места назначения — как его, так и ее. Выйдя из машины, он поспешил к центральной улице и зашел в ресторан.
Место это находилось как раз напротив почты. Усевшись чуть в глубине зала у стойки, Багз прекрасно видел оба входа в здание.
Если бы он не так пристально следил за почтой и внимательнее присмотрелся к тому самому ресторану, в котором находился, то, возможно, заметил бы...
Хотя, скорее всего, нет, не заметил бы. Заведение было явно дорогое, претенциозное, с модным по тем временам тусклым освещением. Так что даже если бы он посмотрел вокруг себя, то едва ли заметил бы пару, устроившуюся в кабине в дальнем конце зала.
Зато сам он был как на ладони. Нет, Эми Стэндиш его бы не увидела, поскольку сидела спиной ко входу, тогда как сидевший на противоположной стороне Лу Форд мог прекрасно его видеть.
Он не подал Эми никакого знака, даже не обмолвился о присутствии Багза, продолжая поглощать пищу, что-то говорить ленивым тоном и ухмыляться в ответ на вялые, неохотные реплики девушки. Однако сам Форд, заметив напряженный взгляд Багза, явно заинтересовался объектом его интереса. В общем-то ему все было видно не хуже, чем Багзу, и как только тот вскочил и вышел из ресторана, он также поднялся.
Багз дал Рози возможность несколько минут пробыть в помещении почты и подошел ко входу в тот самый момент, когда она выходила, что-то засовывая в сумочку. Глаза девушки широко раскрылись, она остановилась как вкопанная.
— О, мистер Маккена, — запинаясь проговорила Розали. — Что... Я думала, что...
— Я знаю, что вы думали! — сказал Багз, хватая ее за руку. — Пошли!
— Но... — Ее подрагивающие губы пытались изобразить улыбку. — Но что я такого сделала? Почему вы...
— Предупреждаю вас, Рози! — скрежещущим голосом проговорил Багз. — Мне не хотелось бы причинять вам боль, но если вы не пойдете сами, я силой потащу вас. Даже если придется оторвать вам руку!
Она еще мгновение поколебалась, явно пытаясь что-то сказать, но потом ее воля словно испарилась и в ней не осталось ничего от былой спокойной гордости и уверенности в себе. Она покорно пошла рядом.
Багз грубо затолкал девушку в машину, чуть ли не всем корпусом подпирая ее в бок. На глаза Розали навернулись слезы, и она принялась смахивать их пальцами.
Багз выхватил из рук девушки сумочку и распахнул ее...
Глава 12
Место это располагалось в нескольких милях от Рэгтауна и ничем не отличалось от массы других аналогичных мест, находившихся в окружении почти всех больших и маленьких городов. Густые заросли деревьев и кустарника, изборожденные нескончаемыми лабиринтами тропинок и следов автомобильных шин. Вроде бы и уединение, и в то же время недалеко ехать. Названия у них были разные, но в каждом неизменно присутствовал некий игривый намек на непристойность.
Две «девушки» — женщины лет под тридцать — развесили одежду на ветках дерева и, оставшись в одних трусиках, поеживались в это зябкое западнотехасское утро.
— Не понимаю, что удерживает этих мужчин, — ворчливым тоном проговорила одна из них, по имени Пег. — Почему не могли раздеться здесь, как мы?
— Ну что ты, дорогуша, — проворковала ее спутница Глэдис. — Таким шикарным парням, как эти, не принято задавать много вопросов. Не каждый день встретишь мужичка, у которого в кармане завалялась лишняя двадцатка.
— Это уж точно... Слушай, Глэд, как ты считаешь, с нашими сумочками там в машине ничего не случится?
— А что с ними может случиться? Ребята же все двери заперли, разве нет?
— И все же надо было мне прихватить свое пальто с собой. Пять сотен отвалила за эту кучу меха, и...
— А я сколько заплатила за свое? Ничуть не меньше. Мы же одновременно начали копить на них. Да и потом, стоит ли таскать по кустам такую дорогую одежку?
— Но мне холодно, черт побери! Я буквально коченею!
— Ну, не долго уже осталось, дорогая. Ребята должны...
Ее фразу оборвал рев автомобильного мотора — причем затихающий рев, поскольку машина явно удалялась. Девушки обменялись недоумевающими взглядами. Разразившись проклятиями, они сделали было несколько бесполезных шагов вслед за машиной, после чего с рыданиями бросились в объятия друг друга.
Эд и Тэд Гусики на ходу потрошили сумочки. Чуть притормозив, они выбросили их в кусты, после чего снова стали набирать скорость. У самого выезда на шоссе Тэд неожиданно ударил по тормозам.
Сбоку из подлеска, буквально им наперерез, спотыкаясь, вышел какой-то мужчина. Ноги его явно не слушались, да и сам он весьма отдаленно походил на человека — оборванная, замызганная, вонючая куча грязи, да и только.
Испуганно чертыхаясь, он заковылял в их сторону.
— Обманщики чертовы! И все же я вас подловил! С поличным, можно сказать, взял, теперь не отвертитесь!
— Послушайте, мистер Вестбрук... — Тэд и Эд стали медленно вылезать из машины, с опаской поглядывая на управляющего отеля. — Вы же знаете меня, это я — Тэд Гусик. А это Эд, он со мной. А вы...
— Хватит оправданий! — промычал Вестбрук. — Не имеет значения, кто вы такие! Вы или умыкнули товар... Клянусь Богом, я еще покажу вам!
Он бросился на братьев, но Тэд ловко сделал ему подножку, а Эд подхватил под руки и осторожно опустил на землю.
Из груди Вестбрука вырвались звуки рыданий, перемежаемые проклятиями, а по грязным, заросшим щетиной щекам покатились слезы. Эд озабоченно посмотрел на брата.
— Боже правый, — прошептал он. — Тэд, что же нам с ним делать?
— Что с ним делать? Ты что, дуралей?! С собой возьмем, конечно.
— А... потом что? Я хочу сказать, что мы делать будем?
Тэд не имел об этом ни малейшего представления, и потому в типично гусиковской манере проговорил с лицемерным возмущением в голосе:
— А ты что, паршивый сукин сын, хотел бы оставить его здесь? Просто так уехать и оставить здесь такого чудесного человека, как мистер Вестбрук? Да, я всегда подозревал, что у тебя башка не так посажена, а теперь полностью в этом убедился!
Раздраженный, он замахнулся и больно ткнул Эда кулаком в ребра. Братец нанес ответный удар. Покончив с привычными формальностями, они затащили Вестбрука в машину и, нежно похлопав по макушке, поехали дальше.
Жили они в старой части города и занимали шикарные апартаменты, которые до перестройки представляли собой чердак семейного амбара. Помещение располагалось в переулке на расстоянии примерно двухсот футов от основного дома. Первый этаж был заколочен и войти в их жилище можно было только со стороны переулка. Иными словами, они могли делать что хотели, когда угодно приходить и уходить, и при этом никто из окружающих не видел бы их и не слышал. Любители уединенного образа жизни, о причинах которого мы здесь распространяться не будем, они с радостью платили за аренду жилья триста долларов в месяц.
Никем не замеченные, они затащили Вестбрука к себе наверх и устроили в главной спальне. Потом отмыли гостя, накормили и вообще с самого первого дня терпеливо ухаживали за ним.
Они пичкали его лекарствами, которые тайком тибрили у гостиничного доктора. Выпивку тоже приносили, но при этом старались постепенно уменьшать дозу. В итоге они отчасти преуспели в этом деле, ограничив потребление Вестбруком спиртного всего лишь несколькими пинтами в день. Однако даже этого относительно небольшого количества алкоголя в сочетании с абсолютно безрадостными видами на будущее хватало для того, чтобы Вестбрук каждодневно чувствовал себя вдребадан пьяным. Ему попросту не за что было уцепиться, некуда было идти — ни вперед, ни назад. Вот он и предпочел окунуться в бутылку, безропотно отдавшись в ее смертельные объятия.
Тэд и Эд всячески льстили ему, заявляя — словно и сами в это верили, — что он самый лучший гостиничный управляющий во всей стране, один из немногих еще оставшихся классных знатоков этого бизнеса, и если бы он хоть немного постарался взять себя в руки...
По их словам, дела в «Хэнлоне» якобы с каждым днем шли все хуже. Новый управляющий продержался всего один день, после чего старый Майк сам попытался было взяться за эту работу, подключив к ней в качестве своего помощника старшего клерка. Но надо было бы видеть, братишка, что они там наработали! Хэнлон мечтал лишь об одном: чтобы Вестбрук наконец выкарабкался из бесконечной пьянки и снова занялся своим делом. Ну так как, мистер Вестбрук? А? Давайте кончайте заниматься ерундой, и все будет тип-топ.
Вестбрук рыдал как младенец, подозревал их в нежелании говорить правду, упрекал в дурости, а однажды, собравшись с силами, и вовсе обругал самыми последними словами. Ну что ж, ладно, он еще покажет себя! Он будет самым пристальным образом присматривать за ними и сделает все возможное, чтобы они не перерезали ему горло и не украли его одежду, что братья, несомненно, намеревались сделать.
Две «девушки» — женщины лет под тридцать — развесили одежду на ветках дерева и, оставшись в одних трусиках, поеживались в это зябкое западнотехасское утро.
— Не понимаю, что удерживает этих мужчин, — ворчливым тоном проговорила одна из них, по имени Пег. — Почему не могли раздеться здесь, как мы?
— Ну что ты, дорогуша, — проворковала ее спутница Глэдис. — Таким шикарным парням, как эти, не принято задавать много вопросов. Не каждый день встретишь мужичка, у которого в кармане завалялась лишняя двадцатка.
— Это уж точно... Слушай, Глэд, как ты считаешь, с нашими сумочками там в машине ничего не случится?
— А что с ними может случиться? Ребята же все двери заперли, разве нет?
— И все же надо было мне прихватить свое пальто с собой. Пять сотен отвалила за эту кучу меха, и...
— А я сколько заплатила за свое? Ничуть не меньше. Мы же одновременно начали копить на них. Да и потом, стоит ли таскать по кустам такую дорогую одежку?
— Но мне холодно, черт побери! Я буквально коченею!
— Ну, не долго уже осталось, дорогая. Ребята должны...
Ее фразу оборвал рев автомобильного мотора — причем затихающий рев, поскольку машина явно удалялась. Девушки обменялись недоумевающими взглядами. Разразившись проклятиями, они сделали было несколько бесполезных шагов вслед за машиной, после чего с рыданиями бросились в объятия друг друга.
Эд и Тэд Гусики на ходу потрошили сумочки. Чуть притормозив, они выбросили их в кусты, после чего снова стали набирать скорость. У самого выезда на шоссе Тэд неожиданно ударил по тормозам.
Сбоку из подлеска, буквально им наперерез, спотыкаясь, вышел какой-то мужчина. Ноги его явно не слушались, да и сам он весьма отдаленно походил на человека — оборванная, замызганная, вонючая куча грязи, да и только.
Испуганно чертыхаясь, он заковылял в их сторону.
— Обманщики чертовы! И все же я вас подловил! С поличным, можно сказать, взял, теперь не отвертитесь!
— Послушайте, мистер Вестбрук... — Тэд и Эд стали медленно вылезать из машины, с опаской поглядывая на управляющего отеля. — Вы же знаете меня, это я — Тэд Гусик. А это Эд, он со мной. А вы...
— Хватит оправданий! — промычал Вестбрук. — Не имеет значения, кто вы такие! Вы или умыкнули товар... Клянусь Богом, я еще покажу вам!
Он бросился на братьев, но Тэд ловко сделал ему подножку, а Эд подхватил под руки и осторожно опустил на землю.
Из груди Вестбрука вырвались звуки рыданий, перемежаемые проклятиями, а по грязным, заросшим щетиной щекам покатились слезы. Эд озабоченно посмотрел на брата.
— Боже правый, — прошептал он. — Тэд, что же нам с ним делать?
— Что с ним делать? Ты что, дуралей?! С собой возьмем, конечно.
— А... потом что? Я хочу сказать, что мы делать будем?
Тэд не имел об этом ни малейшего представления, и потому в типично гусиковской манере проговорил с лицемерным возмущением в голосе:
— А ты что, паршивый сукин сын, хотел бы оставить его здесь? Просто так уехать и оставить здесь такого чудесного человека, как мистер Вестбрук? Да, я всегда подозревал, что у тебя башка не так посажена, а теперь полностью в этом убедился!
Раздраженный, он замахнулся и больно ткнул Эда кулаком в ребра. Братец нанес ответный удар. Покончив с привычными формальностями, они затащили Вестбрука в машину и, нежно похлопав по макушке, поехали дальше.
Жили они в старой части города и занимали шикарные апартаменты, которые до перестройки представляли собой чердак семейного амбара. Помещение располагалось в переулке на расстоянии примерно двухсот футов от основного дома. Первый этаж был заколочен и войти в их жилище можно было только со стороны переулка. Иными словами, они могли делать что хотели, когда угодно приходить и уходить, и при этом никто из окружающих не видел бы их и не слышал. Любители уединенного образа жизни, о причинах которого мы здесь распространяться не будем, они с радостью платили за аренду жилья триста долларов в месяц.
Никем не замеченные, они затащили Вестбрука к себе наверх и устроили в главной спальне. Потом отмыли гостя, накормили и вообще с самого первого дня терпеливо ухаживали за ним.
Они пичкали его лекарствами, которые тайком тибрили у гостиничного доктора. Выпивку тоже приносили, но при этом старались постепенно уменьшать дозу. В итоге они отчасти преуспели в этом деле, ограничив потребление Вестбруком спиртного всего лишь несколькими пинтами в день. Однако даже этого относительно небольшого количества алкоголя в сочетании с абсолютно безрадостными видами на будущее хватало для того, чтобы Вестбрук каждодневно чувствовал себя вдребадан пьяным. Ему попросту не за что было уцепиться, некуда было идти — ни вперед, ни назад. Вот он и предпочел окунуться в бутылку, безропотно отдавшись в ее смертельные объятия.
Тэд и Эд всячески льстили ему, заявляя — словно и сами в это верили, — что он самый лучший гостиничный управляющий во всей стране, один из немногих еще оставшихся классных знатоков этого бизнеса, и если бы он хоть немного постарался взять себя в руки...
По их словам, дела в «Хэнлоне» якобы с каждым днем шли все хуже. Новый управляющий продержался всего один день, после чего старый Майк сам попытался было взяться за эту работу, подключив к ней в качестве своего помощника старшего клерка. Но надо было бы видеть, братишка, что они там наработали! Хэнлон мечтал лишь об одном: чтобы Вестбрук наконец выкарабкался из бесконечной пьянки и снова занялся своим делом. Ну так как, мистер Вестбрук? А? Давайте кончайте заниматься ерундой, и все будет тип-топ.
Вестбрук рыдал как младенец, подозревал их в нежелании говорить правду, упрекал в дурости, а однажды, собравшись с силами, и вовсе обругал самыми последними словами. Ну что ж, ладно, он еще покажет себя! Он будет самым пристальным образом присматривать за ними и сделает все возможное, чтобы они не перерезали ему горло и не украли его одежду, что братья, несомненно, намеревались сделать.