Торнтон Элизабет. Таинственная леди

   – Расскажите, что произошло в ту ночь, когда все отправились спать? – мягко спросил Уолдо. – Вы пошли в часовню?
   Леди Брнзли слабо улыбнулась:
   – Да, как всегда. Я слышала разговор Хлои и Лидии и была на грани срыва, но не из-за боязни, что Хлоя выдаст нашу тайну. Меня страшило, что Виктор может совершить какую-нибудь глупость, например пригрозить ей. Беда в том, что он знал о своем происхождении, знал, что он сын своего отца, но я не его мать.
   После паузы Уолдо спросил:
   – Вы ему рассказали?
   – О нет. Виктор совершенно случайно узнал об этом от отца. В день, когда Виктору исполнился двадцать один год, мой муж выпил слишком много шампанского и поделился самым дорогим своим воспоминанием: он сказал лежащему на смертном одре отцу, что у него родился внук и теперь есть кому продолжить род. – Леди Бринзли нервно рассмеялась. – Если бы Виктор был девочкой, ничего бы не случилось. Когда человек имеет большое состояние и титул, значение имеют только сыновья, чтобы было кому передать наследство. Виктор знал, что его дед умер в декабре, за полгода до его рождения, поэтому он пришел ко мне и заставил меня все рассказать.. Его отец до сих пор не подозревает, что Виктор знал о том, что он незаконнорожденный. Мой муж тогда слишком много выпил, чтобы помнить, что сболтнул. А Виктор об этом и словом не обмолвился. Он почитал своего отца. Картина сыновней любви была столь трогательной, что Джо отвела взгляд. Она уже начала жалеть это несчастное семейство, а больше всех – леди Бринзли.
   – Итак, вы отправились в часовню, – напомнил Уолдо. – Что было дальше?
   – По дороге я зашла к Хлое, но дверь ее комнаты была заперта, а Хлоя не отвечала. Я встревожилась и решила воспользоваться дверью для слуг. Для этого мне пришлось вернуться в свою комнату. У потайной двери, ведущей на черную лестницу, я нашла ее дневник.
   Джо и Уолдо быстро переглянулись. Именно так они и предполагали.
   – Я поняла, что она сделала это преднамеренно, – продолжала ее светлость, – поэтому можете представить себе мои чувства. Ее спальня была заперта изнутри. Я решила, что Хлоя могла пойти или в кухню, или в парк. Я послала Харриет, то есть мисс Данн, в кухню, а сама вышла из дома. Тут я и увидела, что Виктор возвращается из оранжереи. Я пряталась за кустами, пока он не вошел в дом. Вскоре Харриет присоединилась ко мне. Мы взяли фонарь и пошли в оранжерею.
   Снова возникла долгая пауза, леди Бринзли пыталась успокоиться.
   – Мы все обыскали и ничего не нашли. Я уже готова была отказаться от поисков, как вспомнила про древний римский водосток. Виктор ребенком провалился в него, и мы закрыли отверстие солнечными часами. Я знала, что у Виктора неуправляемый характер, но не верила, что он зайдет так далеко. – От нахлынувших воспоминаний ее голос задрожал. – Когда мы наконец дошли до солнечных часов, оказалось, что все цветы вокруг вытоптаны. Я не сомневалась, что Виктор убил Хлою и бросил тело в водосток. —Когда она продолжила, ее голос звучал невнятно и совсем тихо: – Я была готова поднять на ноги весь дом и вызвать полицию. Если я и испытывала к Виктору привязанность, то только из чувства вины. Ему потворствовали и баловали его со дня рождения, отчасти и я в этом виновата. Но я не имела на него большого влияния. Мой муж позаботился об этом. Если бы у меня был более сильный характер… – Она замолчала и покачала головой. – Но до той ночи я не верила, что Виктор способен на убийство.
   – Вы не вызвали полицию? – спросил Уолдо.
   – Харриет показалось, что она слышит какие-то звуки, поэтому, возможно, Хлоя еще жива. Мы лихорадочно принялись разбирать солнечные часы. Когда мы отодвинули основание, стало ясно, что Харриет была права.
   – Вы сдвинули основание солнечных часов? – изумился Уолдо.
   – Я сама сейчас в это с трудом верю, – грустно улыбнулась леди Бринзли. – Но в то время я, казалось, была сильна, как Самсон. Вот что делает с человеком паника. Именно паника придала нам сил, чтобы вытащить Хлою из этой ужасной ямы. Она была в очень плохом состоянии. Сама не знаю, как мы донесли ее до моей спальни.
   Слезы градом катились по ее лицу.
   – Если бы я обвинила Виктора, мне бы никто не поверил, поскольку все знали, что временами у меня мутится рассудок. Именно поэтому мне было известно о монастырском приюте. Я бывала там в качестве пациентки. Некоторые называют его психиатрической лечебницей, думаю, так оно и есть. Единственной моей мыслью было спрятать Хлою подальше от Виктора, пока она не окрепнет и не сможет сама рассказать властям о том, что случилось в ту ночь.
   Леди Бринзли вытерла слезы тыльной стороной ладони.
   – Мы держали Хлою в моей спальне два дня, пока Виктор не уехал в Лондон… Харриет в свое время получила образование сиделки, она не хуже врача знала, что делать. Она выхаживала Хлою, пока мы не перевезли ее в приют.
   – В тот приют, которому вы щедро помогаете? – медленно спросил Уолдо. – И поэтому вам не задавали лишних вопросов?
   Леди Бринзли гордо вскинула голову и посмотрела на него.
   – Как я вижу, мы с вами понимаем друг друга, мистер Боуман, – сказала она.
   – Но ведь прошло уже почти два месяца, – тряхнула головой Джо. – Почему Хлоя еще в приюте? Почему вы не обратились к властям?
   Ее светлость перевела взгляд на Джо.
   – Потому что Хлоя еще не совсем поправилась. Я вам говорила, что она было в тяжелом состоянии. Она была контужена, и настолько тяжело, что две недели не приходила в сознание. У нее были сломаны ребра и рука. Но это не все. Она совершенно не помнила ту ночь. Когда она очнулась в приюте, в ее памяти всплыло лишь, что она приехала в Бринзли-Холл в карете лорда Скина. Монастырский врач сказал, что она может никогда не вспомнить, что с ней произошло.
   – Что вы ей рассказали? – спросил Уолдо.
   – Я отдала ей дневник, и, кажется, это подтолкнуло ее воспоминания. Хлоя знает, что кто-то пытался убить ее, – мне пришлось объяснить ей, почему мы прячем ее в этом приюте. Но я не сказала ей, что я подозреваю Виктора. Доктор считает, что мы не должны ей ничего внушать. Он говорит, что нужно ждать, пока она сама все восстановит в памяти. Кроме того, пока вы не приехали в Бринзли-Холл, у меня были некоторые сомнения. В конце концов, я при этом не присутствовала. Я не видела, как Виктор напал на Хлою. Но теперь у меня нет сомнений.
   Ее светлость умолкла, собираясь с мыслями.
   – Хлоя велела мне ждать вас. – Леди Бринзли улыбнулась Джо. – Она сказала, что вы перевернете небо и землю, чтобы найти ее. Она хотела написать вам, но я отсоветовала. Разумеется, я вас ни в чем не подозревала, но решила, что, пока память не вернется, лучше чтобы никто не знал, где находится Хлоя. – Слезы блеснули у нее на глазах. – Но должна сказать, ей очень повезло, что у нее есть такой друг, как вы, миссис Чесни.
   – Хлое посчастливилось, что у нее есть такой друг, как вы, леди Бринзли, – осторожно, пожалуй, даже со слишком большой оглядкой сказал Уолдо. – То, что вы сделали, выходит из ряда вон.
   Ее светлость вскинула голову и посмотрела ему прямо в глаза.
   – Благодарю вас, мистер Боуман, – ответила она. – Хлоя мне очень дорога. Я всегда относилась к ней как к дочери, о которой мечтала.
   – Уверен, что в Хлое вы ее обрели, – улыбнулся он.
   Когда они вышли в коридор, Джо по дороге в спальню спросила:
   – Что все это значит?
   – О чем ты?
   – Не делай невинное лицо. Ты практически заявил леди Бринзли, что она мать Хлои.
   – Вовсе нет. Я всего лишь поднял вопрос, который меня озадачил. Почему она так привязана к особе, которую едва знает? Ведь у леди Бринзли нет с Хлоей ничего общего, кроме любви к растениям. Ее светлость сама упомянула о матери и дочери. Ты знаешь Хлою лучше других. Это возможно?
   – Не так уж много я знаю. О ее юности мне мало что известно. Кажется, она была единственным ребенком. У нее было счастливое детство. Это все, что я знаю.
   Они подошли к спальне Джо. Уолдо остановил ее строгим взглядом.
   – Это секрет леди Бринзли, Джо. Не проявляй излишнего интереса. Ты можешь причинить больше вреда, чем помочь.
   – Я не любопытствую. Просто размышляю. Я переняла эту привычку у тебя.
   Он рассмеялся.
   – К тому же, – сказала Джо, – она не слишком страдает от потери сына.
   – Но Виктор не ее сын. И дело не только в этом. Ей никогда не позволяли сблизиться с ним. Его отец позаботился об этом. Меня не удивляет, что у нее начались приступы душевной болезни. Лорд Бринзли и Морден вычеркнули ее из своего круга. Она была для них пустым местом. А последние два месяца стали для нее настоящей мукой. Я думаю, именно поэтому не вызвали полицию, а не из-за того, что Хлоя потеряла память. Леди Бринзли, вероятно, уповала на то, что ошибается и убийца не Морден, а кто-то другой. – Уолдо пожал плечами. – Ты же не переставала надеяться, что найдешь Хлою. Бывают моменты, когда у человека не остается ничего, кроме надежды. Посмотри на меня.
   Джо притворилась, что не поняла смысла последней фразы.
   – Хлое повезло, что леди Бринзли оказалась рядом. Кстати, когда мы навестим Хлою?
   – Не сейчас. И не спорь. Мне нужно кое-что уладить, прежде чем мы уедем.
   – Например?
   – Например, сочинить правдоподобную историю, почему в спальне виконта произошел несчастный случай, а его дворецкий оказался запертым в погребе. После того как судьи и констебли появятся здесь, сделают выводы и удалятся, мы сможем уехать.
   – Это займет много времени?
   – Нет. А что?
   Джо обняла его за шею.
   – Поторопись. Я не хочу оставаться одна. Я хочу быть с тобой.
   Ее легкомысленный тон не убедил Уолдо. Он слишком хорошо понимал ее состояние. Уцелевшие после жестокого сражения солдаты испытывают те же чувства, что сейчас обуревали Джо. Она взглянула в лицо смерти и теперь хотела вкусить всю полноту жизни. Как и он. Улыбка тронула его губы.
   – Рагглз все уладит, – сказал он и, втолкнув Джо в комнату, вошел следом и запер за собой дверь.
   Леди Бринзли стояла у окна, глядя на свое отражение. Она не могла разобраться в своих чувствах. Вина, раскаяние и, если быть честной, облегчение, что все кончилось и ей не придется выдавать сына полиции.
   Это мучило ее долгие недели. Не один Виктор во всем виноват. Если уж судить кого-то, то прежде всего его родителей, которые воспитали сына так, будто он центр вселенной.
   Слезы подступили к глазам, и она заморгала, отгоняя их. Если она заплачет, то не остановится.
   В комнату вошла мисс Данн. Леди Бринзли улыбнулась, увидев у нее в руках чайник. Харриет твердо верила, что чай помогает решать все проблемы.
   Налив чай, мисс Данн спросила:
   – Вы собираетесь сказать Хлое правду?
   – Что я ее мать? Зачем? Она сохранила нежные воспоминания о матери, которая ее вырастила. Я окажусь в этой истории, что называется, незваной гостьей. Я не хочу, чтобы наши отношения изменились. И боюсь ее потерять. Кроме того, вспомнив, кто пытался ее убить, Хлоя, возможно, меня знать не захочет.
   – Понятно, – сказала мисс Данн, помешивая чай. – Вы выбрали себе кару за то, что совершил Виктор?
   – Нет. Это наказание мне за Виктора.
   – Не вы его таким сделали. У него был собственный выбор, он сам избрал себе дорогу.
   – Харриет… передай сахар.
   Мисс Данн вздохнула. Разговор на эту тему окончен, по крайней мере сейчас.
   – Нужно продумать, что мы скажем судье.
   – Да, и графу. Он никогда не смирится с потерей сына.
   – А что вы ему сообщите? – спросила мисс Данн.
   – То же, что и судье.
   Судья и прибывший с ним констебль не усомнились в свидетельских показаниях. Камердинер Мордена, страшась виселицы, с жаром уверял, что обнаружил тело хозяина, когда утром принес ему чашку кофе. У полицейского врача после осмотра тела не возникло никаких подозрений, о чем он и сообщил следователю. Выразив соболезнование ее светлости, представители властей отбыли.
   Нужно было еще кое-что уладить, но, поручив это умелым рукам Рагглза, Уолдо и Джо поехали в приют. Джо вручила привратнику записку, которую дала им леди Бринзли. Без этой записки их бы не пустили на порог.
   Войдя в комнату Хлои, Джо подавила возглас ужаса. Ее подруга сидела в инвалидном кресле, бледная как полотно, худая, словно не ела месяц. Но не от этого у Джо в глазах закипели слезы. Роскошные волосы Хлои были острижены, лишь короткие мягкие пряди шапочкой покрывали ее голову.
   Наверное, с губ Джо все-таки сорвался какой-то звук, потому что Хлоя обернулась. Она безразлично посмотрела на Джо, потом память ее прояснилась и на губах появилась робкая улыбка.
   – Джо, – сказала она слабым голосом, – почему ты надела мой лучший дорожный костюм? – И разразилась слезами.
   Они обе смеялись, и плакали, и обнимали друг друга. Постепенно эмоции утихли, давая возможность говорить.
   – С тобой леди Бринзли? – спросила Хлоя.
   – Нет. Меня привез сюда Уолдо Боуман. Он ждет за дверью. Леди Бринзли осталась дома. – Джо взяла подругу за руки. – Случилось ужасное. Лорд Морден умер сегодня утром…
   Хлоя вздрогнула всем телом. Казалось, ей стало трудно дышать. Потом она торопливо заговорила:
   – Мне его не жалко. Это он хотел меня убить. Не знаю, как я скажу об этом Элинор. Она так добра, так великодушна. – Эмоции захлестнули Хлою, она не могла больше говорить.
   – Мне сказали, что ты потеряла память, – осторожно проговорила Джо.
   – Да, – кивнула головой Хлоя, – но отрывочные воспоминания постепенно возвращались. А когда Элинор принесла мой дневник и я прочитала последнюю запись, память вернулась ко мне. Я вспомнила, как он заставил меня идти в оранжерею, ощутила сковавший меня страх, потому что поняла, что Морден намерен убить меня. – Она судорожно вдохнула воздух. – На этом мои воспоминания оборвались, пока я не очнулась здесь ночью. Рядом с моей кроватью сидела Элинор. Голова мучительно болела. Я не могла двигаться, говорить, плохо видела. Я была вся забинтована, как египетская мумия. Но Элинор первые несколько недель каждую ночь проводила у моей постели, предупреждая все мои желания. Когда память наконец восстановилась, как я могла сказать, что ее сын пытался убить меня?
   – Думаю, она это знает.
   – Потому что прочитала мой дневник? Едва ли. Матери всегда последними замечают недостатки своих детей. – Хлоя посмотрела в окно на залитый солнцем маленький дворик. – К тому же в моей последней записи ничто не указывает на то, что Виктор попытается меня убить. Я написала только о пари.
   – Тогда почему ты убегала от него? – озадаченно спросила Джо.
   Хлоя задумчиво выдернула нитку из лежащего на ее коленях пледа.
   – Когда я задумалась над этим, то поняла, что все это значит. Виктор не мог быть законным наследником. Для него это означало крах. Если он чем-то и выделялся среди других, то только своим наследством. Я была уверена, что он пойдет на убийство, чтобы сохранить свою тайну… Он уже стоял у моей двери. У меня оставалось время только на то, чтобы написать тебе несколько строчек. Я не знала, зачем я это делаю. Я только хотела, чтобы кто-нибудь узнал, что со мной случилось.
   Джо сжала руку подруги.
   – Слава Богу, что ты догадалась подбросить свой дневник в комнату леди Бринзли. Это тебя спасло.
   Хлоя покачала головой:
   – Мне из-за этого пришлось возвращаться. Сначала я сунула дневник в секретер в надежде, что горничная его найдет, но потом передумала. Я понятия не имела, что оставила свой дневник в комнате леди Бринзли, иначе я бы этого не сделала. Она, в конце концов, его мать. Я просто хотела быть уверенной, что, если со мной что-нибудь случится, кто-нибудь прочитает мою последнюю запись и сделает выводы. – Хлоя всхлипнула. – Из-за этого я потеряла драгоценное время, и когда выбежала на улицу, он уже ждал меня.
   Воспоминания были слишком тяжелыми, и Джо постаралась отвлечь подругу.
   – Тебе надо было написать мне хоть пару слов, – легким тоном сказала она. – Сообщить, где ты находишься.
   – Джо, даже если бы я захотела, я не смогла бы написать. У меня была сломана рука. Я была слаба, как котенок. И я боялась, что Морден выследит тебя и ты, сама того не желая, приведешь его прямо ко мне. Он знает… знал… что ты моя самая близкая подруга. Я уже начала жалеть, что написала тебе письмо. Ты его получила?
   – Да. С этого все и началось. Теперь я настоящий секретный агент. Но если бы не Уолдо Боуман, Морден мог остаться безнаказанным.
   – Уолдо мне всегда нравился. Буду рада выразить ему благодарность, но не в таком виде. – Хлоя провела рукой по коротким волосам и грустно улыбнулась. – Когда мне принесут парик. Ты меня знаешь, Джо. Я всегда была тщеславна.
   От шутки Хлои у Джо на глазах выступили слезы. Порывшись в сумочке, она вытащила носовой платок и вытерла нос.
   – Ты так и не рассказала мне, что случилось с Виктором, – сказала Хлоя.
   – Я его убила.
   Хлоя открыла рот от изумления.
   – Ты серьезно?
   Джо кивнула, глотая слезы.
   – В таком случае я больше слова не скажу о своем лучшем дорожном костюме. Оставь его себе.
   – Я носила в Лондоне все твои наряды, – сквозь слезы улыбнулась Джо. – Мне пришлось позаимствовать их, чтобы найти убийцу.
   – А теперь расскажи мне все с самого начала.
   Джо подвинула кресло к окну и выполнила просьбу подруги.

Глава 27

   Хлоя отправилась домой вместе с Джо, но не в Лондон, а в Стратфорд, поэтому у Джо появилась возможность узнать, как обстояли дела в «Эйвон Джорнал» в ее отсутствие. Во всяком случае, именно так она объяснила причину своего отъезда Боуманам, и никто не мог убедить ее остаться. Уолдо облегчил ей расставание. Он позволил ей забрать Эрика, дав ясно понять, что это временная уступка. После первого бала Сеси он приедет в Стратфорд, и они обдумают будущее Эрика и свое собственное.
   Он, казалось, понимал, что Джо нужно побыть одной. За последние два месяца столько всего произошло, столько изменилось! Временами Джо сама себя не узнавала. Ей надо выяснить, какая на самом деле Джо Чесни и что она хочет от своей жизни.
   – Два месяца назад вся моя жизнь была распланирована на годы вперед, – сказала она Хлое. – Я точно знала, кто я и что я делаю. Я была счастлива. Теперь… – она покачала головой, – все по-другому. Я сама другая.
   Они пили чай в залитом солнцем саду. Чтобы занять Эрика, миссис Давентри повела его на реку кормить лебедей.
   Казалось, что жизнь с Джо будет для него праздником, но мальчик скучал по Уолдо и девочкам, которых теперь называл своими кузинами. Он не мог понять, почему все они не могут жить вместе.
   Хлоя постепенно расцветала. За последнее время она поправилась, на лицо вернулись прежние краски. Она носила парик и уже могла гулять без посторонней помощи. Сейчас, прикрыв глаза, она наслаждалась солнышком после долгого затворничества в приюте.
   – А как же «Эйвон Джорнал»? – Вскинув ресницы, Хлоя посмотрела на подругу. – Я думала, после смерти Джона газета стала смыслом твоей жизни.
   – Так и было. Но теперь это потеряло свою главную привлекательность. Я считала себя незаменимой, но оказалось, что это не так. Меня не было два месяца, и они прекрасно без меня справились. Мак поговаривает о том, чтобы выпускать газету дважды в неделю. У него масса планов, и он горит желанием их осуществить.
   – Ах! – проронила Хлоя.
   – Что ты хочешь сказать?
   – Значит, ты наконец смирилась с тем, что Джона нет и твоя жизнь больше с ним не связана. Если ты продолжишь заниматься газетой, то только потому, что сама этого хочешь, а не из-за Джона.
   – Я уже примирилась с уходом Джона. – Джо откусила кусочек сдобной булочки и отмахнулась от осы. – Но газета важна для меня. Я вложила в нее часть своей жизни.
   – Да. Перемены всегда трудны, правда? А когда назад пути нет, это пугает. Особенно таких, как ты.
   Джо уже готова была обидеться, но, подумав, согласилась:
   – Ты права. Я не люблю перемен. Я предпочитаю стабильность.
   – Перемены неизбежны. Нельзя остановить время или повернуть его вспять. Жизнь идет вперед.
   – Я это понимаю, но я такая, какая есть. – Джо беспомощно пожала плечами. – Мне не хочется начинать ничего нового, если у меня нет уверенности, что все пойдет успешно или, во всяком случае, шансы складываются в мою пользу. Я не хочу, чтобы мои усилия закончились ничем. После короткого молчания Хлоя сказала:
   – Я тебя понимаю. Джон был надежным выбором, а Уолдо – рискованная затея.
   – Мы говорим об «Эйвон Джорнал», – холодным тоном возразила Джо.
   Хлоя рассмеялась:
   – Я так не думаю. Мы говорим о твоей будущей жизни. Конечно, не мне давать советы…
   – Хоть в чем-то мы согласны! – перебила ее Джо.
   – Но как твоя подруга я чувствую себя обязанной помочь тебе разобраться в себе. Мы обе знаем, что ты потеряла свое сердце.
   Джо долго и пристально смотрела на Хлою, но, поняв, что ей не удастся заставить подругу опустить глаза, сдалась:
   – Да, я потеряла свое сердце. Но отказываюсь терять самоуважение. Я знаю, что сейчас Уолдо меня любит, но что будет дальше? Как скоро я ему наскучу? Я читала твою колонку и знаю его отношение к женщинам.
   – Тогда все ясно. Он негодяй, поэтому тебе не следует выходить за него.
   – Я не говорила, что он негодяй. Все как раз наоборот.
   – Опять-таки все понятно. Выходи за него.
   – Тебя не поймешь.
   – А что ты хочешь от меня услышать? – засмеялась Хлоя. – Что ты ничем не рискуешь? Тебе следовало бы знать, что риск есть всегда. Вспомни о Джоне. Я не хочу напрасно тратить время и силы, но все-таки скажу. Думаю, что Уолдо испытывает сейчас такие же душевные терзания. На его месте я не слишком бы стремилась к союзу с такой женщиной, как ты. Кто знает, что ты выкинешь в следующий раз? Ведь ты два месяца морочила ему голову, заставляя подвергать свою жизнью опасности ради меня и Эрика. Разве не так? Нет, я лично не возражаю, наоборот, я бесконечно благодарна тебе за то, что ты сделала. Но Уолдо – это совсем другое дело. Если он хочет спокойной жизни, я бы посоветовала ему держаться от тебя подальше.
   – Твоя взяла! – засмеялась Джо.
   Поднявшись, она собрала посуду, посмотрела на Хлою и после некоторых колебаний заявила:
   – Он сказал, что ты преувеличиваешь и он не такой повеса, как пишет Леди Всезнайка.
   – Ах вот как, он не такой? – сверкнула глазами Хлоя. – Все мужчины так говорят. Нет, Джо. Если ты хочешь связать свою жизнь с Уолдо, то должна принять в нем все – и хорошее и плохое.
   – Не понимаю, почему я все это с тобой обсуждаю.
   – Я тоже. В душе ты уже сделала выбор.
   Джо фыркнула и, схватив поднос, пошла к дому.
   Хлоя взяла со стола письмо Лидии Лэнгстон и снова перечитала его. Следующее заседание садоводческого общества пройдет у леди Лэнгстон, она продемонстрирует усовершенствования в своей оранжерее. Хлоя сомневалась, поедет ли на очередную встречу после того, что произошло в Бринзли-Холле. Она обнаружила, что у нее возникла боязнь теплиц.
   Были в письме и новости о Бринзли. Старый граф совсем плох, писала Лидия. Он перенес удар и теперь приходит в страшное возбуждение всякий раз, когда его жена оказывается рядом. В результате Элинор покинула Бринзли-Холл и перебралась в Найтсбридж, в дом, который был частью ее приданого. Поговаривают, что Элинор со своей компаньонкой собирается совершить большое путешествие по Европе. Ее друзья, разумеется, ошеломлены этой новостью. Пожилым дамам не пристало прогуливаться по континенту подобно молодым выпускникам университета.
   Хлоя подумала, что не стала бы отговаривать леди Бринзли от путешествия. Она бы его одобрила. Разве возраст имеет значение? Жизнь прекрасна. Грешно терять напрасно даже минуту. Это она могла сказать о себе. Она всегда старалась жить полной жизнью. Этому научил ее Ральф, и она не позволит негодяю, которого уже нет в живых, изменить ее жизнь.
   Она непременно отправится на следующее заседание садоводческого общества. Не поехать было бы трусостью, а она всегда была не робкого десятка. Она не позволит Виктору одержать победу над ней.
   Ее мысли вернулись к Джо и Уолдо. Что подарить им на свадьбу?
   Это был бал в честь Сеси, и Уолдо пытался найти радость в счастье сестры. Он не верил своим глазам. Какая она стала взрослая! И красивая. Только вчера он считал ее ребенком, а сегодня перед ним прекрасная женщина. Рагглз, кажется, тоже заметил перемену. Он уделяет Сеси слишком много внимания. Нужно поговорить с ним. Сеси еще слишком юна для этого.
   Уолдо попытался вспомнить, каким был в возрасте сестры. Он и его друзья только окончили университет. Им казалось, что они могут изменить весь мир. Хорошая доза реализма остудила их надежды. Теперь он был бы рад, если бы ему удалось изменить убеждения одной своевольной, прямолинейной и упрямой женщины.
   Может быть, стоит попытаться еще раз? Он мог привести массу доводов, чтобы убедить ее выйти за него замуж. Они станут для Эрика родными людьми, она сможет выпускать свою драгоценную газету и иметь неограниченный доступ в его постель. И наоборот. Это должно для нее кое-что значить. У этой пуританки, какой Джо показалась ему при первой встрече, была столь же страстная натура, как и у него самого.
   Но Уолдо хотел большего. Он хотел, чтобы ее сердце принадлежало ему, иначе это будет пиррова победа.
   Налив себе бокал шампанского, он вышел на террасу. Стоя у балюстрады, Томас курил сигару. Не дожидаясь вопроса, он вытащил портсигар и протянул его Уолдо. Они были не только кузенами, но и близкими друзьями и понимали друг друга без слов.
   – Что тебя беспокоит? – спросил Томас, подавая Уолдо свою сигару, чтобы тот мог прикурить.