Ольшанский вошел в комнату, не включая свет, доплелся до окна и глянул вниз. И не поверил своим глазам. На месте, где десять минут назад стоял его бумер, было пусто. Толмач закрыл глаза и покачал головой, отгоняя наваждение. Тачка исчезла.
- Танька, - закричал Толмач не своим голосом. - Танька... Сука паршивая. Проснись...
Ни ответа, ни привета. Мотина дрыхнет летаргическим сном. Толмач сорвал брюки со спинки кресла, сунул куда-то ногу, запутавшись в штанинах, едва не рухнул на пол, но чудом удержал равновесие. Натянув штаны, схватил рубашку, зачем-то вывернул ее наизнанку. Скомкав, отшвырнул ее в темный угол. На голое тело надел пиджак, запустил руку в карман, вытащил трубку мобильного телефона. И только тут догадался включить свет. Непослушными пальцами стал тыкать в кнопки.
- Ждите ответа...
- Соедините с дежурным, - прокричал Ольшанский, как только услышал голос оператора. - Срочно.
В трубке что-то щелкнуло.
- Дежурный по городу майор Артамонов слушает.
- У меня...
- Спокойно, гражданин. Что случилось?
- Меня т-т-т, - дыхание перехватило, будто горло стянули удавкой. Меня т-т-т...
- Вы гражданин, кажется, перебрали.
- По-подождите, - Ольшанский испугался, что мент бросит трубку. Меня...
- Это я уже слышал, - дежурный терял остатки терпения. - Тебя т-т-т. То есть трахнули. Или что?
- У меня угнали тачку, - выпалил Ольшанский. - Только что. Прямо от подъезда. А спиртного я в рот не брал.
Через несколько минут, закончив отвечать на вопросы милиционера, Ольшанский толкнул дверь в спальню. Заперто. Что за черт?
- Татьяна, сука несчастная...
Он ударил по двери коленом. Опрокинул тумбочку, подпиравшую дверь с внутренней стороны. Что-то зазвенело. На пол полетели какие-то склянки. Ольшанский ткнул пальцем в выключатель. Вспыхнула шестирожковая люстра с хрустальными висюльками. Татьяна, одетая в ядовито-желтую ночную рубашку, сидела на краю кровати, закрываясь, как щитом, атласным одеялом.
- Убивают, - прошептала Мотина. - Господи, убивают...
- Кому нужно о тебя пачкаться? - Ольшанский прислонился плечом к стене. - У меня тачку угнали. Слышь, ты, жопа?
- Господи, спаси...
- Я говорю, у меня только что тачку угнали. Одевайся, сволочь, сейчас менты приедут. Или ты их в исподнем встретишь?
- Мама...
Женщина потеряла способность соображать, она не понимала смысла слов. Перепуганная до полусмерти, Мотина хлопала ресницами, глядя на любовника белыми от страха глазами. Кажется, она вообще не узнала Ольшанского.
На пороге стоял какой-то незнакомый мужик с сизым отвислым носом, съехавшим на бок, ссадинами на лице и всклокоченными волосами. В глазах горел дьявольский огонь. Мятые штаны в пятнах неизвестного происхождения, бежевый пиджак, надетый на голое тело, залит кровью. Человек медленно приближался к ней, бесшумно ступая босыми ногами по паркету. На ходу он шевелил губами, что-то говорил и сжимал литые кулаки.
- Господи, - прошептала Мотина. - Уйди отсюда...
Ольшанский навис над ней грозной тенью. Поднял кулак, собираясь всадить его в физиономию Мотиной. Но в последнее мгновение передумал.
- Витенька, это ты? - Татьяна упала спиной на подушки, с головой накрылась одеялом. - Или кто?
- А у тебя что, куриная слепота открылась? - заорал Ольшанский и сорвав одеяло, бросил его на пол.
В жизни он перепробовал немало женщин, но таких тупых, как Татьяна, еще не встречал. Слов она не понимает, человека, с которым знакома лет пять, не менее того, почему-то не узнает. Мотина закрыла лицо ладонями и разрыдалась, зарывшись головой в подушку.
- Да что с тобой, зараза? - Толмач пнул ногой бельевой шкаф с такой силой, что по зеркалу снизу вверх пошла глубокая трещина. - Ты слышишь, что я сказал? У меня бумер угнали. Одевайся. Сейчас менты приедут.
Решив, что с бабой разговаривать - только время терять, Ольшанский вернулся в большую комнату. Упав в кресло, набрал номер охранника Володи. Из спальни доносились тихие всхлипы Мотиной.
- Только что Рембо проводили, - бодро отрапортовал Володя, услышав голос хозяина. - В последний путь. Все по уму сделали. Возвращаемся в город.
- Хрен с ним с этим чертом, с Рембо. У меня бумер угнали. Четверть часа назад.
Ольшанский почувствовал, что голос вдруг задрожал. И нажал отбой, не желая показывать свою слабость телохранителю.
Начинало смеркаться, когда Петя Рама подогнал БМВ к автосервису. Он дождался, когда Кулибин закончит разговор с какими-то парнями, прикатившими на мерине, вышел из машины и открыл багажник. Протянул Ваське Кулибину номерные знаки и "стакан" с наклейкой номера кузова.
- Смотри, нормально вырезали?
- Нормально, - кивнул Кулибин. - За неделю сделаю. Дел на два дня, просто работы сейчас много.
Рама бросил номера и "стакан" обратно в багажник.
- Ну, ты не торопись, - сказал он. - Нормально все сделай. Я ее себе хочу оставить.
Он хотел еще что-то добавить, но зазвонил мобильный телефон. Димон Ошпаренный говорил взволнованным голосом:
- Короче, у меня проблемы. Помощь нужна.
- А чего случилось? - спросил Рама.
Кулибин не успел понять, что произошло. Петька исчез так быстро, будто и не появлялся здесь.
Кулибин загнал БМВ в бокс, запер ворота на задвижку. Открыв капот, зажег переноску. Склонившись над мотором, протер ветошью номер движка. Минут через десять через калитку в воротах в гараж вошел Серега Длинный, встал рядом с Кулибиным, соображая, над чем ломает голову его непосредственный начальник. Длинный только осваивал тонкости работы автослесаря. По жизни он интересовался только машинами, ничего не читал кроме автомобильных журналов. Парень быстро набирался опыта, хватая на лету каждое слово мастеров. Пока Сереге не поручали ответственной работы, но он не вешал носа, твердо веря, что через год-другой из него может что-то получиться, если повезет, он станет первым помощником Кулибина.
- Чего, номер движка перебить надо? - спросил Серега.
- Ага, - отозвался Кулибин, не жалевший времени на воспитание и образование подрастающей смены. - Вот что бы ты сделал в этом случае? С чего начал?
- Ну, тут все ясно, - усмехнулся Серега. - Для начала вырезаем табличку с номером кузова. Врезаем другую табличку. Методом холодной сварки. Зашлифовываем все неровности. Переходим к движку. Для начала спиливаем номера. То есть зашлифовывам их на глубину номера. Чтобы и следа не осталось. Потом делаем новую наколку на голом месте. Цифры и буквы ставим от балды.
- Неправильный ответ, - покачал головой Кулибин. - В корне неправильный. Такой вариант прокатит с чайником. А клиенты нашего сервиса конкретные люди, а не лохи. Понимаешь разницу?
- Ну, конечно, - Длинный сообразил, что ляпнул что-то не по теме. - Я понимаю, к нам лохи не приезжают.
- Вот именно, - кивнул Кулибин. - А твоя работа - это для лохни. Вот смотри - номер движка. Три первые буквы WBA - это и есть БМВ. Оставляем без изменений. Дальше тоже не меняем. Последние пять цифр - порядковый номер изделия. На двенадцатой позиции пишут букву, обозначающую партию изделия. Ну, это что-то вроде телефонного номера. По первым трем цифрам телефона можно понять район, в котором проживает абонент. Так и тут. Одиннадцатая позиция - код завода-изготовителя. В этом же символе зашифрована серия машины и тип ее кузова. Теперь расшифруй мне эту букву на двигателе. Давай.
- Тут буковка D, - Длинный поскреб затылок. - Значит, это БМВ седьмой серии. Изготовлен в Дингольфине. Так я понимаю.
- Отлично, ты делаешь успехи, - поощрил Кулибин. - По идее, кое-какие старые обозначения, что сейчас нанесены на движке, можно оставить прежними. Весь хрен в семи последних знаках. Двух буквах и пяти цифрах. Это мы должны заменить. Чтобы знать, какие символы надо набивать, пользуйся соответствующими каталогами завода-изготовителя. Их достать трудно, но можно. А если делать татуировку от балды, будут совпадать лишь кое-какие формальные данные тачки: марка, год выпуска, число цилиндров. И все.
- Ну, и что с того?
- Порядковый номер изделия и код даты выпуска тачки по производственному календарю завода архивируются в банке данных изготовителя. Эти коды передают Интерполу. А Интерпол сливает информацию нашим ментам. Существует такая программа. Они информацию - нам. А мы - им. Короче, если не хочешь больших неприятностей, никогда не набивай номера от балды. В противном случае у наших клиентов могут возникнуть проблемы. Тормознут тачку чувака, проверят наколку по каталогу. Ошибочка: букву О на одиннадцатую позицию БМВ вообще не ставит. Шлеп запрос в московский офис Интерпола. Шлеп ответ, уже на следующий день. И на водилу можно надевать стальные браслеты. Задерживать до выяснения обстоятельств. В итоге пострадает наша репутация. Наш бизнес. Вот теперь скажи: какова наша задача?
- Ну, я так понимаю, мы не должны выдумывать номера.
- Правильно, - неподдельно обрадовался Кулибин. - Мы должны их брать у других тачек таких же модификаций. У тачек, которые реально существуют. Или когда-то существовали. Может, двойники наших машин бегают по дорогам Европы. Возможно, их экспортировали в Штаты или на Ближний Восток. Может, они давно разобраны на запчасти или валяются на автомобильных свалках. Не имеет значения. Но это реальные тачки. И менты ничего не смогут определить, даже если запросят Интерпол. Просто получат ответ, что по их данным машина чистая. Ну, усек задачу?
- Начинаю понимать.
- Но можно пойти по другому пути, - стал объяснять Васька Кулибин. Когда движок заменяют на заводе, его номер спиливают. И на заднюю часть головки блока цилиндров наносят новую наколку. К ней добавляют букву А. Это значит - для замены. Кроме того, добавляют данные об объеме движка и количестве цилиндров. Операция с заменой движка должна быть отражена в документах на машину. Впрочем, ладно, это уже тонкости.
- Клево, - кивнул Длинный.
- Учись на моих ошибках, - улыбнулся Васька. - А своих не делай. Как сказал кто-то из умных людей: наша главная цель - реализм. Вот к этому и надо стремиться.
Через калитку в воротах в гараж вошел совладелец сервиса Игорь Портных, он не стал звать Кулибина по имени, просто коротко свистнул, сунув в рот два пальца.
- Есть работа, - сказал Портных. - Приехали парни из Долгопрудного. У них две тачки, с которыми надо срочно разобраться.
- Слушай, у меня такой срочной работы на месяц вперед, - поморщился Васька Кулибин. - Даже на два месяца. Все знают только одно слово "срочно". А у меня только две руки. Сейчас Леша свободен, пусть он займется.
- Я хочу, чтобы ты сам посмотрел, - Портных прижал руку к сердцу. Пожалуйста. Там сложный случай.
- Хрен с вами, - Кулибин, захлопнув капот БМВ, вышел из гаража.
Глава четвертая
Перед обедом Костян Кот валялся на кровати, перелистывая страницы одной бульварной газетки. В квартире витали потрясающие запахи жареного мяса, лука и тушеных овощей. Но Костян, словно испытывая себя на прочность, даже не сунулся на кухню, где колдовала Настя, чтобы узнать, какие гастрономические сюрпризы его ожидают. Сегодня в будний день Настя не пошла на работу, потому что готовилась к какому-то важному семинару с участием звезд иностранного бизнеса. В офисе ей выдали толстую стопку материалов, которые предстояло перевести. Но Настя так и не начала работу.
В последние дни напряжение в отношениях с невестой бесследно растворилась. Костян, отдыхая от последних приключений, редко высовывался из дома, а если и уходил, возвращался рано и трезвый. Французские визы уже стояли в паспортах, дело шло к скорому отъезду из России, оставалось закруглить некоторые дела и объясниться со своими парнями.
Когда в прихожей тренькнул звонок, Костян, скомкав газету, вышел из комнаты, гадая, кого принесла нелегкая. На пороге стояли пропавшие маляры. Впереди тетя Тоня, за ее широкой спиной, потупив взгляд, топтался Вадик.
- Константин Васильевич, - тетя Тоня шмыгнула носом, - мы поговорить пришли. Вы уж нас простите, подвели...
Костян распахнул дверь шире, пропуская рабочих в квартиру. Щелкнув замком, отступил в комнату, потому что трое взрослых людей в тесной прихожей умещались с трудом.
- Спецовки свои пришли забрать? - Костян нахмурился. - Вовремя. Потому что как раз вечером я собирался вынести это тряпье на помойку.
- Простите нас, - тетя Тоня тяжело вздохнула. - Мы на Украину ездили. У нас близкий родственник тяжело заболел.
- Примите соболезнования.
Тетя Тоня с Вадиком действительно ездили на Украину, и дальний родственник на самом деле заболел. Все правда. Тетя Тоня не досказала только то, что в Москве маляры на полученные от Кота деньги закупили на оптовом рынке кое-какое шмотье. А в городе Нежине раскидали тряпки по коммерческим палаткам. Вернулись обратно, а новых заказов нет. Вот и пришлось идти на поклон к старому хозяину.
- Вы, наверное, других рабочих нашли? Ну, пока мы ездили.
- Нет, я вас дожидался, - буркнул Кот. - Все глаза в окно проглядел.
Новых маляров он, разумеется, не искал, договорился с Раисой Сергеевной Шаталовой, риэлтером, занятым продажей его хаты, что квартиру она будет предлагать такой, какая есть. Без ремонта. Пусть будущие жильцы все сделают по своему вкусу, а Костян немного сбросит цену.
- Мы так и думали, что других нашли, - тетя Тоня достала из кармана скомканный несвежий платочек и промокнула сухие глаза. Она уже успела заметить, что за время их отсутствия ремонт не сдвинулся ни на сантиметр. Жалко. А мы, Константин Васильевич, так хотели у вас поработать. Все закончить. Чтобы как следует, чтобы на совесть...
- Раньше надо было заканчивать.
- Жалко, - повторила тетя Тоня. - Ну, мы сами виноваты. Простите нас.
- Прощаю, - ответил Кот, настроенный на благодушный лад. - Теперь можете забрать свои комбинезоны. И, как говорится, с вещами на выход.
- Константин Васильевич, может быть, мы все-таки поработаем, - тетя Тоня изо всех сил пыталась выдавить из себя слезу. Но слеза никак не шла. Мы все закончим очень быстро. Оглянуться не успеете.
- Не понимаю, "быстро" это сколько? Неделя? Месяц? Или полгода?
Кот подумал, что, успей маляры обернуться за неделю, цену на квартиру можно будет немного поднять. Когда сидишь на мели, и малые деньги лишними не бывают.
- Пять дней - это самое большее, - подал голос Вадик, прежде хранивший умное молчание. - Даже четыре. Днем и ночью будем пахать. Тем более тут и дел осталось всего ничего. Обои поклеить, плинтуса прибить и еще кое-что по мелочам.
- Черт с вами, - сдался Кот. - Работайте. Но чтобы через пять дней квартира была как новая.
- Вот спасибо, Константин Васильевич, - тете Тоне, наконец, удалось, оросить щеки слезами. - Мы вам так благодарны. Сейчас готовы начать.
- Вот сейчас не надо, - помотал головой Кот. - Всему свое время. Завтра с утреца приходите. И валяйте.
Маляры получили связку ключей, немного денег на карманные расходы и строительные материалы. И, не веря в свою удачу, ушли. Костян вернулся в комнату, лег на кровать, попытался найти в газете заметку, что начал читать до их появления, но так и не нашел.
Настя вошла в комнату, села на кровать. Копаясь на кухне, она слышала разговор с малярами.
- Обед почти готов, - сказала она. - Еще пять минут потерпишь?
- Без проблем. Что, надо было их турнуть?
- Нет, ты все правильно сделал, - ответила Настя. - А пять дней - не срок. Если они, конечно, управятся за эти пять дней.
- Пусть работают, - кивнул Кот. - Риэлтер обещала привести покупашку только в середине следующей недели. К тому времени эти гаврики все закруглят. А то показывать такую хату стыдно. Покупашка подумает, что я бомж.
- Бог с ними, с малярами, - Настя вздохнула. - Когда ты, наконец, начнешь разговор со своими ребятами? Почему ты все тянешь, почему не скажешь им правду? Так и так, я решил уехать из России. Постараюсь начать жизнь на новом месте. Может быть, у меня получится спрыгнуть с этой карусели...
Кот насупился и замолчал.
- Ну, что с тобой? - обняв его за плечи, спросила Настя. - Все никак решиться не можешь? Ведь все уже готово. Визы стоят. Что тебя здесь держит? Братва твоя?
- А там я что буду делать? - Кот покачал головой. - Машины мыть или дворником работать? Я по-французски только гранд мерси знаю.
Настя засмеялась.
- Зато феней владеешь в совершенстве, - она потрепала его по волосам. Ну, сколько тебе осталось? Правда, думаешь, все так будет с рук сходить? Я больше не хочу носить тебе передачки. Или гвоздички.
Настя села на кровать спиной к Коту. Кажется, она готова была заплакать.
- Да подожди ты, - поморщился Кот. - При чем здесь гвоздички?
- В следующий раз тебя посадят или пристрелят.
- Ты это уже говорила.
- И еще повторю. Я не хочу, чтобы ты умирал на моих глазах.
- Настя, ну что ты такое говоришь? От таких слов все одуванчики завянут. Просто мне перед пацанами стремно. Сквозанул... Никому ничего.
- А тебя никто и не отпустит. Ну как же, ты ведь уважение потеряешь. Тебе эти Киллы и Ошпаренные дороже.
Повернувшись к Коту, Настя толкнула его ладонями в спину.
- Насть, ты что такое говоришь? Отпустят, не отпустят... Я сам за себя в состоянии решить.
- Да вранье все это, вранье. Я это сто раз слышала. Все, завязываю, отхожу от дел... А потом приезжают Килла, Ошпаренный. И все начинается заново.
- Насть, ну ладно, - Костян повернулся, притянул девушку к себе. - Ведь мы же все решили. Ну, это я так. Не просто все это. Не просто.
Мобильник зазвонил в тот момент, когда Костян собирался закончить затянувшийся беспредметный разговор долгим поцелуем. Именно поцелуй выручит его в трудную минуту. И на том точка. И абзац.
- Але, Ошпаренный, ты, что ли? - Кот поднес трубку к уху.
- Тут такая ситуация случилась, - Димон прерывисто дышал в трубку, будто только что пробежал стометровку. - На дороге сцепился с какими-то беспредельщиками. Короче... Короче, так получилось... Из мерса меня выкинули. На шесть часов стрелу забили. Давай подъезжай. Мы в кафешке с Рамой. Леха сейчас подсосется.
- Ладно, сейчас подъеду, - ответил Кот. - Дотащим.
- Чего "дотащим", - заорал Димон. - Ты чего, бухой, что ли?
Костян отключил телефон, чтобы Ошпаренный не смог перезвонить. Вести такие разговоры при Насте - это не в жилу. Костян старался сообразить, какой сегодня день недели. Кажется, четверг. По четвергам с ним вечно случаются неприятности и заморочки. Со дна души поднялась какая-то темная муть.
- Ну что, опять? - спросила Настя.
- Да нет, Димон колесо проколол, а запаски нет. Надо до сервиса дотащить.
Настя, глядя на пустую стену, молчала.
- Насть, давай я хоть на часок съезжу. Ну, хоть с пацанами напоследок...
Молчание. Опять все начинается по десятому кругу. Обиды, базары, новые обиды, снова базары... И так до бесконечности, до исступления. Это выше человеческих сил. Костян встал с кровати, опустил в карман мобильник. Поднял с пола бейсбольную биту.
- А это зачем? - Настя повернула голову, посмотрела на него снизу вверх.
- Ну, это же Лехи Киллы, - через силу улыбнулся Кот. - Чего здесь будет валяться?
Он наклонился, поцеловал Настю в щеку. Подумал, что так и не попробовал ужин, на который Настя ухлопала целый вечер. Даже не узнал, что она приготовила. Выйдя из квартиры, тихо прикрыл за собой дверь, уверенный, что скоро вернется. Чего бы там ни стряслось с Димоном и его мерсом, он окажется дома не позже полуночи. Сто процентов.
Глава пятая
Из кафешки "Магнолия", забегаловки, где по вечерам собиралось мелкое жулье и местные шлюхи, Костян и компания отправились на набережную, где, по словам Ошпаренного, ему забили стрелку беспредельщики, забравшие мерс. Добираться пришлось на попиленном "жигуле", который Ошпаренный одолжил у соседа по дому, твердо пообещав вернуть машину сегодняшним вечером.
- Вроде бы здесь, - сказал Ошпаренный. - Точно, здесь.
Тормознули под мачтой городского освещения, остановились впритирку к бордюрному камню. Все четверо вышли из машины.
На другой стороне набережной вырисовывались очертания тепловой электростанции. Длинный производственный корпус, над которым торчали три высокие трубы, пускавшие в небо серый дым. В свете горящих фонарей на фоне темного неба электростанция напоминала огромный океанский лайнер, который чудесным образом прошел узким руслом реки под всеми мостами и встал на приколе здесь, на набережной, в десяти минутах хода от Кремля. Странное, завораживающее зрелище.
Ошпаренный глядел на дорогу и тер покрасневший от холода нос.
- Только четыре дня на "мерсе" и поездил, - жаловался он. - Блин, даже освоиться за рулем не успел. И на тебе. Встречаются же такие суки.
- Не бери в голову, - успокоил Килла. - Иногда монетка падает не на орла, на решку. Вот тот самый случай.
- Какой, блин, случай, - злился Димон. - Тебе хорошо рассуждать на отвлеченные темы. Если бы тебя... Господи, даже говорить об этом не могу.
Костян поднял воротник куртки, скрестил на груди руки. Рама, смоля сигарету за сигаретой, топтался на одном месте. Килла, чтобы согреться, придумал себе развлечение: делал замахи битой, наступая вперед и отступая назад, целил толстым концом биты в голову невидимого противника. Наносил удар сверху вниз и снова пятился. Когда эта игра надоела, он глянул на часы, покачал головой:
- Они не приедут.
- Подождем еще, - ответил Костян. - На моих натикало только без четверти семь. Время терпит.
- Ты точно расскажи, как все было, - Килла, бросив биту на землю, шагнул к Ошпаренному. - Я врубиться не могу, как такое вообще могло произойти. В центре города, средь бела дня чувака выкидывают из тачки...
- Да я уже сто раз все рассказывал, - Ошпаренный шлепнул себя ладонями по бедрам. - Я спокойно ехал в среднем ряду. Вдруг какой-то мудель на джипе "лексус" догоняет меня, какое-то время едет вровень. Пассажир опускает стекло, показывает палец. Я сбавляю газ, чтобы этот хрен проехал мимо, пропускаю его. Он тоже сбавляет скорость. Может быть, этот гад наширялся какой-нибудь хренотой, может, у него чердак улетел. Короче, я решаю не обострять. И тут замечаю, что мне на задницу села черная бээмвуха. Я не могу тормознуть, потому что она подпирает. А этот педрила на "лексусе" прибавил обороты и вывернул руль, прижал меня к обочине. Я поворачиваю налево и даю по тормозам, потому что делать больше нечего. И все, приехали.
- Ты мог бы сманеврировать, - сказал Килла. - Как-то уйти...
- Да пошел ты со своими советами, - заорал Ошпаренный. - Если бы ты оказался на моем месте, я бы посмотрел, как бы ты маневрировал и уходил. Меня натурально притерли к обочине. Выкинули из мерса. Их четверо, этих беспредельщиков, здоровые лбы. Сто процентов у них пушка была. И не одна. Я опомнился уже на асфальте. Эти твари сказали, что подъедут сюда к шести, и укатили. Вот и весь базар. Видно, хотели вернуть мерс, а за откат взять лаве. Но в последний момент почему-то передумали, нашли башливого клиента. Черт знает, что у этих гондонов штопаных на уме.
- Что на уме? - покачал головой Килла. - Они тачку забрали легче, чем у слепой старухи кошелек. Чтоб я так жил, за пять минут мерс свинтили. Что на уме... Б ля, шустрые ребята.
Кот снова посмотрел на часы и подумал, что Килла прав, ловить тут больше нечего, стрела сорвалась.
- М-да, похоже, мы в пролете. Начало девятого.
- Надо подсасываться в "Тарелку", - Ошпаренный рубанул воздух рукой. Сидят, наверное, кайф ловят. А про стрелу забыли.
- И что будем делать, если их и там нет? - спросил Килла.
- Да я слышал, что они про "Тарелку" что-то там базарили, - ответил Димон. - Там они. Однозначно. Ну, куда им деваться?
- Поехали, - сказал Кот. - Тут недалеко.
Уже совсем стемнело, когда жигуль тормознул в узком переулке, на углу шестиэтажного дома. Хозяева кафе даже не удосужились повесить вывеску над заведением, рассудив, что свои парни, постоянные клиенты, это место и так знают, а посторонним знать не обязательно. По слухам, забегаловка спокойная, что-то вроде семейного ресторана, где можно поесть, как у мамы дома, накатить у барной стойки рюмку кактусовой водки, потрепаться с друзьями. Не более того. Никакого веселья, никаких развлечений в заведении не предусмотрено. Музон в "Тарелке" не крутили, оркестр не играл, не было даже эстрады, где исполняли бы экзотические танцы, лярвы в коротких юбках за столы к мужчинам не подсаживались.
Ошпаренный первым вошел через парадное крыльцо. Прошагал через крошечный холл, где не было ни швейцара, ни гардеробщика. За стойкой вешалки дремала какая-то неряшливая старуха. Посетителей почти никого. Унылый интерьер тесного зала, светлые однотонные стены и полы, выложенные, как в общественном сортире, темными кафельными плитками, немного оживляли обычные столовые тарелки без рисунка, развешенные по стенам от пола до потолка, одна над другой. По бокам тарелок закрепили столовые приборы, ножи и вилки.
- Вот они, там, - Ошпаренный, остановившись у входа, кивнул на столик у бара.
Трое парней чокнулись налитыми под ободок рюмками. Закуска паршивая, какая-то рыба, видно, не первой свежести, мясное ассорти и овощи. Посреди всего этого сомнительного великолепия водка в стеклянном графине. Два мужика чернявые, похожи, как родные братья. Только один в очках, а другой, кажется, и без очков неплохо ориентируется. Третий мужик блондинчик, крашеный. Еще один кент из этой же компании уселся на табурете у барной стойки. Пятый парень сидел за отдельным столиком с торцевой стены. Похоже, он только что расправился с ужином и теперь, трезвый и одинокий, просто умирал от тоски.
- Танька, - закричал Толмач не своим голосом. - Танька... Сука паршивая. Проснись...
Ни ответа, ни привета. Мотина дрыхнет летаргическим сном. Толмач сорвал брюки со спинки кресла, сунул куда-то ногу, запутавшись в штанинах, едва не рухнул на пол, но чудом удержал равновесие. Натянув штаны, схватил рубашку, зачем-то вывернул ее наизнанку. Скомкав, отшвырнул ее в темный угол. На голое тело надел пиджак, запустил руку в карман, вытащил трубку мобильного телефона. И только тут догадался включить свет. Непослушными пальцами стал тыкать в кнопки.
- Ждите ответа...
- Соедините с дежурным, - прокричал Ольшанский, как только услышал голос оператора. - Срочно.
В трубке что-то щелкнуло.
- Дежурный по городу майор Артамонов слушает.
- У меня...
- Спокойно, гражданин. Что случилось?
- Меня т-т-т, - дыхание перехватило, будто горло стянули удавкой. Меня т-т-т...
- Вы гражданин, кажется, перебрали.
- По-подождите, - Ольшанский испугался, что мент бросит трубку. Меня...
- Это я уже слышал, - дежурный терял остатки терпения. - Тебя т-т-т. То есть трахнули. Или что?
- У меня угнали тачку, - выпалил Ольшанский. - Только что. Прямо от подъезда. А спиртного я в рот не брал.
Через несколько минут, закончив отвечать на вопросы милиционера, Ольшанский толкнул дверь в спальню. Заперто. Что за черт?
- Татьяна, сука несчастная...
Он ударил по двери коленом. Опрокинул тумбочку, подпиравшую дверь с внутренней стороны. Что-то зазвенело. На пол полетели какие-то склянки. Ольшанский ткнул пальцем в выключатель. Вспыхнула шестирожковая люстра с хрустальными висюльками. Татьяна, одетая в ядовито-желтую ночную рубашку, сидела на краю кровати, закрываясь, как щитом, атласным одеялом.
- Убивают, - прошептала Мотина. - Господи, убивают...
- Кому нужно о тебя пачкаться? - Ольшанский прислонился плечом к стене. - У меня тачку угнали. Слышь, ты, жопа?
- Господи, спаси...
- Я говорю, у меня только что тачку угнали. Одевайся, сволочь, сейчас менты приедут. Или ты их в исподнем встретишь?
- Мама...
Женщина потеряла способность соображать, она не понимала смысла слов. Перепуганная до полусмерти, Мотина хлопала ресницами, глядя на любовника белыми от страха глазами. Кажется, она вообще не узнала Ольшанского.
На пороге стоял какой-то незнакомый мужик с сизым отвислым носом, съехавшим на бок, ссадинами на лице и всклокоченными волосами. В глазах горел дьявольский огонь. Мятые штаны в пятнах неизвестного происхождения, бежевый пиджак, надетый на голое тело, залит кровью. Человек медленно приближался к ней, бесшумно ступая босыми ногами по паркету. На ходу он шевелил губами, что-то говорил и сжимал литые кулаки.
- Господи, - прошептала Мотина. - Уйди отсюда...
Ольшанский навис над ней грозной тенью. Поднял кулак, собираясь всадить его в физиономию Мотиной. Но в последнее мгновение передумал.
- Витенька, это ты? - Татьяна упала спиной на подушки, с головой накрылась одеялом. - Или кто?
- А у тебя что, куриная слепота открылась? - заорал Ольшанский и сорвав одеяло, бросил его на пол.
В жизни он перепробовал немало женщин, но таких тупых, как Татьяна, еще не встречал. Слов она не понимает, человека, с которым знакома лет пять, не менее того, почему-то не узнает. Мотина закрыла лицо ладонями и разрыдалась, зарывшись головой в подушку.
- Да что с тобой, зараза? - Толмач пнул ногой бельевой шкаф с такой силой, что по зеркалу снизу вверх пошла глубокая трещина. - Ты слышишь, что я сказал? У меня бумер угнали. Одевайся. Сейчас менты приедут.
Решив, что с бабой разговаривать - только время терять, Ольшанский вернулся в большую комнату. Упав в кресло, набрал номер охранника Володи. Из спальни доносились тихие всхлипы Мотиной.
- Только что Рембо проводили, - бодро отрапортовал Володя, услышав голос хозяина. - В последний путь. Все по уму сделали. Возвращаемся в город.
- Хрен с ним с этим чертом, с Рембо. У меня бумер угнали. Четверть часа назад.
Ольшанский почувствовал, что голос вдруг задрожал. И нажал отбой, не желая показывать свою слабость телохранителю.
Начинало смеркаться, когда Петя Рама подогнал БМВ к автосервису. Он дождался, когда Кулибин закончит разговор с какими-то парнями, прикатившими на мерине, вышел из машины и открыл багажник. Протянул Ваське Кулибину номерные знаки и "стакан" с наклейкой номера кузова.
- Смотри, нормально вырезали?
- Нормально, - кивнул Кулибин. - За неделю сделаю. Дел на два дня, просто работы сейчас много.
Рама бросил номера и "стакан" обратно в багажник.
- Ну, ты не торопись, - сказал он. - Нормально все сделай. Я ее себе хочу оставить.
Он хотел еще что-то добавить, но зазвонил мобильный телефон. Димон Ошпаренный говорил взволнованным голосом:
- Короче, у меня проблемы. Помощь нужна.
- А чего случилось? - спросил Рама.
Кулибин не успел понять, что произошло. Петька исчез так быстро, будто и не появлялся здесь.
Кулибин загнал БМВ в бокс, запер ворота на задвижку. Открыв капот, зажег переноску. Склонившись над мотором, протер ветошью номер движка. Минут через десять через калитку в воротах в гараж вошел Серега Длинный, встал рядом с Кулибиным, соображая, над чем ломает голову его непосредственный начальник. Длинный только осваивал тонкости работы автослесаря. По жизни он интересовался только машинами, ничего не читал кроме автомобильных журналов. Парень быстро набирался опыта, хватая на лету каждое слово мастеров. Пока Сереге не поручали ответственной работы, но он не вешал носа, твердо веря, что через год-другой из него может что-то получиться, если повезет, он станет первым помощником Кулибина.
- Чего, номер движка перебить надо? - спросил Серега.
- Ага, - отозвался Кулибин, не жалевший времени на воспитание и образование подрастающей смены. - Вот что бы ты сделал в этом случае? С чего начал?
- Ну, тут все ясно, - усмехнулся Серега. - Для начала вырезаем табличку с номером кузова. Врезаем другую табличку. Методом холодной сварки. Зашлифовываем все неровности. Переходим к движку. Для начала спиливаем номера. То есть зашлифовывам их на глубину номера. Чтобы и следа не осталось. Потом делаем новую наколку на голом месте. Цифры и буквы ставим от балды.
- Неправильный ответ, - покачал головой Кулибин. - В корне неправильный. Такой вариант прокатит с чайником. А клиенты нашего сервиса конкретные люди, а не лохи. Понимаешь разницу?
- Ну, конечно, - Длинный сообразил, что ляпнул что-то не по теме. - Я понимаю, к нам лохи не приезжают.
- Вот именно, - кивнул Кулибин. - А твоя работа - это для лохни. Вот смотри - номер движка. Три первые буквы WBA - это и есть БМВ. Оставляем без изменений. Дальше тоже не меняем. Последние пять цифр - порядковый номер изделия. На двенадцатой позиции пишут букву, обозначающую партию изделия. Ну, это что-то вроде телефонного номера. По первым трем цифрам телефона можно понять район, в котором проживает абонент. Так и тут. Одиннадцатая позиция - код завода-изготовителя. В этом же символе зашифрована серия машины и тип ее кузова. Теперь расшифруй мне эту букву на двигателе. Давай.
- Тут буковка D, - Длинный поскреб затылок. - Значит, это БМВ седьмой серии. Изготовлен в Дингольфине. Так я понимаю.
- Отлично, ты делаешь успехи, - поощрил Кулибин. - По идее, кое-какие старые обозначения, что сейчас нанесены на движке, можно оставить прежними. Весь хрен в семи последних знаках. Двух буквах и пяти цифрах. Это мы должны заменить. Чтобы знать, какие символы надо набивать, пользуйся соответствующими каталогами завода-изготовителя. Их достать трудно, но можно. А если делать татуировку от балды, будут совпадать лишь кое-какие формальные данные тачки: марка, год выпуска, число цилиндров. И все.
- Ну, и что с того?
- Порядковый номер изделия и код даты выпуска тачки по производственному календарю завода архивируются в банке данных изготовителя. Эти коды передают Интерполу. А Интерпол сливает информацию нашим ментам. Существует такая программа. Они информацию - нам. А мы - им. Короче, если не хочешь больших неприятностей, никогда не набивай номера от балды. В противном случае у наших клиентов могут возникнуть проблемы. Тормознут тачку чувака, проверят наколку по каталогу. Ошибочка: букву О на одиннадцатую позицию БМВ вообще не ставит. Шлеп запрос в московский офис Интерпола. Шлеп ответ, уже на следующий день. И на водилу можно надевать стальные браслеты. Задерживать до выяснения обстоятельств. В итоге пострадает наша репутация. Наш бизнес. Вот теперь скажи: какова наша задача?
- Ну, я так понимаю, мы не должны выдумывать номера.
- Правильно, - неподдельно обрадовался Кулибин. - Мы должны их брать у других тачек таких же модификаций. У тачек, которые реально существуют. Или когда-то существовали. Может, двойники наших машин бегают по дорогам Европы. Возможно, их экспортировали в Штаты или на Ближний Восток. Может, они давно разобраны на запчасти или валяются на автомобильных свалках. Не имеет значения. Но это реальные тачки. И менты ничего не смогут определить, даже если запросят Интерпол. Просто получат ответ, что по их данным машина чистая. Ну, усек задачу?
- Начинаю понимать.
- Но можно пойти по другому пути, - стал объяснять Васька Кулибин. Когда движок заменяют на заводе, его номер спиливают. И на заднюю часть головки блока цилиндров наносят новую наколку. К ней добавляют букву А. Это значит - для замены. Кроме того, добавляют данные об объеме движка и количестве цилиндров. Операция с заменой движка должна быть отражена в документах на машину. Впрочем, ладно, это уже тонкости.
- Клево, - кивнул Длинный.
- Учись на моих ошибках, - улыбнулся Васька. - А своих не делай. Как сказал кто-то из умных людей: наша главная цель - реализм. Вот к этому и надо стремиться.
Через калитку в воротах в гараж вошел совладелец сервиса Игорь Портных, он не стал звать Кулибина по имени, просто коротко свистнул, сунув в рот два пальца.
- Есть работа, - сказал Портных. - Приехали парни из Долгопрудного. У них две тачки, с которыми надо срочно разобраться.
- Слушай, у меня такой срочной работы на месяц вперед, - поморщился Васька Кулибин. - Даже на два месяца. Все знают только одно слово "срочно". А у меня только две руки. Сейчас Леша свободен, пусть он займется.
- Я хочу, чтобы ты сам посмотрел, - Портных прижал руку к сердцу. Пожалуйста. Там сложный случай.
- Хрен с вами, - Кулибин, захлопнув капот БМВ, вышел из гаража.
Глава четвертая
Перед обедом Костян Кот валялся на кровати, перелистывая страницы одной бульварной газетки. В квартире витали потрясающие запахи жареного мяса, лука и тушеных овощей. Но Костян, словно испытывая себя на прочность, даже не сунулся на кухню, где колдовала Настя, чтобы узнать, какие гастрономические сюрпризы его ожидают. Сегодня в будний день Настя не пошла на работу, потому что готовилась к какому-то важному семинару с участием звезд иностранного бизнеса. В офисе ей выдали толстую стопку материалов, которые предстояло перевести. Но Настя так и не начала работу.
В последние дни напряжение в отношениях с невестой бесследно растворилась. Костян, отдыхая от последних приключений, редко высовывался из дома, а если и уходил, возвращался рано и трезвый. Французские визы уже стояли в паспортах, дело шло к скорому отъезду из России, оставалось закруглить некоторые дела и объясниться со своими парнями.
Когда в прихожей тренькнул звонок, Костян, скомкав газету, вышел из комнаты, гадая, кого принесла нелегкая. На пороге стояли пропавшие маляры. Впереди тетя Тоня, за ее широкой спиной, потупив взгляд, топтался Вадик.
- Константин Васильевич, - тетя Тоня шмыгнула носом, - мы поговорить пришли. Вы уж нас простите, подвели...
Костян распахнул дверь шире, пропуская рабочих в квартиру. Щелкнув замком, отступил в комнату, потому что трое взрослых людей в тесной прихожей умещались с трудом.
- Спецовки свои пришли забрать? - Костян нахмурился. - Вовремя. Потому что как раз вечером я собирался вынести это тряпье на помойку.
- Простите нас, - тетя Тоня тяжело вздохнула. - Мы на Украину ездили. У нас близкий родственник тяжело заболел.
- Примите соболезнования.
Тетя Тоня с Вадиком действительно ездили на Украину, и дальний родственник на самом деле заболел. Все правда. Тетя Тоня не досказала только то, что в Москве маляры на полученные от Кота деньги закупили на оптовом рынке кое-какое шмотье. А в городе Нежине раскидали тряпки по коммерческим палаткам. Вернулись обратно, а новых заказов нет. Вот и пришлось идти на поклон к старому хозяину.
- Вы, наверное, других рабочих нашли? Ну, пока мы ездили.
- Нет, я вас дожидался, - буркнул Кот. - Все глаза в окно проглядел.
Новых маляров он, разумеется, не искал, договорился с Раисой Сергеевной Шаталовой, риэлтером, занятым продажей его хаты, что квартиру она будет предлагать такой, какая есть. Без ремонта. Пусть будущие жильцы все сделают по своему вкусу, а Костян немного сбросит цену.
- Мы так и думали, что других нашли, - тетя Тоня достала из кармана скомканный несвежий платочек и промокнула сухие глаза. Она уже успела заметить, что за время их отсутствия ремонт не сдвинулся ни на сантиметр. Жалко. А мы, Константин Васильевич, так хотели у вас поработать. Все закончить. Чтобы как следует, чтобы на совесть...
- Раньше надо было заканчивать.
- Жалко, - повторила тетя Тоня. - Ну, мы сами виноваты. Простите нас.
- Прощаю, - ответил Кот, настроенный на благодушный лад. - Теперь можете забрать свои комбинезоны. И, как говорится, с вещами на выход.
- Константин Васильевич, может быть, мы все-таки поработаем, - тетя Тоня изо всех сил пыталась выдавить из себя слезу. Но слеза никак не шла. Мы все закончим очень быстро. Оглянуться не успеете.
- Не понимаю, "быстро" это сколько? Неделя? Месяц? Или полгода?
Кот подумал, что, успей маляры обернуться за неделю, цену на квартиру можно будет немного поднять. Когда сидишь на мели, и малые деньги лишними не бывают.
- Пять дней - это самое большее, - подал голос Вадик, прежде хранивший умное молчание. - Даже четыре. Днем и ночью будем пахать. Тем более тут и дел осталось всего ничего. Обои поклеить, плинтуса прибить и еще кое-что по мелочам.
- Черт с вами, - сдался Кот. - Работайте. Но чтобы через пять дней квартира была как новая.
- Вот спасибо, Константин Васильевич, - тете Тоне, наконец, удалось, оросить щеки слезами. - Мы вам так благодарны. Сейчас готовы начать.
- Вот сейчас не надо, - помотал головой Кот. - Всему свое время. Завтра с утреца приходите. И валяйте.
Маляры получили связку ключей, немного денег на карманные расходы и строительные материалы. И, не веря в свою удачу, ушли. Костян вернулся в комнату, лег на кровать, попытался найти в газете заметку, что начал читать до их появления, но так и не нашел.
Настя вошла в комнату, села на кровать. Копаясь на кухне, она слышала разговор с малярами.
- Обед почти готов, - сказала она. - Еще пять минут потерпишь?
- Без проблем. Что, надо было их турнуть?
- Нет, ты все правильно сделал, - ответила Настя. - А пять дней - не срок. Если они, конечно, управятся за эти пять дней.
- Пусть работают, - кивнул Кот. - Риэлтер обещала привести покупашку только в середине следующей недели. К тому времени эти гаврики все закруглят. А то показывать такую хату стыдно. Покупашка подумает, что я бомж.
- Бог с ними, с малярами, - Настя вздохнула. - Когда ты, наконец, начнешь разговор со своими ребятами? Почему ты все тянешь, почему не скажешь им правду? Так и так, я решил уехать из России. Постараюсь начать жизнь на новом месте. Может быть, у меня получится спрыгнуть с этой карусели...
Кот насупился и замолчал.
- Ну, что с тобой? - обняв его за плечи, спросила Настя. - Все никак решиться не можешь? Ведь все уже готово. Визы стоят. Что тебя здесь держит? Братва твоя?
- А там я что буду делать? - Кот покачал головой. - Машины мыть или дворником работать? Я по-французски только гранд мерси знаю.
Настя засмеялась.
- Зато феней владеешь в совершенстве, - она потрепала его по волосам. Ну, сколько тебе осталось? Правда, думаешь, все так будет с рук сходить? Я больше не хочу носить тебе передачки. Или гвоздички.
Настя села на кровать спиной к Коту. Кажется, она готова была заплакать.
- Да подожди ты, - поморщился Кот. - При чем здесь гвоздички?
- В следующий раз тебя посадят или пристрелят.
- Ты это уже говорила.
- И еще повторю. Я не хочу, чтобы ты умирал на моих глазах.
- Настя, ну что ты такое говоришь? От таких слов все одуванчики завянут. Просто мне перед пацанами стремно. Сквозанул... Никому ничего.
- А тебя никто и не отпустит. Ну как же, ты ведь уважение потеряешь. Тебе эти Киллы и Ошпаренные дороже.
Повернувшись к Коту, Настя толкнула его ладонями в спину.
- Насть, ты что такое говоришь? Отпустят, не отпустят... Я сам за себя в состоянии решить.
- Да вранье все это, вранье. Я это сто раз слышала. Все, завязываю, отхожу от дел... А потом приезжают Килла, Ошпаренный. И все начинается заново.
- Насть, ну ладно, - Костян повернулся, притянул девушку к себе. - Ведь мы же все решили. Ну, это я так. Не просто все это. Не просто.
Мобильник зазвонил в тот момент, когда Костян собирался закончить затянувшийся беспредметный разговор долгим поцелуем. Именно поцелуй выручит его в трудную минуту. И на том точка. И абзац.
- Але, Ошпаренный, ты, что ли? - Кот поднес трубку к уху.
- Тут такая ситуация случилась, - Димон прерывисто дышал в трубку, будто только что пробежал стометровку. - На дороге сцепился с какими-то беспредельщиками. Короче... Короче, так получилось... Из мерса меня выкинули. На шесть часов стрелу забили. Давай подъезжай. Мы в кафешке с Рамой. Леха сейчас подсосется.
- Ладно, сейчас подъеду, - ответил Кот. - Дотащим.
- Чего "дотащим", - заорал Димон. - Ты чего, бухой, что ли?
Костян отключил телефон, чтобы Ошпаренный не смог перезвонить. Вести такие разговоры при Насте - это не в жилу. Костян старался сообразить, какой сегодня день недели. Кажется, четверг. По четвергам с ним вечно случаются неприятности и заморочки. Со дна души поднялась какая-то темная муть.
- Ну что, опять? - спросила Настя.
- Да нет, Димон колесо проколол, а запаски нет. Надо до сервиса дотащить.
Настя, глядя на пустую стену, молчала.
- Насть, давай я хоть на часок съезжу. Ну, хоть с пацанами напоследок...
Молчание. Опять все начинается по десятому кругу. Обиды, базары, новые обиды, снова базары... И так до бесконечности, до исступления. Это выше человеческих сил. Костян встал с кровати, опустил в карман мобильник. Поднял с пола бейсбольную биту.
- А это зачем? - Настя повернула голову, посмотрела на него снизу вверх.
- Ну, это же Лехи Киллы, - через силу улыбнулся Кот. - Чего здесь будет валяться?
Он наклонился, поцеловал Настю в щеку. Подумал, что так и не попробовал ужин, на который Настя ухлопала целый вечер. Даже не узнал, что она приготовила. Выйдя из квартиры, тихо прикрыл за собой дверь, уверенный, что скоро вернется. Чего бы там ни стряслось с Димоном и его мерсом, он окажется дома не позже полуночи. Сто процентов.
Глава пятая
Из кафешки "Магнолия", забегаловки, где по вечерам собиралось мелкое жулье и местные шлюхи, Костян и компания отправились на набережную, где, по словам Ошпаренного, ему забили стрелку беспредельщики, забравшие мерс. Добираться пришлось на попиленном "жигуле", который Ошпаренный одолжил у соседа по дому, твердо пообещав вернуть машину сегодняшним вечером.
- Вроде бы здесь, - сказал Ошпаренный. - Точно, здесь.
Тормознули под мачтой городского освещения, остановились впритирку к бордюрному камню. Все четверо вышли из машины.
На другой стороне набережной вырисовывались очертания тепловой электростанции. Длинный производственный корпус, над которым торчали три высокие трубы, пускавшие в небо серый дым. В свете горящих фонарей на фоне темного неба электростанция напоминала огромный океанский лайнер, который чудесным образом прошел узким руслом реки под всеми мостами и встал на приколе здесь, на набережной, в десяти минутах хода от Кремля. Странное, завораживающее зрелище.
Ошпаренный глядел на дорогу и тер покрасневший от холода нос.
- Только четыре дня на "мерсе" и поездил, - жаловался он. - Блин, даже освоиться за рулем не успел. И на тебе. Встречаются же такие суки.
- Не бери в голову, - успокоил Килла. - Иногда монетка падает не на орла, на решку. Вот тот самый случай.
- Какой, блин, случай, - злился Димон. - Тебе хорошо рассуждать на отвлеченные темы. Если бы тебя... Господи, даже говорить об этом не могу.
Костян поднял воротник куртки, скрестил на груди руки. Рама, смоля сигарету за сигаретой, топтался на одном месте. Килла, чтобы согреться, придумал себе развлечение: делал замахи битой, наступая вперед и отступая назад, целил толстым концом биты в голову невидимого противника. Наносил удар сверху вниз и снова пятился. Когда эта игра надоела, он глянул на часы, покачал головой:
- Они не приедут.
- Подождем еще, - ответил Костян. - На моих натикало только без четверти семь. Время терпит.
- Ты точно расскажи, как все было, - Килла, бросив биту на землю, шагнул к Ошпаренному. - Я врубиться не могу, как такое вообще могло произойти. В центре города, средь бела дня чувака выкидывают из тачки...
- Да я уже сто раз все рассказывал, - Ошпаренный шлепнул себя ладонями по бедрам. - Я спокойно ехал в среднем ряду. Вдруг какой-то мудель на джипе "лексус" догоняет меня, какое-то время едет вровень. Пассажир опускает стекло, показывает палец. Я сбавляю газ, чтобы этот хрен проехал мимо, пропускаю его. Он тоже сбавляет скорость. Может быть, этот гад наширялся какой-нибудь хренотой, может, у него чердак улетел. Короче, я решаю не обострять. И тут замечаю, что мне на задницу села черная бээмвуха. Я не могу тормознуть, потому что она подпирает. А этот педрила на "лексусе" прибавил обороты и вывернул руль, прижал меня к обочине. Я поворачиваю налево и даю по тормозам, потому что делать больше нечего. И все, приехали.
- Ты мог бы сманеврировать, - сказал Килла. - Как-то уйти...
- Да пошел ты со своими советами, - заорал Ошпаренный. - Если бы ты оказался на моем месте, я бы посмотрел, как бы ты маневрировал и уходил. Меня натурально притерли к обочине. Выкинули из мерса. Их четверо, этих беспредельщиков, здоровые лбы. Сто процентов у них пушка была. И не одна. Я опомнился уже на асфальте. Эти твари сказали, что подъедут сюда к шести, и укатили. Вот и весь базар. Видно, хотели вернуть мерс, а за откат взять лаве. Но в последний момент почему-то передумали, нашли башливого клиента. Черт знает, что у этих гондонов штопаных на уме.
- Что на уме? - покачал головой Килла. - Они тачку забрали легче, чем у слепой старухи кошелек. Чтоб я так жил, за пять минут мерс свинтили. Что на уме... Б ля, шустрые ребята.
Кот снова посмотрел на часы и подумал, что Килла прав, ловить тут больше нечего, стрела сорвалась.
- М-да, похоже, мы в пролете. Начало девятого.
- Надо подсасываться в "Тарелку", - Ошпаренный рубанул воздух рукой. Сидят, наверное, кайф ловят. А про стрелу забыли.
- И что будем делать, если их и там нет? - спросил Килла.
- Да я слышал, что они про "Тарелку" что-то там базарили, - ответил Димон. - Там они. Однозначно. Ну, куда им деваться?
- Поехали, - сказал Кот. - Тут недалеко.
Уже совсем стемнело, когда жигуль тормознул в узком переулке, на углу шестиэтажного дома. Хозяева кафе даже не удосужились повесить вывеску над заведением, рассудив, что свои парни, постоянные клиенты, это место и так знают, а посторонним знать не обязательно. По слухам, забегаловка спокойная, что-то вроде семейного ресторана, где можно поесть, как у мамы дома, накатить у барной стойки рюмку кактусовой водки, потрепаться с друзьями. Не более того. Никакого веселья, никаких развлечений в заведении не предусмотрено. Музон в "Тарелке" не крутили, оркестр не играл, не было даже эстрады, где исполняли бы экзотические танцы, лярвы в коротких юбках за столы к мужчинам не подсаживались.
Ошпаренный первым вошел через парадное крыльцо. Прошагал через крошечный холл, где не было ни швейцара, ни гардеробщика. За стойкой вешалки дремала какая-то неряшливая старуха. Посетителей почти никого. Унылый интерьер тесного зала, светлые однотонные стены и полы, выложенные, как в общественном сортире, темными кафельными плитками, немного оживляли обычные столовые тарелки без рисунка, развешенные по стенам от пола до потолка, одна над другой. По бокам тарелок закрепили столовые приборы, ножи и вилки.
- Вот они, там, - Ошпаренный, остановившись у входа, кивнул на столик у бара.
Трое парней чокнулись налитыми под ободок рюмками. Закуска паршивая, какая-то рыба, видно, не первой свежести, мясное ассорти и овощи. Посреди всего этого сомнительного великолепия водка в стеклянном графине. Два мужика чернявые, похожи, как родные братья. Только один в очках, а другой, кажется, и без очков неплохо ориентируется. Третий мужик блондинчик, крашеный. Еще один кент из этой же компании уселся на табурете у барной стойки. Пятый парень сидел за отдельным столиком с торцевой стены. Похоже, он только что расправился с ужином и теперь, трезвый и одинокий, просто умирал от тоски.