Страница:
При захвате моста и плацдарма на правом берегу реки передовым подразделениям штурмового отряда поначалу не удалось закрепиться на отвоеванных позициях. Бандиты перегруппировались и выбили-таки наших. Тогда для предотвращения маневра резерва боевиков в бой на разных участках вступили подразделения 205-й бригады 423-го и 255-го полков. В результате ситуацию удалось исправить и, более того, создать благоприятные предпосылки для дальнейшего наступления.
31 января батальоны 245-го полка и 674-го полка особого назначения захватили северо-восточный сектор площади Минутка, а южной частью овладел батальон 506-го полка. Оборона противника в целом была нарушена, оказались разгромлеными главные силы бандформирований и их резервы. После этого сопротивление носило исключительно очаговый характер.
Бандитам ничего не оставалось, как попытаться прорваться из Грозного и уйти в горы. Мы предполагали вероятность прорыва по одному из трех направлений:
– через Старую Сунжу в направлении Аргуна;
– через поселок Пригородный в сторону Шали;
– через Черноречье на Урус-Мартан и далее в сторону гор.
На этих направлениях мы и сосредоточили свои усилия. На стыках между блокирующими город подразделениями оборудовались дополнительные минные поля (как управляемые, так и неуправляемые), огневые позиции, а артиллерийские орудия выводились на прямую наводку.
Уже в первые дни нового года боевиками были предприняты попытки прорыва. Так, 3 января через поселок Черноречье и лесной массив вдоль реки Сунжа, ночью, используя туман, около 200 человек прорвались на южные окраины Алхан-Калы, но были блокированы здесь нашими войсками и в конечном счете уничтожены.
Подобные попытки были и на других направлениях. Однако на основной прорыв бандиты решились только тогда, когда войска группировки фактически овладели большей частью города.
Чтобы выманить боевиков из осажденного города, в штабе ОГВ был разработан оригинальный план. Назовем его условно «Волчья яма». В рамках этого плана в эфир была запущена дезинформация: с помощью ложного радиообмена бандитам навязывалась мысль, что в кольце окружения есть бреши, где можно пройти. На стыках между полками боевая активность сводилась до минимума. Заработала и агентурная разведка, «подсказывая» полевым командирам пути выхода из кольца. Параллельно с этими мероприятиями в нескольких направлениях мы готовили своеобразные «коридоры» для противника.
Бандиты клюнули на приманку. В ночь с 29 на 30 января остатки боеспособных отрядов попытались прорваться через Старую Сунжу, на стыке между 15-м и 276-м мотострелковым полком. Свыше 600 боевиков устремились в прорыв. Вперед себя они пускали животных и пленных. Многие бандиты погибли тогда на минных полях, многие получили тяжелые ранения, в том числе и известные полевые командиры. Басаев – один из них… Той ночью боевики недосчитались около 300 человек только убитыми. Большинство выживших сдались в плен. Лишь немногим удалось вырваться из города.
6 февраля Грозный был полностью освобожден от бандитов и взят под контроль федеральных сил.
Еще накануне проведения операции в средствах массовой информации (как у нас, так и за рубежом) разгорелась полемика, насколько она целесообразна, а не лучше ли оставить город в блокаде и не трогать до поры до времени.
Да, с военной точки зрения Грозный представлял ценность – как район сосредоточения крупных бандформирований, подлежащих уничтожению. Боевики оказались загнанными в угол, что делало вполне реальным достижение основных целей контртеррористической операции в более короткие сроки. Но, с другой стороны, возможное упорное противодействие боевиков в Грозном затянуло бы операцию в целом, что было на руку боевикам, и негативно могло отразиться на формировании общественного мнения в стране и за рубежом. Это, так сказать, в плане политическом. И еще. Лидеры незаконных вооруженных формирований хотели как можно подольше удержать город, а затем спокойно покинуть его, тем самым продемонстрировав неспособность военных, а значит, руководства страны, четко провести спланированную операцию.
Однако эти замыслы не сбылись, как и прогнозы многих западных экспертов и журналистов, что федеральные войска понесут огромные потери. Ну да шут с ними, с экспертами и аналитиками, да и вообще со всеми «пораженцами».
На мой взгляд, анализ боев за Грозный позволяет сделать вывод: эта операция в своем роде уникальна и из нее можно извлечь бесценные уроки. Прежде всего нам, военным. И вот почему.
Бой в городе, пожалуй, самый сложный вид боевых действий. А в условиях локальных конфликтов требует новой стратегии и тактики, специальных сил, особого применения огневых средств. Я уже останавливался на таком специфическом моменте, как участие подразделений нескольких силовых ведомств (Минобороны, МВД, Минюста, ФСБ). И вытекающие отсюда требования к организации взаимодействия между ними, четкости, согласованности. Это в равной степени относится и к взаимодействию между родами в рамках войск самого Министерства обороны.
Поучительным примером может служить порядок построения и способы действия тех же штурмовых отрядов и групп, где были задействованы подразделения из разных силовых структур.
При ведении боевых действий в городских условиях впервые был применен 240-миллиметровый самоходный миномет «Тюльпан», продемонстрировавший большую эффективность огня. Грамотное использование танков, которые двигались за штурмовыми отрядами, обеспечило надежное прикрытие этих подразделений от противотанковых средств противника благодаря динамической защите «брони», выдерживающей от 3 до 5 выстрелов из ручных противотанковых гранатометов.
Все это в целом (и эффективное применение техники, и построение боевых порядков, и взаимодействие сил и средств) позволило достичь поставленных целей в Грозненской операции с минимальными потерями личного состава.
Владимир Булгаков. Штрихи к потрету
Владимир Васильевич – человек удивительный и в высшей степени достойный уважения. Его мощная, крепкая фигура, громовой голос, преждевременная седина, характерные морщины на лице (словно высеченном из камня) создают образ старого рубаки-генерала, прошедшего через множество военных испытаний.
Помню, во время боев в горах он носил обычную брезентовую штормовку без знаков различий. Случалось, не успевал побриться. И если бы не бинокль на груди и деревянная кобура «стечкина» на боку – можно было подумать, что перед тобой не генерал, а какой-то лесник или колхозный бригадир… Однажды дошло до курьеза. В его группировку приехали тележурналисты. Увидев командующего в своем «традиционном боевом виде», один из телевизионщиков спросил у офицера из пресс-центра ОГВ:
– А вон тот мужик – он кто?
– Генерал Булгаков, – последовал ответ.
– Как?! Тот самый Булгаков, который Грозный взял и Шатой?
– Тот самый, – кивнул с улыбкой офицер.
– Немедленно включай камеру! – тут же дал команду телевизионщик своему оператору. – Иначе уйдет…
Журналист знал, что Владимир Васильевич – человек скромный, в «кадр» никогда не лезет, с прессой общаться не привык, да и вид свой окопный лишний раз не хочет демонстрировать публично. Зачем? Он всегда молча и упорно делал свое дело – бил врага по правилам суворовской науки, не думая о славе. Может быть, именно поэтому о нем мало знают в российском обществе. Он далеко не так популярен, как, например, генерал Шаманов. Но это совсем не значит, что военные заслуги Булгакова меньше, чем у Владимира Анатольевича. А то и больше, смотря как оценивать.
Да, на войне, да и вне ее, Булгаков начисто лишен генеральского, парадного лоска. Он действительно напоминает обычного работягу, «пахаря». Впрочем, он и есть «пахарь» войны. По поводу этой чисто внешней атрибутики я даже повздорил как-то с несколькими столичными генералами. Случилось это в тот момент, когда кандидатура Булгакова рассматривалась на должность начальника штаба СКВО.
– Ну, разве он штабник? – иронично заметил кто-то из москвичей. – У него и послужной список чисто командирский, и весь облик какой-то… нештабной…
Меня это просто взбесило. Тем более что именно я рекомендовал назначить Булгакова на эту должность – был уверен, что он справится с новыми обязанностями.
– Что это еще за штабной облик?! – вскипел я. – Умение на паркетах каблуками щелкать? Булгаков полжизни в окопах провел. В Афганистане, в Дагестане, в «первую Чечню», во «вторую»… Был тяжело ранен. Достойно выполнял все планы вышестоящих штабов. Пора ему уже и самому во главе штаба встать.
Короче говоря, моя взяла. Убедил я сомневающихся. Это, к сожалению, не единственный случай, когда Булгакова недооценивали. Нечто подобное случилось и в декабре 99-го, в самом начале Грозненской операции.
Вокруг этой операции было много «военно-политической суеты». Москве хотелось поскорее услышать доклад о захвате чеченской столицы.
– Нельзя долго держать город в блокаде! – бомбили нас по телефонам. – На вас вся страна смотрит, весь мир… Уже начались политические спекуляции… Не тяните со штурмом!.. Грозный – ключ ко всей чеченской кампании…
В общем, нас толкали в спину. Булгакова, как руководителя операцией, просто задергали. Не успев толком перегруппировать силы, он все-таки вынужден был начать штурм. И естественно, ожидаемого успеха не добился. В одной из глав я уже кратко упоминал о возникшей тогда коллизии, когда стали искать «стрелочника»: не нашли лучшего варианта, как отстранение Булгакова от руководства операцией.
– Да любой другой не справился бы при такой постановке вопроса, – вступились мы с Казанцевым. – Дайте время! Будет вам и белка, будет и свисток, и Грозный со всеми его бандитами…
Признаюсь, больших трудов стоило доказать, что вины Булгакова в неудачном начале операции нет, что этот как раз тот человек, который способен без особых потерь взять город.
В конце концов сошлись на таком варианте: мне командующий поручил внешнее окаймление Грозного, а Булгакову – все, что внутри «кольца», то есть собственно штурм (взятие города). При этом Казанцев предупредил всех начальников «сверху»: «Не торопите!»
Согласился с таким «раскладом» и начальник Ген-штаба А. Квашнин, а от его мнения очень многое зависело.
Генерал Булгаков в те дни, конечно, сильно переживал, хотя виду не показывал. Только курил много – до хрипящего свиста в груди. А когда вопрос о его отстранении был снят с повестки дня, тоже особых эмоций не выказал. Решение воспринял спокойно. И сразу же приступил к работе.
В том, что операция по взятию чеченской столицы прошла «на ура», – во многом его личная заслуга. Он действовал без суеты, по-военному грамотно.
Очень необычно выглядел применявшийся им способ захвата мостов через Сунжу. Он ни разу не пошел в лобовую, подвергая своих людей опасности. Всегда делал несколько отвлекающих маневров, сковывал боевиков на ложных участках штурма, а в это время переправлял подразделения в самых неожиданных для бандитов местах и с нескольких направлений захватывал мост. Оборона боевиков рассыпалась, как карточный домик, у полевых командиров голова шла кругом от таких булгаковских «тактических штучек»…
Я знаю Владимира Васильевича с зимы 1985 года. Мы познакомились на курсах усовершенствования при Академии бронетанковых войск. Уже тогда на штабных играх он проявлял оригинальность мышления: терпеть не мог шаблонов.
Мало кто знает, что еще в первую чеченскую войну он удивил всех тем, что поставил в боевое охранение позиций своих войск… гусей. Да-да, тех самых гусей, которые в свое время Рим спасли. Не секрет, что гуси бурно реагируют на появление чужих и чуют их издалека. Тысячи лет назад благодаря этому римляне отбились от варваров. И вот теперь в окрестностях Грозного один из наших полков, «усиленный» гусями, сумел вовремя отбить атаку боевиков.
Уже во вторую войну Булгаков, побродив по горам Чечни в поисках неизвестно где спрятавшихся боевиков, придумал очередной трюк с использованием фауны. Он попросил у МВД следовых собак. Собралась целая свора – несколько десятков «голов». Скучковавшись, собаки подняли невообразимый лай. Вот тут-то Булгаков и растянул их с проводниками в цепь и пустил по горному лесу, где предположительно прятались бандиты. Многоголосое эхо металось между лесистыми склонами, создавая ощущение конца света. Бандиты, до этого спокойно отсиживавшиеся в землянках, не выдержали «псовой атаки», дрогнули и бросились наутек, попадая под огонь наших стрелков. Собачья облава имела стопроцентный успех!
После всего этого повернется у кого-нибудь язык упрекнуть Булгакова в догматизме, неумении воевать?!
Но есть у этого доблестного генерала и своя слабость: он страстный книголюб. У Булгакова богатейшая библиотека. При первой же возможности старался бывать на книжном базаре и никогда не уходил оттуда с пустыми руками. Из книг черпает мудрость опыта (применению в боевой обстановке гусей или собак не учат в военных академиях), хотя и все нужные по службе «школы» он успешно окончил.
Он хорошо знает историю вообще и военную в частности, он не пропускает новинок мемуарной литературы, особенно тех, где речь идет о войне (где бы и когда бы она не произошла). Владимир Васильевич давно мог бы преподавать в академии, стать ученым. Ему есть что рассказать молодым офицерам. Кстати, и о том, что полтора века назад здесь на Кавказе достойно воевал царский генерал Булгаков. Любители исторических паралелий и аналогий с удивлением узнали бы, что оба Булгакова (и царский, и нынешний) действовали порой в одних и тех же районах Чечни. И тот, и другой стяжали себе военную славу. Я надеюсь, что имя нынешнего генерала Булгакова тоже войдет в славную историю России. По заслугам и честь.
И наконец, последнее. Не хотелось, чтобы у читателя сложилось превратное мнение о генерале как о человеке войны. Ему она так же чужда, как и его соотечественникам. Он слишком хорошо знает цену мира, чтобы не думать о войне как злейшем изобретении человечества. Он видел многие исковерканные судьбы солдат и офицеров, которых гражданское общество еще не готово достойно принять и адаптировать к мирной жизни. И тогда он решил создать под Ростовом-на-Дону что-то вроде реабилитационного психологического центра для тех, кто увольняется в запас, кто уже отвоевался или завоевался (такие ребята тоже есть). Надеюсь, вскоре Владимир Васильевич доведет начатое дело до конца. А значит, благодарны ему будут родные и близкие не только тех солдат, которых он уберег от гибели, но и тех, чьи израненные души он залечит.
Глава 9. Успех не за горами, а в горах
Удар «от борта»
В декабре 1999 года в моей жизни произошло волнующее событие: Указом Президента РФ я был удостоен звания Героя России. Узнал об этом, находясь в штабе восточной группировки. Позвонил министр обороны И. Сергеев. Поздравил, сказал теплые слова. Звезд Героев были удостоены также генералы В. Казанцев и В. Шаманов. В свою очередь, я поздравил их, пожелал успехов в скорейшем разгроме бандформирований.
Ближе к вечеру подошли генерал С. Макаров (который позже сменил меня на посту командующего восточной группировкой) с группой офицеров штаба. Открыли шампанское. Принимая поздравления, я сказал, что эта высокая награда не только моя, но и всех собравшихся в этой комнате. Мы обнялись.
Вглядываясь в лица своих подчиненных, я понял, что они искренне рады за своего командира. Мне было приятно. Такие минуты надолго остаются в памяти.
Накануне Нового года в Кремле состоялось вручение высших наград. Звезду Героя на мой парадный китель прикрепил Борис Николаевич Ельцин. Пожалуй, это было последнее публичное появление Ельцина в качестве Президента страны. Через два дня он выступит по телевидению и передаст свои полномочия В. Путину. Бориса Николаевича я видел не в первый раз, но запомнил именно это его крепкое рукопожатие. (Чувствовалось он по-настоящему рад за нас, военных, рад нашим победам.) Однако до окончательной победы было еще далеко.
В середине декабря 1999 года боевики были вытеснены в горы и стали концентрироваться в Шатойском, Веденском, Ножай-Юртовском районах. Они удерживали Аргунское ущелье, но продолжалось это недолго.
В результате проведенной операции по блокированию горной дороги Итум-Кале – Шатили боевики лишились основного маршрута доставки вооружения, боеприпасов и материально-технических средств через Грузию. По имеющимся данным, на территории закавказской республики как раз была подготовлена к отправке большая партия груза на базы бандформирований в районе Шатоя. Высадка нашего воздушного десанта в верховья Аргунского ущелья стало полной не-ожиданностью для боевиков.
Сначала, из-за противоречивости информации, сведения о десанте боевики восприняли с недоверием, как несоответствующие действительности. В данном случае прекрасно сработали наша агентурная разведка и специалисты по радиоэлектронной борьбе. Когда же полевые командиры окончательно уяснили ситуацию, было уже поздно. Руководивший десантированной группировкой генерал М. Ашуров отбил все атаки бандитов.
В начале февраля, после освобождения Грозного, общая обстановка выглядела следующим образом. Основные силы бандформирований располагались теперь только в горах (около 5000 человек). А вот какой был их расклад, так сказать, боевые составляющие:
в Аргунском ущелье – до 2000 боевиков во главе с Э. Хаттабом. В Веденском районе – до 600 боевиков. Общее руководство осуществлял Ш. Басаев, однако после получения ранения фактически его замещал один из подчиненных полевых командиров; в Ножай-Юртовском районе действовала банда Ширвани Басаева (до 800 человек); в Итум-Калинском и Шатойском районах промышляли несколько групп общей численностью до 1000 боевиков под руководством Р. Гелаева.
Система управления и связи отрядов, основанная на использовании УКВ-радиостанций (и оправдавшая себя прежде), в горах оказалась уязвимой для огневого поражения. Боевики стали использовать специальные ретрансляторы, смонтированные на базе автомобилей. Для большей скрытности управления они разработали переговорные и кодовые таблицы, кроме того, начали чаще применять старую систему посыльных (женщин, подростков).
Чтобы удержать как можно дольше тот или иной населенный пункт или сдержать продвижение федеральных сил, бандиты прибегали к самым разнообразным и порой весьма хитроумным приемам.
Приведу лишь некоторые из них:
на вероятных маршрутах движения войск в полотно дорог закладывали заглушенные отрезки труб с легко воспламеняющейся жидкостью; перед окопами оборудовались мощные минные поля. Минирование происходило «в два этажа». На дно углубления закладывалась первая мина, засыпалась землей или глиной, а на нее сверху – вторая, и все это маскировалось. Если удавалось обнаружить и разминировать верхнюю мину, то оставалась еще вторая; выходили боевики из населенных пунктов или прибывали в них по ночам, мелкими группами, по труднопроходимым участкам местности; чтобы раскрыть систему охраны, обороны и расположение огневых средств федеральных сил, боевики часто использовали собак с закрепленными на ошейниках фонариками. Издали такой светящийся объект можно было легко принять за движущегося человека.
Кроме этого, при обороне горных сел бандиты широко использовали тактику действий из засад. Пропуская наши подразделения к себе в тыл, они скрытно выходили из блиндажей и подвалов, открывали фланговый и перекрестный огонь. При этом гранатометы били по нашим танкам и БМП с предельно малого расстояния – от 60 до 100 метров.
По-прежнему эффективно использовались снайперские пары. Как правило, они вели огонь через подготовленные амбразуры в фундаменте зданий. Снайперы без труда определяли командиров и других офицеров: использовался так называемый явный разведпризнак – присутствие рядом связиста с рацией. Кстати, это в очередной раз подтвердило необходимость укомплектования наших подразделений малогабаритными средствами связи.
Анализируя общее состояние бандформирований, засевших в горах, мы выделяли и сильные, и слабые их стороны.
К первым можно отнести следующие факторы:
опыт ведения боевых действий (воюют вот уж шестой год); национально-религиозный фанатизм и готовность к самопожертвованию (система «смертников», камикадзе); беспрекословное подчинение командирам; четкая организация ротации (замены) бандитов в зоне боевых действий; наличие в отрядах иностранных наемников и инструкторов, прошедших всестороннюю подготовку в специальных лагерях в странах Ближнего Востока и Средней Азии; хорошее знание местности и умелое ее использование; заблаговременная подготовка населенных пунктов и местности к долгосрочной обороне; создание запасов вооружения, боеприпасов и материальных средств; широкое использование автомобильного и гужевого транспорта (лошадей, ишаков); оснащенность современным вооружением и снаряжением (как правило, иностранного производства); использование местного населения (женщин, детей) для решения разведывательных задач; разветвленная сеть управления и современных средств связи.
К слабым сторонам боевиков можно отнести:
частичную деморализованность отрядов, потерпевших поражение на равнине и особенно в Грозном; утрату поддержки со стороны значительной части населения; все более глубокие разногласия между полевыми командирами; убывание пополнения запасов вооружения, боеприпасов и материально-технических средств; трудности в оказании своевременной и должной медицинской помощи…
Произведя перегруппировку, федеральные войска уже в середине декабря приступили к освобождению горной части Чечни. Еще будучи командующим восточной группировкой, я определил замысел операции. Суть состояла в том, чтобы с помощью тактических воздушных десантов захватить господствующие высоты и только после этого подтягивать основные силы. Другими словами, атаковать боевиков мы намеревались не снизу, а сверху, с гор. Вскоре десанты были высажены в Шароаргунском ущелье, в районе Дай. Чуть позже на юге подразделения 56-го десантно-штурмового полка десантировались вертолетами в районе Ялхорой и выполнили задачу по блокированию Аргунского ущелья.
Чтобы не допустить беспрепятственного проникновения бандформирований из горной в равнинную часть республики, мы приняли меры по дооборудованию и уплотнению войсками полосы прикрытия предгорных районов. Она должна была представлять собой непроходимую для боевиков систему опорных пунктов и минно-взрывных заграждений в сочетании с системой огня всех огневых средств. Для пропуска мирных жителей из зоны боевых действий в районах Чири-Юрт и Сержень-Юрт были развернуты КПП.
Таким образом к началу февраля 2000 года бандформирования в горах были заблокированы полосой прикрытия на севере, а на юге – тактическим воздушным десантом, перекрывавшим пути маневра боевиков и маршруты доставки оружия и боеприпасов.
Теперь можно было активизировать действия по уничтожению бандформирований в горных районах. 10 февраля мы взяли под контроль райцентр Итум-Кале, а затем полностью освободили Веденское ущелье.
К 19 февраля были завершены инженерные работы по прокладке колонных путей для обеспечения выдвижения подразделений Объединенной группировки войск в горах. О том, какими темпами они велись, дают представление такие цифры: за два месяца пройдено свыше 60 километров – примерно по километру в день. И это при том, что инженерам приходилось трудиться в сложных условиях. Впервые без производства изыскательных работ в горах, на высоте 1500-2500 метров, были пробиты участки. В состав отрядов обеспечения движения (ООД), как правило, включались: инженерно-саперный взвод с буровым отделением, инженерно-дорожная рота в полном составе, танк с тралом. Все это придумал и осуществил со своими людьми начальник инженерных войск СКВО генерал А. Красников.
Попутно, при разминировании местности, путей и объектов было обнаружено и уничтожено 384 (!) взрывоопасных предмета, в том числе 236 фугасов, снято 16 радиоуправляемых фугасов.
Кроме восточной и западной группировок, действовавших в горах, была создана новая группировка «Центр». Основные ее усилия сосредоточивались на направлении Итум-Кале, Дачу-Борзой, на блокировании и уничтожении боевиков в районе Шатоя. Огневое поражение наносили ударами авиации и артиллерии, чтобы вынудить боевиков оставить господствующие высоты и уйти в шатойскую долину. Руководил группировкой «Центр» генерал В. Булгаков, а впоследствии – генерал В. Молтенской.
Следует отметить такую редко встречающуюся в практике особенность: наши войска были сосредоточены в горах, у границ с Грузией, и действовали по принципу «сверху вниз». Это напоминало чуть перекошенный бильярдный стол с шарами у бортика. Мы как бы били от борта. Думаю, небезынтересен для читателя и намечавшийся план операции.
Войскам группировки «Центр» предстояло ударом по сходящимся направлениям окружить бандформирования в районе населенных пунктов Борзой, Урдюхой, Большие Варанды. Действиями войск, ударами авиации, огнем артиллерии и средств прямой наводки нанести поражение боевикам, а затем приступить к спец-операции в блокируемом районе до полного их уничтожения.
31 января батальоны 245-го полка и 674-го полка особого назначения захватили северо-восточный сектор площади Минутка, а южной частью овладел батальон 506-го полка. Оборона противника в целом была нарушена, оказались разгромлеными главные силы бандформирований и их резервы. После этого сопротивление носило исключительно очаговый характер.
Бандитам ничего не оставалось, как попытаться прорваться из Грозного и уйти в горы. Мы предполагали вероятность прорыва по одному из трех направлений:
– через Старую Сунжу в направлении Аргуна;
– через поселок Пригородный в сторону Шали;
– через Черноречье на Урус-Мартан и далее в сторону гор.
На этих направлениях мы и сосредоточили свои усилия. На стыках между блокирующими город подразделениями оборудовались дополнительные минные поля (как управляемые, так и неуправляемые), огневые позиции, а артиллерийские орудия выводились на прямую наводку.
Уже в первые дни нового года боевиками были предприняты попытки прорыва. Так, 3 января через поселок Черноречье и лесной массив вдоль реки Сунжа, ночью, используя туман, около 200 человек прорвались на южные окраины Алхан-Калы, но были блокированы здесь нашими войсками и в конечном счете уничтожены.
Подобные попытки были и на других направлениях. Однако на основной прорыв бандиты решились только тогда, когда войска группировки фактически овладели большей частью города.
Чтобы выманить боевиков из осажденного города, в штабе ОГВ был разработан оригинальный план. Назовем его условно «Волчья яма». В рамках этого плана в эфир была запущена дезинформация: с помощью ложного радиообмена бандитам навязывалась мысль, что в кольце окружения есть бреши, где можно пройти. На стыках между полками боевая активность сводилась до минимума. Заработала и агентурная разведка, «подсказывая» полевым командирам пути выхода из кольца. Параллельно с этими мероприятиями в нескольких направлениях мы готовили своеобразные «коридоры» для противника.
Бандиты клюнули на приманку. В ночь с 29 на 30 января остатки боеспособных отрядов попытались прорваться через Старую Сунжу, на стыке между 15-м и 276-м мотострелковым полком. Свыше 600 боевиков устремились в прорыв. Вперед себя они пускали животных и пленных. Многие бандиты погибли тогда на минных полях, многие получили тяжелые ранения, в том числе и известные полевые командиры. Басаев – один из них… Той ночью боевики недосчитались около 300 человек только убитыми. Большинство выживших сдались в плен. Лишь немногим удалось вырваться из города.
6 февраля Грозный был полностью освобожден от бандитов и взят под контроль федеральных сил.
Еще накануне проведения операции в средствах массовой информации (как у нас, так и за рубежом) разгорелась полемика, насколько она целесообразна, а не лучше ли оставить город в блокаде и не трогать до поры до времени.
Да, с военной точки зрения Грозный представлял ценность – как район сосредоточения крупных бандформирований, подлежащих уничтожению. Боевики оказались загнанными в угол, что делало вполне реальным достижение основных целей контртеррористической операции в более короткие сроки. Но, с другой стороны, возможное упорное противодействие боевиков в Грозном затянуло бы операцию в целом, что было на руку боевикам, и негативно могло отразиться на формировании общественного мнения в стране и за рубежом. Это, так сказать, в плане политическом. И еще. Лидеры незаконных вооруженных формирований хотели как можно подольше удержать город, а затем спокойно покинуть его, тем самым продемонстрировав неспособность военных, а значит, руководства страны, четко провести спланированную операцию.
Однако эти замыслы не сбылись, как и прогнозы многих западных экспертов и журналистов, что федеральные войска понесут огромные потери. Ну да шут с ними, с экспертами и аналитиками, да и вообще со всеми «пораженцами».
На мой взгляд, анализ боев за Грозный позволяет сделать вывод: эта операция в своем роде уникальна и из нее можно извлечь бесценные уроки. Прежде всего нам, военным. И вот почему.
Бой в городе, пожалуй, самый сложный вид боевых действий. А в условиях локальных конфликтов требует новой стратегии и тактики, специальных сил, особого применения огневых средств. Я уже останавливался на таком специфическом моменте, как участие подразделений нескольких силовых ведомств (Минобороны, МВД, Минюста, ФСБ). И вытекающие отсюда требования к организации взаимодействия между ними, четкости, согласованности. Это в равной степени относится и к взаимодействию между родами в рамках войск самого Министерства обороны.
Поучительным примером может служить порядок построения и способы действия тех же штурмовых отрядов и групп, где были задействованы подразделения из разных силовых структур.
При ведении боевых действий в городских условиях впервые был применен 240-миллиметровый самоходный миномет «Тюльпан», продемонстрировавший большую эффективность огня. Грамотное использование танков, которые двигались за штурмовыми отрядами, обеспечило надежное прикрытие этих подразделений от противотанковых средств противника благодаря динамической защите «брони», выдерживающей от 3 до 5 выстрелов из ручных противотанковых гранатометов.
Все это в целом (и эффективное применение техники, и построение боевых порядков, и взаимодействие сил и средств) позволило достичь поставленных целей в Грозненской операции с минимальными потерями личного состава.
Владимир Булгаков. Штрихи к потрету
Владимир Васильевич – человек удивительный и в высшей степени достойный уважения. Его мощная, крепкая фигура, громовой голос, преждевременная седина, характерные морщины на лице (словно высеченном из камня) создают образ старого рубаки-генерала, прошедшего через множество военных испытаний.
Помню, во время боев в горах он носил обычную брезентовую штормовку без знаков различий. Случалось, не успевал побриться. И если бы не бинокль на груди и деревянная кобура «стечкина» на боку – можно было подумать, что перед тобой не генерал, а какой-то лесник или колхозный бригадир… Однажды дошло до курьеза. В его группировку приехали тележурналисты. Увидев командующего в своем «традиционном боевом виде», один из телевизионщиков спросил у офицера из пресс-центра ОГВ:
– А вон тот мужик – он кто?
– Генерал Булгаков, – последовал ответ.
– Как?! Тот самый Булгаков, который Грозный взял и Шатой?
– Тот самый, – кивнул с улыбкой офицер.
– Немедленно включай камеру! – тут же дал команду телевизионщик своему оператору. – Иначе уйдет…
Журналист знал, что Владимир Васильевич – человек скромный, в «кадр» никогда не лезет, с прессой общаться не привык, да и вид свой окопный лишний раз не хочет демонстрировать публично. Зачем? Он всегда молча и упорно делал свое дело – бил врага по правилам суворовской науки, не думая о славе. Может быть, именно поэтому о нем мало знают в российском обществе. Он далеко не так популярен, как, например, генерал Шаманов. Но это совсем не значит, что военные заслуги Булгакова меньше, чем у Владимира Анатольевича. А то и больше, смотря как оценивать.
Да, на войне, да и вне ее, Булгаков начисто лишен генеральского, парадного лоска. Он действительно напоминает обычного работягу, «пахаря». Впрочем, он и есть «пахарь» войны. По поводу этой чисто внешней атрибутики я даже повздорил как-то с несколькими столичными генералами. Случилось это в тот момент, когда кандидатура Булгакова рассматривалась на должность начальника штаба СКВО.
– Ну, разве он штабник? – иронично заметил кто-то из москвичей. – У него и послужной список чисто командирский, и весь облик какой-то… нештабной…
Меня это просто взбесило. Тем более что именно я рекомендовал назначить Булгакова на эту должность – был уверен, что он справится с новыми обязанностями.
– Что это еще за штабной облик?! – вскипел я. – Умение на паркетах каблуками щелкать? Булгаков полжизни в окопах провел. В Афганистане, в Дагестане, в «первую Чечню», во «вторую»… Был тяжело ранен. Достойно выполнял все планы вышестоящих штабов. Пора ему уже и самому во главе штаба встать.
Короче говоря, моя взяла. Убедил я сомневающихся. Это, к сожалению, не единственный случай, когда Булгакова недооценивали. Нечто подобное случилось и в декабре 99-го, в самом начале Грозненской операции.
Вокруг этой операции было много «военно-политической суеты». Москве хотелось поскорее услышать доклад о захвате чеченской столицы.
– Нельзя долго держать город в блокаде! – бомбили нас по телефонам. – На вас вся страна смотрит, весь мир… Уже начались политические спекуляции… Не тяните со штурмом!.. Грозный – ключ ко всей чеченской кампании…
В общем, нас толкали в спину. Булгакова, как руководителя операцией, просто задергали. Не успев толком перегруппировать силы, он все-таки вынужден был начать штурм. И естественно, ожидаемого успеха не добился. В одной из глав я уже кратко упоминал о возникшей тогда коллизии, когда стали искать «стрелочника»: не нашли лучшего варианта, как отстранение Булгакова от руководства операцией.
– Да любой другой не справился бы при такой постановке вопроса, – вступились мы с Казанцевым. – Дайте время! Будет вам и белка, будет и свисток, и Грозный со всеми его бандитами…
Признаюсь, больших трудов стоило доказать, что вины Булгакова в неудачном начале операции нет, что этот как раз тот человек, который способен без особых потерь взять город.
В конце концов сошлись на таком варианте: мне командующий поручил внешнее окаймление Грозного, а Булгакову – все, что внутри «кольца», то есть собственно штурм (взятие города). При этом Казанцев предупредил всех начальников «сверху»: «Не торопите!»
Согласился с таким «раскладом» и начальник Ген-штаба А. Квашнин, а от его мнения очень многое зависело.
Генерал Булгаков в те дни, конечно, сильно переживал, хотя виду не показывал. Только курил много – до хрипящего свиста в груди. А когда вопрос о его отстранении был снят с повестки дня, тоже особых эмоций не выказал. Решение воспринял спокойно. И сразу же приступил к работе.
В том, что операция по взятию чеченской столицы прошла «на ура», – во многом его личная заслуга. Он действовал без суеты, по-военному грамотно.
Очень необычно выглядел применявшийся им способ захвата мостов через Сунжу. Он ни разу не пошел в лобовую, подвергая своих людей опасности. Всегда делал несколько отвлекающих маневров, сковывал боевиков на ложных участках штурма, а в это время переправлял подразделения в самых неожиданных для бандитов местах и с нескольких направлений захватывал мост. Оборона боевиков рассыпалась, как карточный домик, у полевых командиров голова шла кругом от таких булгаковских «тактических штучек»…
Я знаю Владимира Васильевича с зимы 1985 года. Мы познакомились на курсах усовершенствования при Академии бронетанковых войск. Уже тогда на штабных играх он проявлял оригинальность мышления: терпеть не мог шаблонов.
Мало кто знает, что еще в первую чеченскую войну он удивил всех тем, что поставил в боевое охранение позиций своих войск… гусей. Да-да, тех самых гусей, которые в свое время Рим спасли. Не секрет, что гуси бурно реагируют на появление чужих и чуют их издалека. Тысячи лет назад благодаря этому римляне отбились от варваров. И вот теперь в окрестностях Грозного один из наших полков, «усиленный» гусями, сумел вовремя отбить атаку боевиков.
Уже во вторую войну Булгаков, побродив по горам Чечни в поисках неизвестно где спрятавшихся боевиков, придумал очередной трюк с использованием фауны. Он попросил у МВД следовых собак. Собралась целая свора – несколько десятков «голов». Скучковавшись, собаки подняли невообразимый лай. Вот тут-то Булгаков и растянул их с проводниками в цепь и пустил по горному лесу, где предположительно прятались бандиты. Многоголосое эхо металось между лесистыми склонами, создавая ощущение конца света. Бандиты, до этого спокойно отсиживавшиеся в землянках, не выдержали «псовой атаки», дрогнули и бросились наутек, попадая под огонь наших стрелков. Собачья облава имела стопроцентный успех!
После всего этого повернется у кого-нибудь язык упрекнуть Булгакова в догматизме, неумении воевать?!
Но есть у этого доблестного генерала и своя слабость: он страстный книголюб. У Булгакова богатейшая библиотека. При первой же возможности старался бывать на книжном базаре и никогда не уходил оттуда с пустыми руками. Из книг черпает мудрость опыта (применению в боевой обстановке гусей или собак не учат в военных академиях), хотя и все нужные по службе «школы» он успешно окончил.
Он хорошо знает историю вообще и военную в частности, он не пропускает новинок мемуарной литературы, особенно тех, где речь идет о войне (где бы и когда бы она не произошла). Владимир Васильевич давно мог бы преподавать в академии, стать ученым. Ему есть что рассказать молодым офицерам. Кстати, и о том, что полтора века назад здесь на Кавказе достойно воевал царский генерал Булгаков. Любители исторических паралелий и аналогий с удивлением узнали бы, что оба Булгакова (и царский, и нынешний) действовали порой в одних и тех же районах Чечни. И тот, и другой стяжали себе военную славу. Я надеюсь, что имя нынешнего генерала Булгакова тоже войдет в славную историю России. По заслугам и честь.
И наконец, последнее. Не хотелось, чтобы у читателя сложилось превратное мнение о генерале как о человеке войны. Ему она так же чужда, как и его соотечественникам. Он слишком хорошо знает цену мира, чтобы не думать о войне как злейшем изобретении человечества. Он видел многие исковерканные судьбы солдат и офицеров, которых гражданское общество еще не готово достойно принять и адаптировать к мирной жизни. И тогда он решил создать под Ростовом-на-Дону что-то вроде реабилитационного психологического центра для тех, кто увольняется в запас, кто уже отвоевался или завоевался (такие ребята тоже есть). Надеюсь, вскоре Владимир Васильевич доведет начатое дело до конца. А значит, благодарны ему будут родные и близкие не только тех солдат, которых он уберег от гибели, но и тех, чьи израненные души он залечит.
Глава 9. Успех не за горами, а в горах
Удар «от борта»
В декабре 1999 года в моей жизни произошло волнующее событие: Указом Президента РФ я был удостоен звания Героя России. Узнал об этом, находясь в штабе восточной группировки. Позвонил министр обороны И. Сергеев. Поздравил, сказал теплые слова. Звезд Героев были удостоены также генералы В. Казанцев и В. Шаманов. В свою очередь, я поздравил их, пожелал успехов в скорейшем разгроме бандформирований.
Ближе к вечеру подошли генерал С. Макаров (который позже сменил меня на посту командующего восточной группировкой) с группой офицеров штаба. Открыли шампанское. Принимая поздравления, я сказал, что эта высокая награда не только моя, но и всех собравшихся в этой комнате. Мы обнялись.
Вглядываясь в лица своих подчиненных, я понял, что они искренне рады за своего командира. Мне было приятно. Такие минуты надолго остаются в памяти.
Накануне Нового года в Кремле состоялось вручение высших наград. Звезду Героя на мой парадный китель прикрепил Борис Николаевич Ельцин. Пожалуй, это было последнее публичное появление Ельцина в качестве Президента страны. Через два дня он выступит по телевидению и передаст свои полномочия В. Путину. Бориса Николаевича я видел не в первый раз, но запомнил именно это его крепкое рукопожатие. (Чувствовалось он по-настоящему рад за нас, военных, рад нашим победам.) Однако до окончательной победы было еще далеко.
В середине декабря 1999 года боевики были вытеснены в горы и стали концентрироваться в Шатойском, Веденском, Ножай-Юртовском районах. Они удерживали Аргунское ущелье, но продолжалось это недолго.
В результате проведенной операции по блокированию горной дороги Итум-Кале – Шатили боевики лишились основного маршрута доставки вооружения, боеприпасов и материально-технических средств через Грузию. По имеющимся данным, на территории закавказской республики как раз была подготовлена к отправке большая партия груза на базы бандформирований в районе Шатоя. Высадка нашего воздушного десанта в верховья Аргунского ущелья стало полной не-ожиданностью для боевиков.
Сначала, из-за противоречивости информации, сведения о десанте боевики восприняли с недоверием, как несоответствующие действительности. В данном случае прекрасно сработали наша агентурная разведка и специалисты по радиоэлектронной борьбе. Когда же полевые командиры окончательно уяснили ситуацию, было уже поздно. Руководивший десантированной группировкой генерал М. Ашуров отбил все атаки бандитов.
В начале февраля, после освобождения Грозного, общая обстановка выглядела следующим образом. Основные силы бандформирований располагались теперь только в горах (около 5000 человек). А вот какой был их расклад, так сказать, боевые составляющие:
в Аргунском ущелье – до 2000 боевиков во главе с Э. Хаттабом. В Веденском районе – до 600 боевиков. Общее руководство осуществлял Ш. Басаев, однако после получения ранения фактически его замещал один из подчиненных полевых командиров; в Ножай-Юртовском районе действовала банда Ширвани Басаева (до 800 человек); в Итум-Калинском и Шатойском районах промышляли несколько групп общей численностью до 1000 боевиков под руководством Р. Гелаева.
Система управления и связи отрядов, основанная на использовании УКВ-радиостанций (и оправдавшая себя прежде), в горах оказалась уязвимой для огневого поражения. Боевики стали использовать специальные ретрансляторы, смонтированные на базе автомобилей. Для большей скрытности управления они разработали переговорные и кодовые таблицы, кроме того, начали чаще применять старую систему посыльных (женщин, подростков).
Чтобы удержать как можно дольше тот или иной населенный пункт или сдержать продвижение федеральных сил, бандиты прибегали к самым разнообразным и порой весьма хитроумным приемам.
Приведу лишь некоторые из них:
на вероятных маршрутах движения войск в полотно дорог закладывали заглушенные отрезки труб с легко воспламеняющейся жидкостью; перед окопами оборудовались мощные минные поля. Минирование происходило «в два этажа». На дно углубления закладывалась первая мина, засыпалась землей или глиной, а на нее сверху – вторая, и все это маскировалось. Если удавалось обнаружить и разминировать верхнюю мину, то оставалась еще вторая; выходили боевики из населенных пунктов или прибывали в них по ночам, мелкими группами, по труднопроходимым участкам местности; чтобы раскрыть систему охраны, обороны и расположение огневых средств федеральных сил, боевики часто использовали собак с закрепленными на ошейниках фонариками. Издали такой светящийся объект можно было легко принять за движущегося человека.
Кроме этого, при обороне горных сел бандиты широко использовали тактику действий из засад. Пропуская наши подразделения к себе в тыл, они скрытно выходили из блиндажей и подвалов, открывали фланговый и перекрестный огонь. При этом гранатометы били по нашим танкам и БМП с предельно малого расстояния – от 60 до 100 метров.
По-прежнему эффективно использовались снайперские пары. Как правило, они вели огонь через подготовленные амбразуры в фундаменте зданий. Снайперы без труда определяли командиров и других офицеров: использовался так называемый явный разведпризнак – присутствие рядом связиста с рацией. Кстати, это в очередной раз подтвердило необходимость укомплектования наших подразделений малогабаритными средствами связи.
Анализируя общее состояние бандформирований, засевших в горах, мы выделяли и сильные, и слабые их стороны.
К первым можно отнести следующие факторы:
опыт ведения боевых действий (воюют вот уж шестой год); национально-религиозный фанатизм и готовность к самопожертвованию (система «смертников», камикадзе); беспрекословное подчинение командирам; четкая организация ротации (замены) бандитов в зоне боевых действий; наличие в отрядах иностранных наемников и инструкторов, прошедших всестороннюю подготовку в специальных лагерях в странах Ближнего Востока и Средней Азии; хорошее знание местности и умелое ее использование; заблаговременная подготовка населенных пунктов и местности к долгосрочной обороне; создание запасов вооружения, боеприпасов и материальных средств; широкое использование автомобильного и гужевого транспорта (лошадей, ишаков); оснащенность современным вооружением и снаряжением (как правило, иностранного производства); использование местного населения (женщин, детей) для решения разведывательных задач; разветвленная сеть управления и современных средств связи.
К слабым сторонам боевиков можно отнести:
частичную деморализованность отрядов, потерпевших поражение на равнине и особенно в Грозном; утрату поддержки со стороны значительной части населения; все более глубокие разногласия между полевыми командирами; убывание пополнения запасов вооружения, боеприпасов и материально-технических средств; трудности в оказании своевременной и должной медицинской помощи…
Произведя перегруппировку, федеральные войска уже в середине декабря приступили к освобождению горной части Чечни. Еще будучи командующим восточной группировкой, я определил замысел операции. Суть состояла в том, чтобы с помощью тактических воздушных десантов захватить господствующие высоты и только после этого подтягивать основные силы. Другими словами, атаковать боевиков мы намеревались не снизу, а сверху, с гор. Вскоре десанты были высажены в Шароаргунском ущелье, в районе Дай. Чуть позже на юге подразделения 56-го десантно-штурмового полка десантировались вертолетами в районе Ялхорой и выполнили задачу по блокированию Аргунского ущелья.
Чтобы не допустить беспрепятственного проникновения бандформирований из горной в равнинную часть республики, мы приняли меры по дооборудованию и уплотнению войсками полосы прикрытия предгорных районов. Она должна была представлять собой непроходимую для боевиков систему опорных пунктов и минно-взрывных заграждений в сочетании с системой огня всех огневых средств. Для пропуска мирных жителей из зоны боевых действий в районах Чири-Юрт и Сержень-Юрт были развернуты КПП.
Таким образом к началу февраля 2000 года бандформирования в горах были заблокированы полосой прикрытия на севере, а на юге – тактическим воздушным десантом, перекрывавшим пути маневра боевиков и маршруты доставки оружия и боеприпасов.
Теперь можно было активизировать действия по уничтожению бандформирований в горных районах. 10 февраля мы взяли под контроль райцентр Итум-Кале, а затем полностью освободили Веденское ущелье.
К 19 февраля были завершены инженерные работы по прокладке колонных путей для обеспечения выдвижения подразделений Объединенной группировки войск в горах. О том, какими темпами они велись, дают представление такие цифры: за два месяца пройдено свыше 60 километров – примерно по километру в день. И это при том, что инженерам приходилось трудиться в сложных условиях. Впервые без производства изыскательных работ в горах, на высоте 1500-2500 метров, были пробиты участки. В состав отрядов обеспечения движения (ООД), как правило, включались: инженерно-саперный взвод с буровым отделением, инженерно-дорожная рота в полном составе, танк с тралом. Все это придумал и осуществил со своими людьми начальник инженерных войск СКВО генерал А. Красников.
Попутно, при разминировании местности, путей и объектов было обнаружено и уничтожено 384 (!) взрывоопасных предмета, в том числе 236 фугасов, снято 16 радиоуправляемых фугасов.
Кроме восточной и западной группировок, действовавших в горах, была создана новая группировка «Центр». Основные ее усилия сосредоточивались на направлении Итум-Кале, Дачу-Борзой, на блокировании и уничтожении боевиков в районе Шатоя. Огневое поражение наносили ударами авиации и артиллерии, чтобы вынудить боевиков оставить господствующие высоты и уйти в шатойскую долину. Руководил группировкой «Центр» генерал В. Булгаков, а впоследствии – генерал В. Молтенской.
Следует отметить такую редко встречающуюся в практике особенность: наши войска были сосредоточены в горах, у границ с Грузией, и действовали по принципу «сверху вниз». Это напоминало чуть перекошенный бильярдный стол с шарами у бортика. Мы как бы били от борта. Думаю, небезынтересен для читателя и намечавшийся план операции.
Войскам группировки «Центр» предстояло ударом по сходящимся направлениям окружить бандформирования в районе населенных пунктов Борзой, Урдюхой, Большие Варанды. Действиями войск, ударами авиации, огнем артиллерии и средств прямой наводки нанести поражение боевикам, а затем приступить к спец-операции в блокируемом районе до полного их уничтожения.