Вот эти четыре благородные истины: истина о страдании, истина о происхождении страдания, истина о цели и истина о пути. Мы начнем с истины о страдании, и это означает, что мы должны начать с заблуждений обезьяны, с ее безумия.
Нам необходимо сперва увидеть реальность дукха; это санскритское слово означает «страдание», «неудовлетворенность», «боль». Неудовлетворенность возникает вследствие особого вращения ума: в его движении как будто нет ни начала ни конца. Мыслительные процессы продолжаются непрерывно; тут мысли о прошлом, мысли о будущем, мысли о настоящем моменте. Это обстоятельство вызывает раздражение. Мысли порождаются неудовлетворенностью и тождественны ей. Это дукха, постоянно повторяющееся чувство, что нам чего-то еще не хватает, что в нашей жизни налицо какая-то неполнота, что что-то идет не совсем правильно, не вполне удовлетворительно. Поэтому мы всегда стараемся восполнить пробел, как-то исправить положение, найти добавочную частичку удовольствия или безопасности. Непрестанное действие борьбы и озабоченности оказывается весьма раздражающим и болезненным; в конце концов нас раздражает сам факт, что «мы – это мы».
Итак, понять истину дукха – в действительности означает понять невроз ума. Нас с огромной энергией влечет то в одну, то в другую сторону. Едим мы или спим, работаем или играем,– во всем, что мы делаем, жизнь содержит дукха, неудовлетворенность и боль. Если мы испытываем какое-то удовольствие, мы боимся его утратить; мы добиваемся все большего и большего удовольствия или стараемся сохранить то, что имеем. Если мы страдаем от боли, мы хотим избавиться от нее. Все время мы испытываем разочарование. Вся наша деятельность заключает в себе неудовлетворенность.
Как-то выходит, что мы устраиваем свою жизнь особым образом, который никогда не позволяет нам иметь достаточно времени, чтобы по-настоящему чувствовать ее вкус. Мы постоянно заняты, постоянно ждем следующего мгновения; сама жизнь как будто обладает качеством постоянного желания. Это и есть дукха, первая благородная истина. Понимание страдания и противодействие ему есть первый шаг.
Остро осознавая свою неудовлетворенность, мы начинаем искать ее причину, ее источник. Подвергая проверке свои мысли и действия, мы обнаруживаем, что постоянно боремся, чтобы сохранить и поддержать самих себя. Нам становится ясно, что борьба и есть корень страдания. Поэтому мы стараемся понять процесс борьбы, т.е. понять развитие и деятельность «я». Это вторая благородная истина, истина о происхождении страдания. Как мы установили в главах о духовном материализме, многие люди совершают ошибку, полагая, что поскольку корень страдания заключается в нашем эго, цель духовности должна состоять в том, чтобы победить и уничтожить это «я». Они борются, чтобы снять с себя тяжелую руку эго, но, как мы ранее обнаружили, такая борьба есть не что иное, как еще одно выражение эго. Мы движемся по кругу, стремясь при помощи борьбы улучшить себя, пока не поймем, что это стремление улучшать само по себе представляет проблему. Вспышки прозрения приходят к нам только тогда, когда мы прекращаем борьбу, когда в нашей борьбе наступает просвет, когда мы прекращаем старания избавиться от мыслей, когда перестаем становиться на сторону благочестивых, хороших мыслей против дурных и нечистых, только тогда, когда мы позволяем себе просто взглянуть на природу этих мыслей.
Мы начинаем понимать, что внутри нас заключено некое здравое свойство пробужденности. Фактически, это свойство проявляется лишь при отсутствии борьбы. Так мы открываем третью благородную истину, истину о цели, о прекращении борьбы. Нам нужно только отбросить усилия и упрочить себя – и состояние пробужденности налицо. Но мы скоро понимаем, что просто «оставить все как есть» возможно лишь на короткие периоды. Нам нужна особая дисциплина, которая приведет нас к тому, что мы называем спокойствием, когда мы способны «оставлять все как есть». Мы должны идти по духовному пути. Странствуя от страдания к освобождению, эго износится подобно старому башмаку.
Поэтому рассмотрим теперь этот духовный путь, т.е. четвертую благородную истину. Практика медитации не есть попытка вступить в особое состояние ума наподобие транса; не является она и попыткой занять себя каким-то особым объектом. В Индии и Тибете развилась система так называемой медитации «сосредоточения». Иначе говоря, эта практика медитации основана на устремлении ума на какую-то отдельную точку, чтобы ум можно было подчинить и сосредоточивать. В такой практике изучающий выбирает себе объект, на который надо смотреть, о котором надо думать, который следует визуализировать,– и затем направляет на него все свое внимание. Поступая таким образом, он стремится при помощи усилий развить особого рода душевное спокойствие. Я называю этот вид практики «умственной гимнастикой», потому что она не пытается подойти к тотальности любой данной ситуации жизни и целиком основана на «этом» и «том», на субъекте и объекте, а не на преодолении двойственного взгляда на жизнь.
С другой стороны, практика самадхи не включает в себя сосредоточение, и понять это очень важно. Практические методы сосредоточения в значительной мере укрепляют эго, хотя и не направлены преднамеренно на этот результат. Все же сосредоточение практикуется с особой целью, с отдельным объектом в уме, так что мы стремимся к централизации в «сердце». Мы принимаемся за сосредоточение на цветке, камне или пламени; мы пристально глядим на объект, а в сфере ума мы насколько можно сильнее погружаемся в сердце. Мы стараемся усилить плотный аспект формы, качества неподвижности и спокойствия. Такая практика, если ее продолжать длительное время, может оказаться опасной. В зависимости от интенсивности силы воли медитирующего можно стать самоуглубленным в форме чрезмерной торжественности, неподвижности, негибкости. Подобная практика не способствует открытости и энергии, равно как и чувству юмора. Она слишком тяжеловесна и легко может стать догматичной – в том смысле, что лица, занятые этими видами практики, мыслят в понятиях навязанной себе дисциплины. Мы думаем, что нам необходимо быть очень серьезными и торжественными, а это создает в мышлении настроение состязания: чем больше мы можем подчинить свой ум, тем более значительны наши успехи; но такой подход следует считать скорее догматичным, авторитарным. Подобный образ мышления, всегда устремленный на будущее, является привычным для эго: «Мне хочется увидеть какие-то результаты; у меня есть такая-то идеальная теория или мечта, которую я хотел бы воплотить в действительность». Мы склонны к тому, чтобы жить в будущем, а наша точка зрения на жизнь окрашена ожиданием достижения какой-то идеальной цели. Вследствие ожидания нам не достает точности, открытости и разумности в настоящий момент. Мы очарованы, ослеплены и подавлены своей идеализированной целью.
Это качество соперничества, свойственное эго, легко можно увидеть в том материалистическом мире, где мы живем. Если вы хотите стать миллионером, вы прежде всего стараетесь стать миллионером психологически. Вы начинаете с того, что создаете свой образ как миллионера, а затем упорно трудитесь для достижения своей цели. Подобный подход создает своеобразную повязку на глазах, делает вас нечувствительными к настоящему моменту, потому что вы слишком интенсивно живете в будущем. Вы можете применить тот же самый ошибочный подход и к практике медитации.
Поскольку подлинная практика медитации есть способ выйти из сферы эго, ее первая особенность состоит в том, чтобы не устремляться слишком энергично к будущему достижению просветленного состояния ума. Вся практика медитации по существу направлена на ситуацию вот этого, настоящего момента, этого нынешнего состояния ума, имеющегося здесь и теперь; она означает работу с этой ситуацией, с этим нынешним состоянием ума. Любая практика медитации, занятая выходом за пределы эго, основана на настоящем моменте. По той же причине она оказывается весьма действенным способом жизни. Если вы полностью осознаете свое нынешнее состояние бытия и окружающую вас ситуацию, вы не можете допустить промах. Можно пользоваться различными техническими приемами медитации, чтобы облегчить этот вид осознания; но эти способы – просто средства шагнуть за пределы «я». Техника подобна подаренной ребенку игрушке: когда тот подрос, игрушка более не нужна. Некоторое время игрушка, т.е. техника, нужна для того, чтобы выработать терпение и воздерживаться от мечтаний о «духовном опыте». Вся наша практика должна основываться на взаимоотношениях между вами и данным моментом.
Вам не надо втискивать себя в практику медитации; просто оставьте все как есть. Если вы практикуете таким образом, автоматически появляется чувство пространства и свободного движения; это выражение природы Будды, или глубинного разума, который пробивается сквозь заблуждения. Тогда вы начинаете обнаруживать понимание «истины пути», т.е. четвертой благородной истины. Это простота, такая, как осознание ходьбы. Сперва вы осознаете, что стоите, затем осознаете, что ваша правая нога поднялась, качнулась вперед, коснулась земли, стала на нее; далее поднимается левая нога, качается, касается земли, становится на нее. Такое огромное множество деталей включено в простоту и отчетливость нашего пребывания в этом самом месте, здесь и сейчас!
То же самое справедливо и по отношению к практике осознания дыхания. Вы осознаете дыхание, входящее в ноздри, выходящее из них и наконец, растворяющееся в атмосфере. Это весьма постепенный и детальный процесс, и в его простоте заключена острая точность. Мы начинаем понимать, что все наши действия в повседневной жизни прекрасны и полны смысла.
Если вы наливаете чашку чаю, вы осознаете, как протягиваете руку, касаетесь чашки, поднимаете ее, льете в нее кипяток, Наконец вода вливается в чашку, наполняет ее, вы перестаете лить кипяток и ставите чашку на стол с полной точностью, как это делается в японской чайной церемонии. Вы осознаете, что каждое точное движение обладает величием. Мы давно уже забыли о том, что все виды деятельности могут быть простыми и точными. Любой акт нашей жизни может содержать красоту и точность – и таким образом обладать необычайной прелестью и достоинством. И процесс общения может стать красивым, если мы видим его в свете красоты и точности. Каждая пауза, сделанная в процессе разговора, становится своеобразным таком препинания. Сказали,– оставьте пространство, сказали,– освободите пространство. Разговор не обязательно должен быть каким-то формальным и торжественным случаем; но как прекрасно, когда вы не торопитесь, не говорите с огромной скоростью, когда ваш голос не врывается. Нам не надо энергично перетасовывать свою информацию, а затем вдруг останавливаться с чувством облегчения, чтобы получить ответ другого человека. Мы могли бы делать дела правильно и с достоинством. Только допустите проявление пространства. Вам не следует перегружать собеседника словами, идеями и улыбками. Вы можете освободить пространство, улыбнуться, что-то сказать, затем сделать перерыв, поговорить, опять освободить пространство в качестве знака препинания. Вообразите, что мы пишем письмо без единого знака препинания: общение стало весьма хаотичным. Вам не обязательно постоянно следить за собой и за допущением пространства – только почувствуйте его естественный поток.
Эта практика точного видения ситуации в каждый момент при помощи таких методов, как осознание ходьбы, называется медитацией шаматха (пали: «саматта»). Медитация пути шаматха связана с путем хинаяны, дисциплинарным, или «узким» путем. Слово «шаматха» означает «наполненность миром». Есть рассказ о Будде, где повествуется, как он учил деревенскую женщину вырабатывать такую внимательность во время действия ношения воды из колодца. Он учил ее осознавать точные движения рук, когда она вытаскивает воду в ведре. Такая практика представляет собой попытку видеть в действии качество настоящего момента; именно поэтому она известна под названием «шаматха», т.е. «выработка мира». Когда вы видите настоящее в каждый настоящий момент, не остается места ни для чего, кроме открытости и мира.
Вопрос:Не можете ли вы сказать немного больше о том, как дать возможность появиться просветам? Я понимаю, что вы имеете в виду, но мне не понятно, как эти просветы появляются, как человек может дать возможность появиться просвету. Как можно «оставить все как есть»?
Ответ:На самом деле, этот вопрос ведет нас к следующему пункту, к рассмотрению пути бодхисатвы, пути махаяны – пути сострадания и свободы, открытого пути. Однако можно ответить на него с точки зрения хинаяны, с точки зрения простоты: нужно быть полностью удовлетворенным любой возникающей ситуацией и не искать чего-то интересного в каком-то внешнем источнике. Обычно даже в разговоре мы не только общаемся с другим человеком, а хотим получить ответ, хотим, чтобы другой напитал нас, и этот способ общения весьма эгоцентричен. Нам нужно оставить такое желание быть накормленным, и тогда просвет возникает автоматически. Мы не можем произвести такой разрыв при помощи усилия.
Вопрос:Вы говорили, что нам следует готовиться к вступлению на путь, однако нам нельзя бросаться на него, необходимо сделать паузу. Не можете ли вы сказать еще немного об этой подготовке?
Ответ:В начале пути мы чувствуем, что духовные искания – это нечто такое, что даст ответы на все ваши вопросы. Нам необходимо пойти дальше подобных надежд и ожиданий. Может быть, мы ждем, что учитель разрешит все наши проблемы, устранит сомнения. Но когда мы встречаемся с ним, оказывается, что он в действительности не отвечает ни на один из наших вопросов. Он оставляет многое для нашей собственной работы. И это будет для нас огромным потрясением, разочарованием.
У нас имеется множество ожиданий, особенно если мы ищем духовного пути и связаны с духовным материализмом. Мы ждем, что духовность принесет нам счастье и покой, мудрость и спасение. Этот буквальный, эгоцентрический способ рассмотрения духовности необходимо полностью пересмотреть заново. И вот наконец, когда мы оставим всякую надежду на достижение какого-либо вида просветления, в то же мгновение начнет открываться путь. Это похоже на тот случай, когда мы ждем прихода долгожданного гостя. Мы уже готовы оставить надежду на то, что он когда-нибудь придет, думаем, что и сама мысль о его приходе была просто фантазией, что он вообще не придет. И в тот момент, когда мы оставили даже мысль о его приходе, этот человек появляется. Духовный путь действует таким лее образом; здесь дело в том, чтобы все наши ожидания истощились. Необходимо терпение. Вам не надо слишком энергично толкать себя на путь; просто ждите, дайте проявиться некоторому пространству, не будьте заняты стараниями понять «реальность». Следует сперва увидеть мотивировку наших духовных исканий. Честолюбие не является необходимым, когда мы готовы начать свои путь с открытым умом, вышедшим за пределы «хорошего» и «плохого».
Если мы начнем понимать происхождение дукха, возникает огромная жажда знания; у вас появляется сильное желание выйти за пределы дукха. Но если вы чересчур вынуждаете себя заниматься практикой, тогда путь духовности становится путем страдания, заблуждения, сансары, потому что мы оказываемся слишком заняты стараниями спасти себя. Мы слишком желаем чему-то научиться, слишком заняты удовлетворением своих стремлений к прогрессу на пути; мы не даем себе покоя и еще до начала пути постоянно пересматриваем весь процесс. Не следует нестись сломя голову к духовному пути, надо правильно и основательно к нему подготовиться. Ждите и проверяйте процесс своих «духовных исканий»; допустите некоторый просвет.
Главное здесь заключается в том, что мы обладаем этим глубинным разумом, который светит нам сквозь наши заблуждения. Подумайте о предыдущей аналогии с обезьяной. Пока она хотела выбраться из дома, она была занята постоянными попытками убежать, исследовала стены и окна, карабкалась вверх и вниз. Вся эта огромная энергия, которая руководит обезьяной, и есть первичный разум; именно он толкает нас изнутри. Этот разум не похож на семя, которое вам нужно поливать; он скорее подобен солнцу, лучи которого видны сквозь просветы в облаках. Когда мы допускаем существование просвета, тогда к нам автоматически приходит спонтанное интуитивное понимание того, как продолжать движение по пути. Таким было переживание Будды. Изучив многие дисциплины йоги у разных индийский мастеров, он понял, что не сможет достичь состояния полного пробуждения, только стараясь применить эти методы. Поэтому он остановился и решил работать над собой таким, каким он уже был. Здесь пробивает себе дорогу глубинный инстинкт. Он говорит нам, что мы в своей фундаментальной основе не хороши и не плохи.
Вопрос:Как нам действовать в ситуациях практической жизни, если мы пытаемся быть простыми и ощутить пространство?
Ответ:Видите ли, для того, чтобы ощутить открытое пространство, надо также почувствовать плотность земли, формы. Они взаимозависимы. Часто мы романтизируем открытое пространство – и тогда попадаемся в ловушку. Пока же мы не относимся романтически к открытому пространству, не считаем его каким-то чудесным местом, а будем принимать но внимание его взаимоотношение с землей, мы избегнем таких ловушек. Нельзя пережить пространство без определяющих его очертаний земли. Если мы станем писать картинку с изображением открытого пространства, мы должны будем изобразить его при помощи земного горизонта. Так что необходимо вернуться к проблемам повседневной жизни, к проблемам кухонной раковины. Вот почему простота и точность повседневной жизни и деятельности оказываются очень важными. Если вы воспринимаете открытое пространство, вы должны вернуться к своим старым, знакомым, клаустрофобическим жизненным ситуациям и взглянуть на них более пристально, рассмотреть их, погрузиться в них, пока абсурдность их плотности не поразит нас, пока вы не сумеете увидеть также и их простор.
Вопрос:Как нам относиться к нетерпению, сопровождающему период ожидания?
Ответ:Нетерпение означает, что у вас нет полного понимания процесса. Если вы видите полноту каждого действия, вы больше не будете нетерпеливыми.
Вопрос:Я вижу у себя присутствие как спокойных мыслей, гак и невротических. Являются ли эти спокойные мысли чем-то таким, что мне нужно культивировать?
Ответ:В практике медитации все мысли суть одно и то же. Благочестивые мысли, очень красивые мысли, религиозные мысли, спокойные мысли – все это только мысли. Вы не должны стремиться культивировать спокойные мысли и подавлять так называемые невротические мысли. Это интересный аспект. Когда мы говорим о следовании по пути дхармы, т.е. о четвертой благородной истине,– это не означает, что мы становимся религиозными, спокойными, добрыми. Попытки стать спокойными, быть хорошими также являются аспектом борьбы, невротизма. Мысли с религиозным уклоном – это наблюдатель, судья, а мирские, заблуждающиеся мысли – это деятель, исполнитель. Например, если вы медитируете-, вы можете переживать заурядные мысли о домашних делах – и в то же время в вашем уме присутствует наблюдатель, который говорит: «Ты не должен делать того, ты не должен делать этого, ты должен вернуться к медитации». Такие благочестивые мысли – все еще мысли, и их не следует культивировать.
Вопрос:Не можете ли вы сказать еще что-нибудь о том, как использовать для общения паузы и речь, как этот процесс связан с эго?
Ответ:Обыкновенно, когда мы общаемся с другим человеком, нас подгоняет своеобразная невротическая поспешность. Мы должны начать с того, чтобы дать возможность некоторой спонтанности проникнуть сквозь эту поспешность, так, чтобы мы не бросались на человека, с которым общаемся, не были навязчивыми, не перегружали его. Особенно когда мы разговариваем с человеком о чем-то нас интересующем, мы прямо-таки прыгаем на собеседника. Спонтанность существует всегда; но она закрыта облаком мыслей; и всякий раз, когда в этой завесе из облаков возникает просвет, она влияет через открытое пространство. Дойдите до этой первой открытости, признайте ее; и сквозь это окно начнет функционировать глубинный разум.
Вопрос:Многие осознают истину о страдании, но не делают второго шага, не осознают причину страдания. Отчего это так?
Ответ:Я думаю, что здесь дело главным образом в безумии. Мы хотим спастись, мы хотим убежать от боли, а не рассматривать ее как источник вдохновения. Мы чувствуем, что страдание достаточно плохо, зачем же исследовать его дальше? Некоторые люди много страдают и понимают, что им не спастись от страдания; и они начинают постигать его сущность. Но в большинстве своем люди слишком заняты попытками избавиться от раздражения, слишком заняты поисками средств для отвлечения от самих себя; поэтому у них нет времени вглядываться в тот материал, которым они уже располагают; смотреть на него для них слишком неуютно. Это отношение характерно для безумия; если вы всматриваетесь слишком пристально, вы находите что-то страшное. Но для того, чтобы стать полностью просветленной личностью, вдохновенной, как Гаутама Будда, вы должны обладать весьма открытым умом, быть разумным и любознательным человеком, должны исследовать все, даже если бы объект вашего исследования оказался уродливым, болезненным или отталкивающим. Интеллект такого рода является очень важным.
Вопрос:Где в пробужденном уме возникает мотивация?
Ответ:Вдохновенная мотивация приходит из некоторой области превыше мысли, превыше концептуализированных идей, связанных с понятиями «хорошего» и «плохого», «желательного» и «нежелательного». За пределами мысли существует особого рода разум, который и есть наша глубинная природа, наша основа, интуитивное первоначальное понимание, чувство пространства, творческий открытый способ подхода к ситуации. Этот вид мотивации не будет интеллектуальным; такая мотивация – интуитивная, точная.
Вопрос:Можно ли работать над своим умом при помощи контролирования физической ситуации?
Ответ:Во всех наших жизненных действиях, протекающих при разных ситуациях, происходит общение между умом и материей. Но нам нельзя полагаться на одни только материальные приспособления. Вы не в состоянии справиться с проблемами ума благодаря воздействию на внешние по отношению к уму предметы. А мы видим, как много людей в нашем обществе пытается сделать именно это. Они надевают на себя особые одеяния, отрекаются от мира и ведут очень суровую жизнь, отвергают общепринятые привычки человеческого поведения. Но в конце концов им придется иметь дело со своим заблуждающимся умом. Заблуждение возникает именно в уме; поэтому и начинать необходимо прямо с ума, а не пытаться как-то обойти его. Если мы стараемся обойти заблуждения ума при помощи воздействия на физические предметы, не думаю, чтобы это могло дать какие-то результаты.
В танце материя отражает ум, а ум реагирует на материю, существует постоянный обмен. Если мы держим в руках каменную глыбу, мы должны почувствовать плотные земные качества камня. Нужно научиться общению с качествами, подобными качествам камня. Если мы держим в руке цветок, тогда особая форма и цвет лепестков также соприкасаются с вашей психикой. Мы не можем совершенно не обращать внимания на символику внешнего мира.
Однако вначале, когда мы пытаемся противостоять собственным неврозам, мы должны быть достаточно честны перед собой и не считать себя способными избавиться от проблем ума при помощи игры с материей. Например, если какой-нибудь человек психологически неустойчив, если он пребывает в полном заблуждении, подобно обезьяне, о которой мы говорили, то, даже если мы облачим его в одеяние Будды или усадим в медитационную позу, его ум все еще будет продолжать свои метания. Однако впоследствии, когда он научится приводить себя в спокойное состояние, когда этот человек станет простой обезьяной, тогда тихое и уединенное местопребывание, возможно, окажет ему действенную помощь.
Вопрос:Когда я вижу в себе уродство, я не знаю, как мне принять его; и я стараюсь не принимать его, а изменить или как-то от него избавиться.
Ответ:И все же нам не нужно ничего скрывать, не нужно ничего менять. Когда вы видите в себе уродство, это всего лишь предвзятое мнение. Вы видите нечто как уродство; это все еще связано с идеями «хорошего» и «плохого». А вам необходимо оставить позади даже эти слова «хорошее» и «плохое»; надо вообще выйти из сферы слов и концептуальных идей и просто проникнуть в то, что вы такое; входить туда глубже и глубже. Первый проблеск еще не достаточен; вам придется рассматривать и детали, не вынося суждений, не пользуясь словами и понятиями. Полное раскрытие по отношению к себе есть и раскрытие по отношению к миру.
Глава 12. Путь Бодхисаттвы
Нам необходимо сперва увидеть реальность дукха; это санскритское слово означает «страдание», «неудовлетворенность», «боль». Неудовлетворенность возникает вследствие особого вращения ума: в его движении как будто нет ни начала ни конца. Мыслительные процессы продолжаются непрерывно; тут мысли о прошлом, мысли о будущем, мысли о настоящем моменте. Это обстоятельство вызывает раздражение. Мысли порождаются неудовлетворенностью и тождественны ей. Это дукха, постоянно повторяющееся чувство, что нам чего-то еще не хватает, что в нашей жизни налицо какая-то неполнота, что что-то идет не совсем правильно, не вполне удовлетворительно. Поэтому мы всегда стараемся восполнить пробел, как-то исправить положение, найти добавочную частичку удовольствия или безопасности. Непрестанное действие борьбы и озабоченности оказывается весьма раздражающим и болезненным; в конце концов нас раздражает сам факт, что «мы – это мы».
Итак, понять истину дукха – в действительности означает понять невроз ума. Нас с огромной энергией влечет то в одну, то в другую сторону. Едим мы или спим, работаем или играем,– во всем, что мы делаем, жизнь содержит дукха, неудовлетворенность и боль. Если мы испытываем какое-то удовольствие, мы боимся его утратить; мы добиваемся все большего и большего удовольствия или стараемся сохранить то, что имеем. Если мы страдаем от боли, мы хотим избавиться от нее. Все время мы испытываем разочарование. Вся наша деятельность заключает в себе неудовлетворенность.
Как-то выходит, что мы устраиваем свою жизнь особым образом, который никогда не позволяет нам иметь достаточно времени, чтобы по-настоящему чувствовать ее вкус. Мы постоянно заняты, постоянно ждем следующего мгновения; сама жизнь как будто обладает качеством постоянного желания. Это и есть дукха, первая благородная истина. Понимание страдания и противодействие ему есть первый шаг.
Остро осознавая свою неудовлетворенность, мы начинаем искать ее причину, ее источник. Подвергая проверке свои мысли и действия, мы обнаруживаем, что постоянно боремся, чтобы сохранить и поддержать самих себя. Нам становится ясно, что борьба и есть корень страдания. Поэтому мы стараемся понять процесс борьбы, т.е. понять развитие и деятельность «я». Это вторая благородная истина, истина о происхождении страдания. Как мы установили в главах о духовном материализме, многие люди совершают ошибку, полагая, что поскольку корень страдания заключается в нашем эго, цель духовности должна состоять в том, чтобы победить и уничтожить это «я». Они борются, чтобы снять с себя тяжелую руку эго, но, как мы ранее обнаружили, такая борьба есть не что иное, как еще одно выражение эго. Мы движемся по кругу, стремясь при помощи борьбы улучшить себя, пока не поймем, что это стремление улучшать само по себе представляет проблему. Вспышки прозрения приходят к нам только тогда, когда мы прекращаем борьбу, когда в нашей борьбе наступает просвет, когда мы прекращаем старания избавиться от мыслей, когда перестаем становиться на сторону благочестивых, хороших мыслей против дурных и нечистых, только тогда, когда мы позволяем себе просто взглянуть на природу этих мыслей.
Мы начинаем понимать, что внутри нас заключено некое здравое свойство пробужденности. Фактически, это свойство проявляется лишь при отсутствии борьбы. Так мы открываем третью благородную истину, истину о цели, о прекращении борьбы. Нам нужно только отбросить усилия и упрочить себя – и состояние пробужденности налицо. Но мы скоро понимаем, что просто «оставить все как есть» возможно лишь на короткие периоды. Нам нужна особая дисциплина, которая приведет нас к тому, что мы называем спокойствием, когда мы способны «оставлять все как есть». Мы должны идти по духовному пути. Странствуя от страдания к освобождению, эго износится подобно старому башмаку.
Поэтому рассмотрим теперь этот духовный путь, т.е. четвертую благородную истину. Практика медитации не есть попытка вступить в особое состояние ума наподобие транса; не является она и попыткой занять себя каким-то особым объектом. В Индии и Тибете развилась система так называемой медитации «сосредоточения». Иначе говоря, эта практика медитации основана на устремлении ума на какую-то отдельную точку, чтобы ум можно было подчинить и сосредоточивать. В такой практике изучающий выбирает себе объект, на который надо смотреть, о котором надо думать, который следует визуализировать,– и затем направляет на него все свое внимание. Поступая таким образом, он стремится при помощи усилий развить особого рода душевное спокойствие. Я называю этот вид практики «умственной гимнастикой», потому что она не пытается подойти к тотальности любой данной ситуации жизни и целиком основана на «этом» и «том», на субъекте и объекте, а не на преодолении двойственного взгляда на жизнь.
С другой стороны, практика самадхи не включает в себя сосредоточение, и понять это очень важно. Практические методы сосредоточения в значительной мере укрепляют эго, хотя и не направлены преднамеренно на этот результат. Все же сосредоточение практикуется с особой целью, с отдельным объектом в уме, так что мы стремимся к централизации в «сердце». Мы принимаемся за сосредоточение на цветке, камне или пламени; мы пристально глядим на объект, а в сфере ума мы насколько можно сильнее погружаемся в сердце. Мы стараемся усилить плотный аспект формы, качества неподвижности и спокойствия. Такая практика, если ее продолжать длительное время, может оказаться опасной. В зависимости от интенсивности силы воли медитирующего можно стать самоуглубленным в форме чрезмерной торжественности, неподвижности, негибкости. Подобная практика не способствует открытости и энергии, равно как и чувству юмора. Она слишком тяжеловесна и легко может стать догматичной – в том смысле, что лица, занятые этими видами практики, мыслят в понятиях навязанной себе дисциплины. Мы думаем, что нам необходимо быть очень серьезными и торжественными, а это создает в мышлении настроение состязания: чем больше мы можем подчинить свой ум, тем более значительны наши успехи; но такой подход следует считать скорее догматичным, авторитарным. Подобный образ мышления, всегда устремленный на будущее, является привычным для эго: «Мне хочется увидеть какие-то результаты; у меня есть такая-то идеальная теория или мечта, которую я хотел бы воплотить в действительность». Мы склонны к тому, чтобы жить в будущем, а наша точка зрения на жизнь окрашена ожиданием достижения какой-то идеальной цели. Вследствие ожидания нам не достает точности, открытости и разумности в настоящий момент. Мы очарованы, ослеплены и подавлены своей идеализированной целью.
Это качество соперничества, свойственное эго, легко можно увидеть в том материалистическом мире, где мы живем. Если вы хотите стать миллионером, вы прежде всего стараетесь стать миллионером психологически. Вы начинаете с того, что создаете свой образ как миллионера, а затем упорно трудитесь для достижения своей цели. Подобный подход создает своеобразную повязку на глазах, делает вас нечувствительными к настоящему моменту, потому что вы слишком интенсивно живете в будущем. Вы можете применить тот же самый ошибочный подход и к практике медитации.
Поскольку подлинная практика медитации есть способ выйти из сферы эго, ее первая особенность состоит в том, чтобы не устремляться слишком энергично к будущему достижению просветленного состояния ума. Вся практика медитации по существу направлена на ситуацию вот этого, настоящего момента, этого нынешнего состояния ума, имеющегося здесь и теперь; она означает работу с этой ситуацией, с этим нынешним состоянием ума. Любая практика медитации, занятая выходом за пределы эго, основана на настоящем моменте. По той же причине она оказывается весьма действенным способом жизни. Если вы полностью осознаете свое нынешнее состояние бытия и окружающую вас ситуацию, вы не можете допустить промах. Можно пользоваться различными техническими приемами медитации, чтобы облегчить этот вид осознания; но эти способы – просто средства шагнуть за пределы «я». Техника подобна подаренной ребенку игрушке: когда тот подрос, игрушка более не нужна. Некоторое время игрушка, т.е. техника, нужна для того, чтобы выработать терпение и воздерживаться от мечтаний о «духовном опыте». Вся наша практика должна основываться на взаимоотношениях между вами и данным моментом.
Вам не надо втискивать себя в практику медитации; просто оставьте все как есть. Если вы практикуете таким образом, автоматически появляется чувство пространства и свободного движения; это выражение природы Будды, или глубинного разума, который пробивается сквозь заблуждения. Тогда вы начинаете обнаруживать понимание «истины пути», т.е. четвертой благородной истины. Это простота, такая, как осознание ходьбы. Сперва вы осознаете, что стоите, затем осознаете, что ваша правая нога поднялась, качнулась вперед, коснулась земли, стала на нее; далее поднимается левая нога, качается, касается земли, становится на нее. Такое огромное множество деталей включено в простоту и отчетливость нашего пребывания в этом самом месте, здесь и сейчас!
То же самое справедливо и по отношению к практике осознания дыхания. Вы осознаете дыхание, входящее в ноздри, выходящее из них и наконец, растворяющееся в атмосфере. Это весьма постепенный и детальный процесс, и в его простоте заключена острая точность. Мы начинаем понимать, что все наши действия в повседневной жизни прекрасны и полны смысла.
Если вы наливаете чашку чаю, вы осознаете, как протягиваете руку, касаетесь чашки, поднимаете ее, льете в нее кипяток, Наконец вода вливается в чашку, наполняет ее, вы перестаете лить кипяток и ставите чашку на стол с полной точностью, как это делается в японской чайной церемонии. Вы осознаете, что каждое точное движение обладает величием. Мы давно уже забыли о том, что все виды деятельности могут быть простыми и точными. Любой акт нашей жизни может содержать красоту и точность – и таким образом обладать необычайной прелестью и достоинством. И процесс общения может стать красивым, если мы видим его в свете красоты и точности. Каждая пауза, сделанная в процессе разговора, становится своеобразным таком препинания. Сказали,– оставьте пространство, сказали,– освободите пространство. Разговор не обязательно должен быть каким-то формальным и торжественным случаем; но как прекрасно, когда вы не торопитесь, не говорите с огромной скоростью, когда ваш голос не врывается. Нам не надо энергично перетасовывать свою информацию, а затем вдруг останавливаться с чувством облегчения, чтобы получить ответ другого человека. Мы могли бы делать дела правильно и с достоинством. Только допустите проявление пространства. Вам не следует перегружать собеседника словами, идеями и улыбками. Вы можете освободить пространство, улыбнуться, что-то сказать, затем сделать перерыв, поговорить, опять освободить пространство в качестве знака препинания. Вообразите, что мы пишем письмо без единого знака препинания: общение стало весьма хаотичным. Вам не обязательно постоянно следить за собой и за допущением пространства – только почувствуйте его естественный поток.
Эта практика точного видения ситуации в каждый момент при помощи таких методов, как осознание ходьбы, называется медитацией шаматха (пали: «саматта»). Медитация пути шаматха связана с путем хинаяны, дисциплинарным, или «узким» путем. Слово «шаматха» означает «наполненность миром». Есть рассказ о Будде, где повествуется, как он учил деревенскую женщину вырабатывать такую внимательность во время действия ношения воды из колодца. Он учил ее осознавать точные движения рук, когда она вытаскивает воду в ведре. Такая практика представляет собой попытку видеть в действии качество настоящего момента; именно поэтому она известна под названием «шаматха», т.е. «выработка мира». Когда вы видите настоящее в каждый настоящий момент, не остается места ни для чего, кроме открытости и мира.
Вопрос:Не можете ли вы сказать немного больше о том, как дать возможность появиться просветам? Я понимаю, что вы имеете в виду, но мне не понятно, как эти просветы появляются, как человек может дать возможность появиться просвету. Как можно «оставить все как есть»?
Ответ:На самом деле, этот вопрос ведет нас к следующему пункту, к рассмотрению пути бодхисатвы, пути махаяны – пути сострадания и свободы, открытого пути. Однако можно ответить на него с точки зрения хинаяны, с точки зрения простоты: нужно быть полностью удовлетворенным любой возникающей ситуацией и не искать чего-то интересного в каком-то внешнем источнике. Обычно даже в разговоре мы не только общаемся с другим человеком, а хотим получить ответ, хотим, чтобы другой напитал нас, и этот способ общения весьма эгоцентричен. Нам нужно оставить такое желание быть накормленным, и тогда просвет возникает автоматически. Мы не можем произвести такой разрыв при помощи усилия.
Вопрос:Вы говорили, что нам следует готовиться к вступлению на путь, однако нам нельзя бросаться на него, необходимо сделать паузу. Не можете ли вы сказать еще немного об этой подготовке?
Ответ:В начале пути мы чувствуем, что духовные искания – это нечто такое, что даст ответы на все ваши вопросы. Нам необходимо пойти дальше подобных надежд и ожиданий. Может быть, мы ждем, что учитель разрешит все наши проблемы, устранит сомнения. Но когда мы встречаемся с ним, оказывается, что он в действительности не отвечает ни на один из наших вопросов. Он оставляет многое для нашей собственной работы. И это будет для нас огромным потрясением, разочарованием.
У нас имеется множество ожиданий, особенно если мы ищем духовного пути и связаны с духовным материализмом. Мы ждем, что духовность принесет нам счастье и покой, мудрость и спасение. Этот буквальный, эгоцентрический способ рассмотрения духовности необходимо полностью пересмотреть заново. И вот наконец, когда мы оставим всякую надежду на достижение какого-либо вида просветления, в то же мгновение начнет открываться путь. Это похоже на тот случай, когда мы ждем прихода долгожданного гостя. Мы уже готовы оставить надежду на то, что он когда-нибудь придет, думаем, что и сама мысль о его приходе была просто фантазией, что он вообще не придет. И в тот момент, когда мы оставили даже мысль о его приходе, этот человек появляется. Духовный путь действует таким лее образом; здесь дело в том, чтобы все наши ожидания истощились. Необходимо терпение. Вам не надо слишком энергично толкать себя на путь; просто ждите, дайте проявиться некоторому пространству, не будьте заняты стараниями понять «реальность». Следует сперва увидеть мотивировку наших духовных исканий. Честолюбие не является необходимым, когда мы готовы начать свои путь с открытым умом, вышедшим за пределы «хорошего» и «плохого».
Если мы начнем понимать происхождение дукха, возникает огромная жажда знания; у вас появляется сильное желание выйти за пределы дукха. Но если вы чересчур вынуждаете себя заниматься практикой, тогда путь духовности становится путем страдания, заблуждения, сансары, потому что мы оказываемся слишком заняты стараниями спасти себя. Мы слишком желаем чему-то научиться, слишком заняты удовлетворением своих стремлений к прогрессу на пути; мы не даем себе покоя и еще до начала пути постоянно пересматриваем весь процесс. Не следует нестись сломя голову к духовному пути, надо правильно и основательно к нему подготовиться. Ждите и проверяйте процесс своих «духовных исканий»; допустите некоторый просвет.
Главное здесь заключается в том, что мы обладаем этим глубинным разумом, который светит нам сквозь наши заблуждения. Подумайте о предыдущей аналогии с обезьяной. Пока она хотела выбраться из дома, она была занята постоянными попытками убежать, исследовала стены и окна, карабкалась вверх и вниз. Вся эта огромная энергия, которая руководит обезьяной, и есть первичный разум; именно он толкает нас изнутри. Этот разум не похож на семя, которое вам нужно поливать; он скорее подобен солнцу, лучи которого видны сквозь просветы в облаках. Когда мы допускаем существование просвета, тогда к нам автоматически приходит спонтанное интуитивное понимание того, как продолжать движение по пути. Таким было переживание Будды. Изучив многие дисциплины йоги у разных индийский мастеров, он понял, что не сможет достичь состояния полного пробуждения, только стараясь применить эти методы. Поэтому он остановился и решил работать над собой таким, каким он уже был. Здесь пробивает себе дорогу глубинный инстинкт. Он говорит нам, что мы в своей фундаментальной основе не хороши и не плохи.
Вопрос:Как нам действовать в ситуациях практической жизни, если мы пытаемся быть простыми и ощутить пространство?
Ответ:Видите ли, для того, чтобы ощутить открытое пространство, надо также почувствовать плотность земли, формы. Они взаимозависимы. Часто мы романтизируем открытое пространство – и тогда попадаемся в ловушку. Пока же мы не относимся романтически к открытому пространству, не считаем его каким-то чудесным местом, а будем принимать но внимание его взаимоотношение с землей, мы избегнем таких ловушек. Нельзя пережить пространство без определяющих его очертаний земли. Если мы станем писать картинку с изображением открытого пространства, мы должны будем изобразить его при помощи земного горизонта. Так что необходимо вернуться к проблемам повседневной жизни, к проблемам кухонной раковины. Вот почему простота и точность повседневной жизни и деятельности оказываются очень важными. Если вы воспринимаете открытое пространство, вы должны вернуться к своим старым, знакомым, клаустрофобическим жизненным ситуациям и взглянуть на них более пристально, рассмотреть их, погрузиться в них, пока абсурдность их плотности не поразит нас, пока вы не сумеете увидеть также и их простор.
Вопрос:Как нам относиться к нетерпению, сопровождающему период ожидания?
Ответ:Нетерпение означает, что у вас нет полного понимания процесса. Если вы видите полноту каждого действия, вы больше не будете нетерпеливыми.
Вопрос:Я вижу у себя присутствие как спокойных мыслей, гак и невротических. Являются ли эти спокойные мысли чем-то таким, что мне нужно культивировать?
Ответ:В практике медитации все мысли суть одно и то же. Благочестивые мысли, очень красивые мысли, религиозные мысли, спокойные мысли – все это только мысли. Вы не должны стремиться культивировать спокойные мысли и подавлять так называемые невротические мысли. Это интересный аспект. Когда мы говорим о следовании по пути дхармы, т.е. о четвертой благородной истине,– это не означает, что мы становимся религиозными, спокойными, добрыми. Попытки стать спокойными, быть хорошими также являются аспектом борьбы, невротизма. Мысли с религиозным уклоном – это наблюдатель, судья, а мирские, заблуждающиеся мысли – это деятель, исполнитель. Например, если вы медитируете-, вы можете переживать заурядные мысли о домашних делах – и в то же время в вашем уме присутствует наблюдатель, который говорит: «Ты не должен делать того, ты не должен делать этого, ты должен вернуться к медитации». Такие благочестивые мысли – все еще мысли, и их не следует культивировать.
Вопрос:Не можете ли вы сказать еще что-нибудь о том, как использовать для общения паузы и речь, как этот процесс связан с эго?
Ответ:Обыкновенно, когда мы общаемся с другим человеком, нас подгоняет своеобразная невротическая поспешность. Мы должны начать с того, чтобы дать возможность некоторой спонтанности проникнуть сквозь эту поспешность, так, чтобы мы не бросались на человека, с которым общаемся, не были навязчивыми, не перегружали его. Особенно когда мы разговариваем с человеком о чем-то нас интересующем, мы прямо-таки прыгаем на собеседника. Спонтанность существует всегда; но она закрыта облаком мыслей; и всякий раз, когда в этой завесе из облаков возникает просвет, она влияет через открытое пространство. Дойдите до этой первой открытости, признайте ее; и сквозь это окно начнет функционировать глубинный разум.
Вопрос:Многие осознают истину о страдании, но не делают второго шага, не осознают причину страдания. Отчего это так?
Ответ:Я думаю, что здесь дело главным образом в безумии. Мы хотим спастись, мы хотим убежать от боли, а не рассматривать ее как источник вдохновения. Мы чувствуем, что страдание достаточно плохо, зачем же исследовать его дальше? Некоторые люди много страдают и понимают, что им не спастись от страдания; и они начинают постигать его сущность. Но в большинстве своем люди слишком заняты попытками избавиться от раздражения, слишком заняты поисками средств для отвлечения от самих себя; поэтому у них нет времени вглядываться в тот материал, которым они уже располагают; смотреть на него для них слишком неуютно. Это отношение характерно для безумия; если вы всматриваетесь слишком пристально, вы находите что-то страшное. Но для того, чтобы стать полностью просветленной личностью, вдохновенной, как Гаутама Будда, вы должны обладать весьма открытым умом, быть разумным и любознательным человеком, должны исследовать все, даже если бы объект вашего исследования оказался уродливым, болезненным или отталкивающим. Интеллект такого рода является очень важным.
Вопрос:Где в пробужденном уме возникает мотивация?
Ответ:Вдохновенная мотивация приходит из некоторой области превыше мысли, превыше концептуализированных идей, связанных с понятиями «хорошего» и «плохого», «желательного» и «нежелательного». За пределами мысли существует особого рода разум, который и есть наша глубинная природа, наша основа, интуитивное первоначальное понимание, чувство пространства, творческий открытый способ подхода к ситуации. Этот вид мотивации не будет интеллектуальным; такая мотивация – интуитивная, точная.
Вопрос:Можно ли работать над своим умом при помощи контролирования физической ситуации?
Ответ:Во всех наших жизненных действиях, протекающих при разных ситуациях, происходит общение между умом и материей. Но нам нельзя полагаться на одни только материальные приспособления. Вы не в состоянии справиться с проблемами ума благодаря воздействию на внешние по отношению к уму предметы. А мы видим, как много людей в нашем обществе пытается сделать именно это. Они надевают на себя особые одеяния, отрекаются от мира и ведут очень суровую жизнь, отвергают общепринятые привычки человеческого поведения. Но в конце концов им придется иметь дело со своим заблуждающимся умом. Заблуждение возникает именно в уме; поэтому и начинать необходимо прямо с ума, а не пытаться как-то обойти его. Если мы стараемся обойти заблуждения ума при помощи воздействия на физические предметы, не думаю, чтобы это могло дать какие-то результаты.
В танце материя отражает ум, а ум реагирует на материю, существует постоянный обмен. Если мы держим в руках каменную глыбу, мы должны почувствовать плотные земные качества камня. Нужно научиться общению с качествами, подобными качествам камня. Если мы держим в руке цветок, тогда особая форма и цвет лепестков также соприкасаются с вашей психикой. Мы не можем совершенно не обращать внимания на символику внешнего мира.
Однако вначале, когда мы пытаемся противостоять собственным неврозам, мы должны быть достаточно честны перед собой и не считать себя способными избавиться от проблем ума при помощи игры с материей. Например, если какой-нибудь человек психологически неустойчив, если он пребывает в полном заблуждении, подобно обезьяне, о которой мы говорили, то, даже если мы облачим его в одеяние Будды или усадим в медитационную позу, его ум все еще будет продолжать свои метания. Однако впоследствии, когда он научится приводить себя в спокойное состояние, когда этот человек станет простой обезьяной, тогда тихое и уединенное местопребывание, возможно, окажет ему действенную помощь.
Вопрос:Когда я вижу в себе уродство, я не знаю, как мне принять его; и я стараюсь не принимать его, а изменить или как-то от него избавиться.
Ответ:И все же нам не нужно ничего скрывать, не нужно ничего менять. Когда вы видите в себе уродство, это всего лишь предвзятое мнение. Вы видите нечто как уродство; это все еще связано с идеями «хорошего» и «плохого». А вам необходимо оставить позади даже эти слова «хорошее» и «плохое»; надо вообще выйти из сферы слов и концептуальных идей и просто проникнуть в то, что вы такое; входить туда глубже и глубже. Первый проблеск еще не достаточен; вам придется рассматривать и детали, не вынося суждений, не пользуясь словами и понятиями. Полное раскрытие по отношению к себе есть и раскрытие по отношению к миру.
Глава 12. Путь Бодхисаттвы
Мы рассмотрели практику медитации хинаяны, практику простоты и точности. Когда мы даем возможность появиться просвету, пространству, в котором вещи могут быть такими как они есть, мы начинаем ценить ясную простоту и точность нашей жизни. Это и есть начало практики медитации. Мы начинаем проникать сквозь пятую скандху, преодолевать занятость ума, быстроту рассудочного мышления, облако «болтовни», которое заполняет ум. Следующий наш шаг – работа с эмоциями.