Обычно доверять в вашем мире означает ожидать, что о вас кто-то позаботится, что вас кто-то спасет. Вы думаете, что мир даст вам то, чего вы хотите, или, по крайней мере, то, чего ожидаете. Но как воин, вы хотите попробовать свой шанс, хотите подвергнуть себя воздействию мира явлений; и вы уверены, что мир пошлет вам послание — весть успеха или неудачи. Такие послания не являются ни наказанием, ни поздравлением; вы верите не в успех, а в реальность. Вы начинаете понимать, что обычно терпите неудачу в тех случаях, когда действие и интеллект не дисциплинированы и не синхронизированы, а успеха добиваетесь тогда, когда разум и действие едины. Но каким бы ни был результат ваших действий, он сам по себе не является целью. Вы всегда можете пойти дальше результата; и это станет зародышем дальнейших странствий. Таким образом, из практики воинской дисциплины, дисциплины лука и стрелы, возникает чувство непрерывного движения вперед и праздник вашего странствия.
Завершающим аспектом дисциплины воина является медитативное осознание. Этот принцип дисциплины важен для определения своего места в мире воина. Незакатное солнце дисциплины создает путь напряжения и радости и дает вам возможность совершать странствие, а принцип лука и стрелы представляет оружие для преодоления искушений и для проникновения в обширную кладовую ресурсов в мире явлений. Но ни один из этих принципов не сможет проявиться, если у воина нет прочного места, нет чувства присутствия в своем мире. Медитативное осознание дает воину возможность правильно занять свое место. Оно показывает ему, как восстановить утраченное равновесие, как воспользоваться посланиями мира явлений для дальнейшего развития своей дисциплины, не отвлекаясь при этом взаимной зависимостью и не будучи подавленным ею.
Принцип медитативного осознания можно уподобить эхо; без этого принципа немыслим мир воина. Эхо впервые переживается в практике сидячей медитации. Когда во время медитации ваши мысли отклоняются в сторону или вы теряетесь среди мыслей, эхо вашего осознания напоминает, что вам нужно произвести маркировку мыслей и вернуться к дыханию, к ощущению бытия. Подобным же образом, когда воин начинает терять след дисциплины, тратить время понапрасну или впадать в безразличие закатного солнца, его осознание действует подобно эхо и приходит к нему отраженным сигналом.
Сначала эхо может быть довольно слабым, но постепенно оно усиливается. Воин постоянно получает напоминания о том, что он должен быть на месте, здесь, поскольку он избрал жизнь в таком мире, где нет понятия отдыха, свойственного закатному солнцу. Временами кажется, что мир закатного солнца мог бы принести огромное облегчение. Тогда не нужно было бы слишком усердно работать; вы могли бы плюнуть на все и забыть о своем эхо. Но потом вы обнаруживаете, что возвращение к эхо приносит свежесть, поскольку мир закатного солнца оказывается слишком уж мертвенным — там нет даже эхо.
Из эхо медитативного осознания вы развиваете чувство равновесия, а это уже шаг к управлению вашим миром. Вы чувствуете, что едете верхом, сидите в седле на спине непокорной лошади — собственного ума; и вы уже способны прочно держаться в седле, хотя эта лошадь под вами брыкается; оказывается, вы умеете справиться с любым сильным или неожиданным толчком. Всякий раз, когда нарушается равновесие, вы тут же без труда восстанавливаете свое положение и не падаете. Всякий раз, когда ускользает осознание, вы восстанавливаете его благодаря самому процессу утраты: соскальзывание само себя исправляет, и это происходит автоматически. Вы начинаете чувствовать себя умелым, хорошо обученным всадником.
Осознание воина строится не на воспитании в себе крайней одержимости; оно основывается на воспитании предельной прочности — на доверии к глубинному добру. Это не значит, что вам придется быть тяжелым или скучным человеком; но вы обретаете чувство прочных корней, основательности. Вы пребываете в доверии, в постоянной радости; поэтому вас нельзя испугать. На этом уровне не может возникнуть неожиданное возбуждение или преувеличенная реакция на ситуацию. Вы принадлежите к миру воинов. Происходят разные мелкие события, хорошие или плохие, правильные или неправильные, но вы не преувеличиваете их. Вы постоянно возвращаетесь к своей посадке в седле, постоянно удерживаете свою позу. Воин никогда не изумляется; даже если кто-то появляется перед вами со словами: «Сейчас я тебя убью!» или: «Вот тебе в подарок миллион долларов» — вы не изумляетесь. Вы просто прочно сидите в седле.
Принцип медитативного осознания дает вам также прочное место на этой земле. Когда вы правильно занимаете свое место на земле, вам не нужны свидетели для подтверждения вашей устойчивости. В одном традиционном рассказе о Будде говорится, что, когда он достиг просветления, кто-то задал ему вопрос: «Как нам знать, что ты — просветленный?» Будда сказал: «Земля — вот мой свидетель». И коснулся рукой земли. Этот жест известен как мудра касания земли. Здесь выражено то же состояние, которое характерно для устойчивого положения в седле. Вы устойчиво опираетесь на реальность. Если кто-то спросит вас: «Как мне узнать, что ты не переигрываешь?», вы можете ответить просто: «Мое положение в седле говорит само за себя».
На этой стадии вы начинаете постигать сущность фундаментального понятия бесстрашия. Вы стремитесь к состоянию пробужденноети в любой ситуации, какая только может представиться вам; вы чувствуете, что можете подчинить себе свою жизнь, потому что не стоите ни на стороне успеха, ни на стороне неудачи. И успех, и неудача — это ваше странствие. Разумеется, вы все ещё можете испытывать страх — среди бесстрашия. В вашем странствии бывают мгновения, когда вы настолько ошеломлены, что дрожите от макушки до кончиков пальцев рук и ног. Вы едва удерживаетесь в седле, вы вот-вот взлетите в воздух от страха. Но даже это состояние выражает бесстрашие — если вы сохраняете изначальную связь с землей, то есть с вашим глубинным добром.
Глава 10
Практикуя дисциплину воина, вы учитесь сдерживать честолюбие и легкомыслие; из этого рождается прочное чувство равновесия. Равновесие приходит не тогда, когда вы держитесь за какую-то ситуацию, а когда находитесь в дружеских отношениях с небом и землей. Земля — это тяжесть, практичность. Небо — это видение или переживание открытого пространства, в котором вы можете распрямиться, поднять голову, расправить плечи. Равновесие приходит благодаря соединению практичности с видением, или, другими словами, благодаря единству мастерства и спонтанности.
Прежде всего вы должны доверять самому себе. Тогда вы сможете доверять также земле, доверять серьезности ситуации; благодаря этому вы сможете подняться. На этой стадии ваша дисциплина становится удовольствием, а не суровым испытанием или тягостным требованием. Когда вы едете верхом на лошади, равновесие приходит не потому, что вы крепко обхватили ногами бока лошади, а потому, что вы научились во время езды приподниматься в седле в такт движению. Каждый шаг — это танец, как лошади, так и седока.
Когда дисциплина становится естественной, когда она становится частью вас самих, очень важно научиться непринужденности. Для воина непринужденность означает освобождение от напряжения в рамках дисциплины, возможность испытывать свободу. Свобода здесь — не состояние дикости или небрежности, это скорее позволение себе пережить во всей полноте свое существование как человека. Непринужденность целиком преодолевает представление о дисциплине как о наказании за ошибки или дурные поступки, которые вы совершили или могли совершить. Вам необходимо полностью избавиться от мысли, что в вашей человеческой природе есть нечто изначально ошибочное и что поэтому вы нуждаетесь в дисциплине для исправления своего поведения. Пока вы испытываете такое чувство, пока считаете, что дисциплина приходит извне, до тех пор у вас будет и ощущение какой-то внутренней недостаточности. Таким образом, непринужденность — это избавление от каких бы то ни было сомнений, колебаний или неуверенности по поводу того, следует ли оставаться самим собой. Вам необходимо спокойное отношение к самому себе, чтобы глубоко уяснить тот факт, что дисциплина — это просто проявление вашего глубинного добра; вы должны приветствовать и уважать себя, освободиться от сомнений и неуверенности, чтобы реализовать свое глубинное добро и душевное здоровье для пользы других людей.
Для развития непринужденности вам сначала нужно воспитать себя в дисциплине отречения, равно как и в тех аспектах дисциплины, которые были рассмотрены в предыдущей главе. Это необходимо для того, чтобы вы не смешивали непринужденность с агрессивностью или заносчивостью. Без надлежащего воспитания непринужденность можно перепутать со склонностью соваться в любую дырку, чтобы доказать себе, что вы — храбрая и бесстрашная личность. Такое поведение чересчур агрессивно. Непринужденность также не имеет ничего общего с самодовольством за счет других и поощрением своего эго, когда приписываешь другим собственне ошибки. Заносчивость подобного рода в действительности никогда не основывается на непринужденности; она являет собой результат глубокой неуверенности в себе и делает вас нечувствительным, тогда как вам следует быть мягким и чутким.
Например, профессиональный водитель автомобиля во время гонок может, благодаря своей подготовке, вести машину по гоночному треку со скоростью до двухсот миль в час. Он знает предельные возможности двигателя, управления и покрышек, знает вес автомобиля, состояние дороги и условия погоды. Поэтому он способен вести машину быстро, и это не ведет к самоубийству. Наоборот, его езда становится прекрасной, как танец. Но если вы станете заигрывать с непринужденностью прежде, чем установите должную связь с дисциплиной, это может оказаться очень опасным. Если вы учитесь ходить на лыжах и попытаетесь после первых же тренировок проявить непринужденность и раскованность, вы рискуете поломать кости. Вообще, изображая непринужденность, легко попасть в беду.
После таких рассуждений вам может показаться, что вы никогда не получите достаточной подготовки, что вы никогда не станете непринужденным и свободным от напряжения в рамках своей дисциплины. У вас может появиться чувство, что вы никогда не станете человеком, способным на дерзание. Но если вы установили прочную связь с дисциплиной, то для вас самое время избавиться от этих сомнений. Если вы будете ждать того времени, когда ваша дисциплина сделается безупречной, то такое время никогда не наступит. Оно не наступит, пока вы сами не проявите непринужденность в действии. Когда вы начинаете наслаждаться дисциплиной воина, когда вы чувствуете, что она становится естественной, пусть даже весьма несовершенной, — значит, пришло время непринужденности.
Очевидно, что непринужденность представляет собой нечто большее, чем простое освобождение от напряжения. Она основана на гармонии с окружающей обстановкой, с миром. Один из важных принципов непринужденности — жизнь как вызов; однако это не означает, что нужно жить в условиях постоянного кризиса. Представьте себе, например, что ваш банкир приглашает вас к себе и сообщает, что ваши расходы превысили счет; и в тот же день домовладелец ставит вас в известность, что собирается выселить вас за неуплату. Реагируя на такой кризис, вы начинаете звонить по телефону всем своим друзьям, пытаясь одолжить у них нужную сумму денег и выйти из критического положения. Жизнь как вызов — это не реагирование на подобные чрезвычайные ситуации, которые вы сами же создаете невниманием к деталям своей жизни. Для воина каждое мгновенье оказывается испытанием, вызовом — это стимул к тому, чтобы оставаться подлинным; и каждый такой вызов восхитителен! Если вы проявляете истинную непринужденность, это избавляет вас от напряжения, а вызов доставляет настоящее удовольствие.
Варианты непринужденности, свойственные миру закатного солнца, — получить отпуск, напиться допьяна, стать диким и необузданным, совершить скандальные поступки, о которых вы никогда бы и не помыслили в «здравом уме». В представлениях Шамбалы, очевидно, все это выглядит совершенно иначе. Непринужденность воина не предполагает ухода от затруднений обыденной жизни. Скорее наоборот: она означает более глубокое вхождение в собственную жизнь; ведь вы понимаете, что ваша жизнь, как она есть, содержит безусловные возможности обрести бодрость, исцелиться от депрессии и сомнений.
Понимание бодрости в мире закатного солнца иное: это не столько действительная бодрость, сколько словесное убеждение себя в том, что все идет хорошо. Когда вы просыпаетесь утром, встаете с постели и идете в ванную, вы заглядываете в зеркало — и видите спутанные волосы, полусонное лицо, мешки под глазами. В мире закатного солнца вы в такой момент с глубоким вздохом говорите себе: «Ну вот, опять начинается!» Вы чувствуете, что вам нужно запускать свой двигатель и как-то протянуть до конца дня. Или вот другой пример: когда иранские революционеры стерегли заложников в американском посольстве, они, вероятно, просыпались по утрам с чувством радости: «Как здорово! Мы держим заложников за дверью! Это наши заложники!» Именно такие варианты бодрости присущи миру закатного солнца.
Бодрость воина не в том, чтобы искусственно возбуждать в себе силу воли или придумывать какого-то врага, а затем, победив его, ощущать прилив жизненных сил. Люди обладают глубинным добром — и не где-то за стеной, а здесь, внутри себя. Поглядите на себя в зеркало: ведь вы можете уважать то, что там видите, не сокрушаясь особенно, если отражение не вполне соответствует вашим ожиданиям. Вы сможете воспользоваться возможностями глубинного добра и ободриться, если просто станете спокойнее относиться к себе. Встав с постели, придя в ванную, приняв душ, завтракая, вы можете радоваться всему, что делаете, не терзая себя постоянными сомнениями — соответствует ли ваше поведение вашей дисциплине или планам на сегодняшний день. Вы можете твердо доверять себе, и это гораздо лучше укрепит вашу дисциплину, чем постоянное беспокойство и оглядки на каждый свой поступок.
Вы можете ценить и любить свою жизнь, даже если она не вполне совершенна. Возможно, ваша квартира бедна, мебель — старая и недорогая. Но вам ведь и нет необходимости жить во дворце; вы можете спокойно и непринужденно чувствовать себя всюду, где бы ни находились. Да в конце концов любое место, где вы находитесь, — это и есть дворец! Если вы въехали в квартиру, оставленную в беспорядке, стоит потратить некоторое время и вычистить её, и не потому, что вам не нравится грязь и вы плохо чувствуете себя среди беспорядка, а именно потому, что вы чувствуете себя хорошо. Если вы найдете время привести её в порядок и вселитесь в чистую квартиру, значит, вы сумели превратить унылое жилье в хорошее место для жизни.
Человеческое достоинство держится не на денежном богатстве. Богатые люди в состоянии истратить много денег на роскошное убранство дома, но они умеют создавать лишь искусственную роскошь. Достоинство же возникает из ваших внутренних человеческих ресурсов, когда вы делаете вещи своими руками — к месту, аккуратно и красиво. Вы можете осуществить это — даже в самых худших ситуациях вы способны сделать свою жизнь изысканной.
Ваше тело есть продолжение глубинного добра. Это самый близкий ваш инструмент, первое орудие, которым вы располагаете для выражения глубинного добра; поэтому должная оценка тела весьма важна. Пища, которую вы едите, жидкость, которую пьете, одежда, которую носите, разумная физическая нагрузка — все это важно. Не обязательно бегать трусцой или ежедневно проделывать отжимания в упоре; важно заботливое отношение к телу. Даже имея физические недостатки, вы не должны чувствовать себя их узниками. Вы и в этом случае можете с уважением относиться к своему телу и к своей жизни. Ваше достоинство превыше ваших физических недостатков. Во имя неба и земли вы имеете полное право любить себя.
Видение Шамбалы не является чистой философией. По существу, это система самовоспитания, цель которого — быть воином. Вы учитесь лучше обращаться с самим собой, потому что намерены помогать людям строить просветленное общество. В этом процессе очень важно чувство самоуважения: оно чудесно, оно совершенно великолепно. У вас может не хватать денег на покупку дорогой одежды; но ваши экономические проблемы не должны приводить вас к депрессии, свойственной миру закатного солнца. В любых условиях вы можете проявлять достоинство и доброту. Можно носить джинсы и майку, но при этом оставаться достойным человеком. Да, даже в обрезанных джинсах и майке. Проблема возникает тогда, когда вы не уважаете себя, а поэтому не уважаете и свою одежду. Если у вас депрессия и вы, ложась спать, швыряете одежду на пол, — это уже проблема.
Нужно понять главное: когда вы живете в соответствии с глубинным добром, вы развиваете в себе естественное изящество. Ваша жизнь может стать широкой и спокойной, ей просто ни к чему неряшливость. Вы сумеете полностью освободиться от депрессии и недовольства своим человеческим существованием; вы ощутите бодрость. Вам незачем обвинять мир в собственных проблемах. Вы можете успокоиться и по-настоящему понять и принять этот мир.
Затем вы поднимаетесь на следующую ступень непринужденности, и эта ступень — говорить правду. Когда вы сомневаетесь в самом себе или в том, заслуживает ли доверия ваш мир, у вас может возникнуть желание манипулировать правдой — чтобы предохранить себя. Например, во время собеседования перед приемом на работу вы можете быть не совсем правдивы со своим работодателем; вы можете решить, что следует как-то изменить истину, чтобы получить работу. Вы думаете, что вам выгодно показаться лучше, чем вы есть. С точки зрения Шамбалы, честность — самая лучшая тактика. Но говорить правду — не значит разглашать свои глубочайшие секреты и выставлять напоказ все, чего вы стыдитесь. Вам нечего стыдиться — вот основание для того, чтобы говорить правду! Вы можете не быть величайшим в мире ученым, величайшим механиком, художником или любовником; но то, что вы есть, — это доподлинно, фундаментально хорошо. Если вы по-настоящему почувствуете это, то сможете освободиться от колебаний и угрызений совести и говорить правду, не преувеличивая и не преуменьшая своих достоинств.
Теперь вы начинаете понимать важность открытого общения с другими людьми. Если вы говорите правду другим, они тоже смогут быть открытыми с вами — быть может, не сразу, но во всяком случае вы дадите им возможность так же честно выразить себя. Если же вы говорите не то, что чувствуете, то порождаете замешательство в себе и в других. Уклоняясь от правды, вы уничтожаете саму цель речи как средства общения. Способность говорить правду — это связано и с деликатностью. Человек Шамбалы говорит мягко; он не кричит. Спокойная речь выражает ваше достоинство, так же как выражают его красивые плечи и голова. Было бы очень странно, если бы человек с изящной головой и красивыми плечами стал рычать на собеседника; это выглядело бы весьма нелепо. Часто, разговаривая с каким-нибудь человеком, не понимающим вашего языка, вы обнаруживаете, что почти лаете; вам кажется, что нужно кричать во все горло, чтобы вас поняли. Как раз это и не нужно. Если вы действительно хотите общаться с другими, то вам нельзя кричать и стучать по столу, чтобы заставить слушать себя. Если вы говорите правду — говорите её мягко, и ваши слова будут услышаны.
Высшая ступень непринужденности — жизнь без обмана. Мы говорим не о преднамеренном введении других людей в заблуждение. Речь скорее о том, что ввести других в заблуждение или действительно их обмануть может ваш самообман — ваши собственные колебания и сомнения. Вот вы просите кого-то помочь вам принять решение: «Просить ли эту женщину выйти за меня замуж?», «Жаловаться ли мне такому-то, что он груб со мной?», «Стоит ли мне браться за эту работу?», «Следует ли мне идти в отпуск?» Вы обманываете других, если ваш вопрос является не подлинной просьбой о помощи, а просто отражает отсутствие у вас уверенности в себе. Жизнь без обмана — это, фактически, дальнейшее развитие способности говорить правду: она основана на правдивости с самим собой. Когда вы обладаете чувством доверия к собственному существованию, тогда все, что вы сообщаете другим, оказывается подлинным и заслуживающим доверия.
Самообман нередко возникает из-за того, что вы боитесь собственного разума и боитесь, что не сумеете должным образом справиться со своей жизнью. Вы не можете признать собственную врожденную мудрость. Вместо этого вы полагаете, что мудрость — это что-то монументальное, что оно находится вне вас. Такое отношение необходимо преодолеть. Для того чтобы жить без обмана, нужно полагаться на единственный критерий — знание, что внутри вас уже существует глубинное добро. Несомненность этого знания можно пережить в практике медитации. Во время медитации вы переживаете состояние ума без посторонних мыслей, состояние свободы от страха и сомнения. Это непоколебимое состояние ума не теряет устойчивости во время периодических приливов и отливов мыслей и эмоций. Сначала у вас могут появляться только проблески такого состояния; но благодаря практике медитации вы улавливаете искру, небольшое пятнышко безусловного, глубинного добра. Ощутив эту искру, вы, возможно, не почувствуете полной свободы или полного добра; но вы постигнете, что пробужденность — глубинное добро — находится здесь. Вы можете освободиться от сомнений, а значит, можете жить без обмана. В вашей жизни есть некоторое возвышенное качество: оно существует без усилия. Плодом непринужденности является соприкосновение с этой возвышенной энергией, и это позволяет вам свести дисциплину и удовольствие в единое целое, так что дисциплина % становится приятной и свободной от усилия.
Каждый человек переживал в своей жизни приливы энергии или силы. Например, атлеты чувствуют эту энергию во время занятий спортом. Или же человека может захватить поток любви, страсти или влечения к другому человеку. Иногда мы чувс— твуем энергию в виде прохладного дуновения ветерка, а не 1 сильного ветра. Например, когда вам жарко и вы покрылись потом, вы принимаете душ — и испытываете восхитительную прохладу, а вместе с ней прилив энергии.
Обычно мы полагаем, что эта энергия поступает из какого-то определенного источника или имеет какую-то особую причину. Мы связываем её с ситуацией, в которой ощущаем её прилив. Атлет может посвятить себя спорту благодаря переживаемому им восторгу соревнования. Некоторые люди имеют склонность часто влюбляться — потому что во время влюбленности чувствуют себя бодрыми и живыми. Результат непринужденности заключается в том, что вы открываете для себя некоторый резервуар, банк самосущей энергии: она всегда для вас доступна, невзирая ни на какие обстоятельства. В действительности она ниоткуда не приходит; она всегда здесь. Это — энергия глубинного добра.
В учениях Шамбалы эта самосущая энергия называется конь-ветер. Принцип ветра — мощная, бурная, яркая энергия глубинного добра. Действительно, добро способно нести в себе огромную мощь. Но в то же время глубинное добро можно оседлать, и это — принцип коня. Соблюдая дисциплину воина, в частности дисциплину непринужденности, вы можете оседлать ветер добра. В некотором смысле, такого коня нельзя полностью укротить: глубинное добро никогда не станет вашей личной собственностью; но вы можете пробуждать и призывать к служению его возвышенную энергию. Вы научитесь творить глубинное добро для себя и для других, идеально и реально, здесь и теперь, и не только на философском, но и на конкретном физическом уровне. Когда вы входите в соприкосновение с энергией коня-ветра, вы естественно избавляетесь от бес-покойсва за состояние собственного ума и начинаете думать о других. Вы чувствуете огромное желание поделиться открытием глубинного добра со своими братьями и сестрами, с отцом и матерью, с друзьями — пусть все они также извлекут пользу из послания глубинного добра. Таким образом, открытие коня-ветра — это, прежде всего, признание силы глубинного добра в самом себе, а затем бесстрашное проецирование этого состояния на других.
Переживание духовного подъема — это радостная ситуация; однако она несет и печаль. Она подобна влюбленности. Когда вы влюблены, присутствие любимого человека приносит одновременно восторг и сильную боль. Вы испытываете и радость, и печаль. Но в этом нет беды. На самом деле такое состояние чудесно — это идеальная человеческая эмоция. Воин, переживающий состояние коня-ветра, чувствует радость и печаль любви во всем, что он делает. Он ощущает одновременно жар и холод, сладость и кислоту. Независимо от того, как идут дела — хорошо или плохо, независимо от успеха или неудачи, он чувствует сразу и восхищение, и печаль.
Завершающим аспектом дисциплины воина является медитативное осознание. Этот принцип дисциплины важен для определения своего места в мире воина. Незакатное солнце дисциплины создает путь напряжения и радости и дает вам возможность совершать странствие, а принцип лука и стрелы представляет оружие для преодоления искушений и для проникновения в обширную кладовую ресурсов в мире явлений. Но ни один из этих принципов не сможет проявиться, если у воина нет прочного места, нет чувства присутствия в своем мире. Медитативное осознание дает воину возможность правильно занять свое место. Оно показывает ему, как восстановить утраченное равновесие, как воспользоваться посланиями мира явлений для дальнейшего развития своей дисциплины, не отвлекаясь при этом взаимной зависимостью и не будучи подавленным ею.
Принцип медитативного осознания можно уподобить эхо; без этого принципа немыслим мир воина. Эхо впервые переживается в практике сидячей медитации. Когда во время медитации ваши мысли отклоняются в сторону или вы теряетесь среди мыслей, эхо вашего осознания напоминает, что вам нужно произвести маркировку мыслей и вернуться к дыханию, к ощущению бытия. Подобным же образом, когда воин начинает терять след дисциплины, тратить время понапрасну или впадать в безразличие закатного солнца, его осознание действует подобно эхо и приходит к нему отраженным сигналом.
Сначала эхо может быть довольно слабым, но постепенно оно усиливается. Воин постоянно получает напоминания о том, что он должен быть на месте, здесь, поскольку он избрал жизнь в таком мире, где нет понятия отдыха, свойственного закатному солнцу. Временами кажется, что мир закатного солнца мог бы принести огромное облегчение. Тогда не нужно было бы слишком усердно работать; вы могли бы плюнуть на все и забыть о своем эхо. Но потом вы обнаруживаете, что возвращение к эхо приносит свежесть, поскольку мир закатного солнца оказывается слишком уж мертвенным — там нет даже эхо.
Из эхо медитативного осознания вы развиваете чувство равновесия, а это уже шаг к управлению вашим миром. Вы чувствуете, что едете верхом, сидите в седле на спине непокорной лошади — собственного ума; и вы уже способны прочно держаться в седле, хотя эта лошадь под вами брыкается; оказывается, вы умеете справиться с любым сильным или неожиданным толчком. Всякий раз, когда нарушается равновесие, вы тут же без труда восстанавливаете свое положение и не падаете. Всякий раз, когда ускользает осознание, вы восстанавливаете его благодаря самому процессу утраты: соскальзывание само себя исправляет, и это происходит автоматически. Вы начинаете чувствовать себя умелым, хорошо обученным всадником.
Осознание воина строится не на воспитании в себе крайней одержимости; оно основывается на воспитании предельной прочности — на доверии к глубинному добру. Это не значит, что вам придется быть тяжелым или скучным человеком; но вы обретаете чувство прочных корней, основательности. Вы пребываете в доверии, в постоянной радости; поэтому вас нельзя испугать. На этом уровне не может возникнуть неожиданное возбуждение или преувеличенная реакция на ситуацию. Вы принадлежите к миру воинов. Происходят разные мелкие события, хорошие или плохие, правильные или неправильные, но вы не преувеличиваете их. Вы постоянно возвращаетесь к своей посадке в седле, постоянно удерживаете свою позу. Воин никогда не изумляется; даже если кто-то появляется перед вами со словами: «Сейчас я тебя убью!» или: «Вот тебе в подарок миллион долларов» — вы не изумляетесь. Вы просто прочно сидите в седле.
Принцип медитативного осознания дает вам также прочное место на этой земле. Когда вы правильно занимаете свое место на земле, вам не нужны свидетели для подтверждения вашей устойчивости. В одном традиционном рассказе о Будде говорится, что, когда он достиг просветления, кто-то задал ему вопрос: «Как нам знать, что ты — просветленный?» Будда сказал: «Земля — вот мой свидетель». И коснулся рукой земли. Этот жест известен как мудра касания земли. Здесь выражено то же состояние, которое характерно для устойчивого положения в седле. Вы устойчиво опираетесь на реальность. Если кто-то спросит вас: «Как мне узнать, что ты не переигрываешь?», вы можете ответить просто: «Мое положение в седле говорит само за себя».
На этой стадии вы начинаете постигать сущность фундаментального понятия бесстрашия. Вы стремитесь к состоянию пробужденноети в любой ситуации, какая только может представиться вам; вы чувствуете, что можете подчинить себе свою жизнь, потому что не стоите ни на стороне успеха, ни на стороне неудачи. И успех, и неудача — это ваше странствие. Разумеется, вы все ещё можете испытывать страх — среди бесстрашия. В вашем странствии бывают мгновения, когда вы настолько ошеломлены, что дрожите от макушки до кончиков пальцев рук и ног. Вы едва удерживаетесь в седле, вы вот-вот взлетите в воздух от страха. Но даже это состояние выражает бесстрашие — если вы сохраняете изначальную связь с землей, то есть с вашим глубинным добром.
Глава 10
Непринуждённость
Если ваша жизнь протекает в соответствии с глубинным добром, в вас развивается естественное изящество. Ваша жизнь может стать содержательной и ненапряженной, и при этом ей не обязательно быть небрежной. Вы можете по-настоящему освободиться от подавленности и затруднений, столь характерных для человеческих существ, вы можете действительно быть бодрым и радостным.
Практикуя дисциплину воина, вы учитесь сдерживать честолюбие и легкомыслие; из этого рождается прочное чувство равновесия. Равновесие приходит не тогда, когда вы держитесь за какую-то ситуацию, а когда находитесь в дружеских отношениях с небом и землей. Земля — это тяжесть, практичность. Небо — это видение или переживание открытого пространства, в котором вы можете распрямиться, поднять голову, расправить плечи. Равновесие приходит благодаря соединению практичности с видением, или, другими словами, благодаря единству мастерства и спонтанности.
Прежде всего вы должны доверять самому себе. Тогда вы сможете доверять также земле, доверять серьезности ситуации; благодаря этому вы сможете подняться. На этой стадии ваша дисциплина становится удовольствием, а не суровым испытанием или тягостным требованием. Когда вы едете верхом на лошади, равновесие приходит не потому, что вы крепко обхватили ногами бока лошади, а потому, что вы научились во время езды приподниматься в седле в такт движению. Каждый шаг — это танец, как лошади, так и седока.
Когда дисциплина становится естественной, когда она становится частью вас самих, очень важно научиться непринужденности. Для воина непринужденность означает освобождение от напряжения в рамках дисциплины, возможность испытывать свободу. Свобода здесь — не состояние дикости или небрежности, это скорее позволение себе пережить во всей полноте свое существование как человека. Непринужденность целиком преодолевает представление о дисциплине как о наказании за ошибки или дурные поступки, которые вы совершили или могли совершить. Вам необходимо полностью избавиться от мысли, что в вашей человеческой природе есть нечто изначально ошибочное и что поэтому вы нуждаетесь в дисциплине для исправления своего поведения. Пока вы испытываете такое чувство, пока считаете, что дисциплина приходит извне, до тех пор у вас будет и ощущение какой-то внутренней недостаточности. Таким образом, непринужденность — это избавление от каких бы то ни было сомнений, колебаний или неуверенности по поводу того, следует ли оставаться самим собой. Вам необходимо спокойное отношение к самому себе, чтобы глубоко уяснить тот факт, что дисциплина — это просто проявление вашего глубинного добра; вы должны приветствовать и уважать себя, освободиться от сомнений и неуверенности, чтобы реализовать свое глубинное добро и душевное здоровье для пользы других людей.
Для развития непринужденности вам сначала нужно воспитать себя в дисциплине отречения, равно как и в тех аспектах дисциплины, которые были рассмотрены в предыдущей главе. Это необходимо для того, чтобы вы не смешивали непринужденность с агрессивностью или заносчивостью. Без надлежащего воспитания непринужденность можно перепутать со склонностью соваться в любую дырку, чтобы доказать себе, что вы — храбрая и бесстрашная личность. Такое поведение чересчур агрессивно. Непринужденность также не имеет ничего общего с самодовольством за счет других и поощрением своего эго, когда приписываешь другим собственне ошибки. Заносчивость подобного рода в действительности никогда не основывается на непринужденности; она являет собой результат глубокой неуверенности в себе и делает вас нечувствительным, тогда как вам следует быть мягким и чутким.
Например, профессиональный водитель автомобиля во время гонок может, благодаря своей подготовке, вести машину по гоночному треку со скоростью до двухсот миль в час. Он знает предельные возможности двигателя, управления и покрышек, знает вес автомобиля, состояние дороги и условия погоды. Поэтому он способен вести машину быстро, и это не ведет к самоубийству. Наоборот, его езда становится прекрасной, как танец. Но если вы станете заигрывать с непринужденностью прежде, чем установите должную связь с дисциплиной, это может оказаться очень опасным. Если вы учитесь ходить на лыжах и попытаетесь после первых же тренировок проявить непринужденность и раскованность, вы рискуете поломать кости. Вообще, изображая непринужденность, легко попасть в беду.
После таких рассуждений вам может показаться, что вы никогда не получите достаточной подготовки, что вы никогда не станете непринужденным и свободным от напряжения в рамках своей дисциплины. У вас может появиться чувство, что вы никогда не станете человеком, способным на дерзание. Но если вы установили прочную связь с дисциплиной, то для вас самое время избавиться от этих сомнений. Если вы будете ждать того времени, когда ваша дисциплина сделается безупречной, то такое время никогда не наступит. Оно не наступит, пока вы сами не проявите непринужденность в действии. Когда вы начинаете наслаждаться дисциплиной воина, когда вы чувствуете, что она становится естественной, пусть даже весьма несовершенной, — значит, пришло время непринужденности.
Очевидно, что непринужденность представляет собой нечто большее, чем простое освобождение от напряжения. Она основана на гармонии с окружающей обстановкой, с миром. Один из важных принципов непринужденности — жизнь как вызов; однако это не означает, что нужно жить в условиях постоянного кризиса. Представьте себе, например, что ваш банкир приглашает вас к себе и сообщает, что ваши расходы превысили счет; и в тот же день домовладелец ставит вас в известность, что собирается выселить вас за неуплату. Реагируя на такой кризис, вы начинаете звонить по телефону всем своим друзьям, пытаясь одолжить у них нужную сумму денег и выйти из критического положения. Жизнь как вызов — это не реагирование на подобные чрезвычайные ситуации, которые вы сами же создаете невниманием к деталям своей жизни. Для воина каждое мгновенье оказывается испытанием, вызовом — это стимул к тому, чтобы оставаться подлинным; и каждый такой вызов восхитителен! Если вы проявляете истинную непринужденность, это избавляет вас от напряжения, а вызов доставляет настоящее удовольствие.
Варианты непринужденности, свойственные миру закатного солнца, — получить отпуск, напиться допьяна, стать диким и необузданным, совершить скандальные поступки, о которых вы никогда бы и не помыслили в «здравом уме». В представлениях Шамбалы, очевидно, все это выглядит совершенно иначе. Непринужденность воина не предполагает ухода от затруднений обыденной жизни. Скорее наоборот: она означает более глубокое вхождение в собственную жизнь; ведь вы понимаете, что ваша жизнь, как она есть, содержит безусловные возможности обрести бодрость, исцелиться от депрессии и сомнений.
Понимание бодрости в мире закатного солнца иное: это не столько действительная бодрость, сколько словесное убеждение себя в том, что все идет хорошо. Когда вы просыпаетесь утром, встаете с постели и идете в ванную, вы заглядываете в зеркало — и видите спутанные волосы, полусонное лицо, мешки под глазами. В мире закатного солнца вы в такой момент с глубоким вздохом говорите себе: «Ну вот, опять начинается!» Вы чувствуете, что вам нужно запускать свой двигатель и как-то протянуть до конца дня. Или вот другой пример: когда иранские революционеры стерегли заложников в американском посольстве, они, вероятно, просыпались по утрам с чувством радости: «Как здорово! Мы держим заложников за дверью! Это наши заложники!» Именно такие варианты бодрости присущи миру закатного солнца.
Бодрость воина не в том, чтобы искусственно возбуждать в себе силу воли или придумывать какого-то врага, а затем, победив его, ощущать прилив жизненных сил. Люди обладают глубинным добром — и не где-то за стеной, а здесь, внутри себя. Поглядите на себя в зеркало: ведь вы можете уважать то, что там видите, не сокрушаясь особенно, если отражение не вполне соответствует вашим ожиданиям. Вы сможете воспользоваться возможностями глубинного добра и ободриться, если просто станете спокойнее относиться к себе. Встав с постели, придя в ванную, приняв душ, завтракая, вы можете радоваться всему, что делаете, не терзая себя постоянными сомнениями — соответствует ли ваше поведение вашей дисциплине или планам на сегодняшний день. Вы можете твердо доверять себе, и это гораздо лучше укрепит вашу дисциплину, чем постоянное беспокойство и оглядки на каждый свой поступок.
Вы можете ценить и любить свою жизнь, даже если она не вполне совершенна. Возможно, ваша квартира бедна, мебель — старая и недорогая. Но вам ведь и нет необходимости жить во дворце; вы можете спокойно и непринужденно чувствовать себя всюду, где бы ни находились. Да в конце концов любое место, где вы находитесь, — это и есть дворец! Если вы въехали в квартиру, оставленную в беспорядке, стоит потратить некоторое время и вычистить её, и не потому, что вам не нравится грязь и вы плохо чувствуете себя среди беспорядка, а именно потому, что вы чувствуете себя хорошо. Если вы найдете время привести её в порядок и вселитесь в чистую квартиру, значит, вы сумели превратить унылое жилье в хорошее место для жизни.
Человеческое достоинство держится не на денежном богатстве. Богатые люди в состоянии истратить много денег на роскошное убранство дома, но они умеют создавать лишь искусственную роскошь. Достоинство же возникает из ваших внутренних человеческих ресурсов, когда вы делаете вещи своими руками — к месту, аккуратно и красиво. Вы можете осуществить это — даже в самых худших ситуациях вы способны сделать свою жизнь изысканной.
Ваше тело есть продолжение глубинного добра. Это самый близкий ваш инструмент, первое орудие, которым вы располагаете для выражения глубинного добра; поэтому должная оценка тела весьма важна. Пища, которую вы едите, жидкость, которую пьете, одежда, которую носите, разумная физическая нагрузка — все это важно. Не обязательно бегать трусцой или ежедневно проделывать отжимания в упоре; важно заботливое отношение к телу. Даже имея физические недостатки, вы не должны чувствовать себя их узниками. Вы и в этом случае можете с уважением относиться к своему телу и к своей жизни. Ваше достоинство превыше ваших физических недостатков. Во имя неба и земли вы имеете полное право любить себя.
Видение Шамбалы не является чистой философией. По существу, это система самовоспитания, цель которого — быть воином. Вы учитесь лучше обращаться с самим собой, потому что намерены помогать людям строить просветленное общество. В этом процессе очень важно чувство самоуважения: оно чудесно, оно совершенно великолепно. У вас может не хватать денег на покупку дорогой одежды; но ваши экономические проблемы не должны приводить вас к депрессии, свойственной миру закатного солнца. В любых условиях вы можете проявлять достоинство и доброту. Можно носить джинсы и майку, но при этом оставаться достойным человеком. Да, даже в обрезанных джинсах и майке. Проблема возникает тогда, когда вы не уважаете себя, а поэтому не уважаете и свою одежду. Если у вас депрессия и вы, ложась спать, швыряете одежду на пол, — это уже проблема.
Нужно понять главное: когда вы живете в соответствии с глубинным добром, вы развиваете в себе естественное изящество. Ваша жизнь может стать широкой и спокойной, ей просто ни к чему неряшливость. Вы сумеете полностью освободиться от депрессии и недовольства своим человеческим существованием; вы ощутите бодрость. Вам незачем обвинять мир в собственных проблемах. Вы можете успокоиться и по-настоящему понять и принять этот мир.
Затем вы поднимаетесь на следующую ступень непринужденности, и эта ступень — говорить правду. Когда вы сомневаетесь в самом себе или в том, заслуживает ли доверия ваш мир, у вас может возникнуть желание манипулировать правдой — чтобы предохранить себя. Например, во время собеседования перед приемом на работу вы можете быть не совсем правдивы со своим работодателем; вы можете решить, что следует как-то изменить истину, чтобы получить работу. Вы думаете, что вам выгодно показаться лучше, чем вы есть. С точки зрения Шамбалы, честность — самая лучшая тактика. Но говорить правду — не значит разглашать свои глубочайшие секреты и выставлять напоказ все, чего вы стыдитесь. Вам нечего стыдиться — вот основание для того, чтобы говорить правду! Вы можете не быть величайшим в мире ученым, величайшим механиком, художником или любовником; но то, что вы есть, — это доподлинно, фундаментально хорошо. Если вы по-настоящему почувствуете это, то сможете освободиться от колебаний и угрызений совести и говорить правду, не преувеличивая и не преуменьшая своих достоинств.
Теперь вы начинаете понимать важность открытого общения с другими людьми. Если вы говорите правду другим, они тоже смогут быть открытыми с вами — быть может, не сразу, но во всяком случае вы дадите им возможность так же честно выразить себя. Если же вы говорите не то, что чувствуете, то порождаете замешательство в себе и в других. Уклоняясь от правды, вы уничтожаете саму цель речи как средства общения. Способность говорить правду — это связано и с деликатностью. Человек Шамбалы говорит мягко; он не кричит. Спокойная речь выражает ваше достоинство, так же как выражают его красивые плечи и голова. Было бы очень странно, если бы человек с изящной головой и красивыми плечами стал рычать на собеседника; это выглядело бы весьма нелепо. Часто, разговаривая с каким-нибудь человеком, не понимающим вашего языка, вы обнаруживаете, что почти лаете; вам кажется, что нужно кричать во все горло, чтобы вас поняли. Как раз это и не нужно. Если вы действительно хотите общаться с другими, то вам нельзя кричать и стучать по столу, чтобы заставить слушать себя. Если вы говорите правду — говорите её мягко, и ваши слова будут услышаны.
Высшая ступень непринужденности — жизнь без обмана. Мы говорим не о преднамеренном введении других людей в заблуждение. Речь скорее о том, что ввести других в заблуждение или действительно их обмануть может ваш самообман — ваши собственные колебания и сомнения. Вот вы просите кого-то помочь вам принять решение: «Просить ли эту женщину выйти за меня замуж?», «Жаловаться ли мне такому-то, что он груб со мной?», «Стоит ли мне браться за эту работу?», «Следует ли мне идти в отпуск?» Вы обманываете других, если ваш вопрос является не подлинной просьбой о помощи, а просто отражает отсутствие у вас уверенности в себе. Жизнь без обмана — это, фактически, дальнейшее развитие способности говорить правду: она основана на правдивости с самим собой. Когда вы обладаете чувством доверия к собственному существованию, тогда все, что вы сообщаете другим, оказывается подлинным и заслуживающим доверия.
Самообман нередко возникает из-за того, что вы боитесь собственного разума и боитесь, что не сумеете должным образом справиться со своей жизнью. Вы не можете признать собственную врожденную мудрость. Вместо этого вы полагаете, что мудрость — это что-то монументальное, что оно находится вне вас. Такое отношение необходимо преодолеть. Для того чтобы жить без обмана, нужно полагаться на единственный критерий — знание, что внутри вас уже существует глубинное добро. Несомненность этого знания можно пережить в практике медитации. Во время медитации вы переживаете состояние ума без посторонних мыслей, состояние свободы от страха и сомнения. Это непоколебимое состояние ума не теряет устойчивости во время периодических приливов и отливов мыслей и эмоций. Сначала у вас могут появляться только проблески такого состояния; но благодаря практике медитации вы улавливаете искру, небольшое пятнышко безусловного, глубинного добра. Ощутив эту искру, вы, возможно, не почувствуете полной свободы или полного добра; но вы постигнете, что пробужденность — глубинное добро — находится здесь. Вы можете освободиться от сомнений, а значит, можете жить без обмана. В вашей жизни есть некоторое возвышенное качество: оно существует без усилия. Плодом непринужденности является соприкосновение с этой возвышенной энергией, и это позволяет вам свести дисциплину и удовольствие в единое целое, так что дисциплина % становится приятной и свободной от усилия.
Каждый человек переживал в своей жизни приливы энергии или силы. Например, атлеты чувствуют эту энергию во время занятий спортом. Или же человека может захватить поток любви, страсти или влечения к другому человеку. Иногда мы чувс— твуем энергию в виде прохладного дуновения ветерка, а не 1 сильного ветра. Например, когда вам жарко и вы покрылись потом, вы принимаете душ — и испытываете восхитительную прохладу, а вместе с ней прилив энергии.
Обычно мы полагаем, что эта энергия поступает из какого-то определенного источника или имеет какую-то особую причину. Мы связываем её с ситуацией, в которой ощущаем её прилив. Атлет может посвятить себя спорту благодаря переживаемому им восторгу соревнования. Некоторые люди имеют склонность часто влюбляться — потому что во время влюбленности чувствуют себя бодрыми и живыми. Результат непринужденности заключается в том, что вы открываете для себя некоторый резервуар, банк самосущей энергии: она всегда для вас доступна, невзирая ни на какие обстоятельства. В действительности она ниоткуда не приходит; она всегда здесь. Это — энергия глубинного добра.
В учениях Шамбалы эта самосущая энергия называется конь-ветер. Принцип ветра — мощная, бурная, яркая энергия глубинного добра. Действительно, добро способно нести в себе огромную мощь. Но в то же время глубинное добро можно оседлать, и это — принцип коня. Соблюдая дисциплину воина, в частности дисциплину непринужденности, вы можете оседлать ветер добра. В некотором смысле, такого коня нельзя полностью укротить: глубинное добро никогда не станет вашей личной собственностью; но вы можете пробуждать и призывать к служению его возвышенную энергию. Вы научитесь творить глубинное добро для себя и для других, идеально и реально, здесь и теперь, и не только на философском, но и на конкретном физическом уровне. Когда вы входите в соприкосновение с энергией коня-ветра, вы естественно избавляетесь от бес-покойсва за состояние собственного ума и начинаете думать о других. Вы чувствуете огромное желание поделиться открытием глубинного добра со своими братьями и сестрами, с отцом и матерью, с друзьями — пусть все они также извлекут пользу из послания глубинного добра. Таким образом, открытие коня-ветра — это, прежде всего, признание силы глубинного добра в самом себе, а затем бесстрашное проецирование этого состояния на других.
Переживание духовного подъема — это радостная ситуация; однако она несет и печаль. Она подобна влюбленности. Когда вы влюблены, присутствие любимого человека приносит одновременно восторг и сильную боль. Вы испытываете и радость, и печаль. Но в этом нет беды. На самом деле такое состояние чудесно — это идеальная человеческая эмоция. Воин, переживающий состояние коня-ветра, чувствует радость и печаль любви во всем, что он делает. Он ощущает одновременно жар и холод, сладость и кислоту. Независимо от того, как идут дела — хорошо или плохо, независимо от успеха или неудачи, он чувствует сразу и восхищение, и печаль.