– Да уж найдется куда! – все еще не сдавалась Лида, но на лице отразилась тревога. Завтрашнему допросу Алекса в ее планах места не было.
   – Я немедленно позвоню Алле и скажу, как вы пытались ее подставить, – безжалостно заявил Артем. – И я скажу ей, как вы решили проблему с Алексом. А раз уж вы обвинили меня в шантаже, то я действительно займусь шантажем. Я скажу ей, что если они с Лелей и мужем Лели откроют вам дверь, я сдам Андрея в милицию. Этой ночью как раз проводят рейд по борьбе с наркоманией, мне милиция спасибо скажет. Да еще сдам впридачу и Ику. Кроме того, я попрошу, чтобы они посмотрели, что хорошего в карманах Лелиной куртки. Не надо было вам брать эти серьги…
   – Клево! – изумленно воскликнул Гешка. – Вы действительно так скажете?
   – Нужно будет – скажу, – металлическим голосом ответил Артем. Он знал, что несет чушь, что ни один нормальный человек не стал бы шантажировать одну женщину ради того, чтобы другая просто просидела до утра в сквере на лавочке. И цель была дурацкая, и средство было нелепое. Но тут должен был сработать голос. Он и сработал.
   Лида молча и остервенело смотрела на Артема.
   Эту бы энергию, да в мирных целях, подумал Артем.
   – Идите куда хотите, – негромко сказал он. – Больше вреда, чем вы причинили Андрею, вы ему уже причинить не сможете. Он никогда не был наркоманом. Он просто любил сидеть в компании на лавочке и слушать музыку. А этой ночью его загнали в угол. Он же еще ребенок, а ребенка загонять в угол опасно. Когда я час назад его видел, он только что впервые получил укол какой-то дряни. А может, и таблетку, я не знаю…
   Что из этого выйдет – одному Богу ведомо… Идите. Ну, что вы стали?
   Думаете, нам тут приятно на вас смотреть?
   – Я хотела как лучше, – повторила Лида. – Он бы тоже свое получил. Он бы в Америку учиться поехал!.. Да ну вас всех…
   И она действительно ушла.
   Как только за ней захлопнулась дверь, Артем резко повернулся к Гешке.
   – Садись в машину, шпарь живо к «Спартаку»! Там поблизости должны бродть Ика с Андреем. Найди их и тащи сюда!
   – Андрюха что, действительно наширялся? – спросил Гешка.
   – Действительно. Я надеюсь, что Ике удалось его вовремя увести из того бардака, пока менты не налетели. Давай, катись! Он в городе чужие, вряд ли далеко оттуда убежали. Сидят, наверно, в каком-нибудь подъезде.
   – Пошел! – с этим возгласом Гешка вылетел в прихожую и тоже хлопнул дверью.
   Светка последние минуты молчала. Артем повернулся к ней, улыбнулся, шагнул к столу и сел, показав ей на свободный стул. Она красиво присела на краешек – коленки вместе, спина прямая, уголки губ приподнялись…
   Если бы не злодейске кольца на тонких пальчиках, аккуратно уложенных на колени, – ну, Нефертити! Белокурая Нефертити, ждущая, чтобы сзади подошли покорные рабыни и убрали ей волосы под высокий колпак фараонши.
   – Давай-ка сюда письмо, – сказал Артем. – Теперь можно.
   – Нет никакого письма, – ответила она. – Понятия не имею, куда оно подевалось. Да вы ведь и без него все знаете…
   – Ничего я не знаю… – признался Артем. – Кое о чем догадался, а всей правды понять не могу.
   – А я думала, вы поняли. Вы так уверенно говорили…
   – Говорил-то говорил…
   Артем вздохнул и опустил голову.
   На столе все еще лежали полтораста долларов. Аванс за письмо.
   И стало ясно, что главный поединок – только впереди.
   Светка нашла письмо, понял он, и что-то такое затевает. Может быть, она еще не успела его прочесть. Прочла бы – наверняка что-то бы выдала во время словесного побоища с Лидой. Но она может сейчас выпроводить Артема, ознакомиться с письмом и принять решение.
   А что это будет за решение – одному Богу ведомо.
   Она действительно может продать письмо Лиде. Ведь если оно попадет к Лиде и окажется уничтожено – то трудно будет следователю доказать, что у Лиды был мотив для преступления. Женщина пришла к художнику в поисках своего золота и знать не знает, ведать не ведает, кто бы мог осчастливть старика лошадиной дозой снотворного. К нему ведь всякая шантрапа шляется… Так что денег за бумажку Лида не пожалеет.
   Или же Светка затеет какую-то свою игру.
   Все зависит от того, насколько ей дорог Алекс, думал Артем, и мысленно разводил руками. Таких странных дуэтов он еще не встречал.
   Допустим, девчонка за что-то затаила на старика злость… допустим, ей нужны деньги, которых ни он, н родители дать не могут… допустим, допустим…
   Или же она так привязана к Алексу, что боится – как бы Лида не избежала наказания. В Артеме она почувствовала слабинку, явное нежелание устанавливать Высшую Справедливость. А в ее семнадцать, или сколько там, без справедливости на горизонте никак нельзя.
   В общем, одно из двух.
   – Я могу догадаться и без письма, зачем этой отравительнице понадобился Андрей и что там у нее за мрачная тайна, – сказал Артем. – Нужно только сесть и хорошенько подумать. Я могу это сделать, понимаешь?
   – Ну так и сделайте…
   Светка потрогала давно остывший чайник. Красавица, подумал Артем, фантастическая красавица, ей бы еще в хорошие руки попасть! Знать бы, что она затеяла.
   Молчание затянулось.
   – Как по-твоему, зачем я устроил все это представление? – вдруг спросил Артем. – Ведь вся наша ругань была ни к селу ни к городу! Лида и без нас знала, что именно она натворила.
   – Вы хотели убедиться, что это – не Андрей и не его мама.
   – Да?.. – Артем даже удивился, как все просто. Действительно – он не был до конца убежден в невиновности панка, а вот теперь она подтвердилась.
   – Вы хотели проучить эту Лиду. И что-то еще?
   – Я не знаю… – честно признался Артем. – Я вступил в какой-то странный поединок, и не могу понять, кто тут проиграл, кто выиграл. Мы так перепугали эту Лиду, что она притихнет. А если бы она продолжала игру – то Андрей, возможно, действительно что-то бы от этого выиграл.
   – То есть, они бы поженились? – Светка сразу вспомнила странное сватовство. – Да нет же, Андрюха бы никогда не согласился…
   – Ему пообещали бы что-нибудь этакое… ну, билет на концерт в Нью-Йорке, что ли… я не знаю… Ему бы объяснили, что развод у Лиды – фиктивный, и брак – фиктивный, и все это понадобилось, чтрбы кого-то выписать из квартиры, кого-то прописать, на чье-то имя что-то купить… Ну, Лида бы придумала. Да и я бы придумал такую сказку, если бы потребовалось.
   – Почему нас не могут просто оставить в покое? – спросила Светка. – Почему нам навязывают свой ум? Вы что, в нашем возрасте были такие все правильные? Да? Ну а мы хотим хоть немного побыть дураками!
   – Да будьте вы хоть дураками, хоть умными, мне-то что… Это – ваше дело.
   И я воевал сейчас с этой самой Лидой за то, чтобы вы сами решили, кем вам быть, умными или дураками… и чтобы вас, дураков, никто в угол не загонял! – воскликнул Артем. – Правда, получилось это у меня как-то по-дурацки…
   Светка улыбнулась, и он в очередной раз удивился – и красавица же досталась этому Алексу!
   – Ну и что ты решила сделать с письмом?
   – Я не нашла никакого письма. Понятия не имею, куда оно подевалось.
   – Пускай так…
   Перед ним была куда более опасная противница, чем Лида. Ту Артем понял насквозь. Эта бледная худенькая девочка с лицом, достойным Боттичелли, с одинаковым успехом могла, казалось, продать любовника за немалые деньги и отомстить за него со всей яростью восемнадцати лет. Она отмалчивалась.
   Возможно, она презирала Артема – то ли за избыток гуманности, то ли за неумение расколоть Лиду на сколько-то сотен баксов… Но она уже научилась ледяной вежливости.
   – Пускай так… – повторил Артем. – Может быть, оно в какую-то книгу заложено и найдется через десять лет.
   – Может быть, – любезно согласилась Светка. И уставилась мимо Артема на пришпиленный к оконной занавеске эскиз.
   Она хотела, чтобы он ушел. Прямо сказать она не могла. А вот долгими паузами и пустыми ответами она это явственно показывала.
   – Сейчас Гешка Ику с Андреем привезет, – задумчиво сказал Артем. – Слушай, а это очень опасно?.. Ну, наркотик в первый раз?..
   – Для кого как… Главное – чтобы второго раза не было, – разумно сказала Светка. – А как это сделать, я не знаю.
   Артем понял – это уж зависело от тех обстоятельств, в которых окажется конюшенный панк. Попадет ли он со скандалом обратно домой, где его будут за руку водить в школу, или останется в бродячем цирке, где он – взрослый, равноправный и так далее.
   – Все от тебя зависит…
   – От меня? – удивилась она. – Тогда уж от Машки. Или от Ики.
   – Все зависит от того, найдется ли письмо.
   – Вы правда не догадались, что там в нем?
   В вопросе было какое-то лукавство.
   – Да есть одна версия… – неохотно сказал Артем. – Дурацкая она, естественно, но в нее все укладывается. Абсолютно все, что вокруг Андрея накрутилось.
   Он задумался. Действительно, если вспомнить, как Лида вскинулась при слове «фамилия», то, может, версия еще и того… реалистическая…
   – Если бы я был Байданов…
   – Если бы вы были Байданов? Ну? – Светка оживилась, почуяв игру. И Артем в эту секунду начал понимать, что ее привлекло в горбатом чудаке с седым хвостиком.
   – Если бы я был Байданов…
   Артем уставился в пол. Вхождение в образ старого диссидента, напубликовавшего там, за бугром, много всяких горьких пакостей из советского литературно-киношного быта, получившего за это счет в банке и тоску по всему тому, что отрезал от своей жизни собственными руками, было делом малоприятным – это была, кроме всего прочего, игра со смертью.
   – Я бы написал Алексу так… – вялым голосом начал Артем воображаемое письмо. – Ну, приветы, поклоны… Вся эта необязательная ерунда…
   Где-то далеко лежал и прислушивался к себе преждевременно износившийся, очень усталый и ничего толком не успевший человек. Он собирался создать шедевры, а создал фельетоны. И он хотел тем временем и теми средствами, что ему еще оставались, распорядиться как можно разумнее…
   – Вот так живешь, живешь, как будто ты – бессмертный, и вдруг оказывается, что пора собирать чемоданы, – сказал вдруг Алекс. Он не знал ни Байданова, ни Алекса, но именно так написал Алексу Байданов! – По старой дружбе присмотри, пожалуйста, за одним делом. В моем завещании упомянут Андрей Иванов. Оставляю я ему по вашим понятиям немало. Его маму, Лидку Иванову, ты, наверно, вспомнишь, если я назову ее девичью фамилию – Петрова.
   – Разве она – Иванова? – изумилась Светка.
   – Иванова, Петрова, Сидорова, – объяснил Артем. – Не мешай, я в образе.
   Так вот… Почему оставляю? Да вот, именно поэтому. Сперва я думал, что она меня просто шантажирует. Я тогда уже сидел на чемоданах. За мной гебешники по следам, а эта дура жениться требует! Потом оказалось – не только беременна, но и родила, но и воспитывает. Я тогда уже был в Бостоне. Правда, странно? Ты ведь помнишь Лидку? Потом она вышла замуж.
   Я помогал ей иногда. Сперва послал с оказией деньги, когда узнал, что сын родился. Потом тоже находил возможность. Раза два в год, как получалось.
   В последнее время я получал неплохо.
   Тут Артем почувствовал в своем голосе фальшь. Мог ли так выразиться американец, хотя бы и по-русски?
   Светка почувствовала, в чем дело.
   – Он там женился, и теперь у него своя вилла. И он за сценарий кучу денег взял, – поддержала она фантазера, но было совершенно непонятно – угадал Артем, не угадал, соответствует вся эта история письму, знает ее Светка или просто наслаждается импровизацией?
   – Парень у меня хороший, ему уже восемнадцать. Лидка все время фотографии шлет. Сюда я взять его уже не могу. Сперва думал – у него там нормальная семья, приемный отец, сестричка Ирочка, пусть у ребенка будет беспроблемное детство, а теперь уже поздно. Присмотри, чтобы он получил наследство, как полагается! А то знаю я ваши советские выкрутасы. Позвони Лидке, убедись, что мальчик в порядке, что учится в хорошем институте, понимаешь?..
   – А ты понимаешь? – вдруг спросил Артем Светку, пулей вылетев из образа.
   – Вроде да, – ответила она.
   – Не было в природе такого человека – Андрея Иванова-Петрова-Сидорова! – воскликнул Артем. – Был и есть Андрей Гашев, совершеннолетний и способный вступить в брак. В завещании – Иванов-Петров-Сидоров, а на самом деле – Гашев, понимаешь? Ей нужно было приклеить к Андрею свою фамилию, другого способа она не нашла. Да его, по-моему, и в природе не было – другого способа… Она думала, что за пару магнитофонов и пуд свитеров парень проглотит всю ахинею про квартирную аферу. В самом деле – сходить пару раз в ЗАГС, погулять полгода под фамилией фиктивной жены! Ерунда на постном масле, правда?
   Светка усмехнулась.
   – Зато юридчески все нормально, – бодро продолжал Артем. – «Завещаю Андрею Иванову миллион баксов», а что за Андрей Иванов – в завещании вряд ли будет растолковано. Есть в природе Андрей Иванов – ему и выплатят денежки. Лида столько лет морочила Байданова, она просто обязана была сделать так, чтобы Андрей получил эти деньги! А потом они с Аллой уж придумали бы, куда их девать.
   – Может, хватит? – спросила Светка. – Весь вечер, всю ночь – деньги, деньги, деньги!
   – Мне тоже кажется, что хватит… – Артем брезгливо отодвинул полтораста долларов, которые забыла на столе Лида. – Но из-за них столько дряни творится… Эта дура чуть на тот свет Алекса не отправила, лишь бы он не сказал Байданову правду!
   – Откуда он знал правду? Не от Андрея же?
   – Лида приезжала сюда и встречалась с ним, когда Ика была еще маленькой, – объяснил Артем. – Черт ее разберет… Поэтому ей сейчас и удалось его раскочегарить… Как начиналось, я еще могу себе представить – две девочки-студенточки и два денежных мужика в годах. Мужики прибывают в Москву, или куда там они прибывали, покуролесить. Ну, ты же знаешь, на что способен Алекс. Я думаю, они с Байдановым просто нашли друг друга.
   Одна девочка рассчитывает женить на себе Байданова, а другая в это время, очевидно, выходит замуж за обычного парня. Байданов уезжает, а ему вслед летят вопли о беременности… После чего у подружки рождается сын…
   – Да хватит же… – Светка поморщилась. – Охота вам всю эту дрянь ворошить. Я пойду чай поставлю.
   – Это так или не так? Я ведь рассказал только свою версию, – напомнил Артем. – А теперь ты можешь объяснить, что там на самом деле? Ты ведь знаешь, что в письме? Ты ведь нашла его?
   – Честно – не нашла! – воскликнула Светка.
   И выдержала долгий испытующий взгляд.
   – Смотри у меня… – проворчал Артем, не зная еще, верить ли не верить.
   Если он угадал, если примерно это было в письме… Тогда Светка побоится что-то затевать на свой страх и риск, все равно – комплот с Лидой или благородную месть. А если все совсем наоборот? И те же кубики – фотографии, сватовство, украденное золото и лошадиная доза снотворного – складываются в совсем другую картинку?
   – Все нормально, – вдруг сказала Светка. – Все нормально. Пойдем завтра к Алексу в больницу? Я вас познакомлю.
   – Еще любопытно, что скажет милиции Алекс, – Артем усмехнулся. – Представляю, как он трезвонил Лиде и как она перепугалась, что он заложит ее Байданову! Он-то знал, что у нее – только Ика, и никого больше.
   Светка пожала плечами. Она не признается, понял Артем, она никогда не признается. Может, из баловства, а может, не захочет признавать свое поражение – в том случае, если он угадал, конечно.
   – Умнее всего было бы, я думаю, чтобы все осталось как есть… – подумав, сказал Артем. – Чтобы никакая милиция не вмешивалась, чтобы Лида вернулась домой, чтобы у Ики с ней не было проблем… И у Андрея тоже… Понимаешь?
   – Несправедливо получается, – строптиво сказала Светка. Этого он и опасался – справедливости. Но Светка уже давно поняла, чего он от нее добивался. Она была достаточно сообразительна и тоже просчитала варианты.
   Официальная справедливость могла только поломать две судьбы, не считая бизнесменской биографии Лиды.
   – Ладно, пусть Алекс решает. Это его она травила, – не дождавшсь от Артема заранее ясных ей возражений, рассудила Светка. – Как он скажет, так и будет.
   – Умница, – похвалил Артем. – С самого утра пойдем к нему?
   – В половине двенадцатого, – подумав, решила Светка.
   – Почему так поздно?
   – Мне в восемь тридцать на лекции, – сказала Светка. – Первая пара – сравнительное языкознание, пропускать нельзя, а то я потом коллоквиум завалю.
   – Ты на инъязе учишься? – догадался Артем.
   – Ага, на французском отделении. Я уже теперь могу переводчиком работать, но время тратить жалко.
   – Послушай, Света… – Артем замялся, не зная, как бы поделикатнее спросить, но Светка догадалась, в чем дело.
   – Вы хотите знать, почему я с Алексом? Да?
   – Ну, ты взрослый человек… – пошел на попятный Артем.
   – А с кем мне еще в этом городе говорить о Рабле и Клемане Маро? – спросила Светка. – Не с родителями же!
   – Дело только в Рабле? – удивился начитанный Артем. – Ну, тут и я мог бы составить компанию…
   – Мы с Алексом говорим о Рабле по-французски… – Светка вздохнула, опустила голову, и Артем понял: его собственное одиночество в сущности довольного жизнью человека – ерунда по сравнению с одиночеством такой вот красивой девчонки…
* * *
   – Не пори ерунды, – хмуро говорил Артем, все ускоряя шаг. Обремененная огромной сине-белой коробкой Ика еле за ним поспевала. Коробку Артем отказался тащить из принципа – ты этот контейнер сама выбрала, ты с ним и разбирайся.
   – Я отдам понемногу. Это же жутко дорого! Я правда отдам! – в полном восторге твердила девочка, но в ответ слышала все то же «не пори ерунды».
   Он посетили дорогой магазин и высмотрели такие сапоги, что у Артема глаза на лоб полезли. Но не только глаза – ему еще и вожжа под хвост попала…
   Он взял эти самые дорогие сапоги, из натуральной кожи и нежнейшей замши, и с пистонами, и с пряжками, и на вечной подошве, опять же из чистого принципа, невзирая на ошалелое сопротивление Ики. Пришлись по ноге – значит, берем!
   Наконец ее обещания вывели Артема из терпения.
   – Хорошо, ты отдашь эти деньги, – останавливаясь и поворачиваясь к Ике, сказал Артем. Она тоже остановилась и закивала.
   – Но не мне, – продолжал он. – Вот, с Божьей помощью, вырастешь, начнешь хорошо зарабатывать и однажды увидишь маленькую дурочку, которая решила, что все ее несчастья – потому, что у нее нет фирменных сапог. И ты купишь ей сапоги, или куртку, или кольцо с бриллиантом, или еще какую-нибудь ерунду, чтобы она на своих дурацких мыслях вконец не свихнулась!
   – Ага, без денег тоже нельзя, – малость обиженная Ика скорчила смешную рожицу.
   Артем спорить не стал – было бы непедагогично приводить в пример ее родную маму. Тем более – он не знал, какое решение примет Алекс.
   А от этого решения зависело теперь все – судьба Лиды, разумеется, будущее Ики, а также биография панка, который после трудов неправедных отсыпался в квартире Алекса, имея над ухом заведенный будильник и записку с приказом двигать в цирк.
   У Алекса сидела сейчас Светка. Она как-то проскочила в отделение, а Артем зазевался, и его не пустили. Будучи выставлен за дверь, он искренне позавидовал молодежи – после бессонной ночи эта бесстыжая молодежь бежит на лекции, потом совершает чудеса ловкости в больнице, а он если недоспит, то уже напрочь теряет реакцию…
   На углу возле цирка Артем простился с Икой, послал ее к Машке, или к Гешке, или куда угодно, потому что ему пора на работу.
   На проходной, как он и предполагал, торчала Алла Константиновка с кучей вопросов.
   Артем быстро понял, чем она озадачена. Ей среди ночи позвонила Лида, умоляла никому и ни в чем не верить, пообещала перезвонить – и вот пропала. В разговоре упоминалось имя Артема – и Алла Константиновна пыталась понять, как он замешался во всю эту историю и какой информацией владеет. Но спрашивала она, естественно, главным образом про сына. И все еще собиралась убеждать его вернуть похищенное золото…
   По расчетам Артема, панк уже вполне мог бы появиться в цирке – если только его здоровый организм хорошо перенес наркотическую встряску.
   Оставив Аллу Константиновну на вахте, Артем заглянул на конюшню – и злой, как черт, Гаврилов высказал такие комплименты панку, что Артем подумал – а не отправить ли бездельника, в самом деле, домой с мамочкой?
   Заглянул он и к Сереже.
   Сережа в старых тренировочных штанах и допотопной майке мастерил очередной столик с секретом. Столиком этим он Артему уже все уши прожужжал. Что-то в его перекрученной ножке было настолько хитрое, технически оригинальное и по исполнению безупречное, что в ней помещались почти настоящая тяжелая хрустальная ваза с водой, шесть цветных мячиков, десять больших шарфов и игрушечный попугай в кольце, который при извлечении орал дурным голосом.
   – Ну, привет, – кивнул ему Сережа. – Ну, скажи спасибо Ике, в последний момент эту обезьяну уволокла. Я, когда подъезжали, видел, как она его за угол тащит…
   – Нашел ты себе друзей… – имея в виду ментовку, буркнул Артем. – Не стыдно?
   – Что-то же надо делать… – почти жалобно ответил бывший десантник, ковыряя отверткой в недрах столика.
   А когда он поднял голову, чтобы спросить наконец, чем кончились ночные события, Артема в гримерке уже не было.
   Артему вовсе не хотелось давать отчет в своих действиях такому простому парню, как Сережа Львов.
   И Сережа был прав, и Ика была права, и даже ошалевшая от запаха долларов Лида тоже была по-своему права – получив хотя бы часть байдановского наследства, панк поехал бы куда-нибудь учиться и, возможно, стал человеком.
   Артем все еще не мог понять, что лучше в этой истории, а что – хуже.
   Он не стал говорить Сереже, что на вахте стоит Алла Константиновна.
   Сережа вполне мог бы вытереть руки о штаны, выйти и сказать этой маме что-нибудь этакое – от чего она бы надолго возненавидела и цирк вообще, и иллюзионистов в частности.
   – Опять запропал куда-то, – сказал, выйдя, Артем Алле Константиновне. – Погодите, я, кажется, знаю, где он. Только…
   – Что – только?
   – А нужно ли вам его с собой забирать? – неуверенно спросил Артем. – Все равно ведь дома он не учится, не работает, только музыку слушает, а тут вроде как при деле…
   – Я – мать, и решать, где он должен жить, буду я, – твердо сказала Алла Константиновна.
   – И вам не стыдно? После всего, что вы натворили? – голос Артема вдруг стал строгим до предела.
   – А что я натворила?.. Я ничего не натворила.
   Артем покачал головой.
   – Денежки-то байдановские – вот они! – и без всякой деликатности щелкнул Аллу Константиновну по дорогой сережке.
   Как ни странно, Лиду он еще мог пожалеть, а эту холеную даму почему-то нет. Она позволила закрутить черт-те что вокруг собственного сына – а Лида хоть не путала в свои авантюры дочку…
   – Где Андрей? – испуганно спросила Алла Константиновна. Необходимость в игре мгновенно отпала – Артем все знал, что и видно было невооруженным глазом. – С ним все в порядке?
   – Более или менее, – буркнул Артем.
   Требовать оправданий было нелепо. Артем очень хотел, чтобы она попыталась с достоинством отступить, вроде как Лида. А она почему-то решила, что он не просто так молчит – ждет объяснений.
   – Это все Лидка… А я хотела как лучше, – при этом Алла Константиновна смотрела вроде и на Артема, а на самом деле – мимо глаз. – Для него же лучше! Подумаешь, был бы у него пару месяцев штамп в паспорте!..
   Артем понял – она все еще надеется на поддержку Лиды, более того – это Лида говорит ее голосом. И объяснять сейчас, что Андрея еле удалось спасти от крупных неприятностей, бесполезно. Она скажет, что если бы вечером ей дали возможность поговорить с ним и увести его, то и неприятностей бы не получилось. Или еще что-нибудь в том же роде скажет.
   Это они с Лидой умеют – убедительно говорить… Бизнесменши чертовы!
   Артем устал от Лиды, устал от словесного побоища, да и просто физически устал. Ему хотелось прийти в гримерку, лечь на топчан, приласкать Арго, которого по его звонку выгуляли и покормили служащие по уходу за животными, и тихо задремать.
   – Ладно, – сказал Артем. – Я отыщу его и приведу к вам. Но если он не захочет с вами ехать, ко мне претензий не предъявляйте. Ему уже восемнадцать. Он сам решать должен.
   – Я к директору цирка пойду.
   – На здоровье. Не директор его принимал, а Гаврилов.
   – Ну, пойду к Гаврилову.
   – Не отдаст.
   Но вот в Гаврилове Артем был не слишком уверен.
   – Ну конечно, если вы все тут сговоритесь…
   – Нужно будет – и сговоримся, – отрубил Артем.
   Он оставил Аллу Константиновну в фойе и пошел в парк.
   Ему не очень-то хотелось впутываться в тот скандал, который она могла устроить в цирке. Лучше всего было бы, если бы мама с сыном помирились, чтобы панк простил дурацкую затею с фиктивным браком и реальным разводом, чтобы дал себя уговорить и уехал с глаз долой – слушать музыку в другом парке и бездельничать в другом городе. Там-то уж бездельничать в прямом смысле слова.
   Артем не хотел ссорить маму с сыном.
   Лучше было бы, если бы Алекс простил глупую бабу, которая прибежала к нему вечером каяться в прегрешениях перед Байдановым, по старой памяти забралась в постель, а потом так же запросто угостила всем снотворным, какое только нашлось в сумочке…
   Артем хотел, чтобы все кончилось хорошо!
   В парке было тихо. Артем неторопливо шагал и видел – уже до отказа налились алые и оранжевые плоды шиповника, уже начали желтеть молодые липки, уже один далекий клен взялся багрянцем… осень, осень… еще одна осень…
   У пересохшего фонтана, как видно, с утра заседала команда странноватой молодежи.
   Артем обогнул лавочку и встал прямо перед панком.
   Тот, видно, напрочь забыл, что ему было велено в записке. Насколько Артем сообразил, они с Икой на два голоса рассказывали о событиях бурной ночи.Ика сидела рядом в обнимку с огромной коробкой.
   – Дядя Артем? – панк вскочил. – Вау-у! Вы за мной? На репетицию? Я сейчас!
   – Здрасьте, дядь-Артем! – обратилась к нему Машка. – Вы садитесь и…
   – Дядя Артем, простите, это я его задержала! Он встал вовремя! – перебила ее Ика.
   – Дядя Артем, салют! Это я, не узнали? – из-за чьего-то плеча возник Гешка и протянул банку с пивом. А еще кто-то незнакомый предложил открытую банку с солеными орешками. И само собой высвободилось для Артема место на лавочке.
   Компания молча ждала, чтобы Артем сел, отхлебнул пива, закусил орешком, сказал что-нибудь не слишком взрослое. И все эти удивительные физиономии, с хохлами, хвостами, прямыми проборами, кольцами и шариками в ушах, все эти карнавальные физиономии ему улыбались.
   Артем с большим достоинством сел, воображая себя послом чуждого государства на дипломатическом приеме. Он выпил полбанки, сыпанул в рот горстку орешков и посмотрел на панка. Тот торчал перед ним, ожидая взгляда.
   – Я пошел! – с неимоверной гордостью обратился панк к компании. – Репетиция! У нас строго! Вот он мне бошку открутит!
   Впервые Артем слышал, чтобы про откручивание собственной головы говорили с таким неподдельным восторгом.
   Конечно же, никакой репетиции в расписании не было. Репризу «Обезьяна» благополучно сдали, больше ее репетировать нужды не было. Но портить панку его невинную игру Артем никак не мог.
   Он вообразил, какие объяснения ждут его сегодня и с Аллой Константновной, и с директором, и, возможно, даже с Гавриловым. Да еще на все это наложится решение, которое наверняка уже принял в больнице дед Алекс. В общем, ту кашу, которая сейчас заварится из-за конюшенного панка, расхлебывать будет довольно муторно. И, спрашивается, ради чего?..
   – Дядя Артем! – поторопил его панк. – Ну? Тарасыч ругаться будет…
   Артем вернул Гешке полупустую банку, поставил на Икину коробку орешки и встал.
   – Ладно, пошли, племянничек… Хрен с тобой… Репетиция так репетиция!
   Рига, 1995