Турчанинова Наталья. Рубин Карашэхра

   – Чужак прав. Дрянь наши доспехи, и благословение ангельское тоже дрянь.
   Оружейники обалдели от такого предательства. Но кузнец плевать на них хотел.
   – Пойдем в мою кузню. Покажешь, что ты там придумал.
   В кузнице он закрыл от любопытных дверь, задвинул тяжелый засов и хмуро повернулся к нам.
   – Ну? Давай. Говори, что делать, Только инструменты свои я тебе не дам.
   Буллфер огляделся, схватил кольчугу, лежащую на верстаке, и развернул ее.
   – Смотри, здесь надо нарастить, на грудь – дополнительную пластину, и закрыть шею. А вообще, конечно, и это не спасет.
   – Ничего, – сказал кузнец, раздувая меха. – Уж мы как-нибудь справимся… Куда, говоришь, заплатки ставить?
   – Здесь и здесь… погоди, слишком слабый жар, надо больше.
   Буллфер оттеснил кузнеца от горна и приблизил ладони к пламени. По-моему, зря он это делал, ни к чему смертному видеть, что он умеет повелевать огнем. Буллфер поморщился, жар красных огненных языков причинял боль его человеческому телу.
   – Давай-давай, парень, колдуй, – одобрительно сказал кузнец. – Руки-то не боишься сжечь? Или новые отрастут?
   – Кожа новая нарастет, – сквозь зубы ответил Булф, вдыхающий в огонь демоническую силу.
   – А то, может, у тебя заклинание какое есть, так ты примени, не стесняйся. Я не из болтливых.
   Хозяин посмотрел на кузнеца через плечо, и глаза его вспыхнули красным. Он выпрямился во весь рост, и человеческий образ распался, сменяясь демоническими чертами. И это зря. Не стал бы я доверять людям.
   – Демон, значит… – Кузнец мрачно оглядел Буллфера. – Так я и думал… Ну и образина у тебя, приятель. Да еще Рыжая.
   К моему удивлению, Булф не рассвирепел и даже не обиделся. Он покосился на человека и сказал насмешливо: – Ты тоже… не ангел.
   От неожиданности кузнец разинул рот, а потом захохотал, тряся головой и хлопая себя по коленям.
   – Ну, ты молодец!.. Умыл! «Не ангел!»… Это точно!… Зовут-то тебя как?
   – Буллфер, – проворчал хозяин.
   – Вот оно, значит, как, – ответил кузнец, что-то соображая.
   – А это Гэл. Мой помощник, – добавил Буллфер мрачно.
   – Тоже из ваших? – спросил любопытный кузнец.
   – Из наших.
   Кузнец задумчиво почесал за ухом и усмехнулся.
   – Ладно, его мы тоже к делу приспособим… Ну, давайте, что ли, начнем.
   Пламя, послушное Буллферу, взметнулось и хлынуло из горна бешеным жаром. Слепящие жгучие змеи вылетали из огня, танцующего под руками Хозяина, и с шипением бились под молотом, когда белое раскаленное железо превращалось в тонкую звенящую пластину, а потом гасло в ледяной воде, кипящей от прикосновений горячей стали… Но Буллфер уже швырял на наковальню новую пригоршню пламени, и она разлеталась огненными брызгами.
 
   Наконец Булф поднял кольчугу. Она была черного цвета, и по вороненой стали пробегала радуга искристых отсветов.
   – Да, – сказал кузнец, задумчиво разглядывая произведение нашего совместного искусства. – Хороша кольчужка. Ничего не скажешь. Смотреть приятно.
   – Не боишься демонического колдовства? – ехидно спросил Буллфер, вытирая руки.
   – А мне что ангелы, что демоны, все едино, – спокойно ответил кузнец.
   – Тогда примерь.
   Еще некоторое время наш союзник разглядывал кольчугу, держа ее на вытянутых руках, а потом хитро прищурился:
   – Нет, парень, давай-ка лучше сначала ты.
   Булф презрительно усмехнулся, небрежным движением сгреб доспехи и протянул мне.
   – Надень, Гэл. На меня эта штука не налезет.
   Кольчуга действительно получилась первоклассная. Нигде не жало и не давило, металл как будто даже согревал и прилегал к телу, как вторая кожа. Никогда бы эти «Белые щиты» не получили такого вооружения, если бы не колдовство Буллфера, закалившего сталь нашим подземным огнем. Надеюсь, хозяин знает, что делает, давая смертным мощные «антидемонические» доспехи.
   – Неплохо, – сказал кузнец, когда я облачился в кольчугу.
   Буллфер хмыкнул, молча размахнулся и ударил выпущенными когтями по моей груди, металл панциря противно заскрипел, но выдержал, я же с трудом устоял на ногах, второй удар отбросил меня к верстаку, и только на третий раз броня дала трещину. А на моей многострадальной груди не осталось даже синяков.
   – Неплохо, – повторил кузнец и уважительно посмотрел на Хозяина. – Еще бы нам и мечи такие.
   – Будут и мечи, – коротко ответил тот.
 
   И подготовка к войне началась.
   В кузницах ковались новые мечи, доспехи и наконечники для копий. Щиты укрепляли дополнительными полосами заговоренного металла, отливали снаряды для метательных орудий, в которые Буллфер закладывал взрывающиеся огненные заряды. У меня не осталось никаких сомнений в том, что хозяин окончательно свихнулся. Ну ладно, вооружил человеческую армию, но зачем выбалтывать особенности демонической атаки и расположение самых уязвимых мест на теле демона?!
   – Хозяин, я что-то не понимаю, в чем фокус?
   Буллфер поднял взгляд от страниц моего блокнота, на которых записывал какие-то свои соображения.
   – Мечи, кольчуги… они, что… испортятся потом? Ты вооружил людей мощнейшим оружием. Когда мы победим… если мы победим, оно останется у них?
   – Да.
   – И не сломается?
   – Гэл, оно не сломается, не заржавеет и не растает.
   – Тогда как же…?
   Буллфер усмехнулся и снова уткнулся в блокнот.
   – Занимайся своими делами. Дальнейшая судьба оружия тебя не касается.
   Как же, не касается! Тоже мне стратег! Послушал бы меня раньше, не связывался с ангелом, не пришлось бы сегодня сидеть в обнимку с «Белыми щитами»! Мирового могущества ему захотелось!
   Мне надоело мотаться по городу вслед за Булфом, и я, незаметно отстав от него, притормозил возле широко распахнутых дверей маленького кабачка. Несмотря на жаркий полдень, в полутемном, прохладном зале не было ни души. Ну, если «Белым щитам» больше по душе жариться на солнце и размахивать оружием, обучаясь новым боевым приемам, тем лучше для меня. Никто не пристанет с душеспасительной беседой и не будет хвастаться, сколько демонов зарубил в прошлой военной кампании.
   Я взгромоздился на табурет у стопки и заявил, обращаясь к трактирщику:
   – Холодного пива. Большую кружку. Да побыстрее, я тороплюсь.
   Трактирщик, здоровый, хмурый детина в черном фартуке, надетом поверх белой рубахи, на которой виднелись выцветшие священные символы «Белых щитов», все те же самые перекрещенные копья и цветы чертополоха, даже не посмотрел на меня, продолжая сосредоточенно скрести стол кухонным ножом.
   – Эй, ты что, оглох?! Я просил пива!
   Он мельком взглянул на меня, продолжая свою однообразную работу. Широкое лезвие уныло скрипело по доскам стола, под белой рубахой угрюмого трактирщика вздувались и опадали мускулы, хмурое лицо перекосило напряженно-недовольное выражение. Все ясно. Пива я здесь не дождусь. Что за дурацкий город!
   – Тебе, братец, не трактирщиком работать, а палачом, – сказал я с досадой и слез со стула.
   – А он им и работал, – прозвучал у меня за спиной веселый молодой голос. Я оглянулся и увидел мужчину лет двадцати пяти, в легких белых доспехах, с длинным мечом на боку. Он доброжелательно кивнул трактирщику, и тот, мгновенно прекратив скрипеть ножом по столу, изобразил на своем лице что-то вроде приветливого внимания.
   – Давно тебя не было видно, Антоний.
   – Я только сегодня вернулся, – ответил тот, стаскивая пыльные перчатки, и сел на стул рядом со мной. – Отец сообщил, что здесь у нас грядут перемены.
   – Грядут, – неодобрительно пробормотал трактирщик и многозначительно покосился в мою сторону.
   Антоний обернулся ко мне, и в его светлых глазах появилось выражение настороженного внимания, к которому я уже успел привыкнуть за последнее время.
   – Тебя зовут Гэл, – произнес парень с какой-то странной интонацией, и рука его потянулась к мечу, видимо, непроизвольно. – Ты… тот самый спутник ангела. Один из двух.
   – Хм, – ответил я неопределенно, рассматривая его не менее пристально. – Что-то не припомню, чтобы я называл тебе свое имя.
   – Он-он, – подтвердил трактирщик, многозначительно поигрывая кухонным тесаком. – Появились тут недавно. По городу носятся, народ мутят. Райское блаженство на земле обещают. Особенно другой… рыжий. Везде лезет. Все-то ему надо. А этот у него на подхвате. Если бы не ангел, их бы давно уже прирезали. Уж больно подозрительные типы.
   Антоний заметно помрачнел и пробормотал что-то типа: «Значит, все-таки ангел…», поднялся со стула и кивнул мне:
   – Пошли со мной.
   – Я, между прочим, еще не дождался своего пива, – возразил я с достоинством, но он так посмотрел на меня из-под черных, сведенных у переносицы бровей, что пришлось подчиниться. Как-то не хотелось нарываться на неприятности.
   Едва мы вышли из кабачка, Антоний, не глядя на меня, сказал глухо, все с той же полной уверенностью в своих словах:
   – Ты демон.
   – Об этом не обязательно орать на всю улицу. Хотя скоро каждый сопливый мальчишка будет в курсе моего происхождения.
   Антоний дернул плечом и поморщился.
   – Какой позор. Мы докатились до того, что стали сотрудничать с презренными демонами.
   – Слушай, умник, кажется, «презренные демоны» уделали вас, гордых рыцарей, в прошлой битве у восточных гор. Радовался бы, что самые достойные из них предложили вам свою помощь.
   Он смотрел на меня сверкающими от бешенства глазами, сжимая рукоять меча и, видимо, мечтал зарезать, но благородство происхождения не позволяло затевать уличную драку с безоружным демоном, пребывающим в человеческом облике. Несколько мгновений я наслаждался его бессильной яростью, а потом сказал примирительно:
   – Ладно. Не злись. Мне тоже не по душе человеческое общество. Но мы ведем честную игру. Генерал решил сотрудничать с нами, и можешь не ломать свою голову, хорошо это или плохо, начальство уже все решило за тебя… Кстати, может быть, нам стоит пойти куда-нибудь в тенек, где подают холодное пиво, и продолжить там нашу милую беседу, а то я чувствую, что скоро изжарюсь на солнце.
   Парень вскинул голову, глядя на меня с плохо скрытой насмешкой, и сказал:
   – Не изжаришься. Там у вас есть места и пожарче.
   – А ты что, бывал у нас? – спросил я ехидно.
   Он снова нахмурился, видимо, ему было не очень приятно обсуждать возможность собственного путешествия в наши земли, и предложил, не глядя на меня:
   – Пойдем в «Цветущий чертополох». Там можно посидеть спокойно.
   Я скривился про себя. Опять чертополох! Куда ни плюнь, везде чертополох, да еще и цветущий! Но вслух сказал с любезной улыбкой: