Страница:
Там нас поджидало черная машина марки «вольво» с большим объемом двигателя. Водителем был тот самый крепыш-"сопровождающий", сейчас я рассмотрел его широкие плечи и шрам на южноевропейской бандитской физиономии.
Мы уселись в просторную кабину, так что между мной и Ниной оказалась еще карта пригородов.
— Сейчас Сайко должен быть на даче и мы уже в курсе, где она находится. В Комарово, — оповестила Леви-Чивитта и махнула рукой водителю, дескать, трогай. — А магнитоленты мы всегда успеем прочитать, даже если для этого придется построить специальную машину.
6
Мы уселись в просторную кабину, так что между мной и Ниной оказалась еще карта пригородов.
— Сейчас Сайко должен быть на даче и мы уже в курсе, где она находится. В Комарово, — оповестила Леви-Чивитта и махнула рукой водителю, дескать, трогай. — А магнитоленты мы всегда успеем прочитать, даже если для этого придется построить специальную машину.
6
Дача Сайко располагалась на участке, густо застроенном советскими номенклатурщиками полувысшего звена. На западный взгляд это были обычные пригородные коттеджи, на мой, до сих пор, — настоящие хоромы.
Нина хотела допустить преступную оплошность и въехать на участок в своем «вольво». Тоже мне шпионка. Я ее остановил и мы отправились через приватизированное садоводство пешочком. Яблоневая улочка, Грушевая, Вишневая, а вот и Колхозный тупик — всего один дом около пруда. И эта двухэтажная кирпичная постройка, судя по предварительным сведениям, принадлежит генерал-майору.
Однако никаких следов человеческой активности не отмечалось ни в доме, ни поблизости от него.
Нина нажала кнопку звонка, расположившуюся возле калитки, однако ни ответа ни привета.
— Я прямо в дом, а ты, amico, поброди по окрестностям и попытайся ненавязчиво выведать, куда запропастился Сайко.
В руках у дамочки появилось устройство, напоминающее ружье для подводной охоты. Далее из него выпрыгнула стрела на привязи, в полете наконечник оснастился якорьком, который и застрял, в итоге, где-то в кровле дома. Нина, держась за веревку, перемахнула через забор, подбежала к стене и двинулась вверх к окну на втором этаже. Через пару минут, она, взломав раму, скрылась внутри. Я обошел пруд и через заросли малины направился к какой-то даче весьма запущенного вида. Там, уже на пороге, встретил странного дедулю, похожего на бабу-ягу. Один глаз у него был нормальный по-старикашьи мутный, другой морозный словно ледяной.
— Эй, товарищ… — начал я.
— Про Сайко будете спрашивать? — резко отозвался старичок.
Я опешил.
— Нет, не совсем… Я просто хотел узнать, не продает ли кто-нибудь домик в этом замечательном месте. Я — маклер.
Старикан хитро прищурил мутный глаз и взглянул пронзительным ледяным оком.
— Ладно, завязывайте с легендой. Я все понимаю. Сайко до сих пор всех интересует, потому что он остался на плаву, а меня утопили… Кажется, я лучше других разбирался в том, что происходит на Поле Судьбы. Однако не удосужился проследить за собственной судьбинной ниточкой, которой бес-аферист заштопал дырку на своем носке.
— Вы — специалист по силам судьбы?
— Правильно поставленный вопрос, — похвалил странный дедок. — Если вы интересуетесь генералом Сайко, то возможно вам кое-что известно об экспериментах с Ф-полем. Я всегда говорил, что глобальный ход времени, исторический процесс — это тоже судьба, только не каких-то отдельных персон и явлений, а целых народов и человечества. Но меня отстранили от хронально-фатумных исследований в самый важный и решающий момент, когда был уже найден общий язык с Владыками судеб. Вы скоро поймете, о ком это я толкую. В плачевном итоге перевели меня сперва в консультанты, а потом вообще спровадили на пенсию. Да, я получаю смехотворную пенсию отставного доктора наук.
Старичок жаловался таким тоном, словно его лишили как минимум Нобелевской Премии, но мне все было невдомек, куда он клонит.
— Молодой человек, я был знатоком Поля Судьбы, то есть, сущностей, определяющих последовательность и смысл событий, от самого микро— до макроуровня. Можно без стеснения назвать некоторые из этих сущностей демонами, ведь они обладали личностью и волей… Я сумел бы научить людей управлению своим временем, как замедлять его, как ускорять, как направлять в нужную сторону. Я показал бы целой стране, как делать свою судьбу. Но возобладали чистые эмпирики, которые принялись тупо искать «окна» в хрональном поле, якобы ведущие в абсолютное прошлое. Как бы не так…
Старичок, видимо, сообразил, что ляпнул лишнее и повернулся, чтобы зайти в свою запущенную постройку.
— Эй, товарищ дорогой, куда все-таки подевался ваш сосед, этот самый генерал Сайко? — напоследок кинул я, уже ни на что не надеясь.
Дедок застыл, но, видимо, зашевелил мозгами.
— Ладно, юноша, на тему генерала Сайко я не давал подписку о неразглашении. Он укатил сегодня утром из города, после того как узнал, что в подвале института случилась перестрелка. Там, в этом подвале, хранилось много чего интересного. Виталий Афанасьевич ожидал, что любители пострелять наведаются и к нему. Я догадываюсь, с каким делом все это связано-увязано. Кстати, не таким уж давним делом.
Интересно, почему старикан мне что-то вообще рассказывает. Я ведь могу оказаться тем, кто собрался кокнуть генерала Сайко. Пожалуй, все-таки дедуля благополучно пребывает в маразме.
— Я, между прочим, уверен, что вы не собираетесь прикончить Витальку, — неожиданно включился старик. — У вас пулевое ранение было?
Ах, да, чуть не забыл. В этих ковбойских сапогах я снова стал прихрамывать. Однако прозорливости старца стоит отдать должное.
— Джигиты поцарапали в одной горячей точке. У меня в общем-то недавно дембель был.
— Вот вам подарок к демобилизации, — старик выудил из кармана и протянул мне приборчик размером с маленькую рацию.
Ну, что за причуды. Возьму эту фигню, а старикан потом скажет, что я ее спер.
— Я не слишком заслужил подарочек.
— Позвольте настоять. Этот прибор как раз показывает, что вы вполне его достойны.
Я повалял в ладонях так называемый прибор — эта штучка смахивала не столько на «уоки-токи», сколько на карманную электронную игру — экранчик, кнопочки. На крохотном экране шла возня, бегали человечки, на них падали кирпичи, налетали пузыри, а также приставали мушки и червячки.
— Таков малый локатор судьбы, «Сивилла-2М». Но, как говорят, мал клоп, да вонюч. С помощью этого «клопа» вы можете определить какие неприятности и прочие происшествия вас поджидают в недалеком будущем — на временном отрезке где-то от десяти минут до часа. Устройство «Сивиллы» вам знать необязательно, но на всякий случай сообщу, что прибор работает со вторичными магнитными возмущениями, вызванными силами судьбы.
Старикан еще пять минут объяснял, как определять, откуда возьмется бяка и когда она начнет приставать, а также ее характеристики — стихия ли разгулявшаяся (на экране появляются пузыри), злые ли по отношению ко мне люди и звери (экранные змейки, мушки и многоножки), ломающиеся ли конструкции и машины (падающие кирпичики).
Пообъяснял и отвалил, даже не попрощавшись. Ладно, повертел я приборчик и назад двинул. Старичок-то — наверняка маразмоид-белобилетник, его поклепу на меня никто не поверит. Просто всучил мне карманную электронную игру и доволен, как будто дал орден. Много ведь сейчас электронных игрушек развелось, каждый второй пацан с собой такую таскает.
Я потопал через малину, заодно пытаясь разобраться, как пользоваться этой ерундюшкой. На экранчике сновал неугомонный человечек, а к нему подползала, нарастая в размерах, вначале малюсенькая, а потом хорошо заметная змея с раззявленной пастью. На экране замелькала надпись: «Опасность типа „агрессивные оппоненты“. Полигон — пять минут. Удаленность минимальная. Курс неопределенный. Вероятность летального исхода — 0,95».
Какое-то нехорошее предчувствие заставило екнуть сердце. В затылке появилось напряжение, я инстинктивно пригнулся и… тут надо мной свистнула пуля. Она ведь меня хотела клюнуть! Я ломанулся через кусты почти наугад. Тут выстрелы повторились и я сообразил, какое направление взять, чтобы свинцовые посылки не прилетели ко мне в ближайшие моменты. И это направление вело меня прямо в пруд. Заросли резко оборвались около воды и я мигом ушел под зеркальную до поры поверхность. Очередное мое купание не доставляло удовольствия; хорошо, что жидкость в этом унитазе чуть больше прогрелась, чем в реке.
Первая мысль была — а что собственно дальше? Немного ведь я смогу продержаться в водном царстве, обделила меня мама жабрами. А чуть высуну маковку на поверхность, по ней с удовольствием вмажут из пухи.
Так бы я и размышлял до пускания пузырей, кабы руки не нащупали некие провода, идущие через весь пруд — похоже, оставшиеся от какого поваленного столба. Тут и возникла идея — вернуться на то место, откуда я уплыл. Это будет достаточно неожиданный ход.
Все равно, чуть не захлебнулся, пока добирался назад. Кровь в ушах колотила как свихнувшийся звонарь. Впрочем, провода уже не просто провода были, а пучок светящихся жилок, волшебная тропа, линия счастливой судьбы…
Бережок был крутой, так что я затаился в пруду, скрючившись у самого среза воды и сунув голову под какой-то комок из мха и грязи. Преследователи чмокали ступнями в каких-нибудь жалких метрах от меня, но зато упорно пялились на середину этой лужи, зорко смотрели на противоположную сторону. А потом я услышал чавканье пары ног прямо над головой. Первой, второй, третьей пары. Охотники начали обход — рано или поздно они меня засекут. Чьи-то ноги задержались — они мялись около моего лица. Я чуть выпростал физиономию из-под грязи и заметил дуло в паре дециметров от меня. А потом рванулся вверх, как дрессированный морж — одной рукой схватился за вражеский пистолет, другой за вражескую куртку. Товарищ неприятель не удержался на скользком месте и полетел в воду. Я держался крепко за пистолет, поэтому вражеская кисть пошла на вывих и выпустила оружие. Я стал прытко выбираться на берег, однако крепкие руки схватили меня за ногу и принялись тащить в воду. От одной мысли, что меня сейчас будут топить, я озверел. После чего, из последних силенок цепляясь левой рукой за склизкий берег, правой рукой направил тяжелый пистолет на взбалтывающего воду соперника.
Выстрел, непривычно сильная отдача, над бровью у неприятеля появляется красный пузырь и тело ложится плашмя в воду.
Тут же с разных сторон от меня появились фонтанчики, противник с двадцати шагов лупил с двух стволов. Я успел несколько раз выстрелить, удерживая пистолет обеими руками, прежде чем вражеская пара вышла из игры: один шлепнулся в воду, другой осел в кустах. Вскоре ясно стало, что не из-за моих снайперских способностей. На берегу появилась Нина, оснащенная сразу двумя «пушками».
Мадам, оказывается умеет, и по-македонски стрелять. Я выбрался, наконец, на берег и туповато глядел на два трупа, маячившие парой темных пятен на воде, на того мужика, что застрял в кустах. А ведь тоже джигит, с кавказской бороды кровушка капает. Опять люди Аслана?
Нина налетела как ураган и потащила прочь.
— Ну, что трупаков, не видел что ли? Включись же ты, олух. И выбрось этот пистолет в воду.
Я в этот момент даже не обратил внимания на то, что уж слишком «по-нашенски» гражданка иностранка разговаривает.
— А что, милиция уже едет?
— О, mamma mia, откуда мне знать? Зато я точно знаю, что мы опаздываем на поезд в Москву.
— Но почему в Москву? Сайко никому не сказал, куда именно он уматывает.
Мы пробегали через сосновый лесок и торопились отнюдь не в ту сторону, где стоял «вольво». Кроссовая подготовка у Нины явно уступала стрелковой, поэтому она то и дело подставляла свою талию для поддержки.
— Егор, у Сайко на этой даче телефон, запоминающий номера. Легко было узнать, что ему сегодня звонили с московского вокзала, видимо уточняли номер кассы, в которую генералу-минералу надо обратиться.
Что-то забибикало в кармане у Нины и она приложила рацию к уху. Если точнее, к красивому довольно ушку, дополненному спускающейся кудряшкой и сережкой-пуссетой, которую не вырвешь.
— Поезд вместе с Сайко только что проследовал Тверь, хорошо, что его засекли со спутника. Нам неплохо бы поторопиться, сеньор Егор.
Прежде чем усесться во вместительное «вольво», мы добрались до станции Комарово и доехали до Финляндского вокзала. А там уже на автомобиле до Московского, где загрузились в одиннадцатичасовой поезд. Билеты в одно купе даже Нине за пять минут до отхода достать не удалось. Хорошо хоть вагоны у нас были соседние.
Мы встретились с госпожой Леви-Чивитта после посадки в тамбуре. Сперва я ей рассказал про странного дедулю, который считает себя знатоком Поля Судьбы и обладает страшным ледяным глазом.
— Не исключено, что это Бореев, бывший научный руководитель хронально-фатумных экспериментов. Ему, видно, есть за что не переваривать генерала Сайко, — отозвалась Нина.
Но когда я хотел продемонстрировать «Сивиллу», мадам отмахнулась, дескать, Бореев явно замаразмировал и уже никому не интересен. Тогда я переключился на более важное.
— Нина, мне как-то неудобно было спрашивать раньше, но все же как мы отыщем Сайко в Москве?
— Он нас найдет. Дадим объявление в популярную газету. Мол, обнаружены документы и вещи, имеющие отношение к гражданину Сайко. У нас, в самом деле, есть не только магнитные ленты, но и это.
Нина выудила из кармана что-то вроде набалдашника от жезла. Эта штука представляла человекообразного демона с малоприятной рожей и клыками ягуара.
— У генерала на даче нашла.
Я засомневался в полезности таких широковещательных действий:
— Да после твоей объявы Сайко поднимет на ноги всю московскую госбезопасность.
— Как же. Этот набалдашник четырнадцатого или пятнадцатого века из Южной Америки вряд ли товарищ генерал покупал на свою зарплату. Он попросту прикарманил его, когда подходящий момент настал. Поэтому у Сайко нет резона вмешивать в это дело какие-то официальные инстанции. Сечешь?
Я еще раз заметил, что южноевропейские интонации из речи Нины почти пропали, а вот одесские полностью расцвели.
— Ну, а потом генерал Сайко нам все расскажет чин-чином и мы распрощаемся с тобой, Егорушка. Однако не волнуйся, тебе не придется платить за свое спасение, напротив, мы тебе подарим коробочку «Сникерсов». Жуй на здоровье, малыш.
Я чуть было не послал ее в задницу, но потом ощутил, что распрощаться со мной могли и чуточку пораньше, однако не поспешили с этим делом.
Я вернулся в купе и от нечего делать разглядел своих попутчиков. Попутчики как попутчики. Мелкий лысоватый человечек, инженер с виду, уже забрался в постельку на нижнем ярусе. А два других — крутые хлопцы-компаньоны в стильных кожаных куртенях, один славянского вида, другой южанин. Да и потрепаться с ними было о чем. Ребята собаку и суку съели на всякой коммерции, знали не только «что почем», но и как вставить кому угодно фишку, от бандита до бюрократа. Они хорошо разбирались в тех немногих вещах, которые были мне известны — железнодорожном транспорте, оружии и издательском деле, все от зубов отскакивало. Пожалуйста, вагон бананов загнать, пожалуйста, книжонку издать. Вот мне презенты — банан и справочник на тему, как стать умным и богатым. Крутые хлопцы запросто орудовали в тех сферах, которые для меня оставалась страной чудес. Я, конечно, крупно вспомнил о своих сплошных неудачах, пропавших рукописях и изъятых магнитолентах.
Конечно, тут подумалось — что-то мне не удается выкарабкаться из категории разменной мелочи. И зачем это Нина, зараза шпионская, тащит меня за собой? Не для того ли, чтобы я сыграл в Москве роль живца? Скормит ведь меня лозаннская организация родной госбезопасности — после того, как выпотрошит генерала Сайко.
Разговор c попутчиками закончился, я заметил, что проводник, взявши деньги, так и не доставил мне чая с лимоном, а бельишко было не только охренительной цены, но и словно обписанное. Наконец я устроился на второй полке и собрался было расслабиться с помощью сна. Но, чуть закемарив, очнулся от мысли, что ребята-попутчики больно много лопотали на интересующие меня темы. Почему этим жлобам все-все известно, а я хоть с пяти лет не вылезал из книжных завалов, полный обормот в нужных мне делах… Нет, как-то немного подозрительно.
А что там брешет приборчик старикана, сайковского соседа? Я наощупь вытащил коробочку-сивиллу из кармана куртки. Надо же, экранчик и кнопочки светились сами по себе, без моей просьбы. Человечка опять ожидали крупные неприятности, наглая змея свивала в непосредственной близости свои колечки, угрожая почти восьмидесятипроцентным летальным исходом. Ну, ладно, хорош врать. Если бы речь шла о стихийных бедствиях или технической аварии, я бы еще поверил, но зачем уверять меня, что опять какие-то злодеи-оппоненты посягают…
А что если эти всезнающие ребята имеют что-то против меня? Как мне тогда обороняться? Стоит только заснуть и в Москву, возможно, приедет мой задушенный труп, а труподелы выскочат, потирая руки, на первом же полустанке.
Но даже если я и не закемарю, останусь бдительно бодрствующим, они меня вмиг грохнут при желании. Вон здоровяк лежит на соседней полке, между прочим не храпит и не сопит, его ручищи разом меня достанут, а затем ему приятель поможет.
Да нет же — это шизия, образцовая мания преследования. Вот тот третий попутчик, инженеришка, он-то каким боком пристегнут к намечаемому злодейству?.. Впрочем, почему нет? Инженерик не станет деятельным участником удушения, однако он занимает место третьего лишнего.
Мысли лихорадочно заскакали. Чем воспользоваться для самообороны? Ну разве что ключами от дома, один из которых — ригельный. Зря я выбросил в пруд пистолет. Я прижался спиной к переборке и согнул ноги в коленях. Кажется, тип на соседней полке зашевелился и повернул голову. Я замер… Тот тип тоже взял паузу, но потом опять пришел в движение. Нет, это не мерцание тьмы, он тянется ко мне. В лучшем из худших случаев он — педик. Наверное, в таких случаях жертвы никогда не орут, боясь стыдобы… Через секундочку свершится гадость.
И я врезал ногой, отшвырнув мощного типа. Снизу расплывчатым пятном вынырнула рожа, которую я тяпнул ригельным ключом. Раздался короткий всхлип и на руку что-то брызнуло. Тут я получил обалденный удар в челюсть от типа с соседней полки, так что мой затылок врезался в переборку. В темном месте стало еще темнее. Но я, наверное, принял верное решение и швырнул в предполагаемое лицо противника свою куртку, а потом дернул его за мускулистое плечо. Поезд вовремя тряхнуло, агрессивный оппонент сверзился вниз и, похоже, впаял головой в столик. Я соскочил со своей полки и зажег свет. Два тела улеглись бутербродом на полу и слабо шевелились. Инженеришка сидел на своей постельке, поджав ножки. Я, схватив куртку и определитель судьбы, «Сивиллу», бросился из купе. Нина, Нина, как ты там? Может быть, сейчас тебя активно обижают как женщину и как человека.
Пробегая мимо титана, в котором греют чай, я прихватил железяку для помешивания угольков и совок для подбирания мусора. В тамбуре, несмотря на позднее (или раннее) время, стоял напряженный человек. Рука его нырнула подмышку, тут я и угостил его совком по «чайнику». На всякий случай — надеюсь, я был прав. В проходе соседнего вагона, по счастью оказалось свободно. Когда мне потребовалось место номер «шестнадцать», я просунул кочергу в ручку соответствующей купейной двери. Получился рычаг, который я с остервенением рванул — завелся уже, значит.
Что потом произошло, я восстановил лишь по памяти.
Нина была на нижней полке, на даме сидело двое мужиков и она не слишком трепыхалась. Я два раза ударил кочергой по этой парочке товарищей и они заколдобились. Тут на меня сверху бросилась масса. Боевая масса. Я автоматически заслонил совком свою голову и защитил ее от нокаута, но все равно на ногах не удержался. Попробовал пнуть противника ногой, даже врезал ему, но особого впечатления не произвел. Светящиеся ниточки протянулись к моему животу и я вовремя вильнул в сторону, а на то место, где недавно имелось мое мягкое место, обрушился каблук. В полумраке неприятель решил больше не оплошать и наклонился, чтобы приголубить меня руками. И приголубил бы, если бы я не нащупал оброненную кочергу. Не знаю, куда я там угодил супротивнику, однако он обмяк и навалился на меня как рухнувший блиндаж. Чтобы выкарабкаться из-под, понадобилось больше времени, чем на саму драку. Потом я включил свет и решил посмотреть, что там осталось от Нины.
Она, в принципе, была не столь далека от нормы. Я подхватил полубессознательную женщину, а также ее сумку, в которой, между прочим, покоились мои магнитоленты, и потащил и ту, и другую по проходу. Сейчас я меньше всего представлял, что надо делать, где еще могут встретиться гады… Ага, стоп, а что кажет приборчик «сивильник»?
На экране к двум человечкам никто не подступал, ни агрессивные оппоненты, ни технические неполадки. Я, окрыленный приятным известием, без дальнейших приключений дотянул Нину до своего купе. Там царила приятная пустота, поверженные тела напрочь исчезли. Может, в связи с этим и поезд ненадолго стопанулся. Я искренне понадеялся, что наши негодные попутчики решили сойти на полустанке. Затем хорошенько заперся и похлопал Нину по щекам. Она поймала мою руку и отшвырнула — значит, очухалась.
— Госпожа Леви-Чивитта, алло, я забрал свой залог, то бишь магнитоленты, поэтому тебе не надо выкладывать баксы за свое спасение. Считай это приятной новостью.
— Ну, ладно, ладно. — Она уселась, одежки на ней было немного и только самая нужная. Длинная футболка и пока неясно что еще. — Я вижу, Егор, что ты немного годишься нам. Так что могу взять тебя в долю, если ты полностью расколешься и отдашь ленты. Как, устраивает такой вариант?
— Не совсем. Как насчет того, чтобы оказаться поблизости без лишней одежды, причем не в морге.
Дама ответила невпопад.
— Я могу поручить тебе собрать и возглавить специальную группу, которая займется золотом рейха. Получишь аванс, а в случае успеха и десять процентов от прибыли.
В ее голосе импортные интонации исчезли совсем — какое уж притворство, когда полуголая попа наружу.
— Я высказал пожелание, Нина.
— Ну, ты настырный, — отозвалась дама без гневных обертонов. И я воспринял это как добрый знак.
Я придвинулся, одновременно просовывая руку под ее футболку. Там действительно имелось немного из одежки, но зато все необходимое из телесных принадлежностей, выпуклостей и обводов, обтянутых шелковистой шкуркой. Оказывается Нина умела быть ласковой и под скорлупой из резкостей и колкостей, переходящих в грубости и враждебности, было аппетитное ядрышко из весьма нежных эмоций. А чуть дальше потрескавшихся краев губ ощущалась теплая, вводящая в резонанс, мякоть.
Удобств для самого интимного дела в купе явно недоставало, но дама с неожиданной чуткостью, а может и квалификацией, расположила меня так, чтобы движение поезда не мешало, а помогало нашему общению.
Она как будто ждала от меня решительных действий, поэтому мы все проделали сноровисто и толково. Я быстро понял, что эта мадама — лучший мой вариант.
Утром, перед приездом, нам еще пришлось наведаться в Нинино купе — не идти же иностранной гражданке по столице нашей родины в одной мятой футболке. Однако ничего страшненького, кроме нескольких капелек крови на простыне и на полу, не обнаружилось. Так что госпожа Леви-Чивитта вновь облачилась в свои стильные тряпки, а я опять должен был ходить как клоун, в ковбойских прохарях и цветастой рубахе навыпуск.
Нина побывала желанным гостем в одной бойкой московской газетенке и запустила рекламу насчет привлечения Сайко как мухи на говно. Клюнет ли не клюнет чудак на приманку в виде своих документов и вещичек? Пока напарница забрасывала рекламную удочку, я сидел в кафешке, потягивая сладкую жидкость и выслушивая хихишки каких-то пэтэушниц на предмет ковбойских сапог.
Потом мы с Ниной навестили моего приятеля Сашу Крейна, который работал в вычислительном центре одного академического института. Тут уж была моя стратегическая инициатива.
В казенном научном учреждении имелось полным полно всякого занюханного вычислительного барахла, начиная с первых советских ЭВМ пятьдесят четвертого года. Здесь царили анархия и стакан портвейна, каждый ученый и неученый занимался чем-то своим: начальство обустраивало в здании кафе-шантан и казино, младший же персонал выплавлял золото из деталей умных и безумных машин.
Мы с приятелем Сашей расположились за мощными стенами выложенными из «БЭСМ-6», взяли дешевый фугас «московской» водки и под это дело стали раскочегаривать «ЕС-1040».
Вылетали искры из контактов, шипели и перегорали лампы, плевались конденсаторы, операционная система загружалась и снова бессильно падала под грузом дефектов и сбоев. Саша менял железную и программную начинку до той поры, пока эвээмские магнитофоны не закрутились и не стали считывать подвальные ленты. Как вскоре выяснилось, подлинных мучений мы еще по сути и не терпели, все они находились впереди.
Трухлявые ленты были там и сям подпорчены, да еще все интересные места запаролены. Однако всевозможные комбинации «ключей» подбирались рядом на свеженьком «Pentium-90». Наконец спрятанный на магнитолентах программный комплект заговорил, причем довольно сносным языком.
Нина хотела допустить преступную оплошность и въехать на участок в своем «вольво». Тоже мне шпионка. Я ее остановил и мы отправились через приватизированное садоводство пешочком. Яблоневая улочка, Грушевая, Вишневая, а вот и Колхозный тупик — всего один дом около пруда. И эта двухэтажная кирпичная постройка, судя по предварительным сведениям, принадлежит генерал-майору.
Однако никаких следов человеческой активности не отмечалось ни в доме, ни поблизости от него.
Нина нажала кнопку звонка, расположившуюся возле калитки, однако ни ответа ни привета.
— Я прямо в дом, а ты, amico, поброди по окрестностям и попытайся ненавязчиво выведать, куда запропастился Сайко.
В руках у дамочки появилось устройство, напоминающее ружье для подводной охоты. Далее из него выпрыгнула стрела на привязи, в полете наконечник оснастился якорьком, который и застрял, в итоге, где-то в кровле дома. Нина, держась за веревку, перемахнула через забор, подбежала к стене и двинулась вверх к окну на втором этаже. Через пару минут, она, взломав раму, скрылась внутри. Я обошел пруд и через заросли малины направился к какой-то даче весьма запущенного вида. Там, уже на пороге, встретил странного дедулю, похожего на бабу-ягу. Один глаз у него был нормальный по-старикашьи мутный, другой морозный словно ледяной.
— Эй, товарищ… — начал я.
— Про Сайко будете спрашивать? — резко отозвался старичок.
Я опешил.
— Нет, не совсем… Я просто хотел узнать, не продает ли кто-нибудь домик в этом замечательном месте. Я — маклер.
Старикан хитро прищурил мутный глаз и взглянул пронзительным ледяным оком.
— Ладно, завязывайте с легендой. Я все понимаю. Сайко до сих пор всех интересует, потому что он остался на плаву, а меня утопили… Кажется, я лучше других разбирался в том, что происходит на Поле Судьбы. Однако не удосужился проследить за собственной судьбинной ниточкой, которой бес-аферист заштопал дырку на своем носке.
— Вы — специалист по силам судьбы?
— Правильно поставленный вопрос, — похвалил странный дедок. — Если вы интересуетесь генералом Сайко, то возможно вам кое-что известно об экспериментах с Ф-полем. Я всегда говорил, что глобальный ход времени, исторический процесс — это тоже судьба, только не каких-то отдельных персон и явлений, а целых народов и человечества. Но меня отстранили от хронально-фатумных исследований в самый важный и решающий момент, когда был уже найден общий язык с Владыками судеб. Вы скоро поймете, о ком это я толкую. В плачевном итоге перевели меня сперва в консультанты, а потом вообще спровадили на пенсию. Да, я получаю смехотворную пенсию отставного доктора наук.
Старичок жаловался таким тоном, словно его лишили как минимум Нобелевской Премии, но мне все было невдомек, куда он клонит.
— Молодой человек, я был знатоком Поля Судьбы, то есть, сущностей, определяющих последовательность и смысл событий, от самого микро— до макроуровня. Можно без стеснения назвать некоторые из этих сущностей демонами, ведь они обладали личностью и волей… Я сумел бы научить людей управлению своим временем, как замедлять его, как ускорять, как направлять в нужную сторону. Я показал бы целой стране, как делать свою судьбу. Но возобладали чистые эмпирики, которые принялись тупо искать «окна» в хрональном поле, якобы ведущие в абсолютное прошлое. Как бы не так…
Старичок, видимо, сообразил, что ляпнул лишнее и повернулся, чтобы зайти в свою запущенную постройку.
— Эй, товарищ дорогой, куда все-таки подевался ваш сосед, этот самый генерал Сайко? — напоследок кинул я, уже ни на что не надеясь.
Дедок застыл, но, видимо, зашевелил мозгами.
— Ладно, юноша, на тему генерала Сайко я не давал подписку о неразглашении. Он укатил сегодня утром из города, после того как узнал, что в подвале института случилась перестрелка. Там, в этом подвале, хранилось много чего интересного. Виталий Афанасьевич ожидал, что любители пострелять наведаются и к нему. Я догадываюсь, с каким делом все это связано-увязано. Кстати, не таким уж давним делом.
Интересно, почему старикан мне что-то вообще рассказывает. Я ведь могу оказаться тем, кто собрался кокнуть генерала Сайко. Пожалуй, все-таки дедуля благополучно пребывает в маразме.
— Я, между прочим, уверен, что вы не собираетесь прикончить Витальку, — неожиданно включился старик. — У вас пулевое ранение было?
Ах, да, чуть не забыл. В этих ковбойских сапогах я снова стал прихрамывать. Однако прозорливости старца стоит отдать должное.
— Джигиты поцарапали в одной горячей точке. У меня в общем-то недавно дембель был.
— Вот вам подарок к демобилизации, — старик выудил из кармана и протянул мне приборчик размером с маленькую рацию.
Ну, что за причуды. Возьму эту фигню, а старикан потом скажет, что я ее спер.
— Я не слишком заслужил подарочек.
— Позвольте настоять. Этот прибор как раз показывает, что вы вполне его достойны.
Я повалял в ладонях так называемый прибор — эта штучка смахивала не столько на «уоки-токи», сколько на карманную электронную игру — экранчик, кнопочки. На крохотном экране шла возня, бегали человечки, на них падали кирпичи, налетали пузыри, а также приставали мушки и червячки.
— Таков малый локатор судьбы, «Сивилла-2М». Но, как говорят, мал клоп, да вонюч. С помощью этого «клопа» вы можете определить какие неприятности и прочие происшествия вас поджидают в недалеком будущем — на временном отрезке где-то от десяти минут до часа. Устройство «Сивиллы» вам знать необязательно, но на всякий случай сообщу, что прибор работает со вторичными магнитными возмущениями, вызванными силами судьбы.
Старикан еще пять минут объяснял, как определять, откуда возьмется бяка и когда она начнет приставать, а также ее характеристики — стихия ли разгулявшаяся (на экране появляются пузыри), злые ли по отношению ко мне люди и звери (экранные змейки, мушки и многоножки), ломающиеся ли конструкции и машины (падающие кирпичики).
Пообъяснял и отвалил, даже не попрощавшись. Ладно, повертел я приборчик и назад двинул. Старичок-то — наверняка маразмоид-белобилетник, его поклепу на меня никто не поверит. Просто всучил мне карманную электронную игру и доволен, как будто дал орден. Много ведь сейчас электронных игрушек развелось, каждый второй пацан с собой такую таскает.
Я потопал через малину, заодно пытаясь разобраться, как пользоваться этой ерундюшкой. На экранчике сновал неугомонный человечек, а к нему подползала, нарастая в размерах, вначале малюсенькая, а потом хорошо заметная змея с раззявленной пастью. На экране замелькала надпись: «Опасность типа „агрессивные оппоненты“. Полигон — пять минут. Удаленность минимальная. Курс неопределенный. Вероятность летального исхода — 0,95».
Какое-то нехорошее предчувствие заставило екнуть сердце. В затылке появилось напряжение, я инстинктивно пригнулся и… тут надо мной свистнула пуля. Она ведь меня хотела клюнуть! Я ломанулся через кусты почти наугад. Тут выстрелы повторились и я сообразил, какое направление взять, чтобы свинцовые посылки не прилетели ко мне в ближайшие моменты. И это направление вело меня прямо в пруд. Заросли резко оборвались около воды и я мигом ушел под зеркальную до поры поверхность. Очередное мое купание не доставляло удовольствия; хорошо, что жидкость в этом унитазе чуть больше прогрелась, чем в реке.
Первая мысль была — а что собственно дальше? Немного ведь я смогу продержаться в водном царстве, обделила меня мама жабрами. А чуть высуну маковку на поверхность, по ней с удовольствием вмажут из пухи.
Так бы я и размышлял до пускания пузырей, кабы руки не нащупали некие провода, идущие через весь пруд — похоже, оставшиеся от какого поваленного столба. Тут и возникла идея — вернуться на то место, откуда я уплыл. Это будет достаточно неожиданный ход.
Все равно, чуть не захлебнулся, пока добирался назад. Кровь в ушах колотила как свихнувшийся звонарь. Впрочем, провода уже не просто провода были, а пучок светящихся жилок, волшебная тропа, линия счастливой судьбы…
Бережок был крутой, так что я затаился в пруду, скрючившись у самого среза воды и сунув голову под какой-то комок из мха и грязи. Преследователи чмокали ступнями в каких-нибудь жалких метрах от меня, но зато упорно пялились на середину этой лужи, зорко смотрели на противоположную сторону. А потом я услышал чавканье пары ног прямо над головой. Первой, второй, третьей пары. Охотники начали обход — рано или поздно они меня засекут. Чьи-то ноги задержались — они мялись около моего лица. Я чуть выпростал физиономию из-под грязи и заметил дуло в паре дециметров от меня. А потом рванулся вверх, как дрессированный морж — одной рукой схватился за вражеский пистолет, другой за вражескую куртку. Товарищ неприятель не удержался на скользком месте и полетел в воду. Я держался крепко за пистолет, поэтому вражеская кисть пошла на вывих и выпустила оружие. Я стал прытко выбираться на берег, однако крепкие руки схватили меня за ногу и принялись тащить в воду. От одной мысли, что меня сейчас будут топить, я озверел. После чего, из последних силенок цепляясь левой рукой за склизкий берег, правой рукой направил тяжелый пистолет на взбалтывающего воду соперника.
Выстрел, непривычно сильная отдача, над бровью у неприятеля появляется красный пузырь и тело ложится плашмя в воду.
Тут же с разных сторон от меня появились фонтанчики, противник с двадцати шагов лупил с двух стволов. Я успел несколько раз выстрелить, удерживая пистолет обеими руками, прежде чем вражеская пара вышла из игры: один шлепнулся в воду, другой осел в кустах. Вскоре ясно стало, что не из-за моих снайперских способностей. На берегу появилась Нина, оснащенная сразу двумя «пушками».
Мадам, оказывается умеет, и по-македонски стрелять. Я выбрался, наконец, на берег и туповато глядел на два трупа, маячившие парой темных пятен на воде, на того мужика, что застрял в кустах. А ведь тоже джигит, с кавказской бороды кровушка капает. Опять люди Аслана?
Нина налетела как ураган и потащила прочь.
— Ну, что трупаков, не видел что ли? Включись же ты, олух. И выбрось этот пистолет в воду.
Я в этот момент даже не обратил внимания на то, что уж слишком «по-нашенски» гражданка иностранка разговаривает.
— А что, милиция уже едет?
— О, mamma mia, откуда мне знать? Зато я точно знаю, что мы опаздываем на поезд в Москву.
— Но почему в Москву? Сайко никому не сказал, куда именно он уматывает.
Мы пробегали через сосновый лесок и торопились отнюдь не в ту сторону, где стоял «вольво». Кроссовая подготовка у Нины явно уступала стрелковой, поэтому она то и дело подставляла свою талию для поддержки.
— Егор, у Сайко на этой даче телефон, запоминающий номера. Легко было узнать, что ему сегодня звонили с московского вокзала, видимо уточняли номер кассы, в которую генералу-минералу надо обратиться.
Что-то забибикало в кармане у Нины и она приложила рацию к уху. Если точнее, к красивому довольно ушку, дополненному спускающейся кудряшкой и сережкой-пуссетой, которую не вырвешь.
— Поезд вместе с Сайко только что проследовал Тверь, хорошо, что его засекли со спутника. Нам неплохо бы поторопиться, сеньор Егор.
Прежде чем усесться во вместительное «вольво», мы добрались до станции Комарово и доехали до Финляндского вокзала. А там уже на автомобиле до Московского, где загрузились в одиннадцатичасовой поезд. Билеты в одно купе даже Нине за пять минут до отхода достать не удалось. Хорошо хоть вагоны у нас были соседние.
Мы встретились с госпожой Леви-Чивитта после посадки в тамбуре. Сперва я ей рассказал про странного дедулю, который считает себя знатоком Поля Судьбы и обладает страшным ледяным глазом.
— Не исключено, что это Бореев, бывший научный руководитель хронально-фатумных экспериментов. Ему, видно, есть за что не переваривать генерала Сайко, — отозвалась Нина.
Но когда я хотел продемонстрировать «Сивиллу», мадам отмахнулась, дескать, Бореев явно замаразмировал и уже никому не интересен. Тогда я переключился на более важное.
— Нина, мне как-то неудобно было спрашивать раньше, но все же как мы отыщем Сайко в Москве?
— Он нас найдет. Дадим объявление в популярную газету. Мол, обнаружены документы и вещи, имеющие отношение к гражданину Сайко. У нас, в самом деле, есть не только магнитные ленты, но и это.
Нина выудила из кармана что-то вроде набалдашника от жезла. Эта штука представляла человекообразного демона с малоприятной рожей и клыками ягуара.
— У генерала на даче нашла.
Я засомневался в полезности таких широковещательных действий:
— Да после твоей объявы Сайко поднимет на ноги всю московскую госбезопасность.
— Как же. Этот набалдашник четырнадцатого или пятнадцатого века из Южной Америки вряд ли товарищ генерал покупал на свою зарплату. Он попросту прикарманил его, когда подходящий момент настал. Поэтому у Сайко нет резона вмешивать в это дело какие-то официальные инстанции. Сечешь?
Я еще раз заметил, что южноевропейские интонации из речи Нины почти пропали, а вот одесские полностью расцвели.
— Ну, а потом генерал Сайко нам все расскажет чин-чином и мы распрощаемся с тобой, Егорушка. Однако не волнуйся, тебе не придется платить за свое спасение, напротив, мы тебе подарим коробочку «Сникерсов». Жуй на здоровье, малыш.
Я чуть было не послал ее в задницу, но потом ощутил, что распрощаться со мной могли и чуточку пораньше, однако не поспешили с этим делом.
Я вернулся в купе и от нечего делать разглядел своих попутчиков. Попутчики как попутчики. Мелкий лысоватый человечек, инженер с виду, уже забрался в постельку на нижнем ярусе. А два других — крутые хлопцы-компаньоны в стильных кожаных куртенях, один славянского вида, другой южанин. Да и потрепаться с ними было о чем. Ребята собаку и суку съели на всякой коммерции, знали не только «что почем», но и как вставить кому угодно фишку, от бандита до бюрократа. Они хорошо разбирались в тех немногих вещах, которые были мне известны — железнодорожном транспорте, оружии и издательском деле, все от зубов отскакивало. Пожалуйста, вагон бананов загнать, пожалуйста, книжонку издать. Вот мне презенты — банан и справочник на тему, как стать умным и богатым. Крутые хлопцы запросто орудовали в тех сферах, которые для меня оставалась страной чудес. Я, конечно, крупно вспомнил о своих сплошных неудачах, пропавших рукописях и изъятых магнитолентах.
Конечно, тут подумалось — что-то мне не удается выкарабкаться из категории разменной мелочи. И зачем это Нина, зараза шпионская, тащит меня за собой? Не для того ли, чтобы я сыграл в Москве роль живца? Скормит ведь меня лозаннская организация родной госбезопасности — после того, как выпотрошит генерала Сайко.
Разговор c попутчиками закончился, я заметил, что проводник, взявши деньги, так и не доставил мне чая с лимоном, а бельишко было не только охренительной цены, но и словно обписанное. Наконец я устроился на второй полке и собрался было расслабиться с помощью сна. Но, чуть закемарив, очнулся от мысли, что ребята-попутчики больно много лопотали на интересующие меня темы. Почему этим жлобам все-все известно, а я хоть с пяти лет не вылезал из книжных завалов, полный обормот в нужных мне делах… Нет, как-то немного подозрительно.
А что там брешет приборчик старикана, сайковского соседа? Я наощупь вытащил коробочку-сивиллу из кармана куртки. Надо же, экранчик и кнопочки светились сами по себе, без моей просьбы. Человечка опять ожидали крупные неприятности, наглая змея свивала в непосредственной близости свои колечки, угрожая почти восьмидесятипроцентным летальным исходом. Ну, ладно, хорош врать. Если бы речь шла о стихийных бедствиях или технической аварии, я бы еще поверил, но зачем уверять меня, что опять какие-то злодеи-оппоненты посягают…
А что если эти всезнающие ребята имеют что-то против меня? Как мне тогда обороняться? Стоит только заснуть и в Москву, возможно, приедет мой задушенный труп, а труподелы выскочат, потирая руки, на первом же полустанке.
Но даже если я и не закемарю, останусь бдительно бодрствующим, они меня вмиг грохнут при желании. Вон здоровяк лежит на соседней полке, между прочим не храпит и не сопит, его ручищи разом меня достанут, а затем ему приятель поможет.
Да нет же — это шизия, образцовая мания преследования. Вот тот третий попутчик, инженеришка, он-то каким боком пристегнут к намечаемому злодейству?.. Впрочем, почему нет? Инженерик не станет деятельным участником удушения, однако он занимает место третьего лишнего.
Мысли лихорадочно заскакали. Чем воспользоваться для самообороны? Ну разве что ключами от дома, один из которых — ригельный. Зря я выбросил в пруд пистолет. Я прижался спиной к переборке и согнул ноги в коленях. Кажется, тип на соседней полке зашевелился и повернул голову. Я замер… Тот тип тоже взял паузу, но потом опять пришел в движение. Нет, это не мерцание тьмы, он тянется ко мне. В лучшем из худших случаев он — педик. Наверное, в таких случаях жертвы никогда не орут, боясь стыдобы… Через секундочку свершится гадость.
И я врезал ногой, отшвырнув мощного типа. Снизу расплывчатым пятном вынырнула рожа, которую я тяпнул ригельным ключом. Раздался короткий всхлип и на руку что-то брызнуло. Тут я получил обалденный удар в челюсть от типа с соседней полки, так что мой затылок врезался в переборку. В темном месте стало еще темнее. Но я, наверное, принял верное решение и швырнул в предполагаемое лицо противника свою куртку, а потом дернул его за мускулистое плечо. Поезд вовремя тряхнуло, агрессивный оппонент сверзился вниз и, похоже, впаял головой в столик. Я соскочил со своей полки и зажег свет. Два тела улеглись бутербродом на полу и слабо шевелились. Инженеришка сидел на своей постельке, поджав ножки. Я, схватив куртку и определитель судьбы, «Сивиллу», бросился из купе. Нина, Нина, как ты там? Может быть, сейчас тебя активно обижают как женщину и как человека.
Пробегая мимо титана, в котором греют чай, я прихватил железяку для помешивания угольков и совок для подбирания мусора. В тамбуре, несмотря на позднее (или раннее) время, стоял напряженный человек. Рука его нырнула подмышку, тут я и угостил его совком по «чайнику». На всякий случай — надеюсь, я был прав. В проходе соседнего вагона, по счастью оказалось свободно. Когда мне потребовалось место номер «шестнадцать», я просунул кочергу в ручку соответствующей купейной двери. Получился рычаг, который я с остервенением рванул — завелся уже, значит.
Что потом произошло, я восстановил лишь по памяти.
Нина была на нижней полке, на даме сидело двое мужиков и она не слишком трепыхалась. Я два раза ударил кочергой по этой парочке товарищей и они заколдобились. Тут на меня сверху бросилась масса. Боевая масса. Я автоматически заслонил совком свою голову и защитил ее от нокаута, но все равно на ногах не удержался. Попробовал пнуть противника ногой, даже врезал ему, но особого впечатления не произвел. Светящиеся ниточки протянулись к моему животу и я вовремя вильнул в сторону, а на то место, где недавно имелось мое мягкое место, обрушился каблук. В полумраке неприятель решил больше не оплошать и наклонился, чтобы приголубить меня руками. И приголубил бы, если бы я не нащупал оброненную кочергу. Не знаю, куда я там угодил супротивнику, однако он обмяк и навалился на меня как рухнувший блиндаж. Чтобы выкарабкаться из-под, понадобилось больше времени, чем на саму драку. Потом я включил свет и решил посмотреть, что там осталось от Нины.
Она, в принципе, была не столь далека от нормы. Я подхватил полубессознательную женщину, а также ее сумку, в которой, между прочим, покоились мои магнитоленты, и потащил и ту, и другую по проходу. Сейчас я меньше всего представлял, что надо делать, где еще могут встретиться гады… Ага, стоп, а что кажет приборчик «сивильник»?
На экране к двум человечкам никто не подступал, ни агрессивные оппоненты, ни технические неполадки. Я, окрыленный приятным известием, без дальнейших приключений дотянул Нину до своего купе. Там царила приятная пустота, поверженные тела напрочь исчезли. Может, в связи с этим и поезд ненадолго стопанулся. Я искренне понадеялся, что наши негодные попутчики решили сойти на полустанке. Затем хорошенько заперся и похлопал Нину по щекам. Она поймала мою руку и отшвырнула — значит, очухалась.
— Госпожа Леви-Чивитта, алло, я забрал свой залог, то бишь магнитоленты, поэтому тебе не надо выкладывать баксы за свое спасение. Считай это приятной новостью.
— Ну, ладно, ладно. — Она уселась, одежки на ней было немного и только самая нужная. Длинная футболка и пока неясно что еще. — Я вижу, Егор, что ты немного годишься нам. Так что могу взять тебя в долю, если ты полностью расколешься и отдашь ленты. Как, устраивает такой вариант?
— Не совсем. Как насчет того, чтобы оказаться поблизости без лишней одежды, причем не в морге.
Дама ответила невпопад.
— Я могу поручить тебе собрать и возглавить специальную группу, которая займется золотом рейха. Получишь аванс, а в случае успеха и десять процентов от прибыли.
В ее голосе импортные интонации исчезли совсем — какое уж притворство, когда полуголая попа наружу.
— Я высказал пожелание, Нина.
— Ну, ты настырный, — отозвалась дама без гневных обертонов. И я воспринял это как добрый знак.
Я придвинулся, одновременно просовывая руку под ее футболку. Там действительно имелось немного из одежки, но зато все необходимое из телесных принадлежностей, выпуклостей и обводов, обтянутых шелковистой шкуркой. Оказывается Нина умела быть ласковой и под скорлупой из резкостей и колкостей, переходящих в грубости и враждебности, было аппетитное ядрышко из весьма нежных эмоций. А чуть дальше потрескавшихся краев губ ощущалась теплая, вводящая в резонанс, мякоть.
Удобств для самого интимного дела в купе явно недоставало, но дама с неожиданной чуткостью, а может и квалификацией, расположила меня так, чтобы движение поезда не мешало, а помогало нашему общению.
Она как будто ждала от меня решительных действий, поэтому мы все проделали сноровисто и толково. Я быстро понял, что эта мадама — лучший мой вариант.
Утром, перед приездом, нам еще пришлось наведаться в Нинино купе — не идти же иностранной гражданке по столице нашей родины в одной мятой футболке. Однако ничего страшненького, кроме нескольких капелек крови на простыне и на полу, не обнаружилось. Так что госпожа Леви-Чивитта вновь облачилась в свои стильные тряпки, а я опять должен был ходить как клоун, в ковбойских прохарях и цветастой рубахе навыпуск.
Нина побывала желанным гостем в одной бойкой московской газетенке и запустила рекламу насчет привлечения Сайко как мухи на говно. Клюнет ли не клюнет чудак на приманку в виде своих документов и вещичек? Пока напарница забрасывала рекламную удочку, я сидел в кафешке, потягивая сладкую жидкость и выслушивая хихишки каких-то пэтэушниц на предмет ковбойских сапог.
Потом мы с Ниной навестили моего приятеля Сашу Крейна, который работал в вычислительном центре одного академического института. Тут уж была моя стратегическая инициатива.
В казенном научном учреждении имелось полным полно всякого занюханного вычислительного барахла, начиная с первых советских ЭВМ пятьдесят четвертого года. Здесь царили анархия и стакан портвейна, каждый ученый и неученый занимался чем-то своим: начальство обустраивало в здании кафе-шантан и казино, младший же персонал выплавлял золото из деталей умных и безумных машин.
Мы с приятелем Сашей расположились за мощными стенами выложенными из «БЭСМ-6», взяли дешевый фугас «московской» водки и под это дело стали раскочегаривать «ЕС-1040».
Вылетали искры из контактов, шипели и перегорали лампы, плевались конденсаторы, операционная система загружалась и снова бессильно падала под грузом дефектов и сбоев. Саша менял железную и программную начинку до той поры, пока эвээмские магнитофоны не закрутились и не стали считывать подвальные ленты. Как вскоре выяснилось, подлинных мучений мы еще по сути и не терпели, все они находились впереди.
Трухлявые ленты были там и сям подпорчены, да еще все интересные места запаролены. Однако всевозможные комбинации «ключей» подбирались рядом на свеженьком «Pentium-90». Наконец спрятанный на магнитолентах программный комплект заговорил, причем довольно сносным языком.