Уандер Джери. Залив мечты

   - Эй, Конни! Кажется, ты улетела очень далеко в воспоминаниях, - с нескрываемой ревностью сказал Берт.
   Она провела рукой по растрепанным волосам - ее прическа вела себя так, как сама хотела.
   - Саймон предложил мне работу референта, остальное получилось как бы само собой.
   - Странно, у нас с тобой ничего само собой не получается!
   - Просто Саймон был совершенно другой - взрослый, опытный. Да и профессор, в конце концов! И если бы не его идиотская идея ваять из меня женщину его мечты...
   - По-моему, даже из Эрика уже невозможно ничего изваять...
   - Ты не прав, можно. Но при этом нужно не считать себя самым умным, самым красивым, самым... - Конни запнулась в поисках слова.
   - Мистером Совершенство?
   Она усмехнулась.
   - Джеймс Бонд лопнул бы от зависти.
   - Вы жили вместе?
   - Нет. Мне пришлось сменить работу, и наши отношения быстро исчерпали себя. Да и вообще мы не подходили друг другу. Он укладывал волосы феном и постоянно страдал, не зная, во что бы сегодня одеться. Меня доконало то, что он беспрестанно смотрелся в зеркало.
   Вначале Конни не хотела ничего рассказывать Берту, а уж называть истинную причину размолвки и подавно. Но неожиданно для себя самой почувствовала почти лихорадочное желание раскрыться этому человеку, поведать то, что давно тяжелым грузом лежало на душе.
   - Саймон настаивал, чтобы я оставила работу и поступила в университет. Знаешь, мы жили на территории студенческого городка, где все на виду, все варятся в одном котле. И однажды мне дали понять, что у Саймона начался роман с аспиранткой. Конечно, я не поверила - мы только что объявили о нашей помолвке, съездили в гости к его родителям и к моему отцу. Я знала, что у него была женщина, да не одна, и до меня. Но когда все стало так явно поздние приходы, запах чужих духов, губная помада на белье...
   Да, Берт сам знал все это, прошел через цепь вопросов и унизительных ответов. Боль, которую причинила ему Мэри, до сих пор жила в его памяти.
   - Я понимаю тебя, Конни. Давай не будем больше травить друг другу душу!
   - Сейчас я говорю обо всем этом уже спокойно и трезво. Но тогда у меня был настоящий шок.
   Берт протянул руку и ласково погладил Конни по плечу.
   - Налить виски?
   - Нет, я не очень люблю этот напиток и, пожалуй, пойду спать.
   ***
   Лежа в кровати ночью, Конни вдруг осознала, что еще ни разу не любила по-настоящему. У нее были мужчины, но, кроме Саймона, все это было несерьезно. И, поскольку она не признавала связей на одну ночь, ее сексуальный опыт был довольно бедным. Но все-таки секс - неотъемлемая часть жизни, и она начинала чувствовать его нехватку.
   Тут вдруг Конни спохватилась. Когда они с Бертом распрощались на веранде, он прикрыл дверь черного хода. А задвинул ли он задвижку?
   Она включила ночник. Выбравшись из-под одеяла, накинула нейлоновый халатик и на цыпочках пошла к двери. Но вдруг увидела, что по полу что-то движется. От ужаса она похолодела. Это была мышь.
   - А-а! - взвизгнула Конни, когда мышь изменила направление своего движения и, как ей показалось, побежала к ней.
   - В чем дело? - послышался из холла голос Берта.
   Одним прыжком Конни оказалась у двери и распахнула ее.
   - Это.., мышь или крыса! - задыхаясь, проговорила она. - Она огромная... Вон! Вон! Прогони ее! Сейчас же! Пожалуйста!
   Он шагнул в коридор и рассмеялся.
   - Это же просто маленькая мышка.
   - Просто?! - задохнулась Конни и поежилась. Если бы эта мышь подошла к ней, она бы просто умерла!
   - Она уже убежала, - спокойно сказал Берт.
   - А завтра? Завтра она придет снова!
   - Не бойся, завтра мы купим пару мышеловок...
   - Спасибо, спасибо, - с облегчением забормотала Конни.
   - К вашим услугам в любое время.
   Она в ужасе посмотрела на него.
   - Ты же не хочешь сказать, что их тут много?
   - Конечно, дом старый, - ответил Берт. Иди спать спокойно.
   Конни подошла к своей постели и села.
   - А как ты оказался в холле? - вдруг спросила она.
   - Проверял, закрыл ли я заднюю дверь на задвижку. А почему ты встала?
   - Тоже хотела проверить.
   Его глаза блеснули.
   - И тут ты увидела крошечную мышку. Но она же сама тебя испугалась. В следующий раз не надо так истерически орать.
   - Я истерически не орала.
   Он сел рядом с ней на постель.
   - А как еще можно назвать твой визг? По-моему, это была настоящая истерика. Смешно сказать: при столкновении с самым безобидным мышонком ты истошным голосом зовешь на помощь.
   Конни разъяренно сверкнула глазами.
   - Иди ты в...
   - Это приглашение?
   - Это оборот речи, - произнесла она хриплым голосом, вдруг осознав, что на ней лишь тонкий халатик на голом теле. А на Берте - плавки, и тоже ничего больше.
   - Очень красноречивый. И интересный. - Берт опустил голову. - А что, если?..
   Он прижался губами к теплому плечу Кении, с которого во время прыжка сполз рукав халатика. Ее сердце запрыгало. Она знала, что должна отстраниться, и побыстрее, но его ласковые губы словно парализовали ее.
   - Ты в чем спишь? - спросил Берт, взглянув на ее халатик.
   - А в чем, по-твоему, я должна спать? В рубашечке с розовыми рюшечками и оборочками? - Конни старалась говорить шутливо, но у нее пересохло в горле и слова давались с трудом.
   - Я думаю, что ты спишь голой, - сказал он и снова провел губами по ее плечу. - Угадал, ты такая?
   - Да, - задохнувшись, сказала она.
   Он поднял голову и усмехнулся.
   - И еще ты падаешь в обморок при виде мышек.
   Шутка подействовала, и Конни смогла улыбнуться в ответ.
   - Разве тебе не нравится чувствовать, что ты больше и сильнее меня?
   - Ты хочешь сказать, что это не так?
   - Вот именно. И еще я хочу сказать, что я не падала... - тут она для большей убедительности толкнула его в грудь, - не падала в обморок.
   - Падала.
   Конни толкнула его сильнее.
   - Нет!
   - И истерично визжала.
   - Ничего подобного!
   На этот раз Берт упал спиной на подушку и потянул Конни за собой.
   - Вечно ты споришь, - сказал он и поцеловал ее.
   Его губы были ищущими и одновременно ласковыми. Сейчас в поцелуе не чувствовалось злости. Конни ощутила крепость его губ и влагу языка. Ей нравился этот вкус. От Берта чуть-чуть пахло мятой и слегка - им самим. Легкий и волнующий запах. Закрыв глаза, она даже и мысли не допускала о сопротивлении. Разве можно что-то возражать, когда чувствуешь его губы на своих губах, а его руки на своих плечах, когда ощущаешь нарастающее возбуждение во всем теле? Нет и еще раз нет.
   Поцелуй Берта длился и длился. Его большая ладонь скользнула вниз и стала ласкать ее упругие груди и плоский живот.
   - Я хочу видеть тебя всю, - сказал он тихо и взялся за пояс ее халатика. Конни расстегнула пуговки. - Такая ты вся мягкая, гладкая, прямо шелковая, - пробормотал он.
   Его руки снова принялись ласкать ее. Конни выгнулась дугой. Его пальцы неутомимо и ритмично касались ее сосков. Ее возбуждение дошло до боли. Она нетерпеливо задвигалась.
   Ей хотелось большего.
   Словно в ответ на ее безмолвную мольбу, он наклонился к ней и она почувствовала сосками легкое покусывание его зубов. Запылав, Конни обхватила Берта за шею и притянула его к себе. Еще никогда она не испытывала такого яркого и сильного желания.
   Ей захотелось коснуться его, и, когда он снова приблизил к ней лицо, она протянула руку и погладила его по груди, чувствуя пальцами завитки жестких волос. Но, когда она возжелала поцеловать его, он вдруг замер и отшатнулся.
   - Что случилось? - спросила Конни.
   Берт сжал ее талию, словно пытаясь справиться с чувствами.
   - Мы должны остановиться.
   - Остановиться?
   Она почувствовала напряжение во всем теле. Нет, они не должны останавливаться!
   Он сделал глубокий вдох.
   - У меня нет презерватива.
   - Не беспокойся, - Конни почувствовала облегчение, - я принимаю таблетки.
   Но Берт, услышав эти слова, резко отодвинулся и встал с постели.
   - Я предпочитаю предохраняться сам.
   Конни медленно села. Мгновение назад с ней был пылкий любовник, а теперь... Ее растерянность переросла в гнев. Как он смеет играть с ней в прятки?! Как он посмел отвергнуть ее?!
   Она потянулась за халатом и надела его.
   - Ты думаешь, что я сплю со всеми подряд? - резко спросила Конни, сверкая глазами. - Боишься подхватить от меня одну из тех болезней, о которых вслух не говорят?
   - Господи, конечно, нет!
   Она нахмурилась. Кажется, он ответил искренне.
   - Тогда я ничего не понимаю. Разве что... ты подумал, что я соврала насчет таблеток? - спросила она. - Ты решил, что я, черт возьми, так сильно захотела переспать с тобой, что пошла на риск и мне плевать на последствия?!
   - Я просто не хочу ввязываться во что-то только из-за игры гормонов, медленно проговорил Берт. - Потом, возможно, мы оба пожалеем.
   - Чепуха, - отрезала Конни. - Ты не веришь мне! Да, я хотела быть с тобой, но теперь уже нет! Теперь я хочу, чтобы ты убрался вон из моей комнаты! - Она дрожащим от гнева пальцем указала на дверь. - И впредь держись от меня подальше!
   Гилберт помрачнел. Кажется, он хотел что-то сказать. Оправдаться? Извиниться? Возразить? Но он повернулся и вышел, мягко прикрыв дверь.
   5
   Копни подняла глаза на детей, игравших в тени дерева, потом снова опустила взгляд в лежавшую на коленях книгу. Это был вчерашний детектив. Она любила криминальные романы. Быстрый ум позволял ей соперничать и с автором, и с героем, и с сыщиком. Она с упоением читала это "чтиво", как с легким пренебрежением говаривала ее подруга Джулия, и представляла себя то длинноногой красоткой, то Джеймсом Бондом, то Агатой Кристи. Именно эти романы и заставили Конни заняться собой: она научилась плавать, ездить верхом, стрелять, водить любую машину. Она изучала карате, джиу-джитсу и йогу, занималась культуризмом и киносъемкой.
   - Я построил два, и у тебя два, - заявил Джек, новый приятель Эрика, указывая на ряды песочных замков у бассейна с пресной водой.
   - Давай теперь сделаем крепостную стену, - предложил Эрик.
   - Давай! - откликнулся его друг, и они вприпрыжку побежали к океану за водой чтобы смочить песок.
   - Конни, смотри, как мы строим - крикнул Эрик.
   - Я смотрю, - заверила она его.
   Из-за медлительности Глории, у которой совсем не оставалось времени на ребенка неделю спустя все заботы о малыше, включая ежедневные ванны, легли на Конни. Несмотря на ее первоначальные намерения, она уже не возражала. Иногда Конни мрачно думала, что ее материнские инстинкты дремали, а теперь, при первом представившемся случае, расцвели пышным цветом.
   Разумеется, не все шло гладко. Как и все дети, Эрик порой капризничал, отказывался есть. Конни отчитывала его, малыш дулся, но несколько минут спустя они снова мирились.
   Она не ожидала, что мальчик так быстро привяжется к ней. Если бы и в ее отношениях с Гилбертом все было так просто... Но нет. Они то держались друг с другом официально вежливо, то болтали часами напролет. Ей нравилось слушать его рассказы о воплощенных проектах, он с любопытством расспрашивал о ее жизни, о путешествиях по миру. Но всегда между ними существовало некое напряжение. Сексуальное напряжение.
   Выполняя требования Конни, он больше не заходил к ней в спальню, ни разу до нее не дотронулся и даже не сделал ни одного двусмысленного замечания. Они оба старательно избегали говорить о той их злосчастной ночи. Но она не могла не чувствовать, что рядом с ней - сильный и физически привлекательный мужчина.
   Конни поежилась. Всякий раз при приближении Берта у нее сжималось горло. Растущее влечение к этому человеку казалось ей унизительным. Единственным утешением было то, что она волновала его не меньше, чем он ее. Когда никто не видел, глаза Берта пожирали ее тело, он становился нервным и настолько избегал прикасаться к ней, что это было почти смешно. Вот именно, почти. Он вел себя беспокойно, потому что не доверял ей. Конни чувствовала себя глубоко уязвленной.
   - Привет! - прервав ее раздумья, раздался веселый голос. Из-за дома показалась мать Джека.
   Конни улыбнулась ей. Кора Пратт была веселая, общительная молодая женщина. Она обрадовалась, что ее сын нашел нового друга, и не замедлила пригласить Конни и Гилберта в гости. Конечно, вначале она решила, что они родители Эрика, но во время визита недоразумение рассеялось.
   - Джек, пора домой, - позвала она.
   - Мам, еще чуть-чуть! - послышался ответ, - Нет. Вымой руки, ноги и найди свои сандалеты. Вы опять вдвоем? - спросила Кора.
   Конни кивнула головой.
   - Да.
   - Ваш мистер Барбер так много работает. - В ее миндалевидных глазах блеснули озорные искорки. - Наверное, вы оба скучаете без него.
   Пойдем, малыш.
   Мать и сын ушли, а Конни вздохнула. Хотя она сказала Коре, что работает няней у Эрика, все же та считала, что они с Гилбертом любовники.
   - А можно я еще поиграю? - попросил Эрик. - Ну, пожалуйста.
   - Хорошо, но только десять минут, - ответила Конни, закрыла книгу и пошла на кухню за ножницами.
   Дом казался ей пустым и неуютным, и она решила повсюду расставить букеты цветов. Принесла ножницы, нарезала в саду цветы и стала составлять букеты - большой для гостиной, маленькие - дли спален и кухни. Она переходила из комнаты в комнату и думала, что ее жизнь превращается в детективный роман. Как можно было только задумать такое - попытаться украсть ребенка у отца. Конни перебрала в памяти все прочитанные романы - нет, ни в одном малышей не похищали. Надо трезво оценить ситуацию. Интуиция подсказывала ей, что пока ничто не говорило о реальной угрозе похищения. Никто не следил за Эриком, не пытался с ним познакомиться.
   Интересно, Берт действительно уверен, что его сына здесь могут похитить? Конни пока не могла ответить на этот вопрос. Ее по-прежнему не оставляло чувство, что он чего-то недоговаривает.
   Она вышла на веранду и тут услышала, как хлопнула калитка. Оглянувшись, увидела, что во двор входит Берт. Лоб его блестел от пота, волосы небрежно рассыпались по плечам. Конни, которая стояла в своем крошечном бикини, облокотившись на перила, выпрямилась.
   - Ты сегодня рано, - заметила она, взглянув на часы.
   - Основная часть работы на сегодня уже сделана, и я решил приехать пораньше.
   - И отлично. Но у тебя усталый вид.
   Берт отбросил темную прядь волос со лба.
   - Я что-то плохо сплю, - коротко ответил он и хмуро посмотрел на Эрика. - И что тут происходит?
   Конни проследила глазами за его взглядом. Эрик, когда играл с Джеком, испачкал только руки. Теперь грязью был покрыт весь его живот. Пока она срезала цветы, малыш даром времени не терял.
   - Я играл в запруду, - заявил он, пропуская мокрый песок между пальцами. - Раньше мне никогда не разрешали так играть. Боялись, что я испачкаюсь. Даже бабушка. А вот моя Конни...
   - ..Разрешает тебе все, что угодно? - резко бросил Гилберт.
   Почувствовав недовольство отца, Эрик возмутился:
   - Ну и что! А я люблю играть в фонтанчики. И мой друг Фред тоже.
   - Хватит с меня Фреда, - отрезал Берт. - Мне осточертели разговоры об этом выдуманном приятеле...
   - Все отмоется, - прервала его Конни и указала на садовый шланг. - Я обдам Эрика...
   - Здорово! - взвизгнул мальчуган, - ..а затем отведу его в душ. Так что, если хочешь, иди первым...
   Берт проворчал что-то очень эмоциональное, затем, после паузы, сказал:
   - Слушаюсь, мэм. - Он повернулся и ушел.
   Если бы Берт вернулся вовремя, то не застал бы Эрика в грязи, а ее - в бикини. До его прихода она, как всегда, успела бы переодеться. Ее бикини слишком действовало на нервы им обоим. Это и послужило настоящей причиной взрыва раздражения у Гилберта.
   Когда с душем и переодеванием было закончено, они сидели вдвоем на веранде.
   - Ты никогда не строил замки из песка, когда был маленьким? - спросила Конни.
   Берт нахмурился.
   - Насколько я помню, нет.
   - Лепить что-то из земли, песка или пластилина, рисовать пальцем на песчаной поверхности очень полезно.
   - Это еще почему?
   - Учит радости прикосновения и высвобождает подсознательное, что в будущем делает богаче сексуальную жизнь человека.
   - Это ты почерпнула из какого-нибудь женского журнала?
   Конни кивнула.
   - Да. Но так оно и есть.
   - Значит, когда Эрик вырастет, он приведет в восторг свою партнершу потому только, что сегодня ты позволила ему вымазаться в грязи? - нарочито заинтересованным тоном спросил Берт.
   - Не я это ему посоветовала. Он перемазался, когда я отвернулась. И все же в твоих словах есть доля правды.
   - И поскольку я не провалялся все свое детство в луже, то теперь я стал заторможенным?
   Конни деланно улыбнулась.
   - Ты сам это сказал.
   - А ты, значит, любительница грязелечения, а поэтому... - он посмотрел ей в глаза, - в постели просто огонь?
   - Почти, - с вызовом бросила Конни и с трудом сглотнула. Она сама не понимала, зачем затронула эту небезопасную для обоих тему. - Ты не должен злиться, когда Эрик говорит о Фреде, - сказала она, отчаянно надеясь поменять предмет разговора.
   - Конечно, ты права, - согласился Берт и пригубил виски. - Думаю, я понимаю, откуда это взялось. - Он грустно помолчал. - Эрику приходилось так часто переезжать, что у него не было возможности с кем-нибудь подружиться надолго. Вот он и выдумал себе друга. Я чувствую себя виноватым. - Он помрачнел еще больше. - Очень виноватым, черт побери!
   - Я все детство прожила в одном и том же доме, и у меня было множество настоящих друзей, но я все равно выдумала себе приятельницу, - сказала Конни.
   - Правда? - удивился он.
   - Ее звали Джозефиной.
   Берта это, кажется, развеселило.
   - Откуда такое имя?
   - Оно казалось мне самым классным. Джозефина была воображалой, она с презрением относилась ко всему на свете, начиная с чистки зубов и умывания и кончая уроками балета. Так что почти все дети проходят через нечто подобное. У тебя нет причин чувствовать себя виноватым.
   - Спасибо, больше не буду. - Берт улыбнулся и отпил виски. - Да, я хотел сказать тебе, что сегодня мне звонила секретарша Филдстоунов. Она сообщила, что на следующей неделе Филдстоуны хотят посетить Аляску, чтобы прощупать, стоит ли там открывать магазины, а перед этим намереваются прибыть на несколько дней сюда - посмотреть на строительство, поговорить с людьми и так далее. Ты не могла бы побыть с Эриком, пока я буду их сопровождать?
   - Нет проблем. - ответила Конни, понимая, что осталась без выходных.
   - Филдстоун-старший предложил в воскресенье всем вместе совершить морскую прогулку.
   - Включая меня?
   - Непременно. Ты же знаешь, что Филдстоун-младший не упустит возможности посмотреть на тебя в бикини, не так ли? - осведомился Берт язвительным тоном. - Ты хочешь поехать?
   - Очень, - ответила Конни.
   ***
   Глядя на пену за бортом, Констанция улыбалась. Она сидела, скрестив ноги, в прекрасной яхте. Солнце приятно припекало ей спину, голову обдувал легкий бриз. Вдруг ее улыбка увяла. Она почувствовала запах сигары. Этот запах свидетельствовал о том, что Роберт идет поболтать с ней. Опять.
   - Жаль, что я здесь ненадолго, - проговорил этот молодой человек, растянувшись на палубе рядом с Конни и положив ей руку на плечо. Судя по тону, он прекрасно понимал, как она огорчена их столь краткой встречей. - Но недели через две мы снова прилетим сюда на выходные.
   - Угу-у, - протянула Конни, вспомнив, как это делает Глория. Для себя же решила, что на те выходные куда-нибудь уедет.
   Боб с самого утра не оставлял ее в покое.
   Со времени их последней встречи его самолюбование ничуть не уменьшилось. Он по-прежнему громко смеялся, преимущественно над собственными шутками. И держался все так же фамильярно.
   - Честное слово, вы выглядите просто чудесно, - сказал Филдстоун-старший, когда она вышла из джипа в коротком белом сарафане и деревянных сабо.
   - Так бы и съел, - прибавил Роберт с его обычным смешком.
   Гилберт не проронил ни слова. И по дороге он тоже ни разу ничего не сказал о том, как она выглядит.
   Его молчание раздражало Конни - ведь в этом наряде, со своими загорелыми плечами она действительно хорошо смотрелась, отметить это было бы простой вежливостью. Поэтому в пику Гилберту она перенесла свое внимание на Роберта.
   Но получилось так, что от Боба стало невозможно отвязаться. Несмотря на то, что ее искусственный интерес к нему длился около пяти минут, он ничего не понял и продолжал ухаживать. И, кажется, не сомневался, что его ухаживания принимают.
   - Надо пойти помазать Эрика солнцезащитным кремом, - проговорила Конни, посмотрев туда, где сидели Рональд Филдстоун и Гилберт.
   Когда она вставала, Боб схватил ее за руку.
   - Возвращайтесь побыстрее, детка, - промурлыкал он.
   Детка?! Конни удивленно моргнула. Он говорит, как гангстер из эротического фильма пятидесятых годов.
   Обмазав плечи, ноги и нос Эрика совершенно излишним количеством крема, она присела рядом с Рональдом Филдстоуном.
   - Вы довольны работой Гилберта? - спросила она.
   - Более чем, - ответил тот. - Он великолепно поработал. Он...
   - Давай сядем спереди, папа, - вмешался Эрик.
   Гилберт кивнул.
   - Вы меня извините?
   - Конечно, - добродушно отозвался старик и, когда отец с сыном ушли, продолжил превозносить таланты своего дизайнера. Чарльз Мадригал ходил просто зеленый от зависти, что Барбера заполучили мы. Но теперь он угомонился. А что ему оставалось?
   - Значит, вы не верите, что угрозы исходят от Мадригала? - спросила Конни.
   - Нет. На прошлой неделе мы встретились с ним на деловом обеде, и я упомянул о проблеме. Но не сказал, что Барбер думает на него. Чарли предположил тогда, что угрозы, вероятно, исходят от какого-то помешанного, который задался целью нас всех перессорить, - продолжил Филдстоун. - И что место этим угрозам в мусорной корзине.
   - Барбер говорил то же самое.
   - Но только вначале. Потом, когда он все же попросил пригласить вас, я понял, что он действительно опасается.
   Конни вопросительно изогнула бровь.
   - Так это Барбер попросил пригласить меня?
   - Да. Я уже согласился с тем, что мы обойдемся без вас. Но в последнюю минуту он позвонил и сказал, что передумал, что с вами будет спокойнее и ему, и ребенку. Я не хотел, чтобы он беспокоился, поэтому с радостью оплатил счет за услуги. Знаете, он хотел заплатить сам. - Рональд Филдстоун посмотрел в ту сторону, где Берт разговаривал с одним из членов экипажа. Как вы считаете, он сильно беспокоится? Мне показалось, что он просто на грани срыва.
   Конни надвинула соломенную шляпу на глаза.
   - Наверное, просто переутомился, - небрежно ответила она.
   - Но вы не заметили ничего необычного, что сочли бы серьезным?
   - Ничего подобного.
   - Пора бы причалить и пообедать, - сказал Гилберт, подходя к ним. Он указал на маленькую уединенную бухту с белоснежным песком и высокими пальмами. - Вон там.
   Филдстоун-старший похлопал себя по животу.
   - Пора, - улыбнулся он. - От морского Воздуха я проголодался.
   Яхта вошла в мелководье, и Берт на плечах перенес Эрика на берег. За ним последовала команда судна с едой и напитками, которые они расставили на деревянном раскладном столе под пальмами. На тарелках лежали холодные омары, копченая дичь и салаты.
   - А это что? - подозрительно спросил Эрик, указывая на одно из блюд.
   - Это артишоки, или "салат для миллионеров", - с улыбкой сказала ему Конни. Очень вкусно, но ты их есть не захочешь.
   Малыш вздернул подбородок.
   - А вот и захочу.
   Он прекрасно поел, как, впрочем, и все остальные. На десерт были свежие фрукты манго, папайя и бананы.
   - Самое время поспать после обеда, - сказал Рональд и улегся на песок под пальмой.
   - Не будем шуметь, - шепотом обратился Берт к сыну. - Может, поищем ракушки для твоей коллекции?
   - Пойдем, - согласился малыш, и они вдвоем побрели по берегу.
   - Мы тоже погуляем, - заявил Роберт, схватил Конни за руку и потащил в противоположном направлении.
   Констанция вскоре высвободила руку.
   - Слишком жарко, - пояснила она.
   Под его хвастливые рассказы о том, как он останавливался на других островах в самых элитных отелях, они дошли до края бухты. Пару раз Роберт споткнулся, видимо, от излишней дозы выпитого вина.
   - Сюда, - заявил он и, снова схватив Конни за руку, повел ее в тень деревьев.
   - Я не... - запротестовала было Конни, но тут Боб упал, потянув ее за собой.
   - Наконец-то мы одни, - констатировал он и потянулся, чтобы ее поцеловать.
   Конни выгнулась назад. Она не хотела ссориться с сыном ее работодателя, но и целовать его тоже не желала.
   - Прости, - улыбнувшись, сказала она и отстранилась. - Я не хочу. Очень жарко.
   Он понимающе хихикнул.
   - Разыгрываем мисс Неприступность, да?
   Не получится. Я же вижу, когда женщина меня хочет. Тебе повезло, детка, ведь у меня, можно сказать, ученая степень по искусству любви, - заявил он и сбросил с нее шляпку.
   На этот раз Конни уперлась обеими руками ему в грудь и с силой оттолкнула его.
   - Я не хочу, - отчеканивая слова, повторила она. Потом, чтобы смягчить отказ, прибавила:
   - Ни с кем.
   Лицо Боба приняло злое выражение, серые глаза похолодели, губы поджались. Видимо, сыну такого отца отказывали редко.
   - С Барбером-то хочешь, - заявил он.
   Конни поправила бретельки сарафана. Неужели это так очевидно?
   - Нет, - ответила она.
   - Еще как, черт возьми! Я же видел, как ты смотрела на него. Я знаю, что ты на этого парня глаз положила. А зря, ничего у тебя не выйдет, ядовито проговорил он. - Наш блистательный дизайнер все еще плачет по своей жене. Казалось бы, прошел изрядный срок, некоторые забывают намного быстрее. Но есть и такие, кто, потеряв свою драгоценную, печалятся по ней всю оставшуюся жизнь. Гилберт, например.