Страница:
– Ну как, довольны тем, что видите, мистер?
– Вполне, – буркнул Леннокс тоном игрока, сорвавшего банк. – Такой удачи я не ожидал.
Розалинда прикусила губу, борясь с искушением. Как же она мечтала хотя бы раз увидеть этого человека, раздавленного неудачей. Хотя бы раз.
– Ну то-то же… – Рипли, казалось, был не менее счастлив, чем Леннокс.
Последовала пауза, в течение которой Розалинда слышала, как собеседники осушают стаканы. Расстояние от нее до Леннокса не превышало ярда; если она выстрелит в окно, встав за бочонками, то, возможно, успеет после этого убежать… Нет, на хладнокровное убийство она не пойдет. Но что еще она может сделать?
– Есть ли в городе хорошие игорные заведения? – поинтересовался Леннокс. – Я бы хотел отпраздновать наше знакомство игрой в покер.
Розалинда усмехнулась; Леннокс явно намеревался вернуть свои потраченные пять сотен. Что это – бедность или жадность? Какую взятку пришлось ему дать Белкнапу? Жалованье младшего партнера в «Данлеви и Ливингстоне» – должность которого занимал Леннокс – с трудом покрывало его расходы на одежду. Его семья уже много лет жила в стесненных обстоятельствах, имея в качестве единственного осязаемого источника средств к существованию лишь трущобные доходные дома его брата. По словам Донована, Ленноксу также достался в наследство незначительный капитал с серебряного рудника. Может, деньги – его слабое место?
– Первоклассные игроки посещают салун Дэна Алена. Есть здесь еще заведение Клаппера Билла, но оно для тех, кто любит места пошумнее, – ответил Рипли.
– Значит, салун Дэна Алена. Не хотите составить мне компанию?
Леннокс в игорном притоне? Среди азартных людей Нью-Йорка он имел репутацию заядлого игрока в покер, но славой мастера не пользовался. Розалинда, возможно, могла бы его обыграть, тем более что никогда не употребляла за карточным столом горячительных напитков. В игорных домах по рукам кочуют большие деньги…
– Нет, у меня ужин с друзьями, так что желаю удачи.
– Жаль, – разочарованно отозвался Леннокс, и по его тону можно было предположить, что он и впрямь на мели.
– Всего хорошего, мистер.
– Всего доброго, сэр.
Стукнул о стол стакан, со скрипом отодвинулся стул, и удаляющиеся шаги зашаркали по мостовой.
Розалинда задумалась. Если Леннокс проиграет за карточным столом все свои деньги, то его план потерпит крах и он не сможет нанять другую команду или снайпера. Возможно, все деньги, имеющиеся у него в наличии, лежат в его в карманах. Если ей повезет и она его обчистит, то он не сможет снова напасть на Хэла и Донована.
Разумеется, ключевая роль во всей этой истории отводилась бухгалтерской книге Этериджа. С ее помощью Леннокс мог шантажировать Белкнапа, добиваясь разорения Донована. За эту книгу он будет биться до конца. Если бы Розалинда завладела книгой, то смогла бы управлять Белкнапом и сделать Леннокса неопасным.
Решено, она разорит его сегодня в игорном доме Дэна Алена, где мошенничество за карточным столом не допускается. Выиграть там нечестным путем Леннокс не сможет, и ей лишь нужно сконцентрироваться и провести хорошую, жесткую игру. С долей удачи и солидной мошной она сумеет завладеть этой бухгалтерской книгой, и Ленноксу придется возвращаться в Нью-Йорк несолоно хлебавши.
Потом она отдаст книгу Доновану и отправится не домой, в Нью-Йорк, а в Монтану. Имея возможность пресечь дальнейшие нападки Леннокса на Хэла и Донована, Розалинда не обладала властью помешать Данлеви выдать ее замуж за Леннокса, а это означало, что до следующей весны ей придется скрываться.
К тому же этот простой план имел один существенный недостаток: если Леннокс узнает ее, то сможет потребовать возвратиться с ним в Нью-Йорк и обвенчаться.
При мысли о браке с хладнокровным убийцей у нее по спине побежали мурашки.
Но как он ее узнает? Это маловероятно. Правда, Хэл распознал женщину под мужским костюмом, а радости, с которыми он познакомил ее в спальне, сделали ее тело еще более привлекательным.
Розалинда со вздохом заставила себя прогнать воспоминания и вернуться к предстоящей встрече с Ленноксом. В предчувствии опасности у нее засосало под ложечкой, но под натиском логики она заставила страх отступить. Тень от шляпы скроет лицо, да и вряд ли Леннокс станет ее искать в подобном месте и к тому же около воды. Мужской костюм надежно замаскирует ее грудь и бедра, так что ей не грозит стать объектом его похотливых взглядов. Конечно, изредка он будет поглядывать на ее глаза и руки, но это неизбежно для игрока.
Если удача от нее не отвернется, это сработает и Леннокс разорится. Ради того чтобы нанести ему поражение, Розалинда готова была пойти на риск. Если же случится худшее и Леннокс вернет ее в Нью-Йорк, убить его и потом будет не поздно, пусть даже на ожидание удобного случая уйдет много лет.
Мстительно улыбнувшись, Розалинда спрятала «кольт» в кобуру. Тем или иным способом она уничтожит Леннокса, а там будь что будет.
Дездемона угрюмо смотрела на мужа. Не все ли ей равно, что погода этой весной переменчива и паводок грозит смыть весенние всходы пшеницы? Дав согласие пообедать на берегу с одним из деловых знакомых Ричарда, она и думать забыла, какой невероятной скукой веет от званых обедов в провинциальных городках – с довоенных времен она не заезжала дальше западных границ Сент-Луиса.
Правда, Ричард пообещал ей роскошь отдельной спальни на берегу. Пока он будет храпеть в комнате за соседней дверью, она сможет незаметно выскользнуть из гостиницы и встретиться с Николасом Ленноксом.
Ах, красавец Ники, с волшебными руками и языком. Ей нравилась секретность их связи, радость обладания таким красивым кавалером, тогда как остальные женщины ее возраста довольствовались лишь собственными мужьями.
Ники, безусловно, имел свои недостатки – он слишком часто напоминал ей об их связи, требуя послать Хэла на поиски наследницы Скайлер, и страшно разозлился, когда она усомнилась, что Хэл ее послушает. Он даже пригрозил, что расскажет Ричарду, как она в годы войны шпионила.
Что за несносный мальчишка! Он получит-таки свое, когда Хэл женится на малышке.
Кокетливо вскинув ресницы, Дездемона позволила подлить себе шампанского. Ее скучный сосед немедленно приосанился и удвоил усилия, живописуя пропавшую пшеницу во все более красочных подробностях, а под столом коснулся ее колена своим. Этот жест означал приглашение.
Дездемона почувствовала себя оскорбленной. Одно дело покорные, обещающие взгляды, но незнакомец, склоняющий ее к физическому контакту? Она немедленно заковала себя в броню великосветской дамы и, вскинув бровь, послала соседу безмолвный приказ отодвинуться. Будь он таким же прелестным, как Ники, она все равно не соблазнилась бы. Подлинная радость в ее жизни заключалась в восхищении общества; все остальное было лишь средством добиться еще большего признания или удовлетворения мельчайших прихотей.
Ее сосед поперхнулся и, вернув ногу на подобающее место, переключил разговор на оказание благотворительной помощи сиротам.
Дездемона одобрительно кивала, но думала о куда более приятных вещах. Сегодня ночью они с Ники снова станут любовниками, и тогда…
Пряча улыбку, Дездемона поднесла к губам шампанское.
Хэл соскреб с подошв сапог остатки грязи и вошел в отель «Вайоминг»; широкополая шляпа сидела на его голове с обманчивой небрежностью. Цицерон семенил следом. Холл блистал дорогой роскошью, в нем было тесно от постояльцев и посетителей, в вожделении бросавших нетерпеливые взгляды на большой ресторанный колокол.
Но все это мало волновало Хэла. Розалинда сбежала. Боже милостивый, неужели он испугал ее своим поведением? Он сказал правду, но у него язык не повернулся выразить свои чувства к ней.
Впрочем, может, это и к лучшему. Наверняка в скором времени она найдет другого мужчину, который будет боготворить ее, как она того заслуживает. При мысли о неизвестном парне, с которым она будет делить постель, Хэл яростно сжал кулаки, но тут же заставил себя расслабиться. Без него она будет счастливее. Лучшее, что он может для нее сделать, – это найти и уничтожить Леннокса.
В дальнем углу гостиничного холла с шикарными плюшевыми креслами и дорогим диваном, Хэл заметил Уильяма с Виолой. Уильям помахал ему рукой, и он, кивнув, направился к ним.
Глаза сестры, как и в детстве, смотрели на него с пристальным вниманием, не упуская ни малейшей детали в его облике. На ее лице появилось мимолетное выражение озабоченности, быстро сменившееся маской вежливости. Придвинувшись к мужу, она похлопала рукой по бархатному сиденью дивана:
– Сядь рядом со мной. Мы почти научили официанта, как готовить настоящий чай. Если предпочитаешь кофе, то Морган или Белькур закажут его для тебя.
– Спасибо, лучше чай.
Сохраняя прямую осанку и спокойное лицо, Хэл сел, и Цицерон, громко зевнув, свернулся клубком у его ног. Виола наполнила чашку и молча подала брату.
– Карстерс тоже к нам присоединится? – справился Уильям.
Хэл пожал плечами.
– Нет. Он ушел от меня. Уильям вскинул брови.
– Я предложил ему другую работу, но он отказался и предпочел уйти, – уточнил Хэл. На сердце у него скребли кошки, однако он был горд хотя бы тем, что голос не выдал его внутреннего уныния.
Цицерон тихо заскулил и потерся головой о ногу хозяина, и Хэл рассеянно погладил его.
– Понимаю, – мягко произнес Уильям. – Нам будет не хватать его.
Хэл насторожился.
– Он мог бы стать превосходным штурманом, – пробормотал Белькур. – Вода была для него, что дом родной.
Хэл покачал головой.
– Довольно об этом. Вы видели Леннокса?
– Никаких следов.
Черт! Сейчас Хэл не отказал бы себе в удовольствии разбить ублюдку голову.
– Надеюсь, мы навестим сегодня Гиллеспи? – спросила мужа Виола. – Если ты не против, я бы хотела взглянуть на младенца.
Уильям с нежной улыбкой поцеловал жене руку.
– Конечно.
Она ответила ему исполненным любви взглядом, от которого у Хэла сжалось сердце. Жить с Розалиндой в любви и доверии…
Он громко отхлебнул из чашки.
– А разве Гиллеспи с женой живут не за городом? – удивился Эванс. – Вы что, планируете остаться у них на ночь?
– Планировали, – кивнул Уильям. – Я бы хотел переночевать у них, чтобы не нарваться ночью на бандитов.
– Хорошая идея, – поддержал его Хэл. – При свете дня будет легче заметить на реке коряги и плавень, когда мы поплывем в Сиу-Сити.
– А у меня будет время получить ответы на телеграммы в Сиу-Сити, – добавил Белькур.
– Сможет Абрахам сегодня ночью нести караул на «Красотке»? – осведомился Эванс, обдумывая варианты.
Виола прыснула.
– Не завидую бедняге, которому вздумается напасть на судно, охраняемое Абрахамом!
Уильям рассмеялся.
– Да будет так, моя дорогая. Конечно, он может подежурить, если Хэл не против.
– Со всем удовольствием.
Однажды Хэл видел, как Абрахам Чанг дерется; это было, когда Пол Леннокс похитил Виолу. Он тоже сочувствовал тому, кто попытался бы проскользнуть незамеченным мимо китайского воина.
– А что остальные, составят нам компанию? – спросил Уильям, останавливая взгляд на Хэле. – Гиллеспи и его жена весьма гостеприимные люди и очень гордятся своим первенцем. Уверен, они радушно примут вас.
Хэл поморщился. «Счастливая чета с новорожденным ребенком? Нет». Краем глаза он уловил, что и Белькур рядом с ним тоже поморщился.
– Хорошо молодым. – Белькур хмыкнул. – Вы умеете ворковать с детишками, а я предпочту поиграть в покер и поделиться новостями со старыми приятелями.
– Звучит неплохо. Ну а ты, Морган? – спросила Виола.
– Я решил остаться в городе, неподалеку от «Красотки чероки». Поужинаю и пропущу несколько стаканчиков.
Он беспечно развел руками.
– Типично мужское занятие, – безжалостно подытожила Виола.
Эванс поклонился.
– Возможно, Линдсей захочет ко мне присоединиться.
– С радостью.
Лучше провести время с таким же холостяком, как он, чем находиться в доме, которого у тебя никогда не будет, подумал Хэл.
– Значит, встречаемся завтра утром на «Красотке чероки», час спустя после восхода, – провозгласила Виола.
Уильям в знак прощания поднял чашку с чаем.
– До завтра.
Первый день без Розалинды. На скулах у Хэла заходили желваки, но все же он присоединил свой голос к всеобщему хору:
– До завтра.
Глава 15
– Вполне, – буркнул Леннокс тоном игрока, сорвавшего банк. – Такой удачи я не ожидал.
Розалинда прикусила губу, борясь с искушением. Как же она мечтала хотя бы раз увидеть этого человека, раздавленного неудачей. Хотя бы раз.
– Ну то-то же… – Рипли, казалось, был не менее счастлив, чем Леннокс.
Последовала пауза, в течение которой Розалинда слышала, как собеседники осушают стаканы. Расстояние от нее до Леннокса не превышало ярда; если она выстрелит в окно, встав за бочонками, то, возможно, успеет после этого убежать… Нет, на хладнокровное убийство она не пойдет. Но что еще она может сделать?
– Есть ли в городе хорошие игорные заведения? – поинтересовался Леннокс. – Я бы хотел отпраздновать наше знакомство игрой в покер.
Розалинда усмехнулась; Леннокс явно намеревался вернуть свои потраченные пять сотен. Что это – бедность или жадность? Какую взятку пришлось ему дать Белкнапу? Жалованье младшего партнера в «Данлеви и Ливингстоне» – должность которого занимал Леннокс – с трудом покрывало его расходы на одежду. Его семья уже много лет жила в стесненных обстоятельствах, имея в качестве единственного осязаемого источника средств к существованию лишь трущобные доходные дома его брата. По словам Донована, Ленноксу также достался в наследство незначительный капитал с серебряного рудника. Может, деньги – его слабое место?
– Первоклассные игроки посещают салун Дэна Алена. Есть здесь еще заведение Клаппера Билла, но оно для тех, кто любит места пошумнее, – ответил Рипли.
– Значит, салун Дэна Алена. Не хотите составить мне компанию?
Леннокс в игорном притоне? Среди азартных людей Нью-Йорка он имел репутацию заядлого игрока в покер, но славой мастера не пользовался. Розалинда, возможно, могла бы его обыграть, тем более что никогда не употребляла за карточным столом горячительных напитков. В игорных домах по рукам кочуют большие деньги…
– Нет, у меня ужин с друзьями, так что желаю удачи.
– Жаль, – разочарованно отозвался Леннокс, и по его тону можно было предположить, что он и впрямь на мели.
– Всего хорошего, мистер.
– Всего доброго, сэр.
Стукнул о стол стакан, со скрипом отодвинулся стул, и удаляющиеся шаги зашаркали по мостовой.
Розалинда задумалась. Если Леннокс проиграет за карточным столом все свои деньги, то его план потерпит крах и он не сможет нанять другую команду или снайпера. Возможно, все деньги, имеющиеся у него в наличии, лежат в его в карманах. Если ей повезет и она его обчистит, то он не сможет снова напасть на Хэла и Донована.
Разумеется, ключевая роль во всей этой истории отводилась бухгалтерской книге Этериджа. С ее помощью Леннокс мог шантажировать Белкнапа, добиваясь разорения Донована. За эту книгу он будет биться до конца. Если бы Розалинда завладела книгой, то смогла бы управлять Белкнапом и сделать Леннокса неопасным.
Решено, она разорит его сегодня в игорном доме Дэна Алена, где мошенничество за карточным столом не допускается. Выиграть там нечестным путем Леннокс не сможет, и ей лишь нужно сконцентрироваться и провести хорошую, жесткую игру. С долей удачи и солидной мошной она сумеет завладеть этой бухгалтерской книгой, и Ленноксу придется возвращаться в Нью-Йорк несолоно хлебавши.
Потом она отдаст книгу Доновану и отправится не домой, в Нью-Йорк, а в Монтану. Имея возможность пресечь дальнейшие нападки Леннокса на Хэла и Донована, Розалинда не обладала властью помешать Данлеви выдать ее замуж за Леннокса, а это означало, что до следующей весны ей придется скрываться.
К тому же этот простой план имел один существенный недостаток: если Леннокс узнает ее, то сможет потребовать возвратиться с ним в Нью-Йорк и обвенчаться.
При мысли о браке с хладнокровным убийцей у нее по спине побежали мурашки.
Но как он ее узнает? Это маловероятно. Правда, Хэл распознал женщину под мужским костюмом, а радости, с которыми он познакомил ее в спальне, сделали ее тело еще более привлекательным.
Розалинда со вздохом заставила себя прогнать воспоминания и вернуться к предстоящей встрече с Ленноксом. В предчувствии опасности у нее засосало под ложечкой, но под натиском логики она заставила страх отступить. Тень от шляпы скроет лицо, да и вряд ли Леннокс станет ее искать в подобном месте и к тому же около воды. Мужской костюм надежно замаскирует ее грудь и бедра, так что ей не грозит стать объектом его похотливых взглядов. Конечно, изредка он будет поглядывать на ее глаза и руки, но это неизбежно для игрока.
Если удача от нее не отвернется, это сработает и Леннокс разорится. Ради того чтобы нанести ему поражение, Розалинда готова была пойти на риск. Если же случится худшее и Леннокс вернет ее в Нью-Йорк, убить его и потом будет не поздно, пусть даже на ожидание удобного случая уйдет много лет.
Мстительно улыбнувшись, Розалинда спрятала «кольт» в кобуру. Тем или иным способом она уничтожит Леннокса, а там будь что будет.
Дездемона угрюмо смотрела на мужа. Не все ли ей равно, что погода этой весной переменчива и паводок грозит смыть весенние всходы пшеницы? Дав согласие пообедать на берегу с одним из деловых знакомых Ричарда, она и думать забыла, какой невероятной скукой веет от званых обедов в провинциальных городках – с довоенных времен она не заезжала дальше западных границ Сент-Луиса.
Правда, Ричард пообещал ей роскошь отдельной спальни на берегу. Пока он будет храпеть в комнате за соседней дверью, она сможет незаметно выскользнуть из гостиницы и встретиться с Николасом Ленноксом.
Ах, красавец Ники, с волшебными руками и языком. Ей нравилась секретность их связи, радость обладания таким красивым кавалером, тогда как остальные женщины ее возраста довольствовались лишь собственными мужьями.
Ники, безусловно, имел свои недостатки – он слишком часто напоминал ей об их связи, требуя послать Хэла на поиски наследницы Скайлер, и страшно разозлился, когда она усомнилась, что Хэл ее послушает. Он даже пригрозил, что расскажет Ричарду, как она в годы войны шпионила.
Что за несносный мальчишка! Он получит-таки свое, когда Хэл женится на малышке.
Кокетливо вскинув ресницы, Дездемона позволила подлить себе шампанского. Ее скучный сосед немедленно приосанился и удвоил усилия, живописуя пропавшую пшеницу во все более красочных подробностях, а под столом коснулся ее колена своим. Этот жест означал приглашение.
Дездемона почувствовала себя оскорбленной. Одно дело покорные, обещающие взгляды, но незнакомец, склоняющий ее к физическому контакту? Она немедленно заковала себя в броню великосветской дамы и, вскинув бровь, послала соседу безмолвный приказ отодвинуться. Будь он таким же прелестным, как Ники, она все равно не соблазнилась бы. Подлинная радость в ее жизни заключалась в восхищении общества; все остальное было лишь средством добиться еще большего признания или удовлетворения мельчайших прихотей.
Ее сосед поперхнулся и, вернув ногу на подобающее место, переключил разговор на оказание благотворительной помощи сиротам.
Дездемона одобрительно кивала, но думала о куда более приятных вещах. Сегодня ночью они с Ники снова станут любовниками, и тогда…
Пряча улыбку, Дездемона поднесла к губам шампанское.
Хэл соскреб с подошв сапог остатки грязи и вошел в отель «Вайоминг»; широкополая шляпа сидела на его голове с обманчивой небрежностью. Цицерон семенил следом. Холл блистал дорогой роскошью, в нем было тесно от постояльцев и посетителей, в вожделении бросавших нетерпеливые взгляды на большой ресторанный колокол.
Но все это мало волновало Хэла. Розалинда сбежала. Боже милостивый, неужели он испугал ее своим поведением? Он сказал правду, но у него язык не повернулся выразить свои чувства к ней.
Впрочем, может, это и к лучшему. Наверняка в скором времени она найдет другого мужчину, который будет боготворить ее, как она того заслуживает. При мысли о неизвестном парне, с которым она будет делить постель, Хэл яростно сжал кулаки, но тут же заставил себя расслабиться. Без него она будет счастливее. Лучшее, что он может для нее сделать, – это найти и уничтожить Леннокса.
В дальнем углу гостиничного холла с шикарными плюшевыми креслами и дорогим диваном, Хэл заметил Уильяма с Виолой. Уильям помахал ему рукой, и он, кивнув, направился к ним.
Глаза сестры, как и в детстве, смотрели на него с пристальным вниманием, не упуская ни малейшей детали в его облике. На ее лице появилось мимолетное выражение озабоченности, быстро сменившееся маской вежливости. Придвинувшись к мужу, она похлопала рукой по бархатному сиденью дивана:
– Сядь рядом со мной. Мы почти научили официанта, как готовить настоящий чай. Если предпочитаешь кофе, то Морган или Белькур закажут его для тебя.
– Спасибо, лучше чай.
Сохраняя прямую осанку и спокойное лицо, Хэл сел, и Цицерон, громко зевнув, свернулся клубком у его ног. Виола наполнила чашку и молча подала брату.
– Карстерс тоже к нам присоединится? – справился Уильям.
Хэл пожал плечами.
– Нет. Он ушел от меня. Уильям вскинул брови.
– Я предложил ему другую работу, но он отказался и предпочел уйти, – уточнил Хэл. На сердце у него скребли кошки, однако он был горд хотя бы тем, что голос не выдал его внутреннего уныния.
Цицерон тихо заскулил и потерся головой о ногу хозяина, и Хэл рассеянно погладил его.
– Понимаю, – мягко произнес Уильям. – Нам будет не хватать его.
Хэл насторожился.
– Он мог бы стать превосходным штурманом, – пробормотал Белькур. – Вода была для него, что дом родной.
Хэл покачал головой.
– Довольно об этом. Вы видели Леннокса?
– Никаких следов.
Черт! Сейчас Хэл не отказал бы себе в удовольствии разбить ублюдку голову.
– Надеюсь, мы навестим сегодня Гиллеспи? – спросила мужа Виола. – Если ты не против, я бы хотела взглянуть на младенца.
Уильям с нежной улыбкой поцеловал жене руку.
– Конечно.
Она ответила ему исполненным любви взглядом, от которого у Хэла сжалось сердце. Жить с Розалиндой в любви и доверии…
Он громко отхлебнул из чашки.
– А разве Гиллеспи с женой живут не за городом? – удивился Эванс. – Вы что, планируете остаться у них на ночь?
– Планировали, – кивнул Уильям. – Я бы хотел переночевать у них, чтобы не нарваться ночью на бандитов.
– Хорошая идея, – поддержал его Хэл. – При свете дня будет легче заметить на реке коряги и плавень, когда мы поплывем в Сиу-Сити.
– А у меня будет время получить ответы на телеграммы в Сиу-Сити, – добавил Белькур.
– Сможет Абрахам сегодня ночью нести караул на «Красотке»? – осведомился Эванс, обдумывая варианты.
Виола прыснула.
– Не завидую бедняге, которому вздумается напасть на судно, охраняемое Абрахамом!
Уильям рассмеялся.
– Да будет так, моя дорогая. Конечно, он может подежурить, если Хэл не против.
– Со всем удовольствием.
Однажды Хэл видел, как Абрахам Чанг дерется; это было, когда Пол Леннокс похитил Виолу. Он тоже сочувствовал тому, кто попытался бы проскользнуть незамеченным мимо китайского воина.
– А что остальные, составят нам компанию? – спросил Уильям, останавливая взгляд на Хэле. – Гиллеспи и его жена весьма гостеприимные люди и очень гордятся своим первенцем. Уверен, они радушно примут вас.
Хэл поморщился. «Счастливая чета с новорожденным ребенком? Нет». Краем глаза он уловил, что и Белькур рядом с ним тоже поморщился.
– Хорошо молодым. – Белькур хмыкнул. – Вы умеете ворковать с детишками, а я предпочту поиграть в покер и поделиться новостями со старыми приятелями.
– Звучит неплохо. Ну а ты, Морган? – спросила Виола.
– Я решил остаться в городе, неподалеку от «Красотки чероки». Поужинаю и пропущу несколько стаканчиков.
Он беспечно развел руками.
– Типично мужское занятие, – безжалостно подытожила Виола.
Эванс поклонился.
– Возможно, Линдсей захочет ко мне присоединиться.
– С радостью.
Лучше провести время с таким же холостяком, как он, чем находиться в доме, которого у тебя никогда не будет, подумал Хэл.
– Значит, встречаемся завтра утром на «Красотке чероки», час спустя после восхода, – провозгласила Виола.
Уильям в знак прощания поднял чашку с чаем.
– До завтра.
Первый день без Розалинды. На скулах у Хэла заходили желваки, но все же он присоединил свой голос к всеобщему хору:
– До завтра.
Глава 15
Розалинда разглядывала игорное заведение Дэна Алена из укрытия отеля напротив. С неба капал теплый дождь, смягчая сцену за окном и обещая пополнить воды Миссури.
Судя по движущимся за окнами силуэтам, на первом этаже располагался шумный салун, а игорные комнаты находились наверху. Розалинда также подметила, что на задворках, прямо под игорными комнатами, размещался ломбард. Игроки, от которых леди Удача отвернулась, могли получить дополнительное время за столами, заложив свои вещи. Заведение в целом выглядело аккуратным и многолюдным, хотя публика была простоватой.
Леннокс вошел в салун, неся себя с важностью Наполеона, и Розалинда решила снять номер в соседней гостинице, чтобы привести себя в порядок, а следить за салуном поручила местному оборвышу.
Вскоре ее сапоги и брюки вновь приобрели безукоризненный вид. Сюртук был выглажен, бриллиантовая заколка для галстука сияла, как и подобает дорогому украшению. Волосы, смазанные маслом, блестели. От щек Розалинды исходил легкий запах сандалового дерева, как будто она, это есть изображаемый ею мужчина – только что побрился. Все это создавало образ игрока, способного делать высокие ставки в самом лучшем игорном заведении города. Аккуратно заткнутые за пояс флотские «кольты» служили зримым предупреждением, что игрок не лыком шит и ограбить себя не позволит.
Отделив тысячу долларов от остальных денег, Розалинда положила их в карман сюртука, чтобы использовать по мере надобности. Остальное ждало своего часа в холщовом поясе. Если потребуется, она и их пустит на уничтожение Леннокса.
То, что скрывалось за безукоризненной внешностью игрока, было вопросом другого свойства. Пока горничная гладила ее сюртук, Розалинда слегка перекусила цыпленком с хлебом. Теперь ее сердце неистово стучало, словно искало способ вернуть этого цыпленка на ферму.
Так она не нервничала даже в тот раз, когда впервые отправилась с отцом в игорное заведение. Тогда она еще оплакивала потерю матери и братьев и была благодарна отцу за то, что, стараясь как-то отвлечь ее, он помог ей научиться профессионально играть в карты. Короткие волосы, остриженные во время пневмонии, едва не унесшей ее жизнь, и элегантная мужская одежда давали ей успокоение, но самым главным утешением служило присутствие отца. В ту ночь он подарил ей бриллиантовую заколку для галстука.
Увы, теперь она была одна. Ей придется вести этот бой без поддержки отца или Хэла. Если ее постигнет неудача и ее разоблачат, то запрут в уединенном загородном поместье Данлеви до свадьбы с Ленноксом.
Розалинда вздрогнула. Каюта на тонущей яхте во время бури представлялась ей куда более приятным местом, но единственным способом сделать Леннокса безвредным было лишение его денег и компрометирующего материала для шантажа. В этой кампании только она может одержать победу.
Розалинда уверенной рукой нахлобучила на голову широкополую шляпу. Она должна, во что бы то ни стало сыграть и разорить Леннокса.
Линдсей поставил на пол тарелку с недоеденным бифштексом и взялся за кофе. Издав счастливое урчание, Цицерон набросился на еду. Хэл завидовал простой собачьей радости, тогда как для него даже хорошее вино утратило аромат без Розалинды.
Эванс вскинул брови, но ничего не сказал, а официант начал убирать тарелки. Здесь, в отдельном кабинете лучшего в Омахе ресторана, обслуживали быстро и ненавязчиво, особенно если официанту платили чаевые заранее.
Эванс остановил взгляд на лице друга и тихо проговорил:
– Я слышал, в городе есть дом, где можно воплотить любые фантазии. Я бы хотел там побывать, если время позволит.
Хэл прищурился. Фантазии? Вероятно, Морган имел в виду бордели, где можно развлекаться довольно изобретательными и сладострастными играми с опытными женщинами. В нем проснулось любопытство, и к паху прилила кровь.
Забарабанив пальцами по столу, он задумался. Боже, какие фантазии он мог бы воплотить в жизнь вместе с Розалиндой. Маленькая кокетка, вероятно, предложила бы для начала сыграть партию в покер, чтобы решить, кому быть наверху. Он прикусил губу, чтобы прогнать раздражающие мысли. Ему нужно научиться жить без нее и вновь замечать других женщин, вот и все.
– Пойдешь со мной, Линдсей? Я могу за тебя поручиться, – предложил Эванс.
У Хэла сжалось сердце.
– Нет, спасибо. Я глубоко ценю оказанную мне честь, но боюсь, что должен вернуться на судно.
По крайней мере, он нашел более или менее подходящее оправдание, чтобы не сказать, что с другой женщиной, кроме Розалинды, у него ничего не получится.
Эванс вежливо развел руками.
– Жаль. Может, в другой раз, когда все утрясется. Утрясется? Это возможно лишь в одном случае – если Розалинда станет его женой, – но такое вряд ли не могло случится. Она сбежала от него и, вероятно, в скором времени выйдет замуж за другого.
– Там посмотрим, – ответил Хэл уклончиво и подал знак официанту принести чек. Ему даже не хотелось думать, что Розалинда может воплощать свои фантазии с другим мужчиной.
Розалинда пересекла улицу, стараясь идти подоскам, переброшенным через грязь. Войдя в заведение, она ощутила резкий запах алкоголя, табака и немытых мужских тел, но ее это не обескуражило – она и раньше бывала в похожих притонах, поэтому спокойно переносила вонь, от которой с ее матерью случилась бы истерика.
У порога ее остановил охранник и молчаливым жестом велел предъявить оружие – обычная мера предосторожности в респектабельных салунах. Розалинда спокойно протянула «кольты» и получила взамен номерок, после чего оружие убрали в большой ящик шкафа и заперли на замок. Теперь она могла оглядеться и подготовиться к встрече с Ленноксом.
Всю дальнюю стену занимал огромный бар с зеркалами и бутылками в резных нишах. За стойкой суетились четыре бармена, проворно разливая пиво и виски мужчинам, выстроившимся перед баром. Чернокожие официанты в форме с белыми передниками разносили клиентам подносы с бутылками.
Рядом с баром вверх поднималась лестница, у подножия которой стояли два узкоглазых человека. Вероятно, наверху располагались кабинеты для игры в покер или вист и охрана свято оберегала доступ к ним.
Салун наполняли небрежно одетые мужчины со стаканами в руках. Вокруг столов, где играли в фаро, плотной толпой стояли зрители, выкрикивая ставки и поддерживая игроков. Сквозь гул голосов пробивались звуки пианино, складываясь в некое подобие музыки.
С десяток крикливо одетых женщин громко поощряли проведение карточных торгов, демонстрируя окружающим свои прелести. Розалинда не обращала внимания на проституток: она своим поведением снискала однажды репутацию мужчины, отдающего предпочтение мужчинам. Зная, что это правда, она в прошлом только посмеивалась, но не сейчас, когда перед ней стояли другие цели.
В поисках своей жертвы она проталкивалась сквозь толпу, вежливо извиняясь каждый раз, когда тревожила того или иного головореза, но Леннокс, как и ожидала, в толчее салуна ей не встретился. Чтобы найти его, требовалось получить доступ к частным кабинетам наверху. Для этого имелось два способа – поиграть для начала в покер за одним из столов либо дать взятку.
Сгорая от нетерпения приступить к выполнению плана, Розалинда предпочла второй путь и направилась к охранникам у подножия лестницы.
– Добрый вечер. Не подскажете, где найти в этом городе хорошее место для игры в покер? – Говоря это, она крутила между пальцами монету достоинством в пять долларов.
При виде денег у одного из охранников разгорелись глаза, словно он узрел путь к спасению.
– Наверху в частных кабинетах, сэр, играют в стад-покер, дро-покер вист…
– И делают высокие ставки?
– Да, когда играют в стад-покер, сэр. Игра скоро начнется. Вверх по лестнице и до самого конца коридора, – подсказал охранник, перемещая взгляд с монеты на лицо Розалинды.
– Благодарю.
Вручив каждому из охранников по пятидолларовой монете, Розалинда двинулась вверх по лестнице.
– Спасибо, сэр. Скажите Бриттену, что вас прислали Чарли и Билл. – Первый охранник спрятал золотой в карман.
Наверху Розалинда обнаружила длинный коридор, декорированный такой же обивкой из красной парчи, как внизу. Освещался он ярким светом газовых светильников на стенах. В коридор выходили четыре двери, а за ее приближением холодно наблюдал мускулистый лысый мужчина и с огромными усами. На нем был превосходный фрак, подобного которому она, пожалуй, не видела со времен Нью-Йорка.
Подойдя к нему, Розалинда остановилась, зажав между пальцами «золотой орел».
– Мистер Бриттен, меня прислали Чарли с Биллом. Мужчина слегка расслабился.
– Какая игра вас интересует, сэр? – спросил он вежливо, глядя ей в лицо.
Тот факт, что он увидел в ней игрока и мужчину, вызвал у Розалинды прилив уверенности. Заведения вроде этого она понимала куда лучше, чем реку Миссури.
– Стад с высокими ставками, сэр, если можно, – ответила она спокойно.
– Тогда пожалуйте сюда, сэр. – Мужчина толкнул дверь рядом с собой, и Розалинда вошла, сунув на ходу золотой в его ждущую руку. – Удачи, сэр.
– Спасибо, Бриттен.
– Вот вам еще игрок, джентльмены, – объявил Бриттен и закрыл за Розалиндой дверь.
Комната оказалась на удивление просторной и имела вид скорее мужского клуба, чем задворок таверны. Стены до половины высоты были обиты резными панелями из орехового дерева и оклеены красными в полоску бархатными обоями. Центр комнаты занимал большой круглый стол с девятью стульями вокруг; вдоль стен стояло еще несколько боковых столиков и кресел.
Над центральным столом висела огромная люстра из граненого стекла; она не только обеспечивала яркое освещение, но и лишала мошенников возможности мухлевать. В дальнем углу виднелся кухонный лифт и шнурок для звонка – вероятно, для связи с ломбардом. Тут же высился буфет с графинами и стаканами.
При появлении Розалинды в ее сторону повернулось восемь голов: крупье в такой же темно-голубой ливрее, как и охрана, шестеро безукоризненно одетых игроков… и Леннокс.
Сердце Розалинды оборвалось, но она не подала виду и, гордо держа голову, спокойно поздоровалась:
– Добрый вечер, джентльмены.
В ответ прозвучал хор приветствий, однако Леннокс не присоединил к нему свой голос.
– Явились проиграть денежки, мистер Шулер? – съязвил он.
Его грубость заставила Розалинду вскинуть брови, но она сумела сохранить самообладание.
– Сэр, я здесь, чтобы помериться силами в искусной игре с джентльменами.
Неужели балбес рассчитывает заполучить хорошую карту, отвлекая других игроков унизительной грубостью?
Леннокс сжал рот и покраснел. Он хотел добавить что-то еще, менее вежливое, но высокий, хорошо одетый господин сверкнул из-под стетсона зелеными глазами и Леннокс прикусил язык. Слава Богу, он не узнал ее.
Розалинда подавила улыбку и поздоровалась с высоким мужчиной, которого знала по «Натчезу».
– Добрый вечер, Бристоу.
– Карстерс, верно? – Бристоу в знак приветствия коснулся полей шляпы. Розалинда вежливо поклонилась, довольная, что за столом есть хоть один честный игрок. – Я рад, что ты все же добрался до Небраски, чтобы поиграть в покер, – продолжал Бристоу. – Позволь представить тебя другим игрокам.
Кивнув, Розалинда заняла место за круглым столом и купила себе фишки на значительную сумму, впрочем, не слишком большую, чтобы не вызвать настороженности и не превысить ставок Леннокса и Бристоу. Лучше как можно дольше держать толщину своего кошелька в секрете.
С непринужденной легкостью опытных игроков собравшиеся за столом заканчивали подсчет и расстановку своих фишек.
Сдавая карты, Гамильтон, мужчина среднего возраста, плотной комплекции и флегматичного характера, со всевидящим взглядом первоклассного профессионала, спокойно объявил правила заведения. Четверть «орла» – начальная ставка, половина «орла» – полная. В полночь все минимумы удваиваются, потом еще раз в два – для тех, кто продолжает игру. Игра будет, безусловно, с высокими ставками, так как играют профессионалы, а не любители. Как только все игроки внесли первый банк, он мастерски сдал каждому по три карты.
Розалинда быстро проверила свои карты. Тройка и шестерка разной масти. Построить выигрышную партию с ними и смотревшей на нее со стола десяткой будет очень трудно, хотя десятка и шестерка были бубнами. Видно, ей придется сбросить и дождаться более удобного шанса.
Приняв решение, она стала изучать партнеров по игре. При виде тройки червей Леннокс усмехнулся и погладил фишки, видимо, готовясь начать торги.
Взглянув на Леннокса, Бристоу зевнул – верный признак того, что высоко оценивает свои шансы на выигрыш.
Открытый валет подкреплялся, по всей вероятности, какой-то удачной картой у него на руках.
Судя по движущимся за окнами силуэтам, на первом этаже располагался шумный салун, а игорные комнаты находились наверху. Розалинда также подметила, что на задворках, прямо под игорными комнатами, размещался ломбард. Игроки, от которых леди Удача отвернулась, могли получить дополнительное время за столами, заложив свои вещи. Заведение в целом выглядело аккуратным и многолюдным, хотя публика была простоватой.
Леннокс вошел в салун, неся себя с важностью Наполеона, и Розалинда решила снять номер в соседней гостинице, чтобы привести себя в порядок, а следить за салуном поручила местному оборвышу.
Вскоре ее сапоги и брюки вновь приобрели безукоризненный вид. Сюртук был выглажен, бриллиантовая заколка для галстука сияла, как и подобает дорогому украшению. Волосы, смазанные маслом, блестели. От щек Розалинды исходил легкий запах сандалового дерева, как будто она, это есть изображаемый ею мужчина – только что побрился. Все это создавало образ игрока, способного делать высокие ставки в самом лучшем игорном заведении города. Аккуратно заткнутые за пояс флотские «кольты» служили зримым предупреждением, что игрок не лыком шит и ограбить себя не позволит.
Отделив тысячу долларов от остальных денег, Розалинда положила их в карман сюртука, чтобы использовать по мере надобности. Остальное ждало своего часа в холщовом поясе. Если потребуется, она и их пустит на уничтожение Леннокса.
То, что скрывалось за безукоризненной внешностью игрока, было вопросом другого свойства. Пока горничная гладила ее сюртук, Розалинда слегка перекусила цыпленком с хлебом. Теперь ее сердце неистово стучало, словно искало способ вернуть этого цыпленка на ферму.
Так она не нервничала даже в тот раз, когда впервые отправилась с отцом в игорное заведение. Тогда она еще оплакивала потерю матери и братьев и была благодарна отцу за то, что, стараясь как-то отвлечь ее, он помог ей научиться профессионально играть в карты. Короткие волосы, остриженные во время пневмонии, едва не унесшей ее жизнь, и элегантная мужская одежда давали ей успокоение, но самым главным утешением служило присутствие отца. В ту ночь он подарил ей бриллиантовую заколку для галстука.
Увы, теперь она была одна. Ей придется вести этот бой без поддержки отца или Хэла. Если ее постигнет неудача и ее разоблачат, то запрут в уединенном загородном поместье Данлеви до свадьбы с Ленноксом.
Розалинда вздрогнула. Каюта на тонущей яхте во время бури представлялась ей куда более приятным местом, но единственным способом сделать Леннокса безвредным было лишение его денег и компрометирующего материала для шантажа. В этой кампании только она может одержать победу.
Розалинда уверенной рукой нахлобучила на голову широкополую шляпу. Она должна, во что бы то ни стало сыграть и разорить Леннокса.
Линдсей поставил на пол тарелку с недоеденным бифштексом и взялся за кофе. Издав счастливое урчание, Цицерон набросился на еду. Хэл завидовал простой собачьей радости, тогда как для него даже хорошее вино утратило аромат без Розалинды.
Эванс вскинул брови, но ничего не сказал, а официант начал убирать тарелки. Здесь, в отдельном кабинете лучшего в Омахе ресторана, обслуживали быстро и ненавязчиво, особенно если официанту платили чаевые заранее.
Эванс остановил взгляд на лице друга и тихо проговорил:
– Я слышал, в городе есть дом, где можно воплотить любые фантазии. Я бы хотел там побывать, если время позволит.
Хэл прищурился. Фантазии? Вероятно, Морган имел в виду бордели, где можно развлекаться довольно изобретательными и сладострастными играми с опытными женщинами. В нем проснулось любопытство, и к паху прилила кровь.
Забарабанив пальцами по столу, он задумался. Боже, какие фантазии он мог бы воплотить в жизнь вместе с Розалиндой. Маленькая кокетка, вероятно, предложила бы для начала сыграть партию в покер, чтобы решить, кому быть наверху. Он прикусил губу, чтобы прогнать раздражающие мысли. Ему нужно научиться жить без нее и вновь замечать других женщин, вот и все.
– Пойдешь со мной, Линдсей? Я могу за тебя поручиться, – предложил Эванс.
У Хэла сжалось сердце.
– Нет, спасибо. Я глубоко ценю оказанную мне честь, но боюсь, что должен вернуться на судно.
По крайней мере, он нашел более или менее подходящее оправдание, чтобы не сказать, что с другой женщиной, кроме Розалинды, у него ничего не получится.
Эванс вежливо развел руками.
– Жаль. Может, в другой раз, когда все утрясется. Утрясется? Это возможно лишь в одном случае – если Розалинда станет его женой, – но такое вряд ли не могло случится. Она сбежала от него и, вероятно, в скором времени выйдет замуж за другого.
– Там посмотрим, – ответил Хэл уклончиво и подал знак официанту принести чек. Ему даже не хотелось думать, что Розалинда может воплощать свои фантазии с другим мужчиной.
Розалинда пересекла улицу, стараясь идти подоскам, переброшенным через грязь. Войдя в заведение, она ощутила резкий запах алкоголя, табака и немытых мужских тел, но ее это не обескуражило – она и раньше бывала в похожих притонах, поэтому спокойно переносила вонь, от которой с ее матерью случилась бы истерика.
У порога ее остановил охранник и молчаливым жестом велел предъявить оружие – обычная мера предосторожности в респектабельных салунах. Розалинда спокойно протянула «кольты» и получила взамен номерок, после чего оружие убрали в большой ящик шкафа и заперли на замок. Теперь она могла оглядеться и подготовиться к встрече с Ленноксом.
Всю дальнюю стену занимал огромный бар с зеркалами и бутылками в резных нишах. За стойкой суетились четыре бармена, проворно разливая пиво и виски мужчинам, выстроившимся перед баром. Чернокожие официанты в форме с белыми передниками разносили клиентам подносы с бутылками.
Рядом с баром вверх поднималась лестница, у подножия которой стояли два узкоглазых человека. Вероятно, наверху располагались кабинеты для игры в покер или вист и охрана свято оберегала доступ к ним.
Салун наполняли небрежно одетые мужчины со стаканами в руках. Вокруг столов, где играли в фаро, плотной толпой стояли зрители, выкрикивая ставки и поддерживая игроков. Сквозь гул голосов пробивались звуки пианино, складываясь в некое подобие музыки.
С десяток крикливо одетых женщин громко поощряли проведение карточных торгов, демонстрируя окружающим свои прелести. Розалинда не обращала внимания на проституток: она своим поведением снискала однажды репутацию мужчины, отдающего предпочтение мужчинам. Зная, что это правда, она в прошлом только посмеивалась, но не сейчас, когда перед ней стояли другие цели.
В поисках своей жертвы она проталкивалась сквозь толпу, вежливо извиняясь каждый раз, когда тревожила того или иного головореза, но Леннокс, как и ожидала, в толчее салуна ей не встретился. Чтобы найти его, требовалось получить доступ к частным кабинетам наверху. Для этого имелось два способа – поиграть для начала в покер за одним из столов либо дать взятку.
Сгорая от нетерпения приступить к выполнению плана, Розалинда предпочла второй путь и направилась к охранникам у подножия лестницы.
– Добрый вечер. Не подскажете, где найти в этом городе хорошее место для игры в покер? – Говоря это, она крутила между пальцами монету достоинством в пять долларов.
При виде денег у одного из охранников разгорелись глаза, словно он узрел путь к спасению.
– Наверху в частных кабинетах, сэр, играют в стад-покер, дро-покер вист…
– И делают высокие ставки?
– Да, когда играют в стад-покер, сэр. Игра скоро начнется. Вверх по лестнице и до самого конца коридора, – подсказал охранник, перемещая взгляд с монеты на лицо Розалинды.
– Благодарю.
Вручив каждому из охранников по пятидолларовой монете, Розалинда двинулась вверх по лестнице.
– Спасибо, сэр. Скажите Бриттену, что вас прислали Чарли и Билл. – Первый охранник спрятал золотой в карман.
Наверху Розалинда обнаружила длинный коридор, декорированный такой же обивкой из красной парчи, как внизу. Освещался он ярким светом газовых светильников на стенах. В коридор выходили четыре двери, а за ее приближением холодно наблюдал мускулистый лысый мужчина и с огромными усами. На нем был превосходный фрак, подобного которому она, пожалуй, не видела со времен Нью-Йорка.
Подойдя к нему, Розалинда остановилась, зажав между пальцами «золотой орел».
– Мистер Бриттен, меня прислали Чарли с Биллом. Мужчина слегка расслабился.
– Какая игра вас интересует, сэр? – спросил он вежливо, глядя ей в лицо.
Тот факт, что он увидел в ней игрока и мужчину, вызвал у Розалинды прилив уверенности. Заведения вроде этого она понимала куда лучше, чем реку Миссури.
– Стад с высокими ставками, сэр, если можно, – ответила она спокойно.
– Тогда пожалуйте сюда, сэр. – Мужчина толкнул дверь рядом с собой, и Розалинда вошла, сунув на ходу золотой в его ждущую руку. – Удачи, сэр.
– Спасибо, Бриттен.
– Вот вам еще игрок, джентльмены, – объявил Бриттен и закрыл за Розалиндой дверь.
Комната оказалась на удивление просторной и имела вид скорее мужского клуба, чем задворок таверны. Стены до половины высоты были обиты резными панелями из орехового дерева и оклеены красными в полоску бархатными обоями. Центр комнаты занимал большой круглый стол с девятью стульями вокруг; вдоль стен стояло еще несколько боковых столиков и кресел.
Над центральным столом висела огромная люстра из граненого стекла; она не только обеспечивала яркое освещение, но и лишала мошенников возможности мухлевать. В дальнем углу виднелся кухонный лифт и шнурок для звонка – вероятно, для связи с ломбардом. Тут же высился буфет с графинами и стаканами.
При появлении Розалинды в ее сторону повернулось восемь голов: крупье в такой же темно-голубой ливрее, как и охрана, шестеро безукоризненно одетых игроков… и Леннокс.
Сердце Розалинды оборвалось, но она не подала виду и, гордо держа голову, спокойно поздоровалась:
– Добрый вечер, джентльмены.
В ответ прозвучал хор приветствий, однако Леннокс не присоединил к нему свой голос.
– Явились проиграть денежки, мистер Шулер? – съязвил он.
Его грубость заставила Розалинду вскинуть брови, но она сумела сохранить самообладание.
– Сэр, я здесь, чтобы помериться силами в искусной игре с джентльменами.
Неужели балбес рассчитывает заполучить хорошую карту, отвлекая других игроков унизительной грубостью?
Леннокс сжал рот и покраснел. Он хотел добавить что-то еще, менее вежливое, но высокий, хорошо одетый господин сверкнул из-под стетсона зелеными глазами и Леннокс прикусил язык. Слава Богу, он не узнал ее.
Розалинда подавила улыбку и поздоровалась с высоким мужчиной, которого знала по «Натчезу».
– Добрый вечер, Бристоу.
– Карстерс, верно? – Бристоу в знак приветствия коснулся полей шляпы. Розалинда вежливо поклонилась, довольная, что за столом есть хоть один честный игрок. – Я рад, что ты все же добрался до Небраски, чтобы поиграть в покер, – продолжал Бристоу. – Позволь представить тебя другим игрокам.
Кивнув, Розалинда заняла место за круглым столом и купила себе фишки на значительную сумму, впрочем, не слишком большую, чтобы не вызвать настороженности и не превысить ставок Леннокса и Бристоу. Лучше как можно дольше держать толщину своего кошелька в секрете.
С непринужденной легкостью опытных игроков собравшиеся за столом заканчивали подсчет и расстановку своих фишек.
Сдавая карты, Гамильтон, мужчина среднего возраста, плотной комплекции и флегматичного характера, со всевидящим взглядом первоклассного профессионала, спокойно объявил правила заведения. Четверть «орла» – начальная ставка, половина «орла» – полная. В полночь все минимумы удваиваются, потом еще раз в два – для тех, кто продолжает игру. Игра будет, безусловно, с высокими ставками, так как играют профессионалы, а не любители. Как только все игроки внесли первый банк, он мастерски сдал каждому по три карты.
Розалинда быстро проверила свои карты. Тройка и шестерка разной масти. Построить выигрышную партию с ними и смотревшей на нее со стола десяткой будет очень трудно, хотя десятка и шестерка были бубнами. Видно, ей придется сбросить и дождаться более удобного шанса.
Приняв решение, она стала изучать партнеров по игре. При виде тройки червей Леннокс усмехнулся и погладил фишки, видимо, готовясь начать торги.
Взглянув на Леннокса, Бристоу зевнул – верный признак того, что высоко оценивает свои шансы на выигрыш.
Открытый валет подкреплялся, по всей вероятности, какой-то удачной картой у него на руках.