Страница:
– Соберите их в кучу, – скомандовал я.
Когда приказание было выполнено, швырнул в трупы огненный шар. Мало ли, вдруг колдуну снова вздумается оживить своих питомцев. Когда останки прогорели, я уверенно двинулся вперед, для надежности опять обратившись к темному источнику и осматривая дорогу измененным зрением. Теперь морок был не страшен – зная, где находится цель, я сумел разорвать его путы. Воины молча последовали за мной.
Мы шли по джунглям часа три, наверное. Рядом со мной шагал Лютый с арбалетом наизготовку. Теперь, когда мы покинули заколдованное место, Ом легко читал следы.
– Совсем недавно прошли, – время от времени бросал он, изучая примятую траву.
Да, я тоже был в этом уверен, только видел другие следы – остатки магических нитей, связывающих зомби с их повелителем.
– Стой! – вдруг вскрикнул Лютый, указывая на всполохи рыжего зарева, сияющего из—за деревьев.
Вне всяких сомнений, недалеко от нас шел магический бой, и я даже знал, кто в нем участвует. Осторожно, крадучись, прячась за деревьями, мы приближались к месту, откуда вставало огненное зарево. Вот он, виденный в астрале забор из высоких заостренных кольев, а за ним полыхает пламя и раздаются громкие хлопки высвобожденных заклятий.
– Дрианн? – вопросительно произнес Ом.
– А кто ж еще! – усмехнулся я.
Следовало поторопиться: если противник мага – тот самый могущественный некромант, сумевший создать одушевленных зомби, то долго мальчишке против него не продержаться. Я сплел заклятие Воздушного удара, напитав его мраком и постаравшись сделать не слишком сильным, чтобы не повредить Дрианну. И собирался было уже швырнуть волшбу, как вдруг Зарайя заорал:
– С боков!
С двух сторон на нас вышли вооруженные копьями, луками и похожими на флейты трубочками дикари. Воинственный вид туземцев не оставлял сомнения в их намерениях. В нас полетел град стрел и крохотных дротиков. Слава Лугу, я сумел разделить свое заклятие пополам и швырнуть его навстречу летящей смерти. Стрелы и дротики отнесло к деревьям. Парни закрылись щитами, Зарайя крикнул:
– Убирайте тех, что с трубками!
Я вспомнил рассказ бородача об отраве, которой пропитаны крохотные стрелки, которыми плюются туземцы. Защелкали арбалеты, и несколько «флейтистов» повалились на траву. Я на секунду отпустил мрак и спешно накрыл отряд обычным Воздушным куполом. Ударившиеся в него стрелы безобидными тростинками попадали вниз. Что не мешало капралам стрелять в дикарей из арбалетов. А я сосредоточил внимание на старом туземце – явно гунгане – который торопливо окунул ощипанную кисточку в глиняный сосуд и принялся выводить на траве красные линии. Бесспорно, вместо краски дикарь использовал кровь, что не улучшило моего и без того пакостного настроения. Проще говоря, я из состояния тихой злобы перешел во вселенское бешенство. Нимало не задумываясь о человеколюбии, шарахнул по шаману заклятием Огненной стрелы, напитанным из темного источника. От старика осталась горстка сероватого пепла. Это изрядно деморализовало остальных дикарей, а я послал им навстречу череду огненных шаров.
Когда все было кончено, я развалил частокол, из—за которого продолжало нести магией. Картина, открывшаяся нашим взорам, поражала зрелищностью. Посреди большого двора курились уголья, оставшиеся от дома, и на фоне пожарища двое в обгорелой одежде швырялись друг в друга мощнейшими заклятиями. Вокруг недвижно замерли десятки зомби, еще несколько обугленных тел торчало среди останков уничтоженного жилища. Одним из сражавшихся, конечно, был Дрианн, а второй был знаком мне по картинке, виденной в сознании зомби. Ничего общего с дикарями – высокий худощавый мужчина, одетый в некое подобие черного халата, лоб перетянут черной же повязкой. Смоляные волосы, аккуратная бородка, смуглое лицо, глаза, как два уголька. Каждое посланное в противника заклятие колдун сопровождал гортанным выкриком. Я посмотрел на его чары зрением мрака – да, это он навел морок на джунгли, и ему принадлежат зомби. Странная волшба, никогда такой не видел. Хотя Дрианн и держался молодцом, следовало ему помочь. Я накинул на свой отряд Черный кокон, надеясь, что он остановит заклятия некроманта, если тому вздумается поразить ребят. А сам сплел Стальную сеть и направил ее в колдуна. Тому не составило большого труда разорвать заклятие, но на мгновение некромант замешкался, что и стоило ему жизни. Блестяще выполненное копье Стратаны пронзило смуглому человеку грудь, а отправленный следом молот Дадды завершил начатое. Колдун взмахнул руками и медленно завалился навзничь, вызвав торжествующие крики парней. Я собрался было выкрикнуть похвалу магическому искусству Дрианна, когда маг, зашатавшись, упал на колени. Изо рта некроманта вылетела прозрачная серая дымка и окутала мальчишку, а затем словно впиталась в его грудь. Я ринулся к Дрианну и попытался поднять его. Но его тело обмякло, и он то ли потерял сознание, то ли… Я живо отогнал эту предательскую мысль и приложил пальцы к шее парня.
– Что с ним? – к нам подбежал Лютый.
– Не знаю. Но он жив.
– Давай убираться отсюда.
– Нет. Осмотрите здесь все.
Мне было необходимо понять, что за чародей поселился в джунглях Санмы, и зачем он создавал целые толпы зомби. И какого, простите, Угелука ему помогали дикари? Я очень надеялся, что осмотр этого странного места поможет мне ответить хотя бы на некоторые вопросы. Пока же изо всех сил пытался привести Дрианна в чувство: поливал его водой из фляги, хлопал по щекам. Бесполезно – скорее всего, поединок истощил мальчишку настолько, что у него совсем не осталось сил. Мне не давала покоя зловещая дымка, исторгнутая мертвым некромантом. Может быть, это было последнее заклятие, которым колдун поразил своего более удачливого соперника? Я вышел в астрал и принялся осматривать ауру мага: все та же прозрачная, чуть серебристая, дымка. Хотя… возможно, мне казалось, но в серебро словно бы вплелась чернь, как на изделиях знаменитых мастеров из Края водопадов…
– Лейтенант!
Я вернулся в свое тело и воззрился на Била.
– Чего это они, а?
Зомби. Не следует думать, что я забыл о них. Просто во время поединка волшебников они, не получив определенного приказа от своего хозяина, бездействовали. А потом, по всем законам магии, со смертью повелителя из них должно было уйти подобие жизни. Как бы не так! Сегодня на моих глазах рушились все каноны и догмы. Твари кольцом обступили нас с Дрианном, не предпринимая, впрочем, никаких попыток кого—либо сожрать. Я встал на ноги, почувствовав себя неуютно. Конечно, ничего не стоило их испепелить, но больно уж странно и страшно выглядела эта безмолвная, словно чего—то ждущая, не—мертвая толпа.
– Унесите его! – приказал я, указывая на Дрианна.
А сам решил избавиться от зомби и уже сотворил было огненный шар.
– Лейтенант! – ко мне подбежал Йок. – Там живые люди, разговаривают, помощи просят!
– Сейчас, только разберусь тут, – я размахнулся было, как вдруг выкрик Зарайи:
– Луг милосердный, что это? – заставил меня остановить замах.
Бил и Лютый вдвоем несли Дрианна в сторону леса, а за ними цепочкой, по одному, потянулись зомби.
– Так не бывает! – причитал Зарайя. – Да что ж это нынче в мире—то творится?
– Эй, лейтенант, что нам делать—то? – проорал Бил. – Мертвяки прутся следом, как привязанные!
Да, теперь сжигать зомби стало затруднительно, я боялся задеть своих ребят.
– Да чего там думать? – мастер Триммлер воинственно потряс топором и ринулся сносить головы мертвецам.
К нему тут же присоединился Добб, и вдвоем друзья изрядно проредили толпу покойников. Я же безнадежно махнул рукой, не понимая, что вообще происходит, и двинулся вслед за Йоком. Тот привел меня к утоптанному пятачку и сказал:
– Вот здесь, слушай.
Я опустился на колени и припал ухом к земле. Оттуда раздавались глухие крики. Кто—то звал на помощь.
– Наши там, по—галатски говорят! – взволнованно зашептал Йок.
Я призвал мрак.
Так… несомненно, здесь что—то вроде погреба, только накрытого заклятием. Снова те же разводы плесени, переплетающиеся в сложный рисунок. Времени на раздумья не было. Что делают с плесенью? Выжигают…
– Отойди! – приказал я Йоку, сплетая заклятие.
Стелющийся огонь должен подойти. Напитать из темного источника, активировать… Земля вспыхнула, и я увидел, как белесые пятна постепенно бледнеют, растворяясь в пламени. Вскоре перед нами открылся глубокий провал, из которого, теперь уже гораздо громче, доносились голоса людей.
– Сейчас, братцы! – заорал Йок. – Сейчас, потерпите, мы вас вытащим!
Я снял огненное заклятие, и мы вдвоем с капралом заглянули в яму.
– Ничего не видно!
А я видел. Оттуда, из темноты узкого, душного земляного колодца, на нас смотрели пятеро парней. Все в форме ястребов. Живые.
– Вытаскивайте! – я махнул рукой, а сам отправился посмотреть, как обстоят дела у Дрианна.
Маг очнулся и изумленно взирал на побоище, подходившее к завершению. Мастер Триммлер и Добб перекрошили уже почти всех зомби, которые почему—то не сопротивлялись и даже не пытались никого сожрать. Оставшиеся твари упорно старались пробиться поближе к обессилевшему парнишке, который лишь испуганно заслонялся руками. Гном же с капралом мертвяков подпускать к магу не желали и продолжали их планомерное уничтожение.
– Ты как? – спросил я.
– Нормально… только устал очень, – вздохнул Дрианн.
– Ничего! – я бегло осмотрел мальчишку. Ран вроде не было. – А ты молодец, некроманта завалил!
Между тем, покончив с зомби, Добб и мастер Триммлер принялись стаскивать останки в одну кучу. К ним присоединился Давин, с крестьянской обстоятельностью выкладывая из отрубленных конечностей аккуратное кострище.
– Да… ты извини меня, – покаянно сказал маг, – я хотел с Лавинией поговорить, отошел за кусты. А тут зомби и появился. Один всего. Встал за деревом и стоит. Я хотел поймать его, ну, как решили. А он почему—то не нападал, а наоборот, отступал. Вот я за ним и пошел. Интересно же!
Да, Дрианн в своем репертуаре. Любопытство в нем всегда было сильнее осторожности.
– А из—за дерева на меня еще трое напали, сзади. Я дрался, но они мне руки скрутили и потащили сюда.
Очень занятно, очень… Теория Артфаала подтверждалась. Эти зомби умеют мыслить, и не просто, а тактически! Значит… додумать я не успел, Йок с Флиннелом привели пленников, которых вытащили из ямы. Парни пошатывались и прикрывали ладонями глаза от яркого дневного света. Но ничего, держались.
– Капрал второго десятка первой роты первого полка Илан Зальский! – отрапортовал один из них.
– Мечник второго десятка первой роты первого полка Сид Дайнер!
– Вольно, ребята! – я махнул остальным и спросил Илана: – Как вы здесь оказались?
– Вчера в караул пошли. На нас дикари выскочили. Пока отбивались – шаман их что—то наколдовал, мы и уснули. Очнулись в яме, больше ничего не помню.
Беседа с остальными четырьмя ничего нового не дала. Все как один твердили то же самое.
– Лейтенант! – ко мне подошел Бил, глаза широко распахнуты, выражение лица такое, словно капрал из последних сил сдерживал тошноту. – Иди, посмотри сам.
За пепелищем, в джунглях, обнаружился большой дощатый сарай. Странно, но он даже не был защищен никакими заклятиями. Вдоль стен стояли зомби. Ястребы, волки, парганские наемники, дикари… не меньше сотни. Они словно были погружены в сон, если так можно выразиться о мертвых. Глаза закрыты, руки висят вдоль тел, головы склонены набок. Это напоминало склад оружия. Только оружием были покойники. Омерзительный запах разложения заставил меня задержать дыхание. Но откуда он? Вроде бы все не—мертвые были свежими, так сказать. Я обернулся и обнаружил источник вони: в углу сарая стоял стол, заваленный частями человеческих тел. Тут же громоздились обрывки веревок, железные скобы и болты. Посреди кровавой груды лежало нечто… собранное из кусков подобие человека. У него не хватало лишь головы, которая, очевидно, приготовленная для присоединения, лежала чуть поодаль, таращась на нас пустотой мертвых глаз. В углу стояла целая охапка мечей, луков и арбалетов, рядом, в ящике, высилась гора арбалетных болтов. Тут же располагалась груда доспехов.
– Заберите, – кивнул я на них Давину и Флиннелу, которые следом за нами вошли в этот склад да так и замерли, потрясенно обводя глазами его содержимое.
Парни ухватили кто сколько мог оружия и доспеха и с облегчением на лицах ретировались.
– Что тут? – в сарай заглянул Дрианн. – Ты где, Рик?
Внезапно зомби, стоящие вдоль стен, пришли в движение. Глаза распахнулись, руки вытянулись вперед, и твари медленно, неуверенно, словно на ощупь, двинулись к нам. Отрубленная голова повела глазами, тело, лежащее на столе, конвульсивно задергалось.
– Назад! – заорал я.
Мы выскочили из этой ужасающей мастерской и захлопнули двери. Задыхающийся зеленый Бил отыскал толстую сучковатую палку и подпер ее снаружи. Сарай содрогнулся от ударов изнутри. Мы отбежали еще дальше, и я, сотворив огромный огненный шар, кинул его в строение. Раздался треск, пламя взметнулось к небу. А в моей ладони уже переливался новый ком огня, но даже он не мог по силе сравниться с охватившей меня злобой. Кострище, сложенное гномом и капралами из порубленных тел. Сжечь. Яма, в которой содержались пленники. Испепелить. Частокол. В огонь! Трупы дикарей, их жилища, окружавшие этот двор… Все дотла! Вокруг буйствовали оранжевые языки. Парни от греха подальше убрались в джунгли. Накинув Черный кокон, я в одиночестве стоял посреди беснующейся стихии. Вот он, труп некроманта, сотворившего всю эту мерзость. Отправляйся туда же! Вдруг взгляд упал на треугольный медальон, висевший на груди колдуна. Я сорвал вещицу, уронил на тело очередное огненное заклятие и вышел из пламени.
Мы убрались как можно дальше от этого омерзительного места. Вечером, на привале, устроили военный совет, на котором присутствовал и Артфаал.
– Что я говорил? – торжественно заявил он.
– А что вы говорили? – парировал я. – Ничего по существу, одни домыслы.
– Мрак в недоумении! – не обратив внимания на укол, воскликнул демон. – Никто не знает, что за новые силы разбужены в мире Аматы.
– Вот что было на груди некроманта, – я продемонстрировал всем свой трофей.
На медальоне было изображено солнце, поднимающееся из—за горизонта.
– Ну, так это символ Андастана, – пожал плечами Дрианн. – Мы на географии проходили…
– Андастан! – потрясенно пробормотал лорд Феррли. – Это многое объясняет. Но и многое запутывает…
– Объясните! – потребовал было я.
– Потом, потом, все потом! – заспешил Артфаал. – Дело слишком серьезное, я обязан доложить своему господину! – и исчез в темном воздухе.
– В истории магии было что—то про некромантов Андастана, – припомнил Дрианн. – Но я не учил…
– Молодец! – попенял ему Лютый. – Не учил он…
– Тихо! – рявкнул я. Не до вежливости мне было, а перебранка друзей сбивала с мысли. Следовало прямо сейчас принять какие—то решения.
– Так, вы пятеро, – я кивнул спасенным ястребам, – пробирайтесь к своим. Доложите полковнику, что зомби – дело рук андастанцев.
– Андастанцев… ты считаешь, их много? – нахмурился Ом.
– А ты думаешь в Санме имеется всего лишь один спятивший некромант, который поселился в джунглях и лепит из дохлятины куколок ради собственного развлечения?
– Сдается мне, не одна Паргания с нами воевать желает, – крякнул Зарайя.
– И не только с нами… – процедил я.
Если Рранх шапку наденет, если вождем будет, выберет ту орку, которую хочет. А хочет он Айку…
Молодой Уран поднялся с валуна, на котором сидел, и потянулся, с удовольствием разминая затекшие мышцы. Высокий, на полголовы выше любого орка из своего племени. Широкий, могучий, как скала. И мысли у него в голове были тяжелые, как скалы. Рранх – хх’раис, хорошо ли, если он вождем будет? Отец всех троих братьев в безумные воины готовил. Старшие братья дурманные грибы ели, а Уран потихоньку выкидывал. Потому что видел, во что превращаются хх’раисы. Сначала они смелые и сильные, но потом, зим через десять, развалинами становятся. Только редко они до этого доживают. Потому что в бою себя не берегут. А это неправильно, хороший воин должен не только нападать, но и защищаться. Если всех воинов перебьют – кто останется? Нет, плохо если Рранх станет вождем. Он племя поведет на соседей – Дер—ориг. А они сильнее, и воинов у них больше. И полягут все Гра—ориг, а их женщин и детей Дер—ориг к себе заберут. Плохо… Зачем Рранх отца убил? Старики говорят: правильно, честно. Но разве не боятся они, что их сыновья тоже своих отцов убить захотят? Разве не вырастут наши сыновья и не захотят с нами разделаться? И разве не заботился вождь Бхарра—гхор о Рранхе? Разве не он старшего сражаться учил? Не он ли на охоту брал его, маленького совсем, зверя бить учил, след читать учил? Кто все умения Рранху, Дхару и Урану дал? Он дал, отец. Нет, неправильно это. Неправильный закон, нечестный. Нельзя отцов убивать, они жизнь прожили, они знают много, советы дают. А еще Айка… Рранх и Дхара из—за нее задушил… Барабан бьет, зовет орков на совет племени.
Жесткие черные волосы, стянутые в конский хвост, развевались на северном ветру, мощная челюсть упрямо выпятилась. Уран задумчиво посмотрел на свой огромный кулак. Нет. Не быть Рранху вождем, не носить шапки, не получить Айки. Молодой орк, проводивший восемнадцатую зиму, решительно зашагал к каранге шамана, где уже собралось все племя. Орки сидели на земле, слушая, что говорит стоящий перед ними Рранх. В руках воин держал символ вождя – шапку из меха золотой лисы, украшенную самоцветами.
– Орки! – низким, грозным голосом выкрикивал он. – Я – вождь, и шапка – моя. Я честно ее заслужил в бою, отца убил.
– Да, честно, – подтвердил шаман – сморщенный, как гриб—трухлянка, старичок с хитрыми, вечно бегающими глазками, – по закону Морриган.
– Да! – многоголосый вопль могучих глоток был ответом на слова Рранха.
– Вы признаете меня своим вождем, орки?
– Признаем!
– Вы пойдете за мной в битву?
– Пойдем!
Рранх увидел подходящего к каранге Урана и стиснул зубы так, что все услышали их скрежет. И почему он оставил щенка в живых? Почему не уложил рядом с Дхаром? Не пожалел, нет. Просто сил у него после драки со средним не осталось. А Уран здоров и могуч, даром что молод. И он тоже хочет Айку… Вон она стоит поодаль, высокая, гордая. Волосы – как хвост дикой кобылицы, глаза – как уголь, груди – как холмы—близнецы, что за Волчьим лесом. Щурится Айка, кривит губы, недовольна, не хочет быть Рранху женой. Ну, ничего, вот сейчас станет он вождем – за волосы притащит Айку в свою карангу. И никто ничего не скажет, все только кланяться будут. А она привыкнет, хорошей женой будет. Все боятся Рранха. Скоро, скоро…
– Или есть орки, которые хотят поспорить за шапку? Есть среди вас те, кто готов сразиться со мной?
Рранх обвел племя тяжелым взглядом. Мужчины опускали глаза: слишком уж силен, слишком злобен. С таким драться – смерть. А если дурманных грибов наестся – хуже самого Сацеола становится. На лице Рранха заиграла торжествующая усмешка. Он высоко поднял над головой драгоценную шапку, показывая ее всему племени. И уже собрался было надеть ее…
– Не спеши, брат. Я хочу с тобой сразиться.
Уран, сорное семя… Рранх оглянулся по сторонам. Эх, раньше бы шапку надеть – тогда уже никто бы не посмел спорить. Но на лицах орков не увидел поддержки. Младший честно вызвал его на бой, отказаться нельзя. И шаман, старый лис, ехидно подтвердил:
– Честно это. По закону Морриган.
И племя рявкнуло:
– Да! Тайж’ах!
Айка руки к груди прижала, смотрела блестящими глазами. Не на него смотрела, на Урана – младшего недобитка. Голыми руками хотел разорвать его Рранх, удушить хотел…
– Что оружием выбираешь? – спросил шаман.
Старший брат выкрикнул:
– Кинжал! Сердце вырежу из твоей груди!
Усмехнулся Уран. Зря Рранх ест свои грибы, зря… Сейчас в нем злоба говорила, бешенство. А воин думать должен. У кого руки длиннее? Кто гибче и моложе? Кто ловчее? Уран. Что ж, брат сам свою погибель выбрал.
– Завтра на рассвете, когда солнце взойдет, будет тайж’ах! – провозгласил шаман.
Ушел Рранх в лес, грибы дурманные искать. А младший брат в каранге лежал, думал. Он завтра победит старшего и наденет шапку сам. Не хотел Уран так рано вождем становиться, да видно, делать нечего. Надо в племени порядок наводить, надо сильным его делать. Гра—ориг друг друга ненавидят, дерутся все время, сын на отца идет, отец – на сына, брат – на брата. А надо – чтобы друг за друга горой стояли, вот тогда будет могучее племя. Закон Морриган? Плохой это закон! В Гра—ориг будет закон Урана. Справедливый.
– Хэй, воин, – тихий шепот.
Следом Айка в карангу зашла, присела, смотрела на задумавшегося орка.
– Что тебе, Айка?
– Убей Рранха. Не хочу его женой быть.
– Убью, – пообещал ей Уран. – А моей женой будешь?
– Да, – прошептала Айка. – Сейчас буду.
– Что ты, орка? Если вдруг завтра я умру?
– А мне все равно, я тогда тоже лучше умру, а к Рранху не пойду!
Айка скинула с себя длинную рубаху, упала рядом с Ураном на медвежьи шкуры, потерлась лицом о его широкую, могучую грудь.
– Не буду без тебя жить, воин!
Летом ночи короткие…
А на рассвете был тайж’ах. Стояли Уран и Рранх друг напротив друга, кинжалы в руках сжимали. А между ними – старый шаман. Взмахнул лисьим хвостом, отбежал в сторону. Начался бой. Медленно кружил Уран, правая рука вперед выставлена, левая – сторожко грудь и шею прикрывает. Глаз с брата не спускал, крался, как росомаха, рыскал, как волк, стелился, как лиса. Ярился Рранх, глаза его ненавистью горели, бешенство кровь горячило. Не было у него терпения вокруг да около ходить, яд грибной безумие нагонял. Завыл Рранх, как нордар, зарычал, как вулкорк, и ринулся на младшего брата, как зимний ветер ледяной. Отпрянул Уран в сторону, пронесся враг его мимо. Орки зашумели: на левой руке Рранха кровь выступила, младший брат успел его задеть, и даже рукав теленги рассек. Падали на землю красные капли.
– Сердце твое вырежу! – взревел старший и снова кинулся вперед.
Опять увернулся Уран, но на этот раз кровь появилась на его руке.
– А—а–а! – провыл Рранх, пьянея от ее вида еще сильнее, чем от грибов. – Я пожру твое сердце, щенок!
Зашептались орки: никто не поедает сердце врага, кроме шаманов. Айка губу закусила: нет, не пойдет она в карангу старшего брата. Уж лучше смерть, как решила.
А Рранх опять, как бешеный зверь, бросился на младшего брата. В сердце метил своим кинжалом, и даже теленга не спасла бы Урана от могучего удара. Но ускользнул Уран, обманул врага, которому тьма пьяная глаза застилала. Ушел младший брат в сторону, а старший застыл на одном месте. И страшен был взгляд его, и хрип ужасен. А горло его разверсто было, и хлынула кровь рекой. Зря Рранх грибы ел, зря… Руки у Урана длиннее, а сам он – ловче.
Птицей лесною вскрикнула Айка, побежала к Урану, обняла, прижалась. Вышел шаман из своей каранги, с поклоном подал шапку лисью. Взревели орки:
– Вождь! Уран—гхор!
Указал Уран на Айку:
– Жена моя!
А шаман к телу Рранха подошел, нож острый вынул.
– Что делать собираешься? – спросил Уран—гхор.
Замолчали орки, все знали, что шаман сердце хочет вырезать, его это добыча, законная. Молчал и сам шаман, глаза хитрые прятал. Видел, зол вождь, недоволен.
– Развести погребальный костер! – приказал Уран—гхор. – Упокоить моего брата как великого воина! Отныне вырезавшему сердце орка – смерть!
Скоро под грустное пение женщин поплыл по реке Орени пылающий плот. Так орки героев провожали. Стоял на берегу Уран—гхор, обнимал за плечи свою Айку, с братом прощался. И думал, думал… Много еще у него было впереди дел, много ему предстояло свершений.
Когда приказание было выполнено, швырнул в трупы огненный шар. Мало ли, вдруг колдуну снова вздумается оживить своих питомцев. Когда останки прогорели, я уверенно двинулся вперед, для надежности опять обратившись к темному источнику и осматривая дорогу измененным зрением. Теперь морок был не страшен – зная, где находится цель, я сумел разорвать его путы. Воины молча последовали за мной.
Мы шли по джунглям часа три, наверное. Рядом со мной шагал Лютый с арбалетом наизготовку. Теперь, когда мы покинули заколдованное место, Ом легко читал следы.
– Совсем недавно прошли, – время от времени бросал он, изучая примятую траву.
Да, я тоже был в этом уверен, только видел другие следы – остатки магических нитей, связывающих зомби с их повелителем.
– Стой! – вдруг вскрикнул Лютый, указывая на всполохи рыжего зарева, сияющего из—за деревьев.
Вне всяких сомнений, недалеко от нас шел магический бой, и я даже знал, кто в нем участвует. Осторожно, крадучись, прячась за деревьями, мы приближались к месту, откуда вставало огненное зарево. Вот он, виденный в астрале забор из высоких заостренных кольев, а за ним полыхает пламя и раздаются громкие хлопки высвобожденных заклятий.
– Дрианн? – вопросительно произнес Ом.
– А кто ж еще! – усмехнулся я.
Следовало поторопиться: если противник мага – тот самый могущественный некромант, сумевший создать одушевленных зомби, то долго мальчишке против него не продержаться. Я сплел заклятие Воздушного удара, напитав его мраком и постаравшись сделать не слишком сильным, чтобы не повредить Дрианну. И собирался было уже швырнуть волшбу, как вдруг Зарайя заорал:
– С боков!
С двух сторон на нас вышли вооруженные копьями, луками и похожими на флейты трубочками дикари. Воинственный вид туземцев не оставлял сомнения в их намерениях. В нас полетел град стрел и крохотных дротиков. Слава Лугу, я сумел разделить свое заклятие пополам и швырнуть его навстречу летящей смерти. Стрелы и дротики отнесло к деревьям. Парни закрылись щитами, Зарайя крикнул:
– Убирайте тех, что с трубками!
Я вспомнил рассказ бородача об отраве, которой пропитаны крохотные стрелки, которыми плюются туземцы. Защелкали арбалеты, и несколько «флейтистов» повалились на траву. Я на секунду отпустил мрак и спешно накрыл отряд обычным Воздушным куполом. Ударившиеся в него стрелы безобидными тростинками попадали вниз. Что не мешало капралам стрелять в дикарей из арбалетов. А я сосредоточил внимание на старом туземце – явно гунгане – который торопливо окунул ощипанную кисточку в глиняный сосуд и принялся выводить на траве красные линии. Бесспорно, вместо краски дикарь использовал кровь, что не улучшило моего и без того пакостного настроения. Проще говоря, я из состояния тихой злобы перешел во вселенское бешенство. Нимало не задумываясь о человеколюбии, шарахнул по шаману заклятием Огненной стрелы, напитанным из темного источника. От старика осталась горстка сероватого пепла. Это изрядно деморализовало остальных дикарей, а я послал им навстречу череду огненных шаров.
Когда все было кончено, я развалил частокол, из—за которого продолжало нести магией. Картина, открывшаяся нашим взорам, поражала зрелищностью. Посреди большого двора курились уголья, оставшиеся от дома, и на фоне пожарища двое в обгорелой одежде швырялись друг в друга мощнейшими заклятиями. Вокруг недвижно замерли десятки зомби, еще несколько обугленных тел торчало среди останков уничтоженного жилища. Одним из сражавшихся, конечно, был Дрианн, а второй был знаком мне по картинке, виденной в сознании зомби. Ничего общего с дикарями – высокий худощавый мужчина, одетый в некое подобие черного халата, лоб перетянут черной же повязкой. Смоляные волосы, аккуратная бородка, смуглое лицо, глаза, как два уголька. Каждое посланное в противника заклятие колдун сопровождал гортанным выкриком. Я посмотрел на его чары зрением мрака – да, это он навел морок на джунгли, и ему принадлежат зомби. Странная волшба, никогда такой не видел. Хотя Дрианн и держался молодцом, следовало ему помочь. Я накинул на свой отряд Черный кокон, надеясь, что он остановит заклятия некроманта, если тому вздумается поразить ребят. А сам сплел Стальную сеть и направил ее в колдуна. Тому не составило большого труда разорвать заклятие, но на мгновение некромант замешкался, что и стоило ему жизни. Блестяще выполненное копье Стратаны пронзило смуглому человеку грудь, а отправленный следом молот Дадды завершил начатое. Колдун взмахнул руками и медленно завалился навзничь, вызвав торжествующие крики парней. Я собрался было выкрикнуть похвалу магическому искусству Дрианна, когда маг, зашатавшись, упал на колени. Изо рта некроманта вылетела прозрачная серая дымка и окутала мальчишку, а затем словно впиталась в его грудь. Я ринулся к Дрианну и попытался поднять его. Но его тело обмякло, и он то ли потерял сознание, то ли… Я живо отогнал эту предательскую мысль и приложил пальцы к шее парня.
– Что с ним? – к нам подбежал Лютый.
– Не знаю. Но он жив.
– Давай убираться отсюда.
– Нет. Осмотрите здесь все.
Мне было необходимо понять, что за чародей поселился в джунглях Санмы, и зачем он создавал целые толпы зомби. И какого, простите, Угелука ему помогали дикари? Я очень надеялся, что осмотр этого странного места поможет мне ответить хотя бы на некоторые вопросы. Пока же изо всех сил пытался привести Дрианна в чувство: поливал его водой из фляги, хлопал по щекам. Бесполезно – скорее всего, поединок истощил мальчишку настолько, что у него совсем не осталось сил. Мне не давала покоя зловещая дымка, исторгнутая мертвым некромантом. Может быть, это было последнее заклятие, которым колдун поразил своего более удачливого соперника? Я вышел в астрал и принялся осматривать ауру мага: все та же прозрачная, чуть серебристая, дымка. Хотя… возможно, мне казалось, но в серебро словно бы вплелась чернь, как на изделиях знаменитых мастеров из Края водопадов…
– Лейтенант!
Я вернулся в свое тело и воззрился на Била.
– Чего это они, а?
Зомби. Не следует думать, что я забыл о них. Просто во время поединка волшебников они, не получив определенного приказа от своего хозяина, бездействовали. А потом, по всем законам магии, со смертью повелителя из них должно было уйти подобие жизни. Как бы не так! Сегодня на моих глазах рушились все каноны и догмы. Твари кольцом обступили нас с Дрианном, не предпринимая, впрочем, никаких попыток кого—либо сожрать. Я встал на ноги, почувствовав себя неуютно. Конечно, ничего не стоило их испепелить, но больно уж странно и страшно выглядела эта безмолвная, словно чего—то ждущая, не—мертвая толпа.
– Унесите его! – приказал я, указывая на Дрианна.
А сам решил избавиться от зомби и уже сотворил было огненный шар.
– Лейтенант! – ко мне подбежал Йок. – Там живые люди, разговаривают, помощи просят!
– Сейчас, только разберусь тут, – я размахнулся было, как вдруг выкрик Зарайи:
– Луг милосердный, что это? – заставил меня остановить замах.
Бил и Лютый вдвоем несли Дрианна в сторону леса, а за ними цепочкой, по одному, потянулись зомби.
– Так не бывает! – причитал Зарайя. – Да что ж это нынче в мире—то творится?
– Эй, лейтенант, что нам делать—то? – проорал Бил. – Мертвяки прутся следом, как привязанные!
Да, теперь сжигать зомби стало затруднительно, я боялся задеть своих ребят.
– Да чего там думать? – мастер Триммлер воинственно потряс топором и ринулся сносить головы мертвецам.
К нему тут же присоединился Добб, и вдвоем друзья изрядно проредили толпу покойников. Я же безнадежно махнул рукой, не понимая, что вообще происходит, и двинулся вслед за Йоком. Тот привел меня к утоптанному пятачку и сказал:
– Вот здесь, слушай.
Я опустился на колени и припал ухом к земле. Оттуда раздавались глухие крики. Кто—то звал на помощь.
– Наши там, по—галатски говорят! – взволнованно зашептал Йок.
Я призвал мрак.
Так… несомненно, здесь что—то вроде погреба, только накрытого заклятием. Снова те же разводы плесени, переплетающиеся в сложный рисунок. Времени на раздумья не было. Что делают с плесенью? Выжигают…
– Отойди! – приказал я Йоку, сплетая заклятие.
Стелющийся огонь должен подойти. Напитать из темного источника, активировать… Земля вспыхнула, и я увидел, как белесые пятна постепенно бледнеют, растворяясь в пламени. Вскоре перед нами открылся глубокий провал, из которого, теперь уже гораздо громче, доносились голоса людей.
– Сейчас, братцы! – заорал Йок. – Сейчас, потерпите, мы вас вытащим!
Я снял огненное заклятие, и мы вдвоем с капралом заглянули в яму.
– Ничего не видно!
А я видел. Оттуда, из темноты узкого, душного земляного колодца, на нас смотрели пятеро парней. Все в форме ястребов. Живые.
– Вытаскивайте! – я махнул рукой, а сам отправился посмотреть, как обстоят дела у Дрианна.
Маг очнулся и изумленно взирал на побоище, подходившее к завершению. Мастер Триммлер и Добб перекрошили уже почти всех зомби, которые почему—то не сопротивлялись и даже не пытались никого сожрать. Оставшиеся твари упорно старались пробиться поближе к обессилевшему парнишке, который лишь испуганно заслонялся руками. Гном же с капралом мертвяков подпускать к магу не желали и продолжали их планомерное уничтожение.
– Ты как? – спросил я.
– Нормально… только устал очень, – вздохнул Дрианн.
– Ничего! – я бегло осмотрел мальчишку. Ран вроде не было. – А ты молодец, некроманта завалил!
Между тем, покончив с зомби, Добб и мастер Триммлер принялись стаскивать останки в одну кучу. К ним присоединился Давин, с крестьянской обстоятельностью выкладывая из отрубленных конечностей аккуратное кострище.
– Да… ты извини меня, – покаянно сказал маг, – я хотел с Лавинией поговорить, отошел за кусты. А тут зомби и появился. Один всего. Встал за деревом и стоит. Я хотел поймать его, ну, как решили. А он почему—то не нападал, а наоборот, отступал. Вот я за ним и пошел. Интересно же!
Да, Дрианн в своем репертуаре. Любопытство в нем всегда было сильнее осторожности.
– А из—за дерева на меня еще трое напали, сзади. Я дрался, но они мне руки скрутили и потащили сюда.
Очень занятно, очень… Теория Артфаала подтверждалась. Эти зомби умеют мыслить, и не просто, а тактически! Значит… додумать я не успел, Йок с Флиннелом привели пленников, которых вытащили из ямы. Парни пошатывались и прикрывали ладонями глаза от яркого дневного света. Но ничего, держались.
– Капрал второго десятка первой роты первого полка Илан Зальский! – отрапортовал один из них.
– Мечник второго десятка первой роты первого полка Сид Дайнер!
– Вольно, ребята! – я махнул остальным и спросил Илана: – Как вы здесь оказались?
– Вчера в караул пошли. На нас дикари выскочили. Пока отбивались – шаман их что—то наколдовал, мы и уснули. Очнулись в яме, больше ничего не помню.
Беседа с остальными четырьмя ничего нового не дала. Все как один твердили то же самое.
– Лейтенант! – ко мне подошел Бил, глаза широко распахнуты, выражение лица такое, словно капрал из последних сил сдерживал тошноту. – Иди, посмотри сам.
За пепелищем, в джунглях, обнаружился большой дощатый сарай. Странно, но он даже не был защищен никакими заклятиями. Вдоль стен стояли зомби. Ястребы, волки, парганские наемники, дикари… не меньше сотни. Они словно были погружены в сон, если так можно выразиться о мертвых. Глаза закрыты, руки висят вдоль тел, головы склонены набок. Это напоминало склад оружия. Только оружием были покойники. Омерзительный запах разложения заставил меня задержать дыхание. Но откуда он? Вроде бы все не—мертвые были свежими, так сказать. Я обернулся и обнаружил источник вони: в углу сарая стоял стол, заваленный частями человеческих тел. Тут же громоздились обрывки веревок, железные скобы и болты. Посреди кровавой груды лежало нечто… собранное из кусков подобие человека. У него не хватало лишь головы, которая, очевидно, приготовленная для присоединения, лежала чуть поодаль, таращась на нас пустотой мертвых глаз. В углу стояла целая охапка мечей, луков и арбалетов, рядом, в ящике, высилась гора арбалетных болтов. Тут же располагалась груда доспехов.
– Заберите, – кивнул я на них Давину и Флиннелу, которые следом за нами вошли в этот склад да так и замерли, потрясенно обводя глазами его содержимое.
Парни ухватили кто сколько мог оружия и доспеха и с облегчением на лицах ретировались.
– Что тут? – в сарай заглянул Дрианн. – Ты где, Рик?
Внезапно зомби, стоящие вдоль стен, пришли в движение. Глаза распахнулись, руки вытянулись вперед, и твари медленно, неуверенно, словно на ощупь, двинулись к нам. Отрубленная голова повела глазами, тело, лежащее на столе, конвульсивно задергалось.
– Назад! – заорал я.
Мы выскочили из этой ужасающей мастерской и захлопнули двери. Задыхающийся зеленый Бил отыскал толстую сучковатую палку и подпер ее снаружи. Сарай содрогнулся от ударов изнутри. Мы отбежали еще дальше, и я, сотворив огромный огненный шар, кинул его в строение. Раздался треск, пламя взметнулось к небу. А в моей ладони уже переливался новый ком огня, но даже он не мог по силе сравниться с охватившей меня злобой. Кострище, сложенное гномом и капралами из порубленных тел. Сжечь. Яма, в которой содержались пленники. Испепелить. Частокол. В огонь! Трупы дикарей, их жилища, окружавшие этот двор… Все дотла! Вокруг буйствовали оранжевые языки. Парни от греха подальше убрались в джунгли. Накинув Черный кокон, я в одиночестве стоял посреди беснующейся стихии. Вот он, труп некроманта, сотворившего всю эту мерзость. Отправляйся туда же! Вдруг взгляд упал на треугольный медальон, висевший на груди колдуна. Я сорвал вещицу, уронил на тело очередное огненное заклятие и вышел из пламени.
Мы убрались как можно дальше от этого омерзительного места. Вечером, на привале, устроили военный совет, на котором присутствовал и Артфаал.
– Что я говорил? – торжественно заявил он.
– А что вы говорили? – парировал я. – Ничего по существу, одни домыслы.
– Мрак в недоумении! – не обратив внимания на укол, воскликнул демон. – Никто не знает, что за новые силы разбужены в мире Аматы.
– Вот что было на груди некроманта, – я продемонстрировал всем свой трофей.
На медальоне было изображено солнце, поднимающееся из—за горизонта.
– Ну, так это символ Андастана, – пожал плечами Дрианн. – Мы на географии проходили…
– Андастан! – потрясенно пробормотал лорд Феррли. – Это многое объясняет. Но и многое запутывает…
– Объясните! – потребовал было я.
– Потом, потом, все потом! – заспешил Артфаал. – Дело слишком серьезное, я обязан доложить своему господину! – и исчез в темном воздухе.
– В истории магии было что—то про некромантов Андастана, – припомнил Дрианн. – Но я не учил…
– Молодец! – попенял ему Лютый. – Не учил он…
– Тихо! – рявкнул я. Не до вежливости мне было, а перебранка друзей сбивала с мысли. Следовало прямо сейчас принять какие—то решения.
– Так, вы пятеро, – я кивнул спасенным ястребам, – пробирайтесь к своим. Доложите полковнику, что зомби – дело рук андастанцев.
– Андастанцев… ты считаешь, их много? – нахмурился Ом.
– А ты думаешь в Санме имеется всего лишь один спятивший некромант, который поселился в джунглях и лепит из дохлятины куколок ради собственного развлечения?
– Сдается мне, не одна Паргания с нами воевать желает, – крякнул Зарайя.
– И не только с нами… – процедил я.
* * *
Нет больше вождя. Умер Бхарра—гхор. В бою погиб, как положено великому воину, мужчине. Крепкий был Бхарра—гхор, сильный был. Еще не проводил свою пятидесятую зиму он*. Мог бы долго еще он править племенем Гра—ориг, но сын его убил. Сам вождем быть хотел, сам шапку носить хотел… Честно убил, вызвал на тайж’ах. Старики потом говорили: все по правилам, по закону Морриган. Только прогадал Рранх, и сегодня собирается совет племени. И каждый воин может на совете вызвать Рранха на бой. Но боятся его все, сильный он, большой, как гора, и еще хх’раис он. Перед боем ест дурманные грибы и становится безумным, боли не чувствует, страха тоже. Все орки Рранха боятся, все, но не младший брат. У Бхарра—гхора три сына было, осталось двое: Рранх и Уран. Среднего, Дхара, тоже старший брат убил. Из—за Айки. Айка – хорошая орка, от нее будут хорошие дети. Много сыновей она может родить. Твердые груди у нее, прямая спина, и длинные, сильные ноги. Хорошо смотреть на Айку, когда она несет воду из реки, и когда по снегу пробирается с охоты. Залка – тоже хорошая орка, но от ее вида у Урана не колотится в груди: тук—тук. Почему?Если Рранх шапку наденет, если вождем будет, выберет ту орку, которую хочет. А хочет он Айку…
Молодой Уран поднялся с валуна, на котором сидел, и потянулся, с удовольствием разминая затекшие мышцы. Высокий, на полголовы выше любого орка из своего племени. Широкий, могучий, как скала. И мысли у него в голове были тяжелые, как скалы. Рранх – хх’раис, хорошо ли, если он вождем будет? Отец всех троих братьев в безумные воины готовил. Старшие братья дурманные грибы ели, а Уран потихоньку выкидывал. Потому что видел, во что превращаются хх’раисы. Сначала они смелые и сильные, но потом, зим через десять, развалинами становятся. Только редко они до этого доживают. Потому что в бою себя не берегут. А это неправильно, хороший воин должен не только нападать, но и защищаться. Если всех воинов перебьют – кто останется? Нет, плохо если Рранх станет вождем. Он племя поведет на соседей – Дер—ориг. А они сильнее, и воинов у них больше. И полягут все Гра—ориг, а их женщин и детей Дер—ориг к себе заберут. Плохо… Зачем Рранх отца убил? Старики говорят: правильно, честно. Но разве не боятся они, что их сыновья тоже своих отцов убить захотят? Разве не вырастут наши сыновья и не захотят с нами разделаться? И разве не заботился вождь Бхарра—гхор о Рранхе? Разве не он старшего сражаться учил? Не он ли на охоту брал его, маленького совсем, зверя бить учил, след читать учил? Кто все умения Рранху, Дхару и Урану дал? Он дал, отец. Нет, неправильно это. Неправильный закон, нечестный. Нельзя отцов убивать, они жизнь прожили, они знают много, советы дают. А еще Айка… Рранх и Дхара из—за нее задушил… Барабан бьет, зовет орков на совет племени.
Жесткие черные волосы, стянутые в конский хвост, развевались на северном ветру, мощная челюсть упрямо выпятилась. Уран задумчиво посмотрел на свой огромный кулак. Нет. Не быть Рранху вождем, не носить шапки, не получить Айки. Молодой орк, проводивший восемнадцатую зиму, решительно зашагал к каранге шамана, где уже собралось все племя. Орки сидели на земле, слушая, что говорит стоящий перед ними Рранх. В руках воин держал символ вождя – шапку из меха золотой лисы, украшенную самоцветами.
– Орки! – низким, грозным голосом выкрикивал он. – Я – вождь, и шапка – моя. Я честно ее заслужил в бою, отца убил.
– Да, честно, – подтвердил шаман – сморщенный, как гриб—трухлянка, старичок с хитрыми, вечно бегающими глазками, – по закону Морриган.
– Да! – многоголосый вопль могучих глоток был ответом на слова Рранха.
– Вы признаете меня своим вождем, орки?
– Признаем!
– Вы пойдете за мной в битву?
– Пойдем!
Рранх увидел подходящего к каранге Урана и стиснул зубы так, что все услышали их скрежет. И почему он оставил щенка в живых? Почему не уложил рядом с Дхаром? Не пожалел, нет. Просто сил у него после драки со средним не осталось. А Уран здоров и могуч, даром что молод. И он тоже хочет Айку… Вон она стоит поодаль, высокая, гордая. Волосы – как хвост дикой кобылицы, глаза – как уголь, груди – как холмы—близнецы, что за Волчьим лесом. Щурится Айка, кривит губы, недовольна, не хочет быть Рранху женой. Ну, ничего, вот сейчас станет он вождем – за волосы притащит Айку в свою карангу. И никто ничего не скажет, все только кланяться будут. А она привыкнет, хорошей женой будет. Все боятся Рранха. Скоро, скоро…
– Или есть орки, которые хотят поспорить за шапку? Есть среди вас те, кто готов сразиться со мной?
Рранх обвел племя тяжелым взглядом. Мужчины опускали глаза: слишком уж силен, слишком злобен. С таким драться – смерть. А если дурманных грибов наестся – хуже самого Сацеола становится. На лице Рранха заиграла торжествующая усмешка. Он высоко поднял над головой драгоценную шапку, показывая ее всему племени. И уже собрался было надеть ее…
– Не спеши, брат. Я хочу с тобой сразиться.
Уран, сорное семя… Рранх оглянулся по сторонам. Эх, раньше бы шапку надеть – тогда уже никто бы не посмел спорить. Но на лицах орков не увидел поддержки. Младший честно вызвал его на бой, отказаться нельзя. И шаман, старый лис, ехидно подтвердил:
– Честно это. По закону Морриган.
И племя рявкнуло:
– Да! Тайж’ах!
Айка руки к груди прижала, смотрела блестящими глазами. Не на него смотрела, на Урана – младшего недобитка. Голыми руками хотел разорвать его Рранх, удушить хотел…
– Что оружием выбираешь? – спросил шаман.
Старший брат выкрикнул:
– Кинжал! Сердце вырежу из твоей груди!
Усмехнулся Уран. Зря Рранх ест свои грибы, зря… Сейчас в нем злоба говорила, бешенство. А воин думать должен. У кого руки длиннее? Кто гибче и моложе? Кто ловчее? Уран. Что ж, брат сам свою погибель выбрал.
– Завтра на рассвете, когда солнце взойдет, будет тайж’ах! – провозгласил шаман.
Ушел Рранх в лес, грибы дурманные искать. А младший брат в каранге лежал, думал. Он завтра победит старшего и наденет шапку сам. Не хотел Уран так рано вождем становиться, да видно, делать нечего. Надо в племени порядок наводить, надо сильным его делать. Гра—ориг друг друга ненавидят, дерутся все время, сын на отца идет, отец – на сына, брат – на брата. А надо – чтобы друг за друга горой стояли, вот тогда будет могучее племя. Закон Морриган? Плохой это закон! В Гра—ориг будет закон Урана. Справедливый.
– Хэй, воин, – тихий шепот.
Следом Айка в карангу зашла, присела, смотрела на задумавшегося орка.
– Что тебе, Айка?
– Убей Рранха. Не хочу его женой быть.
– Убью, – пообещал ей Уран. – А моей женой будешь?
– Да, – прошептала Айка. – Сейчас буду.
– Что ты, орка? Если вдруг завтра я умру?
– А мне все равно, я тогда тоже лучше умру, а к Рранху не пойду!
Айка скинула с себя длинную рубаху, упала рядом с Ураном на медвежьи шкуры, потерлась лицом о его широкую, могучую грудь.
– Не буду без тебя жить, воин!
Летом ночи короткие…
А на рассвете был тайж’ах. Стояли Уран и Рранх друг напротив друга, кинжалы в руках сжимали. А между ними – старый шаман. Взмахнул лисьим хвостом, отбежал в сторону. Начался бой. Медленно кружил Уран, правая рука вперед выставлена, левая – сторожко грудь и шею прикрывает. Глаз с брата не спускал, крался, как росомаха, рыскал, как волк, стелился, как лиса. Ярился Рранх, глаза его ненавистью горели, бешенство кровь горячило. Не было у него терпения вокруг да около ходить, яд грибной безумие нагонял. Завыл Рранх, как нордар, зарычал, как вулкорк, и ринулся на младшего брата, как зимний ветер ледяной. Отпрянул Уран в сторону, пронесся враг его мимо. Орки зашумели: на левой руке Рранха кровь выступила, младший брат успел его задеть, и даже рукав теленги рассек. Падали на землю красные капли.
– Сердце твое вырежу! – взревел старший и снова кинулся вперед.
Опять увернулся Уран, но на этот раз кровь появилась на его руке.
– А—а–а! – провыл Рранх, пьянея от ее вида еще сильнее, чем от грибов. – Я пожру твое сердце, щенок!
Зашептались орки: никто не поедает сердце врага, кроме шаманов. Айка губу закусила: нет, не пойдет она в карангу старшего брата. Уж лучше смерть, как решила.
А Рранх опять, как бешеный зверь, бросился на младшего брата. В сердце метил своим кинжалом, и даже теленга не спасла бы Урана от могучего удара. Но ускользнул Уран, обманул врага, которому тьма пьяная глаза застилала. Ушел младший брат в сторону, а старший застыл на одном месте. И страшен был взгляд его, и хрип ужасен. А горло его разверсто было, и хлынула кровь рекой. Зря Рранх грибы ел, зря… Руки у Урана длиннее, а сам он – ловче.
Птицей лесною вскрикнула Айка, побежала к Урану, обняла, прижалась. Вышел шаман из своей каранги, с поклоном подал шапку лисью. Взревели орки:
– Вождь! Уран—гхор!
Указал Уран на Айку:
– Жена моя!
А шаман к телу Рранха подошел, нож острый вынул.
– Что делать собираешься? – спросил Уран—гхор.
Замолчали орки, все знали, что шаман сердце хочет вырезать, его это добыча, законная. Молчал и сам шаман, глаза хитрые прятал. Видел, зол вождь, недоволен.
– Развести погребальный костер! – приказал Уран—гхор. – Упокоить моего брата как великого воина! Отныне вырезавшему сердце орка – смерть!
Скоро под грустное пение женщин поплыл по реке Орени пылающий плот. Так орки героев провожали. Стоял на берегу Уран—гхор, обнимал за плечи свою Айку, с братом прощался. И думал, думал… Много еще у него было впереди дел, много ему предстояло свершений.