Уэйкфилд Рассел. И не осталось никого

Сета.
- Я перетаскал груду ящиков с консервами. - Гаррисон взял нож и вилку,
чувствуя, как у него слюнки потекли. На корабле ножей и вилок не было:
когда питаешься пилюлями и порошками, столовые приборы просто ни к чему. -
А здесь особого выбора нет? Ешь, что дают?
- Есть, если имеешь об на Сета. Тогда он должен в лепешку для тебя
разбиться. Так что, вместо того чтобы полагаться на судьбу, а потом
жаловаться, сделал бы лучше что-нибудь для него.
- Я не жалуюсь.
- А это твое право. На то и свобода, не так ли? - Девушка поразмыслила
немножко, потом добавила: - Не так уж часто бывает, чтобы Сет мне был
обязан. Но когда такое случается, я требую ананасного мороженого, и он
летит на всех парах. А когда я ему обязана, бегать приходится мне.
Ее серые глаза вдруг сузились от неожиданной догадки.
- Ты слушаешь, как будто это все тебе в диковинку. Ты нездешний?
Он кивнул, поскольку рот его был набит цыпленком. Прожевав, добавил:
- Я с того корабля.
- Ничего себе! - На лице девушки сразу же появилось ледяное выражение.
- Антиганд! Кто бы мог подумать, ты же выглядишь почти по-человечески.
- Всегда гордился этим сходством. - Вместе с ощущением сытости к
Гаррисону возвращалось чувство юмора.
Снова подошел официант.
- Что есть из питья? - спросил Гаррисон.
- Дис, двойной дис, шемак и кофе.
- Кофе. Черный и большую чашку.
- Шемак вкуснее, - посоветовала брюнетка, когда официант отошел. - Но с
чего, собственно, я тебе буду подсказывать?
Кофейная кружка была объемом в пинту. Поставив ее на стол, официант
сказал:
- Поскольку Сет погашает свой об, то выбирай сам, что тебе на десерт?
Яблочный пирог, импик, тертые тарфельсуферы или канимелон в сиропе?
- Ананасное мороженое.
Официант моргнул, укоризненно посмотрел на брюнетку и пошел за
мороженым.
- Угощайтесь, - подвинул Гаррисон тарелочку через стол.
- Это твое.
- Не могу даже пробовать.
Он откусил еще кусок цыпленка, помешал ложечкой кофе и почувствовал
себя в ладах со всем миром.
- В меня больше не влезет. Давай угощайся, и черт с ней, с талией.
- Нет. - Девушка решительно отодвинула лакомство обратно. - Если я его
приму, то буду тебе обязана.
- Ну и что с того?
- Я не позволяю чужакам делать меня им обязанной.
- Ну и правильно. Очень с твоей стороны разумно, - одобрил Гаррисон. -
Чужаки часто бывают со странностями.
Мороженое опять передвинулось на ее сторону стола.
- Если ты полагаешь, что я на тебя буду иметь за это об, то ты можешь
погасить его вполне пристойным образом. Все, что мне нужно, - это
некоторые сведения. Где мне найти самую важную птицу в городе?
- Иди к Алеку Питерсу, он живет на десятой улице. - С этими словами
брюнетка запустила ложечку в тарелку.
- Спасибо. А то я уже начал думать, что здесь все придурковатые.
Гаррисон допил кофе и лениво откинулся на спинку кресла. Непривычная
сытость обострила его мыслительный процесс, ибо через минуту лицо его
затуманилось подозрением, и он спросил:
- А у этого Питера что, птицеферма?
- Конечно, - переводя от удовольствия дух, она отодвинула пустую
тарелку.
Тихо простонав, Гаррисон сообщил ей:
- Я ищу мэра.
- Это еще что такое?
- Человек номер один. Большой босс, шейх, пахан Или кто у вас здесь
есть.
- Я так ничего и не поняла, - сказала девушка в непритворном изумлении.
- Человек, который руководит городом. Ведущий гражданин.
- Объясни, пожалуйста, - сна честно пыталась ему помочь. - Кого или что
этот гражданин должен вести?
- Тебя, Сета и всех остальных. - Гаррисон описал рукой круг для вещей
убедительности.
Нахмурившись, брюнетка спросила:
- Куда он должен вести?
- Куда бы вы ни шли.
Девушка обратилась за помощью к официанту:
- Мэтт, мы куда-нибудь идем?
- Откуда мне знать?
- Тогда спроси Сэта.
Официант исчез и тотчас вернулся.
- Сэт сказал, что он идет домой в шесть часов, а тебе что до этого?
- Его кто-нибудь ведет?
- Рехнулась что-Ли? - спросил Мэтт. - Дорогу домой он знает, да и
трезвый к тому же.
Гаррисон вмешался в разговор:
- Слушайте, я не понимаю, почему это все так сложно. Вы только скажите
мне, где я могу найти какое-нибудь официальное лицо, любого чиновника,
начальника полиции, городского казначея, или на худой конец, хоть мирового
судью?
- Что такое "официальное лицо"? - спросил в изумлении Мэтт.
- Что такое "мировой судья"? - добавила брюнетка.
Голова у Гаррисона пошла кругом, и он решил зайти с другой стороны.
- Предположим, - сказал он Мэтту, - что ваше заведение загорится. Что
вы все тогда будете делать?
- Раздувать пожар, - ответил Мэтт, не считая нужным скрывать, что эта
беседа ему осточертела. Он вернулся к стойке с видом человека слишком
занятого, что тратить время на всяких недоумков.
- Он будет его гасить, - сообщила брюнетка. - Что же еще, по-твоему,
ему делать?
- А если он один не справится?
- Тогда позовет других на помощь.
- А они помогут?
- Конечно, - заверила она, глядя на инженера с жалостью, - кто же
упустит такой случай заработать об?
- Похоже, что так. - Гаррисон чувствовал себя прижатым к стенке, но
сделал последнюю попытку. - Но все-таки, что случится, если пожар не
удастся погасить?
- Тогда Сэт вызовет пожарную команду.
- Ага, значит, есть все-таки пожарная команда. Это я имел ввиду, когда
спрашивал об официальных организациях. Это-то мне и нужно. Ну-ка скажи
мне, как найти пожарное депо?
- Конец Двенадцатой улицы. Ты его не сможешь не заметить.
- Спасибо, - Гаррисон вскочил и помчался вперед. Пожарное депо было
большим зданием, в котором содержались четыре раздвижные лестницы, водомет
и два мощных насоса - все моторизованное, на шасси с толстыми резиновыми
колесами. Внутри Гаррисон столкнулся нос к носу с маленьким человечком,
одетым в чересчур просторный комбинезон.
- Ищешь кого? - осведомился человечек.
- Брандмейстера.
- Это еще кто?
Уже наученный опытом, Гаррисон разговаривал так, как будто его
собеседник был ребенком.
- Слушайте, мистер, это ведь пожарная команда. Кто-то ею командует. Кто
то же руководит всем балаганом, заполняет бумаги, нажимает на кнопки,
повышает в чине, увольняет, приписывает себе все заслуги, валит вину на
других и вообще хозяйничает. Он во всей ораве самый важный, и все это
знают. - Палец Гаррисона уперся человеку в грудь. - И он тот человек, с
которым я намерен поговорить, чего бы мне это ни стоило.
- Ни один человек не может быть важнее другого. Такого просто не
бывает, а ты, по-моему, спятил.
- Думай, что хочешь, но я тебе говорю, что...
Хриплый звон колокола прервал фразу. Двадцать человек, выросшие как
будто из-под земли, в мгновение ока заняли свои места на машинах с
лестницей и насосом, и машины выкатились на улицу. Единственной общей
деталью в их туалетах были плоские, похожие на тазики каски. Во всем же
остальном они демонстрировали глубины падения портновского искусства.
Человечек в комбинезоне, одним бравым прыжком догнавший насос, скрылся из
поля зрения за спинами толстого пожарного, перетянутого кушаком всех
цветов радуги, и тощего, щеголяющего юбкой желто-канареечной окраски. Их
опоздавший коллега, украшенный сережками в форме маленьких колокольчиков,
отчаянно преследовал машину, пытался ухватиться за задний борт,
промахнулся и грустно посмотрел вслед удаляющейся бригаде. Потом побрел
обратно, раскачивая каску на руке.
- Везет как утопленнику, - сообщил он обескураженному Гаррисону. -
Лучшая тревога года. Горит винзавод. Чем быстрее ребята туда доберутся,
тем больше об. - При этой мысли он облизнулся, садясь на бухту
брезентового шланга. - Но, может, оно и лучше для здоровья, что я опоздал.
- Объясни мне, - стоял на своем Гаррисон, - как ты себе обеспечиваешь
жизнь?
- Что за вопрос? Ты, по-моему, и сам видишь. Работаю в пожарной
команде.
- Это я знаю. Но кто тебе платит?
- Платит?
- Ну, деньги дает за работу?
- Странно ты выражаешься: что такое деньги?
Гаррисон почесал череп, чтобы усилить приток крови к мозгу. Что такое
деньги? Ничего себе. Он решил попробовать другой подход.
- Предположим, твоей жене нужно новое пальто. Где она его возьмет?
- Пойдет в лавку, которая обязана пожарным. Взяв пальто, она погасит
пару-другую обов.
- А что, если в лавках, торгующих одеждой, пожаров не было?
- Братец, да откуда ты такой темный взялся? Почти каждая лавка имеет
обы пожарным. Если они не дураки, то каждый месяц выделяют определенное
количество обов. Для страховки. Предусмотрительные они, понял? В какой-то
мере они и наши обы имеют, так что, когда мы несемся их спасать, нам
приходится гасить обы им, прежде чем получим на них новые. Это не
позволяет нам злоупотреблять. Вроде бы сокращает задолженность лавочников.
Толково, правда?
- Может, и да, но...
- Я понял наконец, - перебил абориген, сузив глаза. - Ты с того
корабля. Ты - антиганд.
- Я с Терры, которая когда-то называлась Землей, - с подобавшим
достоинством сказал Гаррисон. - Более того, первые поселенцы на этой
планете тоже были землянами.
- Будешь меня истории учить? - Пожарный ехидно рассмеялся. -
Ошибаешься, пять процентов из них были марсианами.
- Марсиане тоже произошли от земных поселенцев, - парировал Гаррисон.
- Ну и что? Это было черт знает как давно. Все меняется, если ты раньше
этого не знал. На этой планете нет уже ни марсиан, ни землян. Мы все
ганды. А вы, которые суете свой нос, куда вас не просят, антиганды.
- Мы вовсе не анти что-то, насколько мне известно. С чего ты все это
взял?
- Зассд, - ответил его собеседник, неожиданно решивший прекратить
дискуссию. Он перебросил каску в другую руку и плюнул на пол.
- Что?
- Что слышал. Катись на своем драндулете.
Так отчаявшийся Гаррисон и сделал. Расстроенный, он покатил обратно на
корабль.


Его превосходительство вперил в Гаррисона повелительный взгляд.
- Итак, вы вернулись наконец. Сколько человек придет и когда?
- Никто не придет, сэр, - сказал Гаррисон, начиная чувствовать дрожь в
коленках.
- Никто? - Посол грозно нахмурил брови. - Вы хотите сказать, что никто
не принял мое приглашение?
- Никак нет, сэр.
Посол подождал секунду, потом сказал:
- Выкладывайте в чем дело. И перестаньте таращиться. Вы сказали: что
мое приглашение никто не отвергал, но никто тем не менее не придет. Как я
должен все это понимать?
- Я никого не пригласил.
- А, так вы никого не пригласили! - Обернувшись к Грейдеру, Шелтону и
другим офицерам, посол сказал: - Не пригласил, видите ли. - Потом он
повернулся к Гаррисону. - Я полагаю, вы просто-напросто забыли это
сделать? Опьяненный свободой и властью человека над техникой, вы носились
по городу, наплевав на все их правила движения, создавая угрозу для жизни
пешеходов, не утруждая себя даже дать гудок или...
- На моем велосипеде нет гудка, сэр, - опроверг его слова Гаррисон,
внутренне протестуя против этого списка преступлений. - У меня есть
свисток, который приводится в действие вращением заднего колеса.
- Ну вот, - сказал посол с видом человека, потерявшего всякую надежду.
Он рухнул в кресло, хватаясь за голову: - Одному только соломинки для
мыльных пузырей не хватало... - Он трагически выставил указательный палец.
- А у другого - свисток!
- Я его сам изобрел, сэр, - сообщил ценную информацию Гаррисон.
- Я в этом и не сомневаюсь. Вполне могу себе представить... Я ничего
другого от вас и не ожидал. - Посол взял себя в руки. - Скажите мне под
строжайшим секретом, абсолютно между нами, - он наклонился вперед и
спросил шепотом, повторенным семикратным эхом: - Почему вы никого не
пригласили?
- Не нашел никого, сэр. Я старался изо всех сил, по они, кажется, не
понимали, о чем я говорю. Или притворялись, что не понимают.
- Так. - Его превосходительство посмотрел в иллюминатор, потом на часы.
- Уже смеркается. Скоро наступит ночь. Сейчас уже поздно приступать к
дальнейшим действиям. - Последовало раздраженное хмыканье. - Еще один день
впустую. Мы здесь уже два дня, а все тыкаемся без толку. - Кислый взгляд
посла остановился на Гаррисоне. - Ну хорошо, сударь. Поскольку мы все
равно теряем время зря, мы могли бы выслушать ваш рассказ и полностью.
Расскажите все подробности. Может быть, мы сумеем таким путем найти в нем
хоть какой-нибудь смысл.
Гаррисон завершил свой рассказ следующими словами:
- Мне показалось, сэр, что болтать с ними можно хоть до второго
пришествия, даже по-дружески и с удовольствием, но все равно каждый будет
нести свое, не понимая собеседника.
- Похоже, что так оно и есть, - заметил посол сухо. Он обернулся к
капитану Грейдеру. - Вы изрядно попутешествовали, много чего повидали на
своем веку. Что вы думаете обо всей этой болтовне?
- Думаю, дело в семантике, - ответил капитан, которого обстоятельства
заставили некогда изучать этот предмет. - Подобная проблема возникает
почти на каждой планете, но обычно все рано или поздно разъясняется. - Он
помолчал, припоминая что-то. - Первый абориген, которого мы встретили на
Базилевсе, сказал очень сердечно: "Сымай башмаки сей минут!".
- И что же это означало?
- "Заходите, пожалуйста, обуйте мягкие тапочки и будьте как дома".
Другими словами - "Добро пожаловать". Не так уж трудно разобраться, ваше
превосходительство, когда знаешь, чего ожидать. - Грейдер бросил
задумчивый взгляд на Гаррисона и продолжал: - Здесь, вероятно, процесс
дошел до крайности. Сохраняется беглость языка, сохраняется и внешнее
сходство, маскирующее, однако, глубокие изменения в значениях слов,
отброшенные концепции, заменившие их новые реалии и мыслительные
ассоциации, не говоря уже о неизбежном влиянии развивающегося местного
слэнга.
- Как, например, зассд, - ответил его превосходительство. - Вот ведь
странное словцо! И никаких видимых связей с земными корнями!
- Разрешите, сэр? - вмешался Гаррисон робко. Он замялся, видя, что
привлек к себе общее внимание, но потом смело продолжил: - На обратном
пути я встретил даму, указавшую мне дорогу к дому Бэйнса. Она спросила,
нашел ли я его. Я ответил: "Да, спасибо". Мы немного поболтали. Я спросил
ее, что такое зассд. Она сказала, что это сокращение. - Здесь Гаррисон
запнулся.
- Продолжайте, - приказал посол. - После тех соленых выражений, которые
доносились до меня из машинного отделения через вентиляционную трубу, меня
уже ничто не смутит. Что же означает это сокращение?
- З-а-с-с-д, - сообщил, моргая, Гаррисон. - "Занимайся своим делом".
- Вот как! - Его превосходительство порозовел. - То есть не суйся, куда
не просят? Вот, значит, что они мне все время говорили?
- Боюсь, что так, сэр.
- Им, совершенно очевидно, придется многому поучиться. - В неожиданном
припадке отнюдь не дипломатической ярости шея посла вздулась, а кулак
громко вошел в соприкосновение с крышкой стола. - И они научатся!
- Да, сэр, - не стал возражать Гаррисон, все больше чувствуя себя не в
своей тарелке и желая поскорее смыться. - Могу ли я идти и заняться своим
велосипедом?
- Убирайся с глаз долой! - заорал посол. Сделав пару бессмысленных
жестов, он повернулся багровой физиономией к капитану Грейдеру: -
Велосипедом! А пращи ни у кого на этом корабле нет?
- Сомневаюсь, ваше превосходительство, но могу узнать, если прикажете.
- Не будьте идиотом, - приказал посол. - Свою порцию идиотизма на
сегодня мы уже получили.
Следующее совещание, отложенное до рассвета, было относительно
коротким. Его превосходительство занял председательское кресло, принял
удобную позу и обвел присутствующих взглядом.
- Давайте рассмотрим ситуацию с другой стороны. Мы знаем, что
населяющие эту планету лошаки именуют себя гандами, не придают никакого
значения своему происхождению и настаивают на том, что мы - антиганды. Это
свидетельствует о системе воспитания, результатом которой и явилось
неприязненное отношение к нам. С детства здешних жителей приучили к мысли,
что мы, появившись на их планете, будем противниками всего их образа
жизни.
- Однако мы не имеем ни малейшего понятия о том, в чем именно
заключается их образ жизни, - вставил полковник Шелтон.
Ничего нового он этим не мог сказать, но зато напомнил лишний раз о
своем присутствии и продемонстрировал внимание к обсуждаемому вопросу.
- Я осознаю наше прискорбное неведение, - поддержал его посол. - Они
держат в тайне принципы своего общественного устройства. Мы должны до них
как-то докопаться. - Прочистив горло, он продолжал: - Они создали странную
безденежную экономику, которая, по-моему, способна функционировать только
благодаря материальным избыткам. Она и дня не продержится, когда
перенаселенность принесет свои обычные проблемы. Похоже, что их
экономическая система держится на кооперации, частном предпринимательстве
и какой-то детсадовской честности. По сравнению с ней идиотская экономика
четырех внешних планет Эпсилона выглядит образцом разумной организации.
- Однако, - заметил Грейдер подчеркнуто, - она функционирует.
- Это как смотреть. Велосипед нашего лопоухого инженера тоже
функционирует. Но с мотором ему не пришлось бы так потечь. -
Удовлетворенный своей аналогией, посол немного посмаковал ее. - Эта
система экономики, если ее вообще можно назвать системой, почти наверняка
возникла в результате беспорядочного и бесконтрольного развития какого-то
эксцентричного отклонения, завезенного первыми поселенцами; она
давным-давно нуждается в модернизации. Аборигены знают это, но оказываются
признавать, потому что в умственном развитии отстали на триста лет. Как и
все отсталые народы, они с опаской относятся к переменам, прогрессу,
улучшениям. Более того, некоторые из них определенно заинтересованы в
сохранении существующего порядка вещей. - Он презрительно фыркнул. -
Антагонизм по отношению к нам объясняется их нежеланием позволять
беспокоить себя.
Посол оглядел лица присутствующих, ища желающих предложить другую
версию, но все были слишком хорошо вышколены, чтобы угодить в подобную
ловушку. Поскольку никакой реакции не последовало, посол продолжал:
- В должное время, после того как мы окончательно разберемся, что к
чему, нам придется заняться длительной и нудной работой. Придется
перестроить всю их педагогическую систему и воспитывать людей на уровне
современных требований. Мы уже имеем опыт аналогичной деятельности на
нескольких планетах, хотя ни разу еще перед нами не вставала задача такого
масштаба, как здесь.
- Справимся! - заверил кто-то.
Не обращая на реплику внимания, посол закончил:
- Тем не менее все это вопросы завтрашнего дня. Сегодня же нам
предстоит решать другую проблему. А именно: где бразды правления и кто их
держит? Это необходимо установить, чтобы успешно двигаться дальше. Как нам
быть? - Он откинулся в кресле и добавил: - Пошевелите-ка мозгами и
подскажите мне что-нибудь толковое.
Поднялся капитан Грейдер, держа в руках большую книгу в кожаном
переплете.
- Ваше превосходительство, я не думаю, что нам придется напряженно
искать новые пути контакта и сбора информации. Похоже, что следующий ход
просто будет нам навязан.
- Что вы имеете в виду?
- Среди членов моего экипажа много старослужащих. Они прямо-таки собаку
съели на космическом праве. - Капитан похлопал по книге. - И все уставы
космослужбы знают не хуже меня. Я даже думаю, что они знают слишком много.
- То есть?
Грейдер раскрыл книгу.
- Параграф 127 гласит, что при посадке на враждебную планету экипаж
выполняет свои обязанности согласно инструкциям о несении службы в боевой
обстановке вплоть до отлета в космос. На невраждебной планете экипаж
выполняет свои обязанности согласно инструкциям о несении службы в
небоевой обстановке.
- Ну и что с того?
- Параграф 131а гласит, что в небоевой обстановке весь экипаж, за
исключением дежурной вахты, имеет право на увольнение на берег сразу же
после разгрузки корабля или в течение 72 часов после посадки на планету. -
Грейдер поднял взгляд от книги. - К полудню все настроятся на увольнение и
будут гореть нетерпением. Если увольнения они не получат, может возникнуть
недовольство.
- Недовольство? - переспросил, криво улыбаясь, посол. - А если я
объявляю эту планету враждебной? Это сразу пресечет недовольство, не так
ли?
Невозмутимо сверившись с книгой, Грейдер дал ответ:
- Параграф 148 гласит, что враждебной может считаться планета,
систематически оказывающая землянам противодействие силой. - Он перевернул
страницу. - В настоящем уставе противодействие силой определяется как
любое действие, направленное на причинение физических повреждений,
независимо от того, имело ли данное действие успех или нет.
- Я не согласен. - Посол принял выражение глубокого недовольства. -
Неизвестный мир может быть враждебен психологически, даже если он не
прибегает к противодействию силой. Пример у вас перед глазами. Это отнюдь
не дружественная планета.
- Устав космослужбы не предусматривает классификации планет как
"дружественных" или "недружественных", - сообщил Грейдер. - Все планеты
классифицируются только как "враждебные" или "невраждебные". - Он опять
похлопал по переплету. - В этой книге все указано.
- Мы получим первый приз на конкурсе дураков, если позволим руководить
собой какой-то книжонке или команде. Вышвырните свой талмуд в иллюминатор.
Или суньте в мусоросборник. Избавьтесь от него любым угодным вам путем и
забудьте о нем.
- Прошу, ваше превосходительство, простить меня, но я не имею на это
права. - Грейдер открыл книгу на первой странице. - Основные параграфы 1а,
1б гласят: "Как в космосе, так и на берегу весь личный состав корабля
подчиняется только капитану или назначенному им лицу, которые действуют
исключительно на основании устава космослужбы и несут ответственность
только перед Главным штабом космического флота, расположенным на Терре. То
же касается десантных войск, официальных гражданских лиц и пассажиров,
находящихся на борту космических кораблей (как в полете, так и на берегу).
Вне зависимости от их ранга и полномочий они подчинены капитану или
назначенному им лицу. Этим лицом является один из офицеров корабля,
исполняющий обязанности своего непосредственного начальника в случае
отсутствия или его выхода из строя".
- И все это означает, что хозяин в замке вы, - сказал не очень этим
обрадованный посол. - А кому такой порядок не нравится, может сойти и
дальше не ехать.
- Со всем должным к вам уважением я вынужден признать, что дела обстоят
именно так. Я ничего не могу изменить: устав есть устав. И личному составу
он хорошо известен. - Грейдер с шумом захлопнул книгу и отложил ее в
сторону. - Могу поставить десять против одного, что все сейчас гладят
брюки, причесываются и наводят лоск. Я знаю, что они обратятся ко мне, как
положено по уставу, и я не имею права им отказать. Согласно правилам они
попросят старпома представить мне на утверждение список увольняемых. - Он
глубоко вздохнул. - Единственное, что я смогу сделать, это вычеркнуть
несколько фамилий или изменить очередность увольнений, но отменить их
совсем я не могу.
- Может быть, это даже будет полезным - пустить ребят погулять в город,
- предложил полковник Шелтон, который и сам был бы не прочь гульнуть. -
Прибытие флота всегда хорошая встряска для захолустного порта. Контакты
будут устанавливаться десятками, а мы именно этого и добиваемся.
- Мы добиваемся контактов с руководством этой планеты, - отметил посол.
- Мне как-то трудно себе представить руководящее лицо, примеряющее свою
лучшую шляпку, пудрящее нос и выскакивающее на улицу, чтобы подцепить
изголодавшегося забулдыгу матроса. - Его пухлое лицо передернулось. - Мы
должны искать иголку в стогу сена. Это работа не для матросни.
- Я не могу не согласиться с вами, ваше превосходительство, нам
придется рискнуть, - сказал Грейдер. - Личный состав ожидает увольнения, а
обстановка лишает меня власти препятствовать ему. Подобную власть мне
может дать только одно.
- Что именно?
- Факты, которые позволят мне классифицировать планету как враждебную в
том смысле, как определено уставом.
- Можно ли как-нибудь это устроить? - И, не дожидаясь ответа, посол
продолжил: - В каждом экипаже всегда есть неисправимый бузотер. Найдите
его, поднесите двойную чарку венерианского коньяка, обещайте немедленное
увольнение на берег, но выскажите сомнение в том, что оно придется ему по
душе: мол, эти ганды на нас смотрят как на отбросы. Потом выпихните его из
корабля. Когда он вернется с подбитым глазом и будет хвастать, как он
отделал того парня, объявите планету враждебной. - Посол сделал
выразительный жест. - Что еще? Физическое насилие. Все согласно уставу.
- Параграф 148а особо подчеркивает, что устав имеет в виду
систематическое противодействие силой. Индивидуальные же стычки не
рассматриваются уставом как факты, доказывающие враждебность планеты.
Посол разгневанно обернулся к старшему гражданскому чиновнику:
- Когда вернетесь на Терру, если вы вообще доберетесь обратно, можете
сообщить руководству соответствующего ведомства, что космическая служба
дезорганизована, парализована и не способна к выполнению своих функций
благодаря составляющим уставы бюрократам.
Прежде чем чиновник смог придумать ответ, достаточно благоприятный для
себя, но и не противоречащий словам посла, раздался стук в дверь. Вошедший
старший помощник Морган молодцевато откозырнул и протянул капитану
Грейдеру лист бумаги.
- Список первой группы увольняемых, сэр. Прошу утвердить.


Четыреста двадцать матросов ринулись на город ранним утром. Как все
моряки, истосковавшиеся по берегу, они горели надеждами и нетерпением.