Уэйс Маргарет. Драконы Пропавшей Звезды

   — Я не скажу вам ничего, — глухо ответила Одила.
   Мина с сожалением оглядела ее.
   — Не думаю. Повторяю, ты не можешь рассказать ничего такого, чего бы я уже не знала. Я соглашаюсь только ради капитана Самоала.
   И низко склонившись над нею, Мина поцеловала Одилу в лоб.
   — Я вручаю твою душу Единому Богу, — прошептала она и, выпрямившись, повернулась к Герарду. — Благодарю вас за доставленное сообщение. Я бы не советовала вам возвращаться в Квалиност. Берилл не позволит вам проникнуть в город. Атака назначена на завтра, на ранний предрассветный час. Что же касается маршала Медана, то он — предатель. Эльфы очаровали его, и он стал им во всем подражать. Маршал влюблен в королеву-мать, Лоранталасу. Он не выгнал население из столицы, как ему было приказано. Квалиност полон эльфийскнх солдат, готовых защищать город до последней капли крови. Король Гилтас готовит Берилл ловушку, и, надо признать, довольно хитроумную.
   Герард не мог вымолвить ни слова. Он подумал было, что ему следует встать на защиту маршала, но тут же понял, что этим выдаст себя самого. Хотя Мине, скорее всего, было известно, что Герард не был нераканцем. Но одну вещь он должен был у нее узнать.
   — Берилл... вы уже предупредили Берилл? — едва выговорил он пересохшими губами.
   — Драконы так же, как и все мы, вверены заботам Единого Бога, — холодно ответила Мина.
   Когда она захотела уйти, ее обступили офицеры и забросали вопросами. Она на ходу выслушивала их и давала ответы. Герард мог чувствовать себя свободным.
   Одила едва нашла в себе силы подняться с колен и непременно упала бы, если бы Герард не поддержал ее, обняв за плечи. При следующем шаге он уже не мог понять, кто кого поддерживает, — ему самому требовалась помощь.
   Капитан Самоал зашагал рядом с ними, желая побеседовать с Герардом.
   — Правда ли то, что Мина сказала о Медане? Он действительно предатель? — спросил капитан.
   — Я не... я просто не... — Голос изменил Герарду. Он устал выкручиваться и лгать. Битва за Квалиност была назначена на завтра, если верить Мине, а он верил ей, хотя и сам не знал почему. — Думаю, это не важно. Теперь уже не важно, — обреченно ответил он.
   — Мы будем рады, если вы присоединитесь к нам, — предложил капитан. — Пойдемте, я вам покажу, куда отвести вашу пленницу. Следователь приступит к делу не раньше завтрашнего дня. Лишний меч нам не помешает. — Он бросил взгляд на далекий город. — Какова численность их войск?
   — У них много солдат, — произнес Герард.
   — Думаю, вы правы. — Капитан потер перебитый подбородок. — Могу поспорить, что ей-то это известно, а? — Он ткнул пальцем в Одилу, которая, оставаясь безучастной, шла рядом с ними. Казалось, ничто вокруг ее уже не интересовало.
   — Я не знаю, что ей известно, — мрачно сказал Герард. — Она отказалась отвечать на мои вопросы и, думаю, не ответит и на ваши. Упрямая штучка. Куда мне отвести ее? С радостью наконец избавлюсь от нее.
   Капитан подвел Герарда к палатке, рядом с которой кузнец и его подручные налаживали переносное оборудование. Замедлив шаги около кузни, капитан захватил там железные кандалы и помог Герарду пристегнуть их к запястьям и щиколоткам Одилы.
   — Она ваша пленница, — сказал Самоал, вручив ему ключ.
   Герард поблагодарил и сунул ключ в ботинок.
   Постели в палатке не было. Капитан принес воду и еду для пленницы. Одила отказалась есть, лишь отпила немного воды со словами благодарности и прилегла на пол. Глаза ее все время оставались широко раскрытыми.
   Герард вышел из палатки, размышляя о том, что предпринять дальше. Сперва следует перекусить, решил он. Он и не знал, насколько голоден, пока не увидел в руках капитана ломоть хлеба и тарелку с куском сушеного мяса.
   — Я, пожалуй, съем то, что вы ей принесли, — сказал он, — раз она не хочет.
   — Пожалуйста, — согласился капитан. — Палатка, где мы обычно питаемся, еще не установлена, но я могу вас покормить. Хотите пойдем вместе?
   — Нет, спасибо. Я не хочу оставлять ее без присмотра.
   — Она никуда не денется, — сказал капитан.
   — Тем не менее.
   — Смотрите сами, — пожал плечами лучник и зашагал прочь. Не сделав и двух шагов, он, похоже, увидел приятеля и приветливо замахал рукой. Герард глянул в ту сторону и увидел минотавра. Видимо, отряд возвращался из разведки.
   Герард присел на корточки у палатки. Он съел все, что было на тарелке, и даже не почувствовал вкуса еды. Вспомнив, что оставил фляжку с водой внутри, он вошел в палатку, стараясь ступать бесшумно, поскольку думал, что Одила спит.
   Она не шелохнулась с тех пор, как он ее оставил, только закрыла глаза. Он протянул руку к фляжке, как вдруг услышал ее голос.
   — Я не сплю.
   — Хорошо бы вам отдохнуть, — пробормотал он. — Нам придется ждать наступления ночи. У меня ключ от ваших кандалов, и я попытаюсь раздобыть для вас какое-нибудь оружие и солдатский мундир.
   Она безразлично отвела от него взгляд, и Герарду пришлось спросить о том, о чем он не хотел говорить:
   — Что вы такое увидели, Одила? Что вы увидели, когда она взяла вашу руку?
   Одила зажмурилась и вздрогнула.
   — Я видела Бога.

30. Война душ начинается

   Галдар обходил засыпавший лагерь, проверяя позиции. Был поздний час, спать хотелось неудержимо. Неожиданно он зевнул во весь рот, да так, что лязгнула челюсть. Минотавр недовольно потер подбородок и продолжал обход. Ночь была лунной. Ночное светило обратило к земле свой изломанный, странный, казавшийся пустым лик. Галдар всегда считал эту луну чуть ли не подделкой и не любил ее, но сегодня, если все пойдет по намеченному плану, она сослужит им хорошую службу.
   Часовые, охранявшие шатер Мины, сразу узнали его, единственного минотавра в их войске. Приветствовав помощника Мины салютом, они выжидающе уставились на него. Мысль о том, что он должен ее разбудить, заставляла Галдара колебаться. В конце концов, что она может сделать такого, чего он не сделал бы сам? И все-таки минотавр решил сообщить ей о побеге узницы.
   Он вошел в шатер.
   — Что-нибудь случилось, Галдар?
   Никогда он не мог понять толком, просыпается ли Мина от звука его шагов или же не спит вовсе. Он всегда шел к ней в шатер, ненавидя себя за то, что должен лишать ее необходимого сна, и всегда заставал ее собранной и готовой к действиям.
   — Пленница сбежала, Мина. А с нею и захвативший ее Рыцарь Тьмы. Похоже, они состоят в сговоре.
   Мина спала прямо в одежде, ее оружие и «Утренняя Звезда» лежали на полу в ногах кровати. Ее лицо показалось Галдару мертвенно-бледным, отстраненным, таким же холодным, как эта призрачная луна на небе. Она ничем не выразила своего удивления.
   — Тебе кто-нибудь уже рассказал? — нахмурился Галдар. — Но я ведь отдал приказ не беспокоить тебя.
   — Ты же сам меня побеспокоил, — улыбнулась она.
   — Только потому, что нам не удалось разыскать беглецов.
   — Сейчас они уже в Соланте, — ответила Мина. В темноте не был виден янтарный цвет ее глаз, и минотавр чувствовал себя более уверенно. Он не любил своего жалкого отражения, которое обычно смотрело на него из этих странных глаз. — Их встретили как героев. Обоих.
   — Но, Мина, как ты можешь так спокойно говорить об этом? — поразился Галдар. — Они же провели в нашем лагере столько времени! Успели все разнюхать, сосчитать наших солдат. Теперь соламнийцы будут знать, как нас мало!
   — Это прекрасно видно и со стен города.
   — Вовсе нет! — сердито возразил минотавр. — Думаю, нам удалось ввести их в заблуждение. Мы ставили пустые палатки, гоняли людей с места на место, чтобы соламнийцам казалось, что нас гораздо больше, чем на самом деле. И теперь все наши усилия пошли прахом.
   — Галдар, помнишь, как ты хотел отравить воду в источнике, питающем город?
   — Помню, — нехотя признался он.
   — Я не согласилась на это, потому что в таком случае город оказался бы бесполезным для нас.
   Галдар фыркнул. Это сейчас город бесполезен для них, и, похоже, таким он и останется.
   — У тебя нет веры, Галдар, — грустно проговорила Мина.
   Галдар вздохнул и невольно потер занывшее предплечье. Теперь оно часто побаливало, будто от ревматизма.
   — Я пытаюсь верить, Мина. Честное слово, пытаюсь. Я думал, что после Сильваноста позабуду про свои сомнения, но не получилось. А теперь... — Он помолчал и вдруг решился: — Мне не нравятся наши новые союзники, понимаешь, Мина. И не только мне.
   — Понимаю, — кивнула Мина. — Потому-то я так терпелива и с тобой, и с другими. Страх мешает вам видеть, но со временем он исчезнет, и тогда вам все станет ясно. Вы будете единственными в мире, кто увидит подлинную картину происходящего. — Она опять улыбнулась, не сводя с него глаз. — А нашу пленницу-соламнийку я отослала в Солант не случайно. Она принесет с собой яд посильнее яда гремучей змеи, которым ты хотел отравить город.
   Минотавр, не разжимая челюстей, подавил зевок. Он не понимал, о чем говорит Мина. Все их старания были напрасны. Долгие часы, проведенные без сна, поиски в лагере, посланные за беглецами отряды — все это оказалось ненужным.
   — Я внушила ей представление о том, что существует Бог, — продолжала Мина, — и что Он сражается на нашей стороне.
   Бегство удалось на удивление легко. Настолько легко, что, казалось, оно было подстроено. Но враг не мог быть заинтересован в том, чтобы в Солант попали сведения об осаждавшем город войске.
   Когда они добрались до ворот Соланта, часовые признали хрипловатый голос Одилы и без лишних разговоров пропустили их в город. За этим последовали долгие часы расспросов, которым их подвергли командиры Рыцарей Соламнии. Уже занимался рассвет, а вопросы все еще не иссякали.
   Прошлой ночью Герарду не удалось поспать ни минуты. Побег окончательно лишил его сил. Он уже дважды рассказал обо всем, что видел и слышал во вражеском лагере, и веки его уже слипались, когда голос Одилы заставил его встрепенуться.
   — Я видела Бога, — отчетливо произнесла она.
   Герард, бессильно сгорбившись, поник на стуле. Он убеждал Одилу воздержаться от всяких заявлений на эту тему, но она не послушалась. Он мечтал поскорее добраться до постели, даже ночь в тюремной камере — без назойливого кендера — показалась бы ему сейчас подарком судьбы. А теперь допросы явно затянутся на целый день.
   — Не могли бы вы уточнить, что вы имеете в виду, госпожа Одила? — Повелитель Тесгалл говорил, тщательно подбирая слова. Он был лет на тридцать старше Герарда. Его длинные волосы давно поседели, как и усы, которые он носил, следуя давней соламнийской традиции. В отличие от тех Рыцарей Розы, с которыми прежде встречался Герард, Повелитель Тесгалл не принадлежал к числу упрямцев, называемых за глаза «соламнийскими умниками». Выражение его лица было серьезным, как того и требовала ситуация, а морщинки в уголках глаз и у рта говорили о том, что этот человек любит посмеяться и ценит юмор. Пользовавшийся уважением всех, кто служил под его началом, Повелитель Тесгалл производил впечатление разумного чуткого командира.
   — Девушка по имени Мина коснулась моей руки, и я увидела... увидела Вечность. Я не могу подробно описать это видение. — Одила говорила тихо, медленно, с трудом подбирая слова. — Я видела Разум. Разум, который способен охватить необъятность ночного неба и который знает точное число звезд. Разум, который мал, как песчинка, и огромен, как океан. Я смотрела на него и испытывала радость оттого, что я не одна во вселенной. Но потом меня охватил страх, настоящий ужас: я поняла, какое я непослушное и мятежное существо, неприятное этому Разуму. И пока я не подчиню себя Ему, Он будет продолжать гневаться.
   Одила беспомощно взглянула на рыцарей, будто ожидая ответа.
   — То, что вы видели, госпожа Одила, скорее всего — обычный трюк, иллюзия, которую они сумели вам внушить. — Голос Повелителя Ульрика звучал успокаивающе. Ульрик принадлежал к Ордену Меча, был почти ровесник Герарда; приземистый толстяк-жизнелюб, по-видимому употреблявший горячительные напитки гораздо чаще, чем следовало. Веселые глазки, красный нос и широкая улыбка подтверждали это предположение. — Мы все хорошо знаем, что жрецы Тьмы способны вызывать такие видения. Не так ли, Звездочет Микелис?
   Тот кивнул, соглашаясь, но по выражению лица Звездочета было видно, что мысли его витают где-то далеко.
   Он казался утомленным и выбитым из привычной жизненной колеи. Всю прошлую ночь он провел в поисках Золотой Луны и только недавно узнал от Герарда о том, что она, верхом на синем драконе, отправилась в Найтлунд, чтобы встретиться с магом Даламаром. «Увы, — печально произнес тогда в ответ на слова Герарда Звездочет. — Бедняжка, боюсь, лишилась рассудка. Чудо возвращенной молодости оказалось непосильным для ее разума. Это урок всем нам, урок смирения».
   Герард и сам склонился бы к такому выводу, но Золотая Луна действовала прошлой ночью вполне осмысленно, прекрасно осознавала ситуацию и даже управляла ею. Однако Герард не стал спорить со Звездочетом и оставил свои мысли при себе. Он испытывал к Первой Наставнице почтение, граничившее с восхищением, и не хотел делать свои воспоминания об этой женщине предметом досужих бесед.
   Одила подтолкнула рыцаря локтем. Он встрепенулся, выпрямился и смущенно огляделся по сторонам.
   — Я склонен согласиться с Повелителем Ульриком, — говорил Тесгалл. — То, что вы видели, госпожа Одила, вернее, то, что вы якобы видели, было всего лишь миражом. Всего лишь трюком жрецов Тьмы.
   Одила покачала головой, но промолчала, за что Герард был ей очень благодарен.
   — Не сомневаюсь, что столь интересный предмет мы могли бы обсуждать много дней и даже недель и все же не прийти к убедительным выводам, — продолжал Повелитель Тесгалл. — Однако у нас есть дела поважнее. К тому же, как я заметил, вы оба очень устали после вашего опасного приключения. — Он послал Герарду улыбку, тот, поняв намек, густо покраснел и смущенно заерзал на стуле. — Итак, перейдем к делу Герарда Ут-Мондара. Я бы хотел взглянуть на послание короля Квалинести, господин Герард.
   Рыцарь достал письмо, уже довольно помятое.
   — Мне незнакома личная подпись короля эльфов Гилтаса, — заметил Тесгалл, начав читать письмо, — но мне знакома королевская печать Квалинести. Увы, — равнодушно уронил он, — боюсь, что мы мало чем можем помочь эльфам в час горя. По крайней мере в настоящее время.
   Герард опустил голову. Он мог бы заспорить, но присутствие врага у самых стен Соланта делало все возможные аргументы несостоятельными.
   — Может быть, в руках этого рыцаря и оказалось послание эльфов, — раздался скрипучий голос Повелителя Найджела, Рыцаря Короны, — только прибыл-то он к нам верхом на синем драконе. Я не могу с легкостью принять такое противоречие.
   Повелителю Найджелу было за сорок, он был упрямцем и тугодумом.
   — А я верю в рассказ рыцаря, — заявила Одила в своей обычной безапелляционной манере. — Я обнаружила их в пещере в глубине утеса над рекой и смогла подслушать разговор. Рыцарь имел все возможности к побегу, но, когда раздался сигнал тревоги, он сообщил госпоже Первой Наставнице, что Соланту угрожает нападение и он должен вернуться и встать на защиту города.
   — Или предать город в руки врагов, — хмуро заметил Повелитель Найджел.
   — Он сказал мне, что, если вы не позволите ему защищать город с оружием в руках, он согласится на любую другую работу — ухаживать за ранеными или разжигать костры, например, — горячо возразила Одила. — А его замечательная находчивость спасла нам обоим жизнь. Рыцарь заслуживает награды, а не поношений.
   — Я согласен с вами, госпожа Одила. — Тесгалл оглядел присутствующих. — Думаю, мы все пришли к согласию на сей счет.
   Повелитель Ульрик закивал и подмигнул Герарду. Повелитель Найджел продолжал хмуриться, но огромное уважение, которое он испытывал к Тесгаллу, заставило его прекратить спор.
   Повелитель Тесгалл удовлетворенно улыбнулся.
   — Рыцарь Герард Ут-Мондар, выдвинутые против вас обвинения потеряли свою силу. Сожалею, что у меня нет времени публично объявить о вашей невиновности, но я непременно издам вердикт и доведу наше мнение до всеобщего сведения.
   Одила послала Герарду радостную улыбку и легонько пнула его под столом, напомнив, что именно ей он обязан своим спасением. Теперь, когда этот вопрос был решен, рыцари вернулись к обсуждению вражеского нашествия. Несмотря та полученную информацию о смехотворно малом количестве осаждавших, соламнийцы не собирались успокаиваться. Особенно после того, как Герард сообщил им об ожидаемом врагом подкреплении.
   — Может быть, она имела в виду, что на нас из Палантаса движется армия, Ваша Светлость, — высказал осторожное предположение Герард.
   — Не думаю, — возразил Повелитель Тесгалл. — У нас есть осведомители в этом городе, и они непременно сообщили бы нам о передвижениях какой-либо массивной группировки войск. Таких сведений не поступало. К тому же на дорогах расположены наши пикеты, и ими тоже ничего не замечено.
   — Осмелюсь возразить, Ваша Светлость, — сказал Герард, — они не заметили приближения и этого отряда.
   — Тут уж потрудились вражеские чародеи, — угрюмо буркнул Повелитель Найджел. — Я говорю о том сне, в который был погружен целый город и его окрестности. Патрули докладывают, что они были охвачены сверхъестественным сном, непреодолимо действовавшим как на людей, так и на животных. Мы решили было, что сон наслан госпожой Первой Наставницей, но наш уважаемый Звездочет Микелис уверяет, что сотворить такой невиданно сильный заговор она была бы не в состоянии. — Повелитель Найджел бросил взгляд на Одилу; ему на ум пришли ее слова о Разуме Бога. — Звездочет утверждает, что на такое не способен никто из смертных. И тем не менее этот сон сморил нас всех.
   «Я не спал, — подумал Герард. — Не спали кендер и гном. Золотая Луна, ухватившись руками за железные прутья, превратила их в поток расплавленного металла. Кто же дает ей такие силы?» — Герард с тревогой посмотрел на Одилу. Все в зале молчали. Видимо, всех одолевали одни и те же непрошеные мысли, и никто не хотел высказывать их вслух. Сделать это означало бы подойти с завязанными глазами к краю пропасти.
   В этот момент Повелитель Тесгалл поднялся и церемонно обратился к присутствующим:
   — Господин Герард, госпожа Одила, благодарю вас за терпение, с которым вы отвечали на наши вопросы. Мы станем действовать с учетом полученной от вас информации. Если возникнет дальнейшая нужда в вашем присутствии, мы известим вас.
   Они были свободны. Герард отсалютовал и поблагодарил каждого из Глав Орденов в отдельности. Одила дождалась его, и они вместе зашагали к выходу. Оглянувшись на ходу, Герард увидел, что рыцари уже углубились в составление планов.
   — Похоже, что выбор у них не слишком велик, — сказала Одила, когда они оставили Зал. — Мы не можем сидеть смирно и ждать, когда нераканцы получат подкрепление, нам нужно опередить их и самим напасть на лагерь.
   — Довольно странный способ осады вражеского города избрали наши враги, — принялся размышлять вслух Герард. — Я мог бы объяснить это тем, что их предводительница только что вышла из пеленок, но их капитан показался мне зрелым человеком и опытным воином. Почему они соглашаются с ней и действуют так странно?
   — Не иначе, она легко может заставить их видеть то, что ей нужно, — пробормотала Одила вполголоса.
   — Что? — переспросил рыцарь.
   Одила махнула рукой.
   — Не важно. Это глупая мысль.
   — Нам скоро предстоит жаркая битва, — сказал Герард, надеясь поднять ее настроение.
   — Хорошо, если она не заставит себя ждать. Я просто жажду встретиться с этой рыжеволосой ведьмой, имея в руках оружие. Послушай, не пойти ли нам выпить? — Одила переменила тему. — Например, пару кружек эля? Или полдюжины? Или пару дюжин?
   Странные нотки в ее голосе заставили Герарда внимательно взглянуть в лицо женщины.
   — Что такое? — недовольно огрызнулась она. — Человек хочет выпить, чтобы из мозгов выветрился этот Единый Бог или как его там. Пошли. Выпивку ставлю я.
   — Не мне, — отказался рыцарь. — Я уже сплю на ходу. Тебе тоже не мешало бы поспать часок.
   — Хм. Как будто можно думать о сне, когда на тебя смотрят такие глаза! Ступай сам спать, если ты так уж устал.
   Герард хотел было уточнить, какие глаза она имеет в виду, но Одила уже устремилась прочь, направляясь в таверну, рядом с которой они как раз оказались и на вывеске которой была изображена охотничья собака, сжимавшая в пасти пойманную утку.
   Слишком уставший, чтобы задавать вопросы, Герард отправился отдыхать.
   Он умудрился проспать весь день и еще прихватить значительную часть ночи и проснулся только тогда, когда кто-то забарабанил в дверь.
   — Выходите! Все на выход! — объявлял незнакомый голос. — Построение на плацу у крепости через час. Света не зажигать, разговаривать тихо.
   Герард сел на кровати. В комнате было светло от стоявшей высоко в небе луны. Из коридоров доносились приглушенные голоса рыцарей, их оруженосцев, слуг и пажей. Значит, готовится вылазка на врага. Неожиданная атака.
   Без огней. Без громких команд. Без боя барабанов, зовущих на построение. Защитники Соланта готовились напасть на осадившее город войско. Герард оценил этот замысел. Отличная, смелая мысль. Они вполне могут застать врагов спящими. А в случае удачи и вповалку пьяными.
   Накануне Герард лег спать не раздеваясь, сняв только ботинки, и теперь, быстро обувшись, бегом спустился по лестнице, направившись в оружейную.
   Улицы были пустынны и тихи, горожане еще спали. Он нашел оружейников сонными, их только что разбудил тот же сигнал тревоги, что поднял с постели Герарда.
   Оружейник старался подобрать подходящие доспехи и оружие для Герарда и, не найдя ничего, страшно огорчился. Времени на изготовление новых доспехов не оставалось.
   — Прошу вас, дайте мне комплект, которым пользуются в учебных боях, — попросил Герард оружейника.
   Тот изумился. У него и в мыслях не было посылать рыцаря в бой в плохо подогнанных или неисправных доспехах.
   — Хорошо, но вы будете выглядеть как огородное пугало, — предупредил оружейник.
   Герарда это не смутило. Он готов был идти в бой даже нагим, а не то что в плохо подогнанных доспехах. Меч у него был тот самый, который вручил ему маршал Медан. Подручные оружейника — два круглолицых парнишки лет тринадцати — были сами не свои, как от волнения, вызванного предстоящей битвой, так и из-за того, что им не удастся принять в ней участие. Они-то и помогли рыцарю облачиться в доспехи.
   Покинув оружейную мастерскую, Герард направился в конюшни. Конюхи в суматохе тщетно пытались успокоить и удержать в стойлах горячившихся лошадей. Один из конюших с сомнением оглядел Герарда, оценил его видавшие виды доспехи и засомневался, давать ли ему коня. Рыцарь недвусмысленно дал понять, что ни перед чем не остановится, дабы иметь возможность принять участие в бою. И как раз в этот момент в конюшни вошел Повелитель Ульрик. От души расхохотавшись при виде нелепо одетого молодого человека, он тем не менее громко подтвердил его рыцарские полномочия и велел относиться к нему соответственно.
   Конюх смирился и подвел к Герарду славную лошадку. Она, правда, больше походила на тяжеловоза, которому пристало таскать за собой фургон с продовольствием, а не гарцевать с рыцарем на спине, но Герард все же уверил себя, что конь достойно послужит ему в бою, даже если крики молочника ему привычнее грохота битвы.
   Несмотря на эти неурядицы, Герард оказался на плацу раньше многих других. Пешие воины, хорошо тренированные, строились, внимательно прислушиваясь к командам офицеров. Звяканья оружия и звона кольчуг не было слышно, поскольку воины обтянули свои доспехи толстыми полосами сукна. Если кто с грохотом ронял копье на булыжную мостовую, офицеры с проклятиями бросались к нарушителю, суля ему всяческие кары.
   Постепенно стали подтягиваться рыцари. Они тоже обмотали доспехи сукном, чтобы утишить звон металла. Лошадей держали под уздцы оруженосцы. Знаменосцы заняли места во главе колонны, офицеры стали расходиться по подразделениям. Шуму на площади было не больше, чем в обычную ночь, когда городской патруль совершает обход. Никто никого ни о чем не расспрашивал. Не собирались толпы зевак. Герарда восхищало не только самообладание и дисциплина Соламнийских Рыцарей, но и благоразумие горожан. Разумеется, все они были предупреждены о том, что сегодня не следует покидать свой дома, и они с завидным послушанием выполняли этот приказ.
   Рыцари и солдаты — войско численностью в пять тысяч — были готовы к выступлению. Порой слышалось приглушенное ржание лошадей, нервное покашливание возбужденных новобранцев, мягкий скрежет надеваемых шлемов.
   Герард хотел разыскать Одилу. Она должна была находиться в рядах Рыцарей Ордена Розы. Отличить ее от остальных было непросто, но Герард все же узнал ее, увидев блестящий серебряный шлем и услышав звонкий смех Одилы, тут же, впрочем, подавленный.
   «Экая отвага! — с восхищением подумал он. — Эта женщина, кажется, способна смеяться и на смертном одре».
   Возглавлял общую колонну Повелитель Тесгалл, Рыцарь Ордена Розы, в руке у него трепетал белый шарф. Вот он высоко поднял его, чтобы видел каждый, и затем резко опустил. Офицеры отдали приказ пехотинцам к выступлению, рыцари пришпорили коней. Герард двигался среди новобранцев, недавно возведенных в рыцарское звание. Это не ущемляло его самолюбия: он мог шагать и с пехотинцами и был бы счастлив.