Уэйс Маргарет. Драконы Пропавшей Звезды

   — Какой-то гвардеец просил передать, что двое эльфов ожидают королевской аудиенции. Один из них префект... — Тут адъютант помедлил. — Извините, господин, не могу припомнить кто, эльфийские имена — сущее мучение для меня. Он высокого роста и смотрит на собеседника так, словно тот муравей, взобравшийся на кончик его трости.
   Губы Медана дрогнули в усмешке.
   — И к тому же у него такой кислый вид, будто он только что надкусил неспелую грушу?
   — Совершенно верно, сударь.
   — Это Палтайнон, — сказал Медан. — Наш Кукловод. Я и то удивляюсь, что он еще не появился. — Медан глянул сквозь стеклянную дверь на короля. — Повторяется история из детской сказки. Приходит кукольник и видит, что марионетка ожила и стала настоящим королем. Не думаю только, что он так легко расстанется со своей игрушкой.
   — Его следует пригласить, господин?
   — Нет, — холодно ответил маршал. — Тем более что король сейчас занят. Пусть подождет, пока Его Величество не соизволит его принять. Кто еще ожидает разрешения войти?
   Лицо Герарда омрачилось, а голос стал еще тише.
   — Эльф Калиндас, господин. Он убежден, что королева-мать находится здесь. Отказывается уходить.
   Медан нахмурился.
   — Откуда он мог узнать о пребывании здесь королевы-матери?
   — Понятия не имею, господин. От своего брата он не мог этого узнать. Как вы и приказали, мы не выпускали Келевандроса отсюда. Ночью, когда я засыпал, его сторожил Планкет.
   Медан взглянул на слугу Лораны. Тот, укрытый плащом, крепко спал неподалеку.
   — Господин, — серьезно спросил рыцарь, — могу я говорить откровенно?
   Медан криво улыбнулся.
   — Естественно, молодой человек, только так вы и должны говорить, находясь у меня на службе.
   — Я не могу сказать, что действительно нахожусь у вас на службе, господин, — возразил рыцарь. — Я остаюсь рядом с вами, дабы надежнее защитить королеву-мать. Мне известно, что один из двух братьев-эльфов — предатель. Кто-то из них изменил Лоране, своей госпоже... От него вам стало известно о Палине Маджере, засаду на которого вы устроили в то утро в лесу. Я прав, не так ли? — Голос адъютанта звучал обвиняюще.
   Медан внимательно посмотрел на молодого человека.
   — Да, вы правы. Я использовал Калиндаса. Иного выхода у меня не было. Если бы негодяй не приносил сведения мне, он нашел бы способ доставлять их Берилл. Я делал все, что в моих силах, чтобы защитить королеву-мать. Мне было прекрасно известно, что она покровительствует мятежникам. Берилл уже давно могла бы с легкостью расправиться с Лораной, если бы не мои старания. Поэтому не торопитесь судить обо мне чересчур строго, молодой человек.
   — Извините меня, господин, — сокрушенно произнес Герард, — я не знал этого. Что же теперь делать? Следует ли мне отослать Калиндаса прочь?
   — Нет. — Маршал задумчиво потер колючую от двухдневной щетины щеку. — Пусть пока останется здесь, где я могу присматривать за ним. Трудно предсказать, какие неприятности он может навлечь на нас, если станет слоняться по городу.
   — Но его можно... заставить молчать, — неловко произнес рыцарь.
   Медан покачал головой.
   — Лорана может поверить, что ее слуга оказался шпионом и доносчиком, но я сомневаюсь, что в это поверит ее сын. Келевандрос же не способен допустить и мысли о том, что его брат — предатель, поэтому если мы убьем Калиндаса, то второй брат поднимет такой шум, что нам придется избавиться и от него. Какое это произведет впечатление на эльфийский народ, чье уважение я старался завоевать многие годы, можете догадаться сами. Пройдет слух, что я чуть ли не на пороге дворцовой опочивальни устраиваю резню. Кроме того, мне необходимы доказательства того, что негодяй был связан с Берилл, и те сведения, которые он ей передавал.
   — Хорошо, господин, — Герард кивнул. — Я установлю наблюдение за ним.
   — Не вам, а мне придется установить его, — возразил маршал. — Калиндас знает вас в лицо, разве вы забыли? И он предал вас. Если он теперь обнаружит, что вы мой адъютант, он немедленно преисполнится подозрений. Негодяй может стать опасным.
   — Вы правы, господин. Я не подумал об этом. Вы приказываете мне вернуться в штаб?
   — Да, приказываю вернуться, Герард. В штаб вашего собственного командования. Я отсылаю вас в Соламнию.
   — Нет, господин, — резко произнес молодой рыцарь. — Я отказываюсь выполнять это распоряжение.
   — Выслушайте меня, Герард. — Маршал положил руку на плечо собеседника. — Я сейчас сообщу вам кое-что, о чем еще не говорил Его Величеству и королеве-матери. Битва, к которой мы готовимся, подобна попытке утопающего спастись с помощью соломинки. Квалиност не в силах оказать сопротивления армии Берилл. Сражение имеет целью лишь оттянуть время и дать населению возможность бежать.
   — В таком случае я тем более должен остаться здесь, — упрямо возразил молодой человек. — Моя честь не позволяет мне спасаться бегством.
   — Даже если я прикажу вам? — спросил Медан.
   — Тогда я отвечу, что вы не мой командир и что я не присягал вам на верность. — Герард мрачнел все больше.
   — Что ж, тогда я скажу, что вы просто эгоист, не имеющий понятия об истинной чести.
   — Эгоист? — недоуменно повторил Герард. — Да я готов пожертвовать жизнью ради нашего дела!
   — Для нашего дела вы были бы гораздо полезнее живым, нежели мертвым, — спокойно констатировал Медан. — Вы еще не выслушали меня до конца. Когда я сказал, что собираюсь послать вас в Соламнию, я совсем не вмел в виду отправить вас в безопасную гавань. Я намеревался поручить вам передать весть Совету Рыцарей в Соланте о нашем положении и просить их помощи.
   Герард недоверчиво посмотрел на маршала.
   — Вы рассчитываете на помощь соламнийцев, господин?
   — Нет, это королева-мать вправе рассчитывать на их помощь. Вы будете ее представителем на Совете Рыцарей.
   Герарду стало яснее предложение маршала, но он все еще испытывал недоверие.
   — По моим расчетам, у нас есть десять дней, Герард, — продолжал маршал. — Десять дней потребуется армии Берилл, чтобы добраться до Квалиноста. Если вы немедленно отправитесь в путь верхом, то достигнете Соланта самое позднее послезавтра. Рыцари, конечно, не смогут сразу послать сюда армию, но они, по крайней мере, смогут направить отряд всадников на драконах для защиты мирного населения. — Он невесело улыбнулся. — Не думайте, что я хочу обеспечить вашу безопасность. Я полагаю, вы вернетесь вместе с ними, и тогда мы будем сражаться не друг против друга, а плечом к плечу против общего врага.
   Лицо рыцаря просветлело.
   — Прошу прощения, господин, что позволил себе столько вопросов. Я немедленно отправляюсь. Но мне понадобится сильное верховое животное.
   — Возьмите моего Рейзора. Можете отправляться на нем.
   — Нет, я не могу взять вашу лошадь, господин, — отказался Герард.
   — Рейзор не лошадь, — рассмеялся Медан, — а мой дракон. Синий. Он у меня на службе со времен Войны с Хаосом. Ну, что вам теперь не нравится?
   Герард побледнел.
   — Видите ли, господин. — Он откашлялся. — Я должен признаться вам... мне никогда не приходилось ездить верхом на драконах... собственно, я их даже никогда не видел толком. — Произнося эти слова, рыцарь сгорал от стыда.
   — Ну вот, самое время познакомиться. — Маршал хлопнул Герарда по плечу. — Чрезвычайно волнующее ощущение. Я всегда жалею, что обязанности маршала мешают мне совершать прогулки верхом на Рейзоре так часто, как мне бы хотелось. Я держу его в одном секретном месте за пределами столицы. Сейчас я вам объясню, где это, и дам письменное приказание управляющему конюшнями. Также я вередам приказ и самому Рейзору. Не тревожьтесь. Он доставит вас целым и невредимым. Вы ведь не страдаете боязнью высоты, не так ли?
   — Нет, боязнью высоты я не страдаю, — жалобно пробормотал Герард. А что еще он мог сказать?
   — Прекрасно. В таком случае я сейчас же составлю приказы.
   Маршал вернулся в гостиную и, присев к столику Планкета, взял в руки перо. Рука его быстро побежала по бумаге.
   — Как нам поступить с Калиндасом, господин? — тихо спросил Герард.
   Маршал бросил взгляд на Лорану и Гилтаса, которые продолжали беседовать в противоположном углу комнаты.
   — Небольшое ожидание ему не повредит. Пусть слегка охладит свой пыл.
   Герард продолжал стоять молча, наблюдая, как ложатся на бумагу скупые строки приказа. Перо маршала легко скользило по листу, и приказ был готов гораздо раньше, чем хотелось Герарду. Он не сомневался, что отправляется на смерть; но все-таки он предпочел бы погибнуть с мечом в руке, а не свалиться со спины ужасного создания, предварительно испытав все муки заоблачного полета. Рыцарь обозвал себя трусом, подумал о важности задания и принял приказ маршала недрогнувшей рукой.
   — До свидания, Герард — тепло сказал маршал, пожимая руку молодого человека.
   — Но мы расстаемся ненадолго, господин. Я постараюсь не подвести вас. Я непременно вернусь и приведу с собой помощь.
   — Вам следует отправляться поскорее. Конечно, Берилл и ее миньоны дважды подумают, прежде чем напасть на Рейзора. Но все-таки хорошо, что они сейчас не кружат в небе над Квалинести. Идите, Планкет покажет вам удобный путь через сад. Лучше пройти там, чтобы Калиндас вас не заметил.
   — Хорошо, господин.
   Герард поднял руку, салютуя маршалу. Так Соламнийские Рыцари приветствовали врага.
   — Хорошо, сын. Я согласна, — донесся до них голос Лораны. Она стояла у окна, и первые лучи утреннего солнца, коснувшись ее волос, подобно чутким пальцам алхимика, превратили льющийся мед в поток ясного золота. — Ты убедил меня. Сколь часто ты напоминаешь мне своего отца. Он бы гордился тобой, мой мальчик. Как я жалею, что он не видит тебя сейчас.
   — Я тоже жалею, что с нами нет его мудрости, — ответил Гилтас и, наклонившись, поцеловал мать в теплую щеку. — А теперь извини, мама, я должен набросать речь, с которой обращусь к народу. Я бы не хотел допустить какой-нибудь ошибки.
   — Ваше Величество, — обратился к нему Герард, шагнув вперед. — Позвольте мне отнять у вас пару минут. Я хотел бы принести вам уверения в своем уважении, перед тем как расстаться с вами.
   — Вы покидаете нас, господин Герард? — удивленно подняла брови Лорана.
   — Да, госпожа, — поклонился рыцарь. — Маршал только что приказал мне отправляться в Соламнию сообщить Совету Рыцарей о несчастье, постигшем вашу страну, и просить о помощи. Если бы вы, Ваше Величество, соизволили передать мне ваше собственноручное послание, заверенное вашей печатью и удостоверяющее мои полномочия, в котором рассказали бы о нападении Берилл...
   — Но соламнийцам никогда не было дела до народа Квалинести, — прервал рыцаря Гилтас, нахмурившись. — И я не вижу причин, почему бы они вдруг должны заинтересоваться нашими бедами.
   — Ты не совсем прав, — заметила Лорана. — Наш народ очень многим обязан одному из них. Этого рыцаря, — произнося это, королева-мать не сводила испытующего взгляда с Герарда, — звали Стурм Светлый Меч. Я хотела бы благословить ваш путь в память о том храбром и благородном рыцаре. — И она протянула ему руку для поцелуя.
   Стурм Светлый Меч никогда не вызывал у Герарда особого почтения. Историю о смерти рыцаря в Башне Верховного Жреца он слышал уже столько раз, что она порядком ему опротивела. Он даже готов был усомниться в ее подлинности, но вдруг припомнил, что рядом с рыцарем на стенах Башни находился его боевой товарищ, который, подавив рыдания, взял в руки легендарное Копье Дракона, чтобы поразить убийцу Стурма. Этим товарищем была Лорана, и сейчас, услышав печаль в ее словах о Стурме, Герард почувствовал себя пристыженным.
   Он опустился на одно колено и через мгновение почувствовал прикосновение благословляющей его руки Лораны.
   — Госпожа, — прошептал он. — Благодарю вас.
   Взволнованный, он поднялся. Теперь его недавние страхи показались ему совершенно ничтожными.
   Король смущенно протянул ему руку.
   — Забудьте мои слова, господин рыцарь. Я произнес их, не подумав. Если уж упрекать соламнийцев в том, что они были равнодушны к судьбе Квалинести, то справедливости ради следует признать, что и нам была безразлична участь Соламнии. И пусть помощь попавшим в беду станет началом новых, добрых и открытых отношений между нашими странами. Сейчас я напишу письмо, о котором вы просили.
   Король обмакнул перо в чернила, начертал несколько строк на листе пергамента и одним росчерком расписался. Капнув на пергамент воску, он приложил к нему свою личную печать — кольцо, которое носил на указательном пальце. Оставленный отпечаток напоминал изящный листок осины. Дождавшись, пока воск застынет, Гилтас протянул свернутый в трубку пергамент Герарду.
   — Я передам ваши слова соламнийцам, Ваше Величество, — сказал рыцарь, принимая послание. Он еще раз взглянул на прекрасное лицо Лораны, чтобы унести с собой в памяти вдохновлявший его образ, увидел наполненные грустью светлые глаза королевы-матери, услышал ее горький вздох. Она смотрела только на сына.
   Планкет, подведя Герарда к балюстраде балкона, показал кратчайший путь в сад. Молодой человек неловко скользнул по веревке и тяжело спрыгнул на землю. Оказавшись в саду, он поднял глаза к окнам королевских покоев, мечтая увидеть прощальный взмах любимой руки. Но слуга уже закрыл высокие стеклянные двери.
   Герард вспомнил печальное лицо Лораны, ее горестный вздох и испугался, что он больше никогда не увидит эту женщину и что сейчас расстанется с ее прекрасной страной навсегда.
   Страх был таким отчаянным, что он едва не поддался своему прежнему намерению защищать эльфов с оружием в руках. Но он взял себя в руки и, крепко сжимая бумаги, врученные маршалом и королем, бегом устремился прочь из сада, постепенно оживавшего в теплых лучах раннего солнца.
   Чем скорее он прибудет в Совет Рыцарей, тем скорее вернется обратно.

4. Доносчик

   В гостиной воцарилась тишина. Гилтас, сидя за столом, набрасывал предстоящую речь. Всю прошлую ночь он размышлял над тем, с какими словами должен обратиться к своему народу. И сейчас рука просто записывала то, что подсказывало ей сердце.
   Планкет накрывал для завтрака столик в углу, раскладывая на нем фрукты, хлеб и мед. Медан, стоя у окна, провожал взглядом удалявшегося через сад Герарда. Маршал заметил минутное колебание молодого рыцаря и, как ему казалось, даже угадал его мысли. Когда Герард решительно повернулся и зашагал прочь, Медан улыбнулся и слегка кивнул головой.
   — Вы хорошо поступили, маршал, — послышался рядом тихий голос Лораны, — отослав молодого человека в безопасное место. Полагаю, вы не сомневаетесь в том, что соламнийцы не придут нам на помощь, так ведь?
   — Да, я думаю, что они не придут, — спокойно ответил маршал. — Не потому, что не захотят, а просто потому, что не смогут. — Он снова посмотрел в окно, на этот раз его взгляд скользнул мимо королевского сада, к голубым холмам, простиравшимся далеко на севере. — У них достаточно собственных проблем. Нападение Берилл на Квалинести означает, что так называемый пакт драконов перестает существовать. Несомненно, Повелитель Таргонн делает сейчас все, что в его силах, дабы умиротворить Малис и ее семейку. Но его усилия тщетны. Дракон Келлендрос задумал позабавиться игрой в кошки-мышки. Он притворяется, что его не интересует происходящее, но он лишь хочет усыпить таким образом бдительность других драконов. Я уверен, он давно положил глаз на Солант. И если он до сих пор воздерживался от нападения на город, то только из страха, что Берилл сочтет подобные действия вблизи границ ее владений разбоем. Но теперь он быстро сообразит, что может овладеть Солантом безнаказанно. С этого все и начнется. Возможно, мы первые, но наверняка не последние. Что же касается Герарда, — продолжал Медан, — то, думаю, я возвратил Соламнийскому Рыцарству отличного солдата.
   Он помолчал, наблюдая за королем, и, когда тот закончил писать, обратился к нему:
   — Мне не хотелось бы отвлекать Ваше Величество, но возникла проблема, требующая срочного решения. Довольно неприятная. — Медан перевел глаза на Лорану. — Герард только что доложил мне, что ваш слуга Калиндас ожидает внизу разрешения войти. Похоже, он прослышал, что вы во дворце, и беспокоится о вас.
   От внимательного взгляда маршала не укрылось волнение, охватившее королеву-мать. С ее щек схлынул румянец, взгляд скользнул к спящему Келевандросу.
   «Она знает, — сказал себе маршал. — Возможно, она не догадывается, кто именно из них предал ее, но она знает, что это один из братьев. Что ж, тем лучше. Задача упрощается».
   — Я могу послать Келевандроса за братом, — прошептала королева побледневшими губами.
   — Не думаю, что это разумно, — отозвался Медан. — У меня есть другое предложение. Может быть, вы позволите Планкету отвести эльфа ко мне в штаб? Мой заместитель Думат присмотрит за ним. Калиндасу не причинят ни малейшего вреда, даю вам слово, госпожа. Требуется лишь изолировать его, чтобы он не вступал ни с кем в контакты.
   Лорана печально смотрела на маршала.
   — Сударь, я не думаю... так ли это необходимо?
   — Совершенно необходимо.
   — Я не понимаю, о чем вы говорите, — прервал их Гилтас. Голос его звенел от гнева, он вскочил на ноги. — Слугу моей матери собираются бросить в тюрьму? Почему? В чем он провинился?
   Медан собирался было ответить, но Лорана опередила его:
   — Калиндас — доносчик, сын мой.
   — Доносчик? — Гилтас был изумлен. — Кому же он доносил?
   — Рыцарям Тьмы, представь себе, — с насмешливой улыбкой ответила ему мать. — Если не ошибаюсь, непосредственно маршалу Медану.
   Гилтас наградил маршала презрительным взглядом.
   — Я не стану приносить вам свои извинения, Ваше Величество, — с достоинством произнес маршал. — И не жду ваших извинений по поводу того, что в доносчиках пребывает чуть ли не вся моя эльфийская прислуга.
   Гилтас опустил глаза и покраснел.
   — Какая грязь, — пробормотал он.
   — Согласен с вами, Ваше Величество. Но теперь этому настал конец. И что касается меня, то я с радостью смою эту грязь со своих рук. Планкет, внизу вы найдете Калиндаса. Будьте любезны, препроводите его в...
   — Нет, Планкет, — твердо возразил король. — Приведи его сюда. Калиндас имеет право опровергнуть возведенные на него обвинения.
   — Не делайте этого, Ваше Величество, — предостерег его маршал. — Стоит этому негодяю увидеть меня здесь, с вами, он поймет, что разоблачен. Этот тип может стать опасным, если загнать его в угол. Он никого не станет щадить. И ни перед чем не остановится. Я не могу гарантировать безопасность Вашего Величества.
   — Тем не менее я настаиваю. — Голос Гилтаса звучал холодно и твердо. — Согласно эльфийским законам Калиндас имеет право оправдаться. Слишком долго мы жили по вашим законам, маршал. Но законы тирана больше не действуют. И если я настоящий король, пусть это будет моим первым самостоятельным решением.
   — Ваше мнение, госпожа? — Медан обернулся к Лоране.
   — Его Величество прав, — сказала та. — Мы выслушали вас, теперь послушаем Калиндаса.
   — Боюсь, его рассказ не покажется вам приятным, — пожал плечами маршал. — Нам нужно приготовиться, и вот какой план я могу предложить...
   — Келевандрос — Лорана разбудила крепко спавшего эльфа, потрепав его по плечу. — Твой брат ожидает внизу.
   — Калиндас здесь? — Эльф мгновенно проснулся.
   — Стражники не пропускают его во дворец, — продолжала королева — Спустись, вниз в передай, чтобы ему позволили пройти сюда.
   — Сию минуту, госпожа.
   Келевандрос поспешно направился к двери. Лорана оглянулась на маршала и, глубоко вздохнув, села к столику. Планкет положил на ее тарелку фрукты и налил вина в бокал.
   Никогда маршал Медан не восхищался королевой-матерью так сильно, как в эти минуты. Он видел, как изящно она берет вилкой ломтики фруктов, подносит к губам бокал, хотя и знал, что всякая пища кажется ей пеплом в такую минуту. Маршал вышел на балкон, оставив дверь открытой, чтобы видеть и слышать все, что происходит в гостиной.
   Калиндас вошел стремительно, буквально наступая на пятки своему брату.
   — Госпожа, я чуть не сошел с ума от беспокойства за вас. Когда этот проклятый маршал увел вас с собой, я боялся, что вы погибли!
   — Это действительно так, Калиндас? — мягко спросила Лорана. — Мне жаль, что я заставила тебя беспокоиться. Но, как видишь, со мной все в порядке. У нас есть сведения, что армия Берилл двигается на Квалинести.
   — Я тоже слышал эту ужасную новость, госпожа, — произнес эльф, шаг за шагом приближаясь к столику, за которым сидела Лорана, — Но для вас опасно оставаться здесь. Вам следует немедленно бежать.
   — Да, госпожа, — поддержал брата Келевандрос. — Брат сказал мне, что, оставаясь здесь, вы подвергаете себя страшной опасности. И вы, и король.
   В эту минуту Гилтас закончил писать речь. Держа лист пергамента в руке, он встал из-за стола.
   — Планкет, — обратился он к слуге, — подай мой плащ.
   — Вы правы, действуя так стремительно, Ваше Величество. — Калиндас не понял намерения короля. — Госпожа, я взял на себя смелость принести вашу накидку, может быть, вы...
   — Нет, Калиндас, ты меня неправильно понял, — улыбнулся Гилтас, — я пока не собираюсь спасаться бегством.
   Планкет вернулся с плащом. Накинув его на плечи Гилтаса, он остался стоять рядом с королем.
   — У меня нет намерения где-то скрываться, — продолжал Гилтас. — Сейчас я иду в Совет, чтобы обратиться к народу. Мы организуем немедленную эвакуацию населения Квалиноста и составим план обороны города.
   Калиндас почтительно склонился перед королем.
   — Понимаю. Пусть Ваше Величество произнесет свое обращение к народу, и потом я отведу вас и вашу почтенную матушку в безопасное место. Мои друзья готовы принять вас.
   — В этом можно не сомневаться, — послышался вдруг голос Медана, и в ту же минуту маршал появился в гостиной. — Друзья Берилл давно поджидают Его Величество и королеву-мать где-нибудь поблизости. Может быть, ты скажешь нам поточнее, где они?
   Взгляд Калиндаса перебежал с маршала на Гилтаса и обратно. Эльф нервно облизнул внезапно пересохшие губы и смело посмотрел на Лорану.
   — Я не знаю, что тут говорил обо мне этот человек, госпожа...
   — Я охотно расскажу тебе, — перебил его Гилтас. — Маршал рассказал нам, что ты доносил ему о всех действиях своей госпожи. И у нас есть подтверждения этому. По эльфийским законам ты имеешь право выступить в свою защиту.
   — Но вы ведь не поверили ему, госпожа! — вскричал Келевандрос. Потрясенный и разгневанный, он встал рядом с братом. — Что бы маршал ни рассказал вам о брате, он солгал! Он — человек, и он принадлежит не только к племени людей, но и к ненавистному Рыцарству Тьмы.
   — Ты прав, — спокойно кивнул Медан. — Более того, я именно тот человек, который платил твоему брату за его доносы на свою госпожу. И готов поклясться, что если ты хорошенько пороешься в вещах Калиндаса, то обнаружишь у него немаленькую сумму стальных монет с профилем Повелителя Таргонна.
   — Мне давно сообщили, что кто-то из моих приближенных шпионит за мной, — заговорила Лорана. Ее голос был полон сожаления. — Я получила письмо от Палина Маджере, в котором он предупреждает меня об этом. Он рассказал, что Берилл откуда-то стало известно о нем и о Тассельхофе. О них знали только близкие мне люди.
   — Вы ошибаетесь, госпожа, — настаивал на своем Келевандрос. — За нами постоянно шпионили Рыцари Тьмы. Они и проведали о маге и кендере, Калиндас никогда не смог бы предать вас. Никогда! Он слишком сильно любит вас.
   — Любит? — вмешался маршал. — Посмотри-ка на него!
   Действительно, лицо эльфа стало страшным: оно побелело, узкие губы искривились и обнажили в зловещей усмешке зубы, глаза засверкали бешенством.
   — Да, у меня есть полная сумка стальных монет, — заговорил он, брызгая слюной. — Монеты мне платила эта свинья из племени людей за мое предательство. Маршал надеялся залезть в твою постель, королева! А может, у него это получилось? Ты, кажется, любишь иметь дело с людьми, не так ли? Так что не воображайте, что такую госпожу можно любить!
   В руке Калиндаса сверкнул кинжал. Гилтас вскрикнул. Медан выхватил меч и в два прыжка очутился возле короля.
   Королева-мать схватила бокал и выплеснула его содержимое в лицо эльфа. От неожиданности и рези в глазах тот оступился, и удар, нацеленный в сердце, угодил в плечо Лораны.
   Калиндас выругался и снова занес кинжал, но, издав страшный крик, внезапно выронил его. В живот предателя вонзился меч его брата.
   Келевандрос, освободив меч, отбросил его в сторону, обхватил Калиндаса руками и бережно опустил тело несчастного на пол.
   — Прости меня, Калиндас! — тихо проговорил он и с мольбой поднял глаза на королеву-мать. — Простите его, госпожа.
   — Простить! — Рот смертельно раненного эльфа искривился от ненависти. — Нет! Я проклинаю их! Проклинаю обоих!
   Он судорожно дернулся, из его рта хлынула кровь, и жизнь оставила эльфа. Даже мертвый, он продолжал смотреть на Лорану. Свет жизни угас в его глазах, но холодная ненависть осталась.
   — Мама! — Гилтас кинулся к матери. — Ты ранена?