Уэйс Маргарет. Драконы весеннего рассвета (Сага о Копье - 3, книга 2)

   Ариакас старательно зевнул, затем столь же старательно изобразил равнодушие.
   - Что же ты собираешься сделать с эльфийкой? - спросил он, зная, что она ждет от него именно этого вопроса. Все знали его страсть к изящным светловолосым девушкам.
   Китиара подняла брови и одарила его игривым взглядом.
   - Увы, увы, господин мой, - сказала она не без насмешки. - Ее Темное Величество требует доставить эльфийку пред Ее очи. Может быть, ты и получишь ее, но только тогда, когда Владычице она станет уже не нужна. Ариакас невольно содрогнулся.
   - После этого девчонка и мне будет без надобности. Отдай ее своему дружку, государю Соту. Если не врут легенды, он был когда-то неравнодушен к эльфийкам...
   - Не врут, - пробормотала Китиара. Глаза ее сузились. Она подняла ладонь и тихо сказала: - Ты слышишь?
   Ариакас замолчал и насторожился. Сперва он ничего не услышал. Однако постепенно его слух различил некий странный звук, нечто вроде погребального плача, как если бы сразу сотня женщин оплакивала своих умерших. Звук становился все громче, все слышнее в ночной тишине. Повелитель Драконов поставил стакан и удивился, заметив, что руки у него стали дрожать. Бросив взгляд на Китиару, он увидел, что ее лицо было бледно, несмотря на загар. Огромные глаза расширились еще больше. Поймав его взгляд, Китиара сглотнула и облизала пересохшие губы.
   - Правда, жуть?.. - спросила она, и ее голос готов был сорваться.
   - Я-то думал, что насмотрелся ужасов в Башне Высшего Волшебства, -тихо ответил Ариакас, - но, по-моему, они не идут с этим ни в какое сравнение. Что там происходит?
   - Пойдем, - Китиара поднялась на ноги. - Если не боишься, я тебе покажу.
   Они вместе вышли из комнаты. Китиара провела Ариакаса извилистыми коридорами замка назад к своей спальне, расположенной над круглым входным чертогом.
   - Держись в тени, - предупредила она.
   Была охота высовываться, невольно подумал Ариакас, крадучись проникая на балкон круглого покоя. Ему хватило одного-единственного взгляда вниз.
   Мигом взмокнув от ужаса, он шарахнулся назад, в тень, к двери спальни.
   - И как только ты это выдерживаешь? - спросил он, когда она вошла в комнату следом за ним и тихо притворила за собой дверь. - Это что, происходит каждую ночь?..
   - Да, - ответила она, дрожа всем телом. Закрыла глаза, поглубже вздохнула - и прежнее самообладание тотчас к ней возвратилось. - Иногда мне кажется, что я совсем привыкла. Тогда я, дура, иду и заглядываю вниз. Песня-то сама по себе еще ничего...
   - Да уж, - проворчал Ариакас, вытирая со лба ледяной пот. - Итак, государь Сот каждую ночь занимает свой трон и восседает в окружении неупокоенных воинов, а старые карги поют ему колыбельную!..
   - Причем все время одну и ту же, - сказала Китиара. Содрогаясь, она рассеянно потянулась к графину, но он был пуст, и она вернула его на столик. Каждую ночь прошлое приходит мучить его, и он не волен избавиться от пытки. Он обречен вечно размышлять о том, что же ему следовало предпринять, чтобы избегнуть своей нынешней участи - вечно скитаться по свету, не находя покоя. И темные эльфийки, немало способствовавшие его падению, принуждены заново переживать былое вместе с ним. Каждую ночь они повторяют свой рассказ. Каждую ночь он его слушает... - О чем хоть говорится в их песне?
   - Я запомнила ее наизусть, почти как он, - Китиара засмеялась, но озноб тут же вернулся. - Пошли за новым графином вина, и я расскажу тебе эту историю. Конечно, если ты никуда не спешишь...
   - Я никуда не спешу, - сказал Ариакас и уселся в кресло. - Хотя, если ты вправду хочешь, чтобы я прислал цитадели, мне нужно будет вылететь на рассвете.
   Китиара улыбнулась ему обворожительной кривой улыбкой, пленившей столь многих.
   - Спасибо, господин мой, - сказала она. - Теперь уж я нипочем тебя не подведу.
   - Я тоже думаю, что не подведешь. - И Ариакас невозмутимо позвонил в серебряный колокольчик. - Потому что в ином случае его судьба... - и он мотнул головой в сторону нижнего покоя, где достиг своего апогея жуткий стонущий плач, - ... Его судьба покажется тебе медом, прелесть моя.
   РЫЦАРЬ ЧЕРНОЙ РОЗЫ
   - Как тебе известно, - начала свой рассказ Китиара, - государь Сот был Соламнийским Рыцарем, честным и благородным. Увы, он был еще и человеком сильных, необузданных страстей и сам не ведал порой, что творил. Это-то его в конце концов и сгубило.
   Его угораздило влюбиться в прекрасную эльфийку, ученицу истарского Короля-Жреца. К тому времени Сот уже был женат, но красота эльфийки заставила его тотчас позабыть о супружеском долге. И он отдался страсти, разом отбросив и священные обеты брака, и свою рыцарскую клятву. Солгав девушке, он совратил ее и привез сюда, в Даргаардскую Башню, пообещав вскоре жениться. Законная же супруга его исчезла при весьма подозрительных обстоятельствах... Китиара передернула плечами и продолжала:
   - Насколько я разобрала слова песни, там говорится, что, даже узнав об ужасных преступлениях своего возлюбленного, эльфийка продолжала хранить ему верность. Она денно и нощно молилась Богине Мишакаль, умоляя дать рыцарю возможность искупить грехи. И, по всей видимости, ее молитвы были услышаны. Государю Соту была дарована сила отвратить Катаклизм - правда, ценой собственной жизни.
   Любовь девушки, с которой Сот обошелся столь скверно, придала ему сил, и Сот выехал в Истар. Говорят, Боги открыли ему: чтобы спасти Кринн и остатки своей чести, он должен был добраться до Короля-Жреца и остановить его.
   В дороге, однако, рыцаря перехватили женщины-эльфийки, ученицы Короля-Жреца. Они знали о преступлении государя Сота и пригрозили погубить его. А чтобы он поменьше слушал свою возлюбленную - намекнули ему, что она в его отсутствие принялась ему изменять.
   И Сот вновь поддался страсти, отмахнувшись от доводов разума. Бешеная ревность и жажда мести погнали его назад в Даргаардскую Башню. Едва переступив порог, он стал уличать безвинную девушку в гнусной измене. Именно в тот момент и разразился Катаклизм. Громадный светильник, стоявший тогда в нижнем покое, рухнул на пол, и девушку, державшую на руках дитя, охватило пламя. Умирая в огне, она прокляла рыцаря Сота страшным проклятием, обрекая его на вот эту самую жизнь без жизни - жуткую и вечную. Начался пожар, и Сот погиб в нем со всеми своими людьми, чтобы возродиться такими, какими мы их видим сейчас...
   - Вот, значит, о ком ему напоминают каждую ночь, - вслушиваясь, пробормотал Ариакас.
   В тихих владениях сна
   Вспомни о ней.
   Когда мир сновидений
   Облекается тихим светом
   И кажется, что близко благословение,
   Вспомни о ней!
   Мы все равно не дадим позабыть.
   Проживаешь былое снова и снова
   Ты, давно бестелесный.
   Ибо ты был первой тенью в обители света,
   Разросшейся, как смертоносный нарыв.
   Ибо ты был акулой в тихой воде,
   Исподволь разинувшей пасть.
   Ибо ты был ядовитой змеей,
   Алчущей в тишине живого тепла.
   Ты был подобен смерти младенца в люльке,
   Дому, гниющему под дождем.
   Через это - и худшее - ты проходил
   Бестелесным видением, мести и скорби
   Уже недоступным.
   Вопли женщин рвали заветную тишину,
   Но ты отворял глухие двери миров
   И выпускал на волю чудовищ.
   В вихре пламени погибало дитя
   И страны горели.
   И время пылало.
   И расколотый мир готов был сгинуть навек,
   Лишь бы знать, что отмерен срок,
   Что тебя поглотила тьма.
   Но ты проходил
   Бестелесным виденьем,
   Мести и скорби
   Уже недоступным.
   Только не скрыться от слов,
   Звучащих в ночи,
   За которой грядет новая ночь.
   И так - до скончания дней.
   Ненависть - вот спокойствие мудрецов,
   А у вечности нет конца.
   Сквозь рои метеоров
   И неподвижность зимы,
   Сквозь распятую розу
   И омуты, где таится акула,
   Сквозь черную толщу океанских глубин,
   Сквозь камень тверди земной
   И кипящую магму недр
   К себе самому.
   В пустоту.
   В ничто.
   Это ненависть гонит тебя.
   Ничего нельзя изменить.
   И у вечности нет конца.
   3. ЛОВУШКА
   Бакарис спал в своей камере, и сон его был тревожным. Днем он держался вызывающе и высокомерно, зато по ночам не находил себе места, одолеваемый томительными любовными снами о Китиаре, либо жуткими - о своей собственной смерти от рук Соламнийских Рыцарей. Бывало и так, что казнить его являлась сама Китиара. Он просыпался в холодном поту и тщетно старался припомнить, кто же на сей раз стал его палачом. Лежа без сна, он на чем свет стоит клял эльфийку, приведшую его к гибели. И обдумывал все новые и новые способы мести на тот случай, если она когда-нибудь попадет ему в руки.
   Именно об этом он и раздумывал, лежа в мучительном полусне, когда скрежет ключа, повернувшегося в замке, заставил его одним духом вскочить на ноги. Час был предрассветный - излюбленный час казней! Никак это Рыцари пожаловали за ним, чтобы...
   - Кто там?.. - выдавил он хрипло.
   - Тихо! - отозвался повелительный голос. - Будешь делать, что тебе говорят, и поменьше шуметь, - и можешь ничего не бояться.
   Бакарис ошарашенно опустился обратно на свое ложе... Он без труда узнал этот голос. Еще бы! Тот самый, что ночь за ночью звучал в его мстительных снах. Эльфийка!.. А за спиной у нее, в кромешной тени, маячили еще две тени. Двое коротышек. По всей видимости, кендер и гном. Ходят за ней повсюду, как два хвоста... Дверь камеры отворилась, и эльфийка проскользнула вовнутрь. На ней был длинный, толстый плащ; второй такой же плащ она держала в руке.
   - Надевай, - сказала она. - Побыстрей.
   - Сперва я должен знать, что затевается, - подозрительно ответил Бакарис, не в силах поверить радостному предчувствию.
   - Мы собираемся обменять тебя на... На другого пленника, - сказала Лорана.
   Бакарис нахмурился. Еще не хватало выдать охватившее его нетерпение. - Не верю я тебе, - заявил он и вновь откинулся на постели. - Это какая-то ловушка...
   - А мне наплевать, веришь ты или нет! - нетерпеливо перебила Лорана. - Не пойдешь добром, стукну тебя по затылку и поволоку. Хоть без чувств, а предъявлю тебя Ки... Тем, кто хочет тебя получить!
   Китиара!.. Так вот, значит, в чем дело! Чего, однако, им нужно? В какую игру они играют?.. Бакарис замешкался... Он доверял своей Кит не больше, чем та - ему. Он знал, что она, не задумываясь, использует его в своих целях. Что, по-видимому, как раз и происходило. С другой стороны, почему бы ему самому не извлечь выгоду из этой затеи?.. Ох, знать бы, что им нужно... Взгляд, брошенный на бледное, напряженное лицо эльфийки, сказал Бакарису, что девушка-полководец вполне способна выполнить свою угрозу. Что ж, придется выждать.
   - Похоже, выбора у меня нет, - пробормотал он. Лунный свет сочился сквозь зарешеченное оконце, серебря каменные стены грязной маленькой камеры. Сколько просидел в ней Бакарис? Он не вел счета времени, но вполне поручился бы за несколько недель. Протянув руку за плащом, Бакарис натолкнулся на холодный, презрительный взгляд зеленых глаз эльфийской принцессы. Лорана смотрела на него пристально и с нескрываемым омерзением. Бакарис не спеша поднял здоровую руку и поскреб щетину, которой густо заросла его некогда холеная физиономия.
   - Прошу прощения, госпожа моя, - произнес он ядовито, - к сожалению, здешняя обслуга не позаботилась снабдить меня бритвой. Я знаю, насколько претит вам, эльфам, вид растительности на лице... К его удивлению, эти слова причинили Лоране немалую боль. Он увидел, как отхлынула кровь от ее лица, и даже губы стали белей мела. Лишь предельное напряжение воли помогло ей сдержаться...
   - Шевелись! - странно сдавленным голосом приказала она... В камеру заглянул гном; рука его лежала на топорище верной секиры.
   - Слыхал, что ли? - прорычал Флинт. - Давай, двигайся! И так немалая честь - выменивать подобного говнюка на нашего Таниса...
   - Флинт!.. - запоздало одернула его Лорана.
   И тут-то Бакариса осенило. Он понял, что задумала Китиара.
   - Ага! - сказал он. - Танис!.. Вот, значит, на кого меня выменивают!.. Он так и впился глазами в лицо эльфийки, но та ничем не выдала своих чувств. Можно подумать, он говорил о совершеннейшем незнакомце, а вовсе не о мужчине, который, по словам Китиары, доводился Лоране любовником. Он сделал еще попытку, решив увериться окончательно: -Что до меня, я бы его пленником назвать не рискнул. Узы там, по-моему, скорее сердечные. Наверное, он надоел Кит, Бедняжка... Ну да ладно. Хотя, признаться, мне будет недоставать его. У нас с ним так много общего... Вот теперь ее проняло. От Бакариса не укрылось, как она стиснула зубы, как вздрогнули под теплым плащом тонкие плечи. Она повернулась и вышла из камеры, не добавив ни слова, и Бакарис понял, что догадка его была верна. Бородатый полуэльф в самом деле был замешан в этой истории. Знать бы, каким образом?.. Танис удрал от Китиары еще в Устричном. Быть может, ей удалось схватить его? Или он сам к ней вернулся?.. Бакарис молча закутался в плащ. Вообще-то лично ему было все равно. Вспоминая напряженное, точно судорогой сведенное лицо Лораны в серебристом лунном луче, он молча возблагодарил Владычицу, позволившую ему нынче кое-что разузнать. Он уж постарается использовать выведанное наилучшим образом -для мести!
   Гном пихнул его в спину, выпроваживая из камеры в коридор.
   Солнце еще не поднялось, и лишь бледно-розовая полоска вдоль восточного горизонта свидетельствовала, что до рассвета остался всего какой-нибудь час. Во всем Каламане не было видно ни огонька - город крепко спал в темноте, отдыхая после праздника, длившегося весь день и почти целую ночь. Даже стражники отчаянно зевали на посту, а кое-кто и похрапывал. Четверо в длинных плащах без труда пробрались тихими улицами и наконец достигли маленькой дверцы в городской стене. Дверь была заперта.
   - Раньше за ней была лестница, которая вела наверх, потом через стену и вниз на ту сторону, - шепнул Тассельхоф, роясь в одном из своих бесчисленных кошелей в поисках набора отмычек.
   - Ты-то откуда знаешь? - беспокойно оглядываясь по сторонам, пробурчал Флинт.
   - Я наезжал в Каламан, когда был мальчишкой, - объяснил Тас. Его искусные маленькие руки уже проталкивали в замочную скважину кусочек изогнутой проволоки. - Меня родители привозили. Мы всегда пробирались этим путем и туда, и обратно...
   - А воротами почему не пользовались? Слишком просто?.. - хмыкнул Флинт.
   - Давай поживее, - поторопила Тассельхофа Лорана.
   - Мы бы с удовольствием пользовались воротами... - сказал Тас, сосредоточенно копаясь в замке. - Ага, вот оно! - Вытащив проволочку, он аккуратно спрятал ее обратно в кошель, потом отворил дверь. - Так о чем я рассказывал?.. Ах да. Мы бы с удовольствием пользовались воротами, беда только, что кендеров в город ни под каким видом не допускали.
   - И тем не менее твоих стариков это не останавливало, - хмыкнул Флинт, пробираясь следом за Тасом через порог, а потом - наверх по узкой каменной лестнице. Впрочем, болтовню кендера он слушал едва ли вполуха -он не спускал глаз с Бакариса, который, по мнению гнома, вел себя слишком уж благопристойно. Только и жди, чтобы выкинул какую-нибудь пакость. Что же до Лораны - она полностью замкнулась в себе и если открывала рот, то только затем, чтобы еще раз приказать поторапливаться.
   - Конечно, не останавливало, - жизнерадостно продолжал Тас. - Они всегда считали это распоряжение дурацкой оплошностью какого-нибудь чиновника. Ну сам посуди, с какой стати записывать нас в одну строку, скажем, с вонючими гоблинами? Только по ошибке! Мои родители, впрочем, считали, что спорить невежливо, - вот мы и входили-выходили с черного хода, никому не мешая. Так, кажется, пришли... Открывай дверь - ее обычно не запирают... Ой, там стражник! Погоди, пока отвернется... Прижавшись к стене, они прятались в потемках, покуда стражник не миновал их усталой походкой. Он волочил ноги и только что не засыпал на ходу. Потом они перебежали вершину стены, проникли в дверку напротив, спустились вниз по лестнице... И оказались вне города.
   Кругом не было ни души. Сколько ни озирался Флинт, он так никого и не высмотрел в сером предутреннем полусвете. Дрожа от холода, он поплотнее закутался в плащ. Дурное предчувствие снедало его... Что, если Китиара, так ее и разэтак, не солгала? Что, если Танис впрямь у нее? Если он лежит помирает?..
   Обозлившись, Флинт запретил себе думать об этом. Он почти надеялся, что им расставлена ловушка! Куда ж это годится!.. Но тут его размышления прервал грубый, хриплый голос, прозвучавший до того близко, что гном испуганно вздрогнул:
   - Это ты, Бакарис?..
   - Я. Рад свидеться с тобою, Гакхан!
   Флинт обернулся как раз вовремя, чтобы различить темную тень, отделившуюся от стены. Незнакомец тоже был в плаще и по самые глаза обмотан шарфами. Флинт невольно припомнил, как Тас описывал драконида...
   - Еще оружие есть? - глядя на секиру гнома, поинтересовался Гакхан.
   - Нет, - резко прозвучал голос Лораны.
   - Обыщи их, - велел Бакарису Гакхан.
   - Я даю слово чести, - гневно ответила Лорана. - Я - принцесса эльфов Квалинести и... Бакарис шагнул к ней.
   - У вас, эльфов, свои правила чести, - напомнил он ей ее же собственные слова. - Может, запамятовала, как подстрелила меня в ту проклятую ночь?
   Лорана залилась краской, но не ответила и не попятилась. Остановившись перед ней, Бакарис приподнял левой рукой правую, покалеченную. Потом отпустил, и рука безвольно повисла.
   - Все мои мечты, - сказал он. - Всю мою жизнь погубила... Лорана глядела на него прямо и неподвижно:
   - Я ясно сказала, что у меня нет оружия.
   - Можешь меня обыскать, если больно охота, - встрял Тассельхоф и нечаянным образом вклинился между Бакарисом и Лораной. - Вот, пожалуйста! - И он вытряхнул к ногам Бакариса содержимое одной из своих сумочек.
   - А пошел ты на... - выругался тот и здоровой рукой съездил ему по уху.
   - Флинт! - сквозь зубы предостерегла Лорана, и побагровевший гном вынужден был унять свою ярость.
   - Я же не хотел... - шмыгал носом Тас, ползая по земле и собирая рассыпавшиеся сокровища.
   - Если так дальше пойдет, нам и стражу звать не понадобится, -хладнокровно заметила Лорана. Прикосновение врага было омерзительно, но она крепко держала себя в руках. - Взойдет солнце, и мы будем как на ладони...
   - Эльфийская баба права, Бакарис, - в змеином голосе Гакхана послышалось раздражение. - Забери у гнома топор - и сматываемся отсюда! Бакарис покосился на светлеющий горизонт, потом на замотанного в тряпье драконида... Зло посмотрел на Лорану и выхватил у Флинта секиру, буркнув:
   - Тоже нашел, кого бояться... Старикашку несчастного.
   - Иди вперед, - не обращая внимания на Бакариса, велел Лоране Гакхан. Вон в ту рощу. Пригнись пониже, да смотри, не вздумай поднимать тревогу. Я маг, и мои заклятия убивают на месте. Темная Госпожа велела доставить тебя в целости, "полководец". А вот насчет дружков твоих никаких распоряжений не поступало. Так что... Прячась, Гакхан провел их через лужайку к довольно большой роще. Бакарис шел рядом с Лораной, Она высоко несла голову и всем своим видом показывала, что не намерена даже замечать его присутствие подле себя. Достигнув деревьев, Гакхан вытянул руку, указывая:
   - Сейчас поедем на этих зверюшках.
   - Мы никуда не поедем! - рассердилась Лорана. Она смотрела на непонятных зверей со смесью страха и отвращения.
   Флинт, поначалу решивший, что перед ними были драконы-недомерки, вгляделся попристальнее - и ахнул:
   - Крыланы!
   Крыланы, дальние родственники драконов, были куда меньше и легче громадных собратьев. Повелители нередко поручали им доставлять письма и сообщения точно так же, как эльфийские владыки поручали это грифонам. Красноглазые твари недоверчиво пялились из рощи на Лорану и ее спутников, держа наготове шипастые скорпионьи хвосты. Шипы были ядовиты; удар хвоста убивал почти мгновенно.
   - Где Танис? - требовательно спросила Лорана.
   - Ему стало хуже, - ответил Гакхан. - Если хочешь увидеть его, придется ехать со мной в Даргаардскую Башню.
   - Нет! - отшатнулась Лорана. И почувствовала на своем плече руку Бакариса.
   - Не вздумай звать на помощь, а то как бы одному из твоих приятелей не пришел конец, - проговорил он весело. - Итак, нам предстоит маленькая совместная прогулка в Даргаардскую Башню. Не расстраивать же нашего Таниса. Я нипочем не допущу, чтобы судьба вас разлучила... - И повернулся к дракониду: Возвращайся в город, Гакхан. Надо же нам знать, как они там воспримут исчезновение любимого командира.
   Гакхан помедлил, не сводя с Бакариса настороженных змеиных глаз... Китиара предупреждала его, что Бакарис вполне мог выкинуть подобную штуку. Драконид знал, что было на уме у бывшего пленника. Личная месть. Гакхан вполне мог помешать ему, и даже без большого труда. Однако существовала возможность, что, покуда они с ним будут выяснять отношения, кто-нибудь из пленных сбежит и вернется с подмогой. Городские стены были все еще слишком близки... Чтоб он провалился, этот Бакарис!.. Гакхан ощерил было зубы, но понял, что ему придется смириться. Будем надеяться, что Китиара предвидела и такой оборот событий. Гакхан передернул плечами и утешился мыслью о том, что участь Бакариса по возвращении к Темной Госпоже будет, хм, незавидна. - Слушаюсь, командир, - ответил он с поклоном. Отодвинулся в тень - и исчез. Только мелькнул между деревьями темный силуэт, быстро удалявшийся в сторону Каламана. На лице Бакариса появилось выражение жестокого предвкушения. На обросших щетиной щеках залегли резкие складки.
   - Пошли, "полководец"! - И он подтолкнул эльфийку к крылану. Но та, вместо того чтобы шагнуть вперед, повернулась к нему лицом.
   - Скажи мне только одно, - выговорили белые губы. - Это правда? Ну, то, что Танис... Был с Китиарой... В записке говорилось, что его ранили в бою у Вингаардской Башни... Что он при смерти... В ее глазах стояла мука. Бакарис улыбнулся, видя, какую боль причиняли ей мнимые страдания полуэльфа. Он и думать не смел, что его месть окажется настолько сладка.
   - А мне-то почем знать? - спросил он. - Я, если помнишь, сидел в это время в твоей вонючей каталажке. Однако позволю себе усомниться, что он действительно схлопотал рану. Кит его ни за что не пустит туда, где дерутся. Они с ней все больше любовными сражениями занимаются... Лорана убито повесила голову... Бакарис с издевательским сочувствием положил руку ей на плечо. Лорана гневно сбросила его ладонь.
   - Не верю! - зло прорычал Флинт. - Да неужто Танис позволил бы Китиаре...
   - Вот тут ты прав, гном, - ответил Бакарис, понимая, что у лжи должен быть разумный предел, иначе обман будет раскрыт. - Танис и знать об этом не знает. Темная Госпожа еще несколько недель назад отправила его в Нераку - готовиться к нашей встрече с Владычицей.
   - А знаешь. Флинт, - задумчиво проговорил Тассельхоф. - Она и в самом деле здорово нравилась Танису. Китиара, я имею в виду. Помнишь ту нашу вечеринку в "Последнем Приюте"?.. Танис еще праздновал свой День Дарения Жизни - он тогда как раз достиг совершеннолетия, по эльфийским меркам, конечно. Во был дым коромыслом!.. Помнишь, Карамон обнял Дэзру, и та вылила ему на голову полнехонькую кружку зля. А Рейстлин налакался вина и пошел творить заклинания почем зря, ну и подпалил Отику фартук. А Танис и Кит засели в уголке у очага и... Бакарис недовольно покосился на кендера. Ему не доставляло никакого удовольствия слушать рассказ о давности и прочности отношений, связывавших Китиару - его Китиару - и проклятого полуэльфа.
   - Вели-ка паскудному кендеру заткнуться, пока я не напустил на него крылана, - проворчал он, обращаясь к Лоране. - Два заложника устроят Темную Госпожу ничуть не меньше, чем три...
   - Итак, это ловушка, - тихо проговорила Лорана, оглядываясь словно спросонья. - Танис жив и здоров... Его даже там не было... Какая же я дура!..
   - И никуда мы не поедем! - упрямо заявил Флинт и набычился, принимая боевую стойку.
   Бакарис ничуть не смутился.
   - Ты так думаешь? А видел ты когда-нибудь, как крылан разит насмерть хвостом?..
   - Нет, никогда! - немедленно заинтересовался Тас. - Лично я видел только скорпиона. Похоже, наверное?.. То есть я не очень настаиваю, чтобы ты показал! - поспешно поправился он, видя, как потемнело лицо Бакариса.
   - Не исключаю, что стражники на стене услышат ваши вопли, - сказал Бакарис Лоране, смотревшей на него так, как если бы он говорил на каком-то неведомом ей языке. - Но к тому времени, когда они прибегут, наверняка будет уже поздно.
   - Какая же я дура... - чуть слышно повторила Лорана.
   - Ты только скажи, девочка! - не сдавался Флинт. - Мы будем драться! Нет, - сказала она совсем тихо, как то по-детски. - Я не хочу, чтобы вы рисковали собой из-за меня, ты и Тас. Это я во всем виновата, мне и расплачиваться. Увози меня, Бакарис, а их отпусти...
   - Еще не хватало! - оборвал тот. - И не подумаю никого отпускать! -Взобравшись на спину летучего зверя, он подал руку пленнице: - Крыланов слишком мало, так что придется ехать по двое.
   Лицо Лораны было совершенно безжизненно. Молча взяла она протянутую руку и села впереди него. Бакарис обхватил ее за талию здоровой рукой и с мерзкой ухмылкой притянул поближе к себе. От этого прикосновения на щеках Лораны появилось некое подобие румянца. Она попыталась высвободиться из его хватки...
   - Так безопаснее, прекрасный полководец, - прошипел Бакарис ей в ухо. Мне совсем не хочется, чтобы ты упала... Лорана прикусила губу и стала смотреть прямо вперед. Я не заплачу, твердила она себе. Я не заплачу.