Страница:
– Госпожа Иридаль, – сказал Блюститель Душ, глядя прямо на нее.
– Мать Бэйна? Она здесь? – Эпло последовал за взглядом Кенкари.
– Книжница, – позвал Блюститель. – Госпожа Иридаль достаточно оправилась для путешествия?
Иридаль бросила на Кенкари бешеный взгляд и вырвала у нее свою руку.
– Это что? Ловушка? Вы, Кенкари, сказачи, что поможете мне освободить моего сына! А теперь я вижу вас вместе с этим человеком… с патрином, с тем, кто увез Бэйна! Я не позволю…
– Позволите. – Эпло подошел и встал прямо перед ней. – Вы правы, это ловушка, и вы в нее попали. И подстроил ее ваш сын.
– Я не верю вам! – Иридаль стиснула перышко-амулет.
Стоявшие рядом Кенкари обменялись красноречивыми взглядами, но ничего не сказали и ничего не сделали.
– Амулет, конечно же, – угрюмо сказал Эпло. – Такой же, как тот, который он носил для того, чтобы общаться с Синистрадом. Вот так Бэйн узнал о вашем приходе. Это вы ему сказали. Вы рассказали ему, что с вами Хуго Десница. Бэйн подготовил все для того, чтобы вас схватили. Устроил эту ловушку. Как раз сейчас он и наемный убийца направляются к королю Стефану и его королеве, чтобы убить их. Хуго втянут в этот заговор, поскольку считает, что вас убьют, если он не согласится.
Иридаль крепко вцепилась в амулет.
– Бэйн, дитя мое, – позвала она. Она докажет, что Эпло лжет. – Ты слышишь меня? Ты в безопасности? Тебе не причинили вреда?
– Мама? Нет, я в порядке, мама. Честное слово.
– С тобой обращаются как с пленником? Я освобожу тебя. Как мне тебя найти?
– Я не пленник. Не беспокойся за меня, мама. Я с Хуго Десницей. Мы летим на драконе. И собака с нами! Хотя я очень опасаюсь, что пес спрыгнет. Мне кажется, он не любит драконов. Но я их люблю. Когда-нибудь я заведу себе одного. – Бэйн на миг замолчал, затем детский голос зазвучал снова, правда, интонация его изменилась:
– Что ты имела в виду, когда говорила, что найдешь меня, мама? Где ты, мама?
Эпло не сводил с нее глаз. Вряд ли он слышал то, что говорил Бэйн, – слова ее сына магическим образом доходили до нее через амулет. Но патрин знал, что говорит Бэйн.
– Не говорите ему, что вы едете! – тихо сказал он ей.
«Если Эпло прав, тогда во всем виновата я, – осознала Иридаль. – Опять я». Она закрыла глаза, отстраняясь от Эпло, от сочувственных лиц Кенкари… Но она прислушалась к совету Эпло, хотя и ненавидела себя за это.
– Я… я в тюрьме, Бэйн. Эльфы заточили меня здесь, и… они… опоили меня…
– Не беспокойся, мама. – Бэйн снова говорил весело. – Они не причинят тебе зла. Никто не причинит тебе зла. Мы вскоре снова будем вместе. Ничего, если я оставлю собаку себе, мама?
Иридаль убрала руку с перышка и погладила его пальцами. Затем посмотрела вокруг, осознала то, что видит, и поняла, что находится в тюремной камере. Руки ее задрожали, в глазах ее заблестели слезы, вымывая из них вызов. Она медленно выпустила перышко из пальцев.
– Чего вы от меня хотите? – тихо сказала Иридаль, глядя не на Эпло, а на дверь своей камеры.
– Идите за ними. Остановите Хуго. Если он узнает, что вы свободны, он не станет убивать короля.
– Я отыщу Хуго и моего сына, – сказала она дрожащим голосом. – Но лишь для того, чтобы доказать, что вы не правы! Бэйна обманули. Злые люди вроде вас…
– Мне плевать, госпожа, почему вы поедете, – раздраженно перебил ее Эпло. – Просто поезжайте. Может быть, эти эльфы, – он посмотрел на Кенкари, – смогут вам помочь.
Иридаль полыхнула на него яростным, полным ненависти взглядом. Повернулась к Кенкари и так же сурово посмотрела на них.
– Вы поможете мне. Конечно, поможете. Вам нужна душа Хуго. Если я спасу его, он вернется к вам!
– Он сам решит, – сказал Блюститель Душ. – Да, мы можем вам помочь. Мы можем помочь вам обоим. Эпло покачал головой.
– Мне не нужна помощь… – Он осекся.
– …меншей? – с улыбкой спросил Блюститель. – Но вам нужно как-то добраться до драккора, на котором мчится к своей смерти гномиха. Может ли вам помочь в этом ваша магия?
– А ваша? – мрачно отрезал Эпло.
– Думаю, да. Но сначала мы должны вернуться в Храм. Привратник, ты пойдешь первым.
Эпло помедлил.
– А стража?
– Они нам не помешают. Видите ли, мы взяли в плен их души. Идемте с нами. Выслушайте наш план. Вы хотя бы успеете окончательно выздороветь. И после этого, если вы пожелаете сделать по-своему, вы будете достаточно сильны, чтобы встретиться лицом к лицу со своими врагами.
– Ладно, ладно! – отмахнулся Эпло. – Иду. Хватит тратить время.
Они вошли в темный туннель, который освещало только радужное сияние одежд Кенкари. Иридаль почти не смотрела по сторонам, позволив вести себя куда угодно. Ей не хотелось верить Эпло, она не могла поверить ему. Могли ведь быть и другие объяснения.
Просто обязаны быть.
Эпло по-прежнему не сводил глаз с Иридаль. Она ни словечком не перемолвилась с ним с тех пор, как они пришли в Храм. Она не смотрела на него и ничем не выказывала того, что замечает его присутствие. Она была холодной, погруженной в себя. Отвечала Кенкари, когда они ее спрашивали, вежливо, но односложно, говоря как можно меньше.
Осознала ли она правду? Хватило ли у Бэйна самодовольства рассказать ей все или ее сын продолжал ее обманывать? Или Иридаль сама себя продолжает обманывать? Эпло смотрел на нее, но не мог найти ответа.
Понятно было, что она ненавидит его. Ненавидит за то, что он похитил ее сына, за то, что он заставил ее сомневаться в собственном ребенке.
«Она еще сильнее возненавидит меня, если я окажусь прав, – подумал Эпло. – Не то чтобы я обвинял ее. Кто знает, каким бы стал Бэйн, если бы я оставил сына при ней? Кто знает, каким бы он стал без влияния своего так называемого дедушки? Но ведь тогда он никогда не раскрыл бы секрет Кикси-винси, не отыскал бы робота. Как же забавно все складывается.
К тому же это могло вообще не иметь значения.
Бэйн ведь все равно останется сыном Синистрада. И сыном Иридаль. Да, вы приложили руку к его воспитанию, госпожа, пусть даже только тем, что не стали участвовать в нем. Вы ведь могли остановить вашего супруга. Вы могли забрать ребенка. Теперь вы это понимаете, не так ли? Но, может быть, вы ничего и не могли бы сделать. Может быть, вы были чересчур испуганы.
Испуганы, как и я. Я боюсь вернуться в Лабиринт, чтобы прийти на помощь собственному ребенку…
Мне кажется, что мы не так уж и отличаемся друг от друга, госпожа Иридаль, – сказал он в душе. – Продолжайте ненавидеть меня, если вам от этого будет легче. Ненавидеть меня куда проще, чем ненавидеть самое себя».
– Что это за место? – спросил он вслух. – Где мы?
– Мы в Храме Альбедо, – ответил Хранитель.
Они вышли из туннеля и попали в помещение, показавшееся им библиотекой. Эпло с любопытством посмотрел на несколько томов, надписанных, как он заметил, сартанскими рунами. Это заставило его подумать об Альфреде и припомнить еще один вопрос, который он хотел бы задать госпоже Иридаль. Но это может подождать до тех пор, пока они не останутся один на один. До тех пор, пока она не заговорит с ним, – если она захочет заговорить с ним.
– Храм Альбедо, – задумчиво повторил Эпло, пытаясь вспомнить, где он раньше слышал это название. Вспомнил. Захват эльфийского корабля на Древлине, умирающий капитан, колдун, державший шкатулочку у губ капитана… Уловление душ. Теперь он стал понимать больше из того, что говорили Кенкари. Или, может быть, это было из-за того, что головная боль утихла…
– Здесь вы держите души своих усопших, – сказал Эпло. – Вы думаете, что это усиливает вашу магию.
– Да, мы в это верим.
Они миновали нижнюю часть Храма и вышли к хрустальной стене, выходившей на залитый солнцем двор. Все казалось мирным, безмятежным, спокойным. Мимо них мягкой походкой проходили другие Кенкари, отдавая Хранителям изящные поклоны.
– Кстати, о душах, – сказал Блюститель Душ. – Где ваша душа?
– Где мое что? – Эпло подумал, что неверно расслышал.
– Ваша душа. Мы знаем, что она у вас есть, – добавил Блюститель, не так растолковывая недоверчивый и негодующий взгляд Эпло. – Но она не при вас.
– Да? Ну, тогда вы знаете больше, чем я, – пробормотал Эпло. Он потер гудящую голову. Все это не имело смысла. Эти странные менши – и, несомненно, это были самые странные менши из тех, с кем ему приходилось встречаться, – были правы. Он окончательно решил, что сначала исцелит себя, затем как-нибудь угонит драккор…
– Здесь вы сможете отдохнуть.
Кенкари вошли в тихую комнату, которая была похожа на маленькую молельню. Окно комнаты выходило в прекрасный пышный сад. Эпло без интереса посмотрел на него. Ему не терпелось покончить с исцелением и уйти.
Кенкари вежливым и изящным жестом показал на кресла.
– Вам принести что-нибудь? Еды? Питья?
– Да. Драккор, – пробормотал Эпло.
Иридаль рухнула в кресло, закрыла глаза и покачала головой.
– Теперь мы должны оставить вас. Нам надо подготовиться, – сказал Кенкари. – Мы вернемся. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик без язычка.
«Как мне спасти Джарре? Ведь должен же быть способ… Угонять корабль слишком долго. Когда я доберусь до нее, она будет уже мертва…» Эпло мерил шагами маленькую комнату. Поглощенный своими мыслями, он совсем забыл об Иридаль и вздрогнул, когда она заговорила. Он испугался еще больше, когда понял, что она отвечает на его мысли.
– Насколько я помню, вы обладаете замечательными магическими способностями, – сказала Иридаль. – С помощью магии вы унесли моего сына из разрушенного замка. Думаю, и в этом случае вы можете сделать что-нибудь подобное. Почему бы вам не положиться на свои собственные силы и не перенестись с помощью вашей магии туда, куда вам угодно?
– Я мог бы это сделать, – ответил Эпло, поворачиваясь к ней, – если бы я знал точное положение нужного мне места, если бы это было где-нибудь в знакомом мне месте, где я бывал раньше. Это трудно объяснить, но я бы мог вызвать вероятность того, что я там, а не здесь. Я мог бы отправиться на Древлин, поскольку я там бывал. Я мог бы перенести нас обоих в Имперанон. Но я не могу перенестись на незнакомый драккор, который находится где-то между Аристагоном и Древлином. И я не могу перенести вас к вашему сыну, если вы на это надеетесь, госпожа.
Иридаль холодно посмотрела на него.
– Тогда, видимо, нам придется положиться на этих эльфов. У вас открылась рана на голове. Она снова кровоточит. Если вы, патрины, действительно умеете исцелять себя, то лучше бы вы это сделали.
Эпло пришлось признать, что она права. Он измучился, а ничего так и не сделал. Сев в кресло, Эпло положил руки на израненную часть головы и установил круг своего бытия, чтобы тепло его магии заполнило трещину в кости, изгнало память о терзающих плоть когтях, о рвущих тело клювах…
Он погружался в целительный сон, когда его пробудил чей-то голос.
Иридаль стояла, глядя на патрина в священном ужасе. Растерявшись, Эпло не мог понять, что ее встревожило. Затем, посмотрев на свою кожу, он увидел только-только начавшее угасать голубое сияние рун. Он совсем забыл. Менши этого мира не были привычны к такому.
– Так вы все-таки бог! – потрясенно прошептала Иридаль.
– Обычно я так и думал, – сухо ответил Эпло, поглаживая голову. На ощупь она казалась целой, без повреждений. – Но теперь уже не думаю. Во вселенной существуют силы больше моей и больше силы моего народа.
– Не понимаю… – прошептала Иридаль.
– В этом-то все и дело, – пожал плечами Эпло. Она задумчиво смотрела на него.
– Вы изменились. Когда вы появились впервые, в вас была уверенность, вы держали все в своих руках.
– Я так думал. С тех пор я много что узнал.
– Теперь вы больше похожи на нас, «меншей», – Альфред, кажется, говорил, что вы нас так называете. Вы кажетесь… – Она замялась.
– Испуганным? – мрачно спросил Эпло.
– Да, – сказала она. – Испуганным.
Маленькая дверца открылась. С поклоном вошел Кенкари.
– Все готово. Вы можете войти в Дом Птиц. – Он показал рукой на сад. Эпло готов было уже раздраженно заявить, что у него нет времени распивать на лужайке чаи с пирожными, но тут он мельком глянул на Иридаль. Она с каким-то ужасом посмотрела на пышную листву и попятилась прочь.
– Мы должны войти туда, внутрь? – спросила она.
– Да, – ответил Кенкари. – Они понимают. Они хотят помочь. Они рады вам.
– Кто? – спросил у Кенкари Эпло. – Кто понимает? Кто собирается нам помочь?
– Мертвые, – ответил Блюститель Душ.
Эпло вспомнил второй из миров, которые ему довелось посетить, – Приан. Его роскошные деревья вполне могли быть вырыты и пересажены под этот хрустальный купол. Затем он увидел, что растительность тут была посажена так, чтобы сад казался диким. На самом деле он был тщательно ухожен и с любовью выпестован.
Он был изумлен величиной купола. Сквозь окно молельни Дом Птиц не казался таким большим. В самой широкой его части мог бы уместиться драккор – нет, целых два драккора могли бы пролететь здесь бок о бок. Но что удивило Эпло еще больше, когда он сумел об этом поразмыслить, так это зелень. Деревья, папоротники, растения там были такие, какие не росли в засушливом Срединном Царстве.
– Почему, – оглядываясь по сторонам, спросила Иридаль, – почему эти деревья такие же, как в Верхнем Царстве? Или, вернее, какие были в Верхнем Царстве. – Она коснулась мягкого, похожего на перо папоротника. – Теперь там ничего такого не растет. Все давным-давно погибло.
– Не все. Эти – из Верхнего Царства, – сказал Блюститель Душ. – Наш народ привез их в это Царство очень-очень давно, когда мы покинули Верхнее Царство. Некоторые из деревьев настолько стары, что рядом с ними я чувствую себя юнцом. А папоротники…
– Да пошли они, эти папоротники! Хватит об этом, что бы оно ни было, – нетерпеливо сказал Эпло. Он начинал чувствовать себя неуютно. В первый момент Дом Птиц показался ему мирным и спокойным приютом. Теперь он ощущал гнев, беспокойство и страх. Горячий ветер касался его щек, развевал его одежды. Кожу саднило, по ней ползли мурашки, как будто его слегка задевали горячие крылья.
Это были души мертвых, заключенные здесь, как птицы в клетке.
«Ладно, я насмотрелся странных вещей, – напомнил себе Эпло. – Я видел и ходячих мертвецов. Надо дать этим меншам случай доказать свою полезность, а затем взять дело в свои руки».
Кенкари подняли глаза к небу и начали молиться.
– Кренка-Анрис, взываем к тебе, – сказал Блюститель Душ. – Святая Жрица, первой познавшая чудо сей магии, услышь наши молитвы и подай нам совет. Так взываем мы:
Кренка-Анрис, Святая Жрица, Трех сыновей!
Возлюбленных Ты послала на битву.
Три ладанки, Три шкатулки волшебные Повесила им на шею.
Дракон Кришах огнедышащий, Ядом пышущий, Убил сыновей Твоих Возлюбленных.
Отлетели их души.
Открылись шкатулки, И души уловлены были.
И воззвали они к Тебе голосами немыми.
Кренка-Анрис, Святая Жрица, Подай же совет нам В час испытанья.
Злобная сила, Нечистая, черная, В мир наш проникла По нашему зову.
Мы ее призвали, Ее породили Страхом и ненавистью Своими.
Ныне же кара На нас обрушилась.
Ныне зло Низвергнуть должны мы.
Слабы мы.
Подай же нам помощь, Кренка-Анрис, Святая Жрица, К Тебе взываем!
Горячие ветры задули сильнее, яростнее, перерастая в бурю. Деревья раскачивались и стонали, словно пели погребальную песнь, листья возбужденно шелестели. Эпло показалось, что он слышит голоса, тысячи безмолвных голосов, присоединяющих свои мольбы к молитве Кенкари. Голоса поднимались ввысь, к куполу Дома Птиц, выше деревьев, выше зелени. Иридаль, ловя воздух ртом, стиснула руки. Она подняла голову, устремив взгляд на купол Дома Птиц.
– Смотрите! – выдохнула она.
Странные облака, порожденные какофонией шепота, начали обретать форму, срастаться. Они стали принимать форму и обличье дракона.
Ничего себе магия! Эпло был несколько ошарашен, хотя и подумывал раздраженно, как менши представляют себе, чтобы облако в виде дракона кому-нибудь помогло. Он опять готов был задать вопрос, вмешаться, когда руны на его коже предупреждающе засветились.
– Дракон Кришах, – сказал Блюститель Душ.
– Пришел спасти нас, – сказала Книжница.
– Благословенна Кренка-Анрис, – сказал Привратник.
– Но он же не настоящий! – запротестовал Эпло, прежде всего стараясь убедить в этом самого себя. Руны на коже патрина светились голубым, готовясь защитить его.
И тут Эпло увидел, что дракон настоящий.
Бесплотный дракон, сотворенный из облаков и теней, обрел жуткую плоть. Она была бледной, полупрозрачно-белой, как давно остывшее мертвое тело. Сквозь тонкую, свободно свисавшую с костей кожу, просвечивал драконий скелет. Глазницы были пусты и темны, только временами они то ярко вспыхивали, то угасали и затем разгорались вновь, как тлеющие угли.
Призрачный дракон кружил, паря во вздохах мертвых. Затем он внезапно резко пошел вниз.
Эпло инстинктивно пригнулся и соединил руки, чтобы привести в действие рунную магию.
Блюститель Душ обернулся и посмотрел на него огромными темными глазами.
– Кришах не причинит вам зла. Его следует бояться только вашим врагам.
– И вы думаете, что я в это поверю?
– Кренка-Анрис вняла нашим мольбам и предлагает свою помощь вам в час беды.
Призрачный дракон опустился на землю рядом с ними. Он не замер, а все время шевелился – поднимал крылья, бил хвостом. Костистый череп, покрытый холодной мертвой плотью, постоянно поворачивался, и его пустые впалые глазницы видели все.
– И я должен лететь… на этом… – сказал Эпло.
– Это ловушка, вы хотите заманить меня в нее и погубить! – Губы Иридаль были пепельно-серыми и дрожали. – Вы, эльфы, – мои враги!
Кенкари кивнул.
– Да, ваше магичество. Вы правы. Но когда-то где-то кто-то должен поверить своему врагу настолько, чтобы протянуть ему руку, даже если он думает, что ее оторвут.
Блюститель Душ опустил руку в объемный рукав своих одежд и извлек оттуда маленькую, тоненькую, неопределенного вида книжицу.
– Когда вы доберетесь до Древлина, – сказал он, протягивая ее Эпло, – передайте это нашим братьям, гномам. Попросите их простить нас, если они смогут. Мы понимаем, что это будет нелегко. Нам самим непросто будет простить себя.
Эпло взял книжицу, открыл ее и нетерпеливо пролистал. Она оказалась сартанской, но написана была по-меншски. Он сделал вид, что рассматривает ее, на самом же деле он обдумывал свой следующий шаг. Он… Он уставился на книжицу, затем поднял взгляд на Кенкари.
– Вы знаете, что это такое?
– Да, – согласно кивнул Блюститель Душ. – Мне кажется, что Предавшиеся Злу искали именно это, когда проникли в нашу библиотеку. Однако они не там искали. Они считали, что она должна лежать среди сартанских рукописей, охраняемых и защищаемых сартанскими рунами. Но дело в том, что сартаны написали ее для нас. Они оставили ее нам.
– И как же долго вы об этом знали?
– Давно, – печально сказал Блюститель Душ. – К стыду нашему, давно.
– Но ведь это сможет дать гномам, людям – всем – чудовищное превосходство над вами и вашим народом!
– И это мы знаем, – сказал Блюститель. Эпло засунул книжицу за пояс.
– Это не ловушка, госпожа Иридаль. Я все объясню по дороге, если вы сами кое-что объясните мне. Например, как Хуго Десница умудрился ожить.
Иридаль перевела взгляд с эльфов на ужасающий призрак, затем на патрина, который похитил ее сына. Магическая защита Эпло начала угасать по мере того, как он справлялся с собственным страхом и отвращением. Голубое свечение рун померкло и угасло.
Со своей спокойной улыбкой он протянул Иридаль руку.
Медленно, нерешительно она приняла ее.
Глава 38. ОТКРЫТОЕ НЕБО. Срединное Царство
– Мать Бэйна? Она здесь? – Эпло последовал за взглядом Кенкари.
– Книжница, – позвал Блюститель. – Госпожа Иридаль достаточно оправилась для путешествия?
Иридаль бросила на Кенкари бешеный взгляд и вырвала у нее свою руку.
– Это что? Ловушка? Вы, Кенкари, сказачи, что поможете мне освободить моего сына! А теперь я вижу вас вместе с этим человеком… с патрином, с тем, кто увез Бэйна! Я не позволю…
– Позволите. – Эпло подошел и встал прямо перед ней. – Вы правы, это ловушка, и вы в нее попали. И подстроил ее ваш сын.
– Я не верю вам! – Иридаль стиснула перышко-амулет.
Стоявшие рядом Кенкари обменялись красноречивыми взглядами, но ничего не сказали и ничего не сделали.
– Амулет, конечно же, – угрюмо сказал Эпло. – Такой же, как тот, который он носил для того, чтобы общаться с Синистрадом. Вот так Бэйн узнал о вашем приходе. Это вы ему сказали. Вы рассказали ему, что с вами Хуго Десница. Бэйн подготовил все для того, чтобы вас схватили. Устроил эту ловушку. Как раз сейчас он и наемный убийца направляются к королю Стефану и его королеве, чтобы убить их. Хуго втянут в этот заговор, поскольку считает, что вас убьют, если он не согласится.
Иридаль крепко вцепилась в амулет.
– Бэйн, дитя мое, – позвала она. Она докажет, что Эпло лжет. – Ты слышишь меня? Ты в безопасности? Тебе не причинили вреда?
– Мама? Нет, я в порядке, мама. Честное слово.
– С тобой обращаются как с пленником? Я освобожу тебя. Как мне тебя найти?
– Я не пленник. Не беспокойся за меня, мама. Я с Хуго Десницей. Мы летим на драконе. И собака с нами! Хотя я очень опасаюсь, что пес спрыгнет. Мне кажется, он не любит драконов. Но я их люблю. Когда-нибудь я заведу себе одного. – Бэйн на миг замолчал, затем детский голос зазвучал снова, правда, интонация его изменилась:
– Что ты имела в виду, когда говорила, что найдешь меня, мама? Где ты, мама?
Эпло не сводил с нее глаз. Вряд ли он слышал то, что говорил Бэйн, – слова ее сына магическим образом доходили до нее через амулет. Но патрин знал, что говорит Бэйн.
– Не говорите ему, что вы едете! – тихо сказал он ей.
«Если Эпло прав, тогда во всем виновата я, – осознала Иридаль. – Опять я». Она закрыла глаза, отстраняясь от Эпло, от сочувственных лиц Кенкари… Но она прислушалась к совету Эпло, хотя и ненавидела себя за это.
– Я… я в тюрьме, Бэйн. Эльфы заточили меня здесь, и… они… опоили меня…
– Не беспокойся, мама. – Бэйн снова говорил весело. – Они не причинят тебе зла. Никто не причинит тебе зла. Мы вскоре снова будем вместе. Ничего, если я оставлю собаку себе, мама?
Иридаль убрала руку с перышка и погладила его пальцами. Затем посмотрела вокруг, осознала то, что видит, и поняла, что находится в тюремной камере. Руки ее задрожали, в глазах ее заблестели слезы, вымывая из них вызов. Она медленно выпустила перышко из пальцев.
– Чего вы от меня хотите? – тихо сказала Иридаль, глядя не на Эпло, а на дверь своей камеры.
– Идите за ними. Остановите Хуго. Если он узнает, что вы свободны, он не станет убивать короля.
– Я отыщу Хуго и моего сына, – сказала она дрожащим голосом. – Но лишь для того, чтобы доказать, что вы не правы! Бэйна обманули. Злые люди вроде вас…
– Мне плевать, госпожа, почему вы поедете, – раздраженно перебил ее Эпло. – Просто поезжайте. Может быть, эти эльфы, – он посмотрел на Кенкари, – смогут вам помочь.
Иридаль полыхнула на него яростным, полным ненависти взглядом. Повернулась к Кенкари и так же сурово посмотрела на них.
– Вы поможете мне. Конечно, поможете. Вам нужна душа Хуго. Если я спасу его, он вернется к вам!
– Он сам решит, – сказал Блюститель Душ. – Да, мы можем вам помочь. Мы можем помочь вам обоим. Эпло покачал головой.
– Мне не нужна помощь… – Он осекся.
– …меншей? – с улыбкой спросил Блюститель. – Но вам нужно как-то добраться до драккора, на котором мчится к своей смерти гномиха. Может ли вам помочь в этом ваша магия?
– А ваша? – мрачно отрезал Эпло.
– Думаю, да. Но сначала мы должны вернуться в Храм. Привратник, ты пойдешь первым.
Эпло помедлил.
– А стража?
– Они нам не помешают. Видите ли, мы взяли в плен их души. Идемте с нами. Выслушайте наш план. Вы хотя бы успеете окончательно выздороветь. И после этого, если вы пожелаете сделать по-своему, вы будете достаточно сильны, чтобы встретиться лицом к лицу со своими врагами.
– Ладно, ладно! – отмахнулся Эпло. – Иду. Хватит тратить время.
Они вошли в темный туннель, который освещало только радужное сияние одежд Кенкари. Иридаль почти не смотрела по сторонам, позволив вести себя куда угодно. Ей не хотелось верить Эпло, она не могла поверить ему. Могли ведь быть и другие объяснения.
Просто обязаны быть.
Эпло по-прежнему не сводил глаз с Иридаль. Она ни словечком не перемолвилась с ним с тех пор, как они пришли в Храм. Она не смотрела на него и ничем не выказывала того, что замечает его присутствие. Она была холодной, погруженной в себя. Отвечала Кенкари, когда они ее спрашивали, вежливо, но односложно, говоря как можно меньше.
Осознала ли она правду? Хватило ли у Бэйна самодовольства рассказать ей все или ее сын продолжал ее обманывать? Или Иридаль сама себя продолжает обманывать? Эпло смотрел на нее, но не мог найти ответа.
Понятно было, что она ненавидит его. Ненавидит за то, что он похитил ее сына, за то, что он заставил ее сомневаться в собственном ребенке.
«Она еще сильнее возненавидит меня, если я окажусь прав, – подумал Эпло. – Не то чтобы я обвинял ее. Кто знает, каким бы стал Бэйн, если бы я оставил сына при ней? Кто знает, каким бы он стал без влияния своего так называемого дедушки? Но ведь тогда он никогда не раскрыл бы секрет Кикси-винси, не отыскал бы робота. Как же забавно все складывается.
К тому же это могло вообще не иметь значения.
Бэйн ведь все равно останется сыном Синистрада. И сыном Иридаль. Да, вы приложили руку к его воспитанию, госпожа, пусть даже только тем, что не стали участвовать в нем. Вы ведь могли остановить вашего супруга. Вы могли забрать ребенка. Теперь вы это понимаете, не так ли? Но, может быть, вы ничего и не могли бы сделать. Может быть, вы были чересчур испуганы.
Испуганы, как и я. Я боюсь вернуться в Лабиринт, чтобы прийти на помощь собственному ребенку…
Мне кажется, что мы не так уж и отличаемся друг от друга, госпожа Иридаль, – сказал он в душе. – Продолжайте ненавидеть меня, если вам от этого будет легче. Ненавидеть меня куда проще, чем ненавидеть самое себя».
– Что это за место? – спросил он вслух. – Где мы?
– Мы в Храме Альбедо, – ответил Хранитель.
Они вышли из туннеля и попали в помещение, показавшееся им библиотекой. Эпло с любопытством посмотрел на несколько томов, надписанных, как он заметил, сартанскими рунами. Это заставило его подумать об Альфреде и припомнить еще один вопрос, который он хотел бы задать госпоже Иридаль. Но это может подождать до тех пор, пока они не останутся один на один. До тех пор, пока она не заговорит с ним, – если она захочет заговорить с ним.
– Храм Альбедо, – задумчиво повторил Эпло, пытаясь вспомнить, где он раньше слышал это название. Вспомнил. Захват эльфийского корабля на Древлине, умирающий капитан, колдун, державший шкатулочку у губ капитана… Уловление душ. Теперь он стал понимать больше из того, что говорили Кенкари. Или, может быть, это было из-за того, что головная боль утихла…
– Здесь вы держите души своих усопших, – сказал Эпло. – Вы думаете, что это усиливает вашу магию.
– Да, мы в это верим.
Они миновали нижнюю часть Храма и вышли к хрустальной стене, выходившей на залитый солнцем двор. Все казалось мирным, безмятежным, спокойным. Мимо них мягкой походкой проходили другие Кенкари, отдавая Хранителям изящные поклоны.
– Кстати, о душах, – сказал Блюститель Душ. – Где ваша душа?
– Где мое что? – Эпло подумал, что неверно расслышал.
– Ваша душа. Мы знаем, что она у вас есть, – добавил Блюститель, не так растолковывая недоверчивый и негодующий взгляд Эпло. – Но она не при вас.
– Да? Ну, тогда вы знаете больше, чем я, – пробормотал Эпло. Он потер гудящую голову. Все это не имело смысла. Эти странные менши – и, несомненно, это были самые странные менши из тех, с кем ему приходилось встречаться, – были правы. Он окончательно решил, что сначала исцелит себя, затем как-нибудь угонит драккор…
– Здесь вы сможете отдохнуть.
Кенкари вошли в тихую комнату, которая была похожа на маленькую молельню. Окно комнаты выходило в прекрасный пышный сад. Эпло без интереса посмотрел на него. Ему не терпелось покончить с исцелением и уйти.
Кенкари вежливым и изящным жестом показал на кресла.
– Вам принести что-нибудь? Еды? Питья?
– Да. Драккор, – пробормотал Эпло.
Иридаль рухнула в кресло, закрыла глаза и покачала головой.
– Теперь мы должны оставить вас. Нам надо подготовиться, – сказал Кенкари. – Мы вернемся. Если вам что-нибудь понадобится, позвоните в колокольчик без язычка.
«Как мне спасти Джарре? Ведь должен же быть способ… Угонять корабль слишком долго. Когда я доберусь до нее, она будет уже мертва…» Эпло мерил шагами маленькую комнату. Поглощенный своими мыслями, он совсем забыл об Иридаль и вздрогнул, когда она заговорила. Он испугался еще больше, когда понял, что она отвечает на его мысли.
– Насколько я помню, вы обладаете замечательными магическими способностями, – сказала Иридаль. – С помощью магии вы унесли моего сына из разрушенного замка. Думаю, и в этом случае вы можете сделать что-нибудь подобное. Почему бы вам не положиться на свои собственные силы и не перенестись с помощью вашей магии туда, куда вам угодно?
– Я мог бы это сделать, – ответил Эпло, поворачиваясь к ней, – если бы я знал точное положение нужного мне места, если бы это было где-нибудь в знакомом мне месте, где я бывал раньше. Это трудно объяснить, но я бы мог вызвать вероятность того, что я там, а не здесь. Я мог бы отправиться на Древлин, поскольку я там бывал. Я мог бы перенести нас обоих в Имперанон. Но я не могу перенестись на незнакомый драккор, который находится где-то между Аристагоном и Древлином. И я не могу перенести вас к вашему сыну, если вы на это надеетесь, госпожа.
Иридаль холодно посмотрела на него.
– Тогда, видимо, нам придется положиться на этих эльфов. У вас открылась рана на голове. Она снова кровоточит. Если вы, патрины, действительно умеете исцелять себя, то лучше бы вы это сделали.
Эпло пришлось признать, что она права. Он измучился, а ничего так и не сделал. Сев в кресло, Эпло положил руки на израненную часть головы и установил круг своего бытия, чтобы тепло его магии заполнило трещину в кости, изгнало память о терзающих плоть когтях, о рвущих тело клювах…
Он погружался в целительный сон, когда его пробудил чей-то голос.
Иридаль стояла, глядя на патрина в священном ужасе. Растерявшись, Эпло не мог понять, что ее встревожило. Затем, посмотрев на свою кожу, он увидел только-только начавшее угасать голубое сияние рун. Он совсем забыл. Менши этого мира не были привычны к такому.
– Так вы все-таки бог! – потрясенно прошептала Иридаль.
– Обычно я так и думал, – сухо ответил Эпло, поглаживая голову. На ощупь она казалась целой, без повреждений. – Но теперь уже не думаю. Во вселенной существуют силы больше моей и больше силы моего народа.
– Не понимаю… – прошептала Иридаль.
– В этом-то все и дело, – пожал плечами Эпло. Она задумчиво смотрела на него.
– Вы изменились. Когда вы появились впервые, в вас была уверенность, вы держали все в своих руках.
– Я так думал. С тех пор я много что узнал.
– Теперь вы больше похожи на нас, «меншей», – Альфред, кажется, говорил, что вы нас так называете. Вы кажетесь… – Она замялась.
– Испуганным? – мрачно спросил Эпло.
– Да, – сказала она. – Испуганным.
Маленькая дверца открылась. С поклоном вошел Кенкари.
– Все готово. Вы можете войти в Дом Птиц. – Он показал рукой на сад. Эпло готов было уже раздраженно заявить, что у него нет времени распивать на лужайке чаи с пирожными, но тут он мельком глянул на Иридаль. Она с каким-то ужасом посмотрела на пышную листву и попятилась прочь.
– Мы должны войти туда, внутрь? – спросила она.
– Да, – ответил Кенкари. – Они понимают. Они хотят помочь. Они рады вам.
– Кто? – спросил у Кенкари Эпло. – Кто понимает? Кто собирается нам помочь?
– Мертвые, – ответил Блюститель Душ.
Эпло вспомнил второй из миров, которые ему довелось посетить, – Приан. Его роскошные деревья вполне могли быть вырыты и пересажены под этот хрустальный купол. Затем он увидел, что растительность тут была посажена так, чтобы сад казался диким. На самом деле он был тщательно ухожен и с любовью выпестован.
Он был изумлен величиной купола. Сквозь окно молельни Дом Птиц не казался таким большим. В самой широкой его части мог бы уместиться драккор – нет, целых два драккора могли бы пролететь здесь бок о бок. Но что удивило Эпло еще больше, когда он сумел об этом поразмыслить, так это зелень. Деревья, папоротники, растения там были такие, какие не росли в засушливом Срединном Царстве.
– Почему, – оглядываясь по сторонам, спросила Иридаль, – почему эти деревья такие же, как в Верхнем Царстве? Или, вернее, какие были в Верхнем Царстве. – Она коснулась мягкого, похожего на перо папоротника. – Теперь там ничего такого не растет. Все давным-давно погибло.
– Не все. Эти – из Верхнего Царства, – сказал Блюститель Душ. – Наш народ привез их в это Царство очень-очень давно, когда мы покинули Верхнее Царство. Некоторые из деревьев настолько стары, что рядом с ними я чувствую себя юнцом. А папоротники…
– Да пошли они, эти папоротники! Хватит об этом, что бы оно ни было, – нетерпеливо сказал Эпло. Он начинал чувствовать себя неуютно. В первый момент Дом Птиц показался ему мирным и спокойным приютом. Теперь он ощущал гнев, беспокойство и страх. Горячий ветер касался его щек, развевал его одежды. Кожу саднило, по ней ползли мурашки, как будто его слегка задевали горячие крылья.
Это были души мертвых, заключенные здесь, как птицы в клетке.
«Ладно, я насмотрелся странных вещей, – напомнил себе Эпло. – Я видел и ходячих мертвецов. Надо дать этим меншам случай доказать свою полезность, а затем взять дело в свои руки».
Кенкари подняли глаза к небу и начали молиться.
– Кренка-Анрис, взываем к тебе, – сказал Блюститель Душ. – Святая Жрица, первой познавшая чудо сей магии, услышь наши молитвы и подай нам совет. Так взываем мы:
Кренка-Анрис, Святая Жрица, Трех сыновей!
Возлюбленных Ты послала на битву.
Три ладанки, Три шкатулки волшебные Повесила им на шею.
Дракон Кришах огнедышащий, Ядом пышущий, Убил сыновей Твоих Возлюбленных.
Отлетели их души.
Открылись шкатулки, И души уловлены были.
И воззвали они к Тебе голосами немыми.
Кренка-Анрис, Святая Жрица, Подай же совет нам В час испытанья.
Злобная сила, Нечистая, черная, В мир наш проникла По нашему зову.
Мы ее призвали, Ее породили Страхом и ненавистью Своими.
Ныне же кара На нас обрушилась.
Ныне зло Низвергнуть должны мы.
Слабы мы.
Подай же нам помощь, Кренка-Анрис, Святая Жрица, К Тебе взываем!
Горячие ветры задули сильнее, яростнее, перерастая в бурю. Деревья раскачивались и стонали, словно пели погребальную песнь, листья возбужденно шелестели. Эпло показалось, что он слышит голоса, тысячи безмолвных голосов, присоединяющих свои мольбы к молитве Кенкари. Голоса поднимались ввысь, к куполу Дома Птиц, выше деревьев, выше зелени. Иридаль, ловя воздух ртом, стиснула руки. Она подняла голову, устремив взгляд на купол Дома Птиц.
– Смотрите! – выдохнула она.
Странные облака, порожденные какофонией шепота, начали обретать форму, срастаться. Они стали принимать форму и обличье дракона.
Ничего себе магия! Эпло был несколько ошарашен, хотя и подумывал раздраженно, как менши представляют себе, чтобы облако в виде дракона кому-нибудь помогло. Он опять готов был задать вопрос, вмешаться, когда руны на его коже предупреждающе засветились.
– Дракон Кришах, – сказал Блюститель Душ.
– Пришел спасти нас, – сказала Книжница.
– Благословенна Кренка-Анрис, – сказал Привратник.
– Но он же не настоящий! – запротестовал Эпло, прежде всего стараясь убедить в этом самого себя. Руны на коже патрина светились голубым, готовясь защитить его.
И тут Эпло увидел, что дракон настоящий.
Бесплотный дракон, сотворенный из облаков и теней, обрел жуткую плоть. Она была бледной, полупрозрачно-белой, как давно остывшее мертвое тело. Сквозь тонкую, свободно свисавшую с костей кожу, просвечивал драконий скелет. Глазницы были пусты и темны, только временами они то ярко вспыхивали, то угасали и затем разгорались вновь, как тлеющие угли.
Призрачный дракон кружил, паря во вздохах мертвых. Затем он внезапно резко пошел вниз.
Эпло инстинктивно пригнулся и соединил руки, чтобы привести в действие рунную магию.
Блюститель Душ обернулся и посмотрел на него огромными темными глазами.
– Кришах не причинит вам зла. Его следует бояться только вашим врагам.
– И вы думаете, что я в это поверю?
– Кренка-Анрис вняла нашим мольбам и предлагает свою помощь вам в час беды.
Призрачный дракон опустился на землю рядом с ними. Он не замер, а все время шевелился – поднимал крылья, бил хвостом. Костистый череп, покрытый холодной мертвой плотью, постоянно поворачивался, и его пустые впалые глазницы видели все.
– И я должен лететь… на этом… – сказал Эпло.
– Это ловушка, вы хотите заманить меня в нее и погубить! – Губы Иридаль были пепельно-серыми и дрожали. – Вы, эльфы, – мои враги!
Кенкари кивнул.
– Да, ваше магичество. Вы правы. Но когда-то где-то кто-то должен поверить своему врагу настолько, чтобы протянуть ему руку, даже если он думает, что ее оторвут.
Блюститель Душ опустил руку в объемный рукав своих одежд и извлек оттуда маленькую, тоненькую, неопределенного вида книжицу.
– Когда вы доберетесь до Древлина, – сказал он, протягивая ее Эпло, – передайте это нашим братьям, гномам. Попросите их простить нас, если они смогут. Мы понимаем, что это будет нелегко. Нам самим непросто будет простить себя.
Эпло взял книжицу, открыл ее и нетерпеливо пролистал. Она оказалась сартанской, но написана была по-меншски. Он сделал вид, что рассматривает ее, на самом же деле он обдумывал свой следующий шаг. Он… Он уставился на книжицу, затем поднял взгляд на Кенкари.
– Вы знаете, что это такое?
– Да, – согласно кивнул Блюститель Душ. – Мне кажется, что Предавшиеся Злу искали именно это, когда проникли в нашу библиотеку. Однако они не там искали. Они считали, что она должна лежать среди сартанских рукописей, охраняемых и защищаемых сартанскими рунами. Но дело в том, что сартаны написали ее для нас. Они оставили ее нам.
– И как же долго вы об этом знали?
– Давно, – печально сказал Блюститель Душ. – К стыду нашему, давно.
– Но ведь это сможет дать гномам, людям – всем – чудовищное превосходство над вами и вашим народом!
– И это мы знаем, – сказал Блюститель. Эпло засунул книжицу за пояс.
– Это не ловушка, госпожа Иридаль. Я все объясню по дороге, если вы сами кое-что объясните мне. Например, как Хуго Десница умудрился ожить.
Иридаль перевела взгляд с эльфов на ужасающий призрак, затем на патрина, который похитил ее сына. Магическая защита Эпло начала угасать по мере того, как он справлялся с собственным страхом и отвращением. Голубое свечение рун померкло и угасло.
Со своей спокойной улыбкой он протянул Иридаль руку.
Медленно, нерешительно она приняла ее.
Глава 38. ОТКРЫТОЕ НЕБО. Срединное Царство
Семь Полей, расположенных на плавающем континенте Улиндия, были воспеты во многих легендах и песнях – в песнях в особенности, поскольку именно песней люди выиграли знаменитую Битву на Семи Полях. Одиннадцать лет назад по человеческому летоисчислению эльфийский принц Риш-ан и его соратники услышали песнь, перевернувшую их жизни, вызвав воспоминания об эпохе, когда эльфы Паксара создали огромное королевство, основой которого был мир.
Агах-ран – во времена Битвы на Семи Полях он был королем, ныне же провозгласил себя императором – объявил Риш-ана предателем, отправил своего сына в ссылку и несколько раз пытался убить его. Но эти попытки провалились. С годами Риш-ан становился все сильнее. Все больше и больше эльфов – и под влиянием песни, и разгневанные жестокостями, которые вершились именем империи Трибус, – собирались под знаменами принца.
Восстание гномов Древлина оказалось для мятежников прямо-таки «даром предков», как назвали его эльфы. В новопостроенной крепости принца Риш-ана – Кирикари возносились благодарственные молебны. Императору пришлось разделить свои войска и сражаться на два фронта. Мятежники немедленно усилили свои нападения, и теперь их владения простирались далеко за пределы провинции Кирикари.
Король Стефан и королева Анна были рады тому, что эльфы Трибуса отступают, но их несколько тревожило то, что мятежные эльфы приближаются к границам людских земель. Как говорится, эльф везде эльф, и кто знает, не запоют ли эти медоречивые мятежники по-другому?
Король Стефан начал переговоры с принцем Риш-аном и был чрезвычайно доволен тем, что услышал. Риш-ан обещал не только признавать власть людей над теми землями, которыми они уже владели, но и предложил им открыть для заселения другие континенты Срединного Царства. Риш-ан также обещал прекратить использовать на эльфийских драккорах людей-рабов. Теперь людей будут нанимать для службы на этих кораблях, перевозящих с Древлина жизненно необходимую воду. И, как часть команды, люди будут получать свою законную долю воды, причем им будет позволено продавать ее на рынках Волкарана и Улиндии.
В свою очередь, Стефан согласился покончить с нападениями на эльфийские корабли, пообещал послать войска, чародеев и драконов на помощь мятежникам. Вместе они смогут добиться падения империи Трибус.
На этой стадии переговоров было решено, что правители встретятся лично, чтобы обговорить окончательные условия и обсудить детали. Если было решено действовать против имперской армии сообща, то лучше всего было нанести удар сейчас. В обманчиво неприступных стенах крепости, называемой империей Трибус, нашлись щели. И, судя по слухам, эти щели становились все шире и многочисленней. Отступничество Кенкари станет боевым тараном, который позволит Риш-ану разнести ворота и взять Имперанон штурмом.
Для осуществления этого плана помощь людей была принцу просто необходима. Только объединившись, две расы могли сломить силу имперских армий. Риш-ан это понимал, равно как король Стефан и королева Анна. Они были готовы подписать договор. К сожалению, среди людей были могущественные группировки, которые очень не доверяли эльфам. Эти бароны прилюдно выступали против предполагаемого союза, растравляли старые раны, напоминая людям о том, как они страдали под властью эльфов.
«Эльфы подлы и вероломны, – говорили бароны. – Все это только западня. Король не продает нас эльфам. Он просто предает нас!»
Бэйн объяснил политическую ситуацию так, как слышал это от графа Третара, мрачно молчавшему и безразличному Хуго.
– Встреча между моим отцом королем и принцем Риш-аном – дело чрезвычайно важное. И очень тонкое, – сказал Бэйн. – Если что-нибудь будет не так, пусть самая мелочь, самое неважное, весь союз рухнет.
– Король тебе не отец, – сказал Хуго. Это были первые его слова почти с самого начала их полета.
– Я это знаю, – сказал Бэйн, сладко улыбаясь. – Но мне нужно привыкнуть называть его так. Так я не собьюсь и не сделаю ошибки. Это мне посоветовал граф Третар. И я буду плакать на его погребении, – но не слишком, поскольку иначе люди подумают, что у меня нет мужества. Но ведь одну-две слезы от меня ждут, как ты думаешь?
Хуго не ответил. Мальчик сидел перед ним, надежно устроившись на передней луке седла, и радостно наслаждался полетом от эльфийского Аристагона к населенным людьми землям Улиндии. Хуго не мог отделаться от воспоминания о том, что во время последнего его путешествия по этому же пути на этом самом месте сидела Иридаль, мать Бэйна, спокойно отдыхая в объятиях Хуго. Только мысль о ней удерживала Хуго от того, чтобы сдернуть Бэйна с седла и вышвырнуть его в открытое небо.
Бэйн наверняка это понимал, поскольку каждый раз, как оборачивался, крутил в руках перышко-амулет и подносил его к лицу Хуго.
– Матушка велит передать, что любит нас, – с коварством говорил он.
Одним из недостатков плана Хуго было то, что эльфы смогут выместить гнев на своей пленнице, на Иридаль. Хотя теперь Кенкари знают, что она жива, – по крайней мере, Хуго надеялся на это, – и, возможно, сумеют спасти ее.
За это ему следовало благодарить пса.
В тот миг, как они увидели дракона и почуяли его запах, пес при едином взгляде на него с диким визгом поджал хвост и бросился наутек.
Граф Третар предложил оставить собаку в покое, но Бэйн побагровел, затопал ногами и завопил, что без собаки он никуда не полетит. Третар послал своих солдат ловить пса.
Хуго воспользовался этим замешательством для того, чтобы шепнуть несколько слов на ухо всегда находящемуся при графе вишаму. Если вишам верен Кенкари больше, чем графу, то сейчас Кенкари знают, что Иридаль схвачена.
Агах-ран – во времена Битвы на Семи Полях он был королем, ныне же провозгласил себя императором – объявил Риш-ана предателем, отправил своего сына в ссылку и несколько раз пытался убить его. Но эти попытки провалились. С годами Риш-ан становился все сильнее. Все больше и больше эльфов – и под влиянием песни, и разгневанные жестокостями, которые вершились именем империи Трибус, – собирались под знаменами принца.
Восстание гномов Древлина оказалось для мятежников прямо-таки «даром предков», как назвали его эльфы. В новопостроенной крепости принца Риш-ана – Кирикари возносились благодарственные молебны. Императору пришлось разделить свои войска и сражаться на два фронта. Мятежники немедленно усилили свои нападения, и теперь их владения простирались далеко за пределы провинции Кирикари.
Король Стефан и королева Анна были рады тому, что эльфы Трибуса отступают, но их несколько тревожило то, что мятежные эльфы приближаются к границам людских земель. Как говорится, эльф везде эльф, и кто знает, не запоют ли эти медоречивые мятежники по-другому?
Король Стефан начал переговоры с принцем Риш-аном и был чрезвычайно доволен тем, что услышал. Риш-ан обещал не только признавать власть людей над теми землями, которыми они уже владели, но и предложил им открыть для заселения другие континенты Срединного Царства. Риш-ан также обещал прекратить использовать на эльфийских драккорах людей-рабов. Теперь людей будут нанимать для службы на этих кораблях, перевозящих с Древлина жизненно необходимую воду. И, как часть команды, люди будут получать свою законную долю воды, причем им будет позволено продавать ее на рынках Волкарана и Улиндии.
В свою очередь, Стефан согласился покончить с нападениями на эльфийские корабли, пообещал послать войска, чародеев и драконов на помощь мятежникам. Вместе они смогут добиться падения империи Трибус.
На этой стадии переговоров было решено, что правители встретятся лично, чтобы обговорить окончательные условия и обсудить детали. Если было решено действовать против имперской армии сообща, то лучше всего было нанести удар сейчас. В обманчиво неприступных стенах крепости, называемой империей Трибус, нашлись щели. И, судя по слухам, эти щели становились все шире и многочисленней. Отступничество Кенкари станет боевым тараном, который позволит Риш-ану разнести ворота и взять Имперанон штурмом.
Для осуществления этого плана помощь людей была принцу просто необходима. Только объединившись, две расы могли сломить силу имперских армий. Риш-ан это понимал, равно как король Стефан и королева Анна. Они были готовы подписать договор. К сожалению, среди людей были могущественные группировки, которые очень не доверяли эльфам. Эти бароны прилюдно выступали против предполагаемого союза, растравляли старые раны, напоминая людям о том, как они страдали под властью эльфов.
«Эльфы подлы и вероломны, – говорили бароны. – Все это только западня. Король не продает нас эльфам. Он просто предает нас!»
Бэйн объяснил политическую ситуацию так, как слышал это от графа Третара, мрачно молчавшему и безразличному Хуго.
– Встреча между моим отцом королем и принцем Риш-аном – дело чрезвычайно важное. И очень тонкое, – сказал Бэйн. – Если что-нибудь будет не так, пусть самая мелочь, самое неважное, весь союз рухнет.
– Король тебе не отец, – сказал Хуго. Это были первые его слова почти с самого начала их полета.
– Я это знаю, – сказал Бэйн, сладко улыбаясь. – Но мне нужно привыкнуть называть его так. Так я не собьюсь и не сделаю ошибки. Это мне посоветовал граф Третар. И я буду плакать на его погребении, – но не слишком, поскольку иначе люди подумают, что у меня нет мужества. Но ведь одну-две слезы от меня ждут, как ты думаешь?
Хуго не ответил. Мальчик сидел перед ним, надежно устроившись на передней луке седла, и радостно наслаждался полетом от эльфийского Аристагона к населенным людьми землям Улиндии. Хуго не мог отделаться от воспоминания о том, что во время последнего его путешествия по этому же пути на этом самом месте сидела Иридаль, мать Бэйна, спокойно отдыхая в объятиях Хуго. Только мысль о ней удерживала Хуго от того, чтобы сдернуть Бэйна с седла и вышвырнуть его в открытое небо.
Бэйн наверняка это понимал, поскольку каждый раз, как оборачивался, крутил в руках перышко-амулет и подносил его к лицу Хуго.
– Матушка велит передать, что любит нас, – с коварством говорил он.
Одним из недостатков плана Хуго было то, что эльфы смогут выместить гнев на своей пленнице, на Иридаль. Хотя теперь Кенкари знают, что она жива, – по крайней мере, Хуго надеялся на это, – и, возможно, сумеют спасти ее.
За это ему следовало благодарить пса.
В тот миг, как они увидели дракона и почуяли его запах, пес при едином взгляде на него с диким визгом поджал хвост и бросился наутек.
Граф Третар предложил оставить собаку в покое, но Бэйн побагровел, затопал ногами и завопил, что без собаки он никуда не полетит. Третар послал своих солдат ловить пса.
Хуго воспользовался этим замешательством для того, чтобы шепнуть несколько слов на ухо всегда находящемуся при графе вишаму. Если вишам верен Кенкари больше, чем графу, то сейчас Кенкари знают, что Иридаль схвачена.