Уэйс Маргарет. Второе поколение

   Эльхана поднесла к лицу вышитый шелковый носовой платок. Гил прикрылся полой плаща. Самар шел впереди, положив ладонь на рукоять меча.
   Они переступили через распростертые тела диковатых эльфов и осторожно обошли тлеющие остатки сгоревшего свитка. Не доходя до лестницы, Самар велел им остановиться.
   — Подождите здесь, — прошептал он.
   Он один подошел к ступенькам и огляделся. Удостоверившись, что все спокойно, Самар махнул Эльхане и Гилу, призывая следовать за ним.
   Они уже наполовину спустились по последнему лестничному пролету, когда Самар неожиданно схватил Эльхану и поспешно толкнул ее в тень.
   Свирепый взгляд война и грозное «уйди» заставили Гила последовать за ними.
   Не смея вздохнуть, он вжался в стену.
   Из двери прямо под ними вышла диковатая эльфийка. Она несла серебряную чашу, наполненную фруктами. Мурлыча себе под нос песенку, она пересекла холл, направляясь во двор, освещенный крошечными искрящимися огоньками. Другой слуга-квалинести встретил женщину у двери, ведущей во двор. Они недолго разговаривали. Гил сумел разобрать слово на квалинести, обозначающее «праздник». Потом двое вместе вышли во двор.
   Гил был потрясен. Как же, именем Паладайна, Самар услышал, что эльфийка появится из-за той двери? Она двигалась бесшумно, как ветер, вот только тихонько мурлыкала песенку. Гил посмотрел на воина с нескрываемым восхищением.
   Самар тихонько извинялся перед королевой:
   — Прости меня, моя королева, за грубость.
   — Мне нечего прощать тебе, Самар. Давай поторопимся, пока она не вернулась.
   Быстро и молча трое беглецов сбежали по ступенькам.
   Самар положил руку на ручку двери. Дверь отворилась, но ее открыл не воин. В дверном проеме стоял сенатор Рашас.
   — Что такое? — требовательно спросил он, переводя взгляд с воина на Эльхану. Лицо сенатора наливалось злостью. — Стража! Взять их!
   За спиной Рашаса высились воины-квалинести с мечами и в форме городской стражи. Самар выхватил меч и встал перед своей королевой.
   Воины-квалинести обнажили мечи.
   Гил не был вооружен, да он и не знал все равно, как обращаться с оружием. В висках стучала кровь. Страх парализовал его, когда он увидел Рашаса. Но этот страх мгновенно испарился, в молодом человеке кипела кровь, и он чувствовал себя спокойным, хладнокровным и готовым к бою…
   — Прекратите это безумие! — Эльхана рванулась вперед и встала между готовыми к схватке эльфами. Ее рука, белая и нежная, схватила меч Самара, другая оттолкнула нацеленный на него клинок противника. — Самар, убери меч,
   — приказала она на языке сильванести, ее голос дрожал от напряжения и гнева.
   — Но, моя королева! — умоляюще начал Самар.
   — Самар! Это мой приказ! — Таков был ответ Эльханы.
   Медленно и неохотно Самар опустил меч, но не вложил его в ножны.
   Эльхана повернулась к Рашасу.
   — Вот то, к чему все шло, — проговорила она. — Эльф убивает эльфа.
   Этого ты хотел, Рашас?
   Она протянула ему свои ладони — порезы от двух мечей сочились кровью.
   Рашас стоял недвижим, его лицо было жестким и холодным.
   Охранники-квалинести, напротив, смешались, опустили мечи и отступили на шаг. Гил смотрел на кровь на ладонях Эльханы; ему было безумно стыдно, что это не его кровь.
   — Не я довел нас до этого, госпожа, — холодно произнес Рашас, — а вы. Пытаясь совершить побег, вы пренебрегли справедливым решением Талас-Энтии.
   — Справедливым! — Эльхана наградила его надменным взглядом. — Я королева. Ты не имеешь права задерживать меня вопреки моей воле!
   — Ни одна королева не стоит выше эльфийского закона. Мы знаем о секретном договоре, ваше величество. Мы знаем, что ты и предатель Портиос сговорились продать нас врагам.
   Эльхана, не понимая, смотрела на Рашаса:
   — Договор…
   — Именно. Он известен под названием договора Союза Народов. — На губах Рашаса играла насмешливая улыбка. — Договор, посредством которого мы станем рабами!
   — Нет, сенатор. Ты не правильно все понял!
   — Ты станешь отрицать, что вы тайно вели переговоры с людьми и гномами?
   — Я этого не отрицаю, — с достоинством сказала Эльхана. — Переговоры должны были вестись секретно. Дело слишком серьезное. И слишком опасное. В мире происходит такое, о чем ты и не представляешь. Возможно, ты и не можешь понять…
   — Ты права, госпожа, — прервал ее Рашас. — Я не понимаю. Я абсолютно не могу понять, как вы могли продать нас в рабство и отдать наши земли.
   Эльхана казалась спокойной и властной.
   — Ты — слепой глупец, но это не имеет значения. Наши переговоры были открытыми. Мы не отступали от закона.
   — Напротив, госпожа. — Рашас терял терпение. — Эльфийский закон гласит, что все договоры устанавливает Талас-Энтиа!
   — Мы собирались представить договор сенату. Клянусь тебе…
   — Клятва сильванести? — презрительно рассмеялся Рашас.
   — Прости, моя королева, мое непослушание, — тихо проговорил Самар и подтолкнул ее прямо в руки Гила.
   Подняв меч, воин-сильванести прыгнул на Рашаса.
   Квалинести вступили с ним в схватку. Рашас отступил в безопасное место.
   Гил загородил собой Эльхану, которая в ужасе смотрела на это, бессильная прекратить безумие.
   Самар был один, охранников четверо. Он храбро сражался, но квалинести удалось окружить и обезоружить его. Но, даже безоружный, Самар продолжал сражаться. Охранники били его кулаками и рукоятями своих мечей до тех пор, пока он, бесчувственный, не упал на пол.
   Впервые в жизни Гил увидел кровь, пролитую при насилии. Это зрелище, да и его собственная беспомощность вызывали у него тошноту и отвращение.
   Эльхана опустилась на колени перед упавшим Самаром.
   — Он сильно ранен. — Эльхана взглянула на одного из квалинести. — Отнесите его в лазарет. Охранник повернулся к Рашасу:
   — Какова твоя воля, сенатор?
   Эльхана побледнела и закусила губу.
   Рашас уже взял себя в руки:
   — Отнесите его в лазарет. Когда там с ним разберутся, бросьте его в тюрьму. Пусть жизнью заплатит за свою измену. Один охранник вернется со мной в сенат, я должен сообщить о случившемся. Остальным провести Эльхану Звездный Ветер в ее комнату. Нет, не тебя, принц Гилтас. Я хочу поговорить с тобой.
   Гил непокорно мотнул головой.
   Эльхана подошла к нему, положила ладонь на его руку.
   — Ты принц Квалинести, — серьезно и настойчиво сказала она Гилу, — и сын Таниса Полуэльфа. И у тебя достаточно мужества для этого.
   Гил не совсем понял, но ему показалось, что своим отказом слушать Рашаса он может навлечь на нее еще большие неприятности.
   — С тобой все в порядке, королева Эльхана? — спросил Гил, делая ударение на этом слове.
   Она улыбнулась ему. Затем с достоинством удалилась в сопровождении охранников.
   Когда она скрылась из виду, Рашас повернулся к Гилу.
   — Я очень сожалею, что вышел такой неприятный инцидент, мой принц. И ответственность за это я беру на себя. Не должен был я оставлять тебя наедине с этой хитрой женщиной. Я должен был предвидеть, что она и тебя привлечет к своему предательскому замыслу. Но теперь ты, мой принц, в безопасности. — Рашас становился все спокойнее и спокойнее. — Я отведу тебе другие покои для ночного отдыха.
   Гил знал, что бы его отец сделал в подобной ситуации. Танис бы сглотнул, а потом ударил Рашаса посильнее.
   Но, если ударить Рашаса, это ничего не решит, только ухудшит положение. Гил знал, что бы сделала его мать.
   Вздохнув, Гил придал своему лицу спокойное и хладнокровное выражение, которое не выдавало его мыслей, — такое выражение лица он не раз видел у матери.
   — Спасибо за заботу, сенатор.
   Рашас кивнул, потом продолжал льстиво:
   — Члены Талас-Энтии очень хотят встретиться с тобой, принц Гилтас.
   Они просили меня привести тебя на сегодняшнее собрание, именно поэтому я вернулся раньше. Меня послали за тобой, чтобы привести в палату сената. Ты не находишь, что это произошло как нельзя более кстати? Да, боги не оставили меня.
   «По крайней мере, один бог, — мрачно подумал Гил. — Или, лучше сказать, богиня».
   — Но ты неважно выглядишь. — Рашас так и светился доброжелательной заботой. — И неудивительно. Тебе угрожала серьезная опасность со стороны этой страшной женщины. — Он понизил голос. — Говорят, что она ведьма.
   Нет, нет. Не надо ничего объяснять, мой принц. Я передам твои извинения сенату.
   — Да, пожалуйста, сенатор, — ответил Гил. Он тоже умеет играть в эту игру. Хорошо бы только разобраться в правилах.
   Рашас поклонился:
   — Спи спокойно, принц Гилтас. Завтра у тебя непростой день. Не каждый день человек становится королем.
   Сенатор жестом подозвал одного из своих слуг.
   — Проводи его высочество в новую комнату, подальше от ведьмы. И присмотри, чтобы его не беспокоили.

Глава 11

   Всю ночь Гил пролежал в постели с открытыми глазами, строя планы на завтрашний день. Когда его отвели в новую комнату, он подумал, что зря они с Эльханой попусту волновались. Теперь Гил знал, что делать. Все оказалось крайне просто. Жаль, что он никак не может дать знать Эльхане, что ей нечего бояться.
   Несколько раз Гил отрепетировал в уме, что он скажет Рашасу. Тревога улеглась, и молодой человек заснул.
   Его разбудил стук в дверь. Гил сел на кровати и посмотрел в окно. Все еще было темно.
   Охранник-каганести открыл дверь и пропустил трех служанок. Одна из них несла большую чашу ароматной розовой воды, в которой плавали яркие оранжевые цветки. У другой в руках была лампа и поднос с едой. Третья очень осторожно несла желтые одежды, ниспадавшие с ее рук.
   Девушка-каганести с подносом в руках была очень молода, не старше Гила. И к тому же необычайно красива. В отличие от старших эльфов, ее кожа не была раскрашена: может быть, это было делом вкуса, а может, древний обычай устарел у молодых. Как у всех каганести, у девушки была смуглая загорелая кожа, а волосы отливали золотом. Огромные карие глаза отражали свет лампы. Девушка робко улыбнулась Гилу, когда ставила поднос на столик рядом с кроватью.
   Не подумав, Гил ответил ей улыбкой и потом ужасно засмущался, когда две старшие женщины рассмеялись и сказали что-то на своем языке. Молодая девушка залилась румянцем и поспешно отскочила от постели Гила.
   — Ешь. Умывайся. Одевайся, — сказала одна из старших женщин, приукрашивая свой скверный квалинести бурной жестикуляцией. — Хозяин будет скоро с тобой. До восхода солнца.
   — Я хочу повидаться с королевой Эльханой, — твердо сказал Гил, пытаясь говорить с достоинством. Он был как в ловушке на этой кровати, окруженной женщинами.
   Эльфийка скосила глаза на охранника, стоящего у дверей. Тот нахмурился, отрывисто рявкнул какую-то команду, и три служанки поспешили выйти из комнаты.
   — Я хочу… — громко начал Гил, но охранник буркнул что-то себе под нос и закрыл двери.
   Гил глубоко вздохнул. Скоро он предстанет перед Рашасом. Во время утреннего туалета Гил снова и снова повторял свою речь, предназначавшуюся Рашасу. Едва взглянув на желтую тунику — церемониальную одежду Беседующего-с-Солнцами, Гил натянул ту одежду, в которой он путешествовал, носил в Квалинести и собирался носить дома.
   Дом! От этой мысли у Гила на глазах появились слезы. Как бы ему хотелось вернуться туда опять! Его взгляд упал на поднос с пищей, и Гил вспомнил милую девушку, которая принесла этот поднос, вспомнил ее глаза, ее улыбку.
   Что ж, может, он пробудет вдали от дома недолго. А потом вернется туда, когда все это кончится, когда Эльхана и Портиос опять станут полноправными правителями. А в следующий раз Гил придет сюда уже с родителями.
   Он попробовал съесть завтрак, но кусок не лез в горло. Тогда Гил сел на кровать и стал с нетерпением ожидать прихода Рашаса.
   На оконной раме сверкнул розоватый отблеск. Тут же Гил услышал шаги, и сенатор Рашас вошел в комнату. Он вошел без стука, и было видно, что он торопится. Взгляд Рашаса упал сперва на тунику Беседующего, лежащую на кровати Гила, потом перешел на самого юношу.
   Гил встал почтительно, но не смиренно.
   — Что такое? — удивленно воскликнул Рашас. — Разве служанки не сказали тебе?.. Черт возьми, эти варвары никогда ничего не могут сделать как следует. Тебе надо облачиться в одежду Беседующего, принц Гилтас.
   Наверное, ты не правильно понял…
   — Я все правильно понял, сенатор, — произнес Гил.
   Его руки были как лед. Во рту пересохло, и Гил боялся, что голос может сорваться, а это испортит его тщательно подготовленную речь. Но теперь этому не поможешь. Надо продолжать и постараться сделать все как можно лучше. Надо попытаться исправить те глупости, которые он натворил.
   — Я не собираюсь становиться Беседующим, сенатор. Я отказываюсь давать обет; Гил остановился, ожидая, что Рашас начнет спорить, смеяться над ним, увещевать или умолять его.
   Но Рашас молчал. С непроницаемым лицом он скрестил на груди руки и ожидал, что еще скажет Гил.
   Юноша облизал сухие губы:
   — Наверное, сенатор, ты думаешь, что раз я вырос не в Квалинести, значит, я не знаю наследия моего народа, его преданий. Но это не так. Мне все известно о церемонии коронации Беседующего-с-Солнцами. Мать все мне объяснила. И я знаю, что для этого необходимо кое-что. Беседующий дает обет по своей собственной воле.
   Гил сделал ударение на последних словах. Речь вышла попроще, чем он хотел вначале. И Гил был настолько поглощен ею, что не смог понять, что реакция Рашаса — или отсутствие видимой реакции — предвещает неприятности.
   — Я не дам обет, — заключил Гил. — И не стану Беседующим. Я не заслужил такой чести.
   — В этом ты чертовски прав, — неожиданно сказал Рашас. Его голос был мягким, но в нем клокотала сдерживаемая ярость. — Ты всего лишь высокомерный маленький кровосмешенец. Твой отец — выродок. Он никогда не узнает имени человека, который зачал его в чреве матери проститутки. Надо было изгнать его за этот позор. Я говорил, что так и надо сделать, но Солостаран был мягкосердечным дряхлым идиотом. А взять твою собственную мать! Разве порядочная эльфийка надевает доспехи и едет сражаться, как мужчина? Не сомневаюсь, ей очень нравилось быть окруженной день и ночь столькими солдатами! Да она не что иное, как солдатская потаскушка. Только полуэльф мог взять ее в жены после того, как она со столькими куролесила!
   С такой достойной родословной позволить тебе дышать воздухом Квалинести — значит оказать тебе незаслуженную честь, принц Гилтас! Рашас усмехнулся, когда произносил имя Гила. — И у тебя, о боги, хватает дерзости отказываться
   — отказываться! — становиться Беседующим! Да ты должен стоять передо мной на коленях и плакать от счастья, что я вытащу тебя из грязи и облагодетельствую!
   Пораженный в самое сердце, Гил в ужасе смотрел на сенатора. Его начало трясти, желудок сжимали спазмы; Гиду физически стало плохо от услышанного. Как стало сознание сенатора таким извращенным? Как можно думать такое, не то что говорить? Гил пытался ответить, но ярость душила его, сжимала горло.
   Рашас мрачно смотрел на него.
   — Ты еще больший тугодум, чем я думал, но это неудивительно. Да, ты достойный сын своего отца!
   Гил перестал дрожать. Он стоял прямо, до боли сжав за спиной руки. Но ему удалось улыбнуться:
   — Спасибо за комплимент, господин. Рашас нахмурился, обдумывая что-то.
   — Наверное, мне придется принять крайние меры. Учти, молодой человек. Что бы ни случилось, в этом виноват только ты. Охрана!
   Рашас сгреб тунику Беседующего одной рукой, другой впился костистыми пальцами в плечо Гила и толкнул его к двери. Охранник-каганести больно схватил Гила. Он попытался вырваться. Рашас сказал Диковатому эльфу что-то на каганести. Охранник усилил захват.
   — Он сломает тебе руку, если таков будет мой приказ, — холодно процедил сенатор. — Пойдем, принц, пойдем. — Опять последовала насмешливая улыбка. — Не надо попусту тратить мое время.
   Рашас первым вышел из комнаты Гила и пошел вверх по лестнице в ту часть дома, где томилась Эльхана Звездный Ветер. До этого Гил был слишком взбешен, чтобы думать. Но теперь ярость уступала место страху.
   Да сенатор Рашас просто безумен!
   «Нет, это не так, — подумал Гил, чувствуя, как накатывается страх.
   — Если бы он был сумасшедшим, никто бы не слушал его, никто бы не шел за ним. Но он на полном серьезе верит в те ужасные вещи, которые говорил про моих родителей. И верит, что Эльхана — ведьма. А вчера вечером он сказал, что из-за этого договора эльфы станут рабами людей, в это он тоже верит. В его голове все перемешалось, и добро стало злом, а зло — добром!
   Как возможно такое? Я не понимаю… Что же я могу предпринять, чтобы остановить это?»
   Они дошли до покоев Эльханы. По приказу Рашаса охранники-каганести открыли дверь, в которую он тотчас прошествовал. Каганести втолкнули туда и Гила.
   Отлетев от диковатого эльфа, Гил попытался восстановить собственное достоинство и непокорно посмотрел на Рашаса.
   Эльхана встретила Рашаса холодным презрением.
   — Почему же ты пришел сюда, сенатор? Разве ты не хочешь присутствовать на коронации?
   — Этот молодой человек слишком упрям, леди Эльхана. — Рашас был хладнокровен. — Он отказывается давать обет. Я подумал, может быть, ты убедишь его в том, что он поступает в ущерб своим и твоим интересам.
   Эльхана наградила Гила теплой и одобрительной улыбкой, и эта улыбка успокоила его страх, наполнила юношу новой силой и новой надеждой.
   — Довольно своенравно. Думаю, для своих лет он необычайно мудрый и мужественный. Несомненно, ты недооценил его, Рашас. Я и не мечтала услышать о таком.
   — Надеюсь, ты пересмотришь свою точку зрения, леди Эльхана, — льстиво пропел Рашас. — Так же, как и молодой человек.
   Рашас сказал несколько слов на языке каганести. Один из диковатых эльфов прислонил свое копье к стене и достал лук, который был у него за спиной. Рашас указал на Эльхану. Диковатый эльф кивнул, достал из колчана стрелу и положил ее на тетиву.
   Эльхана побледнела, но не от страха. Ее взгляд, обращенный на Рашаса, был полон жалости.
   — Тебя обольстила Тьма, Рашас. Остановись, или она погубит тебя!
   Ее слова развеселили сенатора.
   — Альянс с Темной Королевой — не для меня, и ты, ее слуга, должна знать это. Я делаю все, что в моих силах, чтобы не допустить тени ее зла до моего народа. На мне священный свет Паладайна!
   — Нет, Рашас, — тихо сказала Эльхана. — Свет Паладайна светит, но не ослепляет.
   Рашас смерил ее жестоким и презрительным взглядом и отвернулся.
   Сенатор посмотрел на Гила, который только-только начал понимать, что происходит.
   — Ты не можешь сделать… такое! — воскликнул юноша. Не веря своим глазам, он в ужасе смотрел на Рашаса. — Ты не можешь…
   Сенатор протянул ему желтые одежды Беседующего:
   — Пора облачаться для церемонии, принц.

Глава 12

   Последний раз Танис был в Башне Солнца в дни Тьмы перед Войной Копья.
   Драконы Зла вернулись на Кринн. Новый и страшный враг — дракониды — соединились вместе с другими слугами Темной Королевы, чтобы сформировать огромные армии под предводительством Повелителя Драконов. Тогда победа над таким врагом казалась чем-то абсолютно нереальным. И в этой Башне все эльфы Квалинести собрались, быть может, в последний раз, чтобы обсудить план отступления из своих любимых земель.
   В ту темную ночь непоколебимо светились крошечные огоньки надежды: надеждой стал голубой хрустальный посох в руках мудрой и сильной женщины; надеждой явился веселый кендер, решивший помочь «своими маленькими силами»; надеждой был рыцарь, чье мужество — словно яркий маяк для охваченных ужасом перед страшными крыльями Темной Королевы.
   Золотая Луна, Тассельхоф, Стурм — они и другие друзья собрались вместе с Танисом в этой Башне, в этой комнате. И сейчас Прлуэльф ощущал их присутствие рядом с собой. Скользя взглядом по обстановке палаты Беседующего-с-Солнцами, он приободрился. Все будет хорошо. Он залюбовался куполом из сверкающей мозаики: сверху на него с одной стороны смотрели голубое небо и солнце, с другой — серебристая и красная луны, звезды.
   — Помогите, боги, — тихо молился Танис. — Я заберу тебя домой, сынок, и мы все начнем сначала. На этот раз все будет лучше. Обещаю.
   Даламар стоял рядом с Танисом и тоже смотрел вверх.
   — Интересно, знают ли они, что на их потолке сейчас видна черная луна? — усмехнулся темный эльф.
   Такие в ужасе вгляделся в купол. Потом покачал головой:
   — Это лишь выпало несколько кусочков мозаики. Только и всего.
   Даламар косо посмотрел на Таниса. Темный эльф улыбался.
   Танису стало неуютно, он оторвал взгляд от купола.
   В лучах рассвета белые мраморные стены Башни светились красным огнем В огромной круглой комнате не было ничего, кроме кафедры, находящейся прямо под куполом. Эльфы еще не собрались, они подождут, пока солнце целиком поднимется над горизонтом. Танис и Даламар прибыли рано, путешествуя магическими коридорами — недолгий, но страшный путь, который запутал и сбил Таниса с толку.
   Перед тем как покинуть Башню Высшего Волшебства, Даламар дал Танису кольцо, сработанное из кристально-чистого кварца.
   — Надень его, друг, и никто тебя не увидит, — сказал он.
   — Ты имеешь в виду, что я стану невидимкой? — спросил Танис, недоверчиво рассматривая кольцо и не трогая его.
   Даламар надел кольцо Танису на указательный палец.
   — Я имею в виду, что никто тебя не увидит, — повторил темный эльф.
   — Кроме меня.
   Танис не понял, а потом решил, что он и не хочет понимать. Неловко обращаясь со своей собственной рукой, не смея дотронуться до кольца из страха нарушить заклинание, Танис нетерпеливо ждал начала церемонии. Чем раньше начнется, тем раньше кончится, и они с Гилом будут дома, в безопасности.
   Через маленькие окна лился яркий солнечный свет, отражаясь в настенных зеркалах. В Башне начали собираться Главы Семей. Несколько эльфов подошли почти вплотную к Танису и встали прямо перед ним. Танис ждал, что его заметят, но хотя эльфы проходили совсем близко от него, никто его не заметил. Расслабившись, Полуэльф взглянул на Даламара. Танис видел его, и темный эльф видел Таниса, но никто из собравшихся их не видел: магия действовала.
   Танис рассматривал сходившийся народ. К нему наклонился Даламар и тихо спросил:
   — Здесь ли твой сын?
   Танис покачал головой. Он старался внушить себе, что все хорошо, что еще слишком рано и Гил, вероятно, войдет вместе с Талас-Энтией.
   — Вспомни наш план, — неизвестно зачем сказал Даламар, ведь Танис и так думал только об этом плане во время долгой бессонной ночи. — Чтобы перенести его с помощью магии, я должен установить с ним физический контакт. Это значит, что мы должны стать видимыми. Он будет встревожен и может попытаться вырваться. И ты должен успокоить его. Действовать надо быстро. Если нас заметят эльфийские Белые Мантии…
   — Не волнуйся, — нетерпеливо бросил Танис, — я знаю, что делать.
   Круглая комната быстро заполнялась народом. Воздух был пропитан возбуждением и волнением. Слухи распространяются быстрее сорняков. Танис несколько раз слышал, что говорят о Портиосе — скорее со скорбью, чем со злостью. Но каждый раз, когда разговоры заходили об Эльхане, ее имя было сопряжено с проклятиями. Оказалось, что Портиос стал жертвой обольстительной эльфийки-сильванести. Старшие эльфы, стоявшие рядом с Танисом, несколько раз произнесли слово «ведьма».
   Танис беспокойно шевельнулся: держать себя в руках оказалось очень сложно. Он бы все отдал за то, чтобы стукнуть эти головы и вбить хоть чуть-чуть разума в этих ограниченных старых дураков.
   — Полегче, дружище, — шепотом предупредил его Даламар, положив руку на плечо Полуэльфу. — Не надо обнаруживать нас.
   Танис сжал зубы и постарался успокоиться. С другой стороны послышался ропот. Несколько молодых эльфов, ставших Главами Семей после безвременной кончины родителей, громко возражали старшим.
   — Ветер перемен несет новые идеи, новые мысли. Мы, эльфы, должны открыть окна, проветрить наши дома, освободиться от избитых истин и застойных взглядов, — говорила молодая эльфийка.
   Танис мысленно аплодировал этим молодым эльфам. Но, к сожалению, их было так немного, что их голоса тонули в возмущенных возгласах старших.
   Зазвучал серебряный колокол. Над собранием повисла тишина. Входили члены Талас-Энтии. Эльфы уважительно расступались перед сенаторами.
   Облаченные в парадные мантии, они встали вокруг кафедры.
   Танис взглядом искал Гила, но не нашел его.
   Маг в белой мантии, член Талас-Энтии, вскинула голову. Подняв брови, она настороженно осмотрелась.
   Даламар выругался и дернул Таниса за рукав:
   — Остерегайся этой чародейки, дружище. Она чувствует, что что-то не так.
   — Она видит тебя? Нас? — встревожился Танис.
   — Нет, пока что нет. Но для нее я как дурной запашок, — усмехнулся Даламар, — впрочем, как и она для меня.
   Белая Мантия все еще изучала собравшихся, когда серебряный колокол ударил четыре раза. Все эльфы вытягивали шеи, маленькие вставали на носочки, стараясь выглянуть из-за плеч и голов своих более высоких собратьев. Все глаза остановились на маленькой нише, примыкающей к центральной палате, и Танис внезапно вспомнил эту нишу. В той комнате Танис с друзьями ждали своего часа предстать перед старым Солостараном, Беседующим-с-Солнцами, отцом Лораны, чьим приемным сыном был сам Танис.