Страница:
— Последняя из клятвопреступников. Спустя семнадцать лет я горю желанием отомстить за себя, Мейгри.
— Это не месть, Саган. — Дайен увидел, как Мейгри улыбнулась, но так печально, что у него сжалось сердце. — Давайте честно признаемся, почему мы здесь. Для нас обоих жизнь невыносима, пока мы вместе во вселенной.
Командующий посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом. Дайен пытался представить, что между ними происходит в эту минуту.
Наконец Саган склонился в почтительном поклоне.
— Миледи.
Мейгри ответила на поклон.
— Милорд.
Дайену показалось, что их слова эхом прозвучали над полем. На арене царила полная тишина. Все собравшиеся не просто молчали — затаили дыхание. Разойдясь на пять шагов, соперники заняли позицию, показывая, что готовы к бою.
— Им надо было надеть хоть какие-то доспехи, — сказал Дайен, охваченный тревогой.
Маркус сделал знак говорить потише. Дайен увидел, что Мейгри нахмурилась и бросила взгляд в его сторону. Опасаясь вывести ее из состояния сосредоточенности, о котором говорил Маркус, юноша замолчал и замер. Центурион наклонился к нему.
— Доспехи здесь бесполезны. От этих мечей нет защиты. Они могут разрезать самый прочный металл с такой же легкостью, как кожу на руке. Обладатели этих мечей полагаются на быстроту и ловкость, а также на силу ума. В этом основной принцип защиты.
— Расскажите, как действует гемомеч, — шепнул Дайен, прижавшись к плечу Маркуса, но не спуская глаз с участников поединка.
Мейгри и Саган медленно ходили по кругу, каждый выжидал, когда другой сделает первый выпад. Мечи излучали яркий, почти ослепляющий голубой свет. Неожиданно Мейгри сделала ложный выпад, и в то же мгновение меч Командующего стал невидимым. Она отступила. Меч Сагана снова оказался в его руке. Взмах, другой — на этот раз исчез из виду меч Мейгри.
— Что происходит? — спросил Дайен, глядя в недоумении на соперников. — Почему исчезают мечи?
— Не исчезают, это только так кажется. В действие вступает оборонительный щит, надежно предохраняющий от удара, но пользоваться щитом непросто, он требует вдвое больше энергии, чем меч. Соперники разыгрывают поединок умов, стремясь обессилить друг друга.
— Не понимаю.
— Попытайся понять, ведь может случиться, что тебе придется воспользоваться мечом.
Соперники продолжали двигаться по кругу, делая выпад за выпадом. Мечи то светились голубым светом, то исчезали, опять появлялись, наносили и отбивали удары со скоростью мысли.
— Ты вообще-то видел когда-нибудь подобный меч?
— Видел. — Дайен промолчал о том, когда и при каких обстоятельствах это случилось. Тогда он хорошо рассмотрел меч в руках Платуса.
— Значит, ты обратил внимание на пять шипов на рукоятке. Когда берешь в руку эфес, эти шипы врезаются в кожу ладони и впрыскивают специальное вещество в кровь. У человека с особым составом крови и структурой ДНК это вещество открывает каналы, расположенные параллельно нервным путям и доходящие до мозга. Одновременно впрыскиваются микрогенераторы, проникающие через лимфатическую систему в каждую клетку организма, где и черпают энергию для меча от внутриклеточных аккумуляторов — молекул АТФ — аденозинтрифосфата. Меч, конечно, имеет собственный источник энергии, но если он истощается, вступает в действие другой, единственно доступный в данной ситуации — человеческий организм.
— А что произойдет, если у человека, взявшего в руки этот меч, состав крови неподходящий?
Саган сделал неожиданный выпад, и Мейгри не успела отразить его, воспользовавшись оборонительным щитом, но быстро и ловко увернулась, вывернулась и, взмахнув мечом в воздухе, с такой силой нанесла удар, что могла бы разрубить Сагана пополам, не предугадай он этот удар и не отреагируй вовремя скачком назад. Секунду помедлив, не отрывая глаз друг от друга, они встали на исходные позиции в центре круга.
Дайен наблюдал, затаив дыхание. Маркус шепотом продолжал объяснять:
— Это вещество, попав в организм человека с обычным составом крови, вызывает жесточайшую форму рака. Заболевание проходит скоротечно. Излечение невозможно. Если повезет, смерть наступит через три дня. Об одном можешь не беспокоиться: если Командующий погибнет, никто не захочет подбирать его гемомеч. Он будет в полном твоем распоряжении.
«Если повезет, смерть наступит через три дня». В правой ладони Дайен ощутил неприятный зуд и почесал ее.
— Но Саган в перчатках. Как он может…
— Это не имеет значения. Щипы протыкают даже самую толстую кожу. Эфес меча устроен так, что при необходимости ты можешь сжать его рукой, и шипы врежутся в кожу ладони. О, хороший удар! Отличный выпад!
Сидевшие вокруг поля зрители постепенно избавились от благоговейного страха и прониклись духом происходящей на их глазах борьбы. Быстрые серии атак наполнили воздух свистом клинков. Вспышки голубого света слепили глаза, отчего все вокруг погружалось в красное марево, и это затрудняло наблюдение.
Соперники выглядели невредимыми, хотя сильно вспотели и дышали учащенно. Вот они в очередной раз заняли исходную позицию. И вдруг Мейгри сделала жест, который несколько минут назад так озадачил Дайена. Она приложила руку ко лбу, быстро заморгала глазами и, видимо, решив, что разумнее взять тайм-аут, вышла из круга. Саган, стоявший в центре, ослабил руку, державшую меч, и наблюдал за ней пристально, настороженно, подозревая, вероятно, какой-то подвох.
Дайен, хорошо видевший лицо Сагана, заметил, как тот нахмурил свои густые брови. Он был явно слегка растерян, потому что не знал, что произойдет дальше.
— Это ей дорого обойдется, — сказал Маркус мрачно. — Следовало взять перерыв ближе к концу поединка, когда силы будут на исходе.
— С ней происходит что-то неладное! Это же видно. Почему они не прекратят поединок?
— Они не могут. Единственное, что можно сделать для прекращения поединка, так это одному из них сдаться. А это означает не только смерть, но и бесчестие.
— При чем тут честь? Сражаться с больным человеком?
— Не думаю, что леди больна. Она сражалась с большой энергией. Смотри, возвращается. Не знаю, в чем дело, но она хорошо контролирует ситуацию.
Дайену казалось, что все это длится уже несколько часов. Напряжение становилось невыносимым. Прав был Маркус, когда сказал, что этот поединок — соревнование скорее умов, чем физических сил. Глаза, неотрывно следящие за противником, ум, стремящийся проникнуть сквозь щит сознания, тело, пытающееся преодолеть физическую усталость. А видно было, что оба уже устали: делают ошибки и спасаются лишь благодаря вспышкам энергии, интуиции и большому бойцовскому навыку. Кровь сочилась из полученных ран.
Но вот Саган поскользнулся, и тут же Мейгри кинулась на него. Командующего спасло то, что он упал за меловую черту. Быстро поднявшись, он одним прыжком вернулся в круг. Те, кто хорошо знал его, поняли: Саган разъярен. Как и любой мужчина, он бурно не проявлял своего гнева, наоборот — старался скрыть его. Выглядел холодным и сдержанным, словно в любую минуту готов закончить поединок, который, по его мнению, слишком затянулся. Он с ожесточением бросился в атаку и наносил удар за ударом по мечу Мейгри. Казалось невероятным, что сила рук соперников не ослабевает, нанося и отбивая столь мощные удары. Мейгри вынуждена была постоянно прибегать к помощи оборонительного щита, и силы ее быстро таяли. Но она храбро защищалась. Крики зрителей стали оглушающими. Они были вызваны не переживаниями за того или другого из сражающихся, а безграничным восхищением мужеством обоих. Выражалось в этих криках и присущее человеку первобытное, низменное чувство — жажда крови.
Дайен от напряжения весь подался вперед; сердце бешено колотилось, в горле пересохло. Маркус, даже в эти минуты всеобщего возбуждения не забывавший о своих обязанностях, крепко держал юношу, не давая ему ринуться на поле и ввязаться в смертельную схватку в меловом круге. От оглушительного шума на арене, усиленного отражением от стен, кровь прилила к голове, в висках стучало. Маркус с испугом подумал, что от такого давления крови у него в голове что-нибудь лопнет.
И вдруг случилось неожиданное. Мейгри в изнеможении упала на колени, голова поникла на грудь, плечи опустились, рука, державшая меч, бессильно повисла, меч выпал.
— Выходи! — закричали зрители, вскакивая с мест. Они хотели, чтобы она вышла из круга и воспользовалась правом на последний тайм-аут.
Лорд Саган остановился, держа в руке светящийся меч, и ждал, будет ли Мейгри пытаться спасти свою жизнь. Но Мейгри не поднялась. С трудом двигаясь, она приняла позу, в которой осужденный на казнь ждет удара палача. Командующий, приняв это за знак поражения, поднял меч над ее головой.
Зрители взревели. Одни требовали, чтобы Саган скорее покончил с ней, другие подбадривали Мейгри, чтобы она нашла в себе мужество и встала.
Яростный крик вырвался из груди Дайена. Он метнулся вперед, но почувствовал, как руки Маркуса клещами схватили его за шею. Юноша отчаянно забился, стараясь освободиться, а Маркус все сильнее сжимал ему горло, пока чуть не задохнувшийся Дайен не успокоился.
— Смотри, мальчик, смотри! — услышал он у самого уха голос Маркуса.
— Она в трансе! — прохрипел Дайен.
Мейгри, казалось, совершенно не понимала, где находится, и не сознавала, что смерть нависла над ее головой. Напряженный взгляд был устремлен на что-то, видимое только ей одной. Командующий медлил с ударом; убить ее в таком состоянии было все равно, что нанести удар спящему человеку. Подозревая уловку с ее стороны, он отбросил ногой ее меч подальше. Мейгри не шевельнулась. Видно было, что она и не заметила, как отбросили ее оружие. Вдруг полная прострация на лице сменилась ужасом. Можно было только догадываться, что за видение предстало перед ее глазами.
Рев и крики на арене сменились зловещим и недоуменным шепотом.
Бросив меч на землю, Саган опустился перед Мейгри на колени и, приподняв ее за плечи, потряс. Голова откинулась, волосы упали на лицо, глаза помутнели. На щеке свинцовой полосой обозначился старый шрам. Приоткрытый рот с трудом ловил воздух. Говорить она не могла. Моргнув, посмотрела на противника, и дрожь пробежала по ее телу. Затем, подняв руки, она обхватила Сагана, как цепляется утопающий за спасателя.
Черные как смоль волосы Командующего растрепались, их длинные пряди свисали вдоль покрывшегося потом лица. Обняв за плечи, он поддерживал Мейгри.
— Что это, Мейгри? Что ты видишь? Скажи мне!
Глядя прямо ему в глаза, Мейгри обхватила лицо Сагана руками.
Зрители уже не шептались, они только обменивались испуганными или мрачными взглядами. Свет на арене словно померк, словно его поглотила тень скорби, исходящая от двух неподвижных фигур в центре поля. Так солнце в момент затмения несет не свет, а тьму.
Дайен, вырвавшись наконец из рук центуриона, бросился к кругу. Маркус, не понимая, что происходит и как вести себя в этой ситуации, не остановил юношу, а просто последовал за ним. Ясно было одно: его начальник — Командующий — сам не свой.
— Милорд!
На поле вышел капитан Нада. Он направился туда, где, покрытые грязью, потом и кровью, стояли в странных позах участники поединка. Войдя в круг, капитан помедлил, с презрительным видом отряхивая со штанин прилипшие комочки искусственной земли. Подобно шуту, появляющемуся перед последней сценой трагедии, он разрядил напряжение в публике. Нервный, сдавленный смех волной прокатился по рядам зрителей. Лицо капитана вспыхнуло. Со злобным выражением он оглянулся на зрителей, но было видно, что виновником нанесенной ему обиды капитан считает Командующего. С нескрываемым отвращением он посмотрел на мужчину и женщину, стоявших на коленях в центре круга.
— Милорд, мы получили сообщение с аванпоста Б-545 на планете Шелтон-1. Их атакуют. Нападающий неизвестен. Военный корабль «Диана» патрулирует поблизости. Я отдал приказ «Юпитеру» отправиться на подкрепление…
— Отмените приказ, — голос Сагана от напряжения и переутомления звучал отрывисто и резко. Освободившись из рук Мейгри, он устало поднялся во весь рост. Обведя взглядом окружающих, он заметил блестящие доспехи Маркуса.
— Центурион, отведите леди в лазарет.
Этих слов было достаточно, чтобы Мейгри пришла в себя.
— Нет, — едва слышно сказала она, ослабевшей рукой давая Маркусу знак не приближаться. — Мне уже лучше. Со мной все в порядке. Только… позвольте мне минуту отдохнуть.
Командующий уже торопливо покидал поле. Зрители, затаив дыхание и напрягая слух, наблюдали за происходящим.
Нада в раздражении последовал за Саганом.
— Милорд, я протестую…
— Повторяю, отмените приказ «Юпитеру», Нада. Их помощь бессмысленна.
— Не могу согласиться, что помощь аванпосту, против которого ведется атака, бессмысленна, милорд. Мы не получили пока дополнительных донесений с Шелтона-1…
Саган круто обернулся. Капитан Нада, чуть не налетев на него, боязливо попятился.
— И не получите, капитан. Никогда. Аванпост больше не существует. Я предвидел это. С ним все кончено… для людей.
— Что?..
— Коразианцы, Нада. Они проникли в галактику. — Саган продолжил свой путь. Его центурионы спешили к нему, проявляя готовность быть полезными. Он на ходу отдавал распоряжения. — Объявите боевую тревогу по всему флоту, предупредите президента. Я воспользуюсь прямой связью. Где Экс? Послать за адмиралом и передать ему, чтобы он ждал меня на командном пункте. Передайте приказ о боевой тревоге на Шелтон-2 и Шелтон-3, но не удивляйтесь, если они не ответят.
Мейгри, забытая в этой неожиданно драматичной ситуации, откинула светлые волосы с лица. Глаза ее были устремлены на Командующего. Она выглядела изможденной. И Дайен, стоявший перед ней на коленях, услышал, как Мейгри вздохнула и закрыла глаза, словно преодолевая усталость не столько тела, сколько души.
— Итак, мы продолжаем, — пробормотала она.
Часть вторая
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дерек Саган стоял в комнате штаба боевых действий на борту «Феникса». Перед ним на большом экране появился президент Роубс, сидевший за овальным столом совершенно один, в белом вязаном джемпере, манжеты и вырез которого были отделаны яркими красными и синими полосами. Белый цвет подчеркивал загар на его лице, который в свою очередь оттенял седину на висках. В таком виде президент очень эффектно смотрелся, появляясь на экране в программе новостей. Можно было легко догадаться, что именно этим приятным делом он и занимался, когда его прервал Саган, вышедший на срочную связь.
Президент подался вперед, отодвинув локтем в сторону серебряный кувшин с водой, стоявший перед ним на столе и создававший атмосферу домашнего уюта, в которой президенту нравилось появляться перед глазами миллиардов граждан Республики. Командующий, взглянув на кувшин, увидел в нем отражение человека, присутствовавшего в комнате, но не попадавшего в объектив камеры. Роубс не смотрел на этого человека и, положив руки на стол, сжал пальцы, что означало предельное внимание, с которым он готов выслушать Сагана. Лицо при этом выражало глубокую озабоченность.
Дерек Саган быстро надавил несколько кнопок на контрольной панели пульта видеосвязи. Лицо Роубса исчезло, и во весь экран появилось изображение кувшина.
— Вам, гражданин генерал, разумеется, известна новость об атаке?
— Да, господин президент.
На стенке кувшина различалось только бесформенное красное пятно, и он еще укрупнил изображение. Красное пятно. У Сагана кровь застыла в жилах.
— Это возмутительно, — говорил тем временем президент. — Я, конечно, сообщу Конгрессу, соберу срочное заседание. Не сомневаюсь, что мы объявим войну коразианцам.
— Да, господин президент.
Теперь отражение человека в кувшине сделалось почти четким. Саган не ошибся. Пурпурное одеяние, черная отделка, зигзаг черной молнии на груди. Это же он! Саган был ошарашен.
Его объявили погибшим! Что же он здесь делает? А, конечно! Роубс. Роубс, который, вероятно, держал этот секрет под своим контролем с самого начала. Такое предположение объясняет многое.
— Гражданин генерал Саган! Связь не прервалась?
— Извините, господин президент. — Мысли Сагана вернулись к разговору. Изображение серебряного кувшина исчезло, и на экране снова появился Питер Роубс. — Я… Мне принесли дополнительные сообщения о вражеских действиях.
— Понимаю ваш интерес, гражданин генерал, но, может быть, вы уделите мне побольше внимания?
— Да, господин президент, — сквозь зубы процедил Саган.
— Вероятнее всего, коразианцы придерживаются обычного плана действий и используют планеты Шелтон-1, 2 и 3 в качестве своих баз, откуда нанесут удар по галактике. Вы согласны, гражданин генерал?
Саган был согласен.
— Что ж, — продолжал президент, — наше счастье, что враг выбрал малозначительные и удаленные системы…
— На планетах Шелтона находятся семь миллионов людей, господин президент.
Выражение глубокой озабоченности на лице президента сменилось печалью.
— Вы неправильно поняли меня, гражданин генерал. Конечно, я не имел в виду малозначительные в смысле жизни людей. Это ужасная трагедия, но… Будем грубыми реалистами.
«Конечно, будем, коли нет рядом никого из прессы», — подумал Саган.
— Семь миллионов человек — капля в галактическом океане жизней. А в смысле ресурсов… Насколько я знаю, на планетах Шелтона занимаются в основном научными исследованиями. Но в галактике не счесть ученых. Я намерен, то есть Конгресс намерен объявить войну, а я отдам приказ генералам всех секторов подтянуть силы для защиты густонаселенной центральной части галактики. Я хочу, чтобы вы, гражданин генерал Саган, остановили проникновение коразианцев в глубь галактики.
— Да, господин президент. Но мне необходимо подкрепление…
— Боюсь, Дерек, это невозможно. — Роубс придвинул к камере лицо, выражавшее полное доверие Командующему. — Будем откровенны, Дерек, в конце концов мы старые друзья. Внутренний круг обороны потребует всех резервных сил в случае… Не хочется думать об этом, но приходится быть реалистом. Так вот, силы понадобятся, если вам не удастся остановить врага.
— Хочу заметить, господин президент, что сражаться с коразианцами теми силами, что есть в моем распоряжении — значит неизбежно потерпеть поражение.
На лице президента появилось выражение скорби и разочарования.
— Горько слышать это, Дерек. Ведь вы же самый талантливый из всех моих командующих. Я большего ожидал от вас. — Глаза Роубса непроизвольно метнулись в сторону невидимого человека, стоявшего за камерой, но тут же вновь обратились на Сагана. Командующий мог бы и не заметить этого взгляда, если бы не следил за Роубсом так пристально. — Выполняйте приказ, гражданин генерал Саган.
— Есть выполнять приказ, господин президент.
— Примите наилучшие пожелания от нас и всей галактики.
«Неужели, господин президент?» — мысленно прокомментировал Саган.
Экран потух. Командующий долго стоял в молчании и глядел на мертвое стекло.
В забытом всеми помещении для отдыха дипломатов Мейгри и Дайен были одни. Охрана отсутствовала — косвенный намек на доверие леди, что действовало на Мейгри угнетающе. Угроза галактике вновь сделала ее пленницей и держала еще крепче, чем Саган со всеми его охранниками. Обессиленная и равнодушная ко всему, она сидела в кресле, глядя невидящими глазами на звезды, уронив голову на руки. Дайен с грустью наблюдал за ней. Мейгри ничего не пила и не ела с тех пор, как закончился поединок. И все время молчала.
В помещение, неслышно ступая, чтобы не нарушить тишину, вошел ординарец. Он поставил поднос на столик рядом с креслом Мейгри. На подносе красовался фарфоровый чайник причудливой формы: носик в виде головы дракона, ручка — хвост, а четыре лапки служили ножками. Пар шел из открытой пасти чудовища. Две пиалы в виде половинки яйца дракона, ваза с фруктами и тарелка с крекерами стояли рядом.
— Милорд прислал, — пояснил ординарец и ушел. Дайен, наклонившись к чайнику, вдохнул аромат.
От терпкого запаха в носу защекотало. Он поднял глаза на Мейгри, которая смотрела на чайник, тихо улыбаясь.
— Не думаете ли вы, что он хочет отравить нас? — полусерьезно-полунасмешливо спросил юноша.
Улыбка Мейгри слегка дрогнула.
— Нет, Дайен, этот чай так и должен пахнуть. Этот сорт называется «лапсонг сучонг». — Она провела пальцами по голове дракона. — Чайник мне кажется знакомым, но не может быть, чтобы он был тот самый, который я когда-то знала. Не может быть. — Вздохнув, она закрыла глаза.
Дайен осторожно, но неуклюже поднял чайник.
— Хотите я налью вам чашку? Вам надо хоть чего-нибудь попить.
— Зачем? Чтобы поддержать силы? Чтобы продолжать жить?
Горечь и раздражение в ее голосе удивили юношу. Ставя чайник на поднос, он задел пиалу, и та зазвенела. Мейгри открыла глаза, взглянула на него и вздохнула.
— Извини, Дайен, это просто… — Она замолчала и задумалась. Затем сказала: — Когда-то я знала человека, известного поэта. Случилось так, что он упал в шахту лифта. Его спасли, и он остался жив, но врачи обнаружили у него повреждение мозга и сказали, что жить осталось несколько месяцев. Поэт закончил книгу, над которой работал, распрощался с друзьями, родными и приготовился к смерти. Но он не умер в тот срок, что предрекали врачи. Он продолжал жить.
Пять лет прошло с того дня, а он все еще был жив. Для него это было огромным разочарованием.
Дайен молчал. История потрясла его, хотя сути он и не понял. Взяв крекер, Дайен разломил его пополам и начал было есть, но бросил обратно на тарелку.
— Леди Мейгри, — внезапно сказал он. — Что показали испытания? Что сказал… э… Бог?
«Каким суеверным идиотом я выгляжу! — подумал он. — Спрашиваю, словно на спиритическом сеансе».
— Сказал. Но не совсем то, что мы ожидали услышать, — Мейгри резким движением взяла в руки чайник. — Хочешь попробовать чай? На вкус довольно приятный и полезен для слабого желудка. Как ты себя чувствуешь?
— Лекарство, кажется, перестало действовать. После этого, правда, меня мучил голод, но когда поел, все прошло. А как сейчас, не могу сказать точно. — Дайен посмотрел на горячую коричневую жидкость в пиале. — Если вы не возражаете, миледи, то я пойду поищу воды.
«Вот и все, что она мне ответила, — подумал Дайен. — Ба! Бог сказал! За какого идиота они меня принимают? Что Бог мог сказать? Что я собираюсь стать великим королем, потому что свалился на пол у ног Сагана? Возможно, Командующий просто хотел помучить меня и посмотреть, как я на это отреагирую? Что ж, если б спросили, я бы сказал, что прошел испытания хорошо. Теперь бы только узнать, каким образом я сумел удержать в воздухе серебряный шар…»
Когда он вернулся, Мейгри стояла у иллюминатора, задумчиво глядя на какую-то далекую звезду.
— Понимаешь, я видела коразиатов до того, как они напали. — Мейгри говорила не оборачиваясь, не глядя на него. — Черные бесформенные тени, закрывавшие звезды. Их образы возникали в мозгу и раньше, много лет назад, но я не помнила, как они выглядят, не могла сконцентрироваться. Да я, собственно, и не стремилась к этому.
— Но вы видели их!
— Наша структура крови очень изменчива и создает иногда в мозгу причудливые образы, которым ученые не могут найти объяснений. Я могу видеть картины того, что происходит где-то очень далеко. Иногда удается контролировать их появление — видеть то, что хочу, но в другой раз картины возникают непроизвольно, как, например, сегодня. Именно эту способность хотел использовать Саган, чтобы с моей помощью найти тебя. Но все обернулось так, что я не понадобилась.
Дайену стало не по себе. Она говорила так, словно винила его за какой-то проступок. Откинув волосы с лица, он засунул руки в карманы джинсов и угрюмо уставился на звезды.
— Но ведь вы же передали Сагану свое видение? Я же заметил, как вы поглаживали его по щеке. — Дайен сам не понял, что в его словах сквозит ревность, пока не увидел, как она бросила на него удивленный взгляд.
— Да, как мысленно связанные, мы можем видеть одно и то же видение, но только касаясь друг друга. — Мейгри подняла руку, и Дайен увидел на ее ладони пять красных точек — отметины от шипов на рукоятке гемомеча. — Это впервые случилось, когда нам вручили гемомечи. Думаю, была здесь какая-то связь с вирусом. Люди королевского происхождения, даже не связанные мысленно, могут обрести способность к телепатии, когда пользуются гемомечом. Хорошо это для них или плохо, зависит от многого.
— От чего, например? Мне так кажется, что это хорошо.
Мейгри внимательно посмотрела на него.
— Зависит от умственных способностей человека. Понимаешь, человек с более развитым интеллектом может контролировать того, кто умственно слабее.
Он терпеть не мог, когда она смотрела на него, словно просвечивая насквозь. Дайен покраснел и почесал правую ладонь. С тех пор, как он увидел гемомеч, ему стало казаться, что и у него на ладони есть такие отметины. Кашлянув, он отвернулся от иллюминатора и подошел к столику с подносом. Съел крекер, другой и незаметно опустошил всю тарелку. За дверями послышался звук шагов, позвякивание доспехов. И Дайен облегченно вздохнул, увидев на пороге лорда Сагана.
— Это не месть, Саган. — Дайен увидел, как Мейгри улыбнулась, но так печально, что у него сжалось сердце. — Давайте честно признаемся, почему мы здесь. Для нас обоих жизнь невыносима, пока мы вместе во вселенной.
Командующий посмотрел на нее долгим, пристальным взглядом. Дайен пытался представить, что между ними происходит в эту минуту.
Наконец Саган склонился в почтительном поклоне.
— Миледи.
Мейгри ответила на поклон.
— Милорд.
Дайену показалось, что их слова эхом прозвучали над полем. На арене царила полная тишина. Все собравшиеся не просто молчали — затаили дыхание. Разойдясь на пять шагов, соперники заняли позицию, показывая, что готовы к бою.
— Им надо было надеть хоть какие-то доспехи, — сказал Дайен, охваченный тревогой.
Маркус сделал знак говорить потише. Дайен увидел, что Мейгри нахмурилась и бросила взгляд в его сторону. Опасаясь вывести ее из состояния сосредоточенности, о котором говорил Маркус, юноша замолчал и замер. Центурион наклонился к нему.
— Доспехи здесь бесполезны. От этих мечей нет защиты. Они могут разрезать самый прочный металл с такой же легкостью, как кожу на руке. Обладатели этих мечей полагаются на быстроту и ловкость, а также на силу ума. В этом основной принцип защиты.
— Расскажите, как действует гемомеч, — шепнул Дайен, прижавшись к плечу Маркуса, но не спуская глаз с участников поединка.
Мейгри и Саган медленно ходили по кругу, каждый выжидал, когда другой сделает первый выпад. Мечи излучали яркий, почти ослепляющий голубой свет. Неожиданно Мейгри сделала ложный выпад, и в то же мгновение меч Командующего стал невидимым. Она отступила. Меч Сагана снова оказался в его руке. Взмах, другой — на этот раз исчез из виду меч Мейгри.
— Что происходит? — спросил Дайен, глядя в недоумении на соперников. — Почему исчезают мечи?
— Не исчезают, это только так кажется. В действие вступает оборонительный щит, надежно предохраняющий от удара, но пользоваться щитом непросто, он требует вдвое больше энергии, чем меч. Соперники разыгрывают поединок умов, стремясь обессилить друг друга.
— Не понимаю.
— Попытайся понять, ведь может случиться, что тебе придется воспользоваться мечом.
Соперники продолжали двигаться по кругу, делая выпад за выпадом. Мечи то светились голубым светом, то исчезали, опять появлялись, наносили и отбивали удары со скоростью мысли.
— Ты вообще-то видел когда-нибудь подобный меч?
— Видел. — Дайен промолчал о том, когда и при каких обстоятельствах это случилось. Тогда он хорошо рассмотрел меч в руках Платуса.
— Значит, ты обратил внимание на пять шипов на рукоятке. Когда берешь в руку эфес, эти шипы врезаются в кожу ладони и впрыскивают специальное вещество в кровь. У человека с особым составом крови и структурой ДНК это вещество открывает каналы, расположенные параллельно нервным путям и доходящие до мозга. Одновременно впрыскиваются микрогенераторы, проникающие через лимфатическую систему в каждую клетку организма, где и черпают энергию для меча от внутриклеточных аккумуляторов — молекул АТФ — аденозинтрифосфата. Меч, конечно, имеет собственный источник энергии, но если он истощается, вступает в действие другой, единственно доступный в данной ситуации — человеческий организм.
— А что произойдет, если у человека, взявшего в руки этот меч, состав крови неподходящий?
Саган сделал неожиданный выпад, и Мейгри не успела отразить его, воспользовавшись оборонительным щитом, но быстро и ловко увернулась, вывернулась и, взмахнув мечом в воздухе, с такой силой нанесла удар, что могла бы разрубить Сагана пополам, не предугадай он этот удар и не отреагируй вовремя скачком назад. Секунду помедлив, не отрывая глаз друг от друга, они встали на исходные позиции в центре круга.
Дайен наблюдал, затаив дыхание. Маркус шепотом продолжал объяснять:
— Это вещество, попав в организм человека с обычным составом крови, вызывает жесточайшую форму рака. Заболевание проходит скоротечно. Излечение невозможно. Если повезет, смерть наступит через три дня. Об одном можешь не беспокоиться: если Командующий погибнет, никто не захочет подбирать его гемомеч. Он будет в полном твоем распоряжении.
«Если повезет, смерть наступит через три дня». В правой ладони Дайен ощутил неприятный зуд и почесал ее.
— Но Саган в перчатках. Как он может…
— Это не имеет значения. Щипы протыкают даже самую толстую кожу. Эфес меча устроен так, что при необходимости ты можешь сжать его рукой, и шипы врежутся в кожу ладони. О, хороший удар! Отличный выпад!
Сидевшие вокруг поля зрители постепенно избавились от благоговейного страха и прониклись духом происходящей на их глазах борьбы. Быстрые серии атак наполнили воздух свистом клинков. Вспышки голубого света слепили глаза, отчего все вокруг погружалось в красное марево, и это затрудняло наблюдение.
Соперники выглядели невредимыми, хотя сильно вспотели и дышали учащенно. Вот они в очередной раз заняли исходную позицию. И вдруг Мейгри сделала жест, который несколько минут назад так озадачил Дайена. Она приложила руку ко лбу, быстро заморгала глазами и, видимо, решив, что разумнее взять тайм-аут, вышла из круга. Саган, стоявший в центре, ослабил руку, державшую меч, и наблюдал за ней пристально, настороженно, подозревая, вероятно, какой-то подвох.
Дайен, хорошо видевший лицо Сагана, заметил, как тот нахмурил свои густые брови. Он был явно слегка растерян, потому что не знал, что произойдет дальше.
— Это ей дорого обойдется, — сказал Маркус мрачно. — Следовало взять перерыв ближе к концу поединка, когда силы будут на исходе.
— С ней происходит что-то неладное! Это же видно. Почему они не прекратят поединок?
— Они не могут. Единственное, что можно сделать для прекращения поединка, так это одному из них сдаться. А это означает не только смерть, но и бесчестие.
— При чем тут честь? Сражаться с больным человеком?
— Не думаю, что леди больна. Она сражалась с большой энергией. Смотри, возвращается. Не знаю, в чем дело, но она хорошо контролирует ситуацию.
Дайену казалось, что все это длится уже несколько часов. Напряжение становилось невыносимым. Прав был Маркус, когда сказал, что этот поединок — соревнование скорее умов, чем физических сил. Глаза, неотрывно следящие за противником, ум, стремящийся проникнуть сквозь щит сознания, тело, пытающееся преодолеть физическую усталость. А видно было, что оба уже устали: делают ошибки и спасаются лишь благодаря вспышкам энергии, интуиции и большому бойцовскому навыку. Кровь сочилась из полученных ран.
Но вот Саган поскользнулся, и тут же Мейгри кинулась на него. Командующего спасло то, что он упал за меловую черту. Быстро поднявшись, он одним прыжком вернулся в круг. Те, кто хорошо знал его, поняли: Саган разъярен. Как и любой мужчина, он бурно не проявлял своего гнева, наоборот — старался скрыть его. Выглядел холодным и сдержанным, словно в любую минуту готов закончить поединок, который, по его мнению, слишком затянулся. Он с ожесточением бросился в атаку и наносил удар за ударом по мечу Мейгри. Казалось невероятным, что сила рук соперников не ослабевает, нанося и отбивая столь мощные удары. Мейгри вынуждена была постоянно прибегать к помощи оборонительного щита, и силы ее быстро таяли. Но она храбро защищалась. Крики зрителей стали оглушающими. Они были вызваны не переживаниями за того или другого из сражающихся, а безграничным восхищением мужеством обоих. Выражалось в этих криках и присущее человеку первобытное, низменное чувство — жажда крови.
Дайен от напряжения весь подался вперед; сердце бешено колотилось, в горле пересохло. Маркус, даже в эти минуты всеобщего возбуждения не забывавший о своих обязанностях, крепко держал юношу, не давая ему ринуться на поле и ввязаться в смертельную схватку в меловом круге. От оглушительного шума на арене, усиленного отражением от стен, кровь прилила к голове, в висках стучало. Маркус с испугом подумал, что от такого давления крови у него в голове что-нибудь лопнет.
И вдруг случилось неожиданное. Мейгри в изнеможении упала на колени, голова поникла на грудь, плечи опустились, рука, державшая меч, бессильно повисла, меч выпал.
— Выходи! — закричали зрители, вскакивая с мест. Они хотели, чтобы она вышла из круга и воспользовалась правом на последний тайм-аут.
Лорд Саган остановился, держа в руке светящийся меч, и ждал, будет ли Мейгри пытаться спасти свою жизнь. Но Мейгри не поднялась. С трудом двигаясь, она приняла позу, в которой осужденный на казнь ждет удара палача. Командующий, приняв это за знак поражения, поднял меч над ее головой.
Зрители взревели. Одни требовали, чтобы Саган скорее покончил с ней, другие подбадривали Мейгри, чтобы она нашла в себе мужество и встала.
Яростный крик вырвался из груди Дайена. Он метнулся вперед, но почувствовал, как руки Маркуса клещами схватили его за шею. Юноша отчаянно забился, стараясь освободиться, а Маркус все сильнее сжимал ему горло, пока чуть не задохнувшийся Дайен не успокоился.
— Смотри, мальчик, смотри! — услышал он у самого уха голос Маркуса.
— Она в трансе! — прохрипел Дайен.
Мейгри, казалось, совершенно не понимала, где находится, и не сознавала, что смерть нависла над ее головой. Напряженный взгляд был устремлен на что-то, видимое только ей одной. Командующий медлил с ударом; убить ее в таком состоянии было все равно, что нанести удар спящему человеку. Подозревая уловку с ее стороны, он отбросил ногой ее меч подальше. Мейгри не шевельнулась. Видно было, что она и не заметила, как отбросили ее оружие. Вдруг полная прострация на лице сменилась ужасом. Можно было только догадываться, что за видение предстало перед ее глазами.
Рев и крики на арене сменились зловещим и недоуменным шепотом.
Бросив меч на землю, Саган опустился перед Мейгри на колени и, приподняв ее за плечи, потряс. Голова откинулась, волосы упали на лицо, глаза помутнели. На щеке свинцовой полосой обозначился старый шрам. Приоткрытый рот с трудом ловил воздух. Говорить она не могла. Моргнув, посмотрела на противника, и дрожь пробежала по ее телу. Затем, подняв руки, она обхватила Сагана, как цепляется утопающий за спасателя.
Черные как смоль волосы Командующего растрепались, их длинные пряди свисали вдоль покрывшегося потом лица. Обняв за плечи, он поддерживал Мейгри.
— Что это, Мейгри? Что ты видишь? Скажи мне!
Глядя прямо ему в глаза, Мейгри обхватила лицо Сагана руками.
Зрители уже не шептались, они только обменивались испуганными или мрачными взглядами. Свет на арене словно померк, словно его поглотила тень скорби, исходящая от двух неподвижных фигур в центре поля. Так солнце в момент затмения несет не свет, а тьму.
Дайен, вырвавшись наконец из рук центуриона, бросился к кругу. Маркус, не понимая, что происходит и как вести себя в этой ситуации, не остановил юношу, а просто последовал за ним. Ясно было одно: его начальник — Командующий — сам не свой.
— Милорд!
На поле вышел капитан Нада. Он направился туда, где, покрытые грязью, потом и кровью, стояли в странных позах участники поединка. Войдя в круг, капитан помедлил, с презрительным видом отряхивая со штанин прилипшие комочки искусственной земли. Подобно шуту, появляющемуся перед последней сценой трагедии, он разрядил напряжение в публике. Нервный, сдавленный смех волной прокатился по рядам зрителей. Лицо капитана вспыхнуло. Со злобным выражением он оглянулся на зрителей, но было видно, что виновником нанесенной ему обиды капитан считает Командующего. С нескрываемым отвращением он посмотрел на мужчину и женщину, стоявших на коленях в центре круга.
— Милорд, мы получили сообщение с аванпоста Б-545 на планете Шелтон-1. Их атакуют. Нападающий неизвестен. Военный корабль «Диана» патрулирует поблизости. Я отдал приказ «Юпитеру» отправиться на подкрепление…
— Отмените приказ, — голос Сагана от напряжения и переутомления звучал отрывисто и резко. Освободившись из рук Мейгри, он устало поднялся во весь рост. Обведя взглядом окружающих, он заметил блестящие доспехи Маркуса.
— Центурион, отведите леди в лазарет.
Этих слов было достаточно, чтобы Мейгри пришла в себя.
— Нет, — едва слышно сказала она, ослабевшей рукой давая Маркусу знак не приближаться. — Мне уже лучше. Со мной все в порядке. Только… позвольте мне минуту отдохнуть.
Командующий уже торопливо покидал поле. Зрители, затаив дыхание и напрягая слух, наблюдали за происходящим.
Нада в раздражении последовал за Саганом.
— Милорд, я протестую…
— Повторяю, отмените приказ «Юпитеру», Нада. Их помощь бессмысленна.
— Не могу согласиться, что помощь аванпосту, против которого ведется атака, бессмысленна, милорд. Мы не получили пока дополнительных донесений с Шелтона-1…
Саган круто обернулся. Капитан Нада, чуть не налетев на него, боязливо попятился.
— И не получите, капитан. Никогда. Аванпост больше не существует. Я предвидел это. С ним все кончено… для людей.
— Что?..
— Коразианцы, Нада. Они проникли в галактику. — Саган продолжил свой путь. Его центурионы спешили к нему, проявляя готовность быть полезными. Он на ходу отдавал распоряжения. — Объявите боевую тревогу по всему флоту, предупредите президента. Я воспользуюсь прямой связью. Где Экс? Послать за адмиралом и передать ему, чтобы он ждал меня на командном пункте. Передайте приказ о боевой тревоге на Шелтон-2 и Шелтон-3, но не удивляйтесь, если они не ответят.
Мейгри, забытая в этой неожиданно драматичной ситуации, откинула светлые волосы с лица. Глаза ее были устремлены на Командующего. Она выглядела изможденной. И Дайен, стоявший перед ней на коленях, услышал, как Мейгри вздохнула и закрыла глаза, словно преодолевая усталость не столько тела, сколько души.
— Итак, мы продолжаем, — пробормотала она.
Часть вторая
ГДЕ ВСЕ ЖИВОЕ УМИРАЕТ
А я пущусь в полет, за берега
Бесформенного мрака, чтобы всех
Освободить…
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Я желаю иметь дело только с быстроходным кораблем, так как намерен плыть опасным путем…
Джон Пол Джоунс
Дерек Саган стоял в комнате штаба боевых действий на борту «Феникса». Перед ним на большом экране появился президент Роубс, сидевший за овальным столом совершенно один, в белом вязаном джемпере, манжеты и вырез которого были отделаны яркими красными и синими полосами. Белый цвет подчеркивал загар на его лице, который в свою очередь оттенял седину на висках. В таком виде президент очень эффектно смотрелся, появляясь на экране в программе новостей. Можно было легко догадаться, что именно этим приятным делом он и занимался, когда его прервал Саган, вышедший на срочную связь.
Президент подался вперед, отодвинув локтем в сторону серебряный кувшин с водой, стоявший перед ним на столе и создававший атмосферу домашнего уюта, в которой президенту нравилось появляться перед глазами миллиардов граждан Республики. Командующий, взглянув на кувшин, увидел в нем отражение человека, присутствовавшего в комнате, но не попадавшего в объектив камеры. Роубс не смотрел на этого человека и, положив руки на стол, сжал пальцы, что означало предельное внимание, с которым он готов выслушать Сагана. Лицо при этом выражало глубокую озабоченность.
Дерек Саган быстро надавил несколько кнопок на контрольной панели пульта видеосвязи. Лицо Роубса исчезло, и во весь экран появилось изображение кувшина.
— Вам, гражданин генерал, разумеется, известна новость об атаке?
— Да, господин президент.
На стенке кувшина различалось только бесформенное красное пятно, и он еще укрупнил изображение. Красное пятно. У Сагана кровь застыла в жилах.
— Это возмутительно, — говорил тем временем президент. — Я, конечно, сообщу Конгрессу, соберу срочное заседание. Не сомневаюсь, что мы объявим войну коразианцам.
— Да, господин президент.
Теперь отражение человека в кувшине сделалось почти четким. Саган не ошибся. Пурпурное одеяние, черная отделка, зигзаг черной молнии на груди. Это же он! Саган был ошарашен.
Его объявили погибшим! Что же он здесь делает? А, конечно! Роубс. Роубс, который, вероятно, держал этот секрет под своим контролем с самого начала. Такое предположение объясняет многое.
— Гражданин генерал Саган! Связь не прервалась?
— Извините, господин президент. — Мысли Сагана вернулись к разговору. Изображение серебряного кувшина исчезло, и на экране снова появился Питер Роубс. — Я… Мне принесли дополнительные сообщения о вражеских действиях.
— Понимаю ваш интерес, гражданин генерал, но, может быть, вы уделите мне побольше внимания?
— Да, господин президент, — сквозь зубы процедил Саган.
— Вероятнее всего, коразианцы придерживаются обычного плана действий и используют планеты Шелтон-1, 2 и 3 в качестве своих баз, откуда нанесут удар по галактике. Вы согласны, гражданин генерал?
Саган был согласен.
— Что ж, — продолжал президент, — наше счастье, что враг выбрал малозначительные и удаленные системы…
— На планетах Шелтона находятся семь миллионов людей, господин президент.
Выражение глубокой озабоченности на лице президента сменилось печалью.
— Вы неправильно поняли меня, гражданин генерал. Конечно, я не имел в виду малозначительные в смысле жизни людей. Это ужасная трагедия, но… Будем грубыми реалистами.
«Конечно, будем, коли нет рядом никого из прессы», — подумал Саган.
— Семь миллионов человек — капля в галактическом океане жизней. А в смысле ресурсов… Насколько я знаю, на планетах Шелтона занимаются в основном научными исследованиями. Но в галактике не счесть ученых. Я намерен, то есть Конгресс намерен объявить войну, а я отдам приказ генералам всех секторов подтянуть силы для защиты густонаселенной центральной части галактики. Я хочу, чтобы вы, гражданин генерал Саган, остановили проникновение коразианцев в глубь галактики.
— Да, господин президент. Но мне необходимо подкрепление…
— Боюсь, Дерек, это невозможно. — Роубс придвинул к камере лицо, выражавшее полное доверие Командующему. — Будем откровенны, Дерек, в конце концов мы старые друзья. Внутренний круг обороны потребует всех резервных сил в случае… Не хочется думать об этом, но приходится быть реалистом. Так вот, силы понадобятся, если вам не удастся остановить врага.
— Хочу заметить, господин президент, что сражаться с коразианцами теми силами, что есть в моем распоряжении — значит неизбежно потерпеть поражение.
На лице президента появилось выражение скорби и разочарования.
— Горько слышать это, Дерек. Ведь вы же самый талантливый из всех моих командующих. Я большего ожидал от вас. — Глаза Роубса непроизвольно метнулись в сторону невидимого человека, стоявшего за камерой, но тут же вновь обратились на Сагана. Командующий мог бы и не заметить этого взгляда, если бы не следил за Роубсом так пристально. — Выполняйте приказ, гражданин генерал Саган.
— Есть выполнять приказ, господин президент.
— Примите наилучшие пожелания от нас и всей галактики.
«Неужели, господин президент?» — мысленно прокомментировал Саган.
Экран потух. Командующий долго стоял в молчании и глядел на мертвое стекло.
* * *
В забытом всеми помещении для отдыха дипломатов Мейгри и Дайен были одни. Охрана отсутствовала — косвенный намек на доверие леди, что действовало на Мейгри угнетающе. Угроза галактике вновь сделала ее пленницей и держала еще крепче, чем Саган со всеми его охранниками. Обессиленная и равнодушная ко всему, она сидела в кресле, глядя невидящими глазами на звезды, уронив голову на руки. Дайен с грустью наблюдал за ней. Мейгри ничего не пила и не ела с тех пор, как закончился поединок. И все время молчала.
В помещение, неслышно ступая, чтобы не нарушить тишину, вошел ординарец. Он поставил поднос на столик рядом с креслом Мейгри. На подносе красовался фарфоровый чайник причудливой формы: носик в виде головы дракона, ручка — хвост, а четыре лапки служили ножками. Пар шел из открытой пасти чудовища. Две пиалы в виде половинки яйца дракона, ваза с фруктами и тарелка с крекерами стояли рядом.
— Милорд прислал, — пояснил ординарец и ушел. Дайен, наклонившись к чайнику, вдохнул аромат.
От терпкого запаха в носу защекотало. Он поднял глаза на Мейгри, которая смотрела на чайник, тихо улыбаясь.
— Не думаете ли вы, что он хочет отравить нас? — полусерьезно-полунасмешливо спросил юноша.
Улыбка Мейгри слегка дрогнула.
— Нет, Дайен, этот чай так и должен пахнуть. Этот сорт называется «лапсонг сучонг». — Она провела пальцами по голове дракона. — Чайник мне кажется знакомым, но не может быть, чтобы он был тот самый, который я когда-то знала. Не может быть. — Вздохнув, она закрыла глаза.
Дайен осторожно, но неуклюже поднял чайник.
— Хотите я налью вам чашку? Вам надо хоть чего-нибудь попить.
— Зачем? Чтобы поддержать силы? Чтобы продолжать жить?
Горечь и раздражение в ее голосе удивили юношу. Ставя чайник на поднос, он задел пиалу, и та зазвенела. Мейгри открыла глаза, взглянула на него и вздохнула.
— Извини, Дайен, это просто… — Она замолчала и задумалась. Затем сказала: — Когда-то я знала человека, известного поэта. Случилось так, что он упал в шахту лифта. Его спасли, и он остался жив, но врачи обнаружили у него повреждение мозга и сказали, что жить осталось несколько месяцев. Поэт закончил книгу, над которой работал, распрощался с друзьями, родными и приготовился к смерти. Но он не умер в тот срок, что предрекали врачи. Он продолжал жить.
Пять лет прошло с того дня, а он все еще был жив. Для него это было огромным разочарованием.
Дайен молчал. История потрясла его, хотя сути он и не понял. Взяв крекер, Дайен разломил его пополам и начал было есть, но бросил обратно на тарелку.
— Леди Мейгри, — внезапно сказал он. — Что показали испытания? Что сказал… э… Бог?
«Каким суеверным идиотом я выгляжу! — подумал он. — Спрашиваю, словно на спиритическом сеансе».
— Сказал. Но не совсем то, что мы ожидали услышать, — Мейгри резким движением взяла в руки чайник. — Хочешь попробовать чай? На вкус довольно приятный и полезен для слабого желудка. Как ты себя чувствуешь?
— Лекарство, кажется, перестало действовать. После этого, правда, меня мучил голод, но когда поел, все прошло. А как сейчас, не могу сказать точно. — Дайен посмотрел на горячую коричневую жидкость в пиале. — Если вы не возражаете, миледи, то я пойду поищу воды.
«Вот и все, что она мне ответила, — подумал Дайен. — Ба! Бог сказал! За какого идиота они меня принимают? Что Бог мог сказать? Что я собираюсь стать великим королем, потому что свалился на пол у ног Сагана? Возможно, Командующий просто хотел помучить меня и посмотреть, как я на это отреагирую? Что ж, если б спросили, я бы сказал, что прошел испытания хорошо. Теперь бы только узнать, каким образом я сумел удержать в воздухе серебряный шар…»
Когда он вернулся, Мейгри стояла у иллюминатора, задумчиво глядя на какую-то далекую звезду.
— Понимаешь, я видела коразиатов до того, как они напали. — Мейгри говорила не оборачиваясь, не глядя на него. — Черные бесформенные тени, закрывавшие звезды. Их образы возникали в мозгу и раньше, много лет назад, но я не помнила, как они выглядят, не могла сконцентрироваться. Да я, собственно, и не стремилась к этому.
— Но вы видели их!
— Наша структура крови очень изменчива и создает иногда в мозгу причудливые образы, которым ученые не могут найти объяснений. Я могу видеть картины того, что происходит где-то очень далеко. Иногда удается контролировать их появление — видеть то, что хочу, но в другой раз картины возникают непроизвольно, как, например, сегодня. Именно эту способность хотел использовать Саган, чтобы с моей помощью найти тебя. Но все обернулось так, что я не понадобилась.
Дайену стало не по себе. Она говорила так, словно винила его за какой-то проступок. Откинув волосы с лица, он засунул руки в карманы джинсов и угрюмо уставился на звезды.
— Но ведь вы же передали Сагану свое видение? Я же заметил, как вы поглаживали его по щеке. — Дайен сам не понял, что в его словах сквозит ревность, пока не увидел, как она бросила на него удивленный взгляд.
— Да, как мысленно связанные, мы можем видеть одно и то же видение, но только касаясь друг друга. — Мейгри подняла руку, и Дайен увидел на ее ладони пять красных точек — отметины от шипов на рукоятке гемомеча. — Это впервые случилось, когда нам вручили гемомечи. Думаю, была здесь какая-то связь с вирусом. Люди королевского происхождения, даже не связанные мысленно, могут обрести способность к телепатии, когда пользуются гемомечом. Хорошо это для них или плохо, зависит от многого.
— От чего, например? Мне так кажется, что это хорошо.
Мейгри внимательно посмотрела на него.
— Зависит от умственных способностей человека. Понимаешь, человек с более развитым интеллектом может контролировать того, кто умственно слабее.
Он терпеть не мог, когда она смотрела на него, словно просвечивая насквозь. Дайен покраснел и почесал правую ладонь. С тех пор, как он увидел гемомеч, ему стало казаться, что и у него на ладони есть такие отметины. Кашлянув, он отвернулся от иллюминатора и подошел к столику с подносом. Съел крекер, другой и незаметно опустошил всю тарелку. За дверями послышался звук шагов, позвякивание доспехов. И Дайен облегченно вздохнул, увидев на пороге лорда Сагана.