Страница:
Мейгри глубоко вдохнула, выдохнула, и стекло шлема затуманилось. В конце концов она не одна здесь. В шестом отсеке толпились пилоты, с завистью и восхищением рассматривая реконструированный и модифицированный «Ятаган». Мейгри вспомнила, что, изучая библиотечные файлы, натолкнулась на описание именно такого корабля, но она и представления не имела, что Командующий воплотил замысел в реальность.
— Я участвовал в проведении испытательных полетов на нем, — услышала Мейгри, как один пилот говорил другому. — Красота. Выделывает пируэты, как шестиногая танцовщица.
— Почему Командующий отдал его мальчишке?
— Не просто мальчишке, а истинному наследнику. Тому, кого мы собираемся снова посадить на престол. — Склонив голову к соседу, пилот что-то зашептал.
«Проклятие! — подумала Мейгри. — Здесь все говорят, как бунтовщики». Она подошла ближе к группе пилотов, чтобы еще послушать.
— Я рад, что не попал в Голубой легион. Их тут всех хотят превратить в нянек. Командующий решил дать возможность пареньку понюхать пороху, но при этом не обжечься.
Пилоты, чей разговор Мейгри подслушала, ушли. Толпа начала расходиться. Командующий тоже отошел, торопясь к своему космолету. Мейгри читала о «Гемокопье», как он называл его, и ей захотелось взглянуть на космолет. Управление космолетом осуществлялось так же, как гемомечом, с помощью умственных и физических импульсов. Фактически космолет становился придатком пилота, реагируя на мысленные приказы, чтобы не тратить время на перевод мысли в действие.
Значит, Саган будет летать, возглавит сражение, а я… «Я буду няней!» — вздохнула Мейгри. Что ж, в конце концов она Страж. Рука невольно нащупала драгоценную звезду, скрытую под костюмом. Она же поклялась отдать жизнь за короля и выполнит свой долг. Может быть, для этого Бог и привел ее сюда.
«Ну вот, испортила себе настроение», — пробормотала она и пошла искать космолет под номером шесть.
— Вас прислали на замену капитана Хефнера?
— Да, — Мейгри кивнула головой, осматривая космолет. Как оказалось, Голубому легиону предстояло вылететь последним. Исподтишка она наблюдала, как Дайен садился в новый «Ятаган». Его лицо сияло радостью. Ей так хотелось поговорить с ним, но она решила не рисковать. Ева и Змий не могут быть приятелями.
— Что случилось с капитаном? — спросил ее командир подразделения.
— Свинка.
— Свинка? В его-то возрасте? — командир покачал головой.
— Его шею так раздуло, что он не мог надеть шлем.
— Надо же! Эй, а вы-то хорошо себя чувствуете, капитан… Как вас зовут, капитан?
— Пенфесилея.
Мейгри очень надеялась, что командир не силен в мифологии и ничего не знает о Троянской войне. Саган бы сразу узнал имя, но он, слава Богу, далеко.
Командир пожал плечами.
— Такое имя я и произнести не смогу, капитан. Что у вас с голосом?
— Ларингит, — хриплым голосом ответила Мейгри. — В легкой форме. Скоро пройдет. Ну, кажется, с космолетом все в порядке. Пожалуй, пора в кабину.
— Счастливого полета, капитан. — Командир коснулся рукой фуражки в знак уважения. — Повторите-ка, как ваше имя?
— Пенфесилея.
— Странное какое.
Покачав головой, командир отошел к носу «Ятагана» и стал совещаться с механиками, обслуживавшими другие космолеты эскадрильи.
Пенфесилея. Царица амазонок, сражавшихся за Трою. В космолете Мейгри сразу села в кресло пилота и закрыла входной люк. Она начинала верить, что сможет взлететь, что ее уже не остановят. До сих пор ей ни разу не приходилось бывать внутри «Ятагана», но в течение месяцев, проведенных на «Фениксе», Мейгри готовилась к этому моменту. Она изучала всю информацию о космолете, отрабатывала управление на тренажерах. Ей не потребуется много времени, чтобы привыкнуть к кораблю, почувствовать его в полете. Напевая мелодию марша из «Аиды», она включила компьютер, представилась ему как капитан Пенфесилея и начала предстартовую проверку систем управления.
Пенфесилея. Она была довольна, что выбрала это имя — свое старое кодовое имя. Оно невольно сорвалось с языка, Мейгри не задумывалась заранее, кем назовется, пока командир не спросил ее. Проверка закончена. Теперь оставалось только сидеть и ждать команды.
Пенфесилея, царица амазонок, стоит на стене Трои и насмехается над греческим героем Ахиллом, сражающимся на поле битвы под стенами города. Амазонки кричат ей, чтобы она спустилась со стены, а она стоит и со всех сторон в нее летят стрелы. Но Пенфесилея пришла на помощь осажденной Трое ради почестей и славы, как и Ахилл, и она отвергает просьбы вернуться в безопасное место. Ахилл натянул лук и выстрелил в нее, но, выпуская стрелу, он знал, что убивает единственную любимую им женщину.
Странно, что через столько лет она вдруг снова вспомнила древнюю легенду об Ахилле и Пенфесилее. И это было так некстати! Именно сейчас.
Дайен поудобнее устроился в кабине нового «Ятагана» и с восхищением огляделся:
— Хотел бы я, чтобы Таск посмотрел на это, — сказал он, не подумав, и тут же ощутил угрызения совести, острые, как зубная боль. — Таск сам виноват, — пробормотал он.
— Повторите команду, сэр. Этого нет в моих файлах. Повторите команду, сэр.
— Извини, компьютер, не обращай внимания. Это не команда. Я разговариваю сам с собой.
— Да, сэр. Вы часто это делаете, сэр?
— Нет, компьютер. Это случайно получилось, сорвалось с языка. А теперь давай проведем предстартовую проверку.
— Все уже сделано, сэр.
— О! И все… в порядке?
— Конечно, сэр! Что не в порядке, я зафиксировал.
— Что это значит: не в порядке, зафиксировал?
— Уверяю вас, сэр, дело пустячное. Вам не о чем беспокоиться. В мои обязанности входит фиксировать и устранять текущие неполадки, ограждать вас от этих забот, сэр.
Дайен так и не понял, что такое «текущие неполадки», но решил не спрашивать. Холодный, повелительный тон компьютера вызывал в нем робость, и он подумал, что надо попросить Командующего перепрограммировать машину. Ему бы хотелось иметь на борту более одушевленного спутника вроде Икс-Джея-27. Он невольно опять вспомнил о Таске.
— Чего мы ждем? — спросил раздраженно Дайен.
— Сигнала к старту, сэр. Наш легион стартует одним из последних, сэр.
— Что ж… Как я могу узнать, что происходит? — У Дайена возникло предчувствие, что война может кончиться, а он не успеет попасть на нее.
— Визуально — на этом мониторе. На слух — по этому каналу.
Дайен посмотрел на монитор, но увидел лишь странные пятна вспышек, сходящихся, расходящихся, появлявшихся, исчезавших. По каналу связи слышны были громкие непонятные звуки, хотя для кого-то, подумал Дайен, они значат многое. Неожиданно возникла мысль: что он вообще здесь делает? Когда лорд Саган привел его к новенькому, блестящему космолету, он испытал восторг, как от новой игрушки. Дайен видел завистливые взгляды пилотов из других подразделений и намеренно безразличное выражение на лицах офицеров его легиона. Сам статус пилота вызывал у него ликование. Но сейчас, слушая напряженные, холодные голоса профессионалов, готовых сражаться за жизнь и не пропустить ненавистного врага, он чувствовал себя неопытным, напуганным, чужим. Ему было стыдно.
— Мне не место здесь! Это безумие. Конечно, я летал раньше, но не так много, а Саган мне поверил. Почему я не сказал ему правду? А может быть, он знает правду? Ведь он знает, кажется, все. Может быть, это проверка? Очередная проклятая проверка!
— Сэр, ваш пульс достиг неприемлемого уровня.
Кровяное давление и температура тела повышаются. Если вы посмотрите на данные ЭКГ…
— Незачем мне смотреть! Все равно я ничего в этом не понимаю! Черт, когда мы отсюда выберемся? Ты что, не можешь сделать, чтобы в кабине было не так холодно?
— Мои индикаторы показывают, что температура для такого организма, как ваш, нормальная. Я настоятельно прошу вас, сэр, немедленно принять меры, чтобы уменьшить частоту пульса. Иначе я буду вынужден доложить о вашей непригодности к полету дежурному диспетчеру.
— Хорошо, хорошо.
Дайен помнил, как Платус обучал его технике медитации. Откинуться на спинку кресла, глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть воздух сквозь сложенные трубочкой губы, еще раз вдохнуть и на выдохе постараться изгнать из себя страх. Упражнение немного помогло, но больше помогла мысль о том, что бы сказал Икс-Джей этому компьютеру-садисту. Дайен улыбнулся, и ему стало легче.
«Таск все понимает. Просто его застигло врасплох известие о том, что меня признали наследником. Я догадывался, что он никогда в это не верил. Мне так хотелось остаться и поговорить с ним, когда я был в последний раз на Вэнджелисе. Мы бы все обсудили и поняли друг друга. Но у меня есть обязательства и по отношению к Командующему. Таск — солдат. Он понимает. Я уверен, что понимает».
«Но разве обязательства удерживают тебя от того, чтобы навестить Таска, Линка, генерала Дикстера и других на „Непокорном“?» — спросил он сам себя.
«Я хотел, действительно хотел».
Дайен сам не осознавал, насколько его желание увидеть друзей искренне. Дайен был одинок, отчаянно одинок на борту «Феникса». Увидев Таска, он еще глубже ощутил одиночество. Он с удовольствием вспоминал о веселом времени, проведенном с наемниками; о том, как они пили пиво в каком-то душном грязном кафе; о том, как Таск и Линк, рассказывая о своих подвигах, старались перещеголять друг друга; об их попытках, более или менее удачных, наклеивать местных женщин. Он помнил, как рука Таска ласково и по-дружески гладила его по огненно-рыжим волосам.
— Вы опять занялись тем же, сэр?
— Чем, компьютер?
— Разговором с самим собой.
— Да, и если тебе это не нравится, можешь отключиться!
— Моя система личной безопасности препятствует выполнению этого приказа, сэр.
Преступники. Дезертиры. Сломленный жизнью неудачник генерал. Неподходящая компания для наследника престола галактической империи. Вслух Саган об этом не говорил, но внушал Дайну, что принцу следует быть «лисой, чтобы находить ловушки, и львом, чтобы держать в страхе волков». Юноша понимал, что Саган хочет сделать из него льва, а лев всегда одинок.
Припомнились ему еще слова, которые процитировал Саган: «Людям свойственно быть неблагодарными, непостоянными, лживыми, алчными, трусливыми, но как только ты добился успеха, они всецело твои…» Так древний писатель Макиавелли говорил об искусстве управлять государством. Дайену тогда показалось странным, что Платус никогда не давал ему читать книги этого автора.
Конечно, он не называл Дикстера неудачником, сломленным жизнью, а Таска — трусом. Дайен даже не был уверен, что может разделить эту циничную точку зрения. Платус бы никогда не согласился. Платус верил в человека, а не в Бога. Саган верит в Бога. И в себя.
Дайен вздохнул. «А я не верю ни в Бога, ни в человека, ни в себя самого!»
— Мы получили сигнал к старту, сэр. Пожалуйста, откиньтесь на спинку кресла и расслабьтесь. Я запрограммирован управлять и контролировать все. Вы пристегнули ремни безопасности, сэр? Мы не можем взлететь, если ваши ремни…
— Пристегнуты, черт возьми! Ты управляешь всем? Так какого черта я здесь делаю? — закричал Дайен.
— Черт? Повторите команду, сэр. Этого нет в моих файлах. Повторите команду, сэр.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
— Генерал Дикстер! Прошу прощения, сэр, но выглядите вы ужасно. Могу я сделать что-нибудь для вас?
— Спасибо, Райен. Беннетт и здешний врач заботятся обо мне.
— Нола права, сэр, — сказал Таск. — Вам надо лечь в постель. Пока ничего особенного не происходит…
— Меня напичкали стимуляторами. Если я лягу в постель, то у меня опять все поплывет перед глазами. Я был на мостике, разговаривал с капитаном Уильямсом.
— Вы заметили, что он все время улыбается? — спросил Таск.
— У него красивые глаза и прекрасные зубы, — объяснила Нола.
— При чем тут его зубы? Да они, верно, и не настоящие.
— О, конечно, зубы ни при чем, — Нола пожала плечами и улыбнулась, отчего веснушки словно рассылались по ее лицу. — Но, может быть, именно поэтому он все время улыбается. Чтобы показать зубы.
— Я знаю, где бы я хотел видеть эти зубы, — Таск стиснул кулаки. — Торчащими из его затылка. Господи, Нола, почему ты всегда…
— Хватит, Туска, — оборвал его Дикстер, проводя рукой по потному лбу. Он закачался.
Торопливо подошел озабоченный Беннетт, но генерал раздраженно махнул рукой, останавливая адъютанта, и оперся рукой о контрольную панель. — Я решил провести совещание пилотов и механиков. Здесь и сейчас.
— Здесь, сэр?
— Да, здесь, — сказал Дикстер, слабо улыбнувшись. Костяшки пальцев его побелели. — Я очень сомневаюсь, что вы сможете вывести меня отсюда.
На «Непокорном» наемникам разрешили пользоваться двумя летными палубами — «Чарли» и «Дельта». Палубы были смежными, но когда корабль освободили для боевых действий и закрыли люки стыковочных отсеков, эти палубы оказались отрезанными друг от друга, и силы наемников тоже разделились пополам. Капитан Уильямс предложил людям Дикстера воспользоваться свободными жилыми помещениями на корабле, которых было предостаточно, так как прежний контингент пилотов перевели на другие корабли. Генерал вежливо, но категорически отказался. Ему не хотелось, чтобы его люди были разбросаны по всему кораблю. Это во-первых. Ему не понравилось, что двери жилых помещений могут запираться по команде капитана. Это во-вторых. Поэтому Дикстер и его войско расположились бивуаком прямо в ангаре, к большому неудовольствию механиков «Непокорного».
Дикстеру ничего другого не оставалось, как принять предложение Уильямса пользоваться устаревшим оборудованием и запчастями для космолетов. Наемники либо сами занимались ремонтом и модификацией, либо в тех случаях, когда оборудование им было незнакомо, прибегали к помощи корабельных механиков. Таск доводил Икс-Джея до состояния, когда его «чипы» начинали плавиться, — он рассказывал о чудесах новейшей компьютерной системы на корабле, которую спроектировал Командующий, и намекал, что не прочь установить такую же на «Ятагане». Икс-Джей три четверти времени проводил на отведенной для «Ятагана» ремонтной площадке, колеся по ней взад и вперед, не спуская подозрительных глаз-линз с механиков и отгоняя любого, кто случайно приближался к площадке.
Люди и инопланетяне из дикстеровских «отверженных», как они себя теперь называли, проводили время на «Непокорном», занимаясь починкой своих космолетов, приготовлением еды, играя на деньги, пререкаясь между собой и с корабельными механиками, а кое-кто даже переживал влюбленность.
Нолу Райен назначили стрелком на космолет Таска.
— Ты думаешь, я трусиха, да? — спросила Нола, тряхнув каштановыми кудряшками, когда они впервые заговорили на эту тему.
— Конечно, нет. Я видел тебя в деле, помнишь? Это просто…
— Тогда ты думаешь, что я не смогу научиться стрелять из пушки. Это новейшее оружие такое мудреное! Не для девушки с отсталой планеты. Да?
— Брось, Нола! Я научу тебя управляться с ней. Ничего особенного, тут бояться нечего. А вот время сейчас сложное. Нам приходится опасаться не только коразиатов, но и Командующего. Дикстер не доверяет ему. Я тоже. Звездная леди предупреждала нас…
— Звездная леди? Она прекрасна, не правда ли? Высокая, стройная, похожая на королеву, а волосы, как утренний туман. Если бы я была высокой и стройной, ты бы взял меня с собой?
— Черт возьми, Нола, какую чушь ты несешь. Не хочу я ни высоких, ни стройных. Мне нравятся низенькие и пухленькие. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Что ты ко мне пристала? Я не хочу брать тебя, просто потому что боюсь за тебя, глупышка.
— Знаешь, я чувствую то же самое! Я не хочу, чтобы ты летел, думаю: а вдруг с тобой что-нибудь случится.
— Но это моя работа, Нола.
— А раз ты нанял меня, то это и моя работа. Мы будем вместе. Но если ты не хочешь этого, потому что я низенькая и толстая…
— Да я же никогда не говорил, что…
— Люди могут думать по-разному. Линк уже спрашивал, не хочу ли я пойти к нему вторым полотом.
— Вторым пилотом! У этого ублюдка в космолете и места-то нет для второго пилота. Его самолюбие такое огромное, что занимает всю кабину.
Последние слова Таска были убедительны, они-то все и решили. Оставалось только уговорить Икс-Джея, который был против женщины-стрелка. Но Таск заверил его, что Нола будет работать не за деньги, после чего компьютер выдал целый поток статистических данных, доказывающих, что женский организм лучше справляется со стрессами, чем мужской, а потому в стрессовых ситуациях женщина-стрелок надежнее.
Когда враг начал наступление и объявили боевую тревогу, «Непокорный» еще не был в полной готовности. Корабль перевели в тыл и создали вокруг него видимость деловой активности. День и ночь ремонтные бригады роились на его корпусе, проводя якобы срочный ремонт. На самом деле с «Непокорным» все было в порядке, но Саган надеялся, что коразианцы примут все за чистую монету. Он не думал, что коразианцы спишут корабль со счетов, — они были слишком умны, чтобы не разгадать эту уловку, но тем не менее Командующий предполагал, что они сделают поправку в своих расчетах и получат как раз нужный ему результат.
— Как вы знаете, следуя плану игры, первую половину матча мы отсиживаемся, — сказал Дикстер собравшимся у него «отверженным». — Когда же противнику хорошо поддадут и он, будем надеяться, исчерпает всех запасных игроков и тайм-ауты, тут и настанет наша очередь вступить в игру.
— Не нравится мне это, сэр! — заметил полковник Глика, инопланетянин с щупальцами, который присутствовал и на встрече с Командующим. — Думаю, это западня. Командующий держит нас здесь взаперти, чтобы нас перерезали, как свиней в бочке.
— Свиней в бочке? — переспросил Линк, подтолкнув локтем Нолу, которая захихикала.
— Что здесь смешного? «Переводчик» не знает, как иначе перевести эту метафору, — взорвался Таск.
— Метафору! — присвистнул Линк. — Этот парень ходил в колледж, не иначе.
— Линк, какого черта… Извините, сэр. Поймав строгий взгляд Дикстера, Таск замолчал и присел на корточки, злобно посматривая на красивого, улыбающегося Линка. Нола, тряхнув кудряшками, глянула на Таска и опять хихикнула.
— Это же классический план сражения. Его успешно применял еще Филипп Македонский против греков, а совсем недавно Захис Зелбен против инопланетян в системе Куисаб-046. Вы ударяете по врагу из центра. Они бросаются на вас, и неожиданно ваш центр начинает отходить, затягивая противника все глубже и глубже, вот когда ваши фланги, левый и правый, смыкаются и им на подмогу идут резервные части. Надеюсь, что это перевели правильно? Это все равно, что посадить кота в мешок. А мы послужим веревочкой.
Дикстер посмотрел на инопланетянина, который старательно шевелил щупальцами, но выглядел совсем несчастным. Наемники молчали, обмениваясь мрачными взглядами. Они знали, что кот на самом деле — тигр, а поймать его хотят в слишком маленький мешок.
— Понятно? Есть вопросы? Тогда все свободны. Идите к своим космолетам и ждите моего сигнала. Таск, на пару слов. — Генерал покачнулся. Таск бросился к нему.
— Я позабочусь о Ноле, — крикнул ему вслед Линк. — Можешь не торопиться с возвращением.
— Я подожду тебя, Таск. Прямо здесь, — сказала Нола.
Улыбнувшись Таску, она оттолкнула Линка, пытавшегося взять ее под руку.
«Ну, парень, — подумал Таск, — никогда не знаешь, как себя вести. Может быть, она просто кокетничает? В конце концов мне никогда не нравились толстые коротышки…»
— Да, сэр?
Генерал отошел от панели, за которую держался, посмотрел на механиков «Непокорного», занятых работой у космолетов, и повел Таска в сторону.
— Таск, я буду давать команды тебе и другим пилотам с капитанского мостика. Пароль: «Осторожно выходи и возвращайся». Понял?
— Да, сэр. Вы думаете, он действительно что-то затевает? Командующий ведь нас всех помиловал. Может, Дерек Саган и не тот, за кого себя выдает, но все знают, что он справедливый и честный. Он держит свое слово. Думаю, вы зря беспокоитесь.
Дикстер посмотрел через плечо Таска и увидел Нолу — веселую, улыбающуюся. Таск и Нола знали о Снага Оме. Другие наемники если и не знали адонианца, то слышали о торпедоносце. Они все понимали, что надвигается что-то грандиозное.
— Ты прав, Таск, — сказал генерал, делая попытку улыбнуться и похлопывая наемника по спине. — Это все из-за космической болезни. А может быть, от стимуляторов. Я бросаюсь на собственную тень. Будь осторожнее, хорошо? Не принимай приказов ни от кого, кроме меня.
— Есть, сэр. Какие еще приказания?
— Никаких. Иди. Там тебя ждут.
— Да, сэр. Благодарю, сэр. — Таск улыбнулся, отдал честь и побежал к Ноле.
Дикстер наблюдал, как молодые люди, обнявшись и наклонив друг к другу головы, шли по палубе. Ему послышалось, что Таск прошептал: «Старик точно нервный!»
«Таск не знает, никто не знает, что это моя вина, — подумал Дикстер. — Почему я не оставил все как было? Но нет, мне надо было шпионить, совать нос не в свои дела. А впрочем, от этого все равно ничего не изменилось бы. В глазах Сагана мы виноваты в том, что просто находились на этой планете».
— Сэр. — Подошел Беннетт.
— Да, Беннетт?
— Капитан Уильямс передает вам привет и спрашивает, не придете ли вы на мостик, сэр.
В тоне Беннетта звучало одобрение. В его глазах капитан Уильямс был в высшей степени благородным и воспитанным человеком. Пусть капитан — отпрыск коррумпированной и прогнившей системы, пусть он в тесной связи с Командующим, что для генерала, как было известно Беннетту, равносильно связи с самим дьяволом, но этот Уильямс по крайней мере знает, как надо разговаривать с генералом.
— Беннетт, вы замечали, что капитан Уильямс постоянно улыбается? — спросил генерал Дикстер, нетвердой походкой направляясь в свою каюту.
— У капитана Уильямса исключительно ровные и крепкие зубы.
«Как у акулы», — подумал Джон Дикстер.
Лорд Саган из своей белой с копьевидным носом космической шлюпки наблюдал, как другие космолеты легион за легионом стартовали с «Феникса» и еще двух кораблей. Они вылетали в строгом порядке за исключением одного — из последнего, Голубого легиона. Увидел он и космолет Дайена, тот двигался, как все. Иначе и быть не могло: компьютер отлично выполнял программу, которую заложил в нее Командующий, предусмотрев все вплоть до того, чтобы мальчику вытирали нос.
Привлекший внимание Командующего космолет из Голубого легиона под номером шесть, стартовав с взлетной палубы, сделал неожиданный разворот и чуть не врезался в корпус «Феникса». Чувствовалось, что пилот опытный, потому что сумел сделать маневр и спасти и космолет, и корабль. Но Саган сделал отметку на компьютере — включить пилота в рапорт. Он внимательно присмотрелся к космолету. Все-таки было в нем что-то странное! Что-то… знакомое.
— Милорд, — доложили ему по связи, — легионы завершили старт. Красный и Зеленый пошли на сближение с противником.
Командующий переключил внимание на развернувшуюся перед ним картину сражения. Другой бы на его месте остался на «Фениксе» и наблюдал сражение на огромном экране компьютера, где космолеты представлялись маленькими светящимися точками, и оттуда отдавал приказы. Однажды лорд Саган, прислушавшись к уверениям президента Роубса, что Командующий слишком ценен для Республики, чтобы рисковать своей жизнью, решил не покидать капитанского мостика, но кончилось все равно тем, что он ударил кулаком по экрану и приказал приготовить его космолет.
Если бы он был Филиппом Македонским, то сидел бы на коне и с высокой горы наблюдал за воинами, то бросавшимися в бой, то отступавшими. Космолет Сагана и находился как бы над сражением, и его окружал эскорт. Он наблюдал за яркими вспышками — Божьими искрами, как сказала бы Мейгри, — которые то разгорались, то затухали, то исчезали совсем. Сюда, в точку наблюдения, ни звука не доносилось от бешеной пляски чудищ, созданных разумом и волей человека.
Саган на минуту подумал, что было бы, если бы люди слышали стоны и крики умиравших. Покончили бы они с войнами? Нет, решил он. Филипп за свою жизнь наслушался достаточно этих криков, но оставался завоевателем, пока не услышал свой собственный предсмертный крик.
Саган покачал головой, отбрасывая философские рассуждения. Показался корабль-носитель коразианцев, который называл и «материнским».
Огромное черное устрашающее сооружение в форме ракеты грузно плыло навстречу темным пятном на фоне ярких звезд. Коразианцам не нужен был свет. У них не было глаз, не было зрительных рецепторов, поэтому не было нужды тратить энергию на освещение. Коразианцы действовали по сигналу компьютера, по его команде. Именно с помощью компьютера они завоевывали планеты.
Название «материнский» имело буквальный смысл. Из ужасных черных яиц вылуплялись сотни смертоносных чудищ. Коразианцы по своей природе не обладали творческими способностями. Творчество подразумевает различие мнений, взглядов. Коразианцы имели коллективный разум. Каждое существо думало как все. Они все были равны; у них отсутствовала власть, им не нужны были руководители. У всех была одна цель, отвечавшая общей необходимости. Если необходимо производить компьютеры — ставилась цель, и все занимались этим. Если требовалось захватить планету, они коллективно ее захватывали. Если была цель убивать, они убивали.
— Я участвовал в проведении испытательных полетов на нем, — услышала Мейгри, как один пилот говорил другому. — Красота. Выделывает пируэты, как шестиногая танцовщица.
— Почему Командующий отдал его мальчишке?
— Не просто мальчишке, а истинному наследнику. Тому, кого мы собираемся снова посадить на престол. — Склонив голову к соседу, пилот что-то зашептал.
«Проклятие! — подумала Мейгри. — Здесь все говорят, как бунтовщики». Она подошла ближе к группе пилотов, чтобы еще послушать.
— Я рад, что не попал в Голубой легион. Их тут всех хотят превратить в нянек. Командующий решил дать возможность пареньку понюхать пороху, но при этом не обжечься.
Пилоты, чей разговор Мейгри подслушала, ушли. Толпа начала расходиться. Командующий тоже отошел, торопясь к своему космолету. Мейгри читала о «Гемокопье», как он называл его, и ей захотелось взглянуть на космолет. Управление космолетом осуществлялось так же, как гемомечом, с помощью умственных и физических импульсов. Фактически космолет становился придатком пилота, реагируя на мысленные приказы, чтобы не тратить время на перевод мысли в действие.
Значит, Саган будет летать, возглавит сражение, а я… «Я буду няней!» — вздохнула Мейгри. Что ж, в конце концов она Страж. Рука невольно нащупала драгоценную звезду, скрытую под костюмом. Она же поклялась отдать жизнь за короля и выполнит свой долг. Может быть, для этого Бог и привел ее сюда.
«Ну вот, испортила себе настроение», — пробормотала она и пошла искать космолет под номером шесть.
* * *
— Вас прислали на замену капитана Хефнера?
— Да, — Мейгри кивнула головой, осматривая космолет. Как оказалось, Голубому легиону предстояло вылететь последним. Исподтишка она наблюдала, как Дайен садился в новый «Ятаган». Его лицо сияло радостью. Ей так хотелось поговорить с ним, но она решила не рисковать. Ева и Змий не могут быть приятелями.
— Что случилось с капитаном? — спросил ее командир подразделения.
— Свинка.
— Свинка? В его-то возрасте? — командир покачал головой.
— Его шею так раздуло, что он не мог надеть шлем.
— Надо же! Эй, а вы-то хорошо себя чувствуете, капитан… Как вас зовут, капитан?
— Пенфесилея.
Мейгри очень надеялась, что командир не силен в мифологии и ничего не знает о Троянской войне. Саган бы сразу узнал имя, но он, слава Богу, далеко.
Командир пожал плечами.
— Такое имя я и произнести не смогу, капитан. Что у вас с голосом?
— Ларингит, — хриплым голосом ответила Мейгри. — В легкой форме. Скоро пройдет. Ну, кажется, с космолетом все в порядке. Пожалуй, пора в кабину.
— Счастливого полета, капитан. — Командир коснулся рукой фуражки в знак уважения. — Повторите-ка, как ваше имя?
— Пенфесилея.
— Странное какое.
Покачав головой, командир отошел к носу «Ятагана» и стал совещаться с механиками, обслуживавшими другие космолеты эскадрильи.
Пенфесилея. Царица амазонок, сражавшихся за Трою. В космолете Мейгри сразу села в кресло пилота и закрыла входной люк. Она начинала верить, что сможет взлететь, что ее уже не остановят. До сих пор ей ни разу не приходилось бывать внутри «Ятагана», но в течение месяцев, проведенных на «Фениксе», Мейгри готовилась к этому моменту. Она изучала всю информацию о космолете, отрабатывала управление на тренажерах. Ей не потребуется много времени, чтобы привыкнуть к кораблю, почувствовать его в полете. Напевая мелодию марша из «Аиды», она включила компьютер, представилась ему как капитан Пенфесилея и начала предстартовую проверку систем управления.
Пенфесилея. Она была довольна, что выбрала это имя — свое старое кодовое имя. Оно невольно сорвалось с языка, Мейгри не задумывалась заранее, кем назовется, пока командир не спросил ее. Проверка закончена. Теперь оставалось только сидеть и ждать команды.
Пенфесилея, царица амазонок, стоит на стене Трои и насмехается над греческим героем Ахиллом, сражающимся на поле битвы под стенами города. Амазонки кричат ей, чтобы она спустилась со стены, а она стоит и со всех сторон в нее летят стрелы. Но Пенфесилея пришла на помощь осажденной Трое ради почестей и славы, как и Ахилл, и она отвергает просьбы вернуться в безопасное место. Ахилл натянул лук и выстрелил в нее, но, выпуская стрелу, он знал, что убивает единственную любимую им женщину.
Странно, что через столько лет она вдруг снова вспомнила древнюю легенду об Ахилле и Пенфесилее. И это было так некстати! Именно сейчас.
Дайен поудобнее устроился в кабине нового «Ятагана» и с восхищением огляделся:
— Хотел бы я, чтобы Таск посмотрел на это, — сказал он, не подумав, и тут же ощутил угрызения совести, острые, как зубная боль. — Таск сам виноват, — пробормотал он.
— Повторите команду, сэр. Этого нет в моих файлах. Повторите команду, сэр.
— Извини, компьютер, не обращай внимания. Это не команда. Я разговариваю сам с собой.
— Да, сэр. Вы часто это делаете, сэр?
— Нет, компьютер. Это случайно получилось, сорвалось с языка. А теперь давай проведем предстартовую проверку.
— Все уже сделано, сэр.
— О! И все… в порядке?
— Конечно, сэр! Что не в порядке, я зафиксировал.
— Что это значит: не в порядке, зафиксировал?
— Уверяю вас, сэр, дело пустячное. Вам не о чем беспокоиться. В мои обязанности входит фиксировать и устранять текущие неполадки, ограждать вас от этих забот, сэр.
Дайен так и не понял, что такое «текущие неполадки», но решил не спрашивать. Холодный, повелительный тон компьютера вызывал в нем робость, и он подумал, что надо попросить Командующего перепрограммировать машину. Ему бы хотелось иметь на борту более одушевленного спутника вроде Икс-Джея-27. Он невольно опять вспомнил о Таске.
— Чего мы ждем? — спросил раздраженно Дайен.
— Сигнала к старту, сэр. Наш легион стартует одним из последних, сэр.
— Что ж… Как я могу узнать, что происходит? — У Дайена возникло предчувствие, что война может кончиться, а он не успеет попасть на нее.
— Визуально — на этом мониторе. На слух — по этому каналу.
Дайен посмотрел на монитор, но увидел лишь странные пятна вспышек, сходящихся, расходящихся, появлявшихся, исчезавших. По каналу связи слышны были громкие непонятные звуки, хотя для кого-то, подумал Дайен, они значат многое. Неожиданно возникла мысль: что он вообще здесь делает? Когда лорд Саган привел его к новенькому, блестящему космолету, он испытал восторг, как от новой игрушки. Дайен видел завистливые взгляды пилотов из других подразделений и намеренно безразличное выражение на лицах офицеров его легиона. Сам статус пилота вызывал у него ликование. Но сейчас, слушая напряженные, холодные голоса профессионалов, готовых сражаться за жизнь и не пропустить ненавистного врага, он чувствовал себя неопытным, напуганным, чужим. Ему было стыдно.
— Мне не место здесь! Это безумие. Конечно, я летал раньше, но не так много, а Саган мне поверил. Почему я не сказал ему правду? А может быть, он знает правду? Ведь он знает, кажется, все. Может быть, это проверка? Очередная проклятая проверка!
— Сэр, ваш пульс достиг неприемлемого уровня.
Кровяное давление и температура тела повышаются. Если вы посмотрите на данные ЭКГ…
— Незачем мне смотреть! Все равно я ничего в этом не понимаю! Черт, когда мы отсюда выберемся? Ты что, не можешь сделать, чтобы в кабине было не так холодно?
— Мои индикаторы показывают, что температура для такого организма, как ваш, нормальная. Я настоятельно прошу вас, сэр, немедленно принять меры, чтобы уменьшить частоту пульса. Иначе я буду вынужден доложить о вашей непригодности к полету дежурному диспетчеру.
— Хорошо, хорошо.
Дайен помнил, как Платус обучал его технике медитации. Откинуться на спинку кресла, глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть воздух сквозь сложенные трубочкой губы, еще раз вдохнуть и на выдохе постараться изгнать из себя страх. Упражнение немного помогло, но больше помогла мысль о том, что бы сказал Икс-Джей этому компьютеру-садисту. Дайен улыбнулся, и ему стало легче.
«Таск все понимает. Просто его застигло врасплох известие о том, что меня признали наследником. Я догадывался, что он никогда в это не верил. Мне так хотелось остаться и поговорить с ним, когда я был в последний раз на Вэнджелисе. Мы бы все обсудили и поняли друг друга. Но у меня есть обязательства и по отношению к Командующему. Таск — солдат. Он понимает. Я уверен, что понимает».
«Но разве обязательства удерживают тебя от того, чтобы навестить Таска, Линка, генерала Дикстера и других на „Непокорном“?» — спросил он сам себя.
«Я хотел, действительно хотел».
Дайен сам не осознавал, насколько его желание увидеть друзей искренне. Дайен был одинок, отчаянно одинок на борту «Феникса». Увидев Таска, он еще глубже ощутил одиночество. Он с удовольствием вспоминал о веселом времени, проведенном с наемниками; о том, как они пили пиво в каком-то душном грязном кафе; о том, как Таск и Линк, рассказывая о своих подвигах, старались перещеголять друг друга; об их попытках, более или менее удачных, наклеивать местных женщин. Он помнил, как рука Таска ласково и по-дружески гладила его по огненно-рыжим волосам.
— Вы опять занялись тем же, сэр?
— Чем, компьютер?
— Разговором с самим собой.
— Да, и если тебе это не нравится, можешь отключиться!
— Моя система личной безопасности препятствует выполнению этого приказа, сэр.
Преступники. Дезертиры. Сломленный жизнью неудачник генерал. Неподходящая компания для наследника престола галактической империи. Вслух Саган об этом не говорил, но внушал Дайну, что принцу следует быть «лисой, чтобы находить ловушки, и львом, чтобы держать в страхе волков». Юноша понимал, что Саган хочет сделать из него льва, а лев всегда одинок.
Припомнились ему еще слова, которые процитировал Саган: «Людям свойственно быть неблагодарными, непостоянными, лживыми, алчными, трусливыми, но как только ты добился успеха, они всецело твои…» Так древний писатель Макиавелли говорил об искусстве управлять государством. Дайену тогда показалось странным, что Платус никогда не давал ему читать книги этого автора.
Конечно, он не называл Дикстера неудачником, сломленным жизнью, а Таска — трусом. Дайен даже не был уверен, что может разделить эту циничную точку зрения. Платус бы никогда не согласился. Платус верил в человека, а не в Бога. Саган верит в Бога. И в себя.
Дайен вздохнул. «А я не верю ни в Бога, ни в человека, ни в себя самого!»
— Мы получили сигнал к старту, сэр. Пожалуйста, откиньтесь на спинку кресла и расслабьтесь. Я запрограммирован управлять и контролировать все. Вы пристегнули ремни безопасности, сэр? Мы не можем взлететь, если ваши ремни…
— Пристегнуты, черт возьми! Ты управляешь всем? Так какого черта я здесь делаю? — закричал Дайен.
— Черт? Повторите команду, сэр. Этого нет в моих файлах. Повторите команду, сэр.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
…образовали фронт
Свирепый, устрашающей длины…
Джон Мильтон, «Потерянный рай»
— Генерал Дикстер! Прошу прощения, сэр, но выглядите вы ужасно. Могу я сделать что-нибудь для вас?
— Спасибо, Райен. Беннетт и здешний врач заботятся обо мне.
— Нола права, сэр, — сказал Таск. — Вам надо лечь в постель. Пока ничего особенного не происходит…
— Меня напичкали стимуляторами. Если я лягу в постель, то у меня опять все поплывет перед глазами. Я был на мостике, разговаривал с капитаном Уильямсом.
— Вы заметили, что он все время улыбается? — спросил Таск.
— У него красивые глаза и прекрасные зубы, — объяснила Нола.
— При чем тут его зубы? Да они, верно, и не настоящие.
— О, конечно, зубы ни при чем, — Нола пожала плечами и улыбнулась, отчего веснушки словно рассылались по ее лицу. — Но, может быть, именно поэтому он все время улыбается. Чтобы показать зубы.
— Я знаю, где бы я хотел видеть эти зубы, — Таск стиснул кулаки. — Торчащими из его затылка. Господи, Нола, почему ты всегда…
— Хватит, Туска, — оборвал его Дикстер, проводя рукой по потному лбу. Он закачался.
Торопливо подошел озабоченный Беннетт, но генерал раздраженно махнул рукой, останавливая адъютанта, и оперся рукой о контрольную панель. — Я решил провести совещание пилотов и механиков. Здесь и сейчас.
— Здесь, сэр?
— Да, здесь, — сказал Дикстер, слабо улыбнувшись. Костяшки пальцев его побелели. — Я очень сомневаюсь, что вы сможете вывести меня отсюда.
На «Непокорном» наемникам разрешили пользоваться двумя летными палубами — «Чарли» и «Дельта». Палубы были смежными, но когда корабль освободили для боевых действий и закрыли люки стыковочных отсеков, эти палубы оказались отрезанными друг от друга, и силы наемников тоже разделились пополам. Капитан Уильямс предложил людям Дикстера воспользоваться свободными жилыми помещениями на корабле, которых было предостаточно, так как прежний контингент пилотов перевели на другие корабли. Генерал вежливо, но категорически отказался. Ему не хотелось, чтобы его люди были разбросаны по всему кораблю. Это во-первых. Ему не понравилось, что двери жилых помещений могут запираться по команде капитана. Это во-вторых. Поэтому Дикстер и его войско расположились бивуаком прямо в ангаре, к большому неудовольствию механиков «Непокорного».
Дикстеру ничего другого не оставалось, как принять предложение Уильямса пользоваться устаревшим оборудованием и запчастями для космолетов. Наемники либо сами занимались ремонтом и модификацией, либо в тех случаях, когда оборудование им было незнакомо, прибегали к помощи корабельных механиков. Таск доводил Икс-Джея до состояния, когда его «чипы» начинали плавиться, — он рассказывал о чудесах новейшей компьютерной системы на корабле, которую спроектировал Командующий, и намекал, что не прочь установить такую же на «Ятагане». Икс-Джей три четверти времени проводил на отведенной для «Ятагана» ремонтной площадке, колеся по ней взад и вперед, не спуская подозрительных глаз-линз с механиков и отгоняя любого, кто случайно приближался к площадке.
Люди и инопланетяне из дикстеровских «отверженных», как они себя теперь называли, проводили время на «Непокорном», занимаясь починкой своих космолетов, приготовлением еды, играя на деньги, пререкаясь между собой и с корабельными механиками, а кое-кто даже переживал влюбленность.
Нолу Райен назначили стрелком на космолет Таска.
— Ты думаешь, я трусиха, да? — спросила Нола, тряхнув каштановыми кудряшками, когда они впервые заговорили на эту тему.
— Конечно, нет. Я видел тебя в деле, помнишь? Это просто…
— Тогда ты думаешь, что я не смогу научиться стрелять из пушки. Это новейшее оружие такое мудреное! Не для девушки с отсталой планеты. Да?
— Брось, Нола! Я научу тебя управляться с ней. Ничего особенного, тут бояться нечего. А вот время сейчас сложное. Нам приходится опасаться не только коразиатов, но и Командующего. Дикстер не доверяет ему. Я тоже. Звездная леди предупреждала нас…
— Звездная леди? Она прекрасна, не правда ли? Высокая, стройная, похожая на королеву, а волосы, как утренний туман. Если бы я была высокой и стройной, ты бы взял меня с собой?
— Черт возьми, Нола, какую чушь ты несешь. Не хочу я ни высоких, ни стройных. Мне нравятся низенькие и пухленькие. Ну, ты понимаешь, что я имею в виду. Что ты ко мне пристала? Я не хочу брать тебя, просто потому что боюсь за тебя, глупышка.
— Знаешь, я чувствую то же самое! Я не хочу, чтобы ты летел, думаю: а вдруг с тобой что-нибудь случится.
— Но это моя работа, Нола.
— А раз ты нанял меня, то это и моя работа. Мы будем вместе. Но если ты не хочешь этого, потому что я низенькая и толстая…
— Да я же никогда не говорил, что…
— Люди могут думать по-разному. Линк уже спрашивал, не хочу ли я пойти к нему вторым полотом.
— Вторым пилотом! У этого ублюдка в космолете и места-то нет для второго пилота. Его самолюбие такое огромное, что занимает всю кабину.
Последние слова Таска были убедительны, они-то все и решили. Оставалось только уговорить Икс-Джея, который был против женщины-стрелка. Но Таск заверил его, что Нола будет работать не за деньги, после чего компьютер выдал целый поток статистических данных, доказывающих, что женский организм лучше справляется со стрессами, чем мужской, а потому в стрессовых ситуациях женщина-стрелок надежнее.
Когда враг начал наступление и объявили боевую тревогу, «Непокорный» еще не был в полной готовности. Корабль перевели в тыл и создали вокруг него видимость деловой активности. День и ночь ремонтные бригады роились на его корпусе, проводя якобы срочный ремонт. На самом деле с «Непокорным» все было в порядке, но Саган надеялся, что коразианцы примут все за чистую монету. Он не думал, что коразианцы спишут корабль со счетов, — они были слишком умны, чтобы не разгадать эту уловку, но тем не менее Командующий предполагал, что они сделают поправку в своих расчетах и получат как раз нужный ему результат.
— Как вы знаете, следуя плану игры, первую половину матча мы отсиживаемся, — сказал Дикстер собравшимся у него «отверженным». — Когда же противнику хорошо поддадут и он, будем надеяться, исчерпает всех запасных игроков и тайм-ауты, тут и настанет наша очередь вступить в игру.
— Не нравится мне это, сэр! — заметил полковник Глика, инопланетянин с щупальцами, который присутствовал и на встрече с Командующим. — Думаю, это западня. Командующий держит нас здесь взаперти, чтобы нас перерезали, как свиней в бочке.
— Свиней в бочке? — переспросил Линк, подтолкнув локтем Нолу, которая захихикала.
— Что здесь смешного? «Переводчик» не знает, как иначе перевести эту метафору, — взорвался Таск.
— Метафору! — присвистнул Линк. — Этот парень ходил в колледж, не иначе.
— Линк, какого черта… Извините, сэр. Поймав строгий взгляд Дикстера, Таск замолчал и присел на корточки, злобно посматривая на красивого, улыбающегося Линка. Нола, тряхнув кудряшками, глянула на Таска и опять хихикнула.
— Это же классический план сражения. Его успешно применял еще Филипп Македонский против греков, а совсем недавно Захис Зелбен против инопланетян в системе Куисаб-046. Вы ударяете по врагу из центра. Они бросаются на вас, и неожиданно ваш центр начинает отходить, затягивая противника все глубже и глубже, вот когда ваши фланги, левый и правый, смыкаются и им на подмогу идут резервные части. Надеюсь, что это перевели правильно? Это все равно, что посадить кота в мешок. А мы послужим веревочкой.
Дикстер посмотрел на инопланетянина, который старательно шевелил щупальцами, но выглядел совсем несчастным. Наемники молчали, обмениваясь мрачными взглядами. Они знали, что кот на самом деле — тигр, а поймать его хотят в слишком маленький мешок.
— Понятно? Есть вопросы? Тогда все свободны. Идите к своим космолетам и ждите моего сигнала. Таск, на пару слов. — Генерал покачнулся. Таск бросился к нему.
— Я позабочусь о Ноле, — крикнул ему вслед Линк. — Можешь не торопиться с возвращением.
— Я подожду тебя, Таск. Прямо здесь, — сказала Нола.
Улыбнувшись Таску, она оттолкнула Линка, пытавшегося взять ее под руку.
«Ну, парень, — подумал Таск, — никогда не знаешь, как себя вести. Может быть, она просто кокетничает? В конце концов мне никогда не нравились толстые коротышки…»
— Да, сэр?
Генерал отошел от панели, за которую держался, посмотрел на механиков «Непокорного», занятых работой у космолетов, и повел Таска в сторону.
— Таск, я буду давать команды тебе и другим пилотам с капитанского мостика. Пароль: «Осторожно выходи и возвращайся». Понял?
— Да, сэр. Вы думаете, он действительно что-то затевает? Командующий ведь нас всех помиловал. Может, Дерек Саган и не тот, за кого себя выдает, но все знают, что он справедливый и честный. Он держит свое слово. Думаю, вы зря беспокоитесь.
Дикстер посмотрел через плечо Таска и увидел Нолу — веселую, улыбающуюся. Таск и Нола знали о Снага Оме. Другие наемники если и не знали адонианца, то слышали о торпедоносце. Они все понимали, что надвигается что-то грандиозное.
— Ты прав, Таск, — сказал генерал, делая попытку улыбнуться и похлопывая наемника по спине. — Это все из-за космической болезни. А может быть, от стимуляторов. Я бросаюсь на собственную тень. Будь осторожнее, хорошо? Не принимай приказов ни от кого, кроме меня.
— Есть, сэр. Какие еще приказания?
— Никаких. Иди. Там тебя ждут.
— Да, сэр. Благодарю, сэр. — Таск улыбнулся, отдал честь и побежал к Ноле.
Дикстер наблюдал, как молодые люди, обнявшись и наклонив друг к другу головы, шли по палубе. Ему послышалось, что Таск прошептал: «Старик точно нервный!»
«Таск не знает, никто не знает, что это моя вина, — подумал Дикстер. — Почему я не оставил все как было? Но нет, мне надо было шпионить, совать нос не в свои дела. А впрочем, от этого все равно ничего не изменилось бы. В глазах Сагана мы виноваты в том, что просто находились на этой планете».
— Сэр. — Подошел Беннетт.
— Да, Беннетт?
— Капитан Уильямс передает вам привет и спрашивает, не придете ли вы на мостик, сэр.
В тоне Беннетта звучало одобрение. В его глазах капитан Уильямс был в высшей степени благородным и воспитанным человеком. Пусть капитан — отпрыск коррумпированной и прогнившей системы, пусть он в тесной связи с Командующим, что для генерала, как было известно Беннетту, равносильно связи с самим дьяволом, но этот Уильямс по крайней мере знает, как надо разговаривать с генералом.
— Беннетт, вы замечали, что капитан Уильямс постоянно улыбается? — спросил генерал Дикстер, нетвердой походкой направляясь в свою каюту.
— У капитана Уильямса исключительно ровные и крепкие зубы.
«Как у акулы», — подумал Джон Дикстер.
* * *
Лорд Саган из своей белой с копьевидным носом космической шлюпки наблюдал, как другие космолеты легион за легионом стартовали с «Феникса» и еще двух кораблей. Они вылетали в строгом порядке за исключением одного — из последнего, Голубого легиона. Увидел он и космолет Дайена, тот двигался, как все. Иначе и быть не могло: компьютер отлично выполнял программу, которую заложил в нее Командующий, предусмотрев все вплоть до того, чтобы мальчику вытирали нос.
Привлекший внимание Командующего космолет из Голубого легиона под номером шесть, стартовав с взлетной палубы, сделал неожиданный разворот и чуть не врезался в корпус «Феникса». Чувствовалось, что пилот опытный, потому что сумел сделать маневр и спасти и космолет, и корабль. Но Саган сделал отметку на компьютере — включить пилота в рапорт. Он внимательно присмотрелся к космолету. Все-таки было в нем что-то странное! Что-то… знакомое.
— Милорд, — доложили ему по связи, — легионы завершили старт. Красный и Зеленый пошли на сближение с противником.
Командующий переключил внимание на развернувшуюся перед ним картину сражения. Другой бы на его месте остался на «Фениксе» и наблюдал сражение на огромном экране компьютера, где космолеты представлялись маленькими светящимися точками, и оттуда отдавал приказы. Однажды лорд Саган, прислушавшись к уверениям президента Роубса, что Командующий слишком ценен для Республики, чтобы рисковать своей жизнью, решил не покидать капитанского мостика, но кончилось все равно тем, что он ударил кулаком по экрану и приказал приготовить его космолет.
Если бы он был Филиппом Македонским, то сидел бы на коне и с высокой горы наблюдал за воинами, то бросавшимися в бой, то отступавшими. Космолет Сагана и находился как бы над сражением, и его окружал эскорт. Он наблюдал за яркими вспышками — Божьими искрами, как сказала бы Мейгри, — которые то разгорались, то затухали, то исчезали совсем. Сюда, в точку наблюдения, ни звука не доносилось от бешеной пляски чудищ, созданных разумом и волей человека.
Саган на минуту подумал, что было бы, если бы люди слышали стоны и крики умиравших. Покончили бы они с войнами? Нет, решил он. Филипп за свою жизнь наслушался достаточно этих криков, но оставался завоевателем, пока не услышал свой собственный предсмертный крик.
Саган покачал головой, отбрасывая философские рассуждения. Показался корабль-носитель коразианцев, который называл и «материнским».
Огромное черное устрашающее сооружение в форме ракеты грузно плыло навстречу темным пятном на фоне ярких звезд. Коразианцам не нужен был свет. У них не было глаз, не было зрительных рецепторов, поэтому не было нужды тратить энергию на освещение. Коразианцы действовали по сигналу компьютера, по его команде. Именно с помощью компьютера они завоевывали планеты.
Название «материнский» имело буквальный смысл. Из ужасных черных яиц вылуплялись сотни смертоносных чудищ. Коразианцы по своей природе не обладали творческими способностями. Творчество подразумевает различие мнений, взглядов. Коразианцы имели коллективный разум. Каждое существо думало как все. Они все были равны; у них отсутствовала власть, им не нужны были руководители. У всех была одна цель, отвечавшая общей необходимости. Если необходимо производить компьютеры — ставилась цель, и все занимались этим. Если требовалось захватить планету, они коллективно ее захватывали. Если была цель убивать, они убивали.