– Он же страшно рисковал! А мог и предать тебя, – разволновалась Лиз.
– Но тогда ему бы не заплатили. Ему было выгодно сделать так, чтобы мы благополучно добрались до города и до нашего посольства. К тому же он должен был бежать вместе с нами. – Джуд немного помолчал. – Они привезли с собой женщин. Весь лагерь был освещен, словно рождественская елка. Громкое пение, крики и визг женщин разносились по всему лагерю. Мы воспользовались этим и выбрались на свободу.
– Как?! Неужели это было так просто?
– Сработало как часы. Если не считать Доулиша, который был на грани потери сознания. Арозе пришлось нести его на руках практически всю дорогу до джипа.
– Джипа? – встрепенулась Лиз. – У него был наготове джип? Просто не верится.
– Он очень хотел заработать эти деньги. И наверняка надеялся даже на прибавку.
– Что-то я не понимаю, – всплеснула руками Лиз. – Можно было предположить, что они удвоят охрану, а не позволят напиться оставшимся и дать вам уйти.
– В то время я был слишком благодарен судьбе, чтобы задуматься над этим. Реальное положение вещей я осознал позже. Вот почему мне было необходимо скрыться – побыть одному и во всем разобраться.
– Что ты сейчас и сделал?
– Переворот все поставил на свои места. Обнаружились недостающие звенья.
Наконец он посмотрел на часы.
– Ты не хочешь вернуться вместе со мной в Лондон? Наверное, тебе удобнее написать свою статью в офисе.
«Я бы и здесь могла написать, – подумала она. – А потом отослать по электронной почте. И ждать тебя здесь, когда ты вернешься. Но ты этого не хочешь, не так ли? Желаешь подвести черту под той частью твоей жизни, в которой была я. И мне придется это принять и уехать. Я не должна просить. Не должна умолять. Потому что и мне надо как-то жить дальше, но мне потребуются все мои силы, чтобы уйти с достоинством…»
Ей удалось улыбнуться.
– Сейчас соберу вещи. – Она глянула на темный экран телевизора. – Интересно, есть еще какие-нибудь новости?
– Думаю, все то же. Но если хочешь, посмотри.
Лиз нашла спутниковый канал. Перед ликующей толпой, одетой в камуфляжные куртки и размахивающей автоматами, стоял корреспондент.
– Ветер перемен дует в Эль-Кристобале, – говорил он. – За последний час из секретных военных казарм в пригороде столицы освобождена очередная группа заключенных, среди них – одна женщина.
На экране появилась группа изможденных небритых мужчин. Камера остановилась на стоящей среди них девушке с длинными, ниспадавшими на плечи черными волосами и гордо вздернутым подбородком.
– Как вы себя чувствуете на свободе? – спросил кто-то девушку.
– Свобода только начинается. – Миндалевидные глаза смотрели с вызовом. – Впереди у нас еще долгий путь.
Только сейчас Лиз заметила, что Джуд стоит рядом, побледнев и застыв словно статуя.
– В чем дело? Кто это?
– Не может быть, – прохрипел он. – Этого не может быть. Это галлюцинация.
Лиз пыталась заговорить, но имя, которое застряло у нее в голове, никак не хотело сходить с губ.
И тут зазвонил телефон и развеял странные чары, окутавшие их.
Чертыхнувшись, Джуд схватил трубку:
– Да? – Послушав, о чем ему говорили, он произнес: – Надеюсь, новость хорошая?
Лиз видела, как меняется его лицо – сначала оно было хмурое, потом на нем появилось недоверие и недоумение, которые наконец магическим образом превратились в невероятную нежность.
– Микаэла? О Господи, неужели это ты? – Джуд неуверенно улыбнулся. – Это похоже на чудо. Где ты, дорогая? – И он разразился длинной тирадой на испанском языке.
Чуть ли не теряя сознание, Лиз собрала блокнот, ручки и диктофон и засунула все это в сумку.
Он же думал, что она умерла, а теперь знает, что ошибся. И это все меняет. Какие бы чувства он к ней ни испытывал раньше, теперь они будут другими. Джуд, должно быть, был первым человеком, которому Микаэла захотела позвонить.
«У них было общее прошлое, – думала Лиз, поднимаясь по лестнице. – А теперь и будущее. И мне надо научиться с этим жить».
Всю дорогу до Лондона они ехали молча. Джуд пребывал в глубокой задумчивости. Его профиль, на который Лиз исподтишка бросала взгляды, был словно высечен из гранита. Ей тоже было о чем поразмышлять.
Спустившись вниз с вещами, она не стала больше задавать вопросов Джуду, да и он, очевидно, не был в настроении продолжать свой рассказ. Возможно, это к лучшему. Ей и без того было очень плохо.
Всего несколько часов назад они лежали в объятиях друг друга, испытывая восхитительную близость. Теперь они стали чужими, между ними образовалась вежливая пустота.
Снова позвонил Клайв, чтобы предупредить о том, что журналисты из конкурирующих газет скоро нагрянут в Уиллоуфорд.
– Извини за вопрос, – сказала Лиз, когда Джуд запирал дом, – что ты будешь делать? Вернешься в отель?
– На какое-то время, – с отсутствующим видом ответил он, засовывая сумки в багажник. – Сейчас мне необходимо собраться с мыслями. Однако я предупрежу Клайва, где он сможет меня найти хотя бы в последующие два-три дня.
– Полагаю, что потом ты вернешься в Эль-Кристобаль?
– Почти наверняка.
– А ты расскажешь Микаэле правду о Ксавьере? Я имею в виду похищение и засаду?
– Я думаю, что она уже знает об этом.
– Будь осторожен. Ксавьер может решить, что тебе известно о нем слишком много, и захочет тебя устранить.
– Благодарю за предупреждение. Но я думаю, что сумею избежать опасности. – Он пожал плечами. – А если все пойдет по плохому сценарию, у тебя появится возможность сорвать еще один куш. Я передам тебе эксклюзивные права на освещение моей казни.
– Ну ты и мерзавец!
Джуд остановил джип на обочине и проговорил, но уже более мягко:
– Прости меня, – Помолчав, он взял ее руку. – Бет, я должен тебе кое-что сказать.
Она отодвинулась подальше, насколько позволял ремень безопасности, и обхватила себя руками, будто защищаясь от него.
– Нет, – предупредила она, – если только ты не хочешь прочитать об этом завтра утром за завтраком. С этого момента все твои признания теряют конфиденциальность и появятся в газете.
– Неужели тебе не любопытно? Хотя бы чуть-чуть?
– Лично мне – нет. – Внутри у нее все дрожало, но она смотрела ему прямо в глаза. – Почему у меня с тобой вечно какие-то проблемы? Ты обладаешь поразительной способностью заставлять меня забыть, что я журналист. Постараюсь, чтобы впредь этого не случалось.
– А как прошлая ночь вписывается в твой новый кодекс поведения?
– Никак. Это была просто… прошлая ночь. Мы оба взрослые и поступали по взаимному согласию. Я хорошо провела время. Надеюсь, и ты тоже.
– И это все, что ты можешь сказать?
– Извини. Я была недостаточно красноречива? Попробую еще раз. Ты просто великолепен в постели, Джуд. Все делаешь потрясающе. Но я уверена, что тебе уже говорили об этом, и много, много раз. А теперь предлагаю поскорее убраться отсюда, прежде чем нагрянут журналисты. А то мы не сможем уехать.
– Не беспокойся. Я не собираюсь оставаться здесь дольше, чем это необходимо.
После этого они некоторое время ехали молча.
– Хочешь, чтобы я высадил тебя у твоего офиса, или ты предпочитаешь поехать домой? – Голос Джуда прервал ее печальные мысли.
Домой? Он имеет в виду эти чужие комнаты, уставленные коробками с вещами? Разве он не знает, что ее дом там, где он? И всегда будет там?
Но она не дала прорваться горечи.
– У офиса, пожалуйста. Клайв захочет, чтобы я сразу же написала статью.
– Надеюсь, у тебя достаточно материала.
Если бы… Миллионы вопросов, которые она хотела ему задать, вертелись у нее в голове. А сколько запретных территорий, ожидающих исследования? Но она уже не будет иметь к ним отношения. Если Клайву понадобится продолжение темы, пусть найдет кого-нибудь другого.
А вслух она произнесла:
– Да, спасибо. Ты был щедр. Наверное, нелегко было пережить снова эти трагические события.
– Ты права, – согласился он, глядя куда-то мимо нее, словно ее не существовало вовсе. – А главное – они еще не закончились.
Джуд высадил Лиз у входа в офис, и она еще долго смотрела вслед его джипу. Потом, глотая слезы, душившие ее, толкнула стеклянную дверь редакции.
В один из дней, очень скоро, она позволит себе выплакаться. А сейчас ей надо работать. В работе, убеждала она себя, предъявляя охраннику удостоверение, ее спасение.
Возможно, это ее единственное спасение. Она так сильно прикусила губу, что почувствовала вкус крови.
Глава 12
– Но тогда ему бы не заплатили. Ему было выгодно сделать так, чтобы мы благополучно добрались до города и до нашего посольства. К тому же он должен был бежать вместе с нами. – Джуд немного помолчал. – Они привезли с собой женщин. Весь лагерь был освещен, словно рождественская елка. Громкое пение, крики и визг женщин разносились по всему лагерю. Мы воспользовались этим и выбрались на свободу.
– Как?! Неужели это было так просто?
– Сработало как часы. Если не считать Доулиша, который был на грани потери сознания. Арозе пришлось нести его на руках практически всю дорогу до джипа.
– Джипа? – встрепенулась Лиз. – У него был наготове джип? Просто не верится.
– Он очень хотел заработать эти деньги. И наверняка надеялся даже на прибавку.
– Что-то я не понимаю, – всплеснула руками Лиз. – Можно было предположить, что они удвоят охрану, а не позволят напиться оставшимся и дать вам уйти.
– В то время я был слишком благодарен судьбе, чтобы задуматься над этим. Реальное положение вещей я осознал позже. Вот почему мне было необходимо скрыться – побыть одному и во всем разобраться.
– Что ты сейчас и сделал?
– Переворот все поставил на свои места. Обнаружились недостающие звенья.
Наконец он посмотрел на часы.
– Ты не хочешь вернуться вместе со мной в Лондон? Наверное, тебе удобнее написать свою статью в офисе.
«Я бы и здесь могла написать, – подумала она. – А потом отослать по электронной почте. И ждать тебя здесь, когда ты вернешься. Но ты этого не хочешь, не так ли? Желаешь подвести черту под той частью твоей жизни, в которой была я. И мне придется это принять и уехать. Я не должна просить. Не должна умолять. Потому что и мне надо как-то жить дальше, но мне потребуются все мои силы, чтобы уйти с достоинством…»
Ей удалось улыбнуться.
– Сейчас соберу вещи. – Она глянула на темный экран телевизора. – Интересно, есть еще какие-нибудь новости?
– Думаю, все то же. Но если хочешь, посмотри.
Лиз нашла спутниковый канал. Перед ликующей толпой, одетой в камуфляжные куртки и размахивающей автоматами, стоял корреспондент.
– Ветер перемен дует в Эль-Кристобале, – говорил он. – За последний час из секретных военных казарм в пригороде столицы освобождена очередная группа заключенных, среди них – одна женщина.
На экране появилась группа изможденных небритых мужчин. Камера остановилась на стоящей среди них девушке с длинными, ниспадавшими на плечи черными волосами и гордо вздернутым подбородком.
– Как вы себя чувствуете на свободе? – спросил кто-то девушку.
– Свобода только начинается. – Миндалевидные глаза смотрели с вызовом. – Впереди у нас еще долгий путь.
Только сейчас Лиз заметила, что Джуд стоит рядом, побледнев и застыв словно статуя.
– В чем дело? Кто это?
– Не может быть, – прохрипел он. – Этого не может быть. Это галлюцинация.
Лиз пыталась заговорить, но имя, которое застряло у нее в голове, никак не хотело сходить с губ.
И тут зазвонил телефон и развеял странные чары, окутавшие их.
Чертыхнувшись, Джуд схватил трубку:
– Да? – Послушав, о чем ему говорили, он произнес: – Надеюсь, новость хорошая?
Лиз видела, как меняется его лицо – сначала оно было хмурое, потом на нем появилось недоверие и недоумение, которые наконец магическим образом превратились в невероятную нежность.
– Микаэла? О Господи, неужели это ты? – Джуд неуверенно улыбнулся. – Это похоже на чудо. Где ты, дорогая? – И он разразился длинной тирадой на испанском языке.
Чуть ли не теряя сознание, Лиз собрала блокнот, ручки и диктофон и засунула все это в сумку.
Он же думал, что она умерла, а теперь знает, что ошибся. И это все меняет. Какие бы чувства он к ней ни испытывал раньше, теперь они будут другими. Джуд, должно быть, был первым человеком, которому Микаэла захотела позвонить.
«У них было общее прошлое, – думала Лиз, поднимаясь по лестнице. – А теперь и будущее. И мне надо научиться с этим жить».
Всю дорогу до Лондона они ехали молча. Джуд пребывал в глубокой задумчивости. Его профиль, на который Лиз исподтишка бросала взгляды, был словно высечен из гранита. Ей тоже было о чем поразмышлять.
Спустившись вниз с вещами, она не стала больше задавать вопросов Джуду, да и он, очевидно, не был в настроении продолжать свой рассказ. Возможно, это к лучшему. Ей и без того было очень плохо.
Всего несколько часов назад они лежали в объятиях друг друга, испытывая восхитительную близость. Теперь они стали чужими, между ними образовалась вежливая пустота.
Снова позвонил Клайв, чтобы предупредить о том, что журналисты из конкурирующих газет скоро нагрянут в Уиллоуфорд.
– Извини за вопрос, – сказала Лиз, когда Джуд запирал дом, – что ты будешь делать? Вернешься в отель?
– На какое-то время, – с отсутствующим видом ответил он, засовывая сумки в багажник. – Сейчас мне необходимо собраться с мыслями. Однако я предупрежу Клайва, где он сможет меня найти хотя бы в последующие два-три дня.
– Полагаю, что потом ты вернешься в Эль-Кристобаль?
– Почти наверняка.
– А ты расскажешь Микаэле правду о Ксавьере? Я имею в виду похищение и засаду?
– Я думаю, что она уже знает об этом.
– Будь осторожен. Ксавьер может решить, что тебе известно о нем слишком много, и захочет тебя устранить.
– Благодарю за предупреждение. Но я думаю, что сумею избежать опасности. – Он пожал плечами. – А если все пойдет по плохому сценарию, у тебя появится возможность сорвать еще один куш. Я передам тебе эксклюзивные права на освещение моей казни.
– Ну ты и мерзавец!
Джуд остановил джип на обочине и проговорил, но уже более мягко:
– Прости меня, – Помолчав, он взял ее руку. – Бет, я должен тебе кое-что сказать.
Она отодвинулась подальше, насколько позволял ремень безопасности, и обхватила себя руками, будто защищаясь от него.
– Нет, – предупредила она, – если только ты не хочешь прочитать об этом завтра утром за завтраком. С этого момента все твои признания теряют конфиденциальность и появятся в газете.
– Неужели тебе не любопытно? Хотя бы чуть-чуть?
– Лично мне – нет. – Внутри у нее все дрожало, но она смотрела ему прямо в глаза. – Почему у меня с тобой вечно какие-то проблемы? Ты обладаешь поразительной способностью заставлять меня забыть, что я журналист. Постараюсь, чтобы впредь этого не случалось.
– А как прошлая ночь вписывается в твой новый кодекс поведения?
– Никак. Это была просто… прошлая ночь. Мы оба взрослые и поступали по взаимному согласию. Я хорошо провела время. Надеюсь, и ты тоже.
– И это все, что ты можешь сказать?
– Извини. Я была недостаточно красноречива? Попробую еще раз. Ты просто великолепен в постели, Джуд. Все делаешь потрясающе. Но я уверена, что тебе уже говорили об этом, и много, много раз. А теперь предлагаю поскорее убраться отсюда, прежде чем нагрянут журналисты. А то мы не сможем уехать.
– Не беспокойся. Я не собираюсь оставаться здесь дольше, чем это необходимо.
После этого они некоторое время ехали молча.
– Хочешь, чтобы я высадил тебя у твоего офиса, или ты предпочитаешь поехать домой? – Голос Джуда прервал ее печальные мысли.
Домой? Он имеет в виду эти чужие комнаты, уставленные коробками с вещами? Разве он не знает, что ее дом там, где он? И всегда будет там?
Но она не дала прорваться горечи.
– У офиса, пожалуйста. Клайв захочет, чтобы я сразу же написала статью.
– Надеюсь, у тебя достаточно материала.
Если бы… Миллионы вопросов, которые она хотела ему задать, вертелись у нее в голове. А сколько запретных территорий, ожидающих исследования? Но она уже не будет иметь к ним отношения. Если Клайву понадобится продолжение темы, пусть найдет кого-нибудь другого.
А вслух она произнесла:
– Да, спасибо. Ты был щедр. Наверное, нелегко было пережить снова эти трагические события.
– Ты права, – согласился он, глядя куда-то мимо нее, словно ее не существовало вовсе. – А главное – они еще не закончились.
Джуд высадил Лиз у входа в офис, и она еще долго смотрела вслед его джипу. Потом, глотая слезы, душившие ее, толкнула стеклянную дверь редакции.
В один из дней, очень скоро, она позволит себе выплакаться. А сейчас ей надо работать. В работе, убеждала она себя, предъявляя охраннику удостоверение, ее спасение.
Возможно, это ее единственное спасение. Она так сильно прикусила губу, что почувствовала вкус крови.
Глава 12
– У тебя получилась замечательная статья, – похвалил ее Клайв. – Одна из лучших, которые ты когда-либо писала.
Обычно Клайв был скуп на похвалы, и Лиз почувствовала, что краснеет.
Статья и должна была получиться хорошей, без всякого удовольствия подумала она. Она написана кровью и слезами.
От портрета Джуда, который она пыталась нарисовать, веяло почти жестокой честностью. Она вложила в него всю силу своей страсти, всю горечь своей боли. Она сумела обнажить и его уязвимость, и его храбрость и беспощадно критиковала его сомнения по поводу собственного героизма.
Как странно, думала она, что именно в тот момент, когда она его потеряла, она смогла наконец понять его суть и представить его не ходячей схемой, а живым человеком.
Однако она исключила из своей статьи упоминание о Микаэле. Отношения Джуда и Микаэлы – счастливый конец истории, – несомненно, станут основой для еще одной статьи, на что Клайв уже намекал довольно прозрачно.
– Пусть ее напишет Джерри, а я уеду в Париж, как только будут выполнены формальности.
– Но ведь это ты эксперт по всем делам, Лиззи.
– А Джерри, возможно, увидит все под другим углом зрения. Я выполнила твою просьбу, – настаивала Лиз. – Я не подряжалась писать сериал. И хочу уехать.
Клайв потянулся было за сигарой, но, вовремя вспомнив, что в редакции курить запрещено, буркнул:
– Тебе не понравится Париж. Там слишком много самодовольных французов. У меня для тебя полно работы здесь.
– И здесь меня без всяких проволочек могут уволить.
– Господи, как с тобой трудно! – пожаловался Клайв, а потом закончил в приказном тоне: – А теперь марш домой и приведи себя в порядок! Машина приедет за тобой в семь тридцать.
– Машина?.. Зачем?
– Нас пригласили на телепередачу «Из первых рук».
Лиз даже рот открыла от удивления.
– Ну уж нет.
– У тебя нет выбора, Лиззи. Джуд Дэрроу – наш клиент, и мы должны за ним присмотреть. К тому же он хочет, чтобы мы присутствовали. Сказал, что нам это будет полезно, хотя я не понимаю, что он этим хотел сказать.
– А если ему удастся и впредь нас так заинтересовывать, это и ему пойдет на пользу, – заявила она, сама удивляясь, почему съязвила.
– Да расслабься ты. Мы всегда платили своим источникам. В этом нет ничего нового или предосудительного. Так что давай беги, и чтобы к 7.30 ты была готова. – Клайв критически ее оглядел. – И подрумянь щеки, а то ты бледная как привидение. Ты что, не спала всю ночь?
– Спала, но плохо. Постараюсь выспаться сегодня. И все последующие ночи…
Новая квартира показалась ей еще более холодной и чужой. Но бесполезно что-то предпринимать, чтобы сделать ее более уютной, так что незачем распаковывать все вещи. Надолго она здесь не задержится.
«Сдам вещи на хранение или вообще продам, – подумала она. – И поеду в Париж налегке».
А там она найдет себе квартиру с высокими потолками. Этот момент еще не наступил, но где-нибудь ей захочется пустить корни. А пока она будет все время переезжать с места на место. В этом году она поживет в Париже, на следующий год переберется к Рим. Или в Лиссабон. Или даже в Лос-Анджелес. Новые виды, новые впечатления, новые люди заполнят ее жизнь и вытеснят из памяти ненужные воспоминания.
На одно мгновение она вспомнила Джуда – его губы на своей груди, тайную ласку его пальцев, и ей стало жарко.
Ей надо… она должна… перестать думать о нем… об этом.
Это был всего лишь эпизод, чтобы она могла залечить раны, нанесенные ей Марком, упорно уверяла она себя. А Джуду надо было просто утешиться после потери Микаэлы.
Он говорил, что не был влюблен в Микаэлу, но перенесенные им страдания, похоже, заставили его взглянуть на все другими глазами. А может быть, этому способствовал и его откровенный рассказ о том, что произошло?
Он так нежно назвал ее по имени, добавив слово «дорогая», что это было похоже на поцелуй, и Лиз почувствовала себя лишней.
Вздохнув, Лиз поплелась на кухню, сделала бутерброд и съела его без всякого аппетита. Потом приняла душ и надела двойку: короткое черное платье без рукавов и длинный, до бедер, жакет.
У нее была масса причин не ездить на телевидение сегодня, думала она, роясь в сумочке. И Джуд был лишь одной из них.
Потому что там будет и Марк.
И Льюис Доулиш.
Казалось бы, к последнему она должна была бы испытывать более теплые чувства. Ведь во время своего плена он пострадал еще больше, чем Джуд, и сейчас он скорее похож на тень самого себя прежнего.
И все же… Было что-то в Льюисе Доулише такое, что вызывало у нее неприязнь, заставляло насторожиться. А может, ей просто не нравятся люди, которые обожают непременно делать добро?
Звонок в дверь означал, видимо, прибытие машины, и, крикнув «Иду!», она пошла открывать дверь.
Изобразив на лице улыбку, предназначенную для шофера, она распахнула дверь и остолбенела от неожиданности. Перед ней стоял Джуд.
– Добрый вечер, – произнес он без всякого выражения. – Мы все время сталкиваемся, вы не находите?
– Что вы здесь делаете?
– Мы едем на телевидение в одной машине. Похоже, ваш босс решил сэкономить на транспорте.
– Понятно. Передайте ему, что я не смогла приехать.
– Он велел вам передать, что, если вы сегодня не появитесь на телевидении, про Париж можете забыть. Он сказал, что вы поймете.
– Прекрасно поняла.
Джуд прислонился к косяку двери.
– И что такое происходит в Париже, Бет?
– Я хочу там работать, хотя это вас совершенно не касается. И перестаньте называть меня Бет. Я Лиз или Лиззи. Определенно не персонаж из «Маленьких женщин».
– Вы сами себя так назвали, когда мы познакомились. Это тоже было частью вашего большого обмана. А мне это имя нравится, так же как связанные с ним воспоминания.
– Что ж, придется с этим смириться. К счастью, теперь уже ненадолго.
– А я думал, что мы оба решили больше никуда не бежать и ни от кого не скрываться.
– Не припомню, чтобы мы когда-либо принимали подобные решения.
– Какая у вас короткая память, – покачал он головой. – Прошлая ночь была именно такой, и вы это прекрасно знаете.
– У вас на все есть ответ, да? – Она упрямо сжала губы.
– Нет. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Ни у кого нет ответа на все вопросы. Но одну тайну мне по крайней мере удалось раскрыть. Я теперь знаю точно, что произошло в Эль-Кристобале и почему. Я подумал, что и вам это будет интересно.
– Поговорите с Джерри Лейном, – сухо посоветовала она. – Он теперь занимается этим делом. А я собираюсь жить дальше и заниматься своей карьерой. Если я должна поехать с вами на студию сегодня вечером, я поеду. Но на этом все и закончится. – Она сделала глубокий вдох и добавила: – Что касается меня, то Эль-Кристобаль и все, что произошло там… и после, – это уже вчерашние новости.
– Включая и то, что произошло между нами? – нахмурился он.
– Это – в особенности. – Она почувствовала, как сжалось сердце, но заставила себя улыбнуться и пожать плечами. – Ради Бога, Джуд, мы оба свободные люди. Ничего особенного не произошло.
Наступила тишина. Затаив дыхание, она поймала себя на том, что ждет. Ждет, что он подойдет, обнимет ее, растопит страшный холод у нее в груди.
– Вы, безусловно, правы, – тихо промолвил он. – Что прошло, то прошло. Что ж, поедем?
Лиз взяла сумочку.
– Как будто у меня есть выбор! – С этими словами она прошла мимо пего и спустилась вниз к машине.
Всю дорогу они молчали. Лиз забилась в дальний угол сиденья и невидящим взглядом смотрела в окно. Когда они подъехали к студии, Джуда перехватил один из продюсеров передачи и повел его гримироваться.
Клайв хитро ей улыбнулся:
– Хорошо доехали?
– Не пытайся разыгрывать из себя Макиавелли, Клайв, – оборвала она босса. – Особенно потому, что ты, возможно, даже не знаешь, как правильно писать это имя.
– Ты мне нужна на этой передаче, Лиззи. Я подумал, что тебя сможет уговорить только Джуд.
– Абсолютно неверное предположение, – буркнула она, но отвела взгляд.
– Жаль. – Он понизил голос. – Он не намекнул тебе хотя бы на то, что может произойти на этой передаче?
– Вообще-то нет. Полагаю, разговор пойдет о том, что президент Доминго и есть тот самый пресловутый Ксавьер – похититель и террорист, и о том, что произойдет в Эль-Кристобале в его правление.
– И это все?
– А что же еще? – хмуро ответила Лиз. – Делать такую передачу по свежим следам, наверное, не стоило. Надо было подождать, пока осядет пыль.
– Слава Богу, это не наша проблема. – Клайв заметил кого-то из знакомых, среди прибывающей толпы и отошел от Лиз.
Лиз огляделась. Складывалось впечатление, что декорации на площадке, где должно было состояться обсуждение, были собраны в спешке. Для ведущего передачу было приготовлено большое черное кожаное кресло, а для гостей – темно-красный диван. Сбоку поместили огромный телевизионный экран. Ассистент торопливо поставил на место низкий столик с обязательными вазой с цветами, графином с водой и стаканами.
Обстановка явно не способствовала откровенному разговору. Да и захотят ли Льюис Доулиш и Джуд Дэрроу сидеть бок о бок?
Отвернувшись от площадки, Лиз заметила, что к ней идет Марк. Вид у него был такой грозный, что у нее упало сердце.
– Что задумал твой парень? – с ходу, даже не поздоровавшись, прорычал он.
– Если ты имеешь в виду Джуда, – устало ответила Лиз, – то он не «мой парень».
– Ах нет? – издевательским тоном проговорил Марк. – Ходят слухи, что вы крепко спаяны в районе бедер. Или где-то поблизости от этого места.
Лиз посмотрела на Марка с отвращением.
– Какой же ты пошляк, Марк! Удивляюсь, почему я этого раньше не замечала. И почему ты думаешь, что Джуд что-то замышляет? Ты хотел, чтобы он участвовал в твоей программе, и ты его заполучил. Так в чем проблема?
– Он здесь на своих условиях. Он через мою голову договорился с главным редактором текущих новостей изменить формат передачи, который я уже обговорил с Льюисом Доулишем. Теперь он настаивает на прямой спутниковой связи с Эль-Кристобалем. Со мной никто даже не консультировался.
– Там все меняется каждый час. Так что это неплохая идея – идти в ногу с событиями.
– Льюис Доулиш другого мнения. Он закатил настоящую истерику. Он практически обвинил меня в том, что я заманил его сюда. Я уже начал бояться, что он уйдет. Мне целых пятнадцать минут пришлось его уговаривать остаться.
– А с кем Джуд собирается говорить по спутниковой связи? Он хочет обвинить нового президента в похищении и вымогательстве?
– Это я мог бы еще понять, но, увы, нет! Он хочет говорить с женщиной, о которой я никогда не слышал. С некоей Микаэлой Гомес. – Марк бросил испытующий взгляд на Лиз. – Ты знаешь, кто она такая?
– Я слышала о ней. – Лиз внутренне сжалась, но не выдала своих чувств. – Она член подпольного оппозиционного движения. Она попала под перекрестный обстрел, когда был захвачен Джуд, но чудом осталась жива. Он считает… что он ей обязан.
– Хотелось бы, чтобы он расплачивался по своим долгам не во время моего эфира и собственными деньгами, – обиженно заявил Марк. – Не знаю, что теперь будет с нашим бюджетом. Просто не верится, что босс на все это согласился.
– Возможно, ему понравился чисто человеческий аспект. И это прекрасная концовка всей истории, – предположила Лиз и увидела, как помрачнел Марк.
– Благодарю, – отрезал он. – И не надо меня учить, как надо вести дела.
Лиз посмотрела ему вслед и не почувствовала ни капли сожаления. Она и до этого подозревала, что Марк может быть совсем не таким, каким она привыкла его видеть. Комментарии некоторых его коллег и раньше наводили ее на мысль, что он не всегда бывает так обаятелен и предупредителен, а теперь, когда за ней числятся два кардинальных греха – сначала она его разоблачила, а потом бросила, – он не считает нужным притворяться.
Ей даже пришла в голову циничная мысль: Зоя на самом деле оказала ей большую услугу.
Публика уже начала рассаживаться по местам. Лиз заняла место в последнем ряду поближе к выходу. Она видела, что Клайв озирается – ищет ее в толпе, – и подняла руку, чтобы он увидел, что она присутствует в студии.
Лиз пока не знала, как надолго останется. Она разрывалась между желанием еще раз увидеть девушку, сыгравшую столь важную роль в жизни Джуда, и страхом боли, которой будет расплачиваться за свое любопытство.
Она видела, как Марк почтительно сопроводил Льюиса Доулиша до его места. Джуд шел за ними, засунув руки в карманы. Он выглядел спокойным, но Лиз чувствовала, как он напряжен, так же ясно, как если бы он ее обнимал.
Она намеренно перевела взгляд на Льюиса Доулиша, лицо которого занимало весь экран монитора, стоявшего рядом с его местом.
Марк не преувеличивал, призналась она себе. Магнат был бледен, на лбу выступили капельки пота. Не от того же, что у него вдруг появился страх перед камерой!
Том Хантли, ведущий передачи, занял свое место, и звукорежиссер включил вступительную музыку.
Лиз поймала себя на том, что сидит сжав кулаки, и постаралась расслабиться.
Интервью шло по накатанному пути. Льюис Доулиш приветствовал свержение режима Моралеса и с большим чувством говорил о гражданских правах, которые этот режим нарушал.
– Но изменится ли ситуация при президенте Доминго? – поинтересовался Том Хантли. – Похоже, страна попала из огня да в полымя. – Том подался вперед. – Ведь новый президент на деле оказался тем человеком, который вас похитил, а потом подверг пыткам.
Доулиш беспокойно заерзал на своем месте.
– Так кажется на первый взгляд, но возможно и другое. Это могла быть какая-то группа, отколовшаяся от оппозиции и прикрывающаяся ее именем. Не следует спешить с оценкой.
– Что ж, это весьма великодушная позиция, – помолчав, заявил Том Хантли. Он повернулся к Джуду: – Вы ее разделяете?
– Полностью, – спокойно ответил Джуд. – Я был бы очень удивлен, если бы узнал, что Ксавьер, более известный его сторонникам как президент Доминго, знал о похищениях. Думаю, он не имел к ним отношения. – Пауза. – Но не существовало и отколовшейся от движения группы, – продолжал Джуд. – Похитителем – и это прекрасно известно сэру Льюису Доулишу – был не кто иной, как экс-президент Моралес.
Лиз оторопела. Волна недоумения прокатилась по аудитории.
На мониторе появилось побледневшее лицо Доулиша.
– Известно мне? Ничего подобного!
– Значит, когда министр обороны Моралеса генерал Хуан Ортега приезжал в лагерь вы с ним не встречались?
– Нет, – отрезал Доулиш, – Потому что он не приезжал в лагерь.
– Приезжал, – тихо и холодно ответил Джуд. – Я его видел. Мне показалось знакомым его лицо, но я не понял, кто это такой, пока не увидел сегодня утром по телевидению, как его арестовывали.
– Вот вам и объяснение, – сердито вмешался Доулиш. – Вы увидели мельком кого-то другого и ошиблись.
– Но вы его, конечно, знаете, сэр Льюис?
– Ортегу? – Доулиш пожал плечами. – Возможно, мы встречались. Я не могу быть уверен.
– Тогда вы будете удивлены, если узнаете, что все ваши встречи с ним были зафиксированы?
– Минуточку, – нахмурился Том Хантли. – На что вы намекаете?
– Все очень просто. В качестве посланника доброй воли сэр Льюис занимался и весьма прибыльными поставками оружия. Поскольку режим Моралеса подвергался жестким торговым санкциям, все эти сделки, были совершенно незаконны.
– Как вы смеете?! – Лицо Доулиша покрылось красными пятнами. – Это клевета и опасная чепуха! Если я работал со сторонниками Моралеса, зачем им было меня похищать?
– Чтобы держать вас в безопасности в каком-нибудь тайном месте, пока не закончатся переговоры. Вы вряд ли рискнули бы открыто встречаться с Ортегой или его полковниками. Поэтому вас поселили в удобной хижине в джунглях – при том, что девочки и выпивка всегда были под рукой.
Камера повернулась и выхватила лицо леди Доулиш, сидевшей в первом ряду. Она была явно поражена, но ее лицо было словно высечено из мрамора.
– Вас выдавали за заложника, и все считали вас жертвой. А жертвам всегда сочувствуют, – продолжал Джуд. – Вы ведь якобы прошли через ад, а потому надеялись, что вам не будут задавать слишком много вопросов. Полагаю, что и меня считали слишком травмированным, чтобы спрашивать о том, что произошло.
– Как вы объясните, что и вас взяли в заложники? – спросил Том Хантли.
– Тем, что я приехал в Эль-Кристобаль слишком рано. Переговоры о продаже оружия были еще в начальной стадии, и они боялись, что я начну свое расследование. С другой стороны, я мог бы пригодиться, когда фарс с похищением закончится. Поэтому меня и похитили.
– Фарс?! – хриплым голосом вскрикнул Доулиш. – Как вы можете так говорить? Ведь вы тоже там были. Вы знаете, что меня держали в одиночке и избивали.
Обычно Клайв был скуп на похвалы, и Лиз почувствовала, что краснеет.
Статья и должна была получиться хорошей, без всякого удовольствия подумала она. Она написана кровью и слезами.
От портрета Джуда, который она пыталась нарисовать, веяло почти жестокой честностью. Она вложила в него всю силу своей страсти, всю горечь своей боли. Она сумела обнажить и его уязвимость, и его храбрость и беспощадно критиковала его сомнения по поводу собственного героизма.
Как странно, думала она, что именно в тот момент, когда она его потеряла, она смогла наконец понять его суть и представить его не ходячей схемой, а живым человеком.
Однако она исключила из своей статьи упоминание о Микаэле. Отношения Джуда и Микаэлы – счастливый конец истории, – несомненно, станут основой для еще одной статьи, на что Клайв уже намекал довольно прозрачно.
– Пусть ее напишет Джерри, а я уеду в Париж, как только будут выполнены формальности.
– Но ведь это ты эксперт по всем делам, Лиззи.
– А Джерри, возможно, увидит все под другим углом зрения. Я выполнила твою просьбу, – настаивала Лиз. – Я не подряжалась писать сериал. И хочу уехать.
Клайв потянулся было за сигарой, но, вовремя вспомнив, что в редакции курить запрещено, буркнул:
– Тебе не понравится Париж. Там слишком много самодовольных французов. У меня для тебя полно работы здесь.
– И здесь меня без всяких проволочек могут уволить.
– Господи, как с тобой трудно! – пожаловался Клайв, а потом закончил в приказном тоне: – А теперь марш домой и приведи себя в порядок! Машина приедет за тобой в семь тридцать.
– Машина?.. Зачем?
– Нас пригласили на телепередачу «Из первых рук».
Лиз даже рот открыла от удивления.
– Ну уж нет.
– У тебя нет выбора, Лиззи. Джуд Дэрроу – наш клиент, и мы должны за ним присмотреть. К тому же он хочет, чтобы мы присутствовали. Сказал, что нам это будет полезно, хотя я не понимаю, что он этим хотел сказать.
– А если ему удастся и впредь нас так заинтересовывать, это и ему пойдет на пользу, – заявила она, сама удивляясь, почему съязвила.
– Да расслабься ты. Мы всегда платили своим источникам. В этом нет ничего нового или предосудительного. Так что давай беги, и чтобы к 7.30 ты была готова. – Клайв критически ее оглядел. – И подрумянь щеки, а то ты бледная как привидение. Ты что, не спала всю ночь?
– Спала, но плохо. Постараюсь выспаться сегодня. И все последующие ночи…
Новая квартира показалась ей еще более холодной и чужой. Но бесполезно что-то предпринимать, чтобы сделать ее более уютной, так что незачем распаковывать все вещи. Надолго она здесь не задержится.
«Сдам вещи на хранение или вообще продам, – подумала она. – И поеду в Париж налегке».
А там она найдет себе квартиру с высокими потолками. Этот момент еще не наступил, но где-нибудь ей захочется пустить корни. А пока она будет все время переезжать с места на место. В этом году она поживет в Париже, на следующий год переберется к Рим. Или в Лиссабон. Или даже в Лос-Анджелес. Новые виды, новые впечатления, новые люди заполнят ее жизнь и вытеснят из памяти ненужные воспоминания.
На одно мгновение она вспомнила Джуда – его губы на своей груди, тайную ласку его пальцев, и ей стало жарко.
Ей надо… она должна… перестать думать о нем… об этом.
Это был всего лишь эпизод, чтобы она могла залечить раны, нанесенные ей Марком, упорно уверяла она себя. А Джуду надо было просто утешиться после потери Микаэлы.
Он говорил, что не был влюблен в Микаэлу, но перенесенные им страдания, похоже, заставили его взглянуть на все другими глазами. А может быть, этому способствовал и его откровенный рассказ о том, что произошло?
Он так нежно назвал ее по имени, добавив слово «дорогая», что это было похоже на поцелуй, и Лиз почувствовала себя лишней.
Вздохнув, Лиз поплелась на кухню, сделала бутерброд и съела его без всякого аппетита. Потом приняла душ и надела двойку: короткое черное платье без рукавов и длинный, до бедер, жакет.
У нее была масса причин не ездить на телевидение сегодня, думала она, роясь в сумочке. И Джуд был лишь одной из них.
Потому что там будет и Марк.
И Льюис Доулиш.
Казалось бы, к последнему она должна была бы испытывать более теплые чувства. Ведь во время своего плена он пострадал еще больше, чем Джуд, и сейчас он скорее похож на тень самого себя прежнего.
И все же… Было что-то в Льюисе Доулише такое, что вызывало у нее неприязнь, заставляло насторожиться. А может, ей просто не нравятся люди, которые обожают непременно делать добро?
Звонок в дверь означал, видимо, прибытие машины, и, крикнув «Иду!», она пошла открывать дверь.
Изобразив на лице улыбку, предназначенную для шофера, она распахнула дверь и остолбенела от неожиданности. Перед ней стоял Джуд.
– Добрый вечер, – произнес он без всякого выражения. – Мы все время сталкиваемся, вы не находите?
– Что вы здесь делаете?
– Мы едем на телевидение в одной машине. Похоже, ваш босс решил сэкономить на транспорте.
– Понятно. Передайте ему, что я не смогла приехать.
– Он велел вам передать, что, если вы сегодня не появитесь на телевидении, про Париж можете забыть. Он сказал, что вы поймете.
– Прекрасно поняла.
Джуд прислонился к косяку двери.
– И что такое происходит в Париже, Бет?
– Я хочу там работать, хотя это вас совершенно не касается. И перестаньте называть меня Бет. Я Лиз или Лиззи. Определенно не персонаж из «Маленьких женщин».
– Вы сами себя так назвали, когда мы познакомились. Это тоже было частью вашего большого обмана. А мне это имя нравится, так же как связанные с ним воспоминания.
– Что ж, придется с этим смириться. К счастью, теперь уже ненадолго.
– А я думал, что мы оба решили больше никуда не бежать и ни от кого не скрываться.
– Не припомню, чтобы мы когда-либо принимали подобные решения.
– Какая у вас короткая память, – покачал он головой. – Прошлая ночь была именно такой, и вы это прекрасно знаете.
– У вас на все есть ответ, да? – Она упрямо сжала губы.
– Нет. – Он посмотрел ей прямо в глаза. – Ни у кого нет ответа на все вопросы. Но одну тайну мне по крайней мере удалось раскрыть. Я теперь знаю точно, что произошло в Эль-Кристобале и почему. Я подумал, что и вам это будет интересно.
– Поговорите с Джерри Лейном, – сухо посоветовала она. – Он теперь занимается этим делом. А я собираюсь жить дальше и заниматься своей карьерой. Если я должна поехать с вами на студию сегодня вечером, я поеду. Но на этом все и закончится. – Она сделала глубокий вдох и добавила: – Что касается меня, то Эль-Кристобаль и все, что произошло там… и после, – это уже вчерашние новости.
– Включая и то, что произошло между нами? – нахмурился он.
– Это – в особенности. – Она почувствовала, как сжалось сердце, но заставила себя улыбнуться и пожать плечами. – Ради Бога, Джуд, мы оба свободные люди. Ничего особенного не произошло.
Наступила тишина. Затаив дыхание, она поймала себя на том, что ждет. Ждет, что он подойдет, обнимет ее, растопит страшный холод у нее в груди.
– Вы, безусловно, правы, – тихо промолвил он. – Что прошло, то прошло. Что ж, поедем?
Лиз взяла сумочку.
– Как будто у меня есть выбор! – С этими словами она прошла мимо пего и спустилась вниз к машине.
Всю дорогу они молчали. Лиз забилась в дальний угол сиденья и невидящим взглядом смотрела в окно. Когда они подъехали к студии, Джуда перехватил один из продюсеров передачи и повел его гримироваться.
Клайв хитро ей улыбнулся:
– Хорошо доехали?
– Не пытайся разыгрывать из себя Макиавелли, Клайв, – оборвала она босса. – Особенно потому, что ты, возможно, даже не знаешь, как правильно писать это имя.
– Ты мне нужна на этой передаче, Лиззи. Я подумал, что тебя сможет уговорить только Джуд.
– Абсолютно неверное предположение, – буркнула она, но отвела взгляд.
– Жаль. – Он понизил голос. – Он не намекнул тебе хотя бы на то, что может произойти на этой передаче?
– Вообще-то нет. Полагаю, разговор пойдет о том, что президент Доминго и есть тот самый пресловутый Ксавьер – похититель и террорист, и о том, что произойдет в Эль-Кристобале в его правление.
– И это все?
– А что же еще? – хмуро ответила Лиз. – Делать такую передачу по свежим следам, наверное, не стоило. Надо было подождать, пока осядет пыль.
– Слава Богу, это не наша проблема. – Клайв заметил кого-то из знакомых, среди прибывающей толпы и отошел от Лиз.
Лиз огляделась. Складывалось впечатление, что декорации на площадке, где должно было состояться обсуждение, были собраны в спешке. Для ведущего передачу было приготовлено большое черное кожаное кресло, а для гостей – темно-красный диван. Сбоку поместили огромный телевизионный экран. Ассистент торопливо поставил на место низкий столик с обязательными вазой с цветами, графином с водой и стаканами.
Обстановка явно не способствовала откровенному разговору. Да и захотят ли Льюис Доулиш и Джуд Дэрроу сидеть бок о бок?
Отвернувшись от площадки, Лиз заметила, что к ней идет Марк. Вид у него был такой грозный, что у нее упало сердце.
– Что задумал твой парень? – с ходу, даже не поздоровавшись, прорычал он.
– Если ты имеешь в виду Джуда, – устало ответила Лиз, – то он не «мой парень».
– Ах нет? – издевательским тоном проговорил Марк. – Ходят слухи, что вы крепко спаяны в районе бедер. Или где-то поблизости от этого места.
Лиз посмотрела на Марка с отвращением.
– Какой же ты пошляк, Марк! Удивляюсь, почему я этого раньше не замечала. И почему ты думаешь, что Джуд что-то замышляет? Ты хотел, чтобы он участвовал в твоей программе, и ты его заполучил. Так в чем проблема?
– Он здесь на своих условиях. Он через мою голову договорился с главным редактором текущих новостей изменить формат передачи, который я уже обговорил с Льюисом Доулишем. Теперь он настаивает на прямой спутниковой связи с Эль-Кристобалем. Со мной никто даже не консультировался.
– Там все меняется каждый час. Так что это неплохая идея – идти в ногу с событиями.
– Льюис Доулиш другого мнения. Он закатил настоящую истерику. Он практически обвинил меня в том, что я заманил его сюда. Я уже начал бояться, что он уйдет. Мне целых пятнадцать минут пришлось его уговаривать остаться.
– А с кем Джуд собирается говорить по спутниковой связи? Он хочет обвинить нового президента в похищении и вымогательстве?
– Это я мог бы еще понять, но, увы, нет! Он хочет говорить с женщиной, о которой я никогда не слышал. С некоей Микаэлой Гомес. – Марк бросил испытующий взгляд на Лиз. – Ты знаешь, кто она такая?
– Я слышала о ней. – Лиз внутренне сжалась, но не выдала своих чувств. – Она член подпольного оппозиционного движения. Она попала под перекрестный обстрел, когда был захвачен Джуд, но чудом осталась жива. Он считает… что он ей обязан.
– Хотелось бы, чтобы он расплачивался по своим долгам не во время моего эфира и собственными деньгами, – обиженно заявил Марк. – Не знаю, что теперь будет с нашим бюджетом. Просто не верится, что босс на все это согласился.
– Возможно, ему понравился чисто человеческий аспект. И это прекрасная концовка всей истории, – предположила Лиз и увидела, как помрачнел Марк.
– Благодарю, – отрезал он. – И не надо меня учить, как надо вести дела.
Лиз посмотрела ему вслед и не почувствовала ни капли сожаления. Она и до этого подозревала, что Марк может быть совсем не таким, каким она привыкла его видеть. Комментарии некоторых его коллег и раньше наводили ее на мысль, что он не всегда бывает так обаятелен и предупредителен, а теперь, когда за ней числятся два кардинальных греха – сначала она его разоблачила, а потом бросила, – он не считает нужным притворяться.
Ей даже пришла в голову циничная мысль: Зоя на самом деле оказала ей большую услугу.
Публика уже начала рассаживаться по местам. Лиз заняла место в последнем ряду поближе к выходу. Она видела, что Клайв озирается – ищет ее в толпе, – и подняла руку, чтобы он увидел, что она присутствует в студии.
Лиз пока не знала, как надолго останется. Она разрывалась между желанием еще раз увидеть девушку, сыгравшую столь важную роль в жизни Джуда, и страхом боли, которой будет расплачиваться за свое любопытство.
Она видела, как Марк почтительно сопроводил Льюиса Доулиша до его места. Джуд шел за ними, засунув руки в карманы. Он выглядел спокойным, но Лиз чувствовала, как он напряжен, так же ясно, как если бы он ее обнимал.
Она намеренно перевела взгляд на Льюиса Доулиша, лицо которого занимало весь экран монитора, стоявшего рядом с его местом.
Марк не преувеличивал, призналась она себе. Магнат был бледен, на лбу выступили капельки пота. Не от того же, что у него вдруг появился страх перед камерой!
Том Хантли, ведущий передачи, занял свое место, и звукорежиссер включил вступительную музыку.
Лиз поймала себя на том, что сидит сжав кулаки, и постаралась расслабиться.
Интервью шло по накатанному пути. Льюис Доулиш приветствовал свержение режима Моралеса и с большим чувством говорил о гражданских правах, которые этот режим нарушал.
– Но изменится ли ситуация при президенте Доминго? – поинтересовался Том Хантли. – Похоже, страна попала из огня да в полымя. – Том подался вперед. – Ведь новый президент на деле оказался тем человеком, который вас похитил, а потом подверг пыткам.
Доулиш беспокойно заерзал на своем месте.
– Так кажется на первый взгляд, но возможно и другое. Это могла быть какая-то группа, отколовшаяся от оппозиции и прикрывающаяся ее именем. Не следует спешить с оценкой.
– Что ж, это весьма великодушная позиция, – помолчав, заявил Том Хантли. Он повернулся к Джуду: – Вы ее разделяете?
– Полностью, – спокойно ответил Джуд. – Я был бы очень удивлен, если бы узнал, что Ксавьер, более известный его сторонникам как президент Доминго, знал о похищениях. Думаю, он не имел к ним отношения. – Пауза. – Но не существовало и отколовшейся от движения группы, – продолжал Джуд. – Похитителем – и это прекрасно известно сэру Льюису Доулишу – был не кто иной, как экс-президент Моралес.
Лиз оторопела. Волна недоумения прокатилась по аудитории.
На мониторе появилось побледневшее лицо Доулиша.
– Известно мне? Ничего подобного!
– Значит, когда министр обороны Моралеса генерал Хуан Ортега приезжал в лагерь вы с ним не встречались?
– Нет, – отрезал Доулиш, – Потому что он не приезжал в лагерь.
– Приезжал, – тихо и холодно ответил Джуд. – Я его видел. Мне показалось знакомым его лицо, но я не понял, кто это такой, пока не увидел сегодня утром по телевидению, как его арестовывали.
– Вот вам и объяснение, – сердито вмешался Доулиш. – Вы увидели мельком кого-то другого и ошиблись.
– Но вы его, конечно, знаете, сэр Льюис?
– Ортегу? – Доулиш пожал плечами. – Возможно, мы встречались. Я не могу быть уверен.
– Тогда вы будете удивлены, если узнаете, что все ваши встречи с ним были зафиксированы?
– Минуточку, – нахмурился Том Хантли. – На что вы намекаете?
– Все очень просто. В качестве посланника доброй воли сэр Льюис занимался и весьма прибыльными поставками оружия. Поскольку режим Моралеса подвергался жестким торговым санкциям, все эти сделки, были совершенно незаконны.
– Как вы смеете?! – Лицо Доулиша покрылось красными пятнами. – Это клевета и опасная чепуха! Если я работал со сторонниками Моралеса, зачем им было меня похищать?
– Чтобы держать вас в безопасности в каком-нибудь тайном месте, пока не закончатся переговоры. Вы вряд ли рискнули бы открыто встречаться с Ортегой или его полковниками. Поэтому вас поселили в удобной хижине в джунглях – при том, что девочки и выпивка всегда были под рукой.
Камера повернулась и выхватила лицо леди Доулиш, сидевшей в первом ряду. Она была явно поражена, но ее лицо было словно высечено из мрамора.
– Вас выдавали за заложника, и все считали вас жертвой. А жертвам всегда сочувствуют, – продолжал Джуд. – Вы ведь якобы прошли через ад, а потому надеялись, что вам не будут задавать слишком много вопросов. Полагаю, что и меня считали слишком травмированным, чтобы спрашивать о том, что произошло.
– Как вы объясните, что и вас взяли в заложники? – спросил Том Хантли.
– Тем, что я приехал в Эль-Кристобаль слишком рано. Переговоры о продаже оружия были еще в начальной стадии, и они боялись, что я начну свое расследование. С другой стороны, я мог бы пригодиться, когда фарс с похищением закончится. Поэтому меня и похитили.
– Фарс?! – хриплым голосом вскрикнул Доулиш. – Как вы можете так говорить? Ведь вы тоже там были. Вы знаете, что меня держали в одиночке и избивали.