— Джон Герберт Диллинджер сейчас в Лас-Вегасе, пытается выследить переносчика возбудителя чумы, если только он уже не закончил это дело и не вернулся домой в Лос-Анджелес. — Джон-Джон Диллинджер улыбнулся. — Он всегда был у нас мозговым центром. Управляет звукозаписывающей компанией, специализируется на рок-музыке — настоящий бизнесмен, профессионал. Он самый старший из нас, родился на пару минут раньше остальных, и мы, можно сказать, смотрим на него снизу вверх. Он отсидел срок в тюрьме, хотя на самом деле сидеть должен был я, поскольку та идиотская идея ограбления бакалейщика принадлежала мне. Но он сказал, что отсидит без особых проблем и, в общем-то, оказался прав.
НЕ СТОИТ ОДНОЙ КАПЛИ, ОДНОЙ КАПЛИ ДРАГОЦЕННОЙ КРОВИ НАШЕГО ГОСПОДА И СПАСИТЕЛЯ, ИИСУСА ХРИСТА.
— Я понял, — сказал Дрейк. — А группу крови знаете? А, В, АВ или О?
— Джон Гувер Диллинджер живёт в Мэд-Доге под именем Д. Дж. Гувера — он не против, чтобы люди считали его дальним родственником Джона Эдгара Гувера. По большей части, — пояснил Джон-Джон, — он не у дел. Так, выполняет мелкие поручения. Может, скажем, устроить побег из тюрьмы, когда Джиму Картрайту нужно, чтобы побег выглядел особенно правдоподобно. И ещё он подал Найсмиту идею создать общество «Джон Диллинджер умер за тебя».
— А как насчёт двоих остальных? — спросил Джордж, думая о том, что ему намного тяжелее решить, кого он любил больше, Стеллу или Мэвис, теперь, когда он знает, что это один и тот же человек. Ему стало интересно, что ощущал Джо, ведь он явно трахнул мисс Мао Цзуси, которая тоже была тем же человеком. Три в одном и один в трех. Как Диллинджер. Или Диллинджер — это пять в трех? Джордж внезапно понял, что все ещё немного бредит. Диллинджер — это пять в одном, а не пять в трех: снова Закон Пятёрок. Означает ли это, что в комплекте «Мэвис — Стелла — Мао» были ещё две женщины, которых он до сих пор не знал? Почему в этой истории все время возникают двойки и тройки? — Двое других мертвы, — печально сказал Джон-Джон. — Джон Эдгар Диллинджер родился первым, и ушёл из жизни тоже первым. Он был весёлым и шумным. Именно он вырубил того охранника банка в Восточном Чикаго, когда мы проводили отпуск на пляже в Майами. Он всегда был сорвиголовой. Инфаркт свёл его в могилу в сорок третьем году. Джон Томас Диллинджер умер в шестьдесят девятом. А в шестьдесят восьмом он отправился в Чикаго по поручению ДЖЕМов, чтобы встретиться там с сумасшедшим английским шпионом по фамилии Чипе. Каким-то образом в британскую разведку попало донесение, что съезд Демократической партии контролируется Баварскими Иллюминатами и закончится заказным убийством. Они не верили в существование иллюминатов и потому отправили в Чикаго Чипса. Ему всегда поручают самые невероятные миссии, ибо он настолько безумен, что воспринимает их всерьёз и выполняет работу добросовестно. Когда Джон Томас и Чипе выходили из отеля «Хилтон», их обоих угостили слезоточивым газом, а беднягу Чипса ещё и швырнули в тюремный фургон вместе с шайкой молодых радикалов. У Джона Томаса к тому времени были больные лёгкие, он страдал хронической астмой, и отравление газом усугубило его болезнь. Он ходил от одного врача к другому, пока наконец не умер в начале 1969 года. Так что в Чикаго действительно есть коп, который может похвастаться тем, что убил Джона Диллинджера, хотя сам об этом не знает. Разве не странная штука жизнь?
— Зауре только думали, что они Иллюминаты, — продолжал Хагбард. — Гитлер и Сталин только думали, что они Иллюминаты. Старик Вейсгаупт только думал, что был Иллюминатом. Вот так. Все очень просто. Мораль же такова: остерегайтесь дешёвых восточных подделок.
Он мрачно усмехнулся.
— Мне кажется, я начинаю въезжать, — медленно выговорил Джо. — Разумеется, это была первая гипотеза, которая у меня возникла: известно множество групп, называвших себя иллюминатами, и все эти группы ставили перед собой разные цели.
— Точно. — Хагбард выдохнул облачко сигарного дыма. — Таково первое и вполне естественное подозрение любого нормального человека, не отягощённого паранойей. Затем, начиная изучать свидетельства, ты видишь, как между этими группами появляются связи. В конечном счёте у тебя возникает более правдоподобная параноидальная гипотеза и ты начинаешь верить, что всегда существовала лишь одна группа иллюминатов, которая, используя одни и те же основные лозунги и символы, стремилась к достижению одной и той же цели. Я отправил к тебе Джима Картрайта с басней насчёт трех групп заговорщиков — Эй-Би-Си, или «Экуменического Баварского Союза», Эн-Би-Си, или «Нового Баварского Союза», и Си-Би-Эс, или «Союза Баварских Свидетелей», — дабы навести тебя на мысль, что истина может лежать посередине между тем, что ты думаешь сейчас, и твоей первой простой гипотезой. Отныне и впредь забудь, что я представляю истинных Иллюминатов. В сущности, в последние столетия мы вообще не употребляем это название. Мы используем лишь аббревиатуру АА, записанную вот так. Он нацарапал на спичечном коробке отеля «Дунай» символы:
А.:А.:
— Многие оккультные авторы, — продолжил Хагбард, — высказывали разные поразительные догадки по поводу значения этих букв. В действительности же они ни черта не значат. Мы не хотели, чтобы кто-нибудь опять украл наше название и пользовался им, и решили вообще не иметь названия. Каждый, кто пытается выдать себя за посвящённого и утверждает, будто расшифровал аббревиатуру, которая якобы означает «Аркан Атлантиды», или «Argenteum Astrum[38]», или что-нибудь ещё, тем самым показывает, что он мошенник. Хитрый трюк. — В голосе Хагбарда послышались нотки уныния. — Я только сожалею, что мы не додумались до него на много веков раньше.
Когда Сол и Барни выходили из здания, на столе секретаря Президента раздался звонок. Секретарь щёлкнул переключателем и услышал президентский голос:
— Узнай, какой высший орден можно давать гражданским, и закажи два от меня для этих двух детективов.
— Да, сэр, — сказал секретарь, записывая.
— А потом попроси ФБР проверить того, что постарше. По-моему, он похож на жида, — проницательно сказал Президент.
НЕТ — потому что я буду последней дурой если поверю что в этом мире могут происходить чудеса пока не оплачены счета за аренду и налоги и не проверили что твои документы в порядке ведь люди которые их проверяют всегда могут тебе доказать что в твоих документах что-то не так Нет потому что волшебников нет и даже Хагбард в общем-то обманщик и мошенник пусть даже он мошенничает и обманывает из лучших побуждений Нет потому что я не папесса Иоанна если такая папесса вообще существовала Нет потому что как поётся в песне я не королева и не женщина и вдобавок у меня не тот цвет кожи Нет потому что прольются реки крови и будет сотрясаться земля прежде чем мы ниспровергнем Босса Чарли потому что это не просто символический Армагеддон который продлится одну ночь как Хагбард вдолбил всем в голову Нет потому что Хагбард в каком-то смысле волшебник который ввёл всех нас в свой трип но реальный мир это не опьянение а тяжёлое отравление Нет потому что влюблённые после свадьбы никогда не живут счастливо потому что влезают в долги и дальше живут в рабстве Нет я должна найти что-нибудь получше такого удела Нет потому что никто из нас не управляет машиной наоборот машина управляет нами Нет потому что это похоже на старую шутку Яйца, сказала королева, если бы у меня были яйца, я была бы королём а принц сказал Яйца у меня есть но я не король а король сказал А мне насрать и тридцать тысяч королевских подданных сели на корточки и стали тужиться потому что в те времена слово короля было законом Хагбард назвал бы это анальностью и сексизмом и возрастной дискриминацией но это как раз касается женщин и детей которым все это говно летит в лицо а всем в этом мире владеет горстка мужчин в старых шутках особенно плоских шутках скрыта истинная правда я все ещё брежу но все это правда они всегда могут тебе сказать что у тебя не в порядке документы Нет потому что иногда надо побыть в одиночестве а вернуться обратно когда ты стала собранной и уравновешенной Нет потому что колесо продолжает вращаться и ему наплевать на все перемены которые происходят хотя должен же существовать хоть один человек в этом мире которому не наплевать Нет потому что я никогда не найду способ заставить Саймона заткнуться и слушать Нет потому что Иисус Христос был чернокожим и они лгали даже в этом Он был ещё одним чернокожим которого они убили но никогда в этом не сознаются Нет потому что смерть это валюта в каждой империи Римской или Американской или любой другой все империи одинаковы Смерть это аргумент к которому они всегда прибегают Нет потому что весь мир может отправиться к Дьяволу но я должна позаботиться о Мэри Лу Нет потому что посмотри на этого профессора которого убили около здания ООН и никого из них до сих пор не арестовали Нет потому что внутри меня есть вечный двигатель и я учусь запускать Нет потому что я наложу на всех на них проклятие я их сожгу я их приговорю весь мир будет моим Нет потому что вспомни что случилось с мамой и папой
— Уже на отметке пять и ползёт к шести, — кричал в телефонную трубку Игорь Бивер.
— Идиот, неужели ты считаешь, что я этого отсюда не чувствую? — прокричал в ответ доктор Тролль. — Ещё до твоего звонка моя кровать тряслась, как в пляске святого Вита. — Эмоции доктора Тролля объяснялись лишь профессиональной злостью. Подумать только, какой-то аспирантишка не выполнил его распоряжения! Что касается самого землетрясения, то настоящий калифорниец не станет волноваться из-за каких-то пяти баллов; это просто смешно, ведь даже шесть баллов вызывают тревогу разве что у туристов или у тех, кто верит в пророчества Эдгара Кейси… Джон Герберт Диллинджер, один из таких верующих, в спешке натянув брюки на пижаму, был уже в гараже и выжимал босой ногой педаль сцепления… А «Улыбчивый Джим» Трепомена продолжал подниматься к вершине, наслаждаясь единением с природой. Он испытывал мистический восторг истинного охотника, который вот-вот вскинет винтовку, откроет огонь и отправит кусок природы ко всем чертям…
ТЫ МОЖЕШЬ ПЕРЕДРАЗНИВАТЬ И НАСМЕХАТЬСЯ, НО НА СТРАШНОМ СУДЕ ТЕБЕ БУДЕТ НЕ ДО СМЕХА.
— Он пристаёт к проповеднику, — сказала Мама Сутра. — Безусловно, неплохое начало, если иметь в виду, какую судьбу он, судя по всему, себе выбирает.
— Нет, он пристаёт к самому себе, — произнёс Дили-Лама. — Христианство — это столкновение со Смертью. Он все ещё бьётся над этой задачей. Ему хочется верить в символизм Воскресения, но у него не получается. Слишком мощный интеллект — Король Мечей — держит в узде его интуицию — Принца Жезлов.
— Ладно, может быть, — спокойно говорит Дрейк. — Но предположим, у него была вторая группа крови. Тогда, если бы в последний момент ему сделали переливание…
В поле зрения Трепомены показалось гнездо — на вершине, всего в нескольких сотнях ярдов вверх и немного западнее. Оно было пустым, но характерные признаки свидетельствовали о том, что это гнездо орла. «Возвращайся домой, малыш, — страстно думал Трепомена, высвобождая из-за спины винтовку. — Возвращайся домой. Папочка ждёт».
Хагбард сделал очередной глоток бренди и повторил:
— Зауре не были иллюминатами. Как не были ими Вейсгаупт и Гитлер. Все они, попросту говоря, обманщики. Сначала они обманывали себя, потом других. Настоящие иллюминаты, А.:А.:, никогда не занимались политикой, никогда не манипулировали людьми и никогда ничего не добивались путём принуждения. У нас совершенно другие интересы. Делай что хочешь — вот наш закон. Только в последние несколько десятилетий, когда стало казаться, что судьба Земли висит на волоске, мы перешли к прямому действию. Но все равно мы вели себя осторожно, помня о том, что сила и власть портят человека. Мы старались следовать принципу недеяния — увэй, как называют это даосы. Но затем ситуация вышла из-под контроля. События начали развиваться чересчур стремительно… В общем, мы где-то и напортили. Но только потому, что полное бездействие казалось нам синонимом полной катастрофы.
— Ты хочешь сказать, что, занимая какой-то высокий пост в А.:А.:, ты проник в ряды лжеиллюминатов и стал одним из Пяти, чтобы уничтожить их изнутри, не прибегая к насилию? И это не сработало?
— Эта работа была столь же успешной, как любая другая деятельность на таком уровне, — мрачно заметил Хагбард. — Основная масса человечества пока по-прежнему жива. И звери в дикой природе пока по-прежнему живы. — Он вздохнул. — Наверное, мне придётся начать с самого начала. Мы никогда не стремились к власти. Наша задача заключалась в том, чтобы рассредоточить власть и сделать людей свободными. В действительности это означает следующее: мы хотели помочь им понять, что они свободны. Все свободны. Раб свободен. Самое страшное оружие — не чума из Лас-Вегаса и не новая ядерная супербомба. Самое страшное оружие существовало всегда. Им владеют все: каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребёнок. Это оружие — способность сказать нет и взять на себя ответственность за последствия. «Страх — это поражение». «Страх смерти — начало рабства». «У тебя нет иного права, кроме права творить свою волю». Гусь в любой момент может разбить бутылку. Чтобы это доказать, Сократ принял цикуту, а Иисус отправился на крест. О том же свидетельствует вся история, рассказывают все мифы, и этому же посвящена вся поэзия. Это у всех на виду, это — всеобщее достояние. Хагбард снова вздохнул.
— Наш основоположник и вождь, человек, известный из мифологии как Прометей и змий из Эдемского сада…
— О Господи, — воскликнул Джо, подавшись всем телом вперёд. — У меня такое чувство, что ты снова начинаешь меня разыгрывать. Не хочешь же ты сказать, что в основе мифа о Прометее и Книги Бытия лежат подлинные факты…
— Наш вождь, известный как Люцифер и Сатана, — продолжал между тем Хагбард, — а «Люцифер» означает носитель света…
— Знаешь, — перебил его Джо, — я не верю ни единому твоему слову.
— Наш вождь, известный как Прометей, носитель огня, или Люцифер, носитель света, или Кецалькоатль, утренняя звезда, или змий из сада Сета, плохого брата Осириса, или Шайтан-искуситель, — короче говоря, наш вождь раскаялся. — Хагбард вскинул бровь. — Достаточно ли ты заинтригован, чтобы попридержать свой скептицизм, пока я не закончу мысль?
— Раскаялся? — Джо снова сел прямо.
— Ну да. А почему бы нет? — На губах Хагбарда вновь заиграла былая коварная усмешка, которая за последнюю неделю стала большой редкостью. — Если Атлант может расправить плечи, а Телемах — чихнуть, почему Сатана не может раскаяться?
— Продолжай, — сказал Джо. — Это очередной из твоих розыгрышей, но я попался и буду слушать. Хотя я заранее знаю ответ, и он состоит в том, что ответа нет вообще. Ты просто аллегория на саму Вселенную, и любое объяснение твоих побуждений и действий неполно. По прошествии времени всякий раз будет появляться новое, более современное объяснение. Таков мой ответ.
Хагбард расхохотался.
— Очаровательно, — сказал он. — Я должен запомнить, что в следующий раз мне следует попытаться понять самого себя. Разумеется, это справедливо для любого человека. Мы все — аллегории на Вселенную. Мы — разные её лица, с нашей помощью Вселенная пытается понять, что же она такое на самом деле… Но наш основатель и лидер, как я уже сказал, раскаялся. Это тайна, которая никогда не раскрывалась. Статического равновесия во Вселенной нет нигде, и в первую очередь это касается мозгов обладающих сознанием существ. Основное заблуждение всех плохих писателей, — а общеизвестно, что богословы — плохие писатели, — заключается в том, что они создают избитые статичные характеры, которые никогда не меняются. Наш основатель дал людям свет разума и, увидев, как плохо мы его использовали, раскаялся. Все было гораздо сложнее, я даю тебе лишь общую канву. По крайней мере, как я её понимал ещё неделю назад. Тут важно подчеркнуть, что он никогда не стремился ни к власти, ни к разрушению. Это миф…
— Созданный оппозицией, — перебил его Джо. — Верно? Я читал это у Марка Твена, в его оправдании Сатаны.
— Твен был умен, — сказал Хагбард, делая очередной глоток бренди, — но не настолько. Нет, миф не был придуман оппозицией. Его создал сам наш основатель.
— Жаль, что Уайльд не может ожить, — с восхищением произнёс Джо. — Он так собой гордился, нагромождая парадокс на парадокс до тех пор, пока не выстраивал из противоречий прекрасное трех-, четырех— или пятиэтажное здание. Ему следовало бы полюбоваться небоскрёбами, которые возводишь ты.
— Ты никогда меня не разочаровывал, — заметил Хагбард. — Если тебя когда-нибудь повесят, ты до последней минуты будешь спорить о том, реальна ли верёвка. Вот почему много лет назад я выбрал именно тебя и запрограммировал на роль, которую ты сыграешь сегодня вечером. Только у бывшего католика и бывшего студента, изучавшего инженерное дело, и притом выходца из мусульманской семьи, ум изощрён в достаточной степени. Ладно, вернёмся к либретто, как говаривал один мой старый друг. Ошибка Вейсгаупта, Гитлера, Сталина и Зауре — в том, что они поверили пропаганде, поверили тому, что рассказывал о самом себе наш основатель. Они верили в то, что находятся с ним в контакте, хотя на самом деле контактировали лишь с отвратительной частью собственного подсознания. Не было никакого злого духа, который вводил бы их в искушение. Они сами сходили с правильного пути. А мы все время следовали за ними по пятам и старались удерживать их от шагов, которые могли бы вызвать слишком большие бедствия. Наконец в начале шестидесятых годов — после того как провал в Далласе доказал мне, что ситуация вышла из-под контроля, — я вошёл в непосредственный контакт с Пятью. Поскольку я знал истинные секреты магии, а они — только искажения, мне с лёгкостью удалось убедить их, что я — эмиссар тех существ, которых они называли Тайными Вождями, Великими Древними и Светоносными. Но они оказались более безумными, чем мне казалось, и отреагировали вовсе не так, как я рассчитывал. Решив, что мы входим в эпоху Гора, бога-ребёнка, и что молодёжи нужно дать возможность встать у руля, они отреклись от власти и назначили своими преемниками меня и четырех Зауре. Те представляли молодёжь, а меня включили в Пятёрку как человека, который знает, что делать. Но возникла проблема: я ни в чем не мог убедить Зауре. Эти свиноголовые детки не верили ни единому моему слову. Они заявили, что, поскольку мне больше тридцати, я не заслуживаю доверия. Я же говорил тебе, что истина всегда была на виду; любой человек, имеющий глаза и мозги, мог правильно истолковать все, что происходило с начала шестидесятых. Великие и ужасные Иллюминаты прошлого попали под контроль горстки невежественных и злобных ребят. Вот оно — Увенчанное и Побеждающее Дитя.
— А ты считаешь, что управлять должны старые и мудрые? — спросил Джо. — Как-то не вяжется с твоим характером. Это наверняка очередной розыгрыш.
— Я вообще не считаю, что кто-то должен управлять, — ответил Хагбард. — Я занимаюсь тем — и, кстати, тем же всегда пытался заниматься Высший Орден А.:А.:, — что общаюсь с людьми, несмотря на их предубеждения и страхи. И отнюдь не для того, чтобы ими управлять. То, что мы пытаемся им передать — высший секрет, философский камень, эликсир бессмертия, — это просто власть слова «нет». Мы — люди, которые сказали «Non serviam»[39], и мы стремимся научить других говорить так же. Духовно Дрейк был одним из нас, но он никогда этого не понимал. Если мы не в состоянии обрести бессмертие, в наших силах по крайней мере попытаться это сделать. Если мы не можем спасти нашу планету, то можем покинуть её и отправиться к звёздам.
— И что же происходит сейчас? — спросил Джо.
— Очередной сюрприз, — ответил Хагбард. — Сейчас, в финале кислотного сеанса, когда мы оба измотаны, я не могу рассказать тебе все. Мы вернёмся в отель и ляжем спать, а после завтрака наступит время очередных откровений. Как для тебя, так и для Джорджа.
Уже позже, когда «бугатти», за рулём которого сидел Гарри Койн, а пассажирами были Хагбард, Джордж и Джо, величественно огибал южную сторону озера Тотенкопф, Джо спросил:
— Неужели Гитлера действительно безымянно похоронят на еврейском кладбище? — Похоже, что да, — усмехнулся Хагбард. — Его израильские документы подделаны безупречно. Люди Гауптманна снимут его с унитаза и аккуратно уложат на ингольштадском еврейском кладбище спать вечным сном.
— При мысли об этом меня будет тошнить всю оставшуюся жизнь, — горько сказал Джо. — Это самый мерзкий в истории пример осквернения кладбищ.
— Отчего же, здесь есть и положительный момент. Взгляни на это с точки зрения этих нацистских вождей. Представь себе, каково им будет лежать на еврейском кладбище, да ещё и отпетыми раввином.
— Это не меняет дела, — сказал Джордж. — Джо прав. Это дурной вкус.
— Ребята, я считал вас завзятыми атеистами, — заметил Хагбард. — А атеисты знают, что мёртвым наплевать, где их похоронят. Что случилось? Вы стали верующими?
— Чтобы стать верующим, трудно придумать что-то более подходящее, чем твоё общество, — сказал Джо.
— Нацисты, которых как евреев хоронят евреи… Это самая забавная история, которую я когда-либо слышал, — высказался с водительского сиденья Гарри Койн.
— Иди трахни дохлого козла, Койн! — крикнул Джордж.
— С удовольствием, — согласился Койн. — Покажи мне его.
— Ты неисправим, Хагбард, — заявил Джо. — Ты действительно неисправим. И окружил себя людьми, которые не способны тебе помочь.
— Мне не нужна помощь, — сказал Хагбард. — У меня у самого энергии полно, в этом никто со мной не сравнится. Разве что Мэвис.
— Хагбард, — спросил Джордж, — ночью я и вправду это видел или нет? Мэвис действительно богиня? А Стелла, мисс Мао и Мэвис — одна и та же женщина? Или у меня все-таки были галлюцинации?
— Сейчас начнутся парадоксы, — тяжело вздохнул Джо. — Он будет говорить целый час, а когда закончит, мы ещё больше запутаемся.
Хагбард, сидевший на огромном откидном сиденье, резко повернулся вперёд и теперь смотрел на дорогу через плечо Гарри Койна.
— Я с радостью расскажу тебе об этом позже, Джордж. Рассказал бы и сейчас, если бы не этот тон Малика. Возможно, он больше не собирается в меня стрелять, но зуб на меня ещё держит. — Даже не сомневайся, — подтвердил Джо.
— Ты по-прежнему собираешься жениться на Мэвис?
— Что? — Хагбард резко развернулся и уставился на Джорджа с видом крайнего изумления.
— Ты сказал, что мисс Портинари обвенчает вас с Мэвис на борту «Лейфа Эриксона». Разве нет?
— Да, — сказал Хагбард. — Сегодня вечером мисс Портинари нас поженит. Прости, но я познакомился с ней раньше.
— Значит, Мэвис — не Эрида? — настаивал Джордж. — А просто одна из жриц Эриды?
Хагбард отмахнулся от его вопроса.
— Позже, Джордж. Она все объяснит тебе сама.
— Она объясняет лучше, чем Хагбард, — цинично прокомментировал Джо.
— Ладно, — сказал Хагбард. — Вернёмся к Гитлеру и компании. Вы должны понять: они будут знать о том, что их тела хоронят на еврейском кладбище. В них по-прежнему теплится сознание, хотя они не похожи на тех, кого мы обычно называем живыми. Энергия присущего им сознания осталась нетронутой, хотя их тела безжизненны. Они приехали на ингольштадтский фестиваль в надежде, что их молодые лидеры подарят им бессмертие. И они действительно обрели бессмертие, но не очень-то приятное. Энергия их сознания захвачена Злом. Их личности все ещё продолжают существовать, но стали беспомощными частицами Пожирателя Душ, самого отвратительного существа во Вселенной — единственной твари, способной превращать дух в падаль. Йог Сотот востребовал своё.
— Йог Сотот! — воскликнул Джо. — Я кое-что о нем знаю. Невидимое существо, которое было пленником пятиугольного строения в Атлантиде. Первые иллюминаты взорвали эту конструкцию и выпустили его на свободу.
— Как сказать, — сказал Хагбард, — ты, видно, смотрел учебный фильм Эридианского Фронта Освобождения об Атлантиде и Мрачноликом Груаде? Понимаешь, этот фильм не во всем точен. К примеру, там идёт речь о том, что Йог Сотот убивает людей тысячами. В действительности же сам он может убивать лишь при очень специфических условиях. А большую часть времени убийства для него должны совершать другие. Так и возникли человеческие жертвоприношения. Ради того, чтобы атланты убивали для него людей, он манипулировал ими, подстраивая разные события, пока не появился Груад Серолицый, первый моральный садомазохист, с его представлениями о добре и зле. Груад утверждал, что человек страдает потому, что порочен, мелок и беспомощен. Ещё он заявлял, что во Вселенной есть могущественные силы, по сравнению с которыми мы пигмеи, и эти силы нужно ублажать. Груад научил человечество смотреть на невежество, страсть, боль и смерть как на пороки — и сражаться с ними.
— Вообще-то… невежество — порок, — согласился Джо.
НЕ СТОИТ ОДНОЙ КАПЛИ, ОДНОЙ КАПЛИ ДРАГОЦЕННОЙ КРОВИ НАШЕГО ГОСПОДА И СПАСИТЕЛЯ, ИИСУСА ХРИСТА.
— Я понял, — сказал Дрейк. — А группу крови знаете? А, В, АВ или О?
— Джон Гувер Диллинджер живёт в Мэд-Доге под именем Д. Дж. Гувера — он не против, чтобы люди считали его дальним родственником Джона Эдгара Гувера. По большей части, — пояснил Джон-Джон, — он не у дел. Так, выполняет мелкие поручения. Может, скажем, устроить побег из тюрьмы, когда Джиму Картрайту нужно, чтобы побег выглядел особенно правдоподобно. И ещё он подал Найсмиту идею создать общество «Джон Диллинджер умер за тебя».
— А как насчёт двоих остальных? — спросил Джордж, думая о том, что ему намного тяжелее решить, кого он любил больше, Стеллу или Мэвис, теперь, когда он знает, что это один и тот же человек. Ему стало интересно, что ощущал Джо, ведь он явно трахнул мисс Мао Цзуси, которая тоже была тем же человеком. Три в одном и один в трех. Как Диллинджер. Или Диллинджер — это пять в трех? Джордж внезапно понял, что все ещё немного бредит. Диллинджер — это пять в одном, а не пять в трех: снова Закон Пятёрок. Означает ли это, что в комплекте «Мэвис — Стелла — Мао» были ещё две женщины, которых он до сих пор не знал? Почему в этой истории все время возникают двойки и тройки? — Двое других мертвы, — печально сказал Джон-Джон. — Джон Эдгар Диллинджер родился первым, и ушёл из жизни тоже первым. Он был весёлым и шумным. Именно он вырубил того охранника банка в Восточном Чикаго, когда мы проводили отпуск на пляже в Майами. Он всегда был сорвиголовой. Инфаркт свёл его в могилу в сорок третьем году. Джон Томас Диллинджер умер в шестьдесят девятом. А в шестьдесят восьмом он отправился в Чикаго по поручению ДЖЕМов, чтобы встретиться там с сумасшедшим английским шпионом по фамилии Чипе. Каким-то образом в британскую разведку попало донесение, что съезд Демократической партии контролируется Баварскими Иллюминатами и закончится заказным убийством. Они не верили в существование иллюминатов и потому отправили в Чикаго Чипса. Ему всегда поручают самые невероятные миссии, ибо он настолько безумен, что воспринимает их всерьёз и выполняет работу добросовестно. Когда Джон Томас и Чипе выходили из отеля «Хилтон», их обоих угостили слезоточивым газом, а беднягу Чипса ещё и швырнули в тюремный фургон вместе с шайкой молодых радикалов. У Джона Томаса к тому времени были больные лёгкие, он страдал хронической астмой, и отравление газом усугубило его болезнь. Он ходил от одного врача к другому, пока наконец не умер в начале 1969 года. Так что в Чикаго действительно есть коп, который может похвастаться тем, что убил Джона Диллинджера, хотя сам об этом не знает. Разве не странная штука жизнь?
— Зауре только думали, что они Иллюминаты, — продолжал Хагбард. — Гитлер и Сталин только думали, что они Иллюминаты. Старик Вейсгаупт только думал, что был Иллюминатом. Вот так. Все очень просто. Мораль же такова: остерегайтесь дешёвых восточных подделок.
Он мрачно усмехнулся.
— Мне кажется, я начинаю въезжать, — медленно выговорил Джо. — Разумеется, это была первая гипотеза, которая у меня возникла: известно множество групп, называвших себя иллюминатами, и все эти группы ставили перед собой разные цели.
— Точно. — Хагбард выдохнул облачко сигарного дыма. — Таково первое и вполне естественное подозрение любого нормального человека, не отягощённого паранойей. Затем, начиная изучать свидетельства, ты видишь, как между этими группами появляются связи. В конечном счёте у тебя возникает более правдоподобная параноидальная гипотеза и ты начинаешь верить, что всегда существовала лишь одна группа иллюминатов, которая, используя одни и те же основные лозунги и символы, стремилась к достижению одной и той же цели. Я отправил к тебе Джима Картрайта с басней насчёт трех групп заговорщиков — Эй-Би-Си, или «Экуменического Баварского Союза», Эн-Би-Си, или «Нового Баварского Союза», и Си-Би-Эс, или «Союза Баварских Свидетелей», — дабы навести тебя на мысль, что истина может лежать посередине между тем, что ты думаешь сейчас, и твоей первой простой гипотезой. Отныне и впредь забудь, что я представляю истинных Иллюминатов. В сущности, в последние столетия мы вообще не употребляем это название. Мы используем лишь аббревиатуру АА, записанную вот так. Он нацарапал на спичечном коробке отеля «Дунай» символы:
А.:А.:
— Многие оккультные авторы, — продолжил Хагбард, — высказывали разные поразительные догадки по поводу значения этих букв. В действительности же они ни черта не значат. Мы не хотели, чтобы кто-нибудь опять украл наше название и пользовался им, и решили вообще не иметь названия. Каждый, кто пытается выдать себя за посвящённого и утверждает, будто расшифровал аббревиатуру, которая якобы означает «Аркан Атлантиды», или «Argenteum Astrum[38]», или что-нибудь ещё, тем самым показывает, что он мошенник. Хитрый трюк. — В голосе Хагбарда послышались нотки уныния. — Я только сожалею, что мы не додумались до него на много веков раньше.
Когда Сол и Барни выходили из здания, на столе секретаря Президента раздался звонок. Секретарь щёлкнул переключателем и услышал президентский голос:
— Узнай, какой высший орден можно давать гражданским, и закажи два от меня для этих двух детективов.
— Да, сэр, — сказал секретарь, записывая.
— А потом попроси ФБР проверить того, что постарше. По-моему, он похож на жида, — проницательно сказал Президент.
НЕТ — потому что я буду последней дурой если поверю что в этом мире могут происходить чудеса пока не оплачены счета за аренду и налоги и не проверили что твои документы в порядке ведь люди которые их проверяют всегда могут тебе доказать что в твоих документах что-то не так Нет потому что волшебников нет и даже Хагбард в общем-то обманщик и мошенник пусть даже он мошенничает и обманывает из лучших побуждений Нет потому что я не папесса Иоанна если такая папесса вообще существовала Нет потому что как поётся в песне я не королева и не женщина и вдобавок у меня не тот цвет кожи Нет потому что прольются реки крови и будет сотрясаться земля прежде чем мы ниспровергнем Босса Чарли потому что это не просто символический Армагеддон который продлится одну ночь как Хагбард вдолбил всем в голову Нет потому что Хагбард в каком-то смысле волшебник который ввёл всех нас в свой трип но реальный мир это не опьянение а тяжёлое отравление Нет потому что влюблённые после свадьбы никогда не живут счастливо потому что влезают в долги и дальше живут в рабстве Нет я должна найти что-нибудь получше такого удела Нет потому что никто из нас не управляет машиной наоборот машина управляет нами Нет потому что это похоже на старую шутку Яйца, сказала королева, если бы у меня были яйца, я была бы королём а принц сказал Яйца у меня есть но я не король а король сказал А мне насрать и тридцать тысяч королевских подданных сели на корточки и стали тужиться потому что в те времена слово короля было законом Хагбард назвал бы это анальностью и сексизмом и возрастной дискриминацией но это как раз касается женщин и детей которым все это говно летит в лицо а всем в этом мире владеет горстка мужчин в старых шутках особенно плоских шутках скрыта истинная правда я все ещё брежу но все это правда они всегда могут тебе сказать что у тебя не в порядке документы Нет потому что иногда надо побыть в одиночестве а вернуться обратно когда ты стала собранной и уравновешенной Нет потому что колесо продолжает вращаться и ему наплевать на все перемены которые происходят хотя должен же существовать хоть один человек в этом мире которому не наплевать Нет потому что я никогда не найду способ заставить Саймона заткнуться и слушать Нет потому что Иисус Христос был чернокожим и они лгали даже в этом Он был ещё одним чернокожим которого они убили но никогда в этом не сознаются Нет потому что смерть это валюта в каждой империи Римской или Американской или любой другой все империи одинаковы Смерть это аргумент к которому они всегда прибегают Нет потому что весь мир может отправиться к Дьяволу но я должна позаботиться о Мэри Лу Нет потому что посмотри на этого профессора которого убили около здания ООН и никого из них до сих пор не арестовали Нет потому что внутри меня есть вечный двигатель и я учусь запускать Нет потому что я наложу на всех на них проклятие я их сожгу я их приговорю весь мир будет моим Нет потому что вспомни что случилось с мамой и папой
— Уже на отметке пять и ползёт к шести, — кричал в телефонную трубку Игорь Бивер.
— Идиот, неужели ты считаешь, что я этого отсюда не чувствую? — прокричал в ответ доктор Тролль. — Ещё до твоего звонка моя кровать тряслась, как в пляске святого Вита. — Эмоции доктора Тролля объяснялись лишь профессиональной злостью. Подумать только, какой-то аспирантишка не выполнил его распоряжения! Что касается самого землетрясения, то настоящий калифорниец не станет волноваться из-за каких-то пяти баллов; это просто смешно, ведь даже шесть баллов вызывают тревогу разве что у туристов или у тех, кто верит в пророчества Эдгара Кейси… Джон Герберт Диллинджер, один из таких верующих, в спешке натянув брюки на пижаму, был уже в гараже и выжимал босой ногой педаль сцепления… А «Улыбчивый Джим» Трепомена продолжал подниматься к вершине, наслаждаясь единением с природой. Он испытывал мистический восторг истинного охотника, который вот-вот вскинет винтовку, откроет огонь и отправит кусок природы ко всем чертям…
ТЫ МОЖЕШЬ ПЕРЕДРАЗНИВАТЬ И НАСМЕХАТЬСЯ, НО НА СТРАШНОМ СУДЕ ТЕБЕ БУДЕТ НЕ ДО СМЕХА.
— Он пристаёт к проповеднику, — сказала Мама Сутра. — Безусловно, неплохое начало, если иметь в виду, какую судьбу он, судя по всему, себе выбирает.
— Нет, он пристаёт к самому себе, — произнёс Дили-Лама. — Христианство — это столкновение со Смертью. Он все ещё бьётся над этой задачей. Ему хочется верить в символизм Воскресения, но у него не получается. Слишком мощный интеллект — Король Мечей — держит в узде его интуицию — Принца Жезлов.
— Ладно, может быть, — спокойно говорит Дрейк. — Но предположим, у него была вторая группа крови. Тогда, если бы в последний момент ему сделали переливание…
В поле зрения Трепомены показалось гнездо — на вершине, всего в нескольких сотнях ярдов вверх и немного западнее. Оно было пустым, но характерные признаки свидетельствовали о том, что это гнездо орла. «Возвращайся домой, малыш, — страстно думал Трепомена, высвобождая из-за спины винтовку. — Возвращайся домой. Папочка ждёт».
Хагбард сделал очередной глоток бренди и повторил:
— Зауре не были иллюминатами. Как не были ими Вейсгаупт и Гитлер. Все они, попросту говоря, обманщики. Сначала они обманывали себя, потом других. Настоящие иллюминаты, А.:А.:, никогда не занимались политикой, никогда не манипулировали людьми и никогда ничего не добивались путём принуждения. У нас совершенно другие интересы. Делай что хочешь — вот наш закон. Только в последние несколько десятилетий, когда стало казаться, что судьба Земли висит на волоске, мы перешли к прямому действию. Но все равно мы вели себя осторожно, помня о том, что сила и власть портят человека. Мы старались следовать принципу недеяния — увэй, как называют это даосы. Но затем ситуация вышла из-под контроля. События начали развиваться чересчур стремительно… В общем, мы где-то и напортили. Но только потому, что полное бездействие казалось нам синонимом полной катастрофы.
— Ты хочешь сказать, что, занимая какой-то высокий пост в А.:А.:, ты проник в ряды лжеиллюминатов и стал одним из Пяти, чтобы уничтожить их изнутри, не прибегая к насилию? И это не сработало?
— Эта работа была столь же успешной, как любая другая деятельность на таком уровне, — мрачно заметил Хагбард. — Основная масса человечества пока по-прежнему жива. И звери в дикой природе пока по-прежнему живы. — Он вздохнул. — Наверное, мне придётся начать с самого начала. Мы никогда не стремились к власти. Наша задача заключалась в том, чтобы рассредоточить власть и сделать людей свободными. В действительности это означает следующее: мы хотели помочь им понять, что они свободны. Все свободны. Раб свободен. Самое страшное оружие — не чума из Лас-Вегаса и не новая ядерная супербомба. Самое страшное оружие существовало всегда. Им владеют все: каждый мужчина, каждая женщина, каждый ребёнок. Это оружие — способность сказать нет и взять на себя ответственность за последствия. «Страх — это поражение». «Страх смерти — начало рабства». «У тебя нет иного права, кроме права творить свою волю». Гусь в любой момент может разбить бутылку. Чтобы это доказать, Сократ принял цикуту, а Иисус отправился на крест. О том же свидетельствует вся история, рассказывают все мифы, и этому же посвящена вся поэзия. Это у всех на виду, это — всеобщее достояние. Хагбард снова вздохнул.
— Наш основоположник и вождь, человек, известный из мифологии как Прометей и змий из Эдемского сада…
— О Господи, — воскликнул Джо, подавшись всем телом вперёд. — У меня такое чувство, что ты снова начинаешь меня разыгрывать. Не хочешь же ты сказать, что в основе мифа о Прометее и Книги Бытия лежат подлинные факты…
— Наш вождь, известный как Люцифер и Сатана, — продолжал между тем Хагбард, — а «Люцифер» означает носитель света…
— Знаешь, — перебил его Джо, — я не верю ни единому твоему слову.
— Наш вождь, известный как Прометей, носитель огня, или Люцифер, носитель света, или Кецалькоатль, утренняя звезда, или змий из сада Сета, плохого брата Осириса, или Шайтан-искуситель, — короче говоря, наш вождь раскаялся. — Хагбард вскинул бровь. — Достаточно ли ты заинтригован, чтобы попридержать свой скептицизм, пока я не закончу мысль?
— Раскаялся? — Джо снова сел прямо.
— Ну да. А почему бы нет? — На губах Хагбарда вновь заиграла былая коварная усмешка, которая за последнюю неделю стала большой редкостью. — Если Атлант может расправить плечи, а Телемах — чихнуть, почему Сатана не может раскаяться?
— Продолжай, — сказал Джо. — Это очередной из твоих розыгрышей, но я попался и буду слушать. Хотя я заранее знаю ответ, и он состоит в том, что ответа нет вообще. Ты просто аллегория на саму Вселенную, и любое объяснение твоих побуждений и действий неполно. По прошествии времени всякий раз будет появляться новое, более современное объяснение. Таков мой ответ.
Хагбард расхохотался.
— Очаровательно, — сказал он. — Я должен запомнить, что в следующий раз мне следует попытаться понять самого себя. Разумеется, это справедливо для любого человека. Мы все — аллегории на Вселенную. Мы — разные её лица, с нашей помощью Вселенная пытается понять, что же она такое на самом деле… Но наш основатель и лидер, как я уже сказал, раскаялся. Это тайна, которая никогда не раскрывалась. Статического равновесия во Вселенной нет нигде, и в первую очередь это касается мозгов обладающих сознанием существ. Основное заблуждение всех плохих писателей, — а общеизвестно, что богословы — плохие писатели, — заключается в том, что они создают избитые статичные характеры, которые никогда не меняются. Наш основатель дал людям свет разума и, увидев, как плохо мы его использовали, раскаялся. Все было гораздо сложнее, я даю тебе лишь общую канву. По крайней мере, как я её понимал ещё неделю назад. Тут важно подчеркнуть, что он никогда не стремился ни к власти, ни к разрушению. Это миф…
— Созданный оппозицией, — перебил его Джо. — Верно? Я читал это у Марка Твена, в его оправдании Сатаны.
— Твен был умен, — сказал Хагбард, делая очередной глоток бренди, — но не настолько. Нет, миф не был придуман оппозицией. Его создал сам наш основатель.
— Жаль, что Уайльд не может ожить, — с восхищением произнёс Джо. — Он так собой гордился, нагромождая парадокс на парадокс до тех пор, пока не выстраивал из противоречий прекрасное трех-, четырех— или пятиэтажное здание. Ему следовало бы полюбоваться небоскрёбами, которые возводишь ты.
— Ты никогда меня не разочаровывал, — заметил Хагбард. — Если тебя когда-нибудь повесят, ты до последней минуты будешь спорить о том, реальна ли верёвка. Вот почему много лет назад я выбрал именно тебя и запрограммировал на роль, которую ты сыграешь сегодня вечером. Только у бывшего католика и бывшего студента, изучавшего инженерное дело, и притом выходца из мусульманской семьи, ум изощрён в достаточной степени. Ладно, вернёмся к либретто, как говаривал один мой старый друг. Ошибка Вейсгаупта, Гитлера, Сталина и Зауре — в том, что они поверили пропаганде, поверили тому, что рассказывал о самом себе наш основатель. Они верили в то, что находятся с ним в контакте, хотя на самом деле контактировали лишь с отвратительной частью собственного подсознания. Не было никакого злого духа, который вводил бы их в искушение. Они сами сходили с правильного пути. А мы все время следовали за ними по пятам и старались удерживать их от шагов, которые могли бы вызвать слишком большие бедствия. Наконец в начале шестидесятых годов — после того как провал в Далласе доказал мне, что ситуация вышла из-под контроля, — я вошёл в непосредственный контакт с Пятью. Поскольку я знал истинные секреты магии, а они — только искажения, мне с лёгкостью удалось убедить их, что я — эмиссар тех существ, которых они называли Тайными Вождями, Великими Древними и Светоносными. Но они оказались более безумными, чем мне казалось, и отреагировали вовсе не так, как я рассчитывал. Решив, что мы входим в эпоху Гора, бога-ребёнка, и что молодёжи нужно дать возможность встать у руля, они отреклись от власти и назначили своими преемниками меня и четырех Зауре. Те представляли молодёжь, а меня включили в Пятёрку как человека, который знает, что делать. Но возникла проблема: я ни в чем не мог убедить Зауре. Эти свиноголовые детки не верили ни единому моему слову. Они заявили, что, поскольку мне больше тридцати, я не заслуживаю доверия. Я же говорил тебе, что истина всегда была на виду; любой человек, имеющий глаза и мозги, мог правильно истолковать все, что происходило с начала шестидесятых. Великие и ужасные Иллюминаты прошлого попали под контроль горстки невежественных и злобных ребят. Вот оно — Увенчанное и Побеждающее Дитя.
— А ты считаешь, что управлять должны старые и мудрые? — спросил Джо. — Как-то не вяжется с твоим характером. Это наверняка очередной розыгрыш.
— Я вообще не считаю, что кто-то должен управлять, — ответил Хагбард. — Я занимаюсь тем — и, кстати, тем же всегда пытался заниматься Высший Орден А.:А.:, — что общаюсь с людьми, несмотря на их предубеждения и страхи. И отнюдь не для того, чтобы ими управлять. То, что мы пытаемся им передать — высший секрет, философский камень, эликсир бессмертия, — это просто власть слова «нет». Мы — люди, которые сказали «Non serviam»[39], и мы стремимся научить других говорить так же. Духовно Дрейк был одним из нас, но он никогда этого не понимал. Если мы не в состоянии обрести бессмертие, в наших силах по крайней мере попытаться это сделать. Если мы не можем спасти нашу планету, то можем покинуть её и отправиться к звёздам.
— И что же происходит сейчас? — спросил Джо.
— Очередной сюрприз, — ответил Хагбард. — Сейчас, в финале кислотного сеанса, когда мы оба измотаны, я не могу рассказать тебе все. Мы вернёмся в отель и ляжем спать, а после завтрака наступит время очередных откровений. Как для тебя, так и для Джорджа.
Уже позже, когда «бугатти», за рулём которого сидел Гарри Койн, а пассажирами были Хагбард, Джордж и Джо, величественно огибал южную сторону озера Тотенкопф, Джо спросил:
— Неужели Гитлера действительно безымянно похоронят на еврейском кладбище? — Похоже, что да, — усмехнулся Хагбард. — Его израильские документы подделаны безупречно. Люди Гауптманна снимут его с унитаза и аккуратно уложат на ингольштадском еврейском кладбище спать вечным сном.
— При мысли об этом меня будет тошнить всю оставшуюся жизнь, — горько сказал Джо. — Это самый мерзкий в истории пример осквернения кладбищ.
— Отчего же, здесь есть и положительный момент. Взгляни на это с точки зрения этих нацистских вождей. Представь себе, каково им будет лежать на еврейском кладбище, да ещё и отпетыми раввином.
— Это не меняет дела, — сказал Джордж. — Джо прав. Это дурной вкус.
— Ребята, я считал вас завзятыми атеистами, — заметил Хагбард. — А атеисты знают, что мёртвым наплевать, где их похоронят. Что случилось? Вы стали верующими?
— Чтобы стать верующим, трудно придумать что-то более подходящее, чем твоё общество, — сказал Джо.
— Нацисты, которых как евреев хоронят евреи… Это самая забавная история, которую я когда-либо слышал, — высказался с водительского сиденья Гарри Койн.
— Иди трахни дохлого козла, Койн! — крикнул Джордж.
— С удовольствием, — согласился Койн. — Покажи мне его.
— Ты неисправим, Хагбард, — заявил Джо. — Ты действительно неисправим. И окружил себя людьми, которые не способны тебе помочь.
— Мне не нужна помощь, — сказал Хагбард. — У меня у самого энергии полно, в этом никто со мной не сравнится. Разве что Мэвис.
— Хагбард, — спросил Джордж, — ночью я и вправду это видел или нет? Мэвис действительно богиня? А Стелла, мисс Мао и Мэвис — одна и та же женщина? Или у меня все-таки были галлюцинации?
— Сейчас начнутся парадоксы, — тяжело вздохнул Джо. — Он будет говорить целый час, а когда закончит, мы ещё больше запутаемся.
Хагбард, сидевший на огромном откидном сиденье, резко повернулся вперёд и теперь смотрел на дорогу через плечо Гарри Койна.
— Я с радостью расскажу тебе об этом позже, Джордж. Рассказал бы и сейчас, если бы не этот тон Малика. Возможно, он больше не собирается в меня стрелять, но зуб на меня ещё держит. — Даже не сомневайся, — подтвердил Джо.
— Ты по-прежнему собираешься жениться на Мэвис?
— Что? — Хагбард резко развернулся и уставился на Джорджа с видом крайнего изумления.
— Ты сказал, что мисс Портинари обвенчает вас с Мэвис на борту «Лейфа Эриксона». Разве нет?
— Да, — сказал Хагбард. — Сегодня вечером мисс Портинари нас поженит. Прости, но я познакомился с ней раньше.
— Значит, Мэвис — не Эрида? — настаивал Джордж. — А просто одна из жриц Эриды?
Хагбард отмахнулся от его вопроса.
— Позже, Джордж. Она все объяснит тебе сама.
— Она объясняет лучше, чем Хагбард, — цинично прокомментировал Джо.
— Ладно, — сказал Хагбард. — Вернёмся к Гитлеру и компании. Вы должны понять: они будут знать о том, что их тела хоронят на еврейском кладбище. В них по-прежнему теплится сознание, хотя они не похожи на тех, кого мы обычно называем живыми. Энергия присущего им сознания осталась нетронутой, хотя их тела безжизненны. Они приехали на ингольштадтский фестиваль в надежде, что их молодые лидеры подарят им бессмертие. И они действительно обрели бессмертие, но не очень-то приятное. Энергия их сознания захвачена Злом. Их личности все ещё продолжают существовать, но стали беспомощными частицами Пожирателя Душ, самого отвратительного существа во Вселенной — единственной твари, способной превращать дух в падаль. Йог Сотот востребовал своё.
— Йог Сотот! — воскликнул Джо. — Я кое-что о нем знаю. Невидимое существо, которое было пленником пятиугольного строения в Атлантиде. Первые иллюминаты взорвали эту конструкцию и выпустили его на свободу.
— Как сказать, — сказал Хагбард, — ты, видно, смотрел учебный фильм Эридианского Фронта Освобождения об Атлантиде и Мрачноликом Груаде? Понимаешь, этот фильм не во всем точен. К примеру, там идёт речь о том, что Йог Сотот убивает людей тысячами. В действительности же сам он может убивать лишь при очень специфических условиях. А большую часть времени убийства для него должны совершать другие. Так и возникли человеческие жертвоприношения. Ради того, чтобы атланты убивали для него людей, он манипулировал ими, подстраивая разные события, пока не появился Груад Серолицый, первый моральный садомазохист, с его представлениями о добре и зле. Груад утверждал, что человек страдает потому, что порочен, мелок и беспомощен. Ещё он заявлял, что во Вселенной есть могущественные силы, по сравнению с которыми мы пигмеи, и эти силы нужно ублажать. Груад научил человечество смотреть на невежество, страсть, боль и смерть как на пороки — и сражаться с ними.
— Вообще-то… невежество — порок, — согласился Джо.