Страница:
Древние бритты считали, что солнечный Ху был отцом всего человечества. Инки Перу возводили свою родословную к солнцу и называли себя Детьми Солнца»[10].
Естественно, что каждодневное движение солнца и луны должно было стимулировать воображение древнего человека и побудить его придумать для этого движения разнообразные фантастические объяснения. В древности было распространено представление о подземном мире, в который солнце спускается с наступлением ночи и путешествует там в темное время суток, чтобы на заре появиться из пещеры на востоке.
Среди краснокожих народов одно племя полагало, что Солнце, Луна и звезды были людьми, которые каждую ночь уходили в западное море и выплывали с востока. Они говорили, что «Солнце выходит каждое утро в Месте Рассвета». От этой идеи возникло представление, что Солнце вечером глотает какое-то чудовище и что персонифицированное Солнце – герой или дева, проглоченные, а затем освобожденные или извергнутые, как в греческих мифах о Персее и Андромеде и Геркулесе и Гесионе, в древнескандинавской истории об Эрике и драконе, и в более прозрачном тевтонском мифе о Красной Шапочке.
Жители Мексики верили, что «когда старое солнце выгорело и оставило мир во тьме, некий герой бросился в огромный костер, спустился в страну теней и поднялся обожествленный и сияющий на востоке, как Тонатиу, солнце. После него в костер прыгнул другой герой, но огонь успел ослабнуть, и он поднялся в более слабом сиянии как Мецтли, луна»[11].
Из личностей, обладающих всемогущим влиянием на человечество, солнце и луна стали в воображении людей местами, куда может попасть человек, и связывавшиеся с ними соответственно крайние степени жара и холода вызвали к жизни воззрение, что солнце и луна – места, куда люди отправляются в наказание за земные проступки, чтобы страдать там вечно за свои грехи.
Можно показать, что вера в то, что одушевленные Солнце и Луна могут забирать к себе людей с земли, оказывала влияние на мифологию. И Солнце, и Луна считались обладающими властью похищать смертных, которых им хотелось унести на небо.
Греки современного Эпира рассказывают историю о бездетной женщине, которая молилась Солнцу о том, чтобы у нее была девочка. Ее просьба была выполнена под условием, что девочка должна вернуться к Солнцу, когда ей исполнится двенадцать. Когда девочка достигла этого возраста, однажды она собирала овощи в огороде, и кого, как вы думаете, она встретила? Солнце! Светило позвало ее с собой и напомнило матери девочки о ее обещании. Мать в страхе и ужасе закрыла двери и окна, чтобы уберечь свое дитя от Солнца, но, к несчастью, она забыла заткнуть замочную скважину, и через нее Солнце проникло в дом и забрало свою добычу.
Бушмены, одно из самых примитивных племен Южной Африки, имеют те же предания о солнце и во многом такую же мифологию, как греки, австралийцы, египтяне и эскимосы. Они верят, что Солнце и Луна раньше жили на земле и говорили с людьми, но сейчас они живут на небе и молчат.
Гомеровский гимн к богу Солнца Гелиосу точно так же (как замечает профессор Макс Мюллер) рассматривает Солнце как полубога, почти героя, некогда жившего на земле. Это мифологическое пребывание Солнца и Луны на земле, как кажется, стимулировало сознание примитивного человека и вызвало к жизни множество легенд и преданий, которые можно найти в древней истории всех народов.
Глава 3
Естественно, что каждодневное движение солнца и луны должно было стимулировать воображение древнего человека и побудить его придумать для этого движения разнообразные фантастические объяснения. В древности было распространено представление о подземном мире, в который солнце спускается с наступлением ночи и путешествует там в темное время суток, чтобы на заре появиться из пещеры на востоке.
Среди краснокожих народов одно племя полагало, что Солнце, Луна и звезды были людьми, которые каждую ночь уходили в западное море и выплывали с востока. Они говорили, что «Солнце выходит каждое утро в Месте Рассвета». От этой идеи возникло представление, что Солнце вечером глотает какое-то чудовище и что персонифицированное Солнце – герой или дева, проглоченные, а затем освобожденные или извергнутые, как в греческих мифах о Персее и Андромеде и Геркулесе и Гесионе, в древнескандинавской истории об Эрике и драконе, и в более прозрачном тевтонском мифе о Красной Шапочке.
Жители Мексики верили, что «когда старое солнце выгорело и оставило мир во тьме, некий герой бросился в огромный костер, спустился в страну теней и поднялся обожествленный и сияющий на востоке, как Тонатиу, солнце. После него в костер прыгнул другой герой, но огонь успел ослабнуть, и он поднялся в более слабом сиянии как Мецтли, луна»[11].
Из личностей, обладающих всемогущим влиянием на человечество, солнце и луна стали в воображении людей местами, куда может попасть человек, и связывавшиеся с ними соответственно крайние степени жара и холода вызвали к жизни воззрение, что солнце и луна – места, куда люди отправляются в наказание за земные проступки, чтобы страдать там вечно за свои грехи.
Можно показать, что вера в то, что одушевленные Солнце и Луна могут забирать к себе людей с земли, оказывала влияние на мифологию. И Солнце, и Луна считались обладающими властью похищать смертных, которых им хотелось унести на небо.
Греки современного Эпира рассказывают историю о бездетной женщине, которая молилась Солнцу о том, чтобы у нее была девочка. Ее просьба была выполнена под условием, что девочка должна вернуться к Солнцу, когда ей исполнится двенадцать. Когда девочка достигла этого возраста, однажды она собирала овощи в огороде, и кого, как вы думаете, она встретила? Солнце! Светило позвало ее с собой и напомнило матери девочки о ее обещании. Мать в страхе и ужасе закрыла двери и окна, чтобы уберечь свое дитя от Солнца, но, к несчастью, она забыла заткнуть замочную скважину, и через нее Солнце проникло в дом и забрало свою добычу.
Бушмены, одно из самых примитивных племен Южной Африки, имеют те же предания о солнце и во многом такую же мифологию, как греки, австралийцы, египтяне и эскимосы. Они верят, что Солнце и Луна раньше жили на земле и говорили с людьми, но сейчас они живут на небе и молчат.
Гомеровский гимн к богу Солнца Гелиосу точно так же (как замечает профессор Макс Мюллер) рассматривает Солнце как полубога, почти героя, некогда жившего на земле. Это мифологическое пребывание Солнца и Луны на земле, как кажется, стимулировало сознание примитивного человека и вызвало к жизни множество легенд и преданий, которые можно найти в древней истории всех народов.
Глава 3
СОЛЯРНАЯ МИФОЛОГИЯ
Некто сказал: «Если полезным заслуживает называться только такое знание, которое помогает увеличить нашу собственность или поднять наше положение в обществе, то мифология не может притязать на звание полезной. Но если полезным можно назвать то, что делает нас счастливее и лучше, знание мифологии полезно, потому что она – служанка литературы, а литература – один из лучших союзников добродетели и подателей счастья».
Солярный миф больше всех других привлекает внимание и интерес того, кто изучает мифологию, ведь он лежит в основе науки, пронизывает раннюю историю всех народов, его влияние ощущается в каждом столетии, и многие из обычаев, определяющих нашу сегодняшнюю жизнь, обязаны своим происхождением солярному мифу.
Солнце, больше чем что-либо, что могут увидеть человеческие глаза, является главным элементом жизни, самой основой нашего существования, и его благодетельному влиянию мы обязаны всем ценным, чем мы обладаем теперь. Как мало людей осознают этот факт! «Раздробленный солнечный свет» – поразительная и заставляющая задуматься фраза, использованная Джоном Фиске в его «Космической философии» для обозначения всего, что можно найти в нашем огромном мире, – от маленькой росянки, спрятанной в тайных убежищах широко раскинувшихся болот, и ничтожной мошки, чтобы схватить которую росянка открывает свой липкий кулачок, до огромного дерева в лесу и всемогущего человека, вооруженного всепобеждающим топором. Это всего лишь сжатый символический способ описать процесс космической эволюции, исходящей от солнца как первоначального источника и постоянной направляющей силы для нашей собственной маленькой вселенной.
За образами солнца, присутствующими в первобытных и культурных преданиях, стоят анимистические представления о солнце, например, как о Манабожо, великом белом зайце алгонкинской легенды, или как об Индре – солнечном быке Индии. С течением времени зооморфное солнце уступает место антропоморфному, и наконец мы приходим к таким олицетворениям солнца, как Осирис в Египте, Аполлон в Греции и Бальдр в скандинавской мифологии. Действительно, можно было бы сказать, что все великие шаги, сделанные человечеством в его неуклонном движении вперед, записаны в разнообразных и многочисленных олицетворениях солнца»[12].
Наши знания о явлениях природы – всего лишь результат прошедших веков научных исследований; но когда мы размышляем над феноменами дня и ночи в их вечно сменяющихся фазах, мы обнаруживаем, что исключительно трудно с ясностью понять представления первобытного человека об этих непрекращающихся изменениях, поскольку непрерывная последовательность и постоянное повторение этого феномена притупило наши способности, и он избегает нашего внимания.
В древние времена, однако, за этим непрестанным каждодневным процессом тщательно наблюдали и серьезно размышляли о нем, а солнце во всех своих аспектах рано стало в определенных странах персонифицированным божеством.
Выражение «поглощенный ночью» сейчас – просто метафора, но передаваемая им идея заходящего солнца была очень важна для древних. Однако интерес вызывало не только ежедневное движение солнца: люди внимательно наблюдали и сезонные перемены, а весеннее солнце, возвращающееся с юношеским пылом после долгого ночного сна зимы, носило иное имя, чем солнце летнее и осеннее. Следовательно, изучая первобытную историю и мифологию, можно обнаружить множество имен солнца и огромную массу солярных мифов, описывающих приключения первобытного солнечного героя с употреблением обозначений различных обликов, которые принимает Солнце на протяжении дня и в течение года.
Образам, подсказанным этими обликами, просто не было предела, как сформулировал это сэр Джордж Кокс:
«В мышлении этих древних времен солнце рассматривалось как ребенок ночи или тьмы, заря приходила до его рождения и умирала, когда он поднимался в небеса. Он душил змей ночи, выходил как жених из своих покоев, и как великан шествовал по своему пути. Ему приходилось сражаться с тучами и бурями, иногда его свет тускнел под их мрачным покровом, и дети человеческие трепетали от гнева сокрывшегося солнца. Его путь мог быть сияющим и благодетельным или мрачным, угрюмым и непостоянным. Он мог быть воином, другом или разрушителем. Лучи солнца становились золотыми прядями волос, копьями и пиками или сияющими одеждами».
От этой игры воображения и происходят основные великие солярные мифы, становящиеся основой целых эпических сюжетов или развернутых аллегорий. Из этой прочной нити плетется ткань золотой легенды и чудесное полотно мифа, озаряющее страницы истории человечества.
Наша приятная задача – осмотреть это пестрое полотно, разворачиваемое фантазией, и обследовать великую сокровищницу традиции, в которой люди всех эпох хранили богатейший дар своего воображения, солнечный миф.
Возможно, самые первые мифы о солнце – те, что основаны на феноменах его восхода и заката. Древние обитатели морских берегов верили, что с наступлением ночи, когда солнце исчезало в море, его глотало чудовище. Утром оно изрыгало свою добычу в восточное небо. Считается, что история Ионы имеет солярное происхождение, поскольку его приключение с китом имеет разительное сходство с каждодневной мифической судьбой солнца.
Видный исследователь мифологии Гольдхизер[13] утверждает, что библейская история Исаака представляет собой солнечный миф, а первый Енох, сын Каина, просто символизирует солнце. Он – знаменитый строитель городов (это характерная солярная черта), но то, что он жил ровно 365 дней[14], столько же, сколько длится солнечный год, указывает на его солярный характер. Каин – солнечный герой, и все его потомки – солярные персонажи. Ной явно представляет собой мифологическую фигуру отдыхающего солнца: слово Nôach означает «тот, кто отдыхает».
Слово, являющееся основным обозначением солнца в семитских языках, древнееврейское Шемеш, передает представление о том, что Солнце быстро движется или деловито снует по небу. Так, в псалмах мы видим, что солнце уподобляется бегущему великану или герою.
Быстрые кони ассоциировались с солнцем в античной, индийской, персидской и древнееврейской мифологиях, и в древнееврейском культе в Ханаане лошади были посвящены солнцу, как позже в Греции.
В Ведах солнце часто называется «бегуном», «скаковым конем» или просто «конем». Идея быстрого полета солнца доводится до конца приписыванием солнцу или заре крыльев, и на египетских и ассирийских монументах мы видим изображения окрыленного солнечного диска.
Отсюда воображению остается лишь один шаг до того, чтобы рассматривать солнце как птицу; когда солнце садилось, древние говорили: «Птица дня устала и упала в море». Существует даже мнение, что кролик символизирует пасхальную неделю потому, что быстроногость – его главное свойство. Имеет значение и тот факт, что олицетворенное солнце у североамериканских индейцев называлось «Великим Белым Зайцем».
«Чем больше мы рассматриваем вавилонскую мифологию, – говорит Сэйс, – тем более солярным оказывается ее происхождение, тем самым подтверждая результаты, достигнутые при исследовании арийских и семитских мифов. С всего лишь двумя исключениями все великие божества, как кажется, восходят к солнцу».
Выдающийся авторитет по мифологии Египта Ренуф утверждает: «Как бы ни обстояло дело в других мифологиях, я рассматриваю восход и закат, ежедневное возвращение дня и ночи, битву между светом и тьмой, солнечную драму в целом, разыгрываемую во всех своих деталях каждый день, каждый месяц, каждый год на небе и на земле, как основную тему египетской мифологии».
Господствующие мифологические фигуры Египта настолько тесно связаны с египетским культом солнца, настолько близки к тому, чтобы быть богами Солнца, что обсуждение их характеров и деяний скорее должно быть включено в главу о поклонении солнцу и поэтому опущено здесь.
Есть одна черта солярной мифологии, поражающая своей универсальностью. Это связь между фигурами, олицетворяющими солнце в разных странах, и мореплаванием. Еврейский Мидраш сравнивает путь солнца с путем корабля, как ни странно, плывущего в Британию, оснастка которого включает 365 канатов (число дней в солнечном году), и корабля, идущего из Александрии, имеющего 354 каната (число дней лунного года).
В Египте мы видим изображенной на памятниках фигуру Ра, бога Солнца, переплывающего в своей лодке небесный океан. «Солнечный царь Аполлон у греков, – говорит Гольдхизер[15], – считается основателем мореплавания», и даже легендарный Харон, паромщик подземного мира, представляет собой развитие солярного мифа. Римский бог Солнца Янус также связывается с мореплаванием, а перуанское солнечное божество появилось из моря и покинуло перуанских индейцев на лодке, которая плыла вниз по реке и скрылась в море.
Древние египтяне называли Солнце Кошкой, поскольку, как говорит Еораполлон, «подобно солнцу, зрачок кошачьего глаза растет с наступлением дня». Египтяне представляли, что за солнцем стоит огромная кошка, а солнце – всего лишь ее зрачок.
Приведенный далее солнечный миф происходит из Индии и цитируется по «Антропологии» Эдварда Б. Тейлора. Он повествует о том, что «Вамана, маленький брахман, чтобы унизить гордыню царя Бали, просит у него столько земли, сколько он сможет отмерить тремя шагами, но, когда царь обещает выполнить его просьбу, карлик предстает в великанском обличье Вишну и, пройдя одним шагом всю землю, другим – весь воздух, а третьим – все небо, отправляет Бали в области ада, где тот царствует и поныне. Самая поразительная из всех историй о Мальчике-с-пальчик оказывается на самом деле мифом о солнце, поднимающемся совсем небольшим над горизонтом, затем разрастающемся до грандиозной силы и пересекающем вселенную. Ведь карлик Вамана – одно из воплощений Вишну, а Вишну первоначально был солнцем. В гимнах Вед представление о его трех шагах обнаруживается прежде, чем оно стало сюжетом истории, когда оно еще было лишь поэтической метафорой солнца, пересекающего воздушные области тремя шагами».
Для древних индусов бог Солнца царил в пылающей колеснице, а в его сверкающих лучах они видели горячих рыжих коней, украшенных сверкающей и блестящей сбруей. Там, где мы сказали бы: «Солнце восходит» или «Оно высоко в небесах», они замечали: «Солнце запрягло своих коней для поездки».
Одно из распространенных обозначений солнца в мифологии – «корова», а лучи солнца описываются как молоко этой коровы. В Ведах это один из самых обычных образов. Это хорошие примеры роли, которую играло воображение в развитии солярной мифологии. Когда солнце представляется колесницей, лучи тут же начинают напоминать коней, и точно так же, если солнце уподоблено корове, лучи должны представлять молоко.
Солнечные лучи чаще сравниваются с прядями волос или с волосами на лице или голове солнца. Греки называли бога-Солнце Гелиоса «желтоволосым», а длинные локоны и ниспадающая борода являются мифологическими атрибутами солнца во многих странах. В индейском мифе бог Солнца описывается как старик с густой бородой, а длинные бороды перуанского и тольтекского богов Солнца часто упоминаются в мифах о них.
Если рассматривать мифологию как чудесный гобелен, созданный воображением и фантазией, изображающий в множестве оттенков благородные деяния богов и героев Древнего мира, тогда часть, сотканная греками, вполне может считаться самой замечательной из-за великолепия плана и красоты замысла всего, что изображено на этой удивительной и бесценной ткани.
Кто-то сказал, что греческая мифология, в ее сменяющихся династиях правящих богов, демонстрирует эволюцию от почитания сил природы к почитанию сил духа. Она, без сомнения, самая полная деталями, самая совершенная с художественной точки зрения, самая прекрасная и устойчивая из всего мирового запаса дошедших до нас легендарных преданий, и среди этого богатства мифологии солярный миф выделяется как величайший, как центральная фигура, облаченная в несравненные образы поэтичного от природы и в высшей степени художественного народа.
В следующем дальше обсуждении греческих солярных мифов есть много такого, что, как кажется, настолько гротескно и причудливо, что граничит с абсурдом, но в серьезности предмета не приходится сомневаться, и, чтобы понять его полностью и оценить по достоинству, мы должны всегда рассматривать легенды как истолкование природных явлений дня и ночи. Имея это в виду, мы сможем осознать значение многого, что иначе было бы бессмысленным.
Можно сказать, что ежедневный путь и меняющиеся аспекты живого и полного энергии солнечного героя представляют собой мотив почти каждой легенды и мифа, завещанного нам древними.
Так же как в изучении солярного культа бог-Солнце Гелиос первым выходит на сцену как центральная фигура широко распространенного и популярного культа, мы и здесь сначала рассмотрим легенды, объединенные этой мифологической фигурой, которой некогда поклонялась греческая нация со всем рвением религиозного пыла.
Самый интересный миф о Гелиосе – тот, что рассказан о нем в Одиссее. Он повествует о том, что, когда Одиссей возвращался к себе домой на Итаку, богиня поведала ему о зеленом острове Тринакрия, где бог-Солнце Гелиос пасет свои священные стада – семь стад коров и семь стад овец, по пятьдесят в каждом стаде, число, которое всегда остается неизменным. Одиссей, жаждущий посетить этот прекрасный остров, немедленно отправился в путь, предупрежденный Цирцеей, что стада Солнца надо оставить в покое, чтобы не навлечь на себя беды. Высадившись на острове, его спутники от души радовались приятной погоде, но, поскольку еды не хватало, они пренебрегли предупреждением богини, забили лучший скот Солнца и пировали шесть дней, пока не отплыли с острова.
Гелиос, разгневанный их поступком и опечаленный потерей стад, которыми он так гордился, молил Зевса наказать преступников[16]:
«Ничто так не обычно в арийской мифологии, – говорит Пэйли, – как упоминание коров или волов в связи с Солнцем. Судя по всему, они символизируют яркие очертания, которые, как кажется, выходят в форме светящихся мимолетных облаков из дома Солнца на востоке. Угон и возвращение или убийство этих волов – предмет многих рассказов в ранних греческих легендах».
Тот факт, что этот прославленный и возвышенный персонаж персонифицирует солнце, отмечает Феба Аполлона как величайшего и самого широкоизвестного солнечного бога, порожденного мифологией и историей.
О его славном рождении на Делосе и успешном сражении с огромной змеей, которую Гера послала ему навстречу в долине Криссы, и о установлении его оракула в Дельфах рассказывается в главе о поклонении Солнцу, как о сюжетах, тесно связанных с его обожествлением.
В мифической биографии такого прославленного персонажа, как Феб Аполлон, мы должны ожидать, конечно, упоминания о его любовных связях. Одна из них описана в следующем мифе о Дафне.
Дафна, персонифицированная Заря, появляется из вод с первым румянцем утреннего света, а когда прекрасные оттенки раннего дня постепенно исчезают при свете восходящего солнечного диска, Дафна бежит от Аполлона, который пытается ее добиться. Во время своего бегства она молит богов помочь ей, и рассказывают, что в ответ на ее молитву она была превращена в лавровое дерево, с тех пор посвященное Аполлону.
Другой миф повествует об охоте, на которой Аполлона сопровождал его друг Гиацинт. Они метали диски, и Аполлон метнул диск, который отскочил от цели и нанес Гиацинту смертельный удар. Полный угрызений совести из-за безвременной гибели друга от его руки, он превратил Гиацинта в прекрасный цветок, с тех пор носящий его имя.
Согласно Мюррею[18], «цель этого мифа – указать на попеременное угасание и возвращение жизни в природе, которая в этом случае представлена в образе юноши, а брошенный Аполлоном диск – явный символ солнца, иссушающего растительность».
Далее об Аполлоне рассказывается, что, разгневавшись на Зевса за то, что тот поразил его сына Асклепия молнией, он поразил стрелами нескольких циклопов, которые выковали молнии. Это навлекло на него гнев Верховного Существа, и Аполлон был изгнан с Олимпа. Во время своего изгнания он служил у Адмета пастухом.
Кири[19] утверждает, что Адмет на самом деле – одно из имен Гадеса, а упоминание о службе Аполлона под его началом указывает на то, что Аполлон спустился в подземный мир с целью очищения. Здесь мы опять встречаем распространенную веру в то, что солнце ночью спускается в подземные и подводные царства.
В течение срока своего изгнания Аполлон служил троянскому царевичу Лаомедонту. Поскольку тот не заплатил ему обещанной суммы, Аполлон навел на город ужасную чуму, которая выкосила все окрестное население. Раздосадованный своим изгнанием, Аполлон объединился с Посейдоном в попытке свергнуть Зевса. Заговор провалился, и обоих богов приговорили участвовать в постройке стен Трои.
Аполлон был прославленным музыкантом, и однажды поспорил с Паном, утверждавшим, что флейта сладкозвучнее лиры – любимого инструмента Аполлона. Боги согласились, что рассудить их должен Мидас, царь Лидии. Тот предпочел Пана, и Аполлон, раздосадованный приговором, наказал Мидаса, удлинив его уши, так что они напоминали ослиные. Аполлон, видимо, не терпел соперничества на музыкальном поприще, потому что, когда Марсий похвалялся, что превосходит Аполлона в игре на флейте, тот заживо содрал с него кожу.
Как могучий воин, Аполлон отличился в Троянской войне, где он сражался против греков. Его ярость была неодолимой, и рассказывают, что целые шеренги воинов падали, когда он бросался в атаку.
Обладая вечной юностью и будучи самым совершенным из атлетов, Аполлон считался покровителем юношеских атлетических соревнований, а Пифийские игры, учрежденные им в ознаменование его победы над Пифоном, праздновались повсеместно.
Ограниченный объем данной работы не позволяет нам полностью пересказать множество подвигов этого знаменитого солнечного героя. Его любимыми животными были ястреб и лебедь, его деревом – лавр. Его изображали как совершенное единение мужественной силы и красоты. Его длинные волосы свободно падают, его чело увенчано лавром, а в руках он держит лук и лиру.
Удивительный и знаменитый Аполлон Бельведерский демонстрирует одновременно представление древних об этом благосклонном божестве и высокую ступень совершенства, достигнутую ими в скульптуре.
Немногие божества имели больше прозваний, чем Феб Аполлон. Его называли Делосским, Дельфийским, Кларосским и т. д., по местам, где ему поклонялись. Он также именуется Локсий[20] из-за двусмысленности многих предсказаний его оракула. Другое его прозвание – Ликейский, что означает или Волчий Бог, или Золотой Бог Света. Его также называли Мышиным Богом, поскольку считали его покровителем или истребителем мышей. Другими именами Аполлона были Серебролукий, Далеко Разящий, Даритель Света, Лепокудрый, Златокудрый, Обладатель Золотого Меча.
«Сходство между Аполлоном и Ахиллом едва ли нужно указывать, – говорит Кири[21]. – Каждый из них – идеальный юноша, представитель юной Греции, которой еще предстоит стать в грядущие годы Элладой».
Сопоставляя фигуры солнечных божеств, Гелиоса и Аполлона, мы отмечаем разительное сходство. Оба бросаются в глаза своим сияющим обликом, оба обладают силой создавать и разрушать жизнь и неуязвимым оружием. Они также одарены неисчерпаемыми силами вызывать счастье или горе, наслаждение или муку, здоровье или болезнь. Применение этих многогранных способностей составляет тему большей части той огромной массы легенд, которые представляют собой важнейшие элементы арийской мифологии.
Солярный миф больше всех других привлекает внимание и интерес того, кто изучает мифологию, ведь он лежит в основе науки, пронизывает раннюю историю всех народов, его влияние ощущается в каждом столетии, и многие из обычаев, определяющих нашу сегодняшнюю жизнь, обязаны своим происхождением солярному мифу.
Солнце, больше чем что-либо, что могут увидеть человеческие глаза, является главным элементом жизни, самой основой нашего существования, и его благодетельному влиянию мы обязаны всем ценным, чем мы обладаем теперь. Как мало людей осознают этот факт! «Раздробленный солнечный свет» – поразительная и заставляющая задуматься фраза, использованная Джоном Фиске в его «Космической философии» для обозначения всего, что можно найти в нашем огромном мире, – от маленькой росянки, спрятанной в тайных убежищах широко раскинувшихся болот, и ничтожной мошки, чтобы схватить которую росянка открывает свой липкий кулачок, до огромного дерева в лесу и всемогущего человека, вооруженного всепобеждающим топором. Это всего лишь сжатый символический способ описать процесс космической эволюции, исходящей от солнца как первоначального источника и постоянной направляющей силы для нашей собственной маленькой вселенной.
За образами солнца, присутствующими в первобытных и культурных преданиях, стоят анимистические представления о солнце, например, как о Манабожо, великом белом зайце алгонкинской легенды, или как об Индре – солнечном быке Индии. С течением времени зооморфное солнце уступает место антропоморфному, и наконец мы приходим к таким олицетворениям солнца, как Осирис в Египте, Аполлон в Греции и Бальдр в скандинавской мифологии. Действительно, можно было бы сказать, что все великие шаги, сделанные человечеством в его неуклонном движении вперед, записаны в разнообразных и многочисленных олицетворениях солнца»[12].
Наши знания о явлениях природы – всего лишь результат прошедших веков научных исследований; но когда мы размышляем над феноменами дня и ночи в их вечно сменяющихся фазах, мы обнаруживаем, что исключительно трудно с ясностью понять представления первобытного человека об этих непрекращающихся изменениях, поскольку непрерывная последовательность и постоянное повторение этого феномена притупило наши способности, и он избегает нашего внимания.
В древние времена, однако, за этим непрестанным каждодневным процессом тщательно наблюдали и серьезно размышляли о нем, а солнце во всех своих аспектах рано стало в определенных странах персонифицированным божеством.
Выражение «поглощенный ночью» сейчас – просто метафора, но передаваемая им идея заходящего солнца была очень важна для древних. Однако интерес вызывало не только ежедневное движение солнца: люди внимательно наблюдали и сезонные перемены, а весеннее солнце, возвращающееся с юношеским пылом после долгого ночного сна зимы, носило иное имя, чем солнце летнее и осеннее. Следовательно, изучая первобытную историю и мифологию, можно обнаружить множество имен солнца и огромную массу солярных мифов, описывающих приключения первобытного солнечного героя с употреблением обозначений различных обликов, которые принимает Солнце на протяжении дня и в течение года.
Образам, подсказанным этими обликами, просто не было предела, как сформулировал это сэр Джордж Кокс:
«В мышлении этих древних времен солнце рассматривалось как ребенок ночи или тьмы, заря приходила до его рождения и умирала, когда он поднимался в небеса. Он душил змей ночи, выходил как жених из своих покоев, и как великан шествовал по своему пути. Ему приходилось сражаться с тучами и бурями, иногда его свет тускнел под их мрачным покровом, и дети человеческие трепетали от гнева сокрывшегося солнца. Его путь мог быть сияющим и благодетельным или мрачным, угрюмым и непостоянным. Он мог быть воином, другом или разрушителем. Лучи солнца становились золотыми прядями волос, копьями и пиками или сияющими одеждами».
От этой игры воображения и происходят основные великие солярные мифы, становящиеся основой целых эпических сюжетов или развернутых аллегорий. Из этой прочной нити плетется ткань золотой легенды и чудесное полотно мифа, озаряющее страницы истории человечества.
Наша приятная задача – осмотреть это пестрое полотно, разворачиваемое фантазией, и обследовать великую сокровищницу традиции, в которой люди всех эпох хранили богатейший дар своего воображения, солнечный миф.
Возможно, самые первые мифы о солнце – те, что основаны на феноменах его восхода и заката. Древние обитатели морских берегов верили, что с наступлением ночи, когда солнце исчезало в море, его глотало чудовище. Утром оно изрыгало свою добычу в восточное небо. Считается, что история Ионы имеет солярное происхождение, поскольку его приключение с китом имеет разительное сходство с каждодневной мифической судьбой солнца.
Видный исследователь мифологии Гольдхизер[13] утверждает, что библейская история Исаака представляет собой солнечный миф, а первый Енох, сын Каина, просто символизирует солнце. Он – знаменитый строитель городов (это характерная солярная черта), но то, что он жил ровно 365 дней[14], столько же, сколько длится солнечный год, указывает на его солярный характер. Каин – солнечный герой, и все его потомки – солярные персонажи. Ной явно представляет собой мифологическую фигуру отдыхающего солнца: слово Nôach означает «тот, кто отдыхает».
Слово, являющееся основным обозначением солнца в семитских языках, древнееврейское Шемеш, передает представление о том, что Солнце быстро движется или деловито снует по небу. Так, в псалмах мы видим, что солнце уподобляется бегущему великану или герою.
Быстрые кони ассоциировались с солнцем в античной, индийской, персидской и древнееврейской мифологиях, и в древнееврейском культе в Ханаане лошади были посвящены солнцу, как позже в Греции.
В Ведах солнце часто называется «бегуном», «скаковым конем» или просто «конем». Идея быстрого полета солнца доводится до конца приписыванием солнцу или заре крыльев, и на египетских и ассирийских монументах мы видим изображения окрыленного солнечного диска.
Отсюда воображению остается лишь один шаг до того, чтобы рассматривать солнце как птицу; когда солнце садилось, древние говорили: «Птица дня устала и упала в море». Существует даже мнение, что кролик символизирует пасхальную неделю потому, что быстроногость – его главное свойство. Имеет значение и тот факт, что олицетворенное солнце у североамериканских индейцев называлось «Великим Белым Зайцем».
«Чем больше мы рассматриваем вавилонскую мифологию, – говорит Сэйс, – тем более солярным оказывается ее происхождение, тем самым подтверждая результаты, достигнутые при исследовании арийских и семитских мифов. С всего лишь двумя исключениями все великие божества, как кажется, восходят к солнцу».
Выдающийся авторитет по мифологии Египта Ренуф утверждает: «Как бы ни обстояло дело в других мифологиях, я рассматриваю восход и закат, ежедневное возвращение дня и ночи, битву между светом и тьмой, солнечную драму в целом, разыгрываемую во всех своих деталях каждый день, каждый месяц, каждый год на небе и на земле, как основную тему египетской мифологии».
Господствующие мифологические фигуры Египта настолько тесно связаны с египетским культом солнца, настолько близки к тому, чтобы быть богами Солнца, что обсуждение их характеров и деяний скорее должно быть включено в главу о поклонении солнцу и поэтому опущено здесь.
Есть одна черта солярной мифологии, поражающая своей универсальностью. Это связь между фигурами, олицетворяющими солнце в разных странах, и мореплаванием. Еврейский Мидраш сравнивает путь солнца с путем корабля, как ни странно, плывущего в Британию, оснастка которого включает 365 канатов (число дней в солнечном году), и корабля, идущего из Александрии, имеющего 354 каната (число дней лунного года).
В Египте мы видим изображенной на памятниках фигуру Ра, бога Солнца, переплывающего в своей лодке небесный океан. «Солнечный царь Аполлон у греков, – говорит Гольдхизер[15], – считается основателем мореплавания», и даже легендарный Харон, паромщик подземного мира, представляет собой развитие солярного мифа. Римский бог Солнца Янус также связывается с мореплаванием, а перуанское солнечное божество появилось из моря и покинуло перуанских индейцев на лодке, которая плыла вниз по реке и скрылась в море.
Древние египтяне называли Солнце Кошкой, поскольку, как говорит Еораполлон, «подобно солнцу, зрачок кошачьего глаза растет с наступлением дня». Египтяне представляли, что за солнцем стоит огромная кошка, а солнце – всего лишь ее зрачок.
Приведенный далее солнечный миф происходит из Индии и цитируется по «Антропологии» Эдварда Б. Тейлора. Он повествует о том, что «Вамана, маленький брахман, чтобы унизить гордыню царя Бали, просит у него столько земли, сколько он сможет отмерить тремя шагами, но, когда царь обещает выполнить его просьбу, карлик предстает в великанском обличье Вишну и, пройдя одним шагом всю землю, другим – весь воздух, а третьим – все небо, отправляет Бали в области ада, где тот царствует и поныне. Самая поразительная из всех историй о Мальчике-с-пальчик оказывается на самом деле мифом о солнце, поднимающемся совсем небольшим над горизонтом, затем разрастающемся до грандиозной силы и пересекающем вселенную. Ведь карлик Вамана – одно из воплощений Вишну, а Вишну первоначально был солнцем. В гимнах Вед представление о его трех шагах обнаруживается прежде, чем оно стало сюжетом истории, когда оно еще было лишь поэтической метафорой солнца, пересекающего воздушные области тремя шагами».
Для древних индусов бог Солнца царил в пылающей колеснице, а в его сверкающих лучах они видели горячих рыжих коней, украшенных сверкающей и блестящей сбруей. Там, где мы сказали бы: «Солнце восходит» или «Оно высоко в небесах», они замечали: «Солнце запрягло своих коней для поездки».
Одно из распространенных обозначений солнца в мифологии – «корова», а лучи солнца описываются как молоко этой коровы. В Ведах это один из самых обычных образов. Это хорошие примеры роли, которую играло воображение в развитии солярной мифологии. Когда солнце представляется колесницей, лучи тут же начинают напоминать коней, и точно так же, если солнце уподоблено корове, лучи должны представлять молоко.
Солнечные лучи чаще сравниваются с прядями волос или с волосами на лице или голове солнца. Греки называли бога-Солнце Гелиоса «желтоволосым», а длинные локоны и ниспадающая борода являются мифологическими атрибутами солнца во многих странах. В индейском мифе бог Солнца описывается как старик с густой бородой, а длинные бороды перуанского и тольтекского богов Солнца часто упоминаются в мифах о них.
Если рассматривать мифологию как чудесный гобелен, созданный воображением и фантазией, изображающий в множестве оттенков благородные деяния богов и героев Древнего мира, тогда часть, сотканная греками, вполне может считаться самой замечательной из-за великолепия плана и красоты замысла всего, что изображено на этой удивительной и бесценной ткани.
Кто-то сказал, что греческая мифология, в ее сменяющихся династиях правящих богов, демонстрирует эволюцию от почитания сил природы к почитанию сил духа. Она, без сомнения, самая полная деталями, самая совершенная с художественной точки зрения, самая прекрасная и устойчивая из всего мирового запаса дошедших до нас легендарных преданий, и среди этого богатства мифологии солярный миф выделяется как величайший, как центральная фигура, облаченная в несравненные образы поэтичного от природы и в высшей степени художественного народа.
В следующем дальше обсуждении греческих солярных мифов есть много такого, что, как кажется, настолько гротескно и причудливо, что граничит с абсурдом, но в серьезности предмета не приходится сомневаться, и, чтобы понять его полностью и оценить по достоинству, мы должны всегда рассматривать легенды как истолкование природных явлений дня и ночи. Имея это в виду, мы сможем осознать значение многого, что иначе было бы бессмысленным.
Можно сказать, что ежедневный путь и меняющиеся аспекты живого и полного энергии солнечного героя представляют собой мотив почти каждой легенды и мифа, завещанного нам древними.
Так же как в изучении солярного культа бог-Солнце Гелиос первым выходит на сцену как центральная фигура широко распространенного и популярного культа, мы и здесь сначала рассмотрим легенды, объединенные этой мифологической фигурой, которой некогда поклонялась греческая нация со всем рвением религиозного пыла.
Самый интересный миф о Гелиосе – тот, что рассказан о нем в Одиссее. Он повествует о том, что, когда Одиссей возвращался к себе домой на Итаку, богиня поведала ему о зеленом острове Тринакрия, где бог-Солнце Гелиос пасет свои священные стада – семь стад коров и семь стад овец, по пятьдесят в каждом стаде, число, которое всегда остается неизменным. Одиссей, жаждущий посетить этот прекрасный остров, немедленно отправился в путь, предупрежденный Цирцеей, что стада Солнца надо оставить в покое, чтобы не навлечь на себя беды. Высадившись на острове, его спутники от души радовались приятной погоде, но, поскольку еды не хватало, они пренебрегли предупреждением богини, забили лучший скот Солнца и пировали шесть дней, пока не отплыли с острова.
Гелиос, разгневанный их поступком и опечаленный потерей стад, которыми он так гордился, молил Зевса наказать преступников[16]:
И так и случилось: мощью Зевса поднялся ужасный шторм, который чуть не разбил корабль беспутных искателей приключений; но Одиссей героическими усилиями смог предотвратить потерю корабля, и жизнь его спутников была спасена.
«Зевс, наш отец и владыка, блаженные, вечные боги,
Жалуюсь вам на людей Одиссея, Лаэртова сына!
Дерзко они у меня умертвили быков, на которых
Так любовался всегда я – всходил ли на звездное небо,
С звездного ль неба сходил и к земле ниспускался.
Если же вами не будет наказано их святотатство,
В область Аида сойду я и буду светить для умерших».
Гневному богу ответствовал так тученосец Кронион:
«Гелиос, смело сияй для бессмертных богов и для
смертных,
Року подвластных людей, на земле плодоносной живущих.
Их я корабль чернобокий, низвергнувши пламенный гром
свой,
В море широком на мелкие части разбить не замедлю».
«Ничто так не обычно в арийской мифологии, – говорит Пэйли, – как упоминание коров или волов в связи с Солнцем. Судя по всему, они символизируют яркие очертания, которые, как кажется, выходят в форме светящихся мимолетных облаков из дома Солнца на востоке. Угон и возвращение или убийство этих волов – предмет многих рассказов в ранних греческих легендах».
Мы переходим теперь к самой заметной фигуре в греческой мифологии, грозному герою, чьи деяния являются темой бесчисленных легенд, песен, стихов, эпических поэм и многих из самых благородных и прекрасных замыслов в мире искусства.
О, светлый край златой весны,
Где Феб родился, где цвели
Искусства мира и войны,
Где песни Сафо небо жгли!
Блестит над Аттикой весна,
Но тьмою жизнь омрачена.
Байрон[17]
Тот факт, что этот прославленный и возвышенный персонаж персонифицирует солнце, отмечает Феба Аполлона как величайшего и самого широкоизвестного солнечного бога, порожденного мифологией и историей.
О его славном рождении на Делосе и успешном сражении с огромной змеей, которую Гера послала ему навстречу в долине Криссы, и о установлении его оракула в Дельфах рассказывается в главе о поклонении Солнцу, как о сюжетах, тесно связанных с его обожествлением.
В мифической биографии такого прославленного персонажа, как Феб Аполлон, мы должны ожидать, конечно, упоминания о его любовных связях. Одна из них описана в следующем мифе о Дафне.
Дафна, персонифицированная Заря, появляется из вод с первым румянцем утреннего света, а когда прекрасные оттенки раннего дня постепенно исчезают при свете восходящего солнечного диска, Дафна бежит от Аполлона, который пытается ее добиться. Во время своего бегства она молит богов помочь ей, и рассказывают, что в ответ на ее молитву она была превращена в лавровое дерево, с тех пор посвященное Аполлону.
Другой миф повествует об охоте, на которой Аполлона сопровождал его друг Гиацинт. Они метали диски, и Аполлон метнул диск, который отскочил от цели и нанес Гиацинту смертельный удар. Полный угрызений совести из-за безвременной гибели друга от его руки, он превратил Гиацинта в прекрасный цветок, с тех пор носящий его имя.
Согласно Мюррею[18], «цель этого мифа – указать на попеременное угасание и возвращение жизни в природе, которая в этом случае представлена в образе юноши, а брошенный Аполлоном диск – явный символ солнца, иссушающего растительность».
Далее об Аполлоне рассказывается, что, разгневавшись на Зевса за то, что тот поразил его сына Асклепия молнией, он поразил стрелами нескольких циклопов, которые выковали молнии. Это навлекло на него гнев Верховного Существа, и Аполлон был изгнан с Олимпа. Во время своего изгнания он служил у Адмета пастухом.
Кири[19] утверждает, что Адмет на самом деле – одно из имен Гадеса, а упоминание о службе Аполлона под его началом указывает на то, что Аполлон спустился в подземный мир с целью очищения. Здесь мы опять встречаем распространенную веру в то, что солнце ночью спускается в подземные и подводные царства.
В течение срока своего изгнания Аполлон служил троянскому царевичу Лаомедонту. Поскольку тот не заплатил ему обещанной суммы, Аполлон навел на город ужасную чуму, которая выкосила все окрестное население. Раздосадованный своим изгнанием, Аполлон объединился с Посейдоном в попытке свергнуть Зевса. Заговор провалился, и обоих богов приговорили участвовать в постройке стен Трои.
Аполлон был прославленным музыкантом, и однажды поспорил с Паном, утверждавшим, что флейта сладкозвучнее лиры – любимого инструмента Аполлона. Боги согласились, что рассудить их должен Мидас, царь Лидии. Тот предпочел Пана, и Аполлон, раздосадованный приговором, наказал Мидаса, удлинив его уши, так что они напоминали ослиные. Аполлон, видимо, не терпел соперничества на музыкальном поприще, потому что, когда Марсий похвалялся, что превосходит Аполлона в игре на флейте, тот заживо содрал с него кожу.
Как могучий воин, Аполлон отличился в Троянской войне, где он сражался против греков. Его ярость была неодолимой, и рассказывают, что целые шеренги воинов падали, когда он бросался в атаку.
Обладая вечной юностью и будучи самым совершенным из атлетов, Аполлон считался покровителем юношеских атлетических соревнований, а Пифийские игры, учрежденные им в ознаменование его победы над Пифоном, праздновались повсеместно.
Ограниченный объем данной работы не позволяет нам полностью пересказать множество подвигов этого знаменитого солнечного героя. Его любимыми животными были ястреб и лебедь, его деревом – лавр. Его изображали как совершенное единение мужественной силы и красоты. Его длинные волосы свободно падают, его чело увенчано лавром, а в руках он держит лук и лиру.
Удивительный и знаменитый Аполлон Бельведерский демонстрирует одновременно представление древних об этом благосклонном божестве и высокую ступень совершенства, достигнутую ими в скульптуре.
Немногие божества имели больше прозваний, чем Феб Аполлон. Его называли Делосским, Дельфийским, Кларосским и т. д., по местам, где ему поклонялись. Он также именуется Локсий[20] из-за двусмысленности многих предсказаний его оракула. Другое его прозвание – Ликейский, что означает или Волчий Бог, или Золотой Бог Света. Его также называли Мышиным Богом, поскольку считали его покровителем или истребителем мышей. Другими именами Аполлона были Серебролукий, Далеко Разящий, Даритель Света, Лепокудрый, Златокудрый, Обладатель Золотого Меча.
«Сходство между Аполлоном и Ахиллом едва ли нужно указывать, – говорит Кири[21]. – Каждый из них – идеальный юноша, представитель юной Греции, которой еще предстоит стать в грядущие годы Элладой».
Сопоставляя фигуры солнечных божеств, Гелиоса и Аполлона, мы отмечаем разительное сходство. Оба бросаются в глаза своим сияющим обликом, оба обладают силой создавать и разрушать жизнь и неуязвимым оружием. Они также одарены неисчерпаемыми силами вызывать счастье или горе, наслаждение или муку, здоровье или болезнь. Применение этих многогранных способностей составляет тему большей части той огромной массы легенд, которые представляют собой важнейшие элементы арийской мифологии.