- Ты... ты - негодяй! - брызнул он слюной. - Ты смеешь обвинять свою
тетку, будучи...
- Я очень уважаю свою тетушку, - Том Коулер все еще смотрел в пол. -
Я многим ей обязан. Со стороны ее семейства я получил всю свою плутовскую
кровь и ты не мог придумать ничего другого для быстрого получения денег,
как жениться на ней. Хотя я не думаю, что она ими владеет, - он секунду
сердито смотрел на Коди и снова опустил взгляд.
- Да, Коди, она была для меня хорошей тетей! Даже узнав о моем
брате-близнеце Джонни! Недавно я вспоминал о нем. Я видел его так
отчетливо, будто он стоял у меня перед глазами. Мне было лишь семь лет,
когда его не стало...
- Когда он умер, - поправил Коди неожиданно мягко.
- Да, когда он умер. Он обычно сидел под деревом в Селфорде, я застал
его однажды в этом состоянии, и пел "Бедная Дженни плачет". Семь лет...
Его глаза, которые он внезапно поднял на собеседника, горели как
угли, и коротышка весь сжался.
- Добрая тетушка! Я видел, как она била того малыша, когда он не умел
еще стоять. К счастью, она была женщиной. Вы сказали ей это однажды. Если
бы она была мужчиной, она бы давно получила свое. Я повторяю, что машина у
входа. Пусть юная леди будет готова ехать, когда я вернусь.
В его голосе звучала неприкрытая угроза. Не говоря больше ни слова,
он ушел, держа руки в карманах и неизменную сигарету в зубах. Обернувшись,
он увидел, как Коди взбежал вверх по лестнице и скрылся в комнате, где
сидела его лучшая половина. Дверь за собой он притворил, но минут десять
из-за нее доносились сердитые голоса. Наконец, миссис Коди одна
спустилась, открыла библиотеку и вошла туда.
Сибилла Ленсдаун сидела на софе, обхватив голову руками. Женщина
молча взяла ее за руку, вывела из комнаты и повела наверх. Через два
пролета узкой лестницы они вышли на площадку, с одной стороны которой были
комнаты для прислуги, а с другой - запасная спальня, которая обычно
использовалась как кладовая. Именно в эту комнату втолкнули девушку.
Сибилла была почти без сознания. В ее памяти не сохранился этот
подъем наверх. Когда она проснулась, голова ее раскалывалась от боли.
Девушка обнаружила, что лежит на железной кровати, которая сильно
прогибается посередине. Под стеклом горит слабый ночничок, поскольку в это
время суток дневной свет тускнеет.
Девушка села в кровати. Голова ее кружилась, но она попыталась думать
последовательно. У кровати стоял столик со стаканом воды и двумя
крошечными таблетками, на которые она могла бы не обратить внимания, но за
ними стоял открытый пузырек с аспирином. Голова гудела, и, забыв об
опасности и подавленно считая, что это облегчит ее страдания, она
проглотила обе таблетки и залпом, не отрывая стакана от губ, выпила всю
воду.
Со стоном опустилась на кровать, прикрыв глаза руками, и постаралась
отключиться, насколько ей позволил это сделать возбужденный мозг, пока
восстанавливающее средство не подействовало.
Прошло около получаса, прежде чем головная боль прекратилась и
девушка смогла снова поднять голову. Ей было дурно, и при каждом движении
комната плыла вокруг нее. Но через некоторое время она успокоилась, пришла
в себя и постаралась рассуждать последовательно.
В комнате было одно крошечное окошко, сделанное в покатой крыше.
Окошко было забрано толстой металлической решеткой и закрыто на висячий
замок. Девушка попробовала открыть дверь, не надеясь, что ее попытка уйти
из комнаты этим путем будет иметь хоть какой-то успех. Сев на кровать, она
попыталась представить без паники свое действительное положение.
Нужно было быть сумасшедшей, согласившись пойти с этой женщиной
(девушка опять вернулась мыслями к происшедшему), но она была столь
уверена в себе... "Слабое утешение, - подумала она. - Даже лондонского
ребенка невозможно обмануть обещанием рассказать о семейной тайне". О
своей матери она не позволяла себе думать.
Девушка снова попробовала открыть дверь, но она была закрыта на замок
и даже, возможно, на задвижку, поскольку оказывала сопротивление каждой
точкой своей поверхности. Это была очень старая дверь и выглядела она
плохо подогнанной - между нижнем краем и полом виднелся зазор в полтора
дюйма толщиной.
Сибилла опять села на кровать и постаралась собраться с мыслями.
Ключ! Неужели ее заточение как-то связано с этой стальной полоской? Она
была озадачена, но старалась мыслить логично. Оценив все трезво, насколько
позволяли обстоятельства, девушка пришла к выводу, что по какой-то
причине, которую она не может определить, ключ имеет отношение к ее
теперешнему трагическому положению.
Сибилла взяла стул и, взобравшись на него, попыталась открыть окошко
на крыше, но оно не поддавалось. Девушка поняла, что у нее не хватит сил
открыть окно - оторвать закрывающие его три металлических прута было
совершенно нереально.
Стоя на стуле, она услышала шаги на площадке, твердые и тяжелые,
быстро спустилась на пол и повернулась лицом к входящему. Прошло немного
времени, пока дверь отворилась. Как девушка и предполагала, дверь была
закрыта на задвижку и до того, как услышать щелчок замка, она услышала
звук отодвигаемой задвижки. Вошел Коди.
Широкая вежливая улыбка освещала все его лицо.
- Моя дорогая юная леди! Боюсь, что вы плохо провели время. С вами
часто бывают подобные приступы?
- Я не знаю, о каких приступах вы говорите, доктор Коди, - ответила
она твердо.
- Очень печально, очень печально, - бормотал он, скорбно покачивая
головой. - Я уже испугался за твою жизнь. В вашей семье кто-либо страдал
от психических заболеваний?
От наглости этого вопроса у нее перехватило дыхание.
- Я не утверждаю ничего, - продолжал он. - Я только могу сказать, что
ты вела себя несколько странно. Ты, наверное, не помнишь, как в припадке
кричала? Нет? Я и не думал, что ты будешь помнить. Все это очень
прискорбно.
- Мистер Коди, - Сибилла старалась говорить ровным голосом, хотя это
стоило ей больших усилий. - Я хочу домой, к маме.
Он долго не отводил от нее тяжелого взгляда.
- Я думаю, ты поедешь, - размышлял он. - Думаю, поедешь. Но тебе
нечего бояться, моя дорогая юная леди, твоей маме сообщили, и она уже едет
сюда.
В углу комнаты стоял столик Коди вытащил его на середину комнаты и
положил на него большую черную папку, которую держал до этого под мышкой.
Затем взял смятый лист бумаги, нежно разгладил его, вытащил ручку, снял
колпачок и закрепил его.
- Положение, - начал он в своей таинственной манере, - несколько
необычное. Для меня непривычно принимать юных леди, которые впадают в
истерику, и я признаю, что был очень встревожен; моя дорогая жена просто
подавлена случившимся. Она мне так прямо и сказала: "Положение очень
щекотливое для тебя, Бертрам. Представь, что девушка заявит, что ты дал ей
какие-то вредные для здоровья таблетки и что ты задержал ее против ее
воли, хотя и ты, и я понимаем, что ее нездоровье вызвано почти... гм...
естественными причинами, но строгое общество может скептически отнестись к
нашему объяснению".
Сибилла ждала, что будет дальше, совершенно уверенная в том, что если
бы миссис Коди и произнесла нечто подобное, она пользовалась бы совершенно
другими выражениями.
- Таким образом, мне пришло в голову, - вел далее мистер Коди, - что
было бы прекрасно, если бы ты по своей собственной воле сделала заявление
о случившемся и о том, что я, Бертрам Коди, доктор филологии и права, вел
себя с величайшей добротой и тактом, и что я поместил тебя в эту
замыкающуюся комнату с единственной целью, а именно, уберечь тебя, чтобы
ты не нанесла сама себе серьезного вреда.
Сибилла бросила взгляд на стол.
- Мне с трудом верится, что я сумасшедшая, - улыбнулась она.
- Я и не собираюсь просит тебя, чтобы ты написала это, - заторопился
мистер Коди. - В этом документе не будет ссылки на состояние твоей
психики. Это всего лишь... гм... удостоверение моей честности, которое
очень дорого для меня. Просто причуда с моей стороны, но такой уж я
эксцентричный человек.
Широко улыбаясь, он передал ей ручку.
- Могу я познакомиться с документами? - спросил девушка.
- Зачем же? - спросил он почти укоризненно. - Ты подпишешь
удостоверение, и это будет означать, что тебя тотчас надо везти к маме.
- Вы сказали, что моя мама едет сюда, - перебила его Сибилла
подозрительно.
- Я думаю, - продолжил он совершенно спокойно, - мы встретим ее на
полпути. Я позвонил и попросил ее подождать у Митра Инн, в Доркинге.
Он снова протянул девушке ручку, но та по-прежнему колебалась.
Документ был плотно отпечатан на четверти страницы. Большая рука Коди
полностью закрыла листочек, оставив открытым только место, где она должна
подписаться. Девушке очень хотелось побыстрее уехать отсюда, и она
цеплялась за любую надежду освободиться. Когда ручка уже коснулась бумаги,
в промежутке между его пальцами она увидела строчку, и эта строчка
заставил ее остановиться...
"Если названная Сибилла Эллен Ленсдаун умрет раньше Бертрама Альберта
Коди..."
- Что это за бумага? - спросила она.
- Подписывай! - его голос стал грубым, а манеры изменились так же
неожиданно, как меняется небо в тропиках.
- Я не подпишу ни одного документа, не прочитав его, - ответила на
это Сибилла и положила ручку.
Улыбка сползла с тяжелого и злобного лица Коди.
- Ты подпишешь это, или я, о боже, я... - Он усилием воли овладел
собой и постарался снова принять добродушный вид. - Моя дорогая юная леди,
- продолжил он с удивительным сочетанием раздражения и мягкости в голосе,
- зачем беспокоить твою хорошенькую головку чтением официальных
документов? Я заверяю, что это письмо просто оправдает меня... - Я не
подпишу его, - ответила девушка.
- Ах, не хочешь?.. - он сгреб документ и сунул его в карман. Девушка
попятилась, а Коди стал наступать на нее. Неожиданно она бросилась к двери
и попыталась открыть ее, но Коди схватил ее за талию и отбросил назад.
- Побудь здесь, моя дорогая юная леди, пока не изменишь решения.
Посиди без пищи. А если будешь упорствовать, то и без сна. Я дал тебе шанс
выжить, а у тебя, бедная моя глупышка, не хватило ума им воспользоваться.
Сейчас ты останешься здесь, пока не пересмотришь свое поведение.
В следующее мгновение он вышел и закрыл дверь за собой. С замиранием
сердца Сибилла прислушивалась, как дверь запирают на задвижку.
Какое-то время она была слишком потрясена случившимся, чтобы
предпринимать новые попытки убежать. Но спустя некоторое время взяла себя
в руки и призвала на помощь все свое самообладание, хотя ее трясло так,
что она с трудом удерживала равновесие, когда снова встала на стул и
попыталась открыть окошко.
Девушка поняла, что таким путем убежать невозможно, и решила
забаррикадировать дверь, что никто не вошел в комнату. Вначале она
попыталась отодвинуть кровать от стены, но та оказалась дубовой тяжелой
махиной, сдвинуть с места которую ей было не под силу. Шаткий умывальник
был единственным предметом, который можно было использовать. Сибилла
приперла дверь его спинкой и села ждать.
Час шел за часом, а в доме не было слышно ни звука и, наконец,
побежденная усталостью, она прилегла на кровать и несмотря на все усилия
противостоять сну, вскоре уснула.
Проснулась девушка от бешеного стука сердца и села на кровати. С
площадки перед дверью доносился какой-то звук. Шаркающий, осторожный,
который ее обостренные чувства услышали даже когда она находилась в в
состоянии глубокого сна. Что это? Она насторожилась, но долгое время ничто
не нарушало тишины. Затем где-то внизу послышался глухой звук падения, как
будто упало что-то тяжелое. Она чутко прислушалась, прижав руку к груди и
стараясь унять бешено бьющееся сердце.
- Оу-у-у!..
Сибилла вздрогнула и чуть не потеряла сознание от ужаса. Она услышала
вопль, вопль охваченного страхом животного... и еще один - более глубокий,
гортанный, жуткий!
Стоя у двери, девушка все слушала, ее чувства были обострены до
предела. Потом донеслось слабое глубокой всхлипывание и больше ничего не
было слышно. Прошло десять минут, четверть часа, пока ее уши не уловили
шум, разбудивший ее, - шарканье босых ног по твердой гладкой поверхности.
Когда доктор Коди открывал дверь, она успела рассмотреть площадку перед
дверью и знала, что она покрыта линолеумом, и именно по нему шаркали
чьи-то ступни. Шаги приближались и, наконец, идущий остановился. Кто-то
поворачивал ручку двери и отодвигал задвижку. Девушка заледенела от ужаса,
не могла пошевелиться, только стояла, тупо уставившись в дверь в ожидании
призрака, который обнаружит ее. Ручка еще раз повернулась, но дверь не
открылась. Ключа в дверях, очевидно, не было. Тишина... Затем этот некто
попытался сломать дверь, и в щели между нижним краем двери и полом девушка
увидела огромный уродливый палец. Наконец под дверью появились уже три
огромных, коротких и толстых пальца. Они были мокрыми и красными от крови.
Рука схватилась за нижний край двери и пыталась поднять ее. При виде этой
отвратительной руки оцепенение у девушки прошло и, закричав, она в слепой
панике бросилась к стулу, стоящему под окошком. Посмотрев на окошко,
Сибилла увидела в нем лицо, наблюдавшее за нею, - бледное лицо Коулера,
шофера.
Совершенно случайно Дик Мартин заглянул в библиотеку после обеда. Он
начал ощущать, что день, когда он не видел эту издевающуюся над ним
девушку, прожит впустую. С чувством заслуженной гордости он вспомнил, что
является абонентом этого благородного учреждения и решил заглянуть туда,
чтобы попросить самый мудреный фолиант по биофизике.
- Мисс Ленсдаун ушла, - сказал кто-то из обслуживающего персонала. -
Сегодня она работала неполный день и уехала с какой-то леди.
Со своей матерью? - спросил Дик.
- Нет, - покачала головой служащая. - Это была не миссис Ленсдаун. Ее
я знаю хорошо. Эта леди подкатила к библиотеке на "роллсе". Я никогда
раньше не видела ее.
Информация не показалась Дику примечательной. Девушка совсем недавно
заняла такое важное место в его жизни, и он мало что знал о ней и,
конечно, ничего о ее друзьях. Дик был расстроен, поскольку собирался под
каким-нибудь благовидным предлогом пригласить девушку на чай сегодня
вечером. Прождав до семи, он пошел на Корам-стрит. Здесь Мартин стал
невнятно извиняться за свой визит, но миссис Ленсдаун, улыбнувшись,
сказала, что в ее отсутствие дочь звонила и предупредила, что к ужину
домой не придет. Дик решил, что этот день - один из самых несчастливых в
его жизни.
- У нее есть подруга, и она часто ужинают вместе, может, после ужина
они пойдут в театр. Вы не хотите остаться и составить мне компанию за
ужином, мистер Мартин? Хотя я боюсь, что я отнюдь не равноценная замена
Сибиллы!
Дик с радостью принял приглашение, надеясь, что до его ухода Сибилла
успеет появиться, но хотя он сидел до неприличия долго, девушка так и не
пришла, и в одиннадцать вечера он начал прощаться. За весь вечер он ни
словом не обмолвился о том, что ему сказали в библиотеке.
- Подруга вашей дочери, наверное, очень богатая леди? - спросил он на
прощание.
Миссис Ленсдаун была удивлена.
- Нет. Она же сама зарабатывает себе на жизнь. Она кассир в аптеке.
Женщина увидела, как нахмурилось его лицо, и быстро спросила:
- А почему вы задали такой вопрос?
- Кто-то заехал за Сибиллой на машине марки "Роллс", - ответил Дик. -
Кто-то, кого в библиотеке не знают.
Миссис Ленсдаун улыбнулась.
- Это неудивительно. Джейн Аллен не очень богата, но у нее масса
состоятельных родственников и, вероятно, это заехала ее тетушка.
Дик еще с четверть часа постоял возле дома, выкурил три сигареты, а
затем, неудовлетворенный своим поведением, пошел домой. Он проанализировал
события, ставя себе в вину свой эгоизм, поскольку даже не удосужился
узнать, нет ли у девушки каких-либо неприятностей... Может, она попала в
сложное положение.
В эту ночь собственная квартира показалась ему странно пустой. По
привычке он прошел по всем комнатам, уделив особое внимание маленькому
кухонному балкончику. На каждой двери он прикрепил особый сигнал -
маленький треугольник, в котором находился колокольчик. Вершиной
треугольник вбивался в дерево, и любая попытка открыть дверь немедленно
разбудила бы его. Сон не приходил; Дик взял книгу и начал читать. Был час
ночи, когда он, наконец, задремал. Он был в каком-то полусне, когда
зазвонил телефон. Включив свет, Дик сел и взял трубку аппарата, стоявшего
на столике у кровати.
- Алло!
- Междугородный телефонный вызов, - сказал мужской голос.
Щелчок, тишина, затем:
- Убийство... Меня убивают... О боже! Они здесь... ребята...
убийство...
По телу Дика побеждали мурашки.
- Кто говорит? - быстро спросил он.
Ответа не последовало.
- Кто вы, откуда звоните?
Молчание, затем глубокий стон и проклятия... Вопль, перешедший в
громкие рыдания.
- Не трогайте меня! Не трогайте! Помогите!
Послышался грохот, и все стихло. Дик быстро повесил трубку и набрал
номер станции.
- Откуда мне звонили?
- Откуда-то из Суссекса, - ответил телефонист. - Хотите, чтобы я
уточнил?
- Да! И побыстрее! Я - Дик Мартин, Скотланд-Ярд. Вы мне позвоните?
- Я перезвоню через минуту, - ответили ему.
Дик мгновенно вскочил с постели и лихорадочно оделся. Он не узнал
голоса, но какой-то инстинкт подсказывал ему, что этот звонок не был
розыгрышем и что он слышал сцену с настоящим убийством. Он не отваживался
позвонить Сниду, чтобы не помешать звонку, который ожидал.
Дик надевал туфли, когда зазвонил телефон.
- Звонили из Южного Уилда, Суссекс.
Дик выругался. Дом Коди! Это говорил Коди, он теперь вспомнил его
голос.
- Свяжитесь с ближайшим полицейским участком в Южном Уилде и
передайте, что я прошу прислать людей прямо к дому Коди в Уилд-Хаус. Там
что-то неладно. Вы сделаете это для меня?
И когда мужчина ответил утвердительно, попросил:
- А сейчас Брикстон 9-007, пожалуйста.
Снид должен знать, если он только выйдет из своего летаргического
состояния. К его удивлению трубку взяли немедленно и голос Снида ответил
ему:
- Я тут играл в бридж с несколькими ребятами из Управления, - начал
он, - но это все равно что отбирать деньги у малышей...
- Слушай, Снид, - перебил его Дик. - Что-то случилось в доме Коди. Он
только что звонил мне.
В нескольких словах Дик пересказал суть телефонного разговора.
- Плохо дело, - сказал Снид, раздумывая. - Я еру машину и еду...
- Моя на ходу. Я подхвачу тебя. Ты где?
- Буду под железнодорожным переходом на Брикстон-роуд. Захвачу с
собой двоих: инспектора Элберта и сержанта Стейнеса. Они здесь со мной.
Это было кстати. Дик инстинктивно чувствовал, что в этом деле ему
понадобится помощь, любая, какую Снид сможет ему предложить.
- Я подъеду минут через десять.
Дик схватил плащ и бросился к двери. Когда он ее открыл, то вынужден
был отступить в изумлении. На пороге стояла женщина. Лицо ее было
смертельно бледным.
- Миссис Ленсдаун! - выдохнул он и сердце его упало.
- Сибилла не была с Джейн Аллен, - произнесла она упавшим голосом.
- Она не вернулась домой?
Миссис Ленсдаун кивнула.
- Входите, - Дик пропустил женщину и провел в столовую. - Расскажите
мне все...
Миссис Ленсдаун рассказала то, что он и ожидал услышать. Она ждала
дочь до двенадцати ночи, затем, с растущим беспокойством, прошла к дому,
где жила Джейн Аллен. Девушка была уже в постели. Она не видела Сибиллы и
они даже не договаривались встретиться.
- К кому же она еще могла пойти?
- Я позвонила еще двум приятельницам, у которых она могла бы быть, но
они не видели ее, - сказала миссис Ленсдаун. - Мне удалось связаться с
девушкой, с которой Сибилла работает в библиотеке, и та описала женщину,
приезжавшую за моей дочерью. Это была очень пышно одетая дама средних лет
со множеством драгоценностей и очень вульгарными манерами.
"Миссис Коди!" - мелькнуло в мыслях Дика. Миссис Ленсдаун увидела,
как он побледнел и схватила его за руку.
- Что случилось? - спросила она хрипло.
- Я не знаю. Вы останетесь здесь? Я должен убедиться...
- Можно мне с вами?
- Нет, нет, - он покачал головой. - Я отлучусь немногим более чем на
час, потом позвоню вам. Может, пока почитаете здесь, в моей квартире? Вы
найдете здесь книги по своему вкусу!
Она отрицательно покачала головой.
- Я должна идти домой, вдруг Сибилла вернется. Но не ждите меня, - у
дверей стоит такси.
Времени для вежливых препирательств не было. Он выскочил из дому
раньше женщины и успел открыть гараж, прока она дошла до такси. До
железной дороги в Брикстоне, где ждали Снид и его друзья, большой
скоростной автомобиль Дика домчал за несколько минут.
- Прыгай, - произнес Дик. - Я тебе кое-что расскажу. Пытался
разобраться во всем сам, но твоя голова посвежее...
Пока машина двигалась в южном направлении, Лик рассказывал об
исчезновении Сибиллы.
- Без сомнения, это была миссис Коди, - заключил он. - Я ее недавно
встречал. Выглядит она, конечно, шикарно. Но вот какие неприятности она
может доставить девушке?
Сам Дик был не готов ответить на этот вопрос.
- Сыщики Суссекса появятся там до нашего прибытия... - начал он, но
Снид ухмыльнулся.
- Ты не знаешь полиции, иначе ты бы не был так в этом уверен. Вполне
возможно, что на ближайшем к Уилд-Хаусу участке нет телефона, а если и
есть, вряд ли офицер будет действовать по инструкциям, полученным по
телефону, пока не убедится, кто именно передал телефонограмму. Я не
уверен, что мы участвуем не в дурацкой охоте...
- Я тоже думал об этом, - сказал Дик, - и, все взвесив, решил, что
слишком много случайных совпадений во всей этой истории. Нет, человек,
позвонивший мне, не притворялся.
Следующие четверть часа они провели в молчании.
- Мы где-то возле дома Сталлетти, не так ли? - спросил Снид,
очнувшись от дремоты.
- Он слева, - коротко ответил Дик.
Они въехали на темную аллею. С дороги дома не было видно, и только
высокие деревья, четко вырисовывающиеся на фоне лунного неба, указывали на
его местонахождение.
- Подозрительные вещи творятся вокруг этого лорда Селфорда, -
задумчиво сказал Снид. - Только коснешься его - жди неприятностей.
Интересно, чем он занимается?
- Чем занимается Селфорд? - переспросил раздраженно Дик.
Толстяк кивнул.
- Почему он не возвращается в Англию? Почему он скитается по миру,
как Вечный Жид? Изнашивает свои башмаки в то время, как наследственный
трон покрывается пылью? Вы никогда не видели его?
- Нет, - кратко отозвался Дик. - Я видел его фото, но лично никогда с
ним не встречался.
Снид развернулся в потемках и посмотрел на собеседника.
- Видел его фото? - медленно спросил он.
- Конечно, - сказал Дик. - Он был в Кейптауне, когда туда прибыл
новый генерал-губернатор. Он вышел на балкон гостиницы посмотреть на
процессию, и кто-то из ребят-репортеров снял толпу. Я этого не видел,
носильщик из гостиницы увидел фото в газете и указал мне на него. Я сходил
в редакцию этой газеты, взял оригинал и получил фото.
- Как он выглядит? - спросил Снид заинтересованно.
- Я тебе как-нибудь расскажу, - последовал не удовлетворивший его
ответ, и вскоре они ехали по второстепенной дороге через небольшой поселок
Южный Уилд. Здесь не было оживленного движения, и по знаку Снида они
остановились у маленького коттеджа, где размещался полицейский патруль и
где была крошечная камера для редких нарушителей закона, которым
доводилось ездить этой дорогой. Когда они постучали, жена полицейского
открыла верхнее окно.
- Нет, сэр, констебля не будет всю ночь. Он в Чапли-Вудс, выслеживает
браконьеров с лесником сэра Джона.
- У вас есть телефон?
Телефон был, и она приняла телефонограмму, которую должна вручить
мужу, когда тот вернутся домой рано утром.
Дик снова запустил двигатель и через несколько минут, со словами "вот
здесь" затормозил перед воротами Уилд-Хауса. Он посигналил, но никаких
признаков света или движения в привратницкой не появилось. Она, как потом
узнал Дик, была пуста. Выйдя из машины, Дик попытался открыть ворота, но
они были закрыты на задвижку. Приоткрыв их, Дик отодвинул задвижку, снова
сел в машину и осторожно въехал на аллею.
Вид на здание открылся, когда до него оставалось метром пятьдесят.
Нигде ни огонька и никаких признаков человеческой деятельности. Дик
позвонил и подождал, прислушиваясь. Снова нажал кнопку звонка,
одновременно колотя по тяжелой двери. На это ушло минуты три. Снид послал
одного из своих ребят бросить камешек в одно из верхних окон.
- Похоже, что там никого нет. Подождем еще несколько минут, - сказал
Снид. - Потом я высажу окно.
Окна, как обнаружилось при осмотре, были плотно закрыты, но со
стороны крыльца было две узких полоски оконного матового стекла.
- Здесь не пролезть, - сказал Снид, очевидно имея в виду свою тушу.
- А я? - мрачно отозвался Дик.
Он сходил к машине и вернулся с отверткой. Пока толстяк восхищенно
следил за ним, Дик полностью снял все оконные стекла. Единственно, чего он
боялся, чтобы внутри не оказалось ставней или решеток, но, очевидно,
мистер Коди решил, что узость окошка является достаточной защитой.
С помощью двух детективов Дик боком, ногами вперед, протискивался в
отверстие, через которое, казалось, не могло пройти ни одно человеческое
существо. Голова была самой трудной частью его тела в смысле протискивания
через щель, но, наконец, он оказался внутри цел и невредим, если не
считать легких ссадин на ушах.
В холле царила полная темнота. Не было слышно ни звука, лишь
тетку, будучи...
- Я очень уважаю свою тетушку, - Том Коулер все еще смотрел в пол. -
Я многим ей обязан. Со стороны ее семейства я получил всю свою плутовскую
кровь и ты не мог придумать ничего другого для быстрого получения денег,
как жениться на ней. Хотя я не думаю, что она ими владеет, - он секунду
сердито смотрел на Коди и снова опустил взгляд.
- Да, Коди, она была для меня хорошей тетей! Даже узнав о моем
брате-близнеце Джонни! Недавно я вспоминал о нем. Я видел его так
отчетливо, будто он стоял у меня перед глазами. Мне было лишь семь лет,
когда его не стало...
- Когда он умер, - поправил Коди неожиданно мягко.
- Да, когда он умер. Он обычно сидел под деревом в Селфорде, я застал
его однажды в этом состоянии, и пел "Бедная Дженни плачет". Семь лет...
Его глаза, которые он внезапно поднял на собеседника, горели как
угли, и коротышка весь сжался.
- Добрая тетушка! Я видел, как она била того малыша, когда он не умел
еще стоять. К счастью, она была женщиной. Вы сказали ей это однажды. Если
бы она была мужчиной, она бы давно получила свое. Я повторяю, что машина у
входа. Пусть юная леди будет готова ехать, когда я вернусь.
В его голосе звучала неприкрытая угроза. Не говоря больше ни слова,
он ушел, держа руки в карманах и неизменную сигарету в зубах. Обернувшись,
он увидел, как Коди взбежал вверх по лестнице и скрылся в комнате, где
сидела его лучшая половина. Дверь за собой он притворил, но минут десять
из-за нее доносились сердитые голоса. Наконец, миссис Коди одна
спустилась, открыла библиотеку и вошла туда.
Сибилла Ленсдаун сидела на софе, обхватив голову руками. Женщина
молча взяла ее за руку, вывела из комнаты и повела наверх. Через два
пролета узкой лестницы они вышли на площадку, с одной стороны которой были
комнаты для прислуги, а с другой - запасная спальня, которая обычно
использовалась как кладовая. Именно в эту комнату втолкнули девушку.
Сибилла была почти без сознания. В ее памяти не сохранился этот
подъем наверх. Когда она проснулась, голова ее раскалывалась от боли.
Девушка обнаружила, что лежит на железной кровати, которая сильно
прогибается посередине. Под стеклом горит слабый ночничок, поскольку в это
время суток дневной свет тускнеет.
Девушка села в кровати. Голова ее кружилась, но она попыталась думать
последовательно. У кровати стоял столик со стаканом воды и двумя
крошечными таблетками, на которые она могла бы не обратить внимания, но за
ними стоял открытый пузырек с аспирином. Голова гудела, и, забыв об
опасности и подавленно считая, что это облегчит ее страдания, она
проглотила обе таблетки и залпом, не отрывая стакана от губ, выпила всю
воду.
Со стоном опустилась на кровать, прикрыв глаза руками, и постаралась
отключиться, насколько ей позволил это сделать возбужденный мозг, пока
восстанавливающее средство не подействовало.
Прошло около получаса, прежде чем головная боль прекратилась и
девушка смогла снова поднять голову. Ей было дурно, и при каждом движении
комната плыла вокруг нее. Но через некоторое время она успокоилась, пришла
в себя и постаралась рассуждать последовательно.
В комнате было одно крошечное окошко, сделанное в покатой крыше.
Окошко было забрано толстой металлической решеткой и закрыто на висячий
замок. Девушка попробовала открыть дверь, не надеясь, что ее попытка уйти
из комнаты этим путем будет иметь хоть какой-то успех. Сев на кровать, она
попыталась представить без паники свое действительное положение.
Нужно было быть сумасшедшей, согласившись пойти с этой женщиной
(девушка опять вернулась мыслями к происшедшему), но она была столь
уверена в себе... "Слабое утешение, - подумала она. - Даже лондонского
ребенка невозможно обмануть обещанием рассказать о семейной тайне". О
своей матери она не позволяла себе думать.
Девушка снова попробовала открыть дверь, но она была закрыта на замок
и даже, возможно, на задвижку, поскольку оказывала сопротивление каждой
точкой своей поверхности. Это была очень старая дверь и выглядела она
плохо подогнанной - между нижнем краем и полом виднелся зазор в полтора
дюйма толщиной.
Сибилла опять села на кровать и постаралась собраться с мыслями.
Ключ! Неужели ее заточение как-то связано с этой стальной полоской? Она
была озадачена, но старалась мыслить логично. Оценив все трезво, насколько
позволяли обстоятельства, девушка пришла к выводу, что по какой-то
причине, которую она не может определить, ключ имеет отношение к ее
теперешнему трагическому положению.
Сибилла взяла стул и, взобравшись на него, попыталась открыть окошко
на крыше, но оно не поддавалось. Девушка поняла, что у нее не хватит сил
открыть окно - оторвать закрывающие его три металлических прута было
совершенно нереально.
Стоя на стуле, она услышала шаги на площадке, твердые и тяжелые,
быстро спустилась на пол и повернулась лицом к входящему. Прошло немного
времени, пока дверь отворилась. Как девушка и предполагала, дверь была
закрыта на задвижку и до того, как услышать щелчок замка, она услышала
звук отодвигаемой задвижки. Вошел Коди.
Широкая вежливая улыбка освещала все его лицо.
- Моя дорогая юная леди! Боюсь, что вы плохо провели время. С вами
часто бывают подобные приступы?
- Я не знаю, о каких приступах вы говорите, доктор Коди, - ответила
она твердо.
- Очень печально, очень печально, - бормотал он, скорбно покачивая
головой. - Я уже испугался за твою жизнь. В вашей семье кто-либо страдал
от психических заболеваний?
От наглости этого вопроса у нее перехватило дыхание.
- Я не утверждаю ничего, - продолжал он. - Я только могу сказать, что
ты вела себя несколько странно. Ты, наверное, не помнишь, как в припадке
кричала? Нет? Я и не думал, что ты будешь помнить. Все это очень
прискорбно.
- Мистер Коди, - Сибилла старалась говорить ровным голосом, хотя это
стоило ей больших усилий. - Я хочу домой, к маме.
Он долго не отводил от нее тяжелого взгляда.
- Я думаю, ты поедешь, - размышлял он. - Думаю, поедешь. Но тебе
нечего бояться, моя дорогая юная леди, твоей маме сообщили, и она уже едет
сюда.
В углу комнаты стоял столик Коди вытащил его на середину комнаты и
положил на него большую черную папку, которую держал до этого под мышкой.
Затем взял смятый лист бумаги, нежно разгладил его, вытащил ручку, снял
колпачок и закрепил его.
- Положение, - начал он в своей таинственной манере, - несколько
необычное. Для меня непривычно принимать юных леди, которые впадают в
истерику, и я признаю, что был очень встревожен; моя дорогая жена просто
подавлена случившимся. Она мне так прямо и сказала: "Положение очень
щекотливое для тебя, Бертрам. Представь, что девушка заявит, что ты дал ей
какие-то вредные для здоровья таблетки и что ты задержал ее против ее
воли, хотя и ты, и я понимаем, что ее нездоровье вызвано почти... гм...
естественными причинами, но строгое общество может скептически отнестись к
нашему объяснению".
Сибилла ждала, что будет дальше, совершенно уверенная в том, что если
бы миссис Коди и произнесла нечто подобное, она пользовалась бы совершенно
другими выражениями.
- Таким образом, мне пришло в голову, - вел далее мистер Коди, - что
было бы прекрасно, если бы ты по своей собственной воле сделала заявление
о случившемся и о том, что я, Бертрам Коди, доктор филологии и права, вел
себя с величайшей добротой и тактом, и что я поместил тебя в эту
замыкающуюся комнату с единственной целью, а именно, уберечь тебя, чтобы
ты не нанесла сама себе серьезного вреда.
Сибилла бросила взгляд на стол.
- Мне с трудом верится, что я сумасшедшая, - улыбнулась она.
- Я и не собираюсь просит тебя, чтобы ты написала это, - заторопился
мистер Коди. - В этом документе не будет ссылки на состояние твоей
психики. Это всего лишь... гм... удостоверение моей честности, которое
очень дорого для меня. Просто причуда с моей стороны, но такой уж я
эксцентричный человек.
Широко улыбаясь, он передал ей ручку.
- Могу я познакомиться с документами? - спросил девушка.
- Зачем же? - спросил он почти укоризненно. - Ты подпишешь
удостоверение, и это будет означать, что тебя тотчас надо везти к маме.
- Вы сказали, что моя мама едет сюда, - перебила его Сибилла
подозрительно.
- Я думаю, - продолжил он совершенно спокойно, - мы встретим ее на
полпути. Я позвонил и попросил ее подождать у Митра Инн, в Доркинге.
Он снова протянул девушке ручку, но та по-прежнему колебалась.
Документ был плотно отпечатан на четверти страницы. Большая рука Коди
полностью закрыла листочек, оставив открытым только место, где она должна
подписаться. Девушке очень хотелось побыстрее уехать отсюда, и она
цеплялась за любую надежду освободиться. Когда ручка уже коснулась бумаги,
в промежутке между его пальцами она увидела строчку, и эта строчка
заставил ее остановиться...
"Если названная Сибилла Эллен Ленсдаун умрет раньше Бертрама Альберта
Коди..."
- Что это за бумага? - спросила она.
- Подписывай! - его голос стал грубым, а манеры изменились так же
неожиданно, как меняется небо в тропиках.
- Я не подпишу ни одного документа, не прочитав его, - ответила на
это Сибилла и положила ручку.
Улыбка сползла с тяжелого и злобного лица Коди.
- Ты подпишешь это, или я, о боже, я... - Он усилием воли овладел
собой и постарался снова принять добродушный вид. - Моя дорогая юная леди,
- продолжил он с удивительным сочетанием раздражения и мягкости в голосе,
- зачем беспокоить твою хорошенькую головку чтением официальных
документов? Я заверяю, что это письмо просто оправдает меня... - Я не
подпишу его, - ответила девушка.
- Ах, не хочешь?.. - он сгреб документ и сунул его в карман. Девушка
попятилась, а Коди стал наступать на нее. Неожиданно она бросилась к двери
и попыталась открыть ее, но Коди схватил ее за талию и отбросил назад.
- Побудь здесь, моя дорогая юная леди, пока не изменишь решения.
Посиди без пищи. А если будешь упорствовать, то и без сна. Я дал тебе шанс
выжить, а у тебя, бедная моя глупышка, не хватило ума им воспользоваться.
Сейчас ты останешься здесь, пока не пересмотришь свое поведение.
В следующее мгновение он вышел и закрыл дверь за собой. С замиранием
сердца Сибилла прислушивалась, как дверь запирают на задвижку.
Какое-то время она была слишком потрясена случившимся, чтобы
предпринимать новые попытки убежать. Но спустя некоторое время взяла себя
в руки и призвала на помощь все свое самообладание, хотя ее трясло так,
что она с трудом удерживала равновесие, когда снова встала на стул и
попыталась открыть окошко.
Девушка поняла, что таким путем убежать невозможно, и решила
забаррикадировать дверь, что никто не вошел в комнату. Вначале она
попыталась отодвинуть кровать от стены, но та оказалась дубовой тяжелой
махиной, сдвинуть с места которую ей было не под силу. Шаткий умывальник
был единственным предметом, который можно было использовать. Сибилла
приперла дверь его спинкой и села ждать.
Час шел за часом, а в доме не было слышно ни звука и, наконец,
побежденная усталостью, она прилегла на кровать и несмотря на все усилия
противостоять сну, вскоре уснула.
Проснулась девушка от бешеного стука сердца и села на кровати. С
площадки перед дверью доносился какой-то звук. Шаркающий, осторожный,
который ее обостренные чувства услышали даже когда она находилась в в
состоянии глубокого сна. Что это? Она насторожилась, но долгое время ничто
не нарушало тишины. Затем где-то внизу послышался глухой звук падения, как
будто упало что-то тяжелое. Она чутко прислушалась, прижав руку к груди и
стараясь унять бешено бьющееся сердце.
- Оу-у-у!..
Сибилла вздрогнула и чуть не потеряла сознание от ужаса. Она услышала
вопль, вопль охваченного страхом животного... и еще один - более глубокий,
гортанный, жуткий!
Стоя у двери, девушка все слушала, ее чувства были обострены до
предела. Потом донеслось слабое глубокой всхлипывание и больше ничего не
было слышно. Прошло десять минут, четверть часа, пока ее уши не уловили
шум, разбудивший ее, - шарканье босых ног по твердой гладкой поверхности.
Когда доктор Коди открывал дверь, она успела рассмотреть площадку перед
дверью и знала, что она покрыта линолеумом, и именно по нему шаркали
чьи-то ступни. Шаги приближались и, наконец, идущий остановился. Кто-то
поворачивал ручку двери и отодвигал задвижку. Девушка заледенела от ужаса,
не могла пошевелиться, только стояла, тупо уставившись в дверь в ожидании
призрака, который обнаружит ее. Ручка еще раз повернулась, но дверь не
открылась. Ключа в дверях, очевидно, не было. Тишина... Затем этот некто
попытался сломать дверь, и в щели между нижним краем двери и полом девушка
увидела огромный уродливый палец. Наконец под дверью появились уже три
огромных, коротких и толстых пальца. Они были мокрыми и красными от крови.
Рука схватилась за нижний край двери и пыталась поднять ее. При виде этой
отвратительной руки оцепенение у девушки прошло и, закричав, она в слепой
панике бросилась к стулу, стоящему под окошком. Посмотрев на окошко,
Сибилла увидела в нем лицо, наблюдавшее за нею, - бледное лицо Коулера,
шофера.
Совершенно случайно Дик Мартин заглянул в библиотеку после обеда. Он
начал ощущать, что день, когда он не видел эту издевающуюся над ним
девушку, прожит впустую. С чувством заслуженной гордости он вспомнил, что
является абонентом этого благородного учреждения и решил заглянуть туда,
чтобы попросить самый мудреный фолиант по биофизике.
- Мисс Ленсдаун ушла, - сказал кто-то из обслуживающего персонала. -
Сегодня она работала неполный день и уехала с какой-то леди.
Со своей матерью? - спросил Дик.
- Нет, - покачала головой служащая. - Это была не миссис Ленсдаун. Ее
я знаю хорошо. Эта леди подкатила к библиотеке на "роллсе". Я никогда
раньше не видела ее.
Информация не показалась Дику примечательной. Девушка совсем недавно
заняла такое важное место в его жизни, и он мало что знал о ней и,
конечно, ничего о ее друзьях. Дик был расстроен, поскольку собирался под
каким-нибудь благовидным предлогом пригласить девушку на чай сегодня
вечером. Прождав до семи, он пошел на Корам-стрит. Здесь Мартин стал
невнятно извиняться за свой визит, но миссис Ленсдаун, улыбнувшись,
сказала, что в ее отсутствие дочь звонила и предупредила, что к ужину
домой не придет. Дик решил, что этот день - один из самых несчастливых в
его жизни.
- У нее есть подруга, и она часто ужинают вместе, может, после ужина
они пойдут в театр. Вы не хотите остаться и составить мне компанию за
ужином, мистер Мартин? Хотя я боюсь, что я отнюдь не равноценная замена
Сибиллы!
Дик с радостью принял приглашение, надеясь, что до его ухода Сибилла
успеет появиться, но хотя он сидел до неприличия долго, девушка так и не
пришла, и в одиннадцать вечера он начал прощаться. За весь вечер он ни
словом не обмолвился о том, что ему сказали в библиотеке.
- Подруга вашей дочери, наверное, очень богатая леди? - спросил он на
прощание.
Миссис Ленсдаун была удивлена.
- Нет. Она же сама зарабатывает себе на жизнь. Она кассир в аптеке.
Женщина увидела, как нахмурилось его лицо, и быстро спросила:
- А почему вы задали такой вопрос?
- Кто-то заехал за Сибиллой на машине марки "Роллс", - ответил Дик. -
Кто-то, кого в библиотеке не знают.
Миссис Ленсдаун улыбнулась.
- Это неудивительно. Джейн Аллен не очень богата, но у нее масса
состоятельных родственников и, вероятно, это заехала ее тетушка.
Дик еще с четверть часа постоял возле дома, выкурил три сигареты, а
затем, неудовлетворенный своим поведением, пошел домой. Он проанализировал
события, ставя себе в вину свой эгоизм, поскольку даже не удосужился
узнать, нет ли у девушки каких-либо неприятностей... Может, она попала в
сложное положение.
В эту ночь собственная квартира показалась ему странно пустой. По
привычке он прошел по всем комнатам, уделив особое внимание маленькому
кухонному балкончику. На каждой двери он прикрепил особый сигнал -
маленький треугольник, в котором находился колокольчик. Вершиной
треугольник вбивался в дерево, и любая попытка открыть дверь немедленно
разбудила бы его. Сон не приходил; Дик взял книгу и начал читать. Был час
ночи, когда он, наконец, задремал. Он был в каком-то полусне, когда
зазвонил телефон. Включив свет, Дик сел и взял трубку аппарата, стоявшего
на столике у кровати.
- Алло!
- Междугородный телефонный вызов, - сказал мужской голос.
Щелчок, тишина, затем:
- Убийство... Меня убивают... О боже! Они здесь... ребята...
убийство...
По телу Дика побеждали мурашки.
- Кто говорит? - быстро спросил он.
Ответа не последовало.
- Кто вы, откуда звоните?
Молчание, затем глубокий стон и проклятия... Вопль, перешедший в
громкие рыдания.
- Не трогайте меня! Не трогайте! Помогите!
Послышался грохот, и все стихло. Дик быстро повесил трубку и набрал
номер станции.
- Откуда мне звонили?
- Откуда-то из Суссекса, - ответил телефонист. - Хотите, чтобы я
уточнил?
- Да! И побыстрее! Я - Дик Мартин, Скотланд-Ярд. Вы мне позвоните?
- Я перезвоню через минуту, - ответили ему.
Дик мгновенно вскочил с постели и лихорадочно оделся. Он не узнал
голоса, но какой-то инстинкт подсказывал ему, что этот звонок не был
розыгрышем и что он слышал сцену с настоящим убийством. Он не отваживался
позвонить Сниду, чтобы не помешать звонку, который ожидал.
Дик надевал туфли, когда зазвонил телефон.
- Звонили из Южного Уилда, Суссекс.
Дик выругался. Дом Коди! Это говорил Коди, он теперь вспомнил его
голос.
- Свяжитесь с ближайшим полицейским участком в Южном Уилде и
передайте, что я прошу прислать людей прямо к дому Коди в Уилд-Хаус. Там
что-то неладно. Вы сделаете это для меня?
И когда мужчина ответил утвердительно, попросил:
- А сейчас Брикстон 9-007, пожалуйста.
Снид должен знать, если он только выйдет из своего летаргического
состояния. К его удивлению трубку взяли немедленно и голос Снида ответил
ему:
- Я тут играл в бридж с несколькими ребятами из Управления, - начал
он, - но это все равно что отбирать деньги у малышей...
- Слушай, Снид, - перебил его Дик. - Что-то случилось в доме Коди. Он
только что звонил мне.
В нескольких словах Дик пересказал суть телефонного разговора.
- Плохо дело, - сказал Снид, раздумывая. - Я еру машину и еду...
- Моя на ходу. Я подхвачу тебя. Ты где?
- Буду под железнодорожным переходом на Брикстон-роуд. Захвачу с
собой двоих: инспектора Элберта и сержанта Стейнеса. Они здесь со мной.
Это было кстати. Дик инстинктивно чувствовал, что в этом деле ему
понадобится помощь, любая, какую Снид сможет ему предложить.
- Я подъеду минут через десять.
Дик схватил плащ и бросился к двери. Когда он ее открыл, то вынужден
был отступить в изумлении. На пороге стояла женщина. Лицо ее было
смертельно бледным.
- Миссис Ленсдаун! - выдохнул он и сердце его упало.
- Сибилла не была с Джейн Аллен, - произнесла она упавшим голосом.
- Она не вернулась домой?
Миссис Ленсдаун кивнула.
- Входите, - Дик пропустил женщину и провел в столовую. - Расскажите
мне все...
Миссис Ленсдаун рассказала то, что он и ожидал услышать. Она ждала
дочь до двенадцати ночи, затем, с растущим беспокойством, прошла к дому,
где жила Джейн Аллен. Девушка была уже в постели. Она не видела Сибиллы и
они даже не договаривались встретиться.
- К кому же она еще могла пойти?
- Я позвонила еще двум приятельницам, у которых она могла бы быть, но
они не видели ее, - сказала миссис Ленсдаун. - Мне удалось связаться с
девушкой, с которой Сибилла работает в библиотеке, и та описала женщину,
приезжавшую за моей дочерью. Это была очень пышно одетая дама средних лет
со множеством драгоценностей и очень вульгарными манерами.
"Миссис Коди!" - мелькнуло в мыслях Дика. Миссис Ленсдаун увидела,
как он побледнел и схватила его за руку.
- Что случилось? - спросила она хрипло.
- Я не знаю. Вы останетесь здесь? Я должен убедиться...
- Можно мне с вами?
- Нет, нет, - он покачал головой. - Я отлучусь немногим более чем на
час, потом позвоню вам. Может, пока почитаете здесь, в моей квартире? Вы
найдете здесь книги по своему вкусу!
Она отрицательно покачала головой.
- Я должна идти домой, вдруг Сибилла вернется. Но не ждите меня, - у
дверей стоит такси.
Времени для вежливых препирательств не было. Он выскочил из дому
раньше женщины и успел открыть гараж, прока она дошла до такси. До
железной дороги в Брикстоне, где ждали Снид и его друзья, большой
скоростной автомобиль Дика домчал за несколько минут.
- Прыгай, - произнес Дик. - Я тебе кое-что расскажу. Пытался
разобраться во всем сам, но твоя голова посвежее...
Пока машина двигалась в южном направлении, Лик рассказывал об
исчезновении Сибиллы.
- Без сомнения, это была миссис Коди, - заключил он. - Я ее недавно
встречал. Выглядит она, конечно, шикарно. Но вот какие неприятности она
может доставить девушке?
Сам Дик был не готов ответить на этот вопрос.
- Сыщики Суссекса появятся там до нашего прибытия... - начал он, но
Снид ухмыльнулся.
- Ты не знаешь полиции, иначе ты бы не был так в этом уверен. Вполне
возможно, что на ближайшем к Уилд-Хаусу участке нет телефона, а если и
есть, вряд ли офицер будет действовать по инструкциям, полученным по
телефону, пока не убедится, кто именно передал телефонограмму. Я не
уверен, что мы участвуем не в дурацкой охоте...
- Я тоже думал об этом, - сказал Дик, - и, все взвесив, решил, что
слишком много случайных совпадений во всей этой истории. Нет, человек,
позвонивший мне, не притворялся.
Следующие четверть часа они провели в молчании.
- Мы где-то возле дома Сталлетти, не так ли? - спросил Снид,
очнувшись от дремоты.
- Он слева, - коротко ответил Дик.
Они въехали на темную аллею. С дороги дома не было видно, и только
высокие деревья, четко вырисовывающиеся на фоне лунного неба, указывали на
его местонахождение.
- Подозрительные вещи творятся вокруг этого лорда Селфорда, -
задумчиво сказал Снид. - Только коснешься его - жди неприятностей.
Интересно, чем он занимается?
- Чем занимается Селфорд? - переспросил раздраженно Дик.
Толстяк кивнул.
- Почему он не возвращается в Англию? Почему он скитается по миру,
как Вечный Жид? Изнашивает свои башмаки в то время, как наследственный
трон покрывается пылью? Вы никогда не видели его?
- Нет, - кратко отозвался Дик. - Я видел его фото, но лично никогда с
ним не встречался.
Снид развернулся в потемках и посмотрел на собеседника.
- Видел его фото? - медленно спросил он.
- Конечно, - сказал Дик. - Он был в Кейптауне, когда туда прибыл
новый генерал-губернатор. Он вышел на балкон гостиницы посмотреть на
процессию, и кто-то из ребят-репортеров снял толпу. Я этого не видел,
носильщик из гостиницы увидел фото в газете и указал мне на него. Я сходил
в редакцию этой газеты, взял оригинал и получил фото.
- Как он выглядит? - спросил Снид заинтересованно.
- Я тебе как-нибудь расскажу, - последовал не удовлетворивший его
ответ, и вскоре они ехали по второстепенной дороге через небольшой поселок
Южный Уилд. Здесь не было оживленного движения, и по знаку Снида они
остановились у маленького коттеджа, где размещался полицейский патруль и
где была крошечная камера для редких нарушителей закона, которым
доводилось ездить этой дорогой. Когда они постучали, жена полицейского
открыла верхнее окно.
- Нет, сэр, констебля не будет всю ночь. Он в Чапли-Вудс, выслеживает
браконьеров с лесником сэра Джона.
- У вас есть телефон?
Телефон был, и она приняла телефонограмму, которую должна вручить
мужу, когда тот вернутся домой рано утром.
Дик снова запустил двигатель и через несколько минут, со словами "вот
здесь" затормозил перед воротами Уилд-Хауса. Он посигналил, но никаких
признаков света или движения в привратницкой не появилось. Она, как потом
узнал Дик, была пуста. Выйдя из машины, Дик попытался открыть ворота, но
они были закрыты на задвижку. Приоткрыв их, Дик отодвинул задвижку, снова
сел в машину и осторожно въехал на аллею.
Вид на здание открылся, когда до него оставалось метром пятьдесят.
Нигде ни огонька и никаких признаков человеческой деятельности. Дик
позвонил и подождал, прислушиваясь. Снова нажал кнопку звонка,
одновременно колотя по тяжелой двери. На это ушло минуты три. Снид послал
одного из своих ребят бросить камешек в одно из верхних окон.
- Похоже, что там никого нет. Подождем еще несколько минут, - сказал
Снид. - Потом я высажу окно.
Окна, как обнаружилось при осмотре, были плотно закрыты, но со
стороны крыльца было две узких полоски оконного матового стекла.
- Здесь не пролезть, - сказал Снид, очевидно имея в виду свою тушу.
- А я? - мрачно отозвался Дик.
Он сходил к машине и вернулся с отверткой. Пока толстяк восхищенно
следил за ним, Дик полностью снял все оконные стекла. Единственно, чего он
боялся, чтобы внутри не оказалось ставней или решеток, но, очевидно,
мистер Коди решил, что узость окошка является достаточной защитой.
С помощью двух детективов Дик боком, ногами вперед, протискивался в
отверстие, через которое, казалось, не могло пройти ни одно человеческое
существо. Голова была самой трудной частью его тела в смысле протискивания
через щель, но, наконец, он оказался внутри цел и невредим, если не
считать легких ссадин на ушах.
В холле царила полная темнота. Не было слышно ни звука, лишь