Уоллес Эдгар Ричард Горацио. Мелодия смерти

   — Я возьму его себе, — сказала Эдит. — А ты разве не хочешь сообщить полиции о том, где ты нашел его? Быть может, это помогло бы ей напасть на след грабителей.
   — Нет, — ответил Гилберт. — Я не хочу навлекать на себя гнев этой ужасной шайки. Я знаю, что она опаснее и сильнее всякой другой. Но сейчас около половины одиннадцатого, — сказал он, взглянув на часы, — и я должен тебя покинуть…
   Он протянул ей руку, и она удержала ее в своей руке несколько дольше, чем обычно.
   — Всего хорошего, — сказала она. — Желаю тебе успеха в твоих делах. Я верю тебе.
   — Благодарю тебя, — ответил он и вышел из дома.
   Медленным шагом вернулась она к своим гостям. Положение нисколько не прояснилось. Она хотела верить своему мужу и все же что-то подсказывало ей, что Гилберт умалчивает о чем-то большем.
   Она вспомнила его слова о том, что он ничего не украл у… У кого? Что хотел он сказать? Она приняла твердое решение проникнуть в его тайну, и после ухода гостей села за письменный стол. Она писала долго, до поздней ночи. Ложась спать, она услышала шаги возвратившегося домой Гилберта. Проходя мимо ее спальни и увидев полоску света под дверью, он постучал и пожелал ей доброй ночи.
   — Покойной ночи, — ответила она.
   Она услышала, как закрылась за ним дверь его комнаты, а через полчаса заметила, что там погас свет. Затем она, не нарушая тишины, поднялась и проскользнула на лестницу. Она надеялась, что, быть может, он оставил свое пальто в передней, и ей удастся напасть на какой-нибудь след, обнаружить у него в кармане что-нибудь, что поможет ей разгадать мучившую ее загадку…
   Но карманы пальто оказались пусты. Она почувствовала, что рукава пальто влажны и решила, что это от дождя. Затем она вернулась к себе в комнату и выглянула в окно. К ее удивлению мостовая была сухая — дождя не было. Переведя взгляд на свои руки, она в ужасе увидела на них кровь.
   Эдит снова сбежала вниз, в переднюю, и зажгла свет. Да, один из рукавов его пальто был в крови, на полу также виднелись маленькие капли крови, которые вели наверх до самой его двери. Набравшись решимости, она постучалась к Гилберту. Он тут же ответил ей.
   — Что ты хочешь?
   — Я хочу поговорить с тобой.
   — Я устал, — сказал он.
   — Прошу тебя, впусти меня, я хочу поговорить с тобой!
   Она попыталась отворить дверь, но ей ото не удалось — дверь была заперта. Затем она услышала, как скрипнула кровать и щелкнул замок. Дверь отворилась, и Эдит, к своему удивлению, заметила, что Гилберт еще не раздевался.
   — Что с твоей рукой? — спросила она озабоченно. Рука его была тщательно забинтована.
   — Я поранился. Но это пустяки…
   — Каким образом ты ухитрился пораниться? — спросила она нетерпеливо.
   Силы ее были на пределе. Если бы он хоть ответил ей, что его поранило при уличной катастрофе, при столкновении автомобилей!.. Но он ничего не ответил ей…
   Эдит попросила его показать рану. Он не хотел этого делать, но она все же настояла на своем. Наконец он согласился снять повязку, и она обнаружила ниже локтя небольшую ранку. У самого локтя она обнаружила вторую ранку.
   — Похоже на огнестрельную рану, — сказала она. — Пуля прошла навылет и вышла у локтя.
   Он ничего не ответил.
   Она принесла из ванной комнаты горячей воды, промыла раны и, как умела, наложила повязку. Она не стала его расспрашивать о том, каким образом было получено это ранение, отлично понимая, что он этого не скажет.
   — В тебе погибает прекрасная сестра милосердия, — сказал он после того, как она закончила перевязку.
   — Ты женился на мне, — сказала Эдит, — потому что ты любил меня. Ты вверил мне все самое ценное и дорогое в жизни и надеялся, что я отвечу тем же. Вместо того я принесла тебе горькое разочарование, признавшись, что именно вынудило меня выйти за тебя замуж. Разве я не должна нести за все это ответственность?
   Наступило продолжительное молчание. Затем она нарушила его:
   — Я обещаю исполнить все, что ты потребуешь от меня.
   — Я желаю лишь одного. Я хочу, чтобы ты была счастлива, — ответил он.
   Его голос обрел свою прежнюю твердость и уверенность.
   Эдит зарделась. Затем она покинула его и они снова встретились только за завтраком. Они поздоровались друг с другом, и он углубился в чтение газет. Эдит последовала его примеру. Она просмотрела газету, после чего отложила ее в сторону.
   — Я только что прочла, что наши взломщики, — сказала она, — ограбили этой ночью «Северный Банк».
   — Да, я читал, — ответил Гилберт, не отрывая глаз от газеты.
   — Одного из них ранила банковская охрана.
   — И об этом читал, — ответил ее супруг.
   Она перевела взгляд на его раненую руку. Он уловил этот взгляд и добавил:
   — В моей газете имеются более свежие новости, чем в твоей. Этот раненый человек скончался. Рана оказалась смертельной, и его труп обнаружили в такси. Его имя в газете не названо, но я знаю… его зовут Перс. Бедняга, — добавил он. — Но в этом есть и доля справедливости…
   — Почему? — спросила она.
   — На его совести — вот эта рана, — сказал он, мрачно усмехнувшись, и указал на свою руку.

Глава 11.
ЧЕТВЕРТЫЙ ЧЕЛОВЕК

   В этот же вечер, когда Эдит устраивала у себя прием, чернобородый шофер появился в обычное время у дома Валлиса. Как всегда, его появление не ускользнуло от внимания дежурившего у дверей сыщика. Шофер прошел в дом, пробыл там не более пяти минут, затем снова вышел оттуда и поехал дальше.
   Через десять минут после донесения агента в дом Валлиса прибыли три чиновника из Скотленд-Ярда, и тайна визитов шофера была, наконец, раскрыта. Вместо Валлиса они обнаружили в доме чернобородого шофера, спокойно углубившегося в чтение криминального романа.
   — Дело обстояло очень просто, — заметил инспектор Голдберг. — Шофер является к Валлису. Валлис, загримированный под него, выходит и занимает его место в автомобиле. А дежурный сыщик при этом пребывает в уверенности, что за рулем сидит настоящий шофер!
   Он оглядел арестованного.
   — Что вы собираетесь делать со мной? — спросил бородач.
   — Надеюсь, что мы найдем для вас занятие, — поспешил заверить Голдберг. — У вас имеются водительские права?
   — На сей счет можете не беспокоиться, — ухмыльнулся бородач и вытащил шоферскую карточку.
   — Придется, в таком случае, задержать вас за соучастие в совершении преступлений.
   — Вы не сможете доказать это обвинение, — заявил уверенно шофер. — Или все это вы затеваете только для того, чтобы накрыть Джорджа?
   — Вы правы, — согласился с ним Голдберг. — Однако, думаю, мне удастся встретить ваш автомобиль, когда за рулем будет Джордж, и задержать его хотя бы за езду без разрешения.
   Шофер покачал головой.
   — Мне очень жаль разочаровывать вас, но Джордж также имеет водительские права.
   — Черт вас дери!
   — Забавно, а? — ухмыльнулся арестованный. — Джордж — хитрый парень!
   — Сознавайтесь, Смит, — сказал инспектор. — Что это за игра, которую вы оба ведете? И какую роль играете в ней лично вы?
   — В чем? — недоуменно спросил шофер.
   Голдберг понял, что все его попытки выведать что-нибудь у его арестанта будут тщетными. Ему было известно, что Валлис тщательно подбирал себе помощников.
   — Я об этом спрошу Джорджа, — ответил инспектор.
   — Вам нетрудно будет найти его, — сказал шофер. — В половине одиннадцатого вы сможете найти его у стоянки автомобилей на Хеймаркет.
   — Да, я знаю, — проворчал инспектор.
   У него не было ордера на арест; его полномочия ограничивались производством обыска, и шофера Смита пришлось отпустить, поручив его наблюдению одного из сыщиков.
   Насколько хорошо справился этот сыщик со слежкой, показала сцена, разыгравшаяся вскоре у стоянки автомобилей на Хеймаркет. Ровно в половине одиннадцатого инспектору Голдбергу удалось обнаружить там нужную машину. За рулем сидел бородатый шофер.
   — Итак, Джордж, — язвительно обратился к нему Голдберг, — вылезайте-ка из машины и предъявите водительское удостоверение. Если окажется, что оно выписано не на ваше имя, то мне придется задержать вас.
   Шофер вылез из машины и молча предъявил ему удостоверение. Инспектор ознакомился с ним.
   — Ага, — сказал он торжествующим тоном, — я так и предполагал! Удостоверение выписано на имя Смита!
   — А я и есть Смит, — сказал шофер, ухмыльнувшись.
   — Не болтайте глупостей! — оборвал его инспектор. Однако после того, как шофер продемонстрировал ему подлинность своей бороды, инспектору ничего не оставалось, как признать поражение.
   — Вот видите, — сказал Смит. — Я говорил правду, когда заявил вам, что у Джорджа имеется удостоверение шофера, однако вы не поверили и послали за мной одного из ваших парней. Тогда я решил, что не буду утруждать Джорджа, и при первой же возможности ускользнул от моего спутника и явился к Джорджу, чтобы забрать у него мою машину.
   — Где Джордж? — прервал его речь инспектор.
   — У себя дома, — почтительно ответил Смит. — И, должно быть, уже мирно почивает — ведь время-то позднее…
   Для того, чтобы удостовериться в правдивости его слов, инспектор счел необходимым навестить Джорджа Валлиса. Джордж хоть и не оказался в постели, но все же собирался лечь спать — он вышел к полицейскому в ночном халате и в ночных туфлях.
   — Мой уважаемый друг, — заметил он раздраженно. — Быть может, вы меня оставите в покое хотя бы в столь поздний час? Или моя дурная репутация должна мне стоить ночного покоя?
   — Не говорите глупостей, — оборвал его инспектор. — Мне пришлось искать вас в течение всего вечера. Где вы были?
   — Я был в кино, — ответил Валлис. — И с напряженным вниманием следил за борьбой бедного, но честного банковского клерка за обладание дочерью своего богатого, но порочного хозяина. Затем я видел, как ковбои палили из револьверов, а полиция скакала за ними, сломя голову. Я испытал на себе всю гамму эмоций за этот вечер.
   — Вы слишком много болтаете, — перебил его инспектор.
   Не желая понапрасну тратить время, он распрощался с Джорджем Валлисом, демонстративно зевавшим во всю глотку. Едва только за сыщиком захлопнулась дверь, как Валлис выскользнул из своего халата, отшвырнул ночные туфли и через несколько мгновений оказался снова одетым.
   Подойдя к окну, он стал наблюдать за тем, как группа полицейских, остановившись против его дома, обсуждала происшедшее, после чего направилась в конец улицы.
   Валлис рассудил, что, очевидно, там они вторично обсудят создавшееся положение, а затем один из них вернется к его дому, чтобы продолжить наблюдение. И прежде чем они успели дойти до конца улицы и повернуться, он выскочил из своего дома и помчался в противоположном направлении, оставив у себя в спальне горящую лампу.
   Через некоторое время он спустился на станцию подземной дороги и после нескольких пересадок, окончательно убедившись в том, что никто не следит за ним, вышел в Хэмпстеде. Там он сел в такси. Но прежде он успел дважды позвонить по телефону…
   Вскоре после одиннадцати он встретился со своими двумя сообщниками на одной из станций. Если инспектор Голдберг и располагал кое-какими сведениями о предпринятых ранее Валлисом передвижениях, то далее его след терялся и исчезал. Дичь окончательно ускользнула от охотника.
   В полночь сторож «Северного Банка» совершал свой обычный обход. В то время, как он поднимался по крутой лестнице из подвала, на него внезапно набросились три тени, и прежде чем он успел поднять тревогу, связали его и заткнули рот. Обезвредив его, они прошли в одну из комнат банка и принялись за дело.
   — Нелегкая предстоит нам работа, — заметил Валлис, оглядев при свете фонарика стальную дверь камеры.
   Перс успокаивающе кивнул головой.
   — Ничего, справимся.
   — Каллидино, ознакомься с сигнализацией, — приказал Валлис.
   Маленький итальянец, разбирающийся в сигнальных приспособлениях, внимательно ознакомился с механизмом двери.
   Перс, один из лучших в мире специалистов по части дверных замков, принялся за работу, и через четверть часа дверь была взломана. За первой решетчатой дверью находилась вторая, сплошная дверь, неуязвимая даже для инструментов взломщиков. Замок этой двери помещался не непосредственно в двери, а был защищен особым стальным щитом. Пришлось пустить в ход газовый аппарат. На то, чтобы открыть эту дверь, ушло полтора часа. Неожиданно Перс прекратил работу и прислушался.
   — Что это такое? — спросил он.
   Не теряя ни секунды времени, все три взломщика стремительно бросились назад и вбежали по каменной лестнице в помещение банка. Впереди всех несся Перс.
   Когда он оказался в холле, ему почудилось, что он видит у стены чью-то притаившуюся фигуру. Он выстрелил.
   — Болван, — проскрежетал Валлис. — Ты подымешь весь дом на ноги!
   Снова прогремел выстрел. Но на этот раз кто-то стрелял в них. Валлис заметил вспышку выстрела и осветил своим фонариком угол, из которого стреляли. Там стоял… сторож, которого они перед этим крепко связали. В руке он держал револьвер. Валлис поспешил выключить свой фонарик и сделал это как нельзя более кстати, потому что прогремел еще один выстрел.
   — Скорее, бежим отсюда! — скомандовал он.
   Они поспешили к небольшому оконцу, через которое ранее проникли в здание банка. Хоть Перс и был тяжело ранен, он не отставал от остальных. Несмотря на то, что на улице раздавались тревожные свистки полицейских, бандиты, как ни в чем не бывало, выбрались наружу и пошли по улице. Они производили вполне благопристойное впечатление, и только один из них покачивался на ходу — можно было предположить, что он несколько перебрал в гостях.
   Валлис подозвал такси и объяснил шоферу, куда их отвезти. В то время Каллидино помог Персу забраться в машину. Затем они поехали.
   — Ты тяжело ранен? — озадаченно осведомился у Перса Валлис.
   — Похоже, мне каюк, — простонал Перс.
   Джордж осмотрел его и вздохнул.
   — Что ты собираешься делать? — спросил слабеющим голосом раненый.
   — Хочу доставить тебя в больницу, — ответил Валлис.
   — Не делай этого! — прохрипел Перс. — Ради Бога, не губи из-за меня все наше дело… Я уже не жилец… Я…
   Больше он ничего не успел сказать; его голова свесилась на грудь. Валлис встряхнул его.
   — Боже… — прошептал Каллидино. — Он мертв.
 
   Репортер «Дейли Мейл» сообщил:
 

   «Попытка ограбления „Северного Банка“ продолжает волновать деловые круги Сити. Преступники еще не пойманы. Полиции удалось сделать ряд интересных открытий».

 
   Далее следовало довольно точное описание событий.
 

   «Полиция более всего заинтересована тем обстоятельством, что в банке обнаружено присутствие еще одного лица, роль которого представляется весьма загадочной. Доказано, что четвертый человек проник в банк независимо от взломщиков и не принимал участия в попытке ограбления. Сторож, дежуривший в банке, показал на допросе, что этот четвертый человек, можно сказать, спас его. Взломщики так спешили, связывая сторожа, что тот чуть было не задохнулся. В последнюю минуту появился этот незнакомец, который облегчил сторожу его положение, развязав веревки. Совершенно очевидно, что он не являлся сообщником преступников.
   Есть предположение, что случайно в одну и ту же ночь на ограбление «Северного Банка» покушались две совершенно различные шайки. Версия маловероятная, но даже если это предположение и соответствует истине, тем не менее, четвертому незнакомцу нельзя отказать в человечности и благородстве».

 
   — …Вот, значит, что произошло, — произнес Валлис, ознакомившись с газетным сообщением.
   — Слава Богу, что мы не ухлопали сторожа. Только мокрого дела нам не хватало, — сказал он и добавил, обращаясь к Каллидино: — Я боялся, что мы попадемся из-за старины Перса.
   — Почему? — спросил итальянец.
   — Шофер опознает в нас лиц, сопровождавших Перса. Я очень удивлен, что до сих пор нас не разыскали. Нет никакого смысла пытаться скрываться. Лучше подождать дальнейшего развития событий…
   — А ты не ходил сам в полицейское управление? — спросил Каллидино.
   — Пока нет, — ответил Валлис. — Но при первом же удобном случае отправлюсь туда для того, чтобы помочь установить личность мертвого Перса. Нет никакого смысла притворяться, что мы его не знаем. Единственное, что нам следует предварительно сделать, — это позаботиться о наших собственных алиби на эту ночь. Что касается меня, то я все это время спал, и пусть полиция попробует доказать обратное!
   — А к тебе кто-нибудь потом заходил в дом? — спросил Каллидино.
   — Нет, — ответил Валлис, покачав головой, — Они оставили у моего дома сыщика, который, по своему обыкновению, вздумал прогуливаться взад и вперед по улице. Мне не составило особого труда проследовать за ним по пятам и прошмыгнуть незамеченным в подъезд…
   Следить за кем-нибудь — дело не из легких, и лишь немногие отдают себе отчет в том, какое же требуется напряжение, чтобы ни разу, даже на мгновение, не отвести взгляда от объекта наблюдения! Поэтому даже опытный сыщик может оказаться не на высоте положения и совершить промах — как тот, что наблюдал за домом Валлиса… Итак, единственная опасность для прочности алиби Валлиса могла заключаться в том, что кто-либо за время его отсутствия побывал у него в доме.
   — А как обстоят твои дела? — спросил Валлис у итальянца.
   Каллидино усмехнулся.
   — С моим алиби — никаких проблем, — сказал он. — За меня замолвят словечко мои милые земляки. Они не прочь приврать — особенно неаполитанцы.
   — Ты что, тоже неаполитанец?
   — Что ты! — ответил Каллидино с оттенком презрения. — Я сицилиец!
   Валлис расхохотался.
   — Но кто же был четвертым в банке? — спросил Каллидино.
   — Несомненно, что им был наш таинственный незнакомец, — ответил Валлис. — Я никогда в жизни не проливал крови, но на сей раз, если понадобится сделать это для того, чтобы выяснить кто же он, я пойду на это. Моему терпению пришел конец!
   Он помолчал минуту.
   — Нужно разделить добычу… У Перса где-то имеется родственница — не то сестра, не то дочь… Ей надо будет отдать его долю. А в Саутворке мы найдем надежного адвоката, который займется нашими делами.
   Каллидино одобрительно кивнул головой и мечтательно произнес:
   — Что касается меня, то меня с давних пор прельщают виноградники юга. Я построю себе виллу в Монтекатини и буду попивать хорошее винцо. Вторую виллу я построю на Лаго-Маджоре и там буду купаться. Всю оставшуюся жизнь я посвящу еде, выпивке и купанию…
   Валлиса же в эти минуты больше беспокоила мысль о четвертом человеке: «Этот незнакомец всегда непостижимым образом прознает о наших планах; выходит, что он постоянно следит за нами! Он для нас еще более опасен, чем полиция… Но какую, черт возьми, цель он преследует?»
   — Я все ломаю себе голову, как бы мне захватить его в свои руки, — произнес Валлис уже вслух.
   — При помощи газетного объявления, — ответил Каллидино, поняв, кого имел в виду его шеф.
   Валлис хотел выругать своего приятеля за неуместную шутку, но затем прикусил язык: предложение итальянца было не лишено здравого смысла.

Глава 12.
ТАЙНИК

   «Не желает ли непрошенный гость с Хаттон-Гарден связаться с человеком, лежавшим тогда на полу, и назначить ему место встречи? У этого человека имеется деловое предложение. Безопасность гарантируется».
   Гилберт Стендертон прочел это объявление за завтраком и улыбнулся.
   Эдит заметила его улыбку и спросила:
   — Что там такое смешное, Гилберт?
   — Иногда попадаются забавные объявления, — ответил он.
   Она проследила за его взглядом, запомнила страницу газеты и примерное местоположение объявления, решив, что при первой же возможности выяснит причину, заставившую его улыбнуться.
   — Кстати, — добавил Гилберт, — сегодня я положу в банк на твое имя немного денег.
   — На мое имя? — переспросила Эдит.
   Он утвердительно кивнул.
   — Да. Недавно мне повезло на бирже, и я заработал на американских железнодорожных акциях двенадцать тысяч фунтов.
   Она испытующе посмотрела на него.
   — Ты это говоришь всерьез? — спросила она.
   — Зачем же мне шутить? — возразил он. — В последнее время курс железнодорожных акций сильно поднялся, и я заработал на разнице. В свое время я скупил их по дешевке, а когда они поднялись, поспешил продать… Смотри, вот справка маклера.
   Он вынул из кармана лист бумаги и протянул ей.
   — Уверяю тебя, — продолжал он, улыбаясь, — что мои доходы поступают ко мне не из темного источника.
   Эдит ничего не ответила ему. Она знала, что он был четвертым человеком ночью в «Северном банке». Но какова была цель его пребывания там?
   Будь он сыщиком, или если бы он состоял на секретной государственной службе, она бы примирилась с его действиями. Но как узнать, какова его настоящая роль? Неужели он тоже взломщик?
   — Ты не думай, я не все деньги внесу на твое имя. Кое-что оставлю и себе, — шутливым тоном продолжал он.
   — Гилберт! — решилась спросить Эдит. — Почему у тебя тайны от меня?
   — Какие тайны? — осведомился он.
   — Почему ты не рассказал мне, что был позавчера ночью в банке?
   Он ответил не сразу.
   — Я не рассказал тебе об этом, но я и не отрицал этого, — сказал он.
   — И что ты там делал?
   — Следовал указанию моей счастливой звезды, — попытался он отшутиться, но Эдит не удовлетворилась его ответом.
   — Я наблюдал за работой трех знаменитых взломщиков, — ответил он уже серьезным тоном. — Я это делал неоднократно. Должен тебе сказать, что у меня у самого особые способности по этой части. Я, знаешь ли, прирожденный взломщик, однако мое воспитание, происхождение и почтительное отношение к закону лишили меня возможности избрать эту профессию. Я так и остался дилетантом. Я не совершаю преступлений, но и не могу подавить в себе интереса к ним. Я, — продолжал он, тщательно подбирая слова, — пытаюсь установить, какое психологическое воздействие оказывают эти преступления на тех, кто их совершает. Кроме того, у меня есть особая причина для того, чтобы держать под контролем эту шайку вместе с награбленными ею ценностями.
   Озабоченный вид Эдит смутил его. Да, она знала теперь слишком много для того, чтобы можно было далее умалчивать об остальном. Ему стало жаль ее.
   Поначалу он предполагал, что ему удастся скрыть от нее подоплеку происходящего, но разве могут жить под одной крышей два человека, заинтересованные друг в друге, без того, чтобы не стремиться узнать о том, чем каждый из них занимается.
   — Я никак не могу понять, — озабоченно сказала Эдит, — отчего ты вдруг отказался от всех твоих любимых развлечений и изменил свой уклад жизни? Ты отверг службу в министерстве иностранных дел, ты забросил музыку… И какая связь между всем этим и тем вечером, когда перед твоим окном прозвучала «Мелодия в фа-миноре»?
   Гилберт вздрогнул от последнего вопроса. Он ответил не сразу, а когда заговорил, в его голосе чувствовалось замешательство.
   — Ты не совсем права, — сказал он. — Я приступил к наблюдениям за преступниками еще до того, как услышал… мелодию. — Он снова замолчал. — Я опасался, что рано или поздно услышу эту мелодию под моим окном, и был заранее подготовлен к тому, что этот тяжелый день наступит. Вот и все, что я могу тебе сказать…
   — Прошу тебя, скажи мне, — прошептала молодая женщина, — если бы ты знал, что я люблю тебя, ты все равно пошел бы по избранному тобой пути?
   — На этот вопрос я не могу тебе дать ответа, — сказал он дрогнувшим голосом. — Быть может — да, быть может, и нет. — Затем, словно приняв какое-то решение, он добавил: — Несомненно, я поступил бы так же, но сознание того, что ты меня любишь, затруднило бы мне выполнение моей задачи…
   После ухода она без особого труда обнаружила в газете то объявление, которое привлекло его внимание за завтраком. Так значит, непрошенным гостем на Хеттон-Гарден был не кто иной, как Гилберт! Он следил за взломщиками, и они знали об этом…
   Напрасно пыталась она разгадать тайну Гилберта. Несмотря на уже имевшиеся у нее сведения, она продолжала блуждать во мраке…
 
   Выйдя из дома, Гилберт направился в свою небольшую контору в Чипсайде, которую снял для того, чтобы иметь возможность заниматься в ней своими текущими делами.
   Он отпер маленькую комнатку, расположенную на третьем этаже, и вошел внутрь.
   Затем он сел за письменный стол и решил заняться деловыми бумагами и письмами, поступившими на этот адрес.
   Не успел он сосредоточиться, как вдруг раздался стук в дверь.
   — Войдите, — сказал удивленный Гилберт.
   Дело в том, что его редко посещали в этой конторе, поскольку мало кто знал о ней. Быть может, это пришел всего лишь сборщик объявлений, поднявшийся к нему наугад в надежде получить заказ? Но на этот раз посетитель был особый. То был не кто иной, как известный Гилберту мистер Валлис.
   — Прошу вас, присядьте, — предложил ему, не моргнув глазом, Гилберт.
   — Я хотел бы переговорить с вами, мистер Стендертон, — сказал Валлис, продолжая стоять. — Не могли бы мы пройти со мной в мою контору?
   — Я полагаю, что мы с тем же успехом могли бы потолковать обо всем и здесь, — спокойно возразил Гилберт.
   — Я предпочел бы беседовать у меня в конторе, — сказал Валлис. — Там нам никто не помешает. Я полагаю, вы не боитесь последовать за мной? — добавил он, улыбаясь.