Страница:
При этом, рассматривая реальные события с психологической точки зрения, мы обнаруживаем внутренние основания человеческих действий и поступков, видим, как из многообразия индивидуальных линий жизни складываются потоки социальных событий и сами социальные процессы.
Сказанное приобретает особое значение для современной России, когда политические и социальные изменения наталкиваются на определенные проблемы государственного и общественного регулирования социальных процессов, в том числе прямого управления ими. Эти проблемы совершенно естественны, поскольку в ходе проведения тех или иных реформ создаются новые принципы организации жизни и деятельности людей, и сама специфика переходного периода характеризуется возникновением новых социальных феноменов, предполагающих расширение индивидуальных свобод, рост значимости человеческой личности, увеличение ее ответственности в определении собственной судьбы.
Имеющиеся в современной профессиональной литературе данные показывают, что в условиях переходного к рынку периода сильно изменилась психология как молодежи, так и взрослых.
Негативные тенденции проявляются в растущих личностных напряжениях и стрессах. Обследования обнаруживают психическое напряжение и стресс более чем у 50 % испытуемых, а структура их личностных защит обнаруживает скрытые и явные тенденции к агрессии. Анализ индивидуальных семантических пространств демонстрирует сближение таких характеристик личности, как сила и конфронтация; соперничество, подавление и конфликт. При этом сотрудничество, зрелость и ответственность образуют самостоятельную отдельную группу конструктов (что демонстрирует отличную от западного обывателя семантику обследованного российского контингента). Такие проблемы, как уже подчеркивалось, становятся все более актуальными на современном этапе развития нашего общества, которое характеризуется существенными изменениями в структуре взаимоотношений между людьми в различных социальных сферах, в том числе – в сфере профессионального труда.
Практика показывает, что в обществе возрастает потребность в психологической помощи и поддержке. В настоящее время достаточно распространенным (и вполне привычным) стало применение психодиагностических методов не только в клинике или в учебном процессе, но и при решении задач психологического сопровождения профессионального становления человека и развития его профессиональной карьеры. Речь идет о таких процедурах как профинформация, профориентация, профессиональный отбор и расстановка кадров, профессиональная реабилитация и психологическая коррекция поведения, определение обоснованных форм индивидуализации общеобразовательной и профессиональной подготовки, определение психологической совместимости команд и экипажей и т. п.
Сказанное выше приобретает для нас особый смысл, так как ставит вполне конкретную психотехнологическую задачу: необходимо создать систему новых знаний в области психической регуляции поведения и на их базе разработать такие принципы и процедуры, которые позволяли бы достаточно надежно и психологически обоснованно управлять социальными процессами – включая процессы гражданского и профессионального становления человека, нормализации человеческих отношений, управления индивидуальной и совместной деятельностью людей.
Решение таких задач потребует перехода от пассивного «учета человеческого фактора» (human factors) к активному «управлению человеческими ресурсами» (human resources management), что в свою очередь предъявляет дополнительные требования к методам психодиагностики, используемым при выборе способов такого управления (Забродин Ю. М., 1980).
Понятно, что в переходный период психологическая теория, разработанная в условиях иной экономики и политики, иного устройства государства, не срабатывает, поскольку она рассматривала строение, функции и развитие психики вне связи с развитием той реальной социальной ситуации, тех конкретных условий, в которых живет и действует данный индивид.
Расширяющаяся психологическая практика наталкивается на ограниченность разумного прагматизма, не позволяет оценивать и прогнозировать социальные и психологические последствия принимаемых решений. Отмечаемые сегодня в научных исследованиях негативные явления, порожденные переходом к другому обществу и другому образу жизни, делают необходимой разработку эффективной и адекватной данным реалиям системы психологического сопровождения, психологической поддержки человека на его жизненном пути. Необходимо осознанное, научно обоснованное управление и самоуправление развитием человека как гражданина и профессионала, а это означает, что не только в рамках психологической методологии, но и в общественном сознании оформляется совершенно новая концепция отношения к человеку – управления человеческим ресурсом в отличие от прежней концепции учета человеческого фактора.
Необходимо отметить, что переход к управлению человеческим ресурсом предполагает активную опору на комплекс наук о человеке, в котором сближаются, с одной стороны, теоретическая и прикладная социология, а с другой – теоретическая и прикладная психология, включая социальную психологию и психологию труда, психологию и психодиагностику личности и другие.
При решении практических задач управления человеческим ресурсом осуществляется воздействие на три основных составляющих:
• условия жизни и деятельности индивидов и социальных групп;
• межличностные отношения в различных сферах деятельности;
• процессы развития самого субъекта как гражданина и профессионала, формирования целостной личности.
Эта триада проявляется, обнаруживая свою специфику, в различных сферах – в образовании, труде и отдыхе, в распределении занятого и свободного времени человека и т. д.
Сегодня необходимо создать устойчивую научную базу для решения перечисленных практических задач, которые обозначают направления развития психологической теории и создание методов исследования, оценки, сопровождения и поддержки становления индивидуальной «линии жизни», индивидуальной карьеры в различных социальных системах, в том числе в системах образования и профессионального труда.
Разработка научной базы решения возникающих в практике задач требует изменения структуры и спектра фундаментальных исследований, которые наряду с прежними классическими подходами и направлениями должны будут включать:
• анализ процессов жизни субъекта, который помимо изучения деятельности включал бы процессы развития человека; появления и удовлетворения потребности; воспроизводства и развития человеческих отношений;
• изучение интеграции линий жизни и судеб конкретных субъектов в социальных процессах организации и движения больших групп – «массовидных» процессов и явлений; взаимосвязей «индивидуального» и «общественного» сознания; поведения людей в организациях;
• исследование психологических оснований так называемых рыночных процессов: перемена собственности и конверсия предприятий, особенности производства и потребления; психология процессов обмена и др.
Задача управления человеческим ресурсом в отличие от задач учета человеческого фактора предполагает раскрытие возможностей и закономерностей развития субъекта как целостного существа, находящегося в непрерывном взаимодействии с миром в своем ближайшем окружении, в определенной социальной среде.
Создание психологических основ управления человеческим ресурсом предполагает:
• разработку понятийной и критериальной основы изучения процессов развития субъекта (жизненного пути, социальной и профессиональной карьеры; оценки перспектив развития как расширения индивидуальных свобод и возможностей, увеличения объема и структуры его взаимодействий; увеличение индивидуального разнообразия, в том числе за счет личностного развития; рост числа и качества решаемых жизненных проблем и др.);
• исследование законов развития человека как субъекта собственной жизнедеятельности; оценку возможностей преобразования внешнего окружения и преобразования самого субъекта; изучение механизмов и факторов развития, определение его параметров и критериев; разработку методов и технологий оценки состояния и воздействия на процессы развития субъекта и т. д.
Все это вопросы в значительной мере новые, они определяют целые направления разработки конструктивной и каузальной теории психологии. Они требуют изучать человека как субъект в его реальном окружении, а следовательно, особое значение приобретает психологический анализ:
• субъекта в системе его меняющихся взаимодействий с окружающим миром (каузальные основы индивидуального поведения);
• субъекта и его изменений в условиях конкретной организации (организационное поведение и возможности управления в организации);
• изменений субъекта в изменяющейся организации – реальные жизненные пути и психологические причины их индивидуального разнообразия.
Понятно, что для этого нужны не только радикальные перемены в концептуальной базе психологии (которые и наблюдаются в наше время в мировой психологической науке и практике), – надо создавать принципиально новые методы анализа, оценки и воздействия на процессы развития субъекта.
Отметим, что развитие теоретической и прикладной психологии на базе парадигмы учета человеческого фактора в процессах профессиональной деятельности и в организационном управлении создало весьма мощную основу для решения целых классов практических задач, в том числе с применением каузальных принципов – в решении задач управления людьми (их поведением, отношениями, способностями и т. п.), в проектировании деятельности и субъектов деятельности, в оценке профессионально важных качеств, построении «психологических портретов» индивидов и т. п., – и все это нашло широкое применение в разработке психологических аспектов труда, управления, здравоохранения, обороны, образования и др.
Следует признать, что концепция учета человеческого фактора в создании новых машин и технологий, сложившаяся в середине 1960-х гг., была весьма прогрессивной и обеспечила развитие разнообразных приложений экспериментальной психологии во «взаимодействиях Человек-Машина», раскрыла пути повышения эффективности профессиональной деятельности специалистов – операторов сложных социотехнических систем самого различного назначения.
Эта концепция задала совершенно определенные направления поиска путей управления человеческим поведением, способностями и интересами человека. Вместе с тем основанное на этой концепции развитие прикладной психологии все более и более разъединяло психологию деятельности и психологию личности, что привело к фактической деперсонификации прикладного психологического знания, противопоставлению процессов «эффективного поведения» и процессов «эффективного развития» человека.
Структура человеческой психики, функциональные возможности, закономерности психической регуляции поведения и деятельности, поиск разнообразных «типологий» (вне и без учета реально действующего субъекта) – стали основными объектами психологического анализа.
Конечно, при этом существовала «психология развития» и дефинировались «принципы развития», но это были исследования развития психики, а не обладающего психикой субъекта, и в развивающемся субъекте искали закономерности появления новых психических структур и функций вместо изучения психологических оснований его реальных поступков и действий, развития в конкретных обстоятельствах его жизни.
На наш взгляд именно в этом состоит содержание кризиса современной психологической теории, а совсем не в недостатке квалифицированных специалистов или средств на проведение исследований: это принципиальный кризис поведенческой парадигмы.
Исследования отечественных психологов, проведенные в последние годы, позволили уточнить постановку ряда фундаментальных вопросов, разработать концепции экологической ниши субъекта, типов его взаимодействия с окружающим миром, раскрыть общую схему психологической регуляции поведения и деятельности, включая аспект ее развития, показать взаимосвязь процессов психического отражения и регуляции поведения. Общая постановка проблемы позволила предложить конкретные психологические модели задачи, решаемой субъектом, модели личности в решении задач, модели профессионального становления и развития человека (они более подробно представлены в последующих главах настоящей работы).
Рассмотренные выше вопросы несомненно относятся к числу фундаментальных – без их решения становится невозможным эффективное решение возникающих новых практических задач. Сегодня, как и ранее, большинство ведущих специалистов-психологов разделяют убеждение в необходимости разработки и применения психодиагностических методик, оговариваясь при этом, что они (методы) должны обладать практической полезностью. Нужно сказать, однако, что поскольку практически никто не раскрывает точного содержания этого требования, такая позиция вводит нас в логическое противоречие: для обоснования научно-практического метода применяется вненаучный критерий.
На этом фоне легко понять, почему и сегодня, и ранее многие психологи-исследователи достаточно осторожны в оценках обоснованности (валидности, надежности, достоверности) психодиагностических методик и данных.
Еще в 30-е гг. прошлого столетия Б. М. Теплов подчеркивал, что нет оснований принципиально возражать против «коротких испытаний» (тестов), против стандартизации условий их применения, против стремления выразить результаты испытания в количественной форме, против статистической обработки результатов. По его мнению возражать надо против того, что подавляющее большинство тестов (опять-таки, по его мнению) не имеет под собой прочно обоснованной научной базы.[31]
Позднее А. Г. Ковалев и В. Н. Мясищев также обращали внимание как исследователей, так и практиков на необходимость дифференцированного отношения к психодиагностическим методикам:[32] это отношение должно строиться с учетом того, какие выводы делаются из конкретной методики, а также имея в виду высокую вероятность того, что та или иная методика может просто неадекватно применяться.
В отечественной психологии существовало довольно устойчивое мнение: утверждение о научной обоснованности психодиагностических методик неправомерно, и возможность их применения требует доказательства отсутствия у них каких бы то ни было недостатков. Такую жесткую позицию отечественных психологов можно объяснить защитной реакцией на «психотехнический бум» 20-30-х гг. XX в. и последующие действия правительства СССР (имеется в виду известное Постановление ЦК ВКП(б) от 04.07.1936 г. «О педологических извращениях в системе Наркомпросов», которое не отменено до сих пор).
Вместе с тем надо признать, что осторожная оценка тестов имела и вполне четкую историческую основу: еще в первой четверти XX в. мнение о прагматической целесообразности применения психологических диагностических техник недвусмысленно сформулировал Л. Термен. Он попытался обосновать возможность тестирования интеллектуальных способностей по аналогии с практическим применением и научным пониманием природы электричества. Он отмечал, что хотя природа интеллекта по-настоящему не раскрыта, тем не менее с определенной осторожностью индивидуальные различия интеллекта могут измеряться и реально измеряются – а результаты такого измерения широко используются в практический целях.
К сожалению, несмотря на быстро растущее понимание отечественными и западными тестологами важной роли теоретического знания в области психодиагностики, прагматически зауженная механистическая аналогия по-прежнему имеет значительное распространение и все еще оказывает влияние на позицию довольно многих исследователей, а среди них – весьма известные, такие как, например, Г. Айзенк.
Нужно подчеркнуть, что вплоть до настоящего времени, в связи с неточной постановкой и нечетким разделением основных проблем психодиагностики – научных и практических, теоретических и методологических, «технологических» и содержательных, – сама теория психодиагностики и понимается, и развивается не как психологическая теория, а как технологическая теория психодиагностических приемов и методов. Хотелось бы специально отметить, что это совсем не одно и то же. Как справедливо пишет Энн Анастази, так называемая современная «теория тестов» – это не психологическая, а математико-статистическая теория, охватывающая такие вопросы, как природа тестовой оценки, шкалы и методы определения надежности тестов и т. п., но слабо отражающая природу и психологическую сущность оцениваемых явлений и феноменов.[33]
Оценивая сложившуюся в наши дни ситуацию, следует отметить, что почти необозримое различие целей (которые достигаются в процессе решения задач практической психодиагностики) порождает не только многообразие психодиагностических методов, но – что существенно для нашего изложения – и многообразие теоретических концепций, составляющих их методологическую основу. Это многообразие часто приводит к возникновению профессиональных проблем психодиагноста, связанных с персональным (для себя) выбором, обоснованием как этого выбора, так и общей целесообразности практического применения тех или иных конкретных методов и процедур в практических задачах психодиагностики.
Нерешенность указанных проблем в общей теории психодиагностики приводит к тому, что активность практического использования психодиагностических методов периодически меняется. Повторяющиеся время от времени настороженность и недоверие к психодиагностическим методам (и психодиагностическим данным), к сожалению, вполне оправданны и обусловлены рядом объективных причин. Среди них – неучтенные особенности самих методов, недостаточный профессиональный уровень специалистов, нестабильность получаемых результатов и др., – и все это определяет в конечном итоге практическую полезность (или вредность) психодиагностики в глазах общества.
По нашему мнению, реально наблюдаемые периоды повышения и снижения активности в практическом применении психодиагностических методов свидетельствуют о том, что существующий интерес к ним ушел не очень далеко от логики античных времен: он по-прежнему зависит от прагматических возможностей указанных процедур – как получить сведения, необходимые в решении конкретных задач. При этом за рамками общественного интереса остаются возможности искаженного, предвзятого, субъективного отношения к этим сведениям со стороны тех, кто их в конечном итоге использует. Последнее имеет особое значение, так как необоснованное завышение возможностей психодиагностических методов, завышенные ожидания и излишняя абсолютизация получаемых с их помощью оценок в конечном итоге приводят к серьезным ошибкам и драматическим коллизиям в человеческих судьбах. Естественно, что это приводит к спаду интереса к психологическим данным, обращению к псевдонаучным и ненаучным «эзотерическим» процедурам и мистике.
Отметим также, что возникающее вновь (после таких спадов) повышение активности в использовании психодиагностических методов слишком часто сопровождалось все менее и менее обоснованным и квалифицированным проведением обследований, непрофессиональными попытками решать с помощью психодиагностических средств задачи, на которые эти средства, строго говоря, не рассчитаны. В результате увеличивалось число ошибок не столько в самих психодиагностических оценках, сколько в основанных на них выводах, что психологически совершенно естественно приводило к снижению доверия потребителей к самим психодиагностическим методам.
В действительности можно обнаружить множество серьезных недостатков в самих психодиагностических процедурах, так же как и очевидна недостаточная разработанность подходов к практическому их использованию. Это и вместе с этим – недостаточно высокий уровень профессионализма в организации разработки и применения психодиагностических техник, что во многом является прямым следствием отсутствия теоретической базы психодиагностики; это еще одно доказательство слабости психологических концепций, определяющих содержание конкретных методик.
Нужно признать, что работа в данной области ведется, и такие концепции неоднократно предлагались как для развития теории психодиагностики, так и для организации психодиагностических обследований. Содержание и различия этих концепций достаточно детально проанализированы в работах ряда специалистов.[34] Примечательно, что все они единодушно отмечают, что в психологической науке отсутствует общая теория психодиагностики, а проводимые методические исследования значительно отстают от потребностей практики. Такое единодушие свидетельствует, в частности, и о том, что несмотря на довольно быстрое развитие теоретической психодиагностики как науки об измерении и описании психологических характеристик человека, пока не сформировались единые подходы к решению практических психодиагностических задач.
Отсутствие основательно разработанной конструктивной теории или хотя бы достаточно прочной научной базы для создания и применения методов практической психодиагностики приводят к тому, что деятельность психолога-практика рассматривается в большей степени как искусство, нежели как профессиональный труд. Мы, со своей стороны, полагаем, что труд этот, как и всякая профессиональная деятельность, должен состоять в разумной технологической организации – в данном случае процедур психодиагностических обследований. Смысл и цель этих процедур в большинстве случаев заключаются в извлечении, систематизации и упорядочении специальной информации о конкретном человеке и соотнесении ее с системой психологических категорий, теорий и концепций.
Конечно, при этом следует иметь в виду, что пока упомянутая система психологических категорий и теорий еще не вполне упорядочена и содержит много внутренних противоречий, чем объясняется, в частности, неоднократно обсуждаемый вышеупомянутыми авторами трудов по проблемам психодиагностики разрыв между теорией и практикой психодиагностики. Мы полагаем, что это как раз дополнительно подтверждает отсутствие согласованных подходов к исследованию и описанию личности человека.
Отмеченные ранее динамику популярности и изменение отношения к психодиагностическим методам можно объяснить среди прочего неоправданным расширением области практического применения психодиагностических техник без соответствующей коррекции используемых концепций личности. Мы полагаем, что существенные различия в формулировках предмета психодиагностики и в постановке психодиагностических задач объяснимы также с точки зрения явных или неявных расхождений в мнениях разработчиков по поводу содержания и соотношения разнообразных личностных концепций.
Понятно, что психологическая концепция, или модель личности отражает закономерности психической регуляции деятельности и поведения человека в различных условиях, включая ситуацию психодиагностического обследования, и поэтому – естественно – она становится основой и построения методов, и процедур изучения и интерпретации индивидуально-психологических особенностей человека. Давно уже было отмечено, что психодиагностические методы разрабатываются, исходя из явно или неявно принятой автором модели личности. Соответственно результаты обследования должны интерпретироваться в терминах и параметрах этой же модели, а выводы об индивидуальных особенностях обследуемого (так же как и его «психологический портрет») должны формулироваться на основании оценок параметров, выбранных из данной модели в соответствии с целью психодиагностического обследования.
Вместе с тем так же давно отмечено, что теоретические представления о личности и практически применяемые модели личности могут расходиться – и действительно весьма различаются – у автора методики и у того специалиста, который осуществляет диагностику личности на практике. Это обстоятельство легко иллюстрируется функциональной схемой-моделью деятельности практического психолога, из которой видно, что на разных этапах своей деятельности практический психолог использует разные модели-представления о диагносцируемом субъекте, связанные с различиями в теоретических основах диагностической техники, процедуры обработки данных и их интерпретации.
Сказанное приобретает особое значение для современной России, когда политические и социальные изменения наталкиваются на определенные проблемы государственного и общественного регулирования социальных процессов, в том числе прямого управления ими. Эти проблемы совершенно естественны, поскольку в ходе проведения тех или иных реформ создаются новые принципы организации жизни и деятельности людей, и сама специфика переходного периода характеризуется возникновением новых социальных феноменов, предполагающих расширение индивидуальных свобод, рост значимости человеческой личности, увеличение ее ответственности в определении собственной судьбы.
Имеющиеся в современной профессиональной литературе данные показывают, что в условиях переходного к рынку периода сильно изменилась психология как молодежи, так и взрослых.
Негативные тенденции проявляются в растущих личностных напряжениях и стрессах. Обследования обнаруживают психическое напряжение и стресс более чем у 50 % испытуемых, а структура их личностных защит обнаруживает скрытые и явные тенденции к агрессии. Анализ индивидуальных семантических пространств демонстрирует сближение таких характеристик личности, как сила и конфронтация; соперничество, подавление и конфликт. При этом сотрудничество, зрелость и ответственность образуют самостоятельную отдельную группу конструктов (что демонстрирует отличную от западного обывателя семантику обследованного российского контингента). Такие проблемы, как уже подчеркивалось, становятся все более актуальными на современном этапе развития нашего общества, которое характеризуется существенными изменениями в структуре взаимоотношений между людьми в различных социальных сферах, в том числе – в сфере профессионального труда.
Практика показывает, что в обществе возрастает потребность в психологической помощи и поддержке. В настоящее время достаточно распространенным (и вполне привычным) стало применение психодиагностических методов не только в клинике или в учебном процессе, но и при решении задач психологического сопровождения профессионального становления человека и развития его профессиональной карьеры. Речь идет о таких процедурах как профинформация, профориентация, профессиональный отбор и расстановка кадров, профессиональная реабилитация и психологическая коррекция поведения, определение обоснованных форм индивидуализации общеобразовательной и профессиональной подготовки, определение психологической совместимости команд и экипажей и т. п.
Сказанное выше приобретает для нас особый смысл, так как ставит вполне конкретную психотехнологическую задачу: необходимо создать систему новых знаний в области психической регуляции поведения и на их базе разработать такие принципы и процедуры, которые позволяли бы достаточно надежно и психологически обоснованно управлять социальными процессами – включая процессы гражданского и профессионального становления человека, нормализации человеческих отношений, управления индивидуальной и совместной деятельностью людей.
Решение таких задач потребует перехода от пассивного «учета человеческого фактора» (human factors) к активному «управлению человеческими ресурсами» (human resources management), что в свою очередь предъявляет дополнительные требования к методам психодиагностики, используемым при выборе способов такого управления (Забродин Ю. М., 1980).
Понятно, что в переходный период психологическая теория, разработанная в условиях иной экономики и политики, иного устройства государства, не срабатывает, поскольку она рассматривала строение, функции и развитие психики вне связи с развитием той реальной социальной ситуации, тех конкретных условий, в которых живет и действует данный индивид.
Расширяющаяся психологическая практика наталкивается на ограниченность разумного прагматизма, не позволяет оценивать и прогнозировать социальные и психологические последствия принимаемых решений. Отмечаемые сегодня в научных исследованиях негативные явления, порожденные переходом к другому обществу и другому образу жизни, делают необходимой разработку эффективной и адекватной данным реалиям системы психологического сопровождения, психологической поддержки человека на его жизненном пути. Необходимо осознанное, научно обоснованное управление и самоуправление развитием человека как гражданина и профессионала, а это означает, что не только в рамках психологической методологии, но и в общественном сознании оформляется совершенно новая концепция отношения к человеку – управления человеческим ресурсом в отличие от прежней концепции учета человеческого фактора.
Необходимо отметить, что переход к управлению человеческим ресурсом предполагает активную опору на комплекс наук о человеке, в котором сближаются, с одной стороны, теоретическая и прикладная социология, а с другой – теоретическая и прикладная психология, включая социальную психологию и психологию труда, психологию и психодиагностику личности и другие.
При решении практических задач управления человеческим ресурсом осуществляется воздействие на три основных составляющих:
• условия жизни и деятельности индивидов и социальных групп;
• межличностные отношения в различных сферах деятельности;
• процессы развития самого субъекта как гражданина и профессионала, формирования целостной личности.
Эта триада проявляется, обнаруживая свою специфику, в различных сферах – в образовании, труде и отдыхе, в распределении занятого и свободного времени человека и т. д.
Сегодня необходимо создать устойчивую научную базу для решения перечисленных практических задач, которые обозначают направления развития психологической теории и создание методов исследования, оценки, сопровождения и поддержки становления индивидуальной «линии жизни», индивидуальной карьеры в различных социальных системах, в том числе в системах образования и профессионального труда.
Разработка научной базы решения возникающих в практике задач требует изменения структуры и спектра фундаментальных исследований, которые наряду с прежними классическими подходами и направлениями должны будут включать:
• анализ процессов жизни субъекта, который помимо изучения деятельности включал бы процессы развития человека; появления и удовлетворения потребности; воспроизводства и развития человеческих отношений;
• изучение интеграции линий жизни и судеб конкретных субъектов в социальных процессах организации и движения больших групп – «массовидных» процессов и явлений; взаимосвязей «индивидуального» и «общественного» сознания; поведения людей в организациях;
• исследование психологических оснований так называемых рыночных процессов: перемена собственности и конверсия предприятий, особенности производства и потребления; психология процессов обмена и др.
Задача управления человеческим ресурсом в отличие от задач учета человеческого фактора предполагает раскрытие возможностей и закономерностей развития субъекта как целостного существа, находящегося в непрерывном взаимодействии с миром в своем ближайшем окружении, в определенной социальной среде.
Создание психологических основ управления человеческим ресурсом предполагает:
• разработку понятийной и критериальной основы изучения процессов развития субъекта (жизненного пути, социальной и профессиональной карьеры; оценки перспектив развития как расширения индивидуальных свобод и возможностей, увеличения объема и структуры его взаимодействий; увеличение индивидуального разнообразия, в том числе за счет личностного развития; рост числа и качества решаемых жизненных проблем и др.);
• исследование законов развития человека как субъекта собственной жизнедеятельности; оценку возможностей преобразования внешнего окружения и преобразования самого субъекта; изучение механизмов и факторов развития, определение его параметров и критериев; разработку методов и технологий оценки состояния и воздействия на процессы развития субъекта и т. д.
Все это вопросы в значительной мере новые, они определяют целые направления разработки конструктивной и каузальной теории психологии. Они требуют изучать человека как субъект в его реальном окружении, а следовательно, особое значение приобретает психологический анализ:
• субъекта в системе его меняющихся взаимодействий с окружающим миром (каузальные основы индивидуального поведения);
• субъекта и его изменений в условиях конкретной организации (организационное поведение и возможности управления в организации);
• изменений субъекта в изменяющейся организации – реальные жизненные пути и психологические причины их индивидуального разнообразия.
Понятно, что для этого нужны не только радикальные перемены в концептуальной базе психологии (которые и наблюдаются в наше время в мировой психологической науке и практике), – надо создавать принципиально новые методы анализа, оценки и воздействия на процессы развития субъекта.
Отметим, что развитие теоретической и прикладной психологии на базе парадигмы учета человеческого фактора в процессах профессиональной деятельности и в организационном управлении создало весьма мощную основу для решения целых классов практических задач, в том числе с применением каузальных принципов – в решении задач управления людьми (их поведением, отношениями, способностями и т. п.), в проектировании деятельности и субъектов деятельности, в оценке профессионально важных качеств, построении «психологических портретов» индивидов и т. п., – и все это нашло широкое применение в разработке психологических аспектов труда, управления, здравоохранения, обороны, образования и др.
Следует признать, что концепция учета человеческого фактора в создании новых машин и технологий, сложившаяся в середине 1960-х гг., была весьма прогрессивной и обеспечила развитие разнообразных приложений экспериментальной психологии во «взаимодействиях Человек-Машина», раскрыла пути повышения эффективности профессиональной деятельности специалистов – операторов сложных социотехнических систем самого различного назначения.
Эта концепция задала совершенно определенные направления поиска путей управления человеческим поведением, способностями и интересами человека. Вместе с тем основанное на этой концепции развитие прикладной психологии все более и более разъединяло психологию деятельности и психологию личности, что привело к фактической деперсонификации прикладного психологического знания, противопоставлению процессов «эффективного поведения» и процессов «эффективного развития» человека.
Структура человеческой психики, функциональные возможности, закономерности психической регуляции поведения и деятельности, поиск разнообразных «типологий» (вне и без учета реально действующего субъекта) – стали основными объектами психологического анализа.
Конечно, при этом существовала «психология развития» и дефинировались «принципы развития», но это были исследования развития психики, а не обладающего психикой субъекта, и в развивающемся субъекте искали закономерности появления новых психических структур и функций вместо изучения психологических оснований его реальных поступков и действий, развития в конкретных обстоятельствах его жизни.
На наш взгляд именно в этом состоит содержание кризиса современной психологической теории, а совсем не в недостатке квалифицированных специалистов или средств на проведение исследований: это принципиальный кризис поведенческой парадигмы.
Исследования отечественных психологов, проведенные в последние годы, позволили уточнить постановку ряда фундаментальных вопросов, разработать концепции экологической ниши субъекта, типов его взаимодействия с окружающим миром, раскрыть общую схему психологической регуляции поведения и деятельности, включая аспект ее развития, показать взаимосвязь процессов психического отражения и регуляции поведения. Общая постановка проблемы позволила предложить конкретные психологические модели задачи, решаемой субъектом, модели личности в решении задач, модели профессионального становления и развития человека (они более подробно представлены в последующих главах настоящей работы).
Рассмотренные выше вопросы несомненно относятся к числу фундаментальных – без их решения становится невозможным эффективное решение возникающих новых практических задач. Сегодня, как и ранее, большинство ведущих специалистов-психологов разделяют убеждение в необходимости разработки и применения психодиагностических методик, оговариваясь при этом, что они (методы) должны обладать практической полезностью. Нужно сказать, однако, что поскольку практически никто не раскрывает точного содержания этого требования, такая позиция вводит нас в логическое противоречие: для обоснования научно-практического метода применяется вненаучный критерий.
На этом фоне легко понять, почему и сегодня, и ранее многие психологи-исследователи достаточно осторожны в оценках обоснованности (валидности, надежности, достоверности) психодиагностических методик и данных.
Еще в 30-е гг. прошлого столетия Б. М. Теплов подчеркивал, что нет оснований принципиально возражать против «коротких испытаний» (тестов), против стандартизации условий их применения, против стремления выразить результаты испытания в количественной форме, против статистической обработки результатов. По его мнению возражать надо против того, что подавляющее большинство тестов (опять-таки, по его мнению) не имеет под собой прочно обоснованной научной базы.[31]
Позднее А. Г. Ковалев и В. Н. Мясищев также обращали внимание как исследователей, так и практиков на необходимость дифференцированного отношения к психодиагностическим методикам:[32] это отношение должно строиться с учетом того, какие выводы делаются из конкретной методики, а также имея в виду высокую вероятность того, что та или иная методика может просто неадекватно применяться.
В отечественной психологии существовало довольно устойчивое мнение: утверждение о научной обоснованности психодиагностических методик неправомерно, и возможность их применения требует доказательства отсутствия у них каких бы то ни было недостатков. Такую жесткую позицию отечественных психологов можно объяснить защитной реакцией на «психотехнический бум» 20-30-х гг. XX в. и последующие действия правительства СССР (имеется в виду известное Постановление ЦК ВКП(б) от 04.07.1936 г. «О педологических извращениях в системе Наркомпросов», которое не отменено до сих пор).
Вместе с тем надо признать, что осторожная оценка тестов имела и вполне четкую историческую основу: еще в первой четверти XX в. мнение о прагматической целесообразности применения психологических диагностических техник недвусмысленно сформулировал Л. Термен. Он попытался обосновать возможность тестирования интеллектуальных способностей по аналогии с практическим применением и научным пониманием природы электричества. Он отмечал, что хотя природа интеллекта по-настоящему не раскрыта, тем не менее с определенной осторожностью индивидуальные различия интеллекта могут измеряться и реально измеряются – а результаты такого измерения широко используются в практический целях.
К сожалению, несмотря на быстро растущее понимание отечественными и западными тестологами важной роли теоретического знания в области психодиагностики, прагматически зауженная механистическая аналогия по-прежнему имеет значительное распространение и все еще оказывает влияние на позицию довольно многих исследователей, а среди них – весьма известные, такие как, например, Г. Айзенк.
Нужно подчеркнуть, что вплоть до настоящего времени, в связи с неточной постановкой и нечетким разделением основных проблем психодиагностики – научных и практических, теоретических и методологических, «технологических» и содержательных, – сама теория психодиагностики и понимается, и развивается не как психологическая теория, а как технологическая теория психодиагностических приемов и методов. Хотелось бы специально отметить, что это совсем не одно и то же. Как справедливо пишет Энн Анастази, так называемая современная «теория тестов» – это не психологическая, а математико-статистическая теория, охватывающая такие вопросы, как природа тестовой оценки, шкалы и методы определения надежности тестов и т. п., но слабо отражающая природу и психологическую сущность оцениваемых явлений и феноменов.[33]
Оценивая сложившуюся в наши дни ситуацию, следует отметить, что почти необозримое различие целей (которые достигаются в процессе решения задач практической психодиагностики) порождает не только многообразие психодиагностических методов, но – что существенно для нашего изложения – и многообразие теоретических концепций, составляющих их методологическую основу. Это многообразие часто приводит к возникновению профессиональных проблем психодиагноста, связанных с персональным (для себя) выбором, обоснованием как этого выбора, так и общей целесообразности практического применения тех или иных конкретных методов и процедур в практических задачах психодиагностики.
Нерешенность указанных проблем в общей теории психодиагностики приводит к тому, что активность практического использования психодиагностических методов периодически меняется. Повторяющиеся время от времени настороженность и недоверие к психодиагностическим методам (и психодиагностическим данным), к сожалению, вполне оправданны и обусловлены рядом объективных причин. Среди них – неучтенные особенности самих методов, недостаточный профессиональный уровень специалистов, нестабильность получаемых результатов и др., – и все это определяет в конечном итоге практическую полезность (или вредность) психодиагностики в глазах общества.
По нашему мнению, реально наблюдаемые периоды повышения и снижения активности в практическом применении психодиагностических методов свидетельствуют о том, что существующий интерес к ним ушел не очень далеко от логики античных времен: он по-прежнему зависит от прагматических возможностей указанных процедур – как получить сведения, необходимые в решении конкретных задач. При этом за рамками общественного интереса остаются возможности искаженного, предвзятого, субъективного отношения к этим сведениям со стороны тех, кто их в конечном итоге использует. Последнее имеет особое значение, так как необоснованное завышение возможностей психодиагностических методов, завышенные ожидания и излишняя абсолютизация получаемых с их помощью оценок в конечном итоге приводят к серьезным ошибкам и драматическим коллизиям в человеческих судьбах. Естественно, что это приводит к спаду интереса к психологическим данным, обращению к псевдонаучным и ненаучным «эзотерическим» процедурам и мистике.
Отметим также, что возникающее вновь (после таких спадов) повышение активности в использовании психодиагностических методов слишком часто сопровождалось все менее и менее обоснованным и квалифицированным проведением обследований, непрофессиональными попытками решать с помощью психодиагностических средств задачи, на которые эти средства, строго говоря, не рассчитаны. В результате увеличивалось число ошибок не столько в самих психодиагностических оценках, сколько в основанных на них выводах, что психологически совершенно естественно приводило к снижению доверия потребителей к самим психодиагностическим методам.
В действительности можно обнаружить множество серьезных недостатков в самих психодиагностических процедурах, так же как и очевидна недостаточная разработанность подходов к практическому их использованию. Это и вместе с этим – недостаточно высокий уровень профессионализма в организации разработки и применения психодиагностических техник, что во многом является прямым следствием отсутствия теоретической базы психодиагностики; это еще одно доказательство слабости психологических концепций, определяющих содержание конкретных методик.
Нужно признать, что работа в данной области ведется, и такие концепции неоднократно предлагались как для развития теории психодиагностики, так и для организации психодиагностических обследований. Содержание и различия этих концепций достаточно детально проанализированы в работах ряда специалистов.[34] Примечательно, что все они единодушно отмечают, что в психологической науке отсутствует общая теория психодиагностики, а проводимые методические исследования значительно отстают от потребностей практики. Такое единодушие свидетельствует, в частности, и о том, что несмотря на довольно быстрое развитие теоретической психодиагностики как науки об измерении и описании психологических характеристик человека, пока не сформировались единые подходы к решению практических психодиагностических задач.
Отсутствие основательно разработанной конструктивной теории или хотя бы достаточно прочной научной базы для создания и применения методов практической психодиагностики приводят к тому, что деятельность психолога-практика рассматривается в большей степени как искусство, нежели как профессиональный труд. Мы, со своей стороны, полагаем, что труд этот, как и всякая профессиональная деятельность, должен состоять в разумной технологической организации – в данном случае процедур психодиагностических обследований. Смысл и цель этих процедур в большинстве случаев заключаются в извлечении, систематизации и упорядочении специальной информации о конкретном человеке и соотнесении ее с системой психологических категорий, теорий и концепций.
Конечно, при этом следует иметь в виду, что пока упомянутая система психологических категорий и теорий еще не вполне упорядочена и содержит много внутренних противоречий, чем объясняется, в частности, неоднократно обсуждаемый вышеупомянутыми авторами трудов по проблемам психодиагностики разрыв между теорией и практикой психодиагностики. Мы полагаем, что это как раз дополнительно подтверждает отсутствие согласованных подходов к исследованию и описанию личности человека.
Отмеченные ранее динамику популярности и изменение отношения к психодиагностическим методам можно объяснить среди прочего неоправданным расширением области практического применения психодиагностических техник без соответствующей коррекции используемых концепций личности. Мы полагаем, что существенные различия в формулировках предмета психодиагностики и в постановке психодиагностических задач объяснимы также с точки зрения явных или неявных расхождений в мнениях разработчиков по поводу содержания и соотношения разнообразных личностных концепций.
Понятно, что психологическая концепция, или модель личности отражает закономерности психической регуляции деятельности и поведения человека в различных условиях, включая ситуацию психодиагностического обследования, и поэтому – естественно – она становится основой и построения методов, и процедур изучения и интерпретации индивидуально-психологических особенностей человека. Давно уже было отмечено, что психодиагностические методы разрабатываются, исходя из явно или неявно принятой автором модели личности. Соответственно результаты обследования должны интерпретироваться в терминах и параметрах этой же модели, а выводы об индивидуальных особенностях обследуемого (так же как и его «психологический портрет») должны формулироваться на основании оценок параметров, выбранных из данной модели в соответствии с целью психодиагностического обследования.
Вместе с тем так же давно отмечено, что теоретические представления о личности и практически применяемые модели личности могут расходиться – и действительно весьма различаются – у автора методики и у того специалиста, который осуществляет диагностику личности на практике. Это обстоятельство легко иллюстрируется функциональной схемой-моделью деятельности практического психолога, из которой видно, что на разных этапах своей деятельности практический психолог использует разные модели-представления о диагносцируемом субъекте, связанные с различиями в теоретических основах диагностической техники, процедуры обработки данных и их интерпретации.