Вадим Косинцев. Боевой устав Гоблина

   – За верность воинскому долгу! – провозгласил я, когда мы наполнили кружки в пятый раз. Слушать сведения о Новом Шагоране насухо было решительно невозможно. Тем более излагать их. Поэтому эльфу пришлось дважды прервать рассказ для того, чтобы «промочить горло».
   Едва мы выпили за верность долгу и заели тост последними кусочками форели, как в каюту вошла женщина. Она была поразительно красива. Прямые черные с зеленым отливом волосы завешивали половину безукоризненного лица, аппетитно пухленькое тело слегка прикрывала бледно-голубая футболка и синие обтягивающие шортики.
   Я подавился галетой и вскочил, опрокинув стул.
   – А это наша Лолиэт, бойцы. Я ж говорил, вы испугаетесь, – сказал эльф и утробно загоготал. – Лолиэт, познакомься с Федором и Маггутом.
   Дриада отбросила с лица волосы и протянула мне руку. Я едва не подавился вторично: прежде скрытая под волосами щека Лолиэт была залита гигантским родимым пятном винного цвета.
   – Счастлив рзделить! – заплетающимся языком пробормотал я, абсолютно не соображая, что же именно желаю разделить, и резко бросил подбородок на грудь. Зубы клацнули.
   – Разделим, – загадочно пообещала Лолиэт. Повернулась к Заку. – Ого, да здесь орк! Привет, здоровячок.
   – Хелло, мэм, – улыбаясь, проговорил тот и сделал попытку поцеловать дриаде руку. Промазал и чуть не нырнул мордой в пол.
   Лолиэт со смехом придержала его за плечи и сказала эльфу:
   – Виалл, плесни-ка мне из своей фляжки.
   – Энзэ! – покачал пальцем эльф. – Непр… прикосновенный припас! Не имею права!
   – Птенчик, не выводи меня из терпения. Иначе я решу, что в твоем гнездышке чересчур холодно, и добавлю тепла. Градусов на двадцать. Или посчитаю, что освещение слишком яркое, и погашу светлячков вообще. Ты меня знаешь.
   Похоже, эльф знал Лолиэт очень хорошо. Он немедленно отстегнул фляжку и налил всем. Во фляжке оказался более чем пристойный бренди.
   По мере опустошения фляжки эльф под страшным секретом рассказывал мне о том, что на Новом Шагоране обнаружены следы древней магической цивилизации. И о том, что вероломные гоблины тщательно скрывают их от эльфов, но от Виаллиора не скроется ничто! Особенно артефакты, которые стоят бешеных денег. Ревел он при этом так, словно хотел, чтоб секрет стал достоянием всей полой Земли.
   Лолиэт и Заку было не до древних магов. Дриада уже сидела у орка на коленях и трепала ему волосы, называя шалунишкой. Зак тыкался губами в мягкую грудь, выскользнувшую из-под растянутого ворота майки, и объяснял, как сильно ему не хватало этой груди в специальной орочьей школе разведчиков при ЦРУ США. Я был уверен, что тот бессовестно врет, но разоблачать его не хотел. Женщины любят шпионов.
   Я снова и снова подливал себе «зайчика».
   «Надерусь до беспамятства», – думал я. Боялся, как бы прекрасная дриада не показалась чересчур соблазнительной. Настолько, что захочется забыть о собственной невесте и броситься в драку с Маггутом.
   – Так ты разведчик, здоровячок! – хохотала Лолиэт. – То-то я чувствую, как чья-то рука скрытно перемещается по моей попе.
   – В район секретной дислокации склада с магическими боеприпасами! – орал эльф.
   – Пещеры со взрывчаткой, – тряс я отяжелевшей головой.
   – Я неважно учился, – рассказывал тем временем Зак второй дриадской груди. Майка Лолиэт успела куда-то исчезнуть. – Я плохой разведчик. Но классный минер-подрывник! Знаешь, как я ловко умею ставить фугасную мину-огурец?
   – Пока нет. Однако надеюсь узнать.
   – Но ведь здесь нет таких мин! – горестно восклицал орк. – Здесь же не Земля!
   – А мы поищем, – успокаивала его Лолиэт. – Пойдем в мою комнату. Если на этом деревце и можно обнаружить мины-огурцы, то только там.
   – Тогда вперед! – объявил Зак и немедленно вскочил. – Up your fucking ass!
   Лолиэт сейчас же полетела с его коленей на пол. Эльф зашелся в хохоте. Я подал дриаде руку, та поднялась и сказала орку:
   – Ну, здоровячок, теперь ты одним фугасом не отделаешься.
   – Оставь его в живых, девочка! – икал эльф и грозил Лолиэт пальцем. – Растяни удовольствие, а то погубишь солдата.
   – Удовольствие имеет свойство растягиваться. Конечно, если это понадобится, – двусмысленно хихикала дриада.
   Когда Лолиэт и Зак ушли, на столе возник второй или уже третий бурдюк с «зайчиком». Его нужно было опустошить, желательно в течение часа. Так заявил эльф, спорить с ним не было ни сил, ни желания. Да и субординация не позволяла. Кажется, мы управились быстрее. Виаллиор вновь и вновь возвращался к теме магических следов на Новом Шагоране. Выяснилось, что наличие древних замков подтверждается не только болтовней гоблинов, но и неумолимыми фактами. Именно через Виаллиора уходят отсюда бесценные артефакты, с великим риском добытые в древних развалинах.
   – Выж-живает один из десяти добытчиков! Остальные дохнут, как мухи. Даж-же после смерти древние маги умеют защищать свои богатства. Да и хрен с ними! С добытчиками тоже! Баб у гоблинов много, новых нарожают! Главное, что все эти штуковины попадают к моим агентам. Те переправляют сюда, а я через корешочки мэллорна – кому следует. Однако тс-с-с!
   – Тс-с-с! – соглашался я. – Шпионы повсюду. И главный – лазутчик орков Маг… Маггут. Вот ведь имечко! Хор-шо, что его увела эта нимф-манка.
   – Да! Поэтому я тебе покаж-жу кое-что. Ведь ты русский, значит, не трепло! Вы, русские, не метете языком попусту. Уж я-то знаю! Бывал в Сибири и на Урале.
   Повозившись с застежкой, эльф выудил из кобуры сначала жезл, который небрежно бросил на лежанку, а потом небольшой обрывок матовой полупрозрачной пленки. На мой взгляд, ничего магического в ней не было. С виду она напоминала кусок упаковочного пластика.
   – Говорят, эта хреновина лечит любые раны, – сообщил эльф. – Одним махом. Я сам не проверял, но вялого побеждает только так. Меня бы без этой пленки Лолиэт еще год назад укатала. Жуткой похоти баба. Все дриады такие, кстати. Вот смотри. Щас оберну своего голубчика, и он ка-ак вскочит!
   – Не надо, сир. Я верю!
   – Добро, не буду. Все равно ширинка не расстегивается, зар-раза!
   Потом передо мной все закачалось. Я рухнул на лежанку, которая тоже раскачивалась, раскачивалась, раскачивалась…

Глава 1

   Хоть я и перенес в детстве заражение сибирской язвой, если верить орко-американцу Заку Маггуту, но гоблинские болезни подкосили-таки могучий организм русского сержанта. И месяца не прошло, как я потерял сознание прямо во время патрулирования.
   Очнулся в удивительно спокойном и тихом месте. В небольшой палате я находился один. На белой стене напротив кровати висел поблекший календарь с полуобнаженной дриадой, под ним на тумбочке стоял старенький хрустальный шар. Я сообразил, что нахожусь в госпитале.
   В коридоре раздались шаги, и в дверь просунулось загорелое до красноты лицо Михайлова, майора медицинской службы. Это был один из немногих российских офицеров, работавших на эльфов. Я общался с ним и раньше – к счастью, не по таким безрадостным поводам.
   – Здравствуйте, – выдавил я.
   – А, очнулся наш соколик, – обрадовался врач. Он почему-то считал необходимым разговаривать, как доктор из старых русских фильмов, и «соколики» с «батеньками» лились из него бесконечным потоком. – Ну, как мы себя чувствуем? Что болит?
   Михайлов, на плечи которого был накинут идеально белый халат, приблизился к моей койке и присел на край. Я прислушался к своим ощущениям.
   – Да вроде ничего…
   Майор улыбнулся.
   – Ну и замечательно.
   – Давно я здесь?
   – Пятый день, как привезли. Тебе повезло – болезнь оказалась несерьезной. Так, пустячок. Гнойный герпес заднего прохода.
   Гнойный герпес заднего прохода! Страх-то какой! Я быстро напряг ягодицы, но боли не почувствовал.
   – Да ты не пугайся, – успокаивающим тоном сказал Михайлов. – Здесь половина населения с ним живет. Мы тебя сначала вылечили, потом привили от всех местных зараз, а потом на эльфийских транквилизаторах держали, чтобы снять болевые ощущения. Без транков ты бы раньше в сознание пришел.
   Дверь снова скрипнула, и возникла медсестра Геля с подносом. На нем стояли стакан чая и блюдце с горкой сахарных плюшек.
   – Для нашего героя все самое горячее и свежее.
   Геле недавно исполнилось тридцать. В человеческом мире ее ждал муж, крепко ушибленный идеей повышения рождаемости, и пятеро детей. Скорее всего, она скрывалась на Новом Шагоране от очередной беременности. Впрочем, скромницей Геля не слыла, однако была помешана на безопасном сексе. На стопроцентно безопасном. За глаза ее звали Гелька Три Резинки. Среди наемников о ней ходили легенды.
   – Ну уж и герой… – смутился я и помимо воли снова напряг ягодицы.
   – Ладно, ты подкрепись, полезно, – строго заметил Михайлов. – Скоро выпишем, а пока спи, ешь, смотри магический шар и газеты читай. Вот, есть всего лишь двухмесячной давности «Московский комсомолец». Или тебе местную прессу притащить? Только она вся на эльфийском.
   – А посетителей можно?
   – Не до тебя сейчас, соколик, – помрачнел майор. – Племена таха рвутся в город. Дежурства постоянные… Так что не обижайся, если никто тебя не навестит.

* * *

   Выписывать меня не спешили. Доктору что-то не понравилось в моих зрачках – по его словам, последствия комплексной прививки еще давали себя знать. Я уже готов был спятить от тоски, когда в палату подселили еще одного страдальца. Это был вертлявый субъект неопределенных возраста, национальности и рода занятий. Не кадровый военный точно. Звали его Алекс, по-русски, по-английски и по-эльфийски он разговаривал одинаково свободно, лишь с каким-то пришепетывающим акцентом.
   В больничку Алекс загремел со «сложной формой биологического ожога». Проще говоря, умудрился влезть в ядовитые кустарники. Вследствие этого рожа у него напоминала комок заплесневелого теста с тремя ямками. Две узенькие – глаза, одна пошире – рот. От носа виднелся только облезлый кончик. Руки походили на пару батонов колбасы – их сплошь покрывала розоватая противоожоговая масса в тугой пленке. Тело и ноги практически не пострадали, защитил плотный комбинезон и крепкие ботинки.
   Алекс оказался общительным парнем. Даже чересчур. Все время, которое не проводил в гнезде регенерации (отличное эльфийское изобретение), он болтал. С азартом и о чем попало. О политике и музыке, о девушках и рыбалке, о карточных играх и катании на лыжах. Об оружии, о клонированных эльфами динозаврах, о гомункулусах и сексе гомункулусов с динозаврами и оружием. Причем перескакивал с одной темы на другую легко, будто блоха – с собаки на собаку.
   Слушать его было интересно, но дольше двух часов подряд утомительно. К счастью, днем процедуры по приведению Алекса в человеческий вид повторялись часто, а вечером я успевал заснуть под негромкий говор товарища по несчастью.
   О причинах, по которым его занесло в ядовитые заросли, Алекс стойко молчал, но однажды разговорился-таки. Подозреваю, что ему в тот день вкатили чрезмерную дозу обезболивающего.
   Оказывается, Алекс участвовал в экспедиции, искавшей в джунглях следы древней цивилизации магов. Слухи о том, что еще во время первой волны колонизации в окрестностях нынешнего Ксакбурра видели развалины черного замка, ходили давно. Правда, фактов, свидетельствующих о правдивости рассказов, не было. А очевидцы, если и имелись, давно умерли. Да и вообще, лезть в джунгли, наполненные хищниками, змеями и одичавшими гоблинскими племенами, желающих не находилось. Но в последний год то там, то сям начали всплывать странные вещицы, изготовленные точно не человеческими, не эльфийскими и не гремлинскими руками. Исчезали они так же быстро и таинственно, как появлялись. Скорей всего, контрабандным путем утекали за пределы Нового Шагорана.
   Экспедицию, в которой участвовал Алекс, организовал какой-то влиятельный эльф. Состояла она наполовину из чародеев, наполовину из орков-наемников. Плюс двое проводников-гоблинов, один из клана таха, другой – из киафу. Вообще-то таха и киафу смертельно враждовали, но ради обещанного золота проводники были готовы забыть о вражде и любить друг друга, как единоутробные братья. Алекс состоял при экспедиции поваром.
   Больше месяца группа бродила по джунглям, не находя даже малейших следов древних магов, зато навлекая множество приключений на свои бедовые головы. Проводники начали ссориться. Наемники укоряли колдунов в неприспособленности к странствиям, те наемников – в полной бесполезности и адской прожорливости. Все вместе проклинали климат, вонючую воду и насекомых. Начальник экспедиции, видя, что дело идет к бунту, приказал поворачивать домой.
   Тут-то они и наткнулись на искомое. По чистой случайности – буквально уперлись носом в искореженные, покрытые чешуйками лилового нагара металлические и каменные конструкции. Растительность так плотно затянула развалины замка, что можно было пройти в десяти метрах от него и ничего не увидеть. Да и вблизи форма и даже точные размеры строения оставались загадкой. Было лишь ясно, что оно перенесло страшный пожар, что оно огромно и частично погружено в почву.
   Колдуны воспрянули духом, наемники вновь заговорили о яхтах, которые купят на заработанные деньги, и женщинах, которых приманят теми же деньгами. И только проводники выказали единодушную суеверность. Из их трусливого лепета можно было понять, что кто-то ужасный обязательно накажет всех прикоснувшихся к «старинному железу». Разумеется, эту чушь никто слушать не стал, а чтобы гоблины не сбежали, их привязали прочными веревками к толстой пальме.
   То, что предупреждение проводников – чистая правда, выяснилось уже к вечеру. В сумерках от развалин вдруг отделились не то механизмы, не то организмы – будто кишечнополостные отпочковались. Отделились и стремительно двинулись к людям. Были они, пожалуй, человекообразными – это единственное, что успел рассмотреть Алекс.
   Первыми жертвами порождений замка стали проводники. Они в мгновение ока были разорваны на клочки. Затем пришел черед наемников, которые отважно открыли по монстрам огонь. Но жутких созданий не брали ни высокотемпературные плевки магических жезлов, ни пули запрещенных на Новом Шагоране автоматов. Дальнейшее осталось для Алекса тайной. Он так припустил сквозь джунгли, что ветер в ушах засвистел. Хотя, возможно, это были выстрелы древнего оружия, посланные ему вслед.
   Он бежал всю ночь и остановился, только влетев в непроницаемое переплетение скользких ветвей и листьев. Это оказались ядовитые кустарники. С трудом, преодолевая дикую боль, Алекс выбрался из едкой западни и потерял сознание. Очнулся в лодке. Его подобрали гоблины таха из племени Потрясающего Пальмы, когда он полз по берегу Касаши, завывая, будто рожающая самка гиппопотама. Потом Алекса много раз передавали с рук на руки, шумно торгуясь. Кажется, собирались за него выручить приличные деньги у «остроухих обезьян» из Ксакбурра. Так оно, в общем, и получилось – в эльфийской миссии последние владельцы бедолаги получили за него десятка два полновесных золотых кордоб.
   Больше ни один участник экспедиции из джунглей не вышел. Сам Алекс намеревался, подлечившись, убраться с Нового Шагорана куда подальше. Аванса ему должно было хватить на пару-тройку лет безбедной жизни, а вот показываться на глаза эльфу, организовавшему экспедицию, он не собирался. Боялся, что тот снова отправит его на поиски проклятого замка. Уже в роли проводника. То есть на верную смерть.
   Когда я на другой день попытался расспросить Алекса об экспедиции еще раз, тот взглянул на меня, как на умалишенного.
   – Но ты же сам вчера говорил, что влез в ядовитые кусты, спасаясь от охранников магического замка, – напирал я.
   – Обалдеть! Это я такое сказал?
   – Ну да.
   – Не бери в голову. Я вчера Гельку Три Резинки в процедурной поимел. Хорошо так, с чувством. Она на радостях мне два укола морфина вместо одного засандалила, вот я и нес всякий бред.
   – А где же ты тогда обжег лицо и руки?
   – Где-где… Жил я с одной местной девочкой. Долго. Ну, она и решила, что можно о свадьбе поговорить. Я, естественно, сразу с ней распрощался. На фиг мне жена-гоблинша, правильно? А она злопамятная оказалась! Купила у какого-то местного колдуна банку с соком ядовитой лианы и выплеснула на меня. Так-то, брат. Мой тебе совет, не путайся с местными бабами. Дикие твари…

* * *

   Когда мне позволили наконец-то покинуть лечебницу, я бросился прочь едва не бегом – жутко хотелось повидаться с друзьями и даже командирами. Записи эльфийских концертов, демонстрирующиеся по хрустальному шару, успели так надоесть, что вызывали тошноту. Болтовня Алекса приелась. И даже Геля Три Резинки, которая водила меня в процедурную не только с медицинскими целями, порядком прискучила. Бесконечные рассказы медсестры о пятерых детях утомляли сильнее жары – здесь, в государстве Даггош, климат отличался знойностью.
   У высокой ограды госпиталя я заметил эльфийскую транспортную черепаху с открытым панцирем. Это было огромное создание размером с земной джип. В полости под ее высоким панцирем могли разместиться шестеро бойцов. Гоблинские стрелы роговую броню не брали, да и магия жезлов сильно ослаблялась толстой оболочкой. Передвигались такие черепахи довольно шустро. Тяжелобронированные, с закрытым панцирем, развивали около двадцати километров в час, а легкобронированные – и того больше. Управлялись они рычагами, вживленными прямо в мозг рептилии. Эльфы наловчились выращивать таких тварей лет сто назад. К сожалению, на Новый Шагоран поставлялись только устаревшие разновидности, тихоходные и не очень комфортабельные.
   На месте погонщика внутри овального панцирного «корыта», открытого спереди и сверху, сидел Игорь Сидоров. Один из двух братьев-близнецов, с которыми я сдружился больше, чем с другими солдатами. Увидев меня, Игореха сочувственно улыбнулся и посигналил в клаксон, стараясь придать встрече бодрый характер. Я молча перемахнул через роговой бортик, приземлился на сиденье рядом с Сидоровым, и черепаха выползла на улицу.
   – Не думали, что ты так скоро, – сказал Игорь.
   – Михайлов еще раньше обещал выпустить. Но потом передвинул срок. А что не навестили?
   – Извини, брат, дела неважные… Аборигены за власть борются, только набедренные повязки заворачиваются. Мы все время в нарядах, продохнуть не успеваем. Командир запретил тратить время на прогулки и прочее. Спим, патрулируем северную окраину и жрем двойной паек. За КПП по одному вообще не выпускают.
   – А как ты сюда сумел выбраться?
   – Я же на фирменной черепахе эльфийской гуманитарной миссии. Видишь, на панцире знаки Совета? Гоблины эльфов не трогают. Понимают, что, даже если сменится власть, придется сотрудничать…
   Было уже одиннадцать. Солнце, которому вроде бы неоткуда взяться внутри Земли, успело подняться к зениту. Пропыленные улицы опустели, даже привычные к местному климату даггошцы поспешили убраться под крыши – те, у кого они были, конечно. Остальные жались в тенях тощих пальм, открыв рты, и провожали черепаху, украшенную изображениями мэллорнов и единорогов, пустыми и одновременно внимательными глазами. Большинство из них – представители клана таха, чуждого верховному правителю Даггоша. А значит, не могут рассчитывать в столице Даггоша, в Ксакбурре, ни на приличную работу, ни на жилье. Это позволено только соплеменникам правителя из клана киафу.
   Как утверждали даггошские политики, большинство бездомных – шпионы, поставщики информации для боевиков из восточных районов Даггоша. Правительственные войска порой проводят фильтрации, выдворяя нищих из Ксакбурра, но ненадолго. Скоро те, как плесень в сыром подвале, опять выползают на улицы города.
   Ближе к окраинам стали попадаться патрули «небесных повязок», большей частью на закрытых бронечерепахах. Из бойниц, пропиленных в панцирях, торчали концы боевых жезлов.
   Игорь свернул нашу черепаху на узкую окраинную улочку, заваленную по обочинам мусором, и вскоре проехал через тяжелые ворота. Солдат на КПП приветственно махнул нам рукой и поправил на плече магический посох широкого радиуса поражения.

Глава 2

   – Ну и жара! – выдохнул Стас Сидоров, входя в самую прохладную комнату блокпоста.
   – Знал, что ты это скажешь, – усмехнулся я.
   Я да братья Стас и Игорь Сидоровы – вот и все русские солдаты в эльфийских войсках. Понятно, что мы старались держаться вместе. Офицеры, в основном орки и полуорки, этому не препятствовали.
   Стас утер мокрое лицо пропыленным рукавом и двумя глотками выпил ковшик теплой воды. Затем плюхнулся на продавленную кровать и принялся сдирать ботинки. Духоту тут же дополнил богатый запах солдатских носков.
   – Вперед, сержант, твой черед настал.
   Мне жутко не хотелось под жаркое солнце Нового Шагорана. Я протер лицо влажной тряпкой, сдирая остатки дремоты. Подхватил боевой жезл и выбрался на глиняную крышу блокпоста. По всем правилам требовалось вдобавок активировать амулет магического Щита, но я пренебрег уставом. Тело внутри защитного кокона очень быстро нагревается, получается паровой котел в миниатюре. Быть сваренным заживо мне хотелось меньше всего. Да и защищает заклинание только от магических атак, а у гоблинов в основном копья да духовые трубки.
   Что за дерьмо это дневное дежурство! Жара такая, что даже мухи прячутся. Но вечером еще хуже. Температура почти не снижается, а из джунглей прилетает гнус. Если насекомым помогает южный ветер, собираются целые тучи гнуса. Зато ночью – одно удовольствие. Крылатые кровососы куда-то пропадают, лишь цикады трещат в траве да ревут вдалеке звери.
   Хлопот тоже минимум. Посмотрел в кристалл ночного видения, полюбовался пустой саванной да зелеными контурами мелких грызунов – и думай себе о вечном. Или с напарником разговаривай, если остались еще темы для обсуждения.
   И все же в столице повеселее будет. Там хоть и приходится патрулировать улицы в любую погоду – даже когда и собака предпочтет скорее сдохнуть на месте, чем высунуть нос из укрытия, но если не твое дежурство – раздолье. Можно купаться, гонять мячик, можно в хрустальный шар пялиться. А можно к америкосам наведаться. Обменяться беззлобными шутками, порножурналами, а то и продуктами. Янки, правда, жлобствуют, сволочи. Они почти все полуорки и, как часть Старшего Народа, имеют кучу преимуществ. Разъезжают на бронечерепахах с кондиционированием, прямо на раздолбанные тротуары бросают склянки из-под ледяного пунша. Впрочем, нельзя сказать, что они законченные жлобы. Иногда делятся с русскими парнями холодным дринком. Особенно Зак Маггут, в чьей компании я так славно побезобразничал на мэллоре.
   Дорога, которую охраняло наше подразделение, лежала в некотором отдалении от основной магистрали, ведущей в столицу страны. Дорога была ужасающе пыльной и ухабистой, поэтому ездили по ней редко. И уж практически никогда – днем.
   Тем сильнее было мое удивление, когда я заметил в отдалении движущееся облачко пыли. Если это не сумасшедший слон или взбесившийся носорог, то повозка. Хотя крупное даггошское зверье тоже предпочитает передвигаться по дорогам, а не по пересеченной местности.
   Я без большого усердия осмотрел окрестности в бинокль, прибывший сюда явно с российских армейских складов. Везде было спокойно. Я вновь навел окуляры на подозрительное облачко, постоянно подкручивая резкость. Наконец в просвете между пальмами промелькнул желтый блестящий бок, и тут же – весь корпус массивной закрытой повозки, собранной из костей морского левиафана. Их обваренные трупы часто выбрасывает на берег волнами Проклятого океана. Прибрежные гоблины свежуют морских гигантов. Мясо, ворвань и требуху сжирают, а крепкие кости и вываренную кожу поставляют в глубь материка.
   Повозка, влекомая парой низкорослых гоблинских быков, неслась на удивление резво. Неужели на таран идут?
   – Стас! – гаркнул я.
   Сидоров не отзывался, и я метнулся вниз. Солдат, конечно, спал и ничего не слышал.
   – Вставай! – тряхнул я его за плечо. – Гости пожаловали.
   – А?.. Игоря позови…
   Тот дрых в оружейной комнатушке, чему был свидетельством зычный храп.
   – Вставай, герпес ты гнойный! – рассвирепел я. – Игорь после ночного, пусть поваляется. Ну, живо! Прикроешь из окна, понял?
   Стас нехотя поднялся и напялил ботинки.
   – Ты чего психуешь, сержант? Танки там, что ли?
   – Повозка. Из костей левиафана.
   – Да мало ли таких повозок!
   – Предчувствие у меня, – сообщил я. – Нехорошее, понял?
   – Иди к хренам со своими предчувствиями, – пробурчал Сидоров, но жезл подхватил и прошел за мной в каземат. Там находилась единственная бойница блокпоста, которая выходила на дорогу. Впрочем, бойницей это отверстие можно было назвать лишь с натяжкой – слишком велико.
   Отдернув противомоскитную сетку, солдат выставил наружу увенчанный рубином конец жезла и встал одним коленом на мешок.
   – Фокус сделай поуже, а то меня зацепишь, – сказал я и вышел к полосатому шесту шлагбаума.
   Повозка, нещадно пыля и подскакивая на колдобинах, вывернула из-за пальмовой рощицы, въехала колесом на кочку в придорожной траве и остановилась перед самой преградой. Когда пыль немного рассеялась, проявились силуэты смирно стоящих быков, а рядом – фигура на редкость высокого костлявого гоблина. В остальном внешность у него была типичная. Удлиненный череп, горбоносое лицо с широким ртом и выдающимися челюстями. Темная, почти коричневая кожа с морщинами и пучками зеленовато-бурой шерсти в самых неожиданных местах. Если бы не волосатые уши наподобие ослиных, то, повстречав его на Земле, можно было принять за австралийского аборигена. Или индейца из какого-нибудь полудикого племени, затерянного в джунглях Амазонии. Гоблин был бос, в шортах с множеством отвисших карманов и в потной майке. На затылок он напялил широкую шляпу грязно-белого цвета.