Страница:
– Конец ему, – сказал я. – Обломки там бросил. Но у меня еще поясной есть.
Мы отошли на несколько десятков метров от тлеющего планера.
– Подствольник к бою, – хмуро приказал я. – Двух файерболов должно хватить. Засадишь под брюхо, чтобы в горючие горшки попасть. Как же хорошо, что они не рванули во время падения!
Я прислушался к природным шумам, но ничего подозрительного не уловил. Разве что птицы, оправившиеся после падения планера, вновь начали замолкать, будто их что-то пугало. Зак навел жезл на далекого уже «птеродактиля» и выстрелил.
Столб огня взметнулся к небу, охватывая ближайшие пальмы и траву. Над головой взвизгнули осколки, сверху осыпались срезанные ими листья.
– И одного хватило, – проворчал Зак и криво осклабился. – Прощайте, ребята… То есть пилот.
– Мы достойно похоронили его. И этого монстра, надеюсь, тоже.
– Сувенир остался! – Зак помахал искусственной кожей с черепа гомункулуса и вновь спрятал его в самом дальнем кармашке обмундирования.
– Выброси эту гадость… Сгниет же.
– Вот еще. Эльфийские штуковины не гниют! Внукам буду показывать. Ну, что дальше?
– Будем выполнять боевую задачу.
– После всего, что произошло? Вы, русские, настоящие герои, – неодобрительно проворчал орк.
– Ну, так и есть! – согласился я. – К тому же, брат, я влип по уши. Не грохнем этого Шамана, на меня столько собак навешают, что не миновать трибунала.
Глава 4
Глава 5
Мы отошли на несколько десятков метров от тлеющего планера.
– Подствольник к бою, – хмуро приказал я. – Двух файерболов должно хватить. Засадишь под брюхо, чтобы в горючие горшки попасть. Как же хорошо, что они не рванули во время падения!
Я прислушался к природным шумам, но ничего подозрительного не уловил. Разве что птицы, оправившиеся после падения планера, вновь начали замолкать, будто их что-то пугало. Зак навел жезл на далекого уже «птеродактиля» и выстрелил.
Столб огня взметнулся к небу, охватывая ближайшие пальмы и траву. Над головой взвизгнули осколки, сверху осыпались срезанные ими листья.
– И одного хватило, – проворчал Зак и криво осклабился. – Прощайте, ребята… То есть пилот.
– Мы достойно похоронили его. И этого монстра, надеюсь, тоже.
– Сувенир остался! – Зак помахал искусственной кожей с черепа гомункулуса и вновь спрятал его в самом дальнем кармашке обмундирования.
– Выброси эту гадость… Сгниет же.
– Вот еще. Эльфийские штуковины не гниют! Внукам буду показывать. Ну, что дальше?
– Будем выполнять боевую задачу.
– После всего, что произошло? Вы, русские, настоящие герои, – неодобрительно проворчал орк.
– Ну, так и есть! – согласился я. – К тому же, брат, я влип по уши. Не грохнем этого Шамана, на меня столько собак навешают, что не миновать трибунала.
Глава 4
К полудню мы отмахали по редколесью километров пятнадцать. Идти приходилось быстро, по возможности избегая открытых пространств. Во-первых, потому, что не хотелось будоражить стада антилоп – ведь любой следопыт из местных по реакции животных легко вычислит чужаков. А во-вторых, я всерьез опасался крупных тварей типа местных слонов или львов. Мало ли что взбредет в голову дикому зверю? Отстреливайся потом, попусту расходуя заряд кристаллов.
Содержимое мешка я сразу поделил на две равные части: консервы отдал орку, а снаряжение для снайперского жезла оставил себе. Было тяжело, и почти весь путь прошел в каком-то липком мареве, застилавшем глаза. Да и ладно, зато о провале задания думать было некогда.
В полдень устроили привал, выбрав крохотную полянку. С одной стороны ее прикрывал взгорок, а с другой – густое переплетение тонких лиан, утыканных колючками величиной с палец. Север, откуда могла появиться погоня, просматривался через редкую поросль.
– Как думаешь, вдвоем справимся? – спросил Зак. Пожевав вяленого мяса, он глотнул из фляжки воды, тщательно отмеряя остаток, и развалился на склоне пригорка.
– А куда нам деваться? – сказал я.
– Жалко только, связи нет. А то бы доложили обстановку по всей форме. Что теперь командование подумает?
– Ничего хорошего, – согласился я. – Вышлют еще один планер на поиски. Хотя это вряд ли, побоятся потерять и его. Отправят к месту аварии птиц-шпионов, а там одни обгорелые обломки. Ясно, все мертвые. В общем, друг, мы с тобой погибли смертью храбрых, так и напишут твоим родным и близким. А моим вообще ничего не напишут.
Было удивительно тихо, только насекомые, ничуть не боящиеся человека, в полном согласии с вековой генетикой продолжали скрипеть, пиликать и шелестеть надкрыльями. Похоже, на них жара не действовала. Дико хотелось пить, но я сдерживался и не припадал к фляге. Нам до сих пор не встретилось ни одного ручья, и кто знает, может, придется топать до самой Касаши, чтобы напиться. А это еще сорок пять километров.
Может это наивно, но я надеялся, что нам удалось сбить с толку возможных преследователей. Если даже те и заподозрили, что в катастрофе кто-то выжил, то могут подумать, будто проклятые «киафу» двинулись на запад, к своим. Размышлять о том, что где-то за ближайшим деревом крадется гоблин племени таха с боевым жезлом или духовой трубкой, не хотелось. Если такое случится, нам ничто не поможет – пристрелят так быстро, что и понять ничего не успеешь. Чтобы воевать с гоблинами в лесу и саванне, надо хотя бы поучиться этому. А кто станет готовить из «небесных повязок» настоящих диверсантов, если это противоречит политике эльфийского Совета?
За размышлениями о трудной судьбе невольного диверсанта я и не заметил, как задремал под мерное гудение каких-то жуков. Проснулся от негромкого голоса Зака – зато сразу, готовый к отражению атаки. Руки рефлекторно сжали жезл Люсьена – про карманную пукалку я и не вспоминал.
– Идем, что ли? – спросил орк. – Вроде все тихо. Хорошо бы воду найти.
Когда между кустов блеснула змейка ручья, полузаваленного корягами и почти затянутого вездесущими шипастыми лианами, мы едва не бросились руками разгребать препятствие.
– Подожди, – опомнился я. – Там могут быть водяные змеи.
Орк замер и отодвинулся от ручья, в который уже готов был погрузить руку с пустой фляжкой.
– Что ты предлагаешь? Пугнуть их из «глаза дракона»? Или наловить трусами, чтобы сварить?
– Поясного хватит. – Я направил в переплетение слепящий луч маленького жезла. Если там и гнездились какие-то твари, поток яркого света, от которого закипала вода, должен был обескуражить их. – Теперь набирай. Или я ошибся, а ты собирался наловить змей? Тогда лучше метнуть в ручей файербол. Сразу вареные будут.
Хлеща воду маломощными вспышками, чтобы держать водных тварей в отдалении, я сухо сглатывал несуществующую слюну. Вскоре орк заполнил фляжку и тут же бросил в нее таблетку обеззараживателя. Фляжку распили на двоих. Еще две банки консервов были съедены за минуту – и пустые жестянки бесследно пропали на дне.
Еще пару километров мы шли на запад вдоль хилого потока воды, никак не в силах расстаться с ним. И все же это пришлось сделать – наш путь лежал на юг, в сторону Каса, городка, где обитал Черный Шаман.
Сопровождаемые перекличками невидимых среди ветвей обезьян, мы упорно пробирались к цели.
Короткий ужин прошел в молчании – я прислушивался к шумам леса, страшась различить голоса хищников, орк о чем-то рассеянно размышлял.
– Ты кем на гражданке был? – спросил он вдруг, развалясь на траве и глядя в темнеющее небо. Москиты, кажется, нимало не трогали его – наверное, сказывалась кровь орков или толстая кожа.
Я не сразу сумел отвлечься от настоящего, чтобы вспомнить прошлое. Словно мне приходилось вспоминать не свою жизнь, а чью-то чужую, настолько события последних дней вытравили во мне обычные человеческие эмоции.
– Студентом, – ответил я. – В университете учился, на специальности «преподаватель иностранного языка».
– Круто, учителя богато живут. А девушка у тебя есть?
– Ага. Эльзой зовут. Я же вроде рассказывал на мэллорне?
– Ну, брат, я после тамошнего «зайчика» ни черта не помню.
– И Лолиэт забыл? И «мины-огурцы»? Тебя, кстати, и в диверсионную группу взяли потому, что ты минер-подрывник. Мне полковник Огбад так сказал.
– Да какой я подрывник? Выдумка это все для баб. – Зак смущенно хихикнул и махнул рукой. – Ты лучше скажи, каким путем можно из студентов в наемники попасть?
– Обычным, – сказал я. – Загулял, перестал учиться, вот и вышибли. Можно было, конечно, перейти на платное отделение, да у родителей денег не хотелось брать. Как только из университета документы забрал, призвали в армию. А ты как здесь оказался?
– У меня прапрадед на флоте воевал, – мечтательно ответил орк. – Не помню, то ли с японцами, то ли с русскими. И прадед во Вьетнаме. И дед где-то на Востоке, кажется в Корее. Венесуэлу с Ираком тоже гасил. Отец под винтовкой ходил на арабов с палестинцами. Пенсия у него будь здоров! Я, когда в армию завербовался, позвонил ему. Думаю, пусть порадуется старик. Он прямо прослезился от счастья. Война для орка – главное в жизни. Мне оружие нравится. Чем мощнее, тем лучше. Я хотел даже в артиллеристы податься. – Он помолчал, но я не встревал с вопросами, постепенно отключаясь. – Только это все не так просто на самом деле… У меня брат Тео есть, старший, он с наркотиками связался. Мы в Атланте живем, а там мафия очень жестокая. Он сбывал на улицах товар, а цену делал немного выше, чем у других торговцев. Совсем чуть-чуть. А разницу себе в карман складывал. Так многие делали, только у них приказ был, а у Тео такого приказа не было. Боссы об этом узнали и покалечили его. Сейчас в больнице лежит с перебитым позвоночником. Не был бы орком, умер бы…
– А ты чего? – заинтересовался я.
– Да ничего. Они и мне предлагали на них работать, чтобы лечение оплатить. Только я отказался. А здесь неплохо платят. Для таких парней, как я, в самый раз. И на жизнь остается, и на оплату лечения. Только знаешь что?
– Ну?
– Я не все время тут лямку тянуть буду. Годик послужу, потом обратно на Землю. В морскую пехоту. Оружие разное освою, приемы рукопашные, другие военные науки… Послужу, пока брат не поправится, а потом вернусь в Атланту. И тогда им всем придется худо, точно тебе говорю. Я некоторых пушеров знаю, и Тео кое-кого покажет. А там и до боссов доберусь. Куплю себе винтовку с оптическим прицелом, гранатомет, магический жезл достану, мин-лягушек да мин-огурцов – и тогда им всем конец. Хороший у меня план, а, Федор?
– План-то? – протянул я. Вялый, полусонный мозг соображал слабо, но даже в таком состоянии в замыслах орка мне виделся порядочный элемент авантюризма. – План ничего, только повяжут тебя быстро. Шмальнешь один раз в своей Атланте, тут тебя и загребут. А если убьешь кого, электрический стул обеспечен. А то и сразу повяжут, как гранатомет в гараж притащишь и соседи стукнут. У мафии на всех уровнях завязки – и в мэрии, и в бизнесе, и в правосудии. Нет, одному человеку с мафией не справиться. Это только в кино так бывает – пришел герой с пистолетом и всех врагов покрошил в капусту. Нет, Зак, лучше поменяй свой план…
Костер мы так и не решились развести, к тому же никакого сушняка или другого хвороста в джунглях не имелось. А кромсать на дрова пальму казалось глупым.
– Верно говоришь, командир, – с какой-то первобытной горечью сказал орк. – Да, мы не в кино… Damn! А знаешь, где один не справится, двое вполне смогут.
– У тебя есть крутой приятель?
– А ты? Я про тебя говорю, Федор. Давай со мной в Штаты. С языком у тебя проблем не будет, устроишься у нас в Атланте на бензоколонке. И будет у нас команда мстителей. Мы их быстро замочим, вдвоем-то. Тем более ты диверсионные курсы в ГРУ прошел. Соглашайся!
– Давай-ка спать, – проворчал я. – Придет же блажь в голову.
– А что? Бабок нарубим мафиозных, сто миллионов.
– Неохота мне с вашей мафией связываться, по правде говоря. У нас и своя есть. Ударит мне моча в голову – и с русской побороться можно, не обязательно с вашей. Наша-то, кстати, покруче будет. Все, спать! Это приказ…
Так, крича и дергаясь, он свалился на землю. Высота падения была приличной, и удар отозвался во всех органах и сочленениях. Замкнулись какие-то важные контакты, бывшие еще секунду назад разорванными. Он сразу же прозрел, вспомнил все, что случилось в прошлом, и все, что предстояло сделать в будущем.
Он встал, осыпаемый пеплом с горящего в кронах пальм планера.
Органы движения и действия слушались плохо. Орган зрения – тот, в который впилась раскаленная искра, – никак не желал сфокусироваться. Он попробовал позвать напарников голосом. Надежда на то, что люди уцелели там, где едва не утратил функциональность он, боевой гомункулус с кодовым именем Люсьен, практически отсутствовала. Однако попытаться следовало в любом случае. Из ротового отверстия вырвался звук, подобный визгу металла, разрезаемого фрезой. Разумеется, люди не отозвались. Тогда он медленно, по спирали двинулся вперед, обыскивая местность. Надлежало, во-первых, найти трупы (для уничтожения), во-вторых, оружие (для использования). Задача ликвидации Черного Шамана оставалась для Люсьена главной.
Он не нашел ни того, ни другого, зато наткнулся на следы. Следы принадлежали его напарникам. Двое бойцов выжили и ушли выполнять приказ. Без него.
С необходимым ему оружием.
Он задействовал все сохранившиеся органы чувств и двинулся по следу.
Содержимое мешка я сразу поделил на две равные части: консервы отдал орку, а снаряжение для снайперского жезла оставил себе. Было тяжело, и почти весь путь прошел в каком-то липком мареве, застилавшем глаза. Да и ладно, зато о провале задания думать было некогда.
В полдень устроили привал, выбрав крохотную полянку. С одной стороны ее прикрывал взгорок, а с другой – густое переплетение тонких лиан, утыканных колючками величиной с палец. Север, откуда могла появиться погоня, просматривался через редкую поросль.
– Как думаешь, вдвоем справимся? – спросил Зак. Пожевав вяленого мяса, он глотнул из фляжки воды, тщательно отмеряя остаток, и развалился на склоне пригорка.
– А куда нам деваться? – сказал я.
– Жалко только, связи нет. А то бы доложили обстановку по всей форме. Что теперь командование подумает?
– Ничего хорошего, – согласился я. – Вышлют еще один планер на поиски. Хотя это вряд ли, побоятся потерять и его. Отправят к месту аварии птиц-шпионов, а там одни обгорелые обломки. Ясно, все мертвые. В общем, друг, мы с тобой погибли смертью храбрых, так и напишут твоим родным и близким. А моим вообще ничего не напишут.
Было удивительно тихо, только насекомые, ничуть не боящиеся человека, в полном согласии с вековой генетикой продолжали скрипеть, пиликать и шелестеть надкрыльями. Похоже, на них жара не действовала. Дико хотелось пить, но я сдерживался и не припадал к фляге. Нам до сих пор не встретилось ни одного ручья, и кто знает, может, придется топать до самой Касаши, чтобы напиться. А это еще сорок пять километров.
Может это наивно, но я надеялся, что нам удалось сбить с толку возможных преследователей. Если даже те и заподозрили, что в катастрофе кто-то выжил, то могут подумать, будто проклятые «киафу» двинулись на запад, к своим. Размышлять о том, что где-то за ближайшим деревом крадется гоблин племени таха с боевым жезлом или духовой трубкой, не хотелось. Если такое случится, нам ничто не поможет – пристрелят так быстро, что и понять ничего не успеешь. Чтобы воевать с гоблинами в лесу и саванне, надо хотя бы поучиться этому. А кто станет готовить из «небесных повязок» настоящих диверсантов, если это противоречит политике эльфийского Совета?
За размышлениями о трудной судьбе невольного диверсанта я и не заметил, как задремал под мерное гудение каких-то жуков. Проснулся от негромкого голоса Зака – зато сразу, готовый к отражению атаки. Руки рефлекторно сжали жезл Люсьена – про карманную пукалку я и не вспоминал.
– Идем, что ли? – спросил орк. – Вроде все тихо. Хорошо бы воду найти.
* * *
На воду наткнулись часам к пяти вечера. Как я ни крепился, фляжка к этому моменту была уже пуста, а пить все равно хотелось нестерпимо. Позади лежали двадцать пять километров джунглей: заросли становились все более густыми и все менее проходимыми.Когда между кустов блеснула змейка ручья, полузаваленного корягами и почти затянутого вездесущими шипастыми лианами, мы едва не бросились руками разгребать препятствие.
– Подожди, – опомнился я. – Там могут быть водяные змеи.
Орк замер и отодвинулся от ручья, в который уже готов был погрузить руку с пустой фляжкой.
– Что ты предлагаешь? Пугнуть их из «глаза дракона»? Или наловить трусами, чтобы сварить?
– Поясного хватит. – Я направил в переплетение слепящий луч маленького жезла. Если там и гнездились какие-то твари, поток яркого света, от которого закипала вода, должен был обескуражить их. – Теперь набирай. Или я ошибся, а ты собирался наловить змей? Тогда лучше метнуть в ручей файербол. Сразу вареные будут.
Хлеща воду маломощными вспышками, чтобы держать водных тварей в отдалении, я сухо сглатывал несуществующую слюну. Вскоре орк заполнил фляжку и тут же бросил в нее таблетку обеззараживателя. Фляжку распили на двоих. Еще две банки консервов были съедены за минуту – и пустые жестянки бесследно пропали на дне.
Еще пару километров мы шли на запад вдоль хилого потока воды, никак не в силах расстаться с ним. И все же это пришлось сделать – наш путь лежал на юг, в сторону Каса, городка, где обитал Черный Шаман.
Сопровождаемые перекличками невидимых среди ветвей обезьян, мы упорно пробирались к цели.
* * *
На ночевку решили остановиться в девять часов вечера, когда сил идти дальше совсем не осталось. Солнце спряталось за верхушками пальм, но прохлады это не принесло. Откуда-то налетели москиты, они набрасывались на нас с непонятной яростью. Неужели, кроме двух диверсантов, не у кого крови напиться? Репеллент помогал мало, его быстро и без остатка смывал пот.Короткий ужин прошел в молчании – я прислушивался к шумам леса, страшась различить голоса хищников, орк о чем-то рассеянно размышлял.
– Ты кем на гражданке был? – спросил он вдруг, развалясь на траве и глядя в темнеющее небо. Москиты, кажется, нимало не трогали его – наверное, сказывалась кровь орков или толстая кожа.
Я не сразу сумел отвлечься от настоящего, чтобы вспомнить прошлое. Словно мне приходилось вспоминать не свою жизнь, а чью-то чужую, настолько события последних дней вытравили во мне обычные человеческие эмоции.
– Студентом, – ответил я. – В университете учился, на специальности «преподаватель иностранного языка».
– Круто, учителя богато живут. А девушка у тебя есть?
– Ага. Эльзой зовут. Я же вроде рассказывал на мэллорне?
– Ну, брат, я после тамошнего «зайчика» ни черта не помню.
– И Лолиэт забыл? И «мины-огурцы»? Тебя, кстати, и в диверсионную группу взяли потому, что ты минер-подрывник. Мне полковник Огбад так сказал.
– Да какой я подрывник? Выдумка это все для баб. – Зак смущенно хихикнул и махнул рукой. – Ты лучше скажи, каким путем можно из студентов в наемники попасть?
– Обычным, – сказал я. – Загулял, перестал учиться, вот и вышибли. Можно было, конечно, перейти на платное отделение, да у родителей денег не хотелось брать. Как только из университета документы забрал, призвали в армию. А ты как здесь оказался?
– У меня прапрадед на флоте воевал, – мечтательно ответил орк. – Не помню, то ли с японцами, то ли с русскими. И прадед во Вьетнаме. И дед где-то на Востоке, кажется в Корее. Венесуэлу с Ираком тоже гасил. Отец под винтовкой ходил на арабов с палестинцами. Пенсия у него будь здоров! Я, когда в армию завербовался, позвонил ему. Думаю, пусть порадуется старик. Он прямо прослезился от счастья. Война для орка – главное в жизни. Мне оружие нравится. Чем мощнее, тем лучше. Я хотел даже в артиллеристы податься. – Он помолчал, но я не встревал с вопросами, постепенно отключаясь. – Только это все не так просто на самом деле… У меня брат Тео есть, старший, он с наркотиками связался. Мы в Атланте живем, а там мафия очень жестокая. Он сбывал на улицах товар, а цену делал немного выше, чем у других торговцев. Совсем чуть-чуть. А разницу себе в карман складывал. Так многие делали, только у них приказ был, а у Тео такого приказа не было. Боссы об этом узнали и покалечили его. Сейчас в больнице лежит с перебитым позвоночником. Не был бы орком, умер бы…
– А ты чего? – заинтересовался я.
– Да ничего. Они и мне предлагали на них работать, чтобы лечение оплатить. Только я отказался. А здесь неплохо платят. Для таких парней, как я, в самый раз. И на жизнь остается, и на оплату лечения. Только знаешь что?
– Ну?
– Я не все время тут лямку тянуть буду. Годик послужу, потом обратно на Землю. В морскую пехоту. Оружие разное освою, приемы рукопашные, другие военные науки… Послужу, пока брат не поправится, а потом вернусь в Атланту. И тогда им всем придется худо, точно тебе говорю. Я некоторых пушеров знаю, и Тео кое-кого покажет. А там и до боссов доберусь. Куплю себе винтовку с оптическим прицелом, гранатомет, магический жезл достану, мин-лягушек да мин-огурцов – и тогда им всем конец. Хороший у меня план, а, Федор?
– План-то? – протянул я. Вялый, полусонный мозг соображал слабо, но даже в таком состоянии в замыслах орка мне виделся порядочный элемент авантюризма. – План ничего, только повяжут тебя быстро. Шмальнешь один раз в своей Атланте, тут тебя и загребут. А если убьешь кого, электрический стул обеспечен. А то и сразу повяжут, как гранатомет в гараж притащишь и соседи стукнут. У мафии на всех уровнях завязки – и в мэрии, и в бизнесе, и в правосудии. Нет, одному человеку с мафией не справиться. Это только в кино так бывает – пришел герой с пистолетом и всех врагов покрошил в капусту. Нет, Зак, лучше поменяй свой план…
Костер мы так и не решились развести, к тому же никакого сушняка или другого хвороста в джунглях не имелось. А кромсать на дрова пальму казалось глупым.
– Верно говоришь, командир, – с какой-то первобытной горечью сказал орк. – Да, мы не в кино… Damn! А знаешь, где один не справится, двое вполне смогут.
– У тебя есть крутой приятель?
– А ты? Я про тебя говорю, Федор. Давай со мной в Штаты. С языком у тебя проблем не будет, устроишься у нас в Атланте на бензоколонке. И будет у нас команда мстителей. Мы их быстро замочим, вдвоем-то. Тем более ты диверсионные курсы в ГРУ прошел. Соглашайся!
– Давай-ка спать, – проворчал я. – Придет же блажь в голову.
– А что? Бабок нарубим мафиозных, сто миллионов.
– Неохота мне с вашей мафией связываться, по правде говоря. У нас и своя есть. Ударит мне моча в голову – и с русской побороться можно, не обязательно с вашей. Наша-то, кстати, покруче будет. Все, спать! Это приказ…
* * *
Черноту, наполненную басовитым гудением, как будто кто-то распластал коротким взмахом ножа. Из прорехи выплыла вращающаяся огненная сфера и медленно надвинулась на него, обдав ядерным жаром. Он не боялся ни жара, ни холода и все-таки дернул рукой, пытаясь оттолкнуть сферу – та могла обжечь его напарников. Сфера вильнула в сторону, сжалась в ослепительную точку и стремительно нырнула вперед, впившись ему в глаз. Он вскрикнул и затрепыхался. Но не от боли, боли он тоже не чувствовал, а от боязни, что огненная капля повредит точные механизмы внутри головы.Так, крича и дергаясь, он свалился на землю. Высота падения была приличной, и удар отозвался во всех органах и сочленениях. Замкнулись какие-то важные контакты, бывшие еще секунду назад разорванными. Он сразу же прозрел, вспомнил все, что случилось в прошлом, и все, что предстояло сделать в будущем.
Он встал, осыпаемый пеплом с горящего в кронах пальм планера.
Органы движения и действия слушались плохо. Орган зрения – тот, в который впилась раскаленная искра, – никак не желал сфокусироваться. Он попробовал позвать напарников голосом. Надежда на то, что люди уцелели там, где едва не утратил функциональность он, боевой гомункулус с кодовым именем Люсьен, практически отсутствовала. Однако попытаться следовало в любом случае. Из ротового отверстия вырвался звук, подобный визгу металла, разрезаемого фрезой. Разумеется, люди не отозвались. Тогда он медленно, по спирали двинулся вперед, обыскивая местность. Надлежало, во-первых, найти трупы (для уничтожения), во-вторых, оружие (для использования). Задача ликвидации Черного Шамана оставалась для Люсьена главной.
Он не нашел ни того, ни другого, зато наткнулся на следы. Следы принадлежали его напарникам. Двое бойцов выжили и ушли выполнять приказ. Без него.
С необходимым ему оружием.
Он задействовал все сохранившиеся органы чувств и двинулся по следу.
Глава 5
Проснулись мы, как и положено диверсантам, с рассветом. Вместе с многочисленным зверьем и птицами, которые засели в густых ветвях и никак не желали показываться на глаза. Только яркие попугаи смело порхали в вышине да корчили рожи бесшабашные макаки, закидывая наш бивак шкурками фруктов.
Я с неудовольствием ощупал подбородок и щеки. Проклятая щетина лезла из каждой поры. Но не бриться же ножом. Хотя у Зака, кажется, даже мыло имеется. Воды, впрочем, жалко, и так не хватает. Или росы насобирать? Нет уж, сойдет и так.
Через пару километров к югу появились первые приметы того, что поблизости находится человеческое жилье. Явно обобранные плодовые деревья, истоптанные прогалины в зарослях, а в довершение – лай собак.
– Что это? – с тревогой прошептал орк, втягивая носом воздух. – Неужели собаки? Я вообще-то их жутко боюсь. Фобия у меня. Реакция на перенесенный в детстве шок. Мне психолог толковал.
– Слушай больше этих шарлатанов.
– Да серьезно тебе говорю, фобия. Меня ребенком доберман покусал. Наверное, почуял, что я не человек.
– Расслабься, – сказал я уверенно. – Это птица какая-нибудь. Попугай, например.
– Откуда попугаю знать, как лают собаки? – продолжал ныть орк. – Если лает, значит, слышал.
– Ну и слышал. Может, это вообще енотовидная собака тявкает, а не сторожевая.
Я вынул карту и напряженно всматривался в координатную сетку, пытаясь определить наше местоположение. Никаких нормальных ориентиров типа горных пиков, пропастей, одиноких баобабов и речных излучин в этой части джунглей не имелось. Ближайший водный поток должен был находиться в нескольких километрах на юг.
– Неужели нас вынесло к Хенду? – пробормотал я.
– Сильно сбились с пути? – нахмурился Зак.
Сжав губы, он по-волчьи озирался вокруг: первобытные качества орка в родной стихии стали подавлять наносное, цивилизованное. Еще немного – и миротворец «небесных повязок» сбросит защитный комбинезон и наденет повязку из шкур диких животных, еще сочащуюся свежей кровью. Хорош же он будет в таком виде с боевым жезлом.
– Отклонились километров на пять, не меньше. Придется забирать западнее, чтобы не напороться на Хенд.
Но пройти нам удалось не больше километра. Недаром время от времени по сторонам раздавалась подозрительная возня, а макаки на верхушках орали с особой пронзительностью. Так или иначе, когда одновременно с разных сторон из травы возникло с десяток полуголых гоблинов с копьями наперевес, готовых в любую секунду метнуть свое примитивное, но чертовски острое оружие, мы оба остановились как вкопанные.
– I guess we’re fucked now, – сообщил Зак. – Держу пари, эти парни – таха. Постреляем или убежим?
– Попробуем договориться, – решил я и поднял руки.
Но громилы хранили неподкупную суровость.
– Мы из контингента эльфов, – проговорил я. Эльфийская речь с примесью английских слов должна была убедить поселян, что пришельцы – не киафу. Иначе рассчитывать на снисхождение не приходилось.
Я осторожно расстегнул ворот гимнастерки и вынул армейский медальон. Один из копьеносцев, самый представительный и покрытый множественными рисунками по всему телу, осторожно приблизился ко мне, щурясь на серебряную пластинку. На ней был выбит силуэт единорога и ряд эльфийских рун.
– Где ты это украл, белый подлец, сын больной обезьяны, вонючий помет безрогой антилопы? – спросил гоблин на очень плохом эльфийском.
– Не крал. Мое! – твердо заявил я.
На град оскорблений я решил не реагировать, – кто знает, может, в джунглях Нового Шагорана это принятая форма приветствия.
Хозяин местности укоризненно покачал головой и ткнул пальцем в Зака:
– Киафу?
– Представитель эльфийского Совета, – отозвался орк на таком же отвратительном гоблино-эльфийском наречии и продемонстрировал такой же медальон, как у меня. – Идем мимо, никого не трогаем. Оберегаем мир в стране. Мир Даггошу!
– Киафу, – словно соглашаясь сам с собой, кивнул предводитель. – Таха убивать киафу!
В ответ собравшиеся вокруг гоблины взметнули руки с копьями и издали настолько воинственный, согласованный клич, что от его мощи и глубины мороз подрал по коже. Хотя жара сегодня стояла не менее сильная, чем обычно. Один из гоблинов отдал копье товарищу, вынул из-за спины приплюснутый барабан и принялся колотить в него палкой, смахивавшей на берцовую кость. Да и сам инструмент, очень может быть, покрывала человеческая кожа.
– Let’s get the fuck out of here, – вполголоса сказал Зак. – Сожрут и не поморщатся.
– Откуда здесь людоеды? Ты что, сбрендил? Разберутся и отпустят.
– Ох, сомневаюсь… Тебе виднее, командир. Только я бы жахнул над головами из жезла и свалил.
Однако жезлы у нас тут же отобрали. Впрочем, обшарить целиком не додумались – святая новошагоранская простота! Настоящий диверсант такую беспечность без наказания не оставит. Выдернет из подошвы нож и мгновенно нашинкует врагов на тонкие мясные полоски. Если успеет до того, как его насадят на копье.
– Ты зачем говорил с таким диким прононсом? – прошипел я, когда нас вели через заросли, порой подгоняя тупыми концами копий. – Думаешь, стал меньше походить на киафу?
– Черт, откуда я знал? – огрызнулся Зак. – Думал, так ему понятнее будет. А надо было с гарвардским акцентом выражаться? Могу попробовать.
– Сейчас уже поздно с ними разговаривать…
– Говорил я тебе, – пробурчал Зак. – Сейчас поджаривать будут.
– Хорошего же ты мнения о своих братьях, – отозвался я без былой уверенности. Предположение соратника было очень неприятным и чересчур походило на правду.
– Какие они мне братья? Я орк, они гоблины.
– Разве это не одно и то же? С виду не отличишь.
– Прекращай оскорблять меня!
Среди всего населения деревни меня в первую очередь заинтересовали женщины, одетые более ярко, чем их соплеменники мужского пола. Некоторые позволили себе вплести в волосы тропические цветы, а также вставить в ноздри раскрашенные острые палочки. Даже их набедренные повязки смотрелись элегантно. Однако грудь у многих подкачала, свисая едва ли не до пупка, особенно у зрелых матрон. Впрочем, мелькали и вполне симпатичные особы, которых не портили даже огромные носы и удлиненные волосатые ушки. Дети же лет до семи вообще предпочитали носиться нагишом и кричать что-то торжествующее. Они буквально кишели в толпе, словно муравьи – на мешке сахара.
Нас провели сквозь толпу, и я разобрал многократно исторгнутое гоблинами слово «киафу». Особо рьяные даже плюнули в пленников. Воины с копьями грозно отгоняли детей, чтобы тех ненароком не затоптали.
Центральная хижина в поселке отличалась великолепием: ее покрывал толстый слой свежих пальмовых листьев, да и опоры выглядели прочно. Перед ней восседал на плоском камне гоблин зрелых лет, рядом с которым надрывался поцарапанный магический шар. Услышать в джунглях современные даггошские шлягеры было как-то дико. Однако мы приободрились – раз цивилизация уже дотянула сюда свои липкие щупальца, значит, у нас есть шанс избегнуть смерти в котле или на вертеле.
– Кто такие?! – грозно вопросил вождь по-эльфийски, перекрикивая музыку из шара. К нему скользнула довольно свежая девица и подала огромную миску с чем-то желто-зеленым. Гоблин погрузил в массу металлическую ложку и благосклонно отведал пищи. Похоже, он не собирался откладывать трапезу ради каких-то пришельцев, особенно киафу.
– Представители эльфийского Совета, – охотно пояснил я.
Обернувшись, я увидел, что сзади выстроилось несколько слоев поселян – первый состоял из воинов с копьями, второй из парней и стариков, дальше толпились женщины и сновали дети. Никто, правда, не решался шуметь. Наверно, опасались заглушить мелодии, исторгаемые хрустальным шаром.
– Какими судьбами в Хенде? – продолжал орать вождь, одновременно жуя.
– Может быть, стоит убавить звук? – спросил я, показывая на шар.
– Выемка громкости расколота, – отозвался гоблин. – Проклятые дети! Ничего оставить нельзя.
Он раздраженно потыкал пальцем в основание шара. После десятка попыток шар наконец умолк, и стало слышно, как задние ряды любопытствующих возбужденно переговариваются. Вождь свирепо взглянул на племя. Тотчас повисла напряженная тишина.
– Ну? Отвечай, белая обезьяна!
– Проводим сверку реальных геодезических данных с имеющимися, – сказал я. Звучало это глупо и чересчур по-земному, но ничего вразумительного придумать я не успел. – Сейчас направляемся в место расположения основной группировки «небесных повязок».
– Зачем оружие? – резонно поинтересовался вождь, отставив ополовиненную миску. – Где теодолиты? Где карты?
«Черт, он что, Сорбонну оканчивал?» – Я лихорадочно размышлял, что бы еще соврать, да так, чтобы не пасть окончательно в глазах гоблинов. Мало того, что нас принимают за врагов, пособников западного клана, так еще и уличат во лжи. Но не говорить же правду! Тогда о задании уж точно можно забыть.
– На дорогах страны опасно. Оборудование утонуло при переправе через Луфу, а карта имеется. Мы не причиним вашим людям никакого вреда. Прошу разрешить нам двигаться дальше на запад.
И без того широкое, раздувшееся на отменных харчах лицо гоблина расплылось в улыбке.
– Они не причинят нам вреда! – крикнул он, взмахнув руками и словно подавая знак соплеменникам. Те грохнули от смеха, причем хохотали даже дети – их тонкое повизгивание особенно задевало мое самолюбие.
– Может, все-таки перестреляешь их? – вполголоса предложил Зак. – У тебя же остался поясной жезл. Покажи им, кто тут главный! Начни с вождя.
– Пошел к черту, убийца. Ты разве не смеешься над удачными шутками?
И я скрепя сердце поддержал начинание вождя, улыбнувшись и даже хлопнув в ладоши. Мой жест подхватили, и в следующую секунду от грома аплодисментов затряслась крыша дома.
Вождь тотчас поднял руку и восстановил тишину. Он был неглупым мужиком и разбирался, кажется, не только в геодезии, но и в архитектуре.
– Мы отпустим вас, – сказал он и одним взглядом остановил разочарованный ропот соплеменников. Мне показалось, что позади кто-то крикнул: «А как же свежее мясо?» – У нас нет врагов, кроме грязных киафу. Остальные жители Даггоша и гости Нового Шагорана могут не опасаться гнева таха. Конечно, молчаливый орк рядом с тобой, белая обезьяна, должен будет доказать, что он не киафу. Это будет трудно. Но ведь для настоящих геодезистов не существует трудностей, верно? Этот геодезист должен пройти испытание. Заодно и повеселимся на славу. Пока же познакомимся.
Дождавшись наших ответов, он сказал:
– Меня зовут Гушшах-Бижи, что на языке эльфов значит Потрясающий Пальмы. Если успешно пройдете испытания, вы узнаете имена и остальных моих подданных, – обнадежил он.
Тучная жена вождя суетилась тут же, стараясь урвать что-нибудь и себе, но Потрясающий Пальмы не дал спутнице жизни даже одного жалкого кристаллика для карманного жезла. Сунул ей спичку и прогнал с гневным криком. Дочь вождя вела себя скромнее и потребовала только блестящую упаковку с таблетками обеззараживателя.
– Наркотик? – заинтересованно спросил Гушшах-Бижи.
– Нет, конечно, – удивился я, и вождь тут же отдал пачку молодой гоблинше. – Только если мы будем пить воду без этих таблеток, нам грозит отравление.
Я с неудовольствием ощупал подбородок и щеки. Проклятая щетина лезла из каждой поры. Но не бриться же ножом. Хотя у Зака, кажется, даже мыло имеется. Воды, впрочем, жалко, и так не хватает. Или росы насобирать? Нет уж, сойдет и так.
Через пару километров к югу появились первые приметы того, что поблизости находится человеческое жилье. Явно обобранные плодовые деревья, истоптанные прогалины в зарослях, а в довершение – лай собак.
– Что это? – с тревогой прошептал орк, втягивая носом воздух. – Неужели собаки? Я вообще-то их жутко боюсь. Фобия у меня. Реакция на перенесенный в детстве шок. Мне психолог толковал.
– Слушай больше этих шарлатанов.
– Да серьезно тебе говорю, фобия. Меня ребенком доберман покусал. Наверное, почуял, что я не человек.
– Расслабься, – сказал я уверенно. – Это птица какая-нибудь. Попугай, например.
– Откуда попугаю знать, как лают собаки? – продолжал ныть орк. – Если лает, значит, слышал.
– Ну и слышал. Может, это вообще енотовидная собака тявкает, а не сторожевая.
Я вынул карту и напряженно всматривался в координатную сетку, пытаясь определить наше местоположение. Никаких нормальных ориентиров типа горных пиков, пропастей, одиноких баобабов и речных излучин в этой части джунглей не имелось. Ближайший водный поток должен был находиться в нескольких километрах на юг.
– Неужели нас вынесло к Хенду? – пробормотал я.
– Сильно сбились с пути? – нахмурился Зак.
Сжав губы, он по-волчьи озирался вокруг: первобытные качества орка в родной стихии стали подавлять наносное, цивилизованное. Еще немного – и миротворец «небесных повязок» сбросит защитный комбинезон и наденет повязку из шкур диких животных, еще сочащуюся свежей кровью. Хорош же он будет в таком виде с боевым жезлом.
– Отклонились километров на пять, не меньше. Придется забирать западнее, чтобы не напороться на Хенд.
Но пройти нам удалось не больше километра. Недаром время от времени по сторонам раздавалась подозрительная возня, а макаки на верхушках орали с особой пронзительностью. Так или иначе, когда одновременно с разных сторон из травы возникло с десяток полуголых гоблинов с копьями наперевес, готовых в любую секунду метнуть свое примитивное, но чертовски острое оружие, мы оба остановились как вкопанные.
– I guess we’re fucked now, – сообщил Зак. – Держу пари, эти парни – таха. Постреляем или убежим?
– Попробуем договориться, – решил я и поднял руки.
Но громилы хранили неподкупную суровость.
– Мы из контингента эльфов, – проговорил я. Эльфийская речь с примесью английских слов должна была убедить поселян, что пришельцы – не киафу. Иначе рассчитывать на снисхождение не приходилось.
Я осторожно расстегнул ворот гимнастерки и вынул армейский медальон. Один из копьеносцев, самый представительный и покрытый множественными рисунками по всему телу, осторожно приблизился ко мне, щурясь на серебряную пластинку. На ней был выбит силуэт единорога и ряд эльфийских рун.
– Где ты это украл, белый подлец, сын больной обезьяны, вонючий помет безрогой антилопы? – спросил гоблин на очень плохом эльфийском.
– Не крал. Мое! – твердо заявил я.
На град оскорблений я решил не реагировать, – кто знает, может, в джунглях Нового Шагорана это принятая форма приветствия.
Хозяин местности укоризненно покачал головой и ткнул пальцем в Зака:
– Киафу?
– Представитель эльфийского Совета, – отозвался орк на таком же отвратительном гоблино-эльфийском наречии и продемонстрировал такой же медальон, как у меня. – Идем мимо, никого не трогаем. Оберегаем мир в стране. Мир Даггошу!
– Киафу, – словно соглашаясь сам с собой, кивнул предводитель. – Таха убивать киафу!
В ответ собравшиеся вокруг гоблины взметнули руки с копьями и издали настолько воинственный, согласованный клич, что от его мощи и глубины мороз подрал по коже. Хотя жара сегодня стояла не менее сильная, чем обычно. Один из гоблинов отдал копье товарищу, вынул из-за спины приплюснутый барабан и принялся колотить в него палкой, смахивавшей на берцовую кость. Да и сам инструмент, очень может быть, покрывала человеческая кожа.
– Let’s get the fuck out of here, – вполголоса сказал Зак. – Сожрут и не поморщатся.
– Откуда здесь людоеды? Ты что, сбрендил? Разберутся и отпустят.
– Ох, сомневаюсь… Тебе виднее, командир. Только я бы жахнул над головами из жезла и свалил.
Однако жезлы у нас тут же отобрали. Впрочем, обшарить целиком не додумались – святая новошагоранская простота! Настоящий диверсант такую беспечность без наказания не оставит. Выдернет из подошвы нож и мгновенно нашинкует врагов на тонкие мясные полоски. Если успеет до того, как его насадят на копье.
– Ты зачем говорил с таким диким прононсом? – прошипел я, когда нас вели через заросли, порой подгоняя тупыми концами копий. – Думаешь, стал меньше походить на киафу?
– Черт, откуда я знал? – огрызнулся Зак. – Думал, так ему понятнее будет. А надо было с гарвардским акцентом выражаться? Могу попробовать.
– Сейчас уже поздно с ними разговаривать…
* * *
Встречать славных воинов таха, пленивших врага, высыпало все население поселка. Штук сорок неказистых хижин, крытых пальмовым листом, опустели разом, – порядочная толпа почти голых поселян уже суетилась на главной площади деревни. Посреди нее торчал подозрительно обгорелый ствол пальмы.– Говорил я тебе, – пробурчал Зак. – Сейчас поджаривать будут.
– Хорошего же ты мнения о своих братьях, – отозвался я без былой уверенности. Предположение соратника было очень неприятным и чересчур походило на правду.
– Какие они мне братья? Я орк, они гоблины.
– Разве это не одно и то же? С виду не отличишь.
– Прекращай оскорблять меня!
Среди всего населения деревни меня в первую очередь заинтересовали женщины, одетые более ярко, чем их соплеменники мужского пола. Некоторые позволили себе вплести в волосы тропические цветы, а также вставить в ноздри раскрашенные острые палочки. Даже их набедренные повязки смотрелись элегантно. Однако грудь у многих подкачала, свисая едва ли не до пупка, особенно у зрелых матрон. Впрочем, мелькали и вполне симпатичные особы, которых не портили даже огромные носы и удлиненные волосатые ушки. Дети же лет до семи вообще предпочитали носиться нагишом и кричать что-то торжествующее. Они буквально кишели в толпе, словно муравьи – на мешке сахара.
Нас провели сквозь толпу, и я разобрал многократно исторгнутое гоблинами слово «киафу». Особо рьяные даже плюнули в пленников. Воины с копьями грозно отгоняли детей, чтобы тех ненароком не затоптали.
Центральная хижина в поселке отличалась великолепием: ее покрывал толстый слой свежих пальмовых листьев, да и опоры выглядели прочно. Перед ней восседал на плоском камне гоблин зрелых лет, рядом с которым надрывался поцарапанный магический шар. Услышать в джунглях современные даггошские шлягеры было как-то дико. Однако мы приободрились – раз цивилизация уже дотянула сюда свои липкие щупальца, значит, у нас есть шанс избегнуть смерти в котле или на вертеле.
– Кто такие?! – грозно вопросил вождь по-эльфийски, перекрикивая музыку из шара. К нему скользнула довольно свежая девица и подала огромную миску с чем-то желто-зеленым. Гоблин погрузил в массу металлическую ложку и благосклонно отведал пищи. Похоже, он не собирался откладывать трапезу ради каких-то пришельцев, особенно киафу.
– Представители эльфийского Совета, – охотно пояснил я.
Обернувшись, я увидел, что сзади выстроилось несколько слоев поселян – первый состоял из воинов с копьями, второй из парней и стариков, дальше толпились женщины и сновали дети. Никто, правда, не решался шуметь. Наверно, опасались заглушить мелодии, исторгаемые хрустальным шаром.
– Какими судьбами в Хенде? – продолжал орать вождь, одновременно жуя.
– Может быть, стоит убавить звук? – спросил я, показывая на шар.
– Выемка громкости расколота, – отозвался гоблин. – Проклятые дети! Ничего оставить нельзя.
Он раздраженно потыкал пальцем в основание шара. После десятка попыток шар наконец умолк, и стало слышно, как задние ряды любопытствующих возбужденно переговариваются. Вождь свирепо взглянул на племя. Тотчас повисла напряженная тишина.
– Ну? Отвечай, белая обезьяна!
– Проводим сверку реальных геодезических данных с имеющимися, – сказал я. Звучало это глупо и чересчур по-земному, но ничего вразумительного придумать я не успел. – Сейчас направляемся в место расположения основной группировки «небесных повязок».
– Зачем оружие? – резонно поинтересовался вождь, отставив ополовиненную миску. – Где теодолиты? Где карты?
«Черт, он что, Сорбонну оканчивал?» – Я лихорадочно размышлял, что бы еще соврать, да так, чтобы не пасть окончательно в глазах гоблинов. Мало того, что нас принимают за врагов, пособников западного клана, так еще и уличат во лжи. Но не говорить же правду! Тогда о задании уж точно можно забыть.
– На дорогах страны опасно. Оборудование утонуло при переправе через Луфу, а карта имеется. Мы не причиним вашим людям никакого вреда. Прошу разрешить нам двигаться дальше на запад.
И без того широкое, раздувшееся на отменных харчах лицо гоблина расплылось в улыбке.
– Они не причинят нам вреда! – крикнул он, взмахнув руками и словно подавая знак соплеменникам. Те грохнули от смеха, причем хохотали даже дети – их тонкое повизгивание особенно задевало мое самолюбие.
– Может, все-таки перестреляешь их? – вполголоса предложил Зак. – У тебя же остался поясной жезл. Покажи им, кто тут главный! Начни с вождя.
– Пошел к черту, убийца. Ты разве не смеешься над удачными шутками?
И я скрепя сердце поддержал начинание вождя, улыбнувшись и даже хлопнув в ладоши. Мой жест подхватили, и в следующую секунду от грома аплодисментов затряслась крыша дома.
Вождь тотчас поднял руку и восстановил тишину. Он был неглупым мужиком и разбирался, кажется, не только в геодезии, но и в архитектуре.
– Мы отпустим вас, – сказал он и одним взглядом остановил разочарованный ропот соплеменников. Мне показалось, что позади кто-то крикнул: «А как же свежее мясо?» – У нас нет врагов, кроме грязных киафу. Остальные жители Даггоша и гости Нового Шагорана могут не опасаться гнева таха. Конечно, молчаливый орк рядом с тобой, белая обезьяна, должен будет доказать, что он не киафу. Это будет трудно. Но ведь для настоящих геодезистов не существует трудностей, верно? Этот геодезист должен пройти испытание. Заодно и повеселимся на славу. Пока же познакомимся.
Дождавшись наших ответов, он сказал:
– Меня зовут Гушшах-Бижи, что на языке эльфов значит Потрясающий Пальмы. Если успешно пройдете испытания, вы узнаете имена и остальных моих подданных, – обнадежил он.
* * *
Первым делом нас все-таки обыскали и отняли вещмешки. В углу хижины образовалась порядочная куча инвентаря и боеприпасов, в которой вождь никому не позволил копаться. Гоблинские воины, но особенно я и Зак, с болью следили за тем, как в сундуке Гушшаха-Бижи исчезают водостойкие спички, ножи, эльфийский шнур, брикет сухого спирта, самые лучшие консервы и прочие припасы. У Зака нашли и кусок кожи гомункулуса. Однако вождь, которому сыскарь передал находку, со смехом заявил, что это плохой чехол для банана, потому что с дыркою, да к тому же детского размера, и швырнул обратно.Тучная жена вождя суетилась тут же, стараясь урвать что-нибудь и себе, но Потрясающий Пальмы не дал спутнице жизни даже одного жалкого кристаллика для карманного жезла. Сунул ей спичку и прогнал с гневным криком. Дочь вождя вела себя скромнее и потребовала только блестящую упаковку с таблетками обеззараживателя.
– Наркотик? – заинтересованно спросил Гушшах-Бижи.
– Нет, конечно, – удивился я, и вождь тут же отдал пачку молодой гоблинше. – Только если мы будем пить воду без этих таблеток, нам грозит отравление.