Валентин Гноевой. Гучок

   – Эта твой виласипет с меском иглусек? – вдруг раздался из-за его спины чей-то очень серьезный голос.
   Гучок оглянулся. Перед ним стоял мальчуган его же роста в красно-серой бейсболке с надписью «Бэтмэн», который держал в руках детскую машинку. Он внимательно разглядывал велосипед с рюкзаком и, не дожидаясь ответа, снова спросил:
   – Ты, навелное, летний Дед Малос?
   – Нет. Меня зовут Гучок.
   – Дед Гусёк? – уточнил любопытный незнакомец.
   – Я не дед. Я мальчик. И зовут меня просто Гучок. А ты, наверное, букву «р» не выговариваешь?
   – Букву «л» я не выгаваливаю. А исё букву «з», «с», «сь» и «ць», – сообщил мальчик.
   – Букву «р» он не выговаривает. А ещё «ж», «ш», «щ» и «ч», – перевел лягушонок из рюкзака.
   – Вау! Гаваляссий! – восторженно уставился на Гошу мальчуган. – Дай мне!
   – Я не могу его тебе дать. Он мой друг, – объяснил Гучок. – И дракоша тоже друг. Мы все друзья.
   Мальчуган засопел.
   – Эта плоха, сто ты ни Дед Малос, – разочарованно сказал он и уселся на песок. – Завтла снова буду длатца в садике.
   – А из-за чего вы в садике деретесь?
   – Канесна, из-за иглусек.
   – И ты, наверное, там самый сильный?
   – Не-а, – мотнул головой мальчик и вздохнул. – Ни я. Васпитательница.
   – Игорёк! – вдруг раздался чей-то голос. – Встань сейчас же с земли! Простудишься!
   – Мама! Не мисай, пазалуста, мне лазгаваливать! – твердо сказал мальчик, но все-таки поднялся.
   – Тебя зовут Игорёк? – спросил Гучок.
   – Эта мама миня так называит. А миня завут Игаль Лама́новиць Клутой.
   – А чего тебя так назвали? Ты, что, все ломаешь? – удивился Гоша.
   – Лама́н – эта такое имя. Маиво папу так завут. Паэтому я – Лама́новиць, – терпеливо объяснил Игорёк. – А вы где зивете? Я вас в пелвый лаз визу.
   – Мы живем далеко отсюда. И сейчас едем на север к Деду Морозу, – сообщил сверху Гоша.
   – К Деду Малосу?! – восхищенно протянул Игорёк.
   – Игорёк! Ты почему разбросал свои игрушки? Я их собирать не буду! – снова раздался голос мамы Игорька.
   – Мама! У миня здесь вазный лазгавол! Дагавалю и собилу! – рассерженно проговорил мальчик, возмущенно посмотрев на маму, после чего снова повернулся к новым знакомым.
   – А засем к нему ити? Папласите ладителей, ани иму письмо написут.
   – То, что мне надо, они не напишут, – нахмурившись, сказал Гучок.
   – Панятна! Ты этаму Деду заказываес одну иглуску, а ладителям она не нлавица, и Дед плиносит тибе длугую.
   – Нет. Я хочу попросить его, чтобы он подарил мне других родителей.
   – Ницево сибе! – снова восхищенно протянул Игорёк. – Вот так пада́лацек!
   – … Которые позволяли бы мне самому решать, во что мне играть, сколько мне кушать, что одевать…, – продолжал Гучок.
   – Вот эта да-а!.. Я иду с вами, – решительно сказал мальчик.
   – Игорёк! Надень курточку, ветер очень холодный! – сказала мама Игорька, подойдя к детям.
   – Мама! Ва-пелвых, ветла нет. Ва-вталых, я тибе узе гавалил, сто нам надо завести вталова лебёнка.
   – Ну, и какая же связь между холодным ветром и вторым ребёнком? – улыбнулась она.
   – А такая! Вот у Стасика есть малинький блатик, – стал рассуждать Игорёк. – Пока его мама занята малиньким, Стасик спакойно иглаица. И ему халасо, и мама пли деле.
   – Когда ты станешь послушным, обязательно заведем, – снова улыбнувшись, ответила мама. – А пока нас с папой на тебя одного еле хватает. А кто этот мальчик?
   – Это мой длуг Гусёк. Мы с ним сицяс будим иглать в паход. Пасли дамой, я плигатовлюсь к паходу.
   – У тебя вечно какие-то походы, переходы, перела́зания и скалолазания, – недовольно сказала мама. – Я никуда не хочу идти! Давай, лучше, поиграешься в песочнице.
   – Мама, ну, как ты ни панимаис! Я лебенок. А все лебенки долзны лазвиваться, стобы стать самастаятильными. А в паходе самастаятильность лазвивается луцсе всево. Пасли!
   И пока мама что-то говорила, пытаясь хоть как-то изменить планы сына, Игорёк шепнул своим новым друзьям:
   – Падаздите меня на лавацьке. Я быстло.
   И действительно Игорёк довольно быстро снова появился во дворе, толкая велосипед, нагруженный какими-то мешками.
   – Ого! Это ты чего нагрузил? – удивился Гучок.
   – В паходе плигадится. Пасли быстлее, пока мама не высла.
   И компания путешественников уже в новом составе направилась на север.
   Игорек оказался очень толковым путешественником. Выяснилось, что он уже два раза ходил с папой на ночную рыбалку. Поэтому он на собственном опыте знал, что может пригодиться в походе. И, хотя Гучок собирался в поход по книжке, но, книжка книжкой, а ценнее собственного опыта нет ничего. Среди всего того, что набрал с собой Игорек, были спальный мешок, в котором было тепло даже в холодные ночи, котелок и сухой спирт для разжигания костра.
   Путешествовать вчетвером было весело и интересно. Гучок с компасом ехал впереди. Дорога уводила друзей то вправо, то влево от направления на север, и Гучок беспокоился, что они проедут мимо Деда Мороза. Но, как только появлялась дорожка или тропинка, ведущая точно на север, друзья поворачивали на нее. Поэтому иногда они попадали в лес.
   Дракоша, который любил покушать что-нибудь вкусненькое или просто что-нибудь, перепробовал все лесные ягоды и всех лесных жуков, гусениц и бабочек. Поэтому частенько на завтрак он приносил на огромном листе лопуха кучу ягод и пойманных им жуков и гусениц, украшенную разноцветными бабочками. Но из всей этой вкуснятины Гучок и Игорёк выбирали только ягоды, а все, что пыталось уползти или улететь с лопуховой тарелки, доставалось дракоше и лягушонку.
   – Я не знал, сто в лесу так много ягод ластет, – признался Игорёк. – А как ани называюца?
   – Тут много чего растет. И ежевика, и малина, и земляника, и черника, и голубика…, – начал перечислять Гоша.
   – Стой! – остановил его Игорек. – Дальсе я сам знаю. Есё есть зеленика, класника, синика, зелтика…
   – Такое в лесу не растет, – рассмеялся Гоша.
   – Откуда ты знаес? – собрался, было, спорить Игорек. – Ты в лесу пелвый лаз, а я вталой!
   – Я это запомнил, когда бабушка читала Гучку книжку про лес, – сказал Гоша и хвастливо добавил. – Я очень запоминательный лягушонок!
   Узнав от запоминательного лягушонка, что в лесу живут дикие пчелы, которые делают дикий мед, Кеша, любивший не только что-нибудь вкусненькое, но и что-нибудь сладенькое, стал устраивать охоту на мед. Для этого он брал банку сгущенного молока и привязывал к ней веревку. Другим концом веревки был обвязан Гоша. Дракоша подходил к пчелиному гнезду и начинал во весь голос расхваливать сгущенку. Любопытные пчелы садились на соседние ветки деревьев и слушали лекцию о пользе сгущенного молока для пчелиного организма, громко жужукаясь между собой. И пока весь пчелиный рой дружно пытался открыть жестяную банку сгущенки, подаренную Кешей, сам Кеша, умыкнув медовые соты, тихонечко уползал по ветру, чтобы пчелы не пронюхали, куда исчез их дом с продуктами.
   Когда же пчелы, так и не открыв банку, бросались искать свой дом, Гоша подтягивал её к себе и бежал к ближайшему озеру или болоту. Нырнув туда вместе со сгущенкой, он пережидал, пока одураченные пчелы успокоятся, а потом возвращался к друзьям.
   Однажды дракошину лекцию о пользе сгущенки услышал сом, который жил недалеко в пруду. На этот раз пчелы оказались очень изобретательными. Получив банку сгущенки, весь рой выстроился в форме консервного ножа и приготовился открыть подарок. Увидев это, лягушонок дернул банку к себе и побежал. На какое-то мгновенье пчелиный рой превратился из консервного ножа в огромный знак вопроса. В следующее мгновенье он превратился в одураченного иакающего осла, который ещё через секунду стал разъяренным рычащим львом. Туча разозленных пчел погналась за лягушонком и уже готова была вцепиться ему в попу.
   Увидев, как Гоша бежит с банкой прямо к нему, сом забыл про свою охоту на ужей и пиявок и притаился в камышах. Лягушонок, добежав до берега, с разбега прыгнул в воду банкой вперед. Увидев раскрытую пасть сома, Гоша резко затормозил в воздухе и плюхнулся на песок. Банка сгущенки и гнавшиеся за ней пчелы затормозить не успели и влетели в рот сома.
   Такого деликатеса сом ещё ни разу не пробовал. А Гоша на таком водном аттракционе ещё ни разу не катался. Триста пятьдесят восемь раз ужаленная в язык рыбина, выплюнув пчелиный рой, рванула с места. Гоша, болтаясь на поверхности воды как поплавок, то, погружаясь, то, всплывая, понесся за ней. На его пути попался большой лист кувшинки. И теперь лягушонок летел по поверхности пруда как заправский серфингист, огибая заросли камышей и островки из кувшинок, и поднимая при этом миллиарды брызг над водой.
   – Спасите-е-е!!! – верещал он на все озеро. – Я плавать не умею!!!
   На берегу в это время Гучок и Игорёк разожгли огонь и поставили на него котелок, чтобы сварить вермишель. И в тот момент, когда вода в нем уже закипела, рыба, таскавшая за собой Гошу, не зная, куда деться от пчел, выскочила из воды и плюхнулась прямо в котел. «Нашла место, где спрятаться», скептически подумал лягушонок, летевший вслед за рыбой. Крышка на котелке подпрыгнула и упала на место. Лягушонок ударился об крышку и зарылся по самые пятки в песок.
   Возвращавшийся с охоты на мёд довольный дракоша в это время вылезал из кустов на полянку, где остановились друзья, волоча за собой улей с медом. Лист кувшинки, на котором серфинговал Гоша, упал прямо ему на морду. От неожиданности Кеша не удержал равновесие и шлепнулся прямо на улей, в одну секунду став сладким как мед.
   Несколькими минутами позже все четверо сидели у костра и облизывали. Дракоша облизывал свой хвост, а остальные – его спину.
   – Я такой сладкий, как никогда, – хвастался довольный Кеша.
   – Ты особо не болтай, – посоветовал ему Гоша. – Если пчелы услышат, то станешь ещё и покусанным. Как никогда.
   На обед вместо вермишели получилась уха из сома. Но никто ничего «против» не имел. Все были только «за». Особенно лягушонок. Понятное дело, лучше пусть рыба будет внутри тебя, чем ты внутри рыбы.
   А внутри рыбы была ещё и банка сгущенки. Правда, уже вареной. Но снова никто ничего «против» не имел. Особенно дракоша. Понятное дело, лучше пусть вареная сгущенка, чем вареный лягушонок.
   Поужинав, друзья улеглись спать. Зато, к этому времени проснулись не ужинавшие комары. Учуяв тепло, исходившее от костра, первая эскадрилья комаров (назовем ее, первая комарилья) поднялась в воздух. Обнаружив возле костра четыре штуки чего-то вкусненького, они раззвонили об этом всем своим родственникам и знакомым. Через минуту в воздух поднялись вторая, третья и четвертая комарилья.
   Лягушонок проснулся оттого, что по нему пробежала какая-то лошадь. Оказалось, что это были Гучок и Игорёк. Они пробежались по нему один раз, но вдвоем. «Странная у них игра. Какая-то ночная пробежка-припрыжка с пришлепками», подумал Гоша, глядя на мальчиков, которые бегали вокруг него и при этом шлепали себя всем, чем можно по всему чему можно.
   Дракоша проснулся оттого, что по нему пробежал какой-то бегемот. Бегемотом была лошадь, пробежавшая по лягушонку. Кеша тут же сообразил, что мальчики играют в убегалку от комаров. Он схватил под мышку Гошу, направил его морду на комаров и стал стрелять из него как из автомата. Только вместо пуль из лягушонка вылетал его язык и хватал всех комаров на своем пути.
   Через несколько минут все четыре комарильи были съедены лягушонком. Кеша не мог уже держать в лапах растолстевшего лягушонка и выронил его. Упавший Гоша, громко икнул, довольно улыбнулся и шлепнул себя по животу:
   – Я скоро стану похож на твоего папу, – сказал он, повернувшись к Гучку. – А как называлась эта вкуснятина? – поинтересовался он, лежа на траве.
   – Комароны, – пробурчал Гучок, ползая на коленях в траве и пытаясь найти свои кроссовки.
   Игорёк восхищенно смотрел на лягушонка.
   – Плиеду домой, куплю лягуску, буду с ней длузить и ходить в паходы, – торжественно пообещал он. – Ты – луцсий фумигатол.
   – А кто такой фумигатол? – поинтересовался Гоша.
   – Это такая стуцька от камалов, – пояснил Игорёк. – В лазетку вставляица. Тока ты луцсе. Ты без лазетки лаботаес.
   Он обошел вокруг лягушонка и начал щупать его бока и спину. Лягушонок заверещал от смеха.
   – Не щекотайся! А то из меня все комароны выпадут.
   – А я и не сикатаюсь, – серьезно заявил Игорёк. – Я баталейки исю.
   – Ты думаешь, что мы на батарейках работаем? – удивился Кеша.
   – Ну, если не на баталейках, тада на сампанском, – предположил мальчик.
   – А что такое… вот это вот… сампанском? – спросил Гоша, осторожно выговаривая последнее слово.
   – Сампанское – эта газиловка для взлослых, – пояснил Игорёк. – Кода мой папа атклывает бутылку сампанскава, то плобка литит по квалтиле и абязатильна сто-то лазбивает.
   Гоша с Кешей переглянулись.
   – Мы тоже иногда летаем по квартире и что-то разбиваем, – проговорил Кеша.
   – Ты в нас, когда мы спим, не заливаешь сампанское? – спросил шепотом лягушонок, придвинувшись к Гучку.
   Тот помотал головой.
   – Они настоящие! Они – не игрушки, – твердо сказал Гучок.
   – Какой-зе ты настоясий? – обратился Игорёк к лягушонку. – Все лягуски плавать умеют! А ты не умеес!
   – Он умеет! – стал на защиту друга дракоша. – Он в пруд нырял с банкой сгущенки, когда прятался от пчел! Правда, Гоша?
   – А циво он тада клицял, сто плавать не умеет?
   Гоша сидел, опустив голову. Ему было стыдно признаться, но было уже поздно.
   – Не умею, – грустно сказал он. – А в воду я нырял, там, где мелко. Где плавать не надо.
   – Зато, он умеет комаров языком ловить. Так только лягушки могут, – поддержал лягушонка Кеша.
   – А есё я в мультике видел, сто настоясии длаконы могут агнём дысать. Ты умеес агонь из носа или изо лта выпускать? – снова спросил Игорёк, посмотрев на Кешу.
   Кеша растерянно посмотрел на друзей.
   – А летать умеес? – продолжал Игорёк. – У тебя зе клылья есть.
   – Я не знал, что с ними можно летать, – недоуменно сказал дракоша, помахивая поочередно то левым, то правым крылом. – Я ими махал, когда мне было жарко.
   – Зато он может со своим животом разговаривать, – вставил лягушонок.
   – Пло зивот в мультике ницево не было, – подумав, ответил Игорёк.
   – Может быть, они чего-нибудь и не умеют, но они мои самые лучшие друзья, – заявил Гучок. – Всё. Давайте спать, а то глаза слипа… ютса.
   Последние слова он произнес, зевая, и сразу же провалился в сон. Остальные тоже улеглись, и через три минуты на освещенной луной полянке раздалось мирное сопение. Только дракоша и лягушонок продолжали ворочаться.
   – Ты спишь? – шепотом спросил дракоша.
   – Какой уж тут сон, – грустно произнёс Гоша, – когда ты, непонятно кто.
   – Как это непонятно? – запротестовал Кеша, усевшись на траву. – Ты лягушонок!
   – А ты кто?
   – Конечно же, дракон.
   Лягушонок с сомнением на него посмотрел.
   – Какие-то мы с тобой недоделанные…
   Дракоша не знал, что возразить. Но падать духом от слов их нового друга он не собирался.
   – … Наверное, мы брачные игрушки, – продолжал думать вслух Гоша. – И теперь нам с этим жить всю жизнь.
   – Ты хотел сказать «бракованные»? – уточнил Кеша.
   – Какая разница, – упавшим голосом ответил лягушонок. – Брачные и мрачные. Теперь Гучок не будет с нами дружить так, как раньше.
   – Да ты что! – запротестовал дракоша. – Он наш самый лучший друг, а мы его лучшие друзья. Он сам это сказал. А Гучок своё слово держит. От того, что мы чего-то не умеем, сейчас мы хуже не стали. И не будем мы жить с этим всю жизнь! Просто, мы не знали, что мы можем уметь. А сейчас уже знаем и, поэтому теперь будем учиться.
   Настроение лягушонка, слушавшего дракошу, постепенно улучшилось.
   – Пожалуй, это лучше, чем быть всегда брачным и мрачным, – согласился он.
   – Конечно! – ободряюще сказал Кеша. – Всегда лучше идти в правильном направлении, чем стоять в неправильном.
   Друзья рассмеялись. Луна тоже улыбнулась им, потом приложила палец к губам. По верхушкам деревьев пронеслось шелестящее «Ш-ш-ш!». И теперь уже вся полянка с головой погрузилась в глубокий и сладкий сон.

Кто куда, но все на север

   Утром первым проснулся Кеша. Обычно, первым просыпался Гучок или Игорёк. Просто в этот раз в нос дракоши попала травинка, которая щекотала его до тех пор, пока он не чихнул. От его неожиданно громкого «пчхи!» с рядом стоявшего дерева прямо на спящего Игорька свалилась белка, которая запихивала в дупло орех. Дупло было полное, и последний орех никак не запихивался. А, когда белка полетела вниз, вслед за ней один за другим высыпались и все орехи. Игорёк, кряхтя, выполз из-под горы лесных орехов.
   – Ну и ну, – пробурчал он потягиваясь. – Всю ноць камалы, как медсестлы в паликлинике, плыгают воклуг тебя, и ноловят анализ клови взять. А утлом белки с алехами с дилевьев сыпятся. Хоть слем надевай.
   Последний орех, непонятно по какой причине задержавшийся в дупле, стукнул Игорька по голове. Мальчик почесал макушку и посмотрел наверх.
   – Халасо есё, сто бигимоты с ананасами в дуплах не зивут.
   – Это точно, – сказал Кеша, собирая орехи. – Лучше бы там жили котлеты с жареной картошкой. Идем, орехов наколем.
   Дракоша залез на пенёк и приказал:
   – Клади орех на пенек и сразу же убирай руки. После того, как я его расколю, забирай серединку и клади следующий.
   Шлепая хвостом по орехам, он быстро переколол всю кучу беличьих запасов. Игорёк еле за ним успевал.
   – Вот это да-а-а, – удивленно протянул мальчик. – Такова в мультике пла длаконов тозе не было. Тебе мозна на алеховой фаблике лаботать.
   – Мне лучше на сгущенковой фабрике работать, – ответил дракоша. – Пошли умываться.
   Они подошли к озеру и умылись. Вытираясь полотенцем, Кеша вдруг почувствовал, как что-то схватило его за хвост. Дракоша не заметил, что опустил его в воду. На хвосте болталась рыбка.
   – Тащи сюда котелок и разжигай костер, – крикнул он Игорьку. – Сейчас мы себе завтрак нажарим.
   Когда котелок был полон, они притащили его к костру, и, нанизав рыбу на ветки, поджарили её на огне. В воздухе потянуло аппетитным запахом.
   – Мамочка, – сквозь сон прошептал Гучок.
   Он поднялся и открыл глаза. Одновременно с ним проснулся Гоша.
   – Доброе утро, жареная рыбка! – радостно произнес лягушонок. – А откуда она у нас взялась?
   – Это длакоса наловил, – ответил Игорёк. – А я иму памагал.
   – А эта гора орехов откуда?
   – Ис дупла на меня свалилась, – снова сообщил Игорёк. – Вместе с белкой. Так мы её с длакосей вмиг полуссили.
   – Кого полущили? Белку?
   – Какую белку? Голу алехов, – терпеливо объяснил Игорёк. – А белка, вон, на делеве сидит. Абизается.
   Гучок взял три рыбки, подошел к стволу дерева, на котором сидела белка и постучал по нему.
   – Ты сего? – не понял Игорёк. – Думаес, у белки тут двель есть?
   Гучок приложил палец к губам и постучал ещё раз. Белка осторожно спустилась, понюхала жареную рыбу, потом схватила её и потащила в дупло.
   – Теперь не обижается, – удовлетворенно сказал Гучок.
   Позавтракав, друзья собрались, чтобы продолжать путь. А в это время, привлеченный запахом жареной рыбы, на поляну вылез огромный и голодный бурый медведь. Но день, видимо, был для него невезучий. Поняв, что рыбы уже нет, он решил, что на завтрак ему сгодятся и два мальчика на велосипедах с какой-то мелюзгой.
   Увидев, как на них надвигается облизывающийся медведь, Игорёк с надеждой в голосе пролепетал:
   – Я видел, как в цилке медведи на виласипетах катаюца. Мозет и этот хоцет покатаца?
   – У меня другой вопрос, – дрожащим голосом произнес Гоша. – Кто из нас вкуснее? Лягушата, драконы или мальчики? Кто вкуснее, тот первый и бежит.
   И в одно мгновенье все четверо рванули с места, как бегуны на стометровке. Никто не считал себя невкусным.
   Гучок и Игорёк давили на педали изо всех сил. Кеша и Гоша за ними не успевали, поэтому они запрыгнули на велосипед Гучка и залезли на рюкзак. Лягушонок доставал из кармашка рюкзака орехи, клал их на хвост дракоши и стрелял ими по медведю, как из камнеметалки. Медведь не успевал уворачиваться от ореховых пуль, поэтому теперь он был не только голодным, но и злым.
   Вдруг низко растущая ветка сосны подхватила орехометальщиков и смела их с рюкзака своей широкой лапой, словно метла. Гучок и Игорёк, не заметив пропажи друзей, мчали без оглядки вперед. А впереди была река.
   Кеша и Гоша очутились на ветке как раз на уровне головы медведя, который стремительно приближался. Выход был один: лезть наверх.
   Медведь с разбегу повис на ветке. Но, так как день был для него невезучий, ветка, не выдержав его веса, хрустнула. Но день продолжался, а, значит, на этом его невезение не закончилось.
   Внизу семья городских ежиков, удивленная столь интенсивным движением велосипедистов в лесу, осторожно переходила проезжую часть, то есть тропинку. Они не знали, что, если ты переходишь дорогу в лесу, то надо смотреть налево, потом направо, а потом наверх. Потому что сверху иногда могут падать медведи.
   Медведь ещё ни разу не падал на ежиков. Почувствовав в себе пять тысяч иголок одновременно, он заревел так, что с ближайших деревьев посыпались все иголки и листья, и помчался вверх по стволу сосны.
   Дракоша повис на самом кончике самой высокой ветки. Лягушонок висел, держась за дракошу. Медведь, дотянувшись до Гошиной лапы, ухватился за нее и повис, пытаясь стащить друзей с дерева. Но ветка, согнувшись под тяжестью, понесла медведя к самой земле. Ежики были по-прежнему внизу и повторяли правила перехода через проезжую часть в лесу. Медведю не улыбалось получить ещё пять тысяч уколов, поэтому он сказал «Мама!» и как по канату перебрался по Гоше и Кеше поближе к ветке.
   – Его мамы тут только не хватало, – пробормотал Гоша.
   И вдруг ветка резко распрямилась. Все взлетели. Впереди летел дракоша, за ним лягушонок. Они ещё никогда не летали как птицы, поэтому смотрели вокруг широко раскрытыми глазами.
   – Смотли! – закричал Игорёк Гучку. – Они летят!
   Друзья стояли, задрав головы, и смотрели на эту удивительную, непонятно как летевшую, стаю перелетных зверей, орущих на три разных голоса.
   – Летят на северо-запад, – констатировал Гучок. – Отклонились от маршрута.
   – Интелесно, а как они будут плизимляться? – поинтересовался Игорёк. – Тут где-нибудь есть аэлодлом?
   А летевших распирало от эмоций.
   – Вау! Мы летим! Смотри вниз! Там Гучок! Как мы высоко! – восхищенно кричал Кеша.
   – Посмотри назад! Медведь тоже… эволюционировал! – испуганно верещал Гоша.
   Чем распирало медведя мы так и не узнаем, потому что вместе они летели недолго. Медведь был тяжелее, поэтому плавно эволюционировал вниз, пока не встретился с сосной, растущей на берегу реки. Сосна такой встречи не выдержала и сломалась, перекинувшись через реку. Ударившись о противоположный берег, она, как пружина, подбросила медведя. Медведь снова взлетел, но на этот раз он встретился с рекой.
   – Здолово! Вот и мостик! – обрадовался Игорёк. – Медведь постлоил.
   Невезучий строитель мостов тем временем бултыхался в речке, которая несла его вниз по течению. А его недавние друзья по взлету продолжали лететь на северо-запад. Стая перелетных уток, которых они обогнали, принялась живо обсуждать увиденное.
   – Вот, дожили! Это всё экология, – заявила первая утка. – На земле чистого места не осталось, так все тепе’гь на небо лезут.
   – Шо ви мне гово’гите! – запротестовала другая утка. – Я недавно была на конфе’генции в К’гякенгагене. Так это всё глобальное потепление!
   – Не смешите мой пух и пе’гья! – вмешалась третья. – Я точно знаю, шо это генетически модифици’гованные че’гвяк и яще’гица, сбежавшие из лабо’гатории. Овечка Долли по с’гавнению с ними так это п’госто овца.
   Лягушонок и дракоша не успели поспорить насчет червяка и ящерицы, потому что их сильно потянуло к земле. Упав на мягкие еловые ветки и получив по лбу шишками, друзья скатились вниз.
   – По-моему мы всех обогнали, – произнес Кеша, сидя на земле и потирая лоб. – Как ты думаешь, это уже северный полюс?
   – Не знаю, – ответил Гоша, явно думавший о чем-то другом. – Но медведи на полюсе белые.
   – Как будем искать Гучка с Игорьком?
   – Если их ещё никто не съел, – помрачнел лягушонок.
   – Эй, ты чего? – толкнул его дракоша. – Никто их не съел! Тем более какой-то там медвежонок. Медведей боятся – к Деду Морозу не ходить. Все, хватит медведитировать. У меня, кажется, есть идея.
   – Какая? – оживился лягушонок.
   – Идея из области информационных технологий, – гордо объявил Кеша. – Нужно найти сороку и сказать ей, что мы здесь проездом на северный полюс. И ещё обед не наступит, а весь лес будет об этом знать.
   – Ну, узнает об этом весь лес. А где нас искать?
   – Надо найти какую-нибудь местную достопримечательность, место, которое знают все. И сидеть там, пока Гучок с Игорьком нас не найдут.
   – А если не найдут?
   – Тогда сами пойдем на северный полюс. Там и встретимся.
   – Хорошо, – согласился Гоша. – Только у нас нет компаса.
   – А, ну-ка, вспомни книжку юных следопытов. Что там было про то, когда нет компаса, а он во как нужен?!
   – Вспомнил! У деревьев веток больше на южной стороне. А ещё на пеньке видно, что с южной стороны расстояние между кольцами шире. Птицы строят гнезда, а муравьи вьют муравейники с юга. Днем по солнцу можно определить. Оно у нас по небу ближе к югу проходит. А ночью – по звездам.