Валентин Гноевой. Гучок

   – Ты куда Простомашу выбросил?! – крикнул Кеша и, спрыгнув с вездекара, помчался за случайно выброшенной Гошей куклой. Подхватив ее, он бросился догонять мусоровоз. По дороге он несколько раз спотыкался и падал, но каждый раз поднимался и продолжал бежать. Машина не сбавляла ход. А сил у Кеши оставалось все меньше. До вездекара оставалось сделать последний рывок. Но сил на него у Кеши больше не было. Тогда он выбросил вперед лапу с куклой. Гоша, схватив своими лапами куклу, подтянул друга к себе, и оба, тяжело дыша, свалились на дно люльки.
   – А, ведь, она меня уже второй раз выручает! – радостно воскликнул Кеша. – Всё-таки женщина – необходимая в хозяйстве вещь!
   И они покатились за машиной дальше.
   Тем временем Гучок и Игорёк ехали на велосипедах на север. Их обгоняли большие и маленькие автомобили, обдавая пылью и гарью.
   – Я, вот, думаю, – поделился своими размышлениями Гучок, когда они остановились на привал. – Машины едут по правой стороне дороги. А с какой стороны лучше всего ехать нам: с правой или с левой?
   – Мы тозе масыны, – уверенно сказал Игорёк. – Паэтаму нам по плавой.
   – Но, ведь, когда мы едем по правой стороне, то не видим машин, которые обгоняют нас сзади, – возразил Гучок. – А отдельных дорожек для велосипедов тут нет.
   – Цесно говоля, – признался Игорёк, – мне немнозко стласновато, када сзади ка мне плиблизаетца и гудит сто-то бальсое, а я ево не визу.
   – Вот я и думаю, давай будем не машинами, а детскими велосипедами. И, тогда, нам всё-таки лучше ехать по левой стороне, навстречу машинам, чтобы их видеть и, когда надо, съезжать в сторону.
   – Ладно, – нехотя согласился Игорёк, которому очень хотелось быть водителем машины. – Тада, давай, када заедим в лес, то будим ехать по плавой сталане, как настаясии масыны.
   День был жарким, и они съехали с дороги в лес. Естественно, они ехали по правой стороне, как настоящие машины. Игорёк частенько покрикивал на лесную живность, которая зазевалась на тропинке или просто разглядывала маленьких путешественников.
   – Эй, сасиска в тесте! – кричал он улитке. – Не заделзивай двизение!
   – А эта сто за калабок ласплюсеный? А-а, целепаха. А знак «Уступи далогу» ты видела?… Стоп! Целепаха? Аткуда ана тут взялась? Стой! Гуцёк!
   Мальчики остановились. Игорёк подбежал к черепахе, которая быстро спряталась под панцирь.
   – Если есть целепаха, знацит лядом есть и вада. А, если есть вада, то мозна искупаца и лыбу палавить. Э-эй, – он постучал пальцем по панцирю черепахи и приложил её к уху как телефон, – алё… где вада то?
   Он потряс её, покрутил в руках, заглянул в дырочки.
   – Глухая, сто ли? Вада, гавалю, где?! – крикнул Игорёк в одну из дырочек.
   – Подожди, дай-ка сюда, – попросил Гучок.
   Он положил черепаху на траву, насыпал перед ней листья одуванчика и попросил:
   – Покажи нам, пожалуйста, где здесь есть озеро или речка?
   Из одной дырочки высунулась и снова спряталась лапа.
   – Спасибо, – поблагодарил Гучок. – Вода там. Поехали.
   Игорёк с интересом наблюдал за действиями друга, особо не веря в результат. Но, когда они поехали в сторону, указанную черепахой, то вскоре действительно наткнулись на небольшое озеро.
   – Эх, нет здесь длакосы, – с сожалением произнес Игорёк. – Он бы сицяс налавил бы хвастом куцю лыбы. И удацьки нет.
   Он разделся и залез в воду.
   – Класата! Плавда, халаднавато. Ай! – вдруг вскрикнул он и выдернул из воды ногу. – Кусается!
   – Кто? – удивился Гучок.
   – Сицяс плавелим, – деловито произнес Игорёк.
   Он намотал свою футболку на правую руку, пошарил немного в воде и вытащил рака.
   – Ха! Вот эта кусяка! Лак! – обрадовался мальчик. – Забодаю, забодаю… Слусай! Их зе валить мозна и кýсать. Давай, наловим!
   – А это не страшно? – с опаской сказал Гучок.
   – А цево их баятца? Это зе не медведь с клеснями. Залезай, не баись!
   Сначала они просто шарили руками по дну, а потом стали нырять. Вскоре три десятка раков копошились в котелке на ужин мальчикам.
   – Давай есё ловить, – предложил Игорёк в азарте ловли. – Сматли, как их тут много!
   – Нам на ужин хватит, – остановил его Гучок. – Остальные пусть живут.
   Несмотря на лето, вода была холодная, и они замерзли и грелись у костра. Чтобы не простудиться, мальчики заварили себе чай из малины, которой здесь было много.
   Когда они съели весь улов, Игорёк, собрав все клешни, сделал из них себе ожерелье и повесил на шею.
   – Настоясево ахотника долзно быть видно как лыбака!

Братья Райт отдыхают

   Вездекар с Гошей, Кешей и Простомашей тащился по грунтовой дороге вслед за машиной. Наконец они выехали на шоссе и набрали скорость. За рулем был Гоша.
   – Как ты думаешь, мы на север едем? – с надеждой в голосе спросил Кеша у лягушонка.
   – Это надо у водителя спросить, – ответил Гоша.
   – Я у тебя и спрашиваю.
   – Ты бы ещё у Простомаши спросил. Я тебе говорю, спросим у водителя мусоровоза на ближайшей остановке.
   – На какой ещё ближайшей остановке? – вытаращился Кеша. – Это же не трамвай!
   Друзья замолчали, и какое-то время ехали молча. Дракоша стал грызть орехи и есть вилкой сухофрукты. Его живот заурчал и задумался.
   – У меня идея! – крикнул дракоша. – Мы взлетим и посмотрим! Давай, за руль сяду я.
   Они поменялись местами. Дракоша нажал на рычажок, и у вездекара выдвинулись крылья. Дракоша нажал другой рычаг, чтобы набрать высоту, и они взлетели. Но высота как-то особо не набиралась. Оба посмотрели вниз.
   – Как думаешь, потянем? – спросил дракоша, оценивая вес мусоровоза.
   – Потянуть-то, может, и потянем, только куры засмеют. Это пугало просто унижает наш благородный лайнер!
   – Тогда рубим канат! – задиристо крикнул Кеша и поднял над головой вилку.
   – Лучше отвяжем, – предложил Гоша, скептически глянув на вилку. – Спускайся на дорогу. Подтянем мусоровоз к себе, отпустим его и снова взлетим.
   Отвязавшись от машины, вездекар взлетел и сделал несколько фигур высшего пилотажа. Друзья визжали от восторга.
   – Так здóрово, что я уписался, – признался лягушонок.
   – На ветерке подсохнешь, – успокоил его Кеша. – Теперь только осталось узнать, где север, – логично продолжил он, вспомнив, зачем они взлетели.
   – Отсюда никаких примет не видать, – растерялся Гоша. – И солнце где-то за тучами. И спросить не у кого.
   Очень скоро они стали терять высоту.
   – Тяги нет, – авторитетно заявил Гоша и с сожалением добавил. – И мусоровозы не летают.
   – Сейчас найдём, – уверенно сказал дракоша и глянул вниз на дорогу.
   Внизу ехал длинный фургон, выхлопная труба которого торчала над кабиной.
   – План такой: цепляемся за трубу, разгоняемся, взлетаем, – объяснил Кеша.
   Все прошло чётко по плану: зацепились за трубу, разогнались, взлетели.
   – Слушай, а у нас была выхлопная труба? – спросил Гоша, подтягивая веревку и глядя вниз.
   – Ой! – забеспокоился Кеша и посмотрел вниз.
   Из кабины фургона высунулся водитель, который грозил им кулаком и что-то кричал.
   – Кажется, просит вернуть, – сказал лягушонок. – Значит, его.
   – Не будем спускаться, – решил Кеша. – Бросай!
   Лягушонок бросил трубу вниз и попал точно водителю по голове.
   – Ну, что, попал? – не оборачиваясь, спросил дракоша.
   – Попал, – неуверенно произнес лягушонок, глядя на продолжающего кричать водителя. – Только лети, пожалуйста, повыше, а то ему снова что-то не нравится. Какой-то неблагодарный водитель.
   Через какое-то время лягушонок заметил летящих уток.
   – Смотри! Утки! Давай за ними!
   Стая уток спускалась к пруду, чтобы остановиться на ночлег.
   – Эй, привет! – прокричал им дракоша. – Скажите, пожалуйста, а в какую сторону север?
   – К’гя! – воскликнула первая утка. – Шо я вижу! Это те самие животные, кото’гые недавно летели вместе с нами и медведем.
   – Точно! – удивленно крякнула вторая. – Только тепе’гь они летают п’гофессионально и с маленьким ’гебенком!
   – Шо делается! – сокрушенно крякнула третья. – Детей теперь п’гиносит непонятно кто, потому шо все аисты сидят в инте’гнете и социальных сетях.
   Что крякнула четвертая утка, лягушонок и дракоша не услышали, потому что врезались в заросли камыша. С веселым криком проделав дорожку в камышах, друзья на своем вездекаре плюхнулись на траву. Вылетев из вездекара, они оба шлёпнулись на Простомашу.
   – Ха! Работает! – радостно воскликнул Кеша, выплюнув изо рта стебли камыша.
   – Тьфу! Кто работает? – спросил Гоша, выплюнув свою порцию камыша.
   – Подружка безопасности!
   – Разве это работа! Я, вот, себе шишку на лбу набил, – пожаловался Гоша.
   – Себе на лбу, а мне на затылке, – почесал затылок Кеша. – Найди и себе подружку безопасности. И про шишки можешь забыть.
   – Я себе, лучше, ремень безопасности сделаю.
   – Сравнил. Подружка и ремень.
   – Хватит тебе уже. Я в следующий раз буду падать своим лбом на твое какое-нибудь мягкое место. Давай, лучше, посмотрим, где эти разговорчивые кряквы сели. Надеюсь, у них хоть какой-нибудь компас есть?
   Но скоро друзья выяснили, что утки сели на другом берегу. А добраться туда было не на чём. Соорудив плот и поставив на него парус, они стали переплывать через пруд. Но на середине пути вдруг куда-то исчез ветер.
   – Да что же это такое, – шумел дракоша. – То утки болтливые, то камыш, то сели не на тот берег, то ветер пропал.
   – Эй, утки! Эй, кто-нибудь! Где здесь север?! – стал кричать во все горло лягушонок.
   – Квакой большой, а не знает, – вдруг пропищал чей-то голос.
   Друзья обернулись. Из воды, уцепившись за край плота, на них смотрели два маленьких лягушонка.
   – О! К тебе родственники, – насмешливо сказал Кеша Гоше.
   – Квак ты думаешь, вот этот с хвостом, лягушками не питается? – осторожно спросил один малыш у другого, разглядывая дракошу.
   – Если бы питался, то съел бы этого ещё на берегу, – очень рассудительно рассудил второй. – Чего бы он его тащил на середину пруда? К тому же, если бы тебя хотели съесть, ты бы вряд ли север искал.
   – А ты уверен, что этот, второй, лягушка? Квакой-то он не такой.
   – Я не лягушка, – прервал их рассуждения Гоша. – Я лягушонок.
   – Вот, видишь, – сказал второй лягушонок первому.
   – А вы не сладкие? – на всякий случай уточнил Гоша.
   – Не-е, – хором пропели лягушата. – Мы холоднокровные.
   – Тогда не бойтесь, – заверил их Гоша, – вас он точно есть не будет. Вы здесь живете?
   – Да, вон в тех кувшинках. Поплыли к нам!
   – Мы, вообще-то с утками поговорить хотели, – вмешался дракоша.
   Лягушата, как по команде, хором рассмеялись.
   – Тогда вам придется только слушать. И совсем не то, что вы хотели спросить.
   – Не по годам наблюдательная молодёжь! – восхитился дракоша. – Это мы тоже заметили. А ещё нам срочно нужно узнать, где север.
   – Так, ведь, он же лягушонок, – посмотрели лягушата на Гошу. – И у него есть внутренний компас!
   – Ты, что, компас проглотил?! – вытаращился на Гошу дракоша. – И всё это время молчал!
   – Ничего я не глотал, – огрызнулся Гоша, ощупывая свой живот. – Сам впервые слышу.
   Кеша приложил ухо к животу лягушонка.
   – Что ты там слушаешь? Я же не будильник проглотил!
   – Нету у него там ничего! – оценивающе заявил дракоша. – Видно, родители забыли положить.
   – Бывает, – с пониманием квакнули лягушата. – Но наш папа на все лапы мастер. Он может тебе помочь. Поплыли!
   И они стали толкать плот в сторону кувшинок. Через полчаса, раззнакомившись со всем холоднокровным семейством и пригласив их на чай, друзья развели костер на берегу и приготовили чай из мяты. Было ещё достаточно светло, и дракоша насобирал грибов. Он накалывал их на ветку, поджаривал на огне и угощал своих гостей. Кто-то из лягушат по примеру Кеши пытался делать шашлык из комаров, а потом долго искал комара на шампуре.
   Лягушки, развалившись вокруг костра, сидели и ловили языками мотыльков и мошек, слетевшихся на огонь. Иногда несколько языков слипались в воздухе в погоне за какой-то мошкой, и главе лягушачьего семейства Квасилию Кувшинковичу приходилось разнимать спорщиков. А он решал проблему очень просто: съедал спорную мошку сам. Поэтому ссоры из-за еды как-то сами по себе прекращались.
   За чаем, Гоша с Кешей рассказывали о своих приключениях. Они разыгрывали целые спектакли, рассказывая о том, как они охотились на мёд, убегали и улетали от медведя, испытывали вездекар и летали на нём. Лягушки то замирали от страха, то квакатали на весь пруд, громко аплодируя актёрам. Неизвестно сколько длился бы их бесконечные рассказы, если бы после очередного рассказа вместо аплодисментов и поощрительного квакания друзья не услышали бы поощрительный храп. Было уже далеко за полночь, и лунный свет разморил всё лягушачье семейство. Уставшие друзья тоже улеглись спать: Гоша в траву под большим листом лопуха, а Кеша устроился в вездекаре.

Кто против еды? Еда

   Гучок проснулся рано утром, как только взошло солнышко. Умывшись, он сделал зарядку и стал думать, что бы приготовить на завтрак. Запасов еды в рюкзаках оставалось уже мало, и поэтому мальчики решили сберечь оставшиеся продукты на случай, когда окружающая природа уже не сможет их кормить. В лесной чаще уже вовсю пели птицы. «Ха! Яичница!» обрадовался своей идее Гучок и пошел искать птичьи гнёзда. Он нашёл несколько гнёзд и взял из каждого по одному яйцу, так, чтобы хотя бы по два яйца оставалось.
   Возвратившись к месту ночёвки он застал Игорька, который уже вовсю трудился, ломая и очищая от листьев какие то длинные ветки.
   – О! – обрадовался Игорёк. – Ты здесь! Пливет! А я думаю, куда ты заплопастился? Мозет, ластлойство зелудка, думаю, от вцеласнево лакомства. И ты где-нибудь на заседании…
   А, увидев в руках у Гучка несколько птичьих яиц, он обрадовался ещё больше.
   – Атлицьно! Цюл, мне сиводня глазунью. А завтла я буду носунью, послезавтла – лобунью, а послепослезавтла – усунью.
   Игорёк был в отличном расположении духа и шутил обо всём подряд. Гучок принялся готовить заказанную глазунью.
   – Что это ты уже мастеришь? Ты, хотя бы, умывался? – спросил он Игорька.
   – Ах, да-а-а, – подхватился тот и побежал к воде.
   Вернулся он весь мокрый, в обрывках водорослей и с рыбиной в руках.
   – Смотли! – крикнул Игорёк, гордо выставив свой улов вперёд. – Пледставь себе, я умываюсь, а она на меня из водолослей глазеет. Плигласает, давай, мол, в гляделки поиглаем. А я ей гавалю «А, давай, в кваця!» и хвать её… Ну, калоце, плаиглала она.
   – Давай, засушим её, – предложил Гучок.
   – И не тока её, – загадочно проговорил Игорёк.
   – Ты ещё с кем-то в квача играть собрался?
   – Не-е-т, – рассмеялся Игорёк. – Мне ноцью адин сон плиснился. Будта я с папай делаю сетки для лыбы. И угадай, из цево? Из веток! Так мы с ним налавили стока лыбы, сто её некуда было дивать. Каласи висели дазе на люстле! А мама как ладовалась! Так сто, сицяс лыбный ваплос будет лесон.
   После завтрака мальчики сплели большую сетку из гибких веток ивы и, привязав к ней веревку, забросили её в воду. Другой конец верёвки Игорёк привязал к своей руке.
   – Эта, стобы слысать клёв, – пояснил он.
   – Ну, я пока ягод насобираю, – сказал Гучок, – а ты, если что, зови.
   Через полчаса, возвращаясь с полным котелком ягод, он вдруг услышал крик Игорька:
   – Гусёк! Скалей сюда! Гусё-ё-ё-к!
   Выбежав к воде, он увидел следующую картину. Игорёк находился в горизонтальном положении в воздухе. При этом двумя руками он держался за тонкое деревцо, а веревка, уходившая куда-то в воду, была у него на правой ноге. Вся эта конструкция грозила рухнуть из-за, собиравшегося вот-вот сломаться, деревца.
   – Ну, как, клюет? – крикнул Гучок, хватаясь за веревку.
   – Клёв бесеный! – с круглыми от азарта глазами, прошептал Игорёк. – Не лыба, а бульдозел какой-то.
   – А верёвка чего на ноге? Ты же к руке привязывал.
   – Сползла… пока висел.
   – Надо было поменьше сетку вязать, – кряхтя, проговорил Гучок.
   – Да кто зе знал, что в этам озеле лыбы, как дети малые? Всё на сибя тянут.
   – Всё на себя тянут… – задумчиво повторил Гучок. – У меня идея! Привязывай веревку к ветке!
   Они привязали веревку к нижней ветке большой старой ели. Веревка сразу натянулась, а ветка под напором рыбьего натиска согнулась.
   – Теперь бежим в воду и помогаем рыбам! – крикнул Гучок.
   – Здласьте! – остановился Игорёк. – Я цево-та не понял, кто каво ловит? Мы лыбу или ана нас?
   – Быстрее, а то сейчас идея порвется! – потянул он Игорька.
   Мальчики запрыгнули в воду, схватили сетку и стали тащить её от берега. Оторопевшие рыбы, сбитые с толку, остановились и выпучили на них глаза. Когда тянуть сетку дальше уже было нельзя, Гучок скомандовал:
   – Отпускай!
   Согнутая до предела ветка резко распрямилась, и сетка с рыбой мгновенно вылетела из воды. Обессиленные друзья вылезли из воды.
   – Вот это лыбалка! – восхищенно произнес Игорёк. – Тепель не панятна, цего на делеве больсе: лыбы или сысек. Па-моему лыбы.
   Они стояли возле ели и снизу вверх смотрели на увешанное рыбой дерево.
   – Ты када-нибудь видел такую пладвинутую навагоднюю ёлку? Плямо тебе, мецьта сталухи из сказки пла залатую лыбку, – не переставал восхищаться Игорёк.
   Одна из рыб свалилась ему на голову.
   – О! И иглуски не бьютца, а так интелесно слёпаютца.
   Вдруг из-за деревьев послышалось какое-то урчание и треск веток.
   – Медве-е-едь! – испуганно протянул Игорёк. – Нет, ну ты посмотли на нево. Как толька у нас лыба, так зди медведя в гости. Как будта этаму винипуху в лесу есть нецево. Нада засисять свой улов!
   С этими словами он решительно взял в руку ложку. Потом, глянув на неё, выбросил и стал в стойку каратиста. Потом, видно для большего устрашения, надел на шею ожерелье из клешней раков.
   – Погоди, у меня идея, – остановил его Гучок.
   Когда медведь выбрался из густого и колючего кустарника на берег, он увидел удивительную картину. Двое мальчиков в зимних куртках, шапках и шлёпанцах водили хоровод вокруг ёлки, увешанной шишками и рыбой, и пели новогоднюю песню. Сбитый с толку, медведь уселся на задницу и понюхал носом воздух. Оглядевшись по сторонам, он снова посмотрел на по-зимнему одетых мальчиков и прислушался. Услышав в песне слова про снег и мороз, он поёжился и потёр себя лапами, как бы согревая. Ничего не понимая, мишка широко зевнул, развернулся и побрёл искать себе берлогу для зимней спячки.
   – Фу-у-у, – облегчённо вздохнул Игорёк, снимая шапку и вытирая пот со лба. – Халасо, сто усол. А то у меня все песни пла снег и малос узе законцились.
   – У меня оставалась ещё одна песня, – сказал Гучок. – Про хоккей.
   – А-а. Ну, тада у меня была есё песня пла плызки с тламплина. Но всё лавно нада атсюда убилаться. А то этат медведь, када всё паймёт, велнётся сюда с песней пла две вкусные катлеты на виласипетах.
   Они собрали вещи и погрузили их на велосипеды.
   – Улов нада не забыть, – вспомнил Игорёк и подошёл к ёлке.
   Он походил вокруг неё, соображая, как достать рыбу, и, не долго думая, с силой пнул её ногой. Кроме града из рыбы, шишек и старой хвои на него свалились две куницы. У каждой из них в зубах и подмышками было по рыбине.
   – Стоять, – схватил их за загривки Игорёк. – Мы кто?
   Куницы, не выпуская из зубов рыбы, что-то промычали в ответ.
   – А-а, куницы… Цем питаемся, кломе насей лыбы?
   Зверьки снова что-то промычали, перечисляя свой рацион.
   – Мысы, клысы, зуки, улитки, лягуски, змеи, ясерицы… Ого, какое асолти… Фу-у-у… И этим тозе?… Вы хоть лапы после еды моете? Ну, ладно. Вас ладители уцили, сто без тлуда не вытасис и лыбку из плуда?
   Куницы закивали в ответ.
   – Тагда миняемся: мы вам лыбку из плуда без тлуда, вы нам флукты и алехи для патехи. Идет?