Страница:
Вступивший в командование эскадрой младший флагман контр-адмирал П. П. Ухтомский принял решение о возвращении в Порт-Артур. С наступлением темноты японские корабли прекратили артиллерийский огонь и направились в Корейский пролив. Против отходившей русской эскадры адмирал Того выслал миноносцы, которые из-за слабой подготовки к ночным действиям не смогли атаковать торпедами русские корабли. В Порт-Артур вернулось пять броненосцев, крейсер и четыре миноносца, в том числе «Сердитый», получивший незначительные повреждения. Остальные корабли, имея различные повреждения, зашли в нейтральные порты, где были интернированы. Лишь быстроходный крейсер «Новик», обойдя Японские острова со стороны Тихого океана, пытался прорваться во Владивосток. Однако у южного побережья острова Сахалин он встретил два японских крейсера. Вступив в ними в бой, «Новик» получил ряд пробоин. Он был затоплен своей командой у берегов Сахалина.
Доставка на шлюпках в порт моряков, погибших на «Петропавловске».
Таким образом, русская эскадра не выполнила поставленной перед ней задачи. Морское сражение не принесло, правда, ощутимой победы и японскому флоту. Корабли, вернувшиеся в Порт-Артур, стали использоваться для содействия сухопутным войскам в обороне крепости. Развернувшаяся к этому времени 3-я японская армия имела в своем составе три пехотные дивизии, две резервные пехотные и одну артиллерийскую бригады. Она насчитывала 48 тысяч человек личного состава при 386 орудиях, из которых 198 были осадные (крупных калибров), и 72 пулемета.
Гарнизон крепости состоял из девяти стрелковых полков 4-й и 7-й Восточно-Сибирских дивизий, трех запасных пехотных батальонов, двух рот пограничной стражи, Квантунского флотского экипажа, сводной команды 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, нескольких отдельных рот и команд. Общая численность этих частей и подразделений составляла около 42 тысяч человек. Они имели 646 орудий, в том числе 350 крепостных, 62 пулемета. Кроме того, на рейде Порт-Артура находилась Тихоокеанская эскадра, насчитывавшая 38 боевых судов. Общая численность их команд составляла около 12 тысяч человек.
Глава 4. Защитник Порт-Артура
Таким образом, русская эскадра не выполнила поставленной перед ней задачи. Морское сражение не принесло, правда, ощутимой победы и японскому флоту. Корабли, вернувшиеся в Порт-Артур, стали использоваться для содействия сухопутным войскам в обороне крепости. Развернувшаяся к этому времени 3-я японская армия имела в своем составе три пехотные дивизии, две резервные пехотные и одну артиллерийскую бригады. Она насчитывала 48 тысяч человек личного состава при 386 орудиях, из которых 198 были осадные (крупных калибров), и 72 пулемета.
Гарнизон крепости состоял из девяти стрелковых полков 4-й и 7-й Восточно-Сибирских дивизий, трех запасных пехотных батальонов, двух рот пограничной стражи, Квантунского флотского экипажа, сводной команды 3-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, нескольких отдельных рот и команд. Общая численность этих частей и подразделений составляла около 42 тысяч человек. Они имели 646 орудий, в том числе 350 крепостных, 62 пулемета. Кроме того, на рейде Порт-Артура находилась Тихоокеанская эскадра, насчитывавшая 38 боевых судов. Общая численность их команд составляла около 12 тысяч человек.
Глава 4. Защитник Порт-Артура
За полгода пребывания в Порт-Артуре Колчак стал свидетелем огромной работы, выполненной защитниками крепости, особенно в инженерном отношении, создании системы огня крепостной и корабельной артиллерии. Руководил всеми работами командир 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор Р. И. Кондратенко, с 17 июля назначенный начальником сухопутной обороны крепости.
Роман Исидорович родился в 1857 году в Тбилиси, окончил военную гимназию в Полоцке, Николаевское инженерное училище и Академию Генерального штаба. Занимал ряд командно-штабных должностей. Командовал стрелковым полком в городе Сувалки, с 1903 года – 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригадой, в январе 1904 года развернутой в дивизию. Разносторонние знания общевойскового командира и военного инженера позволили ему решать вопросы профессионально грамотно, со знанием дела. По оценке современников, генерал-лейтенант (это звание он получил в сентябре 1904 года) Кондратенко отличался инициативой, целеустремленностью, мужеством. Он пользовался исключительным авторитетом в войсках.
Его ближайшим помощником был начальник артиллерии крепости генерал-майор В. Ф. Белый (с 1906 года генерал-лейтенант, с 1911 года – генерал от артиллерии). Василий Федорович происходил из кубанских казаков. Он родился в Екатеринодаре в 1854 году, начал службу в артиллерии Кубанского казачьего войска, в 1873 году был произведен в хорунжии. Отличился в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, особенно при штурме Карса, затем служил в крепостной артиллерии Карса, Варшавы, Севастополя, с 1900 года командовал крепостной артиллерией Квантуна. Профессионально подготовленный военачальник, генерал Белый высоко оценивал моральные и боевые качества личного состава, с уважением относился к офицерам и солдатам, проявляя о них всестороннюю заботу. В подчинение его и поступил в конце августа лейтенант Колчак, получив в командование батарею 47– и 120-миллиметровых орудий в секторе Скалистых гор на северо-восточном участке обороны.
Помощником начальника сухопутной обороны Порт-Артура по инженерной части был инженер-подполковник (полковник – посмертно) С. А. Рашевский. Сергей Александрович родился в 1866 году, в 1886 году окончил Николаевское инженерное училище, в 1890 году – Николаевскую инженерную академию. Занимал ряд командно-штабных должностей, проходя службу в Средней Азии, Варшавском военном округе, с 1902 года на Дальнем Востоке в должности отрядного инженера. С начала Русско-японской войны руководил фортификационными и минно-подземными работами на фортах Порт-Артура, с октября 1904 года начальник инженеров Восточного фронта крепости. Автор «Дневника», который он вел с первого дня войны до своей гибели 2 декабря 1904 года. Записи Рашевского, имеющие большую историческую ценность, свидетельствуют о высоком уровне подготовки этого офицера, его умении творчески организовать выполнение порученных работ. Наличие фотодокументов к «Дневнику» свидетельствует, насколько смело и в значительных масштабах использовал Сергей Александрович новую для того времени фототехнику при решении фортификационных задач.
Общая протяженность фронта обороны Порт-Артура составляла 29 км. Из них 9 км занимал приморский фронт, на котором к началу августа располагались 22 долговременные батареи для прикрытия стоявшей на внутреннем рейде эскадры, крепости и города от бомбардировок вражеского флота. Протяженность сухопутного фронта обороны составляла 20 км. Он представлял собой систему долговременных и полевых инженерных сооружений.
Основу обороны к началу боевых действий непосредственно за Порт-Артур составляли пять фортов, три долговременных укрепления и пять отдельных батарей. В промежутках между укреплениями были возведены стрелковые окопы, которые прикрывались проволочными заграждениями, на отдельных направлениях – фугасами. На одном из участков, где, кстати, размещалась батарея Колчака, были применены электризованные проволочные заграждения – «электрическая изгородь». Впереди линии фортов находились передовые позиции, располагавшиеся по высотам Дагушань, Сяогушань, Панлуншань, Высокая, Длинная и Угловая. Центр обороны прикрывали Кумерненский, Водопроводный и Скалистый редуты. В тылу главной линии наряду с Центральной оградой (Китайская стенка) находилось несколько десятков батарей крепостной артиллерии и отдельных орудий с круговым обстрелом. На всех фортах, долговременных укреплениях и некоторых батареях устанавливались прожектора.
Весь сухопутный участок обороны крепости был разбит на три фронта. Наиболее сильным являлся 8-километровый Восточный фронт, проходивший от берега бухты Дахэвань (Тахе) до реки Лунхэ. Его обороняли 16-й и 25-й Восточно-Сибирские стрелковые полки. Начальником Восточного фронта обороны был командир 1-й бригады 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор В. Н. Горбатовский. Северный фронт (начальник – командир 26-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковник В. Г. Семенов) протяженностью 5,3 км – от реки Лунхэ до горы Плоской – оборонялся 15-м и 26-м Восточно-Сибирскими стрелковыми полками. Полковнику В. Г. Семенову был непосредственно подчинен лейтенант Колчак. Менее укрепленным участком сухопутной обороны был Западный фронт, проходивший от горы Плоской до бухты Голубиной. Его возглавлял командир 4-й артиллерийской бригады полковник В. А. Ирман, оборонялся подразделениями 5-го, 27-го и 28-го Восточно-Сибирских стрелковых полков.
Общий резерв, которым командовал генерал А. В. Фок, состоял из 13-го и 14-го Восточно-Сибирских полков, а также нескольких отдельных частей и подразделений. Он располагался вблизи штаба крепости, который имел достаточно устойчивую телефонную связь с начальниками фронтов, штабами полков, фортами и отдельными укреплениями. Телефонная сеть оборудовалась на передовых позициях, выводилась на сигнальные посты. С некоторыми участками обороны штаб крепости имел даже радиосвязь. В системе обороны крепости были и существенные недостатки. Один из них – отсутствие глубины, позволявшей осуществлять маневр силами и средствами на угрожаемые направления. Фортификационные сооружения находились на небольшом расстоянии от города, что позволяло противнику вести обстрел жилых кварталов и порта. Слабое внимание было уделено маскировке. Возникали проблемы с боеприпасами и продовольствием, подвоз которых прекратился, а также с питьевой водой. Острая потребность ощущалась в линейных материалах – в телефонном и телеграфных кабелях. Трудно приходилось флоту, блокированному с моря.
Командующий войсками в Порт-Артуре генерал А. М. Стессель.
25 июля начались бомбардировка Порт-Артура и бои на флангах за отдельные полевые позиции, прикрывавшие подступы к долговременным укреплениям. Ко 2 августа ценой больших потерь японцам удалось захватить ряд высот (Дагушань, Сяогушань, Передовая, Боковая, Трехголовая), по которым проходила передовая линия обороны. На следующий день японское командование предложило гарнизону Порт-Артура капитулировать. Предложение было отвергнуто.
6 августа начался первый штурм крепости, осуществляемый противником методом так называемой «ускоренной атаки» (без проведения осадных работ). Ему предшествовала бомбардировка всего сухопутного фронта обороны. Главный удар наносился на участке Восточного фронта, вспомогательный – на участке Западного фронта в районе горы Угловая.
Генерал-лейтенант К. Н. Смирнов, комендант крепости Порт-Артур.
Находясь на наблюдательном пункте, Александр Васильевич Колчак видел, как вслед за огнем артиллерии японская пехота густыми цепями устремилась в атаку. Как выяснилось позже, командующий 3-й японской армией генерал Ноги бросил в наступление все наличные силы, оставив в резерве лишь 4-ю бригаду. На правом фланге действовала 1-я дивизия, левее (в районе Волчьих гор) – 9-я дивизия. Левый фланг армии составляла 11-я дивизия. С огромными потерями враг сумел выйти к проволочным заграждениям. Однако попытка приблизиться к фортам и редутам не увенчалась успехом. Неприятель был остановлен ружейно-пулеметным огнем. Интенсивную поддержку пехоте оказала артиллерия береговых батарей, а также кораблей, находившихся на внутреннем рейде.
В ожесточенных боях артиллеристы несли большие потери, но не теряли мужества. Особенно трудно пришлось батарее капитана П. И. Цветкова на высоте Угловой (4 км северо-западнее Порт-Артура). Во время бомбардировки противника она потеряла почти весь личный состав, оставшись, по сути, без прикрытия. Тем не менее командир батареи с оставшимися солдатами встретил ворвавшуюся на вершину горы японскую пехоту шрапнельным огнем в упор. Капитан Цветков был тяжело ранен. Батарея умолкла. Помощь своим товарищам срочно оказали артиллеристы Седловой горы, открыв беглый огонь из четырех 76-мм пушек прямой наводкой, а также укрепления № 4 под командованием штабс-капитана В. Н. Янушевского, который корректировал с этой высоты по телефону огонь девяти орудий.
Генерал В. Н. Горбатовский.
В первый день штурма особенно отличился 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, уже покрывший себя славой в бою при Цзиньчжоу. Он стойко оборонялся, отражая непрерывный натиск превосходящих сил противника. Командир полка полковник Н. А. Третьяков не раз лично водил солдат в штыковые контратаки. «5-й полк стоит, как скала», – доносил генерал Кондратенко, утром прибывший на высоту Угловая и возглавивший ее оборону.
При отражении штурма японских войск в районе Зеленых гор две роты моряков, воевавших на сухопутном фронте, попали в полуокружение, то есть оказались отрезанными от главных сил. Двое суток они удерживали одну из высот, отбивая яростные атаки превосходящих сил противника. Когда кончились патроны, моряки начали обрушивать на голову врага камни. Но вскоре и камней не оказалось под рукой. Тогда портартурцы сбросили на японцев несколько старых громоздких пушек и через пробитую таким образом брешь в рядах атакующих вышли из окружения на соединение с главными силами оборонявшихся.
Генерал В. Ф. Белый.
В ночь на 8 августа японцы атаковали Куропаткинский люнет, первый и второй редуты. Как только у люнета появились неприятельские цепи, командир расположенной здесь батареи подпоручик Э. И. Дудоров и его артиллеристы открыли по ним беглый огонь из четырех мортир шрапнелью, а затем картечью. Японцы несли потери, но, укрываясь в оврагах, сумели подойти к брустверу и атаковали люнет. Подпоручик Дудоров повел артиллеристов и стрелков в атаку. Тяжело раненный, с трудом передвигаясь, он вел людей за собой, пока не был сражен насмерть. Воодушевленные подвигом своего командира, защитники люнета смяли неприятеля, и лишь немногим из японских солдат удалось бежать. Овладеть люнетом противнику не удалось и на следующий день.
С большими потерями для врага закончились попытки захватить укрепления Большое Орлиное гнездо, Скалистый кряж, Заредутную батарею, Кумерненский редут. Устойчивости обороны крепости во многом способствовала хорошо организованная поддержка сухопутных войск тяжелой корабельной артиллерией, которая вела огонь по артиллерийским позициям и скоплениям вражеских войск согласно заявкам общевойсковых командиров. Батарея Колчака, например, выпустила по противнику более 120 снарядов, поразив до 70 процентов целей.
Полковник В. А. Ирман, начальник Западного сектора обороны Порт-Артура.
Третий и четвертый дни штурма существенно не изменили обстановку. Многочисленные атаки врага разбивались о стойкость защитников крепости. Тогда японский командующий решил перейти к ночным боевым действиям. Однако и они не дали ожидаемых результатов. Для русских войск стали типичными ночные контратаки. «К ночи наступила временная тишина, – писал С. А. Рашевский. – Какой ужасный вид имели укрепления, подвергшиеся огню больших орудий: орудия почти все уничтожены, бетон местами обвалился довольно крупными глыбами… Батареи, наконец, замолкли, и это затишье, видимо, перед грозой. Так оно и было. Ночью контратаковали неприятеля. Редуты № 1 и 2 снова в наших руках».
Начальник артиллерии Порт-Артура генерал В. Н. Никитин.
Последняя попытка прорвать русскую оборону была предпринята японским командованием в ночь на 12 августа. Сосредоточив в направлении между вторым и третьим фортами четыре бригады, в том числе и 4-ю резервную, генерал Ноги около полуночи отдал приказ ударной группировке начать штурм. Используя внезапность и огромное численное превосходство, неприятель сумел прорваться в районе между Заредутной батареей и Большим Орлиным гнездом. Он был остановлен контратакой подразделений 13-го, 14-го, 16-го и 27-го Восточно-Сибирских стрелковых полков, поддерживаемых огнем артиллерии, в том числе батареи Колчака. Первая атака врага была отбита. Приведя свои войска в порядок, японское командование вновь начало штурм. Русская артиллерия в упор била по густым цепям японцев, которых освещали прожектора, пехота контратаковала их с обоих флангов и с тыла. Остатки частей врага в беспорядке отошли в исходное положение. Охваченных паникой японцев не смог остановить даже огонь своих войск, которые в темноте бежавших приняли за русских[2].
Многие защитники Порт-Артура проявили в этом бою беспредельную храбрость, инициативу, находчивость, воинское мастерство.
Так, в момент, когда японцы ворвались на Заредутную батарею, гарнизон которой, насчитывавший более 50 человек, почти полностью погиб, прапорщик И. Н. Зеленевский, собрав находившихся вблизи солдат 27-го Восточно-Сибирского полка (около 30 человек), контратаковал врага, штыками выбив его с батареи. Умело руководили подчиненными командиры рот капитаны Шабуров и Галицинский. Высокое личное мужество, распорядительность и организаторские способности проявил генерал Горбатовский, руководивший боем на этом участке фронта.
Генерал Р. И. Кондратенко
Генерал-адъютант Стессель направил Николаю II телеграмму следующего содержания: «Начиная с 6 августа неприятель беспрерывно штурмовал Северный и Восточный фронты крепости… Одновременно велась сильнейшая бомбардировка фортов и редутов, а также города и порта орудиями крупного калибра… Расход снарядов огромный. Убыль у нас громадная, особенно в офицерском составе. Но бог нам помощник, и я имею счастье донести Вашему Императорскому Величеству, что все штурмы японцев храбростью войск Вашего Величества отбиты. Груды тел японцев тысячами трупов кольцом обогнули форты, батареи и укрепления… Назвать особенно отличившихся трудно. Все начальники и солдаты – герои. Много офицеров с двумя-тремя ранами на фронте… Но и среди достойных есть достойнейшие. Таковы генерал Кондратенко, полковник Ирман, генерал Смирнов, комендант крепости полковник Третьяков и полковник Семенов, начальник штаба вверенного мне корпуса полковник Рейс, подполковник Иолшин… Егермейстер Иван Петрович Балашов своей ревностью, знанием, при необыкновенном мужестве облегчает участь не одной сотне раненых»[3].
Капитан Л. И. Гобято, изобретатель миномета.
По оценке Н. А. Левицкого, общие потери японцев на 11 августа под Порт-Артуром достигли 20 000 человек, русских – 6000 человек. «Подталкиваемый общественным мнением японской военщины, – отмечает исследователь, – заинтересованный в скорейшем утверждении в Порт-Артуре, Ноги не жалел жертв в борьбе за крепость».
Капитан И. М. Сычев, комендант горы «Высокая», где сражался А. В. Колчак.
Возникшую оперативную паузу использовали защитники крепости. Восстанавливались крепостные сооружения. «Сегодня, 12 августа, – отмечал начальник инженеров Восточного фронта обороны С. А. Рашевский, – комиссия осматривала бетонные постройки первого форта, батареи литера «Б» и третьего форта. Впечатление такое, что бетон легко отбивается кусками значительных размеров от удара 6-дюймовых снарядов. От одного попадания на форт № 1 выпало, например, 18 куб. футов, однако, несмотря на это, ни один свод не пробит и казематы представляют вполне безопасные помещения… Наметили необходимые работы… В тот же день, осматривая Большое Орлиное гнездо, пришлось снова убедиться, насколько легкомысленно ставить орудия на открытой установке»[4].
Главной чертой оборонительных действий стала высокая огневая активность. Только крепостная артиллерия выпустила по противнику около 65 тысяч снарядов, причем до 40 процентов больших калибров. Одной из важнейших задач береговой артиллерии становится контрбатарейная борьба с осадной артиллерией противника. Учитывая это, в середине августа она разделяется на две группы. В первую вошли батареи левого фланга, а также броненосцы «Ретвизан» и «Севастополь». На нее возлагалась задача ведения борьбы с японской артиллерией, располагавшейся в северо-восточной части сухопутного фронта – от горы Дагушань до хребта Панлуньшань. Вторая группа, включавшая в себя батареи Тигрового полуострова, а также броненосцы «Пересвет», «Победа» и «Полтава», должна была подавлять осадную артиллерию противника в северо-западной части сухопутного фронта – от хребта Панлуньшань до побережья бухты Голубиная.
Морские орудия на боевой позиции в Порт-Артуре.
Привлекалась береговая артиллерия и для нанесения ударов по скоплению вражеских войск. Утром 20 августа, например, у деревни Шуйшин сосредоточилось до пехотной роты противника. Восемь береговых батарей, в том числе лейтенанта Колчака, метким огнем рассеяли группировку японцев. 7 сентября седьмая мортирная батарея, расположенная по соседству с батареей Колчака, обстреляла гору Мертвая голова, разрушила там все блиндажи, разбила пять пулеметов, уничтожила до взвода вражеских солдат.
В условиях взаимного сближения сторон на 70–100 метров ощущалась необходимость в орудии ближнего боя, способном поражать противника в траншеях, за укрытиями мощным снарядом с высокой точностью и обладавшем крутой траекторией. Существующие артиллерийские системы этого не обеспечивали. Лейтенант Н. Подгурский предложил использовать для этой цели морские мины для стрельбы с помощью морских метательных аппаратов.
Заманчивая идея была развита помощником начальника артиллерии крепости по технической части капитаном Л. Н. Гобято. Небезынтересна судьба этого человека, с которым Колчак познакомился в осажденной крепости.
Родился Леонид Николаевич в Таганроге в 1875 году в семье офицера. В 1896 году он закончил артиллерийское училище, а спустя пять лет – артиллерийскую академию. Занимал ряд командных должностей. В конце 1903 года был направлен на Дальний Восток. В бою под Цзиньчжоу, командуя артиллерийской батареей, впервые в боевой обстановке применил стрельбу с закрытых огневых позиций с помощью угломера. Летом 1904 года капитан Гобято назначается помощником начальника артиллерии крепости Порт-Артур по технической части. Тогда он и возглавил работы по созданию «минных мортир» (орудий для метания морских мин). Леонид Николаевич изобрел надкалиберную мину со стабилизатором, в качестве метательных аппаратов для которой, по предложению мичмана С. Н. Власьева, использовались стволы 47-мм морских орудий, установленные на колесных лафетах, или металлические трубы, крепившиеся к деревянным колодам. Так был создан первый в мире миномет.
Они появились у защитников Порт-Артура в середине августа, позволяя вести огонь по вражеским окопам, находившимся в непосредственной близости от оборонявшихся. Противник был ошеломлен, когда в его окопы, располагавшиеся в 250 метрах от русских, стали падать первые мины. Тогда же было налажено производство ручных гранат («бомбочек») из снарядных гильз от 37-мм и 47-мм орудий, получивших широкое распространение среди стрелковых подразделений и артиллеристов.
Активизировались действия флота. Корабли русской эскадры стали чаще выходить в районы бухт Тахэ, Голубиная, Луиза, обстреливая оттуда японские войска и укрепления. Японские миноносцы не раз пытались атаковать русские корабли во время их выхода с внутреннего рейда и в момент развертывания на позициях. В этой обстановке береговая артиллерия прикрывала корабли, обеспечивала им безопасный выход и развертывание для боя. Эту же задачу она решала во время траления подступов к внешнему рейду. На береговую артиллерию возлагалась и защита оборонительных минных заграждений. Особенно часто береговые батареи вели огонь по вражеским миноносцам. Каждый день они виднелись на горизонте, а с наступлением сумерек пытались прорваться на внешний рейд, атаковать находившиеся там сторожевые корабли, обстрелять город и береговые батареи. Стрельба по миноносцам требовала большого количества снарядов. 17 августа, например, батарея Колчака израсходовала 26 снарядов, нанеся существенный ущерб одному из вражеских миноносцев. Стрельба велась на дистанции 6–7 миль. Следует подчеркнуть, что в августе и первой половине сентября ни одна атака японских миноносцев успеха не имела, что было результатом высокой боевой готовности береговых артиллеристов, в том числе дежурных батарей.
Матросы – защитники Порт-Артура у своего орудия.
С середины августа противник приступил к строительству минных галерей с целью приблизиться и взорвать русские оборонительные сооружения. На подступах к Порт-Артуру создавался укрепленный район, состоявший из комплекса полевых и долговременных сооружений. Они прикрывались инженерными заграждениями, фугасами, минами. Начались работы по восстановлению железной дороги от Дальнего до станции Чанлинзы. Она перешивалась на узкую колею. Для срыва минных работ неприятеля защитники крепости начали постройку контрминных галерей. Для уничтожения вражеских окопов применялись начиненные пироксилином минные шары, которые скатывались по специальным деревянным желобам. Предпринимались контратаки, смелые вылазки. Команды охотников направлялись во вражеский тыл как для проведения разведки, так и диверсионных действий (подрыва складов, нарушения линий связи, разрушения железнодорожной ветки, подводимой противником к артиллерийским и пехотным позициям).
Роман Исидорович родился в 1857 году в Тбилиси, окончил военную гимназию в Полоцке, Николаевское инженерное училище и Академию Генерального штаба. Занимал ряд командно-штабных должностей. Командовал стрелковым полком в городе Сувалки, с 1903 года – 7-й Восточно-Сибирской стрелковой бригадой, в январе 1904 года развернутой в дивизию. Разносторонние знания общевойскового командира и военного инженера позволили ему решать вопросы профессионально грамотно, со знанием дела. По оценке современников, генерал-лейтенант (это звание он получил в сентябре 1904 года) Кондратенко отличался инициативой, целеустремленностью, мужеством. Он пользовался исключительным авторитетом в войсках.
Его ближайшим помощником был начальник артиллерии крепости генерал-майор В. Ф. Белый (с 1906 года генерал-лейтенант, с 1911 года – генерал от артиллерии). Василий Федорович происходил из кубанских казаков. Он родился в Екатеринодаре в 1854 году, начал службу в артиллерии Кубанского казачьего войска, в 1873 году был произведен в хорунжии. Отличился в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов, особенно при штурме Карса, затем служил в крепостной артиллерии Карса, Варшавы, Севастополя, с 1900 года командовал крепостной артиллерией Квантуна. Профессионально подготовленный военачальник, генерал Белый высоко оценивал моральные и боевые качества личного состава, с уважением относился к офицерам и солдатам, проявляя о них всестороннюю заботу. В подчинение его и поступил в конце августа лейтенант Колчак, получив в командование батарею 47– и 120-миллиметровых орудий в секторе Скалистых гор на северо-восточном участке обороны.
Помощником начальника сухопутной обороны Порт-Артура по инженерной части был инженер-подполковник (полковник – посмертно) С. А. Рашевский. Сергей Александрович родился в 1866 году, в 1886 году окончил Николаевское инженерное училище, в 1890 году – Николаевскую инженерную академию. Занимал ряд командно-штабных должностей, проходя службу в Средней Азии, Варшавском военном округе, с 1902 года на Дальнем Востоке в должности отрядного инженера. С начала Русско-японской войны руководил фортификационными и минно-подземными работами на фортах Порт-Артура, с октября 1904 года начальник инженеров Восточного фронта крепости. Автор «Дневника», который он вел с первого дня войны до своей гибели 2 декабря 1904 года. Записи Рашевского, имеющие большую историческую ценность, свидетельствуют о высоком уровне подготовки этого офицера, его умении творчески организовать выполнение порученных работ. Наличие фотодокументов к «Дневнику» свидетельствует, насколько смело и в значительных масштабах использовал Сергей Александрович новую для того времени фототехнику при решении фортификационных задач.
Общая протяженность фронта обороны Порт-Артура составляла 29 км. Из них 9 км занимал приморский фронт, на котором к началу августа располагались 22 долговременные батареи для прикрытия стоявшей на внутреннем рейде эскадры, крепости и города от бомбардировок вражеского флота. Протяженность сухопутного фронта обороны составляла 20 км. Он представлял собой систему долговременных и полевых инженерных сооружений.
Основу обороны к началу боевых действий непосредственно за Порт-Артур составляли пять фортов, три долговременных укрепления и пять отдельных батарей. В промежутках между укреплениями были возведены стрелковые окопы, которые прикрывались проволочными заграждениями, на отдельных направлениях – фугасами. На одном из участков, где, кстати, размещалась батарея Колчака, были применены электризованные проволочные заграждения – «электрическая изгородь». Впереди линии фортов находились передовые позиции, располагавшиеся по высотам Дагушань, Сяогушань, Панлуншань, Высокая, Длинная и Угловая. Центр обороны прикрывали Кумерненский, Водопроводный и Скалистый редуты. В тылу главной линии наряду с Центральной оградой (Китайская стенка) находилось несколько десятков батарей крепостной артиллерии и отдельных орудий с круговым обстрелом. На всех фортах, долговременных укреплениях и некоторых батареях устанавливались прожектора.
Весь сухопутный участок обороны крепости был разбит на три фронта. Наиболее сильным являлся 8-километровый Восточный фронт, проходивший от берега бухты Дахэвань (Тахе) до реки Лунхэ. Его обороняли 16-й и 25-й Восточно-Сибирские стрелковые полки. Начальником Восточного фронта обороны был командир 1-й бригады 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии генерал-майор В. Н. Горбатовский. Северный фронт (начальник – командир 26-го Восточно-Сибирского стрелкового полка полковник В. Г. Семенов) протяженностью 5,3 км – от реки Лунхэ до горы Плоской – оборонялся 15-м и 26-м Восточно-Сибирскими стрелковыми полками. Полковнику В. Г. Семенову был непосредственно подчинен лейтенант Колчак. Менее укрепленным участком сухопутной обороны был Западный фронт, проходивший от горы Плоской до бухты Голубиной. Его возглавлял командир 4-й артиллерийской бригады полковник В. А. Ирман, оборонялся подразделениями 5-го, 27-го и 28-го Восточно-Сибирских стрелковых полков.
Общий резерв, которым командовал генерал А. В. Фок, состоял из 13-го и 14-го Восточно-Сибирских полков, а также нескольких отдельных частей и подразделений. Он располагался вблизи штаба крепости, который имел достаточно устойчивую телефонную связь с начальниками фронтов, штабами полков, фортами и отдельными укреплениями. Телефонная сеть оборудовалась на передовых позициях, выводилась на сигнальные посты. С некоторыми участками обороны штаб крепости имел даже радиосвязь. В системе обороны крепости были и существенные недостатки. Один из них – отсутствие глубины, позволявшей осуществлять маневр силами и средствами на угрожаемые направления. Фортификационные сооружения находились на небольшом расстоянии от города, что позволяло противнику вести обстрел жилых кварталов и порта. Слабое внимание было уделено маскировке. Возникали проблемы с боеприпасами и продовольствием, подвоз которых прекратился, а также с питьевой водой. Острая потребность ощущалась в линейных материалах – в телефонном и телеграфных кабелях. Трудно приходилось флоту, блокированному с моря.
25 июля начались бомбардировка Порт-Артура и бои на флангах за отдельные полевые позиции, прикрывавшие подступы к долговременным укреплениям. Ко 2 августа ценой больших потерь японцам удалось захватить ряд высот (Дагушань, Сяогушань, Передовая, Боковая, Трехголовая), по которым проходила передовая линия обороны. На следующий день японское командование предложило гарнизону Порт-Артура капитулировать. Предложение было отвергнуто.
6 августа начался первый штурм крепости, осуществляемый противником методом так называемой «ускоренной атаки» (без проведения осадных работ). Ему предшествовала бомбардировка всего сухопутного фронта обороны. Главный удар наносился на участке Восточного фронта, вспомогательный – на участке Западного фронта в районе горы Угловая.
Находясь на наблюдательном пункте, Александр Васильевич Колчак видел, как вслед за огнем артиллерии японская пехота густыми цепями устремилась в атаку. Как выяснилось позже, командующий 3-й японской армией генерал Ноги бросил в наступление все наличные силы, оставив в резерве лишь 4-ю бригаду. На правом фланге действовала 1-я дивизия, левее (в районе Волчьих гор) – 9-я дивизия. Левый фланг армии составляла 11-я дивизия. С огромными потерями враг сумел выйти к проволочным заграждениям. Однако попытка приблизиться к фортам и редутам не увенчалась успехом. Неприятель был остановлен ружейно-пулеметным огнем. Интенсивную поддержку пехоте оказала артиллерия береговых батарей, а также кораблей, находившихся на внутреннем рейде.
В ожесточенных боях артиллеристы несли большие потери, но не теряли мужества. Особенно трудно пришлось батарее капитана П. И. Цветкова на высоте Угловой (4 км северо-западнее Порт-Артура). Во время бомбардировки противника она потеряла почти весь личный состав, оставшись, по сути, без прикрытия. Тем не менее командир батареи с оставшимися солдатами встретил ворвавшуюся на вершину горы японскую пехоту шрапнельным огнем в упор. Капитан Цветков был тяжело ранен. Батарея умолкла. Помощь своим товарищам срочно оказали артиллеристы Седловой горы, открыв беглый огонь из четырех 76-мм пушек прямой наводкой, а также укрепления № 4 под командованием штабс-капитана В. Н. Янушевского, который корректировал с этой высоты по телефону огонь девяти орудий.
В первый день штурма особенно отличился 5-й Восточно-Сибирский стрелковый полк, уже покрывший себя славой в бою при Цзиньчжоу. Он стойко оборонялся, отражая непрерывный натиск превосходящих сил противника. Командир полка полковник Н. А. Третьяков не раз лично водил солдат в штыковые контратаки. «5-й полк стоит, как скала», – доносил генерал Кондратенко, утром прибывший на высоту Угловая и возглавивший ее оборону.
При отражении штурма японских войск в районе Зеленых гор две роты моряков, воевавших на сухопутном фронте, попали в полуокружение, то есть оказались отрезанными от главных сил. Двое суток они удерживали одну из высот, отбивая яростные атаки превосходящих сил противника. Когда кончились патроны, моряки начали обрушивать на голову врага камни. Но вскоре и камней не оказалось под рукой. Тогда портартурцы сбросили на японцев несколько старых громоздких пушек и через пробитую таким образом брешь в рядах атакующих вышли из окружения на соединение с главными силами оборонявшихся.
В ночь на 8 августа японцы атаковали Куропаткинский люнет, первый и второй редуты. Как только у люнета появились неприятельские цепи, командир расположенной здесь батареи подпоручик Э. И. Дудоров и его артиллеристы открыли по ним беглый огонь из четырех мортир шрапнелью, а затем картечью. Японцы несли потери, но, укрываясь в оврагах, сумели подойти к брустверу и атаковали люнет. Подпоручик Дудоров повел артиллеристов и стрелков в атаку. Тяжело раненный, с трудом передвигаясь, он вел людей за собой, пока не был сражен насмерть. Воодушевленные подвигом своего командира, защитники люнета смяли неприятеля, и лишь немногим из японских солдат удалось бежать. Овладеть люнетом противнику не удалось и на следующий день.
С большими потерями для врага закончились попытки захватить укрепления Большое Орлиное гнездо, Скалистый кряж, Заредутную батарею, Кумерненский редут. Устойчивости обороны крепости во многом способствовала хорошо организованная поддержка сухопутных войск тяжелой корабельной артиллерией, которая вела огонь по артиллерийским позициям и скоплениям вражеских войск согласно заявкам общевойсковых командиров. Батарея Колчака, например, выпустила по противнику более 120 снарядов, поразив до 70 процентов целей.
Третий и четвертый дни штурма существенно не изменили обстановку. Многочисленные атаки врага разбивались о стойкость защитников крепости. Тогда японский командующий решил перейти к ночным боевым действиям. Однако и они не дали ожидаемых результатов. Для русских войск стали типичными ночные контратаки. «К ночи наступила временная тишина, – писал С. А. Рашевский. – Какой ужасный вид имели укрепления, подвергшиеся огню больших орудий: орудия почти все уничтожены, бетон местами обвалился довольно крупными глыбами… Батареи, наконец, замолкли, и это затишье, видимо, перед грозой. Так оно и было. Ночью контратаковали неприятеля. Редуты № 1 и 2 снова в наших руках».
Последняя попытка прорвать русскую оборону была предпринята японским командованием в ночь на 12 августа. Сосредоточив в направлении между вторым и третьим фортами четыре бригады, в том числе и 4-ю резервную, генерал Ноги около полуночи отдал приказ ударной группировке начать штурм. Используя внезапность и огромное численное превосходство, неприятель сумел прорваться в районе между Заредутной батареей и Большим Орлиным гнездом. Он был остановлен контратакой подразделений 13-го, 14-го, 16-го и 27-го Восточно-Сибирских стрелковых полков, поддерживаемых огнем артиллерии, в том числе батареи Колчака. Первая атака врага была отбита. Приведя свои войска в порядок, японское командование вновь начало штурм. Русская артиллерия в упор била по густым цепям японцев, которых освещали прожектора, пехота контратаковала их с обоих флангов и с тыла. Остатки частей врага в беспорядке отошли в исходное положение. Охваченных паникой японцев не смог остановить даже огонь своих войск, которые в темноте бежавших приняли за русских[2].
Многие защитники Порт-Артура проявили в этом бою беспредельную храбрость, инициативу, находчивость, воинское мастерство.
Так, в момент, когда японцы ворвались на Заредутную батарею, гарнизон которой, насчитывавший более 50 человек, почти полностью погиб, прапорщик И. Н. Зеленевский, собрав находившихся вблизи солдат 27-го Восточно-Сибирского полка (около 30 человек), контратаковал врага, штыками выбив его с батареи. Умело руководили подчиненными командиры рот капитаны Шабуров и Галицинский. Высокое личное мужество, распорядительность и организаторские способности проявил генерал Горбатовский, руководивший боем на этом участке фронта.
Генерал-адъютант Стессель направил Николаю II телеграмму следующего содержания: «Начиная с 6 августа неприятель беспрерывно штурмовал Северный и Восточный фронты крепости… Одновременно велась сильнейшая бомбардировка фортов и редутов, а также города и порта орудиями крупного калибра… Расход снарядов огромный. Убыль у нас громадная, особенно в офицерском составе. Но бог нам помощник, и я имею счастье донести Вашему Императорскому Величеству, что все штурмы японцев храбростью войск Вашего Величества отбиты. Груды тел японцев тысячами трупов кольцом обогнули форты, батареи и укрепления… Назвать особенно отличившихся трудно. Все начальники и солдаты – герои. Много офицеров с двумя-тремя ранами на фронте… Но и среди достойных есть достойнейшие. Таковы генерал Кондратенко, полковник Ирман, генерал Смирнов, комендант крепости полковник Третьяков и полковник Семенов, начальник штаба вверенного мне корпуса полковник Рейс, подполковник Иолшин… Егермейстер Иван Петрович Балашов своей ревностью, знанием, при необыкновенном мужестве облегчает участь не одной сотне раненых»[3].
По оценке Н. А. Левицкого, общие потери японцев на 11 августа под Порт-Артуром достигли 20 000 человек, русских – 6000 человек. «Подталкиваемый общественным мнением японской военщины, – отмечает исследователь, – заинтересованный в скорейшем утверждении в Порт-Артуре, Ноги не жалел жертв в борьбе за крепость».
Возникшую оперативную паузу использовали защитники крепости. Восстанавливались крепостные сооружения. «Сегодня, 12 августа, – отмечал начальник инженеров Восточного фронта обороны С. А. Рашевский, – комиссия осматривала бетонные постройки первого форта, батареи литера «Б» и третьего форта. Впечатление такое, что бетон легко отбивается кусками значительных размеров от удара 6-дюймовых снарядов. От одного попадания на форт № 1 выпало, например, 18 куб. футов, однако, несмотря на это, ни один свод не пробит и казематы представляют вполне безопасные помещения… Наметили необходимые работы… В тот же день, осматривая Большое Орлиное гнездо, пришлось снова убедиться, насколько легкомысленно ставить орудия на открытой установке»[4].
Главной чертой оборонительных действий стала высокая огневая активность. Только крепостная артиллерия выпустила по противнику около 65 тысяч снарядов, причем до 40 процентов больших калибров. Одной из важнейших задач береговой артиллерии становится контрбатарейная борьба с осадной артиллерией противника. Учитывая это, в середине августа она разделяется на две группы. В первую вошли батареи левого фланга, а также броненосцы «Ретвизан» и «Севастополь». На нее возлагалась задача ведения борьбы с японской артиллерией, располагавшейся в северо-восточной части сухопутного фронта – от горы Дагушань до хребта Панлуньшань. Вторая группа, включавшая в себя батареи Тигрового полуострова, а также броненосцы «Пересвет», «Победа» и «Полтава», должна была подавлять осадную артиллерию противника в северо-западной части сухопутного фронта – от хребта Панлуньшань до побережья бухты Голубиная.
Привлекалась береговая артиллерия и для нанесения ударов по скоплению вражеских войск. Утром 20 августа, например, у деревни Шуйшин сосредоточилось до пехотной роты противника. Восемь береговых батарей, в том числе лейтенанта Колчака, метким огнем рассеяли группировку японцев. 7 сентября седьмая мортирная батарея, расположенная по соседству с батареей Колчака, обстреляла гору Мертвая голова, разрушила там все блиндажи, разбила пять пулеметов, уничтожила до взвода вражеских солдат.
В условиях взаимного сближения сторон на 70–100 метров ощущалась необходимость в орудии ближнего боя, способном поражать противника в траншеях, за укрытиями мощным снарядом с высокой точностью и обладавшем крутой траекторией. Существующие артиллерийские системы этого не обеспечивали. Лейтенант Н. Подгурский предложил использовать для этой цели морские мины для стрельбы с помощью морских метательных аппаратов.
Заманчивая идея была развита помощником начальника артиллерии крепости по технической части капитаном Л. Н. Гобято. Небезынтересна судьба этого человека, с которым Колчак познакомился в осажденной крепости.
Родился Леонид Николаевич в Таганроге в 1875 году в семье офицера. В 1896 году он закончил артиллерийское училище, а спустя пять лет – артиллерийскую академию. Занимал ряд командных должностей. В конце 1903 года был направлен на Дальний Восток. В бою под Цзиньчжоу, командуя артиллерийской батареей, впервые в боевой обстановке применил стрельбу с закрытых огневых позиций с помощью угломера. Летом 1904 года капитан Гобято назначается помощником начальника артиллерии крепости Порт-Артур по технической части. Тогда он и возглавил работы по созданию «минных мортир» (орудий для метания морских мин). Леонид Николаевич изобрел надкалиберную мину со стабилизатором, в качестве метательных аппаратов для которой, по предложению мичмана С. Н. Власьева, использовались стволы 47-мм морских орудий, установленные на колесных лафетах, или металлические трубы, крепившиеся к деревянным колодам. Так был создан первый в мире миномет.
Они появились у защитников Порт-Артура в середине августа, позволяя вести огонь по вражеским окопам, находившимся в непосредственной близости от оборонявшихся. Противник был ошеломлен, когда в его окопы, располагавшиеся в 250 метрах от русских, стали падать первые мины. Тогда же было налажено производство ручных гранат («бомбочек») из снарядных гильз от 37-мм и 47-мм орудий, получивших широкое распространение среди стрелковых подразделений и артиллеристов.
Активизировались действия флота. Корабли русской эскадры стали чаще выходить в районы бухт Тахэ, Голубиная, Луиза, обстреливая оттуда японские войска и укрепления. Японские миноносцы не раз пытались атаковать русские корабли во время их выхода с внутреннего рейда и в момент развертывания на позициях. В этой обстановке береговая артиллерия прикрывала корабли, обеспечивала им безопасный выход и развертывание для боя. Эту же задачу она решала во время траления подступов к внешнему рейду. На береговую артиллерию возлагалась и защита оборонительных минных заграждений. Особенно часто береговые батареи вели огонь по вражеским миноносцам. Каждый день они виднелись на горизонте, а с наступлением сумерек пытались прорваться на внешний рейд, атаковать находившиеся там сторожевые корабли, обстрелять город и береговые батареи. Стрельба по миноносцам требовала большого количества снарядов. 17 августа, например, батарея Колчака израсходовала 26 снарядов, нанеся существенный ущерб одному из вражеских миноносцев. Стрельба велась на дистанции 6–7 миль. Следует подчеркнуть, что в августе и первой половине сентября ни одна атака японских миноносцев успеха не имела, что было результатом высокой боевой готовности береговых артиллеристов, в том числе дежурных батарей.
С середины августа противник приступил к строительству минных галерей с целью приблизиться и взорвать русские оборонительные сооружения. На подступах к Порт-Артуру создавался укрепленный район, состоявший из комплекса полевых и долговременных сооружений. Они прикрывались инженерными заграждениями, фугасами, минами. Начались работы по восстановлению железной дороги от Дальнего до станции Чанлинзы. Она перешивалась на узкую колею. Для срыва минных работ неприятеля защитники крепости начали постройку контрминных галерей. Для уничтожения вражеских окопов применялись начиненные пироксилином минные шары, которые скатывались по специальным деревянным желобам. Предпринимались контратаки, смелые вылазки. Команды охотников направлялись во вражеский тыл как для проведения разведки, так и диверсионных действий (подрыва складов, нарушения линий связи, разрушения железнодорожной ветки, подводимой противником к артиллерийским и пехотным позициям).