Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- Следующая »
- Последняя >>
Валентин Рунов
Легендарный Колчак. Адмирал и Верховный Правитель России
Введение
Александр Васильевич Колчак – личность в отечественной истории весьма яркая. Потомственный дворянин, полярный исследователь – искатель «Земли Санникова», специалист в области океанографии, гидролог, магнитолог, первооткрыватель ряда островов Северного архипелага, военный моряк – командир ряда судов российских Военно-морских сил, большой знаток минного оружия, преподаватель Военно-морской академии, эксперт по военно-морским вопросам третьей Государственной думы, командир Минной дивизии, флаг-капитан штаба Балтийского флота, командующий Черноморским флотом, адмирал, начальник Российской военно-морской миссии в Соединенных Штатах Америки, военный и морской министр Директории (Временного всероссийского правительства), Верховный правитель России, Верховный главнокомандующий всеми сухопутными и морскими силами России, он прожил всего 45 лет. 23 года из них было отдано морской службе.
За эту недолгую жизнь Александр Васильевич многое познал, немало пользы принес Отечеству, хотя последние годы его политической деятельности вряд ли заслуживают позитивной оценки. Он побывал в Средиземном, Японском, Желтом, Чукотском, Баренцевом, Карском, Охотском, Северном, Балтийском и Черном морях, Северном Ледовитом, Индийском, Атлантическом и Тихом океанах, посетил Китай, Корею, Японию, США, Норвегию, Великобританию, увлекался восточной философией, коллекционировал кинжалы японских мастеров, изучал китайский язык, в совершенстве владел французским языком, знал английский и немецкий. Этот незаурядный человек поддерживал добрые отношения с лауреатом Нобелевской премии мира Ф. Нансеном, академиком Ф. Б. Шмидтом, был соратником полярного исследователя барона Э. В. Толля, ближайшим помощником в совершенствовании российского флота адмиралов С. О. Макарова и Н. О. Эссена, пользовался расположением великих князей Николая Николаевича, Верховного главнокомандующего с начала Первой мировой войны, генерала от кавалерии, и Константина Константиновича, президента Императорской академии наук, генерала от инфантерии.
А. В. Колчак участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. Моряк-профессионал, мужественный и храбрый воин, он кавалер 11 российских и 8 иностранных орденов, в том числе Св. Георгия 4-й степени, награжден золотой саблей с надписью «За храбрость». Российская академия наук вручила ему свою высшую награду – большую «Константиновскую золотую медаль» за № 3. Действительный член Российского географического общества А. В. Колчак – автор более двух десятков научных работ, некоторые из которых переизданы и ныне как в России, так и за рубежом, в частности, в Соединенных Штатах Америки.
«Японцы, наши враги – и те оставили мне оружие. Не достанется оно и вам!»
О нем уже немало написано. Правда, в основном это литература о деятельности адмирала Колчака в Сибири во время Гражданской войны в Советской России. Весьма полное освещение получила исследовательская деятельность Александра Васильевича особенно в период полярной экспедиции 1900–1902 годов. Вышел ряд статей о его личной жизни. Однако лишь в энциклопедических изданиях кратко упоминается об участии А. В. Колчака в Русско-японской войне, о его деятельности как офицера Морского генерального штаба, оперативного управления Балтийского флота во время его воссоздания и подготовки к Первой мировой войне. Только в 1994 году читатель получил возможность познакомиться с адмиралом Колчаком как командиром Минной дивизии и командующим Черноморским флотом. Особо следует подчеркнуть, что большая часть литературы вышла либо в местных изданиях, причем в 20–30-е годы, либо за рубежом. Часть ее была переиздана в России в конце XX – начале XXI века.
Десятилетиями на родине А. В. Колчака о его сложной, нередко противоречивой судьбе либо вообще умалчивали, либо упоминали только в негативном плане. С начала 90-х годов начала формироваться несколько иная тенденция. В связи с проявившимся огромным общественным интересом как к далекому, так и недавнему прошлому Отечества, немало непрофессионалов обратилось к истории с чисто конъюнктурными целями. Статьи в газетах и журналах, радио– и телепередачи начали соревноваться в изобретении всяческих легенд, подаче непроверенных, но привлекающих внимание читателя фактов, в том числе и об адмирале Колчаке, что искажает его реальный облик, порождает неверную оценку его роли и места в тех или иных исторических событиях. В целом ряде случаев он слишком идеализируется, превращаясь чуть ли не в «святого». Исключением является, пожалуй, лишь работа К. А. Богданова. Ее основное достоинство в том, что автор обратился к документальным источникам, на основе чего сделал небезуспешную попытку переосмыслить стереотип образа своего героя. Весьма удачно использована им, в частности, переписка Александра Васильевича с женой Софьей Федоровной и любимой им женщиной Анной Васильевной Тимиревой (во втором браке Книпер). Однако опять-таки большая часть этой повести-хроники посвящена Колчаку как Верховному правителю России, в результате чего внимание читателя акцентируется на том этапе его жизни, когда он проявил себя как диктатор, весьма неудачный политик и посредственный командующий войсками белой армии.
Авторы предлагаемой читателю монографии об Александре Васильевиче Колчаке сделали попытку проникнуть в исторические события, на фоне которых проходили его жизнь и деятельность, как бы изнутри, более детально исследовав не только внешне проявившиеся факты, но и воздух той или иной эпохи, понимая, что отечественная история – это национальное достояние со своими славными и отнюдь не славными страницами. Ее основа – документы Центрального государственного архива Военно-Морского Флота (ЦГА ВМФ), бывшего Центрального государственного архива Октябрьской революции (ЦГАОР), ныне Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Центрального государственного архива народного хозяйства (ЦГАНХ), Русского архива, сборника документов и директив Главного командования РККА в период Гражданской войны, сборника архивных источников, воспоминания сослуживцев и близких. Это послужные списки А. В. Колчака, его служебная переписка, оперативные сводки, боевые приказы, отчеты, протоколы допроса Иркутской чрезвычайной следственной комиссии. В труде также использованы ранее вышедшие работы о человеке, интерес к которому еще долго будет проявляться как у соотечественников, так и у зарубежного читателя, а также изданные в последние годы.
За эту недолгую жизнь Александр Васильевич многое познал, немало пользы принес Отечеству, хотя последние годы его политической деятельности вряд ли заслуживают позитивной оценки. Он побывал в Средиземном, Японском, Желтом, Чукотском, Баренцевом, Карском, Охотском, Северном, Балтийском и Черном морях, Северном Ледовитом, Индийском, Атлантическом и Тихом океанах, посетил Китай, Корею, Японию, США, Норвегию, Великобританию, увлекался восточной философией, коллекционировал кинжалы японских мастеров, изучал китайский язык, в совершенстве владел французским языком, знал английский и немецкий. Этот незаурядный человек поддерживал добрые отношения с лауреатом Нобелевской премии мира Ф. Нансеном, академиком Ф. Б. Шмидтом, был соратником полярного исследователя барона Э. В. Толля, ближайшим помощником в совершенствовании российского флота адмиралов С. О. Макарова и Н. О. Эссена, пользовался расположением великих князей Николая Николаевича, Верховного главнокомандующего с начала Первой мировой войны, генерала от кавалерии, и Константина Константиновича, президента Императорской академии наук, генерала от инфантерии.
А. В. Колчак участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн. Моряк-профессионал, мужественный и храбрый воин, он кавалер 11 российских и 8 иностранных орденов, в том числе Св. Георгия 4-й степени, награжден золотой саблей с надписью «За храбрость». Российская академия наук вручила ему свою высшую награду – большую «Константиновскую золотую медаль» за № 3. Действительный член Российского географического общества А. В. Колчак – автор более двух десятков научных работ, некоторые из которых переизданы и ныне как в России, так и за рубежом, в частности, в Соединенных Штатах Америки.
О нем уже немало написано. Правда, в основном это литература о деятельности адмирала Колчака в Сибири во время Гражданской войны в Советской России. Весьма полное освещение получила исследовательская деятельность Александра Васильевича особенно в период полярной экспедиции 1900–1902 годов. Вышел ряд статей о его личной жизни. Однако лишь в энциклопедических изданиях кратко упоминается об участии А. В. Колчака в Русско-японской войне, о его деятельности как офицера Морского генерального штаба, оперативного управления Балтийского флота во время его воссоздания и подготовки к Первой мировой войне. Только в 1994 году читатель получил возможность познакомиться с адмиралом Колчаком как командиром Минной дивизии и командующим Черноморским флотом. Особо следует подчеркнуть, что большая часть литературы вышла либо в местных изданиях, причем в 20–30-е годы, либо за рубежом. Часть ее была переиздана в России в конце XX – начале XXI века.
Десятилетиями на родине А. В. Колчака о его сложной, нередко противоречивой судьбе либо вообще умалчивали, либо упоминали только в негативном плане. С начала 90-х годов начала формироваться несколько иная тенденция. В связи с проявившимся огромным общественным интересом как к далекому, так и недавнему прошлому Отечества, немало непрофессионалов обратилось к истории с чисто конъюнктурными целями. Статьи в газетах и журналах, радио– и телепередачи начали соревноваться в изобретении всяческих легенд, подаче непроверенных, но привлекающих внимание читателя фактов, в том числе и об адмирале Колчаке, что искажает его реальный облик, порождает неверную оценку его роли и места в тех или иных исторических событиях. В целом ряде случаев он слишком идеализируется, превращаясь чуть ли не в «святого». Исключением является, пожалуй, лишь работа К. А. Богданова. Ее основное достоинство в том, что автор обратился к документальным источникам, на основе чего сделал небезуспешную попытку переосмыслить стереотип образа своего героя. Весьма удачно использована им, в частности, переписка Александра Васильевича с женой Софьей Федоровной и любимой им женщиной Анной Васильевной Тимиревой (во втором браке Книпер). Однако опять-таки большая часть этой повести-хроники посвящена Колчаку как Верховному правителю России, в результате чего внимание читателя акцентируется на том этапе его жизни, когда он проявил себя как диктатор, весьма неудачный политик и посредственный командующий войсками белой армии.
Авторы предлагаемой читателю монографии об Александре Васильевиче Колчаке сделали попытку проникнуть в исторические события, на фоне которых проходили его жизнь и деятельность, как бы изнутри, более детально исследовав не только внешне проявившиеся факты, но и воздух той или иной эпохи, понимая, что отечественная история – это национальное достояние со своими славными и отнюдь не славными страницами. Ее основа – документы Центрального государственного архива Военно-Морского Флота (ЦГА ВМФ), бывшего Центрального государственного архива Октябрьской революции (ЦГАОР), ныне Государственного архива Российской Федерации (ГАРФ), Центрального государственного архива народного хозяйства (ЦГАНХ), Русского архива, сборника документов и директив Главного командования РККА в период Гражданской войны, сборника архивных источников, воспоминания сослуживцев и близких. Это послужные списки А. В. Колчака, его служебная переписка, оперативные сводки, боевые приказы, отчеты, протоколы допроса Иркутской чрезвычайной следственной комиссии. В труде также использованы ранее вышедшие работы о человеке, интерес к которому еще долго будет проявляться как у соотечественников, так и у зарубежного читателя, а также изданные в последние годы.
Глава 1. Становление моряка и ученого
Примерно в 15 верстах от столицы Российской империи летом 1863 года на базе Александровской мануфактуры был основан один из казенных (государственных) военных заводов России по производству стали, вооружения, главным образом артиллерийских систем, и другой продукции различного назначения. Для руководства постройкой завода были привлечены полковник корпуса горных инженеров, известный специалист в области металлургии П. М. Обухов, горный инженер Н. И. Путилов и петергофский купец С. Г. Кудрявцев, которые составили Товарищество. 15 апреля 1864 года была проведена первая отливка тигельной стали по способу, изобретенному Павлом Матвеевичем Обуховым, за что двумя годами ранее на Всемирной выставке в Лондоне он был удостоен золотой медали. В начале семидесятых годов на заводе, названном в честь скончавшегося в январе 1869 года талантливого русского металлурга Обуховским, был введен новейший способ литья – бессемеровский. Он стал выполнять крупные заказы военного ведомства, железных дорог и частных предприятий. Налаживался выпуск башенных установок, броневых плит для корпусов строящихся броненосцев.
Здесь, в селе Александровском, в Петровском переулке, в доме, расположенном почти рядом со зданием заводоуправления, и родился Александр Васильевич Колчак. О его появлении на свет сохранилась запись в метрической книге Троицкой церкви: «У штабс-капитана морской артиллерии Василия Иванова Колчака и законной жены его Ольги Ильиной, обоих православных и первобрачных, родился сын Александр, четвертого ноября, крещен пятнадцатого декабря 1874 года»[1].
Судя по имеющимся в нашем распоряжении документам, корни рода Колчаков восходили к Илиас-паше. Это имя и почетный титул высших должностных лиц в Османской империи, главным образом визири, правители провинций и генералы, принадлежали принявшему мусульманство сербу, который дослужился до начальника Хотинской крепости и стал визирем, то есть высшим сановником турецкого султана. В 1739 году, в самом конце очередного вооруженного выяснения отношений России с Турцией, Илиас-паша с сыном оказался в плену и был вывезен в Центральную Россию. Затем они перебрались на юг Малороссии, где и осели основательно. Следующие поколения Колчаков приняли присягу на верность русскому царю, честью и правдой служили новой родине в Бугском казачьем войске, созданном в 1803 году на реке Южный Буг в составе трех полков, но затем вскоре переведенном в разряд военного поселения.
Мать Александра, Ольга Ильинична, в девичестве Посохова, родилась в 1855 году в Одессе. Происходила она из дворян Херсонской губернии. Отец ее был военным, в чине штабс-капитана участвовал в походе русских войск в Хиву, а затем в Крымской войне, был награжден медалью «За защиту Севастополя», чем очень гордился. В последующем он вышел в отставку и занимался земскими делами, почти все свое время отдавал семье, очень любя молодую супругу. Это была «красивая казачка», спокойная, тихая, добрая и строгая, воспитывалась в Одесском институте, была весьма набожна. Александр и его старшая сестра Катя на всю жизнь сохранили память о долгих вечернях, на которые они ходили с ней в церковь.
Отец, Василий Иванович, потомственный дворянин, тоже родился в Одессе, в 1837 году. Он был воспитанником Ришельевской гимназии, человек сдержанный, большой франкофил. Военную службу начал в 18 лет, спустя шесть месяцев стал прапорщиком морской артиллерии, во время Крымской (Восточной) войны при обороне Севастополя состоял помощником батарейного командира на Малаховом кургане. «За сожжение огнем гласисной батареи 4-го августа фашин и туров во французской траншее, – записано в журнале боевых действий, – награжден Знаком отличия Военного ордена. В бою на Малаховом кургане 27-го августа контужен в плечо, ранен в руку и взят в плен» и направлен на Принцевы острова, расположенные в Мраморном море. По возвращении из плена он закончил в Петербурге двухгодичные курсы в Институте корпуса горных инженеров и был командирован на уральские горные заводы.
В 1863 году Василий Иванович назначается на Обуховский сталелитейный завод членом комиссии морских артиллерийских приемщиков орудий и снарядов, спустя 30 лет производится в генерал-майоры. Здесь же в 1871 году и женился на привезенной с родины шестнадцатилетней красавице. Несмотря на существенную разницу в возрасте, у Колчаков, кроме сына, было и две дочери – Екатерина и Любовь. Правда, последняя умерла еще в детстве. Вскоре он вышел в отставку в чине генерал-майора. Затем работал на Обуховском заводе заведующим сталепудлинговой мастерской. Был автором ряда специальных работ («О сталелитейном производстве», «Пудлинговая сталь и ее применение в сталелитейном производстве», «История Обуховского сталелитейного завода в связи с прогрессом артиллерийской техники»), а также ряда публикаций в «Морском сборнике» и воспоминаний.
Василий Иванович Колчак – отец.
«Моя семья, – показывал на допросе в феврале 1920 года А. В. Колчак, – была чисто военного характера и военного направления. Я вырос в военной семье. Братья моего отца были моряками. Один из них служил на Дальнем Востоке, а другой был морской артиллерист и много плавал. Вырос я, таким образом, под влиянием военной обстановки и военной среды».
До поступления в 6-ю Петербургскую классическую гимназию, где он проучился до третьего класса, Александр получил хорошее домашнее образование, мать обучила французскому языку, отец – математике, истории, географии. В 1888 году он перевелся в Морской кадетский корпус. Много читал, что, естественно, повлияло на его формирование как личности. Особенно увлекался историей, в том числе военной. Не случайно, конечно, спустя годы в письме жене Софье Федоровне за границу, беспокоясь о сыне Ростиславе (Славушке), Александр Васильевич просил «…положить в основание его воспитания историю вообще и историю великих людей в частности, так как примеры их есть единственное средство развить в ребенке те наклонности и качества, которые необходимы для жизни».
Морской Его Императорского высочества наследника цесаревича кадетский корпус как специальное учебное заведение, предназначенное для подготовки морских офицеров, имел богатую историю.
Он был основан императором Петром Великим 14 января 1701 года под названием школы «математических и навигацких, то есть мореходных, искусств учения». Навигацкая школа состояла в ведении Оружейной палаты и помещалась в Москве в Сухаревой башне. За отсутствием других высших по тому времени училищ из нее выходили, кроме моряков, артиллеристы, инженеры, чиновники, архитекторы, геодезисты, учителя, а также просто писари и мастеровые. Первыми преподавателями школы были приглашенные Петром Великим профессор Абердинского университета А. Форварсон, учителя Р. Грейс и С. Гвин. Из русских преподавателей Навигацкой школы особенно известен математик Л. Ф. Магницкий, автор «Арифметики». В 1706 году заведование делами Навигацкой школы перешло в Приказ морского флота, а в 1717 году – в Адмиралтейств-коллегию. За первые 15 лет своего существования Навигацкая школа принесла огромную пользу флоту, создав кадры морских офицеров, инженеров и других. Вскоре одной школы оказалось мало, и 1 октября 1715 года Петр I издал указ об учреждении в Санкт-Петербурге Морской академии с курсом преподававшихся ранее в Навигацкой школе высших наук, в которую перешли из Москвы лучшие преподаватели. Навигацкая же школа превратилась в морское училище.
Ольга Ильинична Колчак – мать.
Как Морской кадетский корпус училище стало существовать с 1802 года. Его первым директором назначается контр-адмирал П. К. Карцов, а инспектором классов – капитан 1 ранга П. Я. Гамалея, хорошо поставивший преподавание основных учебных дисциплин. Способнейшие из гардемаринов стали посылаться волонтерами во французский и английский флоты. В 1817 году был утвержден новый штат корпуса на 700 воспитанников с содержанием 466 364 руб. 18,5 коп.
В 1827 году директором Морского корпуса был назначен высокообразованный и гуманный контр-адмирал И. Ф. Крузенштерн – один из основоположников океанографии, мореплаватель, почетный член Петербургской академии наук, автор двухтомного «Атласа Южного моря», член-учредитель Русского географического общества, член Лондонского королевского общества. К подготовке кадетов он предъявлял особые требования, для учебы отбирал только лучших. В связи с этим комплект воспитанников был уменьшен до 505 человек.
Император Николай I особенно любил Морской кадетский корпус, часто его посещал и ставил в пример другим учебным заведениям. В составе преподавателей в это время состояли известный историк Шульгин, географ Максимович. Типография была расширена, в ней печаталось много оригинальных и переводных учебников, библиотека увеличена, учреждены корпусной музей и обсерватория, образована особая эскадра Морского корпуса и поставлена в столовом зале модель брига «Наварин» для парусных учений зимой. В курс обучения были введены военное судопроизводство, химия, начертательная геометрия, расширены курсы морских наук и иностранных языков.
Вскоре при корпусе был основан офицерский класс. В 1835 году учреждены сверхкоштные воспитанники с платой 850 руб. ассигнациями в год. В 1842 году Крузенштерна сменил вице-адмирал Н. П. Римский-Корсаков, обративший особое внимание на программу летних практических занятий, которую он значительно расширил. В 1843 году утвержден герб корпуса, а 15 декабря 1852 года, в годовщину его 100-летия, высочайше даровано новое знамя. С 1856 года при Морском корпусе учреждаются юнкерские классы, в которых юнкерам флота читались лекции по математике, морским наукам и словесности.
После Восточной (Крымской) войны, обнаружившей отсталость российского флота от английского, французского и даже турецкого, генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич обратил особое внимание на Морской корпус и значительно изменил его организацию. Число воспитанников уменьшилось до 240 человек, а возраст поступления был повышен до 14 лет. Курс обучения разделился на две части – общую (1 год) и специальную (3 года). Для практического летнего обучения были оборудованы корвет «Баян» и фрегат «Кастор».
Назначение в 1861 году директором корпуса контр-адмирала В. А. Римского-Корсакова способствовало реформе учебного заведения. При нем в дело воспитания были привлечены лучшие офицеры и ряд выдающихся педагогов из других ведомств. По учебной части выпускается много новых, отвечающих требованиям времени пособий, учреждается классная библиотека с читальней, оборудуется железная вращающаяся платформа для преподавания девиации, на учебной батарее устанавливаются орудия новых образцов. Внешняя муштра обучаемых была ослаблена в пользу развития их большей самостоятельности, сознательного отношения к своим обязанностям. Программа летнего плавания была резко увеличена. Эти традиции во многом сохранились и при поступлении Колчака в корпус, который в то время возглавлял адмирал Д. С. Арсеньев, герой Крымской и Русско-турецкой 1877–1878 годов войн, флаг-капитан флота Тихого океана, член Адмиралтейств-совета.
У Александра рано пробудилось сознание собственной одаренности и даже исключительности. С детства он стремился к лидерству, быть первым учеником в гимназии, в Морском кадетском корпусе – старшим над сверстниками. Он стремился к знаниям. Полюбившуюся ему морскую артиллерию, например, он, помимо официальной программы, изучал на практике на Обуховском заводе. Здесь же, на заводе, юный Колчак по собственной инициативе приобрел навыки слесарного дела. Мечтал он и о том, как прославить свое имя в науке. Он вынашивал, в частности, идею: ни больше ни меньше, как открыть Южный полюс. Сам он по этому поводу говорил: «Я готовился к южнополярной экспедиции… писал записки, изучал южнополярные страны. У меня была мечта найти Южный полюс». Мечте не суждено было осуществиться, но надежда оставить свой след в науке не покидала его никогда.
Юноша пользовался большим авторитетом у одноклассников. И не только у них. Администрация элитного морского учебного заведения неоднократно отмечала его в числе лучших учеников и заслуженно доверила быть фельдфебелем младшей роты. Управляющий морским министерством будущего Верховного правителя М. И. Смирнов так вспоминал о том времени: «Я впервые с ним познакомился, будучи воспитанником младшей роты. Колчак, молодой человек невысокого роста, с сосредоточенным взглядом живых и выразительных глаз, глубоким грудным голосом, образностью прекрасной русской речи, серьезностью мыслей и поступков, внушал нам, мальчикам, глубокое к себе уважение. Мы чувствовали в нем моральную силу, которой невозможно не повиноваться, чувствовали, что это тот человек, за которым надо беспрекословно следовать. Ни один офицер-воспитатель, ни один преподаватель корпуса не внушал нам такого чувства превосходства, как гардемарин Колчак».
Весной 1894 года Александра, как отличника, пригласили на обсуждение результатов выпуска. Ему прочили многообещающее первое место. Но он наотрез отказался от этого, считая более достойным своего товарища по учебе. Из корпуса Колчак был выпущен вторым по списку с денежной премией русского мореплавателя Петра Ивановича Рикорда (1776–1855), члена-корреспондента Петербургской академии наук, а осенью того же года произведен в мичманы.
Радостное событие омрачила безвременная смерть матери. Ольгу Ильиничну похоронили недалеко от дома, на Успенском кладбище в деревне Мурзинка.
Еще в ученические годы будущий адмирал с головой окунулся в точные науки. Часто посещая Обуховский завод, он хорошо узнал артиллерийское и минное дело. Отец познакомил его с британским заводчиком-миллиардером Армстронгом, нажившимся на производстве пушек и удостоившимся впоследствии звания лорда. Он предложил ему продолжить обучение на английских заводах. Но у юноши возобладало желание служить на флоте.
В 1895 году, после нескольких месяцев совершенствования в штурманском деле, Колчак назначается помощником вахтенного начальника на броненосный крейсер 1 ранга «Рюрик». В первом же своем выходе в море, не оставляя замыслов сказать свое слово в науке, он по собственной инициативе производит океанографические работы по специально разработанной программе. Затем был Владивосток, та же должность на крейсере 2 ранга «Крейсер» и необъятные просторы Тихого океана. «Это было первое мое большое плавание. Главная задача была чисто строевая, но, кроме того, я специально работал по океанографии и гидрологии. С этого времени я начал заниматься научными работами. Готовился к южнополярной экспедиции, но занимался этим в свободное время, писал записки, изучал южнополярные страны. Итогом того плавания стали опубликованные «Наблюдения над поверхностными температурами и удельными весами морской воды, произведенные с мая 1897 года по март 1898 года». В них уточнялись методы наблюдений, выверялась правильность карт холодных течений у берегов Кореи.
Тогда же он увлекся восточной философией, особенно учением секты Дзен, проповедующей аскетизм и пренебрежение к быту, пытался самостоятельно освоить китайский язык. Интерес ко всему восточному у Александра Васильевича остался надолго. Позднее Колчак пристрастился к коллекционированию японского холодного оружия. Спустя годы во время посещения Токио он часто бродил по лавкам отдаленных кварталов, надеясь найти знаменитый нож Майошин (чаще всего им самураи совершали харакири). И только в 1918 году удача улыбнулась Александру Васильевичу – японский полковник преподнес долгожданный подарок работы одного из учеников мастера. Для адмирала он стал своеобразным талисманом: «Когда мне становится очень тяжело, я достаю этот клинок, сажусь к камину, включаю освещение и при свете горящего угля смотрю на него. Какие-то тени появляются, исчезают на поверхности клинка, который точно оживает какой-то внутренней в нем скрытой силой – быть может, действительно частью живой души воина».
Много и других незаурядных качеств Александра отмечали современники. В частности, адмирал Г. Ф. Цывинский – тогда командир крейсера и его начальник – писал: «Было прислано с эскадры сто человек лучших, здоровых и грамотных матросов для подготовки в унтер-офицеры. Они были разделены на четыре вахты, и в каждую вахту назначен офицер, он же учитель своей вахты. Одним из вахтенных учителей был мичман А. В. Колчак. Это был необычайно способный, знающий и талантливый офицер. Он обладал редкой памятью, владел прекрасно тремя европейскими языками, знал хорошо лоции всех морей, историю всех почти европейских флотов и морских сражений. Прослужил он на крейсере младшим штурманом до возвращения в Кронштадт в 1898 году».
Лейтенант Колчак (это звание Александр получил в декабре 1898 года) несколько раз пытался разобраться в себе: «Еще во время пребывания на Тихом океане я подумывал о выходе из военного флота и о службе на коммерческих судах», чтобы заняться научной деятельностью. Для того чтобы попасть к адмиралу С. О. Макарову на «Ермак», который должен был уйти через несколько дней в Ледовитый океан, Александр Васильевич хотел даже выйти в отставку. Но не успел – пришлось довольствоваться лишь внутренним плаванием на фрегате Балтийского флота, вступившем в строй в 1867 году, «Князе Пожарском». «Худшее, что только я мог представить», – сокрушался он.
Морской кадетский корпус, где с 1888 по 1894 г. учился А. В. Колчак.
Вскоре молодой лейтенант был переведен на эскадренный броненосец «Полтава». Но, узнав о готовящейся Русской полярной экспедиции под начальством полярного исследователя барона Э. В. Толля, он обратился за протекцией к Ф. Б. Шмидту, академику Петербургской академии наук, известному геологу, палеонтологу, ботанику. Но тот не смог помочь, порекомендовав подождать барона, находившегося в плавании на «Ермаке». «Убедившись, насколько неприятно и трудно кого-либо просить о чем-нибудь, я принял меры к тому, чтобы уйти на Тихий океан, и подал рапорт о переводе в Сибирский экипаж», – позже написал Колчак.
Оценивая спустя годы свои помыслы того времени, Александр Васильевич подчеркивал главное – он всегда в душе был военным моряком и военно-морское дело ставил на первое место. «Но я не мог никогда согласиться, – писал он, – со многими деталями постановки этого дела у нас на флоте. Главное основание всех недостатков и неудобств военно-морской службы я вижу в малой подготовке личного состава, ничтожной практике, истекающей из огромной материальной стоимости плавания современного судна, и происходящего из этих двух оснований характера чего-то показного, чего-то такого, что не похоже на жизнь. На наших судах служат, но не живут, а мнение мое, что на судне надо жить, надо так обставить все дело, чтобы плавание на корабле было бы жизнью, а не одной службой, на которую каждый смотрит как на нечто преходящее, как на средство, а не как на цель».
Здесь, в селе Александровском, в Петровском переулке, в доме, расположенном почти рядом со зданием заводоуправления, и родился Александр Васильевич Колчак. О его появлении на свет сохранилась запись в метрической книге Троицкой церкви: «У штабс-капитана морской артиллерии Василия Иванова Колчака и законной жены его Ольги Ильиной, обоих православных и первобрачных, родился сын Александр, четвертого ноября, крещен пятнадцатого декабря 1874 года»[1].
Судя по имеющимся в нашем распоряжении документам, корни рода Колчаков восходили к Илиас-паше. Это имя и почетный титул высших должностных лиц в Османской империи, главным образом визири, правители провинций и генералы, принадлежали принявшему мусульманство сербу, который дослужился до начальника Хотинской крепости и стал визирем, то есть высшим сановником турецкого султана. В 1739 году, в самом конце очередного вооруженного выяснения отношений России с Турцией, Илиас-паша с сыном оказался в плену и был вывезен в Центральную Россию. Затем они перебрались на юг Малороссии, где и осели основательно. Следующие поколения Колчаков приняли присягу на верность русскому царю, честью и правдой служили новой родине в Бугском казачьем войске, созданном в 1803 году на реке Южный Буг в составе трех полков, но затем вскоре переведенном в разряд военного поселения.
Мать Александра, Ольга Ильинична, в девичестве Посохова, родилась в 1855 году в Одессе. Происходила она из дворян Херсонской губернии. Отец ее был военным, в чине штабс-капитана участвовал в походе русских войск в Хиву, а затем в Крымской войне, был награжден медалью «За защиту Севастополя», чем очень гордился. В последующем он вышел в отставку и занимался земскими делами, почти все свое время отдавал семье, очень любя молодую супругу. Это была «красивая казачка», спокойная, тихая, добрая и строгая, воспитывалась в Одесском институте, была весьма набожна. Александр и его старшая сестра Катя на всю жизнь сохранили память о долгих вечернях, на которые они ходили с ней в церковь.
Отец, Василий Иванович, потомственный дворянин, тоже родился в Одессе, в 1837 году. Он был воспитанником Ришельевской гимназии, человек сдержанный, большой франкофил. Военную службу начал в 18 лет, спустя шесть месяцев стал прапорщиком морской артиллерии, во время Крымской (Восточной) войны при обороне Севастополя состоял помощником батарейного командира на Малаховом кургане. «За сожжение огнем гласисной батареи 4-го августа фашин и туров во французской траншее, – записано в журнале боевых действий, – награжден Знаком отличия Военного ордена. В бою на Малаховом кургане 27-го августа контужен в плечо, ранен в руку и взят в плен» и направлен на Принцевы острова, расположенные в Мраморном море. По возвращении из плена он закончил в Петербурге двухгодичные курсы в Институте корпуса горных инженеров и был командирован на уральские горные заводы.
В 1863 году Василий Иванович назначается на Обуховский сталелитейный завод членом комиссии морских артиллерийских приемщиков орудий и снарядов, спустя 30 лет производится в генерал-майоры. Здесь же в 1871 году и женился на привезенной с родины шестнадцатилетней красавице. Несмотря на существенную разницу в возрасте, у Колчаков, кроме сына, было и две дочери – Екатерина и Любовь. Правда, последняя умерла еще в детстве. Вскоре он вышел в отставку в чине генерал-майора. Затем работал на Обуховском заводе заведующим сталепудлинговой мастерской. Был автором ряда специальных работ («О сталелитейном производстве», «Пудлинговая сталь и ее применение в сталелитейном производстве», «История Обуховского сталелитейного завода в связи с прогрессом артиллерийской техники»), а также ряда публикаций в «Морском сборнике» и воспоминаний.
«Моя семья, – показывал на допросе в феврале 1920 года А. В. Колчак, – была чисто военного характера и военного направления. Я вырос в военной семье. Братья моего отца были моряками. Один из них служил на Дальнем Востоке, а другой был морской артиллерист и много плавал. Вырос я, таким образом, под влиянием военной обстановки и военной среды».
До поступления в 6-ю Петербургскую классическую гимназию, где он проучился до третьего класса, Александр получил хорошее домашнее образование, мать обучила французскому языку, отец – математике, истории, географии. В 1888 году он перевелся в Морской кадетский корпус. Много читал, что, естественно, повлияло на его формирование как личности. Особенно увлекался историей, в том числе военной. Не случайно, конечно, спустя годы в письме жене Софье Федоровне за границу, беспокоясь о сыне Ростиславе (Славушке), Александр Васильевич просил «…положить в основание его воспитания историю вообще и историю великих людей в частности, так как примеры их есть единственное средство развить в ребенке те наклонности и качества, которые необходимы для жизни».
Морской Его Императорского высочества наследника цесаревича кадетский корпус как специальное учебное заведение, предназначенное для подготовки морских офицеров, имел богатую историю.
Он был основан императором Петром Великим 14 января 1701 года под названием школы «математических и навигацких, то есть мореходных, искусств учения». Навигацкая школа состояла в ведении Оружейной палаты и помещалась в Москве в Сухаревой башне. За отсутствием других высших по тому времени училищ из нее выходили, кроме моряков, артиллеристы, инженеры, чиновники, архитекторы, геодезисты, учителя, а также просто писари и мастеровые. Первыми преподавателями школы были приглашенные Петром Великим профессор Абердинского университета А. Форварсон, учителя Р. Грейс и С. Гвин. Из русских преподавателей Навигацкой школы особенно известен математик Л. Ф. Магницкий, автор «Арифметики». В 1706 году заведование делами Навигацкой школы перешло в Приказ морского флота, а в 1717 году – в Адмиралтейств-коллегию. За первые 15 лет своего существования Навигацкая школа принесла огромную пользу флоту, создав кадры морских офицеров, инженеров и других. Вскоре одной школы оказалось мало, и 1 октября 1715 года Петр I издал указ об учреждении в Санкт-Петербурге Морской академии с курсом преподававшихся ранее в Навигацкой школе высших наук, в которую перешли из Москвы лучшие преподаватели. Навигацкая же школа превратилась в морское училище.
Как Морской кадетский корпус училище стало существовать с 1802 года. Его первым директором назначается контр-адмирал П. К. Карцов, а инспектором классов – капитан 1 ранга П. Я. Гамалея, хорошо поставивший преподавание основных учебных дисциплин. Способнейшие из гардемаринов стали посылаться волонтерами во французский и английский флоты. В 1817 году был утвержден новый штат корпуса на 700 воспитанников с содержанием 466 364 руб. 18,5 коп.
В 1827 году директором Морского корпуса был назначен высокообразованный и гуманный контр-адмирал И. Ф. Крузенштерн – один из основоположников океанографии, мореплаватель, почетный член Петербургской академии наук, автор двухтомного «Атласа Южного моря», член-учредитель Русского географического общества, член Лондонского королевского общества. К подготовке кадетов он предъявлял особые требования, для учебы отбирал только лучших. В связи с этим комплект воспитанников был уменьшен до 505 человек.
Император Николай I особенно любил Морской кадетский корпус, часто его посещал и ставил в пример другим учебным заведениям. В составе преподавателей в это время состояли известный историк Шульгин, географ Максимович. Типография была расширена, в ней печаталось много оригинальных и переводных учебников, библиотека увеличена, учреждены корпусной музей и обсерватория, образована особая эскадра Морского корпуса и поставлена в столовом зале модель брига «Наварин» для парусных учений зимой. В курс обучения были введены военное судопроизводство, химия, начертательная геометрия, расширены курсы морских наук и иностранных языков.
Вскоре при корпусе был основан офицерский класс. В 1835 году учреждены сверхкоштные воспитанники с платой 850 руб. ассигнациями в год. В 1842 году Крузенштерна сменил вице-адмирал Н. П. Римский-Корсаков, обративший особое внимание на программу летних практических занятий, которую он значительно расширил. В 1843 году утвержден герб корпуса, а 15 декабря 1852 года, в годовщину его 100-летия, высочайше даровано новое знамя. С 1856 года при Морском корпусе учреждаются юнкерские классы, в которых юнкерам флота читались лекции по математике, морским наукам и словесности.
После Восточной (Крымской) войны, обнаружившей отсталость российского флота от английского, французского и даже турецкого, генерал-адмирал великий князь Константин Николаевич обратил особое внимание на Морской корпус и значительно изменил его организацию. Число воспитанников уменьшилось до 240 человек, а возраст поступления был повышен до 14 лет. Курс обучения разделился на две части – общую (1 год) и специальную (3 года). Для практического летнего обучения были оборудованы корвет «Баян» и фрегат «Кастор».
Назначение в 1861 году директором корпуса контр-адмирала В. А. Римского-Корсакова способствовало реформе учебного заведения. При нем в дело воспитания были привлечены лучшие офицеры и ряд выдающихся педагогов из других ведомств. По учебной части выпускается много новых, отвечающих требованиям времени пособий, учреждается классная библиотека с читальней, оборудуется железная вращающаяся платформа для преподавания девиации, на учебной батарее устанавливаются орудия новых образцов. Внешняя муштра обучаемых была ослаблена в пользу развития их большей самостоятельности, сознательного отношения к своим обязанностям. Программа летнего плавания была резко увеличена. Эти традиции во многом сохранились и при поступлении Колчака в корпус, который в то время возглавлял адмирал Д. С. Арсеньев, герой Крымской и Русско-турецкой 1877–1878 годов войн, флаг-капитан флота Тихого океана, член Адмиралтейств-совета.
У Александра рано пробудилось сознание собственной одаренности и даже исключительности. С детства он стремился к лидерству, быть первым учеником в гимназии, в Морском кадетском корпусе – старшим над сверстниками. Он стремился к знаниям. Полюбившуюся ему морскую артиллерию, например, он, помимо официальной программы, изучал на практике на Обуховском заводе. Здесь же, на заводе, юный Колчак по собственной инициативе приобрел навыки слесарного дела. Мечтал он и о том, как прославить свое имя в науке. Он вынашивал, в частности, идею: ни больше ни меньше, как открыть Южный полюс. Сам он по этому поводу говорил: «Я готовился к южнополярной экспедиции… писал записки, изучал южнополярные страны. У меня была мечта найти Южный полюс». Мечте не суждено было осуществиться, но надежда оставить свой след в науке не покидала его никогда.
Юноша пользовался большим авторитетом у одноклассников. И не только у них. Администрация элитного морского учебного заведения неоднократно отмечала его в числе лучших учеников и заслуженно доверила быть фельдфебелем младшей роты. Управляющий морским министерством будущего Верховного правителя М. И. Смирнов так вспоминал о том времени: «Я впервые с ним познакомился, будучи воспитанником младшей роты. Колчак, молодой человек невысокого роста, с сосредоточенным взглядом живых и выразительных глаз, глубоким грудным голосом, образностью прекрасной русской речи, серьезностью мыслей и поступков, внушал нам, мальчикам, глубокое к себе уважение. Мы чувствовали в нем моральную силу, которой невозможно не повиноваться, чувствовали, что это тот человек, за которым надо беспрекословно следовать. Ни один офицер-воспитатель, ни один преподаватель корпуса не внушал нам такого чувства превосходства, как гардемарин Колчак».
Весной 1894 года Александра, как отличника, пригласили на обсуждение результатов выпуска. Ему прочили многообещающее первое место. Но он наотрез отказался от этого, считая более достойным своего товарища по учебе. Из корпуса Колчак был выпущен вторым по списку с денежной премией русского мореплавателя Петра Ивановича Рикорда (1776–1855), члена-корреспондента Петербургской академии наук, а осенью того же года произведен в мичманы.
Радостное событие омрачила безвременная смерть матери. Ольгу Ильиничну похоронили недалеко от дома, на Успенском кладбище в деревне Мурзинка.
Еще в ученические годы будущий адмирал с головой окунулся в точные науки. Часто посещая Обуховский завод, он хорошо узнал артиллерийское и минное дело. Отец познакомил его с британским заводчиком-миллиардером Армстронгом, нажившимся на производстве пушек и удостоившимся впоследствии звания лорда. Он предложил ему продолжить обучение на английских заводах. Но у юноши возобладало желание служить на флоте.
В 1895 году, после нескольких месяцев совершенствования в штурманском деле, Колчак назначается помощником вахтенного начальника на броненосный крейсер 1 ранга «Рюрик». В первом же своем выходе в море, не оставляя замыслов сказать свое слово в науке, он по собственной инициативе производит океанографические работы по специально разработанной программе. Затем был Владивосток, та же должность на крейсере 2 ранга «Крейсер» и необъятные просторы Тихого океана. «Это было первое мое большое плавание. Главная задача была чисто строевая, но, кроме того, я специально работал по океанографии и гидрологии. С этого времени я начал заниматься научными работами. Готовился к южнополярной экспедиции, но занимался этим в свободное время, писал записки, изучал южнополярные страны. Итогом того плавания стали опубликованные «Наблюдения над поверхностными температурами и удельными весами морской воды, произведенные с мая 1897 года по март 1898 года». В них уточнялись методы наблюдений, выверялась правильность карт холодных течений у берегов Кореи.
Тогда же он увлекся восточной философией, особенно учением секты Дзен, проповедующей аскетизм и пренебрежение к быту, пытался самостоятельно освоить китайский язык. Интерес ко всему восточному у Александра Васильевича остался надолго. Позднее Колчак пристрастился к коллекционированию японского холодного оружия. Спустя годы во время посещения Токио он часто бродил по лавкам отдаленных кварталов, надеясь найти знаменитый нож Майошин (чаще всего им самураи совершали харакири). И только в 1918 году удача улыбнулась Александру Васильевичу – японский полковник преподнес долгожданный подарок работы одного из учеников мастера. Для адмирала он стал своеобразным талисманом: «Когда мне становится очень тяжело, я достаю этот клинок, сажусь к камину, включаю освещение и при свете горящего угля смотрю на него. Какие-то тени появляются, исчезают на поверхности клинка, который точно оживает какой-то внутренней в нем скрытой силой – быть может, действительно частью живой души воина».
Много и других незаурядных качеств Александра отмечали современники. В частности, адмирал Г. Ф. Цывинский – тогда командир крейсера и его начальник – писал: «Было прислано с эскадры сто человек лучших, здоровых и грамотных матросов для подготовки в унтер-офицеры. Они были разделены на четыре вахты, и в каждую вахту назначен офицер, он же учитель своей вахты. Одним из вахтенных учителей был мичман А. В. Колчак. Это был необычайно способный, знающий и талантливый офицер. Он обладал редкой памятью, владел прекрасно тремя европейскими языками, знал хорошо лоции всех морей, историю всех почти европейских флотов и морских сражений. Прослужил он на крейсере младшим штурманом до возвращения в Кронштадт в 1898 году».
Лейтенант Колчак (это звание Александр получил в декабре 1898 года) несколько раз пытался разобраться в себе: «Еще во время пребывания на Тихом океане я подумывал о выходе из военного флота и о службе на коммерческих судах», чтобы заняться научной деятельностью. Для того чтобы попасть к адмиралу С. О. Макарову на «Ермак», который должен был уйти через несколько дней в Ледовитый океан, Александр Васильевич хотел даже выйти в отставку. Но не успел – пришлось довольствоваться лишь внутренним плаванием на фрегате Балтийского флота, вступившем в строй в 1867 году, «Князе Пожарском». «Худшее, что только я мог представить», – сокрушался он.
Вскоре молодой лейтенант был переведен на эскадренный броненосец «Полтава». Но, узнав о готовящейся Русской полярной экспедиции под начальством полярного исследователя барона Э. В. Толля, он обратился за протекцией к Ф. Б. Шмидту, академику Петербургской академии наук, известному геологу, палеонтологу, ботанику. Но тот не смог помочь, порекомендовав подождать барона, находившегося в плавании на «Ермаке». «Убедившись, насколько неприятно и трудно кого-либо просить о чем-нибудь, я принял меры к тому, чтобы уйти на Тихий океан, и подал рапорт о переводе в Сибирский экипаж», – позже написал Колчак.
Оценивая спустя годы свои помыслы того времени, Александр Васильевич подчеркивал главное – он всегда в душе был военным моряком и военно-морское дело ставил на первое место. «Но я не мог никогда согласиться, – писал он, – со многими деталями постановки этого дела у нас на флоте. Главное основание всех недостатков и неудобств военно-морской службы я вижу в малой подготовке личного состава, ничтожной практике, истекающей из огромной материальной стоимости плавания современного судна, и происходящего из этих двух оснований характера чего-то показного, чего-то такого, что не похоже на жизнь. На наших судах служат, но не живут, а мнение мое, что на судне надо жить, надо так обставить все дело, чтобы плавание на корабле было бы жизнью, а не одной службой, на которую каждый смотрит как на нечто преходящее, как на средство, а не как на цель».