Валери Боумен. Тайны брачной ночи

   Маркиз сменил гнев на милость и обхватил ее покрепче.
   – Как неудачно для вас, – парировал он, – потому что я редко приглашаю дам на танец.
   На этот раз Лили дернулась со всей силой и чуть не лишила его равновесия. Неплохо для такой маленькой женщины. Но вряд ли она ему достойная соперница. Девон не спускал с лица свою самую обворожительную улыбку, Лили оставалась в ловушке его рук.
   Наконец она уступила, расслабила руки и танцевала, словно у нее нет никаких забот и тревог.
   – Я думала, вы более ловко обращаетесь с женщинами, Колтон. И способны удержать их изобретательностью и любезными словами, а не грубой силой. Особенно после вашего бахвальства.
   Вот она, колкость, которую он ожидал. Все идет по плану! Девон едва сумел сдержать улыбку.
   – Вы недолго будете сомневаться в моих навыках, – пообещал он, снова кружа ее.
   Лили сделала очередной глубокий вдох. Несомненно, она вызывала в памяти годами вызубренные манеры, чтобы сохранить внешние приличия перед лицом его вызывающей грубости. Выдохнув, она деланно улыбнулась, притворяясь, будто получает удовольствие от танца. Но она внимательно присматривалась к нему, и Девон прекрасно понимал, что Лили выискивает хоть какие-то признаки его слабости. Тогда она нанесет удар.
   Она сосредоточила взгляд на его плечах, отказываясь смотреть ему в глаза.
   – Я забыла. Вам нравится притвориться, будто вы интересуетесь женщиной, а потом исчезнуть. Я подожду. Если мне не изменяет память, это не займет много времени.
   Девон сжал губы. Эта особа раздражающе непредсказуема. А он всегда гордился тем, что способен прогнозировать, скажем, карточную игру, действия лошадей, поступки людей. Кроме того, что это за чепуху она несет? В то роковое утро много лет назад она ясно дала понять в своей записке, что ее отец примет только мужчину с большими деньгами. Она швырнула записку ему в лицо. Предпочла ему старика. Черт, это терзает его до сих пор. Тогда у него не было шансов завоевать ее, а теперь она насмехается над ним за отказ жеманно улыбаться и расшаркиваться. Это ей даром не пройдет, он этого не допустит!
   – И я забыл, – ответил он, – что вам нравится собрать у своей юбки как можно больше услужливых воздыхателей, поиграть их чувствами, а потом спровадить.
   Лили боролась с желанием заскрипеть зубами. Снова эта самоуверенность. Сегодня она особенно раздражала. Стиснув зубы, Лили натянуто улыбнулась. Как смеет Колтон швыряться обвинениями, когда это он ее оставил? Она была недостаточно богата для него.
   И тот факт, что сейчас он планировал жениться на этой глупышке Амелии Темплтон, только доказывал, насколько он одержим деньгами. Семья этой девушки чуть ли не богаче короля. Неудивительно, что Колтон ждал женитьбы долгих пять лет. Он стремился получить самое большое приданое, которое мог найти. И теперь имеет наглость намекать, будто это она играет чужими чувствами! У нее закипела кровь. Это ему даром не пройдет, она этого не допустит!
   – Похоже, невеста уже бросила вас, Колтон. Вы можете поискать молодую женщину, у которой нет услужливых воздыхателей. Конечно, леди, достаточно богатых для вас, не так уж много, но я уверена, что вы найдете.
   Если она и попала в цель, то нельзя было сказать этого, глядя на его лицо. Оно не дрогнуло.
   – Вы во второй раз упоминаете о моем плачевном финансовом положении, – ответил он. – Похоже, вы озабочены этим. Но, с другой стороны, деньги всегда были для вас чрезвычайно важны, не так ли?
   У Лили затрепетали ноздри. Озабочена? Его финансовым положением? Это смешно. Все знают, что о его финансах и говорить нечего. Сейчас он лицемерит. Это он одержим деньгами. Настолько, что готов притворяться влюбленным, лишь бы спасти свои средства.
   Она сказала, осторожно подбирая слова:
   – Вряд ли я этим озабочена, Колтон. Просто я нахожу интересным, что вы до сих пор отчаянно стремитесь жениться на богатой девушке, которая едва дебютировала. Похоже, за пять лет мало что изменилось.
   На этот раз вскипел он.
   – Вряд ли это интересно для вас, графиня, поскольку у вас есть опыт замужества ради денег. В конце концов, вы продали свою руку и сердце, чтобы заполучить состояние Меррилла. Да и теперь я слышу о ваших богатых поклонниках.
   Это ужалило. Деньги не имели никакого отношения к ее браку, уж кто-кто, а Колтон должен это знать. Лили прикусила губу, чтобы отвлечься. Тряхнула головой, и своевольный локон упал ей на глаза. С нее довольно. Пора заканчивать эту игру.
   – По крайней мере мужчины, которые ухаживают за мной, знают, как обходиться с леди. Не один день прошел с тех пор, как вы угрожали соблазнить меня, а я не видела от вас ни единого цветочка, конфетки или стихотворения. Вы явно некомпетентны в этом деле.
   Его резкий хриплый смех привлек внимание танцующих.
   – Неужели вы действительно ожидали, что я стану посылать вам подобные безделицы, как все эти хлыщи и фаты, что пресмыкаются у ваших ножек?
   Ее щеки вспыхнули. Лили огляделась.
   – Говорите тише.
   Девон наклонился, и его теплое дыхание защекотало ей висок.
   – Ведь им это не помогло? С чего вы решили, что я последую их примеру? Первое правило победителя в игре – это не следовать схемам противника.
   Несмотря на его напоминание о любви к игре, Лили не смогла сдержать дрожь.
   – Прекрасно. И как именно вы намерены соблазнить меня, Колтон? Грубое обращение со мной в бальном зале явно не срабатывает.
   Он лениво улыбнулся ей своей самой обворожительной улыбкой.
   – Уж не раболепствуя перед вами, уверяю вас. Я знаю женщин достаточно хорошо, чтобы понимать, насколько это глупо.
   Ей пришлось сосредоточиться, чтобы сдержать рвущуюся улыбку. Черт бы побрал этого Колтона! То он злит ее, то в следующую минуту заставляет смеяться. Он всегда так действовал на нее – доводил до грани.
   – Тогда как? – подстрекала она.
   Он поднял бровь.
   – Вы считаете меня слабоумным? Я не собираюсь выдавать свои секреты противнику.
   Лили раздумывала, как сбить его с толку.
   – Если я бы хоть на миг поверила, что у вас есть секрет, я бы охотнее продолжила расспросы. А при создавшемся положении разговор становится все более скучным. – Она старательно изобразила притворный зевок.
   – Вы так и не ответили мне. Почему вы упорно носите траурные цвета?
   Проклятие! Ее попытка разозлить его провалилась. Лили стиснула зубы. Почему он так любопытствует?
   – Я ношу траур по своему мужу.
   – Траур? В самом деле? По человеку, которого вы едва знали? Сколько вы были замужем: месяц, два?
   Лили не поднимала глаз.
   – Может быть, он и пробыл со мной недолго, но он был моим мужем.
   Черт бы побрал его жалкую душонку! Она носила траурную одежду только потому, что не могла себе позволить нарядиться в нечто более приличное, но Колтону незачем это знать.
   – Как неудачно, – сказал Колтон. – По слухам, вы используете вдовьи наряды, чтобы держать на расстоянии многочисленных поклонников. Полагаю, это неправда?
   Лили стиснула его руку, жалея, что не может залепить ему пощечину.
   – Хоть это и не ваше дело, но ведь я на балу. Я танцую. Принимаю визитеров. Собираюсь через несколько дней представить свою сестру. Чего большего ждать от меня свету?
   Колтон влек ее мимо танцующих.
   – Мне интересно, – понизил он голос, – ваш покойный муж одобрил бы вашу писанину?
   Восклицание непроизвольно вырвалось из ее губ. На этот раз Лили умышленно наступила Колтону на ногу. Сильно.
   Он не дал ей времени ответить. Вместо этого он наклонился ближе и прошептал:
   – Никто бы так не подумал, правда? Я хочу сказать, что ваш памфлет решительно ставит покойного в сомнительное положение. Наводит на мысли, что причина вашей антипатии к брачному ложу кроется в лорде Меррилле и отсутствии у него навыков.
   – Как вы смеете! – На этот раз Лили просто встала на его ногу. Случайно, конечно.
   Колтон вздрогнул, но сумел не споткнуться.
   – Как я смею? Мне кажется, что более уместно спросить, как смеете вы, графиня? В конце концов, это не я написал «Тайны брачной ночи». Кроме того, будьте осторожны. Это вы заинтересованы в защите своей репутации, не так ли? Вы устраиваете сцену.
   Музыка смолкла, и когда Колтон отпустил Лили, она набрала полные легкие воздуха. Она делала все, что могла, чтобы успокоить реакцию тела на его неприкрытую грубость. Лили огляделась. Он прав. Несколько пар откровенно разглядывали их. Те, кто не танцевал, перешептывались и указывали на них. Она должна оставаться спокойной и избавиться от его общества. Она не позволит – не позволит! – Колтону почувствовать себя победителем. Лили присела в реверансе, словно благодарила его за танец, и стала считать до десяти, готовясь к финальному раунду.
   Ее улыбка была натянутой.
   – Так вот как вы соблазняете женщин, Колтон? Оскорбляя и выводя из себя? Я часто удивлялась, что вы до сих пор не подцепили богатую невесту, но теперь мне понятно, почему вы остались холостяком.
   Кожа у его глаз чуть дрогнула. Ее комментарий угодил в цель. Наконец-то!
   Слова беспечно слетели с его красиво вылепленных губ. Он поклонился:
   – А кто сказал, что я еще пытаюсь соблазнить вас? Вполне возможно, что я передумал, учитывая ваш змеиный язык и повадки мегеры.
   Иглы разочарования кольнули ее. Лили не задержалась на этой мысли. Вместо этого она вскинула подбородок.
   – Полагаю, это объясняется отсутствием у вас умения. А может быть, это не что иное, как удобная отговорка. – Она подхватила юбки, намереваясь оставить его одного посреди бального зала.
   Колтон быстро схватил ее за запястье и повернул к себе. Лили ахнула, ее взгляд метнулся к его темным глазам. Понимающая улыбка светилась на его совершенном лице.
   – Позвольте заверить вас, миледи, это произойдет скоро, совсем скоро.
   Наклонившись, он прижался губами к ее губам быстрым холодным поцелуем. Под аккомпанемент изумленных возгласов Колтон отпустил ее и отошел, оставив одну посреди бального зала.

Глава 5

   Маленький мальчик сидел за письменным столом, его темная головка склонилась над листом бумаги. Пухлые пальцы, держа перо, усердно выводили буквы. Его наставник, сидя в кресле, монотонно повторял греческий алфавит.
   Девон, скрестив руки, прислонился к дверной раме и наблюдал за обоими.
   Он находился в Колтон-Хаусе, в своем родовом владении – огромном поместье, которым теперь распоряжался он. Здесь он провел детство. Приезжая сюда, Девон всегда чувствовал себя совсем молодым. Молодым и… одиноким.
   Он стукнул в дверь согнутым пальцем.
   – Не помешаю?
   Мальчик вскинул голову. Не в первый раз Девона поразило сходство мальчика с ним, даже в столь юном возрасте. По детскому лицу разлилась улыбка. Он отбросил перо, вскочил из-за стола и кинулся к Девону. Девон схватил его в объятия. Наставник поднялся и поклонился:
   – Милорд.
   – Мистер Галифакс. – Девон кивнул, мужчина торопливо сел и снова углубился в раскрытую на столе книгу. – А ты подрос, приятель, – сказал Девон, крепче прижимая мальчика.
   – Я не знал, когда ты приедешь в следующий раз. – Улыбка не сходила с нежного личика.
   – Догадываюсь, – взъерошил ему волосы Девон. – У меня сегодня свободный от парламента день, и я подумал, что можно приехать.
   – Мы пойдем на рыбалку? – с горящими глазами спросил мальчик.
   – Да, но сначала я должен поговорить с мистером Галифаксом. Оставь нас, хорошо?
   Мальчик счастливо кивнул и выбежал из комнаты.
   – Я встречусь с тобой в холле через несколько минут, – сказал ему вслед Девон, закрывая дверь.
   Он пошел к мистеру Галифаксу. Наставник мальчика поднялся.
   – Милорд, – сказал он, поклонившись Девону.
   – Пожалуйста, садитесь. – Девон махнул в сторону ближайшей скамьи.
   Взяв деревянный стул, он повернул его, сел верхом и, сложив руки на спинке, с минуту буравил взглядом мистера Галифакса.
   Тот неловко поерзал на краю сиденья и подтолкнул вверх серебряные очки на тонкой переносице.
   – Как он развивается?
   Галифакс судорожно вдохнул.
   – Джастина учить одно удовольствие, милорд. Он умный, сообразительный, находчивый и веселый. Греческий и латынь идут у него как по маслу, и мне не нужно говорить вам, что его дар к арифметике весьма впечатляет.
   Девон тоскливо улыбнулся.
   – Да, похоже, эта склонность передается в нашей семье.
   Галифакс кивнул.
   – Порой он бывает неугомонным и дерзким, но в целом его стремление к знаниям поражает. Мне не раз приходилось ускорять темп, чтобы поспеть за ним. Он очень умен. Вы должны им гордиться.
   Девон кивнул. Его взгляд блуждал по комнате. Темные деревянные панели на стенах, маленькие стулья, стол, скамья, аромат лимонного сока, которым наводили чистоту, книги. Сладкий запах книг, отбросивший Девона на несколько лет назад. Девон тогда сидел на том же самом месте, что и Джастин несколько минут назад, и повторял цифры, которые ему казались словами, которые приходили к нему легче, чем все остальное в его мире. Когда они вставали на место в его уме, все обретало смысл.
   Девон поднялся и, заложив руки за спину, зашагал по комнате. Остановившись перед книжной полкой, он поискал том арифметики. Вытащив книгу, он открыл первую страницу. Они были на месте. ДМСМ. Его инициалы. Девон Маркус Сандбридж Морган. Пятый маркиз Колтон. Он провел указательным пальцем по буквам. Тень улыбки появилась у него на губах. Он помнил день, когда написал их. Отец подарил ему эту книгу, восхищенный тем, что его сын такой одаренный ученик.
   «Он мне в учителя годится, – сообщил наставник Девона его отцу. – Лучшего ученика в жизни не встречал».
   Его отец тогда просиял. «У меня необыкновенный сын», – говорил он всем, кто готов был слушать. Это было величайшим достижением Девона – заставить отца гордиться им.
   Девон и сам гордился собой… пока отец не стал брать его с собой в игорные притоны, используя математический дар сына ради выигрыша.
   Девон тряхнул головой, отгоняя печальные воспоминания, и поставил книгу на полку. Сунув руки в карманы, он повернулся к мистеру Галифаксу:
   – Я верну Джастина через пару часов.
   Голос наставника дрогнул:
   – Он очень занят, и я…
   – Два часа, – повторил Девон тоном, не терпящим дальнейших дискуссий.
   Галифакс, сглотнув, кивнул.
   – Вы останетесь на обед, милорд? Возможно, я присоединюсь к вам, и мы подробнее обсудим обучение Джастина.
   – Нет, – с искренним сожалением ответил Девон. – Я не могу остаться. Я должен вернуться в Лондон. У меня назначена встреча сегодня вечером. – И добавил себе под нос: – Я кое-что должен сделать.
   – Хорошо, милорд. Я помогу Джастину приготовить все для рыбалки. Это займет несколько минут. – Галифакс поспешил из комнаты и закрыл за собой дверь.
   Девон снова оглядел классную комнату и шумно выдохнул. Господи, если бы у него не было необходимости возвращаться в Лондон. При мысли о Рукери у него переворачивалось нутро. Но он дал обещание и в отличие от отца сдержит его. Встреча в этой сомнительной части города назначена в полночь, и он там будет. И поскольку должен вернуться в Лондон, то заодно может продолжить соблазнение графини. Он выполнит свои обязательства и одновременно преподаст урок этой мегере. Он уже заказал кое-что, чтобы привести свой план в действие.
   Он улыбнулся про себя. Да, он заставил ее ждать достаточно долго. Достаточно, чтобы вынудить ее задаваться вопросом, говорил ли он серьезно. Пора сделать следующий ход.
   Девон подошел к окну. Заложив руки за спину, он смотрел на лужайки и сады позади дома. Его глаза тут же остановились на местечке под купой деревьев. Именно там больше двадцати лет назад отец впервые показал Девону фамильный перстень-печатку с гербом, передававшийся из поколения в поколение. Перстень вручил его прапрадеду король, после того как пожаловал семье титул.
   Девон припомнил, как его, тогда еще десятилетнего мальчишку, распирало от гордости, когда отец позволил ему надеть перстень на его слишком маленький палец.
   «Однажды перстень станет твоим, – сказал ему отец. – А с ним придет и огромная ответственность».
   Девон стиснул зубы. Если бы его отец серьезно относился к собственной ответственности!
   Девон так ушел в свои мысли, что не заметил, как позади него открылась дверь.
   – Мне сказали, что вы здесь, милорд, – тихо сказала старая женщина, возвращая Девона к реальности.
   – Миссис Эпплби, – отозвался он. – Рад вас видеть. – Он взглянул на женщину, которая была ему скорее матерью, чем служанкой. Ему все еще было неловко слышать от нее «милорд», после стольких лет, прожитых вместе. – Я приехал повидать Джастина, – сказал он.
   – Я так и подумала. Знаете, он вас очень любит. И уверен, что мир вращается вокруг вас.
   Уголки губ Девона дрогнули.
   – Это не совсем так.
   – Ш-ш-ш… – рассмеялась она. – Не говорите ему этого. Вы его герой.
   Девон проглотил ком в горле.
   – Как он, миссис Эпплби?
   – Разве мистер Галифакс не сказал вам? Он занимается как настоящий школьник. Точно так, как занимались вы.
   – Я не об этом. Он счастлив здесь?
   Морщинистая рука миссис Эпплби скользнула по руке Девона и сжала ее.
   – Ему хорошо, милорд. Правда.
   – И по-прежнему никаких вестей… от его матери?
   Экономка опустила взгляд и мрачно покачала головой.
   – Нет, милорд. Как обычно. Ничего.
   Девон кивнул.
   – А как остальные, миссис Эпплби? Надеюсь, все слуги довольны?
   – Безусловно, милорд.
   Девон повернулся к двери.
   – Мне нужно идти. В прошлый раз, когда я надолго оставил Джастина одного, он решил отправиться на рыбалку самостоятельно.
   – Так и есть, – рассмеялась миссис Эпплби. – Совсем как вы. Он не из тех, кто долго чего-нибудь ждет.
   Рука Девона легла на холодную бронзовую ручку двери, когда голос миссис Эпплби остановил его:
   – Когда нам ждать вас снова, милорд?
   Девон повернул ручку и рывком открыл дверь.
   – Я вернусь в следующем месяце, к пятому дню рождения Джастина.

Глава 6

   Лили снова засела в кабинете, держа в руке перо. На этот раз она составляла список. Перечень вариантов на тот случай, если памфлет не обеспечит ей гонорар, достаточный для того, чтобы остаться в городе. Ее кузина Алтея, живущая в Нортумберленде, может принять их. У Алтеи семеро детей, наверняка ей нужна помощь в их воспитании. Лили и Энни – мастерицы шить. Возможно, они найдут работу белошвеек. Но кто их наймет – двух светских леди, оказавшихся на улице?
   Лили снова макнула перо в чернильницу. Если она не найдет способ заработать деньги, ей придется предпринять более радикальные меры. Она взяла перечень хозяйственных расходов. Больше никаких покупок мяса на рынке. Она вычеркнула строку. Никакого сахара. И сливок. Еще две резкие линии. Никакого чая. Она вздохнула. Может быть, для начала попросить Эванса несколько раз использовать заварку?
   Она постукивала кончиком пера по бумаге, борясь с паникой, которая всегда подкатывала к горлу во время проверки финансов. Энни, Эванс и Мэри понимали, что их маленькое хозяйство в тяжелом положении, но только Лили знала, насколько ужасна ситуация на самом деле.
   Лили смотрела на спящего в углу Леопольда. Найти деньги, чтобы прокормить его, – теперь немалый подвиг, даже если обедом ему служат объедки со стола. Но она отказывалась избавиться от любимой собаки. Нет, Леопольд тоже член семьи, и он окажется на улице не раньше, чем они все. И все же Энни придется перестать приносить в дом бездомных животных. Лили вздохнула. Она была бессильна отказать сестре, когда та приносила домой маленьких беспомощных зверушек. Что ж, теперь, когда она задумалась над этим, чай не казался уж таким необходимым.
   Тихий стук в дверь привлек внимание Лили. Подняв глаза, она увидела присевшую в реверансе Мэри. Лили улыбнулась старой подруге.
   – Да, Мэри? Что случилось?
   – Прошу прощения, миледи, но вам надо это видеть. – Старушка снова быстро присела. – Подождите, я разве об этом не говорила? – глуповато уточнила она.
   Лили только головой покачала.
   – Идите и посмотрите. Впечатляющее зрелище, нечего сказать. – Натянув чепец на уши, Мэри пошла вниз, в холл.
   Наклонив голову набок, Лили бросила перо на лист с удручающими подсчетами и встала. Лео бросился за ней.
   Не успела она пройти коридор, как аромат ударил ей в ноздри. Цветы! Чудесный, душистый запах. Однако на этот раз какой-то другой. Обычно по дому плыл запах лилий, а сейчас это были розы. Розы, сирень и что-то еще.
   Она ускорила шаг, свернула за угол коридора. Когда Лили вошла в холл, то остановилась, ухватившись за стену.
   Все пространство превратилось в настоящую оранжерею. Цветы заполняли каждый уголок, каждое укромное местечко. Против обыкновения оживленный Эванс, который одновременно выглядел и довольным, и раздраженным, сновал к парадной двери и обратно, торопя посыльных.
   Энни, сияя улыбкой, сбежала вниз по лестнице.
   – О, я знаю, от кого они. Это то, чего я ожидала. Фрэнсис уверяла, будто ее сестра получила ошеломляющее количество цветов от лорда Ситтона, но не сомневаюсь, что это мелочь по сравнению с таким изобилием.
   Лили закрыла рот и принялась деловито оглядывать колоритный натюрморт. Здесь были розы, гардении, петунии. Прелестные маленькие желтые нарциссы, тюльпаны, пролески, гиацинты и сирень.
   – Похоже, он опустошил целый сад, – сказала Энни, поворачиваясь вокруг. – Что ты думаешь, Лили? Теперь-то лорд Колтон достаточно тебя впечатлил?
   Лили укусила себя за щеку, чтобы удержаться от улыбки.
   – Это просто нелепо, вот что я думаю. Денег, потраченных на эти цветы, хватило бы, чтобы вести хозяйство в этом доме довольно долго, и я не могу мириться с такими пустыми тратами…
   – Силы небесные! – Энни хлопнула себя ладонью по лбу. – Это романтический жест. Только ты способна думать о деньгах в такой момент.
   Эванс, справившись наконец с царившим вокруг хаосом, выступил вперед. Прочистив горло, он вручил Лили карточку, привязанную к стеблю цветка. К лилии. Единственной лилии в этом нарочитом изобилии.
   Она приняла карточку из вытянутой руки Эванса. Слова были написаны сильной, смелой рукой, черные буквы решительно пересекали прямоугольник бумаги.
 

   Теперь вы знаете. – Д.

   Лили прижала карточку к губам, пряча слабую улыбку.
   – Что там написано? – нараспев спросила Энни.
   Ответом Лили была поднятая бровь.
   – Они чудесные, миледи. Должно быть, они стоили ему целое состояние. – Мэри сунула нос в вазу, полную роз. – Эх, если бы мы могли их продать. – Она вздохнула.
   Лили мигом повернулась к ней, серые юбки вихрем взметнулись у ее лодыжек:
   – Продать?
   – Это всего лишь шутка, миледи, – покачала головой Мэри.
   Лили щелкнула пальцами.
   – Нет, это отличная идея. Просто прекрасная! – Она снова повернулась: – Энни, собирай цветы. Мэри, достань сладости из буфета. Эванс, останови наемную карету.
   Дворецкий расправил плечи и кивнул. Он отправился выполнять распоряжение хозяйки. Мэри поспешила в кладовую, качая головой и бормоча себе под нос.
   Энни резко хлопнула себя по бедрам.
   – Лили, что именно ты планируешь делать? – В ее голосе звучало предупреждение.
   – Я планирую надеть свою шляпку. Мы с Мэри отправимся в Воксхолл и продадим все это.
   Энни прижала руку к губам, потом медленно уронила ее.
   – Неужели ты говоришь серьезно? Ты не можешь продать эти цветы. Это подарок!
   – Не могу? Это мы еще посмотрим. – Лили кинулась к парадному входу и схватила шляпку с бронзовой подставки в углу. Нахлобучив ее на голову, она заправила внутрь непокорные завитки и торопливо завязала бант под подбородком. Потом схватила две ближайшие вазы. – Энни, помоги мне, пожалуйста.
   Качая головой, Энни неохотно взяла вазу.
   Им понадобилось добрых четверть часа, чтобы вчетвером сложить все в карету, которую нанял Эванс. Мэри и Лили уселись среди импровизированного цветника.
   – Не забудь заехать к лорду Колтону и поблагодарить.
   Лили закатила глаза.
   – Ничего подобного я делать не стану.
   Карета загрохотала по булыжной мостовой. Лили угнездилась среди цветов с широкой улыбкой на лице. Она выдохнула, долго и медленно, радуясь чувству облегчения, разливавшемуся по ее жилам. Впервые за долгие месяцы ее плечи расслабились. С деньгами, вырученными за цветы, она сможет кормить своих домочадцев неделю, а то и дольше.
   Всему свету известно о размере финансов Колтона, точнее, об их отсутствии. Как и его отец, Девон Морган увлекался азартными играми. Слишком увлекался. Это стоило ему состояния и перспектив. Цветы, без сомнения, были куплены в долг, который он не мог себе позволить.
   Колтон, может быть, расточитель и мот, но она не такая. Если цветы – это все, что она может продать, она продаст их. Фортуна склонна помогать тем, кто сам себе помогает.
   «Теперь вы знаете». Да уж. Цветы были следующим залпом Колтона. Отлично сыграно. Но он явно не представляет, с кем имеет дело. Она ему еще покажет.
   Колтон наверняка появится сегодня на званом вечере у Фоксдаунов. Лили не могла сдержать чувства странной благодарности ему, ее спасителю в этом особом случае. Хуже того, она не могла обуздать безотчетное желание видеть Колтона. Она была ему признательна, это правда. Но если она поблагодарит его, этот прохвост, без сомнения, сочтет это признаком слабости. Он решит, что сломил ее сопротивление. Лили не любила резкость и невоспитанность, но ничего не поделаешь.