Валерий Абатуров, Ричард Португальский
Харьков – проклятое место Красной Армии
Предисловие
В годы Великой Отечественной войны с учетом значительной протяженности советско-германского фронта и возможностей противоборствующих сторон боевые действия на различных его участках не могли вестись с одинаковой степенью интенсивности и напряженности. На одних из них длительное время преобладали позиционные формы борьбы, на других, наоборот, основное содержание вооруженной борьбы составляли активные действия как советских, так и немецких войск. Стремление решить стоявшие перед ними задачи преимущественно наступлением предопределяло ожесточенность и бескомпромиссность развернувшихся на этих участках и направлениях сражений и боев. Это в полной мере можно отнести к харьковскому направлению, которое с сентября 1941 г. по август 1943 г. находилось в центре внимания высшего политического и военного руководства СССР и Германии. За неполные два года Красная Армия провела здесь ряд оборонительных и наступательных операций, в ходе которых, с одной стороны, были достигнуты значительные оперативные результаты, а с другой – допускались крупные просчеты, приводившие к крайне негативным последствиям.
Высокая интенсивность боевых действий на харьковском направлении была не случайной. Она обусловливалась не столько его географическим положением, сколько политическим, экономическим и военным значением расположенного здесь Харьковского промышленного района. Накануне войны на территории Харьковской области действовало более 1250 промышленных предприятий. Ведущей отраслью являлось машиностроение, дававшее свыше 40 % продукции машиностроительной промышленности УССР и более 6 % союзного производства. Как важнейший узел железных и улучшенных грунтовых дорог Харьков был тесно связан со многими экономическими районами страны. Являясь вторым по величине городом Украины, он по праву считался ее второй столицей.
Уже в сентябре 1941 г. советские войска на харьковском направлении вынуждены были действовать в сложной обстановке. В начале месяца противник крупными силами форсировал Днепр в районе Кременчуга. Владея стратегической инициативой, он начал развивать наступление на Левобережной Украине. Войскам Юго-Западного фронта, прикрывавшим харьковское направление, не удалось в короткие сроки создать прочную оборону. Они были вынуждены вести тяжелые кровопролитные бои, отходя к Харькову.
В середине октября боевые действия велись уже на дальних и ближних подступах к городу. С утра 22 октября четыре немецкие пехотные дивизии, усиленные танками, при поддержке авиации и артиллерии предприняли штурм Харькова. В ночь на 25 октября советские войска после пятисуточных тяжелых оборонительных боев по приказу Ставки Верховного Главнокомандования оставили город и закрепились на рубеже Волчанск, Балаклея, Изюм.
С этого рубежа они в январе 1942 г. предприняли первую попытку освободить Харьковский промышленный район в ходе Барвенково-Лозовской операции. В соответствии с ее замыслом войскам Юго-Западного фронта была поставлена задача нанести удар силами 38-й и 6-й армий, разгромить противника в районе Чугуев, Балаклея, Изюм и овладеть Харьковом. Южному фронту предстояло силами 57-й и 37-й армий нанести главный удар в направлении Барвенково, Лозовая.
Операция началась 18 января 1942 г. Ударная группировка Юго-Западного фронта прорвала вражескую оборону и за четыре дня операции ценой значительных потерь продвинулась на расстояние до 25 км. Противник оказывал упорное сопротивление советским войскам, особенно в районах Балаклеи и Славянска. К концу операции общее продвижение двух фронтов составило 90–100 км. Их соединения перерезали железную дорогу Харьков – Запорожье, освободили Барвенково и Лозовую. Однако полностью выполнить поставленную задачу не смогли. Юго-восточнее Харькова образовался большой выступ, получивший наименование барвенково-лозовского плацдарма. Это был крупный оперативный плацдарм, позволявший наносить удар во фланг и тыл харьковской и донбасской группировкам немецких войск.
27 февраля 1942 г. Военный совет Юго-Западного фронта утвердил оперативную директиву о проведении наступательной операции по разгрому чугуевско-балаклеевской группировки противника. Цель операции: нанеся охватывающие удары силами 6-й армии с балаклейского выступа и 38-й армии – с чугуевского, окружить и уничтожить вражеские войска юго-восточнее Харькова и освободить город.
Операция началась 7 марта. По ряду причин не удалось обеспечить внезапность удара. Части и соединения 38-й армии в нескольких местах форсировали Северский Донец. Однако сильное сопротивление противника, сложные погодные условия (морозы, метели, заносы) затрудняли ведение активных боевых действий. Бои шли с переменным успехом до первых чисел апреля. Наступление 6-й армии в районе Балаклеи также не получило должного развития. Немецкие войска были лишь оттеснены на левый берег Северского Донца. В первой декаде апреля обе армии перешли к обороне.
Но уже спустя месяц (12 мая 1942 г.) началась новая наступательная операция. Переход войск Юго-Западного фронта в наступление стал для противника неожиданностью. Это обеспечило первоначальный успех в условиях сложной обстановки, когда наступавшие даже не имели существенного превосходства в силах и средствах. Однако немецкому командованию удалось подтянуть резервы и нанести ответный удар, который пришелся по частям 9-й армии Южного фронта. За три дня наступления армейская группа «Клейст» при поддержке авиации 4-го воздушного флота сумела создать в полосе обороны советских войск 80-километровую брешь, выйти на основные коммуникации наших соединений, действовавших в барвенковском выступе. Войска Юго-Западного фронта получили приказ прекратить наступление на Харьков, развернуть часть сил для ликвидации угрозы. Но было поздно.
К исходу 22 мая противник, нарастив свои усилия, ударными группировками вышел к Балаклее, перерезав пути отхода советских войск за Северский Донец. Оказавшиеся в окружении соединения 6-й и 57-й армий, армейской группы генерала Л.В. Бобкина до 29 мая героически сражались с превосходящими силами врага в условиях полного господства в воздухе его авиации, при острой нехватке боеприпасов, горючего и продовольствия. Лишь 22 тыс. бойцов и командиров вырвались из кольца. Общие потери войск юго-западного направления за период боев под Харьковом, по неполным данным, составили 230 тыс. человек. Таким образом, успешно начатая советскими войсками Харьковская наступательная операция закончилась катастрофой.
Следующая Харьковская наступательная операция, получившая наименование «Звезда», началась 2 февраля 1943 г. В ходе ее соединения 40, 69 и 3-й танковой армий Воронежского фронта, преодолевая сопротивление немецких войск на ряде поспешно занимаемых ими рубежей, охватили Харьков с нескольких направлений, но полностью окружить и разгромить харьковскую группировку врага не сумели. Но важнейшим итогом операции стало освобождение 16 февраля Харькова. Казалось, что инициатива перешла к советским войскам, для них открылись перспективы развития наступления к Днепру, переноса боевых действий на территорию Правобережной Украины.
Так в то время оценивали обстановку командующие войсками фронтов юго-западного направления, Генеральный штаб и Ставка Верховного Главнокомандования. Но эйфория успешного наступления и недооценка противника не позволили вовремя разглядеть нарастающую угрозу. Перейдя 19 февраля в контрнаступление, немецкая группа армий «Юг» вначале нанесла тяжелое поражение армиям правого крыла Юго-Западного фронта, а затем перенесла боевые действия в полосу Воронежского фронта, действовавшего на харьковском направлении. Перейдя от наступления к обороне в короткие сроки, этот фронт в ходе Харьковской оборонительной операции, отражая удары превосходящих сил врага, вынужден был оставить Харьков и Белгород. Только привлечение резервов Ставки не позволило немецкому командованию полностью реализовать замысел своего контрнаступления и развить успех в направлении Курска. Образовавшийся при стабилизации положения сторон южный фас Курского выступа послужил исходным плацдармом для последующих операций на харьковском и других направлениях.
Окончательное освобождение Харькова летом 1943 г. тесно связано с одним из крупнейших событий Второй мировой войны – Курской битвой. Отразив мощные удары противника, войска Воронежского и Степного фронтов 3 августа 1943 г. приступили к проведению Белгородско-Харьковской наступательной операции. Днем полного и теперь уже окончательного освобождения города стало 23 августа.
В книге раскрываются условия, в которых вырабатывались замыслы операций, проводившихся на харьковском направлении в годы Великой Отечественной войны, показаны особенности подготовки войск и штабов к предстоявшим действиям, вскрыты просчеты и ошибки, допущенные Ставкой Верховного Главнокомандования, Генеральным штабом, командованием фронтов и другими органами управления при подготовке и ведении боевых действий. В ней на фоне общего хода боевых действий рассказывается о том, в каких условиях сражались советские войска, как в ходе ожесточенной борьбы с врагом они воплощали в жизнь идеи и решения командования. При написании книги использованы ранее не вошедшие в научный оборот архивные, в том числе трофейные документы, неопубликованные воспоминания очевидцев тех дней, отечественная и зарубежная военно-историческая и мемуарная литература.
В.В. Абатуров, Р.М. Португальский
Высокая интенсивность боевых действий на харьковском направлении была не случайной. Она обусловливалась не столько его географическим положением, сколько политическим, экономическим и военным значением расположенного здесь Харьковского промышленного района. Накануне войны на территории Харьковской области действовало более 1250 промышленных предприятий. Ведущей отраслью являлось машиностроение, дававшее свыше 40 % продукции машиностроительной промышленности УССР и более 6 % союзного производства. Как важнейший узел железных и улучшенных грунтовых дорог Харьков был тесно связан со многими экономическими районами страны. Являясь вторым по величине городом Украины, он по праву считался ее второй столицей.
Уже в сентябре 1941 г. советские войска на харьковском направлении вынуждены были действовать в сложной обстановке. В начале месяца противник крупными силами форсировал Днепр в районе Кременчуга. Владея стратегической инициативой, он начал развивать наступление на Левобережной Украине. Войскам Юго-Западного фронта, прикрывавшим харьковское направление, не удалось в короткие сроки создать прочную оборону. Они были вынуждены вести тяжелые кровопролитные бои, отходя к Харькову.
В середине октября боевые действия велись уже на дальних и ближних подступах к городу. С утра 22 октября четыре немецкие пехотные дивизии, усиленные танками, при поддержке авиации и артиллерии предприняли штурм Харькова. В ночь на 25 октября советские войска после пятисуточных тяжелых оборонительных боев по приказу Ставки Верховного Главнокомандования оставили город и закрепились на рубеже Волчанск, Балаклея, Изюм.
С этого рубежа они в январе 1942 г. предприняли первую попытку освободить Харьковский промышленный район в ходе Барвенково-Лозовской операции. В соответствии с ее замыслом войскам Юго-Западного фронта была поставлена задача нанести удар силами 38-й и 6-й армий, разгромить противника в районе Чугуев, Балаклея, Изюм и овладеть Харьковом. Южному фронту предстояло силами 57-й и 37-й армий нанести главный удар в направлении Барвенково, Лозовая.
Операция началась 18 января 1942 г. Ударная группировка Юго-Западного фронта прорвала вражескую оборону и за четыре дня операции ценой значительных потерь продвинулась на расстояние до 25 км. Противник оказывал упорное сопротивление советским войскам, особенно в районах Балаклеи и Славянска. К концу операции общее продвижение двух фронтов составило 90–100 км. Их соединения перерезали железную дорогу Харьков – Запорожье, освободили Барвенково и Лозовую. Однако полностью выполнить поставленную задачу не смогли. Юго-восточнее Харькова образовался большой выступ, получивший наименование барвенково-лозовского плацдарма. Это был крупный оперативный плацдарм, позволявший наносить удар во фланг и тыл харьковской и донбасской группировкам немецких войск.
27 февраля 1942 г. Военный совет Юго-Западного фронта утвердил оперативную директиву о проведении наступательной операции по разгрому чугуевско-балаклеевской группировки противника. Цель операции: нанеся охватывающие удары силами 6-й армии с балаклейского выступа и 38-й армии – с чугуевского, окружить и уничтожить вражеские войска юго-восточнее Харькова и освободить город.
Операция началась 7 марта. По ряду причин не удалось обеспечить внезапность удара. Части и соединения 38-й армии в нескольких местах форсировали Северский Донец. Однако сильное сопротивление противника, сложные погодные условия (морозы, метели, заносы) затрудняли ведение активных боевых действий. Бои шли с переменным успехом до первых чисел апреля. Наступление 6-й армии в районе Балаклеи также не получило должного развития. Немецкие войска были лишь оттеснены на левый берег Северского Донца. В первой декаде апреля обе армии перешли к обороне.
Но уже спустя месяц (12 мая 1942 г.) началась новая наступательная операция. Переход войск Юго-Западного фронта в наступление стал для противника неожиданностью. Это обеспечило первоначальный успех в условиях сложной обстановки, когда наступавшие даже не имели существенного превосходства в силах и средствах. Однако немецкому командованию удалось подтянуть резервы и нанести ответный удар, который пришелся по частям 9-й армии Южного фронта. За три дня наступления армейская группа «Клейст» при поддержке авиации 4-го воздушного флота сумела создать в полосе обороны советских войск 80-километровую брешь, выйти на основные коммуникации наших соединений, действовавших в барвенковском выступе. Войска Юго-Западного фронта получили приказ прекратить наступление на Харьков, развернуть часть сил для ликвидации угрозы. Но было поздно.
К исходу 22 мая противник, нарастив свои усилия, ударными группировками вышел к Балаклее, перерезав пути отхода советских войск за Северский Донец. Оказавшиеся в окружении соединения 6-й и 57-й армий, армейской группы генерала Л.В. Бобкина до 29 мая героически сражались с превосходящими силами врага в условиях полного господства в воздухе его авиации, при острой нехватке боеприпасов, горючего и продовольствия. Лишь 22 тыс. бойцов и командиров вырвались из кольца. Общие потери войск юго-западного направления за период боев под Харьковом, по неполным данным, составили 230 тыс. человек. Таким образом, успешно начатая советскими войсками Харьковская наступательная операция закончилась катастрофой.
Следующая Харьковская наступательная операция, получившая наименование «Звезда», началась 2 февраля 1943 г. В ходе ее соединения 40, 69 и 3-й танковой армий Воронежского фронта, преодолевая сопротивление немецких войск на ряде поспешно занимаемых ими рубежей, охватили Харьков с нескольких направлений, но полностью окружить и разгромить харьковскую группировку врага не сумели. Но важнейшим итогом операции стало освобождение 16 февраля Харькова. Казалось, что инициатива перешла к советским войскам, для них открылись перспективы развития наступления к Днепру, переноса боевых действий на территорию Правобережной Украины.
Так в то время оценивали обстановку командующие войсками фронтов юго-западного направления, Генеральный штаб и Ставка Верховного Главнокомандования. Но эйфория успешного наступления и недооценка противника не позволили вовремя разглядеть нарастающую угрозу. Перейдя 19 февраля в контрнаступление, немецкая группа армий «Юг» вначале нанесла тяжелое поражение армиям правого крыла Юго-Западного фронта, а затем перенесла боевые действия в полосу Воронежского фронта, действовавшего на харьковском направлении. Перейдя от наступления к обороне в короткие сроки, этот фронт в ходе Харьковской оборонительной операции, отражая удары превосходящих сил врага, вынужден был оставить Харьков и Белгород. Только привлечение резервов Ставки не позволило немецкому командованию полностью реализовать замысел своего контрнаступления и развить успех в направлении Курска. Образовавшийся при стабилизации положения сторон южный фас Курского выступа послужил исходным плацдармом для последующих операций на харьковском и других направлениях.
Окончательное освобождение Харькова летом 1943 г. тесно связано с одним из крупнейших событий Второй мировой войны – Курской битвой. Отразив мощные удары противника, войска Воронежского и Степного фронтов 3 августа 1943 г. приступили к проведению Белгородско-Харьковской наступательной операции. Днем полного и теперь уже окончательного освобождения города стало 23 августа.
В книге раскрываются условия, в которых вырабатывались замыслы операций, проводившихся на харьковском направлении в годы Великой Отечественной войны, показаны особенности подготовки войск и штабов к предстоявшим действиям, вскрыты просчеты и ошибки, допущенные Ставкой Верховного Главнокомандования, Генеральным штабом, командованием фронтов и другими органами управления при подготовке и ведении боевых действий. В ней на фоне общего хода боевых действий рассказывается о том, в каких условиях сражались советские войска, как в ходе ожесточенной борьбы с врагом они воплощали в жизнь идеи и решения командования. При написании книги использованы ранее не вошедшие в научный оборот архивные, в том числе трофейные документы, неопубликованные воспоминания очевидцев тех дней, отечественная и зарубежная военно-историческая и мемуарная литература.
В.В. Абатуров, Р.М. Португальский
Глава 1
Барвенково-Лозовская операция
В канун Нового, 1942 года в штабе Южного фронта, разместившегося в Каменске, царило заметное оживление. Здесь собрались командующие армиями, командиры отдельных соединений фронтового подчинения. Гадать о причине столь представительного сбора на первый взгляд не приходилось: совсем недавно в командование войсками фронта вступил генерал-лейтенант Родион Яковлевич Малиновский, вот он и решил поближе познакомиться с подчиненными, обсудить назревшие вопросы.
Для большинства присутствующих это назначение не стало неожиданностью. Командармам и ранее приходилось общаться с бывшим коллегой – командующим 6-й армией, действовавшей на правом крыле фронта. Кандидатура достойная. Сорок три года, за плечами – Первая мировая и Гражданская войны, учеба в Академии имени М.В. Фрунзе. В 1937–1938 гг. – военный советник в республиканской Испании, летом сорок первого – командир 48-го стрелкового корпуса, в конце августа возглавил 6-ю армию, которая потом отличилась в боях на Днепре, за что и получил орден Ленина.
Вскоре в комнате появился начальник штаба фронта Алексей Иннокентьевич Антонов. Его тепло поздравили с присвоением очередного воинского звания генерал-лейтенанта, поинтересовались, когда прибудет новый член Военного совета Илларион Иванович Ларин – соратник Малиновского по 6-й армии.
«Ждем со дня на день. Кажется, все в сборе? Тогда доложу Семену Константиновичу», – ответил начштаба фронта и вышел.
Присутствующие переглянулись: выходит, их сюда вызвал вовсе не командующий войсками фронта, а сам Главнокомандующий юго-западного направления Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко. Значит, готовится что-то серьезное.
Через несколько минут заместитель начальника штаба фронта генерал-майор Я.С. Дашевский пригласил всех в кабинет командующего. Там их встретил главком. Поздоровавшись, он открыл совещание: «Только что Левитан по радио объявил об освобождении Калуги, – сообщил маршал. – Это хороший новогодний подарок Родине от воинов Красной Армии. Соединения вашего и Юго-Западного фронтов, преследуя противника, успешно наступают. Они закрыли врагу «ворота на Кавказ», нанесли серьезное поражение ударной части группы армий «Юг», освободили Ростов и отбросили противника за реку Миус. Дальше, правда, продвинуться не удалось – слишком сильна оборона у немцев. Сейчас пришло время вновь решать активные наступательные задачи совместными усилиями обоих фронтов. Будем готовить операцию с целью разгрома донбасской группировки противника».
«В первом эшелоне группы армий «Юг», – продолжал Тимошенко, – действуют 6-я и 17-я полевые, а также 1-я танковая армии. Это более чем миллионная группировка, имеющая свыше 9 тыс. орудий и минометов, около 250 танков. У нас – свыше 850 тыс. личного состава, 3400 орудий и минометов, почти 200 танков[1]. Кстати, в командование группой вместо Рунштедта недавно вступил генерал-фельдмаршал Рейхенау[2], известный вам как командующий 6-й армией. У него большой опыт боев в Польше, во Франции и здесь, на Восточном фронте.
В инженерном и огневом отношениях хорошо подготовлена вражеская оборона в населенных пунктах, особенно в Балаклее и Славянске. На донбасском направлении она наиболее плотная. Слабое ее место, по оценке наших разведчиков, – участок Балаклея, Артемовск, являющийся стыком полевых армий. Там и нанесем наш главный удар, сосредоточив до 60 % стрелковых войск, всю конницу, более 85 % артиллерии и танков, большую часть авиации. Таким образом, создадим значительное превосходство. Но это на время прорыва. В дальнейшем, естественно, враг попытается ликвидировать наше преимущество. Сил у него для этого немало. Поэтому задачами в подготовительный период следует считать: скрытую перегруппировку, тщательную подготовку исходного положения, мобилизацию личного состава на инициативные, дерзкие, стремительные действия…»
После перерыва совещание продолжил начальник Оперативной группы штаба войск направления генерал-лейтенант Иван Христофорович Баграмян. Об этом генерале уже сложилось мнение как о высококвалифицированном, с широким кругозором, энергичном штабном работнике. В 1915 г. окончил школу прапорщиков, добровольно вступил в Красную Армию, командовал полком, был начальником штаба кавалерийской дивизии. Окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, затем Военную академию Генерального штаба, остался в ней старшим преподавателем тактики; возглавлял оперативные отделы штабов армий, Киевского Особого военного округа, Юго-Западного фронта. Один из немногих старших командиров, сумевших прорваться в конце сентября 1941 г. из окружения под Киевом.
Сообщив о том, что маршал Тимошенко срочно вылетел на командный пункт Юго-Западного фронта, Баграмян продолжил разговор о предстоящей операции: «Планируется нанести удар смежными крыльями двух фронтов в направлении на Павлоград, Днепропетровск. В состав ударной группировки вашего фронта выделяются 57-я и 37-я армии, 1-й и 5-й кавалерийские корпуса. 12-я армия должна нанести вспомогательный удар на Дзержинск. 18-я и 56-я армии прикрывают ростовское направление. Из состава Юго-Западного фронта к операции привлекаются 6-я и 38-я армии, а также 6-й кавалерийский корпус. В резерве направления сосредоточивается 9-я армия, состоящая из трех стрелковых и двух кавалерийских дивизий. Ее ввод предусматривается там, где будет достигнут наибольший успех».
После того как Баграмян ответил на вопросы присутствующих, стала окончательно вырисовываться конечная цель операции, ее масштаб и размах: развивая наступление в общем направлении на Запорожье, выйти в тыл донбасско-таганрогской группировке противника, отрезать пути ее отхода на запад, прижать к Азовскому морю и уничтожить. В это же время часть сил левого крыла Юго-Западного фронта (6-я армия) должна нанести удар на Красноград, обеспечивая операцию с севера и одновременно способствуя 38-й армии в освобождении Харькова.
Масштабы впечатляли, размах поражал воображение. Не возникало и особых сомнений в успехе. Ведь противник отступал по всему фронту, он понес огромные потери, в значительной степени деморализован. Правда, дивизии 1-й танковой армии фон Клейста, оставившие Ростов, заняли глубоко эшелонированную оборону за Миусом, и все попытки преодолеть ее пока были тщетными. Но когда над этой группировкой нависнет угроза с севера, Клейсту ничего другого не останется, как поспешно отходить за Днепр. Иначе он и впрямь окажется блокированным на побережье Азовского моря. Да и Манштейн в Крыму окажется в тяжелом положении.
Главное, в наших руках снова окажется «всесоюзная кочегарка» – Донбасс, вторая столица Украины – Харьков с его крупнейшими промышленными предприятиями. Конечно, соотношение сил благоприятным не назовешь – пехоты и танков примерно столько же, сколько и у противника, артиллерии больше у него же, самолетов – у нас, но их «мессершмитты» и «юнкерсы» лучше половины наших устаревших машин. По маневренности немецкие пехотные дивизии, хорошо оснащенные автотранспортом, значительно превосходят советские, где основное транспортное средство – лошади. Но установившиеся в конце декабря морозы и занесшие все дороги метели это преимущество сглаживают. К тому же, надо думать, Верховный кое-что подкинет, особенно если дела пойдут успешно.
Да и главком, конечно же, не подведет. Свои способности он достаточно хорошо проявил в контрнаступлении под Ростовом. А уж там обстановка сложилась на редкость сложная: войска Южного фронта ударили на Большекрепинскую – во фланг Клейсту, а тот одновременно – на Ростов. Поначалу дела у советских войск шли неважно: противник захватил Ростов, отбросив 56-ю отдельную армию за Дон. Но Тимошенко упорно продолжал наступление, и вскоре Клейсту пришлось туго: над его тылами нависли 37-я и 9-я армии. Не помогла врагу и перегруппировка части его сил на север. Последовал наш удар на Ростов, и немецким войскам пришлось срочно оттуда ретироваться, чтобы не оказаться в «котле».
Сейчас, конечно, масштабы не те. Противник обороняется, наступаем мы, но обстановка в чем-то перекликается с той, что создалась в конце ноября прошлого года. Только теперь с севера угроза нависнет и над 1-й танковой, и над 17-й полевой немецкими армиями. Отличный замысел!
Баграмян, разумеется, на совещании Южного фронта не коснулся его предыстории. А она была достаточно сложной.
Уже 2 декабря стало ясно, что оборону противника на Миусе не прорвать. Анализ обстановки, кратко изложенный начальником штаба юго-западного направления генералом П.И. Бодиным в его докладе на имя Тимошенко, наводил на определенные мысли и выводы, как бы предопределяя дальнейшие перспективы.
Бодин тогда констатировал: «Разгром в ближайшее время таганрогской группировки противника… развяжет нам руки до Днепра. Там недалеко Днепропетровск и, пожалуй, Крым»[3].
Но в лоб Клейста не взять – это ясно. Нанести удар севернее?
Данные разведки, показания пленных свидетельствовали о том, что ожидать удара противника на изюмском направлении не следует. Из-под Харькова немецкое командование перебрасывало войска в Донбасс и южнее, а севернее, видимо, демонстрировало активность, чтобы оттянуть наши силы с Миуса. Именно так оценивалась обстановка в одном из документов тех дней:
«Под Изюмом у противника нет таких сил, чтобы он сделал большой удар. В лучшем случае, завяжутся серьезные бои, но Малиновский (тогда командарм 6-й армии. – Авт.) получит в ближайшее время пополнение и сумеет выйти из положения. Откладывать переброску двух-трех дивизий Коротееву (командующий 12-й армией. – Авт.) невыгодно по многим причинам.
Главные из них три:
1) Швеллер (командующий немецкой группой войск в Донбассе. – Авт.) усиливается, а его все же необходимо опрокинуть и выбросить из Донбасса…
2) У нас сейчас есть на юге лишние дивизии, и их появление на правом фланге Коротеева как нельзя кстати.
Что касается Юго-Западного фронта, то здесь положение следующее:
а) у Крейзера (командующий 3-й армией. – Авт.) противник успокоился… уводит силы в коридор на Епифань;
б) у Городнянского (командующий 13-й армией. – Авт.) противник нажимает на Елец, видимо, хочет взять его. На левом же фланге Городнянского действия противника менее настойчивы. Там 6-я и 121-я стрелковые дивизии пока удерживаются на рубеже, прикрывающем железную дорогу, которая нам очень нужна для известных Вам (имеется в виду Ставка ВГК. – Авт.) целей;
в) у Подласа (командующий 40-й армией. – Авт.) противник упорно обороняется под Тимом, но все же несколько пятится в сутки на 2–3 км. Здесь противник явно стремится к Касторной, что очень важно учесть. Противник стягивает сюда, т. е. к Тиму, части 75-й пехотной дивизии из Обояни, видимо, до ПП (пехотного полка), и этим окончательно ослабляет фронт против Гордова (командующий 21-й армией. – Авт.). Следовательно, наступать на него не будет. Подтверждением этому служит и тот факт, что противник отвел против левого фланга Гордова 239-ю пехотную дивизию на запад…
Сейчас известно, что в районе Змиев у противника образовался свободный коридор в 20–25 километров. Все это говорит о том, что противник продолжает считать нас малоэнергичными, сам идет на риск (вынужденный обстановкой) усиливать Клейста из харьковской группировки. С московского направления, естественно, он ничего не может взять для этой цели.
Все, вместе взятое, позволяет нам смело заняться разгромом ливненской группы и одновременно перейти к активным действиям на харьковском направлении…»[4]
Вывод напрашивался сам собой, и 4 декабря С.К. Тимошенко вместе с членом Военного совета направления Н.С. Хрущевым, докладывая обстановку в Ставку ВГК, в самых общих чертах коснулись замысла предстоявшей операции. Сохранилась запись переговоров с заместителем начальника Генерального штаба А.М. Василевским.
«Василевский. Здравствуйте, товарищ маршал и товарищ Хрущев!
Тимошенко. Здравствуйте, товарищ Василевский! Мы хотели, чтобы Вы доложили товарищу Сталину о том, что основная группировка Южного фронта вышла на рубеж реки Миус. К 12.00 4 декабря Лопатин (командующий 37-й армией. – Авт.) занял восточную окраину Матвеева Кургана, а главная группировка Харитонова (командующий 9-й армией. – Авт.) в 3–4 километрах от Ряжской. Очень плохо действует Ремизов (командующий 56-й отдельной армией, непосредственно подчиненной Ставке ВГК. – Авт.). Сейчас принимаю меры к более смелому выдвижению его правого фланга на Покровское для удара на юго-запад…
Из всех данных, которыми мы располагаем, видно, что силы противника на участке Дмитриевка, Таганрог сильно разгромлены. Части, более или менее боеспособные, удерживают фронт к северу от Дмитриевка до границы с Юго-Западным фронтом; на участке от Орджоникидзе до Чистяково расположены итальянские части, не способные не только к наступлению, но и к прочной обороне. В районе Чистяково участок от Грабовка до Дмитриевка занимается немецкими частями сильно потрепанной 188-й пехотной дивизии… Правее этой дивизии 49-й горнострелковый корпус в составе двух дивизий. Правее горнострелкового корпуса расположена первая мотодивизия словаков, которая вчера нами основательно потрепана; оставив почти всю свою артиллерию в наших руках и сдав Куйбышево, она отошла…
У нас подготовлена операция, и мы решили ее начать… ударом двух кавалерийских дивизий, двух стрелковых дивизий, бригадой НКВД, одним батальоном танков с фронта Фащевка, Никитино на Сердитое, Степановка с задачей выхода на рубеж реки Крынка, а группой Лопатина – до пяти стрелковых дивизий, двух танковых бригад, двух кавдивизий – из района северо-западнее Матвеева Кургана на Амвросиевку… В это же время решено проводить на правом фланге у Коротеева частную операцию по овладению городом Каганович. До этого продолжаем решительные действия со стороны Матвеева Кургана, Ряженой в направлении Марьевки с задачей отбросить таганрогскую группу противника. После этого надо приводить в порядок части. Нами мыслится возможным… проводить активные операции на Южном фронте с тем, чтобы до подхода свежих резервов на этом направлении разгромить полностью силы противника, которыми он располагает, и очистить весь Донбасс с захватом города Сталино и на юге – Мариуполя…»[5]
Спустя многие годы Н.С. Хрущев вспоминал: «…У нас зародилась идея провести наступательную операцию в районе Барвенково… Когда она была разработана, понадобилось доложить Москве – Сталину и Генеральному штабу, чтобы получить «благословение», а главное – нужное количество войск и средств. Нас с командующим вызвали в Москву, Сталин нас выслушал. Сделали доклады Тимошенко и начальник штаба Бодин. Мы получили «благословение», но, к сожалению, обеспечение, которое мы просили для наступления, получили далеко не полностью… Наметили операцию на январь 1942 года. Для ее проведения мы перенесли оперативный штаб поближе к линии фронта, чтобы иметь лучшую связь с войсками. Расположились в большом селе Сватово-Лучко»[6].
Для большинства присутствующих это назначение не стало неожиданностью. Командармам и ранее приходилось общаться с бывшим коллегой – командующим 6-й армией, действовавшей на правом крыле фронта. Кандидатура достойная. Сорок три года, за плечами – Первая мировая и Гражданская войны, учеба в Академии имени М.В. Фрунзе. В 1937–1938 гг. – военный советник в республиканской Испании, летом сорок первого – командир 48-го стрелкового корпуса, в конце августа возглавил 6-ю армию, которая потом отличилась в боях на Днепре, за что и получил орден Ленина.
Вскоре в комнате появился начальник штаба фронта Алексей Иннокентьевич Антонов. Его тепло поздравили с присвоением очередного воинского звания генерал-лейтенанта, поинтересовались, когда прибудет новый член Военного совета Илларион Иванович Ларин – соратник Малиновского по 6-й армии.
«Ждем со дня на день. Кажется, все в сборе? Тогда доложу Семену Константиновичу», – ответил начштаба фронта и вышел.
Присутствующие переглянулись: выходит, их сюда вызвал вовсе не командующий войсками фронта, а сам Главнокомандующий юго-западного направления Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко. Значит, готовится что-то серьезное.
Через несколько минут заместитель начальника штаба фронта генерал-майор Я.С. Дашевский пригласил всех в кабинет командующего. Там их встретил главком. Поздоровавшись, он открыл совещание: «Только что Левитан по радио объявил об освобождении Калуги, – сообщил маршал. – Это хороший новогодний подарок Родине от воинов Красной Армии. Соединения вашего и Юго-Западного фронтов, преследуя противника, успешно наступают. Они закрыли врагу «ворота на Кавказ», нанесли серьезное поражение ударной части группы армий «Юг», освободили Ростов и отбросили противника за реку Миус. Дальше, правда, продвинуться не удалось – слишком сильна оборона у немцев. Сейчас пришло время вновь решать активные наступательные задачи совместными усилиями обоих фронтов. Будем готовить операцию с целью разгрома донбасской группировки противника».
«В первом эшелоне группы армий «Юг», – продолжал Тимошенко, – действуют 6-я и 17-я полевые, а также 1-я танковая армии. Это более чем миллионная группировка, имеющая свыше 9 тыс. орудий и минометов, около 250 танков. У нас – свыше 850 тыс. личного состава, 3400 орудий и минометов, почти 200 танков[1]. Кстати, в командование группой вместо Рунштедта недавно вступил генерал-фельдмаршал Рейхенау[2], известный вам как командующий 6-й армией. У него большой опыт боев в Польше, во Франции и здесь, на Восточном фронте.
В инженерном и огневом отношениях хорошо подготовлена вражеская оборона в населенных пунктах, особенно в Балаклее и Славянске. На донбасском направлении она наиболее плотная. Слабое ее место, по оценке наших разведчиков, – участок Балаклея, Артемовск, являющийся стыком полевых армий. Там и нанесем наш главный удар, сосредоточив до 60 % стрелковых войск, всю конницу, более 85 % артиллерии и танков, большую часть авиации. Таким образом, создадим значительное превосходство. Но это на время прорыва. В дальнейшем, естественно, враг попытается ликвидировать наше преимущество. Сил у него для этого немало. Поэтому задачами в подготовительный период следует считать: скрытую перегруппировку, тщательную подготовку исходного положения, мобилизацию личного состава на инициативные, дерзкие, стремительные действия…»
После перерыва совещание продолжил начальник Оперативной группы штаба войск направления генерал-лейтенант Иван Христофорович Баграмян. Об этом генерале уже сложилось мнение как о высококвалифицированном, с широким кругозором, энергичном штабном работнике. В 1915 г. окончил школу прапорщиков, добровольно вступил в Красную Армию, командовал полком, был начальником штаба кавалерийской дивизии. Окончил Военную академию имени М.В. Фрунзе, затем Военную академию Генерального штаба, остался в ней старшим преподавателем тактики; возглавлял оперативные отделы штабов армий, Киевского Особого военного округа, Юго-Западного фронта. Один из немногих старших командиров, сумевших прорваться в конце сентября 1941 г. из окружения под Киевом.
Сообщив о том, что маршал Тимошенко срочно вылетел на командный пункт Юго-Западного фронта, Баграмян продолжил разговор о предстоящей операции: «Планируется нанести удар смежными крыльями двух фронтов в направлении на Павлоград, Днепропетровск. В состав ударной группировки вашего фронта выделяются 57-я и 37-я армии, 1-й и 5-й кавалерийские корпуса. 12-я армия должна нанести вспомогательный удар на Дзержинск. 18-я и 56-я армии прикрывают ростовское направление. Из состава Юго-Западного фронта к операции привлекаются 6-я и 38-я армии, а также 6-й кавалерийский корпус. В резерве направления сосредоточивается 9-я армия, состоящая из трех стрелковых и двух кавалерийских дивизий. Ее ввод предусматривается там, где будет достигнут наибольший успех».
После того как Баграмян ответил на вопросы присутствующих, стала окончательно вырисовываться конечная цель операции, ее масштаб и размах: развивая наступление в общем направлении на Запорожье, выйти в тыл донбасско-таганрогской группировке противника, отрезать пути ее отхода на запад, прижать к Азовскому морю и уничтожить. В это же время часть сил левого крыла Юго-Западного фронта (6-я армия) должна нанести удар на Красноград, обеспечивая операцию с севера и одновременно способствуя 38-й армии в освобождении Харькова.
Масштабы впечатляли, размах поражал воображение. Не возникало и особых сомнений в успехе. Ведь противник отступал по всему фронту, он понес огромные потери, в значительной степени деморализован. Правда, дивизии 1-й танковой армии фон Клейста, оставившие Ростов, заняли глубоко эшелонированную оборону за Миусом, и все попытки преодолеть ее пока были тщетными. Но когда над этой группировкой нависнет угроза с севера, Клейсту ничего другого не останется, как поспешно отходить за Днепр. Иначе он и впрямь окажется блокированным на побережье Азовского моря. Да и Манштейн в Крыму окажется в тяжелом положении.
Главное, в наших руках снова окажется «всесоюзная кочегарка» – Донбасс, вторая столица Украины – Харьков с его крупнейшими промышленными предприятиями. Конечно, соотношение сил благоприятным не назовешь – пехоты и танков примерно столько же, сколько и у противника, артиллерии больше у него же, самолетов – у нас, но их «мессершмитты» и «юнкерсы» лучше половины наших устаревших машин. По маневренности немецкие пехотные дивизии, хорошо оснащенные автотранспортом, значительно превосходят советские, где основное транспортное средство – лошади. Но установившиеся в конце декабря морозы и занесшие все дороги метели это преимущество сглаживают. К тому же, надо думать, Верховный кое-что подкинет, особенно если дела пойдут успешно.
Да и главком, конечно же, не подведет. Свои способности он достаточно хорошо проявил в контрнаступлении под Ростовом. А уж там обстановка сложилась на редкость сложная: войска Южного фронта ударили на Большекрепинскую – во фланг Клейсту, а тот одновременно – на Ростов. Поначалу дела у советских войск шли неважно: противник захватил Ростов, отбросив 56-ю отдельную армию за Дон. Но Тимошенко упорно продолжал наступление, и вскоре Клейсту пришлось туго: над его тылами нависли 37-я и 9-я армии. Не помогла врагу и перегруппировка части его сил на север. Последовал наш удар на Ростов, и немецким войскам пришлось срочно оттуда ретироваться, чтобы не оказаться в «котле».
Сейчас, конечно, масштабы не те. Противник обороняется, наступаем мы, но обстановка в чем-то перекликается с той, что создалась в конце ноября прошлого года. Только теперь с севера угроза нависнет и над 1-й танковой, и над 17-й полевой немецкими армиями. Отличный замысел!
Баграмян, разумеется, на совещании Южного фронта не коснулся его предыстории. А она была достаточно сложной.
Уже 2 декабря стало ясно, что оборону противника на Миусе не прорвать. Анализ обстановки, кратко изложенный начальником штаба юго-западного направления генералом П.И. Бодиным в его докладе на имя Тимошенко, наводил на определенные мысли и выводы, как бы предопределяя дальнейшие перспективы.
Бодин тогда констатировал: «Разгром в ближайшее время таганрогской группировки противника… развяжет нам руки до Днепра. Там недалеко Днепропетровск и, пожалуй, Крым»[3].
Но в лоб Клейста не взять – это ясно. Нанести удар севернее?
Данные разведки, показания пленных свидетельствовали о том, что ожидать удара противника на изюмском направлении не следует. Из-под Харькова немецкое командование перебрасывало войска в Донбасс и южнее, а севернее, видимо, демонстрировало активность, чтобы оттянуть наши силы с Миуса. Именно так оценивалась обстановка в одном из документов тех дней:
«Под Изюмом у противника нет таких сил, чтобы он сделал большой удар. В лучшем случае, завяжутся серьезные бои, но Малиновский (тогда командарм 6-й армии. – Авт.) получит в ближайшее время пополнение и сумеет выйти из положения. Откладывать переброску двух-трех дивизий Коротееву (командующий 12-й армией. – Авт.) невыгодно по многим причинам.
Главные из них три:
1) Швеллер (командующий немецкой группой войск в Донбассе. – Авт.) усиливается, а его все же необходимо опрокинуть и выбросить из Донбасса…
2) У нас сейчас есть на юге лишние дивизии, и их появление на правом фланге Коротеева как нельзя кстати.
Что касается Юго-Западного фронта, то здесь положение следующее:
а) у Крейзера (командующий 3-й армией. – Авт.) противник успокоился… уводит силы в коридор на Епифань;
б) у Городнянского (командующий 13-й армией. – Авт.) противник нажимает на Елец, видимо, хочет взять его. На левом же фланге Городнянского действия противника менее настойчивы. Там 6-я и 121-я стрелковые дивизии пока удерживаются на рубеже, прикрывающем железную дорогу, которая нам очень нужна для известных Вам (имеется в виду Ставка ВГК. – Авт.) целей;
в) у Подласа (командующий 40-й армией. – Авт.) противник упорно обороняется под Тимом, но все же несколько пятится в сутки на 2–3 км. Здесь противник явно стремится к Касторной, что очень важно учесть. Противник стягивает сюда, т. е. к Тиму, части 75-й пехотной дивизии из Обояни, видимо, до ПП (пехотного полка), и этим окончательно ослабляет фронт против Гордова (командующий 21-й армией. – Авт.). Следовательно, наступать на него не будет. Подтверждением этому служит и тот факт, что противник отвел против левого фланга Гордова 239-ю пехотную дивизию на запад…
Сейчас известно, что в районе Змиев у противника образовался свободный коридор в 20–25 километров. Все это говорит о том, что противник продолжает считать нас малоэнергичными, сам идет на риск (вынужденный обстановкой) усиливать Клейста из харьковской группировки. С московского направления, естественно, он ничего не может взять для этой цели.
Все, вместе взятое, позволяет нам смело заняться разгромом ливненской группы и одновременно перейти к активным действиям на харьковском направлении…»[4]
Вывод напрашивался сам собой, и 4 декабря С.К. Тимошенко вместе с членом Военного совета направления Н.С. Хрущевым, докладывая обстановку в Ставку ВГК, в самых общих чертах коснулись замысла предстоявшей операции. Сохранилась запись переговоров с заместителем начальника Генерального штаба А.М. Василевским.
«Василевский. Здравствуйте, товарищ маршал и товарищ Хрущев!
Тимошенко. Здравствуйте, товарищ Василевский! Мы хотели, чтобы Вы доложили товарищу Сталину о том, что основная группировка Южного фронта вышла на рубеж реки Миус. К 12.00 4 декабря Лопатин (командующий 37-й армией. – Авт.) занял восточную окраину Матвеева Кургана, а главная группировка Харитонова (командующий 9-й армией. – Авт.) в 3–4 километрах от Ряжской. Очень плохо действует Ремизов (командующий 56-й отдельной армией, непосредственно подчиненной Ставке ВГК. – Авт.). Сейчас принимаю меры к более смелому выдвижению его правого фланга на Покровское для удара на юго-запад…
Из всех данных, которыми мы располагаем, видно, что силы противника на участке Дмитриевка, Таганрог сильно разгромлены. Части, более или менее боеспособные, удерживают фронт к северу от Дмитриевка до границы с Юго-Западным фронтом; на участке от Орджоникидзе до Чистяково расположены итальянские части, не способные не только к наступлению, но и к прочной обороне. В районе Чистяково участок от Грабовка до Дмитриевка занимается немецкими частями сильно потрепанной 188-й пехотной дивизии… Правее этой дивизии 49-й горнострелковый корпус в составе двух дивизий. Правее горнострелкового корпуса расположена первая мотодивизия словаков, которая вчера нами основательно потрепана; оставив почти всю свою артиллерию в наших руках и сдав Куйбышево, она отошла…
У нас подготовлена операция, и мы решили ее начать… ударом двух кавалерийских дивизий, двух стрелковых дивизий, бригадой НКВД, одним батальоном танков с фронта Фащевка, Никитино на Сердитое, Степановка с задачей выхода на рубеж реки Крынка, а группой Лопатина – до пяти стрелковых дивизий, двух танковых бригад, двух кавдивизий – из района северо-западнее Матвеева Кургана на Амвросиевку… В это же время решено проводить на правом фланге у Коротеева частную операцию по овладению городом Каганович. До этого продолжаем решительные действия со стороны Матвеева Кургана, Ряженой в направлении Марьевки с задачей отбросить таганрогскую группу противника. После этого надо приводить в порядок части. Нами мыслится возможным… проводить активные операции на Южном фронте с тем, чтобы до подхода свежих резервов на этом направлении разгромить полностью силы противника, которыми он располагает, и очистить весь Донбасс с захватом города Сталино и на юге – Мариуполя…»[5]
Спустя многие годы Н.С. Хрущев вспоминал: «…У нас зародилась идея провести наступательную операцию в районе Барвенково… Когда она была разработана, понадобилось доложить Москве – Сталину и Генеральному штабу, чтобы получить «благословение», а главное – нужное количество войск и средств. Нас с командующим вызвали в Москву, Сталин нас выслушал. Сделали доклады Тимошенко и начальник штаба Бодин. Мы получили «благословение», но, к сожалению, обеспечение, которое мы просили для наступления, получили далеко не полностью… Наметили операцию на январь 1942 года. Для ее проведения мы перенесли оперативный штаб поближе к линии фронта, чтобы иметь лучшую связь с войсками. Расположились в большом селе Сватово-Лучко»[6].